Тропинка в сумерки

На дне лощины густела прохладная синева. Давно миновал полдень, солнце пряталось за зубчатым каменным гребнем, и, если смотреть отсюда, только самые вершины сопок оставались ярко освещены. Пахло сыростью.
- Мда, - неопределенно сказал Влад и передернул плечами, как будто мерз. По всему было видно, что он признает правоту младшего брата. – Странное местечко…
- А я что говорил! – Тимур посмотрел на тропинку и почувствовал то же, что и при самом первом взгляде на нее – непонятную угрозу пополам с щемящей тоской. Тени, лежавшие между камней, там были угрюмее, тишина – тяжелее и неподвижнее, чем в самой лощине. Объяснить это внятно Тимур никогда бы не смог.
- Давно ты ее нашел? – Влад задумчиво разглядывал кучу камней, отдаленно напоминавшую сложенную кем-то пирамиду, за которой, собственно, и начиналась тропинка.
- В четверг, когда искал синюю глину.
Старший брат кивнул. Они уже почти месяц гостили у двух своих тетушек – маминых сестер, которым не удалось выйти замуж и завести своих детей, поэтому племянники уже второй год подряд делались их законной летней добычей. Владу недавно исполнилось тринадцать, Тимур отставал во времени на три года. Оба брата сейчас недоумевали, как они ухитрились пропустить такое необычное явление – при том, что еще в предыдущий приезд, в прошлом году, облазили все окрестности с ватагой местных сорвиголов.
- И что там?
Тимур пожал плечами.
- Не знаю… Я еще туда не ходил. Можем сходить вместе, если хочешь, - торопливо добавил он, поймав изумленный взгляд брата. У них было принято хвастаться друг перед другом открытиями и приключениями, и каждый не упускал случая первым исследовать что-нибудь новое, чтобы потом с торжеством преподнести свой рассказ другому.
Влад снова пристально посмотрел на тропинку. Она, несомненно, манила за собой. Но что-то мешало ступить на нее доверчиво и безбоязненно, как на большинство других, обычных. Как будто в воздухе над ней застыла невидимая глазом, но ощутимая каким-то глубинным внутренним чутьем тень. Мальчик вздохнул. Покрасоваться перед братом и лишний раз подчеркнуть свое старшинство, конечно, хотелось. Только откуда-то взялось странное подозрение, что это может не пройти безнаказанно. А поскольку старший брат обязан быть не только отважнее, но и разумнее…
- Нет, сейчас мы туда не пойдем - скоро темнеть начнет. Лучше завтра утром. Наберем еды, возмем фонарики, веревку… Мало ли, что может встретиться: туннель, обрыв или, например, пещера. Нужно как следует подготовиться.
- Точно! – Тимур облегченно вздохнул. Он был рад, что не придется доказывать свою доблесть прямо сейчас. Завтра – это все-таки завтра.
Братья повернули домой. Воспоминание о тропинке пробудило в каждом сосредоточенную угрюмость, чем-то схожую с подавленностью. Кажется, даже любопытству места по-настоящему не осталось. Победить это можно было только одним способом: пойти по тропинке, забраться как можно дальше и выяснить, что ничего особенного в ней нет. Или все-таки есть?

Половину ночи лил дождь. Утром все вокруг оказалось таким мокрым и слякотным, что решено было отложить поход на попозже, когда выглянувшее солнце подсушит землю и скалы. А спустя два часа Тимур повредил колено, свалившись с калитки, на которой катался туда-сюда. Весь день ушел на поездку к врачу, возню с гипсом, испуганное оханье и горестные восклицания. Тетушки кляли себя, ветхую калитку и скользкую погоду, а братья исподтишка посматривали друг на друга, и каждый пытался понять, догадывается ли другой о том облегчении, которое он невольно испытывает. Потому что про тропинку оба помнили, несмотря ни на что.
