Тени изумрудного города

                ТЕНИ ИЗУМРУДНОГО ГОРОДА

       Солнце поклонилось горизонту и легло в закат, выплеснув на землю краски вечерней зари. Кроны деревьев налились медью, смешав золото ранней осени с огненной палитрой угасающего светила, и вытянули по луговым травам причудливые тени. Самыми чудными казались облака, мясистые, словно замешанные на красной глине, они тяжело висели над головой сказочными изваяниями.

       Алексей опустил взгляд под ноги и не удержался, поведя носком ботинка в сторону. Трава легонько колыхалась в полном безветрии, выгибая тонкие стебли и раскачивая их из стороны в сторону. Убаюкивающие размеренные движения напоминали морские водоросли, извивающиеся в донных течениях: текстуры лежали безупречно!

       Алексей обернулся, услышав стрекотание крыльев за спиной, и расплылся в улыбке: крошечная фея в ярком розовом платьице, рассыпая волшебную пыльцу и пританцовывая в воздухе, смотрела на него, полная смущения. Она была размером с ладонь, но ее зеленые глаза были настолько выразительными, что даже с трех шагов в них были различимы игривые искры.

       – Постой же,– он махнул рукой, пытаясь ухватить крылатое существо, но неуловимая фея лишь возмущенно фыркнула и стремительно скрылась за стволом кряжистого дерева.

       Взгляд тут же уловил силуэт белого единорога, который мелькнул гривой в чаще поодаль.

       – А вот это уже хорошо,– Алексей осторожно двинулся в направлении угрюмых деревьев, за которыми привиделась рогатая лошадь.– На самом краю зрения… Полунамеком…

       Он дважды споткнулся, вспугнув стайки бабочек, когда ноги нашли в траве угловатые камни, но продолжал двигаться за призраком единорога. Его одолевало беспокойство: что-то было не так, что-то выбивалось из общего окружения.

       Алексей свернул на тропинку, которая в сопровождении по-осеннему сдержанных луговых цветов уводила к невысокому строению с соломенной крышей и грубой кладкой. Тяжелые ставни покосились, а между грубыми камнями в стене пророс мох. Дом выглядел уставшим, но обитаемым: ухоженная клумба у порога и струйка серого дыма над печной трубой.

       Дым… Алексей почти схватился догадкой за то, что его беспокоило, когда внимание привлек подозрительный шорох. Он обернулся на звук и вздрогнул: на фоне заката в слепящем ореоле солнечного диска стоял кривоногий и горбатый гном, опираясь на топор с широким лезвием. Его невозможно было рассмотреть из-за солнца, но образ был откровенно неприятный.

       – Нет! Это уже перегиб!– мотнул головой Алексей и поднял руку к лицу.

       Он сорвал очки визуализатора и на мгновение зажмурился. Слепота ненадолго оставила перед закрытыми глазами силуэт гнома в расползающемся пятне солнечного диска.

       Алексей отвернул лицо в сторону от захода солнца и открыл глаза. Сперва даже показалось, что гном все еще на месте, плещется в лучах заката, но это было не так. Мир померк и заполнился тенями осеннего Минска – без очков визуализатора исчезло все, вернув в серую реальность. Даже крошечное солнце за деревьями не было уже слепящим.

       Он стоял на краю сквера в окружении невзрачных деревьев прямо перед заброшенным пунктом проката. Здесь не было клумбы, цветов и колышущихся трав, а в небе висели серые тучи с обещанием холодного дождя. Тропинка, выходившая из сквера, была когда-то асфальтирована, но теперь это было убогое нагромождение горбатых глыб, раздвинутых корнями старых деревьев, да цепочка грязных луж.

       Алексей посмотрел на мокрые перепачканные ботинки, поблагодарив судьбу, что не расшиб голову во время прогулки и не провалился в одну из бездонных луж. Но остался доволен: теперь он знал, что его беспокоило. Это был запах!

       Вонь города пробивалась даже через виртуальную иллюзию, а яркие картинки не давали полноты ощущений из-за отсутствия запаха. Цветы не благоухали, а дым без гари оставался размытой тенью над трубой.

       – Алексей Сергеевич, мы опаздываем,– взмолился водитель, выходя навстречу от сверкающего черного лимузина.– До совещания пятнадцать минут, а по городу отставание не наверстать. С меня потом спросят.

       – Мы не зря остановились,– Алексей подошел к машине уверенной походкой, выдававшей приподнятое настроение.– Коля, подай туфли из багажника… А чтобы потом не спросили, сейчас не тормози.         
         
                *****

       – Нина, что там стряслось?– Алексей провел рукой по сенсорному экрану в подлокотнике и перевел входящий звонок в салон.– Это Мицкевич….Что ты там за команды Николаю отдаешь?

       – Алексей Сергеевич, до видео-конференции осталось чуть больше десяти минут,– лицо Нины даже на маленьком экране автомобильного монитора выглядело прелестным, но в этот раз чрезмерно озабоченным.– Меня секретари головного офиса на части рвут. Говорят, в этот раз к нам собираются подключиться инвесторы…

       – И ты собираешься это обсуждать с моим водителем?– перебил девушку Алексей, угрожающе понизив голос.

       – Я ему сказала, чтобы ехал не к парадному входу, а к рампе с тыльной стороны бизнес центра,– задохнулась Нина, услышав интонацию, которая не обещала ей ничего хорошего.– У входа пикет религиозных активистов. Они всех блокируют. Охрана не слишком справляется. Я Вас встречу возле рампы и проведу сразу в зал.

       – Хорошо… Активисты,– поморщился Мицкевич и поднял палец вверх, вспоминая, что забыл сказать.– И по поводу совещаний на сегодня…

       – Встречу с маркетологами и рекламщиками Вы уже пропустили успели: я перенесла ее на попозже, сразу после видеоконференции,– заторопилась Нина, не правильно истолковав паузу.

       – Нет,– он раздраженно повел ладонью, словно хотел смахнуть ненужную реплику девушки с экрана и из жизни.– Этих отнеси на утро… Собери мне сегодня группу проектировщиков, художников и дизайнеров «Фэнтези». Найди кого-нибудь толкового из программистов «Апокалипсиса», желательно из тех, кто решал проблему наложения текстур на препятствия… Еще мне нужна на встрече пара хороших юристов, чтобы продумали риски на случай, если кто-то из пользователей ушибется… Проследи, чтобы никто не сбежал домой. Если надо организуй им в офисе питание, там, место для отдыха… Но никто не уйдет, пока я не скажу.

       – Уже,– бодро кивнула Нина и, заметив непонимающий взгляд Алексея, поторопилась добавить.– Персональщики все организовали еще пять недель назад. Последний месяц пол офиса ночует на работе… А сейчас, наверное, все.

       Лимузин свернул с проспекта, и с трудом выворачивая свою тушу на второстепенных улицах, замешкался перед комплексом высотных башен. Алексей было поискал глазами ту самую толпу активистов, которая создала столько неудобств, но кроме беспорядочно припаркованных машин ничего не рассмотрел. Он быстро вернулся к планшету, чтобы за оставшиеся минуты набросать тезисы к разговору с дизайнерами, пока последнее подключение к «Фэнтези» свежо в памяти.

       Нина встречала их на лестнице, которая спускалась в тесный дворик, плотно заставленный разномастными грузовичками. Вокруг царила суета опрятных и дисциплинированных грузчиков в фирменной спецодежде: те непрерывной вереницей вносили разномастные коробки в жерло бизнес-центра и украдкой поглядывали на лимузин, выглядевший здесь не к месту.

       Мицкевич отдал должное их сообразительности: Николаю не пришлось в толпе прокладывать для него дорогу – грузчики своевременно расступились. И звонких возгласов Нины «Дорогу! Дорогу!» оказалось достаточно. Алексей уже успел подняться по лестнице, когда прямо у служебного входа его кто-то потянул за рукав.

       – Мы торопимся!– огрызнулась Нина на невысокого сутулого пузана, который посмел их задержать.– У нас совсем нет времени!

       – Надо срочно поговорить,– незнакомец выглядел безобидным и даже кого-то напомнил.– Это важно… Для вас важно.

       Алексей растерянно заглянул в добродушное и улыбающееся лицо:

       – Мне сейчас некогда,– машинально отмахнулся он.– Запишитесь на встречу.

       – Уже! Каждый день. Наберите, как сможете,– незнакомец потянул на себя рукав Алексея и, когда тот поднял руку, чтобы отстраниться, ловко вложил ему в ладонь визитку.– Я расскажу, что происходит на самом деле. 

       Прежде чем запыхавшийся Николай оказался рядом, Нина самоотверженно оттеснила помеху своим хрупким телом и, легонько подталкивая начальника, направила его к служебному входу. Поднимаясь в лифте тот не мог сосредоточиться, пытаясь вспомнить лицо незнакомца – оно занимало все его мысли.

