Мне же хватит

Виктор Матюк

Мне же хватит

Мне же, наверное, хватит силы, мощь и деньги на баб тратить,
Мне же негоже на старости лет спать под дырявой рогожей,
Бог весть на что похожей! Кто-то бы другой овладел бы не только собственной плотью,
Но и душой, я же вовсе не такой, как кажусь со стороны, душу тянет к сладострастию,
Ей не хватает толики земного счастья и потому плоть наплевала на извечные святыни,
Взрастила за грудиной образ, давно позабытый на фоне вечной и безлюдной пустыни!
Оставить страшно мысль роковую, потеряно много времени впустую,
Вспоминается жизнь холостая, её затмевала страсть мирская,
Как себя не соблазнить? Как перебороть давнишний стыд?
Душа болит, и сердце плачет, никто судьбу уже не переиначит,
Всё это значит, что незабытый образ питается разбоем и обманом,
Но прикрыт дождём и сизым туманом, за незапамятным любовным романом
Последовали иные события, приходилось жить по наитию и торопить события
Земного бытия! Да, грешник я, отзвуки прошлого слышу и странный образ вижу,
Он ниспослан наземь свыше, дождь стучит о железную крышу, как молот по наковальне,
Всплывает сцена в деревенской спальне, итог печальный занял место центральное в душе,
Он приходит часто во сне и оставляет своё клише, как  после массивного папье-маше,
В непроглядной тьме! Пусть снова на промозглом ветру шумят берёзы
 И наземь падают горькие слёзы, пусть листва на землю неровно ложится,
А последний лист ещё на уровне ствола кружится, перед очами образ злодея,
Который панику сеет по округе, боятся бывшие подруги встречи с ним,
Он предстал пред ними человеком совсем другим, не тем, кем был!
Нет ни прежней мощи, ни сил, придавленный к земле, мыслит о полночной звезде,
Она его сопровождает везде! Бог весть, что творится в его душе, грусть гуляет по голове,
Он ест на серебре, пьёт из золотых чаш, но миром правит любовь и страсть,
Как бы заживо не пропасть, не та пошла масть в карточной игре,
Хотелось бы узнать, на какой струне предстоит играть старинный блюз,
Чтобы не оставить душу без истекших желаний и чувств!
Душа в былые времена блаженства была полна, пенился бокал старого игристого вина,
Всему сопутствовала тишина! Кто грешника освятит? Кто его за руку схватит?
Он сам свои грехи сполна  оплатит и сделает вид, что до сих пор для общения открыт!
У него приличный аппетит и ему не претит капитал, который этот нахал с бабами прижил,
Они под его крыло ползут и ищут там приют, он ловит их страсть на лету,
На этом прерву свою болтовню на краткий миг, сделаю рожу кислую, мыслю так,
Что без прекрасных и стройных баб нам не выжить никак! Они на своём всегда стояли
И деньги из любовников сполна выжимали, каждый любимец постельной брани
Перед своими наложницами сдавал экзамен: что и как надо сделать для утешения баб?
Сердце сильнее забилось, когда истина мужчине открылась, дверь в мир любви закрылась,
Кто-то ему сказал на языке родном, что лично он не спрашивал женщин о том:
Им лучше жить вдвоем или наедине, в голоде и в нищете? Мне же хватит дискуссий на эту тему,
Зачем зря терять драгоценное время? Всё равно его слова ветер выбросит в открытое окно,
Этот вопрос старик вслух не произнёс, он бы грудь женщины оледенил и норов взбесил! 
Проще шаг держать твёрже, чем опосля, судьбу браня, упасть с высокого коня долу,
Труден путь в гору, очень скоро седая проседь покроет голову,
Искры зла будет освещать только заходящий луч заката!
Пройден путь долгий от берегов Днепра до Волги бел не дольше,
 Чем жизни прожитая треть, к богу вопросов нет, под ногами зыбкая твердь,
Солнечный луч по земле ещё играл и ей дивную красоту придавал.
Душа сквозь тела без помех прошла, обнажена, то есть, раздета догола, так оно и есть!
Рано она была к плотской любви приручена, ею же измучена, теперь только кости да мощи,
Жила бы намного проще, отдыхала бы в соловьиной роще, пусть страсть проклятая
В футболке полосатой поступает с ней своенравно, всё равно она погибнет бесславно,
Уйдёт на самое дно, где тягостно и темно! Мне же хватит на жизнь жалких грошей,
Чтобы не думать, кто тебя завтра погонит взашей, не раз и не два раза мой прокричал,
 Что страсть – одно из тех начал, который канет в Лету бесславно, это чудище своенравно,
Ты же – не пророк, женат и не одинок, не игрок и не катала,
Но под твоей рукою вместе со страстью роковою  гибнет счастье земное!