Следующие три недели Тимур валялся на раскладушке под вишней в саду, читая книжки, которые одна из тетушек – деревенский библиотекарь – приносила ему в огромных количествах, а Влад гонял на велосипеде по окрестностям со своими ровесниками. Вечерами он расписывал брату то, что довелось повидать за день. Тимур слушал, глотая от зависти слюнки и восторженно блестя глазами.
Однажды Влад внимательно посмотрел на младшего брата и сказал:
- Я узнал, куда ведет та тропинка.
Тимур не стал даже переспрашивать какая – и так все было ясно. Та, начало которой они видели в лощине. Та, над которой витает невидимая и, кажется, зловещая тайна. Та, на которую никто из них до сих пор не решался или не мог ступить.
- Ты прошел по ней? Без меня…
Трудно сказать, чего было больше в этом восклицании, сожаления или упрека. Влад помотал головой.
- Нет, я не ходил! Просто мы были у озера – в низине, где березовый лес. Один берег довольно сильно заболочен, так что я даже слегка увяз со своим великом и отстал от других. Вот тут-то я ее и увидел…
Тимур подался вперед.
- И какая она?
- Такая же… странная. Только вдоль нее не скалы, а деревья. И где-то в той стороне журчит вода, как будто там ручей.
- Может быть, это все-таки другая тропинка?
Влад качнул головой.
- Та же, я уверен. Все совпадает: и направление, и сумрачность, и… непонятность. Теперь ясно, что она ведет от лощины к озеру.
- Но что там – в середине, между лощиной и озером? Ты ни у кого не спрашивал? Ведь раз тропинка есть, значит кто-то по ней ходит!
- Нет, я не стал спрашивать. Это ведь только наша с тобой тайна. Так?
- Так… - неуверенно согласился Тимур. Он не знал, чего ему больше хочется: чтобы дело с тропинкой наконец полностью разъяснилось, или чтобы у него с братом была общая тайна. – Только ты не ходи по ней, пока я не выздоровлю, ладно?
- Само собой, - усмехнулся старший брат.
Лето катилось быстро, непрочитанных книг в библиотеке становилось все меньше, да и лежать на раскладушке в то время, как сверстники бегают на озеро или лазают по сопкам, удовольствие, прямо скажем, небольшое. Так все каникулы бездарно проваляешься и не увидишь ничего интересного! Самым большим потрясением было то, что и после того, как гипс с ноги сняли, Тимур не смог ходить. Мышцы, привыкшие оставаться в покое, не желали возвращаться в рабочее состояние, и сделав несколько мелких семенящих шажков, он начинал падать. К тому дню, когда за братьями приехали родители, чтобы везти их назад в город, Тимур едва научился передвигаться, держась за мебель…
Он сидел за чайным столом на веранде, горько жалуясь маме на такую несправедливость судьбы, когда с улицы вернулся Влад. Который, конечно, обрадовался встрече с отцом и мамой, но был подозрительно задумчив, как будто какое-то недавнее происшествие выбило его из привычной колеи. Он, разумеется, не рассказывал в этот раз о своих дневных похождениях: не до того было. Но среди суеты, которая обычно возникает, когда в дом съезжается много гостей, его спокойствие и серьезность казались неестественными. Правда, заметил это один Тимур.
Улучив минуту, когда взрослые увлеклись своими разговорами, а они с Владом оказались немного в отдалении, он подтолкнул брата локтем и прошипел:
- Ты ходил по ней?
Влад посмотрел на него, как будто впервые видел.
- Это ты о чем?
- Не прикидывайся! Ты ходил по нашей тропинке!
- Да нет. С чего ты взял?
- Не ври! – Тимур с трудом сдерживал слезы. Самое печальное было то, что он и сам не мог объяснить, что приводит его в такое отчаяние. – Я вижу по твоему лицу – ты ходил!
Влад отодвинулся от него и откинулся на спинку дивана. Он вел себя почти как взрослый.
- Ладно, ладно… Ходил. Ну и что? Завтра нас забирают в город. Ты все равно пока сам идти не можешь. И что же, нам весь год до следующего лета гадать – было там что-то или не было? Зря ты на меня обижаешься!
