Магия полнолуния - часть 2

    Волос этих огненных волны

    Первого октября на форуме, куда Ксан заглядывал по утрам, обсуждался тот факт, что в этот раз в октябре пять суббот, пять воскресений и пять понедельников. В некоторых Интернет-медиа не сильно грамотные в календарях «журналюги» даже заявили, что это редчайшее явление, которое бывает раз во сколько-то ну очень много лет. Хотя известно, что полный цикл нашего календаря составляет 28 лет (с некоторыми оговорками), и для такой ситуации нужно чтобы в месяце был 31 день и начинался он субботой.
    В этот же день Ксан написал об этом небольшое шуточное стихотворение – «...в нем пять суббот, пять воскресений – приятно это сознавать, но в то же время, к сожаленью, и понедельников в нем – пять.» Конечно же, сразу послал его Маришке.
    В октябре было написано еще несколько стихотворений на осеннюю тему. Благодаря вдохновению и «стихотонину» удалось завершить и несколько неоконченных стихов – то строка была недописана, то она не нравилась. Ксан любил все доводить, насколько можно, до совершенства. Возможно, этот перфекционизм и повлиял в какой-то степени на дальнейший ход событий.
    В субботу 15 октября, как обычно, Ксан сделал несколько снимков Маришки на фоне цветов. На этот раз ее волосы лежали как-то по-особому – волнами. Это вдохновило его на написание маленькой оды ее волосам. Подготовив в тот же вечер письмо со стихами и снимками, отправлять его Ксан не стал, а сохранил в папке черновиков, решив послать завтра вечером, еще раз просмотрев текст – вдруг захочется что-нибудь переделать.
    Назавтра он, сходив по делам, в середине дня зашел к Маришке. Она сразу же произнесла:
    — Спасибо, замечательные стихи! И снимки! Я и ответ написала.
    С языка чуть было не сорвалось «какие стихи?», но вовремя спохватившись, Ксан осторожно сказал:
    — Я сегодня почту не посмотрел, торопился. А что больше всего понравилось?
    — «Необъятное море цветов и волос этих огненных волны.»
    У Ксана перехватило дыхание. Это были строки из того самого отложенного послания. Ничего не понимая, он все же допытываться не стал. Ведь если сказать, что стихов и снимков не посылал, будешь выглядеть полным болваном. Он постарался как можно спокойнее и мягче произнести:
    — Спасибо, я рад, что тебе понравилось.
    Тут только он осознал, что впервые обратился к Маришке на «ты», хотя в стихах он уже давно использовал обращение на «Ты». Но она это приняла со свойственной ей естественностью, будто они были знакомы целую вечность. Он попрощался, сославшись на необходимость куда-то идти.

    Первый снег

    Придя домой, Ксан первым делом бросился к компьютеру. Компьютер он держал всегда включенным, изредка перезапуская его. Для работы с почтой Ксан пользовался программой-клиентом – он недолюбливал почтовые веб-приложения за их неудобный интерфейс. Да и работать с прикрепленными файлами прямо в компьютере намного удобнее. Почтовый клиент был также запущен. Сегодня пришел только ответ Маришки, посланный ею утром.
    В папке отправленных писем последним было именно это письмо – текст и снимки были на месте. Странным было время отправки – сегодня утром, 16 октября, в 7 часов 23 минуты. Ксан был на все сто уверен, что сам не мог отправить это письмо, ибо он в это время еще сладко спал, поскольку вчера просидел за полночь.
     Так же он был уверен в том, что «компьютерного лунатизма» у него нет. И надо же, именно сегодня он поднялся поздно, а нужно было, хоть и воскресенье, пойти по делу, потому и почту смотреть не стал, да и что бы от этого изменилось?
    Что это было? «Глюк» почтового клиента? Можно допустить, ведь он периодически проверяет поступления писем, ну, заодно и отправил черновик. Троян? Троян, который занимается отправкой писем из папки черновиков? На всякий случай он перезапустил компьютер, обновил все программы борьбы с компьютерной «нечистью», и эта армия была брошена в бой. Никакой «нечисти» обнаружено не было. Конечно, мог быть и троян-самоубийца. Но в чем тогда смысл – отправить одно письмо и героически сделать харакири?
    Поиск в Великой и Могучей Сети на предмет самоотправления писем тоже ничего не дал. Задать вопрос на форуме – так в лучшем случае, покрутят виртуально пальцем у виска, а в худшем – обгадят «в устоявшихся форумных традициях».
    Ксан решил подождать, как будут дальше развиваться события. В конце концов, в остальном компьютер не глючит, «вредители» не найдены. Маришке об этом он пока не хотел рассказывать.
    Вторая половина октября и первая половина ноября прошли спокойно. «Стихотонина» было в достатке, и Ксан написал довольно много стихов. В основном, они были посвящены двум темам – Маришке и осени.
    25 октября выпал первый снег. Ксан любил эту магию первоснежья, когда желтые и еще не успевшие пожелтеть листья покрыты маленькими сахарными шапочками, и налетает грусть по уходящей осени, а через несколько часов от этой красоты не остаётся и следа. Выйдя утром из дома, и увидев эту красоту, он был так очарован, что по дороге на работу сочинил небольшой стих.
    Больше Ксан не оставлял подготовленные письма в папке черновиков, а стихи посылал только тогда, когда считал их законченными. До того стихи хранились только в виде текстов. Чтобы не иметь дела с россыпью отдельных файлов, Ксан держал все стихи в двух файлах-«лентах» – в одном черновики со всеми вариантами, в другом – оконченные тексты, хотя последние иногда также переделывались. Так было удобнее работать – все на одном длинном листе, как в старину. Нужно что-то быстро найти – да запросто. К тому же все это хранилось в формате простого текста, без элементов оформления. А при необходимости красиво напечатать текст использовались соответствующие инструменты.

