Остров. Часть 2

      Вернулись мы еще немного назад, и тут он говорит: «Все, теперь мы точно заблудились». Я как-то сначала не воспринял это все всерьез, даже смеялся над ним, над всей ситуацией. Потом иду и в воображении представляю, как мы там проведем остаток своих жизней, причем вряд ли они там были бы долгие, ибо все эти летающие твари могли бы за день-два выпить порядочное количество крови, так как их там было несчетное количество, а уж в этом лесу так вообще. Казалось бы, нужно в такой ситуации волноваться или паниковать, и все в этом роде, а мне было смешно от того, как все это нелепо.
  Кроме того, еды у нас было на пару дней, и пять литров воды, которые мы, кстати, так и не открыли за весь день. Мы даже не отдыхали, шли все это время не останавливаясь. А он еще очень любил быстро идти, ну это еще в самом начале только, до леса. Уйдет метров на десять вперед и стоит, смотрит или даже не смотрит, а все идет и идет, пока ему что-нибудь не крикнешь. Мудак одним словом, что тут и говорить.
После того, как вернулись, пошли опять в ту же сторону, в которую шли с самого начала, увидел он какой-то поворот, и говорит: «да нет, все нормально, мы правильно шли». Ну и что тут можно сказать? По-моему, ничего. Просто ничего. Идем. В общем, дошли мы опять до этого берега-обрыва с табличкой.
Наконец-то сели отдохнуть, насекомых там было мало, поэтому все-таки остановились, положили сумки, сидим. И тут он выдает: «Пошли они все, раз не хотят встречать, давай тогда тут останемся». Опять, не буду писать все, что я думал и говорил.
Остались мы, в общем, там. Ну как остались, палатки то были на турбазе, спички, мангал, удочки и все остальное тоже там. А тем временем, у нас портится мясо для шашлыка в сумках, да и все остальное в принципе. Поэтому, несмотря ни на что, все равно нужно было идти на турбазу и брать все необходимое. Во всяком случае, не спать же на песке, под открытым небом, отмахиваясь от комаров, поедая сырое мясо.
  Тут он говорит: «Пойду я быстро до них, всё возьму и принесу». Я не был в восторге от этой идеи, сидеть одному на каком-то берегу, вообще непонятно где, не зная дорогу ни назад, ни вперед, вообще никуда, потеряется он сейчас там где-нибудь в лесу и что делать? Можно, конечно, позвонить кому-то, а что говорить то? «Я где-то далеко за городом, на другом берегу, прошел деревню, поле, лес и сижу на каком-то берегу…»Да, отличное описание, да тут в жизни никто не найдет. Можно так и десять лет просидеть.
В общем, поперся он все-таки на эту турбазу один, опять же через лес, а я сижу один на берегу с 2 сумками. Сижу и смотрю на воду и деревья. Увлекательно, ничего не скажешь, а что еще там можно делать? Прошелся немного по этому берегу, осмотрелся, ничего интересного и примечательного.
  Да, думаю, отличный отдых, замечательный просто. Сижу минут сорок, смотрю на воду,  и вдруг проплывает какая-то водная полиция на моторной лодке. Причем вокруг ни души больше по всему периметру: ни на берегу, ни на воде.
Плывут и смотрят на меня, а я смотрю на них. Они продолжают смотреть на меня, а  я продолжаю смотреть на них. Так прошло около минуты, и они поплыли себе дальше. А я продолжил сидеть себе дальше. Что поделать, у всех свои дела, свои проблема. Так всю жизнь и бывает, люди и проплывают мимо тебя, а ты мимо них, иногда смотрят, иногда даже на время останавливаются, ну или ты, и продолжают плыть дальше по своему пути.   А я сижу и думаю: «Может их позвать? Крикнуть там что-нибудь, чтобы они подплыли, сказать что так и как, приехал тут с одним идиотом на какую-то турбазу отдохнуть, в итоге заблудились и он поперся куда-то через лес, а я тут сижу один и неизвестно сколько еще просижу.» Но не стал я никого звать, так себе затея, все-таки, хотя кто знает, может быть мне тут долго еще придется сидеть и больше никого не увижу, ну отчасти это оказалось правдой: больше я ни их, ни кого-либо еще не увидел на этом берегу. 
  Проходит еще двадцать минут, в итоге просидел я где-то там час. Ну, думаю, что сидеть то, надо позвонить спросить. Звоню, не берет. Отлично, сначала заблудились вдвоем, теперь я тут уже один, с каждым часом все лучше и лучше. Проходит еще минут двадцать, звоню, опять не берет. Да, все-таки вдвоем было бы заблудиться лучше, даже с идиотом, он хоть примерно знал, где мы и в какую сторону идти нужно.