       – У нас три минуты до начала,– Нина заботливо смахнула несуществующую пылинку с плеча Алексея.– Девочки из головного офиса нашептали, что Директор по маркетингу будет жаловаться на Вас… И еще какой-то скандал назревает с Техническим директором.

       – Кто он такой?– Алексей посмотрел на простенькую визитку с телефонным номером без каких-либо опознавательных знаков.

       Нина ловко перехватила карточку из его руки и, мельком бросив взгляд, улыбнулась:

       – Дешевый трюк… Как обойти барьер привратника? Заинтриговать хозяина… Завтра я все узнаю об этом номере… Мы на месте.

       Едва они вышли из лифта, их встретила пара техников с напряженными лицами. Пока Алексей прошел десять шагов до конференц-зала, ему закрепили несколько миниатюрных микрофонов, вставили в ухо микро-наушник и рассовали по карманам служебные датчики.

       – Всегда уважал твою пунктуальность, Алексей Сергеевич,– из-за стола навстречу встал брюнет с модельной внешностью и прищуренными веселыми глазами, которые многих вставших на его пути ввели в заблуждение. Морозов был не только Генеральным директором компании и успешным бизнесменом с политическими амбициями. Он был человеком, который не знал границ в своих желаниях, и всегда получал то, чего желал.– Вот бы и остальные были такими же обязательными и щепетильными!

       – Игорь Николаевич, выглядите на миллион,– Мицкевич сдержанно улыбнулся.– Это загар средиземноморья?

       – Ну что ты… Это тень забот. Климат Норвегии не располагает к солнечным ваннам.

       Алексей неторопливо сел на свободный стул – формально, он единственный находился за столом в конференц-зале. Остальные четверо участников присутствовали голограммами. А теперь и его трехмерное изображение сидело за столом в различных городах мира.

       – Евгения, Курт, Мистер Ченг,– Мицкевич обменялся улыбками с сидящими за столом и вопросительно посмотрел на Нину.

       Камеры конференц-зала следили только за ним, поэтому остальные присутствующие в помещении оставались невидимыми для участников разговора. Нина подняла раскрытые ладони и поджала один палец, показав цифру девять.

       – Вижу, мы сегодня сокращенным составом,– Алексей посмотрел на Ченга, финансового директора, который потянулся к столу, а через мгновение в его руке возникла чашка кофе.– Кого-нибудь ждем? А то у нас девять активных подключений.

       – Это представители инвесторов,– перехватил Морозов инициативу.– Они послушают. Если надо будет, присоединятся. Давайте по сути, а то связь нынче дорогая.

       Он опустил руку на стол, и под ней возник планшет, а на стене конференц-зала раскрылся экран, на котором в окружении звезд сверкало «ВИЗУАЛИЗАТОР ИКС-ВИЗУМ». Рука на мгновение задержалась над планшетом, а потом резко его оттолкнула, заставив исчезнуть:

       – Это моя презентация для пресс конференции, которая пройдет в Хельсинки через четыре дня. Потом посмотрите. Там не хватает единственного, ради чего соберется пресса, а по прогнозам прямая трансляция привлечет до четверти миллиарда онлайн зрителей. Все соберутся узнать дату начала продаж Икс-визум,– он глубоко вдохнул, откинув голову назад.– Мы уже достаточно подогрели рынок за пол года, дважды отодвинув это событие. На сегодня, это самый ожидаемый продукт в истории с самым огромным предварительным заказом…

       – Скажу больше, по последним опросам…– звонко вступила Евгения, намереваясь сделать бодрый доклад за весь маркетинг, но вовремя заметила тень, пробежавшую по лицу Игоря Николаевича, и быстро опустила глаза.

       – Да…– продолжил тот, выдержав паузу, больше похожую на публичную порку.– Люди заждались. Со времен появления первого смартфона было много попыток сделать следующий шаг в эволюции гаджетов: смарт-часы, смарт-очки, смарт-зеркала, смарт-окна… и еще черт знает какие «смарты». Но только нам удалось создать Икс-визум! Алексей Сергеевич, а я помню!

       Он ударил по столу кулаком и с неуместным задором посмотрел на Мицкевича:

       – Я помню, как ты пришел ко мне два года назад с прототипом. Ты тогда еще носил эту… бородку. Скольких ты тогда обошел со своим стартапом? А я увидел в твоих идеях Икс-визум. Я всегда вижу лучшую возможность!– он указал пальцем на Алексея.– Твой продукт не в том, чтобы в реальном времени одевать на предметы текстуру! Что, казалось бы, удивительного? Посмотрел на обветшалый дом через очки Икс-визум и видишь не обвалившуюся штукатурку, а идеальную кирпичную стену и новехонький фасад… Это не розовые очки Волшебника Изумрудного города… Это и есть Изумрудный город… Люди хотят жить в красивом и ярком мире собственных иллюзий. Мир не то, что он есть, а то, что мы видим…

       – Игорь Николаевич,– Алексей исподлобья посмотрел в сверкающие глаза Морозова и сделал то, что только он смел делать в компании.– Мы зачем здесь сегодня собрались?

       – Огонь!– хлопнул в ладоши тот.– Люблю тебя за это! Работа стоит! Чего тянуть? Курт, расскажи ему новости.

       – Утром мы подписали соглашение с ассоциацией мобильных операторов.– Курт положил руку на стол и под ней выросла стопка бумаг, аккуратно прошитых и перевязанных.

       Курт был главой службы эксплуатации, единственной, которая имела подразделения по всему миру, но не говорил ни на одном языке кроме немецкого, и в этом была его принципиальная позиция. Автопереводчик справлялся с задачей изумительно: это был голос Курта, его интонации. Алексей всматривался в лицо немецкого инженера и не мог найти ни единого изъяна, а это была работа того же программного ядра, того же фрагмента Икс-визум.

       – Теперь нам открывают доступ ко всем SIM-картам NBIoT. Не буду грузить подробностями, но мы подключились к «интернету вещей». Стандарт обеспечивает обмен данными между устройствами – датчиками, счетчиками, оборудованием. Прелесть в том, что они установлены везде, в каждом доме: самая большая и подробная сеть. В сочетании со спутниковыми системами GPS и ГЛОНАСС да сотовым вышкам связи мы сможем в населенных пунктах повысить точность позиционирования для наложения графики до двух миллиметров.

       Все четверо обернулись к Мицкевичу с вопросительными взглядами.

       – Алексей Сергеевич,– Морозов прищурился и наклонился над столом.– Понимаешь, что это означает? Немыслимая точность наложения текстур на объект! Даже в упор нельзя будет увидеть подмену… Полная реальность.

       – Что происходит?– Алексей обвел взглядом присутствующих, заставив всех, кроме Игоря Николаевича отвести глаза.– Эту затею мы обсудили еще весной. Новые характеристики с учетом NBIoT давно заложили в проект. Достаточно было сообщение сбросить, что вопрос решен окончательно, и контракт с мобильными операторами подписан. Что случилось? Где Антон?

       – Какой Антон?– Морозов встал и, отвернувшись от стола, требовательно бросил.– Женя!

       – Алексей Сергеевич,– Полянская была протеже Морозова, миловидная, работящая, покорная ему.– Нам надо обсудить серьезный вопрос. Антон больше не сможет нести ответственность за разработку. Нам нужен другой человек на должности Технического директора. Проект почти завершен, и мы считаем, Вы сможете совмещать текущую позицию и руководство разработкой. Послезавтра на Совете директоров ратифицируем назначение. Корпоративный секретарь вылетел сегодня к Вам с пакетом документов…

       Алексей поднял руку призывая Евгению к тишине. Он выждал больше минуты, прежде чем заговорить, но Морозов так и не повернулся к нему:

       – Вам нужен последний голос на Совете, чтобы выпустить продукт на рынок. Антон опять хотел вернуть релиз Икс-визум на доработку?

       – Нам всем нужно это решение, чтобы начать продажи! Нам всем!– Морозов быстрым шагом подошел к Алексею и склонился над ним. Голограмма была прекрасной, даже тень за спиной Генерального директора была насыщенной и четкой.– Мы потратили более восьми миллиардов на «Изумрудный город». Наши инвесторы уже произвели триста миллионов виртуальных очков. На использование процессора, который в них установлен, им пришлось добиваться разрешения военных. Каждый день отсрочки нам обходится в двадцать пять миллионов.

       Морозов присел на корточки перед Алексеем и заглянул ему в глаза снизу-вверх:

       – Антон посыпался,– зашептал он.– Не выдержал ответственности. «Изумрудный город» перерос его амбиции и возможности. Напомню тебе цену вопроса. Мы хотим забрать более семидесяти процентов мирового рынка рекламы. Никаких билбордов, телевидения и интернета... Мы создаем в виртуальной среде единое рекламное пространство: мы определяем, куда они будут смотреть, и что будут видеть. Я стерпел отказ дважды и дважды сдвинул сроки. Тогда это пошло на пользу: подтянули хвосты, раскачали рынок. Ты расширил коллекции, нарастил библиотеки текстур. Но больше ждать не сможем. Этого не поймут инвесторы: их склады затоварены Икс-визум, а даты начала продаж по-прежнему нет. Нам не простят отсрочку конкуренты. Весной мы опережали их на два-три года. Сегодня они отстают на несколько месяцев.

