Глава 9. Зачарованные места

Взвизгнув покрышками, внедорожник вырулил на узкую улицу окраины и окольными путями понёсся к выезду из деревни, под неизменные, безразличные взгляды местных огородников. Не прошло и пятнадцати минут, как хорошо знакомый, проржавевший трактор показался в лобовом окне, сиротливо замерев на фоне текучего тумана.
Чёрный, уже знакомый ворон молча восседал на синей, ржавой кабине и, словно понимая что-то, отрицательно качал головой, наблюдая, как чёрный внедорожник, на полном ходу проваливается в туман.
Только здесь Денис наконец-то сбавил скорость, силясь хоть что-то высмотреть сквозь мгновенно запотевшее стекло. Прямая дорога, узко облепленная кустами и деревьями, плавно текла под капот машины, под светом мощных фар являя на своем полотне рытвины и вдавленные в земную плоть камни.
Возникло неприятное ощущение бесконечности тумана, но к облегчению Дениса, вскоре очередное наваждение схлынуло, с первыми лучами солнца, прорвавшимися сквозь его плотную завесу.
С наслаждением подставив лицо яркому солнцу, Копылов торжественно улыбнулся и обомлел, уткнувшись взглядом в синий трактор, стоящий прямо посредине дороги. Вот только ворон исчез, растворившись в воздухе или улетев по своим делам.
Нажав на педаль тормоза, растерянный мужчина попросту отказывался верить происходящему. Резко развернув автомобиль, который слегка занесло на придорожной траве обочины, при опасном маневре, Денис вновь нырнул в туман капотом вперед и капотом же вперед вынырнул оттуда, оказавшись на прежнем месте, несколькими минутами позже.
После пятой попытки, все еще отказывающийся верить в происходящее, Денис, бросив машину, вышел на дорогу сам, и зябко поежившись, медленно пошел сквозь странное, физическое ощущаемое явление, возвращающее его вновь и вновь по направлению к злополучной деревне.
Всё та же дорога и те же деревья, но звуки внутри тумана, раньше отсекаемые от ушей хорошо изолированным салоном машины, напоминали то тихие стоны покойника, то жалобный детский плач, доносящийся из провалов затемненных обочин.
Не в силах совладать с собой Копылов перешел на быстрый шаг, затем бег и, споткнувшись о камень, вывалился у капота собственного автомобиля, в полном отчаянии от иррационального, необъяснимого происходящего.
- Так Денис, спокойно! – сказал мужчина вслух, стараясь, во что бы то ни стало взять себя в руки, - это может быть одной из твоих галлюцинаций. Нужно успокоиться, позвонить жене, переночевать на местности, а с первыми лучами солнца повторить попытку. Все, образуется, Денис.
Экран смартфона показывал полное отсутствие связи в этом регионе. Этому Копылов не удивился, полностью поглощенный странностями местного тумана. Его долгое отсутствие будет трудно объяснить Дарье, но возможно. Пока что задачей номер один для него так и оставалась попытка прорваться сквозь магическую завесу.

Ни десятая попытка, ни двадцатая не привели к желаемому результату и опустившись в полном бессилье у раскрытой двери внедорожника, Копылов, вымотанный до предела, с неудовольствием отметил, что приближается ночь.
Забравшись внутрь автомобиля Денис, с неудовольствием взглянув на индикатор горючего, показывающий всего лишь четвертую часть бака. Не находя другого выхода из ситуации, мужчина решил остановиться на ночлег у дедовского дома, ибо ранний вечер уже окрасил небо в алые, тревожные тона.
Ночевать где-либо помимо машины не было никакого желания и Денис, разложив передние кресла, постарался как можно удобнее расположиться в салоне автомобиля.
Морального комфорта достигнуть не удалось - полночи смотреть в зияющие провалы окон не было никакого желания и, пересилив себя, Копылов, в темноте ранних сумерек заглянул в дом, сорвав с окон несколько затхлых штор.
