Записки пограничного комиссара

За помощь, оказанную цзиньцам в походе на татар
Темучин получил почетное звание «Чжаохури» -
«Полномочный степной комиссар на границе». 

Эренджен Хара-Даван.


Если все время идти на Восток, то можно прийти на Запад

Учеба позади, Алекс собрал багаж, заколотил вещи в ящик, и отправил их по месту службы в далекий город Хабаровск. За все удовольствие заплатил 49 рублей 80 копеек. С малой родины по этому адресу ушел, доставшийся  в наследство от мамы книжный шкаф, книги,  а также детские вещи сына.
Хабаровск, как стало известно, стал городом в 1893 году, в год рождения Мао Цзэдуна, а центром областного и войскового управления Приморской области в 1880 году, когда еще был селом по имени Хабаровка. Времена были скорые, Россия мчалась на Восток семимильными шагами. Надо было спешить к теплым морям, строить порты, создавать флот в упреждение англичанам и японцам, аппетит которых на бесхозные территории все разгорался.
 Про Хабаровск Алекс мало что знал. Помнил, что там  бывал известный китайский маршал Е Цзяньин. В память он написал стихи,  слушатели вместе с Алексом пробовали их переводить.
               
                Старую карту  России окидывает мой взгляд
                Какой  была карта 40 лет назад
                Но встали русские люди и за  собой  повели
                В бой за  свободу и счастье  народа со  всей земли
                Тридцать лет миновало, как я стал солдатом  страны
                С той   поры как виделся с Блюхером командармом
                Полководец  и  друг,  сил немало он  отдал
                Северному и Восточному нашим походам...

Начался и у него Восточный поход. Он запомнил мягкую посадку самолета, закрутились колеса шасси, а сними и новая жизнь. Пассажиры смотрели в иллюминаторы, на город, шумно разговаривали, ожидая приятных встреч и возвращения домой.

-Дома хорошо, а тут совсем наоборот, все родное и привычное осталось позади. Впереди все новое: город, его улицы, люди и автобусы, а главное служба, - размышлял Алекс. Вот и городской железнодорожный вокзал, первая остановка. Надо делать пересадку, как объяснили сведущие пассажиры, и следовать на улицу Ленина, до остановки Постышева. Постышев! Читал про него, когда изучал  путь дальнего родственника в составе Бело повстанческой армии генерала Молчанова. Тогда белая армия от Шмаковки дошла до Волочаевки, потерпела поражение, сдала ранее захваченный Хабаровск и вернулась во Владивосток ни с чем.
«Я был на бронепоездах писал родственник, двигались в основной группе по железной дороге. Сколько было боев и стычек, не сосчитать. При отходе от Имана красные взорвали депо и водокачку,  в тайге действовали их партизанские отряды....

 Хабаровск взяли, но что с того. Все в спешке. Сил и резервов не хватало. Пришлось формировать бронепоезд «Волжанин», а затем на нем командовать батареей. После боев под сопкой Июнь-Корань у Волочаевки, пришлось отступать.....».
После Хабаровска деятельность Постышева прошла на Украине. Кстати, и тогда власть Москвы украинцы не хотели признавать. И тогда хохлы боролись за самостийную и неделимую Мовь. Пели песни:
               
  Геть кацапов с Украины,               
  проживемо без Москвы....

 Тем не менее, Постышев избирался вторым секретарем ЦК КП(Б) Украины, секретарем Киевского, а затем Хабаровского и Куйбышевского обкомов. В 1931 г. возглавил Орготдел ЦК ВКП(Б). Как и многие в то время был репрессирован. Для всех, как позже писали либералы, наступил «винительный падеж» - аккузатив.
               
  Раньше были мужики – хлеборобчики,
  а теперь по вагонам, як воробчики.

Хабаровск ни с каким городом не перепутаешь, первый встречный - основатель его Хабаров стоит прямо перед вокзалом, на постаменте, готовый шагать и далее в необъятные края,  указуя путь вниз по проспекту, к Амуру.
О прибытии Алекс доложил заместителю начальнику округа. Кабинет полковника, находился в самом большом помещении службы, под началом которой Алекс прослужил на Дальнем Востоке более десяти лет. Позже, когда он переведется в округ,  в этом кабинете  уже находилась информационно-аналитическая группа с ее многочисленными шкафами, с перфокартами поисковой системой «Кругозор». Компьютеров тогда еще не было и поиск осуществлялся с помощью этих самых перфокарт с многочисленными отверстиями, пробитыми согласно классификатору информации. При поиске нужных данных, приходилось из шкафа доставать кипы карт, протыкать их металлическими стержнями и трясти. Выпадали схожие по содержанию сведения, ранее заложенные в систему: режим границы, оспариваемые острова, система наблюдения и т. д.

Полковник, Водянников, знакомый Алексу еще по Забайкалью, где он проходил стажировку, просмотрел предписание, другие документы  и предложил остановиться в окружной гостинице, пообещав завтра доставить до места службы. Извинился, что вынужден  отправить молодого офицера в гарнизон, где нет квартиры для проживания  семьи.
 -Ничем помочь не могу, место вашей службы - село Казакевичево указано в распоряжении Москвы, наше дело его выполнять.
- Здорово устроились, как будто ранее Москва не запрашивала, что и где есть и не сообщала сведения, в том числе семейные, по кандидатам на вакансии. У Райкина это называется запустить дурачка. В армии их тоже запускают и может чаще, чем на гражданке. Одно отличие, тут решения, пусть они отдают нафталином или еще чем похуже, не обсуждаются.

- Разрешите убыть к месту службы, - обратился Алекс.
-Да, а супруга ваша где пребывает?
- Тут, недалеко, в коридоре прогуливается.
-Пригласите пожалуйста, нужно познакомиться, может вопросы какие возникнут.
-Вопросов не было. Нет, появился один — где покушать?. В управлении округа столовая отсутствовала, посоветовали прогуляться до площади Блюхера и отобедать в дешевой забегаловке. День оказался рыбный.
- Блюхер! Это хорошо, - обрадовался Алекс.  В Свердловске он учился в Художественном техническом училище № 42   и оно располагалось на улице Блюхера №  5 . Память от него осталась добрая и схожее  со Свердловской улицей название местной площади как-то согревало.

Управление находилось на перекрестке улиц Гамарника и Постышева. К столовой-кафе двинулись по Гамарника, ранее Батарейная.  Ян Гамарник, как стало известно, будучи заместителем наркома обороны и начальником Главного политического управления, поддерживал связь наркомата с органами безопасности, курировал повседневную работу  армейской разведки. Можно сказать, был коллегой.  Только вот жизнь покончил самоубийством. Попал в число подозреваемых по делу Тухачевского, был уволен и разжалован со всех должностей в 1937 году. Чтобы избежать ареста, застрелился. Кругом сплошные трагедии.
Гостиница управления это только название одноэтажного деревянного здания на территории автопарка окружной части, в котором имелось несколько номеров. Входить в гостиницу можно было по документам через КПП. На следующее утро действительно подошла машина, но не из Казакевичево, куда следовало убыть, а местная окружная. Проводить любезно согласился   офицер отдела округа, старший лейтенант Кочегаров, знакомый по старшему курсу учебы в Москве. По дороге Евгений рассказывал о специфике местной жизни и службы, дал несколько дельных советов. Когда проезжали городской район Красная речка, показал на пустырь, огороженный кирпичным забором, и сказал:

- Вот, смотри. Это и есть Хабаровский пограничный отряд, куда ты распределился. Сейчас он временно располагается в Казакевичево, куда мы едем. - Временно, это значит надолго, - подумал Алекс.
На пустыре кроме кирпичного забора ничего не было.
- Интересно, - подумал он, - кому в голову пришла мысль начать строительство с забора. По ходу движения, Евгений показывал налево и направо, давал справки по располагающимся вдоль трассы строениям:
- Это местный совхоз, а справа окружной пионерский лагерь. За ним, вот видите высоченный забор,  это дача командующего Дальневосточного Военного округа. Здесь когда-то жили командарм Блюхер и маршал Малиновский.
- Кто же сейчас здесь хозяин?
- За главного, генерал армии Третьяк. Во время войны командовал танковым батальоном, а сейчас самым большим военным округом в СССР.

