Славный город Эверик. Подглавие IX

      Джин со сво­им снай­пе­ром уже под­хо­дили ко дво­ру мес­тно­го лор­да. Ок­рес­тнос­ти бы­ли не­обы­чай­но ожив­ле­ны. У по­местья сто­яло мно­жес­тво ка­рет. Вез­де сно­вали слу­ги с ка­кими-то ко­роб­ка­ми. У глав­но­го вхо­да в зда­ние выс­тро­илась це­лая оче­редь из бо­гато оде­тых дам и гос­под. Са­мо по­местье бы­ло боль­шим зе­лёным трё­хэтаж­ным зда­ни­ем, у ко­торо­го бы­ло два кры­ла. Зда­ние бы­ло вы­пол­не­но в им­пер­ском сти­ле. Сте­ны по­местья бы­ли сти­лизо­ваны под лес­ную фло­ру — на их по­вер­хнос­ти спе­ци­аль­но вы­рас­ти­ли жи­вой га­зон. Мно­гочис­ленные ко­лон­ны опу­тыва­ли ли­аны. До­рога к глав­но­му вхо­ду бы­ла ок­ру­жена прек­расным са­дом, в ко­тором рос­ло ве­ликое мно­жес­тво раз­но­об­разных цве­тов, аро­мат от ко­торых мож­но бы­ло учу­ять че­рез квар­тал. Пов­сю­ду на тра­ве сто­яли не­боль­шие пос­та­мен­ты, на ко­торых рас­по­лага­лись зо­лотые и се­реб­ря­ные клет­ки с эк­зо­тичес­ки­ми пти­цами. В са­ду, сим­метрич­но от­но­ситель­но тро­пы, бы­ло рас­по­ложе­но два бо­гато ук­ра­шен­ных фон­та­на из чёр­но­го мра­мора. Вок­руг каж­до­го из них рас­по­лага­лись ком­по­зиции из по­лу­об­на­жён­ной скуль­пту­ры. От са­да нас­толь­ко ве­яло рос­кошью и дос­татком, что это мог­ло выз­вать и поч­ти выз­ва­ло у Джин ал­лергию. Тро­пу к глав­но­му вхо­ду в са­мо по­местье, око­ло вы­хода из са­да, ук­ра­шал ряд бе­лых арок и ко­лонн, ко­торые об­ви­вал плющ. На пер­вой ар­ке бы­ло на­писа­но «Сла­ва И Вер­ность». Это был де­виз бла­город­ной семьи Эве­риков. Род Эве­риков был древ­ним, как сам го­род, име­нем ко­торо­го он и наз­ван.
      Од­на­ко Эве­риком, ко­торо­му в по­зап­рошлом го­ду уже стук­ну­ло пять ве­ков, сам род Эве­риков уп­равлял от­но­ситель­но не­дав­но — все­го лишь пос­ледние два го­да. Два го­да на­зад в Им­пе­рии за­вер­ши­лась жес­то­кая и кро­воп­ро­лит­ная ре­волю­ция «Крас­но­го Штан­дарта». Ре­зуль­та­том этой ре­волю­ции ста­ла граж­дан­ская вой­на, ко­торая длит­ся и по сей день. Нес­мотря на сох­ра­нив­ше­еся наз­ва­ние «Им­пе­рия», по го­сударс­твен­но­му ус­трой­ству это уже бы­ла, ско­рее, фе­дера­тив­ная пар­ла­мент­ская рес­публи­ка. Каж­дый ре­ги­он в этой рес­публи­ке об­ла­дал ши­рокой ав­то­номи­ей. У каж­до­го ре­ги­она бы­ла своя сто­лица. Она, как пра­вило, рас­по­лага­лась в го­роде. Обыч­но в каж­дом ав­то­ном­ном ок­ру­ге на­ходи­лось не бо­лее двух го­родов. В каж­дом го­род­ке был ус­ловный гла­ва, ко­торо­го мес­тный пар­ла­мент наз­на­чал пу­тём пря­мого го­лосо­вания. В глав­ной сто­лице Им­пе­рии за­седал Вер­ховный Пар­ла­мент. Он сос­то­ял из зна­ти, глав про­мыш­ленных кон­цернов и кор­по­раций, а так­же пред­ста­вите­лей ме­щан и кресть­ян. Пос­ледних, в свою оче­редь, из­би­рал го­род­ской или де­ревен­ский со­вет. Пар­ла­мент имел пол­ную власть над го­родом и ад­ми­нис­тра­тив­ным ок­ру­гом, ко­торый при­мыкал к не­му. Гла­ва го­рода об­ла­дал пол­но­мочи­ями вно­сить в пар­ла­мент свои ини­ци­ати­вы, а так­же наз­на­чать часть мес­тных чи­нов­ни­ков. Так­же он об­ла­дал пра­вом «ве­то» на лю­бой за­коноп­ро­ект, ко­торый одоб­рял или вно­сил пар­ла­мент. Вос­поль­зо­вать­ся та­ким пра­вом гла­ва го­рода мог лишь три ра­за в ме­сяц.
