Жизнь поэта 7-я книга стр. 421-437 окончание

                НАЗИКО. продолжение
   Когда мы приехали все уже были в сборе. Но, не за столом. Бабка с Нателой крутились на кухне, готовя ужин, для застолья, а два старика, Джумбер и его сосед, такой же старик, сидели недалеко от марани в тени и мирно беседовали, без вина.
   Оказывается, дед сегодня раздобрился и дал всем своим рабам виноградарям послеобеденный отгул из-за жары. А жара действительно была сегодня сумасшедшая. Хорошо, что мы спасались у моря.
   Ванечка, когда-то рассказывал, что у них бывают очень жаркие дни, когда температура на солнце бывает за пятьдесят градусов. Но я ему, как обычно, не верила, милому фантазёру. Видимо, сегодня был как раз такой день?
   Резо и Назико не было видно.
-Бесико, тихо сказала я ему, когда он ставил машину во двор – похоже, ты, сегодня будешь петь пташкой, подпевая вон тому, щуплому деду, а у меня будет полный об-лом! Даже красавицы Назико, и то не видно! Зато, я сегодня высплюсь!
-Люд, мы же спали на море.
-На такой жаре разве поспишь?
-Но вы, с Этери, спали, рядом, раскинув ножки!
-А ты, пока мы спали, гладил рукой нам, наши пташки. Нет, пташку Этери, если бы мою, я бы почувствовала!
-Я тоже спал, вместе с пацанами.
-Бесико, а Джумбер не любит своего сына и внучку.
-Почему ты так решила?
-Старый пердун, видишь, отдыхает в тени, Натела, пляшет с бабкой возле плиты, а бедные Резо и Назико ишачат на винограднике. У грузин тоже бывает неспра-ведливость.
-А я сейчас спрошу у деда.
   И они зачирикали, воробушки грузинские. А мне стало грустно, оттого, что весь мой план, в отношении поляны на речке, что я так тщательно готовила, как Жуков,
421
перед Курской дугой, о чём я перед поездкой сюда, прочитала в книге, рухнул. Что со мной происходит? Почему я так втюрилась в девку? Надо же? Баба в бабу? Было бы понятно, если бы я прочитала о такой любви в каком нибудь глупом иностранном романе, и стала подражать, но мне ничего такого никогда не попадалось. Встречались красивые сказочные романы, где богатый, но старый, влюблялся в юную, но бедную красавицу, или старая развалина, сидящая на мешке с деньгами, в молодого красавца. Но чаще все романы были о красивых или некрасивых мужчинах и женщинах, или юных сопляках - мальчиках и девочках. Бред! Представляю, что по приезду домой, я на перекуре, хотя бросила курить, рассказываю девкам об этом и показываю им фото, моей любовницы Назико, которою уже сфотографировал мой архитектор Катамадзе. Настя, станет мять свои титьки, так как ей всё равно кто их ей мнёт, а Вика тереть между ног, приплясывая, нет, она, скорее всего, швырнёт окурок двумя пальцами на пол и скажет: - девки у Людки от жары, там, поехала крыша! И пойдёт к себе на третий этаж. И все они свалят, презрительно глядя на меня. А я буду стоять в гордом одиночестве и шептать: Назико, Назико, Назико. Любовь странная и непонятная вещь, как вода. Все сталкиваются с ней ежедневно, пьют, умываются, готовят пищу, моют одежду, но никто не понимает, что вода – это сама жизнь! Так и любовь! Даже животные могут страстно любить.
-Люд, зря ты так плохо подумала о нашем добром дедушке Джумбере! Он всех насильно после одиннадцати отправил домой, а сам ещё целый час работал. Крепкий старик! Резо ушёл в другой конец деревни. Там через пару дней женят парня, и родители заказали Джумберу 300 литров вина, за тысячу рублей. Он хочет, на эти деньги, поменять черепицу на крыше. Там уже много колотой и крыша кое-где протекает. Дед просил, как приедет арба за вином, помочь Резо, наливать в привезённые кувшины -вино. А Назико в своей комнате. Наверно,  спит. Если  хо-
422
чешь, то сходи к ней.
-Милый, и что я скажу ей? Здравствуй, я твоя тётя!
-А ты итак её тётя, раз я двоюродный дядя.
