По следам Наны. Часть вторая

«Через Рио-Браво»

«Для чирикауа, как и для всех апачей, месть не  являлась делом личной злобы. Месть для них – средство устранения дисбаланса в состоянии вещей». (Дэвид Робертс – историк).

Где-то к концу июня 1881, глубоко в горах Сьерра-Мадре, чихине провели боевой танец. Один за другим мужчины вставали в круг, и, притопывая ходили вокруг костра, периодически постреливая из ружей в воздух. Они клялись совершить достойные воина подвиги и призывали присоседиться к ним тех воинов, которые еще не встали в круг.
 Как и у большинства индейских племен, названный по имени воин  должен был ответить, то есть встать в круг или нет. По данным исследователя Эдвина Суини, тогда к танцующим присоединились: Мангас (сын Мангас Колорадаса),  Бакутла, Джату, Санчес и Салдин. Кайтенай уже танцевал и призывал указанных. Имени Лозен – сестры Викторио не упоминается, хотя известно, что к тому времени она уже вернулась из резервации Мескалеро, где принимала роды у родственницы, а после, мол, присоединилась к отряду Наны. Трудно поверить, что ее не запомнили бы и не отметили, если бы она действительно находилась среди рейдеров, но также трудно поверить и в то, что в числе воинов этого отряда намеревавшегося отомстить за смерть своего вождя Викторио, ее не было.
Разведчики Наны в январе доложили, что граница к западу от Эль-Пасо (Техас – И.К.) весьма тщательно контролируется войсками, и если сделать попытку пересечь ее сейчас, то можно немедленно оказаться под прицелом преследователей. Учитывая сложившуюся ситуацию, Нана принял решение идти на восток от Сьерра-Мадре, а потом в северном направлении, чтобы ударить по фермам расположенным на малозаселенном плато Дьявола в Западном Техасе, после чего по хребтам гор Гуадалупе и Сакраменто добраться до резервации Мескалеро на юге в центральной части Нью-Мексико, где старик надеялся навербовать новых рекрутов.
  Решив эту задачу, Нана  пошел на запад через Джорнада-дель-Муэрто, пересек Рио-Гранде и направился в свою родную страну в горы Сан-Матео и Черные Горы. Что бы ни мотивировало его совершить такой путь, ясно одно –  старик хотел попасть домой в Ойо-Калиенте. И все это время, от пункта до пункта, на маршруте движения, он оставлял за собой кровавый след. Лишь несколько латинос, и по крайней мере один англос из числа людей попадавшихся апачам на пути, избежали смерти, по причине того, что когда-то видимо доказали свою лояльность и дружелюбие по отношению к этим индейцам.
Но многие другие люди, включая безобидных, безоружных пастухов, которых сам Викторио всегда оставлял в покое, чтобы они могли ухаживать за своими стадами, беспощадно были убиты рейдерами Наны.
 И так, 28 июня 1881 года, когда Нана и горстка воинов апачи (около15  человек, преимущественно юношей) вышли из-под покрова гор Сьерра-Мадре, и к югу, в 40 милях от Эль-Пасо, (провинция Чиуауа, Мексика) напали на топографическую экспедицию Эптона, убив одного из четырех геодезистов.
В тот же день в двадцати милях ближе к Эль-Пасо, военный отряд Наны налетел на дилижанс, ехавший по дороге в город Чиуауа. Апачи убили возницу, и захватили одного несчастного пассажира живьем. Я больше ничего не нашел в хрониках о судьбе этого пленника. На следующий день на той же дороге, индейцы обстреляли торговый фургонный караван, убив троих и ранив нескольких других.
Затем индейцы осторожно разведали переправы через реку под Эль-Пасо, и попытались найти брешь в кавалерийском заслоне  вдоль границы.
8 июля разведчики Наны убили двоих станционных работников, когда  те привели лошадей на водопой в районе между фортом Квитман и Игл-Спрингс в Техасе, после чего 13 июля рейдеры пересекли Техас, где-то к юго-востоку от форта Квитман.