      Эве­риком и бли­жай­шим ок­ру­гом до ре­волю­ции еди­нов­лас­тно пра­вил ба­рон Си­гиз­мунд де Бар­до. Во вре­мена Ста­рой Им­пе­рии он ог­нём и же­лезом уп­равлял мес­тны­ми зем­ля­ми. В на­роде ба­рона на­рек­ли «Лы­сым Псом». Та­кое проз­ви­ще тот по­лучил из-за сво­ей люб­ви к каз­ням оп­ре­делён­но­го ро­да. Ког­да зак­лю­чён­но­го при­гова­рива­ли к смер­ти, ему от­ру­бали кис­ти рук и по­меща­ли в спе­ци­аль­ную тюрь­му под лич­ным зам­ком Си­гиз­мунда. Во вре­мя со­дер­жа­ния под стра­жей плен­ни­ков не­щад­но пы­тали. Ког­да зак­лю­чён­ных в ка­мерах на­бира­лось мно­го, Бар­до приг­ла­шал мес­тных дво­рян на «лисью охо­ту». Двад­цать три плен­ни­ка вы­води­ли на опуш­ку ле­са и от­пуска­ли. Че­рез де­сять ми­нут по их сле­ду спус­ка­ли гон­чих, за ко­торы­ми сле­дова­ли во­ору­жён­ные лу­ками и копь­ями бла­город­ные му­жи. Под ко­нец Ста­рой Им­пе­рии, плен­ни­ков в тюрь­ме ба­рона бы­ло нас­толь­ко мно­го, что лисья охо­та про­води­лась каж­дое вос­кре­сенье. Дол­жно ли го­ворить, что мно­гие дво­ряне бы­ли не в вос­торге от по­доб­ных рек­ре­аци­он­ных ме­роп­ри­ятий это­го глу­боко­ува­жа­емо­го гос­по­дина.
      В те­чение са­мой ре­волю­ции род Эве­риков ока­зал в сме­не строя су­щес­твен­ную под­дер­жку. А сам гер­цог, сэр Год­рик фон Эве­рик, ко­ман­до­вал оса­дой «Пёсь­ей Ска­лы», как в на­роде на­зыва­ли за­мок Си­гиз­мунда. Во вре­мя оса­ды и не­пос­редс­твен­ных го­род­ских бо­ёв ре­волю­ци­оне­рам от­кры­лась неп­ригляд­ная ис­ти­на. Ба­рон як­шался с му­тано­лога­ми. В Ста­рой Им­пе­рии су­щес­тво­вала та­кая кас­та учё­ных-ал­хи­миков. Они, при по­мощи ген­но­го ма­тери­ала раз­личных ма­гичес­ких зве­рей и ис­кусно­го тру­да хи­рур­гов и ме­хани­ков, осу­щест­вля­ли над людь­ми раз­личные эк­спе­римен­ты, пы­та­ясь как-ни­будь мо­дифи­циро­вать их. Иног­да это да­же по­луча­лось. Од­на­ко ре­зуль­тат ра­боты неп­ре­мен­но ос­та­вал­ся край­не неп­ригляд­ным. Так­же об­ще­из­вес­тно, что не­кото­рые из учё­ных пре­ус­пе­ли в соз­да­нии ис­кусс­твен­ных би­оло­гичес­ких су­ществ, име­ну­емых го­мун­ку­лами. Но та­кие тва­ри, как пра­вило, бы­ли край­не ред­ки­ми эк­зем­пля­рами. Это бы­ли не­веро­ят­ной си­лы чу­дови­ща, да­леко не всег­да об­ла­да­ющие че­лове­чес­ким об­личь­ем. Од­но та­кое су­щес­тво при­рав­ни­вали к це­лой ар­мии опыт­ных и хо­рошо во­ору­жён­ных им­пер­ских гвар­дей­цев. Из-за сво­ей про­тиво­ес­тес­твен­ной при­роды, опас­ности для об­щес­тва и не­веро­ят­но омер­зи­тель­ных эк­спе­римен­тов над людь­ми дан­ная на­ука бы­ла стро­жай­ше зап­ре­щена пос­ле сме­ны строя. Про­веде­ние ис­сле­дова­ний в дан­ном нап­равле­нии те­перь ка­ралось смертью. Од­на­ко в Ста­рой Им­пе­рии та­ким учё­ным был дан «карт-бланш». Прош­ло­го им­пе­рато­ра за­боти­ло толь­ко на­ращи­вание во­ен­ной мо­щи сво­ей стра­ны, и он осо­бо не ут­руждал се­бя не­обя­затель­ны­ми ме­лоча­ми вро­де эти­ки или мо­рали.
