История на двоих

[2]

С самого начала недели город был залит светом, но ничто вокруг уже не могло обмануть: холодно, настолько, что вскоре не чувствовала рук и воздух казался ледяным. К этому быстро привыкала, зная, что ничего не исправить. Тепло придет сюда не скоро и листьев на деревьях с каждым днем будет все меньше, пока не исчезнут совсем.

Опять захочется поехать на запад, к океану и среди этого холода смотреть на надвигающиеся волны. Ветер пронизывает насквозь, обжигая кожу, а ты смотришь туда в даль просто так, без всякой цели. Это вскоре надоест и поедешь в один из ближайших городков, чтобы коротать время в придорожном кафе за чашкой чая, слушая случайные разговоры.

Зазвонит телефон, и номер окажется знакомым, голос спросит, как идут дела и есть ли планы, а ты ответишь, что вернешься только к понедельнику. Собеседник поймет и попрощается. Вы увидитесь на занятиях вновь, в кругу своих друзей, но каждый его звонок, каждое сообщение в тягость. Он пока не говорит напрямую о своих чувствах, но ты об этом прекрасно знаешь и скажешь, что у тебя уже кто-то есть, придумывая историю на ходу и подбирая имена. Ему не больно, сочтет, что слышать это от девушки вроде тебя в порядке вещей, ведь говоришь это снова и снова. Ты ничего не почувствуешь. Станет страшно, покраснеешь и быстрее к холодной воде, какой пульс частый. По лицу стекают капли, попадая на одежду, как приятен контраст. В глазах паника, так руки дрожат. Закрывая глаза, дышишь, так глубоко, как только можешь. И все проходит. В зеркале видишь такое жалкое и беспомощное отражение. Антидепрессанты, снова. Они почти не помогают, совсем немного, все бесполезно. Никому об этом не скажешь, хотя знаешь, что становится хуже. Друзья даже не догадываются, с чем ты теперь живешь. И это происходит все чаще.

Лекции идут на одном дыхании. Планов на сегодня нет, время послеобеденное, ближе к ланчу. Опять в кафе за старым парком. Идти далеко, но оно того стоит и погода как нельзя к этому располагает. Это потом, а сейчас нужно набраться сил и поговорить с человеком, который может помочь.

Сэмуэль Блэкберн преподавал здесь же, в Портлендском государственном. Звонок застал его врасплох, только ради тебя он остался.

Уже несколько месяцев не было ни звонка. Симптомы больше не проявлялись и жалоб не поступало. Только опыт подсказывал, что это далеко не конец. И тот самый день настал. Блэкберн как всегда невозмутим, улыбался и ждал свой кофе у стойки. Казалось, ему действительно нравилась своя работа. Каким же он мог быть вне этих стен? Только честно. Если можно было бы жить в мире, где это возможно. Образ вновь притягивал, вновь располагал, но что он мог о тебе думать и мог ли осуждать?

Вы говорили о художниках из Вашингтона, которых ты знала, и о кино. Это не относилось к работе, относилось к твоей душе. Блэкберну нравилось с ней говорить, не по теме и без масок. Эвелайн переставала быть скованной, становилась той самой, какой ее видели только близкие и родные. Жаль, что не получалось оставить ее такой. Потом снова молчала, настроение менялось. Это был совершенно другой — робкий, замкнутый человек.

Ты говорила о своих страхах, о том, как важно было идти. Как же не слышать, как не оглядываться? Все так зыбко. Она прекрасно понимала, сколь незначительными были проблемы, рассказывать стыдно. Хотелось больше не приходить, когда нужно было признать, как тебе тяжело, а это не так. Ее нужно заставлять жить, понимать, как прекрасен каждый следующий день: как приятен теплый дождь летом, что чувство родительского дома с собой не унести и радоваться своей тихой, счастливой жизни. Но пора, до следующего раза.

Эвелайн смотрела на оживленную площадь, на лица окружавших людей. Руки совсем замерзли. Почему-то вспомнились самые счастливые моменты ее прошлой жизни до самого последнего дня. Солнце слепило, рядом пахло сдобой. Улицы становились все более узкими. Прохожих почти не было, до вечера еще оставалось столько времени. Это был самый обычный день в середине осени.

