Ленинградский проспект. Часть 9

Забайкальские места

Он не садился на циновку, положенную криво

Сессия закончилась в конце июня, июль очередная стажировка. На этот раз в родном Забайкальском округе, в Приаргунском отряде. Перелет самолетом ИЛ-18 до Читы, встреча с начальником отдела округа полковником Пельменевым и далее путь поездом до Приаргунска.
Начальника штаба подполковника Макарова, который командовал в Даурии учебным пунктом, в отряде уже не было. Как оказалось, он имел еврейское происхождение, на одном совещании неграмотно высказался и был вынужден уволиться.
Отрядом командовал полковник Вайнберг. Человек заслуженный, только и разговоры про него. Выпускник Ташкентского пехотного училища младший лейтенант Вайнберг стал пограничником. Восемь лет прослужил на заставах Нахичеванского погранотряда Азербайджанского, а затем Закавказского пограничных округов.

 - Первая моя должность – заместитель начальника заставы «Яйджи», - рассказывал он на вечере с молодыми офицерами в клубе части, на котором оказался и Александр. - Здесь я прошел настоящую пограничную школу. Причем учился не только у бывалых офицеров, но и у опытных солдат и сержантов, которые после войны служили по семь лет. Обстановка на границе с Ираном оставалась тогда сложной. Во-первых, это вызывалось многочисленными попытками курдов укрыться на нашей территории. Тогда они преследовались иранскими властями, и они стремились перейти границу. Случалось наши нарушители прыгали с движущегося поезда вдоль границы Баку - Ереван, бросались в реку, стремясь уйти от преследования. Иногда приходилось применять оружие.
 - А начальником заставы когда стали? - прокричал неизвестный с последнего ряда.
 - В том же Нахичеванском отряде и стал. Название заставы  «Джуга». Она была передовой, и меня не только представили к медали «За отличие в охране государственной границы СССР», но и отправили на учебу в Военный институт КГБ, который тогда находился при Совете Министров СССР. После его окончания получил назначение в Забайкалье, где прослужил 19 лет. Из них девять – в Кяхтинском пограничном отряде.

Александр сидел, слушал и вспоминал свой Даурский отряд, поездку с ансамблем вдоль границы, чуть ли не до этого самого Кяхтинского отряда.
- В 1961 году в штаб Кяхтинского погранотряда поступила информация от пограничного комиссара Селенгинского аймака Монголии о том, что из тюрьмы сбежал опасный преступник, который, по всей вероятности, попытается укрыться на территории СССР, - продолжал делиться воспоминаниями полковник. Одновременно были переданы его приметы. Отряд сразу же перевели на усиленную охрану границы. На рассвете наряд обнаружил следы человека, ведущие в наш тыл, и начали преследование. Ближе к вечеру поступил сигнал от местного жителя, который сообщил о появлении в селе подозрительного неизвестного. Туда выдвинулась поисковая группа, которая в одном из сараев обнаружила и задержала нарушителя. Так что рекомендую вам поближе держать связь с местным населением, не замыкаться только на внутреннем распорядке заставы.

По рассказу получалось, что полковнику Вайнбергу, начиная с марта 1967 года, пришлось  в короткие сроки сформировать воинскую часть общей численностью порядка двух тысяч человек и принять под охрану участок границы протяженностью более 400 километров. К нему и ушла половина выпускников учебного пункта в Даурии, а также многие офицеры, в том числе и взводный Александра, младший лейтенант Жигарев. Не простые были времена.
- А здесь, в Приаргунске с какими проблемами пришлось встретиться, к чему нам готовиться, - поинтересовались стажеры.
 - Летом 1968-го получили данные о том, что готовится провокация. На один из островов на участке заставы «Старый Цурухайтуй», которой тогда командовал старший лейтенант Лопатин, планировалась высадка китайцев. Чтобы не допустить этого, мы организовали круглосуточную охрану усиленными нарядами и пограничными катерами по реке Аргунь. В намеченное время на противоположном берегу собралось несколько сотен китайцев. Они держали плакаты с оскорбительными надписями. Однако, увидев нашу готовность к решительному отпору, не отважились нарушить границу. Островов, которые китайцы называют спорными, на нашем участке много. Подобные попытки могут повториться и к ним надо готовиться.

