Камни и люди. Глава 18

По существующим правилам, родители написали заявление в адрес директора училища Осипова с просьбой принять отрока, бывшего "архитектора" в группу обучающихся по специальности гранильщик алмазов. Выбора не было, поступить можно было только в группу огранщиков с обучением один год. Училище также готовило камнерезов, ювелиров, альфрейщиков — специалистов по расписыванию стен, и даже наборщиков для типографий, но в эти группы сроком обучения два года, набирали после 8-го класса. С директором состоялась беседа, и меня допустили к проверочным экзаменам по рисунку и композиции. С заданиями успешно справился.  Справился и друг мой Толя.
После экзамена возник вопрос с жильем. Училище общежитие не предоставляло. Возник вариант проживания у знакомых по поселку Харитоновых. Конечно, не у Валерия Михайловича, бывшего учителя физкультуры, но тоже еврейских корней.
Эти Харитоновы раньше жили на Изумруде, в одном доме с Мартьяновыми на улице Шахтерской. Хозяйка Рита, так ее звали на поселке, заведовала аптекой, которая располагалась в одной из комнат квартиры.  Я там бывал, когда покупал витамины «С» в пакетике из десяти таблеток и гематоген.

Теперь Харитоновы жили в Свердловске в двухкомнатной квартире в блочном доме на ВИЗе. Именно с этого завода  и начинался когда-то город Екатеринбург.
Спал на раскладушке в углу детской комнаты, вечером появлялся на чай, который оплачивался в счет проживания. Моя стеснительность и стесненность хозяев создавали скованность в отношениях. Папа, мама, двое детей, бабушка и жилец шестой по счету, для «хрущевки» многовато.
Учеба в училище началась с рассказа об алмазах. Вел его приватный мастер с ювелирной фабрики.
 - Из   всех  драгоценных  камней, уважаемые мастера, наиболее  ценным   считается  алмаз, - отметил преподаватель.  Он, чтобы вам было известно, переливается  всеми цветами радуги и тверже всех других  камней.  Слово  "алмаз"   происходит    от   греческого    "адамас",    что   означает "непреодолимый, непобедимый". У арабов на этот счет существует легенда. Вот послушайте:
 «Заспорило  как-то Золото с  Алмазом, кто из них на Земле самый знатный, самый сильный.  Меня, - сказало Золото, - отливают на короны  султанов, шахов и королей, царицы  носят  чеканные золотые запястья  на своих  холеных  руках, золотые  кольца  украшают их тонкие, подобные  тычинкам лотоса пальцы. Ты, Алмаз, лишь ничтожный придаток к  моей золотой славе.- Ошибаешься,  Золото,  - возразил Алмаз, - из-за меня велись кровопролитные войны, я тоже  украшаю троны, скипетры и перстни фараонов, раджей и шахинь. Ну, если так, то давай спросим у Солнца, кто из нас могущественнее и ценнее, - предложило Золото, - и они  обратились  со своим вопросом к вечному светилу. Я не слышу вас,- ответило Солнце - подойдите поближе и расскажите, о чем вы там спорите на своей померкшей звезде.      Тогда Золото и Алмаз пошли по Млечному Пути и приблизились к Солнцу. Но тут  Золото покраснело,  побледнело  и, расплавившись,  пролилось  на  Землю золотым дождем. А  Алмаз  вернулся таким же  сверкающим и твердым, каким был прежде. С тех пор Золото никогда больше не спорило с Алмазом, раз и навсегда уступив ему пальму первенства».

Вопросов у учащихся к рассказчику не возникло, и он предложил от легенды перейти к были.
- На каждом уроке я буду знакомить вас со знаменитыми алмазами. Сегодня речь пойдет о камне "Санси". Он  был найден  в  Восточной  Индии во времена императоров династии  Чола, в 1064  году. Прозрачный,  как  слеза,  камень не  имел  ни  трещинок,  ни вкраплений и весил до шлифовки сто один с четвертью карат. Нашел его  шедший с караваном купец. Он  явился к  султану и  обменял свою находку  на  двух  молодых  слонов, двенадцать  необъезженных  верблюдов  и восемьдесят золотых монет. Алмаз много веков путешествовал по разным странам, переходил из рук в руки.
Одно время он находился у Наполеона, затем оказался у миллионеров Демидовых, а  затем перешел в семью Андрея Николаевича Карамзина,  сына  известного  писателя и  историка Николая Михайловича Карамзина,  создателя двенадцати томной "Истории Государства Российского. - Слышали про такого?
- Слышали, слышали, но читать не приходилось, - услышал мастер в ответ.
Рассказы преподавателя уводили в далекие  и загадочные края, но мысли мои уже витали вокруг обеда – пора бы подкрепиться. Обедал я, как и другие иногородние, в городе, в столовой на Первомайской улице по специальным талонам для учащихся. Завтрак и ужин обходились в 30, а обед в 60 копеек. Утром и вечером, обычно, котлета с гарниром, чай и два куска хлеба. В обед можно было себе позволить скушать на закуску винегрет или холодец, на первое борщ, на второе та же котлета и традиционный компот. Утренние талоны экономил и в конце месяца менял на деньги, которые использовал на кино, мороженое и мелкие имущественный приобретения.