Что касается Блюхера. После себя оставил пограничную память. Ветераны  помнят, что ранее пограничный остров Тарабаров назывался Нейтральным. В 1908 году на нем появились первые поселенцы, в том числе, фонарщик Тарабаров Семен Максимович. Он осуществлял на острове заготовку сена и поставку его в город. На острове он построил землянку, а затем деревянный дом. Потихоньку образовалось поселение. Жители возделывали пшеницу, овес, гречиху, картофель и кукурузу. Зимой поселенцы занимались заготовкой дров для пароходства и извозом доставляли гранит с китайского берега из района Иргинских сопок на строительство железнодорожного моста в районе Хабаровска.
В конце марта 1922 г. по просьбе Блюхера Тарабаров провел отряд красноармейцев с артиллерией, пулеметными тачанками и обозом от станицы Верхне-Спасская, где сейчас располагается застава, через Амур, через острова Нейтральный и Большой Уссурийский к станице Казакевичева, а также помог отряду продовольствием и фуражом. За это Блюхер переименовал остров Нейтральный в остров Тарабаров, собственноручно сделав исправление на своей карте. При этом Блюхер заявил, что на границе не должно быть нейтральных островов.

-С этим нельзя не согласиться. Нейтральный — значит ничей. Как тут соседи ведут себя после Даманских событий? - поинтересовался Алекс.
-Права качают, что тут скажешь, требуют отдать все что за фарватером не считаясь с нашими интересами. И потом, разные у нас идеологии. Мы за мирное сосуществование, а они за войну с капитализмом, который называют бумажным тигром.
-Не очень то они отличились в войне с японцами. «Бумажный тигр» оказался им не по зубам. Если бы не наша помощь в освобождении Маньчжурии, в ходе которой отличился упомянутый маршал Малиновский, не известно еще где был бы сейчас Мао Цзэдун со своими сторонниками.
-У Малиновского давно на Мао Цзэдуна зуб имелся. Знаешь ты или нет, а нам в Москве один ветеран рассказывал, - заметил Евгений, - что на одном из приемов, кажется по случаю годовщины Октября, Малиновский, будучи министром обороны, посоветовал руководителю китайской делегации освободиться от Мао Цзэдуна, который мешал развитию добрососедских отношений между странами.

- И что?
-Говорят, заявили протест.
-Это они мастера делать. Я изучал в Москве проблему, связанную с Тайванем, так китайцы заявили американцам более пятисот решительных протестов, требуя его возврата.
 За Красной речкой  следовали поселки:  Корейский, Корсаково, Троицкое, Осиновая речка. Вдоль трассы с обеих сторон рос плотный, не высокий лес, если не сказать кустарник. Внизу, справа под горкой навстречу УАЗзику бежала река, слева мелькали деревья нарастающего леса.
- Это начинается Хехцирский заповедник, - пояснил Евгений, скоро будет Бычиха, там и отдохнем.
Бычиха, что за чудеса света! Никогда не слышал такого смешного названия. Бык – это понятно, Бычиха – нет. Зашли в бычихинскийй магазин, купили попить и поехали дальше, отдыхать не стали. До Казакевичево осталось семь километров. Расстояние не большое, учитывая, что для пограничника триста верст не околица. Машина движется в гору, спуск и снова подъем.  Растительность заповедника так разрослась, что порой загораживала ветками дорогу, приходилось лавировать.

С правой стороны появился предупредительный знак «Пограничная зона, въезд по пропускам». Скоро граница, и действительно, за поворотом показался колючий забор и пограничный шлагбаум. Еще немного и УАЗик с пассажирами въехал в поселок.
Гарнизон части открывался на спуске к поселку и представлял собой картину временного полевого лагеря.  Можно сказать, удар под дых.
- Не ты первый, не ты последний, - успокоил Алекса майор в годах, назвавшийся Александром Васильевичем Ганичевым. У тебя путь еще ого-го, можно сказать впереди, а мой уже на финише и вот в такой обстановке.
-Что вы имеете ввиду? - попытался уточнить Алекс.
-Да все то же. Годы прошли, здоровья нет, а здесь опять как на фронте. Я ведь в Бикине служил, должность имел, тут тоже обещали, да не случилось
Старший, по должности, офицер «сидел» на информации. То есть, как раньше говорили, на канцелярии и являлся главным писарем-секретарем.

Дело важное, ответственное, не каждый может гладко и грамотно составить документ, но малоперспективное.  На встречи с китайцами Васильевич уже не ходил, хотя соответствующие языковые курсы прошел, в командировки практически не ездил. Писал и часто выпивал. Жизнь и служба у него не сложились. По сформированию отряда был  заместителем начальника отдела и до прибытия начальника  временно исполнял его обязанности.  Перспективы по службе были, но по самой распространенной российской мужской болезни, остались не реализованными. 
Алексу показали рабочее место за хромым и облезшим от тягот военной службы столом и сообщили, что жить его семье негде и предложили переночевать на квартире у веселого и безотказного офицера Саши Марьенкова, который, как выяснилось позже, кроме своих непосредственных по должности функций, являлся порученцем начальника отдела, подполковника Гущина. Другими словами, по своей доброте, открытости и услужливости, был у него в ординарца или, точнее, порученца. 

Супруга начальника Римма Ивановна  работала в отряде, заведовала партийным учетом и ее кабинет находился рядом с кабинетом начальника политотдела. Родом она была из Алма-Аты, там со своим супругом и повстречалась. Стройная и миловидная женщина переживала за мужа, за сына и может на этой основе у нее развилась болезнь сердца. С супругами Гущиными жил отец Риммы. Он их сопровождал по всей службе: был с ними даже на Камчатке. У него были умелые руки, что касалось рыбы. Алекс не раз наблюдал как он в перелеске, недалеко от отрядной водонапорной башни, устраивал коптильню. От нее тянуло дымком. А запах, пальчики оближешь!
В то время в отделе служили офицеры:  Слава Потапов, Юра Аверин, Анатолий Арнаутов, Валера Ходалев, Володя Якушев, Александр Черепнев, Матко. Несколько позже отдел пополнили: майор Лысун, прибывший из Биробиджана, Дима Погорелый, выдвиженец инженерной службы, Володя Силантьев. Отделом руководили Алексей Николаевич Гущин, его заместитель Павел Григорьевич Овчаренко.

Что касается Алекса с Валерой Тарасхановым, то после ВКШ в Дальневочном округе они  не были  первыми.  В разных отрядах служили выпускники школы Демьянов,  Потапов и Кочегаров. Кроме  них с китайским языком работали майор Александр Ганичев, Виктор Заярный, Геннадий Бакшеев, Анатолий Каликанов и Виталий Зеленский. Они прошли разные курсы, Геннадий язык изучал в Краснознаменном институте (КИ). Институт окончил и будущий начальник Алекса Владимир Васильевич Рожков. С Женей Кочегаровым они служили в отделе округа.
Пограничным отрядом командовал полковник Прокубовский. Ему помогали заместители: начальник штаба подполковник Нозиков; начальник политотдела подполковник Кондрашов, начальник разведотдела подполковник  Гущин, начальник тыла майор Кайдалов, которого сменил майор Кунцевич, заместитель по техчасти подполковник Щеглов. С ними Алекс познакомился по ходу службы.
В отряде, кроме застав, имелись и свои боевые подразделения. Их представляли две мотоманевренные группы (ММГ). Одна из них под условным наименованием "Особняк-1" почти постоянно находилась на островах, и ею руководил подполковник Лебедев, другая "Особняк-2" дислоцировалась непосредственно в отряде. Ею командовал бывший армеец, танкист, подполковник Авдеенок. Именно его супруга Любовь Афанасьевна была в отделе заведующей секретного делопроизводством.