Знакомые вывески и внутри как всегда людно. Место выбрано неслучайно - офисы недалеко, потоки транспорта - это даунтаун, хоть и выглядит иначе. Тяжелая дверь, на которую каждый раз приходится налегать всем телом, и ослепляющий интерьер в светлых тонах. Никакого ночного уюта, абсолютно все подчеркивает деловой центр. Весьма шумно, веселый смех и негромкая музыка. Приятно пахнет кофе, столько свободных мест. Никого из знакомых - тем лучше, хочется молчать, обновляя ленту в телефоне и смотреть на оживленную улицу из огромных окон.

Скоро приготовят заказ. Самый обычный фруктовый чай, почти не сладкий. Ты не голодна, это только, чтобы немного побыть здесь. Чай в любимой белой чашке с толстыми стенками. Место у окна уже занято, как и все рядом. Смотришь по сторонам и никак не можешь выбрать. Кто-то говорит совсем близко за спиной, и голос отчего-то кажется таким знакомым.

За столом он один. Вокруг какие-то записи от руки. Нервничает, это заметно. Смотришь внимательнее и никак не можешь понять. Ты его знаешь. Волнение пронзает в ту же секунду насквозь, замирает сердце, давят виски и, кажется, видишь хуже. Очень больно. Никаких сомнений не осталось.

Тебя он еще не замечает, но когда поднимет взгляд, мгновенно замрет. Для него это будет такой же удар, как и для тебя. Сейчас ты не вспомнишь свое имя, но ее узнаешь с первого взгляда. Как это может быть именно здесь в Портленде?

Из небытия, Дэмиен Сеттерфилд. Город меняется на глазах и становится чужим. Что ты делаешь здесь, в моем собственном мире? На лице изумление, он вскакивает с места, близко подходит, наверное, хочет обнять, но не решается. Твое имя на губах и больше ни слова.

Спешно убирает записи и смотрит на тебя. Его эмоции не описать: изумление, радость, какой-то осадок и искренность. Мы не виделись два с половиной года.

Скромно улыбаешься. Уйти уже нельзя, но не этого ли ты так хотела? Пытаешься начать разговор, на ум ничего не приходит. Вопросы о делах и здоровье звучат нелепо, даже смешно. Мы так и не встретились. Куда же нам идти среди множества штатов и городов?

Все это было так давно: наша дружба и сломанная любовь, горстка наивных планов и слова, которые не вернуть, но тебя я не забыла и не могла. Вы втроем и были моим домом, моей жизнью и памятью. А сейчас ее не осталось. Эвелайн не верила своим глазам. Сердце стучало, наступало умиротворение. Снова его приятный голос, снова кафе и снова история на двоих.

Ни тогда, ни после - мне так и не удалось понять: Эвелайн, как же ты могла? Ты однажды просто оставила нас. Мы больше ничего для тебя не значим.

Я смирился с утратой. Как же я рад, что ты жива. В тот день, когда все произошло, мы втроем ждали тебя всю ночь напролет, до самого утра. Миссис Оберт такой я видел впервые за все время нашего знакомства. Все, чего боялась, я чувствовал и становилось так страшно. А потом она сказала нам, что все обошлось. Уоррен и Эмили ушли, а я остался сидеть там, совершенно беспомощный, со своими тревогами и мыслями. Мне столько хотелось тебе сказать тогда. Из глаз хлынули слезы, наедине с собой я не сдерживался. Руки тряслись, я задыхался. В тот день я впервые понял, что мог потерять тебя. Будущего не существовало, был только твой операционный стол.

Утром нас к тебе не пустили. Школу заполонили слухи о том, что же произошло. Мы слушали эту грязь и смех за нашими спинами. Мне не удалось понять, не удалось заметить, почувствовать, что происходит. Так что же сделал тот, кем ты так дорожила? С этого дня тебя здесь словно никогда и не было. Как долго скрывала от нас, что вы расстались? И глотала все, что в тот момент чувствовала, убивая себя. Ты не хотела, чтобы мы помогали, не хотела больше меня знать. Только тогда я понял сколь дорого мне твое внимание. Сколько же боли ты нам причинила.

