До чего доводит жизнь

  Ия Карповская
   
   

                ДО ЧЕГО ДОВОДИТ ЖИЗНЬ
                (МИСТИКА – ЭКСПЕРИМЕНТ в жанре ужасов)
         (Написано под давлением на меня что мол гражданский брак это хорошо. )
               
      «Это реально может случиться с теми, кого интересуют только удовольствия и деньги, нажива и власть, и еще себялюбие. И также тех, кто в свои молодые года так ничему и не научился, потратив время на сплошные удовольствия. Не научился, упиваясь своим эгоизмом и гордыней. Только годы по цифрам могут быть совсем другими. И последствия вечного кайфа все равно дадут свои последствия, и вседозволенность молодежи тоже устроят Ад на Земле… Только сейчас никто не думает, что творит, ходя постоянно в бар, не замечая годы и старшее поколение…»

                Автор (2007 год)
   


                ПРОЛОГ
               

...Горы, запорошенные снегом, настолько высоки, что взгляд упирается в облака. Море шумит и его седые волны - лишь напоминание о прошлых десятилетиях. Десятилетиях безделья, страха, пошлости и деградации, царивших еще в далеком 2001 году. Настает зима, и одинокая избушка, почерневшая от времени, снова примет меня, вернувшуюся с рыбалки или из Зеленой Долины.
   Зеленая Долина - это такое место, где можно найти лечебные травы, где пасутся дикие козы. Там можно собирать яблоки, там яблони почти мертвые, с черными "руками", протянутыми к небу.
   Я старая шаманка с седыми волосами, достигающими почти земли. Они заплетены в толстую косу, на ней иногда позвенивают бубенчики, потертые ленты развеваются по ветру. На мне платье из старых одежд, из кожи, и обязательно со всякими косичками из замши. Еще у меня есть красивая шапка вязаная и бубен. Я люблю эти места, поскольку деваться мне больше некуда и мира, в котором я жила в молодости, больше не существует.
   Он сгорел в ослепительно - сияющих огненных шарах, он был расстрелян из автоматов, его затравили собаками и ядом. Его забили до полусмерти в тюрьмах и лагерях. Я давно забыла, что такое магнитофон, дискотеки, тусовки, вино, сигареты и парни. Я видела, как смерть забрала все то, что я любила.  А может быть, это не надо было любить? Ведь лишь некоторым удалось чудом спастись, от патрулей и ядерных шаров, но эти несчастные ныне вымирают. Мутировали животные, превратившись в непонятно кого, особенно кошки и собаки, свиньи и коровы, даже насекомые. Изменилась вся эволюция, только немыслимой красы бабочки порхают стаями весной, достигая размера с чайку, или орла. Но есть и другая опасность – ночью в диком крае бродят жуткие твари. Дикие и опасные, поскольку воздух перенасыщен кислородом. А в море плещется огромная рыба. Моих сверстников осталось два – три из всех, кто живет поблизости.
 
    Мне сейчас ... лет. А на дворе стоит вроде 2071 год. Я давно забыла сколько мне лет. Время изменилось, теперь уже навсегда. Только старые, пожелтевшие от времени листочки из девичьего дневника иногда заставляют с горечью подумать о прошедшей молодости, часть ее затронула 2001 год. Не знаю, сколько мне еще осталось жить, но умру в этом диком лесу. А тело сожрут монстры. Некоторые из них выросли до невероятных размеров, теперь эти твари пьют кровь. Так что весной и летом ходить надолго в гущу леса опасно. Поскольку за людьми может начаться охота.

Я, Елена, живу в особенном мире, где не существует границ, государств, денег и законов. И на горизонте, где рождается заря и умирает закат, ныне наверное НИЧЕГО нет. Кроме вымирающего поколения бывшей молодежи 2001 года. Она пережила Миллениум, но не все пережили Ядерную войну. Ведь дети больше не рождаются: гены рассечены радиацией.
   
Захожу в избушку, и лицо погружается в тепло. Хорошо. Дверь на ночь запираю на засов, чтобы в дом не залез какой – нибудь мутант. Потрескивают поленья в камине, по стенам висят всякие травы и грибы. Благодать. На потолке янтарем поблескивают капельки смолы. Сажусь, снимаю шапку и беру в руки толстую косу. Белые волосы помнят…
 Помнят, как началось Изменение…  И дневник юношеский, изрисованный кошечками, собачками и сердечками, тоже помнит. Читаю иногда, как жила, будучи оторвой без башки. Седая коса тоже читает. А огонь служит заменой телевизора…


А сейчас вокруг меня полянка, море и бескрайние горы. Вершины этих исполинов покрыты ядерным снегом. Зимы в моих краях суровые, но мне к этому не привыкать. Холодное море в пяти километрах от утеса, где одиноко стоит хижина, разбивает свои волны. Дует холодный ветер.




               
                ЧАСТЬ     ПЕРВАЯ

               
                ЖИЗНЬ - ЭТО ПОПСА. ОТОРВА.



               
                1

    В городе Н…, в России, в том далеком 2001 году время шло по законам молодежи. Не было почти никаких секретов, никаких запретов, девиз один: кури – пей! И никто ничего не скажет. Спи с кем хочешь, покупай джин – тоник, чипсы и сигареты.