-Бесико, а мы можем зайти к ней вместе, и ты ей скажешь насчёт речки, чтобы она сводила меня туда вечером, а то приедет эта арба на ишаке и ты станешь наливать вино, а потом вы сядете за стол и тебе уже будет не до меня. Мы, как будто, поднимемся в комнату к себе, и заглянем к ней.
-Арба приедет не на ишаке, а её притащат буйволы, жующие жвачку, а мне всё рано надо будет идти переодеваться. Дед сказал, переоденься, а то потом, пятна от вина ничем не отстираешь.
-А у нас тоже нет такой одежды, чтобы потом её выбросить!
-Дед сказал, возьми рабочую одежду Резо или мою.
-Одежда Резо налезет только на твой КЛЕ а дедова как раз будет впору. Бесико, теперь я поняла, в кого уродился низкорослый Резо. Когда Джумбер воевал, к бабке бегал вот тот щупленький сосед. Он то, и сделал бабке Резо.
-Они вместе прошли весь свой военный путь, почти от Сталинграда до Берлина. Но, дядя Гоча, был дважды ранен и после госпиталя оба раза приезжал домой. Так, что ты, милая, может, и права?! А у него и его имя соответствует ему – Гоча. Что означает – старец, маленький. Соловей тоже маленький, но ему нет цены за его пение. А дядя Гоча, деревенский соловей. Не обходится ни один праздник, чтобы его не пригласили. На свадьбу, что будет в деревне, его тоже уже пригласили. И деда Джумбери. Дед сказал, они заказали на свадьбу 300 литров, но им этого не хватит. Поэтому 100 литров я им подарю. Вино по три рубля за литр. 300 рублей. Такие большие деньги никто в деревне не подарит молодым.
-Выходит, они живут здесь баш на баш. Дед дарит вино, а Гоча – пение.
-Гоче, за пение, ещё, как минимум,  подкинут  полтинник.
423
-Бесико а ты в душ пойдёшь?
-После того, как помогу Резо в марани разлить вино по кувшинам и погрузить на арбу.
-А я хотела поглядеть на буйволов, как эти красавцы коровьи мужики, согласились, имея такие большие яйца, таскать арбу.  Когда они идут по деревне, то коровы, на-верно, над ними смеются.
-Девочка, моя, ты видела волов?
-Да, у Дани в деревне. Но волы – это не те бугаи, которые еб... любят коров. Им отрезали яйца. Так сказал Даня.
-А буйволы, которые таскают арбу за собой, те же волы. Им тоже отрезали яйца.
-Какая несправедливость в этом ужасном мире? Зачем мучить бедных животных? Не лучше ли заставлять таскать арбу провинившихся мужчин, но перед этим им тоже отрезать яйца? Бесико, что ты ложишься при стариках на меня? Если захотел, то пойдём в спальню!
-Люд, я за всю свою жизнь столько не смеялся, как за это короткое время, что мы вместе.
-Ты идёшь переодеваться или нет?
-Иду, пошли! Я переодеваться, а ты в душ.
-Ты обещал, что мы заглянем к Назико!
-А если она спит?
-Разбудим. Ночью выспится.
-Люд, всё же неудобно! Что мы ей скажем?
-Я – ничего! А ты, что она, должна будет, сводить меня, к речке.
   По пути я взяла из вазы большую красивую кисть чёрного винограда, приготовленного для застолья.
   Постучавшись, мы вошли. Она лежала под покрывалом. Увидев нас, сильно покраснела. Я заметила, что её пальчики правой руки, были влажными. Ни один мужик такое не заметит и не поймёт почему.
 -Шеидзлеба ак давджде? Можно здесь сесть? – сказал Бесико, показывая на стул у изголовья кровати.
424
-Ки, хо, батоно Бесико.
-Люд, садись!
-А ты?
-Я, сейчас скажу ей пару слов и убегу.
   Он начал ей говорить, но она упорно твердила: ара, ара, ара.
Вот, сука, юная, заразила меня этой болезнью –любовью к себе, а сейчас выё....ся!
   А вслух я сказала:
-И что она говорит?
-Что туда может придти кто нибудь за своим, не пришедшим домой буйволом, и там сыро и страшно.
-А тот, кто придёт за буйволом нас зарежет?
-В общем, она не соглашается и говорит, что лучше снова половит с тобой светлячков.
-Ну, и хер с ней. Я тогда лягу спать.
-А за стол со мной не пойдёшь?
