О снах

Просыпаясь и припоминая, что будильник ворвался в сон звонким женским криком, я стал ловить ускользающие остатки сна. Эффективность такая же, как ловить воду голыми руками, и все же, собирая воедино пойманные капли, я обнаружил, что во сне все подготавливалось к этому самому крику и никак иначе. Словно будильник, а именно действие по его установке, предопределил содержание сна. Но опыт показывает, что каким бы неожиданным ни было пробуждение, оно будет вписано в сон не ломая стройность сюжета и его размеренность.

Будильник прерывает сон, но не обрывает историю, значит история не имеет категорию длительности и приобретает ее только в момент рассказа или воспоминания. Сон присутствует отлично от того, как мы о нем говорим или вспоминаем. Если рассказ существует словно точка, движущаяся вдоль отрезка времени, то во сне мы будто бы видим весь отрезок. Может и то, что мы называем жизнью только разговор о жизни, которую мы уже прожили. Нечто, предваряющее вынужденное пробуждение, которое случиться вот-вот.

Она наклонилась над столом и сказала, посмотрев мне прямо в глаза:

– Знаешь мореплавателя Джордано Бруно? У меня, получается, есть с ним связь. Не знаю, как точно это работает, но иногда я его чувствую. То ближе, то дальше. Мы можем устанавливать связь и обмениваться идеями. Представляешь?

– Разве он был мореплаватель? – вырвался из меня вопрос, который, как я понял по ее взгляду, был совсем не к месту.

– А разве это имеет значение, когда я говорю тебе про связь. Мы обмениваемся идеями. Я ему наносестра получается. Все болеют наноневрозом, а я вот такая у тебя наносестра. Тоже болею, как все.

И тут у нее все сложилось, и про Джордано Бруно, и, видимо, про меня. Я тоже болею наноневрозом, как все. Поверить в это было трудно, она с силой зажмурилась и сказала, очень твердо, такого голоса у нее я раньше не слышал: “Нет, – еще громче, – нет! Это все мое воображение!”

Нас охватила невероятная тоска. Видимо ей не нравилось, что я болен, из-за этого пришлось придумать эту историю про Джордано Бруно. Болеют, конечно, не все, но так, наверно, было бы проще.

Она призадумалась, смотрела куда-то в сторону пытаясь понять произошедшее, а я смотрел на нее. Выглядела она так, будто из головы торчала жестяная банка из под газировки. Внутри даже можно было увидеть отверстие. Похоже это был особый орган, как ухо или ноздря. “Он и устанавливает связь”, – пришла в мою голову мысль.

От нечего делать, я стал листать какой-то журнал по химии. Не знаю откуда он взялся. Чем дальше я продвигался в чтении, тем более непонятным это становилось. Вряд ли кто-то из нас мог заинтересоваться подобным. Иногда страницы были заложены какими-то склянками с химическими элементами. Когда я дошел до раздела с болезнями, то испугался, вдруг в пробирках были они. Еще дальше стали попадаться страницы покрытые слоем пыли. Теперь, листая журнал, я начал чувствовать на кончиках пальцев осколки стекла. Этот журнал очень давно никто не открывал. И зачем он мне понадобился.

Прервав молчание я сказал:

– Мне необходимо в качестве экзамена написать эссе на текст, который прислали.

– Слушай, а помнишь ту историю? – ответила наносестра.

“Мы ехали на велосипеде по шоссе. Водитель перегородил дорогу, требуя помощи, из-за чего образовался довольно опасный участок дороги. Мы смогли объехать, но дойдя до узкого моста, мне пришлось остановиться, так как на этот раз протиснуться я не смогла. Я как обычно подняла велосипед и боком начала протискиваться, но в этот раз что-то пошло не так. Вообще, тут всегда было узко, но раньше пролезать получалось.

Я думаю, если ты разовьешь эту идею, это может приоткрыть завесу тайны такого странного места. Найдешь что-то интимное. Приоткрыв завесу можно увидеть что-то темное, непонятное, как лобковые волосы.”

Это вряд ли мне подойдет. В книжном магазине в череде полок я стал искать ту единственную, самую лучшую книгу. Название вспомнить не получалось, только какие-то обрывки слов, автора тоже, но я уверен, что как только увижу название или автора, то сразу ее узнаю. Глаза скользили по обложкам снова и снова отвергая слова, как ненужные, неуместные, совершенно неподходящие. Это и не слова, а бессмыслица, не имеющая значения, кроме того, что они совершенно не подходят.

Я думал, что у меня есть еще много времени, но нечеловеческий голос через громкоговоритель сообщил: “магазин закрывается через 15 минут”.

Все заспешили, и мы тоже. Толкались среди нескольких стен, а вокруг, до горизонта был песок. Сейчас уже в песках не строят, есть места и получше.

Когда все попрятались, я сначала подумал, что мы прячемся от ветра из-за летящего песка. Повернувшись, я увидел огромного человека, который ищет глаза. Тут же спрятав лицо, я понял, что дело совсем не в песке и все прячут глаза от этого человека. Похоже, что я не успел спрятать свои. Наносестра закричала и я проснулся от звона будильника.