    Раскаленная от жары улица так и пестрила от парочек с пивом, колясками, беременными животами, розочками – грезочками. Для нас не было запретов на безопасный секс, раннее материнство и включение мозгов. Рожали против воли родителей, спали сразу с несколькими партнерами, нисколько этого не стесняясь. Так жили все, считая, что такой секс полезен для здоровья (от прыщей и прочих болячек), типа один человек не может тебе помочь. Существовала теория, что если у тебя есть один партнер, то ему обязательно и непременно ты обязан изменить, иначе ты или не мужчина, или не женщина. Проще говоря – чтобы от других не отличаться.

    В нашем деградированном поколении исчезла нормальная еда в человеческом понимании – мы питались только гамбургерами и чизбургеры в бистро и «Макдоналдс»ах, чипсы, пили пиво литрами, не замечая, как спиваемся. Просаживали деньги в барах и ресторанах. На каждом углу в каждом городе кишмя кишели бутики, так что я просто набирала кучу одежды и косметику. На это больше тратилось. Хотелось стильно и модно выглядеть. Надоевшая одежда попросту выбрасывалась, на лицо наносились помада, пудра, тушь и крема. В джинсах ждали своего часа презервативы. Я была самой настоящей оторвой, вела себя соответственно и ходила в ярких и вызывающих шмотках. Глаза горели корыстью и жадностью до денег, секса и покупок.

    В ушах торчали наушники. Я шла по яркому, поющему, разноцветному городу, любуясь на молодых мам с колясками. На мне вечно была полупрозрачная одежда, синие джинсы с вышитыми цветочками, иногда надевалась розовая кофточка с медведем. А на лице светились голубые наглые глаза и розовые накрашенные губки, просящие поцелуев. Все мое естество просило беспрекословного подчинения и любви с деньгами. Лишь бы угадывалось мое желание.
    Стройная фигурка, длинные ноги, широкие бедра, длинные светлые волосы и детское лицо с настырными глазами. На шее болтался сотовый телефон розового цвета, а во рту покачивается сигарета. Да как же без нее жить было – то?! Мне всегда хотелось жить в шикарных апартаментах и выскочить замуж за богатого, чтобы все желания выполнялись и не надо было  работать. Я просто презирала всех, кто выделялся из толпы. Потому что не могла взять в толк, как так можно не любить общество, в котором живешь. Чего им не хватает?! Бутиков и ресторанов море, чипсов и прочего сколько хочешь,  - так нет, не берут! Не нравится им видите ли! Таким всех и все жалко, ходят как непонятно кто, не пьют и не курят… Кто их таких будет любить – умных и красивых, сидящих без денег?! Деньги – это все! Если ищешь мужа – то ищи богатого, если парень бедный и без машины с квартирой – смело бросай его! Зачем тебе такие отношения?!

     Чтобы жить счастливо, нужно постоянно капризничать и выпендриваться, просить, истерики закатывать, что я и делала и со своим парнем, и с родителями. Ездила преимущественно на машине и частенько устраивала скандалы, если мой парень отказывался подвезти. НО это на тот случай, если машина ставилась в гараж или в баке бензина почти не было. Я орала на парнишку если у него случались задержки на работе или у него машина ломалась. Меня, Елену, мама воспитывала во вседозволенности, меня никогда не наказывали и можно было делать что душе угодно. Так в тринадцать лет я стала курить, а в пятнадцать пить. Первый раз переспала в пятнадцать. Распирала гордыня: я смогла, я сделала! Мама ничуть не удивилась, однажды найдя у меня сигарету или если изо рта пахло алкоголем. «Делай все что хочешь, ты уже взрослая». – сказала она.

    Каждый день выкурив сигарету и глотнув пива, ярко накрасившись, я ходила на учебу в училище, а потом и вовсе перестала считать деньги, которые родители давали. Куча денег ушла в бутики. Мне нравилось так жить, я покупала журнал «Космополитен» пачками, они валялись по всей квартире, даже в кровати во время секса с любимым человеком. Мы с ним сначала гуляли и пили спиртное, а потом занимались любовью. НО мне и этого было мало. Хотелось, чтобы все мужчины обращали внимание только на меня и не на кого больше. Хотелось иметь кучу любовников с деньгами. Хотелось шикарную свадьбу с лимузином. Да, я вышла замуж, но брак продлился всего месяц и закончился чудовищно. Хотелось пять или шесть детей.

    Такими мыслями жила почти вся молодежь того времени. Высокие, стройные, яркие, внешне они подавали много надежд на будущее страны. Шапочки, курточки, футболки, пирсинг, обтягивающие топики – все это создавало атмосферу бесконечного праздника. Молодежь своим поведением напоминала роботов бесперебойного питания: днем работали, ночью тусили в клубах, после клуба опять на работу. В любом ночном клубе можно было полюбоваться на стриптизершу, а то и самой поучиться так же танцевать. Можно поработать и официанткой в баре, или иметь самую высокую зарплату в городе Н…, иметь после шикарное тело, посещая солярий и массаж. Жить вольготно и красиво, пока молодой. Парни например любили меня за одни только глаза – большие, голубые и веселые. А мать шипела: я еще маленькая.