-Бесико, милый, я люблю слушать пение маленьких соловьёв пташек, а маленьких соловьёв людей – нет! Если бы я, хоть понимала, о чём будет петь этот соловей Гоча, тогда другое дело. Хотя, спать вы мне тоже не дадите своим пеним. Скажи ей, что я согласна, пусть зайдёт в комнату, за мной, как стемнеет, светлячков же без темноты не бывает. Да, и я не хочу, чтобы меня приняли за дурочку, что я ежедневно ловлю светлячков, с ребёнком. Мы можем с ней уйти незаметно?
-Сможете. Мимо душа и туалета, но нужно свернуть сразу к винограднику, а не к воротам.
   А если она согласится пойти, её потом, не хватятся? В те дни мы уходили вместе, и нас все видели.
-Люд, когда в доме такой гость, как Гоча, то ни кому из них не будет дела до тебя и Назико!
-А тебе тоже не будет дела до меня?
   Милая, мы с тобой были целый день вместе, и у нас ночь впереди.
-Да, верно! Ночью, если мне захочется, то я тебя оттрахаю, потому, что  ты  будишь – никакой. Будешь  спать голым, раскинув ноги, как женщина.
425
-Я так не сплю!
-Когда трезвый!
-А пьяному всё равно! Я пошёл!
-Скажи ей ещё раз! Если она согласна, то пусть зайдёт за мной, как стемнеет, и мы уйдём, тем выходом, где душ.
-Ки, хо, карги, батоно Бесико.
-Меня, наверно уже ждут! Я побежал.
   Изношенные половицы, от тяжёлой половой жизни, когда их все еб...т, то есть ходят по ним, а никто не ремонтирует, запели свою скрипучую песню, под ногами сбегавшего вниз Бесико.
   Я быстро положила кисть винограда на подоконник, рядом с которым сидела, придвинула стул к кровати, и уселась напротив. Взяла её руку, приблизила к носу, и почувствовала одуряющий запах самки. Запах её юной и свежей манды. И стала облизывать её пальчики.
   Я так и думала, что она, до нашего прихода теребила свою красавицу и, может быть получила не один оргазм. В свои юные годы, я проделывала такое с собой не раз.
   Она отбросила, покрывало, и я впервые увидела её обнажённое тело, при дневном свете. Передо мной лежало божество.
   Она отодвинулась на край кровати и сказала:
-Лиуда, ицва чемтан эртад! – и похлопала своей чарующей ручкой, которая совсем недавно гладила её пташку.
-Моя лапочка, я совсем охерела от тебя, а у тебя совсем снесло крышу! Если я сейчас завалюсь к тебе в кровать, то, по закону подлости, сюда кто нибудь войдёт! Ара, ара, и ара! А вот, твою пташку, я всё рано поцелую! - -И я прижалась к ней губами, а, через пару минут мои губы были в её сладких выделениях и я облизала их. Укрыла её покрывалом и положила на неё кисть винограда.
-Лиудачка, ме шен минда!
-Девочка, я тебя тоже хочу, но это мы будем делать там, на поляне, у речки, у мдинаре.
426
-Ара, ара, ара! Ме мешиния!
-Я тоже боюсь, как и ты! Трахаться захочешь – пересилишь страх! Я тоже боялась залететь или поймать триппер, а ходила в парк ловить молоденьких матросиков. Лишь бы мне дотащить тебя до конца виноградника, а там, я тебя, родная уломаю! И ты меня, потом, поблагодаришь, за то, что мы потрахаемся лёжа. Не забыть, бы взять своё домашнее покрывало?! Хорошо, что я принесла его из машины.
   Я положила в её ротик виноградинку и побежала в душ. Где, почти час наслаждалась тёплой горной целебной водой смешанной с солнцем. А потом сказала своей девочке, потерпи ещё немного и тебя будут целовать самые сладкие губки на свете, губки ангела, который спустится с небес, прилетит голубкой и предстанет в образе - Назико.
   Я приготовила покрывало, небольшое бархатное полотенце, для наших пташек, с любимой, надела лёгкое воздушное платье, лиф и трусики, которые решила снять, когда стемнеет и спустилась вниз.
   Меня сразу встретили четыре чёрных грустных глаза, в которых я прочитала страстное желание обладать мной. Это были красавцы мужчины. Один тут же выплюнул жвачку и сказал: другому:
-Друг, посмотри, какая тёлка! Как бы я ей засадил!
-Второй тоже перестал жевать и ответил:
-Чем? У тебя уже давно не стоит!