Страсть и любовь действуют розно и пока не поздно им надо сделать всё возможное,
Чтобы время грозное осталось на горе крутой за высокой белокаменной стеной!
Ни свиста, ни  крика, нет ни единого умного лика, дверь в безвестность открыта,
Старик оспаривать решение рока не смел, да и не хотел творить сущий беспредел,
Взгляд стареющего льва, заинтересовала неподвижная листва!
Плоть ждёт моросящего дождя, а грешная душа неловко замерла
В ожидании просветления своего сознания, не зная заранее, что и как?
Тьма и мрак, как враг проклятый на жестокой войне, уподобляются сатане,
Повисшему на высокой белокаменной стене в стольном граде Москве!
Он гостей всегда унижал, наземь, ограбив, нагишом бросал,
 Себе недобрую славу снискал этот подлый и злобный шакал!
Пересохли уста, не слетают дерзкие слова с опухшего языка,
А людская толпа сидит в ложе наслаждения,
Ей без промедления подавай светопреставление, она своенравна, но бесправна
И потому тащит на своих плечах дырявую суму, и уходит тихо, не буди лихо,
На Калыму, трудно жить по уму! Никто не вечен, кран заверчен до отказа,
 Вот такая зараза в образе шаловливой бабы не стал мыслить трезво, и свернула резко туда,
Где изнывающая от засухи страна робко и стыдливо ждала проливного отрезвляющего дождя!
Её права никто оспаривать не посмел, коль есть весомая цель, не хрен сидеть без дел,
Сделан задел, а дальше что? Требуется одно: открыть для свежего ветра маленькое окно,
С трухлявыми переборками оно! Явь убегает во тьму, сеет смуту на ходе, дело идёт к тому,
Что, судя по всему,  страсть толпы не остудишь, грешниками забыт ты будешь!
Не в бою многие мужики погубили молодость свою, сложившись по рублю,
Затеяли войну в поддавки! Остановитесь, мужики, выходцы от сохи!
Неужто любой из  вас не знал, кто и как смиренных нищих унижал
И кто их в землю сапогами втоптал? Время ускоряет бег,
На носу ночлег, закрыться бы на замок от горестей и бед,
Но божественный свет уже сотни лет нам светит вослед!
Морщины стареющего мужчины говорили о том,
Что мужество есть в нём, он бесстрашие вынес с полей  гибридной войны,
Остался без жены и без семьи! Страстей струя, минуя меня,
Вонзилась в хилую грудь старика, словно длиннохвостая змея
Проползла в половую щель, чётко обозначена цель, склонилась над женскими ногами,
И кропила собственный грех горькими слезами! Никто не указчик ей, в душе своей
Она хранит ярчайший свет уже немало лет, её соперник – не бездельник,
Он немощен и сед, к греху его склоняет сущий бред, любовь на помине легка,
Эту весть принесли перистые облака! О да, пусть месяц молодой с радостью живой
Будет готов без лишних слов попробовать всё-таки сберечь полыхание мерцающих свеч
В душах тех, кто, презрев нераскаянный грех, смогли сохранить огонь божественной любви
В собственной груди! Боже, отведи и отврати, не позволь своему чаду сбиться с праведного пути!
Слышен громкий смех, он провоцирует всех на приговор веселью, пьянкам и безделью,
Кто их больше перенёс? Кому адресован этот вопрос? Кого гульба погубила?
Почему любимая женщина своего избранника предано не любила?
Он не в пример другим людям, неказист и блуден, но неподсуден,
Беспечен и счастлив, голову на женскую грудь, склонив, не стал повелевать,
Как ей его приказы выполнять? Опять двадцать пять причин найдётся,
Чтобы не вникнуть в просьбы своего же полководца, потух его искромётный взгляд,
Глаза прежним огнём давно не горят, нервы изрядно шалят, приходится идти наугад, но как
Исправить ситуацию и не попасть в прострацию? Он никогда бы не принял решения,
Не любя её и себя, тем не менее, проявил стремление к  небывалому терпению,
Местные дикари его в свой чёрный список внесли, но не смогли до конца извести!
Боже; грешника прости, неисповедимы твои пути! Как ему быть? Как дальше жить
И кого ему боготворить? Всё забыть и прошлое не вспоминать, как пить дать!
