1.
22 года прошло с момента первой операции на моих глазах (21, соответственно, с момента последней), именно столько времени я не знал с ними никаких проблем. Но то ли я перетрудился физически, то ли я вошел в тот возраст, когда у большинства людей начинаются проблемы со зрением, то ли я слишком много времени проводил за компьютером, то ли всё сразу – но в мае 2016 года, проснувшись однажды ближе к обеду, обнаружил перед правым глазом пятно странной формы, похожее на морду Винни-Пуха или на залупу с маленькими ушами.
Как и большинство раздолбаев, я не придал этому событию глобального масштаба, наивно посчитав, что это пятно – явление временное, и оно пройдет само по себе. Однако ни хрена подобного… Пятно разрасталось, становилось более густым, и вскоре я в упор перестал видеть что-либо – лица, надписи, - только боковым зрением что-то удавалось выхватывать.
Самолечение в виде моргания и растирания глаза, естественно, ни к чему хорошему не привели. Сразу ехать в клинику я не мог, слишком много всего навалилось: огороды, заготовка твердого топлива на зиму, маме сделали две операции по пересадке хрусталиков, гости издалека приехали, канализацию забило, пахан, скотина такая, в запой ушел…
Ладно, мне к трудностям не привыкать. Сделав все летние домашние дела (каналыга отняла у нас много времени и сил, там труба лопнула под фундаментом, пришлось ее хоронить и проводить новую гавнотрассу, попутно пришлось в нашей комнате делать с нуля пол: тумбы завалились, лаги и доски сгнили напрочь, ДВП пошло пузырями). Матом и пердячим паром вдвоем с моим безработным корифаном мы всё это дело выправляли почти два месяца. Так, за текучкой, незаметно подобралась осень. Сняли с огородов урожай, отметили скромненько мой и мамин юбилеи. Пошло свободное время, и я занялся своим злосчастным пятном.
Мама категорически настояла, чтобы я ехал в Барнаульскую клинику, где она и оперировалась. Я был не против: отзывы и репутация клиники – на достойном уровне. Ну, договорился с знакомым таксистом на туда-обратно, потому что во время обследований в оба глаза капают зрачкорасширяющие капли, после которых окружающий мир воспринимается насквозь искаженно, как из-под воды, по городу своим ходом перемещаться нереально.
Приехали, улица Молодежная. Два часа мурыжили по кабинетам и приборам. Диагнозов до херища, причина возникновения пятна – кровоизлияние в зрачок. Здрасьте, на… Только этого мне и не хватало… И отправляют меня на Сибиряков-Гвардейцев на дополнительную диагностику, мотивировав это тем, что одного аппарата для именно этой диагностики у них нет, а там он есть. Запись предварительная, а пока езжай домой. И если в той клинике диагноз подтверждается, потом обратно к нам, договариваться о способе устранения пятна…
Ладно, я подсознательно был готов к канители, не первый год замужем в этой области. Приехал домой, на следующее утро позвонил в ту клинику, договорился о встрече. И на следующей неделе вновь покатил в Барнаул на такси - те самые капли по любому будут вливать, к бабке не ходи. Так оно и оказалось. Клиника (одно название) размещается на первом этаже одной из многоэтажек, в какой то бывшей трех- или даже четырехкомнатной квартире. За полчаса меня осмотрели, изучили мой глазной медицинский архив. По репликам, бросаемые друг другу двумя врачихами, я понял, что они знают того хирурга по кличке Пушкин, который меня оперировал в девяностые годы. Тут в кабинетик заходит молодой, но крайне высокомерный врач Вова, бросает на меня непонятный взгляд, и забирает весь мой талмуд, бормотнув что-то врачихам. Те переводят:
- Подождите некоторое время, сейчас вас примут.
Пока я сидел и ждал, врачихи по очереди задавали мне всякие вопросы о моей жизни: образ, работа, основная болезнь, ну и так далее. Анамнез составляли, надо полагать. Тут врач Вова снизошел до беседы со мной:
- Пятно Фукса у вас. Никакой крови в зрачке.
- Как так? – я чуть опешил. – На Молодежной сказали – кровь.
- Я этого врача, который вам это сказал, лично знаю, - спесивым тоном ответил врач Вова. – Он теоретик чистой воды, в жизни не сделавший ни одной операции, в отличие от меня. А я их провел столько, сколько вы носков не меняли. Упрощенно изъясняясь, у вас произошел разрыв зрачка изнутри, отсюда и пятно. Этот процесс необратимый, так оно у вас всё и будет, операции тут не помогут… Я вас запишу сейчас на компьютерную томографию, и вы должны ее делать каждые полгода для отслеживания прогрессии пятна. Где это, вы знаете, Советская, восемь. Потом с результатом КТ – ко мне в кабинет там же…
Я убитым голосом спрашиваю:
- Что, совсем ничего нельзя сделать? Лечение там, процедуры какие-нибудь, лекарства?..
- Нет, - говорит. – Вообще и совсем ничего нельзя сделать… Ну, кроме кое-каких пилюлек, я вам сейчас рецепт выпишу… До встречи через неделю…
На улице я еле-как прикурил дрожащими руками сигарету. Полагаю, что выражение лица у меня было еще то, вкупе с расширенными зрачками, люди меня обходили с опаской. А мне не то что выть – орать хотелось. И ради чего я все эти годы выебывался? Ради чего жил, работал, через все эти ебучие невзгоды, операции, рамсы и потери проходил? Ради того, чтобы к сорока годам ослепнуть?! Под поезд кинусь, нахуй, под КамАЗ, но овощем существовать не буду…
Таксист, почуяв мое бешенство, опустил стекло:
- Леня, докуривай, и садись в машину, не пугай народ… Чё те там вякнули? – он выслушал мои маты через одно печатное слово. – Ты, сучонок, нос не вешай. То, что тебе здесь сказали, это ни разу не приговор. При дальше бульдозером, ептыть… В Новосиб езжай, в Москву, в Китай там, в Корею, ****ь, в монастырь буддийский, но не смей сдаваться. У меня, веришь-нет, чутье имеется, и оно мне подсказывает, что всё у тебя будет заебись… Ты чё, в натуре? Два взаимоисключающих диагноза – это же не полный капут, а? Поехали домой, короче…
И всю дорогу таксер рассказывал случаи по зрению, когда у его друзей и знакомых были проблемы с глазами ни чета моим, и ничего, люди методом тыка находили РЕАЛЬНЫХ врачей, а не таких вот консультантов за деньги, парафинивших друг друга в угоду дутым репутациям.
И знаете, я помаленьку стал заражаться уверенностью таксера, что всё будет в ажуре, но через небольшие препятствия, потому что мы с вами живем в удивительной и непредсказуемой стране…
По дороге домой я кое-что вспомнил, вернее – кое-кого. Сноха маминой подруги работает на Советской, вот что, офтальмолог не из последних. Я ее знаю лично, но как-то особо мы не общались, разные города, разные круги вращений. Ладно, думаю, надо будет у нее спросить первым делом, можно ли доверять мнению этого врача Вовы…
Врач Тома прекрасно знает врача Вову, как оказалось, он у них в поликлинике – замглавврача и заведующий диагностическим отделением, и его авторитет достаточно высок, чтобы к его выводам прислушиваться. Приезжай к нам, сказала врач Тома, будем посмотреть, что можно сделать… Через неделю я был снова в Барнауле, на Советской, 8, два раза по три недели я там лежал на операциях, и именно там я в первый (и пока последний) раз ушел ненадолго в кому во время первых двух операций…
Никакого такого дежавю, никаких эмоций я не ощущал, переступая порог клиники. Двадцать один год прошел, какие там эмоции и приятные воспоминания? Спасибо «сотке», отучила от интеллигентских слюнявостей, и слава богу, если честно…
Врач Тома, изучив мои бумаги и результат КТ, диагноз врача Вовы подтвердила полностью, за исключением одного «но» - лечения. По ее словам, каждые полгода я должен приземляться в их клинику (или у себя дома, если есть куда), на электролечение. Да, это долго, это дорого, это муторно, но какой-никакой шанс есть, что это злоебучее пятно если не исчезнет в результате воздействия на организм разрядов тока, то хотя бы уменьшится. Хоть что-то, но видеть можно будет, а там глядишь, медицина в области офтальмологии сделает гигантский рывок вперед, может быть… наверное… кто её маму знает… Первый заплыв должен был состояться в конце января 2017 года, а до того – интенсивный курс уколов и таблеток с пилюльками, разбор с делами, чтобы лечиться спокойно и без нервов. На том и порешили.
2.
Пенис я угадал, если выразиться цензурно. Маленько всё не так пошло, как мы задумали. Вернее – вообще всё кувырком пошло…
Мое зрение выписало еще один вензель: смотря в упор на какую-либо прямую линию, я как будто на шифер смотрел, волнообразные какие-то линии вижу, и всё тут. И искажение, ясное дело, вижу только правым глазом, где пятно. Не смертельно, но неудобство категорическое… Тут перед самым Новым годом заболел крайний зуб на нижней челюсти. А у меня привычка не доводить до крайности такие зубные дела. Чуть заныл или заболел – ноги в руки, и рысью к стоматологу.
- Рвать надо, - сказал врач Андрей. – Это у тебя зуб мудрости заныл. Ремонту не подлежит, он у тебя слишком мягкий, крошиться будет. Поэтому давай после праздников и займемся тобой, хорошо?
- Плохо, - отвечаю. – А если он за две недели мне житья не даст?
- Да ну… Ну, попринимаешь обезболивающие, ничего страшного. Стадия начальная, не должно быть слишком уж больно. Давай, я тебя на 11-е января записываю, и всё нормально будет…
Ну, врачу Андрею я привык доверять безоговорочно, он меня и всю мою семью лечит с тех пор, как мы в этот город переехали, с 1979 года. Профи высшей категории, сказал, как отрезал. Ладно, думаю, выхода всё равно нет, завтра уже Новый год, потерплю, если что, не привыкать…
Стоматолог был прав, за все праздники я лишь однажды заглотил дозу кеторола. Но вот дальше было шоу. 11-го я к стоматологу пришел с утра, как и было назначено, он вкатывает мне дозу ультракаина, начинает только лишь касаться зуба – я ору… Он: ты чё, обалдел? Я же еще не рву. А у меня слезы из глаз, весь испариной покрылся. Он вторую попытку делает – та же песня.
- Так, сегодня мы с тобой ничего не сделаем, - врач Андрей задумчиво потер лоб. – Похоже, тебя с утра нельзя трогать, ты с утра сам не свой. Давай завтра к вечеру подойдешь, ага? Попробуем еще раз….
Ну, пришел я назавтра к вечеру, и шо вы таки себе думаете? Три дозы ультракаина, три попытки вырвать зуб, я мокрый до нитки, боль дикая, жбан разрывает, я чуть сознание не потерял, и в завершение стоматолог на третьей попытке вырвать этот мудрый зуб благополучно его обломил прямо у основания десны… Я впервые услышал, как врач Андрей кроет матом, самозабвенно и от души. Я сроду не знал, что он так умеет и может. Культурнейший и благовоспитанейший человек вроде бы, а такое изрыгнул – лампы ярче светить стали…
- Прошу прощения, был немного ошарашен, - вытирая пот со лба, пробормотал стоматолог. – Однако, организм у тебя… Что-то с чем-то… Тройная доза не взяла, уму не постижимо… И еще у тебя слишком мощная нижняя челюсть, хотя по виду и не скажешь. Лёня, завтра чуть свет – в Барнаул, на Деповскую. Тебя под общий наркоз придется класть, иначе никак. Я напишу записку туда, передашь там к кому попадешь, они там должны всё сделать по уму… Какие деньги?! Ты о чем вообще?! Я тебя не вылечил, проблема только усугубилась, как я с тебя могу взять?! Всё, завтра – в Барнаул!
Записку на Деповскую я дома попытался прочитать, но даже мне, спокойно читавшему письма ДЦПешников, глухонемых и пьяных, не удалось ее расшифровать – чем выше категория врача, тем неразборчивей его почерк, это уже давно подмечено, и не мной…
Утром в столицу Алтая мы поехали вдвоем с паханом. Он мотался туда чуть ли не через день с сентября – было подозрение на онкологию. Пинали его по всяким больницам хлеще мячика, и каждый раз, приехав домой, он выливал весь свой негатив в уши матери, сетуя, какие все вокруг него гондоны, а он один – хороший. Ну вот такой он был ****опротивный, вечно всем недовольный, и за что его мать любила – я так и не пойму…
Несмотря на записку, остаток зуба мне выбивали долотом с молотком, сделав всего один укол, и удерживая меня втроем, скрюченного и извивающегося в кресле. Одна тетя взяла на удушающий прием, другая – на болевой, а врач Садист с большой буквы, упершись мне коленом в грудь, орудовал своими плотницкими инструментами. Орать я не мог, только сдавленно выл, умываясь слезами и потом. Мимо кресла проходила врачиха:
- А что это у него так руки-ноги перекрутились?
Непринужденно долбя молотком по долоту у меня в десне, Садист нехотя ответил:
- Да у него там ДЦП…
Наконец он закончил надо мной измываться, убрал ногу с груди, хищно на меня глядя. Тетки ослабили хватки, я кое-как привел себя в порядок (руки завернулись вокруг подлокотников кресла, ноги переплелись между собой), снял очки, сквозь слезы и пятно глядя на Садиста ментовским взглядом, прошептал вполголоса в его адрес насчет нетрадиционной сексуальной и жизненной ориентаций. Тетки на всякий случай отодвинулись подальше.
- А ты крепенький, слушай… - мне прям почудилось в голосе Садиста некое восхищение. – Иди в коридоре отдохни. Наташ, сделай ему там всё как надо…
Ну, дальше уже было неинтересно… Приехав домой, долгое время отходил от всех этих дел.
И тут мне мама заявляет:
- Сынок, пока вы с папой ездили, я позвонила Славику в Новосибирск, рассказала ему про твое зрение… - в ответ на немой вопрос она продолжила. – Ну, там же врачи всяко-разно лучше… В общем, Славик обещал договориться о тебе.
Славик – это один из моих братьев, с кем я в Горный Алтай катался. Ну, думаю, если он взялся что-то делать, то это на 99, 99 процента будет офигенно, сотую долю процента оставляем на всякие там непредвиденности, коими богата наша веселая жизнь.
Он позвонил через четыре дня:
- Ноги в руки, и в Новосиб, пулей. Я договорился обо всём…
Ох ты ж епт… У меня же срок подходит ложиться в Барнаул на лечение. Мне 20-го ложиться, а в Новосибе надо быть 22-го вечером, чтобы 23-го с утра ехать в «Микрохирургию глаза», знаменитую клинику Фёдорова. Вот терпеть ненавижу таких накладок, но что делать, надо выкручиваться. Понесся на вокзал, с трудом взял билет до Новосибирска на поезд (верхняя боковая полка возле туалета, самое «шикарное» место в любом поезде, последнее свободное). Отзвонился врачу Томе, сказал, что не смогу приехать, так как полчелюсти разворочены в результате одной экзекуции, извинился за столь нелепый форс-мажор (про Новосиб я не стал говорить). Отзвонился своему адвокату, экстренно решив кое-какие вопросы по предстоящим, но далеко не первым, судам. И покатил я в Новосибирск, откуда уехал после двухлетнего там проживания 13 лет назад, и с тех пор там ни разу не бывал… Ну, за исключением одной сквозной поездки на машине, когда пришлось в одни сутки успевать по кое-каким делам, мчась на ВАЗ-2111 по территориям Алтая, Кемеровской и Новосибирской областей. Насквозь дурная была гонка, хоть и чертовски интересная…
3.
Выхожу это я с вокзала на привокзальную площадь, и ничего не могу понять. Куда это я приехал? Обернулся на вывеску – «Новосибирск-главный»… Тогда почему я ничего не узнаю из того, что помню? Куда идти, э? В какую сторону? Здания какие-то незнакомые, отродясь их не было… Площадь изменилась донельзя… Хмыкнул про себя: не, ну а че я хотел-то? Как-никак, тринадцать лет прошло, естественно, за эти годы город видоизменялся со временем. Это если бы я тут жил постоянно, то изменений столь кардинальных, поэтапных и постепенных, и не замечал бы. А так – бездна времени прошла, чё тут удивляться…
Спустившись на автостоянку справа от вокзала, стал высматривать «туарег» брата, он сказал, что на нем будет. Но никакого «туарега» я в упор не видел. Тут подходит брат, мы с ним обнялись. Я недоуменно спросил:
- Чувак, где твоя тачка, чувак?
Он подводит меня к черному «кадди»:
- Вот она. Это я так чисто ради прикола его «туарегом» называю.
- Бля, ты вообще… - говорю. – Я, сука, глаза сломал, я думал, у меня шары лопнут… Петросян твоя фамилия, епт…
Пока мы ехали к нему домой, я вертел башкой во все стороны, и не узнавал города вообще, хотя за два года здешней жизни я его исколесил вдоль и поперек на всех видах надземного и подземного транспорта. Напомнил сам себе: 13 лет… Разговоры с братом я пересказывать не буду, их было много, и касались они только нас. Позавтракав, мы поехали к ним на СТО. Славик с еще одним моим братом начинали это дело лет пятнадцать назад с взятого в аренду бокса на шесть машин. Я там тоже успел немного поработать… Сейчас же они развернулись весьма и весьма широко. Ну, рекламу я давать здесь тоже не буду, кому надо, тот знает…
-Смотри внимательно влево… Узнаешь?
Я узнал. Немировича-Данченко, издательство «Советская Сибирь», за ним идут ничуть не изменившиеся общаги, за ними – «сотка»… Но, бляха-муха, это уже была не та легендарная в определенных кругах «сотка». Я знал, что она кардинально поменялась как внешне, так и внутри, Князь скидывал мне по е-мэйлу ссылку на новый сайт училища.
