Веревка для иуды

Справедливая кара через 44 года настигла одного из главных виновников Хатынской трагедии.

В первые дни войны, конце июня 1941 года, старший лейтенант Григорий Васюра, служивший в 67-й стрелковой дивизии командиром взвода связи, по-тихому покинув свою часть, добровольно перешёл на сторону немцев. Те после тщательной проверки ему поверили и отправили в школу пропагандистов, после которой Васюра был направлен в полицию оккупированного Киева. Он со своим рвением быстро шел в гору и вскоре возглавил 118-й карательный батальон шуцманшафта 201 охранной дивизии и стал начальником его штаба. Этот батальон -отличившийся особой жестокостью ещё в Бабьем Яру - в декабре 1942 года, немецкое командование, отправило в Белоруссию для борьбы с партизанами.

21 марта 1943 года в Хатыни заночевали партизаны из партизанской бригады «Дяди Васи» (Василия Воронянского). Наутро 22 марта они ушли в сторону Плещениц. Одновременно из Плещениц им навстречу в направлении Логойска выехала легковая автомашина в сопровождении двух грузовиков с карателями из 118-го батальона. В легковой машине находился шеф-командир первой роты гауптман полиции Ганс Вёльке(в 1936 году стал чемпионом Олимпийских игр в толкании ядра и был лично знаком с Гитлером), направлявшийся на аэродром в Минске. Полицаи попали в засаду партизан, Вельке и еще двое были убиты. Взбешенные его гибелью, немцы решили применить массовое наказание - провести его приказали силами 118-го шуцманшафт батальона полиции. Командовал батальоном некий Смовский, но по болезни тот не смог участвовать в операции, и командование взял на себя Васюра.

Полицаи быстро собрались на акцию, но идти в лес и ловить партизан им было лень, и они сначала расстреляли без разбору 27 жителей деревни Козыри. Но этого коллаборационистам показалось мало и они пошли в деревню Хатынь.

Жители деревни ничего не знали об утреннем инциденте, в ответ на который был применен принцип общего коллективного наказания, нарушающий все правила и обычаи ведения войны. По приказу Эриха Кернера и под непосредственным руководством Васюры полицейские согнали всё население Хатыни в колхозный сарай и заперли в нём. Тех, кто пытался убежать, убивали на месте. Сарай обложили соломой, облили бензином, переводчик-полицейский Лукович поджёг его.

Деревянный сарай быстро загорелся. Под напором десятков человеческих тел не выдержали и рухнули двери. В горящей одежде, охваченные ужасом, задыхаясь, люди бросились бежать; но тех, кто вырывался из пламени, расстреливали из пулемётов. Сам Васюра, вооружённый пистолетом и пистолетом-пулемётом, принял посильное участие в расстреле. В огне сгорели 149 жителей деревни, из них 75 детей младше 16 лет. Спастись тогда удалось двум девушкам — Марии Федорович и Юлии Климович, которые чудом смогли выбраться из горящего сарая и доползти до леса.

Из находившихся в сарае детей семилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский остались в живых. Витя спрятался под телом своей матери, которая прикрыла сына собой; ребёнок, раненный в руку, пролежал под трупом матери до ухода карателей из деревни. Антон Барановский был ранен в ногу пулей, и эсэсовцы приняли его за мёртвого. Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили жители соседних деревень. После войны дети воспитывались в детском доме. Ещё троим — Володе Яскевичу, его сестре Соне и Саше Желобковичу — также удалось скрыться от нацистов. Одному из выживших жителей Хатыни — Антону Барановскому — 22 марта 1943 года было 12 лет. Он никогда не скрывал правду о событиях в Хатыни, открыто об этом говорил, знал имена многих полицаев, сжигавших людей.

Из взрослых жителей деревни выжил лишь 56-летний деревенский кузнец Иосиф Иосифович Каминский (1887—1973). Обгоревший и раненый, он пришёл в сознание лишь поздно ночью, когда карательные отряды покинули деревню. Ему пришлось пережить ещё один тяжкий удар: среди трупов односельчан он нашёл своего сына Адама. Мальчик был смертельно ранен в живот, получил сильные ожоги. Он скончался на руках у отца. Иосиф Каминский с сыном Адамом послужили прототипами знаменитого памятника в мемориальном комплексе.

После войны Васюра попал в «компетентные органы», он сумел скрыть, что служил в полиции и в войсках СС. Ему дали 25 лет (в 1952 году), но отсидел он только 3 года, выйдя из лагеря по амнистии 1955 года (в честь 10-летия Победы, по ней были освобождены практически все коллаборационисты). Васюра вернулся к себе в Киевскую область, где стал заместителем директора совхоза. Более того, он выбил себе справку, что его осудили за то, что он попал в плен. Это позволило ему официально стать ветераном ВОВ и, соответственно, получать юбилейные медали, встречаться со школьниками, получать продуктовые наборы и т.д.

Сгубило Васюру то, что в 1985 году, на 40-летие Победы, он стал требовать себе орден Великой Отечественной войны. Тогда какой-то мелкий служащий в архивах военкомата обнаружил, что Васюра до сих пор числится пропавшим без вести. Стали копать и докопались. Повезло, что в то время обнаружили ещё одного ветерана ВОВ – некого Мелешко, который командовал одной из рот 118 карательного полицейского батальона. Этого Мелешко начали допрашивать в Минске, и он сдал Васюру, с которым они переписывались после войны.

В ноябре 1986 года Васюра был арестован, было возбуждёно уголовное дело «по вновь открывшимся обстоятельствам». Суд над Васюрой продолжался 1,5 месяца, на суде присутствовал только один журналист – от газеты «Известия». В итоге он сделал репортаж о Васюре, но газета его печатать не стала «по политическим соображениям». Палач Хатыни и еще 12 деревень, всю вину отрицал, но 26 декабря 1986 года трибунал Белорусского военного округа под руководством судьи Виктора Глазкова приговорил Григория Никитовича Васюру как пособника немецко-фашистских захватчиков к смертной казни через расстрел. Приговор приведён в исполнение 2 октября 1987 года.