Пусть судьба в платье белом занимается нужным делом, а не торгует чужим телом,
Не могу обнять, не любя, не могу, увидев бабу где-то, нагло утверждать, что эта ****ь
За чужой счёт разодета, ходит без корсета, женщин много и все они грешны перед богом!
Выбирай любую, вес елись напропалую, только не ленись, ибо жизнь  потеряет всякий смысл!
Погоди! Плохо о женщинах не суди! Подумай: что и как? Оглянись назад! Чему ты не рад?
Везде бардак, все бабы – ****и, они  всем дают и спереди и сзади не хлеба ради!
Они мечтают жить на острове красивом, хотят выглядеть смазливо,
А бытие противоречиво и потому даже в глубине речного ила, мы, напрягая жилы,
Ищем даже во сне великое диво! Страсть спокойно вливается в наши воды,
Народ грешит, невзирая на прихоти погоды, постельная любовь стариков молодит,
А безбрачие их старит! То, что одиноко, не лишено человеческого порока!
С ними тяжко расстаться, к соблазну нельзя слишком близко приближаться перед тем,
Как назло женщинам всем, с одной из них обвенчаться! Что сказать разуму своему?
Река страсть мешает ему менять устаревшие черты женской страсти и красоты!
Кто их, как личность оценит, если ты, женщина, отдашься мужику без денег,
Возьмёшь в руки веник и будешь пол в его подворотне мести, но свою честь не сможешь спасти!
Неисповедимы господние пути! Ночь темна, пробуждая от сна, плачу в жилетку рукава,
Людская молва с ума свела стареющего жениха! Его голову посеребрил первый снег,
На остальное денег нет, полную чашу скитальцу налейте и вместе с ним сладострастие пейте,
Его морщинистое лицо в одну точку устремлено: там заповедное женское кольцо,
Он хочет ещё миг сладострастия повторить, иначе ему не жить без верной любви,
Как не суди и как не ряди: у каждого интересы свои теплятся в хилой груди!
Не суди и не судим будешь, если осудишь, прежнюю страсть мигом остудишь,
Но не позабудешь то, что случилось уже давно и из памяти не ушло до конца!
На всё воля творца! Ему принадлежат наши души и сердца! Развернувшись вполоборота,
Старик оставил неотложную работу, и сонмы свои решил перенести с неба на край земли!
Жены ближнего не возлюби, комплименты ей не говори, молчи, хоть умри,
Тебя не поймут люди-дикари! Она во всём блеске ходит по перелеску,
Запыхавшись на небольшом отрезке, остановится внезапно и резко,
Ибо даже ей ботинки жмут, а людские пересуды разум жгут!
Забудь всяк сюда входящий о любви и страсти настоящей,
Ведь рок судьбе открыто в глаза смеётся, она в его сетях как птицы в силках бьётся,
Прошлое назад уже не вернётся, оно гуляет вдалеке 
И всё, что у него на языке  держит на коротком поводке!
Томит небесный свод, есть шум чистейших вод,
Но холодный взор видит только укор иной стороны,
Душе не хватает тишины! Мне же хватит силы свои на баб тратить,
Кто платит, тот пьёт шампанское, отечественное или Итальянское!
Любовь продажной не бывает, об это небеса грешникам напоминают,
Но вникнув в суть, тут же во все колокола бьют в течение тридцати минут!
Воды чистые текут в океан, только один изъян опорожняет до дна стакан,
Людское стадо мечется вокруг, шум шагов и злобный звук слетают с шепелявых губ!
Не стоит рубить сук, на котором сидишь, будучи пьяным вдрызг!
От брызг шампанского кружится голова, да, она седа, но не те уже года,
Дабы оспаривать право у судьбы праведно жить, и вслух о грехах не говорить!
Вопрос закрыт, но не до конца, в эту ночь никто не будет прочь соблазнить чужую дочь!
Господа, не вы ли злобные слова в сторону девиц говорили и брали в руки вилы и топоры,
Но до поры до времени вас мучили сомнения, девицы спали на сельском сеновале
И вы свои наклонности от родни долго скрывали! Время всё стерпит, ветра трепет
И сменивший его детский лепет демонстрируют наглядно близость божества,
К чему высокие слова, когда голова седа, но года, хотя не всегда, обещают богатство!
Голову, склоняя чуть ниже гривы резвого коня, старик неспешно осмотрелся вокруг,
Прошёл кратковременный испуг, а из уст вырвался крик удивления,
Этот мир и вправду пуст, когда рядом с тобою тоска и грусть!