-Остановиться? – спросил брат. – Зайдешь ненадолго, посмотришь там, что к чему…
-Нет, - твердо ответил я. – Я хочу помнить ее такой, какой она была. И память паскудить не стану. Поехали дальше.
Славик притоптал педаль газа. Я же сидел, стиснув зубы, не мигая глядя вперед, и перед глазами вставали лица тех, кого уже нет в живых из нашего состава: Борман (сердечный приступ), Коленвал (задохнулся ночью), Соловей (белокровие), Колосок (замерз ночью пьяным возле своего дома), тетка Банзая (тупо остановилось сердце), Циклоп (зарублен топором в пьяной драке), Мишка Паук (сердечный приступ)… ****ь, как херово стало… Как там у Цветаевой?
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли…
Ладно, спите спокойно, и ждите нас…
Немного помотавшись по городу, заехали за женой и дочкой брата, и поехали за город шашлыки жарить и с горки кататься. Пить, естественно, не стали, хороши же мы будем выглядеть завтра с утра пораньше в клинике…
…Четыре часа меня прогоняли из кабинета в кабинет, от одного прибора к другому, от одного врача к другому. Народу – тьма. Но конвейер уже давным-давно отработан и отлажен, и очереди продвигались быстро. В общем, что: полностью и целиком подтвердили диагноз их барнаульского филиала на Молодежной – кровь в зрачке, ну и еще там сопутствующие. Волнообразные прямые – сгусток этот уже достаточно затвердев, оставил на зрительном нерве рубец, из-за него и искажения… Способ устранения крови в зрачке есть, хирургический, три инъекции в зрачок, стоимость каждой инъекции – порядка 60 тысяч рублей, в круг – 180 тысяч…
Я сдавленно икнул: это полуторагодовая моя пенсия, других источников дохода у меня нет. Соль была в том, что меня хоть сегодня бы первый раз прооперировали, внеси я всю сумму сразу, а не по частям. Что в моем случае было насквозь нереальным. Я уже приготовился ехать обратно домой и слепнуть дальше (кредиты и займы брать не получится, не дадут, я под судами сейчас), как вдруг брат сказал:
- Ну-ка, фартовый, посиди здесь, я сейчас… - и спокойно зашел в кабинет завотделения.
Фартовым он меня обозвал после того, как мне при оплате в кассе сделали скидку как инвалиду, вместо 2200 рублей с меня взяли ровно 2000. «Пропьем», съехидничал Славик.
Минут через пять он выглянул из кабинета:
- Зайди.
Врач Наташа начала у меня спрашивать всё про мои медицинские и инвалидные дела. Я отвечал.
После довольно продолжительной беседы она заявила:
- Есть у нас для вас один-единственный вариант. Вы по показателям подходите для квоты. Мы выписываем протокол на квоту, вы должны его заверить и подтвердить в поликлинике по месту жительства. И, либо врач-офтальмолог, либо завполиклиникой должны оригинал протокола направить в ваш алтайский крайздрав. Сразу предупреждаю, очередь на данную операцию по квотам – 802 человека, и ваша очередь подойдет в лучшем случае через год-полтора, и это по самым оптимистичным прогнозам. Как только получаете вызов из крайздрава – значит, ваши операции уже оплачены из федерального бюджета, и вы едете к нам. Эти инъекции будут проводиться поэтапно, а не все сразу, три раза вам придется покататься…
- Не вопрос, - честно, меня аж затрясло. – Вот только…. За время ожидания хуже мне не станет? Я про сгусток этот…
- Не должно, - ответила врач Наташа. – Судя по обследованию, там уже и хуже быть нечему… Ожидайте, вас вызовут, когда протокол будет готов…
Я во все дырки выматерил барнаульского врача Вову, айболита корявого: хрен долговязый, ты в каком свинарнике курсы фельдшеров прогуливал?! Ничего нельзя сделать, бля… Необратимый процесс, в рот тебе диплом…
- Я же говорю, что ты везучий, - брат пихнул меня локтем. – Не трясись, всё нормально будет.
- Да это я от неожиданности, епт… На мне же, суки, уже крест поставили… ***се, поворотики судьба выписывает…
На следующий вечер я уже катил домой с протоколом. А на послеследующее утро я уже показывал его заву нашей местной больницы. Не, ну я знал, что наши врачи малость недоделанные, но не настолько же…
- А это чё такое? – спросила зав. – Ах, протокол… На квоту, ага… И чё мне с ним делать?
Я, еле сдерживая ярость, постарался ответить как можно спокойней:
- Вам лучше знать, что с ним делать… Вы заведующая, не я. И если вы мне сейчас не скажете, что вы с ним будете делать, то вам вскоре поступит один звоночек с настоятельной просьбой сменить кресло на швабру с тряпкой в инфекции…
Это была ни разу не пустая угроза. Теперь я мог сделать так, чтобы эта корова была опущена ниже плинтуса. Бля, вот после таких персонажей и деятельниц я уже не удивляюсь, когда по новостям передают об очередных избиениях врачей. А бьют их потому, что они людей не за людей считают, а за буратин…
- Идите к офтальмологу, это ее работа, - зав так и не подняла на меня своих глаз.
- Хорошо, - говорю. – Но если и она не знает, что делать с этой бумагой, будете по очереди полы драить, это я вам гарантирую…
Врач Нелли уже летела мне навстречу:
- Привет! Какой такой протокол? Дай-ка гляну… Ну пошли, чё… Лёнь, не знаю я, как с ним работать…
Я достал свой телефон, и выразительно посмотрел на врачиху:
- Я ведь не шучу. Не хочу этого делать, но вы меня уже заебали своими палками в колеса… Звоните тому, кто знает, что нужно делать.
Она при мне позвонила куда-то в край, а поскольку смартофон или айфон – я в них не алё – у нее был отличный, то даже полуглухой я слышал, как врача Нелли матерят на другом конце эфира, вопрошая: а не зажрались ли вы там все, часом… Нелли морщилась, но стоически выслушала все порицания, наставления, пожелания и советы. Ухо, к которому она прижимала смартофон или айфон, было пунцовым.
- Я всё поняла, да, спасибо… - отключилась, перевела шумно дыхание. – Ну, что? Сейчас дам тебе анкету, дома ее заполнишь, завтра принесешь, и всё – протоколу будет дан ход… Как тебе это удалось?
- Что именно?
- Ну, вот это вот всё – Новосиб, клиника, протокол, квота, связи такие, что заведующая пересралась…
Я посмотрел на нее поверх очков, молча забрал все бумаги, дружелюбно показал ей намек на улыбку, и вышел из кабинета.
На следующий день протокол был принят к исполнению, и мне больше ничего не оставалось, кроме как ждать год или полтора, пока меня не вызовут. Ну, а поскольку мы живем в стране Россия, то и нацелен я был на длительное ожидание. И стал прикидывать, чем я буду заниматься всё это время…
4.
Фаллос я угадал снова, если выразиться культурно. Всё пошло не просто не так, а вообще свистопляски начались…
Прошло два месяца. Занимался текучкой, ходил на суды, ходил к судебным приставам, пытался как-то договориться с одним бабуином, из-за которого меня по судам и таскали, но этот орангутанг был слишком туп и упрям, чтобы внять доходчивым доводам и адекватным разъяснениям… Ну, я не виноват, что этот дегенерат решил меня опрокинуть в одном деле, мы с адвокатом спустя некоторое время его наказали так, что он наверняка проклял тот миг, когда вздумал перевести на меня все стрелки и указатели. Ибо нехуй…
Моя «нокиа» заиграла композицию Кристофера фон Дейлена. На экране высветился незнакомый номер. Дакнув после включения, понимаю, что звонят именно мне. Внимательно выслушиваю собеседницу, и меня вновь начало трясти.
Не будет никакого ожидания на очередь. Звонок был из крайздрава. Моя квота утверждена, уже оплачена, мне нужно приехать к ним в ближайшее время за необходимыми документами, и 18 апреля я должен быть уже в клинике. Но не в Новосибирске, а в Томске… До поездки я обязан пройти медкомиссию по месту жительства, список врачей и процедур будет мне вручен в Барнауле. Ответы на интересующие меня вопросы будут даны там же во время собеседования…
Доннерветтер… Ферфлюхтер хунд… Мерде… Массаракш… Удивили… удалось им это, ничего не скажу…
На всё про всё у меня оставалось три недели. Первым делом я сгонял в крайздрав, получил на руки все бумаги, и провел беседу с крайне красивой и добродушной чиновницей. По ее словам выходило следующее. Была создана комиссия по распределению квот, и она в числе прочих решила запихать меня на свободное место в одной из клиник Сибирского государственного медицинского университета. Это обычная практика, сказала чиновница, мы работаем практически со всеми городами и клиниками России, бывает и такое, что людей на операции отправляем даже в Москву и Санкт-Питер… Но, продолжала она, на моей памяти впервые случается такое, чтобы 803-го очередника передвигали на первые места. Я ее заверил, что изумлен не меньше ее, что я понятия не имею, в честь чего мне оказана такая честь. Ну, обсудили все вопросы, я тепло с ней подосвиданькался, и отчалил домой.
Вторым делом я позвонил брату, объяснил все изменения, и прямо спросил:
- Ты к этому руку приложил?
- Ты одурел? – спокойно ответил брат. – Ни к чему я не прикладывал, ни руки, ни ноги… Ты же везучий, фартовый… Ты голову себе не забивай, делай всё, что надо. У тебя в Томске есть кто?
- Ну… Как бы да…
- А то, если что, позвоню туда кое-кому, встретят тебя, отвезут, чем надо помогут.
- Ну, если вдруг чё, я тя наберу… Спасибо!
- Да ладно… Ты не стесняйся, звони, города же не знаешь абсолютно, не был же там ни разу.
- Хорошо, - говорю. – Но я сначала с одним старым камрадом почирикаю, он там теперь живет. Если с ним не получится, я тя наберу…
Третьим делом, сев за комп, я отписался этому старому камраду… С Тохой Лысым я не потерял связи, мы до сих пор общаемся. Он один из немногих «сотовых», с кем я перезваниваюсь и переписываюсь. Он один из тех, с кого надо брать пример, на кого надо равняться. ДЦПшник, как и я, как и Веселый, Мотя, Робот (читайте обе части «Сотки»…), после окончания учебы он уехал к себе домой, в Анжеро-Судженск, что в Кемеровской области. Занимался изготовлением мебели из лозы, отучился на права, до сих пор ездит на отцовской «Хонде – CR-V», отучился на электрика, через Мамба.ру познакомился с будущей женой (абсолютно здоровая девка и весьма даже хороша собой), женился и переехал жить к ней в Томск, устроился там работать в нефтяную компанию электриком, родили и воспитывают сынишку (отец из него вышел совершенно потрясающий). Вживую мы после «сотки» не виделись, только по скайпу. Постоянно звал меня в гости, и в Анжерку, и в Томск. Ну вот и дозвался…
Тоха, конечно же, слегка обалдевший от моих изменений по жизни, сказал, чтобы я в нем не сомневался ни на миллиграмм, он меня встретит, отвезет куда надо, всё будет путём, дружище, приезжай, город покажу, с женой наконец вживую познакомишься, с сыном понянчишься, я же знаю, как ты это дело любишь…
Повезло мне и в том, что есть поезд напрямую от нашего города до Томска, очень удобно едет, в 16.40 отходит от нас, утром в 7.30 – прибытие, просто шикарно. Взял билет заранее на поезд, чтобы не пришлось, как в Новосиб, ехать наверху сбоку возле туалета. Потом в платной клинике прошел всю медкомиссию: манал я идти в нашу ЦРБ, там талонная система такая, что записываться на прием к какому-либо рвачу нужно как минимум за месяц, а времени у меня как раз и не хватало.
И всё было бы просто замечательно, но ровно за неделю до моего отъезда в нашей семье случается непредвиденное: совершенно внезапно умирает отчим. Сердце, на которое пахан сроду и никогда не жаловался… Я почему-то сразу же вспомнил, как в 93 году умерла мать отчима, аккурат в тот день, когда у наших двух 11 классов – «а» и «б» - был запланирован выпускной вечер…
Я не стану подробно описывать все эти организационные и похоронные дела, что их описывать, везде и всюду – одно и то же… Я собрал вечером после похорон всю родню, и свою, и отчима:
-Мне что делать? – спрашиваю. – Куда я мать с братом в таком виде оставлю? Я могу позвонить в Томск, и договориться насчет переноса срока.
Обе стороны дружно покрутили пальцами у висков, обматерили меня кто как мог, посоветовали херней не маяться, а ехать когда надо, а мы тут и без тебя за ними посмотрим, езжай спокойно, и не делай никому нервы, и не люби никому мозги…
5.
Пятнадцать часов езды на «Лениногорск-Томск» были позади. Ехали бы по времени и меньше, но – часовая стоянка в Барнауле, такая же – в Новосибирске, получасовая – в Тайге…
Тоха уже стоял на перроне, высматривая меня. Я вышел из вагона последним, не люблю толчеи. Мы с Тохой обнялись, причем у меня слезы в глазах появились, и ком в горле встал.
Погода была мерзкая, моросила противная морось.
-За одну ночь поменялась, - сказал Тоха, пока мы шли к его машине. – Вчера солнце было, тепло, нормально.
-Ну дык… - говорю. - Чикатило в Томск приехал впервые в жизни.
Мы заржали с ним в один голос. Я покурил, мы сели в «хонду», Тоха ввел в навигатор нужный адрес, и мы покатили не спеша.
Город контрастов. Дома и здания начала двадцатого века, кондовые строения на века сталинских времен, и тут же – современные высотки из бетона, стали и стекла. Контрасты, кстати говоря, лично мне показались весьма органичными, не кричащими. Кое-где можно было встретить и такую живопись: по одну сторону улицы – элитный микрорайон, по другую – двухэтажные бревенчатые дома с сортирами во дворах, обнесенные покосившимися заборами… Короче, это видеть надо. Словно два-три времени сошлись в одной точке пространства, вплетаясь друг в друга. При всем при этом, Томск оказался очень уютным, по крайней мере - для меня, компактным городом. И чем больше я в нем пребывал, чем больше я ездил или ходил по Томску в дальнейшем, тем больше я него влюблялся: в узенькие улицы, в смешанную архитектуру, в Старый город, в парки. Даже суета и движения на улицах как-то по-другому отличаются от тех крупных городов, где мне довелось побывать и жить. В Томске я впервые за много лет почувствовал себя умиротворенно и спокойно…
Приехали. Клиника СГМУ, угол улиц Ленина и Савиных. Два пространственно-временных континуума сошлись в одной точке, здание старой постройки переходами соединено с семиэтажным, кажущимся полностью стеклянным снаружи, современным блоком.
Мы подошли к окошку регистратуры, нам показали нужный кабинет, я сдал туда папку со всеми доками. Пока ждали, разговаривали с Тохой о том и о сем…
Наконец меня вызвали в кабинет. Я зашел туда, поздоровался со всеми там присутствующими, посмотрел на женщину-врача. Всё произошло за считанные секунды. Я онемел… И потерялся… И смятенно подумал: ну вот… давненько со мной такого не случалось… а ведь казалось, что всё уже, никто меня не пробьёт…
Пробило. И еще как. В большинстве своем, оценивая девок, я думал примитивно: вот это телка… ахнул бы эту ёлочку… я б вдул… я бы воткнул… Но при встрече с доктором Аней все эти, прямо скажем, быдловские помыслы у меня отпали напрочь.
Безумно красивая. Фантастически прекрасная. Ослепительно шикарная. Феерически восхитительная. Валькирия. Амазонка. Царица. Богиня… Зубы сводит, в глазах мутнеет, кровь в виски барабанит, сердце бешено колотится… Бог ты мой, какая женщина, мне б такую…
Ну не поэт я, бляха-муха, и не романтик уже давным-давно, и словарный запас комплиментов у меня крайне скуден, ну недоразвитый я с детства, ну не люблю я языком чесать, я человек дела, а не слова, блин…
Постаравшись сделать рожу равнодушной (что удавалось, как выражаются японцы – херовато), изо всех сил сдерживаясь, чтобы морда моя не ПОПЛЫЛА, я отвечал на её вопросы абы как, часто невпопад – колобродило мой организм вообще не по-детски, дурак дураком сделался.
Я отчетливо представлял, как выгляжу со стороны – ну дебил конченый, - но ничего с собой поделать не мог. Меня НАКРЫЛО…
Доктор Аня задавала вопросы, я просто или кивал башкой, или мотал ею, с неимоверным трудом выдавливая из себя по слову там, где одних жестов было мало. Да что такое, чё я себя как малолетка перед смазливой пионервожатой веду, а???
-В общем, дела у нас с вами такие, - голос доктора Ани доносился как сквозь вату. – У вас не хватает заключения ЛОРа, у вас нет анализа крови на сахар, у вас нет группы крови и резус-фактора. Без этих бумаг мы вас не имеем права оперировать… Вы одни сюда приехали? (Я отрицательно мотнул). Вас кто-то сопровождает? (Кивок). Ален, вызови в коридоре сопровождающего… - и называет мою фамилию.
Ну, Тоха, он и до женитьбы выглядел молодцом, а после нее вообще заматерел: представительный такой мужчина, внятно разговаривающий, хоть и хромает, и правая рука немного скрючена. Поздоровавшись друг с другом, Тоха и доктор Аня вели диалог уже между собой, как будто меня тут и рядом не сидело.
-Вы местный?
-Да.
-Город хорошо знаете?
-Прилично.
-Вы на машине или пешком?
-На своей машине. Если куда нужно съездить – без проблем.
-Замечательно. Трифонова, 22б, ЦСМ.
-Я знаю, где это. Был там. Что нужно сделать?
-Вашему… э-э-э… другу?.. брату?.. Ага, другу… необходимо сдать там три анализа и взять заключение ЛОРа. Справитесь?
-Конечно. Время ограничено?