Тимур помолчал, глотая обиду. В глубине души он испытывал облегчение, и не мог себе в этом не признаться. К тому же, в словах брата было много справедливого. Не говоря уже о том, что Тимур не умел и не любил долго сердиться, да еще и лопался от любопытства.
- И что же там? – спросил он, заранее содрогаясь.
- Ничего.
- Что значит «ничего»?
- То и значит. Ничего особенного. Самая обыкновенная тропинка. Я прошел от озера до лощины, а потом обратно. Ни капельки интересного там нет!
Тимур не верил своим ушам. За лето он успел сжиться с этой тайной, окружить ее холодноватым мерцающим ореолом, привык засыпать и просыпаться, предвкушая открытие и ужасаясь неведомому…
- Не может быть!
Влад равнодушно пожал плечами и встал.
- Не веришь – попробуй сам, - и ушел ко взрослым.
Тимур сидел и смотрел в окно, золотистое от заката. Потрясение оказалось таким сильным, что он даже не плакал. Было ясно: Влад не врал, но что-то оставалось недосказанным, а может, недопонятым или недочувствованным.
Даже на другой день, когда посреди суеты проводов вся их семья садилась в машину, младший брат ощущал в сердце безрадостную тяжесть от незавершенности всей этой истории. У него было предчувствие, что тропинка станет сниться ему в городе, напоминая о себе.

***
Весна выдалась затяжная – то все начинало дружно таять под потоками тепла, льющимися со слепяще лучистого неба, то вдруг резко подмораживало, и вчерашняя кашица из снега и грязи застывала жесткими неровными комьями, а лужи превращались в опасные ледяные залысины. Каждый день, собираясь на работу в клинику, Тимур гадал, надеть ему пальто или легкую куртку, потому что в течение дня погода могла непредсказуемо измениться.
Еще до того, как дежурный по отделению успевал открыть рот, он знал, что сейчас услышит: ежедневно к ним доставляли стариков с переломами конечностей, поскользнувшихся на льду домохозяек с травмами спины и головы, хмельных мужиков, которые и при нормальных погодных условиях с трудом сохраняли равновесие, водителей легковушек, пострадавших в «гололедных» автомобильных авариях, - словом, жертв весеннего травматизма. Когда смена заканчивалась и автобус вез его домой, перед глазами все стояли влажные гипсовые бинты, открытые переломы, опухоли и вывихи… Только возле собственного подъезда Тимуру удавалось наконец стряхнуть с себя рабочее состояние и настроиться на встречу с домашними. Поднимаясь по лестнице, он уже думал о жене и детях. У него теперь были дочь-школьница и малолетний сын.
В этот раз, только он успел взяться за ручку подъездной двери, как его остановил негромкий, серый, как шелест сухих листьев, голос, которого он не слышал уже давно:
- Никого нет дома…
Тимур резко обернулся. Совсем близко к нему, практически лицом к лицу, стоял высокий худой человек в дорогом пальто и щеголеватой кожаной кепке. Его лицо было нездорового серого оттенка, и вообще он казался больным, только глаза оставались блестящими, пронзительно острыми, все примечающими.
- Что тебе нужно? – Тимур изумленно отметил, как что-то в душе, помимо его воли, обрадовалось этой встрече. Несмотря ни на что. – Зачем ты пришел?
- Не беспокойся, - невесело усмехнулся Влад. –. Это в последний раз.
- Один последний раз уже был.
- Сейчас все по-другому.
- Нет, - Тимур клял себя за жесткость, но иначе больше не мог.
- Посмотри на меня. Мне осталось совсем немного.
Братья с минуту стояли, пристально вглядываясь друг в друга.
- Я не буду больше тебе помогать. Все, что мог, я уже сделал, теперь выпутывайся сам. Извини, меня ждут дома!
Влад отступил на шаг.
- Я же сказал, дома никого нет.
Тимур, уже распахнувший дверь, чтобы шагнуть в подъезд, снова замер, осознавая смысл этих слов. Через секунду он уже вцепился в модное коричневое пальто и тряс его.
- Где они? Куда ты их дел?