Надо сказать, что в 1881 году Западный Техас представлял опасную страну, славившуюся беззаконием. Мексиканские бандиты, американские разбойники, отщепенцы индейского происхождения и отступники всех мастей пересекали Рио-Гранде в обоих направлениях, убивая неосторожных путешественников и воруя то, что мало-мальски могло принести хотя бы какую-то прибыль (в основном лошадей и крупный рогатый скот). Пустынная и незаселенная пограничная страна как бы предлагала себя им.
Оборона линии границы от Эль-Пасо на юго-востоке до Биг-Бэнд возлагалась на полковника Бенджамина Гриерсона, командовавшего 10-м кавалерийским полком.  Это подразделение дислоцировалось в форту Дэвис в штате Техас. Герой Гражданской войны Гриерсон являлся хорошим кавалеристом, который весьма комфортно чувствовал себя в седле, отчего получил кличку «Лошадиный Солдат». За годы патрулирования этого участка границы солдаты Гриерсона изучили каждую переправу, а также места водопоев в районе деятельности. Именно благодаря знанию местности, кавалеристам Гриерсона удалось пресечь попытку пересечения границы  повстанцам Викторио в прошлом году. Солдаты заставили Викторио перейти обратно через реку и вернуться в Мексику, не пустив его в США.  Там в Мексике в Трес-Кастильос и была подготовлена почва для последующего блокирования Викторио мексиканцами. Тогда Нана и его люди были более неуловимы, чем люди Викторио, возможно потому, что не были стеснены женщинами и детьми.
Теперь же Нана проходя вдоль Рио-Гранде пересек пустынное плато Дьявола и забрался на пик Перевала Квитман, так и не попав в поле зрения патрулей Гриерсона. Хотя последний был заранее предупрежден командующим 9-го кавалерийского полка полковником Эдвардом Хэтчэм, о том, что «к нему идет беда».
Летом 1881 года полковник Эдвард Хэтч (часто именуемый  современниками «генерал»  из-за  того, что во время Гражданской войны он имел титул «бревет») командующий 9-м кавалерийским полком и военным округом Нью-Мексико, пребывал в плохом настроении из-за неудач в деле борьбы с апачами.         
 
По ироничному стечению обстоятельств,  как раз в тот день, когда Хэтч находился далеко не в духе, Нана и его налетчики пересекли Рио-Гранде на территории Техаса, а шериф Пэт Гарретт всадил пулю в Билли Кида, ликвидировав, как говориться то, что являлось занозой в седле полковника на протяжении последних трех лет.  Теперь у Хэтча оставалась одна проблема, более опасный, чем Билли Кид противник – непримиримый Нана.
По правде сказать, тем летом внимание полковника было сосредоточено не на границе, а на резервации Мескалеро располагавшейся в южно-центральной части  Нью-Мексико. С одной стороны мескалеро-апачи, проживавшие на территории резервации подвергались нещадной эксплуатации и притеснениям со стороны биржевых воров и различного рода маклеров, а с другой, выступали снабженцами  враждебных соплеменников, добывая для них оружие и поставляя рекрутов в их отряды. Мескалеро снабжали Викторио в период 1879-1880 годы, поэтому Хэтч и Гриерсон однажды решили разоружить их, и совершенно необдуманно в поисках оружия перешманали все племя. Для этого Хэтч привлек скаутов апачи сотрудничавших с армией, которые прибыли в резервацию из форта Каммингс.
Почти десять лет понадобилось генералу Джорджу Круку, чтобы доказать, что в деле борьбы с враждебными апачи могут помочь только сами апачи. Хотя Крук в этой борьбе использовал и представителей других испаноязычных индейских племен, издревле враждовавших с апачами, таких как навахо, папаго, пуэбло и др. При этом Крук понимал, что все эти племена имеют схожую культуру и язык, и иногда могут даже выразить племенную солидарность. Между различными группами апачей вообще практически не было различий, особенно между группами западных апачей  Белой Горы  и восточными – чирикауа и мескалеро.