 - А с нашей стороны сюрпризы случаются?
- Был такой запоминающийся случай. На участке той же пограничной заставы, который командовал уже старший лейтенант Лебедь, был задержан вооруженный преступник, пытавшийся перейти в КНР.  Когда преступник обнаружил, что его преследуют, открыл огонь из автомата. Ответными выстрелами был ранен в ногу и задержан служебной собакой и подоспевшей тревожной группой. Что из этого следует? Надо учиться метко стрелять, хорошо бегать и не забывать про подготовку служебных собак.
Приаргунский пограничный отряд и сейчас был, как говорится, на слуху. Иркутская киностудия даже сняла об отряде документальный фильм, где немало добрых слов было сказано об Эле Андреевиче – как о командире и воспитателе. Здесь толково были налажены занятия спортом. Не было проблем и с культурно-массовой работой. Сам Вайнберг – любитель шахмат, прекрасно играл на скрипке и мандолине. Подавая пример подчиненным,  будучи уже полковником, играл на ударной установке в отрядном вокально-инструментальном ансамбле.

- Вот здорово, - удивлялся Александр, оказывается они с ним музыкальные коллеги, оба ударники.
«Служба пограничная, служба необычная» - так поется в песне. В жизни этому много примеров. Один привел и полковник Вайнберг:
 - Летом 1965 года я замещал начальника Кяхтинского пограничного отряда, который убыл в отпуск. Пограничный наряд, где старшим был заместитель начальника заставы «Харалай» лейтенант Каленчук, нес службу на высокогорном участке границы. Двигаясь по лесной тропе, наряд обнаружил улепётывающего со всех ног от них медведя. У Каленчука, по всей видимости, разыгрался охотничий азарт, и он сделал несколько выстрелов по убегающему зверю. Скрывшись, раненый медведь, решил отомстить, дождавшись удобного момента. Наряд продолжал движение. Когда идущий впереди солдат перешагнул через лежащее на тропе дерево, хищник внезапно на него напал, обхватив лапами голову. Лейтенант не растерялся и метким выстрелом сразил медведя наповал. Солдат получил серьезные травмы и самостоятельно двигаться не мог. Каленчук нёс раненого на себе десять километров до ближайшего населенного пункта, где тому была оказана необходимая помощь.

 Я, прямо сказать,  оказался в щекотливом положении: с одной стороны лейтенант нарушил приказ, необоснованно открыв стрельбу, находясь в наряде, что могло привести к серьезным последствиям. С другой, он проявил мужество и выдержку, чем спас жизнь солдату. Кроме того, он честно все рассказал и осознал свою вину, да и характеризовался по службе положительно. Словом, на совещании офицеров я объявил Каленчуку выговор за нарушение приказа. А затем, пригласив в кабинет, поблагодарил за спасение жизни солдата. Служба у него продолжилась, академию окончил, сейчас уже на руководящей должности.
Начальник отдела отряда, в распоряжение которого прибыл Александр, полковник Водянников про себя не рассказывал, выслушал доклад и после дежурных расспросов вызвал в кабинет старшего офицера 2-ой группы капитана Гусенкова и вручил ему стажера на месяц со всеми потрохами.

Ситуация в Китае оставалась сложной. По примеру Щедринского «героя», пожелавшего «закрыть Америку», китайцы пытались закрыть СССР. Главная их задача дискредитировать бывших друзей, облить грязью, стереть с карты мира. Не раз развертывались кампании восхваления Чингис-хана за то, что он «уничтожил сорок государств и тем самым «разомкнул их границы и дал народам возможность принять участие «во взаимном общении». На что намекали соседи? Опять, что ли, захотели  уничтожить десятки государств и «разомкнуть границы»?
Для этого, по слухам, они готовили  «миньбинов» - многочисленное народное ополчение. Отряды этих ополченцев в китайском приграничье росли как грибы и кроме войны с «советскими ревизионистами» готовились подавлять выступления и внутри страны. В справочнике отдела Александр высмотрел, сведения по границе Китая. Она составляла 32 тысячи километров, в том числе 20 тысяч километров сухопутной границы и около 12 тысяч - морской. Восточный участок границы начинался от реки Тумыньцзян и далее охватывал СССР по хребту Хэйшаньлин, озеру Ханка, по рекам Сунгача, Уссури, протоке Казакевича, рекам Амур и Аргунь до стыка трех границ СССР, КНР и МНР.  На стыке и на реке Аргунь бывать Александру уже приходилось в солдатские времена. Реки Амур, Уссури и протока Казакевичева еще ждали его впереди.