                2

«Сегодня курила с девчонками траву в баре, было здорово. Потом пошли с парнями гулять. Один мне оказывал знаки внимания, мы обменялись телефонами. Симпатичный, долговязый. Похож на рэпера. Он носит джинсы на бедрах, ходит в желтом балахоне, а за спиной висит гитара. Спел нам с Юлькой песни какие – то, похожие на обезьяньи вопли. Дима Билан гораздо лучше. Поет красиво и мило: «Капелька крови на белом шелке, уколола пальчик тонкой иголкой. Вышить хотела на белом шелке имя мое ты тонкой иголкой.» Вот это самая настоящая песня! Хотя тот чудик с гитарой попсу не слушает. Мы и ушли с Юльчаном дальше гулять. Затусили в баре, наквасилась. Пошли к Банту – это танькин парень. Он посидел с нами в подъезде, побазарили немного. Тут звонит мой парень, предложил у него дома потрахаться. Поехала, потрахались. Ах, как это было круто! Как, однако, здорово, что мир принадлежит молодежи! И я, оторва, танцую в барах и на дискотеках до самого утра целых шесть часов! Билеты парень оплачивает. Так их и надо, козлов мужиков, трясти! Козлы они, козлы…»


    Эти записи из моего личного дневника. Я там рисую всяких милашек – кошечек, собачек с большими глазами как у кукол и с высунутым языком. Даже ресницы пририсовываю. Красиво! Люблю заводить анкеты, чтобы подружки их почаще заполняли. Так и было.
    Я с самого детства и знать не знала, что такое горе, и потому никогда не воспринимала ужасы жизни всерьез. Все это как – то было в стороне. Но вот насколько это страшно, я поняла, когда в одночасье погибли все, кого я любила.  Из моих родственников пока никто не умирал, вот сестра например работает, а я дома почти не появляюсь. Клянчу деньги на билеты на концерты Шакиры, Бритни Спирс и Билана. Еще мне нравится Валерия – умная женщина, знающая про любовь все. Просто идеал! Потом я попробовала увлечься фэн – шуем, но бросила: не мое оказалось.

    Но разрушение идеального мира началось с шепотков о терактах в Америке. Там сначала были разрушены башни Всемирного Торгового Центра. Я не обратила поначалу на это никакого внимания: я же русская! Ну что – то там случилось – нам, русским, до этого дела не было!

    Так и жила молодежь нового Тысячелетия – от зари до зари то работа, то тусовки, то красивая вольготная жизнь. НО скоро этому предстояло НАВСЕГДА исчезнуть. И всем удовольствиям, которые я ТАК любила… Я лишилась и машины, и денег, и квартиры, и родителей, и любимого человека… оставшись один на один с войной под названием Генезис… Это началось еще осенью 2001 года… Третья Мировая Война под названием Ядерная затронула меня, девушку двадцати лет, в танцклубе.




                ЧАСТЬ  ВТОРАЯ

                ПЕСНЬ  БЕЗМОЛВИЯ И КРОВИ



                1


     …Тот страшный день пришел совсем незаметно, затянув сентябрьские поля за городом серым туманом и хмарью. Покачивались спелые гроздья рябины у рыжего кирпичного дома, жужжали проснувшиеся насекомые. Школьники и студенты набивались в автобусы, покачивая бутылочкой джин – тоника или пива. День начинался просто и обыденно, как и тысячи дней до него. Единственное, что многих настораживало, - это необыкновенно яркое, рыжее и гигантское Солнце. Кажется, оно решило сожрать этот Мир. Новое Тысячелетие наступило. Можно спокойно дальше жить – пить пивко в садике или сквере, или крутить романы с парнями, размножаться. Или покупать презервативы, потом после хвастаться, сколько девиц ты смог за раз отиметь. У меня такой муры не было. Презервативы покупал мой парень, и цветы тоже дарил. Я любила трясти с него деньги, а потом ходить в солярий или на массаж. Краситься или сидеть в клубах с подругами.

    Мне много раз говорили, что намечается склонность к алкоголизму. Но я не обращала на это внимания. То, что пиво и джин – тоник губят организм, - сущая мура. А еще мы с парнем обожали заниматься любовью в машине. Это совсем не то, что дома на обычной кровати. Необычная обстановка, мягкие кожаные сидения, играет из динамика «Европа Плюс»… А мы лежим обнаженными и предаемся ласкам. Стекла постепенно запотевают.  И как – то раз, после такого улета забеременев, я решила не мелочиться и сделала аборт. Мы не готовы были стать родителями. Хотелось больше свободы, чем возиться с пеленками. Тусить пока не приестся окончательно. Я так и сделала, делая потом второй аборт и третий, но желание заниматься сексом не проходило. Потом пошел второй и третий аборты. Затем мой молодой человек где – то умудрился поцарапать свою «Мазду», и куча денег ушла на капитальный ремонт.

