Письмо последнее

    А ещё, раз уж я сижу один на своём последнем дежурстве, а ты не онлайн, хочу тебе поплакаться и порассуждать. Армия - это альтернативный путь развития в жизни; развития карьерного роста; причём ни хуже и ни лучше любого другого. Начинаешь с первых малых должностей, справляешься - получаешь повышение, потом начинаешь руководить, через некоторое время - пост чуть выше, потом ещё выше и так пока не станешь большим начальником и, наконец, выйдешь на пенсию. Все как на гражданке, просто добавляется «игра погонов». И я ведь когда-то хотел, рассматривал такую возможность, что сделаю военную карьеру. Более того если помнишь когда-то был ярым патриотом израильской армии. Так куда же это все ушло? И почему весь год я не перестаю считать дни чтобы сбежать, закончить, уйти от этого всего??? Ведь я же так хотел этого. Хотя и перспектива есть, и зарплата чтоб всегда такая была. И ты, наверное, подумаешь причина тому война и военный характер, военный склад ума, которых у меня нет. Но я смотрю на офицеров, прапоров, тех с кем успел подружиться, абсолютное большинство из них не желают и не хотят никакой войны, и не являются солдафонами, в том плане, в котором привыкли их видеть. Обычные разные типы людей. Которые в какой-то момент решили остаться в форме на всю жизнь.
    Первая должность врача самая сложная, солдаты рассматривают тебя как возможность сбежать от службы и всячески пытаются обмануть, откосить. Твоя задача состоит в том, чтобы не прозевать действительно больных. Но как это сделать если вся наша любимая медицина субъективна и неточна, а ошибаться нельзя. (Ну не то чтобы нельзя - нежелательно). От того врачи и воют, и хотят закончить должность, и всякий раз проклинают армию и работу; всякий раз, когда какое-нибудь чмо начинает кричать или угрожать тебе, если ты не дашь ему то, что он хочет (больничный, освобождения). А ты не можешь этого делать (ибо никто не хочет служить). И если дать всем что хотят, никого не останется. Я подхватил этот негатив в начале службы, когда пришёл на должность. Когда, во-первых, не знал, как отличать больных от здоровых, и во-вторых, как и чем лечить. Когда мои же санитары смотрели на меня с высока и из-за моего молодого возраста даже доктором называть отказывались. И солдаты орут, и командиры орут, и начальник орёт. И ощущение что ты самый одинокий человек в мире; Забытый и заброшенный в какую-то даль, на языке, который ты не понимаешь, в культуру, которая тебе настолько далека, что даже на выходных сидя дома, хочешь домой.
    И единственное что тогда спасало, это знание того, что ты не один. Что на других базах сидят такие же врачи, которых так же как тебя морально насилуют. И звонишь по телефону и слышишь знакомый Сашкин голос: «твари, козлы, сволочи, знаешь, чего они удумали!? Берут мизинец ставят в дверной косяк и хлопают дверью. Потом приходят. Вот доктор у меня перелом и поди знай. Есть он или нет. Отправляю в больницы, а оттуда с перевязанным пальцем по больничным ходят». Написали в WhatsApp в общую врачебную группу может у кого подобные случаи были. И тут Олег из танкового батальона где такие проблемы постоянны (в виду захлопывания люков): «Отправляйте их к стоматологу. У них рентген маленький, а есть. На мизинец пойдёт. А потом со снимком к тебе. Есть перелом - в больничку, нет - по шее и работать». И спросил я боязно: «а если я какой-нибудь перелом пропущу?» И ответил Олежа сплюнув: «Да и хер с ним! Плохо срастётся. Сгибать не будет. Но зато и прищемлять дверью отучиться». Через месяц мы все стали рентгенологами в области перелома мизинца.
    На подобную хитрость: наши солдатики стали жаловаться, что они не чувствуют палец. С вычитанным намёком на перебитый нерв, который требует вмешательство микрососудистого хирурга, и необходимо срочно отправлять в больницу, желательно очень быстро. Но тут уже моё терпение лопало. Я брал в руки иглу или щипцы, и чувствительность в пальце вскоре возвращалась. Интересно, чтобы сказал на это мой доцент Харченко, когда бы увидел, как я выкручиваю палец, буквально пытаю человека, а тот стиснув зубы молчит. Молчит и будет молчать потому, что так охота домой, и врач единственный путь выйти. Для этого он учил меня 6 лет медицине. Не так ли?
