Идеальный свидетель

          Вдоволь начитавшись детективных романов, главные герои которых становились случайными свидетелями преступлений, совершённых в доме напротив, я решил купить бинокль, чтобы в свободное от учёбы время наблюдать за соседями через окно. Для должной фиксации происходящего зеркальным фотоаппаратом, подаренным мне на восемнадцатилетие, приобрел телеобъектив. Покупка обоих предметов вынудила меня значительно опустошить копилку, в которую с шестнадцати лет я каждый месяц вкладывал стодолларовую купюру. Мой отец, занимавший должность начальника финансового отдела в крупной строительной компании, считал, что сбережения нужно хранить только в иностранной валюте. Помимо этих денег, небольшими карманными расходами меня радовала мать, работавшая бухгалтером в университете, студентом которого я был уже третий год. Это позволяло мне без ущерба для времяпрепровождения вне дома пополнять копилку американскими президентами.
          И вот теперь, вдохновлённый ожиданиями чего-то захватывающего, каждый день, выбираясь из постели или возвращаясь с учёбы, я первым делом подходил к окну, брал с подоконника бинокль и устремлял взгляд на стоявший напротив серый пятиэтажный дом с двумя подъездами. Лицевая стена дома, отделённого от нашего детской площадкой, была усеяна большим количеством окон, на многих из которых висели шторы. Моё же внимание привлекали те окна, за стеклами которых отчётливо просматривались не только столы, шкафы, диваны и кровати, но и фигуры людей, их действия, жесты и мимика. Мы жили на четвёртом этаже, и это делало возможным наблюдение сразу за несколькими этажами.
          Не скрою, что особый трепет во мне вызывали обнажённые женские тела. Особенно одно из них. Его белокурая обладательница каждое утро широко распахивала занавески, представляя моему возбужденному взору обнажённый бюст третьего, как я думал, размера, с небольшими нежно-розовыми ореолами. Иногда мне казалось, что она замечала меня и, слегка улыбнувшись, подмигивала. Некоторое время она смотрела во двор, поливала красно-синий цветок, стоявший по центру окна, поворачивалась и, покачивая соблазнительными бедрами, исчезала из поля зрения. Затем она появлялась в комнате уже в строгом деловом костюме или офисном платье, идеально облегающем её стройное тело, выглядывала в окно, чтобы убедиться, что внизу ожидает машина, и покидала квартиру до самого вечера. Из подъезда она стремительно выходила, забиралась на заднее сиденье внедорожника и уезжала. Стоит заметить, что вечером увидеть её через окуляры бинокля мне никогда не удавалось. Занавески были плотно задёрнуты, и я лишь изредка видел, как за ними становится светлее или темнее, и догадывался, что это включали или выключали свет в комнате. Её возвращение домой я также никогда не заставал. Судя по всему, это случалось в период моего отсутствия на наблюдательном пункте. Именно так я прозвал перенесённый из кухни и размещенный у окна барный стул со стоявшим рядом штативом, на котором мирно покоился фотоаппарат.
          Когда объект моего безудержного любопытства покидал квартиру, я вспоминал об истинных причинах, побуждавших меня ежедневно следить за жителями дома напротив, и начинал шарить биноклем по всем открытым окнам в поисках интересного. Первое время меня привлекали бытовые ссоры. Мужчины что-то кричали, как мне казалось, и размахивали руками, женщины кричали в ответ и били посуду. Мне так сильно хотелось оказаться свидетелем убийства, что иногда я ловил себя на том, что вслух произносил фразы типа «давай, врежь ей», «ну же, брось в него тарелку», «да убей ты ее, наконец!». Настоящей смерти я, конечно, никому не желал и поэтому, убедившись в очередной раз в не предвещающей летальный конец ссоре, переключался на соседние квартиры, в которых дети играли в прятки, а музыканты – на скрипках и пианино. В иных квартирах одинокие старики дни напролёт смотрели телепередачи, а молодежь часами просиживала у компьютеров. Самые общительные старушки выходили на улицу и проводили время на лавочках возле подъездов. Во всех отношениях жизнь обитателей дома напротив текла размеренно и никаких исключительных событий не происходило. Было интересно только первые несколько недель. Все это выглядело как долгое кино, в котором вот-вот должно было что-то случиться. Но ничего не случалось, и я стал всё реже занимать наблюдательную позицию. Лишь по утрам я неизменно прилипал к окну в ожидании блондинки и провожал её взглядом до самой машины, надеясь, следующим утром лицезреть вновь. Она же, к моей великой радости, никогда не упускала возможность показаться с восходом солнца между шторами, чтобы продемонстрировать всю красоту своего бюста. К сожалению, однажды это закончилось.