Дэмиен пристально смотрел на ее отражение в окне, прямо в глаза и хотел увидеть в них отклик. Добавить было нечего, он замер. Эвелайн нервно улыбнулась и продолжила, словно ей мало: о том как бесчисленное количество раз представляла, что было после; как хотела увидеть ваш выпускной, быть там и чувствовать. - «Скажи мне, каким был тот день? Ты помнишь, какой тогда была Эмили? Помнишь, о чем тогда думал, что ей говорил? Что изменила эта ночь в твоей жизни?»

Каждое слово было пропитано грустью и сожалением, что эту ошибку уже никому не исправить. У нее не было ни фотографий, ни школьного альбома на память, ей не вручали аттестат вместе со всеми. Нью-Йорк так и остался далеко в тысячах миль к восточному побережью. В Орегон ее никто не провожал, обстоятельства были совсем другими. Прошлое стремительно перечеркнуто - все, чего так хотела, к чему так долго шла. Как снежный ком события, мысли, решения накапливались, в конце концов достигнув своего предела. Оставались считанные дни до наступления долгожданного лета. Ни памяти, ни друзей, ни воспоминаний, только выдуманные, чтобы успокоить себя. Где-то глубоко внутри она уверена, что это только сон, одна из ее собственных историй, которую почему-то стала воспринимать всерьез, застряв между правдой и вымыслом, но кто тогда все эти люди со снимков? С тех самых пор, в Ист-Хай, она перестала доверяться судьбе и меняла свою жизнь сама, двигаясь наудачу вперед и вновь совершая ошибки. И совершив их столько, как же тяжело теперь понять, что дальше.

Мы пытались жить без тебя. Все как прежде, но я чувствовал перемены. Почему нельзя было вернуться к тому разговору и больше ничего не менять? Нас четверо и есть целый год впереди. Мне казалось, что если снова пройти по здешним местам, я вот-вот встречу тебя за очередным поворотом. Ты шла где-то рядом со своей довольной улыбкой, с которой появлялась всегда, что бы ни случилось. Готов поклясться, что помню каждый тот день, но ты осталась только в воспоминаниях. Как мы ни пытались тебя найти - не смогли. Ни крики, ни мольбы, нам никто не стал помогать. Ты имела право на новую жизнь, которую мы не хотели давать. Я столько звонил, проверял твой старый аккаунт - ничего. Ты просто удалила нас из своей жизни. Скажи мне, Эвелайн, как ты можешь такое говорить?

Она смотрела на него мокрыми глазами без тени прежней улыбки. Почему он никогда не говорил этого тогда, когда это было так нужно? Почему мы продолжаем решать то, в чем уже не раз ставили точку? Снова оставляя надежду, снова раня себя. Эвелайн качала головой, не соглашаясь ни с одним его словом. Давай же добавим к сделанным ошибкам новые.

У каждого была собственная правда. Каждый видел минувшее по-своему. Что-то стиралось из памяти, что-то становилось ярче. Одной случайной встрече не исправить столько событий. Никто не думал, что делать дальше. Каждый был уверен, что знает нужные слова. Сейчас, сидя за столом, подводила память, нервы на пределе, голос дрожал и из головы не выходило чувство, что вот-вот упустишь свой шанс, так и не сумев вспомнить тех нужных слов.

Долгое время оставалась надежда отыскать ее в сети, случайность, пожалуй, ведь Эвелайн могла бы написать только одному человеку. Шли недели, за ними месяцы, а ответа не было, но страница была. Он представлял, что Эвелайн могла бы там написать и сделанные ей снимки. Сколько всего он о ней не знал: как она изменилась, что теперь любила и кто теперь ее друзья. Как могло произойти, что у всех жизнь одновременно свернула не туда? Ни ссылок на публикации, ни комментариев - теперь он не знал о ней совершенно ничего.