       – Что говорит Антон?– Алексей встал и поправил костюм, который и без того сидел на нем идеально.

       – Антон? Не имеет значения, что он говорит,– махнул рукой Морозов.–  Два дня назад у нас был серьезный разговор. После он исчез, и на связь больше не выходил. Он просто сбежал.

       – Дата начала продаж уже выбрана... Ведь так? Сколько дней у меня осталось, чтобы разобраться с проблемами, которые беспокоили Антона?

       – Шесть.

       – Вышлите мне его последние отчеты,– Алексей отвернулся к выходу.– Всем доброй ночи, где бы вы не находились.

       – Завтра я буду в Минске,– окрикнула его Евгения.– Найдется для меня время?

       – Конечно! У меня его бесконечно много,– уверенным шагом Мицкевич вышел из конференц-зала, но перед этим демонстративно прошел сквозь голограмму Морозова, которая вздрогнула, рассыпалась в воздухе крупным зерном и снова собралась в статную фигуру Генерального директора.

       Голограмма вернула прежний образ Игоря Николаевича во всех деталях, кроме взгляда, который провожал будущего Технического директора – это был взгляд уже совсем другого человека.

                *****

       Оказавшись на балконе, Алексей попал в объятия настоящей осенней ночи, холодной, черной, угрюмой. Такой балкон был только на этаже конференц-зала: огромная площадка под открытым небом со своим сквером, клумбами и мощеными дорожками. Даже ветер по-особенному шумел в кронах деревьев на высоте сорокового этажа, доступного только узкому кругу – Алексей любил это место за уединение.

       Он остановился у края, поставив на перила чашку остывшего кофе, и даже не вспомнил, как она оказалась у него в руках: возможно, ее предложил кто-то на выходе с совещания, и он машинально взял. Алексей не любил кофе и не понимал маниакальную тягу к нему остальных. Он часто замечал, что плохо понимает людей, их привязанности и мотивы, но никогда не ошибался в их ощущениях.

       А сейчас он не знал, что делать.

       Антон был другом. Когда-то... Они вдвоем начали проект «Изумрудный город» еще на последнем курсе университета. Потом были годы неудач, скитания по съемным квартирам, подработки и унизительные презентации толстосумам. И все это время они были вместе…

       Алексей бросил взгляд на ночной Минск, расчерченный трассами освещенных улиц, и отражающий неспящими окнами огни звездного неба, и… вздрогнул от неожиданности. Черная тень метнулась перед глазами и вороном опустилась на перила балкона. Массивная птица не торопилась складывать крылья и неспешно переставляла когтистые лапы, выбирая удобное положение, прежде чем замерла. Вытянув огромный клюв, она угрожающе каркнула и несколько раз моргнула жутковатым вороньим оком, глядя прямо на человека.

       Алексей чертыхнулся про себя и вынул футляр с Икс-визум. Очки автоматически включились и еле слышно засвистели, когда почувствовали на себе тепло человеческих рук. Алексей надел очки визуализатора, и графический интерфейс нарисовал в воздухе светящийся изумрудный круг пользовательского меню, больше похожий на магическую пентаграмму. Яркие фразы и символы предлагали выбрать из имеющихся коллекций, но для этого места у Алексея была особая настройка, одна из первых, сделанных больше год назад для презентации инвесторов. Они сделали ее вместе с Антоном.

       Антон был замкнутым человеком, нелегким в общении, но настоящим другом. Они отлично ладили, были терпимыми к странностям друг друга, могли находить компромиссы – умели доверять. Антон был выдающимся программистом, намного более сильным, чем Алексей, но в их паре он предпочитал слушать товарища, а не лидировать. Он часто говорил, что идеи Алексея, как и к Тесла, приходят извне, а потому в них нельзя сомневаться и нет смысла обсуждать – их надо делать, даже если это кажется невозможным. И он умел находить решения для невозможных задач. Ядро Икс-визум и его основные функции Антон сделал еще до их встречи с Морозовым. Сотни программистов с тех пор лишь «завязывали бантики» на его коде – шлифовали и развивали рабочие библиотеки.   

       Алексей повернулся к ворону и подмигнул.

       Шум ветра донесся из наушников визуализатора, и ночь перед глазами Алексея ожила. Анимация смены реальности была великолепна: небосвод сперва порозовел и вспыхнул ярким восходом, который одним рывком поднял тлеющий, в меру яркий диск солнца в сопровождении кроваво красной палитры расплескавшихся облаков. Деревья выгнулись и развели ветви в стороны, с треском заламывая их в невероятные изгибы, пока вместо лиственных все пространство вокруг не обступили низкорослые японские сосны. Плитка балкона потрескалась и рассыпалась в крупную гальку, которая шумно струилась под ногами каменной рекой складываясь в узоры, тропинки, и выдавливая на поверхность настоящий сад камней.

       Мир переживал сказочные преобразования… Где-то за деревьями проступали очертания минки, традиционного японского дома, а чуть поближе сложилась открытая беседка у журчащего ручья с горкой ярких цветов, обрамляющих крошечный пруд… Тихие, рвущие душу удары струн, слагались в трогательную мелодию, полную затаенного смысла – откуда-то издалека, очень ненавязчиво и к месту… Прямо перед Алексеем из земли медленно поднималась, рассыпая розовый цвет, сакура, прекрасная, совершенная… Она встала сказочным воплощением, раскинув над ним свои ветви и укрыв от забот и суеты мира…

       Совершенная иллюзия «Изумрудного города», отражающая самую суть Икс-визум, который мог подарить полдень в ночи, весну ранней осенью и умиротворение в городской толчее… или… любую иную фантазию – как и задумали Антон и Александр.
 
       …Их дружба исчезла как-то сама собой. С появлением Морозова у них больше не было недостатка в ресурсах кроме одного: не осталось личного времени. Проект забрал каждое мгновение жизни. Больше не надо было делить один угол на двоих, часами придумывать способы, как достать нужные детали. Сначала они просто стали реже видеться, потом реже созваниваться, а потом пропала и необходимость в общении – работа в команде открыла другие возможности.

       Успех не терпит распыления ресурсов: на отвлечения, на что-то личное – все должно быть посвящено достижению цели. Алексей не признавался себе, что скучает по временам, когда они с Антоном только мечтали о том, что уже имеют, и даже не смели мечтать о том, что ожидало их скоро. А теперь он не мог избавиться от неприятного чувства… Вины? Разочарования?

       Алексей повернулся к ворону со смятением в душе, но птица, словно дожидавшаяся его взгляда, присела под ним и в широком взмахе крыльев оттолкнулась от скалы. Несколько размашистых ударов о воздух, и ворон ухватился за хрупкую ветку сакуры, которая согнулась под его тяжестью, сбросив потревоженные лепестки – идеальная работа интерпретатора.

       Интерпретатор – одна из основных функций Икс-визум, которая совмещала настоящие объекты с нарисованными текстурами. Перерисовывая новую реальность, алгоритмы визуализации изменяли размеры и форму объектов, а потому на самом деле те находились не там, где их видел обманутый глаз. Но благодаря интерпретатору птицы не садились в воздух в метре от крыши, а люди входили в дом через дверь, а не сквозь стену. А еще благодаря ему пользователи спокойно ходили в нарисованном мире, не опасаясь, что встретят лбом столб или шагнут с края обрыва.

       Алексей задумался: ему стало интересно, как интерпретатор решил эту задачу и совместил ворона с реальной поверхностью… Мог перерисовать птицу в другом месте, мог подвинуть ветку дерева в момент ее приземления, или еще как-то обмануть зрение. Но задача была решена безукоризненно – без единого огреха.

       Каждое мгновение интерпретатор и другие подсистемы Икс-визум решали сотни таких задач, чтобы убедить пользователя в реалистичности того, что видит глаз. Алексей был один из немногих, кто не только понимал, как это работает, но и определял, как должно работать.

       Он уже потянулся к очкам, чтобы снять их и узнать разгадку ворона, когда на тропе от минки увидел прекрасный женский силуэт в белом кимоно с красными цветами. Это было не простое кимоно, а длинное хикидзури, подол которого Нина удерживала, открывая под ним пестрый нагадзюбан. Алексей задумался, был ли случайным выбор именно этого кимоно для незамужней девушки, или визуализатор уже умеет различать такие ситуационные тонкости?