Ряд нехитрых манипуляций с открытием – закрытием дверей и зажатая ткань надежно и плотно занавешала окна автомобиля, ненадежно, но все же отгородив хозяина от неприятного, опасного и странного мира вокруг.
Стало немного уютнее, а щелкнувшие, автоматические замки дверей вселили смутную надежду на защиту. Умиротворяюще гудел заведенный мотор, наполняя салон автомобиля необходимым теплом на ночь.
Правда, решение проблемы с обогревом, оказалось временным. Едва, из-за экономии бензина, Копылов заглушил мотор, как в салон дорогого авто быстро пробралась прохлада. Зябко закутавшись в тонкий плед,  мужчина откинулся на разложенных сидениях назад, через силу прикрыв воспаленные глаза в томной, ломкой полудреме, внимательно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из-за бортов автомобиля.
Тихая, автоматная очередь вдалеке, похожая на неясный раскат грома, просочилась внутрь салона, заставив воспрявшего Дениса, еще несколько минут тревожно вслушиваться в темноту. Еще несколько одиночных, разрозненных выстрелов, далекий вскрик и более ничего не тревожило осеннюю тьму, кроме легкого завывания ветерка в оборванных проводах электролиний.
Невидимый филин, ухнув над гравийной дорогой, скрылся в тиши ночного леса. Вездесущие летучие мыши, ультразвуком прокладывая дорогу сквозь забортную тьму, несколько раз пронеслись над крышей в поисках насекомых, вычерчивая в воздухе ломанные, неправильные траектории.
К облегчению напряженного Копылова звуки, доносящиеся снаружи, если не считать далекой, утихшей пальбы, ничем не отличались от стандартных звуков, слышимых на природе.
Лишь раз, ближе к третьему часу ночного бдения, надолго вырвав страдальца из объятий хрупкого сна, по невидимому капоту царапнули самые настоящие когти зверя, а ушей коснулось надрывное, натужное дыхание существа, невидимого из-за плотных шторок.
Мысленно похвалив себя за предусмотрительность, Денис набожно перекрестился, свято уверенный, что это одна из собак Бамбуя или росомаха только что «осчастливила» его своим визитом из мглы.
Как назло, предательски захотелось в туалет. Эта неизбежная особенность человеческого организма стала осязаемой, вынуждая своей природной данностью отодвинуть шторку в сторону, осторожно выглянув наружу.
Никого и ничего не было вокруг машины, только медленно качались далекие макушки сосновой рощи на фоне полной, колдовской луны.
Терпеть позывы мочевого пузыря, больше не было мочи, и Копылов, сжав в руках  травматический пистолет, осторожно приоткрыл дверь автомобиля, нерешительно выбравшись наружу.
Преодолев первое, постыдное желание сделать свои дела прямо на колесо собственной машины, Денис все же решился отойти к забору, беспрестанно оглядываясь по сторонам.
И не зря.
Вначале, ему показалось, что увиденное вдалеке плод его воспаленного воображения или очередная галлюцинация, в череде которых мужчина стал попросту путаться, перестав различать вымысел и реальность.
Трактор, мирно стоящий на месте несколько десятков лет, не рыча мертвым мотором, но шурша спущенными шинами по гравийке, медленно катился в сторону дедовского дома.
Тихо скрипел старый металл. Шелестел увядшим сеном небольшой, почерневший стог, загруженный в телегу...
Но не это пугало больше всего.  В продуваемой, выстекленной кабине трактора, сидело существо, похожее на саму ночь.
Лунный свет не проникал в его непроглядно – черную, текущую плоть, лишь смутно напоминающую человеческий силуэт, будто бы кусок темноты, затаившейся между сосен, вдруг ожил и обрел самостоятельную жизнь.
- Это просто галлюцинации. Галлюцинации... – невольно проговорил вслух Копылов, когда до бесшумного трактора оставалось всего несколько десятков метров, тщетно надеясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Вопреки рациональному мышлению, Денис рванул из кармана расстегнутых брюк травматический пистолет Макарова.
Выстрел коснулся перепонок, вызывая неизменный звон в ушах.  За ним еще один. И еще.
