Хогвартс forever!

Я так и не стал фанатом Гарри Поттера. Мои волшебные миры сформировались еще в юности из приключений, фантастики и классики, достраивать их сказками было как-то несолидно. Фильм тоже большого впечатления на меня не произвел. Ассоциироваться с героями мешал возраст, а законы и правила магического мира коренным образом отличались от социума, в котором я жил. Понятно, что на студию я ехать никак не собирался, но единодушный посыл друзей в последний момент пошатнул мою решимость и часом позже я уже катил в автобусе, в третий раз за последние две недели пересматривая первую серию. Два желтых ангара из гофрированной жести, к которым нас подвезли, сказочности никак не добавили, но в фойе неожиданно появилось предвкушение чуда то ли от развешанных под потолком огромных фотопортретов, то ли от волнующейся толпы, толстой змеей втягивающейся в черные двери.

Экскурсия по киностудии по определению развенчивает волшебство. Огромный непознаваемый мир Хогвартся распался на Главный зал и фрагменты половинчатых декораций. Для камеры половинок вполне достаточно, а вот для отождествления нет. Работа оформителей, костюмеров, гримеров, сотворивших весь этот чудесный антураж, безусловно покоряет, но это восхищение творчеством, а не сказкой. Даже полет на метле по ночному Лондону не добавил мне чувства сопричастности. Одним словом, тур уже подходил к концу, а моя сова так и не прилетела. Я плыл в потоке по Кривому переулку, прикидывая шансы вернуться в Лондон к шести, как вдруг за очередным поворотом в душе что-то тренькнуло — передо мной в большом стеклянном кубе неожиданно распахнулся весь мир Хогвартса, замок с башенками на вершине скалы, мосты, переходы, внутренние дворики, совинный домик на холме.

Это был нераскрашенный белый макет без особых деталей, используемый для определения ракурсов камеры, но для меня это был мир, пусть миниатюрный, но вполне волшебный. Я мог охватить его взглядом с высоты птичьего полета, а мог протиснуться мысленно в проем крошечной двери и перейти от нее по деревяному мостику, оглядываясь на стены, мог подняться из Главного зала в спальни центральной башни и пройти по корридорам из одного дворика в другой, прогуляться по окрестным холмам, любуясь постоянно меняющимися ракурсами замка.

Я обошел макет, не отрывая глаз, и встал на якорь у перил с противоположной стороны, предоставив толпе спокойно меня обтекать. Я забыл про то, что меня ждут в Лондоне, про киностудию и Гарри Поттера — передо мной расстилался волшебный мир, который можно было начать с чистого листа. Его волшебность не вызывала сомнений, как очертания корабля ассоциируются только с морем, так эти башенки и мосты ассоциировались только с волшебством. Не со сказкой, как Диснеевский замок Синдереллы, а именно с волшебством. Я мог назвать этот мир, как заблагорассудится, заселить, по собственному желанию, засадить склоны травой или укутать снегом, я был в нем главный и пока единственный волшебник. Понимая уголком сознания, что поселиться возле макета мне не дадут, я насколько мог уместил обретенный мир в фотографии, запечатлел в памяти и позволил толпе нести меня дальше к выходу. Из всех интерьеров, талисманов, костюмов, транспортных средств и роботизированных тварей моим пропуском в волшебную страну стал обычный нераскрашенный архитектурный макет. Вот уж не знаешь, где найдешь.