       Нина была красивой девушкой. И даже очень… Но сейчас в том образе, который выбрал для нее Икс-визум, она была ослепительной. По мере приближения ее лицо и традиционная прическа с безупречно подобранными кандзаси завораживали и сковывали взгляд. Походка Нины, ее плавные движения стали продолжением льющейся мелодии бамбуковой флейты, которая сменила струны сансина и теперь тревожила звуками душу Алексея.

       Он был настолько ошеломлен волной ощущений, что с резким выдохом сорвал с глаз очки визуализатора.

       Нина остановилась в двух шагах с беспокойством всматриваясь в его лицо:

       – Вы в порядке?– наконец решилась она спросить и вынула карандаш из волос, собранных на затылке.– Все уже в зале совещаний. Шестьдесят человек и еще на удаленке человек десять…

       Волосы Нины размотались в аккуратный хвост, а Алексей не мог отвести взгляда от карандаша, в котором по-прежнему видел хираути кандзаси – плоскую шпильку для волос из истории моды древней Японии.

       –  Я засмотрелся на интеграцию ворона с…– он кивнул в сторону, где несколько мгновений назад цвела сакура и запнулся, растерянно осмотревшись.

       Ворону не на чем было сидеть: визуализатор поставил сакуру в центре пустой площадки. Обычно алгоритмы перерисовывают и изменяют существующие объекты, накладывая на них новую текстуру. Но в этот раз дерево было целиком нарисованной иллюзией, без всякого основания. Алексей был обескуражен этим открытием: птица была настоящей – он увидел ее еще до того, как включил Икс-визум.

       – Ворон?– Нина осмотрелась.

       – Потом,– нахмурился Мицкевич.– Посмотрю логи визуализации. Давно все ждут?

       – Может, пару минут…

       – Пару минут?– Алексей не скрывал недовольства.– Минута ожидания шестидесяти человек, это час потерянного времени!

       Нина покорно пропустила вперед Мицкевича.

                *****
 
       Митинг с командой затянулся до утра.

       Алексей любил такие спонтанные, продолжительные встречи, на которых молодые и агрессивные умы раскрывали весь свой потенциал, пытаясь общим напором найти выход из очередного кризиса или решить неподъемную задачу. Они спорили, фонтанировали идеями, горели глазами. А он умел разжигать групповой азарт: поддерживать творческую атмосферу, провоцировать состязательность, манипулировать настроением.

       Алексей умело модерировал – направлял групповую работу точными вопросами, спорными утверждениями и рассчитанными паузами. В такие минуты он чувствовал себя кукловодом, который удерживал в руках невидимые нити, правившие самым невероятным и необузданным существом – коллективным разумом. Мицкевич чувствовал его присутствие, мощь, неосознанную и несформировавшуюся сущность. Он знал, что это существо реально, осязаемо, потому что подолгу удерживал его в руках…

       – Чей был единорог?– он резко и безапелляционно выкрикнул, когда в очередной раз работа группы распалась на несколько беспредметных споров, отвлекая от темы. И, когда молчаливая сутулая девчушка робко подняла руку, Алексей громко всплеснул руками и даже присел, демонстрируя напускной восторг.– Расскажи о нем! Расскажи свою задумку! Как тебя зовут?

       – Ирина,– девушка говорила тихо, заставляя тишину звенеть, а остальных напряженно вслушиваться.– В последнем релизе я его убрала с передних планов и проставила минимальный приоритет... Но жестко привязала к смене событий…

       – Эффект! Расскажи, какого эффекта хотела добиться!– перебил ее Алексей и несколько раз взмахнул в воздухе открытыми ладонями вверх, демонстрируя поддержку и побуждая озвучить свое открытие.

       – На единорога было больше всего нареканий, мол, лошадь и лошадь, выбивается из фантазийного окружения, и прорисован не очень,– неуверенно начала Ирина, но веселые смешки слушателей, отреагировавших на «лошадь», придали силу ее голосу.– Поэтому, наверное, мне ее и доверили… Я решила не просто убрать ее из активных объектов, а задвинуть на край восприятия, чтобы единорог появлялся только на периферийном зрении… А стоит к нему обернуться, и он скроется. Чтобы единорог не остался совсем незамеченным, мы с ребятами рассчитали ситуации со сменой картинки... У мужчин и женщин угол обзора различается…

       Алексей едва заметно покачал головой, и зачарованная девушка, не сводившая с него глаз, мгновенно прочла эту подсказку и исправилась:

       – Раз его надо было убрать с переднего плана, я решила сделать его неуловимой загадкой…

       Мицкевич ударил в ладоши до боли в пальцах и вытянул в сторону Ирины руку – она, наконец, произнесла то, что ему было нужно, и он уверенно забрал внимание аудитории себе:

       – Вот! Недостаток в достоинство! Убрать с переднего плана, но создать интригу, загадку!– он показательно хмыкнул и выдержал паузу.– А ведь меня реально зацепила эта лошадь!

       Они дружно засмеялись. Все: дизайнеры, художники, юайщики, разработчики, кюэйщики – и прочие специалисты, чьих ролей в проекте он даже не подозревал. Они все понимали его слова, настроение и даже больше, чем он хотел сказать. Они понимали то, чего он от них ожидал.

       – Ирина! Ты, действительно, удивила меня! У тебя получилось: я выглядывал твоего единорога в чаще… И знаешь, что я вижу? Я вижу твою премию в размере годового дохода!

       Восторженный ропот и возгласы одобрения всколыхнули помещение комнаты совещаний.

       – Но у меня нет дохода!– отчаянно выкрикнула Ирина.– Я стажер на испытательном сроке…

       – Поздравляю тебя с успешным завершением стажировки! И премией в размере годового дохода начальника отдела!– передразнивая звонкие интонации девушки, выкрикнул в ответ Алексей, чем раззадорил остальных до визга и аплодисментов.– И возглавишь новый отдел ситуационщиков. Еще не знаю, что это, и так ли он будет называться, но мне нужен десяток таких стажеров, которые задвинут подальше проблемы коллекции «Фэнтези» и превратят глюки в фичи!

       Мицкевич резким взмахом оборвал одобрительные возгласы и приложил палец к губам, требуя тишины:

       – Остались считаные дни,– доверительно заговорил он тише, обращаясь к тому существу, которое создал, к коллективному разуму, который вслушивался в его голос сотней ушей.– Я знаю дату, когда все начнется… Через два дня я назову вам этот день, а еще спустя два дня его узнает весь мир… Тот мир, который ждет рождение своей мечты…

       Он аккуратно расставлял интонации и паузы, не давая прирученному зверю отвести от него взгляд сотен глаз:

       – Мы обязаны успеть… Решение принято… и коллекция «Фэнтези» войдет в базовый пакет,– Алексей нетерпеливо взмахнул рукой, осадив несколько изумленных возгласов, которые угрожали разрушить единство коллективного разума.– «Апокалипсис» держит чуть больше семи процентов приверженцев… «Мультяшный мир» ждут двенадцать процентов… И наш лидер, «Изумрудный город» соответствует ожиданиям шестидесяти трех процентов… А повторные фокус-группы подтвердили долю тех, кто ждет «Фэнтези». Восемьдесят шесть процентов! У нас новый лидер! И он будет открывать проект! Мы выводим на рынок четыре коллекции!

       Алексей терпеливо выждал, пока шумное существо в шестьдесят глоток выкричится, выскажется, выльется эмоциями, но сохранит нерушимую цельность и единство.

       – Времени почти не осталось,– с ноткой трагизма произнес он, в одно мгновение присмирив многоликую тварь.– Еще столько предстоит сделать. Столько ошибок… неточностей…

       Он неторопливо наговаривал замечания, которые собрал за день, отчетливо осознавая, что каждое слово достигло цели, легло беспокойством в каждую голову и будет терзать десятки обостренных восприятием разумов поисками решения.

       …Склейка текстур… Трава скрывает препятствия – можно шею свернуть… Юристы должны позаботится о предупреждениях, а дизайнеры о визуализации… В остальных коллекциях мы не скрываем поверхность… Возможно, надо стилизовать под другие препятствия: бревна, пни… аналогично тому, как сделали в «Апокалипсисе»… Очень диссонирует отсутствие запаха там, где сознание его ждет – гарь, цветы… Пусть аналитики проверят летние бюллетени с новинками технологий: были публикации о стимулировании участков мозга, ответственных за запахи… А пока в дизайне надо избегать прямой провокации запахов – меньше клумб, дым подальше, привязывайтесь к реальным запахам окружения…

       Он продолжал говорить, а вдохновленные им парни и девушки с красными от отсутствия сна глазами смотрели на него зачарованно, следили за каждым словом, жестом, испытывая истинное удовольствие от напряженной, изнуряющей, но безгранично интересной работы – работы, которая давала уникальную возможность созидать что-то значимое, великое, чувствовать себя частью большой команды, где тебя понимают с полуслова, где хочется отдать всего себя общему делу…

       – Я не понял гнома…– продолжал Мицкевич, пролистывая бесконечные экраны планшета с записями.– Плохо его рассмотрел, но он явно выбивается. Прорисован ужасно, появление неубедительное. Разместить его на фоне солнца было краем безвкусицы. Чья это работа? Чей он?