По прибытию на место службы начались поиски жилья. Подсказали в поселке адрес. Хозяйку дома звали Елена Степановна фамилия  Шалаева, дивичья — Ковальчук. Родилась она, как выяснилось, в селе Невельском, но наверняка имела хохлятские корни. Как только собирались ее родственники, так после первых порций горячительного напитка сразу заводили песняка про парубка Иванко.. Когда переехала хозяйка в Казакевичево неизвестно, но сразу устроилась на работу к пограничникам, в овощехранилище. В 1938 г. вышла замуж за местного жителя Андрея Дмитриевича Шалаева. В 1939 г. у них появилась дочь Людмила, которую все звали Мила, а перед самой войной сын Толя. С войны Андрей вернулся с больными ногами, рассказывал, что отморозил под Москвой, долго лечился, работал в колхозе, был печником, рыбаком.  Елена Степановна с перерывами трудилась в полеводстве, на огородах родного колхоза, в овощехранилище воинской части, на разделке и засолке рыбы. Действительно, на огороде у нее всегда был порядок, и рыбу готовить ее учить не приходилось.

Тяжелое было время, но Елена Степановна вспоминала его со счастливой улыбкой. Молодой была, женихов заводила. У заключенных имелась художественная самодеятельность, давали концерты и даже ставили спектакли по пьесам Н. Островского «Гроза» и «Бесприданница». Со сцены клуба в исполнении заключенных звучали частушки. Нынче местный клуб зачах, вся работа - иногда показывать кино. Парадоксы истории – при заключенных культуры было больше. С этим странным примером времени Алекс столкнусь уже на другой стороне родины – в Карелии. При посещении станции Кем ему тоже будут рассказывать о бурной и веселой жизни в  30-е годы.
В доме две комнаты и кухня. Угол проживания не более 9 метров. Первое время пользовались ее посудой и бельем. Контейнер с вещами пришел только через месяц. Главное есть крыша, печка, дрова, которые Алекс колол вместо разминки. Во дворе куры, за ограждением свиньи, собака неизвестной породы по кличке Бим. Река Уссури рядом за огородом, а за ней оспариваемые острова и граница. Так началась служба на Дальнем Востоке в бывшей станице, а  с 1937 года в селе Казакевичево. Село от казаков, которые осваивали эти земли, осталось, а самих их, как сословие, упразднили.

- Почему же так случилось? – спросил  как-то Алекс хозяйку съемной комнаты. Куда делись казаки?
- Куда, куда. Погибли, да померли все. А кто остался, так спился от такой тяжелой жизни. Про мужицкую жизть ты бы лучше соседа Лончакова опросил, вон его изба, а я что, мое дело бабье. Пойду лучше поросят кормить.
- Давно это было, - рассказывали сидевшие на завалине мужики, - еще при наших прапрадедах. Место выбрали хорошее, высокое и под горой, опять же тайга богатая рядом и выпас с сенокосами на островах, через реку, чего еще надо.
- А как же граница, ведь ее охранять надо было? – спросил молодой офицер у Николая Соснина.
- Посты были, и у нас такой стоял. Изначально службу несли казаки 3-го конного полка Забайкальского казачьего войска.

Они и стали основателями Уссурийского казачьего войска. Об этом в газете хабаровской было прописано и фамилии указаны. Специально для таких как ты любопытных выписал, вот читай: сотник Кисилев, коммандир поста зауряд-хорунжий Сивириин Андреев Токмаков, казаки: Евсей Митрофанов Курбатов, Галактион Терентьев Забелин, Дмитрий Козмин Логинов, Денис Степанов Казанцев, Иван Софронов Ячьменов, Савва Петров Трухин, Кит Трофимов Шишкин, Филип Авакумов Чупров и другие. Всего 25 человек. Время будет заходи, всех перепишешь. Мы, брат, свою историю помним, и знаем, что никто так реку не охранял, как сейчас.
- Проходу никакого нет, - добавив несколько острых слов, выругался Григорий Азаров.
- И раньше не все разрешали, - продолжил старожил Александр Лончаков, - исправно работала таможня, если китайские джонки приходили – проверяли. Отец еще рассказывал, у китайцев по всей реке торговые лавки были. Одна из них стояла у нас в станице. На китайском берегу у поста Тютюпай мы торговали излишками всякими. Часто проводились встречи нашего атамана с китайским  старостой. Толмачи были, в общем, все как у людей, и вот  нарушилось.

- С ходями всегда жили дружно, торговали, чем могли, даже при Сталине ходили друг к другу по своим нуждам и переходили границу в любое время и в любом месте. Кто же это все переиначил, тебе грамотному и при погонах это лучше знать, вот ты и скажи? – спросил  Алекса  крепенький мужичек, назвавшийся Миколаем. 
- Чего же вам уважаемые земляки говорить, знаете же, что когда атаманы ссорятся, у казаков чубы трещат. Перемелется и мука будет.
- Может и будет мука, а пока сплошные муки, скорей бы вы с этими хунвейбинами договаривались, а нам делить нечего. Мы пахари и рыбари завсегда мир найдем, нам жить надо.   

- Китайцы говорят, что плохое обязательно переходит в хорошее, подождать надо немного,  важно в поведении на реке соблюдать меру, не горячиться.
- И у нас милый есть правило знать меру, но мы ее как раз часто и нарушаем. Крайности у нас кругом. По этой причине и отношения с соседями испортили – сначала шибко подружились, а потом, понимашь в распыл пошли, - заметил куривший едкий табак Башуров. Сдержаннее надо быть, скромнее и умнее, а у нас так, то душа на распашку, то сразу шашками помахать.

 -Следовать надо, как в старину учили, - добавил Лончаков, - не обгонять и не отставать, не хвалиться и не высовываться. Для вас, для пограничников последнее свойство особенно важно.
 Алекс попрощался со стариками, двинувшимися в сторону  магазина, и пошел кверху по проулку в сторону клуба и школы. Решил сделать кружок, прогуляться на свежем воздухе. Он уже не раз замечал, что стоит только начать двигать ногами, так сразу голову начинают одолевать размышления
- Что важно для пограничников - вспомнил он последнее заявление Лончакова. Кто может определить? Алекс считал, что тяга к природе для пограничника не последнее дело. Служба удаленная, чаще бездорожная ближе человеку лесному и деревенскому, который живет сам по себе, не рассчитывая на особую подмогу -  сам себе мастер на все руки. Начальник заставы — это прежде всего следопыт, а на втором месте — отец кормилец.
Этому и надо обучать будущих офицеров и сержантов. Из них же упорно мастерят ванек-взводных для армейских дел, да еще с высшим математическим образованием! Ценз образовательный в стране у службы подымут, а дело обрекут на разруху. Частенько у нас показуха дело губит.

И потом, душевная тяга нужна к неизведанному, какая проявилась у выпускника Пажеского корпуса графа  Петра Кропоткина. Его захлестнула романтика книг Майн Рида и Фенимора Купера. И он из столицы, трудно себе представить даже по нынешним понятиям,  махнул в Сибирь, в Иркутск, и распределился в казачьи войска, на границу. Его тянуло в неизвестность, и он стал разведчиком. По документам «Иркутского второй гильдии купца Петра Алексеева с товарищами» он с разведкой прошел по Китаю через Хинган, украдкой справлялся с буссолью и записывал засечки и расстояние в кармане, не вынимая бумаги. По документам получалось, что ни один европеец еще не посещал этот край. Русский топограф Воганов направившийся туда, незадолго перед этим, был убит. Лишь два иезуита при маньчжурском императоре Канси в XVII веке прошли с юга до города Мергеня и определили его широту.