В молениях своих пришлось коснуться грехов людей иных,
Не стоит вслух говорить о них! Женщина во цвете лет,
А мужчина – худ и сед, ему намного больше лет, он к матерным словам привык,
Хотя к нёбу в тот миг  прилипает дерзкий язык! Лысина чешется, слово слух режет,
В замке слышен жуткий скрежет! Кто там? Уходи прочь, на дворе промозглая ночь!
Мне же хватит на бывших комсомолок деньги тратить без лишних отговорок,
Девушка с зубами из керамики и рыжего металла очень рано комсомолкой стал
И не восстала от нравов тех, которые проповедовали повседневный грех на глазах у всех!
Будущая мать вела себя, как конченная ****ь! Её надо принимать такой как есть,
В её юный лик бес беспардонный вил легко проник! Мучается старик над насущным вопросом,
Как бы ему не остаться с носом и потому его губы шепчут в дальнем углу на ухо другу своему,
Чир и как? Он не виновен в исходе драк между теми, кто в своё время праведно служил системе!
Он был в своё время челноком, мужчина с возвышенным челом плевать хотел на закон!   
Он прилипает к стеклу, увидев чужую жену, его жизнь стоит на кону,
Дальнейшая сцена разыграется непременно рано поутру прямо  в спальне на полу,
Страсть развеет дремоту, сведёт со святостью счёты, попытается узнать,
 В каком углу стоит скрипучая железная кровать? Она будет души людские волновать,
И в минуты такие старые и молодые вспомнят о давнишних днях, ими движет страх
Перед грядущим бытием, а зачем им тлен и суета? На хрена глубоко вздыхать,
 Едва чутко стонать и громко кричать, когда секс не значит для них ничего?
Проходит всё, пройдёт и это, будет слабость тел, сузится половая щель,
Но пройдёт несколько недель и вновь закружится карусель былая,
Лицо, от страха прикрывая рукавом, попытается скрыться за углом,
Вроде человек по своей природе не похож на тех, кто не прячет свой грех!
Прекрасно смотрится мадам, она не готовится к грядущим холодам,
Ей по душе блистать во всей своей красе! Освежившись воздухом ночным,
Удовлетворилась положением своим, ей не скучно, хотелось бы жить намного лучше,
Но резвый ум не жаждет слушать множество дум только потому, что лично ему
Не надоела повседневная сладость бытия, прошла младость
И артезианский кладезь познания предстал пред ним, словно перед образом святым!
На нём грим, а на плечах золотая риза и на ней подобие огромного эскиза,
Сверху и снизу кресты, и сожжённые мосты, лишь вдали символы красоты!
Боже, где ты? Теснятся у лавры будущие менеджеры и бакалавры,
Им не нужны старинные динозавры или сказочные кентавры,
Им подавай новую машину или трамвай, отдай им рай на земле,
 А преисподнюю оставь самому себе и живи, словно во сне!
Тишина наедине многим женщинам не по душе,
Не каждому таланту судьба дарит диаманты!
Страсть прячется в вечерних облаках, а слеза на щеках напоминает уже который раз,
Что труден первый шаг в небытие, грехи прижмут тебя к стене позора, и закричат хором,
Что ты исказил старинные философские труды без особой на то нужды!  Невежда ты!
Не хитри! Не лукавь! Ты неправ! Свои затеи оставь! Всему есть мера, всему есть край!
Неверье – слепота! От винта, господа! Коль между душой и плотью нет единства,
Тогда пусть у старика болит седая голова, если там вместо мозгов одни дрова!
Он забыт и одинок, как брошенный сукой щенок, минувшее дышало, как попало,
Оно оглядывалось устало по сторонам, обошло три раза православный храм,
Но долго там не задержалось, так сталось, что жизнь понеслась вразнос!
Что посеешь, то пожнёшь! Что с дурака возьмёшь? Он сидит, поджавши хвост,
Ему бы пройти пару десятков вёрст, а не лежать на боку, кто на это укажет старику?
Его круг интересов ограничен, он – не публичен, но самокритичен, одинокий человек
Часто смотрит вверх, там высота безоблачных небес, в тишине уходит стресс с души,
Пусть до утра шумят у реки камыши, а дальний гром поговорит с душой на языке родном!
Пусть дама в дорогом манто думает о боге совсем не то, она встретит на своей дороге
 Боль, смятенье и тревогу, коль прегрешений много, меняется построение слога,
Остаются только жалкие крохи на столе, да не проходящая боль в душе!