    Естественно, я после этого распсиховалась, потому что мне лень было заходить в гараж за своей машиной и смотреть, в каком она состоянии. Красная иномарочка стояла давно. Порой приходила мысль, что от ног пора начисто избавляться, ведь вместо них есть машины и молодой человек. Пусть водит.
     Так и жили до самого Судного Дня: я тратила деньги не думая, отрываясь в ночных клубах, а молодой человек их зарабатывал. Не работала. Я доила парня сначала рублями, затем долларами. Если теряла мобильник – его покупал мой парень. То же самое было и с одеждой: надел один раз и выбросил. Сколько бы она ни стоила. Расплатился бедняга и за все аборты. Он постоянно хотел секса, а Елена раздвигала ноги. Главный постулат секса – никогда не говорить партнеру «Нет» и выполнять в кровати все, что он попросит.

     Мы заходили каждый день домой в прокуренную квартиру с вечным бардаком, пили пиво, а в холодильнике были только макароны. Ну зачем домой еду покупать, если она там все равно когда – нибудь сгниет? Посуда мылась редко, но метко, я смотрела «МТV», поскольку фанатела от Кристины Агилеры и Бритни Спирс. Я никогда не готовила и почти не стирала – жалела дорогой маникюр. Впоследствии стала сама понимать, что за все годы юности так ничему полезному не научилась – только поставила штамп в паспорт. Только официальный брак продлился всего месяц.


    День медленно наполз на планету, а я уже успела купить билеты в дорогой и модный ночной клуб. К ночи он уже был битком забит сверстниками, напитками, сексом и сигаретами. Да еще таблетками «Экстази», чтобы можно было танцевать бесперерывно шесть часов. Красавец диджей врубал модную музыку, признавался через микрофон в любви своей девушке, сексуально двигаясь и заводя толпу. Разноцветная молодежь визжала, орала, пила и курила. В тот день там намечался какой – то хит – парад. Меня лично распирала гордыня за то, что я успела выскочить замуж и доказательство тому – кольцо на пальце. Можно теперь командовать и пялиться в телевизор. Съев таблетку «Экстази», я приготовилась танцевать всю ночь. Глаза горели от наркотика в крови, а губы от помады. И замужество не мешало парням глазки строить.

    Но на самом деле все началось с того, что по телевизору стали пробегать сводки о терактах в Америке и что Америка собирается развязать Третью Мировую с помощью ядерного оружия. Просто ее народ решил, что он высшая раса. Россия это проигнорировала: «Нас авось пронесет».




                2



     … Было два часа ночи, когда неожиданно для всех погас свет и прекратилась музыка. Вначале как обычно раздались недовольные и истеричные визги типа: «Включите свет, что еще за х…ня?!»Потом то тут, то там стали мерцать зажигалки, и все стало понемногу успокаиваться. Спустя десять минут в кромешной тишине раздался гул самолета. Звук был такой, будто он совсем низко летел над землей. Мало ли что на местном военном полигоне случилось. Ночные военные учения. Но было странно, что звучало слишком по – настоящему, не как учили.  Потом последовал резкий свист чего – то тяжелого об воздух, раздался гулкий удар о землю вдалеке. Все замерли. Это была первая бомба. Она упала где – то в километре от клуба. Следующая рванула совсем рядом. И стало еще страшнее. Некоторые принялись откровенно орать от страха, но ничего не могли поделать. Что это, диверсия?! Или теракт?!

     Нет. Это была самая настоящая война.

     Над клубом в очередной раз раздался свист воздуха, а еще через пару секунд крыша разлетелась на несколько частей, скрыв всех в пыли. Над гламурным зданием взлетел огненный вихрь – взрыв, перекрывая истошные вопли и крики. Полклуба разрушило взрывом буквально за двадцать секунд, получился страшный калейдоскоп из огня, темного стекла и покореженного металла. Запахло раскаленным железом, кровью и паленым мясом. Удар пришелся прямо на середину зала, и в это время под обломками нашло свою смерть почти пятьсот человек. Жар от взрыва обдал кожу и лицо. На уцелевших стенах алыми пятнами и брызгами сияла кровь тех несчастных, кого разорвало взрывом. Некоторых убила сама взрывная волна или припечатала к стене.
     Я подняла голову и увидела вместо крыши звездное небо. Ее больше не существовало, как и самого ночного клуба. Полздания как будто отрезало, сравняв с землей. Вокруг валялись трупы то без рук, то без ног, без головы, без ран или просто с выбитыми глазами. Какому – то парнишке их вышибло, но он остался жив, он носился вокруг и истошно орал не от боли больше, а от страха перед жизнью, что его ждет впоследствии. Вновь услышав рокот военного самолета, я упала на землю, и во время этого успела заметить часть крыла бомбардировщика с американскими звездами.


     Тем временем уцелевшие девушки и молодые люди принялись спасаться от неминуемой смерти. Но и на улице смерть нашла их в виде снайперов, как пауки спустившихся с самолета. Они, щелкнув автоматами, принялись убивать всех подряд. Были и убийства девушек, вылетевших с размаху на холод без лифчиков и топиков, в одних джинсах. Раздавался бесконечный лай собак на всю улицу, оры людей и кошек. Кто – то в суматохе пытался связаться с кем – то по мобильному телефону, а кто – то падал замертво под градом выстрелов. Красными вспышками становилась смерть на груди у девушек без лифчиков. Они падали мертвыми, но некоторых умирающих просто добивали прикладами по голове. А кого – то даже утаскивали прочь их же парни и просто парни, стараясь спрятаться в близлежайших подъездах и скверах.