 Через Мергень, Кропоткин с товарищами добрался до китайского города Айгунь, немного ниже г. Благовещенска. Путешествовал граф и по Сунгари вплоть до Гирина на пароходе «Уссури».
-Что же вы молодой человек и с бородой?-спрашивали его китайцы. У нас по всем правилам можно иметь таковую только после 60 лет.
-Понятное дело, - объяснял граф,  -это я на всякий случай. С голодухи припрет, можно и бородой питаться.
Китайцы заливались от смеха. 
 -Граф, революционер, служба в казачьих войсках, путешествие по неизведанной Маньчжурии.  Трудно поверить, что так бывает, но ведь было, - думалось Алексу, вспоминая строчки из его воспоминаний.
 Не хлебом единым живет человек, ему еще дерзать надо, утверждаться. Ныне, правда, человек измельчал. Диван, сауна и компьютер ему стали дороже романтики дальних дорог. Сейчас уже не модно стало подпевать:

Старость меня дома не застанет,
Я в дороге, я в пути….

Прошло время первых изыскателей и устроителей первых местных станиц Казакевичева, Киселева, Невельского, Дьяченко и Корсакова. В каждой из них имелось по пять строений, в которых зимовало по 5-6 семей. Интересно: пять станиц, пять строений,   пять семей.
 -У китайцев самая популярная цифра пять: пять цветов, пять звуков, пять вкусовых ощущений. «Быстрая езда и охота, которая  волнует сердце» у философа Лао, это тоже состояние на пять, - наставлял когда-то слушателей учитель.
 -Все, что хорошо и отлично у китайцев и  у нас  тоже на пять баллов. Но хорошее переходит в плохое. Лао-цзы рассуждал, что нельзя и даже вредно стремиться к хорошему и отличному, так как это по его мнению порочно и приводит к преступлениям. Пять это хорошо и это плохо.
 
-Как это? - пытались уточнить будущие специалисты по Китаю
-Он предлагал придерживаться «золотой середины» - значит, жить на три, - сытно, но без излишеств. Не обгонять и не отставать, знать во всем меру, не выделяться и не высовываться. И стрелять нужно всегда в середину, а не по краям.
- А у нас требуют, чтобы обязательно в середину. И даже не в пятерку, а в десятку.
- Ну что же, десятка и есть середина. Лао учил следовать небу, солнцу, учиться у них выполнять свою сущность. Как у Маяковского: «Светить и никаких гвоздей вот лозунг мой и солнца».
Возможно по этой причине, до 1903 года китайцы недостаточно уделяли внимания «краям» своих границ и колонизации Маньчжурии. Шла она медленно и получила толчок по двум причинам: нехватка земельных угодий во внутренних провинциях; русская активность на границах после событий 1900 года.

 Тогда на первое место и вышли «меры по укреплению границ» Сами китайцы утверждали: «Мы мало думаем об обеспечении спокойствия Китая и освобождении страны от иностранцев, являющимися главными виновниками смуты и недоразумений. Но чтобы освободиться от них необходимо прежде всего укрепить наши границы, потому, что как дерево без коры, так и государство без крепких границ   перестанет быть державой».
Алекс знал, что во все времена, особенно в маньчжурские,  иностранцы считались занозой, проникшей в тело Китая.
- Мы никогда не можем быть покойными, и, как ни больно будет, нужно решиться и выдавить эту занозу, - утверждали соседи при каждом удобном случае.
Для этого нужны войска, много войск. Но их нужно кормить и содержать. Дело весьма обременительное. А вот земель на севере в избытке. Бонзы в Пекине решили раздать их нуждающимся и начать заселение границ провинции Хэйлунцзян хлебопашцами. Точнее, военизированными поселениями — рабочими батальонами, которые бы могли в военное время быть использованы как солдаты.
-Эй, солдат! Хватит бродить по закоулкам! - услышал Алекс крик от реки. Хозяйка стояла у забора и махала рукой. - Семья приехала, а хозяина нет. Шагай домой, ужинать пора.


Станица Казакевичева

У военного губернатора Приморской области контр-адмирала Казакевича за  освоение новых границ по Уссури отвечал чиновник по особым поручениям Бодиско. В докладе губернатору от 5 августа 1859 г. он сообщал: «Честь имею представить подробное описание всех станиц и мест, назначенных для переселения казаков по берегам реки Уссури. Казакевичева станица расположена при самом впадении реки Уссури в протоку реки Амур, на месте бывшей гольдской деревни. Семейств 28, домов 12, батальонный штаб и два магазина. Сама станица расположена в густом лесу, несколько вдали от берега встречаются прекрасные дубовые, ореховые и ясеневые деревья. Пашни и луга находятся на большом острове…».

Примечательно, что станица в то время находилась в глухом лесу. Увы, лес с тех времен вырубили, а на Большой Уссурийский остров жителям выходить категорически запретили. Какие уж тут огороды и покосы, поселок оказался, как бы в резервации.
Алекс долго вспоминал, где же встречалась ему фамилия Бодиско. И потом, как обычно бывает, случайно обнаружил ее в книге о забайкальских казаках: штабс-капитан Бодиско, командир 18-й сотни охранной стражи, в походе в Китай в 1900 году совершил подвиг - захватил боевое китайское знамя. Возможно, родственник «порученца Бодиско, может однофамилец, но все же интересно.
Первым атаманом станицы Казакевичева тоже стал забайкальский казак  Шереметьев. Для удобства, он заложил две улицы, Верхнюю и Нижнюю, как на родине в станице Черняева в Забайкалье. В станице, со временем, на средства купца 2-й гильдии Алексея Сыромятникова возвели церковь. Как положено, осветили ее 6 декабря 1878 года во имя Казанской Божьей Матери.

Тогда в станице уже имелось 74 двора, жителей – 171 женского пола и 192 мужского. Первый устроитель станицы Дьяченко умер в 1871 году, полковником, выполняя обязанности военного и гражданского начальника Новокиевского поста. Получается, его батальон прошел путь от Иркутска до Посьета.
В Хабаровке же в тот период Пржевальский обнаружил 111 домов, в которых кроме войск, проживало 350 жителей обоего пола. Число солдат определялось от 150 до 400. Получается, что на тот период станица Казакевичева не очень отличалась от Хабаровки, ставшей со временем Хабаровском. Главным преимуществом Хабаровки стало место слияния рек Амура и Уссури. Китайцы уже тогда это почувствовали и приезжали туда торговать.
Граница охранялась Уссурийским казачьими войсками. Первые посты были выставлены в устье реки Сунгари и Уссури — Усть-Уссурийсий, переименованный в станицу Казакевичева. Станицей, в честь первого военного губернатора Приморской области контр-адмирала П.В.Казакевичева, военный пост Усть-Уссурийский стал называться с 12 июня 1858 года. Служба адмирала закончится  11 декабря 1887 года на Балтийском флоте в должности командира Кронштадского порта и военного губернатора Кронштадта.