Я двигался в потоке, смакуя ощущения, уверенный в том, что за темным тамбуром откроется выход в фойе, но ожиданиям не суждено было сбыться. В тот самый момент, как я шагнул через порог следующего зала, волшебный мир из пространства моего сознания перенёсся в реальность. Я стоял перед замком. Солнце село, и на фоне сгущающихся сумерек мерцающий в окнах свет становился все ярче и ярче. Свежий снежок припорошил скалы и скаты крыш. Тени двигались по корридорам. Не успел я толком понять, что происходит, как забрезжил рассвет, окна потускнели навстречу хмурому зимнему дню, а потом и вовсе погасли, чтобы через пару минут снова загореться навстречу сумеркам. Этот замок был более фиксирован, чем тот, по которому я только что мысленно гулял, погоду и течение времени здесь определял не я, но от этого он стал еще более волшебным... реальным... настоящим. Даже не знаю, как точнее выразить. Фотография не сможет передать этого ощущения. Волшебство, сопричастность, восторг! Я воочию стоял на пороге самой что ни на есть настоящей школы магии и волшебства, рядом в таком же восторженном оцепенении стояли другие люди. Может мы приехали погостить и поделиться опытом, а может это была наша школа, которую мы увидели впервые, неважно. Главное, что открывшийся мир был абсолютно волшебным, и мы были его неотъемлемой частью.

Уходить не хотелось. Тур закончился, путь к выходу традиционно лежал через магазин, но после пережитого восторга пластмассовые волшебные палочки, метлы и прочие атрибуты выглядели профанацией магической идеи. Интересно, что с выходом ощущение волшебства не закончилось, оно осталось во мне также, как, наверное, ощущение Хогвартса оставалось с Гарри, когда он возвращался домой на каникулы. За следующие пару дней я посмотрел оставшиеся семь фильмов, прочитал одну из книг, но ничего близкого к тому, что испытал на киностудии, так и не почувствовал. Каждый последующий фильм воспринимался хуже предыдущего, мир волшебства деградировал до заезженного противостояния добра со злом в стиле Чужой против Хищника, Ковбои против пришельцев и прочей кинематографической пены. Тройка главных героев начала утомлять, и долгожданная победа, превратившая ребят в простых обывателей, совершенно не обрадовала. Книга хоть и дает больше полета для фантазии, все равно держит в рамках заданного автором сюжета.

Отправившись вечером на прогулку, я размышлял о том, что главной и безусловной находкой Джоан Роулинг является сама идея магической школы, как параллельного и практически непересекающегося с нами мира. Именно эта идея служит пропуском в волшебную страну. Каждый видит ее по-своему. Кто-то безоговорочно следует за автором, те, у кого фантазии больше, выстраивают свою сюжетную линию, перекраивают характеры героев. Все они в конечном итоге включаются в идею магии, как параллельного мира, и начинают строить в своем воображении волшебные миры. Для этого совсем не обязательно пробегать через кирпичную стену вокзала Кингс-кросс или угонять летающий автомобиль. Эти миры создаются в наших мечтах, и чем больше в них веришь, тем полнее они проявляются в реальности. Согласно магической парадигме человек живет в том мире, который способен представить. Так почему бы прямо сейчас не привнести в окружающий мир немного волшебства, ведь сказочный замок не остался на киностудии, он со мной, во мне, и мне ничего не стоит поместить его... да хоть сюда, на вершину холма Примроз, мимо которого я бреду.

Ни людей, ни собак поблизости не было. Я остановился. Закрыл глаза. Позвал этот волшебый мир... и он тут же развернулся вокруг волной ликования, восторга, предвкушения. Не открывая глаз, я стал подниматься по пологой дорожке к исхлестанным ветрами стенам, вышел на вершину, повернулся спиной к замку. Ветер, совсем незаметный внизу, здесь на вершине набрал силу, толкал в грудь, полоскал капюшон куртки, студил лицо и уши мелкими холодными брызгами и пах... Он пах совсем по-другому! Этот запах можно было собрать только с водной глади, припорошеных снегом скал, склонов с пожухлой травой и бурыми проплешинами вереска. Ветер разбивался о стену замка, несся вдоль нее, сдувая редкие снежинки, вбирая запах древней каменной кладки, плавно огибал угловые башни и летел себе дальше на север, чтобы развеять этот тонкий букет над свинцовыми водами холодных морей. Я стоял на пути ветра на вершине холма... Я стоял в центре многомиллионного города... Я стоял спиной к замку...