Парик Кобзона

На снимке - В.П. Агеев.

30 августа не стало Иосифа Давыдовича Кобзона...
11 сентября 2018 года ему должен бы быть исполнится 81 год.

Кроме того, что он был широко известен, как прекрасный эстрадный певец, своими жизненными принципами и гражданскими, не побоюсь сказать, - подвигами, он снискал уважение и людскую славу. Его похороны вылились всенародной любовью к Человеку, всей свой жизнью заслужившим признание к себе.
Хотелось бы поведать ещё одну правдивую историю о нём, которую мне довелось услышать в начале 80-ых годов.

В поезде Москва-Сухуми я ехал тогда с семьёй провести летний отпускной месяц на черноморском побережье Кавказа. Мы с комфортом расположились в купейном вагоне, приготовившись к дорожному путешествию.

В купе с нами оказались ещё двое пассажиров - средних лет, респектабельной солидной наружности мужчины. Ехали они куда-то по своим делам. Каждый коротает время в своё удовольствие. Наши соседи по купе предпочитали это делать, сидя за столиком у окна и принимать "на грудь", как говорилось, а проще - пить водочку, не забывая закусывать. Вели себя они достойно, не назойливо, тихо меж собой переговаривались, с уважением учитывали близкое соседство нашей семьи и не досаждали нам своим нетрезвым присутствием. Спустя некоторое время предложили и мне присоединиться к их застолью. Путь был не близкий. Дело было вечером, делать было нечего... Естественно, в данном случае я не возражал. А с чего бы могло бы быть по-другому? Я - в отпуске!

Разговорились. Наши попутчики оказались бывшими боксёрами, а сейчас - тренерами по боксу. Слово, как говорится, за словом. Мы полностью поддались общеизвестному эффекту "поездного откровения". Почему-то, всегда в дороге, перестук колёс вызывает рефлекторное желание поведать нечто сокровенное, сидящее в тебе и ждущее выплеснуться наружу, чем ты не решаешься поделиться даже с близкими людьми в обычной обстановке. Вот, такой вот эффект, знакомый всякому и не понаслышке.
И в этот раз произошло нечто подобное. Разговор принимал доверительный и откровенный характер. Вот что я тогда от них узнал...

Заранее прошу прощения у трезвой части слушателей за множественное присутствие спиртного в этом повествовании. Если кому-то это покажется чересчур избыточным, то другой части - это будет в самый раз. В конце-концов, - непьющим, можно предложить безалкогольный напиток и только лишь с одним желанием и просьбой - не
покидать наше застолье и выслушать эту историю до конца.

... Сидели они тогда втроём в московском ресторане "Метрополь" - двое моих попутчика и их друг - Виктор. Было это в 1975-ом году... Но, сперва, надо рассказать, кто был их третий.

Виктор Агеев - заслуженный мастер спорта. Двукратный чемпион Европы по боксу в среднем весе (до 71 кг) в 1965 и 1967 году. Четырёхкратный чемпион СССР в 1963, 1965, 1966 и в 1967 годах.
В 1968 году Виктор Агеев в драке сломал нос и нанёс сотрясение мозга капитану милиции. Он был отчислен из сборной, формировавшейся для поездки на Олимпиаду в Мексику. В какой-то мере он стал политическим заложником статуса "зарвавшейся звезды", из-за которого ранее пострадал футболист Эдуард Стрельцов. Спустя три года, "меченый" Агеев, из-за другой ресторанной драки угодил за решётку уже по-настоящему. Вышел на свободу только в 1975 году.

В тот вечер они - друзья, сидели в ресторане, но настроение было неважное. Агеев только недавно освободился из лагерного заключения. Рассказывал о себе - чудом оставшимся в живых. Сколько всего ему довелось вынести! Словами не рассказать. Да, ладно, что было, то прошло. Надо было начинать жизнь сначала. Спортивная карьера для него уже "закатилась" - ему 34 года. Поздновато начинать, да и кто его с такой биографией пустит обратно в большой спорт?! А, вот, стать тренером, так это в самый раз. Без бокса себя не представлял. Это было делом его жизни. Только в нём одном Виктор видел себя. Да, вот, незадача - без московской прописки ему это не светит. А с пропиской положение безвыходное. К кому он только не обращался, кого он только не просил помочь с этим?!..               