В справочнике имелись сведения и по Западному участку границы с Китаем. Его пределы проходили по хребтам Табын-Богдо-Ома, Южный Алтай, Саур, Тарбагатай, Барлык, Джунгарский Алатау, Кетмень, Кокшаал-Тау и Сарыкольский.
Не знал еще Александр, что многие хребты ему тоже придется мереть ногами. Хотя в Учаральском отряд, где он стажировался в прошлом году, он уже бродил по отрогам Барлыка и Джунгарского Алатау. А там, где послужить не придется — на Табын-Богдо-Ома, что в Туве, уже побывал его дед. Горы, горы. Китай  преимущественно горная страна. Две трети ее территории, как выяснилось, располагались выше  тысячи метров над уровнем моря. Сопредельная провинция Хэйлунцзян, с главным городом Харбин, не исключение – гор тоже хватает. Со стороны Приаргунского отряда дело совсем другое - открытая степь. Смотри куда хочешь, все как на ладони. Одно слово – страна Даурия. Не зря в солдатских стишках говорилось:

Выйдешь во поле стрелять.
Далеко тебя видать.

Именно на этих открытых рубежах наступали наши танковые корпуса на Хайлар и Хинган в 1945 году. Не выдержали японцы и капитулировали. Нынче все наоборот, в прессе только и сообщают, как расширяются связи  Японии и Китая. В конце января страны только обменялись посольствами, а Китай уже посетило более девяносто японских делегаций.

Дело дошло до того, что Чжоу Эньлай выступил с трибуны X съезда КПК с требованием к СССР «вернуть Японии ее четыре северных острова».
Так называемые «спорные территории» китайцы нашли и на реке Аргунь. Кяхтинский договор 1727 года только определил реку Аргунь как границу между Россией и Китаем, а островов и отмелей на самой Аргуни не касался. Возникли разночтения еще во время подписания Цицикарского договора в 1911 году. В тот период от стыка Аргуни с Амуром и до станицы Абагайтуй протяженностью 800 км. было пронумеровано 280 островов и отмелей. Сложность решения вопроса усугублялся смещением фарватера реки на шесть километров севернее. В тот раз проблемы кое-как утрясли. Нынче камнем преткновения стал остров Большой в истоке реки, напротив села Абагайтуй. Площадь острова пятьдесят квадратных километров и он имел важное стратегическое значение. Велись переговоры и по поводу отмели Менкесели напротив села Среднеаргунска. Все эти недоразумения беспокоили пограничные власти. История с островом Даманский еще не забылась и потом соседи всячески подогревали свои притязания. В частности, в Китае вышел двухтомный роман «В походе». В книге содержались призывы «рассчитаться по старым и новым счетам». СССР выставлялось извечным врагом Китая.

Вначале Александр жил в гостинице, которая располагалась в квартире жилого дома, затем перебрался постояльцем к старшему лейтенанту Вахромееву, офицеру по специальной технике. Его семья находилась в отпуске и стажеру было удобно со всех сторон. Кроме изучения обстановки на границе, выезжал в населенные пункты, на заставы, помогал в оформлении материалов чекистского кабинета, готовил стенд с материалами по дознанию. Однажды, по заданию Водянникова, которого за большой нос  подчиненные называли «Шнобелем», Александр с Вахромеевым ловил на Аргуни карасей для окружного начальства. Река Аргунь по российским понятиям, одно название. Острова-болота и те уходили под воду во время дождей Старожилы советовали Александру посмотреть на реку ниже китайского села Шивэй.
- Вот поедешь в те места и посмотришь. Там она, что тебе Амур. На все двести метров в ширину размахнется.