Ей хотелось расстаться как можно скорее. Казалось, что этих двух с половиной лет никогда не было. Как в тот день, когда они в последний раз говорили наедине. Не стало той незримой связи, что была между ними когда-то. Он был все так же важен для нее, но ни разговоров, ни взглядов, ничего. Эвелайн прошла весь этот путь, чтобы остановиться в самом его конце, внутри что-то оборвалось. С того самого дня она не чувствовала себя прежней.

В точности, как тогда, какой запомнил ее Дэмиен. Только лучше… лучше, чем когда-либо. И никакие болезни и невзгоды не могли помешать этому дивному цветку, что распускался и набирался сил. Он был уверен — Эвелайн счастлива, счастлива без него в своей новой жизни. В ней нет места ни старым друзьям, ни воспоминаниям, ни ему самому. Так хотелось думать, не зная как она жила все эти годы. Держась на расстоянии, не пуская ее в свое сердце и не замечая ее зеленых глаз. То, что чувствовал он было похоже на зависть, подступившую внезапно и оставшуюся глубоко внутри.

Каково это, создав новую жизнь, уйти так далеко вперед и понять, что ничего не исправил? От всего, что с нами было только память словно мокрый песок на руках. Столько воспоминаний, столько прожитого времени, столько разочарований, столько радости.

Можно ли жить как прежде после этого дня? Или это и есть самый прямой ответ на все вопросы, которые только можно задать?

Дэмиен не мог понять ни ее взгляд, ни мимику. В какой-то момент он видел ту самую Эвелайн, что знал, какой она была только с теми, кто для нее что-то значил: серьезную, скованную, избегающую прямого взгляда… очаровательную. Истина быстро исчезала за умелой игрой. Она вновь улыбалась, ощущая свое превосходство и спокойствие - пустоту, которая остается после каждой бури, охватывающей ее снова и снова. Но Дэмиен смотрел, сквозь все выстроенные преграды, в самое сердце и видел, какой ценой давалось ей самообладание. Слова растворялись, проходя мимо. Он не мог пошевелиться, словно от страха, смотрел на нее и думал о том, что их связывало, с головой уходя в прожитое. Это был взгляд человека, не понимавшего в тот момент совершенно ничего, но определенно познавшего что-то, что уже меняло его жизнь. Он так и остался бы там далеко, если можно было бы не возвращаться обратно.

Думал ли он о ней с тех самых пор? Никогда не сдаваясь, до самого конца, утопая все больше во всеобъемлющем неведении, страхе и лжи, пока внезапно не поймешь, что уже не выбраться. Отдав все силы без остатка, она покорно предоставила ему тогда выбор, словно извиняясь за всю ту боль, которую причинила. Ничего уже не могло остаться прежним. И больше не за что было бороться. Ее надежды так и не оправдались, сколько бы не было бессонных ночей, слез, разговоров.

Сквозь все сказанные слова; все, что в этот момент было внутри, сквозь все мысли, оставшиеся с того дня, ему удалось найти в ней то, что никогда не видел прежде. На место повязок, которые он когда-то видел в больнице, пришла татуировка с красно-зеленым орнаментом. Эвелайн знала, что ее секрет раскрыт. Смущенно улыбнувшись, она оттянула ворот свитера, закрывавшего шею. Это был бутон алой розы в каплях росы и зелеными листьями по краям. Для Эвелайн это было очень смело. Кому, как не ей, были заметны малейшие изменения в собеседнике, но теперь чужое мнение об ее прошлом уже не волновало, мысли Дэмиена — тем более. Он был просто человеком из воспоминаний, от которых ничего не осталось, всего лишь тенью минувших дней.

Тогда все было иначе. Она стыдилась, закрывая свой шрам, сразу бросавшийся в глаза. Ведь с таким клеймом нельзя было жить. Даже тогда, когда удавалось забыть обо всем, сторонние взгляды возвращали ее к тому, от чего не убежать. Сколько ни прячь, он навсегда останется с ней, словно каждый год будет выпускным, а любой город — родным Шайенном.