Пули то чиркали о ржавый металл, то, с легким чавканьем проваливались в темноту призрака, не причиняя ему никакого вреда.  Между тем, металлический остов сельскохозяйственной машины, чуть было, не сняв с внедорожника дорогой, передний бампер, с легким скрипом прекратил движение, остановившись всего в нескольких метрах от перепуганного человека.
 Призрак не торопился, медленно, бесформенной каплей опадая наземь, а затем снова обретая плоть и очертания человека.
- Что тебе нужно? – слегка срывающимся голосом проговорил Копылов, стараясь медленно обойти привидение сбоку, чтобы нырнуть в кажущийся спасительным, салон автомобиля.
- Ты... – шепнула темнота, и Денис ощутил, как тонкая струйка серебряной энергии вырвалась из солнечного сплетения, мгновенно ослабив его отупляющей порцией усталости.
- Но... Но... Кто вы? Что я вам сделал? – не унимался Копылов, делая еще один шаг к внедорожнику.
- Ты покинул нас... нас... – шепнула тень, оставаясь неподвижной и лишь новый пучок живительной силы, исчез в ее непроглядном нутре, - болото, наделяя силой, не отпускает своих... своих жертв... друг. Не уйдешь и ты.
Словоохотливость тени подвела её. Усилие мышц, рывок и дверь захлопнулась за спиной Дениса, отгораживая его от столь зловещего, страшного создания.
Силясь найти хоть какое-то оружие, против бестелесного существа, Копылов распахнул бардачок авто, стараясь нащупать перцовый баллончик, скрытый внутри. Он почти достал его, мимолетом коснувшись пальцами, но третья струйка энергии прокинула его тело, всасываясь в бесформенную, черную, каплевидную голову, проникшую в автомобиль через закрытое и зашторенное стекло, будто бы ничто физическое не могло остановить напор странного существа.
Неестественно длинные руки ожившей тени протянулись к Копылову, словно два извивающихся, дождевых червя.
Обливаясь потом, находящийся на грани потери сознания, Денис обрушился на коврик пассажирского сидения, невольно зацепив рукой ремень японского фотоаппарата, выпавшего из бардачка.
Перевернувшись на спину, он взглянул в лицо своего врага:
- Что ты такое?
- Я тень. Лишь тень... – шепнула чернота, видимо, намереваясь окончательно прикончить свою добычу, но произошло совершенно неожиданное событие.
Задетая клавиша включения, с тихим шипением запустила дорогой аппарат, выпуская на волю портативную вспышку. Мигнул экран, освещая салон мертвенным светом звезд.
Тень выдала себя шипением. Видимо ей не по вкусу пришелся даже малый источник электрического света. Ни смотря на свое состояние, это не ускользнуло из внимания Копылова.
Привычный перебор круглого регулятора, чтобы настроить аппарат на съемку со вспышкой и ярчайший ее блеск пронзил пространство, вынуждая тень страдальчески заверещать.
Дымные, черные следы отметили ее движение и призрак, откинутый на улицу, исчез из запертого внедорожника.
Стылый, страдальческий вой доносился снаружи, показывая, что световое угощение пришлось совершенно не по вкусу строптивому и наглому гостю с того света.
С его воем, потекли, понеслись в обратном направлении жизненные силы Копылова, вливаясь в ослабленное нутро и придавая заряд бодрости.
Денис всегда лез на рожон, стараясь, во что бы то ни стало, довести дело до конца. Даже столь страшное происшествие не изменило привычек, закладываемых годами борьбы с жизненными обстоятельствами. 
Отворив двери, как заправский охотник, копылов перекатом выкатился наружу, вновь нажимая на гашетку. И еще. И еще.
Щелканье объектива и вспышки буквально впечатывали тварь в землю, вырывая целые куски черноты из его увядающего нутра:
- Стой! – взмолилось существо, - погоди... я... я...
Договорить привидению Копылов не дал, последней яркой вспышкой вынуждая остатки тени опасть исчезающей пыльцой в желтую траву обочины.