Сын Владимир погиб в Цусимском бою, будучи флаг-офицером на броненосце «Князь Суворов». В цусимском бою принимала участие и дочь Ольга, она была сестрой милосердия, находилась в японском плену. Затем вышла замуж за Герхарда Карловича Майзеля, знала Фритьофа Нансена и других путешественников и исследователей Сибири. Старший сын Дмитрий работал на строительстве КВЖД, в 1922 году уехал в США.
Основными видами пограничной службы были сторожевая и разведывательная. Первая предполагала наблюдение и контроль, вторая - агентурную и войсковую разведку. Пограничники в наряды назначались по жребию, чтобы не было возможности заранее договориться с контрабандистами. Китайцы тоже не дремали и в первой половине 1860 г. установили на р. Уссури 8 наблюдательных постов, по 5 человек в каждом. Вскоре было учреждено еще 8 постов, Образовывались спецпоселения. На подкрепление было переброшено 120 регулярных солдат национальности сибань (сибо) и хэчжэ. Отношения между русскими и китайцами отличались добросердечностью. Русские и китайцы по своим нуждам могли переходить границу в любое время и в любом месте.

Сил для прикрытия громадных просторов Дальнего Востока явно не хватало. В 1894-1895 гг. сюда организуются две экспедиции офицеров пограничной стражи: первая под руководством полковника Демьянка, вторая – полковника Усова. Им следовало изучить, что за население живет на границе с русской стороны; его достаток, занятия. Потребности, выяснить отношение местных жителей к водворению контрабанды, установить пути, по которым она поступает, а затем подготовить предложения по комплектованию пограничной стражи на местах. В результате проведенных исследований был разработан проект учреждения пограничной стражи в Восточной Сибири, который перерабатывался дважды  - 1899 и 1902 годах. Экспедиция полковника Деменяки предлагала в 1894 г. создать три пограничных бригады: Уссурийскую, Южно-Уссурийскую и Тихоокеанскую с участками 581, 713 и 785 версты. Но это предложение не было реализовано.

В проекте предусматривалось создание постов пограничного надзора, строительство патрульных дорог. Общее количество стражников и объездчиков предполагалось установить в 4 тысячи человек ( из расчета один пограничник на одну версту). Проект утвержден не был – не хватало денег (3 млн. рублей). Решено было ограничится усилением таможенной стражи.
До 1910 г. станица Казакевичева была центром одноименного казачьего округа. Казаки несли военную службу, почтовую повинность и другие государственные обязанности. Кроме казаков станица постепенно заселялась и крестьянами, мигрировали подданные Китая и Кореи. Для корейцев выделили хутор, что находился в семи километрах вверх по Уссури от Казакевичева. Место было удобное, потому как находилось в заливе и сопками скрытое от ветров с севера и с юга. На хуторе проживало около 150 «каулей». Именно таким прозвищем наградили их русские поселенцы. В отличие от китайских «манз», они занимались исключительно земледелием.

Судьба корейского хутора решилась во время конфликта с японцами, занявшими Маньчжурию в 1932 году. Последних корейцев с хутора выселили во время «великих переселений» при Сталине. Корейцам доставалось и ранее. В 1886 году император Александр III вынужден был подписать положение, запрещающее «новым выходцам из Кореи» селиться вдоль русско-китайской границы. И связано это было с угрозой нападения китайских хунхузов.
Однажды они напали на контору китайского золота  в Джаиме, напротив станицы Радде Амурского казачьего войска и двинулись вниз по реке на четырех лодках.    Китайские власти организовали погоню их на зафрахтованном у России судне «Ингода», на котором в 1891 году по Уссури в Хабаровск сплавлялся наследник русского престола Николай Александрович.

Хунхузы убегали по Фуюаньской (Казакевичевской) протоке, соединяющей Амур и Уссури у станицы Казакевичева. На выходе из Фуюаньской протоки 30 солдат 10-го Восточно-Сибирского стрелкового батальона (ВССБ) шайку упустили,  хунхузам удалось заговорить зубы поручику, убедив его в том, что перед ним солдаты китайской армии.  30 июля разбойников настигли в Осиновом заливе. Бросив лодки и ограбив по пути нанайскую деревню в устье реки Белая (Белахун) близ станицы Невельская шайка исчезла.
Совместными усилиями банду ликвидировали. Один из задержанных хунхузов сообщил, что до того как стать бандитом, он три года прожил в Хабаровске, где находился в услужении у крупного чиновника и выучил русский язык. Задержанных хунхузов доставили в станицу Казакевичеву. Руководитель местной китайской администрации Чжоу Мянь встретился в станице с генерал-губернатором Приамурского края С.М.  Духовским, посетил г. Хабаровск, с целью проверки своих земляков. Вели они и тогда себя безобразно. Потому провели облаву и задержали 900 беспаспортных манз.
 
Во Владивостоке,  китайцев было еще больше чем в Хабаровске, у них даже был свой Чайна-таун на ул. Миллионной. Тем не менее, в полиции не было не одного специалиста с китайским языком. В то же время среди китайцев редко, кто не мог объясняться на «великом и могучем». Спустя несколько лет среди русских появится полицейский-китаист. Фамилия его была Шкуркин, а звали его Павел Васильевич. Выпускник 3-го Александровского военного училища в Москве, а позднее Восточного института, участник китайского похода и русско-японской войны станет выдающимся китаеведом, этнографом и литератором. А тогда во Владивостоке он боролся с хунхузами и даже был ранен в руку.
Возвращаясь к корейцам, надо сказать, что в хорошую погоду до бывшего корейского хутора можно было добраться на машине, если ехать вдоль инженерной системы до стыка с заставой «Чирки». На обжитом когда-то месте остались только следы огородов и садов.


Знакомство

- Первые настоящие стычки с соседями на Уссури, друзья мои, начались не на Даманском, а на острове Киркинский, - как-то заметил майор Ганичев. - Еще в январе 1965 года толпа хунвейбинов вышла на него. На Уссури дело было, я в то время в Бикине служил. Ну, а в марте, когда на Даманском случилось,  на Киркинском уже вышло несколько вооруженных групп. Вот и гадай, где ждать подвоха!
- Бузили на одном острове, а стрелять начали на другом. Тут есть определенная китайская хитрость, я вам скажу, - вступил в разговор Юра Аверин.  События пятилетней давности на Даманском, на Жаланашколе и вот на Киркинском, обсуждались не просто так. Соседи упорно готовились к войне, и даже школьники в Фуюане рыли траншеи.

 -Опыт надо учесть, - согласился с офицерами начальник отдела. Еще важней установить, что следует ждать от соседей тут у нас, на Хабаровском направлении. Если прошляпаем, головы снимут.
  -А кому они нужны, товарищ майор, такие пустые?  Что с нас взять? Делаем, что можем, но в китайские башки разве влезешь?
 -Влезешь, влезешь. Вот сейчас как шугану, так сразу все и полезете. А если серьезно, думать надо, мозгами шевелить что и как. Лично мне кажеться под Хабаровском они не рискнут зубы показывать. Если и сотворят что, то опять где нибудь в глухом месте, куда с нашей стороны не подберешься.
-А где у нас такое? - поинтересовался Алекс.
-Да хоть взять Петровское направление, тот же остров Гольдинский. С нашей стороны топь да болота, а китайцы к своему посту Бача дорогу строят. Правильно я говорю? - обратился начальник к майору Ганичеву.
-Строят. Окружники по нашей информации в Москву докладывали. Говорят сам Матросов интересовался деталями. А где взять эти детали, да и Матросов сейчас в Пекине, на переговорах.

Пограничные переговоры в Пекине вновь зашли в тупик. Новые их участники, в том числе начальник штаба ГУПВ генерал Матросов вернулись в Москву без результатов. Говорят, тогдашний посол в Пекине Лапин предлагал уговорить китайцев забрать пограничные острова и участки, на которые они претендовали.
 -До поры до времени нынешнему руководству в Пекине выгодно, чтобы такие участки оставались у нас, и мы бы не знали, что с ними делать- заявил посол. - Отдать их побыстрее им и лишить их всякой основы для манипуляций и претензий.
Увы, предложение принято не было, а китайцы стояли на своей позиции твердо, настойчиво давая понять, что путь к соглашению может лежать только через признание "спорных районов".
- В чем сыр бор с этими «спорными районами»? - сделав закладку в деле и закурив, спросил Алекс у Ганичева. Почему наши не хотят признать их наличие?
- Кто их разберет. Я слышал, что боятся подвоха ушлых китайцев.
- Волков бояться, в лес не ходить, - вмешался Аверин.