Рисунок все еще казался свежим. Краски были такими яркими, что моментально приковывали взгляд. Что бы ни подумали окружающие, это лучшее, что произошло с ней с тех пор. Роза была ее самооценкой, ее шансом вернуть уверенность себе. Только лишь Дэмиен мог узнать ее на старых фотографиях, сказать, что это она. Теперь все, кто был с ней знаком, даже и не подозревали, что когда-то Эвелайн была другой. Что когда-то цветом ее волос не был блонд, а яркого и изощренного имиджа оставалось ждать долгие годы. Если бы только можно было пройти с ней весь этот путь, с самого начала, чтобы вместе прожить каждую минуту ее жизни.

Она коснулась цветка рукой, застыв на мгновение. Шрам нельзя было заметить, сколько ни всматривайся. Не удавалось сделать вдох и сглотнуть. Эви улыбнулась и спросила, что он об этом думает. Для него она навсегда осталась стеснительной младшей сестрой, каждое его слово воспринимавшей всерьез, а теперь он впервые ощущал пропасть между собой и некогда близким человеком. В тот момент показалось, что это расстояние не наверстать. Наверняка Эвелайн ушла так далеко вперед с того момента, как видела его в последний раз. Отчего же было так больно, что после все происходило без него? Какое ему должно быть дело? Но это чувство перехватывало дыхание и наворачивались слезы. Она всегда будет для него загадкой.

Понимая, что тонет в собственных наивных мечтах, опомнилась, вспоминая вопрос, который задавала каждый день и ни разу не получив ответ — как же у них с Эмили сложилась жизнь? От одних этих слов становилось не по себе. Примириться с прошлым и отпустить его она не могла. Как она ненавидела Эмили, как завидовала ей. Та была тем фактором, которому нельзя было противостоять. Это всегда оставалось за пределами досягаемости, за пределами ее сил.

Зная, что Эви обязательно спросит, Дэмиен так и не успел придумать ответ. Отвечать было нечего. Даже он сам не знал ни где сейчас Эмили, ни тем более с кем. Связь они не поддерживали, а обратно в Вайоминг она ни разу не приезжала. Сообщения в фейсбуке так и остались непрочитанными. Наверное, их теперь все устраивало, раз никто ничего не предпринял. Дэмиен был настолько потрясен тем, что увидел, первый раз прилетев в Сиэтл, что теперь даже вспоминать не хотел ни об Эмили, ни о том, с кем она, ни об этом городе, неразрывно связанным теперь с ней. Она так просто растоптала его чувства, которые он оберегал столько времени, несмотря ни на свои желания, ни на пороки, преодолевая расстояния и города. Далеко друг от друга их любовь не могла существовать. Это было так просто - всего лишь затянувшаяся первая школьная любовь, в которую он свято верил. Думать об этом было невыносимо, говорить, глядя в глаза Эвелайн, которой пренебрегал раз за разом — тем более. Но у нее не могло остаться к нему чувств, даже надеяться на это бессмысленно. Несмотря на всю свою приветливость и доброту, в душе она должна была ненавидеть его больше всех на этом свете. И, пожалуй, лучше им больше никогда не встречаться. А теперь они вынуждены изображать из себя старых друзей, фальшиво улыбаться через силу и говорить ободряющие слова, будто каждому из них есть дело до того, что будет после их случайной встречи в конце октября.

Он вскользь рассказал ей, старательно утаив все подробности и собственные чувства. Что она подумает об этом? Что я заслужил это за всю мою глупость, за то, что был так слеп к ней и за все, что заставил ее испытать? Ведь все должно было закончиться именно так. Все это время я не мог понять очевидного. Каждый из них всегда об этом знал, но не мог мне сказать. Сказать, когда он был слеп, когда верил тому, что не могло осуществиться, когда нужно было посмотреть правде в глаза. Раз за разом Дэмиен вспоминал слова старшей сестры и корил себя за то, что никогда ее не слышал. Теперь, когда все произошло, а Тея уже была далеко отсюда, все это было бесполезно. Можно корить себя до бесконечности, но ничего исправить уже не удастся. Можно только жить дальше, забывая с каждым днем о своей боли и о желании себя жалеть.

Тогда я бы никому не поверил, что все случится так скоро. Даже Тея бросила свои попытки открыть мне глаза. Это справедливо. Как же научить тебя, если ты не понимаешь?