Худые сероватые пальцы стряхнули его руки без видимого труда. Он и не понял, как оказался в нескольких шагах от брата. Посмотрел на свои бессильные ладони, как будто видел их впервые…
- С твоими домашними все в порядке. Они веселятся в парке. Ты слышал рекламу сказочного детского городка? Они там.
- Так это твоя работа? Надо полагать, завтра этот городок исчезнет, будто его и не было…
- Он может исчезнуть уже сегодня. Сейчас, - Влад смотрел спокойно, только глаза поблескивали нечеловечески пронзительно.
У Тимура перехватило дыхание.
- Ты успел докатиться до грубого шантажа? – едва выдавил он, а в груди беспомощно тряслась, боялась какая-то важная, неизвестная медицине жилка…
- Помоги мне, брат! – сказал Влад. В его просьбе прозвучала не угроза, а тоска. Мужчины снова впились друг в друга взглядами, как будто каждый читал на лице другого что-то важное, для чего и слов-то не подобрать. – Я мог войти к тебе в квартиру и подождать тебя там. Но я не хотел этого делать без твоего разрешения.
- Ты и не мог войти ко мне в квартиру. Без моего разрешения.
Влад хмуро улыбнулся.
- Не дашь сблефовать. Кое-чего я по-прежнему не могу, это правда. Ты впустишь меня?
Через минуту они поднимались по лестнице.
Тимур отомкнул дверь и вошел; следом, несмотря на крайнюю худобу, боком протиснулся в дверь Влад. Для хорошо одетого господина он вел себя довольно странно: скованно, почти воровато.
- Когда ты приехал?
- Позавчера утром. Нужно было кое-что подготовить.
- Детский городок? – съязвил Тимур.
- И это тоже.
Влад в мгновение ока, каким-то невообразимым маневром, высвободился из пальто. Казалось, оно само сползло с него, как змеиная кожа, и устроилось на вешалке. На старшем брате был темно-зеленый костюм, бледно-салатная рубашка и серебристый галстук. Влад повернулся к зеркалу в прихожей, приглаживая волосы. Зеркало отразило человека в черных брюках и коротком светлом пиджаке, из которого торчал пестрый ворот сорочки.
- Прекрати.
Отражение исчезло. Совсем.
Мужчины прошли в кабинет и устроились за столом друг против друга. Теперь они избегали прямых взглядов.
- Сколько тебе нужно на этот раз?
- Десять кубиков. Я заплачу.
Тимур присвистнул.
- Аппетит растет, а? Убери деньги, я ничего от тебя не возьму. И что потом?
- Ничего, - Влад опять усмехнулся. Усмешка на сером лице выходила тусклой, как будто выцветшей. – Уеду домой и буду тянуть, сколько смогу. Обещаю, что ты меня больше не увидишь.
- Почему ты не бросил это еще в самом начале, брат? Почему?!
Влад взял со стола увесистый черный том «Справочника по травматологии» и несколькими размашистыми движениями скатал его в маленький шарик, похожий на пилюлю. Притянул взглядом лист бумаги и сделал его объемным, похожим на пирамиду. Вытряхнул их пластмассового стакана карандаши, сплющил стакан, не притрагиваясь к нему, затем руками открыл полуторалитровый «пузырь» с минералкой, стоявший на столе (Тимур всегда держал в кабинете что-нибудь из газированных напитков), и вылил его весь на получившийся плоский белый кружок. За пределы кружка не пролилось ни капли.
Тимур, насмотревшись, усмехнулся.
- Фокусник, да и только! Верни книгу, она мне нужна.
Влад аккуратно выпрямил стакан и вылил воду обратно в бутыль. Бутыль оказалась полной. Темная пилюля раскрылась наподобие черной розы, потом приняла прямоугольную форму и зажгла на твердеющем переплете золотые буквы «Справочник по травматологии. Издательство «Химия и медицина». 2000 год».
- И это не все. Я теперь могу делать вещи практически из ничего.
