29 августа. Защита Лужина

Я все-таки заболела. Эти колебания настроения выводят меня из колеи и вот – результат. Хожу и вспоминаю свои стихи, строю пустые планы.
Дочитала «Защиту Лужина». Почему именно эта вещь произвела на меня такой сильное впечатление? Я ничего не понимаю в шахматах, не понимаю, откуда взялся такой несуразный герой, Лужин, который в конце вдруг оказался Александром Ивановичем.
Как из тумана возникла чета Алферовых, он – с желтенькой бородкой (как гениально его бы сыграл Дуров), и она – Машенька, с татарскими глазами…

Как втиснуть в одно вот эту тяжкую дурноту, тошноватую головную боль, этот нестерпимо яркий закат, фантастические сны и то ли страх, то ли ужас перед жизнью, временами переходящий в буйный восторг перед нею же?
Или еще рядом – ломти холодного арбуза, я вот люблю взять в рот маленький кусочек и языком раздавить его о небо, чтобы услышать в ушах нежный хруст маленьких пузырьков…

Из прозы – в стихи…
В промокшей тишине беседки
Ты теребила слов букет,
Полуребенок-полусвет
В зеленой бархатной беретке…

Мне жутко одиноко здесь, непоправимо одиноко… Я больна – подолгу сплю, чаще всего на закате, когда нельзя. Приступы беспросветной лени чередуются с чувством голода. Время идет так медленно.

29 августа 1997