     Все это, как после выяснилось, было бессмысленно, так как американские бомбардировщики разбомбили ТЭЦ, оставив весь город без электричества. Это было самое начало кошмара. Ту же участь постиг и Хлорный Завод, после этого город стал фактически непригоден для жилья. Но после всего этого фирменным блюдом стал взрыв АЭС за городом, так возник новый Чернобыль со всеми вытекающими. Но весь ужас заключался в том, что узнали об этом позднее, когда народ успел схватить изрядную дозу Бэр и принялся блевать каждые пять минут. Это случилось спустя сутки. И люди принялись спешно покидать город.




     По статистике, такие зверства творились по всему миру, но Россия стала первой страной, где вовсю рвались АЭС в крупных, мелких и средних городах. Спустя пару дней стали пропадать из магазинов продовольственные товары. Уцелели из всего лишь консервы и сухарики. Курицу, мясо и рыбу стало возможно есть лишь в жареном или запеченном виде. Ночью стало очень страшно, поскольку больше огни не горели, и город Н… словно стирался с лица Земли, и только машины, иногда появляясь  на улицах, разрезали темноту. Походя на оборотней. То же самое творилось по всей стране. Родились новые Чернобыли, начались эвакуации. Люди бросали все и часто уходили или навстречу смерти, или в брошенные деревни и села. Но и там не было спасения – после ядерных  бомбардировок у выживших сначала появился слабый ядерный загар, а потом стали рождаться дауны. После даунов – уроды с двумя головами, тремя глазами и лапками вдоль тела. Такие жили от силы месяц – два, не больше. Некоторые люди вообще утратили способность рожать или зачинать потомство. Начиналось вымирание. НО нельзя так просто полагать, что людей совсем не стало: четверть населения Земли ушла под землю на глубину в подземные бункеры и города, где радиации не было. Эти города находятся на глубине в тринадцати километрах от поверхности Земли. Проникнуть туда просто так с поверхности просто нереально. И именно там может течь та же жизнь, что и раньше, только этого точно не знает НИКТО. Может этих городов вообще не существует. Но остатки человечества вернулись к первозданному устройству Мира и поверили в единого Бога. Мусульманская, Буддизм, Христианство, Иудаизм и прочие мировые религии исчезли. Стала одна Вера в Природу.


     Остановились фабрики, заводы, фермы, - и свиньи, куры и коровы стали выбираться наружу. Иногда их убивали сами работники, да и жарили на кострах, чтобы не умереть от голода. Но в ту роковую ночь то и дело звенели мобильники в руках людей или втаптывались в землю сапогами. Американцы через два дня аккупировали город, не давая ничему живому оттуда вырваться в течение недели. И несколько десятков тысяч моих сверстников было жестоко убито. Трупы никто не хоронил, и их стали расклевывать вороны и растаскивать бродячие собаки. Наступил настоящий Ад. Мне чудом удалось в нем выжить, и в суматохе в ту ночь спрятаться под полуупавшей бетонной стеной. Какая – то собака меня вынюхала, но лаять не стала. Но часть горожан как – то смылась из города и рассеялась по лесам. Бросив все. 


     Но после того как рванула АЭС, началась паника. В тех селах, которые первыми получили дозы, люди сидели ниже воды тише травы. Они не хотели покидать родные места и потому постепенно вымерли. Животные, разбежавшиеся по всей округе, принялись поначалу дичать и накидываться на людей, а потом дичать. Одичавшие собаки сожрали четверть кошек, и стали собираться в стаи, жрущие все живое. В том числе  и человечину.

     Еще более кошмарные вещи творились на свинофермах за городом. Животные стали, испугавшись темноты, вначале все крушить и ломать, вырвавшись из вольеров. Люди их просто бросили, чтобы самим не получить тяжелые травмы и не погибнуть. В конце концов эти твари всех возрастов вырвались на свободу и также сбились в стаи. Одичавшие свиньи пели вначале все, что лежало на дороге, а потом ушли жить в полуопустевший город, зараженный радиацией. Там они свободно заходили в квартиры, переворачивая там все, ища чего – нибудь съедобного. А там, на улицах, где лежали трупы, свиньи впервые попробовали человечину. И этот день стал трагичным для всех жителей города Н…, потому что вошедшие во вкус твари стали охотиться исключительно на людей, особенно на детей.
     Жители с той поры стали запирать свои двери ночью, чтобы их во сне не загрызли. Свиньи и ночами пытались вломиться, чувствуя запах живой плоти.      
А теперь представьте себе такую картину: бежит по городу огромный боров и весь светится в темноте от дозы радиации. Заходит такая тварь в подъезд, как к себе домой, и застывает на пороге квартиры. А человек пытается ее убить чем – нибудь тяжелым. Его околдовывает свечение. Так хрюшки убивали детей в роддомах, или загрызали их в колыбельках и кроватках. После этого люди в страхе укрылись в бункерах. Все равно они все погибли от радионуклеидов и прочих прелестей радиации. Поначалу свиней, зашедших в квартиру, просто расстреливали, но только те, у кого было огнестрельное оружие.