Сижу, пытаюсь спокойно смотреть на ситуацию, анализировать, думаю: «Итак, что мы имеем? Я где-то на другом берегу реки, один, дороги назад не знаю, вперед так подавно, людей рядом нет, что дальше делать?» Да откуда я знаю что делать, ничего, ждать пока что, больше ничего не сделаешь. Тут мне звонит мама, я сижу, смотрю на телефон секунд двадцать, на берег, на воду, на лес и табличку, и думаю, что говорить? Что я на каком-то берегу, шли в неизвестном направлении часов пять по лесам и полям, ничего не ели, и теперь заблудились, вышли на берег и теперь я тут сижу один? Нет, так себе план, сразу начнет беспокоиться, паниковать, расспрашивать что и как, где мы и т.д. Зачем пугать людей раньше времени, может быть сейчас еще через какой-нибудь час дойдем до места и все нормально будет, а я тут уже панику навел. Не буду ничего говорить, лучше пока скажу, что все нормально, почти дошли, сидим  на берегу, поели уже и т.д.  Не люблю врать, но в данной ситуации это было лучше, к тому же я все равно, как только приехал, все рассказал, как было.
Сижу, жду. Наконец он перезванивает. Я беру трубку, оттуда женский голос говорит: «Привет». Я уже думаю: «Какого хрена тут происходит, ты кто такая, какой еще «привет», где этот мудак, почему ты с его телефона мне звонишь, и почему я сижу тут жду часа полтора один. Она продолжает сразу: «У нас нет места для вас двоих, для одного есть, давай он останется, а ты сейчас поедешь обратно».
Тут я был немного ошарашен, мягко говоря, такому повороту событий. Даже потерял дар речи немного, повесил трубку. Очень думаю гостеприимненько так, учитывая то, что я ее даже не знаю и не видел ни разу в жизни. Вообще люди в своем уме там или это всеобщее помешательство и идиотизм здесь передается воздушно-капельно? Отличная такая ситуация обрисовывается: приехали мы на другой берег, через весь город, плыли на корабле, я тут первый раз в жизни, ничего не знаю, шли часов пять, туда-сюда блуждали по всяким лесам-полям, кормили комаров, заблудились, и мне предлагают каким-то образом выйти назад, и предполагают что я запомнил дорогу? Уже даже не говоря и не учитывая, все морально-этические и другие моменты. Идиотизм заразен, в общем.
Перезванивает еще раз, уже он говорит: « Тут такое дело, они меня могут оставить, а ты доедешь домой один?..» Ну, тут уже я немного пришел в себя, дар речи вернулся, ну как речи, не совсем литературной, вернее совсем не литературной, говорю: «Вы не охренели ли там часом?» Ну и в том же ключе дальше. В общем, говорю: «Приходи сюда, веди меня назад, сажай в этот чертов «Омик» и я поеду домой, а ты там оставайся где хочешь».
Сижу дальше, думаю. Пить хочется, во рту все пересохло от жары и усталости. Это как-то не замечалось раньше, ну вернее замечалось, но не придавал значение, интересовали вопросы и поважнее, как выбраться оттуда, например, поэтому все это было неважно. Я вообще очень мало пью воды и вообще всего, и особо не замечаю, что хочу пить, легко это всегда переношу, но в тот момент, наверное, первый раз задумался об этом и очень сильно жалел, что никогда не пил много воды, не ценил ее даже можно сказать. Думаю: «Вот приеду домой, если приеду вообще, буду каждый день пить воду, в огромных количествах. Наверстывать. И почему я раньше никогда не пил много воды?» Несколько парадоксально, на самом деле, что я так хотел пить, но одновременно с этим, я все равно не стал открывать пятилитровую бутылку. Дело в том, что бутылку нес знакомый, а после всех этих событий, меня начало тошнить от них от всех, до того все эти идиоты меня стали раздражать, что я не хотел вообще прикасаться к их предметам.
Миновало еще полчаса,  проходит и он, выходит такой из леса, веселый, радостный. А я нет.
Улыбается и орет издалека: «Я договорился, все нормально, пошли, нам разрешили остаться, они не хотели, думали, что все так просто, но я настоял…»
Я говорю: «Да ну, серьезно, можно остаться, не шутишь? Вот это радость. Ну, круто прям, вы охренели что ли там? Бери свои продукты, жрите там все сами, и веди меня домой, я поеду как-нибудь, и, надеюсь, что больше мы с тобой никогда не увидимся». И стал вышвыривать все продукты из сумки на песок.
Он сначала стал как-то пытаться оправдываться, успокаивать меня, что, мол, нормально все, придем сейчас, шашлыки пожарим, завтра искупаемся. Но увидев, что мне такая гостеприимность не нужна и все уговоры бесполезны, говорит, что все равно переправляют до семи вечера, а уже восемь с лишним и пока дойдем, будет часов десять, даже если быстрым шагом и не сбиваясь с пути. Ну, тут я думаю: «Вообще отлично, и домой уже не попадешь, все пути мне перекрыли твари, не вплавь же на другой берег плыть». Тут без вариантов, пришлось идти на турбазу, как не хотелось.
Сначала я говорил все, что о них думаю, он чувствовал свою вину, оправдываться как-то пытался и молчал, потом я думаю: «Да пошли вы»  и стал уже идти молча, думая о своем, не отвечал на какие-то его глупые вопросы и попытки разрядить атмосферу, просто игнорировал, будто его нет, а потом надел наушники и слушал музыку, пока мы шли по этому лесу.