    Еще чуть-чуть...

    В первых числах ноября пришла зима – с густым пушистым снегом. При виде снегопада родилась строчка «падает снег на ноябрьский город». На следующий день был написан стих на эту тему – снег и грусть по внезапно прервавшейся осени – «осень моя, как тебя было мало...»
    Маришка тоже иногда посылала свои стихи. Ксан собрал их также в один файл-«ленту» и часто по вечерам перечитывал. Несмотря не некоторые огрехи формы, он не переставал все больше и больше восхищаться их содержанием. Он даже написал нечто в виде посвящения ее стихам, фактически цитируя лучшие отрывки из них, напечатал на бумаге, свернул трубочкой, обвязал ленточкой и в таком виде вручил. Прочитав, она сказала:
    — Надо же – стихи про стихи. Но я рада, что мои стихи понравились.
    Уже был поздний вечер. Маришка собралась, закрыла магазин и они вместе вышли на улицу.
    — Нам по пути? — спросил Ксан, что должно было означать «позволит ли сия милая девушка ее проводить?» и уже был готов спросить прямым текстом, но Маришка его опередила:
    — Мне по пути. А вы, сударь, уж решайте сами.
    Такого ответ Ксан точно не ожидал, и пока тараканы, отвечающие за осмысление услышанного, расшевелились, Маришка со смехом взяла его под руку:
    — Ладно, пошли уж.
    Вечерний заснеженный город, где в желтом свете уличных фонарей мерцали легко кружившиеся снежинки, так и манил своей магической красотой и располагал к соответствующим беседам.
    — Еще чуть-чуть и будет Рождество... — с оттенком грусти произнесла Маришка.
    — Отличное начало для стиха. Спасибо за тему.
    — Да пожалуйста, я ведь просто так.
    Проводив Маришку до трамвая, Ксан снова пошел через Старый Город. По дороге уже сложилась общая картина, и за пару вечеров было написано стихотворение с несколько измененной первой строкой – «Еще чуть-чуть – наступит Рождество». Не веря, что глюк месячной давности может повториться, подготовленное письмо со стихом Ксан сохранил в папке черновиков, а почтового клиента закрыл – ну что может произойти, если программа не в работе? Было воскресенье, 13 ноября.
    В понедельник Ксан с Маришкой не виделся – у нее был выходной. Вечером он запустил почтового клиента и удивился, увидев ответ Маришки на письмо со стихами, которое он еще только собирался отправить. «Что за чертовщина!» — мысленно произнес он. Письмо оказалось в папке отправленных. Ксан точно помнил, что письмо сохранил, но не отправлял. Ну ладно, можно было опять допустить сбой почтовой программы – при запуске, проверяя поступившую почту, она заодно отправила черновик. Но временем отправки было сегодня, 14 ноября, 15 часов 52 минуты, то есть, за несколько часов до сего момента. Ксан просмотрел внутренее содержимое письма. Там было прописано то же самое время.
    И в ответе Маришки «то ль к беде, то ль к радости», была строчка «Понедельник, 14 ноября, 15:52 от Aleksander», что подтверждало момент отправки. Приходилось допустить, что в это время либо почтовая программа была запущена некоей силой, сделала свое дело, и была закрыта; либо эта неведомая сила сама послала письмо, сделав все так, как это бы сделала почтовая программа, что представлялось совершенно невероятным. К тому же, эта сила, по-видимому, сочла стихотворение окончательно завершенным – иначе зачем его отправлять?
    Странным показалось и то, что это повторилось примерно через месяц, но Ксан не придал этому значения. Тем не менее, он снова перестал сохранять письма со стихами в папке черновиков.

    Подари мне осень...

