Славный город Эверик. Подглавие XIV

     В хо­рошо ос­ве­щён­ной и прос­торной ком­на­те бы­ло очень ма­ло ме­бели. В даль­нем уг­лу, у од­но­го из окон, сто­яла боль­шая двус­паль­ная кро­вать, а ря­дом с ней — боль­шой ду­бовый шкаф. Ров­но по цен­тру по­меще­ния на­ходи­лось крес­ло-ка­чал­ка. Нап­ро­тив не­го, на рас­сто­янии по­луто­ра мет­ров, сто­ял стул. На крес­ле, слег­ка по­качи­ва­ясь, си­дела Ми­ра, ув­ле­чён­но чи­тая ка­кой-то пыль­ный фо­ли­ант. Вся ком­на­та бы­ла за­вале­на кни­гами. Ря­дом с ми­риным си­дени­ем воз­вы­шалось аж три книж­ных стоп­ки во весь рост Джин. Кро­ме то­го, весь де­ревян­ный пол и сте­ны бы­ли ис­пи­саны ме­лом. Это, ви­димо, бы­ли ка­кие-то зак­ля­тия, в ко­торых ин­кви­зитор тол­ком не раз­би­ралась. Джин не поль­зо­валась ни спе­ци­аль­ны­ми зак­ли­нани­ями, ни пе­чатя­ми — все её ма­гичес­кие си­лы ра­бота­ли ин­ту­итив­но. Вок­руг крес­ла, где си­дела жри­ца, был вы­чер­чен иде­аль­но ров­ный круг, об­рамлён­ный в не­понят­ные сим­во­лы. Поч­ти та­кой же круг, толь­ко чуть по­мень­ше, был и под вто­рым си­дени­ем.
      Ког­да Джин вош­ла в ком­на­ту, Ми­ра отор­ва­ла свой взгляд от, не­сом­ненно, ув­ле­катель­ной кни­ги и по­вер­ну­ла го­лову к гостье. Взгляд изум­рудных глаз выз­вал у де­вуш­ки лёг­кую дрожь. Ми­ра от­ло­жила ру­копись на вер­ши­ну од­ной из книж­ных ба­шенок и, мол­ча, плав­ным жес­том ле­вой ру­ки по­доз­ва­ла Джин к се­бе. Та по­вино­валась. Дверь в ком­на­ту ти­хонь­ко зат­во­рилась.
      Джин по­дош­ла к Ми­ре и та вста­ла со сво­его крес­ла. В пра­вой ру­ке блес­нул ме­талл. Жри­ца прид­ви­нулась ли­цом к ли­цу с ин­кви­зито­ром. Она бы­ла чуть вы­ше и смот­ре­ла на де­вуш­ку свер­ху вниз. Ми­ра лас­ко­во об­хва­тила сво­ей ле­вой ру­кой че­люсть Джин, как бы фик­си­руя по­ложе­ние её го­ловы. За­тем она под­несла к пра­вой ще­ке ос­трый нож из чис­то­го се­реб­ра. В ком­на­ту па­дало дос­та­точ­но сол­нечно­го све­та, и нож кра­сиво пе­рели­вал­ся у Ми­ры в ру­ке, буд­то си­яя. Жри­ца мед­ленно и ак­ку­рат­но над­ре­зала щё­ку. Джин всё ещё бо­ялась, но па­ники уже не ис­пы­тыва­ла. Из не­боль­шо­го по­реза на­чала чуть со­чить­ся кровь. Ми­ра под­ста­вила нож реб­ром к ран­ке. По­дож­дав, ког­да на не­го по­падёт нем­но­го кро­ви, она уб­ра­ла ору­дие. По­рез мгно­вен­но за­рос. За­тем Ми­ра изящ­но по­ложи­ла лез­вие се­бе в рот и, об­ли­зав, вы­нула. От­чёт пе­ред Гос­по­жой был за­вер­шён. Она уб­ра­ла свою ру­ку от че­люс­ти ин­кви­зито­ра и ак­ку­рат­но се­ла на своё мес­то. Од­ну но­гу жри­ца за­кину­ла на дру­гую. Оче­ред­ным плав­ным жес­том, пол­ным гра­ции, она приг­ла­сила Джин при­сесть на стул. Та по­вино­валась.
      Кай­ло­вы ра­бы де­лились на два сор­та. В пер­вую ка­тего­рию вхо­дили те, кто ещё про­ходил че­рез му­тации и чей ор­га­низм ещё пре­тер­пе­вал су­щес­твен­ные из­ме­нения. К дан­но­му сор­ту ра­бов от­но­сились как к ве­щам. Их ежед­невно и на пос­то­ян­ной ос­но­ве не­щад­но пы­тали или, что иног­да бы­ло ещё ху­же, раз­вле­кались с ни­ми раз­но­об­разны­ми жес­то­кими спо­соба­ми. При­чём по­доб­ные раз­вле­чения ус­тра­ивал не толь­ко сам Гос­по­дин, но и вся его, так на­зыва­емая, «семья». Од­на­ко в пла­не пы­ток ник­то из его сво­ры не мог да­же и близ­ко приб­ли­зить­ся по уров­ню к Ми­ре, изощ­рённость и из­вра­щён­ность ко­торой ус­ту­пала лишь её кра­соте и ма­гичес­ко­му та­лан­ту. Нес­мотря на то, что че­рез по­доб­ный нес­конча­емый ужас про­ходят все бу­дущие слу­ги, Джин в кру­гах кай­ло­вой сво­ры поль­зо­валась осо­бой по­пуляр­ностью. Обыч­но бес­ко­неч­ные раз­вле­чения сов­сем не ос­тавля­ли вре­мени на сон. С пер­вым сор­том ра­бов Ми­ра бы­ла кон­че­ной са­дис­ткой и от­но­силась к та­ким ра­бам ху­же, чем к ди­ким жи­вот­ным или му­сору.