      Ба­рон ис­поль­зо­вал тру­ды му­тано­логов на пол­ную ка­туш­ку. В мо­мент штур­ма го­рода ули­цы за­поло­нили не­ведо­мые монс­тры, раз­но­об­ра­зие ко­торых ус­ту­пало лишь их мер­зос­тнос­ти. Поч­ти у всех у них бы­ла лишь од­на об­щая чер­та — они бы­ли вы­пол­не­ны из жи­вых че­лове­чес­ких тка­ней.
      В не­ис­числя­емом по­токе монс­тров об­на­ружи­вали се­бя до­воль­но ин­те­рес­ные при­меры по­делок. Нап­ри­мер, ги­гант­ские че­лове­ко­об­разные мно­гонож­ки, ко­торые об­ла­дали че­тырь­мя па­рами ко­неч­ностей. Каж­дая из этих ко­неч­ностей пред­став­ля­ла со­бой ог­ромное на­точен­ное сталь­ное ру­било. У этих су­ществ бы­ла че­лове­чес­кая го­лова, ча­ще все­го жен­ская. Всё их те­ло об­тя­гива­ла че­лове­чес­кая ко­жа. Раз­ме­ром чу­дови­ще приб­ли­жалось к от­кор­млен­ной ко­быле и яв­ля­лось чрез­вы­чай­но ма­нёв­ренным, что поз­во­ляло ему лег­ко про­носить­ся че­рез строй­ные ря­ды обу­чен­ных лат­ни­ков.
      Кос­тяк ар­мии му­тан­тов сос­тавля­ли мед­ли­тель­ные трёх­ру­кие гро­милы. Каж­дый был сшит из шес­ти — се­ми раз­личных тел. Они бы­ли в пол­то­ра ра­за вы­ше сред­не­го сол­да­та и об­ла­дали си­лой де­сяте­рых. Ос­новным их ми­нусом яв­ля­лась мед­ли­тель­ность и не­рас­то­роп­ность.
      Этот не­дос­та­ток ком­пенси­рова­ли гиб­ри­ды че­лове­ка и реп­ти­лии — зме­евид­ные гу­мано­иды, вмес­то ног ко­торых рас­по­лагал­ся мощ­ный хвост. Дан­ный хвост они ис­поль­зо­вали как для хва­та жер­твы, так и для ус­ко­рен­но­го пе­реме­щения по воз­ду­ху, ме­тодом от­талки­вания им от зем­ли. Как куз­не­чики. Толь­ко змеи. Те­ла этих гиб­ри­дов бы­ли чрез­вы­чай­но гиб­кие и тя­гучие — в бла­гоп­ри­ят­ных ус­ло­ви­ях они мог­ли рас­тя­гивать­ся в дли­ну, ко­торая в пять раз пре­выша­ла их собс­твен­ный раз­мер в сос­то­янии по­коя. Ру­ки этих су­ществ пред­став­ля­ли со­бой две па­ры ос­трых кос­тя­ных ког­тей, про­питан­ных смер­тель­ным ядом. Дан­ные су­щес­тва ис­поль­зо­вались для флан­го­вых атак и для ус­тра­нения ко­ман­ди­ров от­ря­дов и дол­жностных лиц.
      При раз­ру­шении пос­тро­ения на сол­дат вы­сыпал­ся рой па­уко­об­разных вось­ми­ногих обезь­ян. По­жалуй, это бы­ли од­ни из нем­но­гих тво­рений, сырь­ём для про­из­водс­тва ко­торых слу­жили не лю­ди. При приб­ли­жении к сол­да­ту та­кое су­щес­тво ки­далось на не­го, в ос­новном на ли­цо или но­гу, а за­тем взры­валось. Та­кой взрыв мог отор­вать ко­неч­ность, а то и вов­се обез­гла­вить во­ина.
