Глубокое черное - 15

                Глубокое черное - 15

     Десять дней мамочка не дожила до своего дня рождения. Сегодня бы ей исполнилось восемьдесят два года. И вот я решила отпраздновать этот ее день рождения так, как если бы она была жива.  Как мы каждый год с Наташей празднуем день рождения Миши, моего единственного мужа, сделавшего меня вдовой в двадцать шесть лет, а ее сиротой в пять.
     В свой день рождения, два дня назад, когда мы с ней встретились на мостике, пройдя низом вдоль Любушского потока к дому, можно сказать, гуляя под ветром в ивах, она сказала:
     - Не можешь простить маму? Да она старенькая была, ничего уже не соображала. А я вот папку простить не могу. Молодой, красивый, здоровый, как он мог меня бросить в пятилетнем возрасте, как он мог не подумать, что ты будешь делать, как поднимать меня, воспитывать?
     - А что, плохо воспитала? - не удержалась я.
     - Нас спасло только то, что мы уехали из России, - сказала дочь, моя единственная дочь, мать троих сыновей. И правда. Она забеременела, ей не было и шестнадцати. Хорошо, что Сашка на ней женился, и Владик - действительный Шукшин. Плохо, что когда я уехала от них, стал бить ее, и однажды так избил, что она попала в больницу. Тогда я позвонила маме - мамочке! - и она прямо из больницы забрала детей - внучку и правнука к себе, увезла в Челябинск. И она же, за мои, правда, деньги, сделала ей документы и отправила в Прагу, ко мне. Это длилось полгода, и было двадцать лет назад. Игорь еще жил с мамой, собирал день-через-день посиделки с друзьями, мама в них не просто принимала участие, а активное участие, она всех кормила, и всех любила, ей тогда было шестьдесят, она еще вовсю работала в школе, была молода, весела, активна, и буквально, через год-два, прикатила к нам в Прагу. Как же здесь ее все очаровало!
     С тех пор раз в два года, на целое лето (два месяца у учителей отпуск), она приезжала к нам, и мы все время встречали ее на Сидлище Моджаны, в трехкомнатной квартире, где жили я, Наташа, Франта и Владик, а потом присоединился Франтик. Она всех нас обожала. Я расшибалась для нее в лепешку.
      Все случилось шесть лет назад, когда ей исполнилось семьдесят пять и она в последний раз приехала к нам, и сказала, что уходит из школы, что пора на покой, она его заработала, отслужив пятьдесят лет народному образованию. Игорь к тому времени женился на женщине с ребенком, жили они вместе с мамой, пока женщина не забеременела от Игоря, тогда папа, на рождение внучки, и выкатил Игорю четырехкомнатную квартиру в бараке под снос. Года два она прожила одна, твердя мне каждое воскресенье, что ей скучно, тошно, что хотелось бы где-то подрабатывать, но мутит от мысли, что работу можно найти лишь каким-нибудь вахтером в замшелом кинотеатре, как тетя Зина, вот тогда с ней нужно было говорить о продаже квартиры и переезде к нам, в Прагу, вот тогда. В 2001 году Игорь женился, в 2002 получил квартиру, в 2008 приватизировал мамину квартиру на свое имя (с ее согласия), а в 2014 жена его выгнала из дома, и он переехал к маме, и ей, видимо, уже не было ни скучно, ни тошно. Каким-то макаром они с Наташей заставили Игоря в том же 2014 году переписать обе квартиры, принадлежавшие Игорю, на Наташу и Ваньку - четырехкомнатную, а на Машку, которой тогда было тринадцать, двухкомнатную мамину. Активное участие принимал в этом отец. Возможно, он все это сам и организовал, со своими-то "подросшими ребятами", но как  же он мог так возненавидеть своих детей и женщину, которая ему их родила?!
          В общем, выскакивая из дома утром в понедельник на работу, я хватанула с полки первую попавшуюся на глаза книгу - это оказались дневники Льва Толстого, а сам томик между обложками был покрыт пятью серыми ракушками, аккуратненько, ракушка к ракушке, да так страшно, что я выронила книгу из рук, она упала, и ракушки разбились, и там были какие-то блестящие коричневые коконы. Мне пришлось в каком-то дурном сне заметать эти осколки на совок и спускать в унитаз, я почти опоздала на работу, звонила из-за угла, хорошо, был Роман-справец.
     Понедельник у меня и прошел впустую, Наташе я подарила пятьдесят евро из ста, что отложила на поездку в Шумаву (теперь у нас троих по пятьдесят, что вполне хватит на экскурсию в Баварию),  домой явилась около десяти, и до двух ночи, расстелив на кровати клеенку, и сбрасывая туда книги со всех двух стеллажей, перемыла все полки, протерла каждую книгу, обнаружила еще три ракушки на первом томе Академического словаря русского языка (подарок мамы), а так все книжки оказались чистыми. Если б это было иначе, я бы спятила. Но когда каждую книжку протирала, нашла пять или даже шесть нечитанных, а одна вообще непонятно, как в дом попала. "Диагностика кармы" называется. Маленькая, тоненькая, убогая, даже автора не хочу называть, но бросились в глаза слова с первой страницы "Настоятельно не рекомендую читать книгу, испытывая обиду, раздражение или другие отрицательные эмоции по отношению к кому бы то ни было", и решила пролистать ее на станке, прежде, чем выбросить.