Едва визитер исчез, как изменения коснулись и трактор. Железо застонало, поднимаемое в воздух невидимой силой этого странного места. Взмыв в лунное небо, огромная машина, несколько раз перевернувшись в воздухе, улетела восвояси, замерев в том же положении, в котором стояло много лет до сего момента.
Только осязаемый запах пороха, и включенный аппарат напоминал Копылову о ночном происшествии.
Вернувшись в салон, мужчина первым делом поднял оброненный, перцовый баллончик, спрятав в карман брюк и лишь затем отсмотрел отснятые кадры, на этот раз вещественно убеждаясь в реальности галлюцинации. Тень не была видна явственно, но на каждом кадре представлялось размытым, черным пятном пространства.
Больше ничего не побеспокоило Дениса в эту бессонную ночь, до утра которой он не сомкнул глаз.
Только когда сквозь приоткрытую ткань левого окна забрезжил поздний рассвет сентября, Копылова, успокоенного появлением солнца, действительно по настоящему сморил долгожданный глубокий сон, позволив напряженному мозгу хоть немного расслабиться от полночных приключений.
Хотя расслабиться ли? Уже хорошо знакомое болото немедленно показалось перед глазами Дениса, едва он провалился в более плотные ткани грез, только на этот раз вместо событий Гражданской войны или завоевания Сибири в мире Морфея уставшему Копылову явилось другое время.

Знакомый, болотистый берег был полон суетливых людей, одетых в советские, форменные зеленые гимнастерки. Солдаты собрались здесь не просто так – частично облаченные в каски, частично в пилотки с красными звездами, сияющими над уставшими лицами воинов, они заполоняли собой все видимое пространство вокруг Дениса.
 Вооруженные винтовками Мосина и автоматами ППШ советские воины, образовав живые, цельные проходы и коридоры вдоль лесных аллей, занимались только тем, что буднично, рутинно приводили на берег все новые группы измождённых осужденных по пять-семь человек в каждой.
  Густой бас невидимого офицера выводил ряд невнятных команд, после которых неизменно звучал ровный, литой залп расстрельной команды. Тела приговоренных к казни зеков рутинно и буднично падали в грязь. Бригада по уборке тел, также состоящая из заключенных, так же рутинно и буднично сбрасывала растерзанные пулями, трупы людей во взволнованную пучину болота, в которую они медленно погружались, подолгу задерживаясь на поверхности.
Невидимые для солдат, разнообразные кляксы теней, плясали и бесились рядом с ними, наслаждаясь новой силой, прибавляющейся к силе их деревянного, древнего властелина, с каждой загубленной душой на мшистом, покрытом кочками и камышом, берегу.
Сам Копылов обнаружил себя чуть в стороне от страшных событий прошлого и вскоре понял, почему ему было определено в осознанном сне именно это место.
Ушей Дениса донесся далекий разговор, скрытый от глаз солдат и офицеров расстрельной команды густыми ветвями увядающих, колючих кустов.
 Широкоплечий, грузный и пузатый военный стоял полубоком по отношению к Копылову.
С отрешенным, даже ленивым, выражением круглого лица, одутловатый, беспрестанно потеющий полковник НКВД, избрав местом приватной беседы невидимую для других бойцов поляну о чем-то очень увлеченно, но приглушенно болтал с хорошо знакомой тенью, в виде женщины в зеленом сарафане, очевидно опасаясь привлечь внимание к своей персоне излишней словоохотливостью с пустотой:
- Вы обещали мне, - то быстро и уверенно, то путанно и истерично шептал полковник женщине, отчего слюни так и брызгали из пухлогубого рта военного, - что если я изберу местом акции Чёртово болото, предоставить в мое личное пользование те несметные богатства, затаённые в недрах водоема. Целые поколения путешественников веками погибали здесь, унося с собой на дно все, что было при них! Второй день расстрельная команда насыщает вашего шефа силой, но я все также далек от вещественных доказательств вашей лояльности.