      Вто­рой сорт ра­бов это те, кто, на­конец, пос­ле не­во­об­ра­зимых стра­даний, за­вер­шил свои мно­гочис­ленные му­тации и во­шёл в свою пол­ную си­лу. Та­ких ра­бов лич­но Гос­по­дин ини­ци­иро­вал в слу­ги на пыш­ной це­ремо­нии и при­нимал в круг сво­ей боль­шой семьи. С этих пор ра­ба боль­ше не пы­тали, а со все­ми чле­нами сво­ей но­вой семьи он на­ходил­ся в рав­ных пра­вах. За ис­клю­чени­ем, ко­неч­но, са­мого Кай­ла и его пра­вой ру­ки. «Свою лю­бимую Джин», как он её пос­то­ян­но на­зывал, Кайл счи­тал очень осо­бен­ной, и по-сво­ему да­же лю­бил, хоть это и вы­ража­лось та­ким не­чес­ти­вым об­ра­зом. С боль­шой уве­рен­ностью мож­но ска­зать, что она бы­ла его лю­бимой вещью. А по­тому и по­дарок при ини­ци­ации в семью для неё у не­го был осо­бен­ный. Это бы­ла прок­ля­тая стра­ница из кни­ги. Кайл сде­лал Джин гос­по­жой. Ми­ра, тем вре­менем, пре­под­несла свой по­дарок. На стра­нице вско­ре бы­ло за­писа­но шесть имён. Жри­ца вос­кре­сила шес­те­рых доб­лес­тных ге­ро­ев вре­мён ре­волю­ции Крас­но­го Штан­дарта и под­го­тови­ла их к слу­жению. Впос­ледс­твии, ник­то кро­ме Джин не имел пра­ва их да­же и паль­цем тро­нуть, без пря­мого на то при­каза Гос­по­дина. Те­перь все они бы­ли её лич­ным иму­щес­твом. Так­же Джин наг­ра­дили ти­тулом вер­ховно­го им­пер­ско­го ин­кви­зито­ра, вы­дали кра­сивую фи­оле­товую фор­му и пер­вое са­мос­то­ятель­ное за­дание. Это про­изош­ло все­го две не­дели на­зад.
      От­но­шение Ми­ры к ра­бам, ини­ци­иро­ван­ным в семью, ра­зитель­но от­ли­чалось. Из не­во­об­ра­зимой са­дис­тки она вне­зап­но прев­ра­щалась в лю­бящую мать. Жри­ца за­боти­лась о сво­ей семье и, хоть и ос­та­валась стро­гой, всег­да от­но­силась с доб­ро­той и по­нима­ни­ем к но­вым чле­нам. Её го­лос те­перь был по­лон теп­ла и люб­ви, а лю­бое при­кос­но­вение к пло­ти ра­ба — пол­ным неж­ности и лас­ки. Так и сей­час — Ми­ра по-доб­ро­му и с лю­бовью смот­ре­ла на ото­ропев­шую Джин. Та, как вко­пан­ная, си­дела на от­ве­дён­ном ей сту­ле и смот­ре­ла в пол, бо­ясь ше­лох­нуть­ся.
      — Я знаю, что у те­бя есть воп­ро­сы.
      Пос­ле то­го как мяг­кий го­лос жри­цы об­ра­тил­ся к ней, теп­ло на­чало раз­ли­вать­ся по ор­га­низ­му. У Ми­ры бы­ли свои спо­собы ус­по­ко­ить че­лове­ка. Джин по­чувс­тво­вала, буд­то плеч и жи­вота что-то кос­ну­лось. Она на мгно­вение нап­ряглась, а за­тем по­пыта­лась рас­сла­бить­ся. Мыш­цы и кож­ный пок­ров ин­кви­зито­ра ощу­тили дав­ле­ние, буд­то их кто-то мас­си­ровал. Так­же жри­ца про­из­во­дила сти­муля­цию же­лёз де­вуш­ки, что при­води­ло к вы­деле­нию в кровь эн­дорфи­на и до­фами­на. Те­ло по­нем­но­гу раз­мякло са­мо по се­бе. Страх ухо­дил. Джин глу­боко вздох­ну­ла. Ей ста­ло ком­фор­тно.
      Сей­час я го­това от­ве­тить на лю­бой из них, — ска­зав это, жри­ца пе­рело­жила од­ну но­гу на дру­гую, — не стес­няй­ся.
      Джин не­надол­го за­дума­лась. Воп­рос воз­ник сам.
