Сиамские близнецы

Все мы, конечно слышали о так называемых "сиамских близнецах", однако мало кто знает о потрясающих деталях их действительно невероятной жизни, жизни с самого рождения раздвоившегося, но так и не разделившегося человеческого существа, обладавшего сознанием пары очень разных и весьма своеобразных личностей.
Рождение их, по прихоти Господней, произошло в небольшой сиамской деревеньке  ( именно Сиамом, как известно, назывался в те времена нынешний Таиланд ).
Сильные схватки у мамаши Нак, которая никак не могла разродиться, начались ночью 11 мая, а завершились под утро родами, причем, стоило выйти первому ребенку, как повитуха, уже угадавшая двойню, почувствовала неладное - первого младенца удерживал и тянул обратно в утробу второй. Повитухе руками и уговорами удалось повернуть второго так, чтобы он пробкой вытолкнул первого и вышел ножками вперед сам. "Инкон", что по-тайски означает "близнецы", дословно - "Земля - Луна", казались абсолютно здоровыми, но их тела, как оказалось, приросли подобием жесткой хрящевой связки чуть выше живота. На третий день у циновки мамаши Нак собралась вся деревня, чтобы посмотреть на неразлучно обнимающихся мальчиков, которые получили имена Чанг и Энг, что в переводе значило "правый" и "левый".
Слухи о рождение сросшихся братьев добрались и до дворца короля в Сонгкраме и теперь всей семье под угрозой казни Чанга и Энга предстояло убраться из пределов Сиама, пока общественный шок не уляжется . И семья уехала - начались долгие скитания.
Мальчики продавали утиные яйца на рынке, что было несложно, ибо покупатель шел косяком, поглазеть на местную достопримечательность.
Оба ребенка после смерти отца от холеры, которая косила рыбаков по реке, как могли, помогали семье. Правда, неусидчивый Чанг постоянно отвлекал Энга, швырялся камнями, дразнил кошек, в то время как Энг прилежно работал с клиентами.
Связка, соединяющая мальчишек, жутко чесалась от тибетской мази, зато стала гибкой и вполне эластичной, настолько, что стало возможным скакать вприпрыжку, грести и даже плавать. Конечно же, регулярные упражнения помогли братьям растянуть связку до полуметра, что позволило им хотя бы не глядеть все время друг другу в лицо. И вот однажды, бултыхаясь в реке, Чанг и Энг заметили статного мужчину в мудире и шлеме, проплывавшего мимо в лодке и отчаянно жестикулировавшего в их адрес. Это был Абель Коффин, капитан британской торговой миссии, прогуливавшийся в окрестностях королевского дворца. Он был наслышан о мальчишках от самого короля и обрадовался тому, что нашел их так скоро. Коффин  попросил братьев станцевать парный танец и дал по бату каждому, чтоб у них не было разногласий. Глинистый берег не прибавил грации, но судьба братьев была решена. Уже через день они танцевали на приеме у Рамы Третьего, с подачи главы миссии шотландца Роберта Хантера.
-Тайцы, скорее всего, ненавидят их за китайское происхождение, вот почему им приписали холеру и прочие бедствия, - шептал Хантер Коффину. - В этой стране этих чудесных детей ждет скорая погибель - не от болезни, так от рук какого-нибудь суеверного идиота.
Однако король Сиама не хотел ничего слушать об отбытии мальчиков и оставил их при дворе на три года. К тому же он обожал торговаться, недаром китайцы называли его "тайпа", что значило "барыга" или "торгаш". Хантеру пришлось заложить в казну полторы тысячи фунтов и ждать монаршей милости. Известно, что благодаря усилиям Хантера мамаша Нак все же получила 250 фунтов; остаток суммы, как и многочисленные подарки британской торговой миссии, остались в королевском дворце. И вот, наконец, летом 1825 года, Хантер получил официальное разрешение и смог вывезти Чанга и Энга в Бостон.
Глядя на мир разделенных людей, близнецы пытались по-своему рассуждать. Чанг считал всех людей неполноценными, лишь на половину сформированными, а Энг - разделенными, но свободными.
Мальчишки росли. Росли и различия между ними. Они впитывали окружающий мир, как губка, но каждый по-своему. Когда Энг читал Шекспира, Чанга наполняло смутное желание поплакать - и он тот час прикладывался к бутылке. Энг злился, но закусывал. Чанг был словоохотлив, нередко шутил, Энга это раздражало, но он всегда старался мириться с братом. Первые годы они провели в бесчисленных гастролях по Америке и Европе: им довелось выступать и перед британской королевой, и перед русским царем.
На сцену их вывозили в клетке, слоно диких зверей, а затем выпускали для совершения каких-нибудь фокусов и общения с публикой. Коффин и Хантер зарабатывали по тысяче долларов в месяц, отчисляя Энгу и Чангу жалкие десять долларов. Чанг тихо ненавидел Коффина за то, что тот во время гастролей снимал себе каюту первого класса, а мальчишек, которые, собственно, и приносили ему деньги, бросал в трюм к рабам. Энг терпел пристальное внимание толпы, пркосновение множества скользких, пронизывающих взглядов. Чанг и Энг создавали собственные планы: получить лучшие условия, накопить денег и поскорей удрать от Коффина. Однако, сказать, что им особенно не повезло, нельзя - все это было достаточно обычно для того времени. Их судьба могла сложиться гораздо хуже - нерадивые хозяева могли запросто утопить их как котят и продать тело в кунсткамеру. К тому же, по счастью, Коффин был глубоко верующим человеком и потому постоянно заставлял мальчишек штудировать писания, тем самым неизбежно повышая их культурный уровень и знание языка.