Скауты апачи находились на денежном довольствии, кроме того они получали пайки соответственно армейским званиям. Они часто меняли солонину из пайков, которую ненавидели, на табак. Каждому скауту выдавался армейский стандарт – пехотная винтовка или точнее карабин  «Спрингфилд»  патронаж с поясом, и револьвер. Для мужчины-апача  было почетным служить в кавалерии скаутом. Служба в армии позволяла ему вновь почувствовать себя воином и свободно бродить по горам. Дополнительное питание, которое получали семьи скаутов являлось еще одним дополнительным стимулом для того, чтобы мужчина-апачи делал выбор в пользу сотрудничества с армией, а не бездельничал сидя в резервации, угрюмо наблюдая как его жена и дети пухнут от голода, в ожидании получить от правительства мизерные пайки.   
Помимо разочаровывающей и потенциально смертельной тенденции к заклиниванию при быстром выстреле, Спрингфилд 1873 года выпуска  имел репутацию эффективного оружия. Его свинцовая пуля 45-го калибра инициируемая семьюдесятью зернами пороха, при попадании в тело имела гораздо больший разрушающий эффект, чем пуля такого же калибра  инициируемая пятьюдесятью пятью зернами пороха, выпущенная из карабина. 
Помимо этих причин, по моему мнению, главной была та, что апачи,   наконец-то пришли к выводу, что белые люди настолько многочисленны и в цивилизационном плане настолько сильны, что всякое вооруженное  противостоянии с ними приведет к истреблению народа апачи. Бессистемные грабежи и убийства, а также террор, который устраивали апачи по отношению к поселенцам, приводил последних в ярость. Белые люди обвиняли в бесчинствах даже los bravos (апачей, которые мирно проживали в резервации), и требовали от властей применения к ним карательных мер. Для того, чтобы изменить стратегический баланс в пользу поселенцев и привить нужное общественное мнение, особенно усердствовала пресса. Приведу лишь один пример.
В разгар рейда Наны, а именно 6 августа 1881 года, редактор ежедневника «Albuquerque Daily Journal» Томас Хьюз громко заявил: «Это позор и еще раз позор в том, что власти позволяют вообще существовать таким индейцам как резервационные мескалеро и Сан-Карлос. Они должны быть уничтожены, а трусливые негодяи из этих агентств, выступающие в их защиту, должны быть расстреляны».
Брошенный генералом Круком месседж относительно того, чтобы поселенцы выявляли и наказывали своих «плохих людей», которые провоцировали апачей, подвергался острой критике и вызвал негодование у общественности.   Круг же предупреждал гражданскую власть, если  она  не  будет делать, так как он советует, то от совершенных преступлений со стороны немногих пострадают многие.  Как обычно, в условиях длившейся войны для властей это был трудный и весьма болезненный выбор.
Более того, подобные противоречия раздирали и само апачское общество,  весьма малая часть, которого продолжала сопротивление, а другая  в лице храбрых и надежных скаутов, проявляла лояльность белым. Хотя, по сути, разведчики апачи в своем большинстве были далеко не лояльны.
Стоит отметить, что в марте 1880 года для участия в кампании «Викторио» в армию было завербовано 32 разведчика апачи из резервации Сан-Карлос. По ее окончании сотрудничество с разведчиками было продлено  еще на  шесть месяцев до сентября 1880 года. Третий вербовочный тур относиться в 1881 году, то есть времени начала компании против рейдеров Наны.
В период кампании «Викторио» предпочтение для привлечения в ряды скаутов отдавалось бэндам чоконен и чихине, по причине того, что они лучше, чем апачи Сан-Карлос знали места, где предположительно мог появляться Викторио, в точности горы Нью-Мексико.
Самый смелый и уважаемый на то время из вождей чирикауа был Чиуауа. Он был зачислен в роту скаутов в качестве сержанта. Среди тех, кто также сражался против Викторио, был и Ульзана (вариация имени Josannie – Джосанни) – брат Чиуауа. Сын Чиуауа – Юджин позже говорил: «Быть разведчиком в то время не было позором, потому что скауты использовались не против своего народа. Хотя многие из апачей считали тех мужчин, кто пошел служить в армию предателями, даже самого Чиуауа».
Позже к лету 1881 года, как Чиуауа, так и Ульзана перешли на сторону враждебных, ибо почувствовали, не могут более оставаться лояльными по отношению к белым людям. 