- Потерпи дорогой, - ласково улыбнулась тень, зияя неровным провалом беззубого рта, - Чернобогу нужно еще немного душ и он отблагодарит тебя по доброте твоей…
Звук нового залпа скрыл увещевания привидения и семь новых тел, с хлюпаньем погрузились в зелено-чёрную жижу, совсем скоро медленно вынырнув из нее невидимыми тенями, устремившимися к идолу в средине болота.
Целый рой вился вокруг клыкастой головы Чернобога, своеобразным, густым вихрем являя в свет доказательство силы древнего божества. Время от времени та или иная тень отделялась от общей массы, стремительно проносясь сквозь ряды живых солдат, чтобы испить из нутра человека тонкую струйку жизненной энергии.
Чем больше силы тени выпивали из людей, тем более ухудшалось их состояние, а размытые образы получали все более чёткий силуэт. Постепенно призраки обращались перед взором Копылова в хорошо просматриваемые, практически не отличимые от живых, фигуры.
  Казаки и белогвардейцы, мужчины и женщины разных национальностей и культур, облаченные в белые рубахи или же нашедшие покой в костяных, странных доспехах хохотали и смеялись, потешаясь над солдатами, которые уже практически валились с ног под влиянием отупляющей, липкой усталости, проникающей в тело.
- Какая от этого ваша польза? – полковник попытался сгладить холодное молчание, возникшее между ним и привидением, - я не вижу смысла напитываться силой, не применяя ее. Это противоречит здравому смыслу.
- О, дорогой мой друг, - улыбнулась безумной улыбкой тень, - а никто и не говорит о не применении. Едва Чернобог проснется, как мир вокруг коснутся невообразимые изменения. Мертвое станет живым, а живое – мёртвым. Но на твой век жизни хватит. Ты еще сможешь всласть насладиться нашими дарами и вольностями. У тебя нет ни жены, ни детей. Ты карьерист, Олег. И падок на богатства.
- После нас хоть потоп, - процитировал полковник известную фразу и грозно уставился на отлаженный процесс умерщвления людей.
Несколько солдат уронили оружие, и опали в грязь, напрасно пытаясь подняться на дрожащих руках. Бодр и свеж, оставался только алчный полковник, к которому не прикоснулся ни один призрак, но и он, наконец-то обратил внимание на физические изменения зелёной воды, начавшей потихоньку бурлить, у подножия искусственного острова, на котором стоял идол древнего Божества.
Очередная партия расстрелянных тел полетела в воду, и это стало своеобразной точкой невозврата. Чернобог ожил, окончательно пробуждаясь от тысячелетнего сна.
Болото застонало, поднявшейся волной лаская прибрежную полосу. Потревоженные лягушки, сороки и вороны, подняли такой гвалт животного, встревоженного рёва, что передовые солдаты, тревожно озираясь по сторонам, невольно отступили от берега, с тревогой всматриваясь в природную аномалию.
Жижа разверзлась, обнажая ровное, гладкое дно, с полностью отсутствующей растительностью на глинистой, ровной поверхности.
Множество искореженных, скрученных, мумифицированных тел, лежа в неестественных позах, провалившимися глазами на иссохшиеся лицах уставились на живых, своим безобразным видом вызывая страх и отвращение в глазах, пятящихся вглубь леса солдат и офицеров.
Обнажившееся подножие идола пришло в движение, забурлив потоками жидкой глины. Причудливым спрутом, чёрная, вязкая субстанция, вырвавшись в мир, извилистыми, длинными щупальцами коснулась мёртвых тел, вызывая скрип костей и скрежет давно бездвижных челюстей.
Тени, повинуясь воле этого бесформенного спрута, смиренно опустились к месту своего прижизненного обиталища, присоединяясь своей тёмной структурой к общей структуре Божества, однако сохраняя призрачную индивидуальность, как марионеточные куклы на представлении.
Комок голов, туловищ, ног и рук пульсировал у подножия истукана, завывая сотнями голосов жертв. Настолько сильное, исполинское существо, наконец-то прорвало грань реальности, являясь всей красе перед разбегающимися солдатами.