-Да, к сожалению. Вы должны успеть до двенадцати. Иначе сегодня вашего друга не госпитализируют. А только завтра. Поэтому не теряйте времени, езжайте…
И улыбнулась мне так, что я чуть в обморок не рухнул. Мы вышли из клиники, я еле закурил, и возле машины я выдал вполголоса отборнейшую матерщину, трясясь как проститутка на морозе. Тоха вылупился на меня:
-Ты чего?
-Не было печали у инвалида, нахер, жил себе спокойно в своем болоте, бля, так нет же, сука, угораздило его влюбиться моментально и наглухо… - я беспомощно посмотрел на друга. – И вот хули ты мне прикажешь делать?
-Это ты – в кого? В докторшу эту?
-Ну, ёпт…
-Ну-у-у… Я не знаю, честно. Поговори с ней, когда ляжешь, мало ли.
Я фыркнул, уж очень его фраза прозвучала двояко.
-Я не понял – что за ЦСМ?
-Центр семейной медицины. Частная клиника, там в числе прочего проверяют на совместимость перед зачатием детей. Ну, мы тоже проверились. Не обманули…
Мы выехали со стоянки, Тоха непринужденно влился в поток машин, а я стал рассматривать город, любуясь им. И попутно рассуждал…
Гипотетически, допустим, доктор Аня – одна, нет у нее никого, ни мужа, ни любовника. Даже если это так, ты – корявый во всех смыслах инвалид, она – смотри вышеперечисленное. Пропасть. Бездна в социальных статусах. Такие катахрезы – совместимость несовместимого – только в мелодрамах и слезоточивых сериалах для домохозяек бывают, и то не в каждом. Далее, теория номер два. У доктора Ани есть или тот, или другой. Тем более, у нее всё налажено во всех смыслах, и твои ЧУЙСТВА ей нахер не нужны. Более того, можно чувствительно получить физическую критику по организму, либо от того, либо от другого, вздумай ты ей признаваться в любви, и узнай про это тот или второй. Не будь у тебя челюстно-лицевого изъяна и херового зрения со слухом вкупе с речью – можно было бы попытаться с ней сблизиться – не для вульгарного порева, нет, хотя и не без этого, конечно. ТАКУЮ женщину хочется ЛЮБИТЬ, опять же – во всех смыслах. Так что, Леня, окстись, блаженный… Нет, ну можно вспомнить истории двух друзей, которые будучи уже женатыми, встретили СВОИХ женщин, влюбились друг в друга моментально, капитально и досконально, без всякого сожаления развелись с женами и мужьями (в одном случае было и битье тарелок, и проклятья, и раздел совместно нажитого имущества вплоть до ржавого гвоздя), и создали новые семьи. Бывает и такое, но не в твоем случае, Леня, и не в этой жизни… А посему, как бы тяжело ни было, отношения и впредь должны быть в рамках «врач – пациент». Вновь напяливай на себя непроницаемый скафандр, окружай себя непробиваемой оболочкой, и залезай в железобетонный ДОТ, как научила это делать «сотка». Жили вы с доктором Аней друг без друга, и дальше будете жить. Прошли прошлые влюбленности, пройдет и эта, не впервые, переживешь…
Короче, не стал я пороть горячку, вспомнив свои прошлые неудачи, вспомнив, насколько плачевно все эти дела в прошлые разы заканчивались…
Мы с Тохой пробыли в этом ЦСМ от силы минут двадцать, и всё было проделано быстро и качественно. В этом вся прелесть платной медицины: дружелюбное обращение (пускай и фальшивое, можно сказать – купленное), и действенные результаты в максимально сжатые сроки. Я хоть на сорок первом году жизни свои группу крови с резус-фактором узнал, до того я ни сном ни духом не ведал, какие они…
Успели мы сделать всё до окончания срока, сдал документы в регистратуру, подписал необходимые бумаги.
-Тоха, - говорю. – Блин… ну ты понял, да? Спасибо тебе! Я у тебя в долгу…
-Сочтемся. Ты это… ну ты понял… звони, если что.
Мы с ним снова заржали в унисон. Обнялись, я пошел за медсестрой в палату, а друг полетел на работу, ибо отпрашивался он до обеда.
6.
Все больницы внутри выглядят одинаково уныло, без разницы – какое отделение. Стойкий медикаментозный запах, три раза в день перебиваемый ненадолго гастрономическими запахами из столовой. Еда, кстати, хоть и была без особых изысков – а откуда им взяться, не ресторан же – но всё равно, вкусно кормили и сытно. Контингент офтальмологии, как и следовало ожидать, в подавляющем большинстве состоял из пожилых людей, некоторые были и на инвалидных колясках. И, глядя на них, я в который уже раз подумал: до чего же не хочется доживать до таких вот лет, до такого вот студенистого состояния… Прекрасно помню, как мы свою бабушку к нам перевезли, и что она делала и вытворяла два года – жутко было смотреть и слушать… Отчим, цинично выражаясь, умер правильно и РЕЗКО, не доставляя никому - ни нам, ни своим детям – головняков по уходу за ним. Мне б такую смерть – моментальную, словно выключателем щелкнули, чтоб ни болей, ни страданий, и так всю жизнь ебусь…
Ну а что поделать, коли именно такие мысли тебя и преследуют, окружающие тебя обстановка и больные способствуют, знаете ли…
Узнав у соседей по палате насчет всего, что меня интересовало, я на пару делений повеселел: три-пять дней здесь вялиться, всё упрощено до предела, поток пациентов до того плотный, что некогда им тут по три недели валяться, как раньше. За 22 года в медицине – в офтальмологии в частности – многое изменилось. Нет, ну бывают изредка форс-мажоры, никто же не застрахован, но таких клиентов держат здесь от силы пару недель, а долечивается они уже дома.
Первый день (вернее – полдня), как только меня устроили в отделение, прошел в скрупулезном обследовании. Я-то наивно полагал, что мой случай с кровью в зрачке если и не является феноменом с нонсенсом, то хотя бы редкий. Не угадал, каждый третий, находящийся здесь, был с такой же проблемой. Поэтому методика устранения этой пакости отработана давно(ну как давно, лет семь-восемь тому) и успешно. Ближе к вечеру меня предупредили, чтобы я с утра ничего не ел и не пил, завтра – операция. Мандраж был нехилый, конечно, я жопой и селезенкой чуял, что завтра мне и оперсоставу придется попотеть, потому что наркоз будет местный. А он меня, сучара, не берет от слов вообще и совсем. О чем я честно сказал своему лечащему врачу Оле. Та пообещала поговорить с заведующей отделением и, по совместительству, оперирующим хирургом о моем опасении, но кто ради меня из-за пяти минут работы стал бы напрягаться…
В общем, держали меня семеро. Не, ну не семеро, конечно, тут я малость сбрехамши, однако ж – держали…
Утро следующего дня прошло в напряженном ожидании. Не выспался из-за того самого мандража, голодный и злой, как стая медведей, вылезших из зимней спячки, еще и курить хотелось. Но терпел, не хотел людей подводить, а то будут меня по всему корпусу искать. И ближе к обеду в палату зашла медсестра со шприцем, подошла ко мне: «снимай трусы». В другой раз я бы обязательно сморозил что-нибудь ржачное, но в этот кон было реально не до шуток. Что будет? Как оно всё пройдет? Никто же ничего не говорил… Минут через пятнадцать зашла уже другая медсестра, спросила меня:
-Пойдемте на операцию, всё уже готово…
Ну, Леня, с богом. Лицо я постарался сделать на выходе из палаты как можно добродушнее, еще не хватало, чтоб все видели, как я очкую. Лицедей из меня, конечно, аховый, но вроде прокатило.
Мысленно перекрестившись, зашел в оперблок. Е-мое, холодрыга какая… Без всякой команды разделся до трусов, снял очки, надел на голову шапочку, на стопы натянул бахилы:
-За какой столик? – спрашиваю.
Медик хохотнула:
-Не впервые на операции?
-В-седьмые, - говорю. И посмотрел на нее враз остекленевшими на несколько мгновений глазами, абсолютно и в упор не видя ее глаз. Лиц и подавно не видно, они же все – и хирурги, и медсестры – замотаны как бедуины в пустыне: бесформенные балахоны, маски, шапочки.
-Проходите вот сюда… Аккуратненько, головой не ударьтесь… Удобно?
Я кивнул. Меня накрыли простыней, кое-как вставили расширитель век, залили в глаз какую-то хрень, отчего мир на пару секунд окрасился в коричневый цвет, глаз защипало. Я, естественно, стал дергаться, выгнулся дугой.
-О-о-о, так дело не пойдет, - раздался чей-то женский голос. – Девочки, держите его…
Девочки навалились на меня числом две сразу. При других обстоятельствах я бы этому рад был неимоверно, но не теперь. Девочки были весьма крупные, и навалились они всей своей массой поперек меня: одна на грудь, блокировав руки, вторая на ноги, лишив меня возможности брыкаться. А третья девочка руками в перчатках зажала мою голову в «унитазе». Один хрен, глаза свободно вращались сами по себе. Первая попытка ввести иглу в зрачок была неудачной, хирургу надо было, чтобы я смотрел вниз, но боль от вонзившейся иглы была такая дикая, что я завыл сквозь сжатые зубы, дернул глазами, и едва не выскользнул ужом из-под девочек.
-Ну, потерпите, пожалуйста, родненький, - ласково прошептала хирург. – Ну? Успокоились?
И попробовала во второй раз ввести иглу. На этот раз я уже заорал, и дернулся так, что чуть не сбросил с себя всех этих девочек. Хирург зло выдохнула:
-Да что ж такое, а? Еще анестетика ему влейте… Так, дорогой вы мой… Если вы еще раз дернетесь, я вам глаз вспорю. Ясно вам?
Яснее некуда…
-Подождите, пожалуйста… - я несколько раз зло выдохнул из себя воздух, со всей дури сжал кулаки, напрягся, собрался, стал смотреть вниз. – Давайте…
Я выл, но изо всех сил старался не двигаться. Как бы изнутри глаза я вижу, как входит в зрачок здоровенная труба с усеченным концом, выглядевшая как на чертежах инженеров. Оттуда хлынули какие-то пятна и кляксы. Труба постепенно выходила из зрачка, а кляксы продолжали плясать. Наконец послышался голос хирурга:
-Всё, экзекуция окончена… Всем спасибо.
Всё-таки я ухитрился вновь выгнуться радугой, но не заметил как, и не заметил тяжести лежащей на груди девочки. Я сдулся как проколотый шарик, ребрами и костями почувствовав вес девочек, кулаки разжались, я расслабился, тяжело дыша.
-Ну, всё-всё-всё… - это хирург. – Успокойтесь…
Боль в глазе была адской, как будто… не, я даже не знаю, с чем ее сравнить. Лежу на столе, приходя в себя. Персонал начал отодвигать все приборы, лампы, сняли с меня простынь, заклеили глаз лейкопластырем, помогли потихоньку встать.
-Не тошнит? Голова не кружится? – спросила кто-то из девочек.
Я слегка помотал головой, сил разговаривать не было. Дичайшее напряжение постепенно отходило, я встал на ноги и, глядя полуслепым левым глазом, поддерживаемый медсестрой, прошел в раздевалку.
-Да не одевайтесь вы, так идите.
Я кивнул, одел очки, взял в охапку свою одежду.
-Как самочувствие? – передо мной стояла доктор Аня, участливо улыбаясь.
Я ничего не смог ей ответить, тупо уставился на нее одним глазом, стою и смотрю. Ну не отошел я еще полностью, поймите правильно. Видимо, она поняла, что я нахожусь в прострации, развернулась и вышла. Следом вышел и я, помаленьку шагая по коридору в свою палату. Промахнулся мимо нее, потому что тенью шедшая сзади медсестра развернула меня в нужном направлении, тихо хихикнув, и довела до своей кровати.
Вырубился я влёт. Проспал часа два, разбудили, поставили укол в вену. Сняли повязку. Ну, чудес мне изначально никто не обещал: пятно как было, так и осталось. Но внутри него еще колыхалась черная клякса, со временем превратившаяся в черную же точку, потом и она исчезла. Я наконец-то поел, мне в палату принесли обед (всем так носят, кого прооперировали), сходил покурил (Запрещено курить?! Не, не слышал…). И вырубился опять. Вечером примчался Тоха с полным пакетом сдобы – нужно же с чем-то кофий вкушать…
Тоху передернуло, когда он увидел мой глаз. Выслушав мой рассказ про операцию, он вздохнул:
-Тикоз полный… Так, дружище. После больнички не вздумай сваливать домой сразу. Как тебя выпишут, звони мне, я тебе такси вызову, и поедешь к нам. Надо будет – поживешь у тещи, она одна в трешке, а мы втроем в однушке… И не спрашивай – почему так, там свои заморочки.
Потом позвонила мама (ну как ты там, сынок?), позвонил Славик (ну чё те там, глаз выбили?), еще несколько товарищей-друзей прислали смс-ки с вопросами: что да как.
Я пробыл в клинике три дня, в течение которых мне вливали в глаз капли, ставили уколы в вену, и осматривали на приборах. На четвертый день мне принесли папку с меддоками, сказали, что меня выписывают, остальное написано в документах: дата следующего заезда (24 мая), лечебные и трудовые рекомендации, ну и прочее.
Ну, ребят, так дела не делаются. Что можно делать? Что нельзя делать? В общем, быстренько составив список вопросов, нашел лечащего врача Олю, задал ей эти вопросы. Читать и смотреть комп или телек можно, наклоняться ни в коем случае нельзя, не поднимать тяжелого: лимит – два кило, не больше, физический труд и спорт – пока табу, баня противопоказана напрочь, только теплый душ, и не допускать попадания воды в глаз. Секаса можнама шпили-вили делать, но без поз из Кама-Сутры... Остальное – можно делать всё, но без фанатизма. В общем, не малое дитя, сам разберешься.
Ну, ясно, чё… На обратном пути мне навстречу шла доктор Аня. «Броня, Леня, броня!!!», приказал я сам себе. Один хер, я чувствовал себя перед ней насквозь виноватым. Не выдержал, подошел, поздоровался:
-Доктор, я очень извиняюсь за свое неадекватное поведение, - говорю и чувствую, как лицо начало корежить. Торопливо прикрыл челюсть рукой и продолжаю: - Как во время операции, так и после нее. Простите. Был вне себя от боли… Я же вас предупреждал, что не возьмет… Вот и…
Она была поражена. Ну, или сделала вид, что очень удивлена:
-Да что вы… Не извиняйтесь, всё прошло как надо, и мы все справились, так что – всё нормально, всё хорошо.
-Всё равно… Я вам обещаю – больше такого не повторится. Теперь я знаю, как это всё выглядит и как это чувствуется. В другие разы будет легче. До свидания, до встречи через месяц…
Бог ты мой, как же ВЕЛО мое лицо, в рот меня мама целовала! Какая же доктор Аня… кандидат наук… практикующий хирург… жена и дважды мама… Дай ей бог всего наилучшего, она этого достойна…
Серебристый «Hyundai-i40» уже ждал меня на стоянке. Я сел на заднее сиденье, таксист уточнил адрес, куда мы поедем. Поехали. Томск – красивый город, я в этом убеждался всё больше и больше. А вот машина, на которой я ехал, мне категорически не понравилась. По абсолютно ровным дорогам i40 идет хорошо, ну так и безрессорная телега будет удобна на гладком покрытии. Обзор с задних мест никудышный, подвеска жесткая даже на небольшой скорости. Не знаю, короче, кому как, но я бы этот «хьюндай» (хотя правильнее будет «хёндэ») для себя не купил. Я же, видите ли, человек с малость нарушенным опорно-двигательным аппаратом, с больной спиной, у меня малость другие требования к машинам. Мне надо, чтобы подвеска у машины была упругой (как у «рено-меган», например), чтоб каждая мелкая кочка не отдавалась в спине острой колючей болью. Чтоб шумка была более-менее, чтоб сиденья были удобные, чтоб сзади я не шоркал коленями спинки передних кресел, чтоб багажник был более-менее вместительным, чтоб движок был компромиссным в категории «мощность-аппетит», чтоб было удобство в посадке-высадке. В таком духе, короче.
Извиняюсь заранее, но без автомобильной темы я не буду Леней, и уж тем более Милениумом…
Жена Тохи вживе оказалась еще более красивой, нежели на фото или в скайпе. Встретила очень приветливо и тепло. А вот их полуторагодовалый сын поначалу отнесся ко мне весьма настороженно. Но видя как мама, а потом и вернувшийся с работы папа чужого дядю нисколько не боятся, постепенно и помаленьку начал вести себя уже более дружелюбно. А потом ему и вовсе не до родителей стало: с дядей оказалось интересно вместе играть, перебирать все игрушки и машинки, надувать мыльные пузыри, и гонять мячик по квартире. Короче, было шумно и весело.
Жена друга, пока я бесился с пацаненком, заказала мне электронный билет на автобус до Барнаула, выезжавший из Томска в десять с копейками вечера. Поезда мне пришлось бы ждать сутки с лишним, так что поехал по асфальту, а не по рельсам. Время, как всегда в хорошей компании, пролетело незаметно, и пора было отчаливать на автовокзал. С сожалением попрощавшись с Тохиной семьей (пацан плакать начал, узнав, что дядя домой едет, но дядя его быстро успокоил, сказав, что скоро опять приедет в гости), мы с Тохой сели в такси («дэу-нексия», неубиваемый ветеран дорог, хрень, не машина), приехали куда надо. В общем, посадил он меня на автобус («киа-гранберд», немилосердно гремящий всем железом и скрипящий всей пластмассой, убийственно жесткий тарантас с напрочь неудобными жесткими сиденьями, я всерьез опасался, что к концу поездки у меня начнутся проблемы с глазом…). Ну, зато от Барнаула до своего города я ехал на «фиате-дукато», совсем другое дело: довольно мощный, удобный и мягкий на ходу микроавтобус, я даже уснул в нем не напрягаясь. Но вот что меня удивляет в этих «фиатах» - качество нанесения лакокрасочного покрытия, оно вообще никакущее, и многие такие «дукато» ездят как камуфляжные: бело-красные, бело-синие, бело-черные, бело-зеленые… В остальном машина сделана от души, хороший аппарат, взял бы себе.