     От чудовищной дозы радиации спастись было практически невозможно: спустя десять – тридцать дней люди гибли от рассеченного сердца (оно просто плыло, его разрубали смертоносные гамма – лучи), таких же рассеченных ген, мутаций, отсутствия здоровой кожи, и самое страшное, - от отслоения мяса от костей. Потом оно стало у живых гнить заживо. Их тела просто высохли, став мумиями черного цвета. Их никто не хоронил, где лежали, там и лежат. Так и остались непогребенными. Город полностью вымер, и его заняли одичавшие животные. В первую очередь территории у магазинов с выбитыми стеклами. Там была еда. Но в первые дни люди ходили на свой страх и риск туда, вышибая стекла и воруя уже бесплатную еду. Животных приходилось отстреливать. Оружейные магазины опустели. Несчастные расстреливали в упор свиней, собак и кошек. Американских солдат в защитных одеждах тоже. Твари, почуяв опасность, ушли жить в парки и в лес, так что последним жителям, которым хотелось жить, а таких была ровно половина, могли вырваться из Ада,  только сев в машину или в автобус и ехать через лес, и то только после ухода американцев. Все осталось гнить и разрушаться.

     Как только ТЭЦ прекратила свое существование, остановилось метро, и произошла блокировка автоматических дверей и на станциях, и в поездах. Так пассажиры оказались в западне и началась паника. В ход пошло все, что давало свет: сотовые телефоны, зажигалки, фонарики… Народ вышиб стекла в вагонах и двинулся гигантскими толпами к ближайшим станциям. Там было то же самое, возникла многокилометровая людская пробка. А люди шли и шли в кромешной темноте, свеча трубками и прочими приборами. Все метро стало похоже на величественный собор, если не считать таблички с названиями станций. Поднявшись с трудом наверх по эскалаторам, горожане принялись разбивать двери, намертво закрывшиеся перед ними. Дошло до того, что менты пустили в ход автоматы, расстреливая дверные стеклянные проемы. Началась давка. Но факт остался фактом: подземка встала намертво. НАВСЕГДА. Потом НАВСЕГДА стали гаснуть сотовые телефоны, приходя в негодность. Сошла на нет ВСЯ техника. Остановились троллейбусы, трамваи и поезда. По всей стране в течение двух – трех дней. А потом электричества не стало и во всем мире. Как много веков назад. Из всего технического прогресса остались в рабочем состоянии только автобусы и машины. И рации стали единственным способом связи: они работали на батарейках, а батареек стало немыслимо много. Поскольку в городе началось мародерство.



                3


     … Когда все стихло, я вылезла наружу из укрытия и оглянулась. Над головой сияли яркие звезды, кругом стоял запах дыма с кровью. Кровь была везде: на трупах, на мне, на обломках, и даже на соседних домах! Самолеты улетели на безопасное расстояние, и я стала в панике звонить супругу на трубку.
 
«Саша, где ты?! На Россию напала Америка!»
«Где ты сама?! У нас разбомбили соседние дома!»
«На месте разрушенного танцклуба, кругом трупы и темнота! Лай собак! Ты можешь подъехать на улицу …. И забрать меня отсюда?»
«Да, машина моя под окнами, я сейчас! Только звони!»

     Я отключила на время трубку и нырнула в ближайший подъезд. Было очень страшно и холодно. Собаки выли на все лады, кошки орали как будто размножаться хотели, пугал любой шорох. Любое мигание вдалеке. Хотя на самом дел это были чьи – то мобильники. Я села на ступени подъезда и заплакала от бессилия. Нельзя было что – либо изменить. Как стало ясно к утру, все ночные клубы и бары всех мастей перестали существовать. Кровавая резня прошла по всему городу. Поступило сообщение по радио в трубке, что американцы разбомбили газопровод (на следующий день), и взрывом разнесло полгорода. Взрывной волной у эпицентра срезало высотные дома под корень, образовалась громадная воронка – дырка с искореженными машинами, автобусами, троллейбусами, пеплом и смешанным запахом. Здания, уцелевшие возле этой дырки, вскоре осели на землю как карточный домик. Захватчики, разрушив все, что смогли, ушли потом, захватив пленных. Это случилось уже после того, как рванула АЭС.


     Недолго думая, я отзвонилась мужу и сообщила, что приеду сама. Села в первую попавшуюся машину у клуба и рванула домой. По дороге домой успела насмотреться всякого. Разгромленные дома, бары всех мастей, мертвые проститутки и стриптизерши, еще много трупов… Дорога покрыта битым стеклом, пахло пивом и сигаретами. Несколько сотен кошек взобралось на деревья и их глаза светились словно светляки. Но эти кошки истошно орали, мяукали, а собаки выли. Только и это было слышно нынче. Это были первые часы Ядерной Войны. А дальше, как потом стало ясно, стало еще страшнее. Чтобы как – то отвлечься, я включила плеер на батарейках и стала слушать любимую музыку, отвлекаясь, но это не помогло.