       Алексей несколько раз обвел присутствующих требовательным взглядом, но кроме удивления, ничего не прочел. В нем боролись две равные силы, с угрожающим грохотом наталкиваясь друг на друга. Укротитель существа требовал немедленной смены темы, потому что растерянные глаза слушателей кричали, что единение коллективного разума разрушается неловкой ситуацией. Но замкнутый в себе эгоцентричный перфекционист требовал немедленного ответа любой ценой, требовал явление виновника на сцену и не собирался мириться с тем, что кто-то хочет отсидеться за спинами коллег…

       – У нас нет гномов в «Фэнтези»,– неуверенно произнес молодой парень с тонкими чертами лица, несуразными очками и взъерошенной кипой волос на голове.– От них отказались еще на этапе проекта. Тогда маркетологи делали целое исследование…

       – Я видел гнома!– резко оборвал его Алексей, который с трудом удержался, чтобы грубо не осадить очкастого выскочку.

       Ему даже пришлось сделать медленный протяжный выдох из тех дыхательных практик, которым его обучали для контроля эмоций.

       – А может это был «призрак» разработчиков?– предположил кто-то с последних рядов, а следом посыпались возмущенные окрики других, окончательно раскалывая хрупкую структуру коллективного разума.– Ты их сам-то видел, этих «призраков»? Видел! Ну конечно: чтобы ты знал, «призраков» вводят для отладки и тестов еще на этапе проекта… Их вообще хардкодят. А после рефакторинга их не остается... Ага... Видел я таких призраков… Ты на себя посмотри…

       Алексей почувствовал приступ головной боли, непроизвольно сжав зубы, и с надеждой обернулся к Нине, которая стояла у него за спиной и с беспокойством всматривалась в него, окруженного толпой голосящих сварливых переростков, кричащих друг на друга, заносчивых, хамоватых.

       – Рассвет!– неожиданно выкрикнул один из них, и толпа, повторяя многоголосием это слово, сорвалась с места через опрокинутые стулья.

       Расталкивая друг друга, парни и девушки, как ватага детворы сгрудились у черных провалов окон, за которыми невзрачный силуэт ночного города совсем поблек на фоне небесного зарева, едва тронувшего изломанную линию горизонта предрассветным сиянием.

       Нина подхватила Алексея под руку и увлекла в коридор.

       – Рассвет?– он растерянно посмотрел на девушку.

       – Рассвет «Апокалипсиса»,– махнула та рукой.– Дизайнеры превзошли себя. Более яркого зрелища представить невозможно… На фоне унылого пейзажа и разрушенного города… Причем, никогда не повторяются. Стало традицией встречать рассвет апокалипсиса… это феерично.

       Мицкевич не видел рассветы этой коллекции, но вспомнил, как настойчиво маркетологи требовали их во всех сценариях рекламных роликов.

       – Через два часа приземлится борт Евгении,– продолжала Нина, остановившись перед лифтом.– Могу отправить за ней Николая, а у Вас будет пара-тройка часов для сна. Организовать? На третьем этаже есть комфортные капсулы для сна.

       – Капсулы?– Алексей нахмурился, всматриваясь в глаза девушки.

       Он уже забыл, когда чувствовал прикосновение домашней постели. Если бы не беспокойство, вызванное странными явлениями ворона и гнома, он бы об этом не задумался и сейчас. Но на краю сознания, потревоженного стимуляторами, закрались сомнения и даже испуг. Он был уверен, что еще не достиг грани, чтобы остановиться. Но что, если он ее и не почувствует? Что, если он уже пересек ее? И его сознание начинает играть с ним призраками…

       – У меня здесь недалеко должна быть квартира,– покачал он головой.– Лучше, если я там подожду гостей. И Евгения сможет остановиться у меня. Там должно быть достаточно места. Пусть Николай…

       – Отличная идея!– не дала ему договорить Нина, вспыхнув глазами.– Наконец-то смогу Вам ее показать после ремонта… Сама отвезу. Николай в тех двориках развернуться не сможет.

       Она подхватила под руку Алексея, который уже сделал шаг к лифту:

       – Нет-нет,– запротестовала девушка.– Нам нужно к служебным. А тут мы попадем на пикет религиозных активистов.

       – Даже ночью протестуют?– удивился Мицкевич, последовав за ней.

       – Конечно,– Нина легко ориентировалась в коридорах бизнес-центра, уводя ой в офисный лабиринт.– Раньше просто горланили у входа, а последние дни разбили палаточный лагерь и блокируют главные входы. Охрана не справляется, а власти не хотят вмешиваться.

       – А чего они хотят?– удивился Алексей.– Я думал, эту высотку только мы занимаем.

       – Так и есть,– девушка остановилась перед широкой дверью грузового лифта.– Как и две соседние. Они же против нас и протестуют.

       Алексей даже споткнулся от неожиданности, но вовремя ухватился за поручень в кабине:

       – Против нас? Этот как?

       – Говорят, так во всем мире,– пожала плечами Нина.– Перед всеми офисами. В новостях об этом мало сообщений. Наши пиарщики следят за этим. А вообще, против выхода Икс-визум выступают практически все конфессии.

       – И чем мы им всем не угодили?– Мицкевич все еще не мог поверить услышанному.

       – Думала, Вы знаете,– девушка выскользнула из лифта и направилась по невзрачным коридорам, непрерывно оглядываясь на шедшего за ней Алексея.– Кричат, что мы разрушим мир, выпустим демонов на волю и всякое прочее. Поначалу рекламщики радовались шумихе: скандалы, перебранки в социальных сетях. На этой волне наша узнаваемость просто взлетела. Но теперь фонтан не заткнуть. Говорят, у них даже паства выросла. Ждут настоящего апокалипсиса.

       Они вышли через мало приметную дверь на открытую площадку внутреннего дворика, который приютил несколько десятков грузовичков, погрузчиков и какой-то спецтехники. Нина вытянула руку, и совершенно неприметный на фоне пестрой техники старый внедорожник Ниссан моргнул им навстречу.

       Алексей криво улыбнулся. Будучи студентом, он мечтал именно об этой модели, даже обещал девчонкам, что это будет его первый автомобиль. А потом они с Антоном договорились купить себе два таких, одинаковых, черных, когда разбогатеют… Теперь он смотрел, как Нина открывает дверцу его мечты, и не мог вспомнить, когда сам ее потерял.

                *****

       Из задумчивости Алексея вывел удар о переднее сиденье. Нина затормозила так резко, что даже антиблокировочная система не смогла удержать машину от заноса. Они уже глубоко забрались в старые дворики центра, где целыми кварталами разлеглась элитная недвижимость, модная, дорогая, мало пригодная для жилья.

       Мицкевич не успел оценить едкими замечаниями манеру вождения Нины, как она сама взволнованно вскрикнула:

       – Оставайтесь на месте! И не открывайте дверь!

       Только теперь он заметил, что перед машиной в свете фар стояла фигура с поднятыми руками, заставившая девушку тормозить. Рассвет уже разлился по небу синевой, и Мицкевич смог рассмотреть знакомый двор и стоящие рядом дома, а после узнал и преградившего дорогу человека. Этот был тот самый знакомый незнакомец, всучивший ему визитку.

       В следующее мгновение перед машиной мелькнула огромная тень, и незнакомец исчез. Нина выскочила наружу, и через открытую дверь снаружи послышалась возня и приглушенная брань. Когда Алексей выбрался следом, на тротуаре со скрученными за спину руками сидел виновник неожиданной остановки, а над ним нависли два корпоративных охранника – он не помнил их имен, но колоритную внешность забыть не смог бы даже при желании.

       – Урод!– констатировала Нина, повернувшись к Алексею.– Вот если бы я на него наехала, мне потом ходи оправдывайся и живи с чувством вины! Хорошо, что я пост ребят здесь организовала. Как чувствовала… Вот ведь гаденыш…

       Мицкевич присел перед незнакомцем и заглянул ему в глаза. На удивление, подпухшее от встречи с профессиональными кулаками лицо светилось улыбкой и расточало добродушие, как и при первой встрече. Тот молча кивнул в знак приветствия, видимо, не восстановив еще дыхания и способности говорить для более громкого приветствия.

       – Кажется, Вы хотели встретиться,– кивнул ему в ответ Мицкевич.– Давайте поднимемся ко мне. Я тут живу, но думаю, Вам это известно.

       Крепкие ребята мгновенно подняли незнакомца на ноги и освободили его руки, а еще через мгновение исчезли в одной из припаркованных машин с тонированными окнами – это были удивительные ребята из какой-то параллельной вселенной, которую Алексей никогда не мог понять и которой боялся, потому что она существовала слишком близко. Иногда он пытался представить, как эти молчаливые и угрюмые парни с огромными руками, способными одним движением свернуть ему шею, видят окружающий мир. Ведь что-то пробудило в них стремление развивать в себе такие специфические навыки.