Ну что, недели две на реабилитацию и лечение, капли трех сортов, пилюли и покой. А затем надо было снова проходить медкомиссию на второй заход в Томск, на второе, прости господи, интравитреальное введение ингибиторов ангиогенеза Эйлеа (спьяну хрен выговоришь). Ладно, чё, живем дальше и стараемся не напрягаться.
7.
В числе прочих документов, принимаемых в Томске при поступлении на операцию, мне нужны были данные тонографии и ультразвуковой эхобиометрии. У нас в городе таких обследований не делалось отродясь. Надо было ехать в Барнаул, на Советскую, 8. Ну, раз надо – какие проблемы… Договорился с врачом Томой по дате и поехал на недоброй памяти «форде-транзите», после которого долгонько еще колошматило (всем хорош, кроме абсолютно деревянной подвески). Что там за прикол в ходовой, я так и не понял…
Врач Тома прогнала меня через весь спектр офтальмологических обследований, хотя лично мне они были не нужны (подозреваю, что врач Тома это сделала чисто для себя, для своих целей). Ладно, мне не жалко… Тем более, что помощница-медсестра проталкивала меня через огромные очереди, не буквально, конечно же – фигурально, что позволило сэкономить мне большое количество времени.
Ну, помучились медики со мной немножечко – ну, дерганый я в этом плане, ну сопротивляюсь я по чисто физиологическим причинам, когда мне лезут в глаза. И вот на предпоследнем обследовании – одном из нужных мне – я в четвертый раз за всю свою жизнь снова столкнулся с явлением, легко и ненавязчиво подходящее под слово «мистика»…
Врач… скажем Вита (кстати говоря, я изменил практически все имена врачей, в том числе и докторши, в которую имел несчастье влюбиться…) с трудом вставила мне в глаза расширители век. Датчики, соединенные с аппаратом длинными металлическими штырьками, вставляются внутрь этих расширителей, пациент лежит спокойно, и идет считывание показаний датчиков. Но я же дерганый, и врач Вита никак не могла установить датчики, я просто не давался, неосознанно оберегая глаза от внешних посторонних предметов. Врач Вита и умоляла, и просила, чтоб я лежал тихо, увы… Неизвестное пугает, а для меня эта процедура была в новинку.
Вита положила свою ладонь мне на лоб. Никаких пассов или жестов, никаких слов, просто положила ладонь. И я маму потерял…
Я лежал как бревно, не шелохнувшись, не дрогнул ни один мускул, глаза мои уставились в одну точку, не было вообще никаких мыслей или желаний, я словно превратился в неодушевленный предмет. По-моему, начни меня резать или колоть, я бы ничего не почувствовал. Всё видел, но ни страха за свои глаза, ни опасений за них же не чувствовал абсолютно. Жаль, что по скудоумию своему не могу описать всё происшедшее со мной более развернуто и детальнее… Врач Вита спокойно и быстро проделала все необходимые манипуляции с аппаратом, вынула датчики, вытащила расширители, и снова положила на пару секунд свою ладонь вдоль моего лба.
И я вновь включился, так сказать. Сел на кушетку, очумело глядя на врача Виту:
-Это что такое сейчас было?
-А вот…
-Охренеть… Вы колдунья, что ли? – Вита загадочно слегка улыбалась. – Блин, ну е-мое, ну я не знаю… Вы реальная молодчинка, честно…
-Я старалась… Вот, возьмите результаты. До свидания.
-До свидания. И – спасибо…
Врач Тома усмехнулась, просматривая все мои бумаги:
-Ну и как ты перенес процедурку?
Я ей мимикой и жестами показываю: ладонь на лбу, застывшие лицо и тело, глаза в стену, полная ошалелость…
-Да, она это умеет… Ну что, всё. Можешь ехать домой. Я так понимаю, что тебе и перед третьей инъекцией ко мне ехать надо будет?.. (Я кивнул). Дай знать, всё устроим. Всё, счастливо!
Выходя из кабинета, взглядом вызвал помощницу в коридор, пошептался с ней. Затем сгонял в магазин, кое-что купил, и отдал ей же, строго наказав:
-Вите тоже, хорошо?
Медсестра фыркнула, пожала плечами, выразительно дав понять, что всё будет сделано в лучшем виде.
И через полчаса я уже катил домой на «рено-мастере». К моему удивлению, «мастер» по плавности хода оказался братом-близнецом «транзита»: такая же дубовость и тряска. В остальном нареканий к нему нет: тяговитый двигатель, четкая работа коробки, четкие тормоза и великолепное качество сборки: ни одна деталька не скрипнула и не запищала.
8.
Я вновь ехал на поезде «Лениногорск-Томск», на нижней боковушке.
Мама дорогая, вот это буря, подумал я, выйдя на привокзальную площадь Томска. В этот раз Тоха меня не встречал, завал на работе, но я и так не хотел его больше напрягать. Еще полтора часа до начала приема в клинике, думал пройтись пешком, всего-то четыре остановки, километра два-три, хоть ноги размять. Однако, при таком шквалистом ветре нечего и думать о пешей ходьбе, не дай бог, какая-нибудь хрень в глаз прилетит, и кандыба… На автобусе тоже не очень-то и хотелось ехать, час пик в аккурат, а большинство автобусов – ПАЗы…
О, летит, пылая жаждой наживы… Вокзальной мафии таксист, ага.
-Куда поедем? – я назвал адрес. Он такой на миг закатил глаза под лоб, как будто у него там карта Томска начерчена: - А, больница? Ну, поехали…
«Рено-логан», опошленный совершенно зря нашими недоумистыми критиками. А для меня машина в самый раз практически по всем параметрам, которые я описал выше. А что не крутая, так какой смысл переплачивать за понты? Не, ну «меган» лучше, конечно, но он и побольше, и помощнее, и подороже…
Таксист, когда мы тронулись, начал было, глядя на меня в салонное зеркало (я сел назад):
-Это будет стоить…
-..не дороже денег, - я его срезал, глядя на него по-волчьи, как учили в свое время урки в котельной… - За дорогой следите, уважаемый.
Таксер, настроенный было на задушевную беседу, захлопнулся. А я наслаждался видом города. Вот же бык, думаю, крюк нехилый сделал, я же помню, как с Тохой ехали. Ладно, хер с тобой, номер запомнил, если что, Славины товарищи найдут и душу вынут вместе с ливером…
Ну, хоть на место привез, куда надо. Таксер обернулся:
-Триста рублей… - и добавил извиняющимся тоном: - Вокзал есть вокзал, что поделать… И если есть, то без сдачи, пожалуйста.
Да подавись ты, думаю, я себе еще заработаю…
Ребят, небольшое лирическое отступление… Никогда не мстите дуракам. Никогда. Просто в дальнейшем не связывайтесь с ними, и всё. Жизнь их сама накажет не в пример качественнее. В моей практике подобных случаев было столько, что я со счета сбился. Я никогда не желал зла никому из обманувших и обидевших меня, я никогда никому не мстил. И живу нормально, в отличие от тех самых… Приведу в качестве примера случай из жизни одного из братьев, живущем точно так же, как и я. Ехал он с знакомым профессором высшей математики по Питеру на «BMW-X5», профессор за рулем, брат рядом спереди. Профессор – культурный человек, ездит всегда по правилам. И тут их подрезает такая же черная «бэха», только более обвешанная. Братки, мажоры, или кто там они, не пойми кто, короче… Профессор и ухом не повел на столь быдловское хамство, едут дальше. Брат ему такой удивленно: вы что? Давайте, догоняйте, я их в асфальт втопчу. Математик усмехнулся: а зачем? Смотри, что дальше будет… Через пару километров видят такую картину: разлохмаченная практически в щепки та самая БМВ почти вертикально стоит, прислонившись к опоре столба, рядом валяются два окровавленных туловища, переломанные, но живые… Там уже стояли машины ДПС и «скорой», зеваки, снимающие на телефоны всё происходящее. Профессор удовлетворенно крякнул, подмигнул брату:
-Вот так… Против законов физики и математики пошли, придурки жизни. Никогда не мсти дуракам…
А еще я накрепко уяснил, что в этой жизни всё, абсолютно и практически всё взаимосвязано. И каждый шаг, каждый жест, каждое действие, каждое слово – всё, что бы мы ни сделали и ни сказали – имеет последствия. ВСЁ. Без разницы, где и когда, с кем и во сколько. Последствия будут обязательно. Через секунду, через минуту, час, день, месяц, год, два, пять, десять, двадцать или сто – последствия неотвратимы. Они будут непременно. Любое, даже самое мало-мальски значимое явление, происходящее в нашей жизни – это всего лишь последствия ранее предшествующих чьих-то действий, в том числе и своих. Вопрос в другом. Кто-то может их просчитать, и свои действия и дела корректирует. Кто-то – нет. А кто-то о последствиях не думает вообще и совсем. И именно отсюда проистекают все наши беды и несчастья. Ну, вот как-то так. Да, знаю, что коряво объяснил (я университетов с академиями не заканчивал), но умные люди мою философию поймут…
9.
Сдав папку с документами, увидел одного дядьку, стоящего в очереди. В первый раз в одно время лежали, только в разных палатах. Подошел, поздоровался, стоим с ним, тарахтим. Сначала вызвали его, быстренько оформили, и он помчался устраиваться в отделение. Вызвали меня. И доктор Аня (Леня, морду лопатой!!!) спросила:
-А где ваше направление от местного офтальмолога?.. Да нет его в папке, я лично на три раза пересмотрела…
Я давай такой вспоминать, и тут до меня доходит, что я его вообще не брал. Твою дивизию, как я так пропустил-то?
У меня был, по всему выходило, один выход: ехать домой, брать это направление у врача Нелли, и тут же реактивно лететь назад, и только после этого уже ложиться в клинику. При удачном сочетании всего и всех, за двое суток обернусь. Канитель, конечно, а что делать, сам же и виноват, надо было внимательно читать инструкцию… Но я, кое-что вспомнив, предложил другой вариант:
-Доктор, - говорю. – Завтра с нашего города в Томск поедет полицейский командированный, это я точно знаю. Если вы меня сегодня положите, завтра после обеда это направление будет у вас, двести процентов гарантии.
А про себя думаю: бля, ты чё буровишь?! Мало ли что не срастется?! Доктор Аня думала недолго:
-Значит, так. Звоните домой, пусть ваш офтальмолог заполняет направление, и отправляет фото документа вот на этот номер… А оригинал передает с полицейским. Вы поймите, у меня отчетность… Жду до двенадцати ноль-ноль, если к тому времени копии у меня не будет – поедете за направлением сами.
-Я понял, не дурак. Пошел звонить?
-Давайте. Как только фото будет у меня, его распечатают, а завтра подменим копию оригиналом… Если его привезут, конечно.
-Хорошо. Пошел?
-Идите.
Ну етить твою налево… Ну вот не умеешь ты жить без приключений… Теперь выкручивайся, чтоб слово сдержать.
Позвонил маме (а кому еще?), обрисовал всю ситуацию. Мама, конечно, посетовала на мою дурость. Пообещала всё сделать: и взять направление, и передать его с полицейским (знакомый мой, и в самом деле должен был ехать завтра в Томск по служебным делам), и попросить врача Нелли выслать фото этого направления на номер, что дала доктор Аня.
Я знаю, как мама терпеть ненавидит ходить по больницам, ну а что делать, надо исправлять положение, не самая сложная просьба, в самом-то деле.
Через час мама позвонила и сказала, что всё сделано: направление у нее, вечером передаст с полицейским, фото врач Нелли выслала. А там и доктор Аня выглянула:
-Зайдите… Ну, что, фото я получила, только какое-то оно смазанное. Что с оригиналом?
-Как я и говорил – завтра оно будет у вас.
Доктор Аня как-то непонятно на меня посмотрела, улыбнулась (меня в жар кинуло, но я же в скафандре, ёпт, я же в оболочке и в ДОТе…):
-Ну всё тогда, идите, оформляйтесь в регистратуре и – в отделение.
Я кивнул, вышел на улицу, в несколько глубоких затяжек прикончил сигарету. Леня, ты везучая скотина, думаю. Ну вот как всё удачно сложилось, есть бог на свете, пожалел он тебя, дурня неумного…
Тот самый дядька уже лежал в палате, куда меня определили, и уже с заклеенным глазом:
-Ты чё так долго? Меня уже успели проколоть…
-Да так, проблемы были.
Только собрался идти за своей сумкой в гардеробную – я ее там оставил, чтоб не таскаться с ней – в палату зашла уже знакомая по прошлому заезду медсестра:
-На обследования в три-четыре-пять…
Ну, понятно, чё… Я отсалютовал ей как пионер, она на автомате сделала то же самое, спохватилась, засмеялась. Я, как и в первый раз, прошел те же самые аппараты, стенды, тех же самых врачей. Кое-кто меня вспомнил, кое-кто – нет, ну оно и понятно, такая плотность потока, что все лица уже на одно лицо… Отстрелявшись, не спеша сходил в подвал, забрал сумку. Не успел зайти в палату, как снова медсестра нарисовалась:
-Пойдемте на операцию.
Честное слово, я охренел:
-Как?! Уже?! Блин, я думал, она завтра будет.
-Не-а, сегодня, сейчас.
Да бляха-муха, я потный от всех этих заморочек, щас на весь оперблок вонять буду…
-Так, - говорю, - цвай минут…
Рывком снял с себя футболку, вытащил из сумки запаянный пакетик армейской дезинфицирующей салфетки, вскрыл, быстренько обтерся с головы до пояса. Только собрался одеть чистую футболку, медсестра машет рукой:
-Да не одевайтесь вы, так идите, можете даже джинсы снять, и носки тоже…
Ладно… Зашел в оперблок, поздоровался. И – по накатанной: бахилы, шапочка, оперстол (другой уже). И голос доктора Ани:
-Ну что, дорогой? Девочки вас держат?
Я сам с себя одурел: откуда только металл в голосе появился?
-Нет. Я обещал? Значит сделаю.
-Ну, хорошо… Начали…
Бля, вот не зря я дома своеобразным аутотренингом занимался, снова и снова мысленно прогоняя себя через ту боль, которую чувствовал в первый раз, заставлял себя лежать ровно и не рыпаться, глядя всё время вниз. Сука, а ведь помогло… Медсестры стояли рядом со столом, готовые по приказу доктора Ани рухнуть на меня всей критической массой. Вот честно, с гордостью могу сказать, что слово я сдержал, второе введение инъекции прошло без сучка и задоринки, я только коротко застонал сквозь сжатые зубы, когда игла входила в зрачок. Всё повторилось: расширители, капли с коричневым оттенком, труба со скошенным концом, только вижу ее чуть правее, переливающиеся кляксы и пятна, дикая боль, но уже ожидаемая, и потому не такая резкая, как бы уже привычная… Заклеили глаз, сняли простынь:
-Всё-всё-всё… Разжимайте кулаки… Дышим ровно и спокойно… Голова не кружится? Не тошнит? Встаем потихоньку… Выходим…
Я повернулся к персоналу:
-Всем спасибо… До свидания…
На выходе меня догнала доктор Аня:
-Всё в порядке? – я кивнул. – Сами дойдете?.. Хорошо… Вы молодец. Отлично держались.
Я слегка пожал плечами: обещал ведь…
Обед уже стоял на тумбочке, спать не хотелось, просто лежал. Спустя несколько минут у меня из правого глаза потек тоненький ручеек. И глаз словно бы разбух, я физически чувствовал, что он медленно вылезает из орбиты. В рот компот, что за нахер?!
Встал с кровати, и даванул прикрепленную посреди стены выпуклую кнопку экстренного вызова дежурной медсестры. Та примчалась через минуту:
-Что случилось?
-У меня что-то не так, - говорю.
-Ну, давайте посмотрим… - сняла повязку. – Так… Подождите, я сейчас…
И вышла, чуть ли не выбежала. Ручеек стал течь еще быстрее, вижу вроде нормально, ничего не изменилось, только черная точка в правом углу маячит словно изнутри, но это так и должно быть. Вроде ничего сверхъестественного, но кто его знает, в первый раз такой фигни не наблюдалось. Зеркала в палате не было, у мужиков-соседей – тоже.
Вновь зашла медичка, на этот раз со шприцом:
-Давайте укольчик сделаем, и всё пройдет…
А вот кстати, думаю, а перед операцией никакого укола не было, хотя должен был быть…
Минут через десять – опять медсестра:
-Пройдите в первый кабинет, вас там ждут…
Это кабинет доктора Ани. Взвыв про себя, пошел к ней, куда деваться.
-И снова – здрасьте! – говорю.
Она засмеялась. Боже, какой смех… Ну почему не мне так повезло, а? Так, стоять, цурюк!!! Не раскисай, мать твою!!!
-Ну давайте посмотрим, что у вас… - мы сели по обе стороны какого-то агрегата. – Ну что… Ваш глаз возбудился против слишком частого вмешательства в него, возникла небольшая опухоль, скоро она сойдет, ничего страшного, не переживайте. Укол в вену вам поставили? Нет еще? Я сейчас распоряжусь, идите, отдыхайте…
Я прошел мимо своей палаты, зашел в процедурную.
-О! – медсестра держала в руках коробку: шприц, жгут, вата, пузырек со спиртом. – А я к вам собралась. Ну, раз вы здесь – присаживайтесь…
Где-то через час глаз пришел в норму, но крови в нем было – мама не горюй. Тоха, примчавшийся вечером после работы (полный пакет булочек, а как же, кофий без сдобы – всё равно что пиво без рыбы), снова ошалел:
-Вот это да… Вот это тебя искромсали…
-Да ладно… Видел бы ты меня в девяностые годы после операций – во где была жуть, пьяные мудаки трезвели, меня увидев… Чё нового, рассказывай.
