Семь минут

Город наш на железнодорожной карте страны тупиковый. Не то что бы железная дорога доходит до областного центра и тут же обрывается. Нет. Она потом ещё порядка двухсот километров идёт вглубь области и уже там, в таежном посёлке заканчивается. По этой ветке местные жители выбираются в город, по своим насущным делам. В больницу, либо другие учреждения. А горожане едут в тайгу за лесными богатствами, ну и соответственно возвращаются после нескольких дней жизни на природе таким же способом. Везут с собой клюкву, чернику, орех, грибы и рыбу. А ещё, кроме этого, обязательно везут запахи первобытных людей, отчего в простонародье поезд местного значения прозвали бичевозом. Ровно посередине этого таёжного ответвления лежит и моя родная деревенька. И еще, казалось бы, недавно, а на самом деле уже более десяти лет назад и я довольно часто добирался до дома и обратно в город на этом поезде. Четыре часа и ты уже на месте. Удобно и довольно не дорого. Одно но, в те времена продавали билеты на этот поезд по числу всех желающих. И частенько случалось так, что ехали мы в этих стареньких плацкартных вагонах стоя. То в тамбуре, то в коридоре. А уж если ты сел у окна, да ещё в компании с односельчанами, считай, повезло. Время летит не заметно. Где в карты, где анекдот, где гитара. И вот ты уже на месте. Ещё, стоит добавить, что через два часа пути от областного центра, поезд доходил до небольшого городка, и там была получасовая стоянка. Многие из пассажиров выходили, что бы уже оттуда разъехаться по окрестным деревням. Да и мы сами были не прочь подышать свежим воздухом. Попить воды или перекурить. И все эти путешествия для меня были одинаковы и не запоминающиеся. Кроме одного. О нем - то я и хочу рассказать.
В ту пору я уже был аспирантом. Стояла осень. Настоящее бабье лето. Воздух был тёплым, а не жарким, как это бывает летом в Сибири. Гнуса практически не было. В общем, золотая пора. Я, моя молодая жена и младший брат студент в ту пятницу собрались в деревню. Нужно было помочь родителям копать картошку, да и в принципе два дня в деревне дают заряд бодрости на несколько дней жизни в городской суматохе. Собрали сумки и на трамвайчике до вокзала. Потолкавшись у касс, взяли билеты и на перрон, чтоб успеть пораньше, попасть в вагон и не ехать стоя. Тот вечер врезался в мою память с такой чёткостью, как отпечаток с гравюры. Помню, как одними из первых в вагон забрались несколько ребят, по виду и по шуткам ПТУшников, затащили с собой какую – то канистру. Худощавый дед с огромным самодельным рюкзаком, явно за брусникой поехал. Суетливая старушка с внуком, ловко заскочившая по вагонным ступенькам. Но особо отчётливо вспоминаются два амбала, как ледоколы растолкавшие толпу локтями, явно намереваясь занять места поудобней. Впрочем, мест с натягом хватило всем. Мы втроём сели во втором купе на боковушку, опустив столик и засунув под рундук сумки. Над нами, на второй полке расположился тот самый старикан, закинув свой безразмерный рюкзак на третью полку. Сидеть на боковушках не ахти. Но всё же лучше чем ехать стоя. И вот поезд тронулся. Что - то около пяти вечера по местному времени. Вся первая половина пути прошла стандартно. Туда – сюда бегающие курильщики. Хохот компаний, где – то травят анекдоты, слышны разговоры подвыпивших пассажиров. Периодически остановки на полустанках. Народ заходит крайне редко, всё чаще сходит. Вот и уже время подходит до станции с получасовой стоянкой. Глянул на часы, без двадцати семь. Ну, то есть через двадцать минут прибудем. И тут как в фильме. Началось. Та самая старушка с внуком снова шустренько пробирается к выходу. Тащит сумку и внука впереди подталкивает. Жена ей, - Вы, бабушка не торопитесь, до станции то ещё двадцать минут, успеете выйти. А та, тихо так, я б даже сказал шёпотом. – Пожар.
Вагон стих как будто кто звук выключил, не надолго, буквально на полминуты. Все дружно глянули в конец вагона, туда, где туалет, а там уже пламя.