Воссоединение добавило теням силы, позволив вернуть дистанционный контроль над омертвевшей плотью. Едва первое, древнее тело, одетое в рубище из шкур и меховые сапоги, поднялось над шевелящимися останками, сжав в руке древнее, хорошо сохранившееся копье, как первый выстрел советского солдата вскрыл грудь мумии, насквозь пронзив трухлявую плоть.
- А вот и золото, - женщина в сарафане улыбнулась, принимая на плечо большую, чёрную птицу, спикировавшую сверху - забирай. Оно твое.
С этими словами тень женщины взвилась в воздух и опустилась возле подножия истукана, где закрыв руками былую наготу, лежало небольшое, хрупкое тело в изодранном, зеленом сарафане.
Она нежно погладила свое прижизненное пристанище по впалой щеке и, закатив глаза, влилась в тело божества.
Гром пронзил небеса, порождая крик изломанных гортаней. Воинство Чернобога тяжело восстало на непослушных, дрожащих ногах, готовое без устали идти хоть до края земли, чтобы изменять пространство подлунного мира на свой лад, бесконечно множа свои ряды.
Обессиленные, живые люди не могли далеко убежать, находя в себе силы, разве что на разрозненную, неровную стрельбу из всех стволов. Кто-то пятился, еще держась на ногах, кто - то вспахивая почву руками и ступнями, пытаясь уйти на карачках от приближающихся мертвецов, но каждого из солдата или арестантов настигала одна и та же участь. Покойник, быстро привыкнув к новым особенностям тела, неизменно настигал ослабленного живого, и волок вяло сопротивляющегося человека в разверзшуюся жижу.
Несколько мертвецов, отделившись от общей массы, понесли замершему, побледневшему полковнику ткань плащей - палаток, сдернутых тут – же с обезумевших солдат и офицеров.
На коричневом брезенте блестело и переливалось множество золотых и серебряных драгоценностей, захоронённых на дне за долгие годы существования озера, превратившегося в болото под действием темных сил.
Переливались рдяными всполохами опалы, манили своей тёмно – зелёной глубиной большие и малые изумруды, взывал прикоснуться к себе ладонью, лучащийся солнечной теплотой янтарь. Все это нагромождение драгоценных камней, богато перемешанное с золотыми и серебряными украшениями, отныне принадлежало полковнику, заплатившему за несметное богатство столь высокую цену.
Один из свежеумерщвленных офицеров, еще недавно отдававший команды на расстрел, подошел к бывшему командиру, закатившимися бельмами глаз уткнувшись в бледное лицо полковника. Он заговорил хриплым, прерывистым голосом и чувствовалось, что не по его воле чужие слова проваливаются сквозь глотку в пространство леса:
- Благодарю тебя... человек. Уговор... есть уговор... Я чту слово... я чту закон... злато и камни твои... но молчи. Молчи о том, что здесь... видел. Ибо еще не время... – выводил окровавленными губами мёртвый офицер, - у тебя нет детей... нет жены... твой век не коснется... моя воля... насаждайся жизнью... и иди... с миром...
С этими словами труп развернулся, возвращаясь на разверзшееся дно.
Стихия сбавила гнев, успокаиваясь в запоздалых, грозовых раскатах. Ожившие тела, вернувшись на глинистое дно, занимали практически все видимое пространство у подножия идола, постепенно погружаясь в затхлую, холодную жижу, вырывающуюся из  недр земли на прежнее место.
Несколько минут спустя только медленное  чавканье успокаивающейся жижи могло напомнить стороннему наблюдателю о том невероятном, ирреальном зрелище, произошедшем здесь совсем недавно.
Только медленное, минорное чавканье жижи...
Это не беспокоило полковника, получившего свое.
Вес брезентового мешка оказался неподъемным для одного человека, и он неловко опал в грязь, силясь закинуть большой груз на плечи. Тщетно. Добычу пришлось делить.
Большую часть несметного богатства, которое он так желал, осталось в грязи, вынуждая забрать с собой лишь малую часть.