Карасей поймали много, а комаров еще больше. В сети случайно поднырнул чирок, долго пришлось выпутывать. Уставшие, и со всех сторон обкусанные рыбаки спешно возвращались домой, гнали машину на местный аэродром, чтобы успеть к читинскому самолету. Караси спешили попасть на сковороду начальства, и опаздывать им категорически не рекомендовалось.
После оформления чекистского кабинета Александр ездил с офицерами в Нерчинский завод, где в то время от отряда стояли мангруппа и комендатура. В машине Вахромеев, Гусенков и Веня Суровцев, старший офицер 1-ой группы. На комендатуре остановились у заместителя, которого за глаза звали Граф.
Это обращение пошло от здания, в котором находилась комендатура. Барский каменный дом, похожий на замок, когда-то с усадьбой, с садом и оранжереей, в 70-е годы  прошлого века построил сибирский торгово промышленник Михал Бутин. Сам он был местный и предки его принадлежали к тунгусским племенам, которые вели свое происхождение от самого князя Гантимура. Были у Бутина и Дарасунские золотые промыслы недалеко от Нерчинска. Проездом через Нерчинск в доме Бутина останавливался наследник цесаревич, будущий император Николай II, во время своего путешествия по Сибири в 1891 году.

Нынче в доме не было ни танцевального зала, ни картин, ни зеркала во всю стену, доставленного из самого Парижа. Музыка с хоров не играла. В этот раз, по случаю прибытия приаргунских гостей на комендатуре случилась вечеринка с пельменями и водкой. На следующий день, оставив Гусенкова,  группа  выдвинулась на заставу «Олочи» с целью проведения с китайцами встречи пограничных уполномоченных. Во встрече Александр не участвовал, но обеспечивал её негласное фотографирование. В те,  уже далекие времена официально это делать не разрешалось и съемки приходилось вести из-за укрытий, в данном случае из автомашины. Таким образом, в июне 1973 года Александр впервые наблюдал встречу пограничных представителей двух сторон, которая проходила возле китайского поселка с интересным названием Шивэй. Поселок состоял из нескольких рядов низких и серых лачуг, по-сибирски называемых времянками.

Жизнь в них еле теплилась. Идея с коммунами в Китае провалилась. Вспомнился Александру разговор на эту тему в стенах школы
- В чем же суть этих коммун? - задавали слушатели вопрос молодому преподавателю истории КПСС, бывшему сотруднику Пятого Управления.
- Не такой уж я специалист в этом деле. Как мне представляется из прочитанного, Мао видел в них большие преимущества: можно было в одной организации объединить промышленность, сельское хозяйство, торговлю, просвещение и даже военное дело. Главное – вводился принцип самообеспечения.
- Опора на собственные силы, - пояснил принципиальный Толя Боровков.
- Вот - вот. Эта самая опора. Без всяких государственных дотаций.

- Получалось, коммунам средств не давали, а все что они зарабатывали, у них изымали. Так что ли? - спросил другой Сашин товарищ Олег Матвеев
- Ну, не все, конечно, забирали. Оставляли, так называемый, прожиточный минимум.
По сути дела в коммунах вводилось уравнительное натуральное распределение. Устанавливалось нормированное питание в общественных столовых, минимальное обеспечение личным имуществом, одеждой, обувью. Стариков и детей направляли в «дома счастья», то есть в приюты. Обучение и медицина – бесплатно. Свадьбы, похороны – за счет коммун. Настоящее светлое будущее. Ни о чем не думай, только работай. В результате, - полный провал идей Мао и его надежд на двужильного китайца, страну охватили голод и волнения.

 Вот чего добился председатель Мао, проводя на живых людях эксперименты, - размышлял Александр. Интересно, китайцы, участники нынешней встречи на границе, что-нибудь слышали о недавнем выступлении нашего генсека Брежнева в Алма-Ате? Вряд ли. А он заявил: «Несмотря, ни на что Советский Союз хочет добрых отношений с Китаем, мы сделали все от нас зависящее для нормализации отношений».
 У соседей сейчас другие надежды. Совсем недавно в Пекине и Вашингтоне были открыты постоянные представительства – «Группы связи», что фактически означает обмен посольствами. Американцы сразу стали издавать хвалебные книжки о Мао Цзэдуне. Один специалист даже заявил: «Культурная революция якобы задумана Мао для того, чтобы закалить молодежь в революционных боях и предотвратить возможность перерождения коммунизма».