- Рад за тебя. Не пропадешь в жизни. Одно плохо: посмотри, на кого ты стал похож! Вылитый вампир. Я иногда просыпаюсь в холодном поту – мне снится, каким способом ты раздобываешь себе «лекарство», когда меня нет рядом!
- Не беспокойся, ты – мой единственный источник балансирующих элементов. Одного визита сюда мне хватает надолго. Я просто меняю форму своего бытия - перерождаюсь в существо иной, уже почти неземной расы. Сверхрасы!
- Только при этом никак не научишься обходиться без человеческой крови?
Влад устало и сумрачно посмотрел на младшего.
- Я ведь уже говорил … Мне остался всего один переход, брат. Самый последний, а я все никак не могу решиться. Мне давно пора уже быть там. Но если бы ты знал, как… как это жутко – перестать быть человеком совсем, до самого конца! Власть над материей, знания, даже практически бессмертная жизнь – все кажется таким незначащим на этом краю…
- Тогда зачем тебе туда? И каким ты будешь, когда совершишь этот переход?
Влад провел ладонями по лицу. Серые пальцы заметно дрожали. Тимур навалился грудью на стол и не отрывал взгляд от такого знакомого и в то же время уже такого чужого лица.
- Может быть, для такого, каким я стал сейчас, лучше, чтобы все побыстрее закончилось. Наверняка находятся такие, кто рвется за эту грань с охотой. А я - сам не знаю, чего жду… Так, конечно, не может продолжаться долго. Я чувствую, что все равно продолжаю изменяться, несмотря на свое нежелание, несмотря на твою помощь. Это уже необратимый процесс. Ты, наверное, смотришь сейчас на меня и думаешь: «Куда подевалась его спесь? Два года назад он вовсю хвастал своей избранностью, а теперь жалуется, что она обернулась не тем, чем казалась!» Так и есть.
- Может, все-таки расскажешь, что с тобой случилось на той тропинке? Что ты видел? Я действительно хочу помочь тебе. Только по-настоящему, а не так… - Тимур кивнул на шкафчик, в котором хранил лекарства и медицинские инструменты.
Старший брат грустно улыбнулся.
- Ничего не случилось, я уже сто раз говорил. Там нет ничего – из того, что можно услышать или увидеть. А те ощущения, которые у меня возникали, словами не передашь. Просто есть на свете тропинки, по которым… - он запнулся, потом заставил себя закончить, - не стоит ходить. Даже чтобы доказать свою смелость. Даже от большой любознательности. Даже для спасения своей или чьей-то жизни. Просто нельзя – и все.
Повисло густое, напряженное молчание. Влад откинулся назад в кресле, и у Тимура мелькнуло воспоминание: вот так же когда-то брат сидел на веранде в тетушкином доме, и его взрослая поза плохо вязалась с мальчишеской угловатой фигурой. Теперь они оба выросли, и каждый двигался своей дорогой: Тимур – обычной для большинства людей, а Влад… Влад продолжал идти загадочной сумрачной тропинкой, и чем дальше он продвигался, тем меньше светлого, да и просто человеческого, в нем оставалось.
- В первое время, когда я только начинал, было интересно, просто захватывающе интересно! Жизнь поворачивалась такими странными, волнующими, непривычными сторонами. Мне открывались глубинные законы, и на все мои вопросы вдруг находились ответы… Ты помнишь, каким я тогда был? Потом все стало как-то быстро и недержимо меняться… И во сне и наяву с меня каждую минуту требовали какого-то выбора, отказа от чего-то в себе. Как будто идешь по длинному-длинному мосту над бурной рекой, и кто-то выбивает у тебя из-под ног одно бревнышко за другим. А после всего, что творилось вокруг меня в последний год, я не знаю, что и думать… Мост вот-вот кончится. Только бревнышек под ногами больше не осталось.
Влад поднял на Тимура бездонные, отчаянные глаза.
- Дай мне твоей крови, брат! Позволь еще немного задержаться на этом берегу! Может быть, я все-таки найду выход… А если нет, обещаю принять то, что впереди, и больше тебе не докучать.