      — По­чему? — пра­вая бровь Ми­ры нем­но­го при­под­ня­лась вверх, — за­чем всё это? Пыт­ки, му­чения, бес­ко­неч­ная аго­ния. В чём цель и за­чем во­об­ще эта мис­сия? — Джин нем­но­го зап­ну­лась, — … по­чему я?
      — От­вет на пер­вый воп­рос ты и так са­ма прек­расно зна­ешь. Всю «мат­часть» мы с то­бой уже про­ходи­ли, пом­нишь? — на ли­це Ми­ры опять прос­ту­пил са­дизм, Джин чуть съ­ёжи­лась, — Я, по­жалуй, сра­зу пе­рей­ду к глав­но­му, хо­рошо? — жри­ца в жес­те сло­жила ру­ки вмес­те, паль­ца­ми вверх.
      — …
      — По­чему ты? Всё очень прос­то — ты са­ма это­го хо­тела, — в гла­зах Джин зас­тыл не­мой воп­рос, — ой, ну не строй из се­бя ду­роч­ку, Джин. Все мы зна­ем, чем ты там за­нима­лась до нас, вер­но?
      Джин по­нем­но­гу на­чина­ла по­нимать, к че­му та кло­нит. Ка­жет­ся всё са­мое неп­ри­ят­ное ещё впе­реди. Вол­не­ние на­чало по­нем­но­гу на­рас­тать.
      — Ты убий­ца.
      Ми­ра вы­дер­жа­ла не­кото­рую па­узу, да­вая вре­мя осоз­нать этот прос­той и оче­вид­ный факт. Она нем­но­го нак­ло­нилась.
      — И бы­ла убий­цей с под­рос­тко­вого воз­раста. Не то, что­бы ты хо­тела уби­вать, но, как ты счи­та­ешь, те­бе при­ходи­лось.
      Пос­ле не­боль­шой за­мин­ки она про­дол­жи­ла.
      — По­жалуй, нач­ну с са­мого на­чала. Те­бе все­го две­над­цать. Ты си­рота и про­жива­ешь в при­юте для обез­до­лен­ных. Од­на­ко в не сов­сем обыч­ном. Бу­дучи с врож­дённым ма­гичес­ким та­лан­том, ва­ши сво­боды силь­но ог­ра­ничи­ва­ют. Это прак­ти­чес­ки тюрь­ма. За каж­дым та­ким си­ротой хо­дит свой кон­во­ир. В день вы­деля­ет­ся все­го два ча­са на про­гул­ку на све­жем воз­ду­хе. Это твоё лю­бимое вре­мя. Один раз, гу­ляя по ого­рожен­но­му пар­ку, ты за­меча­ешь на се­бе две па­ры лю­бопыт­ных глаз. Ты ви­дишь двух вы­соких пар­ней. Они смот­рят на те­бя из-за ог­ра­ды и под­зы­ва­ют к се­бе. На уда­чу, твой ох­ранник от­влёк­ся. Он счи­та­ет те­бя хо­рошей де­воч­кой и осо­бо не сле­дит за то­бой. Пар­ни зна­ют, что это за мес­то и ко­го тут дер­жат. Они не обыч­ные зе­ваки. Ты под­хо­дишь к ним. У них есть для те­бя хо­рошее пред­ло­жение и план. На сле­ду­ющий день, при­мер­но в то же са­мое вре­мя, ты сбе­га­ешь из не­навис­тной тюрь­мы. Пар­ни ока­зыва­ют­ся прес­тупни­ками из мес­тной бан­ды, и они го­товы при­ветс­тво­вать ма­га с рас­прос­тёрты­ми объ­яти­ями. Их зо­вут Ко­линс и Мит­чел. Ты с ра­достью сог­ла­ша­ешь­ся. Всё идёт хо­рошо. Ты учишь­ся во­ровать и ны­кать­ся от ко­пов. Че­рез ме­сяц пос­ле по­бега ты да­же сры­ва­ешь не­боль­шой куш, ты­ря ко­шелёк у ка­кого-то жир­но­го бо­рова. Но, нес­мотря на все твои ус­пе­хи, ты ещё не пол­ноправ­ный член бан­ды — те­бе не до­веря­ют. Ты за­меча­ешь, что два твои но­вых дру­га ох­ра­ня­ют те­бя не ху­же то­го ста­рика в дет­до­ме. А по­том всё на­чина­ет ка­тить­ся к чер­тям.
      Джин, ещё до встре­чи с Кай­лом, твёр­до для се­бя ре­шила, что ес­ли бы мог­ла из­ме­нить прош­лое, то ос­та­лась бы в дет­до­ме.