Вот и Чжоу Эньлай в одной из речей пояснял, что проводимая революция имеет три цели: революционизировать сознание людей, удержать политическую власть и воспитать новое поколение. Коротко и понятно. Без всяких философских словоблудий со ссылками на разных авторитетов. «Большой скачок» совершался для спасения революции,  а Даманские события – это ничто иное как «салют в честь рождения новой сверхдержавы – Китая».
- Название поселка Шивэй как-нибудь переводится? - спросил Александр местного знатока Суровцева
- Шивэй и есть шивэй. Никак не переводится. Народность такая была в Китае, а может и сейчас есть. Некоторые специалисты утверждают, что шивэй и татары это одно и тоже. Другие считают их монголами и родственниками киданей. На юге проживали кидани, на севере – шивэй, а суть одна. Понятно?
- Понятно. А Олочи это тоже от татар?

- Олочи это эвенкийское название. Что означает, не знаю. Слышал, что олочи и онучи это одно и тоже, - пошутил Веня, - но я не верю. 
Особых впечатлений по стажировке не осталось. Жизнь, служба и работа в забайкальском регионе наводило уныние. Если в Казахстане в степи попадались оазисы, цветущие горы, быстрые и чистые реки, то здесь царило запустение и однообразие. Народ в Забайкалье не задерживался и всячески старался побыстрее выслужиться и уехать на учебу.
Вахромеев заочно окончит ВКШ, будет служить в Чите, в Клайпеде и остановится в Магадане. С Веней Суровцевым Александр встретится в Хабаровске. К тому времени он окончит Краснознаменный институт и займет должность заместителя начальника отдела в Бикине.  Водянников переведется в Хабаровск, а после во Владивосток уже генералом станет начальником отдела Тихоокеанского округа. И Веню Суровцева заберет к себе. Некоторые не выдержали «тягот военной службы». Так, капитан Гусенков на почве семейных неурядиц ударился в пьянство, покусился на железнодорожную кассу. За что  попал под суд.

Теснее всего судьба Александра соприкоснется с полковником Водянниковым. Через год он встретится с ним в Хабаровске. Не исключено, что именно Андрей Назарович, зная стажера по Приаргунску, к себе его и вытребовал у московского генерала Шишлова, начальника всей пограничной разведки.
Возвращаясь со стажировки, Александр  попрощался и с декабристскими каторжными местами: Нерчинский завод, Петровский завод, Горный Зерентуй.  Сколько, интересно, погибло в этих местах ссыльных декабристов?
Вспомнились строки из романа Чивилихина «Память», прочитанного в Роман-газете «…через Читу прошли каторжники; с ними было трое наших ссыльных: Сухинин, барон Соловьев и Мозгалевский. Все трое принадлежали к Черниговскому полку, и были товарищами покойного Сергея Муравьева; они прошли пешком весь путь до Сибири вместе с обыкновенными преступниками».

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье;
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремление...

Вначале мучений Сухинова и Мозгалевского  поставили перед вновь сформированным Черниговским полком. Раздались слова приговора: «Сослать в вечнокаторжную работу в Сибирь». Сухинов громко сказал: "И в Сибири есть солнце"…
Две недели закованные в железа товарищи пробыли в Киевской тюрьме, ожидая выздоровления одного из своих союзников, Быстрицкото. Они отказались принять денежный дар, собранный для них сострадательными киевлянами, хотя были полураздеты, больны и голодны, а общий их капитал перед невообразимо дальней дорогой составлял всего два рубля серебром. Перед самым этапом они встретили в канцелярии двенадцать солдат-черниговцев и разжалованного мальчика-юнкера, отправляемых на Кавказ, в действующую армию. Офицеры союза «славяне» уговорили солдат принять от них эти два рубля, уверяя, что располагают средствами и ждут еще помощи от родных, «сами же пошли на кормовых, которых полагалось по 12 копеек в сутки.

Начался долгий и тяжелый этап под осенними дождями и холодами.  Железа с них не снимали, руки у них были соединены не цепями, а так называемыми наручами — железными стержнями без единого звена.
Чивилихин писал:  «…Самое пламенное и самое мрачное воображение не в состоянии представить себе страданий, испытанных нашими изгнанниками. Без одежды, без денег, оставленные на произвол судьбы, преданные самовластию каждого командира инвалидной команды, они испытывали все физические и нравственные мучения. Сообщество воров, разбойников, бродяг и распутных женщин внушало отвращение к жизни и презрение к человечеству. В городе Кромы Орловской губернии тюрьма, в коей они провели ночь, была настоящею пыткою и сделалась почти губительною для них. В двух маленьких комнатах набито было полно арестантов, между коими находилось несколько больных женщин, которые из религиозного фанатизма отрезали себе груди и были оставлены без всякого пособия; тела их были почти полусгнившие; смрад был такой, что к ним близко никто не подступал…  провели всю ночь у маленького тюремного окошка; товарищи спали под нарами, на сыром и нечистом полу, но и в сем успокоении они должны были чередоваться по причине чрезмерной тесноты: когда один лежал, другие двое стояли».