    
Поскольку Чиуауа и Ульзана немного понимали английский и испанский, то их закрепили за ротой разведчиков, которой командовал Фрэнк Бэннетт. Последний отвел Чиуауа и Ульзане функции связников и переводчиков между офицером и индейцами.
Фрэнку Беннету на то время исполнилось около 30 лет. На протяжении последних десяти лет, он служил в армии разведчиком в Канзасе и Колорадо, и имел опыт борьбы с враждебными шайеннами.  Сейчас же он завербовался в армию снова для участия в кампании «Викторио».
Общее руководство ротой апачских скаутов осуществлял второй лейтенант 9-го кавалерийского полка Джон. Ф. Гаилфойл – двадцати семилетний выпускник Вест-Поинта, окончивший это учебное заведение в 1877 году.
Первоначально вся кампания базировалась в форту Каммингс на юго-западе штата Нью-Мексико. Задачей данной кампании было перекрыть мексиканскую границу и не допустить проникновения повстанцев Викторио на территории США.
В мае 1880 года полковник Хэтч приказал роте Гаилфойла переместиться на восток в Сакраменто. После исхода роты Гаилфойла из ненавистного форта Самнер, мескалеро-апачи были переселены в новую резервацию на территории своей исконной родины. Рядом с резервацией  разбила свой лагерь и рота лейтенанта аГилфойла, в задачу которой входило патрулирование цепи гор к югу от хребта Сьерра-Бланка. Здесь имелся проход естественного происхождения, который использовали враждебные дикари при передвижении вниз по течению Рио-Гранде из Западного Техаса в Мексику. Бродячие группы враждебных мескалеро-апачей присоединялись к набегам  липан-апачей и команчей, которые сбежали из своих резерваций на Индейской Территории (ныне штат Оклахома – И.К.).
Неспособные контролировать передвижения бродячих индейцев Бюро по делам индейцев, американские военные, а также мексиканские власти, все чаще стали обмениваться упреками и обвинениями в адрес друг друга.
В 1880 году американская армия пыталась решить эту проблему путем разоружения резервационных мескалеро при помощи скаутов апачи. В ходе зачистки в резервации Мескалеро военные отобрали у индейцев не только оружие, но и лошадей. В результате, мескалеро посчитали белых предателями, и большинство из них сбежало в горы, приступив к грабежам на дорогах.
По данным исследователя Лексона, Гаилфойлу и его скаутам апачи было приказано идти к резервации Мескалеро на основании якобы того, что командование располагало данными «о начавшихся беспорядках среди апачей, которые уже пересекли Рио-Гранде (имеется в виду движение рейдеров Наны – И.К.) под фортом Квитман и движутся из Старой Мексики».
Исследователь Суини пишет, что Гаилфойл находился в Сакраменто не для того, чтобы отлавливать ренегатов мескалеро в нижней части границы, а для того, чтобы вести боевые действия против вождя мескалеро по имени Манзанита, которому удалось избежать облавы учиненной военными в резервации Мескалеро в прошлом году.
По словам историка Веллмана, войска не располагали достоверной информацией о движении Наны, поэтому Гаилфойл спокойно, не торопясь, занимался снаряжением вьючного обоза из мулов, чтобы отправить своего компаньона «главного упаковщика» (фрахтовщика) Феликса Берджеса, за свежими овощами в деревню Тулароса. Это еще один момент в повествовании, где мнения разнятся.
Исследователь Леки называет этот обоз «караваном по поставкам провизии из форта Стэнтон роте «L».   Биллингтон указывает на него как   на «фургонный караван снабженцев, груженый провизией следующий из форта Стэнтон к месту дислокации роты «L». Он же идентифицирует двух мужчин шедших с караваном как погонщиков из числа «чернокожих солдат, ехавших верхом на мулах», в то время как Леки  указывает лишь на одного чернокожего солдата, а не на двух.
 Есть проблемы с идентификацией и роты «L», которую некоторое считали  ротой лейтенанта Гаилфойла. На самом деле местом приписки этой роты был форт Стэнтон, и в этой роте не служили «Солдаты Баффало» (чернокожие), а «фрахтовщик» или «главный упаковщик» (chief packer) коим являлся проходивший по информации Феликс Берджес это не воинское звание, а гражданская должность.