-Не скажи, признав наличие спорных районов, переговоры от решения пограничных споров об островах могли бы перекинуться на большие притязания этих «культуристов». А аппетиты у них, вечно голодных, сами знаете.
Действительно, каждая сторона вела свою игру. В ходе переговоров Чжоу Эньлай в интервью, данном американскому журналисту Сульцбергеру, упрекал Советский Союз за то, что он отказывается признать "существование спорных районов" и тем самым, дескать, затягивает переговоры о "новом проведении границ" и заключения нового договора о границах.
У Брежнева по этому поводу было другое мнение. В своей речи в Улан-Баторе в ноябре 1974 года он подчеркнул, что выдвижении Пекином условий подписания договора ни больше, ни меньше, как требование вывода советской пограничной охраны с ряда участков нашей территории. Вот так обстояли дела на границе к концу 1974 года.

В самом Китае обозначились, как сейчас говорят, косметические изменения. На праздновании 25-летия КНР уже присутствовали жертвы «культурной революции». Были реабилитированные лица из окружения маршала Хэ Луна – его жена, бывшая начальник Оперативного управления Генштаба НОАК Ван Шанжун и другие. Появились видные военные, которые ранее обучались в СССР. К годовщине были выпущены художественные фильмы: «Бой на юге, сражение на севере» и «Разведчик за рекой».
- Это, наверное, про наши места, - подумал Алекс. Хотя позже выяснилось, что в фильме говорилось о событиях гражданской войны в Китае.
Критика героя этой войны - Линь Бяо продолжалась. Для этого даже привлекались древние книги «Трактат об уделах», автор Лю Цзунюань и трактат «О соли и железе». В них еще при «царе-горохе» критиковались военные, выступающие «за капитуляцию перед великими иностранцами», «нападающие на политику отпора гуннам». Получается, нас сравнивали с гуннами, и умудренный китаец понимал аллегории.

Продолжался процесс восстановления провинциальных комитетов комсомола. Чем они занимались? Чаще сообщалось об отправке «грамотной молодежи» в горные и сельские районы, проводили критику «нездоровых взглядов». Китай жил скромно. Со страниц газет не сходили лозунги: «Ешьте по плану, ешьте экономно». Не он ли родил советский лозунг «Экономика должна быть экономной?». С экономией в Китае дела обстояли плохо. Сильная засуха на Северо-Востоке, особенно в провинции Хэйлунцзян вызвала сокращение производства соевых бобов и сахарной свеклы. В виду острого дефицита растительного масла в стране усилили внимание к выращиванию рапса.
В этих весьма сложных условиях, 17 июня 1974 года Китай на полигоне Лобнор произвел очередное (16-е по счету) испытание ядерного оружия. По имеющимся на тот период данным, Китай имел на вооружении 25-30 ракет дальностью 2000 километров и 40-60 ракет дальностью 1700 километров. Мощность ядерных боеголовок доходила до 20 килотонн.

На что собственно рассчитывали китайцы, проводя политику модернизации. Вероятно, ставки были сделаны на Запад. 2 ноября 1974 года заместитель Премьера Госсовета КНР Дэн Сяопин принял нового начальника Канцелярии связи США в Пекине, будущего президента Дж. Буша.
Немного натаскав в знании местной обстановки, в пограничных хитросплетениях и прочих китайских делах, Алекса командировали посмотреть границу в натуре, а не на карте. Сентябрь, время путины и первый выезд  на катерах по р. Уссури на случился на реку Уссури, в район створных знаков №№ 10-12, где располагался отрядной рыболовецкий стан. Там впервые Алекс увидел, как ловят и разделывают кету и горбушу. Ловили красную рыбу по разному и сплавом и неводом, но лучше получалось у китайцев, с их природной смекалкой и умением пользоваться большими японскими сплавными сетями "стенками".

С нашей стороны лов велся отрядной, временно-созданной бригадой и отдельными частными группами и лицами, у которых имелись лицензии и разрешения на проезд в пограничную зону. В отличие от соседей, профессиональных рыбаков на нашей стороне не было.  Отдельные жители поселков, не имея лицензии,  рыбачили тайком, а кто явно, то на высокое начальство.
Гражданские и военные заготовщики, которым формально разрешали отлов красной рыбы по лицензиям, больше напоминали браконьеров, персонажей событий золотой лихорадки в Америке, когда для достижения поставленной цели использовались все средства и методы. Границу в этот период охраняли не от китайцев, а от своих братьев, желающих легко поживиться и даже обогатиться, а потому пресс с их стороны ощущался повседневно.

Кроме рыбы внимание Алекса привлекло название реки - Чирка, которая впадала в Уссури.
- Может, в ней раньше чирки водились, по началу думалось ему. Спросил начальника заставы, но тот толком ответить не смог.
- Бывает, залетает дичь, утки, гуси. Каждую осень охотимся в тылу участка, потому как на границе стрелять нельзя, китайцы могут протест заявить. Почему река называется именно Чирки, сказать ничего не могу.
Позже выяснилось, что тунгусы монгольским именем Чиркол, где кол вода, называли реку Амур, начиная с нынешней Шилки. Первым, кто по Амуру спустился по Зее, был Поярков. У него и состоялось первое знакомство русских с Амурским (Чиркольским или Шилкарьским) краем. Вероятно, Чирка ранее тоже имела монгольское название Чиркол. В первой половине 17-го века Амур именовался по-разному: Шилкер, Силькор, Силькир, Чиркол, то есть Шилка.

Откуда взялся Амур? Выяснилось, что об Амуре (Омуре, Мамуре) московитинам сообщили проводники-эвенки. С рекой понятно, но на родном Урале, возле реки Чусовой есть гора Чирки. В недрах ее в 1734 году  Строгановские крестьяне-рудознатцы нашли залежи горного камня, необходимого для строительства доменных печей. От Амура-Ширкола  до Урала далеко. Что же  уральские  Чирки значат? Вопрос.
У монголов Амур Хара-Мурен - Черная река. Маньчжурам и китайцам Амур был известен тоже как Черная река («Сахалянула») и («Хэйлунцзян») - Река Черного дракона. В китайской географии черный цвет (хэй) соответствует северу, красный цвет (ху) – югу, белый (бай) – западу и зеленый, лазурный (люй) – востоку. Такая же система во Вьетнаме. По  этой причине на севере у китайцев мог быть только «Черный дракон».
 Монгольский и маньчжурский варианты названий, вероятно, связаны с китайским, как с более древним.
 
Китайцы называли и называют монголов по имени «мэн-гу». Все другие северные народности у китайцев   назывались «шивэй». Вот оказывается где корни названия китайского поселка Шивэй на реке Аргунь, где мне пришлось побывать на практике в 1973 году. Возможно, «мэн-гу» дало название поселку Мангут на участке Даурского пограничного отряда, где Алексу тоже бывать приходилось.
Шивэй брили головы, запрягали в повозки быков и жили в хижинах покрытых войлоком, или в палатках, перевозимых в повозках, как это делали тюрки. У них было мало лошадей и совсем не было овец, зато много свиней и коров. С  Мэн-гу или мэн-у они считались почти родственниками, потому как питались мясом и кислым молоком. На самом деле, корни их уходили к лесным тунгусам.
Некоторые «родственники» объединились и на территории современного Дальнего Востока создали государство Бохай. При династии Ляо (937-1125 гг.) территорию Бохай оккупировали кидане (монголо-этническая группа) и родилось «Восточное киданьское царство» («Дун даньго»). Однако северные мохэйские племена остались «непокоренными чжурчженями». Они и создали на бывшей территории государства Бохай государство «Цзинь».