Тимур низко опустил голову, его захлестывала горечь. Сколько бы ни прошло лет и что бы ни случилось, они оставались родными братьями. У них была одна кровь от рождения, одна на двоих. Как мог он отказать брату в его просьбе? Он встал, отпер шкаф и достал упаковку с одноразовыми шприцами, жгут, вату, пузырек со спиртом... На секунду коснулся лбом холодного полированного дерева, когда прикрывал дверцу. Легче не стало.
Влад уже успел закатать рукав и неотрывно смотрел, как брат готовится к неприятной, но уже хорошо знакомой им обоим процедуре. Когда красный столбик, ползущий за крошечным поршнем, достиг нужной отметки, он сказал:
- Хватит.
Тимур вынул иглу из вены, зажал ранку влажной ватой. Следы прошлых уколов на коже давно зажили, только память о них свербила, как о чем-то постыдном или беззаконном. Он перетянул Владу жгутом руку выше локтя, нашел вену и медленно впрыснул брату свою кровь. На лбу у Влада выступил пот.
- В этот раз - не так, как раньше… Видно, я уже совсем на краю!
Старший брат устало прикрыл глаза. Тимур убрал со стола, тщательно завернул в бумагу использованный шприц, иголки, вату. Голова, как и положено, ощутимо кружилась. Он распахнул форточку, чтобы выветрился резкий спиртовой запах, несколько раз жадно втянул ноздрями холодный воздух. Потом остановился перед братом:
- Когда вернутся мои жена и дети?
Влад поднял серые веки и сделал в воздухе какой-то сложный пасс. Руки его двигались вяло.
- Скоро.
- Даешь слово?
- Они уже идут. Подожди четверть часа.
Тимур вышел на кухню, чтобы выбросить бумажный пакет в мусорное ведро. Его подташнивало. Прежде чем вернуться, он подошел к кухонному окну и несколько секунд оглядывал улицу. Ни высокой изящной фигурки жены, ни знакомых ярких курточек сына и дочки видно не было.
Из кабинета донесся стук тяжелого предмета, упавшего на пол.
Первое, что младший брат увидел, вернувшись, - «Справочник по травматологии», лежавший на паркете в стороне от стола вверх обложкой, с неловко подмятыми страницами. И только потом, до конца распахнув дверь, - Влада, который навалившись всем телом на стол, судорожно шарил вокруг руками и задыхался. Тимур успел подхватить брата за миг до того, как тот добрался до края стола и рухнул вслед за справочником. Лицо Влада теперь было абсолютно серым и мокрым от обильного пота.
 Тимур усадил его обратно в кресло и метнулся за лекарствами.
- С тобой уже было так? Что тебе помогает? Инсулин? Адреналин? Анальгетики?
- Ничего уже не… Мы опоздали… Мне нужно… уйти…
- Куда?! Сядь немедленно!
Влад неожиданно легко встал. Казалось, его позвоночник превратился в гибкий металлический прут, который то сворачивался, то резко распрямлялся.
- Нельзя… Если я умру, тебя посадят. Ты никому ничего не сможешь доказать.
Он уже был в прихожей, и даже пальто сидело на нем. В зеркале при его приближении возникло что-то длинное, черное, как будто обугленное… Влад ладонью смахнул отражение со стекла.
- Не подходи ко мне…
- Куда ты собрался? Останься!
- Нельзя. Это уже конец. Я тебя больше не потревожу. Кажется, все. Наконец - все…
Голос звучал на лестнице, хотя входная дверь оставалась закрытой. Тимур отпер ее, рванул на себя… Ни шагов, ни слов уже не было слышно. И никаких следов на ступеньках не было. Ничего.
Младший брат, как был, сбежал вниз и выскочил на улицу. Нигде в поле видимости не маячила высокая фигура в дорогом коричневом пальто. Зато на дорожке, ведущей к подъезду, Тимур увидел женщину с двумя детьми в ярких цветных курточках.
- Что случилось? – встревоженно спросила жена. – Почему ты стоишь на улице, да еще и раздетый?