На ВИЗе  чаще всего общался с бабушкой Харитоновых. Один раз даже ездил с ней на кладбище с целью поправить памятник умершему супругу, подновить стершие на нем надписи. Старший отпрыск родителей Харитоновых Валера был моложе меня и учился в Автодорожном техникуме. Он располагался рядом с училищем, на Первомайской улице и  с Валерой частенько вместе выбирались в город на трамвае.
Трехэтажное здание художественного училища походило больше на тюрьму, чем на заведение, где готовят ювелиров и гранильщиков алмазов, - такое оно было старое, серое и на вид угрюмое. Унылую картину дополняло кладбище, находящееся через дорогу, неухоженный двор с одинокими и забытыми деревьями. Таким образом, обстановка к творчеству особенно не располагала.
Здание имело биографию. В начале 1943 года Свердловск стал центром формирования Уральского добровольческого танкового корпуса. В училище формировалась Свердловская  бригада – лучшая часть в корпусе, которая сражалась в 1943 году на Орловско-Курской дуге.

На первом этаже училища располагались типография, просторный спортзал с раздевалкой и несколько классов. Директор, преподаватели и аудитории коллег по разным специальностям размещались на втором этаже, алмазники сидели на третьем - налево по коридору, с окнами на железную дорогу и улицу Восточная. Ведомство, которому принадлежало училище, имело длинное наименование - Главное Управление профессионально-технического образования при Совете Министров РСФСР.
Об этом свидетельствовала запись в серой книжке успеваемости учащегося, которую выдали накануне начала занятий. В ней под № 3113 сообщалось, что Александр Чакиров  зачислен приказом от 1-го сентября 1966 года учащимся училища. На первом листе имелась фотография и большая круглая печать. Книжка предназначалась для выставления годовых и промежуточных отметок по предметам обучения и поведению, но использовалась, главным образом, в качестве проездного билета в городском транспорте и на поезде домой до Асбеста.
Домой с Толиком ездили раз в полмесяца. Уезжали после занятий в субботу, возвращались в воскресенье вечером или в понедельник утром. В понедельник поезд не успевал к началу занятий, и  приходилось, не доезжая до железнодорожного вокзала километра за два, когда поезд уже замедлял скорость перед конечной станцией, выскакивать на ходу у перекрестка улиц Ленина и Восточная. Однажды такое зимнее десантирование закончилось плачевно. После временной оттепели на снегу образовалась плотная корка, и, падая в сугроб, мы  расцарапали себе в кровь руки и лица.

У Харитоновых прожил не долго. С помощью Толи нашел себе угол в другом конце города, а точнее за городом, на  Шарташе по улице Проезжая. В  доме жила семья Пичугиных. Хозяин Константин и хозяйка Галина, обоим лет под 60, с ними сын, мой ровесник Анатолий. Все периодически изрядно выпивали, на этой почве и от общей неустроенности возникали ссоры. Память же сохранила только приятные воспоминания. Со стариками  ладил, деньги платил вовремя. Чай пил вместе с хозяевами на кухне. В комнате, где отвели мне место, возле трубы водяного отопления, которая шла из подвала, стояла раскладушка, возле нее стол и стул.
На учебу добирались с Толей на автобусе и трамвае. Станция трамвая называлась «Бархотка», и была конечной. На все про все уходило минут 40-50. Толя Никитин жил рядом, на Проезжей, в доме деятельного немца, а может еврея, по фамилии Байер. По некоторым данным он прибыл за Уральский хребет  из Польши вместе с отцом, и, скорее всего не по собственной воле. Не исключено, что его корни имели отношение к первым горным специалистам, которых завезли из-за границы Татищев и де Генин. Жил он по хозяйски и имел серьезный, если не сказать строгий, вид. Я его немножко побаивался и в гости к другу без приглашения не заходил, если только на чай с вареньем, когда попадал в очередную финансовую неувязку.
Помнится, тогда и узнал, что вся семья Никитиных имела отношение к авиации. Отец во время войны был бортпроводником, старший брат учился в ЧВАКУШе — Челябинском военном авиационном командном училище штурманов, правда потом из армии уволился, а мама Раиса Павловна оказалась просто легендарной личностью. О ней Толя рассказывал.