Дэмиен посмотрел на Эви и вспомнил те недолгие эпизоды из их жизни, когда казалось, что между ними что-то может быть. Вкуса ее губ он уже не помнил, как и самого того ощущения. Помнил только, как близко она была, ее дыхание, ее тепло. Слышал разговор, слышал, как Эви, вся в слезах, убеждала его признать свои чувства, верить в них, слышал свои собственные слова и представлял комнату, в которой она осталась одна. Воспоминания заставили его смутиться, пока Дэмиен пытался выбросить все это из головы.

Эвелайн поняла, что задела за живое. Тот понурил голову, пряча глаза и запивая свою обиду кофе, словно так и задумывалось. Ее охватывала такая скверная радость, от которой тут же становилось не по себе. Хотелось думать, что справедливость все-таки добралась и до них, что ее слезы и мольбы имели цену. Она столько раз еще в старшей школе видела, как они обнимались, видела их поцелуи, представляла их, лежа в темноте своей комнаты. Казалось, что они так счастливы, ведь им удалось выстроить отношения, о которых остальные только мечтали. Они были такими взрослыми. Порой даже Эвелайн верила в роль младшей сестры, ревновавшей брата, но зависть проходила и кому, как не ей знать о тех чувствах, что он испытывал. Даже, несмотря на все то, что между ними было, она хотела верить ему, также всецело, также наивно. Получается, что даже их с Эмили идеальная любовь умерла. Теперь в своей жизни она не понимала совершенно ничего. Эви чувствовала свою вину за то, что от нее уже даже не зависело. Восприимчивость губила ее. Даже понимая это, она подчинялась своему сердцу, пропуская через себя абсолютно все.

Дэмиен слушал, как она старалась его приободрить, старалась внушить уверенность, что еще не все потеряно и сдерживал себя от улыбки. Просто он знал, что Эвелайн не могла поступить иначе. Такое уже не раз случалось прежде. В каждый из них он снова влюблялся в нее, затем забывая свои чувства, ведь они казались такими неправильными, даже запретными. Сегодня все было иначе, она должна знать ответ на свой вопрос. Спрашивать что-либо у нее он боялся. Где была та грань, которую нельзя переступать? Она всегда была такой чувствительной, стараясь никогда не показывать это, а потом ломалась. Ее мать говорила, что, если бы не стрессы, вызванные ей самой, то она попадала бы в больницу гораздо реже, чем это случалось.

Эвелайн изучала журналистику, как всегда и мечтала, назло тем, кто против. Шел только второй год, в то время, как Дэмиен был на третьем. Ее способностям не было предела, только если она сама все бросит. Предсказать ее решения не представлялось возможным. Она будет идти до самого конца, что не под силу вынести никому, но остановится, разрушив все разом. Как же не хватало Шайенна, Ист-Хай и даже старых магазинов. Спрашивать с кем сейчас она, не хватало духа. Дэмиен был уверен, что она ответит и от этого говорить хотелось еще меньше. Пусть он лучше не знает, а когда увидит ее с ним, не удивится и подходить не станет. Столько хотелось сказать, что на мелочи не оставалось время.

Никто не следил за часами. Наступал вечер. Встреча в кафе затянулась так, что оба напрочь забыли о своих делах. Когда вышли на улицу, солнце почти скрылось, похолодало, дул уже по-настоящему осенний ветер. Он смотрел на нее в лучах солнца, словно видя впервые, это было так странно, здесь в Портленде. Не верил происходящему, Эвелайн казалась ненастоящей, такой ее он мог только представить, но проверить не мог, не мог дотронуться, мог только спросить. Она засмеялась, а он не поверил. Наверное, лицо горело, воздух был столь холодным, Дэмиен этого даже не чувствовал.

Они так и шли по улице в другую сторону от университета. Эви знала, что все это скоро кончится, а весь запал пройдет, он забудет, и больше они никогда не встретятся. Может, это и к лучшему? Что, если все это время нужен был лишь один разговор? Это произошло. Они вместе поставят точку в том, что сделать тогда не удалось, воспользовавшись своим шансом. Не останется больше вопросов. Сколько не внушай, старых чувств уже не было. Она хранила этот трепет к нему долгие годы, а теперь, находясь так близко, не испытывала совершенно ничего. Каждый в свою сторону, дальше, чтобы оставить все позади и никогда больше не вспоминать.