     Мы с мужем неделю просидели в подвале, но туда постоянно лезли то собаки, то кошки, то дети маленькие. Иногда, когда наступало затишье, Саша отправлялся в ближайший магазин набрать уже бесплатных продуктов. Квартиру мы не заперли, а зайти туда боялись. Пока мы там сидели, началась эвакуация жителей. Все повторилось также как в свое время в Чернобыле. Только масштабы катастрофы были гигантскими. Но уехали не все. Тот кто остался, принялся спешно хоронить мертвых. Саша тем временем у дома и магазина из американского автомата расстреливал кошек, собак и крыс, поскольку те набрасывались на людей. Плюс эти твари принялись жрать человечину, так как обезумели от голода. Хоронили трупы погибших в парках и скверах, чтобы не началась эпидемия. Но она уже начиналась в виде лучевой болезни. Американские солдаты носили какие – то костюмы, не пропускающие гамма – лучи. Они просто добивали встречных оставшихся жителей почти опустевшего города. Так на моих глазах погиб Саша. Он, набрав продуктов из магазина, переходил дорогу. Тут откуда – то сверху раздалась трескотня выстрелов.  Парнишка, раскинув руки, с распустившимися цветами крови на спине и груди, выронил пакет и упал лицом вниз в лужу под мой истошный вопль. Я кинулась к умирающему, но он уже захлебнулся от крови в легких. Я смотрела не сколько на раны с ужасом, сколько на золотое кольцо на безымянном пальце. Потом достала из кармана джинсов паспорт любимого, открыла на том месте, где стояла печать.

     Внезапно меня осенило, что брак оказался липовым, паспортным, бумажным. Готова была встретить смерть, но снайпер из соседнего дома словно испарился. «Прощай, Саша, спасибо тебе за все…   Как жаль, что я не родила тебе ребенка!» - внезапно проскочили слова.   Я пригладила его темные волосы, поцеловала в шею и пошла назад, в свой подвал. Хотелось курить, и я достала целый блок сигарет из сашиного пакета, решив укуриться насмерть. Но резко схватило сердце и стало еще страшнее. Потом захотелось выпить, но спиртного не было нигде. Остановилась, стало горько и обидно. Как, однако, просто разрушить построенное чужими руками! Раз – и все. Из ближайшего парка раздавался лай диких собак. Город был эвакуирован в том смысле, что люди, не захотевшие уехать, умерли страшными смертями. Остальным удалось смыться подальше. Возможно, я осталась единственным живым существом в этой Зоне. Кроме животных конечно. А собаки и кошки были везде.

     Внезапно в небе загудел вертолет. Возможно, это оказались проверяющие. Американцы спокойно облетали город Н…, чтобы потом повернуть назад, на Базу… Приближался октябрь – самый пик золотой осени. Ядерное облако прошло над лесом, и так он навеки остался рыже – черным, сея гибель всему живому. Там вымерло ВСЕ, даже муравьи и мухи! Затем пошли ядерные дожди с радионуклеидами, а приборы, замеряющие ядерный фон, зашкаливали. Никто даже из эвакуированных не знал, сколько РАД и БЭР набралось за столь короткое время. А у меня побурела кожа от ядерного загара.

     Я вернулась на свой страх и риск к себе в квартиру и обнаружила там разгром и следы собачьих лап. На кровати лежал громадный пятнистый дог, положив морду на лапы. Увидев хозяйку квартиры, он поднял башку и ощерился. Но я успела кинуть ему колбасу, чтобы собака не бросилась. Я взяла пульт от телевизора, пощелкала кнопки, посмотрела на пыльный компьютер. Потом пришел черед шкафа, откуда отправились в чемодан теплые вещи. Было как – то плевать на радиацию. Но покидать привычную комнату было немыслимо тяжело. И вовсе не потому, что за кварталом погиб муж. Я прожила так неделю, и неделю не могла нормально поесть и попить, постоянным другом стала изматывающая рвота. Ядерное облако прошло над городом и вскоре слилось с тысячами облаков, накрыв мир. А рванувший накануне газопровод в результате попадания туда бомбы НАВСЕГДА похоронил силой взрыва больше половины станций метро, смяв их поезда и станции как банку из – под пива. Апокалипсис добрался и до подземки. К счастью, людей там уже не было.

     Есть было некоторое время невозможно, и я несколько раз даже падала в обморок от голода. Наконец, сбегав в брошенную аптеку и достав там глюкозу, вколола себе в вену раствор, чтобы легче стало. Но и это не помогло. Дошло наконец, - пора смываться. По ночам в округе раздавались истошные вопли кошек и вой собак. Иногда эти твари встречались друг с другом и друг – друга жрали. Животные светились в темноте, вместе с глазами. Светились и тощие свиньи, ломившиеся почти до утра в квартиру. Одну мне удалось зарубить топором: она все – таки залезла в квартиру и разворотила полхолодильника. Все было загажено, исцарапано, цветы завяли, а винчестер компа еще до моего ухода НАВСЕГДА кто – то разворотил вконец. Но это сделал отнюдь не человек. Звери ушли в подвалы, принявшись там размножаться. Появились гигантские полчища крыс, жрущие все от мяса до проводов. Так что очень скоро от компьютеров, продовольственных складов и прочего хлама ничего не осталось. Впоследствии эти грызуны стали медленно но верно увеличиваться в размерах и длина одного их тела превысила метр. А последующие поколения стали еще больше, превратившись в монстров, заняв пустые города. Они жили в пустых квартирах, подвалах и в уцелевших станциях метро. Вместе с ними увеличились свиньи, морские свинки, хомяки, кошки… Только тараканы остались прежними. Растения постигла та же участь, они эволюционировали и мутировали. Увеличилось все живое. У собак, крыс, свиней и кошек мозг стал больше, следовательно монстры научились нормально охотиться, став умными и терпеливыми. Дошло даже спустя годы до того, что они научились открывать двери!   