-Да ничего особого. Дом-работа, работа-дом… Иногда к маме в Анжерку съездим, там что-нибудь поделаю.
-Так и не соглашается на переезд сюда?
-Нет, - Тоха помрачнел. – Все ее уговаривают, и я, и сестра, и жена, и зять – ни в какую… Не готова она еще.
-Вот и у меня та же песня. Несколько заходов к матери делал: давай в Томск переедем… И слышать про это не желает. Ну, а я их не брошу, Тох, сам понимаешь… Речи нет, была бы здесь какая-то СЕРЬЕЗНАЯ подруга, шло бы у нас с ней на всех парусах к женитьбе со всем последующим – я бы уехал, и мама бы меня поняла. Но, бля, чё мне здесь одному делать?
-А эта?.. Ну, докторша?..
-Не, Тох… Там и без меня всё налажено, и мне туда лезть – это будет чревато для всех.
-Ну, здесь бы нашел кого-нибудь… Не в больнице конкретно, а вообще в Томске, я имею в виду.
-Нет. Пока переезд в Томск у меня откладывается, посмотрим, что дальше будет.
-Кстати, про дальше… Как ты смотришь на то, чтобы с нами провести все выходные? Тебя в город отпустят? Или у тебя какие-то процедуры назначены?
-У меня только капли утром и вечером, и по одному уколу в вену, больше ничего. Отпустить меня отпустят, у нас многие местные домой сваливают, вечером приезжают. Что вы задумали?
-Да мы в свободные выходные обязательно куда-нибудь ездим, в парки, на стадионы, на набережную, на пляж, в Старый город, достопримечательности осматриваем, в музеи, театры, кино, в таком духе… Поедешь с нами?
-С удовольствием! Всё лучше, чем на койке валяться, уже спина болит, и мышцы атрофируются…
-Ну всё тогда, жди звонка.
На следующее утро позвонила мама: полицейский выехал, будет в Томске ближе к вечеру, жди его. Спросила, как у меня дела, как самочувствие. Я ей, естественно, не стал говорить про ненадолго возникшую опухоль, сошла она, и слава богу, маме лишние переживания совсем ни к чему…
Капли, укол в вену, лежание на койке, иногда прерываемое хождениями на улицу покурить. Сосед этот по палате, чтоб ему места мало было, оказался шебутным малым, не дававшим по ночам спать спокойно: то захрапит так, что стены сотрясаются, то перданет так, что сразу же начинаются приступы мигрени и асфиксии, то ногами начинает педали крутить так, что койка под ним скрипит и дребезжит, то кофе или чай начинает варганить посреди ночи… Я один раз не выдержал, шепотом заорал на него, разбуженный очередным его ночным храпом с пердежом. Потом один раз психанул, схватил подушку, вышел в коридор и лег там на кресло спать. Ну и проспал там, пока медсестра не разбудила, и не прогнала обратно в палату.
Звонок от полицейского. Глянул на время – пять вечера. Во, думаю снова, есть бог на свете, слово я сдержал, документ прибыл. Вышел на улицу, выцепил взглядом серебристую «киа-спектра» с полицейской серией белых номеров. Ну, поговорили, я от души поблагодарил капитана, он уехал, а я пошел сдавать бумагу старшей медсестре. Молча зашел к ней в кабинет, отдал ей направление, она чуть удивленно сделала брови домиком:
-Ну наконец-то… - и подменила в моей папке копию. – Можете идти.
Вредная баба, хоть и симпатичная, многие на нее жаловались, и пациенты, и персонал. Да и аллах с ней, детей не крестить…
В выходные я с Тохиной семьей знакомился с Томском. Мы съездили в Старый город, побродили там, потом ездили в Лагерный сад (недалеко от клиники, кстати), побродили по набережной. Фотались, естественно, где ни попадя. Удивило в Томске обилие надписей «ЦОЙ ЖИВ.РФ», везде: на ступенях лестниц, на тротуарных плитках, на скамейках, на стенах домов. Меня, как уважающего творчество Цоя, это дело порадовало: пока мы его слушаем и поём, Виктор жив. И дай бог, чтобы его песни звучали как можно дольше. Нашему поколению, росшего на этих песнях, творчество Цоя реально помогло выжить в непростые времена, его песни ВЫТЯГИВАЛИ из болота, тоски и передряг. Это сложно объяснить, это надо прочувствовать, пережить,..
Тохин сын дядю не забыл, мы с ним «беседовали», ходили вместе, балдели и смеялись. Тоха украдкой нас фотографировал, потом мне показал, говорит:
-Вот ты напрасно не хочешь жениться и строгать детей… Из тебя отец бы получился – на зависть всем.
Ну, что тут ему скажешь? Я промолчал. А про себя подумал: не в этой жизни. А если и в этой – то не на ком попало…
Поели знаменитых томских блинов с начинкой – вкуснотища неописуемая! Так незаметно выходные и просвистели, я реально душой отдохнул. Я наслаждался каждой минутой, проведенной в Томске вообще, и с Тохиной семьей в частности. И ночами я в те выходные спал как пристреленный, и ничто и никто не смог меня разбудить раньше времени.
10.
Утро понедельника началось с осмотра моего глаза лечащим врачом Алией. Которая заверила меня, что всё в порядке, всё идет как надо. После обеда старшая медсестра принесла мою папку:
-Вас выписали. Можете остаться до девяти вечера.
-А до завтра можно остаться? – спрашиваю. – У меня поезд с завтра на послезавтра в час ночи идет.
-Нет, - отрезала она. – У нас не гостиница. Да и чем я вас кормить буду?
И вышла. Я бы ей дыру в спине прожег, если бы умел. Вот невзлюбила она меня отчего-то, вот никак с ней по-человечески не договоришься. Хотя других алтайских пациентов, которые ехали на этом же поезде, она оставляла насколько им нужно было. А впрочем, хрен с ней. Она, сама того ни разу не подозревая, своим категорическим ко мне неприязненным отношением, сделала мне только хорошо. У Тохи я изначально не собирался останавливаться на ночлег, зная его ситуацию. И, позвонив Славику, через час я уже катил в Новосибирск…
На входе в автовокзал Томска мне преградили дорогу трое мужиков:
-Куда едем?
Ну, бомбилы, конечно, перевозчики-нелегалы…
-В Сиб, - говорю. – А что?
Как они давай наперебой меня убалтывать… И нафиг тебе эти автобусы, да поехали на легковой иномарке, и быстрее, и дешевле, всего-то восемь соток, вот только еще троих если найдем, то поедем…
-А если не найдем? – задаю резонный вопрос.
-Да мы тебя на этот автобус посадим, у нас тут всё схвачено.
-Не, мужики, - ухмыляюсь, хлопнув по плечу самого языкастого. – Отдыхайте, короче.
Купил билет (700 рублей, и у кого дешевле?..), сел себе спокойно в новенький «мерседес-спринтер», и покатил из пункта Т в пункт Н, да с таким комфортом и скоростью, что я даже и не ожидал. Великолепный микроавтобус оказался, все показатели на высочайшем уровне…
Я провел в Сибе четыре дня, помаленьку «реабилитируясь» пивом по вечерам с братьями. Славик специально позвонил какому-то знакомому окулисту, спросил у него насчет можно ли мне после данной операции немного выпить. Поймите правильно, столько всего навалилось за три месяца, организм требовал успокоения, пива, вкусной еды и беспробудного сна. Всё это братовья мне предоставили, прекрасно меня понимая: сами не так уж и давно прошли через такие невзгоды, что не дай бог…
На пятый день я после обеда ехал домой на «харриере», на водителя которого вышли в «Бла-бла-каре». Опять же, мчался с комфортом, и очень быстро.
На третью операцию мне предстояло прибыть в Томск 23 июня. Ну а до того, разумеется, курс каплей, реабилитация уже без кавычек, и – прохождение медкомиссии, в том числе и пара обследований в Барнауле, как и перед вторым разом.
11.
Поскольку «Лениногорск-Томск» проходит через наш город только по нечетным дням, а мне как раз 22-го надо было выезжать, то пришлось билеты брать на автобусы – до Барнаула, и дальше. Ладно, с этим проблем не возникло.
За неделю до отъезда я сгонял на Советскую, 8: снова понадобились результаты тонографии и эхобиометрии. Я думал, что вновь встречусь с врачом Витой – не угадал, она была в отпуске, и врач Лена изрядно попотела, беря с моих глаз эти самые данные. Я вообще мокрый был от напряжения, заставляя себя не рыпаться, не дай бог, аппаратуру испорчу – тут же стал бы донором какой-нибудь запчасти тела…
В Барнаул ехал на обычной «ГАЗели-Бизнес». Мне стыдно за наш автопром… слов нет, какое уебище): ЛКП хуже, чем у «дукато», климат-контроля или хотя бы кондиционера нет даже в проекте, мы все ехали как раки, варенные в собственном соку, все системы воют, шум страшный, мотор перегревался несколько раз, а про слова «пассивная безопасность» конструкторы данного пепелаца вообще не знали и не знают до сих пор... Стыдно, товарищи из «Группы ГАЗ», стыдно, ваши, с позволения сказать, изделия годятся только на роли катафалков, покойникам уже всё равно, им уже ни холодно, ни жарко… Больше ни на что путнее ГАЗели использовать нельзя, а вы их активно продвигаете в госструктуры и спецслужбы, в том числе и как «скорые». Единственные два плюса у этих ГАЗелей – цена, речи нет, по сравнению с иномарочными аналогами весьма низкая (а за что там платить?!) и плавность хода…
От Барнаула до Томска посчастливилось плыть на обалденном автобусе «Сетра». Вот это я понимаю – лайнер. Самый роскошный в плане движения аппарат: большой (но очень маневренный), дури в моторе заложено столько, что порой казалось, что мы на взлет пойдем, подвеска идеальнейшим образом отрабатывает все неровности, кочки и ямки. В общем, если бы, паче чаяния, я занимался перевозочным бизнесом, то безо всяких раздумий для перемещения людей купил бы огромную партию «Сетр». Сделано людьми для людей, что тут еще скажешь…
С водителем я договорился о высадке меня на остановке «Лагерный сад», благо она располагается в двухстах примерно метрах от моста через Томь. А от нее до клиники – рукой подать.
Два часа пришлось тупо сидеть и ждать, пока не начнет работу приемный кабинет. Ну, хоть в этот раз меня приняли в отделение безо всяких: все документы были на месте и в порядке.
Проблема возникла потом, когда я опять прошел предварительные осмотры, устроился в палате (причем в соседи – какая везучесть – снова достался тот самый храпящий и пердящий дядька), и лег на кровать покемарить.
Чья-то рука коснулась моего плеча, я дернулся и открыл глаза. И знатно ошалел. Вместо медсестры или лечащего врача стояла доктор Аня. Дела-а-а, думаю, богиня снизошла до посещения простого смертного…
-Что, уже на операцию? – спрашиваю. – Усегда готов…
-Не будет операции… Я присяду?.. Спасибо… Сегодня не будет операции, я имею в виду.
-А это как? – ну тупой вопрос, не проснулся еще.
-Да понимаете ли… Для вас инъекции не хватило. Ошибка поставщика. Следующая партия придет только во вторник утром, и если не будет ничего такого – во вторник же вас и прооперируем…
А сегодня пятница, думаю, и спрашиваю:
-И что мне теперь, домой ехать?
-Да что вы! Нет, конечно. Будьте здесь, на питание вас поставили. Можете в город выходить, осматривать Томск, будьте у нас типа туриста, только ночуйте здесь, пожалуйста. Можете к родне ездить, ну как вам угодно будет. У вас в Томске есть кто?
-Кроме друга – вы его видели – никого. Друзья родни тут есть, но я их никого не знаю. Ну, а у друга – работа, семья, ребенок… Это я – птичка вольная, - и добавил с горечью. – Никто и ничто не держит, летаю себе…
Она прекрасно поняла мой подтекст, я по глазам видел, что она поняла. Встала:
-Ну, в общем, такие дела… - и вышла.
Я еле сдержался, чтоб со всей силы не втереть кулаком в стену. Продышался, успокоился (мужик слева глаза на меня вытаращил). А пердящий сосед, не зная истинной причины моего бешенства, руками развел:
-А что ты тут сделаешь?..
Ладно, турист так турист, а могли и домой отправить, во наездился бы до посинения. Позвонил заинтересованным лицам (маме и Тохе), сказал о переносе операции. Мама сразу начала: не шляйся где попало, в таком вот духе. А Тоха сказал:
-Увидимся только в воскресенье, раньше не получится, поедем развлекаться.
Хорошо, думаю, завтра как раз и поблукаю по городу, а то всё на колесах да на колесах, пора его немножко и пешком потоптать.
Ночь принесла новые неприятности, которые зовутся байкерами. Бля, вот нет у меня в их адрес ни одного печатного хорошего слова. Одни маты, и все негативные. Эти моторные долбодятелы, сынки богачей, начинали носиться на своих двухколесных скакунах с 11 вечера и до 5 утра, как по расписанию, бля, хоть часы по ним сверяй. Как выражался один ребенок – падарасы. Суки тупорылые, знают же прекрасно, что наштаются мимо больницы, где многим нужен покой и сон после операций – не, похую баранам, гашетку – до отказа, и с воем и ревом летают мимо распахнутых от духоты окон клиники. Ладно – взрослые пациенты, но детей-то нахера пугать?! Черти вы ****ые, а не байкеры, понтовщики пустомозглые, прячущиеся за спины родителей при малейшем рамсе с законом и вообще… Если вдруг кто из томских или каких других мотопридурков меня читает, я вам, сучня, одно-единственное пожелание сделаю. Тем, кто не расшибется насмерть, желаю дожить до старости, где неминуемо придется валяться в больницах, и пусть под вашими окнами гоняют на еще более быстрых и шумных мотаках ваши дети и внуки, чтоб вы на своей дырявой шкуре испытали то, что чувствуют люди сейчас по отношению к вам. Ну хотите вы гоняться, бля, ну возьмите вы в аренду запасную взлетно-посадочную полосу аэропорта, и ревите-дымите вы там хоть до усрачки, ебаные вы олухи. Бля, вы не мажоры, вы пидоры какие-то…
Которые на протяжении всего пребывания на Ленина, 4 не давали спать никому от слова вообще. Ближе к пяти часам утра становится потише, вроде удается уснуть, а в семь утра уже подъем, доброе утро, страна…
И совершенно неясно, то ли ДПС куплен на корню, то ли тот же ДПС ни хера не может сделать на своих лайбах. По крайней мере, я ни разу не слышал звуков погони, а уж ментовские сирены от медицинских или пожарных я отличу, я их с рождения выучил, можно сказать…
Ну что, всю субботу, с перерывами на обед и ужин, я шлындал по Томску, не чувствуя усталости. Я люблю Томск, короче, я даже на своих страницах в соцсетях это признание выложил. При малейшей к тому возможности я перееду жить туда, и точка.
В ночь с субботы на воскресенье выспаться удалось прям на славу, во-первых, пешая прогулка сказалась, а во-вторых, всю ночь хлестал ливень, и на улицах города было тихо и спокойно, лепота…
Но зато воскресенье и, особенно, ночь с него на понедельник – это было что-то…
12.
Оставив свою семью в спорткомплексе под открытым небом, Тоха заехал за мной, и мы поехали туда же. Семья планировала просто покататься на велосипедах, благо там проложена отличная трасса-серпантин. Хочешь - бегай или ходи, а не хочешь бегать или ходить – бери в аренду лисапед на любой вкус и цвет, и катайся по маршруту. Или нарезай круги по дорожке стадиона. Или в футбол играй, если есть с кем. Или в волейбол. На турниках подтягивайся. Короче, занимайся спортом.
Тоха с женой взяли себе по обычному прогулочному велосипеду, я же выбрал скоростной. Их пацаненка, обрадованному появлению дяди, оставили с Тохиной тещей, она потом ездила, когда наше время вышло. Ну, семья ездила чинно и медленно, что было не для меня. Первый извилисто-кучерявый круг я проехал нормально, как бы знакомясь с трассой и пробуя ее на предмет неровностей. Зря опасался, дорожки ровненькие, никаких кочек и ямок, асфальт положен на совесть. Деревья вокруг, кустики насажены, трава ровно пострижена, никаких насекомых, могущих на скорости залететь в глаз, нос или в рот – красота. Постоял в начале маршрута, подождал Тоху с женой, перекинулся с ними парой предложений. Жена пошла к сыну, он ее позвал, а мы с Тохой пошли на второй круг. Тоха вроде как шутя (велики же разные по назначению) предложил: давай, кто быстрее. Ну, я на педали-то и нажал…
Всё произошло в считанные секунды. Я не увидел, и пропустил указатель и надпись на асфальте «Крутой поворот». И слетел со своего уровня серпантина на уровень ниже, никаких ограничителей или бордюров. Уже в полете встал на педали стоя, чтоб при приземлении не отбить об сиденье мудя свои драгоценные… Удержал равновесие, вижу, что лечу на двух парней… Руль вправо, под переднее колесо попадает камешек, траектория меняется, лечу в дерево… Руль влево, с перепугу жму на оба тормоза, велик встал как впаянный, и из-за небольшого угла наклона я, стоя на педалях, по инерции полетел спиной вперед через руль и кусты… Тело среагировало быстрее мозга, напряглись нужные мышцы, руки и ноги сами по себе приняли правильную позицию… И на траву я рухнул ГРАМОТНО, даже очки не слетели, и шлепанцы на месте остались… Повезло, что за парком следят, и не было в траве всякого поганого мусора вроде бутылок… Спасибо, Гуляй! Научил в свое время падать так, чтобы не переломаться… Ведь нехило в меня лично вдалбливал все свои навыки, сколько раз кувыркался, все кости целые, тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог…
Сквозь кусты проломились те самые парни, которых я едва не снес, глаза квадратные:
-Вы как?! Целы?!
Я встал, волнообразно пошевелился – нигде вроде не больно, глаза не выпали и не вытекли….