      — При­мер­но че­рез два ме­сяца ты и двое этих пар­ней за­нима­етесь гоп-сто­пом во дво­рах, что у де­вято­го аве­ню. И на вас, по нес­час­тли­вому сте­чению об­сто­ятель­ств, наб­ре­да­ет ка­кой-то «оч­кастый зад­рот», — ку­лаки Джин сжа­лись. — Нес­мотря на все ста­рания Мит­че­ла, па­рень ни­как не хо­чет рас­ста­вать­ся с сум­кой, в ко­торой ле­жит его но­ут. Те­бе всё ещё две­над­цать на этот мо­мент. Ты хо­чешь жить на пол­ную и, лич­но у те­бя, это соп­ро­тив­ле­ние вы­зыва­ет боль­шое раз­дра­жение. «Га­ду по­чему-то жаль не­боль­шой пош­ли­ны за про­ход», — улыб­ка Ми­ры при­няла свой ори­гиналь­ный вид — Джин по­няла, что та не толь­ко зна­ла, что про­ис­хо­дило, но и зна­ла то, о чём в тот мо­мент ду­мала де­вуш­ка.
      Стой.
      — Ко­линс по­нем­но­гу раз­дра­жа­ет­ся и, на­конец, он буд­то зве­ре­ет. Па­рень вых­ва­тыва­ет пе­ро и вон­за­ет ва­шей жер­тве в поч­ку. Твоё сер­дце за­мира­ет. Ты впер­вые ви­дишь, как про­лива­ет­ся чу­жая кровь. По­том бан­дит смот­рит на те­бя. Он да­ёт те­бе нож и го­ворит: «до­кажи, что ты на­ша».
      За­мол­чи.
      — Ты до смер­ти пу­га­ешь­ся, но боль­ше ос­таль­но­го ты бо­ишь­ся этих двух пар­ней. В го­лову при­ходит мысль, что ты мо­жешь стать сле­ду­ющей. Это­го нель­зя до­пус­тить. Ты бе­рёшь в ру­ки лез­вие. В пос­пешной па­нике, заж­му­рив­шись, ты бь­ёшь им на­от­машь. Нож по­пада­ет пар­ню в глот­ку. В гла­за те­бе брыз­жет алая жид­кость. В нос уда­ря­ет про­тив­ный и тош­нотвор­ный за­пах ме­тал­ла. Те­бя вот-вот выр­вет. Ко­линс, как и ты, в сту­поре. Внеп­ла­новое убий­ство его от­рез­вля­ет. Ты это­го не хо­тела, прос­то ты «де­лала то, что ве­лено», — Ми­ра слег­ка про­хихи­кала, — имен­но эту фра­зу ты пов­то­ря­ешь се­бе сно­ва и сно­ва всю пос­ле­ду­ющую ночь, ког­да те­бя рвёт в тол­чок.
      Зат­кнись.
      — По­том ты при­нима­ешь душ. Ты трёшь свою сра­ную ро­жу, пы­та­ясь от­мыть этот ме­тал­ли­чес­кий за­пах. Ты трёшь, и трёшь, и трёшь, и трёшь. Но он буд­то от­пе­чатал­ся у те­бя в моз­гу. Ты ни­как не мо­жешь от не­го из­ба­вить­ся. Ни­чего не по­мога­ет: ни шам­пунь, ни мы­ло, ни ду­хи и да­же за­пах тво­ей собс­твен­ной бле­воти­ны не мо­жет пе­ребить за­пах ме­ди.
      Зат­кнись! Зат­кнись!
      — А по­том ты за­меча­ешь бу­тыл­ку вис­ки, ко­торую в ту ночь на сто­ле ос­та­вил Мит­чел. Сам он уже наж­рался до бес­па­мятс­тва, но там ещё нем­но­го ос­та­валось. Ал­ко­голь, на­конец, по­мога­ет те­бе ус­нуть. Ты в пер­вый раз уби­ла че­лове­ка, но за­то… — Ми­ра ра­зош­лась в ши­рокой и злоб­ной улыб­ке, её ли­цо ста­нови­лось всё страш­нее с каж­дым ска­зан­ным сло­вом, гла­за Джин рас­ши­рились -… ты те­перь член бан­ды.
      Пос­ледняя фра­за окон­ча­тель­но про­била эмо­ци­ональ­ную дам­бу. У Джин ручь­ём из глаз по­тек­ли слё­зы. Пос­ле смер­ти ро­дите­лей это бы­ло са­мое бо­лез­ненное вос­по­мина­ние в её жиз­ни. Сер­дце, да­же бу­дучи син­те­тичес­ким, рва­лось на час­ти.
      Я ни­ког­да не хо­тела уби­вать. Ни­кого не хо­тела. Я прос­то хо­тела быть нуж­ной. Быть сво­ей. Что в этом пло­хого? За­чем Ко­линс дос­тал нож? За­чем этот кре­тин дос­тал нож? За­чем? За­чем дал его мне?
      Джин об­хва­тила го­лову ру­ками.
      — И вот ты уже в бан­де. Те­перь всё идёт лег­че. Все те­бе до­веря­ют. Ес­ли что-то бу­дет не так — те­бя сда­дут ко­пам и де­ло с кон­цом. Мит­чел да­же хра­нит нож с тво­ими от­пе­чат­ка­ми. Ты мно­го пь­ёшь. Де­ла идут ус­пешнее. По­нем­но­гу рас­кры­ва­ет­ся твой та­лант. Ты от­клю­ча­ешь сиг­налки у ма­шин и мел­ких ларь­ков. От­кры­ва­ешь сла­бень­кие элек­трон­ные зам­ки. Де­нег ста­новит­ся боль­ше. И ты пь­ёшь. Пь­ёшь как ло­шадь. Вис­ки, конь­як, вод­ку, те­кил­лу, са­кэ. Ты пос­то­ян­но пь­яна.
