О вкусной и здоровой пище

Как сказал один мой коллега - на дежурствах обязательно нужно кушать, причём кушать постоянно, чтобы «кровь от головы перетекала к желудку», как профилактика инсульта, при постоянном нервном напряжении. Вот об этом я думаю всегда, когда собираю мужа на сутки, пакуя ему тормозок с первым, вторым, бутербродами и ещё какими нибудь вкусняшками из домашнего холодильника. При этом я всегда улыбаюсь, вспоминая....

Разрываясь между двумя приёмными отделениями, лихорадочно размышляя, какую скорую отпустить первой, на моём пути окажется комната персонала приёмного отделения. И там, обязательно, натыкаешься взглядом на домашние яйца, огурчики с грядки и помидорчики, привезённые с собственного участка нашими санитарочками. И рука непроизвольно тянется к этой вкуснятине и запихиваешь в рот яйцо с помидором, с трудом пережёвывая на бегу,. А огурчик, хрустящий и сладенький, перекочёвывает в карман халата ... на потом.
В приёмном отделении можно завязнуть на полдня. Забыв про огурчик, профилактику инсульта и своё собственное имя, заодно.

Зато потом, можно зайти к анестезиологам и, пошарив взглядом в их холодильнике, обнаружить половину тортика и сало, аккуратно порезанное на тарелочке. Обсуждая, последние новости и больных, конечно-же, и не замечаешь, как этот торт уже полностью растаял в твоём желудке, а мозг подсказывает, что сало, наверное, тоже очень вкусное.
Но - это всего лишь двенадцать дня и у дежурного врача ещё присутствует ум! Поэтому, съев ещё две ложки вишнёвого варенья, на прощание, с сожалением покидаешь гостеприимных коллег.

Выйдя из операционной, встречаешь в лифте раздатчицу тётю Машу, которая всплеснёт руками, причитая о том, что совсем доктор худая, бледная и с мешками под глазами. И вот так, причитая, затащит в столовую и даст пол-тарелки холодной манной каши, оставшейся после завтрака.
Если бы моя мама увидела, с каким удовольствием я ем больничную манную кашу с комочками, она бы точно решила, что это не я, или я конкретно заболела.

Роды, тяжёлые больные, операции... А в промежутках на ходу семечки, орешки, яблоки...
Вот вареники от акушерок хорошо зашли, а вот рыбка копчёная с чёрным хлебушком и овсяное печенье - подарок лаборатории в десять вечера.
Задремав в родзале за столом в два ночи, чувствуешь всеми фибрами души, что спокойному и здоровому сну сидя, мешает мысль про оставшийся торт и сало в холодильнике у анестезиологов.
Ведь, что может быть вкуснее ночью, чем сало с тоненькой прожилочкой мяса и нежной шкуркой, а также остатки торта с чаем и половина котлеты, не съеденная прошлой сменой.

Зато, когда бледный и растрёпанный папаша с партнёрских родов, в пять утра, с безумным видом хватает тебя за руки и орёт - «Ну сделайте же что нибудь! Не видите - моей жене страшно, она не может и она устала!» - при этом обрывая воротник халата и брызжа несвежей слюной прямо тебе в лицо, ты не смыкаешь руки на его горле, а очень спокойно и двадцатый раз объясняешь, что родить ему ребёнка может только его жена.
А она - врач, при всём своём желании, даже если начнёт сейчас тужиться, вместо его жены, то из неё, лично, их ребёнок не вылезет.
И при этом нет ни злости ни раздражения. Потому что в мозгу - умеренная гипоксия, ввиду малого количества крови. Вся кровь «перетекла» к желудку и кишечнику, чтобы переварить манную кашу, сало, вареники, торт, огурец, семечки, яблоко, копчёную рыбу и половину котлеты.

Вот только утром, перед пятиминуткой, замечаешь - стоящие сиротливо на столе в ординаторской  восемь чашек с холодным кофе, заваренным в разное время суток, но так и недопитым до конца. И отмывая коричневые разводы с чашек, обязательно жуёшь чёрствый хлеб, намазанный плавленным сыром непонятно какой свежести, который валялся в холодильнике на нижней полке.
А после пятиминутки - роешься в шкафчиках, вспоминая, что где-то она была, ну обязательно должна быть, вот эта спасительная половинка растаявшей шоколадки с прошлого дежурства.
Потому что очень... очень хочется сладкого.