    За время знакомства Ксана с Маришкой она несколько раз ему снилась. Чтобы не забыть, он кратко записывал каждый сон. Первые четыре были короткими, быстро промелькнувшими видениями. Приснившийся в ночь на 13 декабря пятый сон был длинным, эмоционально насыщенным, полным всяких событий, происходивших в разных, легко узнаваемых местах города. После пятого сна ему пришла мысль написать об этом стихи, назвав их «Песни дивных снов». Поскольку он был в недельном отпуске, то смог посвятить этому целый день. Первые сны уложились каждый в четверостишие, самым длинным получился стих о пятом сне – «сон был долгим, как фильм. Нет, скорей, сериал...» На этот раз он не стал отправлять стихи в письме, а снова принес Маришке в напечатанном виде. Пока она читала, Ксан внимательно следил за ней – ему было интересно видеть ее реакцию. Когда она дошла до последнего стиха, почувствовалось, как вспыхнул ее взгляд, хотя он был обращен на листок со стихами.
    — Вот уж не ожидала стать героиней ваших снов. Спасибо! И это все правда?
    — В основном, да. Ну, есть, конечно, чуть-чуть поэтического вымысла.
    — Все равно, приятно. Спасибо!
    — Перейдем на «ты»? — предложил Ксан.
    — Я согласна, — как вегда, просто ответила Маришка.
    — В благодарность за «еще чуть-чуть» дарю тебе строку для стиха – «горит душа на совести костре». Мне кажется, эта тема для тебя.
    — Спасибо. А какое твое стихотворение тебе самому больше всего нравится? — спросила Маришка.
    Ксану нравились многие его стихи, но сейчас почему-то вспомнилось одно из первых стихотворений:
    — «Подари мне осень». Написано уже так давно – несколько лет назад.
    — Ты мне такого не посылал, насколько я помню.
    — Хотел послать, да все откладывал.
    — Ты его помнишь? Сможешь прочитать?
    Это стихотворение складывалось довольно долго, многократно переделывалось, но окончательный вариант Ксан помнил наизусть, тем более что на этот стих была сделана песня.  Пока он читал, Маришка смотрела на него, не отрываясь. На последних строках «просто – это так немного. Просто – осень подари» ее глаза по-особому заблестели.
    — Спасибо. Прекрасные стихи. Жаль все же, что ты не послал или не прочитал их мне раньше.
    — Не предполагал, что тебе так понравится. А ты уже подарила мне замечательную осень...

    Мистика текстов и дат

    Читателям, особенно читательницам, далеким от компьютерных премудростей, эта глава может показаться скучной из-за технических подробностей, тем не менее, им стоит обратить внимание на поставленный в ее конце главный вопрос.
    «Подари мне осень» и «Песни дивных снов» Ксан отправил Маришке, в тот же вечер, 13 декабря, а назавтра собрался сделать резервные копии стихов и с удивлением обнаружил, что у обоих файлов со стихами одно и то же время последних изменений – сегодня, 2 часа 6 минут ночи. Что произошло, было совершенно непонятно – Ксан в это время спал. Он проверил самое важное – файл оконченных стихов – к счастью, все было на месте. Осталось неясным, что за действие, а главное, зачем, было произведено над файлами.
    В один из предрождественских вечеров Ксан захотел кое-что переделать в одном из своих стихов. Но текст не вводился. «Что за ерунда?» – подумал Ксан и на всякий случай перезапустил редактор. Ничего не изменилось. Он попробовал напечатать что-нибудь в другом месте файла – все работало. Проверив еще несколько мест, он понял – нельзя было изменить что-либо только в посланных Маришке стихах.
    В компьютерах Ксан разбирался достаточно хорошо, чтобы понимать, что может, а что не может, или хотя бы не должно происходить с компьютером вообще и с хранящимися в нем данными, тем более.
    Компьютер был на всякий случай перезапущен и проверен на наличие «нечисти». Как и следовало ожидать, «нечисти» не обнаружилось, а эффект не исчез, что требовало достаточно глубокого исследования, чтобы найти хоть какую-то закономерность.
    Посвятив исследованиям целый вечер и почти пол-ночи Ксан пришел к некоторым выводам.
    Во-первых, «заколдованными», стали только те стихи, которые были посланы Маришке. Со всеми остальными ничего необычного не происходило.
    Во-вторых, отметить «заколдованный» текст и скопировать его в другой файл можно было только полностью, причем и в новом файле текст также становился «заколдованным».
    В третьих, у «заколдованного» текста можно было менять шрифт, цвет – все, кроме содержимого. Изменить содержимое не могла ни одна программа.
    В-четвертых, файлы с «заколдованными» текстами можно было копировать, переименовывать, выводить на печать. Можно было удалить все копии, кроме одной, то есть, должен был остаться, как минимум, один экземпляр.
    В-пятых, введенный вручную текст тут же становился «заколдованным» как только он был полностью и точно, до последней запятой, введен.
    Скопировав «заколдованный» файл на флэшку и в «облако», Ксан решил проверить все на рабочем компьютере. Но и там творилось то же самое. Тогда он попросил коллегу посмотреть этот злосчастный файл – но и на компьютере коллеги все происходило точно так же. Коллега только развел руками – он тоже ничего не понимал в происходящем, лишь загадочно произнес шекспировскую фразу:
    — «Есть много, друг Горацио, на свете...»
    Стало ясно, что каким-то образом все программы в разных компьютерах узнают об этих «заколдованных» местах. Но как? Файлы содержат только голый текст и ничего более. Значит,  все компьютеры получают эту информацию неизвестным способом с какого-то недоступного нам гиперуровня Мироздания. И еще – последний оставшийся файл нельзя удалить.
    Ксан заметил также, что все странности происходили в середине месяца, но не видел явной связи. К тому же, вначале он упустил из виду дату дня рождения Маришки, точнее, время отправки поздравления, которая дополняла этот мистический ряд – 16 сентября, 16 октября, 14 ноября, 14 декабря.
    Ему стало интересно посчитать, с какими точно интервалами времени все это происходило. Получилось следующее – с 16 сентября по 16 октября 29.39 дней, с 16 октября по 14 ноября – 29.4 дней, с 14 ноября по 14 декабря – 29.43 дней. «Так это же точно лунный месяц», понял он. Найти таблицы фаз Луны было делом пары минут. Стало ясно – все мистические события происходили точно в полнолуние. А в день рождения Маришки он как раз в это время отправил ей поздравление.
    Теперь, когда была установлена хоть какая-то закономерность, можно было предположить, когда ждать очередной мистики или чего-то не совсем обычного – 12 января 11 часов 34 минуты...
    На этом Ксан успокоился. Пока. Конец декабря прошел в рождественско-предновогодней круговерти.
    «Еще чуть-чуть – наступит Рождество и Новогодней ночи волшебство...»
    Оставалось непонятным главное – почему свойство неизменяемости приобрели только посланные Маришке стихи, и в чем смысл этого?