-В апреле 1942 года мама была призвана Асбестовским горвоенкоматом на военную службу. Направили ее в училище по подготовке младших специалистов по вооружению самолетов, в город Троицк. Училась из пушки-пулемета стрелять, подвешивать бомбы, заправлять самолеты керосином и маслом. - Это тебе не кисточкой мазать, - подчеркнул он. В общем, обучалась самолеты готовить к полетам. Оказалась по направлению в истребительно-авиационной дивизии ПВО, попала в полк, формировавшийся под Астраханью. Пришлось повоевать на Северном Кавказе, там и с папой познакомилась.
Попив чаю у приятеля, я возвращался в свою неуютную обитель и заваливался на раскладушку, можно сказать на голодный желудок. Ежемесячная стипендия учащегося составляла 30 рублей, и потому денег на особые угощения  не водилось. Приходилось экономить. Благодаря этому в ноябре купил осеннюю куртку, которую позже продал и приобрел теплый пиджак. Когда уходил в армию, особенно жалко было расставаться со спортивным велосипедом, этюдником и этим приглянувшимся пиджаком.
В училище имелся просторный спортзал и с новыми  друзьями Кунгурцевым Гизатулиным и Муромцевым я познакомился именно там. Вместе с ними играл в волейбол и баскетбол, участвовал в соревнованиях на стадионе, на берегу реки Исеть, недалеко от нынешнего кинотеатра «Космос». На стометровке показал второй результат и мне, как члену спортивного общества «Трудовые резервы», присвоили третий взрослый разряд. С началом учебы  стал не только «трудовым резервом», но и членом профсоюза, почему-то, «рабочих коммунально-бытовых предприятий», получил соответствующее удостоверение и платил членские взносы - 10 копеек в месяц. На эти деньги можно было три раза проехать на трамвае.
 
В свободное время, когда появлялись «лишние» тридцать копеек, ходил в кино. В то время в Свердловске шли фильмы «Рукопись найденная в Сарагосе», «Призрак замка Мориссфиль», «Приведения в замке Шпессарт». «Великолепная семерка», «Золото Макенны», «Лимонадный Джо». Были, конечно, и другие, но эти запомнились больше всего. Чаще заглядывал в кинотеатры «Совкино» и «Октябрь». В театры не ходил. Один раз по приглашению Свердловского областного управления профессионально-технического образования посетил областную филармонию, где прослушал лекцию «Как научиться слушать симфоническую музыку». Беседу вел профессор Уральской консерватории Борис Певзнер.
На занятиях по минералогии вспомнили первооткрывателя золота на Урале раскольника Ерофея Маркова. В мае 1745 г. возле озера Шарташ именно он нашел кусок кварца с золотом. Благодаря открытию появилась Березовская золотододобыча.. Березовск, это совсем рядом. От Шарташа, где жил я, каких-нибудь пять километров. Золото искали везде,  только в долине реки Исеть, нашли 85 месторождений.

К концу 1920-х годов страна Советов находилась на грани финансового банкротства. Золотовалютные резервы СССР не превышали 200 млн. золотых рублей, что было эквивалентно 150 млн. тонн золота. Ничтожно мало по сравнению с довоенным золотым запасом Российской империи, которые по стоимости достигали почти 1,8 млрд. золотых рублей (эквивалент более 1400 тонн чистого золота). Однако ко времени смерти Сталина золотой запас СССР вырос в 14 раз. В наследство отец народов оставил до 2804 тонн золота. Сталинская золотая кубышка оказалась больше золотой казны царской России.
-С чего же все началось? - заинтересовались учащиеся.
-Известное дело,  с указа Петра I от 10 декабря 1719т года «Об учреждении Берг-коллегиума...», получивший название «Берг-привилегия», - пояснил преподаватель. Вот эта привилегия и  возбудила сотни тысяч людей на освоение земель и, так сказать,  предрешила знаменитую «золотую находку» раскольника Ерофея Маркова.
-Привилегия хорошо, но как известно, Маркова не наградили, а наказали и даже в подземелье определили. Это как? - возмутился Кунгуров.