-Не радуйся, чужой беде! У тебя так же, как и у меня не стоит!
-Знаю. С тех пор, как нам отрезали яйца. И зачем я, мы, тогда, оба, буйволы, запрыгнули на соседскую корову, эту суку ****овитою?
-Но она сама подошла к нам, где мы паслись и сказала:
-Ребята, вы горячие парни из Индии, а эти кавказские бугаи, только носят кепки-аэродромы и торгуют  апельси-
427
нами на базаре, сделайте мне телёночка-буйволёночка и мы, дураки, её оттрахали, а буйволёночка сделать не смогли. И тогда нам отрезали яйца. И теперь мы страдаем без любви!
   Я подошла и погладила каждого по морде, то есть по их лицу и сказала?
-Мальчики! Мне вас очень жаль! Если бы у вас стоял, я бы каждому дала по разу, с условием, что не видит мой Бесико. Но, знайте, любовь коварная штука, особенно если две тёлки полюбили друг друга. Они мучаются страдают, так хотят друг друга, но у них мало возможности тайно встречаться.
-Зря вы запрыгиваете друг на друга. У вас ничего не получится. Мы, когда нас отпускают пастись, тоже прыгаем друг на друга, как тёлки, но удовольствия не получаем.
-А мы получаем. Нам яйца, яичники – не вырезали! Вам принести травы?
-Красавица, дай лучше по полведра воды, а то слишком жарко.
   Я взяла ведро и напоила их.
-Девочка, мне Джумбери сказал, что ты русская и тебя зовут Люда. Добрая ты! Только вышла и сразу напоила животных. А мы за болтовней, не догадались сделать это. Если бы ты была у нас санитаркой, на фронте, тебя любили бы все наши бойцы.
-А  мне Бесо сказал, что вы дедушка Гоча.
-А ещё он добавил, что Гоча - означает – старец, маленький.
-А вы, почти чисто говорите по-русски!
-Конечно, малограмотный Джумбер сидел всю войну в окопах, а я всю войну был писарем в штабах, из-за своего роста. Нет, вначале мы сидели в окопах вместе, а однажды к нам в полк приехал командир дивизии, генерал-майор. Увидел меня и спросил у командира полка:
-А этот пацан, что здесь делает?
428
   Я вскочил и отчеканил детским голоском:
-Я не пацан, а ровесник этого здоровяка, рядового Джумбера Цинцадзе из моей деревни.
-А ты хорошо говоришь по-русски! Писать умеешь?
-В школе, по-русскому были одни пятёрки!
-Немедленно перевести в штаб писарем, а то немцы подумают, что у нас уже иссяк людской ресурс и мы стали призывать детей!
   Вот так мы и воевали, но хорошо, что в одном полку. А я ещё и хорошо пою. Мы сегодня с Джумбери решили спеть и фронтовые песни: синий платочек и катюша, ты подпоёшь нам, дочка?
-Дедушка Гоча, я не люблю застолья! Мне всегда скучно. А, сегодня, я хотела отпроситься у Джумбери батоно, который опять будет тамадой, отпустить нас с Назико, она обещала показать мне окрестности.
-Лиуда учит наш Назико гаварит на русски..
-Лиуда, Лиуда! Не на русски, а по-русски! Сам бы выучил русский язык и учил Назико! Конечно, девочка, он тебя отпустит! Я ему приказываю. Ведь он рядовой, а я – старшина. Хотя у этого паршивца, орденов и медалей в пять раз больше, чем у меня. Нам, штабистам, особенно писарям, начальство награды не очень вручало.
-Спасибо, вам, милые!
-Слышишь, друг, сказал первый буйволвол второму- до чего же эти тёлки хитрые. Если бы у них были яйца, то им первым надо было откручивать.
   Я ещё полчаса крутилась во дворе, а когда стало темнеть, пошла в свою спальню и стала читать книгу.
   Бесико заскочил в одних плавках.
-Ты видишь, милая, я прямо из душа. Ну, и нудная эта работа, разливать вино по разным кувшинам. Большим и маленьким. Смешно было наблюдать, как Резо говорил, что уже налито столько, а Зураб, отец парня, который женится, говорил столько. А разница была в пяти литрах. Тогда я предложил; давайте сделаем так, два  литра 
429
выпьем на троих, а три нальём Зурабу в один из его кувшинов. Но уже после одного литра, выпитого нами, Зураб стал отказываться от этих трёх литров, а Резо налил ему дополнительно, вместо трёх десять литров.