Соловьев и Мозгалевский заболели «горячкой» — по-современному это был грипп или, быть может, воспаление легких. Они ничего не помнили за дорогу от Калуги до Москвы, куда их привезли на телегах; чтоб они не разметались совсем в жару и беспамятстве, их привязали к повозкам веревками. В московской тюрьме заболели Сухинов и Быстрицкий. Последний так и не смог выздороветь до отправления этапа и остался в тюрьме, а трое товарищей 1 января 1827 года, в стужу и метель, пошли дальше, гремя своими железами, под которыми омертвлялась и загнивала кожа.
Не станем описывать трудностей сей дороги: никакое перо не может изобразить оных. По Сибири с ее холодными дождями и жестокими морозами Сухинов, Соловьев и Мозгалевский шли всю следующую осень и зиму. Трое товарищей прибыли в Горную контору Нерчинских рудников 16 марта 1828 года, проведя в пешем кандальном этапе один год шесть месяцев и одиннадцать дней.....

Мозгалевский был родом из Черниговской губернии, из Нежина. Корни его по отцу уходили в Польшу, а по матери — во Францию. Гвардейский капитан Осип Мозгалевский был женат на Виктории де Розет, дочери придворного короля Людовика XVI Шарля де Розет, эмигрировавшего. во время французской революции в Россию…Будущий декабрист учился в Нежинской народной школе, потом в Петербургском 1-ом Кадетском корпусе, из которого вышло немало декабристов».
При проверке Александр выяснил, что  Осип Мозгалевскйй в 1-ом Кадетском корпусе учился, но  в Черниговском полку, не служил.  1825 год застал его подпоручиком Саратовского полка, дислоцированного близ Житомира. Через Сибирь шел, ехал в кибитке, но как Сухинов в Нерчинских рудниках не бывал, а оказался на пожизненной Нарымской ссылке. Это где-то рядом с Чулымом, где мама с бабушкой Степанидой Андреевной тоже отбывали ссылку, - решил Александр.

Вспомнилось как однажды, а было это еще на Крупской улице,  сестра Лидия после школы расспрашивала маму про бабушку, Чулым, про тиф и почему у них такие плохие волосы. Это ее особенно раздражало.
- Мама? Ты давно обещала рассказать как вы с бабушкой ездили на Чулым.
-Так уже рассказывала, и объясняла, что волосы у нас с тобой такие жидкие от моего тифа. Подстричься тогда надо было, да никто не подсказал. Вот они все и вылезли.
-Ну расскажи еще раз как вы с бабушкой лиха хватили.
- В Абакане на вокзале было  много повозок вроде нашей, - начала она свой рассказ. Помню команду: «По вагонам». Подводы подъезжали к вагонам-теплушкам, начали разгружаться. Народ попер, крик, шум. Не так просто перегрузиться, когда кругом толчея вплоть до драки. Милиция свистит, дети плачут, паровоз  временами дает гудки. Просто ад кромешный.

- Как же вам с бабушкой удалось перегрузиться? Она старая, а ты еще совсем молоденькая.
- Не знаю как дочка, только оказались мы в вагоне, рядом с нами еще несколько семей, кругом мешки с барахлом, ящики с посудой и с разной рухлядью. При этих словах, она  посмотрела на раскладную медную староверческую иконку, стоящую на тумбочке в уголке комнаты, и заплакала.
- Вот и все, что осталось маминого. Ведь не хотела тогда уезжать из Артемовска, но она благословила и отдала свою давнюю иконку, доставшеюся ей от своих родителей. Сколько ей лет никто не знает И мамы уже нет который год. Как родился сын Сергей, в этом году через месяц и она ушла. Сергея и назвали в честь ее брата Сергея Андреевича.

