Фонтанелло

Фонтан был внушительный. Настоящий фонтанелло.
Петь он не пел, танцевать не танцевал, но струя воды исправно била высоко в воздух,  громя на мелкие кусочки низкие кучерявые облака и орошая спертый воздух освежающими брызгами.
Жара стояла уже третий день. От неё страдала даже лысая девушка-статуя, задумчиво восседавшая на краешке фонтана. Особо внимательный турист мог бы заметить капельки пота, стекающего по бездушному мраморному лицу. Плавились даже монетки, брошенные на дно фонтана. Эти монетки были не много ни мало человеческими желаниями. Центы, копейки, крюггеранды - все это были мечты туристов с разных частей света, пришедших к этому фонтану и этой лысой, страдающей от жары, девушке с просьбой их исполнить. С чего они вообще решили, что фонтан и статуя обладают какими-то особыми силами, непонятно. Но от количества монеток плавилось дно.
На рассвете, когда люди видели только сны и были далеки от реальности, по горящему в лиловых лучах монетному дну, бродило существо. Сложно было определить, что за оно. Казалось, сгорбленное, но оно просто бродило в полусогнутом состоянии, точно искало что-то на дне. Казалось, уродливое, но стоило его бесформенной голове приподняться, как видны были правильные черты лица безупречный нос, кожа цвета слоновой кости. Мог ли человек быть таким красивым и уродливым одновременно? Скорее всего, нет, значит, это было существо.
Что оно делало в такое раннее утро? Собирало плавящиеся монетки. Оно не выносило их мешками, не сгребало в охапку, слушая судорожный звон тысячи сотен неисполненных желаний. Оно выбирало, пристально вглядывалось, изучало, пробовало на зуб, оценивало. Насколько искренне желал человек, бросая в фонтан эту монету. Самые чистые и искренние оно выбрасывало обратно, на другую сторону фонтана. А по карманам рассовывало те, что отдавали привкусом тухлятины. Неискренне, ненастоящие, просто чтобы загадать и бросить. Эти монеты можно было загребать ладонями, они не поместились бы даже во все карманы, которые были на одежде этого существа. Но ему не нужно было столько. Оно оставляло их на потом, чтобы приходить назавтра и продолжать вынюхивать, искать ложь в куче пылающих в утренних лучах монет. Оно растягивало удовольствие, существо обожало долгие прелюдии, обожало ходить на грани, питаться ложными человеческими мечтами. Своеобразный деликатес. Знало ли оно, что эти мечты никогда не сбудутся? Конечно знало. Но что толку, если никто все равно искренне этого не желал?
И оно возвращалось в этот фонтан снова и снова. Бродило по нему в закосанных промокших штанах, мочило руки по локоть в поисках наиболее пикантной лжи. А потом куда-то ушлепывало, оставляя за собой мокрый след на подыхающем от жары асфальте. След испарялся очень быстро. Такая жара для города была не впервой.