-Известно, что и ныне интересы государства не всегда совпадают с частными. Маркова и других, подобных ему старателей, претесняли потому как управленцы заводов боялись, что обнаружение в заводских дачах тех или иных богатств, не имеющих отношение к заводскому делу, приведет к изъятию у них правительством этих дач. Казна сама начнет добычу открытых богатств своими средствами.
-Все же с Маркова начался нынешний Березовск? - спросила  белобрысая и пока мало известная мне, девица.
-Может и с него, а может и нет.. Вот, например, сохранилась такая запись:  «Смиренный иерей Устин забре в си места лета 1672 года майя пятый день зде у озера Шарташ, пристанище обре...».
- И потом, есть версия, что открывателем самородного рудного золота на Урале стал горный ученик Леонид Лавреньевич Пигалев. Случилось это на Шило-Исетских рудниках в мае 1744 года в Каменском районе.
Получается, что люди там уже жили,  в основном раскольники-бегуны. - Там Марков, а может Пигалев и выпустили из под земли золотого змея. Яма, которую Марков обнаружил на многие годы и века дала пищу к размышлению и напряге многих бритоусов, то есть представителей нового обряда власти, как считали староверы. На месте Марковой ямы возникла шахта. А город Березовск официально возник в 1748 году.

-Это же ровно за двести лет до моего рождения! -А куда руду возили? - поинтересовался я.
-Да на ближайший Уктусский завод, за 13 верст, там и перерабатывали. Затем свой построили.
- Особенно в золотом деле прославился инженер Брусницын, - объяснял ювелир Николай Другов, - он изобрел способ промывки золотоносных песков и сконструировал для этого машину, и стал новатором в европейском масштабе.
-Брусницыны, Брусницыны, где-то слышал эту фамилию, - пытался вспомнить я. Да, это же наши соседи на Шахтерской! Точно! И дочка их Лариса училась в классе, вместе с подружкой Тимухиной.  Может, ее предки когда-то мыли золото? - фантазировал я, надо ее спросить.
-Лев Иванович Брусницын родился на Березовском заводе, в семье мастеровых. Он и стал первооткрывателем рассыпного золота — «песчаной золотой руды», - сбил меня с размышлений Николай Другов. С той поры русло реки Березовки и многих других на Урале превратились в своеобразные лотки, стали по ним на глубинке и у берегов искать россыпи. Размеры добычи с 1814 по 1850  год возросло в сто раз. Только Урал к 1824 году дал уже 305 пудов. К 1845 г. русское золото составляло 48% мировой добычи. В 20-30 годы Урал охватила золотая лихорадка. В 40-е годы она перекинулась на Сибирь.

-Золотая лихорадка помогла открыть изумруд и асбест, - продолжал Другов. Начнем с асбеста. Местные старатели в поисках желтого металла переворошили все вокруг, копали они и в долине Большой Рефт. Именно в этом месте землемер горного управления Екатеринбургского уезда Николай Закожурников 10 октября 1884 года отвел участок под прииск немецкому подданному Геллю. В двух шурфах нашли тогда зеленый камень-змеевик. Змеевик с прожилками асбеста попал в руки инженеру путей сообщения Алексею Павловичу Ладыженскому. Он провел дополнительные исследования, поставил на Кудельном болоте разведочные столбы и заявил об этом Правлению золотых приисков Пермской губернии. Так он и стал открывателем месторождения. Он же затеял первый асбестовый прииск.
-Я с Асбеста и на реке Рефт был, - с места прокричал я, - про змеевеки мне все известно.
-Вот и хорошо, дай и другим узнать и не мешай слушать.
-Добытый асбест сначала шел в Варшаву, Петербург, Ригу, а оттуда уже за границу, - продолжал преподаватель. К 1913 году выработка достигла 24918 тонн. Забойщики получали 50 коп. в день, коновозчики — от 80 коп до 1 руб. 10 коп. Ржаная мука с воза стоила 50 коп. за пуд; пшеничная — 75 коп; овес — 35 коп; масло скоромное — 8 руб. 20 коп.

