Глава 9. Информация к размышлению

Среда, 14 сентября. Утром нас будит Полякова очень деликатным стуком в дверь и ласковой фразой: «Хлопці, підйом!». Я, не вставая с постели, протягиваю руку за гитарой и исполняю Гимн СССР. Алик, также в горизонтальном положении, вытягивается по стойке смирно и прикладывает руку к пустой голове, отдавая честь невидимому командиру….

У меня наполеоновские планы. Вечером – танцы. Это мой шанс сделать то, о чём я уже давно мечтаю. Главное – не пить. Потому что, несмотря на гонения со стороны наших кураторов, мы всё-таки понемногу выпивали. В основном сухое вино, которое покупали в магазине или же в «Каштане». То есть, каждый вечер мы были слегка навеселе, но не пьяными.  По этому поводу сохранился каламбур. Я с зелёной сумкой подхожу к продавщице, которая у меня спрашивает: «Что вы хотите?» «Мы хотим сдать бутылки и купить бутылку».

 Итак. Нужно привести себя в порядок и побриться. Смотрю в зеркало: ничего хорошего – мешки под глазами, небритый и потому – страшный. Нет, с таким «фэйсом» шансов на успех мало, говоря иначе, шансы равны нулю с тенденцией к минус единице…
Собираемся своей сменой на работу. Идём в столовую. Меня воротит при виде гречневой каши, а котлету съедаю с удовольствием; запиваю неимоверно сладким и крепким чаем.

Сегодня прохладно, но мы одеты тепло. Приходим на ток, закуриваем. Большая работа требует долгого перекура. За этим занятием нас застаёт подошедший агроном (по крайней мере, мы его так между собой называли).
Он привычным движением включает конвейерную ленту и раздаёт нам ЦУ. Мы берём вилы, «вгрызаемся» в огромную кучу кукурузы и кидаем её на конвейер. Работая, мы с Рюминым перебираем кости Майклу, который вовсю крутит роман с Женей Пискаренко. Смеёмся над тем, что, когда она узнала, что у Майкла фамилия не Божко, а Бошко, то объявила ему: «Развод и девичья фамилия».

Сама его внешность казалась нам комичной – он был похож на мультипликационного Винни-Пуха, только в очках; прозвище «Майкл» приклеилось к нему так: на самом первом занятии по иностранному языку нас разделили на три группы: две английских – для продолжающих, и одна французская – для начинающих. Во французскую группу автоматически попали «девочки Ефремовы» (сёстры-близняшки, о них чуть позже), за плечами которых была французская спецшкола, и Ева, учившая в школе немецкий язык. Остальных взяли туда по желанию. Вначале туда же пошли Клюенко и Таня Синица. Но Клюенко французский язык не пошёл, и через несколько уроков молодая и красивая «француженка» Лариса Захаровна Сереброва настояла, чтобы он вернулся в английскую группу, а Синицу она оставила.

Так вот. Наш первый «английский препод» Сергей Анатольевич Горошко на первой лекции по домашнему чтению, проверяя наши знания по «Treasure Island» («15 men on the dead man's chest»), предложил Игорю Бошко читать дальше по тексту, словами: «А теперь – Миша». Народ оборжался, а я добавил: «And now – Michael». Вот так Игорь стал Мишей и Майклом одновременно….
Чередуя прослушивания песен Николахи: «Не вы, не вы стояли на брегу Невы» и «200 лет цыганка мне жизни нагадала» с длительными перекурами, мы коротаем время до обеда, после которого я продолжаю фантазировать и строить планы на сегодняшний вечер.

Во-первых, думаю я, нужно заранее выбрать место, куда я поведу Еву. Во-вторых, надо сделать так, чтобы нас не обнаружил зоркий глаз Большаковой. Светка вообще перестала меня интересовать с тех пор, как я «закрутил любовь» с Её Величеством. Я уже давно заметил, что в Светкином характере доминирует властность. То есть, она всегда стремилась к тому, чтобы всё было по её желанию и чтобы последнее слово в любом деле было за ней. Она заигрывала не только со мной, но и почти со всеми нашими парнями, кроме, насколько я это знал, Рюмина и Валеры. Например, сегодня она может висеть на плече у Валентина, а завтра, как ни в чём не бывало, прогуливаться с Николахой. Причём, там, где кто-то из парней воспринимал это за чистую монету и делал ответный ход, Светка включала заднюю передачу и, ухохатываясь, убегала.

Тем не менее, я понимал, что являюсь наиболее вероятным кандидатом на близость с ней. Потому, что, следуя логике, получалось, что у самой крутой «тёлки» должен быть самый крутой «пацан», которому она отдастся без тени сомнения. На тот момент я нисколько не сомневался в своём заоблачном рейтинге хотя бы потому, что однажды оказался невольным свидетелем одного разговора наших девушек. Их мнение сводилось к тому, что все парни в нашей группе – «просто мальчики», а я – Д’Артаньян. Замыкал рейтинг Рюмин – его кто-то из девчонок прозвал слизняком. В середине рейтинга – Николаха, вокруг которого часто «крутились» закадычные подружки Алёна Марченко и Вика Овчаренко. Обе жили в 11 общаге в одной комнате с Пискаренко. Алёна – невысокого роста. Вика – стройная, высокая, с тонкими чертами лица и, как мне тогда казалось, с орлиным носом, который её никак не портил. Поговаривали, что они никак не поделят бедного Николаху, который испытывал безответные чувства к Жене Пискаренко.

Да, но я отвлёкся…