  Все эти разнящиеся сообщения сходятся лишь в том, что указывают на события 17 июля, когда Нана устроил на небольшой конвой этого обоза засаду в устье каньона Аламо (на окраине современного Аламогордо).  Апачи ранили одного из двух фрахтовщиков, убили одного мула в обозе, а трех остальных животных захватили. 
На основании таких отрывочных сведений, трудно понять, как двум фрахтовщикам удалось спастись. Биллингтон утверждает, что отряд Наны к тому времени пополнился двадцатью пятью воинами мескалеро, которые в купе с начальным составом отряда давали Нане преимущество двадцать к одному. Но если допустить, что Нана тогда располагал все-таки пятнадцатью воинами, которые были с ним изначально, не включая рекрутов из числа мескалеро, то возникают сомнения, как эти двое фрахтовщиков один из которых оказался раненым могли так долго отбиваться от такого количества наседавших апачи, да еще и остаться в живых.
Расхаживая по этой земле сегодня трудно определить, где именно была устроена засада, и как разыгралась баталия. Каменистая земля в устье каньона плоская, с редкой растительностью, поэтому непонятно, где могли найти укрытие нападавшие. Всем известно, что апачи в совершенстве владели искусством сверхъестественной маскировки на местности. Они могли так сливаться с пейзажем, что даже местные обитатели – кролики, оставались перед ними незащищенными.
Тем не менее, перестрелка в устье каньона, вероятно, происходила на расстоянии 200-300 ярдов или чуть больше, что возможно и объясняет, как двум фрахтовщикам удалось избежать ловушки и спасти свои жизни. Возможно, эти двое каким-то образом  заметили засаду и сразу ускакали, дав засевшим в засаде индейцам захватить лишь только мулов.
Выше, по мере того, как тропа поднимается на южную сторону каньона, располагаются более крупные скалы, поросшие кактусами окотилло и юккой, которые могли бы скрыть нападавших, и давали им возможность вести огонь почти в упор. Но, если допустить, что первые выстрелы нападавших из засады апачей не достигли цели, то можно предположить, что фрахтовщики быстро сориентировались и нашли укрытие среди тех же скал или укрылись за туловищем убитого мула, откуда и вели огонь, отбивший желание у индейцев атаковать с близкого расстояния.
Согласно сообщению в «Albuquerque Journal»: «Часть отряда апачей, которых надо полагать было около семидесяти человек, напала из засады на двух мужчин, и обстреляла их с расстояния не более сорока футов. Но, как ни странно, только один из выстрелов угодил в бедро старшего обоза, а другие  выстрелы сразили одну или две лошади. Оба мужчины не теряя времени, соскользнули со своих лошадей на безопасную сторону и открыли ответный огонь, в результате чего один из индейцев был убит, а среди других возникла небольшая паника».
Как бы ни складывались обстоятельства, оставлять в живых являлось весомой тактической ошибкой Наны. Должно быть, он понял, что наличие  в этом месте армейского обоза означало, что солдаты были где-то рядом, и вскоре кавалерия пойдет по его следам.
Захват небольшого количества мулов, конечно же, вызвал разочарование у апачей. Разумеется, мулы ценились индейцами, как средство передвижения, и как источник питания (в кулинарии апачей мясо мулов ценилось больше чем говядина и конина). Из этого армейского обоза индейцы надеялись поживиться сахаром, табаком, возможно даже и виски, а больше всего думали разжиться боеприпасами. Если все, что они нашли в тюках, висевших на мулах Берджеса, было овощами, то должно быть они весьма разочаровались.
Согласно рассказу Лексона, Берджес, который был ранен в бедро «попытался вернуться обратно в агентство  Мескалеро, в то время как другой человек по имени Смит, отправился в лагерь Гаилфойла, чтобы доложить о случившемся».