    Но опыт - единственная вещь, которая помогает в любом случае. В конце концов пришло осознание, что в армии врач на базе, аэродроме, батальоне, корабле, не важно где, он всегда один. И выбора нет. Он может быть великим героем, или последней гнидой, но он один. И потому всем приходится терпеть. Что они и делали. Ведь это мне только через месяц хирург открыл секрет, что, когда анестезируешь рану перед шитьём, надо колоть в глубь раны. В повреждённые ткани. Там нервные окончания уже умерли и укол менее болезненный. До этого, как описывалось в книжке, я обкалывал вокруг и начинал шить. А ещё мне было непонятно: чего они так визжат....
    Да ещё вспомни, что я хотел быть психиатром! И последний раз, что я шил, это кролика на оперативной хирургии. И даже тогда получилось не очень. Смешно? А ведь это совсем не была шутка. Ты спросишь, как же я справился? Ведь это невозможно. Открою секрет, точно так же как научился пользоваться ингаляторами, проводить различные ортопедические тесты, проверять отоскопом уши, проводить полное неврологическое обследование, доставать инородные тела из глаз. Да, спасибо тебе youtube! Только благодаря ему. Метод прост: смотри и копируй.
Врач на базе семейный врач, как сельский врач только все же с лекарствами и минимальным оборудованием. Приходилось даже проверять беременных. (Нет не солдаток срочниц). Прапорщиц. Конечно, вагинальные и прочие гинекологические обследование делать военному врачу нельзя. На то тьфу-тьфу есть ещё гинекологи в военных госпиталях. Но надо отвечать на другие вопросы в каких сроках надо УЗИ делать, какие анализы крови сдавать, чего можно и чего нельзя есть. И чесать затылок: что делать с её уровнями сахара, давлением, тошнотой и рвотой...мама родная. Добавим к этому сахарные диабеты у прапоров. Онкология. тьфу-тьфу не много. Но попался же мне солдат у которого нашли фолликулярную карциному щитовидки. Попалась же мне девочка с болями в суставах у которой нашли красную волчанку. Разрывы менисков, переломы ладьевидных костей, не сосчитать. Пусть тот, кто считает, что в армии нет медицины и солдаты люди, как правило, здоровые, пусть тот человек посидит со мной на приёме.
    В общем, Я иду по базе, и нет почти ни одного человека который не говорит мне: «здравствуй доктор» или «док, а можно тебя на пару слов» или «доктор Илья - шалом!!!». Почти никто больше не повышает на меня голос, а все мои решения не обсуждаются. Последний наглец, истинный «восточный мэн» с бородой, вразвалочку, закатав рукава, заявил мне: «я не выйду из кабинета пока не получу, что должен». Я спокойно методично убрал фонендоскоп и неврологический молоточек в шкаф. Печать и ручку в карман. И сказал, тогда выйду я и передай всем, кто снаружи сидит в очереди, что я перестал принимать людей из-за тебя. Через 5 минут я получил звонок: «Доктор, он ушёл, он больше не вернётся! Продолжи, пожалуйста, приём».
Или обратный пример: новый солдат, с тромбоцитопенией неизвестной причины; до сих пор врачи освобождали его от всех физических нагрузок, чтоб ни дай Бог не упал. Сам жалуется на периодические кровотечения из носа. Никогда не был ни у гематолога, ни у онколога. Вместо того чтобы продлить ему освобождения отправил его с повторными анализами к гематологу. Сам к его командиру. Хороший прапор, опытный. Я объяснил ситуацию, не раскрывая медицинской тайны: «Есть солдат который как часовая бомба. Ни в коем случае не отправляй его в места где нет медицинской помощи». В ответ командир задал один вопрос: «я понял доктор, скажи только одно, это будет долгая история со всеми анализами там?» Я ответил: «скорее всего да». Тогда он просто взял и перевёл его на другую штабную должность, другую базу, нет человека - нет проблем.
    В общем как видишь, не без нервов не без слез, не без крови и пота, но все же справился. Выдержал. И теперь мой командир, санитары и прапоры предлагают: «останься, подпиши ещё на год, полгода. Пожалуйста». Но я не могу и не хочу...и продолжаю считать последние дни до того, как всё это кончится. Вроде бы как победа, но победа ли это, если я ненавижу и бегу от того, о чём когда-то можно сказать мечтал? Надо ложиться спать, а то что-то я записался. Надеюсь ты получишь удовольствие, когда прочтёшь это завтра. Вот. Спокойной ночи. Или доброе утро. Твой друг.