-Милый, тебе крылышки почистить, пока ты не надел чистую рубаху?
-Какие крылышки?
-Те, что у тебя стали вырастать за спиной, после выпитого.
-Людочка, ты моя прелесть! Я тебя люблю!
-Если бы любил, не бросал бы меня, а пошёл со мной на речку! А теперь мне приходится идти с Назико, ловить этих светляков.
-Другой раз, любимая! Завтра!
-Иди, уж! Не заставляй людей ждать.
   Я помогла ему одеться и он ушёл.
   Минут, через двадцать раздался стук в дверь. Моя девочка не теряла время, а превращала себя в королеву вселенной. До чего же она была красивой!
   Я взяла сумку и, наполняя её, поясняла. Скорее себе.
-Смотри, моя душечка, это бутылка белого вина, которое я спёрла со стола. А это наш бокал, который мы привезли с собой, потом я его тебе подарю. А это поло-тенце, которым мы будем вытирать манду, и я жестом показала как. А это покрывало, на котором мы будем трахаться, лёжа  у речки. Ты хочешь?
-ки, лиуда хатчу!
-А это презервативы, но я их отложу в сторону, так, как, ни у меня и, ни у тебя, красавица Назико, хера, КЛЕ - нет.  А на пальцы, их, надевать, нет смысла! А, потом, похоже, что ты ещё целка, а целку лучше ломать  ху... м, КЛЕ, а не пальцами!
   И она снова засмеялась. Похоже, что слово из трёх букв, будь то на русском или грузинском языке, даже на английском - ФАК, всем бабам нравится,  больше,  чем  другие слова.
430
   Она обняла меня и поцеловала, словно согласилась со мной во всём. Хотя, ни хера не поняла! Но, влюблённые верят своим кумирам, на слово. Особенно молодые сучки, поэтому часто, позже, остаются брюхатыми, наедине с собой и с озлобленными родственниками. Если бы у меня был хер, то моя Назико не избежала бы этого! Хотя, пока, у меня нет желания её бросать!
-Девочка, не провоцируй меня своими поцелуями! У меня, итак уже вся манда мокрая, как и у тебя. А то, мы, с дури, завалимся на нашу кровать с Бесико. У меня оста-лось полбутылки красного вина Этери, давай выпьем по стаканчику!
   Её глаза расширились от удивления, скорее от ужаса.
-вин арис ис Этери? (кто эта та Этери?
-Мегобари Бесо, друг, учились в институте в Киеве.
-Вздох облегчения вылетел из её груди.
-Людка, пипец! Она совсем сошла от тебя с ума! Завявязывай с ней быстрее! Пусть она сегодня отъеб.... т меня, а я её, а, потом..... А, потом, я не знаю, что делать? Будет утро – будет – пища! А, потом, будет вечер и я, снова буду выстраивать стратегические планы, как Жуков, чтобы встретится с ней, моей любимой Назико!
   Мы выпили по стакану красного вина Этери, и я, схватив за руку Назико, поволокла мою красотку вниз.
   Как только мы дошли до торца дома, она, схватив меня за руку, потащила в свой грот, а скорее в склеп, а я её, в виноградник. Бедняжка, не знала, что делать? Знали бы мы язык друг друга, быстро бы всё разрешилось. Сдавшись, она пошла за мной. А, где-то, на середине виноградника, схватила мою сумку и, схватившись за покрывало, властно сказала:
-мииге сабани! ак! (достань покрывало! Здесь!)
-Хер тебе, милочка! Или там, на мдинаре, или я пойду домой! Спать!
   И я показала жест, какой показывают ребёнку, когда укладывают спать. Развернулась и пошла обратно. Она сх-
431
ватила меня за руку.
-карги, цавидет мдинарещи, маграм ме мещиниа. (хорошо, пойдём на речку, но я боюсь.)
-И больше не выёбывай...ся, как я в юности! Я тебе не - Вано, чтобы во всём потакать тебе?! Хотя, если бы ты ещё пару раз сказала ара, я пошла  бы в твой виноградный склеп и трахалась с тобой стоя, а затем, когда вылизывала бы твою красавицу между ног, сидя на карачках, у меня снова онемели ноги, я, ведь, не такая юная, как ты!