-Всё нормально, парни, - говорю. – Спасибо!
Они подняли велик, наскоро его осмотрели на предмет повреждений, аппарат оказался крепким, нигде ничего не погнулось, не сломалось и не отвалилось. Пожав им руки, и еще раз поблагодарив, я вылез на асфальт. Тоха стоял на краю того уровня, откуда я сверзился, глаза не менее испуганные:
-Живой? – я кивнул. – С-сука… Я из-за твоих кульбитов седой стану раньше времени… Куда перся-то?!
-Бля, да не увидел указатель с надписью, чё…
И меня пробило на дикий ржач. И я долго не мог успокоиться, как вспомню этот полет – всё, ха-ха во всё горло. Тоха ржал вместе со мной, сетуя на то, что столь уматные кадры кувырка не были запечатлены на видео для истории, а то и в Ютуб можно было выложить, озаглавив как «Слепошарый каскадер»…
Я был одет в белую футболку и в шорты-хаки, которые из-за соприкосновения с кустами и травой превратились в бело-хаки-камуфляжный цвет, еще бы рожу вымазать - и вылитая Рэмба, только полуслепая и конкретно недоделанная…
Хорошо провели время, вот только жаль, что оно быстро кончилось. Тоха высадил меня возле маркета «999», я пошел порошок покупать, а семья отчалила до хаты. Купил пятновыводитель, пришел в палату, мужики на меня смотрят такие:
-А ты что такой изгвазданный весь, а?
Ну, я им рассказал всё как было, гогот в палате стоял еще тот… Пошел к сестре-хозяйке, выпросил у нее таз, и пошел стирать на стиральной машине, «Милениум-автомат» называется… Отстирал все пятна, «ариэль» вещь хорошая оказалась. И весь вечер до ужина и после него мы с мужиками анекдоты травили, ибо делать больше было нечего.
Я понятия не имею, как знаменитая певица-француженка оказалась в моей постели. И почему она, имеющая миллионы поклонников, для бурного и разнузданного секса выбрала именно меня. Но на данный момент я ее, рыжую бестию, трахал столь самозабвенно, что не верил своему счастью. Она была послушной, она была покорной, и что я с ней проделывал, обращаясь с ней как с самой прожженной шлюхой – никому не расскажу, всё равно не поверят. Ее лицо было искажено гримасой удовольствия, но это не портило ее красоту, напротив. Я трудился над ней как сваебойная установка, когда она вдруг посмотрела на меня абсолютно серьезно, и каркнула мне прямо в лицо жестяным голосом:
-ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА! НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ПОМЕЩЕНИЕ!
Меня как смерчем с нее снесло, я дернулся и… проснулся в палате, ошалело мотая башкой.
-ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА! НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ПОМЕЩЕНИЕ!
Бляха-муха, а это уже не сон! Я и сам не заметил, как стою в коридоре, уже одетый и обутый, с барсеткой через плечо, где лежали документы и деньги. Что характерно, «сотка» снова дала о себе знать. Вернее – вбитые в подкорку мозга тренировки эвакуаций в случае ЧС на уроках ОБЖ в «сотке». Ну, спасибо, родная, светлая тебе память…
Так, а где у нас огонь? Где запах дыма и всё такое прочее? Я как можно тише метнулся в левое крыло – очагов возгорания нет, в правое крыло – та же песня, темнота и благолепие… Это что получается, ложное срабатывание сигнализации? В три часа ночи? Динамик все еще хрипел, выплевывая из себя грозные слова. Наконец появилась полусонная медсестра, отчаянно зевавшая, подошла к динамику, нажала какую-то кнопку. Жестяной голос стих.
-А это бывает, - махнула она рукой, подойдя ко мне. – Ложитесь спать… А что это вы уже при параде?
-Инстинкт сработал, - говорю. – Я весь этаж оббежал – ничего…
Она снова сонно махнула рукой, и пошла по коридору, заглядывая в каждую палату, успокаивая пациентов, прося их спать дальше.
Ну, эпическая ваша сила, думаю. Нельзя было сразу распределить поэтажную сигналку? Нет же, блин, где-то кто-то покурил в неположенном месте – вся больница на ушах. Выйдя на лестничную площадку, услышал, как медсестры гасят зарождающую панику среди больных в отделениях ниже нашей офтальмологии… Сволочь ты неизвестная, грустно подумал я, такой сон мне испоганил, чтоб я тебя видел на одной ноге, а ты меня – одним глазом… Тут еще эти гонщики, чтоб им места мало было, долбоклюям… Сунул в уши наушники, взятые у Тохи, врубил музыку на телефоне, и так вот, находясь на грани яви и сна, пролежал на своей койке до подъема.
13.
В понедельник утром выписали всех соседей по палате, и заселили одного мужика. В обед пожарная сигнализация снова сработала, но на нее никто уже и внимания не обратил – ну орет себе, и пусть орет. Выйдя на улицу покурить, стал свидетелем праздника: студенты СГМУ закончили учебу и практику, толпа будущих врачей шумно – но культурно – отмечала сие событие, изредка бабахали пробки бутылок шампанского, и девчонки визжали, пытаясь увернуться от пенных струй.
Я после обеда сходил в магазин, пополнил запасы провизии к кофе, потом прогулялся до моста через Томь, просто так, чтобы тупо убить время. Ничего интересного.
Ближе к вечеру сходил в душ, помылся-побрился – завтра же операция, если никаких форс-мажоров снова не случится.
Не случились. С утра, естественно, не пил, не ел, не курил, лежал на койке, лениво гадая, насколько растянется ожидание.
Медсестра пришла за мной в 11 утра, спросила фамилию, поставила укол, и пригласила следовать за ней. Ну, пошли, сколько же можно ждать-то?..
Стол достался тот же, что и в первый раз. Ну, персонал меня уже в лицо и по татуировкам помнил, поэтому они уже ничего не подсказывали и не поправляли, знали, что сам всё сделаю как надо.
Дёрнулся всё-таки, сука, выгнулся коромыслом от боли! Поэтому доктор Аня, подождав, пока я соберусь с силой и сконцентрируюсь, инъекцию ввела только со второго раза: опять мир на несколько секунд окрасился в коричневый цвет, труба эта, кляксы и пятна. И боль… Бля-я-я, да когда это кончится, трах-тибидох?!
-Всё-всё-всё… - доктор Аня стала гладить мое лицо, пока персонал убирал и отодвигал все аппараты и предметы. На этот раз я лежал дольше обычного, минут десять, и доктор Аня поглаживала меня по лицу. Наконец глаз заклеили. – Встаем потихонечку…
Встал, слез, поблагодарил персонал оперблока, вышел в тамбур. Одел шорты, очки, вышел из операционной, потихоньку побрел в палату, отказавшись от сопровождения медсестрой: а что, дорогу знаю…
Дальше, как всегда: звонки маме и Тохе, несколько эсэмэсок корешам, пообедал, укол в вену, подрых немного. Ужин, капли в глаз, и опять ничегонеделанье.
А на следующий день меня выписали. Старшая медсестра принесла папку с моим талмудом:
-До девяти вечера можете остаться… А пока – в первый кабинет на осмотр и беседу.
О как… Прытко, однако. Ну, а с другой стороны, сколько можно валяться-то? Похоже, что я сюда уже не вернусь, все три инъекции по квоте выработаны, глаз более-менее видит, пора и откланяться…
Однако, доктор Аня, осмотрев мой многострадальный глаз, огорошила:
-Ну что… Всё у вас идет хорошо, но как бы недостаточно хорошо. Поэтому я считаю нужным провести контрольную инъекцию. И мы с вами ее проведем. Предваряя ваш вопрос: протокол оформлять не нужно, квота будет оформлена по полису ОМС. Как бы там ни было, но мы вас обязательно вызовем. Вопросы?
-Есть вопросы… - я с силой потер лоб, пытаясь сформулировать. – Вот как бы смотрите, да? После контрольного выстрела в глаз (доктор Аня рассмеялась) возможна ли пересадка хрусталиков? Или мне про это лучше даже и не мечтать?
-Ну почему же? Лично я в этом не вижу никаких проблем. Но с момента четвертой инъекции должно пройти не менее полугода, чтобы все реакции прошли в нужном темпе, и всё чтобы зажило как нужно… Потом – да, можете заняться и этим вопросом.
-У вас? – спросил я.
-Можно и у нас, это уже вам выбирать. А пока езжайте домой, реабилитируйтесь, лечитесь, восстанавливайтесь. Всё, счастливо…
Я многое ей хотел сказать… очень многое… но какой-то внутренний стоп-кран сработал, рожу, как всегда, перекосило, я прикрыл рукой челюсть, и выдавил из себя:
-До свидания! Спасибо вам…
И вылетел из кабинета, про себя яростно и холодно думая: я вам, доктор, один хрен, кое-что всё-таки попробую сделать, раз уж у меня не получилось по-человечески поблагодарить вас словесно, вербально, так сказать… Бля буду, наизнанку вывернусь, но сделаю.
Ну и всё. Собрал сумку, поехал на вокзал, полтора часа простоял в очереди, но билет на поезд не взял, не было их от слова совсем - сезон отпусков. Пошел на автовокзал – та же самая песня, ни до Барнаула, ни до Новосиба билетов нет. Не хочет меня Томск отпускать… Звоню Тохе: так, мол и так, не могу уехать. Он такой: сейчас я пару звонков сделаю, и тебе перезвоню. Перезванивает: сейчас за тобой такси приедет, будешь ночевать у тещи, получится – увидимся, не получится – завтра увидимся, когда на работу пойду. Подъехал «ниссан-санни» (вообще ни о чем корыто…), пятнадцатиминутная поездка, и я у Тохиной тещи.
Всё нормально, переночевал, утром дошел до Тохи, подождал его у подъезда, вышел он, и почапали мы с ним на остановку, попутно обсудив кое-какие дела… На ПАЗе – до автовокзала, взял билет до Барнаула, три часа сидел ждал. Автобус «скания», старый уже, в салоне духотища, половина воздуховодов отломано, кондер начинал работать только после набора скорости примерно под 90 км/ч. Остановка под Болотным, еще две – в Сибе, в аэропорту и на автовокзале, остановка у огромного комплекса на стыке Алтая и НСО, и наконец - Барнаул, 11 часов пути позади. Только вылез – о, наш «транзит» стоит, через три минуты отправление. Попросил водилу и кондукторшу меня подождать, сгонял в кассу, внаглую без очереди (а она там как в Мавзолей была) взял билет, и покатил я до дому до хаты…
Как бы пока на этом мои приключения по восстановлению зрения временно приостановились.
Какое-то интересное продолжение должно быть, но не скоро. А пока – включен режим ожидания…
14
Которое растянулось аж на пять месяцев, в течении которых не произошло ничего такого вверхтормашечного. Это если не считать двух заседаний суда в Барнауле и появления на моей могучей богатырской груди еще одной татуировки: солнце с 12 протуберанцами, а внутри него – моя группа крови с резус-фактором. Есть задумки насчет еще пары татух, но это будет нескоро, если вообще будет…
Звонок из Томской клиники протындынькал, как всегда, – неожиданно – первого ноября. Женский голос сообщил, что мне назначена госпитализация на 23-е число. Ну, нормально, самое то по времени, чтобы пройти медкомиссию у себя и смотаться в Барнаул за данными тонографии и эхобиометрии. Значит, у доктора Ани всё срослось, не забыла она про меня, такого прибабахнутого…
А вообще, получилась цепочка совпадений, которую можно истолковать двояко, а то и трояко. Еще будучи в Томске третий раз, я через одну медсестру узнал, когда у доктора Ани день рождения – в начале октября. Я ведь сам себе пообещал сделать д-ру Ане подарок, и решил подбаяниться к ее ДР. Долго рыскал по инету, пытаясь найти что-нибудь подходящее – не нашел. Спустя некоторое время в башку стукнула идея, которая после некоторого обдумывания мной же была признана без ложной скромности гениальной. Посоветовался с одной давней подругой-другом – та была в экстазе от моей затеи (попутно она захотела раскрутить своего мужа на то же самое). И я начал искать людей, могущих это сделать настолько профессионально, насколько это в принципе возможно…
Я задрал в усмерть этих людей, найденных по инету, я замучил исполнителей в Саратове и Томске, добиваясь от них предельного совершенства, наверняка они меня проклинали и материли кто во что горазд, но в оконцовке из-под их рук вышел шедевр, достойный экспозиции на ВВЦ. В назначенное время курьер позвонил мне:
-Доброе утро! К сожалению, получательницы нет на месте. Что будем делать?
-Повернитесь лицом к двери, - говорю. – Что написано на двери кабинета справа?
Ну, проверка, конечно… Курьер не соврал, он был там, где надо было быть.
-Вот туда и отдайте, - говорю. – Получательнице обязательно вручат посылку, едва она появится.
-Вы уверены?
-Абсолютно.
-Фотоотчет делаем? – поинтересовался курьер.
-Нет. Просто отдайте пакет хозяйке кабинета, и всё.
-Хорошо, я вам перезвоню.
Минут через пять он перезвонил, доложил о выполнении заказа. Вот теперь всё, теперь я мог спать без дерганий. Однако, через несколько дней мне позвонил адвокат, настоятельно порекомендовав связаться с клиникой для выяснения вопроса о сроке госпитализации.
-Я всё понимаю, но я должен выработать стратегию поведения в суде, исходя из того, будешь ли ты присутствовать на судебном заседании или нет.
Ну елы-палы, и куда звонить? Пофиг, думаю, потом ей всё объясню, чтоб не думала про меня плохого. И написал смс на номер телефона, который дала мне доктор Аня, когда надо было выслать копию не взятого мной вовремя направления. Она ответила через несколько дней, тоже смс-кой: мол, благодарю за подарок, я была поражена, мы вас вызовем в конце ноября.
Ну что, всё понятно, всё предельно ясно… Как и следовало ожидать, и ни хрена тут не поделаешь…
Я и говорю, что подарок можно было расценивать как взятку или как лишнее напоминание о себе. Что не было ни тем, ни другим. Было желание сделать приятное доктору Ане, только и всего. И да, в какой-то мере эта была простая человеческая благодарность за ее нелегкий труд.
15
После томского звонка я немедленно оповестил о датах моего отсутствия, с 22-го по примерно 30-е ноября, адвоката, маму, и еще семерых людей, пристально следящих за моими, так сказать, приключениями и перемещениями, включая Тоху и Славика. И после ноябрьских праздников покатил с кумом в Барнаул на его «ладе-калине», этом неказистом недоразумении, всегда вызывавшем у меня двойственные чувства. В принципе, собрана «калина» неплохо, по трассе летит только в путь, надежность самую чуточку прихрамывает, но не критично. Но, етить вашу ж мать, дизайнеров и проектировщиков экстерьера! Если седан выглядит еще куда ни шло, то хэтчбек и универсал – ни в звезду, ни в свастику. Нет, ну честно, двадцатилетние обмылки «ниссанов» - и то приятнее выглядят. А уж когда на свет появилась рестайлинговая «калина»… Я думал, что хуже уже быть не может, ан нет, вновь воспроизвели очередного монстрика.
Обследования пройти в этот раз не удалось. Там получилась полная неразбериха, связанная с моей самонадеянностью. Еще и врачи на Советской немного взбунтовались из-за того, что врач Тома меня постоянно вклинивала без очереди. В общем, пришлось ехать обратно домой, брать направление на платное обследование, звонить в регистратуру, записываться на эти обследования, и ехать через несколько дней к назначенным дате и времени.
Вообще, на Советской, 8 царит форменный беспредел. Это изначально государственная поликлиника, обязанная лечить и обследовать пациентов бесплатно по полисам ОМС. И за это люди в белых халатах получают от государства зарплату. Однако, помимо этого – все процедуры, все операции, и даже простой стационар – за деньги, и весьма ощутимые деньги. То есть, получается, что эта клиника присосалась к двум дойным коровам: госбюджету и клиентуре. Я не знаю, как с этим делом обстоит в других городах, но в Томской клинике такого бардака нет, насколько я мог понять. Там всё – еда, места в палатах, некоторые обследования и операции – за счет федерального бюджета. Да, врачи подрабатывают консультациями и операциями, но в других, частных, клиниках, и не в ущерб основной работе. А на Советскую, 8 пора уже прокуратуру с налоговой инспекцией и прочими хмурыми ведомствами приглашать для вдумчивой проверки всего и всех. Впрочем… Бесполезно. Крышует эту богадельню кто-то высоко сидящий в верхах, это азбука. И лично я думаю, что раз Россия идет по капиталистическому, вроде бы цивилизованному пути развития, то пора государству скидывать с баланса все больницы и поликлиники в руки их персонала, оставив лишь медицинские НИИ и ВУЗы. И пусть во всех больницах будут советы директоров, управляющие и всё остальное сопутствующее. Но при этом обязать врачей под страхом уголовного наказания брать с определенной категории людей льготную оплату за медицинские услуги взамен на налоговые послабления. Надо будет как-нибудь со своим юристом поговорить на эту тему, глядишь, и получится какая-никакая польза для всех, кто честно хочет работать и получать квалифицированную медпомощь. Вдобавок больницы будут избавляться от врачей-халтурщиков и медсестер-халявщиц. А там, глядишь, со временем изменится в лучшую сторону отношения между персоналом и больными…
Снова приехав на Советскую, я на этот раз прошел обследования без сучка и заусеницы. Ну, чутка побарахтался во время прохождения процедур, но врач Юля и врач Вита (на этот раз не применявшая ко мне никакой мистики – а ведь она меня вспомнила по скрюченным рукам) властно-ласковыми голосами, как это умеют делать хорошие врачи, успокаивали меня (больно не будет!), сняли с моих глаз показания не в пример быстрее, нежели в предыдущие разы. Дома я прошел остальную медкомиссию, тоже без проволочек. Трижды проверив наличие всех необходимых документов, пошел покупать билеты на автобусы. Поезд отпадал изначально из-за даты, так что до Барнаула – на «транзите», оттуда и до Томска – на стареньком и изрядно потрепанном российскими дорогами «хёндэ» невыясненной модели. Судя по всему, будучи новым, этот автобус по всем параметрам спокойно тянул на пять с минусом, а в нынешнем состоянии – на три с плюсом. Ничего, доехали с относительным комфортом, но из-за уже зимних дорог в Томск въехали на час позже. Заранее попросив водителя сделать остановку на «Лагерном саду», я там и вылез, и чуть-чуть приохренел. Если сами дороги Томска были относительно чистыми и сухими, то тротуары – сплошной «праздник» для травматологов, идти приходится крайне осторожно, тротуарная плитка утыкана ледяными наростами. Навернуться или вывихнуть ласту – как с добрым утром… Ничего с этим не поделаешь, стопроцентная влажность воздуха, да и наличие реки Томь поблизости сказывается.