Эвелайн смотрела на витрины всевозможных магазинов, на аккуратно исписанные мелом вывески и меню, на свет вдалеке, на оранжевые деревья и улетавшие листья. Город был особенно прекрасен осенью. Таким она впервые увидела его два года назад, со своими узкими улицами, брусчаткой, бесконечными кофейнями, цветными парками, частыми дождями и ветром. Этот день был самым странным за долгие-долгие годы.

Переход в метро в конце улицы. Она опустила глаза, понимая, что все уже кончилось, от этого всегда становилось страшно. Пусть уже уйдет, чтобы не мучить себя бесполезными мыслями и вернуться в свой новый мир, который не знает ни Вайоминга, ни старой школы, ни кого-либо из нас, по крайней мере, такими, какими мы были. Нужно было намеренно дать неправильный номер. Было ли приглашение искренним? Они ведь больше не были друзьями, только лишь старые чувства позволили так увлечься. Теперь ее гордость не позволит пользоваться ей, да и она больше не согласна на такую роль. Какими же сильными стали искушения за все это время, но ни ему, ни кому-либо другому она больше не верила, как бы ее не убеждали, какие бы слова не говорили.

Дэмиен то и дело оборачивался, махал рукой на прощание и никак не хотел отпускать этот момент, словно это был сон, в котором, наконец, он смог найти ту, кого когда-то потерял. Это был тот самый шанс, та вероятность, что дается судьбой избранным. По длинным, узким улицам, уходящим вниз, пока его перестанет быть видно. И вместе с ним уходило прошлое, столько мыслей и истории, существовавшие только для двоих, а для остальных это ничего не выражавшая пустота, лица и люди.

Радость, чистая и искренняя, заполняла собой все до предела. Участилось дыхание, руки дрожали, глаза стали мокрыми, все изменилось в ее жизни в мгновение. Стоило радоваться, что можно, наконец, оставить все позади, сбросив оковы. Эвелайн училась жить без прошлого, словно в нем не было никого из них, ни прежних воспоминаний, никакой памяти. Для тех, кто теперь ее знал, была история, о которой в те дни оставалось только мечтать, но верил каждому ее слову, будто и не могло быть иначе. Никого из них не было в Ист-Хай, и, может, они никогда не встретились. Кто теперь знает?

Столько мечтая об этом моменте, Эви знала, что тот не настанет. Счастье, если это было оно, действовало словно яд. Тело не повиновалось, став деревянным. Каждый шаг давался с таким трудом. Бросало из стороны в сторону. Она не думала ни о том, куда идет, ни о тех, кто шел рядом. Натыкаясь на прохожих, не слышала совершенно ничего. Никто не помогал, никто не видел, как она идет словно на ощупь, в темноте. Дальше так было нельзя. Впереди только белая пелена, шум поезда, охватывающий сознание, городские улицы и дома там вдалеке. В какой-то момент, уже в поезде, она словно опомнилась, стало так легко. Пустоту внутри заполнило теплое чувство, что делало жизнь понятной, а тревоги не такими значительными. Вайоминг был так далеко отсюда, что мог оставаться только в памяти. Ей вновь захотелось прийти домой, с неизменной улыбкой заговорить о предстоящей работе, о том, что происходило в городе, а после взяться за книгу, которую читала и остаться в свете настольной лампы с чашкой теплого чая рядом. В окне вагона на нее смотрело собственное отражение. Оно улыбалось и знало что-то, о чем она даже не догадывалась, хоть это и выглядело странно. В этот момент казалось, что по венам текла совсем не кровь, это и была сама жизнь. Что-то несомненно менялось, что-то непременно произойдет. Ни тревог, ни страхов, в остаток этого вечера хотелось жить так, как никогда прежде. Открыв глаза, она всматривалась в темноту. Очертания приобретали форму, впереди, словно из ниоткуда, возник город, с шумом, разговорами вокруг, музыкой и своей жизнью.