      Са­ми сол­да­ты ба­рона так­же ока­зались из­рядно мо­дифи­циро­ван­ны­ми. Пос­ле боя хо­дили слу­хи, что не­кото­рые из них мог­ли про­дол­жать сра­жение, да­же бу­дучи без го­ловы.
      В та­ких ус­ло­ви­ях ре­волю­ци­оне­ры в Эве­рике ни­ког­да бы не выс­то­яли, ес­ли бы в де­ло не вме­шал­ся сэр Год­рик фон Эве­рик, ко­торый но­сил проз­ви­ще «Доб­лесть Гор». Он и его элит­ная ла­зур­ная стра­жа смог­ли не толь­ко очис­тить го­род от сквер­ны му­тан­тов, но и взять штур­мом сам за­мок. Там, в фи­наль­ном бою один на один, в луч­ших ду­хах ры­цар­ской ду­эли, по за­кону чес­ти сош­лись Лы­сый Пёс и бла­город­ный гла­ва до­ма Эве­риков. По хо­ду боя вы­яс­ни­лось, что и Си­гиз­мунд, на са­мом де­ле, был мер­зо­пакос­тной му­тиро­вав­шей тварью, ко­торая лишь скры­валась под ли­чиной не ме­нее мер­зо­пакос­тно­го че­лове­ка. Но, нес­мотря на всю не­чес­ти­вую си­лу мо­гучей бес­тии, сын гор выс­то­ял и выр­вал чу­дови­щу его ис­те­ка­ющее зе­лёной слизью сер­дце. Доб­лес­тный во­ин в том бою по­терял свою пра­вую но­гу.
      За свои зас­лу­ги пе­ред го­родом и ре­волю­ци­ей сэ­ра Год­ри­ка фон Эве­рика выб­ра­ли гла­вой ав­то­номии и сня­ли ог­ра­ниче­ния по ко­личес­тву ис­поль­зо­ваний пра­ва ве­то. Но этим лорд не зло­упот­реблял.
      «Сла­ва и вер­ность», хах? Джин пос­мотре­ла на ар­ку, а по­том, не­дол­го ду­мая, пош­ла к глав­но­му вхо­ду. Там по­нем­но­гу умень­ша­лась оче­редь из бла­город­ных гос­под. Здесь ин­кви­зитор бы­ла по двум при­чинам. Пер­вая — это, на­конец, от­чи­тать­ся пе­ред Ми­рой, а вто­рая — пре­дуп­ре­дить сэ­ра Год­ри­ка о за­гово­ре, ко­торый зат­ро­нул да­же его лич­ную гвар­дию. Ми­ра бы­ла в го­роде уже вто­рые сут­ки, а зна­чит, Джин уже дос­та­точ­но про­мед­ли­ла. Тем бо­лее, сам от­чёт зай­мёт лишь до­ли се­кун­ды. Тут ну­жен лишь один не­боль­шой по­рез.
      Ин­кви­зитор сто­яла в этой оче­реди не так уж и дол­го — все­го де­сять ми­нут. Стра­жа на вхо­де пус­ка­ла всех по приг­ла­шени­ям или по про­пус­кам, но у ин­кви­зито­ра, вро­де бы, не дол­жно быть проб­лем. Ког­да оче­редь дош­ла до Джин, она уви­дела, что вход ох­ра­ня­ют два страж­ни­ка в ла­зур­ных ла­тах. По­пыт­ка прос­то прой­ти бы­ла пре­сече­на дву­мя пе­рек­ре­щён­ны­ми але­бар­да­ми.
      — Мисс, вы ку­да-с? — раз­дался приг­лу­шён­ный го­лос из од­но­го из шле­мов.
      — Я к вер­ховной жри­це и к ва­шему гос­по­дину сэ­ру Год­ри­ку фон Эве­рику, — офи­ци­аль­ным то­ном от­ве­тила ин­кви­зитор.
      — Нам не ве­лено-с. Для ор­га­низа­ции встре­чи с сэ­ром Год­ри­ком фон Эве­риком, хо­зя­ином Эве­рика, доб­лес­тным ге­ро­ем ре­волю­ции, ге­ро­ем Ти­рона и Аль­бе­ка и спа­сите­лем Ми­рии, Вам пот­ре­бу­ет­ся по­дать зап­рос в го­род­скую па­лату при пар­ла­мен­те. Там ва­ша за­яв­ка бу­дет рас­смот­ре­на в те­чение трид­ца­ти ра­бочих дней, ис­клю­чая цер­ковные и го­род­ские праз­дни­ки. За­тем, при удов­летво­рении ва­шего зап­ро­са, Вам ор­га­низу­ют встре­чу в пер­вой па­лате пар­ла­мен­та по граж­дан­ским де­лам и ми­ровым су­дам, а так­же вы­дадут про­пуск, ко­торый Вам ну­жен бу­дет, что­бы на эту встре­чу по­пасть-с.