   Что она думала всё это время, пока мы не дошли, до конца виноградника, и пока я всё это время читала ей нотацию, не знаю!
-Лиуда! мдинаре, цкали.
-Хер с ней, с водой! Не сахарные, не растаем! Снимай туфли!
   Я сняла босоножки, и сунула в сумку, а потом и её обувь, туда же. Мы, взявшись за руки, перешли речку шириной четыре-пять метров, едва намочив ступни. Вода была холодной, горной, родниковой. Сразу за речкой начиналась поляна, о которой рассказывал Бесико. Место было изумительное. Росли два больших дерева, он говорил, что миндаль, и кусты с красивыми большими цветами, скорее гортензия, которую здесь называют розой. И кругом трава, жаль, что в темноте, не было видно её цвета. Но это длилось не долго! Сверху Боги, заметив нас, красивых и влю-блённых, выкатили большую круглую Луну, и она сразу преобразила всё вокруг. Трава стала тёмно-зелёной, а цветы на кустах – бело-синие, или сине-белые, кое-где с красным оттенком.
-ра ламазиа эс арис ак! (как здесь красиво?!)
-А ты, моя красивая, дурочка, упиралась, как осёл, вири! Не хотела идти сюда.
-ара, вири ак арарис! Нет, здесь ишака нет!
-Конечно, нет! Здесь только двое влюблённых ты и я! Молодожёнов. И у нас медовый месяц. А кто из нас муж и жена? вин арис кмари, вин – цоли! Ты кто? кмари или  цоли? Кто кого первым будет еба....ть?
432
-ме вар шени цоли! ( я твоя жена)
-Значит, тебя трахать придётся мне. Первой. А, потом, мы поменяемся ролями, и пахать на мне будешь ты!
   Я подошла к кусту гортензии и сорвала три самых красивых цветка, а, затем, подошла к ней и сказала:
-чеми ламази цоли, ме шен дзалиан миквахар! (моя красивая жена, я тебя очень люблю!) – и протянула ей цветы, а когда она их взяла, поцеловала её ручку.
Такого изумительного праздника, в первую нашу брачную ночь, но не в гроте, а на красивой поляне, на ложе любви, она не ожидала и стояла растерянная. Были бы здесь ещё свидетели! Звёзды, Луна и мой Ванечка, но я о нём, почти, забыла, но видимо, не забыл он и тут, же появился.
-Люд, я тебя люблю!
-Ванечка, если любишь – исчезни! Дай нам с Назико провести первую брачною ночь, на ложе любви!
-Хорошо, но только я заберу все те звёзды, что дарил тебе!
-Забери, но оставь звезду Людмилу, теперь она принадлежит мне и Луну, если ты ещё мне друг.
-Ты всегда умела меня уговорить.
   Он прыгнул на небосвод и сгрёб  половину звёзд в мешок, А, затем, видимо, одумался и крикнул мне сверху:
-Люд, прости, я не идиот, чтобы отбирать дарённое! Пусть они все висят в вашу первую брачную ночь. А её, Луну, я уговорил подарить вам всю прелесть её парчи.
   И звёзды загорелись ещё ярче, особенно моя звезда Людмила. А Луна сразу обвила нас нитями серебряной парчи. Боже, до чего же было красиво! Я была готова стоять до утра, и любоваться моим божеством, державшим в своих, трепетных руках, три цветка гортензии.
   Взгляд упал на сумку.
   Назико, если ты моя жена, ром шен хар чеми цоли, то накрывай стол, доставай вино и стели сабани, покрывало.
433
   Она всё правильно поняла, услышав слова вино и сабани. Постелила покрывало и поставила на него бутылку вина и бокал, и сказала:
-Даджеки батоно, кмари. (садись, господин муж)
-А когда я села, сама стеснительно уселась с краешка, как и положено молодой жене стесняться мужа, в первую брачную ночь. Тем, более, что муж не разделся сам и не стал раздевать её.
   Я налила в бокал и сказала:
-За тебя моя любимая жена!
   Ей, уже многие русские слова не нужно было переводить. Она их быстро хватала, как и я - грузинские. А когда она подняла свой бокал, сказала также мне по-русски:
-За тиба мая лубов муж!
-Девочка, любимая, я много раз сидела у мужиков на коленях, на НЁМ и просто так. А у меня на коленях никто не сидел. Иди, посиди у меня! И я показала жестом.