-Представляете! - удивлялся Другов, - на приисках в 1903 году был свой театральный кружок.  Шли спектакли «Женитьба» по Гоголю и «Не зная броду, не суйся в воду» по пьесе Мангсфельда. - А кто бы вы думали организовал кружок? Большой любитель театра Петр Прокопьевич Шабуров, культура была.
-При советской власти поначалу культуры не было. .Было много вольности и много воровства. В 20- годы всего добывали по 600 танн асбеста. Первым директором рудника Ураласбест стал Ильин Александр Давыдович.
Преподаватель Алла Ивановна, низенькая и худая женщина, больше похожая на студентку, про золото рассказала такой случай. В 1764 году возле Невьянска старообрядец Алексей Федоров выжигал лес под пашню и в старом пне случайно выплавил слиток-самородок. За это его не похвалили, а посадили в тюрьму, в которой он просидел долгие годы.
-За что спрашивается? – думал я, - ведь богатств было больше чем достаточно: в 1819 нашли платину, в 1829 г. – первые уральские и русские алмазы, в 1831 г. – изумруды. Оказывается, промыслом заниматься запрещалось. Посадили еще и потому, чтобы не болтал о находке.

-Чтобы вы знали, гранит — это от латинского «granum – зерно, потому что в нем много отдельных частичек кварца, полевого шпата, слюды. Вот смотрите. Это березит -кварцевый жильный гранит. Именно березиты и есть золотосодержащая порода.
- Алла Ивановна, а с чего началось алмазное дело на Урале, алмазы же в Якутии? – поинтересовался любознательный Сережа Вохромеев.
-Сейчас в Якутии, а были и на Урале. В 1829 году знаменитый ученый и путешественник Александр фон Гумбольдт пообещал императору Николаю I, что не покинет русскую землю, пока не найдет алмазы. Он заметил, что уральские места схожи с алмазоносными провинциями Бразилии и посоветовал тщательнее просматривать пустую породу – не блеснет ли где искорка кристаллика. И точно. Спустя три дня в отвалах рудника у деревни Медведка на Койве крепостной мальчик Павлик Попов нашел первый алмаз – первый не только на Урале, но и в России. Через три дня другой мальчик – Ваня Соколов – нашел второй алмаз. Заложили прииск и стали добывать уральские алмазы, хоть и мелкие, но высокого качества.
- А все же, что они из себя представляли? – поинтересовался с задней парты свердловчанин Кунгурцев.

- Самые крупные достигали 5 каратов, средний размер – 0,25 - 0,5 карата. В 1914 году на прииске нашли 160 алмазов, а в 1936 году уже 250.
- А что же случилось с прииском? Он что обеднел, алмазы кончились? – пытал Аллу Ивановну все тот же Вохромеев.
- Не сразу все случилось. Была экспедиция, имелось пять приисков и обогатительная фабрика,  был даже разработан первый в мире проект алмазодобывающей драги, но, увы, для промышленной добычи реку Чусовую признали непригодной. Если хотите узнать подробности, почитайте Александра Грина, в 1900 году писатель работал на прииске. О Чусовой много материала в нашей библиотеке. Пожалуйста, знакомтесть.
Время у меня было предостаточно, и я увлекся этой  интересной, но несколько  закрытой темой. Дело в том, что Управление «Уралалмаз» входило в систему МВД СССР, и все работы по постройке плотин и добыче алмазов выполнялись заключенными. Как выяснилось, последствия разработок крайне отрицательно сказались на природе Урала и нанесли урон экологии. Драгами изуродовали речки Тискос и Серебряную. Реки Вижай и Койва местами превратились в две колеи, разделенные насыпными островами. На Койве в поселке Кусье-Александровский остались заброшенные строения обогатительной фабрики.

Отдельный разговор шел о гранильном деле. Гранильную мастерскую в Екатеринбурге построили в 1726 году Работала мастерская, а затем фабрика на царский двор. Ныне это завод «Русские самоцветы». Татищев, находясь по команде Петра I за границей, нанял в Стокгольме мастера-гранильщика Рефа. По контракту Реф обязался служить в России пять лет и «....камни аспид, мрамор и подобные тому не только сыскивать, но оные резать и гранить и приуготовлять и русских данных ему учеников в том искусстве совершенно выучить». Ему присвоили звание поручика, положили жалованье 64 рубля в год, бесплатную квартиру и дрова.
-Неплохо ему, однако, жилось, - думалось мне. Его бы для начала записать в трудовые резервы, в профсоюзы, на талоны посадить и поселить на Шарташ к Пичугиным, а ему сразу военное звание поручика присвоили. Чего, спрашивается, ради?!
Реф с помощниками готовил мелкие изделия из камня: пуговицы, мундштуки, рукоятки для кортиков, табакерки. Для гранения употребляли мурзинский белый и чёрный топаз, сердолик, горный хрусталь и яшму. Так, была создана в Екатеринбурге первая мастерская по обработке камня, от которой и пошла родословная «Уральских самоцветов».
 