      По­жалуй­ста… хва­тит.
      В мок­рых гла­зах Джин зас­ты­ла моль­ба о по­щаде. Но Ми­ра про­дол­жа­ла.
      — Од­нажды ве­чером те­бе не хва­та­ет бу­тыл­ку. Ты идёшь «по-быс­тро­му» за­нимать­ся раз­бо­ем. В бли­жай­шем пе­ре­ул­ке ты на­тыка­ешь­ся на «ба­буль­ку». Ты орёшь на неё и уг­ро­жа­ешь ей но­жом. Ты чувс­тву­ешь, что фи­зичес­ки силь­нее. Она вся тря­сёт­ся и дер­жится за свою су­моч­ку, ко­торую при­жала к гру­ди. У неё жал­кий вид. Из глаз те­кут слё­зы. Она бо­ит­ся. Ба­буш­ка умо­ля­ет те­бя ос­та­новить­ся. Умо­ля­ет дать ей уй­ти. В су­моч­ке все её день­ги на этот ме­сяц. Без них она всё рав­но ум­рёт. Ты не слу­ша­ешь. У те­бя пох­мелье. От те­бя ра­зит пе­рега­ром. Ты орёшь на неё и уг­ро­жа­ешь вы­резать ей пе­чень. Те­бе не хва­тало на опох­мел. Ты сры­ва­ешь­ся и бь­ёшь её в ви­сок, но вро­де не силь­но. «Про­тив­ная баб­ка» па­да­ет. Её го­лова уда­ря­ет­ся о му­сор­ный бак. Шея из­да­ёт про­тив­ный хруст. Ты счи­та­ешь, что её те­ло рас­тя­нулось в «пре­забав­ной по­зе». Ты бе­рёшь сум­ку и пе­рес­чи­тыва­ешь день­ги. Джек­пот. Те­перь мож­но бу­хать не­делю. Вне­зап­но ты за­мира­ешь и опять смот­ришь на те­ло. Баб­ка не ды­шит. Внут­ри хо­лоде­ет. Ты пы­та­ешь­ся от­бро­сить от се­бя мер­зкие мыс­ли и спе­шишь уда­лить­ся. Ты ду­ма­ешь: «ну не мо­жет же она уме­реть от та­кого сла­бого уда­ра». А зна­ешь, Джин…- она про­из­несла пос­леднюю часть фра­зы шё­потом, — ока­зыва­ет­ся, мо­жет, — Ми­ра за­ливис­то рас­хо­хота­лась.
      Джин не мог­ла ни о чём ду­мать. Сер­дце за­пол­ни­лось го­речью до кра­ёв. Слё­зы тек­ли по ще­кам бес­ко­неч­ным по­током. Во­лосы на го­лове бы­ли рас­трё­паны. Она вся сжа­лась на сту­ле. Лок­ти ка­сались бё­дер.
      — Ты зна­ешь, что она уми­ра­ет. Зна­ешь, что нуж­но выз­вать вра­чей. Но ты это­го не де­ла­ешь. Чуть поз­же ты хо­рошень­ко на­жира­ешь­ся.
      Это был тот пе­ри­од её жиз­ни, ког­да ал­ко­голь­ная за­виси­мость дос­тигла сво­его апо­гея. Пос­ле то­го слу­чая она пок­ля­лась се­бе ни­ког­да боль­ше так мно­го не пить и прак­ти­чес­ки не­от­ступ­но ис­полня­ла дан­ное сло­во. Джин и вправ­ду на­де­ялась, что с той ба­буш­кой всё бу­дет в по­ряд­ке. Се­год­ня её на­деж­ды рас­та­яли. Ме­хани­чес­кое сер­дце сто­нало и рва­лось на кус­ки.
      — И так нес­коль­ко лет. Ты гра­бишь, во­ру­ешь и да­же иног­да уби­ва­ешь. Од­на­ко те­перь убий­ства пе­рено­сят­ся лег­че. Ты так мно­го уже не ду­ма­ешь. Все­го ты уби­ва­ешь за свои по­хож­де­ния двад­цать че­ловек. С каж­дым убий­ством ты чувс­тву­ешь всё мень­ше. Од­на­ко по ве­черам ты боль­ше не спо­соб­на са­ма ус­нуть. Ты пос­то­ян­но вспо­мина­ешь эти мёр­твые ли­ца. Те­бя на­чина­ет по­нем­но­гу сжи­рать хро­ничес­кое чувс­тво ви­ны. С каж­дым днём оно всё силь­нее. Что­бы ус­нуть ты пь­ёшь. Ве­черин­ки уже не ра­ду­ют. Ты всё боль­ше отс­тра­ня­ешь­ся от чле­нов сво­ей бан­ды. Пред­по­чита­ешь про­водить ве­чера од­на. Ты ста­ра­ешь­ся мно­го не пить, но ус­нуть без ви­на ты поп­росту не в сос­то­янии. Но нас­то­ящая херь на­чина­ет­ся ког­да ты уби­ва­ешь свою пос­леднюю, двад­цать пер­вую жер­тву.