          В один из вечеров, поставив на подоконник чашку чая и взяв бинокль, я по ставшей уже традиции принялся следить за соседями. После нескольких минут безрезультатных поисков криминала мой взгляд будто магнитом потянуло к квартире блондинки. Я остановил его на окне и в этот момент увидел, как одну из занавесок отдернули в сторону, и в ярком свете люстры появилась её фигура. Она прижалась спиной к окну, и в дальнем углу комнаты я разглядел человека в маске. Он медленно прошел в центр. Я бросил бинокль, отсоединил фотоаппарат от штатива и, выкрутив объектив влево до упора, стал безостановочно нажимать на кнопку спуска затвора. Наверное вместо фотоаппарата мне стоило взять телефон и набрать номер 102, но тогда я был настолько возбуждён происходящим, что боялся пропустить любое движение. Оба замерли. Блондинка все так же стояла, прижавшись спиной к окну, человек в маске находился в центре под самой люстрой, в одной руке он держал пистолет с глушителем. Внезапно блондинка оттолкнулась и бросилась к выходу, видимо, надеясь проскочить мимо бандита. Но он поймал ее за руку, притянул к себе и приставил к голове пистолет. По инерции она потянулась к выходу, пытаясь освободиться от крепкой хватки. Резким движением бандит оттолкнул её, и она упала на спину. Попробовала подняться, но он вскинул пистолет и выстрелил. Женщина замертво упала. На белой блузке расплылось кровавое пятно. Меня колотило. Столько дней я провел у окна в ожидании убийства, но теперь, когда оно случилось, я отказывался верить в его реальность. Мне хотелось, чтобы блондинка встала, сняла с себя окровавленную блузку, подошла к окну и, как прежде, распахнула обе шторы. Но она лежала без движений, кровавое пятно становилось все больше, на полу медленно образовывалась темная лужа. На какое-то мгновение, шокированный произошедшим, я опустил фотоаппарат, но опомнился и продолжил делать снимок за снимком. Бандит, приложив два пальца к шее женщины и убедившись в её смерти, достал из кармана мобильный телефон и, набрав чей-то номер, поднес к уху. Не прошло и пяти минут после звонка, как во двор заехал чёрный минивэн без номеров, из которого вышли двое мужчин и зашли в подъезд. Я надеялся запечатлеть их лица при входе в квартиру, но они вошли в таких же чёрных масках, как и убийца. Один из них держал в руках сверток, который он расправил и встряхнул. Это оказался мешок. Втроем они проворно засунули в него бездыханное тело, завязали узел и вынесли из квартиры. Водитель минивэна открыл боковую дверь, сдвинув её в сторону. Все трое стремительно вышли из подъезда и настолько ловко и слаженно засунули тело в машину и сами залезли в неё, что мне показалось, они проделывали эту операцию ежедневно. Минивэн сорвался с места, объехал детскую площадку по кругу и выехал со двора. Только тогда я сообразил, что нужно звонить в полицию.
          Полицейский патруль приехал быстро, убедился, что преступление имело место, и вызвал опергруппу. Меня, как основного свидетеля, допрашивали чуть больше часа в квартире блондинки. Я хотел было отдать фотографии на флешке, но полицейские изъяли сам фотоаппарат. Конечно, я не признался, что вёл слежку за блондинкой и соседями уже почти полгода. Сказал, что выглянул вечером в окно и увидел, что в доме напротив что-то происходит, не был уверен в серьёзности происходящего и потому вместо звонка в полицию принялся фотографировать. Мне очень помогла моя привычка каждый вечер скидывать на компьютер все сделанные снимки, тем самым очищая память фотоаппарата, на котором полицейские теперь нашли лишь фотографии преступления. Вскоре приехали двое людей в штатском, при появлении которых допрашивавший меня лейтенант спешно покинул кухню, в которой он проводил допрос. Они показали мне служебные удостоверения, на которых я ничего не успел разобрать, и задали вопросы о том, что ещё я видел или знаю, и уехали. На этом меня отпустили домой, но попросили в ближайшее время город не покидать.
          Ещё раза три или четыре меня вызывали к следователю в районное следственное управление, где краем уха я услышал, что погибшая то ли работала под прикрытием, то ли находилась в разработке КНБ, и была убита в связи со своей секретной деятельностью. Возможно, именно потому, что никто не хотел огласки, дело быстро закрыли, а женщину признали убитой на основании сделанных мною фотоснимков, хотя тело так никто и не нашёл.
          После событий того вечера наблюдение за соседями стало для меня неким увлечением. Так же, как и раньше, утром и вечером я садился у окна и наблюдал за жильцами из дома напротив. Порой, когда я чувствовал, что в квартире назревает конфликт, фотографировал. Поймал себя на мысли, что мне не хватает блондинки. Чтобы освежить очертания в памяти, садился за компьютер и увлечённо разглядывал её фотографии. Вот она раздвигает шторы. Вот смотрит в окно. Вот поднимает глаза и устремляет взгляд на меня. Неужели видит? Улыбается и подмигивает. Вот поливает красно-синий цветок на подоконнике. А вот поворачивается и уходит из комнаты, оставляя меня наедине со своими фантазиями. Эх, какая была женщина! Стоп! А где цветок? Я соскочил со стула и подбежал к окну. Приложил бинокль и стал рыскать глазами в поисках горшка с цветком. Исчез. Ещё раз. Точно исчез. Менты козлы. Даже цветок утащили. Теперь в этой квартире от блондинки не осталось ничего.
          С тех пор прошёл год с лишним. Я успешно получил диплом юриста и устроился в местную нотариальную контору помощником нотариуса. По утрам времени на наблюдения стало меньше, но избавиться от уже полюбившейся привычки не мог, и всегда старался найти возможность для изучения соседских окон. Вечерами времени было больше, и часть его я проводил на наблюдательном пункте.
          Однажды, когда рабочий день подходил к концу, мне позвонил курьер DHL и сообщил, что на моё имя пришла посылка и он готов доставить её по указанному адресу. Что в посылке, он не знал. Заинтригованный я рванул домой. Спустя полчаса я держал в руках картонную коробку весом килограмма два или три с надписью «не кантовать». Аккуратно отнёс её в свою комнату и поставил на стол. Разрезав скотч, соединявший верхние створки, раскрыл их и обнаружил открытку, на которой была нарисована сексуальная блондинка в нижнем белье и красивым подчерком выведено слово «Спасибо!». Под открыткой находился горшок с красно-синим цветком, точно таким же, какой я видел на подоконнике в окне квартиры дома напротив. Я оцепенел. Неужели тем вечером я стал идеальным свидетелем убийства, которого в действительности не было?