Вместо того, чтобы сразу преступить к погоне, Гаилфойл сперва стал отбирать людей для этой цели. Свои силы он решил укрепить двадцатью кавалеристами из роты «L» 9-го кавалерийского полка. Но солдаты этой роты стояли тогда в агентстве Мескалеро и не были экипированы для действий в полевых условиях по сравнению с солдатами роты «D», которой командовал Гаилфойл. Более того, он не имел прямых полномочий брать под свое командование солдат из других подразделений. Такого рода распоряжения могли быть отданы ему только вышестоящим командиром. Также Гаилфойл, для того чтобы получить соответствующее распоряжение не мог связаться и по телеграфу. Телеграфное сообщение в то время было установлено только между агентством и фортом, поэтому Гаилфойл, оставив своих разведчиков апачи в агентстве Мескалеро,  направился в форт Стэнтон, чтобы сообщить командованию о происшествии и запросить помощь.
В сложившихся обстоятельствах немного удивительно, что Гаилфойл был готов дать Нане день форы, пока он намеревался получить подкрепление. Даже если допустить, что к Нане тогда уже присоединились две дюжины мескалеро, армейские офицеры обычно действовали более расторопно и агрессивно, что гораздо увеличивало их шансы настигнуть рейдеров.
Четыре года службы на границе, конечно же, сделали Гаилфойла мужественным и опытным командиром, но сейчас он медлил. Возможно, молодой лейтенант осознавал, что сегодня ему вместе со скаутами чирикауа придется охотиться не на мескалеро как раньше, а на таких же чирикауа, которые наверняка связаны между собой родственными узами, и, которые еще недавно бок обок сражались против белых людей.  Поэтому в предстоящей экспедиции против рейдеров Наны, он почувствовал необходимость замены скаутов чирикауа, на «солдат Баффало», за спинами которых хотел настигнуть противника.
В отличие от полков, сформированных из числа белых солдат, где дезертирство было нормой, и, где доле зеленых новобранцев превышала число бывалых бойцов, 9-я кавалерия являла образец долгосрочников. Гордые ветераны юго-западной границы они были грозными воинами.  В ближайшие недели один из белых офицеров 9-го кавалерийского полка «Солдат Баффало» будет награжден медалью Конгресса «Знак Почета», за мужество и героизм, проявленный во время экспедиции по преследованию рейдеров Наны. 
В данном случае промедление со стороны Гаилфойла было оправданным и для успеха операции не имело никакого значения.  Однако Гилфойл хорошо понимал, что без скаутов чирикауа даже при наличии выносливых чернокожих солдат выследить Нану и его отряд ему будет сложно. Он решил рискнуть, и в результате все же привлек к участию в операции 32 человека из числа разведчиков апачи, 20 человек военнослужащих и 8 гражданских – погонщиков мулов.
Для того чтобы взять след и начать погоню, Гаилфойл и его отряд преследователей сначала пошел на юг, но я полагаю маршрут Гаилфойла лежал через запад вдоль Тулароса-Крик, потому что лейтенант видимо не хотел тратить время для того, чтобы вернуться в Сакраменто. Он пошел коротким путем, а это 40 миль трудного перехода в гору.
Несмотря на направления маршрута, 19 июля скауты Гаилфойла обнаружили след рейдеров у входа в каньон Собаки – это примерно в 8 милях к югу от каньона Аламо.  Тропа вела на запад, а оттуда к Арена-Бланка (Белые Пески). След был свежим. Судя по следу, сержант Чиуауа, мог доложить лейтенанту, что отряд Гаилфойла находиться не более чем в часе или двух позади противника.
Вопрос: Почему Нана, зная о том, что кавалерия вскоре пойдет за ним, продолжал оставаться в этом районе спустя два дня после нападения на армейский обоз? По словам Суини, налетчики оставались на месте по причине того, что им было необходимо разделать на мясо одного из захваченных армейских мулов. Но для этого, по-моему, достаточно неполного дня. Нана и его люди могли покинуть эту территорию тогда, когда хотели, и ничто не мешало им.