Видимо решив вернуться позже, полковник, насколько ему позволяла сила коротких, не привыкших к нагрузке ног, что было мочи, как вспугнутый заяц, петляя, припустил по лесу, увлекая за собой астральное тело Дениса, помимо его воли.
Сон сам вёл его за взопревшей, толстой спиной офицера, порою пронося сквозь деревья и кустарник, которые не чинили препятствий бесплотному духу, коим являлся Копылов в пространстве сна.
Несколько десятков минут спустя полковник выбежал на приречную поляну, преодолев водное препятствие по металлическому мосту, покрытому деревянным настилом, под хохот неизвестного, безумного старца, восставшего меж развалин деревянного дома:
- Беги полковник! Беги! – верещал он, сотрясая воздух худыми кулачками, - и помни слова отшельника! Богатство на крови не принесет добра. Но мне ли судить тебя, человек?
Приступ внутренней боли скрутил тело старца, вынуждая отшельника замычать, царапая землю длинными пальцами.
На секунду безумец и Копылов пересеклись глазами – от былой осознанности старика не осталось и следа. Только покрасневшие бельма и расширенные зрачки шизофреника, разных размеров, бездумно сопроводили невысокий пролет Дениса. 
И этот мост, через который перебегал полковник и этот человек показались Копылову смутно знакомыми, узнаваемыми. К тому же округа подозрительно походила на аналогичный мост и развалины, стоящий неподалеку от дедовского дома и он не ошибся в этом.
С дрожью Копылов узнал в строении, стоящем на холме, еще недавно желанную покупку. Только вместо нынешней затхлости и запустения дом был чист, убран и радовал глаз древесной свежестью лиственничных стволов.
На последнем издыхании полковник, оскальзываясь, взобрался по узкой тропе на холм, помогая себе руками на особо трудных участках и открыв навесной замок, ворвался внутрь веранды.
С разбегу пнув ногой деревянный ларь, стоящий в коридоре, он судорожно принялся высыпать из мешка и набитых карманов форменного мундира разнообразные драгоценности, видимо желая, во что бы то ни стало вернуться назад, за новой партией, но раздавшийся в тишине щелчок нагана заставил его замереть на месте.
- Руки вверх, - человек в штатском, одетый в строгий, деловой костюм, в сопровождении еще двух схожих по одеянию, крепких товарищей, направил на пропотевшую спину полковника взведенный пистолет, - ай-яй-яй Олег Георгиевич, дорогой вы мой человек. Что ж вы так...
Вновь Денис испытал нестерпимое чувство дежавю - голос говорящего человека, показался искаженным, но  до боли знакомым. Молодой, статный мужчина был коротко стрижен, черноволос и имел внушительный размах печей, скрытых под одеждой.
- Константин Георгиевич, миленький, да я... я... – мямлил полковник, понимая, что пойман с поличным.
- Ты.. ты, - передразнил военного человек в штатском, - Леша, Игорь! Проводите ка дорогого командира в автомобиль.  Мы допросим товарища в другом месте...
Договорить ему не дали. Порыв ветра сорвал окна дома, в осколках и пыли явив на свет большого, чёрного ворона, нагло замершего прямо посредине просторного помещения кухни.
Безмолвная птица взмахнула крылами и из него, отделившись от длинных перьев, отделились несколько тенистых фигур, тут же атаковавших тройку живых людей.
Вышеупомянутые Алексей и Игорь, сопровождающие Константина, схватившись за горло, осели в коридоре, наполняя хрипами и вырывающимися серебряными струйками плохо освещенные комнаты, но их суровый шеф был не так прост.
Выхватив из-под полы широкого пиджака православный крест, он поднял его над головой, останавливая стремительное наступление теней:
- Стоять сучье! – заорал он, не спуская полковника с прицела, - именем Бога Истинного, стоять!
 Тени послушно замерли, не решаясь приблизиться к странному человеку:
 - Алексей! Встать! Полковника за шкварник и в машину! Исполнять! – совершенно не обескураженный ситуацией, уверенно раздавал команды Константин Георгиевич.