- Получается, что и училище наше от того корня «веточка», - заключила Алла Ивановна. Татищев же создавал школы и  заставлял учиться под страхом наказания, сам составлял школьные программы, в большом количестве выписывал учебники, книги, приборы, упрямо выпрашивал учителей и специалистов у правительства. Горные школы, созданные им в Екатеринбурге, были особого типа. В них учили не только читать и писать, но и механике, знаменованию, то есть рисованию, токарному, пробирному, паяльному, слесарному и... гранильному делу.
- Алла Ивановна, вы сказали знаменованию, то есть рисованию. Это что одно и то же? – спросила комсомольский вожак Лукина.
- Я не знаю, деточка, одно и тоже или не одно и тоже, просто так в документах архивных изложено. А я хочу, чтобы у вас в головах часть того времени сохранилась. Знаменование! Правда хорошо звучит. Мне лично нравится.
- Так вот, - продолжила преподаватель, - еще Татищев ввёл во всех классах в качестве обязательного предмета огранку камней. Почти триста екатеринбургских учеников пытали свои силы в гранильном ремесле! К сожалению, архивные документы не сохранили нам их имена. На пожелтевших листах старых дел остались фамилии только троих уральских камнерезов:  Кирилла Шагова, Ивана Хапакова  и Матвея Несенцова. Вместо убывшего Рефа прибыл опять иностранец  Яков Рейнер, кажется, швейцарец. 

Вспоминая учебу в училище с высоты возраста, у меня возникали сомнения в правильности обучения гранильному делу. Соискателей в мастера вначале следовало бы приобщить к производству, проверить способности на практике, выявить склонности, а уже потом, делить по группам-специальностям и учить определенным тонкостям в работе: огранщик, камнерез, ювелир.  На деле получалось формально, - по разнарядке: ты будешь певцом, а ты художником…К чему это приводило, известно — курс учебы заканчивался, а мастеров не прибавлялось. Более того, многие обученные разочаровывались в ювелирном деле и расставались с ним навсегда.. 
В старые времена, при начальниках гранильной мастерской Бахореве, и Сусорове, а позднее - при генерал-майоре Данненберге порядки были иные. В ученики искали людей способных, потому как время и деньги ценили. Экономия и коммерция не допускали варианта: получится или не получится. Ставку делали на без проигрышный вариант, на людей - самородков художественного склада. Это и дало толчок появлению уральских мастеров и камнерезного искусства.
Получалось, что у истоков мастерства стоял Яков Иванович Данненберг, посланный на Урал   Екатериной II. С тех пор вся добыча и обработка камня на Урале - все камнерезные и гранильные фабрики, мраморные ломки и месторождения цветных камней переходили из-под власти главного горного начальника в руки хозяина экспедиции Даннерберга, который подчинялся «ведомству» Бецкого, президенту Академии художеств и главе «Комиссии от строений домов и садов».
 
Настали новые времена. С Екатерины II пошла мода на бриллианты и цветные камни, петровское железо и пушки ушли на задний план. Именно это и подтолкнуло горных начальников к поиску драгоценных залежей. В первые десятилетия  XIX века были открыты сотни золотых приисков, а уже к середине столетия Россия обогнала по добыче золота все страны мира.
Изучая горное и камнерезное дело, как было пройти мимо Мамина-Сибиряка, Павла  Бажова и времени которое они описывали. С одной стороны  золотодобытчики - «золотые короли» Расторгуевы, Харитоновы, Севастьяновы, Рязановы и Казанцевы, которые не знали, куда деть деньги: мыли лошадей шампанским, ели ассигнации со сметаной. С  другой - нищий, каторжный и пропившийся край. Даже дедушка Слышко, рассказывавший сказки Бажову, в молодости, откопав самородок, два года провел в кабаках, до смерти споив любимую жену.
Кабаки кончались мятежами. Не зря на Урале любили первого революционера Рыжанко, а точнее разбойника Андрея Плотникова. Про него и атаманшу Матрену я читал в книге Боголюбова «Атаман золотой». Подобные атаманы на реке Чусовой выражали протест заводского населения и пользовались его симпатиями.
               