В 1139 г. чжурчжени потерпели поражение от амурских племен «мангу» и вместо чжурчженей спустя столетия появятся маньчжуры. Но до этого возвысится «Хамаг монгол-улус» и внук его Темучжин.
Про Чингисхана рассказывать нет нужды. И все это случилось на сопредельной земле Маньчжурия, где веками жили и боролись племена: шивэй, мохэ, чжурчжени, маньчжуры,  монголы, киргизы, ханкасы, урянхи, татары, тайчжиуты, кераиты, найманы и меркиты. У них, и многих других к ним приткнувшихся с местноси «сыбыр», был свой отдельный лесостепной мир, который докатился до России и пленил Китай.
Когда начался отлив татаро-монгольских племен и народов, китайцы создали первый в Северо-Восточной Маньчжурии военный караул, который в 1409 г. был преобразован в пограничное военно-административное управление, собиравшее с местного населения налог.

На Амуре и Уссури китайцы при династии Мин не властвовали, а только были наездами, обозначая присутствие. Другое дело маньчжуры, которые свергли Минскую династию и правили Китаем 300 лет. Эти места для них были родные, но не обжитые. Тут и произошла стыковка российской и китайской цивилизаций, серьезно разбавленных, или хотите, приправленных сибирск-маньчжурским элементом. Этот элемент и сблизил две державы.
Эти сведения наводили Алекса на мысль, что Китай, Великая степь и Россия многие столетия были взаимосвязаны общей историей, географией, а главное окраинными народностями, которые взаимно проникли в обе цивилизации.
Со временем Алекс посетил все заставы отряда и комендатуру в Нижне-Спаском селе. Самая глухая и комариная застава "Петровская" располагалась на стыке с 63-им погранотрядом, дислоцировавшимся в г. Биробиджане, столице Еврейской автономной области (ЕАО). В тот период ею командовал старший лейтенант Семенин.

На следующей заставе "Луговой" приходилось часто бывать в летний период с целью наблюдения за поведением китайцев в районе островов Луговские (Малый и Большой). Организовать наблюдение с вышки на о. Большой Луговской помогал начальник заставы капитан Игорь Александров. Его жена числилась на заставе продавцом и обслуживала личный состав воинским ширпотребом и продуктами повседневного спроса по линии военторга. Дети Александрова - две дочки, как папа стройные, бегали по двору и проявляли повышенный интерес ко всем приезжающим. Ранее Игорь служил на заставе "Невельская" и одно время  однокашник  Алекса Валера Тарасханов был у него старшиной.
Игорь отличался наличием собственного мнения, которое он старался к месту и не к месту демонстрировать. Ко всему относился с критикой и иронией, к службе особого рвения не проявлял. Чувствовалось, что в нем что-то сломалось, и веры в справедливость совсем не осталось. Жена родом из Алма-Аты, где Игорь учился в училище и сочетался браком, постоянно выглядела уставшей и озабоченной. По своим торговым делам она часто приезжала в отряд, заходила в гости к хозяйке Алекса, где он семьей снимал комнату.

На заставе "Забеловская" он подружился с начальником Виктором Косициным общительным и мастеровым, потому как из деревни, человеком. Когда Алекс перебрался в Управление округа, Виктор перевелся в отряд на место начальника службы ГСМ и сменил  майора Кислицина.
Чаще приходилось бывать на заставе «Спасская». Там находился пункт и помещение для встреч с соседями. Назывался он погранпредставительский дом,  сокращенно ППД.  Китайский ППД находился через реку в  уездном городе Фуюань. Заставой руководил капитан Аверьянов, позже Гусев и у него был заместитель — лейтенант Трофимов. С Трофимовым, уже полковником, Алекс  встретится через годы, на далеких  горных рубежах.
Заставы "Тарабаровская", "Проточная" и "Уссурийская" располагались на оспариваемых китайцами островах и являлись для  Алекса  своеобразными ямскими станциями, на пути к пункту встреч с китайцами и обратно. Начальников этих островных застав часто меняли. Запомнились офицеры Барсуков, Алексеев и Тайлаков.

Говорят, что курьерскую службу придумали китайцы. Очень может быть. Ее наследовали кидане, тангуты, чжурчжени и уже через них она появилась у монголов, а затем в ямской службе у нас. Почтовые тракты в Китае назывались («и лу»). У них даже пожелания в дорогу есть «и лу пин ань» - это значит ровной и безопасной вам дороги.
Вдоль китайских  «и лу» каждые 15 км. (30 ли) были расположены почтовые станции. Всего их было  1639. Из них, 260 станций располагались на водных путях, 1297  - на сухопутных, 86 – перевалочных, с суши на воду. По штату  на станциях имелось до 75 лошадей, к трем лошадям закреплялся один работник. Существовали нормы проезда в день: на лошади – 70 ли; на осле и пешком 50 ли. До сих пор, когда китайцы желают доброй дороги, говорят « и лу пин ань», Дословно, «ровной и безопасной дороги».

Порой Алекс  был согласен на любой вид транспорта, лишь бы добраться, но ни машин, ни лошадей, ни ослов не было. Где-то ослы и были, но на них далеко не уедешь. И потом, они не определили ни порядка, ни ответственности за передвижение  от застав к заставе. Каждый нуждающийся решал вопрос самостоятельно, а начальники застав, которых Алекс за островное положение называл робинзонами, под различными предлогами от доставки командировочных отказывались. За недоставку их не наказывали, как в Китае палками. Да и их понять можно было — чего ради возить разных проезжих, когда бензина на службу не всегда хватало.
Обычно для того, чтобы после встречи вернуться с границы домой,  нужно было получить разрешение отрядного начальства. После этого начинался путь «из варягов в греки», а точнее на перекладных.

В начале на катерах местной заставы через Амур; по острову Тарабаров на ГАЗ-66 заставы «Тарабаровская». Далее на катере заставы «Тарабаровская через протоку «Прямая». На Уазике заставы «Проточная» по острову Большой Уссурийский до заставы «Уссурийская. На транспорте «Проточной» до реки Уссури. Через Уссури на бригадном катере до стоянки катеров бригады, а потом  до дому пешком или на УАЗике, если встретят.
Сложность передвижения заключалась не столько в многочисленных пересадках с одного транспорта на другой, сколько в согласовании по использованию этого транспорта, так как он часто был занят по службе, и приходилось частенько куковать на берегу реки или протоки.

На Руси был еще путь «из варяг в хазары». Арабский автор X в. писал так: «Хорошо, что русы ездят только на ладьях, а если бы они умели ездить на конях, то завоевали бы весь мир».  Мне путь «из казаков к хунвейбинам» и обратно приходилось преодолевать как на ладьях, так и на железных конях.
Остров Большой Уссурийский долгое время обживался станичниками из Казакевичева, отдельные заливы, как, например, Пешкова, Устинкина, были названы в честь казаков, у кого там находились заимки. На известном историческом месте - протока Сухая Рыбка в 1921 году казнили защитников станицы от беляков.
Наиболее привилегированной заставой отряда, да и округа, куда чаще всего приезжали высокие гости, была "Казакевичево, которая располагалась в поселке,  в километре от отряда. Алекс там, кстати, бывал реже всего. С начальниками заставы Дмитриенко и Богдановым, будущим Героем Советского Союза, чаще общался по вопросам пропуска в пограничную зону. Дело в том, что КПП на въезд в поселок выставлялся от заставы.

