Серп и Звезды

Сигарета, раскрутившись в победоносное сальто, под барабанную дробь совершила последний переворот, хлопнувшись оземь раскаленной половиной. Одновременно с ней уличный музыкант завершил выступление. Барабанная палочка в последний раз врезалась в натянутую ткань ударного инструмента. Время остановилось. Горстка людей на осенней улице захлопала в ладоши. Майкл Фелпс отвернулся от фасада выполненного в стиле американского арт-деко и советского конструктивизма, серого многоэтажного здания, на крыше которого, переплетенные толстыми проводами, мерцали фиолетовым газом слова: “ЦЕРЕБРО-ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ ИМЕНИ В.И. ЛЕНИНА И ДЖОНА Ф. КЕННЕДИ”. Подул сильный ветер, и Майкл Фелпс поднял воротник черного кожаного плаща, защищаясь от острого холода. Река Дружбы за ночь покрылась толстым слоем льда, а на многочисленных заросших голыми деревьями островках ровно в полночь зажглись крошечные фонарики - станции по прокату коньков, снабженные передвижными ресторанчиками, продающими кофе, булочки и горячий шоколад. За спиной Майкла раздался смех. Молодой русский в форме международной дипломатической миссии, помог подняться поскользнувшейся на льду девушке и что-то тихо сказал ей на своем языке. Девушка скромно улыбнулась и покачала головой. Вскоре приударивший за незнакомкой солдат скрылся из виду. Майкл Фелпс бросил взгляд на тускло освещенную оранжевым светом аллею, ведущую в парк, и оттолкнулся от чугунной ограды набережной.
  “Такси, эй, такси!”
 Народу на улицах Столицы Двух Континентов было немного, и первый же проезжающий мимо автомобиль, скрипнув тормозами, прижался к обочине. Водитель зажег аварийные огни и опустил стекло. Майкл Фелпс подошел ближе и осторожно спросил:
  “Вы говорите по-английски?” - Незаконный таксист коротко кивнул. Его лицо было скрыто за черной маской и темными очками (незарегистрированные перевозчики людей таким образом прятались от наблюдательных летательных аппаратов дорожной полиции). Майкл Фелпс протянул таксисту несколько мятых купюр, и тот, нажав на кнопку в приборной панели, с щелчком открыл дверцу заднего ряда. Как только рессоры старого “сыромобиля” скрипнули под весом нового пассажира, автоматическая дверь сразу же захлопнулась, и извозчик с визгом шин резко рванул с места.
  Заиграла тихая музыка. Огни ночного города слипшимися линиями света проносились мимо угловатого тонированного автомобиля, внутри которого, в тепле обогревателя, Майкл Фелпс наблюдал за незнакомыми улицами. Таксист, казалось, не обращал внимания на американца, он сосредоточенно наблюдал за дорогой и маленькой проекционной панелью на лобовом стекле. Изредка машина сбрасывала скорость, когда странное устройство, похожее на рогатого жука начинало кукарекать, говоря по-японски единственное слово, которое помнил Майкл из курса языковых наук в колледже: “Abunai! Abunai!” - “ОСТОРОЖНО!”. Пошел снег. Майкл Фелпс почти заснул, когда услышал яростный скрип тормозов. Автомобиль повело в сторону на скользкой дороге, но водитель, выругавшись, справился с управлением и, заложив крутой вираж, плавно вошел в поворот.
  “Detekuru... - Буркнул таксист, мягко ткнув Майкла кулаком в плечо. - You go out...”
  Когда желтый треугольник, на прощание сверкнув красными огнями, скрылся из виду за поворотом, одинокий ученый, вздохнув, вошел через калитку в темный двор, окруженный невысокими полуразвалившимися домами. Поднявшись по лестнице, Майкл достал ключ-карту и вставил ее в анализатор под дверной ручкой: “Ласкаво просимо!” - Поприветствовал его веселый женский голос и замки один за другим с шипением разошлись в стороны. Скрипнула железная дверь. На освещенной свечами кухне свистел на газовой плите самовар. Дверь в туалет была закрыта. Оттуда раздавалось тихое пение.
  “Каждый раз...не пройти не проехать...” - Вздохнув, пробормотал Майкл Фелпс по-русски, снял с себя плащ-куртку и повесил ее на крючок в прихожей. Захлопнув входную дверь и переключив тумблер безопасности системы наблюдения в ночной “станган режим”, он снял мокрые от снега ботинки и прошел в гостиную. На встроенном в стену телеэкране знаменитые шоумены Ауц Кляйнер и Владимир Прусицкий рассказывали зрителям о том, почему важно бояться китайцев.
  “Ни хао...” - Ухмыльнулся Майкл, и громоздкий суперкомпьютер, стоящий в углу, шкафа с книгами сверкнув разноцветными лампочками, ответил своему хозяину, медленно, тягуче, словно ленивый кот, сидящий на печи: “Ваньшан хао, господин Фелпс!”
  “Самое время прочитать новости и поработать...”
  “Чай с бутербродами на столе, я не успела приготовить ужин, задержалась на работе!” - Голос жены Майкла, Ольги, был почти не слышен из-за шума воды и бесперебойного лая репортеров ленты новостей в телевизоре.
  “Хорошо!... - Майкл почесал макушку, вспоминая нужное слово, - роднулечка!” - Ольга рассмеялась.
***
  На другом конце Столицы Двух Континентов, за звукосветонепроницаемыми окнами, в лаборатории нейрофизиологии, на старом разрушенном во время холодной войны заводе, после перемирия превращенном японскими и советскими инвесторами в научный городок, за древними вычислительными машинами сидели трое. Линь Янцзы, бородатый старик с острым взглядом, чертил на грязном столе график. За ним неотрывно наблюдали два юноши. Они боялись вздохнуть.
  “Если моя теория верна, то завтра мы получим Нобелевскую премию!” - Хрипло рассмеялся руководитель лаборатории, хлопнув в ладоши.
  “Сяньшен Янцзы, можно я позвоню мистеру Фелпсу?” - Один из молодых ученых рванулся к трубке телефонного аппарата, но Линь Янцзы поднял руку, останавливая ученика.
  “Не так быстро, мой друг, подожди, осталось проверить еще одну вещь...”
  В ту же секунду защищенная от пыли герметичная дверь, взорвавшись, слетела с петель и в комнату один за другим с оглушительным медвежьим ревом: “На пол, все на пол, вашу мать!” Вбежали русские бойцы спецподразделения внутреннй разведки. Проявив странное уважение к ничуть не испугавшемуся вооруженных солдат Линь Янцзы, один из бойцов поклонился и быстро быстро заговорил на китайском языке. Придавленный к холодному полу тяжелой тушей солдата Фердинанд Каосяй, застонав, попытался подняться и тут же получил по спине резиновой дубинкой:
  “Лежи-лежи, боец...” - Рассмеялся солдат, от холодной камуфляжной формы которого сильно пахло сигаретами...