       – Это Андрей Асташонок,– вздохнула за спиной Нина.– Он работал у Антона. В проекте «Апокалипсиса» полтора года возглавлял отдел тестирования. Два месяца назад был уволен из-за подозрения в саботаже. Сейчас примкнул к религиозным экстремистам, которые осаждают наш офис. Его профиль я на почту сбросила.

       – Зачем профиль, когда он здесь целиком?– Алексей указал гостю рукой на дверь подъезда.

       – Может, возьмем кого-нибудь из ребят?– шепнула Нина, забегая вперед.

       – Это лишнее. Вы же со мной,– он брезгливо смерил взглядом шаркающую походку идущего впереди Асташонка.– Он хотел меня уберечь от чего-то, а не угрожал.

       Мицкевич часто отмечал, что большинство его коллег по цеху с великим пренебрежением относились не только к внешнему виду, гигиене и расточаемому в окружающий мир запаху – многие и все тело превращали в бесформенное и неухоженное туловище с конечностями. При этом старательно подчеркивали недостатки безвкусно подобранной одеждой. Асташонок в рейтинге таких айтишников был ближе всего к пьедесталу.

       Свою двухэтажную квартиру, занимавшую более трехсот метров, Мицкевич видел второй раз в жизни. Его прошлый визит перед покупкой сопровождал риелтор, а теперь Нина, которая занималась ее ремонтом и меблированием. Было немного странным ходить по своему дому, не узнавая в нем ничего, и видеть, как чужой человек распоряжается здесь со знанием дела.

       Девушка сразу отвела гостя в ванную комнату и дала ему какие-то указания по приведению себя в «человеческий вид», а сама скрылась на кухне, позвякивая посудой – через какое-то время по квартире разнесся аромат кофе. Алексей знал, что его предпочтения Нина знала лучше него самого, и наверняка сейчас заваривает какой-нибудь из душистых зеленых чаев.

       Квартира была обставлена со вкусом, с его вкусом. Он помнил лишь несколько коротких встреч с дизайнером интерьера, когда беспомощно тыкал в картинки на мониторе. Но теперь видел, насколько этот дом был сделан для него.

       Он остановился перед восхитительной композицией бонсай, не в силах отвести глаза от изогнутого ствола карликовой сосны, за которой в гигантском аквариуме стояла настоящая скала, покрытая ковром зелени и пестрыми рыбками. А напротив кресла у окна, закрытого бумагой, висела прекрасная акварель – ветка сакуры, исполненная в традициях японской живописи.

       – Это наш, минский художник. Присмотрела летом на выставке,– Нина, не оглядываясь на Мицкевича, опустила поднос на стол и быстро расставила чашки и печенье.– Ваша спальня наверху. Там есть все –душевая с туалетом, шкаф, костюмы, сорочки, белье…

       Она неожиданно запнулась, смутилась и растерянно подняла глаза. Алексей кивнул и сдвинул брови, пытаясь облечь мысль в слова. Только сейчас он ощутил, насколько его жизнь лишена личного, уютного, домашнего. Даже его белье в доме перекладывает малознакомая девушка, помощница с работы… Малознакомая для него. Она-то знает его лучше, чем он сам. Захотелось спросить ее, как так получилось: в какой момент, он переселился из нормальной жизни в офисный марафон… каково это – управлять внедорожником Ниссан – мечтой его прошлой жизни…

       – Спасибо за возможность привести себя в порядок,– Асташонок стоял на пороге, облаченный в дорогой шелковый халат, рассчитанный на фигуру с менее объемной талией. Золотой дракон, исполненный в восточном стиле, ручной вышивкой извивался на черном халате в напрасной попытке сомкнуть свои объятья на животе гостя.

       Алексей, раздосадованный вмешательством в неловкий, но личный момент, кивнул в сторону стола и уселся напротив:

       – Я устал. Рассчитываю немного поспать. Давайте сразу к сути.

       – Спокойный сон не обещаю,– парень уверенно сел, придвинув к себе кофе и печенье.– Но и много времени не отниму. Когда Вы отдадите Совету директоров последний голос за Икс-визум, падет стена, отделяющая нас всех от катастрофы.

       – Знаете, где Антон?– Алексей почувствовал дрожь в руках и отставил чашку. Его раздражали пафосные фразы, облеченные в религиозную риторику, но возможность узнать что-то об Антоне пересилила гнев.

       – Кто? Антон? Нет. Думаю, он ищет спасение где-нибудь на Тибете или в каком-нибудь монастыре за Уралом. Какая разница?– гость отпил кофе, покачал головой и многозначительно посмотрел на Нину.– Главное, он понимает, что происходит… А точнее, что произойдет, когда Икс-визум выпустят на рынок.

       – Так у Вас нет с ним связи. И нет никакого сообщения от него,– разочарованно вздохнул Мицкевич, понизив голос.

       Он потерял интерес к собеседнику, но прежде, чем успел указать тому на дверь, Асташонок широко и неприятно улыбнулся:

       – В первый раз, когда я заговорил с ним об этом, Антон вел себя так же,– глаза гостя стали злыми.– Он был более резок в словах, но не такой заносчивый в манерах.

       – Послушайте!– возмутилась Нина

       – Сами послушайте!– повысил голос Асташонок.– Я не религиозный фанатик. Еще два месяца назад я сидел на стимуляторах и долбился в коде «Апокалипсиса». А сегодня я пытаюсь показать Вам то, чего не хотите увидеть. То, от чего Антон бежал без оглядки.

       – Я видел его отчеты…

       – Причем здесь отчеты?– перебил Мицкевича гость.– Код «Изумрудного города» работает без вопросов. Он вылизан. Икс-визум можно было выводить на рынок еще весной. Проблема не в коде! Проблема в том, что он делает с людьми.

       Асташонок поморщился от распробованной печеньки и отставил тарелку в сторону. Он заметил интерес в глазах Алексея и почувствовал себя увереннее:

       – Проблема проявилась сразу. На первых тестах. Мы ее тоже не замечали. Точнее, не хотели замечать. Но когда первые прототипы стали выкладывать в сеть для бета-тестирования стали получать обратную связь. И уже сотни пользователей заговорили об этом… все громче…

       – Речь идет о задержках?– нетерпеливо поморщился Мицкевич, когда гость затянул наигранную драматизмом паузу.

       – Не знаю, как вы на своих Советах директоров это называли. Мы это называли «сдвигом». После выключения виртуалки, когда снимаешь очки, новички машинально закрывают глаза на пару секунд. Это рефлекс, чтобы зрение привыкло к новому освещению, краскам. А когда долго работаешь с Икс-визум, как мы, глаза уже не закрываются… И вот тогда появляется «сдвиг».

       Асташонок покачал головой и криво улыбнулся:

       – Помню, когда увидел это впервые! Снимаешь очки после «Апокалипсиса», а город все равно горит, и перед глазами стоит пейзаж разрухи. Только уже без очков. И это могло длится несколько секунд, прежде чем сознание начинало воспринимать реальность. Иногда я успевал не просто осмотреться, я продолжал ходить и действовать в виртуальной среде. Я потом проверял логи на серверах – связь, действительно, не разрывается какое-то время.

       – Этот вопрос давно закрыли,– решительно поднялась Нина.– Была комиссия, было официальное заключение…

       – Я и подписывал это заключение!– лицо гостя налилось красным.– А чего вы ждали? Что из-за такой ерунды кто-то откажется от вложенных миллиардов? Нас собрали, проинструктировали, и все прошло за полдня. Только эффект остался. Его объяснили особенностью работы зрительных нервов и какими-то обработками сигнала мозгом. Мол, как яркая лампочка: если на нее долго смотреть, а потом закрыть глаза, то все равно видишь ее свет. Это не глаз видит свет, а мозг.

       Нина попыталась что-то возразить, но Алексей остановил ее одним жестом и кивнул парню:

       – Хочешь сказать, что у этого эффекта есть и другие последствия? Именно «сдвиг» так впечатлил Антона?

       – Этот эффект объясняет то, что мы обнаружили потом,– покачал головой гость.– Алексей, Вы верующий человек?

       – Я не стану этого обсуждать,– с холодными нотками в голосе ответил Мицкевич.

       – А я не верил… Раньше… Вообще об этом не думал,– на лицо Асташонка легла тень испуга.– А потом понял, что реальность не объективна. Наш мир есть то, что мы в нем видим.