Времена тогда были строгие. И даже для "гордости советского спорта", "меченого", к тому же, никто не хотел сделать исключение. Агеев старался использовать все свои недюжинные связи. У него ещё оставались те, кто по его мнению мог ему поспособствовать в жизненно важном для него деле. Но никто не желал брать на себя ответственность - прописать в Москве бывшего уголовника и смутьяна. Некоторые активные попытки и старания довольно влиятельных людей ни к чему не привели. Выхода из тупика, казалось, не было.

Кто-то из их компании вдруг заметил одиноко сидевшего невдалеке за столиком Иосифа Кобзона. У выпившего Агеева возникла шальная идея. Его хулиганствующий дух всё-таки брал верх над разумом и алкогольные пары способствовали этому, возбуждая в нём полёт необузданной фантазии.
- А давайте проверим, - заплетающимся языком предложил он, - парик у него на голове или нет?
Друзья пробовали его отговаривать, напоминая, что он только что отсидел за хулиганство. Тем более связываться с такой личностью, как Кобзон было опрометчиво. Однако, Виктор был уже весь во власти своей шальной идеи. То, что было предметом всенародного обсуждения и никогда не афишируемых предполагаемых догадок вот-вот могло было бы стать подтверждением или остаться только лишь слухами.

Ни здрасьте тебе, ни до свиданья, - Агеев подошёл к Кобзону, схватил своей мускулистой рукой за его знаменитую и знакомую по телевизионным выступлениям и концертам тёмно-курчавую шевелюру и с силой потянул вверх. Раздался характерный с треском звук отдираемого приклеенного парика. Всенародный кумир миллионов домохозяек; космонавтов; партийных и беспартийных строителей коммунизма; композиторов, писавших песни ему в надежде, что своим исполнением Кобзон принесёт им известность, оказался ... в чём мать родила, не буквально, конечно, но тем не менее - без своего фирменного отличительного знака.

... Я как-то упустил из рассказа моих собеседников детальное описание произошедшего в следующий момент, но только лишь чуть-чуть, поэтому во имя правдивости не хочу домысливать и что-то надумывать...

В конце-концов, "униженный и оскорблённый" Иосиф Давыдович Кобзон, водрузив как-то обратно на законное место атрибут своего артистического образа... пригласил опального спортсмена, за свой столик. Такое представить?! Сам-то он был тоже боксёром. Не таким, правда, как Агеев, но тоже, - не новичком. При желании мог бы дать сдачи. Хорошо, что до этого дело не дошло. Может быть, выпил меньше, чем его оппонент? А, может быть, был уже тогда мудрее? Наверняка...

Расспросив Виктора о нём самом, о его житье-бытье, узнав о его мытарствах в деле с московской пропиской, Кобзон предложил своё содействие...
За скобками рассказа осталось дальнейшее. Каким образом Кобзону удалось это сделать? Ходил ли он на приём к председателю исполкома Моссовета В.Ф. Промыслову или обращался к самому первому секретарю Московского горкома КПСС В.В. Гришину. Без их участия решение вопроса с пропиской в том щекотливом случае решить было бы невозможно. Техника решения задачи осталась неизвестной. Не в этом дело. Главное, что через некоторое время, стараниями Иосифа Кобзона, судьба выдающегося спортсмена - Виктора Агеева, стала для него заслуженно выстраиваться опять в положительную сторону. В результате, страна получила удивительно талантливого тренера, воспитавшего впоследствии многих известных боксёров: Рыбакова, Лимасова, Соломина, Галкина, Петрова, Егорова, Токарева, Кобзева, Карпухина и других мастеров бокса...

... Правдивость этой, поведанной мне когда-то в вагоне поезда истории, отдаётся на откуп моим рассказчикам. В её реальности сомневаться не приходится. Особенно, после моего недавнего "захода" на интернет, где упоминается сам факт участия Иосифа Давыдовича Кобзона в судьбе Виктора Петровича Агеева. Без важных, на мой взгляд деталей, о которых я рассказал.
А бесстрашное поведение Иосифа Кобзона в печально известных событиях по освобождению захваченных террористами заложников на Дубровке, его многочисленные поездки с концертами в Чернобыль, Афганистан и другие "горячие" точки конфликтов и боевых действий? Это ли не свидетельствует об экстраординарных человеческих качествах этого Человека, Гражданина и Личности?

Как и о любом публичном персонаже, о нём ходили разные слухи, сплетни и вокруг него роились, как мухи, другие субъективные мнения. Все мы смертны. Все мы грешны. И он был одним из нас. Может быть - лучше, чем многие...
Салют Вам, Иосиф Давыдович Кобзон - сын своего народа, сын своей страны! Вечная память...