      У Джин на­чал дёр­гать­ся пра­вый глаз. Она мед­ленно прид­ви­нулась к го­воря­щей го­лове в си­них ла­тах на рас­сто­яние нес­коль­ких дюй­мов.
      -… слышь… па­рень, — она приб­ли­зилась поч­ти вплот­ную, — мне не ну­жен твой сран­ный про­пуск, я вер­ховный ин­кви­зитор! Ви­дишь фор­му?! Ви­дишь?!
      — … э­ээ… но нам не ве­лено-с… — ох­ранник яв­но за­меш­кался, он сов­сем не рас­счи­тывал, что на не­го бу­дет орать от­но­ситель­но ма­лень­кая де­вуш­ка.
      — Пов-то-ряй за мной. Ве-ли-кий ин-кви-зи-тор. Про-пуск не ну-жен. Сож-гу на-хер как ере­тика, ес­ли щас же не про­пус­тишь! — Джин ус­ко­рила пос­леднюю часть пред­ло­жения, бо­ясь, что тот за­будет его на­чало.
      — Слышь, Янес, а де­ваха то то­го… в им­пер­ской фор­ме двор­цо­вой. Мож ну её, а лорд там по­том сам вы­яс­нит, — вме­шалась го­воря­щая го­лова но­мер два.
      — Ага, а по­том опять ноч­ные сме­ны сто­ять. Но ты прав. Фор­ма-то и впрямь из двор­ца.
      — Слышь-те ми­леди, вы, это, кем бу­дете и по ка­кому де­лу?
      — Да ин­кви­зитор я, блять! К Го­ооод­ри­ку я, блять! Про­пус­ти­иите, блять! — Джин уже скре­жета­ла зу­бами. Эти два уваль­ня та­кими тем­па­ми ре­аль­но от­пра­вят­ся на кос­тёр.
      — Ин­кви­зитор? Ну-у… э­ээ… что за ин­кви­зитор то? У нас, это­во… ин­кви­зиции лет двес­ти как не­ту.
      Джин на­чала, злос­тно вор­ча, рыть­ся в сво­ей на­бед­ренной сум­ке. От­ту­да на­чали вы­летать раз­ные ве­щи.
      — Ин­квизтрскбл*мям­лит… нез­на­ютбл*мям­лит… сожгнхрн*мям­лит… мать-пе­ремать*мям­лит… что та­кое*мям­лит, — че­рез не­кото­рое вре­мя она дос­та­ла из сум­ки бо­гато ук­ра­шен­ный сви­ток, об­ши­тый зо­лотом. На нём кра­сова­лась спе­ци­аль­ная пе­чать Им­пе­рии. Джин су­нула сей до­кумент в ли­цо од­но­му из ис­ту­канов. Она уже пред­став­ля­ла, как они коп­тятся и как дро­ва ве­село и за­дор­но пот­рески­ва­ют под ни­ми.
      — Слышь, Янес, тут это… пе­чат­ка… зо­лотая… как у лор­да на гра­моте. Го­ворит — осо­бые пол­но­мочия.
      — Осо­бые? То есть про­пуск не ну­жен? — Джин к то­му мо­мен­ту уже вы­дыха­ла пар.
      — Ну, на­вер­но… лад­но, мисс ин­кви­зитор, мы, ко­неш­но, про­пус­тим, толь­ко Янес это­ва, с ва­ми-то пой­дёт, а то без про­пус­ка то­го… всё рав­но не ве­лено-с.
      Ин­кви­зито­ру в этот мо­мент уже бы при­годил­ся бу­маж­ный па­кетик, что­бы в не­го хо­рошень­ко по­дышать и ус­по­ко­ить нем­но­го нер­вы. Од­на­ко па­кети­ка ря­дом не бы­ло. Один из уваль­ней от­крыл боль­шие двой­ные две­ри и вмес­те с Джин во­шёл вов­нутрь. На мгно­вение она за­меш­ка­лась пе­ред вхо­дом. Ей по­каза­лось, буд­то она что-то за­была.
      — Да ну, бред ка­кой-то… — де­вуш­ка вош­ла в по­местье.