       Он запнулся, глядя на Алексея, а тот, услышав в речи парня перефразированные слова Морозова, улыбнулся. Не правильно истолковав мимику Мицкевича, гость вздрогнул и нахмурился, а потом медленно, по слогам повторил:

       – Наш мир, это то, что мы в нем видим… Буквально! Это то, что я пришел сказать. Нашу реальность, определяет наше сознание. И только! Я не то, чтобы верю в это… я это знаю. Я это видел. И это то, что понимают верующие. По этой причине они пытаются вас остановить…

       Парень неожиданно встал и сделал два неуклюжих поклона:

       – Уверен, дальше говорить на эту тему, будет пустой тратой времени. Чем дольше буду вас убеждать, тем большим дураком буду казаться. Главное вы услышали. Призраки и фантазии, которых вы нарисовали в виртуале, оживут… Они станут реальными, как только люди поверят в них… А ваши миры очень убедительны… Церкви тысячелетиями искореняли из сознания людей образы зла, чтобы защитить от них, изгнать. А вы вернете все это по щелчку пальцев. Сколько надо времени человеку, чтобы он уверовал в то, что видит?

       – Хочешь сказать, что эффект «сдвига» станет продолжительным?– с неопределенной интонацией спросила Нина.– Мы снимем очки, а апокалипсис и мультяшки останутся навсегда?

       Асташонок криво улыбнулся и сделал шаг назад, к двери:

       – Я хочу сказать, что призраки, которых вы видите в виртуалке, когда пялитесь на рассвет апокалипсиса или чудиков фэнтези, останутся с вами после того, как вы снимите очки Икс-визума. Как мои остались со мной. И мне не важно, они только в моей голове, или их могут видеть другие. Для меня их зубы настоящие,– он закатал рукав халата, открыв свежие рубцы уродливой раны.– И призраки Антона найдут его там, куда бы он не подался. А теперь подумайте. Все это вы хотите выпустить в мир…

       Он торопливо выставил руки перед собой, когда Нина поднялась вслед за ним:

       – Нет-нет. Я найду выход сам.

       – Халат можешь оставить себе,– тихо произнесла девушка, когда входная дверь за ушедшим гостем хлопнула, и повернулась к Алексею.– Очередной сумасшедший программист... Теперь будет голышом в халате бегать… До приезда Евгении три часа. Вам лучше поспать это время.

       – Да, настоящий безумец,– неуверенно ответил Мицкевич, поднимаясь с кресла.

       Его голос был тихим, а плечи опущенными под давлением навалившейся усталости.

                *****

       Сон был тяжелым и беспокойным.

       Обычно Алексей не запоминал снов: он закрывал глаза и проваливался в пустоту, а в следующее мгновение его уже ждало пробуждение. Между этими событиями не было ничего. Возможно, поэтому он не любил спать, сопротивляясь напрасной растрате времени. Но в этот раз сны не давали покоя, выворачивая наизнанку накопленные сомнения и переживания, даже не скрываясь от Алексея – он отчетливо осознавал, что спит.

       Антон расхаживал перед ним с озабоченным лицом и наговаривал одни и те же монологи по несколько раз. Все сводилось к тому, что демоны рвутся на свободу, и визуализатор Икс-визума открыл им путь в наш мир. Антон ни на кого не обращал внимания, уходя в своих рассуждениях в глубину. Вокруг него суетливо бегала Нина, пытаясь что-то ему возражать, и заодно напоить всех чаем и кофе, которые теперь лила из одного чайника. Был во сне и Андрей Асташонок с опухшим и окровавленным лицом, сменивший тесный халат с драконом на строгое темно-зеленое кимоно, с красными логотипами компании Морозова, оформленные в строгом соответствии с традициями геральдики. Но запахнуто кимоно было не на правую сторону, а на левую, как одевают мертвеца на похороны, потому что мир после смерти противоположен нашему…

       Антон неустанно декламировал, Нина обо всех заботилась, а Асташонок неразборчиво ворчал и делал пассы руками – а вместе они создавали фантасмагорию, которая отвлекала и раздражала, но не давала мыслям собраться. А им надо было собраться! Что-то важное ускользало от понимания, оставаясь в тени сознания. Алексей тянулся к догадке, искал ее… как вдруг, оттолкнув навязчивую девушку, Антон указал на него пальцем и закричал: «Ворон! Гном! Ты видел! Сдвиг начинается, когда долго сидишь в виртуалке! А ты сидишь в ней дольше всех! Годы! Твои призраки самые древние…»

       Он продолжал еще что-то кричать. Очень важное. И каждое слово било как удар, гулко, сильно: оно ненадолго зависало в воздухе, а потом с грохотом падало на пол. Это было так громко, что само слово уже расслышать было нельзя, но металлический звук его падения сотрясал даже землю. Под ногами собралась целая горка тяжелых, металлический слов, а они продолжали падать. Алексей хотел остановить Антона, сказать, что не слышит его, но пришло озарение – он просыпается и теряет связь с грезами, еще мгновение, и пробуждение сотрет все, что он понял!

       Алексей несколько раз повторил слова Антона о Вороне и Сдвиге, чтобы запомнить их смысл, и попытался избавиться от того, что с такой силой влекло его из сна. А это был запах! Асташонок, которого с миловидной улыбкой душила Нина, в такт падающим словам бил ладонью о раскаленные прутья жаровни, высекая из нее искры. Его рука раскраснелась и вздулась от ожога, но расточала великолепный аромат обжаренного на сливочном масле бекона.

       Мицкевич раскрыл глаза и сел на постели, переполненный неожиданными для пробуждения эмоциями. С кухни звучали приглушенные голоса и доносились аппетитные и многообещающие запахи. Разбитый и раздраженный, Алексей мельком глянул на настенные часы и, округлив глаза, вскочил с кровати. Стоя в душе он смывал с себя не только остатки ощущений, но и воспоминания о словах Антона. Как это часто бывает, откровение иллюзорного мира сновидений превратились при солнечном свете в бессмысленный дым. Вороны, Сдвиги, Древние призраки – как и разговор с Асташонком, теперь оказались полнейшей глупостью. 

       – Алексей Сергеевич!– Евгения встала из-за стола ему на встречу с красивой белозубой улыбкой.– Рада видеть Вас бодрым и посвежевшим.

       – Почему не подняли меня сразу по прибытии?– проворчал Алексей обменявшись с улыбчивой Полянской лживым поцелуем в щеку, и кивнул мрачному юристу, чьего имени не мог запомнить, но хорошо помнил, что это самое доверенное лицо Морозова.

       – Ой, не беспокойтесь,– игриво махнула рукой Евгения.– Мы как раз завтракаем и наслаждаемся уютом дома. Поэтому решили дать Вам лишние полчаса для отдыха.

       Завтрак, действительно, выглядел убедительно: здесь была свежая выпечка, пара теплых салатов, овощи, бекон, выбор домашних йогуртов. И сервировано все это было профессионально. Мицкевич с недоверием посмотрел на хлопочущую за столом Нину, опрятную в идеально разутюженной блузке, со сверкающими задором глазами, не знающую усталости. Она всегда была рядом, когда он бодрствовал, и успевала даже больше чем он требовал, пока спал, а спал он мало. Когда же она успевала отдыхать?

       – Алексей! Не могу сказать, что выглядишь красавчиком… 

       – Гюнтер!– Мицкевич с удивлением повернулся к вышедшему из душа седовласому немцу, по внешности которого никто бы не смог догадаться о его настоящем возрасте.– Не ожидал тебя здесь увидеть…

       Черный халат с золотым драконом на статной фигуре смотрелся так, как и было задумано мастером: короткие лапы сомкнулись на животе, а клыкастая голова легла на плечо. Было странным видеть этот халат снова – мастера текстиля не повторяли рисунок, а золотого дракона уже один раз унес собой Асташонок.

       – А где мне еще быть, дружище, в такой важный для «Изумрудного города» момент? Плохо спал?– прищурился немец.

       Гюнтер не был представителем инвесторов – он и был инвестором, самым крупным, мажоритарием. А еще он был единственным человеком в мире, которого боялся Морозов. У Алексея сразу сложились дружеские отношения со старым немцем, который и сам когда-то был программистом, и по молодости учился в Минске, а потому хорошо знал и любил этот город.

       – Поспал, как украл,– признался Алексей, усаживаясь за стол с остальными.– И уже опаздываю на следующую встречу. Поэтому, давайте сразу к делам.

       – Что тебя смущает, Алексей?– Гюнтер сел напротив и положил перед собой очки Икс-визум.– Это сложное устройство: процессоры, датчики, лазер… Целая инфраструктура развернута по всему миру: на тысячах серверов в тысячах дата-центрах залиты твои программные коллекции и библиотеки, готовые принять сотни миллионов людей... Но замысел простой… Это очень простая и чистая идея… Подарить людям мечты или то место, где они сбываются.

       – Вот именно,– вмешалась Евгения.– Это огромная компьютерная игра, которая позволяет играть с реальным миром. Можно надеть маски на людей и сделать их прекрасными, сточные канавы превратить в чистые реки, а рассветы апокалипсиса сделать… фееричными…

       – Тебя беспокоит сдвиг?– Гюнтер проигнорировал вмешательство Полянской, заставив ее замолчать и раскраснеться.