    Запах тлеющей бумаги

    Ксан старался не думать обо всей этой мистике, но в новогоднюю ночь, когда наступает время чудес и волшебства, опять же, благодаря некой силе он оказался у книжной полки. Руки, как бы помимо его желания, уверенно взяли с полки книгу и раскрыли ее, как показалось, в случайном месте. Но глаза уже выхватили фразу «Простите, не поверю, — ответил Воланд, — этого быть не может. Рукописи не горят.»
    «Ну конечно же! Как я сам не догадался!» – мысленно воскликнул Ксан. Стало проясняться происходящее с его стихами. Метапринцип «рукописи не горят» распространяется на любое творчество. И компьютерные файлы – это те же рукописи, только в иной форме, а облеченная в поэтическую или иную творческую форму человеческая мысль навечно записана на не доступном нашему пониманию плане. Но если обычную рукопись, как носитель, сделать несгораемой после того, как ее создали, задача вряд ли разрешимая, разве что сам автор этим озаботится и выбьет текст, например, на камне, да и тот не вечен, то сделать «несгораемым» файл или даже отдельное его место – почему бы нет? А на случай физического повреждения хранилища – так уже вовсю работают «облачные» технологии, что дает возможность сохранять практически вечно любую информацию. Да и наверняка эта сверхсила способна передать с того плана на наш, земной, все, что надо. Неясно было только, как все это связано с Маришкой.
    Обо всем происходившем Ксан Маришке не рассказывал. Он сомневался и теперь – стоит ли рассказать. Но Судьбе было угодно, чтобы Маришка сама подняла эту тему. На ближайшей встрече она прочитала свое стихотворение – о сожжении рукописей. Слушая ее, Ксан был настолько увлечен музыкой стиха и звучанием ее голоса, что отключился от реальности, и когда она закончила чтение, он даже не смог ничего вспомнить из услышанного и попросил ее прочитать еще раз.
    — Замечательные стихи. Обязательно пришли их мне. Только помни – рукописи не горят.
    Уже дома, в спокойной обстановке, Ксан еще несколько раз перечитал стихи. Он был в восхищении. Ему даже захотелось положить их на музыку, и он уже примерно представлял, как это должно звучать.
    Он написал Маришке ответный стих, главной мыслью которого было «рукописи не горят», и все творения сохраняются на иных, недоступных нашему пониманию планах бытия. Ее стих он предложил назвать «Запах тлеющей бумаги». Теперь он точно знал, что расскажет Маришке о  «заколдованных» стихах.