Карл Густав Эмиль Маннергейм. 1940

Почетный маршал, регент-берендей,
большой знаток людей и лошадей,
герой в бою, игрок на ипподроме,
корнет Кавалергардского полка,
не спасший адмирала Колчака
недолгий президент страны Суоми.

Конечно, утверждать я не берусь,
что он спасать бы стал Святую Русь,
но обмозгуем, на глазок прикинув
расчет возможных выгод и затрат,
коль усмирять мятежный Петроград
послал бы он сто тысяч белых финнов.

Пожалуй, через три-четыре дня
притихла бы тупая матросня,
пришипился бы город малохольный,
и поберег бы собственный живот
какой-нибудь Путиловский завод,
какой-нибудь, возможно, даже Смольный.

…Кавалерист не помышлял, поди,
чт; именно швейцарские вожди
в конюшне императорской устроят,
как всех своих жокеев обдурит
бухой эпилептический гибрид,
научно-фантастический зеброид.

Bien s;r, nat;rlich, varmasti, of course:
звалась его столица «Гельсингфорс»
не только петербургскими царями.
Видать, и не мерещилось ему,
как на нее посыплются в дыму
московские корзины с сухарями.

Случайно не случилось ли тогда
что лошадей заели овода,
и удержать не вышло колесницу?
И не был ли рогат или хвостат
прославленный сто первый депутат,
решивший сдвинуть финскую границу?*

Не выиграть ни скачку, ни пари.
Опять летели с неба сухари
у краешка всеевропейской свалки,
спастись пыталась моська от слона,
и шла позиционная война,
напоминая драку в коммуналке.

А дальше – царство памяти и снов,
и больше ни чинов, ни орденов,
любимая кобыла у лафета**,
дописана последняя глава,
и повесть мемуарная черства
как жесткая армейская галета.

Что наша жизнь? Музейный экспонат.
Мусолит Парка высохший канат,
пройдет лишь миг, порвутся волоконца,
но надо все же взять под козырёк:
хотя с трудом, но маршал уберёг
родной приют убогого чухонца.

*25 июня 1941 парламент Финляндии проголосовал за войну с СССР. Против не выступил никто; но из 200 депутатов 99 не стали голосовать. Объявление войны состоялось с перевесом в один голос.
** реальная лошадь по кличке Катя.