 
***
Спустя примерно месяц Тимуру пришлось, впервые с того памятного лета, навестить своих престарелых тетушек. Одна из них сильно болела и очень просила его приехать, боясь, что потом встретиться уже не придется. Вторая, помладше, выглядела еще бодрой и встретили племянника на станции.
- Ох, какой ты вымахал! – восхитилась она, с удовольствием оглядывая его крепкую фигуру. – Жаль, что Влад сейчас в отъезде. Вот бы и на него посмотреть!
- Жаль.
Еще во время разговора по телефону Тимур понял, что о Владе тетушкам ничего неизвестно. Видимо, мама никогда не писала им, что со старшим сыном творится неладное. А сейчас Тимур и сам не знал, что все-таки случилось: стало брату легче, умер он или действительно пересек какую-то жутковатую мистическую черту, за которой для него стали невозможны сношения с человеческим миром. Поэтому и сказал, что Влад в длительной командировке за границей. Может, в каком-то смысле это даже было правдой.
Всю дорогу он думал о тропинке, заранее зная, что не удержится – и придет к ней. Не ступит на нее, конечно: пример Влада кого угодно отвратил бы от такого намерения. Просто постоит на том месте, где они когда-то стояли вдвоем, вглядываясь в таинственный сумрак, вслушиваясь в тревожащую воображение тишину. Просто постоит…
Тетушка провела его насквозь через здание вокзала – настоящую графскую усадьбу по сравнению с маленьким станционным помещением, которое Тимур помнил с детства. Они вышли наружу, и младший брат остановился, недоуменно оглядываясь по сторонам. Все изменилось. Над вечереющей площадью, когда-то бывшей просто обширным пустырем, вспыхивали гирлянды разноцветных ламп, рассыпала огненные брызги неоновая реклама казино. Вдоль ровных рядов однотипных многоэтажек разбегались во все стороны дороги с оживленным движением. Гудели автомобильные сигналы, размеренно мигали светофоры… Тимур следовал за тетушкой, как будто во сне. Это был не прежний захолустный поселок, а быстро и агрессивно растущий, совершенно чужой для него город, где в одиночку он, пожалуй, мог и заблудиться.
- Что, не узнаешь? – довольно спросила наблюдавшая за племянником тетушка. – У нас теперь все по-другому. Как десять лет назад курорт открыли, так народ валом повалил! Лечебные грязи в озере нашли, я вашей матери писала. Такой пансионат отгрохали, любо-дорого! Сейчас как раз за угол повернем – и увидишь... Вот, смотри: это наш главный проспект. Нравится?
Вниз уходила широкая, залитая электрическим светом улица. В самом конце ее темнело озеро, а на его берегу сверкал огромными освещенными окнами семиэтажный дворец. Вдоль по тротуарам спешили пестрые толпы пешеходов, по шоссе непрерывным потоком, мерцая фарами, лились автомобили.  Место казалось абсолютно незнакомым, и в то же время ему как будто чего-то не хватало… В сердце остро шевельнулась, вскинулась тревога.
- А где сопки? Здесь же, кажется, была лощина?
- Так взорвали все, когда дорогу прокладывали. В точности от лощины до озера и провели. Теперь к нам и из Москвы, и из-за границы лечиться ездят. Один корпус спортивного центра сдали, второй к сентябрю собраются закончить. Еще обещали новую лодочную базу построить, гостиницу…
- Церковь постройте! – неожиданно вырвалось у Тимура.
Тетушка удивилась и неодобрительно посмотрела на него. Большую часть своей библиотекарской практики она, непоколебимая материалистка, была лектором общества «Знание».
Магистраль перед ними сверкала и переливалась огнями.
- Красиво, правда?
Тимур не знал, что ответить. Он смотрел перед собой с растущим иррациональным ужасом. Тропинки больше не было, и тайна как будто тоже пропала. Не было отныне никакой тайны. Но Тимура, еще недавно видевшего мрачную тоску в глазах старшего брата, трудно было обмануть. Он точно знал, что сумерки остались.