   Она взяла цветы и уселась ко мне на колени. Конечно, сидеть на коленях хорошо! Особенно на НЁМ, но – тяжеловато. Разве на такие мелочи, стоит обращать внимание, если у тебя на коленях сидит любимая?
   Она одной рукой обняла меня за шею, а другой поднесла к носу цветы и сказала:
-суни карги, иссини суни шени квавилеби!
   Я ничего не поняла, кроме слова цветы, но можно было понять и без слов, что она говорила. Наверно, вот такие слова:
-Лапочка, душечка, моя прелесть, понюхай, как они пахнут эти божественные цветы, которые ты мне подарила.
   А от цветов исходил чарующий аромат, и мы вместе вдыхали его. Мы не водили руками по ляжкам друг друга, не сжимали груди, не целовались, а просто сидели,  и нам было так хорошо! И я совсем забыла, что на моих нежных коленях груз, тяжесть. Но это был груз, вес моей любимой. Так мы сидели минут двадцать.
  434
   Жена, налей нам ещё по бокалу вина!
   Она отпустила мою шею, положила цветы и протянула руку за бутылкой. Налила мне, а потом себе.
   Вино всегда даёт о себе знать в нужный момент, если пьёшь его в меру.
   Что же я такой херовый муж, если не ласкаю такую красавицу жену?
   Моя рука стала гладить ей колени, вначале, поверх платья, а потом под ним, где, как и в прошлый раз не было трусиков. Я сделала вывод, что грузинские женщи-ны очень экономные, ценят время. Не надевают трусиков. Не то, что русские или хохлушки, которые надевают тонкие трусики, поверх толстые, а ещё поверх – колготы. Как тут мужику не заблудится?
   Моя вторая рука ястребом схватила её голубку-грудь и стала нежно терзать, гладить и ласкать. А губы хищники, поймали её губы. Мы, обе, словно очнулись от спячки и выпустили наши страсти, бродить по нашим телам. Через какое-то время её глаза закрылись, и она прошептала, чтобы не слышали листья миндаля и цветы гортензии:
-Лиудочка, упасо каба!
-Хер тебя знает, что ты хочешь?
-унда амоигон каба, каба – и она взялась за подол платья.
-Понятно, снять с тебя платье.
   Я взялась за её подол, и она подняла руки, чтобы стащить платье. А потом взялась за моё платье и сказала:
-Ахла шен амоиге каба.
-Девочка, здесь уже мне не нужно подсказывать! Не станет же мужик трахать голую бабу в штанах. Многие мужики, сами, первые снимают брюки, а потом бабе некуда деваться, коль увидят ЕГО, красавца. Я, сейчас, моя лапочка, уложу тебя на спинку, а ножки, потом, ты раздвинешь сама.
   Я, аккуратно, с её помощью, пересадила со своих колен, на покрывало и нежно поддерживая за  спину, уложи-
435
ла свою молодую жену, на брачное ложе. А затем спешно стащила с себя платье.
Описывать те блаженства не в силах, потому, что вспоминая, что я вытворяла на ней, снова изойду соком. Затем, когда она достигла трёх оргазмов, а я двух, она аккуратно сняла меня с себя, положив на бок, а затем на спину, встала и пошла.
-Вот, сука, грузинская! Стерва, а не жена! Не захотела поменяться и исполнить мою роль – мужа! А я так для неё старалась! Дерьмо собачье! Нет, буйволиное! Что буйволы-волы, наложили во дворе, когда грузили им, на арбу вино, а они ждали на жаре. А может, эта сука, захотела сать? Нет, сразу после оргазма сать не хочется! Знаю по себе.
   А она подошла к кусту гортензии и стала рвать цветы. Ещё притащит чётное количество? Раз, два ... пять, тринадцать , двадцать один... я сбилась со счёта. Зачем эта полоумная рвёт столько цветов? Охерела от еб...ли? А что с ней будет, когда ей воткнёт мужик, таким, как у ****уна Мишки?
   Она подошла с целой охапкой и сказала:
-ахла шен хар чеми цоли! ме кмари. индиас пилми, кинощи корцили ковелтвис  квавилеби сацолши.
   Что она говорила, я ничего не понимала, только, вроде, индия и кино.
   Она разложила вокруг меня все эти цветы, которые душили своим ароматом, ласкали глаза, под лунным светом, встала надо мной, расширив ноги, и сказала:
-момеци хели (дай руку)
   Положила мою руку на своё влагалище и сказала:
-цоли, гинда чеми КЛЕ? (жена хочешь мой х...)