 Расстояние от места, где рейдеры в Техасе пересекли Рио-Гранде 13 июля и каньоном Аламо в Нью-Мексико, где они напали на обоз Берджеса, по прямой составляет 120 миль. Если на лошадях следовать на северо-восток вдоль предгорий Сьерра-Дьябло, а после этого идти на северо-запад вдоль гор Гуаделупе и Сакраменто то расстояние от места нападения составит приблизительно 180-200 миль. Если учесть, что верховые апачи в день проходили по 40-50 миль в таком темпе, то станет понятно, что Нана  должен был уже давно, то есть через два дня после нападения на обоз, исчезнуть из каньона Аламо, независимо от того, навязан был ему бой или нет.
Другой вариант.  У Наны в это время могла быть запланирована встреча со сбежавшими из резервации мескалеро, которые скрывались в горах Сокраменто. Стоит отметить, что у Наны с мескалеро давно сложились тесные связи. Нана проживал в их резервации на протяжении двух лет, с 1878 – 1879 годы. Воины мескалеро входили в состав повстанческого отряда Викторио,  еще до гибели последнего в Трес-Кастильос в 1880 году.  Среди мескалеро продолжали жить многие из чихине – родственники и друзья Наны. Старик рассчитывал, что возможно некоторыми из их числа он пополнит свои ряды.
Вполне возможно, что сержант Чиуауа и его разведчики, а также Нана  со своими рейдерами в одно и то же время находились в агентстве Мескалеро. Контактировали ли они друг с другом неизвестно, или быть может тогда просто ходили слухи, о том, что скауты апачи как раз именно в это время узнали, за кем им придется гоняться.
Ожидая в каньоне Собаки контингент мескалеро, дозорные  Наны заметили облако пыли, образовавшееся вдали, что указывало  на приближение к каньону кавалерийской колонны. В любом случае, при приближении врага, он мог успеть сняться с этого места, и уйти на запад  к Белым Пескам на двадцать миль отсюда.
Кайтенай (также Кайтена, Кайдине и другие варианты произношения этого имени) являлся доверенным лицом Наны – его сегундо (вторым после лидера – И.К.), как некогда и Нана был сегундо у Викторио. Имя Кайтенай означало нечто вроде «без стрел» или «не имеющий стрел», своего рода игра слов, что сегодня называют «trash-talk» (пустой разговор), когда обмениваются оскорблениями, угрозами после того как уже успели подраться.               
               
Джеймс Кавайкла – внук Наны,  приходившийся пасынком Кайтенаю, рассказывал об одном инциденте, произошедшем  тогда с Кайтенаем. Кайтенай сидел в дозоре на скальном выступе, расположенном у водопоя, когда к тому месту незаметно подобралась группа скаутов апачи (обычно разведчики апачи,  на марше перемещались в пешем порядке, и шли намного дальше впереди кавалерии, которая следовала за ними).  Кайтенай также заметил шедших внизу скаутов, и при виде их, его охватила ярость, потому что он увидел тех из них, которых хорошо знал. Он вскочил на ноги и окрикнул их с вершины. Он ругал их, обзывал трусами и издевательски предлагал подняться наверх: «Ну, поднимайтесь сюда, мы дадим вам пуль. Этого вы больше всего хотите? У меня есть свинец для ваших коварных сердец. Я поделюсь им с вами. Вы трусы, потому что храбрые воины сражаются за своих людей, и заслуживают за это награду. Мы наградим вас, поднимайтесь».
В жаркий полдень 19 июля 1881 года в то время пока Кайтенай держал арьергард рейдеров, Нана с остальным пересек щелочные равнины и вышел к фургонной дороге соединявшей Меллиссу с Тулароса. Это дорога огибала Белые Пески. Там, по словам историка Виллмана скауты Гаилфойла вдруг наткнулись на тринадцать враждебных апачей, засевших на небольшом ранчо недалеко от Арена-Бланко (Белых Песков). «Они только что окончили  глумление над телами двух мексиканских мужчин и одной женщины. Если бы их застали за этим делом немного раньше, то их легко можно было бы схватить, но скауты оказались слишком нетерпеливы и открыли огонь по рейдерам с дальнего расстояния, отчего не один из выстрелов не достиг цели. Рейдеры тут же спохватились и скрылись на высоких холмах, чтобы люди Гаилфойла не могли догнать их», – писал Виллман.