      — … про­шу… хва­тит… умо­ляю, — зап­ла­кан­ный го­лос раз­дался чуть слыш­ным скри­пом.
      Но Ми­ра не бы­ла бы той, кем яв­ля­лась, ес­ли бы прис­лу­шива­лась к по­доб­ным моль­бам.
      — Вы еде­те с ог­рабле­ния. За ва­ми боль­шой хвост. Что-то пош­ло не так и сиг­на­лиза­ция всё-та­ки сра­бота­ла. В ма­шине ба­гаж де­нег. С то­бой в ав­то­моби­ле едут уже не жел­то­ротые гоп­ни­ки, а ре­аль­ные го­лово­резы — твоя бан­да, в свя­зи с ус­пе­хами, раз­рослась и по­пол­ни­лась но­выми чле­нами. В зад­нем стек­ле мож­но уви­деть поч­ти все по­лицей­ские ма­шины го­рода. Они здесь за то­бой. К это­му мо­мен­ту ты са­мый ра­зыс­ки­ва­емый прес­тупник стра­ны. Впе­реди ты ви­дишь пе­рек­рёсток. На нём ожив­лённое дви­жение — там как ма­шины, так и пе­шехо­ды. Ко­пы ещё не ус­пе­ли пе­рек­рыть эту ули­цу. В го­лове уже стан­дар­тный план — ты вы­совы­ва­ешь­ся из ок­на и сос­ре­дота­чива­ешь­ся на све­тофо­ре. Он пе­рек­лю­ча­ет­ся на крас­ный для ва­шей по­лосы. Те­перь ос­та­лось лишь про­лететь до то­го, как ма­шины нач­нут дви­жение. Это поч­ти по­луча­ет­ся. Вас нем­но­го за­дева­ет и за­носит. Од­на­ко впе­реди до­рогу на­чали пе­рехо­дить лю­ди. Во­дитель ста­ра­ет­ся объ­ехать их, но, из-за не­боль­шо­го стол­кно­вения, уп­равле­ние да­ёт­ся тя­жело. Впе­реди тол­пы идёт де­воч­ка. Ей лет семь. За спи­ной ра­нец. За ру­ку она дер­жит мать. Ка­жет­ся, они воз­вра­ща­ют­ся из шко­лы. Ра­дос­тный ре­бёнок идёт вприп­рыжку, нем­но­го об­го­няя сво­его ро­дите­ля. Это ока­зыва­ет­ся смер­тель­ной ошиб­кой. Во­дитель не смог до кон­ца вы­рулить и вмес­то боль­шой тол­пы лю­дей он сби­ва­ет лишь од­но ди­тя. Ты всё ещё на­поло­вину тор­чишь из ок­на. Ре­бёнок от уда­ра вы­соко под­ле­та­ет в воз­дух. На мгно­вение, вре­мя буд­то за­мира­ет. Те­ло про­лета­ет пря­мо пе­ред то­бой. Го­лова рас­ко­лота. Изо рта ль­ёт­ся кровь. Од­на глаз­ни­ца пус­тая. Де­воч­ка умер­ла мгно­вен­но. Её мёр­твое ли­цо от­пе­чаты­ва­ет­ся у те­бя в моз­гу. У те­бя шок. Впер­вые за дол­гое вре­мя, убий­ство опять выз­ва­ло эмо­ции. В кон­це кон­цов, вы ухо­дите от прес­ле­дова­ния.
      Джин уже не мог­ла про­сить о по­щаде. Она прос­то про­дол­жа­ла ти­хо ры­дать, зак­рыв ли­цо ла­доня­ми и вжав­шись в стул.
      — Пос­ле это­го, ви­на гры­зёт те­бя ещё силь­нее. Она ста­новит­ся не­выно­симой. Ты не ешь и не пь­ёшь. Толь­ко ал­ко­голь. Он пе­рес­та­ёт по­могать ус­нуть. Од­нажды ночью ты ре­ша­ешь, что по­ра с этим кон­чать. Ты раз­де­ва­ешь­ся до­гола, бе­рёшь ос­трый нож и идёшь в ван­ную. На­пол­ня­ешь го­рячей во­дой. Пря­мо как ты лю­бишь. Ты сто­ишь пе­ред зер­ка­лом. В ру­ках лез­вие. Твоя ро­жа те­бе про­тив­на. Ты под­но­сишь ору­жие к гор­лу. Те­бе страш­но. Ты при­няла обез­бо­лива­ющее и ус­по­ко­итель­ное, но те­бе всё рав­но страш­но. Ты мог­ла бы прос­то наж­рать­ся таб­ле­ток, од­на­ко ре­шила уме­реть так, как уби­ла свою пер­вую жер­тву. Ты поч­ти на­носишь удар. В пос­ледний мо­мент ты ос­та­нав­ли­ва­ешь ру­ку. Так те­перь про­ходит поч­ти каж­дый твой ве­чер. Ты сто­ишь пе­ред зер­ка­лом и в тво­их ру­ках нож. Ты хо­чешь по­кон­чить с со­бой, но за­тем неп­ре­мен­но тру­сишь. Пос­ле ты за­леза­ешь в ван­ну с бу­тыл­кой. Ты хо­тя бы по­пыта­лась. Та­кой ри­ту­ал нем­но­го приг­лу­ша­ет чувс­тво ви­ны.