Дальше урывками, как кадры на фотоплёнке. Кто – то дёрнул стопкран. Все двинулись к выходу. Жена расталкивает спящего старика на второй полке. Он не может слезть из - за толпы. Мы уже в тамбуре. Внизу насыпь, до насыпи добрых два метра. Прыгаем по очереди с братом. Склон крутой, щебень под ногами съезжает вниз. Встаём у вагонной двери. Брат слева, я справа. Снимаем людей. Жена уже отбежала подальше. Краем глаза вижу, как дед пытается голой пяткой высадить стекло. Те два наглых снова лезут всех распихивая. Не сговариваясь с братом, сдёргиваем их за штанины, как мешки с кизяком. Они оба на карачках, ползком по насыпи. Бригада железнодорожников отцепила основной состав. Состав отошёл. Народ с соседних вагонов валит. Эвакуация. Дед таки разбивает голой пяткой окно!!! И вот уже последний человек выпрыгивает из вагона, за ним перепуганная проводница. Вагон горит уже посередине, бригада отцепляет его от оставшегося хвоста состава и мы, человек двадцать мужиков с матами отталкиваем горящий вагон метров на пятнадцать. Оказывается, он может катиться!!! Всё!!! Спускаемся вниз по насыпи и смотрим на то, как огонь пожирает остатки своей добычи. Сначала в окне, где нет пожара, появляется первый белёсый дымок. Потом он густеет, становиться сизым. Затем чернеет и вот, где то в недрах начинает проскакивать огонёк. Становиться ярче, ярче и… Бууухх. Лопается стекло, и освободившееся пламя взмывает вверх, словно из пасти дракона. Уууууххххх!!!! Жутко и завораживающе одновременно. И вот уже в следующем окне начинает чернеть дымок и проскакивать отблеск огня. Но вот вагон догорел. Пламя сожрало всё, что могло поглотить и под прохладным вечерним ветерком вагонное раскалённое железо стало остывать. Дынььь. Дынььь. Тихонько так. Почти и не слышно. Я глянул на часы. Без тринадцати. Надо ж. Всего семь минут. А как целая жизнь промелькнула в глазах.
Потом началась рутина. Нас рассадили по всем оставшимся вагонам. Уплотняли тех, кто ехал в купе и в плацкарте. Потом на станции зачем – то долго гоняли нас по путям. В деревню приехали уже в полночь. Разговоров было, хоть отбавляй. Оно и ясно, не каждый день горишь в вагоне.
История эта для любого человека была бы необычна. А уж мне то! Дал Бог повод. Я её часто в том поезде рассказывал попутчикам. Шлифуя и шлифуя свой рассказ. И вот где то года через два, после того события, так случилось, что собрались в одном купе много пассажиров из того злополучного вагона. Я ещё об этом не знал, а когда завёл байку, замолк, все в голос и наперебой начали рассказывать кто - что помнил. Люди подсаживались к нам в купе, и история обрастала деталями. Так я узнал, что те ПТУшники с канистрой, оказывается, везли с собой спирт и, расположившись в последнем купе, естественно принялись его дегустировать. А когда под ногами появилась лужа, поспорили вода ли это из туалета или канистра протекает. А как проверить? Правильно! Поджечь! От слов к делу. Оказалось спирт. Вода ж не горит. И про то что бичевоз – бичевозом, а билет всё равно являлся страховкой и многие селяне, да и городские, оказывается, везли с собой целые сумки норковых шуб, коробки с бытовой техникой и всё это естественно сгорело. За что им возместили ущерб. Я - то простодырый и не знал. Да ладно уж. Бог с ним. Не повод обогатиться. Тем более свой нехитрый скарб мы захватили.
С тех пор прошло уж двадцать лет. Нынче летом решил я с семьёй прокатиться на поезде. А то дети всё на машине путешествуют. Чего б и не проехаться по железной дороге для разнообразия. Не уехали. Народу было мало, но перед нами в единственную кассу стояла дамочка покупавшая билет к морям, а ей то дата не подходила, то место не удовлетворяло. Так поезд без нас и ушёл. И поехали мы в деревню на машине. Чего ж традиции то нарушать.