Лексон указывает, что данный кровавый эпизод произошел не на ранчо, а у заброшенной перевернутой повозки, принадлежавшей покойным Хосе Провенсия из Месильи и его приемному сыну Викториано Албиллару из Тулароса. Также в числе одной из жертв рейдеров Лексон называет шестнадцатилетнюю девочку, путешествовавшую со своим мужем, которого предположительно рейдеры увели с собой. Три оставленных возле повозки тела, рейдеры ужасно изуродовали. Установлено, что у тридцатилетнего Викториано, остались жена и дети – дочка девяти лет и трехнедельный сын.
Нам, уважаемый читатель здесь нужно сделать паузу, чтобы как говориться, созерцая труп убитой девочки подросткового возраста оплакивать ее бессмысленную смерть, и задуматься на мгновение о всей жестокости апачских войн. Это не последняя жертва апачей, с которой нам  придется еще столкнуться, когда мы будем  на страницах этой книги идти по следу Наны через Нью-Мексико.
Некоторые из этих жертв солдаты, гражданские лица, добровольцы, погибшие с оружием в руках от руки столь опасного противника, которыми были апачи. Но больше всего жертвами апачей явяллись обычные люди, которым не повезло, что они оказались в ненужном месте, в ненужный час. Их можно сравнить со случайными прохожими, попавшими под обстрел из окна проезжавшего мимо автомобиля, но только убитые в ХIХ веке.
Хотя, конечно, сегодня несправедливо судить об индийской войне ХIХ века по нашим современным стандартам. Примечательно то, что в то время, совершенные апачами преступления подрывали их нравы. Традиционно считается, что воины апачи не убивали женщин и детей и никогда не вредили безоружному человеку, если, конечно, тот не оказывал сопротивления. Сегодня современные американизированные апачи громогласно утверждают, что их предки никогда не снимали скальпы, пока не научились этому искусству у американских и мексиканских охотников за скальпами. Уродование трупа врага, в отместку за убийство соплеменника в военных практиках апачей появилось лишь только тогда, когда белые люди обезглавили их великого вождя Мангаса Колорадаса, то есть только с 1863 года.
Нигилистическая свирепость налетчиков Наны выражала их гнев, разочарование и отчаяние. Они были теми воинами, кто не только скорбел о  потере своих близких и друзей, но и столкнулся с необратимым процессом потери своей родины, с вымиранием своего народа.
Из всех групп племенных групп апачи, чихине менее всего поддавались цивилизационной обработке со стороны американцев, что в итоге привело к их трагическому уничтожению. Это уничтожение не было злонамеренным и не объяснялось алчностью американцев, но являлось простым бюрократическим равнодушием последних к судьбе этих индейцев.
Экономический фактор также весьма важен в вопросе разожженного конфликта. Горы Нью-Мексико на юго-западе были богаты ископаемыми, а богатая травяная растительность в долинах и на горных лугах привлекала бесчисленное множество скотоводов. Даже сегодня Ойо-Калиенте  является малонаселенной местностью, которую по-прежнему эксплуатирует горстка скотоводов.
 Что действительно обрекло Нану и его народ, так это безразличие и равнодушие вашингтонских бюрократов, упорно отказывавшихся рассматривать очевидное и самое приемлемое решение относительно выделения чихине резервации в районе Теплых Источников. Если бы не отказ федеральных властей выделить индейцам землю под резервацию на их же исторической территории, то вероятность войны Викторио была бы сведена к нулю, и сегодня чихине жили бы  на своей земле, как и их собратья мескалеро. Вместо этого их безжалостно вынуждали уходить из своих родных гор и загнали в Мексику, где они и были уничтожены.
Таким образом, наши симпатии сегодня, вероятно, были полностью на стороне рейдеров Наны, пока мы на страницах книги не столкнулись с тремя трупами возле опрокинутой повозки на дороге из Мелиссы. Да, индийские женщины и дети были убиваемы и скальпируемы как американцами, так и мексиканцами. Но когда все сказано и сделано, невозможно в ужасе не отвернуться от тех, кто зарезал беззащитную 16-летнюю девочку. И такое преступление влечет за собой страшное возмездие. Есть старая мексиканская поговорка: «Перед тем, как отправиться мстить, выкопай две могилы».