      Ми­ра сде­лала не­боль­шую па­узу и, ух­мыль­нув­шись, про­дол­жи­ла.
      — Од­нажды де­ло при­нима­ет ин­те­рес­ный обо­рот. Ты поч­ти дос­ти­га­ешь но­жом гор­ла. Ты вне­зап­но осоз­на­ёшь, что сей­час ум­рёшь и ста­ра­ешь­ся в пос­ледний мо­мент от­вернуть удар. Нож сос­каль­зы­ва­ет и на­носит те­бе по­рез. Ты как вко­пан­ная смот­ришь, как из ра­ны у гру­ди мед­ленно сте­ка­ет кровь. Ты на­носишь ещё один. По­том ещё. И ещё. Чувс­тво ви­ны ухо­дит. Бо­ли прак­ти­чес­ки нет — ра­бота­ет обез­бо­лива­ющее. Это был пос­ледний раз, ког­да ты его при­нима­ла. Вид тво­ей собс­твен­ной кро­ви за­вора­жива­ет те­бя. Ты впер­вые се­бя на­каза­ла. Се­год­ня те­бе не нуж­на бу­дет бу­тыл­ка, что­бы ус­нуть. В буд­нее вре­мя ты но­сишь пол­ностью зак­ры­тую одеж­ду, что­бы ник­то не уви­дел сле­дов пы­ток. Те­перь каж­дую ночь ты ре­жешь се­бя. Пы­та­ешь­ся про­чувс­тво­вать боль. Пы­та­ешь­ся про­чувс­тво­вать, ка­ково бы­ло жер­тве, ког­да ты на­носи­ла тот удар. Ты пы­та­ешь­ся прод­ле­вать свои стра­дания. В ход идут средс­тва для сво­рачи­вания кро­ви, ко­торые очень боль­но щи­пали. Каж­дый та­кой кро­вавый ри­ту­ал усып­лял ви­ну. Пос­те­пен­но те­бе на­чина­ет нра­вить­ся. По­резы те­перь при­носят не толь­ко боль, но и фи­зичес­кое воз­бужде­ние. Один раз ты пе­ребар­щи­ва­ешь и вы­зыва­ешь до­ка бан­ды — Джон­со­на. Он за­шива­ет глу­бокий по­рез у жи­вота. Он ви­дит, что всё твое те­ло из­ре­зано, но обе­ща­ет, что он — мо­гила. Пос­те­пен­но по бан­де по­пол­зли слу­хи. На те­бя те­перь ко­со смот­рят. Как на не­нор­маль­ную. Как на из­вра­щен­ку. Но те­бя это не силь­но вол­ну­ет.
      Ми­ра глу­боко вздох­ну­ла, как бы за­думав­шись, а за­тем про­дол­жи­ла.
      — И ник­то не зна­ет, мо­жет быть, ты бы од­нажды из­ре­зала бы се­бя до смер­ти, но тут слу­чилась та са­мая встре­ча. Ты стре­ля­ешь ему в го­лову. Он нем­но­го кач­нулся, но всё рав­но дви­жет­ся в тво­ём нап­равле­нии. Те­бя ох­ва­тыва­ет ужас. Ты не мо­жешь да­же ше­лох­нуть­ся. Он бе­рёт те­бя за глот­ку и под­ни­ма­ет. Под­но­сит те­бя так, что­бы ва­ши гла­за встре­тились. Он стран­но ух­мы­ля­ет­ся и сжи­ма­ет твоё гор­ло с си­лой про­мыш­ленно­го прес­са. Твоя тра­хея ло­ма­ет­ся как плас­ти­ковый ста­кан­чик. Изо рта ль­ёт­ся кровь. Ты чувс­тву­ешь об­легче­ние. Чувс­тву­ешь, что, на­конец, по­лучи­ла то, че­го зас­лу­жила. Ты те­ря­ешь соз­на­ние. Од­на­ко это ока­зыва­ет­ся да­леко не ко­нец. Твой кош­мар толь­ко на­чинал­ся…
      — Те­перь твоя жизнь це­ликом и пол­ностью сос­то­ит из пы­ток. Те­бе вы­жига­ют гла­за. Вы­нима­ют внут­ренние ор­га­ны. Сди­ра­ют живь­ём ко­жу. И так каж­дый день. Ночью, пос­ле пы­ток, ску­ля на сво­ей под­стил­ке, ты за­нима­ешь­ся са­моко­пани­ем. Мыс­ли о жа­лос­ти к се­бе ра­но или поз­дно пе­рехо­дят в «я это зас­лу­жила». Ты ис­крен­не ду­ма­ешь, что зас­лу­жива­ешь это­го, что, воз­можно, это­го да­же не дос­та­точ­но. Что всё, на са­мом де­ле, вста­ло на свои мес­та и что так и дол­жно быть. Пло­хие лю­ди от­прав­ля­ют­ся в ад. И ты по­пала в ад. А зна­чит всё нор­маль­но. Твоё чувс­тво ви­ны ни­как не от­сту­па­ет — ско­рее на­обо­рот. Днев­ные фи­зичес­кие пыт­ки ты, в ноч­ное вре­мя, до­пол­ня­ешь пыт­ка­ми ду­шев­ны­ми. Я слы­шу те­бя и ста­ра­юсь пос­петь за тен­денци­ей. Пы­та­ясь дог­нать твоё са­моби­чева­ние, я ре­жу, ос­ве­жёвы­ваю, жгу, ко­лю, руб­лю, топ­лю, рву те­бя всё ис­куснее и всё бо­лез­неннее. Од­на­ко да­же мои пыт­ки так и не мо­гут удов­летво­рить твоё чувс­тво ви­ны.