- Ну что ты мама! Не надо, успокойся, - засуетилась сестра. А что потом было?
-Потом нам объявили, что эшелон идет до станции Суслово, а дальше путь на лошадях за реку Чулым, на гари, где и будет для всех работа и пристанище........ Ехали до этой станции долго, останавливались на каждом полустанке. Из Суслово выехали уже листочки на деревьях появились, на полянах зеленая трава.
На станции поджидали люди с повозками. Это оказались крестьяне из ближайших деревень, мобилизованные для перевозки кулаков. Дорога пролегала по тайге и была она  сильно разбита. Кто-то говорил,  что перед нами прошел еще один обоз. Возничий, как помнится, был из деревни Воскресеновка  местность, по которой мы следовали, он называл Мариинской тайгой. Постоянно шел дождь и никто из бредущих не имел ни дождевиков, ни палаток или хотя бы брезента, чтобы укрыть себя и вещи.

Так ехали ежедневно, несмотря на погоду. Трогались с места с восходом солнца и ехали до заката и очень медленно, так как дорога была разбита и люди с трудом брели  под дождем. Колонну сопровождал комендант, который время от времени давал разные  команды. Когда поступала «Остановиться на ночлег», все начинали на кострах сушить одежду и готовить ужин. С тех времен и научилась в любую погоду разводить огонь. А ведь нужно было еще приспособить котел над огнем, для чего вырубить рогатины и поперечину. Ели болтушку, - заваренную муку на мясном бульоне из вяленого мяса, что прихватили из дома.
Спали у костров на пихтовых ветках. Кто пристраивался на телегах или под ними  – получалось неплохо, а главное сухо и  тихо, спали как убитые, ведь не слышно было постоянного скрипа колес.. - Наконец закончился сосновый бор. Возничий сказал, что приближается деревня, а за ней Чулым. Первая на пути деревня Ступишино.  Всех нас разместили на ночлег по избам.  На утро обнаружили умершего мужчину – это была первая смерть в нашем обозе.

Переправа  через Чулым паромная. Проехали еще одну деревню. Не запомнилось как  называлась, останавливались так как там была больница. Вброд переехали какую-то речушку и оказались в совершенно ровной пустынной местности. Ни здорового, ни сгоревшего леса не было, но  местность называлась гарь. Дали команду обустраиваться.
 В первые же дни стали умирать люди. Голод сделал свое дело. Бросились на рыбу. И сами ловили и деревенские приносили . Одна знакомая поела малосольную и через несколько дней скончалась. Началась дизентерия. Многие оказались в больнице, которую накануне проехали. Оказалась и я там, с тифом.
-А что потом ?  - спросила сестра
 - Потом суп с котом, пошутила мама, уставшая от разговоров. Завтра на работу рано, да и вам с Шуриком отдохнуть надо, ложитесь давайте. Смотрите, Сережа уже дрыхнет во всю. Разговор закончился, а сон еще долго не приходил.

- Ссылки, кандалы, гари, рудники. Было это в разное время, а все едино. Хотя  условия не сравнишь — при царе батюшке все же было вольготнее, в гарь не вывозили и в землянках не держали, - сравнивал Александр. А суть, пожалуй, одна. Как повелось на Руси с давних времен людишек не жалеть, так оно и продолжалось, как говорил Маяковский «до дней последних донца».
 Николай Мозгалевский по суду был признан Государственным преступником, а маму с бабушкой просто так, лишили всего и отправили в болотный край выживать. Спасибо им, выжили и жизнь продолжилась. А ведь могла и пресечься.
Практика закончилась. Возвращался Александр не как декабристы этапом, пешком в кандалах и в кибитке, а поездом до Читы, затем самолетом до Свердловска. Пока отдыхал дома, в Китае прошел очередной съезд КПК.

Ничего хорошего он не решил. Те же лозунги «Глубже рыть убежища, больше запасать зерна». Говорилось о какой-то нечисти «каждые 7-8 лет вылезающей наружу». Вспомнили и царскую Россию, которая «самая опасная и начала агрессию раньше всех». Она якобы захватила китайскую территорию, превосходящую по размерам больше чем  три Франции. У французов на этот счет, имелось свое мнение. Они утверждали, что руководство Пекина «готово вступить в союз с самим дьяволом» ради борьбы с СССР».
Наши газеты поясняли, что таким «дьяволом» может стать Япония. И не только для борьбы против СССР, а и за передел сфер влияния в Азии. Не зря же китайцы начали строить в Лаосе дорогу от границ Китая в сторону Вьетнама и Таиланда.