Доктор Аня встретила меня своей обворожительной улыбкой, прям как старого знакомого. Внутри меня организм чуть-чуть трепыхнулся, но ментальная, так сказать, новая броня все эти трепыхания быстренько погасила. Лицо уже не перекашивало, на вопросы отвечал четко, объяснения давал внятно и развернуто. По документам всё было в порядке, так что положили меня без проблем. Как и в прошлые разы, тут же прогнали через несколько обследований, и вот тут я понял, что многие из отделения знают меня по фамилии как человека, сделавшему подарок доктору Ане. Никто в открытую, конечно же, ничего не говорил и не спрашивал, но по улыбкам и глазам врачих и медсестер было и так всё понятно. На подарке я попросил исполнителей сделать кое-какое пожелание и фамилию-имя меня… Значит, большинство видели мой презентик, не выкинула доктор Аня его на помойку. Мелочь, а приятно…
Наконец, она вызвала меня в кабинет. Но не в свой, а в ординаторский. Как я и думал, после еще одного осмотра глаз она сказала:
-Тянуть не будем, поэтому сейчас идите к медсестре на пост для укола, и сразу же – в оперблок…
Через десять минут я уже в одиннадцатый раз за всю жизнь укладывался на оперстол. Конечно же, бригада молча «оценила» мою черную еще татуху, но никто и слова не произнес: понимали, что они мне не жена и не мама, и что мое тело – мое дело… Подготовка пошла по накатанной колее, описывать не буду: надоело. А вот само введение инъекции не заладилось с самого начала – свое тело я контролировал, оно лежало нормально и неподвижно, но зато сам глаз как с ума спрыгнул, не реагируя на команды мозга, вращался и дергался сам по себе…
-Ну что вы как первый раз? – это доктор Аня. – Вниз неподвижно смотрите!
-Пять месяцев прошло, - процедил я. – Как бы уже отвык…
Она смогла провести процедуру только с пятого раза, и мне эта неподвижность глаза далась ой бля как нелегко. Как бы я не был привычен к разного рода боли, но окончательно к ней еще никто и никогда не привыкал, это попросту невозможно. А уж ожидая боли, тело начинает сопротивляться заранее помимо воли. Тем более прошло пять месяцев, тут никакое моральное накачивание самого себя не поможет…
Доктор Аня долго гладила мое лицо, что-то спрашивала, я что-то там такое отвечал. Наконец с меня сняли простынь, и кто-то присвистнул:
-Не вены, а канаты прям… Расслабляйте мышцы, молодой человек, и аккуратненько вставайте… Голова не кружится? Не тошнит?
-Нет, всё нормально, - я потихоньку сел, только теперь почувствовав почти деревянное мышцы. Напрягся я, конечно, нехило, как будто на турнире бодибилдеров, надо расслабляться, пока судорогой где-нибудь не скрутило.
Ага, обошлось. Из оперблока, одевшись и поблагодарив медиков, вышел почти нормальным шагом. Сука, думаю, крови сейчас в глазу, поди, пять свежих дырок от иглы, надо полагать…
Вырубился влёт: вторые сутки не спавши. Часа через два разбудила медсестра:
-Пройдите в первый кабинет на осмотр, - и сняла с моего глаза повязку.
Зайдя в кабинет, я с порога бухнул:
-Ну что, на колени вставать? Головой об пол биться?
-Эт-то еще зачем? – тонкие брови доктора Ани встали домиком.
-Затем чтобы покаяться… Честное слово, сам от себя такого не ожидал, простите.
-Да ладно вам, я уже всё забыла. Присаживайтесь, посмотрим вас. Как вы на этот раз перенесли процедуру?
-На этот раз, - я ухмыльнулся, - могу с гордостью сказать, что мне уже не привыкать.
Она удивленно засмеялась, потом осмотрела глаз, и сказала:
-Ну что, всё нормально у вас, патологий и отклонений я не вижу. Значит, я вас оставляю на выходные, в понедельник я вас осмотрю, а во вторник, между десятью и одиннадцатью утра, я вас выпишу. Если вдруг возникнут какие-то болезненные ощущения или еще что-то, немедленно оповещайте дежурную медсестру, она вызовет дежурного врача, который по обстоятельствам, либо назначит вам что нужно, либо вызовет меня… Уколы в вену на этот раз делать не будем, капли – два раза в день. Отдыхайте, восстанавливайтесь. Вопросы?
-Личного характера, если можно… - после ее удивленного кивка продолжил. – Почему вы подарок мой прячете на подоконнике, жалюзями прикрыв?
-Я его не прячу. С чего вы взяли?
-Ну так повесьте его на видное место, рядом с часами, хотя бы…
-Нет, - доктор Аня произнесла это так, чтобы и меня не обидеть, и свою точку зрения отстоять. – Это кабинет, понимаете? Это деловое официальное рабочее помещение, просто он не будет здесь смотреться, понимаете? Я вам очень благодарна за этот подарок, я была просто ошарашена им, но пусть он стоит где стоит.
Я пожал плечами:
-Вы вольны делать с ним что угодно. Мне просто очень хотелось сделать вам приятно, и я надеюсь, что мне это удалось. Люблю я женщин удивлять…
И выскользнул из кабинета, оставив ее, искренне и от души смеющуюся.
16
На улице зима, никуда не сходишь и не прогуляешься, тем более что верхнюю одежду и обувь конфисковали в пользу гардероба в подвале. Тоха, загруженный семейными и рабочими делами и заботами, за всё время приехал лишь раз, и то попутно, и то в воскресенье, и на полчаса.
Тем же вечером я учудил…
Сидел это я в кресле в своей палате (эти кресла раньше стояли в коридоре вдоль стены, потом их решили раскидать по палатам, видимо с целью увеличения свободного пространства коридора), вяло удивлялся, отчего же нет в глазу колышущейся черной кляксы, со временем сужающейся до точки в правом нижнем углу.
Оба-на… А это уже не есть чох якши… Таракан, сука такая мерзкая, по косяку ползет… Я плавненько так снял с левой ноги шлепанец, одним плавным движением оказался возле двери, и со всей дури обрушил импровизированное оружие возмездия на черное существо. И еще раз, и еще…
А тому похеру, ползет себе и ползет. Я стою такой в позе Конана-варвара с поджатой ногой, сжав обеими руками тапок как меч, ничего понять не могу. Мужики-соседи на меня вытаращились:
-Лень, ты чё?
-Таракана пытаюсь зажмурить, - говорю. – А он, падла, не жмурится…
-Да нет там ничего и никого, ты чё…
Я рывками посмотрел туда-сюда, вверх-вниз, вправо-влево – таракан был везде, куда бы я не смотрел. Глянул на свою ладонь, и тут до меня дошло, что никакой ползающей мерзости и в помине нет, а есть возникшая в глазу прямо по взгляду черная огромная точка.
Тьфу, бля… Один мужик спросил:
-Чё, точку увидел? – он уже второй раз по такой же хрени, что и у меня, лежит. Киваю. – За таракана принял? Бывает, чё…
Вся палата грохнула, конечно. И тут к нам пожаловали гостьи: две молоденькие худенькие девочки в очках и белых халатах. Первокурсницы СГМУ, стопроцентно, почему-то подумалось мне, зубрилки-ботанички, вон как глаза фанатично горят жаждой познания…
-Здравствуйте! Не помешали? – после нашего общего заверения, что нет, одна из них продолжила: - Мы проводим социологический опрос по заданию одной фармацевтической компании…
Ага, думаю, ваш куратор за этот опрос лавэ отхватит, а вам это просто зачтется, дурочки наивные.
Одна из девочек села рядом со мной в кресло, спросила мое имя, возраст, род занятий. Потом задала такой вопрос:
-Как вы относитесь к клиническим испытаниям на животных?
-Насквозь отрицательно, - говорю.
-Почему? Если это для пользы людей…
Ну, тут меня прорвало, и я закатил речь:
-Вас как зовут? Ольга? Очень приятно, Оля. Я несколько коряво буду излагать свои мысли по этому поводу, ну такой уж я, в универах не обучался… Так вот. Насколько я понимаю, клинические испытания проводятся на мышах, обезьянах и прочих неразумных существах, так? Я ни разу не гринписовец, но что эти животные нам, людям, плохого сделали, если в лабораториях их подвергают таким мытарствам? Это первое. Второе. Эти животные разговаривать не умеют по природе своей, и какие они ощущения испытывают, рассказать не смогут. Третье. Человеческий организм и организмы животных – это по сути разные вещи, не те пропорции в размерах, в метаболизме, в строении. Я прекрасно понимаю, что без испытаний никак не обойтись. А вы знаете, сколько по тюрьмам и зонам за счет бюджета государства сидят убийц, насильников, садистов и прочих маньяков? Много, Оля, очень много. Вот вам готовый материал для исследований и испытаний. Сдохнут – хер с ними, они и так пулю в затылок или электрический стул с виселицей заслужили. К сожалению, у нас до сих пор не отменили мораторий на смертную казнь, а давно уже пора, ой как давно… Не сдохнут – ну послужат на благо обществу, скинут им отсидку. А вообще, фармацевтическим корпорациям не составило бы вовсе уж титанических усилий ПРОДАВИТЬ в высших эшелонах власти отмену моратория на казнь. И каждому кандидату на упокой можно будет предоставить выбор: или сразу казнят, или идешь подопытным кроликом с заменой казни на продолжительное заключение. И пусть делают выбор, как в демократических государствах и положено. И в природе будет относительный баланс, и общество будет ЧИЩЕ... Ну, как-то так…
Первокурсница Оля смотрела на меня квадратными глазами: ну, я же распалился, разжестикулировался, тут еще и лицо багровым стало, да и глаз этот кровавый…
-Я… - она прокашлялась, - Извините… Я поняла ход ваших мыслей… Можно еще один вопрос?
-Да хоть несколько.
-А вы бы сами согласились на клинические испытания? При условии оплаты, разумеется…
-Оля, вот смотрите… Мне жутко мешают жить полноценно всего две болезни: ДЦП и весьма плохое зрение. По лекарствам и исследованиям от этих гадостей я бы хоть сейчас подписал соглашение, но с одним-единственным условием. Если меня вылечат от ДЦП и у меня будет хорошее зрение – я за это даже денег не возьму ни копейки: будучи здоровым, я найду сотни способов неплохо зарабатывать. А вот если я останусь парализованным и слепым, то тогда наряду с соглашением я подпишу разрешение на эвтаназию… Я и так всю жизнь…
Вот тут мой голос предательски сорвался, и взгляд у меня на несколько секунд вновь стал стеклянным, Оля даже чуть-чуть шарахнулась. Я справился с собой, улыбнулся ей:
-Извините, переволновался немного.
-Интересное у вас мнение, - Оля встала. – Спасибо за уделенное время.
-А приходите еще с какими-нибудь опросами, - я откровенно ухмылялся. – У меня таких мнений, интересных и неординарных, цельный железнодорожный состав.
Встал, потянулся, собрался идти курить. И заметил, что сосед слева, аналитик из ЦБ, как-то не так на меня смотрит.
-У меня что, ус отклеился? – спрашиваю у него. – Или ширинка не застегнута?
-Да нет. Просто я внимательно твои слова слушал, хотелось бы пообщаться. У тебя внутренняя суть с твоим внешним видом не состыкуется.
-Да я вообще катахреза ходячая… Сейчас покурить схожу, и можно будет пообщаться…
Умнейшим собеседником оказался этот самый аналитик из ЦБ, мне б его мозги. Интеллектуально развитый всесторонне, музыкально подкованный от классической музыки до хип-хопа (у нас с ним совпали вкусы касаемо Дип Фореста и Милены Фармер, от чего приодурели оба: ладно мне пятый десяток пошел, но аналитику-то уже - до пенсии пару лет осталось), в политике шарит не хуже самих политиков (причем ни разу он не высказывал какого-либо совета по поводу обустройства страны в частности и мира в целом), во всех электронных гаджетах разбирается не хуже иного программиста, и даже в медицине понимает не хуже какого-нибудь ординатора. В общем, если бы не беседы с ним, быть мне сбрендившим от скуки. Я за эти дни столько информации получил от цэбешника, сколько в школе за одну четверть не впитывал. Ну, и от меня он услышал и узнал кое-что, о чем даже и понятия не имел. Например, аналитик вообще не разбирался в автомобилях, в обувном деле, в оружии, и еще я ему назвал парочку своих музыкальных пристрастий, одно из них он отверг с порога (Цоя вообще не воспринимает никак), а вот касаемо Кристофера фон Дейлена я цэбешника всерьез заинтересовал…
Аналитик был уверен в том, что высадка американцев на Луне является одной сплошной туфтой, что не было их там сроду, а все якобы снятые на спутнике Земли кадры являются поделкой одной из студий Голливуда. И приводил в доказательство доводы из физики, астрономии и сопромата. Той же грандиозной лажей он назвал и шумиху вокруг марсохода «Кьюриосити» с его фотографиями, якобы снятыми на Красной планете… Цэбешник очень скептически относился к экспансии Китая в Россию, и приводил доводы уже из биологии, особенностей культуры и быта китайцев, а также особенностей их пищеварения и прочего метаболизма с психологией. Высмеивал он и «Проект «Венера»», особенно ту часть, касающуюся альтернативным видам источников энергии: силы ветров, солнечная энергия, энергия приливов и отливов. Конечно, говорил аналитик, Жак Фреско – великий человек, но он чистой воды теоретик, и все его проекты работать будут – если воплотятся в реальности – хорошо если через раз. Далее шли доводы: климатические условия того или иного региона, сейсмологические аспекты, непостоянность той или иной альтернативы ввиду всего вышеперечисленного. Хорошо бы, говорил он, если ученые нашли бы способ синтезировать нефть и газ достаточно массово и дешево, но пока что это проходит по разряду научной фантастики. В общем, слушать его было интересно и познавательно.
Но у аналитика имеется один-единственный пунктик насчет политики: так называемая теория всемирного заговора против СССР, а затем и РФ… Он на полном серьезе утверждал, что нынешний Путин – это и не Путин вовсе, а хорошо натасканный двойник, а настоящий ВВП или отошел от дел, или умер в 2004 году. Доказательства? Конкретные изменения внешности президента на данный момент по сравнению с 2004 годом хотя бы… Что Ельцин умер в августе 1996 года на операционном столе во время аорто-коронарного шунтирования, и последние четыре года «ельцинского» правления стране и миру являли… кого? Двойника, садись, Леня, пять… Что все без исключения президенты, канцлеры и премьер-министры работают на одну-единственную спецслужбу в США. Нет, это не широко известные в мире ЦРУ, АНБ, ФБР, или мало знакомая РУМО… Нет, она настолько засекречена, что и названия у нее не имеется, просто – Спецслужба, во главе которой стоят четыре человека, находящиеся в Британии (косвенное доказательство тому является выход Англии из Евросоюза)… Что из России вывозится в пользу той же Спецслужбы материальных ценностей на сумму свыше ста миллиардов долларов ежегодно… Что всё это гадство началось примерно с вознесения на пост Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова, и что его якобы внезапная смерть была подстроена, вместо бывшего главы КГБ был похоронен двойник, а сам Андропов рулил страной из-за кулис по распоряжениям этой самой новоявленной Спецслужбы (то есть она возникла после февраля 1984 года)… Что Сталин умер не по своей воле, а его отравили партийные чиновники совместно с американцами же: первые были озабочены предстоящими изменениями в КПСС, по которым партийцы лишались всякой власти на всех уровнях, занимаясь лишь пропагандой и агитацией, а вот янкесы были встревожены Операцией «Гроза», задуманной Сталиным…
Ну, положим, насчет смерти Сталина и упомянутой «Грозы» я читал не раз, и в принципе с этой версией согласен как с наиболее логичной, учитывая приход во власть Хрущева, последующую чистку в верхах – да и во всех инстанциях – от сторонников Иосифа Виссарионовича, и началом строительства аэродромов подскока на Чукотке незадолго до смерти Сталина.
Про Луну и Марс – хрен его знает, если откровенно, янкесы любят факты подтасовывать, обильно приправляя их откровенной брехней, чтобы их все боялись и уважали как сверхдержаву. Ну ладно – высадка на Луне, тогда между США и СССР шла «холодная война» и была гонка вооружений, тогда пиндосам имел смысл про высадку открыто и нагло соврать. Но вот сейчас-то про Марс – зачем? Какая им выгода от пустой траты времени и финансов?