       – Скажи,– Алексей неожиданно для себя подался вперед и заглянул в холодные глаза немца.– Ты сам не боишься, что наши игры с реальностью могут ломать психику людей? Желающих убежать от действительности всегда хватало. Мы можем покалечить их, наплодить безумцев…

       – Сломать психику?– лицо Гюнтера тронула неприятная улыбка.– Больше чем это делают новостные каналы? Социальные сети? Прилипчивая реклама? Алексей, если хочешь записаться в мировые злодеи, встань в очередь. Даже праведники отбрасывают тень. Тебе не стоит реагировать на окрики религиозных фанатиков.

       – Мне нет до них дела,– заерзал Мицкевич,.– Я боюсь теней Изумрудного города. А еще помню, что мы живем в мире, который видим... но не видим мира, в котором живем…

       Услышав собственные слова, Алексей вздрогнул и округлил глаза. Его впечатлило не то, что он слышал их от Морозова в конференц-зале: это были тяжелые, падающие на землю железом, слова Антона, произнесенные им во сне. Весь сон, его абсурдная атмосфера и гнетущее давление разом обрушились на сознание, заставили землю качнуться под ногами.

       Теперь он начинал понимать смысл этих слов и разницу между тем, о чем говорили алчный партнер и потерянный друг.

       – Мы даже не представляем того, чем является реальный мир,– угрюмо закончил Алексей, окончательно растерявшись в своих мыслях.

       Нина мгновенно оказалась рядом с изящным фарфоровым чайником, расточающим пряность мяты, а обескураженный переменой в его лице Гюнтер с немым вопросом повернулся к Полянской. По-своему прочитав его взгляд, Евгения открыла прекрасные зубы в широкой улыбке:

       – У нас уже все готово для старта,– вкрадчиво защебетала она.– Курт прислал сообщение, что все коллекции: «Апокалипсис», «Изумрудный город» и «Мультяшная страна» – уже в релизе и прошиты на промышленных серверах. Сегодня он начал разворачивать программные библиотеки «Фэнтези». Теперь все зависит от Вас, Алексей. Как только закроете обновления «Фэнтези», спустя час четыре коллекции будут готовы принять пользователей по всему миру …

       – Я подпишу ваши чертовы документы,– поморщился Алексей, стараясь остановить слащавый поток лживого восторга Полянской.– Для этого не стоило сюда приезжать.

       – Конечно подпишешь,– тихо произнес Гюнтер с каменным лицом, отведя в сторону тяжелый взгляд.

       Корпоративный юрист, принявший эти слова за команду, мгновенно разложил на столе оригиналы документов, от которых пахло дорогой бумагой. Нина беззвучно коснулась края кружки струей мятного чая, заставив напиток благоухать, и затмила на мгновение другие запахи. Евгения вздернула подбородок, качнув эффектно уложенную копну рыжих волос, от которой пришла волна ароматного парфюма с многочисленными, сменяющими друг друга яркими нотками. Подробности и детали реальности задевали Алексея…

       – …Это тысячи игр,– торжествовала Полянская, насытив голос коварными и ядовитыми интонациями, присущими профессиональному маркетингу.– Миллиарды терабайт платного контента и рекламное пространство на миллиарды долларов… в день! Вы не будете разочарованы результатом… Мы уже запустили несколько анонсов через «утечку от разработчиков», и сеть с восторгом подхватила их в вирусную рекламу… Уверена, результат превзойдет ожидания…

       Рекламное пространство… Алексей смотрел на контур ее губ с яркой помадой, их изгибы, которые беззвучно волновались, наполненные блеском неискренних улыбок, и не слышал слов очень красивой, но невероятно отталкивающей женщины. Она всегда касалась его творения липкими руками прагматизма и вызывала чувство брезгливости.

       – Оставьте бумаги,– перебил ее Алексей.– Нина их посмотрит, и я подпишу позже.

       – Кто посмотрит?– осеклась Полянская, оглянувшись на удивленного Гюнтера.

       – Подпишу сейчас,– сдался Мицкевич и с улыбкой взял ручку из рук корпоративного юриста.

                *****

       Последний день оказался самым трудным и начался с тягостного ожидания.

       Для Алексея, годы не знавшего, что такое выходной, это стало полной неожиданностью. Непрерывный марафон, бессонные ночи и изнуряющая работа оборвались полным бездействием. Такой переход можно сравнить с ударом гоночного автомобиля о стену – привычная жизнь рассыпалась на осколки, а сам он покатился в дорожную пыль.

       Пока технические службы накатывали последнее обновление на сервера, а рекламщики выпрыгивали из штанов, разогревая толпу, Алексей остался не у дел в полном одиночестве. Его команда разбрелась отсыпаться, Морозов с Полянской переселились в телестудии новостных каналов. И вся компания начала перевоплощаться: гусеница свернулась в кокон, чтобы через считаные часы вспорхнуть крылатым существом.

       Даже Нина исчезла из его жизни. Ее телефон был не доступен, а Алексей не мог вспомнить, когда и где видел ее в последний раз. Как не мог вспомнить и того, в какой момент она появилась в его жизни – казалось, это произошло еще до знакомства с Морозовым, но в то время рядом с ним был только Антон… Или нет?

       Общий восторг и эйфория никак не задевали Мицкевича, в котором тревога росла быстрее, чем он успевал ее осознавать. Воспользовавшись суетой торжества, напоминавшего новогоднюю ночь, когда все ожидают заветного мгновения и боя часов, Алексей незаметно сбежал.

       О том, что что-то пошло не так, он понял с первых минут, когда салют над вечерним Минском возвестил о величайшей премьере и открытии визуализатора для пользователей… Он видел все… Как ночь ложилась на улицы старого Минска, и как на них выходили Тени «Изумрудного города»…

       Чтобы видеть это очки Икс-визум были уже не нужны…

       Алексей стоял на сороковом этаже, всматриваясь поверх зарева городских пожаров в неразличимую пока линию горизонта. Запах гари был насыщенным и щекотал ноздри неприятным зудом, который он старался игнорировать, чтобы не сорваться на кашель – обоняние жестко связывало с реальностью, отрезвляюще.

       – Я знал, что найду тебя здесь!– услышал он разорванный одышкой голос Гюнтера и повернулся к немцу, чьи глаза одновременно горели гневом и ужасом.

       – Не могу сказать, что выглядишь красавчиком,– криво улыбнулся Алексей, вспомнив его любимое приветствие. Стоя в тени сакуры Гюнтер казался нелепым на фоне совершенного японского сада.

       – Что происходит?!– старый немец вытянул перед собой очки Икс-визум и, взмахнув рукой, наотмашь швырнул их о булыжники сада камней так, что мелкие брызги стекла и пластика взметнулись фонтаном.– Как это работает? Электричества и связи нет во всем городе! Мы добились отключения серверов во всех дата центрах! Откуда это все берется?

       Он с силой пнул ствол сакуры, и та уронила яркий розовый цвет, осыпав им обидчика как снегом. Ворон скользнул с ветки потревоженного дерева к подножью и, широко расставив крылья, угрожающе каркнул на Гюнтера. Но в следующее мгновение птица успокоилась и повернула голову в сторону тропы, ведущий к пруду от минки. В лунном свете изящный женский силуэт неторопливо спускался к ним.

       – Это не может быть сдвигом!– бесновался немец, порывисто жестикулируя.– Ты знал это с самого начала? Как это работает? Как это выключить? Люди гибнут… Где грань всего этого? Как вернуться в реальность?

       Алексей не мог отвести взгляд от прекрасной женщины, совмещавшей в походке достоинство и кротость, присущие настоящему совершенству.

       – То, что нельзя выключить, лучше не включать,– пробормотал Алексей, не особо беспокоясь о том, слышит ли его кто-нибудь.

       – Кто это?– напрягся немец, увидев приближающуюся женщину в белом кимоно хикидзури с яркими красными цветами.

       – Нина,– восхищенно прошептал Алексей, пожирая глазами знакомый образ в совершенной форме.

       – Какая еще Нина? Кто она такая?

       – Не помнишь ее? Помощница… Моя помощница… Всегда была рядом со мной последние годы…

       – О чем ты говоришь?– завопил возмущенный немец.– У тебя никогда не было помощницы! У тебя никого не было… Ты всегда оставался одиночкой, замкнутым и нелюдимым, с придурью и тараканами в голове! Я как чувствовал… Как это все выключить?!

       Нина остановилась в двух шагах от Алексея и еле заметно поклонилась, подогнув слегка колени, но выдержала спину ровно. Это было восхитительно… Она подняла светящиеся серебром луны глаза, в которых он готов был утонуть.

       – Говорят, рассветы здесь… фееричные,– дрожащим голосом прошептал Алексей, обняв ее за плечи, и повернулся лицом к горизонту, который уже тронули краски утренней зари.



Сергей Сергиеня
Август 2018