Только жизнь в стареньком шалаше на давнишней меже способна отвести удар судьбы,
Рок подвергает грешников риску,  наделяет женщину ролью артистки,
Но не в силах она без бокала терпкого вина до оргазма дойти,
Во рту спазмы и боль за грудиной, нет золотой середины посреди бездыханной пустыни!
Спина гола, лапти в клетку, за плечами школа, семилетка, волю зажав в узду, тихо бреду
В кромешную тьму, не ахаю, не охаю, вот новый дом себе отгрохаю,
Тогда воспользуюсь суматохою, себя не пощажу и в руки острый нож возьму!
Чей-то знакомый глас всю округу внезапно потряс, какой-то лоботряс кричал тщетно,
Что готов женщину любить беззаветно! Обернувшись назад, баба решила бежать,
Она серым днём пошла пешком, но враг сделал ход конём, хлестнул женщину батогом,
Её крик услышали земляки, жившие за бугром! Стоном наполнился старенький дом,
Окно прикрыто в нём, его уже давно готовили на слом, хозяин, повстречавшись со злом,
Не захотел заниматься новым ремеслом, он настоял на своём и убедился,
 Что белый свет переродился на корню, я тоже боюсь перегнуть палку,
Отправившись на вечернюю рыбалку, встретил молодую русалку!
Утихомирил тайный страх, грех свершился впопыхах, на первых порах
Он поразил колдунью смелостью своей, она о нём слышала от людей,
Но они мимо прошли тёмной ночью, в тот миг она породнилась с мечтою,
Была рада внезапной встрече под огромной Луною! Предчувствие злое не обмануло мужика,
Страсть способна выбить из седла даже опытного седока, он едва не исчез в бездне холодных вод,
Но заклинание вовремя произнёс, страх успел пережить и новую любовь слезами окропить!
Как дальше жить? Кого боготворить? Душа болит, а сердце плачет, толпа судачит,
Что старик на мели, водный поток уже смывает его следа с прадедовской земли!
Не это ли признак неудачи? Никто не плачет и не просит прощения за соблазн и искушение,
Плоть в средствах стеснена, душе истина важна, холод кругом, промозглый ветер за окном,
Портится характер, в поле громыхает старенький трактор, пёс рычит на забор,
А мужик никого не хочет видеть в упор! Слух гуляет среди простого народа,
Что жертва тайных мук готов издать ложный звук для того, чтобы всё, что вокруг него жило
Жизнью греховной и общалось с компанией уголовной, не грозили пределам родимо страны
Ярким пламенем войны! Звон мечей, улыбки палачей, и плач матерей и вдов,
Мужик замечает вновь несчастья след, он предвестник грядущих бед!
Заметь, мыслей узы добрались уже до свободолюбивой Музы!
Плащ на ней, рядом нет людей, тыкать пальцем в её сторону не смей,
Она из семьи трёх богатырей! Скул и плач слышит стареющий паяц,
Он ослаб духовно и физически, есть проблемы эротические, то есть специфические,
Божий раб не знает, как от них избавиться сразу и навсегда? Седая борода трепещется на ветру,
Взгляд устремлён в темноту, а на том берегу песня льётся и над степными долами несётся,
Неужто счастье назад вернётся?  Знакомый глас всю округу зычным голосом потряс,
Потемнел небосвод и вот среди пенистых вод открылся взгляду мелкий брод,
Чтоб простой народ своим грехам не потерял счёт, хватит жить без забот!
Брат пошёл на брата, каяться в злодействах рановато, войной в страну ворвались
И с ушами остались, большая их половина – бездари и кретины, а остальные тоже не святые,
Воюют не впервые на Приазовской равнине, дабы умерить гордыню недоросля одного,
 Который пытается корчить из себе земное божество! У него есть бабло в избытке,
Он попытался с первой попытки взять страну нахрапом, но не удалось кацапам
Совершить шаг в СССР, поц паршивый  не потряхивает гривой, не успевает хоронить солдат своих!
Выпьем же за них, убиенных, раненных и военнопленных в день весенний!
Что толку попусту о чужих грехах толковать, пришло время:  ложиться в кровать!
Не удаётся уснуть, перед очами жуть одна, не вернутся прежние времена,
Огонь в груди взаимной злости не залить, а о братской дружбе предстоит
Лет на восемьсот забыть! Потерян доверия кредит! Народ воевать не умел,
Но был смел и удачлив и спесив, противник встретился с толпой,
Проведение оказалось нашей судьбой! Противник поражён, это он
Нарушил божественный закон, пролил кровь и уничтожил взаимную любовь!

Г. Ржищев
4 августа 2018 г.
21: 19