Хорошо подготовленный духовно и физически, пришедший в себя подчиненный, взвалив на плечо бессознательное тело напарника, являя значительную, физическую силу буквально выполнил приказ командира, подхватив полковника, замершего у ларя, за пропотевший воротник.
Едва Леха скрылся в дверном проёме, как из него же, не отличимая от живого человека, в помещение вошла хорошо знакомая женщина в неизменном, зелёном сарафане.
- Милейший, - начала она с порога, - не желаете ли представиться? Вы на нашей земле и не очень корректно здесь махать серебряным крестом, где ни попадя. К тому же вы забрали нашего хорошего друга и...
- И что ведьма? – ни сколько не испугался её визита видавший виды Константин, - думаешь, я убоюсь тебя? Я видел такое на фронтах войны, что ты просто блеклое подобие пережитого ужаса.
- Я? Я да, но Чернобог...
- Он останется здесь. Контора не допустит его усиления.
- Уже поздно, милейший. Нас не остановить.
- Ты так думаешь? – Константин улыбнулся, глазами показав на берег реки.
Сразу несколько залпов тяжелых орудий легли на лесистую местность, точно накрывая место Чертового Болота. Земля дрогнула, отражая далёкий, рукотворный ад, порождённый волей странного человека.
Тени, раздраженно зашипев, покрылись дымкой, растворяясь в воздухе, потеряв в далеком огне и взрывах мертвые оболочки, связывающие их с миром живых, сокрытые в водах болота и лишь Варвара осталась на месте, лишь претерпевая ряд изменений в сторону привычного образа полуобнаженной, ссохшейся покойницы. Крест, направленный на неё, заставил привидение медленно отступать:
- Пока я руковожу местным, Иркутским отделением КГБ, тварь ни ты, Анна, ни Чернобог, ни кто бы то иной не выползет из глубин Чёртвого болота. Это я тебе гарантирую. Этот дом я назначу форпостом на пути вашей заразе, и здесь будут жить подготовленные люди. Если не хватит их навыков, в этот дом заеду лично я, но ваша скверна так и останется на месте, пока Страна Советов не решит вопрос с вашим окончательным уничтожением.
- Тише... тише полковник, - Анна отступала и отступала, постепенно спускаясь на улицу по крыльцу, - придёт и наше время. Советский Союз не вечен, а мы умеем ждать.
Тень улыбнулась и ворон, пролетавший мимо, втянул ее образ в плоть собственных перьев, устремляясь в сторону дымящегося леса.
На крыльце остался только Константин, тревожно уставившийся в дымящиеся просторы родной земли:
- Послушай меня, внук, - обратился Константин в пространство, чувствуя присутствие Дениса рядом, - теперь ты знаешь многое, но не все. Я, последний человек, оставшийся верным долгу. Я должен был убить тебя еще на болоте, но любящее сердце не позволило выполнить данную Отечеству клятву – тени почти взяли тебя, и если бы я не спохватился, то ты бы так и остался болотной тенью, приумножающей силы Чернобога. Это место не упускает своей добычи. Ему нужна вся сила, вся мощь и твой смущенный, поврежденный разум привел тебя сюда, в угоду его воле, как и твою дочь, которой передалось твое проклятие.
На секунду Денису показалось, что мужественный, сильный человек тяжело вздохнул, ссутуливая плечи:
 - Теперь клятва на тебе, внук, - повторил он дрогнувшим голосом, - спаси себя, спаси Арину и тем самым, ты спасешь человечество. Конторы уже нет. Сгинула, под веяньем времени. Получи Чернобог тебя или Арину и пазл сложиться. Через вас они прорвутся в Братск, а оттуда и в целый мир. И тогда живые позавидуют мертвецам...
Образ свежего дома, деда и дымящихся лесов покрылся дымкой, растворяясь в сознании Дениса. Через несколько мгновений только яркий, нестерпимый свет раннего утра наполнил прикрытые глаза, окончательно вырывая Копылова из ночного забвения.