                «В стороне от трактов и дорог,
                Где река Вангыр струится.
                Вырос на полянке городок,
                Словно в сказке небылица»

               
Стихи эти не про разбойников и атаманов, а про геологов и вспомнил их я при посещении геологического музея в Горном институте. Профессия геолога – первопроходца была в те времена наполнена романтикой и относилась к легендарным. Не зря в песне говорилось: «Трудное счастье, находка для нас, к подвигам наша дорога….».
Не даром, еще школьником  я с друзьями зачитывались такими книгами, как «Смерть меня подождет», «Злой дух Ямбуя» Георгия Федосеева. Не забывался и фильм  «Не отправленное письмо». Наверное, по этой причине на всю жизнь осталась романтика стихов из песни геологов, с которыми встретились на Тургояке.
               
                Все перекаты и перекаты,
                Послать бы их по адресу.
                На это место уж нету карты,
                Идем  вперед по абрису...

Самым интересным для огранщиков в музее был второй этаж, где находился отдел минералогии. Здесь размещались  чудные коллекции: малахит, яшма, родонит (орлец), лазурит и березит. Знаменитые уральские самоцветы представляли: топазы, аквамарины, золотистые бериллы, александриты, турмалины, аметисты и, конечно, родные изумруды.
- Рубиновые звезды Кремля и карта СССР, размеры которой 29,5 квадратных метров выполнены из различных драгоценных и поделочных камней Урала, - пояснял экскурсовод. Карта в настоящее время хранится в Эрмитаже.
- И как же ее изготовили, - поинтересовалась девушка из соседней группы алмазников.

- Очень просто, - пояснил экскурсовод: из зеленой яшмы выполнена низменность; из желтой и коричневой – возвышенности и горы. Лазурит использован для обозначения рек, озер и морей. Из орлеца и сургучной яшмы сделана линия государственной границы.
- А где же изумруд? - спросил я.
-Есть и изумруд. На карте им указаны центры деревообрабатывающей промышленности.
-Вот тебе на! - возмутился я, - деревообрабатывающая промышленность отмечена изумрудами, а сами прииски остались, как бы ни причем.
- Это, друзья, не первая карта, сделанная уральцами, - продолжила экскурсовод. -Всемирная Парижская выставка 1900 г. - триумф екатеринбургской фабрики и лично директора гранильной фабрики  Мостовенко. Представленная на выставке мозаичная карта Франции из уральских камней получила высшую награду, а директор фабрики - командорский крест Почетного легиона. Вот так!
-  И что же она собой представляла? – спросил на этот раз Виктор Муромцев.
-  Что представляла, говорите. Представьте себя посетителем Всемирной выставки в Париже ровно столетие тому назад. Перед вами на мраморной плите площадью один квадратный метр все 86 департаментов Франции набранные разноцветной яшмой в сочетании с агатом, сердоликом, нефритом. 106 французских городов обозначены уральскими самоцветами, их названия выполнены золотом, реки и озера из платины. Карта сразу стала достопримечательностью Лувра.

- Как бы съездить  и посмотреть, - пошутил Кунгуров. Я бы с удовольствием.
- Все в ваших руках, ребята. Учитесь, творите, и обязательно все увидите. А лучше, конечно, не смотреть, а свое дело делать, чтобы после себя память оставить.
- Огранщикам алмазов трудно такого достичь. Название крупных и известных бриллиантов сохранилось, а мастеров, увы, нет, - подметил я.
Тут же вспомнил рассказ как в давние времена инок Мефодий преподнес Борису Годунову вывезенный им с Камня, то есть с Урала, большой смарагд чистого зеленого цвета. Даже в зобах убитых птиц самоцветы находили. Камни гранили по - разному: под бриллиант и огранкой кабошон.
Вечером, сидя в своей темной комнатушке на краю города размышлял о странном сочетании драгоценных камней изумрудов с поселковым предприятием  Химцех. К чему это? Опять же плавильные печи, где мама отравилась. Что же плавили? Не изумруды же? Выяснилось, что как раз изумруды, хотя в основной массе берилл, имеющий промышленное значение.