Вторжение Китая… Нет, конечно, силового военного нападения с артобстрелами, ковровыми бомбардировками и выбросом десанта и мотопехоты ожидать не следует, Россия гораздо раньше Китая вошла в «ядерный клуб», и в случае явной агрессии мы вмажем так (при наличии решительного человека в кресле президента, опять же), что население Чины сократится с полутора миллиардов до полутора китайцев в считанные минуты. А вот мирный, тихий захват под видом долгосрочных аренд обширных территорий России – это вполне по-азиатски. Потом уже не станешь наносить ядерные удары по своим же землям…
Насчет «Венеры» своя сермяжная правда в словах аналитика была: и солнце не всегда светит для солнечных батарей, и ветра не всегда дуют для ветряных электростанций, да и приливы-отливы тоже происходят лишь периодически, а не постоянно. Тем не менее, этот проект нужно запускать и развивать, а там, глядишь, чьи-нибудь светлые головы да и додумаются до чего-нибудь революционного…
Признаться честно, в политике я – деревянное дерево. И про Путина-двойника, про Спецслужбу и всё остальное я впервые услышал от аналитика, который утверждал чуть ли не с пеной у рта, что он это вот всё не с бухты-барахты выдумал, а пришел к таким неутешительным выводам путём составления аналитической записки для самого себя. Благо, добавлял он, имею доступ к кое-какой секретной информации, работа такая… Хрен его знает, откровенно говоря, я не знаю, что по этому поводу думать. Может быть, и вправду весь мир летит к чертям, а может, у человека просто-напросто идея-фикс. Путин сам на себя не похож? А кто сам на себя похож спустя 13 лет? Посмотрите сами на свои фотографии в 2004 году и в 2017-м. Есть разница? И потом, если Путин-два работает на эту самую Спецслужбу, то нахера, спрашивается, резню в Чечне остановили, армию и флот чуть ли не с колен подняли? Зачем тогда вся бодяга с Олимпиадами, Крымом, Сирией? И вообще, какая глобальная задача у этой Спецслужбы? Какие сверхцели преследует окопавшаяся в туманном Альбионе четверка кукловодов? Ради чего вообще ВСЁ ЭТО? Вот на эти вопросы аналитик ответить не смог, посетовав, что и сам пока не докопался до сути…
Да и в рот им всем ноги, думаю, сношайся оно всё трехфазным электричеством… У меня и без того новая головная боль появилась: был очередной осмотр на следующий день после инъекции доктором Аней. И была беседа…
Всё, что у меня произошло с глазом – генетическая наследственность. Кто-то из моих далеких предков (а тот – от еще более древних пращуров) имел такую же заразу, от которой я на данный момент и лечился. Вот только неведомые мне предок и пращур наверняка ослепли постепенно и качественно, потому что лекарство – ингибитор ангиогенеза Эйлеа – был изобретен, клинически испытан и введен в офтальмологию буквально лет семь назад. И мы с вами, тихо говорила доктор Аня, будем проводить эти инъекции до тех пор, пока не убьем эту…(далее последовала высокопробная чистейшая офтальмологическая феня, из которой я, разумеется, ни фига не понял). Приборы и обследования показывают определенный прогресс, но об окончательном успехе говорить пока рано…
Когда мы с аналитиком уставали от бесед, я у него просил планшет, чтоб пошарить в инете. А в этот раз меня разобрало нехилое любопытство: из чего состоит этот самый ингибитор ангиогенеза? Что в нем такого намешано, до чего не могли додуматься в старину? И можно ли его как-то улучшить? Я не химик, конечно, не травник и не офтальмолог, ну а вдруг что-нибудь в голову стукнет? Мало ли…
Полез искать… Нашел. Химические названия не запомнил, но в мозг твердо впечатался один компонент – афлиберцепт, созданный из клеток яичника китайского хомячка…
Перечитал еще раз – нет, не показалось. Впал в прострацию. Задумчиво почесал затылок. Пошел покурил. Перечитал снова.
Это что получается?! Что во мне теперь плавает ДНК китайца-хомяка?! Блин, ну ладно бы клетки волка там, или медведя какого, пусть даже белого, или еще какого-нибудь не менее благозвучного зверя, а? Нет. Клетки. Яичников. Китайского. Хомячка. Интересно, чем это русские хомяки не подошли, яйца, что ли, менее продуктивные? Ну, понятно теперь, почему эти ингибиторы такие дорогущие. Это ж охотникам надо переться в китайскую степь, это же надо исхитриться изловить узкоглазых хомячков, да желательно побольше… Их же еще выкурить надо из нор, они же не дурачки добровольно сдаваться на медицинские нужды… А они же, паскуды, визжат и царапаются, они же своим обостренным хомячьим инстинктом чуют, что им кранты, что им придется евнухами стать… У хомячков же нет такого уж дикого желания полуслепым людям помогать… Да и потом, их же нужно транспортировать в Германию, доставить в спецлабораторию, усыпить, а потом уже яйца у них отрезать для создания этого самого афлиберцепта… Кстати, а чем человечьи яйца не подходят для создания данного препарата? Или никто и не задумывался над этим вопросом?..
Поделился своими мыслями с аналитиком, ржали с ним как обкуренные.
И только мы с ним оторжались, как грянуло: «ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА! НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ ПОМЕЩЕНИЕ!» Я аж умилипся форменным образом: сучара неисправная, ты до сих пор орешь? И остался лежать на своей койке, когда как соседи по палате, кряхтя и матерясь, стали собираться эвакуироваться.
-Мужики, - говорю, - спокойно. Ложная тревога. Я здесь уже не впервые, так что знаю. Сейчас медичка отключит этот ящик, и всё…
Блин, думаю, ну неужели нельзя эту сигналку как-то наладить или вообще заменить? Или у клиники денег на такую «мелочь» нет?
Аналитик зло процедил:
-А если у кого сердце не выдержит? Кто отвечать будет? Давно бы уже привлекли установщиков… Отвечаю, схожу к заведующей, потолкую за это безобразие…
А народ из других палат вовсю ломился к выходу из отделения. Однако дежурившая в тот вечер медсестра шустро подлетела к динамику, отключила его и, еле-еле успокоив пациентов, стала налаживать толпу обратно. Народ, естественно, возмущался и негодовал, кто-то пообещал написать жалобу прокурору, кто-то – главврачу, кто-то – вообще мэру Томска…
Так же в инете я решил найти информацию касаемо стандартного количества инъекций, а также их реальной стоимости. Нашел, особого труда это не составило. Курс состоит из шести инъекций (а не из трех, как мне в Сибе говорили), стоимость каждой инъекции варьируется от 30 до 35 тыров… Опять непонятно, почему в Сибе же сказали, что стоимость ТРЕХ инъекций – 180 тысяч? Ладно, думаю, надо будет потом у доктора Ани за все эти неясности спросить…
Выходные прошли, глаз мой никаких проблем не доставил, и в понедельник доктор Аня вновь вызвала меня на осмотр.
-Как у вас дела? – спросила она, когда я вошел в кабинет, поздоровался и уселся за прибор.
-Покой и безветрие, - говорю. – Тишина и симметрия…
-Что??? – она посмотрела на меня недоумевающее. – Господи, откуда вы такие слова-то знаете?
Вот это да, думаю. Вот это ты меня обидела…
-Доктор, - говорю ей эдак вкрадчиво. – Это я с виду дебил. На самом деле я человек эрудированный. Не надо обо мне судить по внешнему виду. Не надо…
Потом мы с ней поговорили. И про яйца хомячков, и про подарок, и про мои судебные дела, из-за чего я спрашивал у нее смс-кой о сроках госпитализации.
Она слушала очень внимательно. Потом выразительно покачала головой:
-Я смотрю, у вас «веселая» жизнь…
-Ну, так-то – да. По крайней мере, нескучно я живу. Вы мне вот что скажите… Что дальше?
-А что дальше… Дальше мы вас вызовем только на следующий год, и не раньше марта-апреля, потому что на этот год мы все квоты выработали. И сколько их дадут на следующий, будет известно не раньше февраля. Потом предстоит бюрократическая рутина – аукционы, тендеры, заявки, закупки, распределения… И только потом мы начнем делать вызовы пациентам, и вам в том числе.
-Ясно. На выписку – завтра?.. Ну что, не буду вам мешать, я смотрю, у вас бумажной работы – непочатый край… Спасибо вам за всё! И простите, если что не так… До свидания!..
Умнейшая всё-таки женщина… Я два раза пытался в разговоре подвести ее к той мысли, что она мне небезразлична. И только я рот открывал произнести признание, как она мягко и ненавязчиво уводила беседу в сторону. Ну, такую этуаль наверняка не одну сотню раз – а то и не одну тысячу раз – одолевали влюбленные в нее мужики. Умеет она и от ворот поворот дать, не обидев, и ПОСТАВИТЬ себя. Молодчинка, иначе бы она не стала той, кем стала… Но вот в одном-единственном я ей никогда не позавидую.
С вашего позволения, небольшая философская лирика. Даже если бы и существовала в мире такая возможность поменяться местами с любым из начальников, я бы в жизни ею не воспользовался. Категорически никогда, и ни за какие деньги. Попробую объяснить свою точку зрения.
Да, начальник – это власть, это положение, это большие деньги, это большие возможности, это крутые связи и знакомства, это обладание материальными благами, не снившиеся простым людям. Но мало кто задумывался об обратной стороне медали помимо ответственности за людей и дело, которое руководитель возглавляет.
У начальника нет искренних друзей, которым начихать на его положение, которые дружат с ним просто так, по-человечески. Прежде всего потому, что сам начальник, опьяненный ВЗЛЕТОМ, чаще всего забывает тех, с кем, как говорится, ползал. Практически всё его теперешнее окружение сплошь состоит из лизоблюдов и подхалимов, стремящихся урвать для себя какую-либо выгоду благодаря близости. Более того, внутри круга этих жополизов постоянно идет грызня за возможность быть осыпанным милостями. И что самое печальное, начальники чаще всего ведутся на откровенный подхалимаж, на завышение собственной значимости. Естественно, что и семья начальника купается в роскоши: ты что, попробуй семью шишки обойди вниманием, шишка не оценит и не поймет…
Вот только вся эта эйфория и радость обладания благами у начальника моментально проходит, стоит ему лишиться своего поста в результате каких-то закулисных игрищ, или просто выйти на пенсию. Любому теперь уже бывшему начальнику, привыкшему повелевать и властвовать, наступает верный и категорический мандец…
Куда-то вдруг девается вся эта орда закадычных друзей и собутыльников, клявшаяся в вечной дружбе. И если вдруг какой-нибудь хрен из орды попадется на пути бывшего благодетеля, то хрен этот делает стандартно две вещи, или-или: или делает вид, что в упор тебя не знает, или вдруг становится ужасно, прям до одури, таким уж занятым, что ему абсолютно не до тебя, хотя еще совсем недавно вставал на цырлы по свисту или жесту, в любое время года и суток…
Поверьте на слово, я знаю, о чем пишу. В советское время наша улица в народе звалась Буржуйской из-за высокой концентрации всевозможного, живущего на ней, городского руководства. Какие только начальники и директоры у нас не жили: тут вам высшее руководство милиции и госавтоинспекции, горводоканала и горэлектросети, горгаза и леспромхоза, автоколонны и районной больницы, УПТК и ДСУ, почты и прокуратуры, пожарки и строительных организаций, и даже кое-какие председатели профсоюзов, гор- и райисполкома, и парочка-тройка главбухов крупных предприятий…
И все они, будучи при должностях, цвели и пахли. Раньше… А сейчас большинство из них - кто дожил-таки до пенсии – больные, кое-кто спившиеся, и никому не нужные, старики… Кое-кто из них со мной вообще не общался, будучи на постах, но зато теперь, лишенные власти и подобострастия окружающих, они ведут себя со мной рядом так, словно свои в доску… Это печально, дамы и господа, это прискорбно. И именно поэтому я никогда и никому из руководителей любого звена не завидовал. И слава богу, что я никакой не начальник, не директор, не руководитель, иначе бы меня постигла та же участь…
17
Надо было ехать в Новосибирск, а не домой, надо было пытаться зарабатывать там деньги, пока есть возможность. Ну, я и дунул туда после выписки. Поскольку способ заработка был напрямую связан с автомобилями, то и мотаться по городу пришлось очень много, долго, и на разных машинах, что мне было только в радость…
Наездился я просто до одури, единственное, что плохо – не за рулем, а пассажиром.
Ездовая эпопея началась с корейского малютки-хэтчбека KIA-Rio-II. Вообще, именно про эту модель говорят, что она очень быстро ржавеет, а про вообще все модели КИА ходит устойчивый слух, что их двигатели имеют ровно семилетний ресурс, после чего движки можно смело выбрасывать, даже не пытаясь их ремонтировать. По-моему, это полная ерунда, насчет двигателей, а вот что касается кузовщины, то тут определенный резон имеется. Тем не менее, Рио – очень шустрый и юркий аппаратик, на ходу весьма комфортен, в салоне просторно для маленького хэтчбека, мне он понравился.
Следующим этапом была «Аврора» - бескапотный автобус производства КАвЗ. Прёт он очень динамично, неровности дорожного покрытия отрабатывает безболезненно для спины, но шумоизоляция оставляет желать лучшего. А мое место – 13 – реально было несчастливым: подлокотник отломан, спинка сиденья не регулируется по наклону, ремень безопасности заклинило, я на одном из поворотов чуть не вывалился с сиденья в проход…
Пару раз поездил на седане «Hyundai-Solaris», что собирается на питерском заводе ХММР. Ну что я могу сказать: не зря он является одним из лидеров продаж на российском рынке, не зря он активно используется таксопарками, не зря он в массовом порядке закупается МВД России для нужд ДПС. Вполне себе достойный агрегат в соотношении таких качеств, как цена, надежность и комфорт.
Ну, на фургончике Volkswagen-Caddy, равно как и на кроссовере Toyota-RAV-4 второго поколения, я и раньше ездил, так что эти машины мне были уже не в новинку. «Кадди» я бы себе ни за что не взял, абсолютно не мой типаж автомобиля, а вот «Равик» - это совсем другое дело, даже со «слабым» двухлитровым мотором.
На мерседесовских «цешках» раньше мне ездить не доводилось, но в этот раз опробовал десятилетней давности турбированный Mercеdes-Benz-C250. Машина разменяла второй десяток лет, большинство пробега намотала на русских дорогах, а вид и состояние – как у только что с конвейера. Конечно, и от вложений владельца много чего зависит, но и сама по себе «цешка» - очень крепкая тачила. На ходу – выше всяких похвал, очень нравилось мне на ней ездить, особенно на дальние дистанции, да под музыку «Энигмы» - м-м-м, ваще кайф…
Nissan Primera-Camino, двадцати годочков от роду, с двухлитровым мотором, в спортивном обвесе, как и следовало ожидать, оказался полной хренью в плане очень слабой устойчивости кузова к коррозии. Так-то на ходу машина неплоха: и рвет из-под себя, и на неровностях не козлит, и в салоне весьма удобно располагаешься, и управляется почти что идеально, но вот внешнее железо очень быстро приходит в негодность. Не взял бы я его себе. В отличии от Nissan-Almera последнего поколения, в котором меня поразило заднее сиденье, реально – чуть ли не анатомическое. Да и на ходу Альмера очень комфортна, что не удивительно: эта модель Ниссана является практически близнецом по ходовой части Рено-Логана. Вообще, альянс «NISSAN-RENAULT» я считаю самым удачным из всех ранее существовавших и ныне здравствующих. Очень удачное сочетание: Ниссаны хороши своими силовыми агрегатами и коробками, а Рено – один из лидеров по плавности хода и комфорту салонов. Скрещивание получилось не хуже мичуринского…
Isuzu-Bighorn, на котором я ездил лет не помню уже сколько назад, разительно отличался от того, на котором я несколько раз мотался по Новосибу. Во-первых, моторами: тот был трехлитровый дизельный, этот – бензиновый на 2,7 литра. Во-вторых, ходовка того Бигхорна была дубовой, этот же был лифтованный, отчего дорожный просвет получился едва ли не в метр, и езда на нем была очень мягкой. В-третьих, владелец бензинового Исудзу применил весьма кардинальные меры по улучшению внешнего вида: просто-напросто снял с него практически квадратный кузов, и на его место поставил кузов более мягких очертаний, и более вместительный - от Opel-Frontera. Результат – чох якши, зер гут и вери бест. Вот такой гибрид я бы себе с превеликим удовольствием взял, даже несмотря на его зверский «аппетит»: автоматическая коробка же впридачу…
На Toyota-Sprinter 97-го года километров десять поездил – гораздо лучше любой новой отечественной таратайки, ей-богу.
На Toyota-Mark-II примерно тех же годов выпуска (не «самурай» который, а после него) я уехал домой после недельного автомобильного шлынданья по столице Сибири. Вот были бы эти «морковники» переднеприводными – цены бы им не было. Я не говорю, что с классическим приводом эти модели Тойот плохие – вовсе нет, но на «передке» ездить как-то один хрен безопаснее, тем более что двигло с объемом 2,5…
Месяц прошел в реабилитации: капли в глаз, уколы - аутогемотерапия, это я ее у доктора Ани выпросил в качестве эксперимента, хуже бы не стало, а попробовать как средство для улучшения зрения стоило… А через месяц возникла надобность в еще одной «командировке» в Барнаул, практически перед самым Новым годом надо было ехать на контрольную проверку глаз, затем ехать на МРТ позвоночника (спина разболелась – хоть вешайся), и заодно – по своим судебным делам. Причем удалось договориться со всеми учреждениями так, чтобы все дела сделать в один день. И, вновь договорившись со знакомым таксистом на туда-обратно, поехали мы с адвокатом на Chevrolet-Cruze, но не на том, что седан или хэтчбек с левым рулем (их собирают в Питере и Калининграде), а на «прульном» субкомпактном псевдокроссовере (1,5 литра, автоматика, передний привод), он еще является аналогом Suzuki-Swift. По машине скажу одно: себе купил бы с удовольствием, нормальный аппарат, для города – самое оно. Результаты поездки были таковы. Судебную тяжбу, длившуюся без малого год, мы выиграли, и это было чудно. По глазам – приборы показали явное улучшение, что тоже было замечательно (яйца у «моего персонального» хомяка оказались не бракованными). МРТ же показало, что в районе пятого и шестого позвонков имеются две грыжи…
А-б-н-т-2017
© Copyright: Леня Милениум, 2018
Свидетельство о публикации №218090501577
Свидетельство о публикации №218090501577
Рецензии