      На­конец нас­ту­пила ти­шина. Она дли­лась где-то ми­нуту.
      — Мне рас­ска­зать по­под­робнее, ми­лая, или те­бе дос­та­точ­но та­кого от­ве­та на воп­рос?
      — … по­жалуй­ста… хва­тит, — из глаз уже не ли­лись слё­зы, ка­жет­ся, что жид­кости в ор­га­низ­ме не ос­та­лось.
      — Как ви­дишь, прав­да в том, что ты са­ма все­го это­го хо­тела. Мы лишь пре­дос­та­вили те­бе оп­ре­делён­ную воз­можность. Но это лишь по­луп­равда, на са­мом де­ле, — Джин бе­зэмо­ци­ональ­но смот­ре­ла на Гос­по­жу зап­ла­кан­ны­ми гла­зами, Ми­ра ус­мехну­лась, — вто­рая часть прав­ды в том, что ты бы­ла ми­лень­кой, а так­же об­ла­дала оп­ре­делён­ным ма­гичес­ким по­тен­ци­алом. Это де­лало эк­спе­римен­ты над то­бой бо­лее ин­те­рес­ны­ми.
      «Ми­лень­кой»?
      Джин опять по­чувс­тво­вала, как теп­ло раз­ли­ва­ет­ся по те­лу. Ми­ра сно­ва вли­яла на ор­га­низм де­вуш­ки, что­бы ус­по­ко­ить.
      — Пе­рехо­дя ко вто­рой те­ме на­шего не­обы­чай­но ув­ле­катель­но­го раз­го­вора. За­чем эта мис­сия? От­вет: са­море­али­зация, — жри­ца улыб­ну­лась. Её ли­цо из страш­но­го опять прев­ра­тилось в доб­рое.
      — … э? — Джин бы­ли чуж­ды та­кие по­нятия.
      — Это твой по­лигон, твоя пе­соч­ни­ца. Мы да­ём те­бе шанс про­явить свои, без сом­не­ния, мно­гочис­ленные та­лан­ты здесь, моя кра­сави­ца. И тут я, кста­ти, по­это­му же. В ка­чес­тве тво­его вос­пи­тате­ля. Сле­жу за тво­ими ус­пе­хами, — она вы­дер­жа­ла мно­гоз­на­читель­ную па­узу, — но будь уве­рена, что на­лажа­ешь ты в лю­бом слу­чае. К сло­ву… ты ни­чего не за­была?
      — … я… не…
      — Пом­нишь, «чу­вак» с кры­ши па­дал?
      Чёрт. Это сов­сем вы­лете­ло из го­ловы. Чёрт. Чёрт. Чёрт.
      — Не пе­режи­вай ты так — об­лы­се­ешь ещё. Вон у те­бя и так, смот­ри, ка­кие во­лосы нез­до­ровые, — Джин ти­хо хмык­ну­ла, — а те­перь будь хо­рошей де­воч­кой — иди до­ложи дя­де Го­де о ма­лень­ком за­гово­ре, хо­рошо, Джин-чан? Топ-топ! — Ми­ра слег­ка два ра­за хлоп­ну­ла в ла­доши.
      — … ммм… угу, — чуть слыш­но про­бор­мо­тала Джин.
      Кол­довс­тво Ми­ры дей­ство­вало — она прак­ти­чес­ки ус­по­ко­илась.
      Де­вуш­ка вста­ла со сту­ла и в аб­со­лют­ной ти­шине по­дош­ла к две­ри. Не ог­ля­дыва­ясь, она выш­ла из ком­на­ты. У по­рога мол­ча ожи­дала Ин. «От­чёт» уже тя­нул­ся слиш­ком дол­го. Снай­пер уже на­чина­ла нер­вни­чать. Уви­дев зап­ла­кан­ное ли­цо на­чаль­ни­цы, спут­ни­ца за­вол­но­валась.
      — Вы в по­ряд­ке? — поч­ти мо­нотон­но вы­пали­ла слу­жащая.
      — … да… пой­дём к Год­ри­ку.
      Ин­кви­зитор шмыг­ну­ла но­сом и нес­пешно поб­ре­ла по ко­ридо­ру. Ин пос­мотре­ла на дверь, през­ри­тель­но фыр­кну­ла на неё и пош­ла вслед за сво­им ко­ман­ди­ром. Ре­ак­ци­ей на это дей­ствие стал рас­ка­тис­тый хо­хот за дверью, од­на­ко его уже ник­то не ус­лы­шал.