Чувствуя недовольство близнецов, Коффин повысил гонорар в пять раз, но было слишком поздно.  Поздно потому, что мальчики к тому времени достигли совершеннолетия и решили не продлевать контракт. Чанг и Энг к тому времени стали знамениты по обе стороны Атлантики, о них писали газеты, у них брали интервью и публиковали их письма. Вскоре они вошли в состав труппы известного Барнума, где и начался новый этап их жизни. Гастроли с цирком Барнума продолжались долгие семь лет при баснословном успехе предприятия: в первой половине 19 века в обществе наблюдался кризис развлекательного жанра ( водевиль и оперетта появились значительно позже ), и у проекта Барнума не было естественных конкурентов. При всем при этом Энг все чаще ссорился с братом, Чангом же овладела усталость и печаль, и он стал пить.
Ребятам нужна была новая жизнь, на новом месте, и очень скоро они нашли ее. Во время гастролей цирка в Вилксборо в Северной Каролине они встретили знакомого доктора Кэлловея, который осматривал их здесь пятью годами ранее. Доктор отметил нездоровый цвет кожи и увеличенную печень Чанга и предложил гастролерам остаться в Вилксборо на каникулы. Чанг и Энг тряслись в повозке, затянутые в роскошные черные френчи, сшитые полгода назад в Париже. Энг привычно приложил к плечу подушку, так как нетрезвая голова Чанга болталась на кочках. Кэб провожала деревенская ребятня, которая орала во всю глотку: "Уроды-ы-ы!, глотая придорожную пыль без всякого зазрения.
Именно здесь, в Вилксборо проходит последнее выступление "звездных братьев", на тот момент каким-то образом заполучившим себе настоящую американскую фамилию Банкер - либо они выдумали ее сами, либо Кэловей предложил каких то своих знакомых из Нью-Йорка, с радостью усыновивших близнецов. Никто из них пока не подозревал, что здесь, в маленьком Вилксборо они найдут женщин своей мечты и осядут до конца своих дней.
Жена священника из Вирджинии Йетса содержала хостел, в котором остановились Банкеры во время своего бессрочного отпуска. Там они впервые увидели ее дочь, Аделаиду Йетс, и влюбились в нее, как полагается, с первого взгляда. Неторопливые ухаживания Чанга продолжались несколько лет, а Энг все это время молчаливо страдал. В конце концов ему пришлось отдать свою руку ( но не сердце ) старшей сестре Аделаиды, восемнадцатилетней Саре Энн Йетс. Это был единственный компромиссный вариант, чтобы конструкция семейного счастья Банкеров не рассыпалась в прах. Но для Энга это стало непростым решением. Широченная кровать, главная достопримечательность усадьбы в Охотничьих холмах, где жили Баннеры со своими женами, уже через год стала тесной, несмотря на жаркие пересуды соседей. Они не сомневались в том, что у Баннеров никогда не будет потомства. Но ровно через девять месяцев после свадьбы у Энга и Салли родилась дочка. Спустя шесть дней на свет появилась девочка Чанга и Адди.

Через несколько лет совместной жизни сестрам стало понятно, что пора делить хозяйство, а четырехспальная кровать их с самого начала не устраивала.Банкеры построили два раздельных дома на расстоянии мили в соседнем уезде, куда вскоре и переехали. На новом месте, в Белых Равнинах, сестры устроили близнецам жизнь по расписанию. В которых не оставалось места прежним распрям и дурным привычкам ( покеру Энга и виски Чанга ):
отныне братья каждые три дня перемещались между домами своих жен. Второй целью сестер было разделить общее хозяйство юридически. По седьмым - выходным - дням братья отдыхали от жен в маленьком охотничьем домике, предаваясь привычным любимым занятиям. Надо отметить, что обе семьи уверенно развивали хозяйство, в коммерческих делах всегда были честными партнерами и им не было равных. Отдавались труду они за четверых, искусно валили деревья, приручали диких лошадей. Однако Гражданская  война здорово подкосила благосостояние семьи Банкеров. После передела собственности и роспуска рабов их доходы сократились втрое. К концу войны активы Чанга оценивались в 6700, а Энга всего в 2600 долларов. Но бизнесмены Банкеры никогда не падали духом, у них всегда оставался проверенный способ поддержать семейный бюджет, ведь цирк Барнума процветал все эти годы.
Однако, возвращаясь из европейского турне в 1870 году, Чанг пережил инсульт на почве привычного алкоголизма. Энг впал в депрессию, ведь на него теперь тяжким грузом легла парализованная правая половина брата, который стал еще более радражительным. Однажды в гневном припадке он угрожал ножом Энгу, после чего братья в очередной раз посетили ко многому привыкшего семейного врача, доктора Джозефа, с просьбой о незамедлительном разделении. Доктор Джозеф предложил Банкерам в качестве профилактики отрезать головы и поменять их местами, исцелив этим способом их буйное помешательство. Эта шутка сохранила им жизнь еще на четыре года. В январе 1874 года, в четверг, когда братья привычно выдвинулись из дома Салли в дом Адди, Чанг пожаловался на боль и одышку. Поездка по холоду в открытой коляске сыграла свою убийственную роль, и Чанг тихо скончался в ночь с пятницы на субботу. Случилось это во сне, когда Энга мучили кошмары. Проснувшись, он позвал сына, чтобы тот на всякий случай проверил дядю Чанга. Чанг был совершенно холоден и не просыпался. Когда в спальню вбежала Салли, Энг окончательно потерял контроль над собой. Он корчился в ужасе, понимая, что вот-вот пробьет и его час, и никакие слезы и сочувствие не могли его утешить.
В конце концов, Энг тесно прижался к своему нераздельному брату и перестал отзываться. Врачи так и не смогли установить причину его смерти.