   Это то, уж, я точно поняла!
-Муж, он у тебя очень твёрдый и упругий, и я хочу, чтобы ты взял меня на постели с этими прекрасными цветами, как в индийских фильмах. Сделай меня ещё раз женщиной!
   Меня еб...ли в воде, в бане, в марани, на зелёной  степ-
436
ной траве, в ванной, на кровати, всеми способами камасутры, на полу раком, в машине, и ещё где-то, но по-индийски, с цветами разложенными на брачном ложе, ещё никогда и никто! А ты мне устроила такой праздник! Я тебя никогда не забуду и не предам! Пусть полмира мужиков перетрахают меня, но обещаю тебе, даже больше, клянусь мамой, больше, ни одной девки, даже красивее тебя, в тысячу раз, у меня не будет! Потому, что после бабы, мужику ТАМ делать нечего, как кролику после ишака.  Возьми меня! Моди чемтан чемо сакварело!
   Хорошо, что на этот раз я не взяла часы! Если идёте на любовное свидание, никогда не берите часы!
   На этот раз всё было наоборот. Три оргазма у меня и два у неё. Шесть – шесть. Как в футболе – ничья.
   Нет, если добавить ещё три, четыре мяча, что она забила сама себе, на кровати – пальчиками, то она победила меня. Ведь у неё организм в два раза моложе моего.
   Нас встретило многоголосое пение. Видимо, ещё добавились соседи с других домов. Но пели красиво, завораживающе. Мы тихонько прошли задами не замеченными. Зашли в мою спальню, выпили остатки вина, по полбокала, поцеловались и Назико спросила:
-Лиуда, гсурт чеми пото?
-Девочка, какой у тебя пот? У тебя нет совсем пота! Это выделения самки чтобы привлекать самцов. Все самки, сучки, привлекают так самцов, а ты моя красивая су-чечка, привлекла даже меня, самку, всем сучкам – сучку! Так, что нет у тебя никакого пота!
Ара, ара, ме маквс пото, унда ром ме моутанс?
   И она стремительно выскочила. Глупая, обиделась, что я отказалась от её пота, как она представляла дать мне свой пот?
   Назико прискочила через минуту и вручила мне свою карточку, снимок.
-мииге чем пото, сурати!
-Значит пот – это фото? Ну, да у вас же буквы Ф – нет!
                437
   Я взяла фото, ещё раз поцеловала её, мою красавицу и выпроводила.
   Морфей сразу взял меня на руки и утащил к себе.
-Людка, сказал он –ну, ты и ****ища! Трахаешься и с мужиками и с бабами. Отнести тебя к Вано, он не может заснуть, плачет?
-Морфей, пошли его в жопу! Мне сегодня не до кого и не до чего.
-Люд, выполни одну мою просьбу! Сходи и сними со своего Бесико носки, а то он сегодня припрётся ко мне в сон в носках.
-Не пойду, устала.
-Я вовремя издал закон не трахаться и не сать во сне. Надо ещё сделать дополнение – не лезть в мой сон в носках! Особенно в грязных, вонючих. Ведь, СОН – это РАЙ!
   Как, и когда пришёл Бесико я не слышала.
   А нам с Назико удалось обмануть этого старого дурня Морфея и мы, с ней, всю ночь трахались на нашей поляне любви. И ещё, нам в постель, как в индийских фильмах, приносил самые красивые цветы, смирившийся Вано. Я хотела ему дать, хотя бы один раз, пусть даже во сне, но на меня зло посмотрела моя любовь, моя милая красавица Назико. Она властно сказала – АРА!!! Потому, что я попала к ней под каблук. Под каблук любви.
   А на следующее утро, только проснувшись, я стала любоваться своей любимой Назико, у виноградника. Её изображением на бумаге.
               
              КОНЕЦ  7-й книги ЖИЗНЬ ПЭТА.
                Автор: КАПЦОВ ИВАН.

 8-ю книгу начну публиковать завтра, если позволит здоровье.
Спасибо тем, кто отозвался на мою просьбу и помог мне материально
на лекарство. Ведь, мне, деду, уже 78, а Путин дал команду доживать
до 80. Надо выполнять приказ.

Для отзывчивых, добрых и милосердных людей: поэтов и писателей и простых читателей моя карточка:4276  6200  2106  2330