Застава "Чирки" располагалась в самых благоприятных природно-географических условиях - в заповеднике «Хехцир». Тут тебе и прекрасный лес, и река, и живность всякая, а самое главное отсутствие прямой автомобильной дороги. Просто резерват, куда любой желающий не приедет.  А как красиво!  «Все  красиво в природе – и горы и лес, и небо, - но нет на земле ничего краше воды, вечно живой и изменчивой». Это сказал еще Аксаков!
С открытием Уссури, с первым журчанием ручьев гребни сопок Хехцира окрашивались ярко-сиреневым цветом багульника. Во второй половине мая в лесу распускалась  пышным розовато-белым цветом дикая яблоня, душистый жасмин. В приречных зарослях и у ручьев оживали на деревья лианы винограда, зеленели дуб, пробковое дерево,  маньчжурский орех. Имелась в тайге и живность: тигры, изюбры, дикие козы, рыси и конечно волки и лисы.
 
В давние, далекие времена на реке Уссури жили гольды-чжурчжени – родственники упомянутых шивэев. Так вот, эти чжурчжени успешно занимались земледелием, выращивали просо, рис, а также целый ряд овощных культур, в том числе арбузы. Любили чжурчжени охотиться, заготавливали в тайге орехи, грибы, ягоды, а также искали женьшень. У них процветал шаманизм. Один такой шаман проживал в деревушке Фурмэ, в районе нынешнего поселка Казакевичево, состоящей из четырех фанз и звали его Хээкчир Фаенгуни. Об этом  шамане сохранилась легенда, которую в 1859 г. записал путешественник Р.К.Маак:
«В одинокой фанзе жил гольд Хээкчир Фаенгуни. Он был хороший охотник и всегда имел достаточный запас юколы для своих собак. Хээкчир был в Сансине на реке Сунгари и вывез оттуда белого петуха. Однажды он услышал слова, а когда обернулся, то увидел, что это с ним разговаривает петух. Затем ему стал знаком разговор деревьев и камней. Тогда Хээкчир понял, что он призван быть шаманом. Он начал исцелять недуги, искать пропажи, уводить усопших в загробный мир. Слава о шамане пошла по всей долине Уссури, Амура и Сунгари. Вскоре возле его фанзы появились домики. Так образовалась деревня Фурмэ.

Потом пришли русские и потеснили ходзенов (китайцев). Последние должны были оставить насиженные места и уйти от неспокойных «лоца» вверх по реке Уссури. Деревня Фурмэ исчезла, а название Хээкчир превратилось в Хехцир».
Впоследствии казаки этим именем стали называть не только то место, где раньше была ходзенская деревня, но и весь горный хребет. Этим именем стал называться и заповедник в этих местах.
Пржевальский в своем отчете о путешествии «По уссурийскому краю» писал: «Этот хребет сплошь покрыт лесами, состоявшими из ильма, липы, ясеня, клена, дуба, грецкого ореха, пробки и других лиственных деревьев. С листвянкой перемешаны хвойные породы, кедр, ель, пихта и лиственница. Густой подлесок образуют лещина, бузина, жасмин, сирень, калина, элеутерококк, жимолость, боярышник  и другие кустарники. Вообще Хехцирский хребет представляет собой такое богатство лесной растительности, какое редко можно встретить в других даже более южных частях Уссурийского края». Еще он рассказал случай, как однажды возле станицы Казакевичевой казаки рубили лес, повалили дерево на землю, а из дупла выскочила самка тибетского медведя с двумя детенышами. Зимой дело было, и медведи устроились там на зимовку.

 Летом и зимой на заставу Чирки пограничники прибывали по реке. В первом случае на своем или обстановочном катере, во втором - по ледовой дороге на автомобиле. С этой заставы Алексу запомнился офицер Арефьев. Алекс ходил с ним на службу днем и ночью, в том числе на удобно расположенный на склоне горы наблюдательный пост. С поста, нависшего над рекой, отлично просматривался китайский поселок Чуадэр (Чжуацзи) и дороги на соседние  с ним китайские населенные пункты Хайцин и Фуюань. Последний фактор представлялся важным, так как имелась задача вести постоянный контроль  за китайским транспортом и пассажирами прибывающим из тыла. Наученные горьким опытом, пограничники все силы бросали на недопущение массовых конфликтов, своевременное выявление даже малейших признаков концентрации на границе лиц и техники. Людей в поселках считали, чуть ли не по головам.
Поселок Чуадэр представлял интерес и тем, что в нем  располагались штаб пограничного батальона и одноименная пограничная рота. С учетом отрядных заданий Арефьев регулярно присылал в отряд справки по объектам наблюдения в поселке, отличавшиеся пунктуальной проработкой всех деталей.

Заставы "Аргунская и "Невельская" находились на участках сельскохозяйственных угодий местных совхозов и потому на них подкармливались отряд и офицеры части. Алексу  чаще приходилось бывать на "Аргунской", которой долгое время командовал капитан Горожанкин. Служил там и холостяк Саша Карпов, знакомый еще по "Луговской". Он перевелся, так как из села Аргунского было проще добираться к родным в город Хабаровск.
Самая последняя, стыковая с Бикинским отрядом застава "Ново-Советская" охраняла границу напротив крупного китайского поселка Хайцин. Начальник заставы Володя Горбунов земляк-уралец принимал в гости от души, и потому, если была возможность навестить его семью, Алекс не отказывался. Несколько позже на этой заставе служили офицеры Бастрыкин, Соловьев и Крючков.

Поездки на границу регулярно заканчивались писаниной и работой с документами. В документе ЦК КПК № 26, вышедшем в октябре 1974 года говорилось о необходимости дальнейшей реабилитации опытных кадровых работников, знания которых были нужны для развития страны. Чего только в китайских газетах не писали. В одной из статей говорилось как между отдельными улицами коммун и предприятий проводились соревнования. Женщины одной из улиц приняли обязательство снизить коэффициент рождаемости за год на 7,5%. И это притом, что мужчин в Китае на 22 млн. меньше чем женщин. А если бы их было больше?
В печати сообщали, что 1-5 декабря 1974 года имел место визит в Китай американского президента Дж. Форда. «В это время, - как указывалось в «Правде»,  «СССР проводил программу мира, разработанную XXIV съездом КПСС, что нашло отражение, прежде всего, в продвижении по пути ограничения стратегического вооружения США и СССР, а также в успехе общеевропейского Совещания в Хельсинки. В этой обстановке представители США не решались открыто присоединяться к оголтелой антисоветской позиции Пекина». Китайский вождь Мао Цзэдун наши газеты не читал и проповедовал свое: «Надо создать противоречия, надо создавать противоположности. Отсюда метод их разрешения – война».

Вопреки ранее провозглашенному принципу «опоры на собственные силы», КНР взяла курс на модернизацию с  привлечением западных капиталов. Кто не соглашался с курсом, с тем разбирались органы общественной безопасности. Они пользовались правом самостоятельного преследования пяти видов «классовых врагов» (бывших помещиков, кулаков, «контрреволюционеров», вредных элементов и «правых»), охватывающих, по мнению Мао Цзэдуна, 5 % населения Китая. Органам общественной безопасности помогала армия. Офицеры и солдаты НОАК находились на особом положении - имели льготы, освобождались от налогов. Армия оставалась привилегированной  и самой организованной частью общества.
Не все этим были довольны. Кое кто ссылался на административный стиль старых династий, выражавшийся формулировкой «Шан вэнь би у» («Превознесение гражданских и принижение военных») и определявший стремление основателей империи поставить военных под свой контроль. В то время рассуждали так: «Чем увеличивать войска, лучше уменьшить контролируемый район. Если верхушка дерева велика, обязательно обломится, если хвост велик, им не помашешь». Так предостерегали люди древности. И не зря.