Наконец пришли мы до этой уже ненавистной мной турбазы, ну вернее до некоторого пропускного пункта. Там было что-то наподобие шлагбаума, слева стояла будка охраны, правда в ней никого не было. Но это нормально, на то она и охрана, стандартно, в общем.
Мимо нас прошли незнакомые люди, откуда-то вывернув из леса. В общем, пришли и стоим, смотрим как дураки на новые ворота.
Я говорю: «Ну и что мы тут будем до утра стоять, смотреть или пойдем, может?» Тут он начинает: «Тут теперь оказывается охрана есть (да ну, как это ты интересно догадался?) и так просто не зайдешь, никто его об этом не предупреждал, в том году все было по-другому. Давай оставим тут сумки в кустах, и все вещи, и зайдем без всего, чтобы не заметили и не приняли за новых, а часа через три вернемся за сумками за обратно». Я говорю: «Ага, сейчас прям. У меня там обувь, куртка, много одежды и вещей, не буду я ничего тут оставлять ни в каких кустах, чтобы все через двадцать минут сперли».
Тогда говорит: «Ладно, давай я пойду первый, а ты минут через десять иди. Прямо, потом налево и вниз к берегу, где вода».
Я не был в восторге, но все-таки остановились на этом варианте.
Вообще я думал, что раз там есть охрана, значит, нас точно заметят и остановят. Но никого так и не было, он спокойно прошел и я так же, никто и не обратил внимания, хотя отдыхающие ходили, но никто особо и не обратил внимания на новых людей.
Дошел до самого берега, никого. Смотрю, прямо около дерева валяются его вещи, сумка, палатки, пакеты какие-то, удочки…
Так он еще оказывается и рыбак, рыбу ловить собрался, вон оно как.
Выходит девушка, лет тридцати, несколько полноватая, в ярко-розовых сланцах, надетых на зимние носки, в леопардовых лосинах, в кофте с капюшоном, которая длинная и широкая и больше на три размера точно, в каких-то странноватых очках, с грязными, сальными волосами, торчащими  во все стороны.
Я сразу понял, это она. Судьба. Ну, то есть его судьба. Я то ее не видел и не знал, в принципе, про нее ничего, кроме того, что она учительница начальных классов. На том мои познания и закончились, больше этот знакомый ничего и не рассказывал, да я и не спрашивал. Нет, ну я все понимаю, что это турбаза, там никто особо не одевается хорошо, да и это все просто какие-то тряпки, и так далее, но не до такой же степени, чтобы быть похожей на пугало. Не хватало только соломенной шляпы и вороны на плече…
Подходит она ко всем его вещам, которые там валяются, ну и соответственно ко мне и ни тебе «здравствуйте», ни «до свиданья», прям так сходу начинает: «А ты знаешь, что тебя тут не ждали?»
Ну, я конечно уже давно это понял, но от такой бестактности несколько удивился, мягко говоря. И хотел было уже послать бы их всех и уйти, но в десять вечера на другом берегу, на какой-то непонятной турбазе с большой сумкой, не слишком-то увлекательно было бы куда-то еще.
Ладно, думаю, послать всегда успею, долго ли это, подождем пока.
Говорю: «Да, я уже догадался, однако мне до этого никто ничего не говорил. Он меня, вообще-то, сюда позвал и уговаривал ехать, я не напрашивался. Кроме того, он специально звонил и спрашивал «не будем ли мы мешать» и сказали, что не будем, так что о том, что меня тут не ждут, как Вы выразились, я первый раз слышу».
Она говорит: «Я вчера вечером ему написала сообщение, чтобы он приезжал сюда один и не брал с собой никаких друзей, но он проигнорировал меня»
Тут и он, наконец, откуда-то приходит. Явился, значит, очень вовремя.
И тут начинается сумасшедший дом, впрочем, он был и гораздо раньше, но это не тут уже край.
Как только он подошел, она сходу начала орать на него, причем так орать, что слышал весь берег.
«Ты зачем привел друзей? Я же тебе вчера вечером написала сообщение, чтобы ты приезжал один, либо вообще не приезжал, так, значит, ты меня любишь и относишься ко мне, да?»
Он говорит: «Я не видел сообщение, я уже спал».
Она продолжает орать: «А с утра ты что, тоже не видел? Почему ты так со мной поступаешь, что за детский сад? Ты просто проигнорировал мою просьбу, вот, значит, какие у нас отношения».
Он там начинает что-то говорить, оправдываться, потом начинает орать в ответ. Она опять орет: «Почему ты так со мной поступаешь, зачем ты мне врешь? Что это у нас за отношения? Почему ты игнорируешь мои просьбы? Зачем ты приводишь с собой друзей? Ты с друзьями будешь тут общаться или со мной? Ты ко мне приехал или с друзьями отдыхать? Разве так поступают с человеком, которого любят? Ты любишь меня? Я тебя спрашиваю, любишь ты меня или нет? Давай отвечай, любишь или нет? Говори, давай, я не слышу, громче. Да? Что «да»? Нет, ты говори полностью, любишь ты меня или нет?..»