                4


Кошки, не укрывшиеся вовремя в лесах, вымерли. А лесные потом потеряли шерсть, их хвост стал более мясистый и стал походить на ящеричный. Глаза увеличились, а слух и обоняние обострились. Клыки постепенно достигли длины двенадцати сантиметров, морда вытянулась вперед, лишь уши остались прежними. Длина этих мутантов, смертельно опасных, превысила аж три метра, они стали жить на деревьях и на земле, их хвост мог свиваться в кольцо и удерживать тело над землей, когда тварь свисала с ветки. Их задние ноги выпрямились, кости раздались. Некоторые экземпляры были размером со льва. У них также увеличился головной мозг. Одичавшие псы остались прежними, только стали размножаться в гигантских количествах. Они стали накидываться на выживших людей, убежавших из американского плена. Потом не стало и самих американцев: после ядерных бомбардировок их государственные границы и границы всех стран мира были стерты с  лица Земли. Исчезли и расы людей, образовалась единая Система под названием Природа. Города как оплот цивилизации и триумфа человека прекратили свое существование, обратившись в руины.

       Потом пришла и очередь Москвы. И первое, что сделали захватчики, - скинули на столицу ядерную бомбу, начался точно такой же Ад, как в Хиросиме и Нагасаки. Потом в ядерные небеса взлетели такие же боеголовки на заре. Начались уличные беспорядки со всеми вытекающими последствиями, гибли люди и животные. А кончилось все тем, что в конце концов всех попсовых звезд эстрады, включая Диму Билана, Валерию, Акулу, Сати Казанову, Игорька, и прочих, взяли в заложники без права на освобождение. Все это происходило в спорткомплексе «Олимпийском», а потом стали расстреливать поодиночке. Диму Билана, как говорили, бросили в подвал, держали без еды и воды, а потом к нему пустили пятерых матерых снайперов, которым приказали сотворить с этой макакой все что хочется. Он погиб, разорванный по частям, и его останки вколотили в переполненный мусорный бак. Всю Фабрику Звезд поначалу поголовно изнасиловали, а потом замучили насмерть, особенно досталось Акуле как самой маленькой. Своей песней «А мне все мало!» она получила самый мучительный вид казни – вырывание зубов и пускание крови на шее, груди, при этом кто – то ее трахал прямо на помосте или на столе обнаженной. Зато неформалы тут же ушли в леса и таким образом, отстреливая диких кошек и собак, выжили в этом Аду. Это были единственные люди, кто не боялся радиации.

        Хотя потом всплыла другая версия после казни Фабрики, что на самом деле вместо Билана погиб кто – то другой, а его самого расстреляли вместе со всеми весьма необычным способом. Об этом долгое время ходили легенды, и вот одна из них, самая верная. Подтвержденная фактами.

        Душераздирающая история повествует, что весь попсовый свет вывели в назначенный день на специальный отстроенный помост, на котором были камеры на штативах, большой экран, прямое включение на всю страну, где еще осталось электричество, там же, на том кровавом одре, стояли колонки. Потом изнасилованным фабрикантам дали в руки по микрофону и ко всем проявили снисхождение. И вот какое. Им позволили перед смертью спеть по песне – для фабрикантом только то, что эти сопляки успели выучить, а для остальных – что знают. Певица Валерия решила отвертеться за всех, и ей как следствие больше всех досталось. После каждой песни ее обязательно кто – нибудь из солдат – палачей трахал куда хотел. В итоге она спела аж шесть композиций, после чего ей в спину полетела аж пригоршня пуль. Обливаясь кровью, она упала лицом вниз в заранее вырытую яму замертво. Так и начали с нее. После первой трескотни выстрелов и падения в яму певицы без царя в голове на любовные темы, раздался душераздирающий крик остальных осужденных. И они, один за другим, без слезы в глазу, пели свои лучшие «хиты», если это с точки зрения морали  можно было хитами назвать. Стреляли в них обычно перед концом песни, и жертва падала в яму как в воду камень. Иногда пули проходили навылет. И при этом песня лилась из здоровых колонок. Потом ее перекрывала трескотня и все стихало. После этого выходил следующий бездарь. Глюкозе, как самой бездарной и безголосой из всех попсовых сук, отрубили голову самурайским мечом, надев ее в джинсы и свадебное платье. Вот так она и стала настоящей невестой своего палача, хотя у него наверное жена была! Чтобы неповадно было. А певице Макsим сделали харакири, проверив, есть ли у нее мужские половые органы, раз уж она взяла себе такой ник… Сдохла сразу.

        Билан вышел как всегда, и при полной тишине публики спел со слезами на глазах что – то от души, сексуально двигаясь, надеясь что его пожалеют, этого козла даже как – то жалко стало. Он пел: «Я ночной хулиган, у меня есть стакан, я похож на маман, и я вечно пьян, я…. Я тебя хочу! Ну и что, ну и что…» - и после этого ему выстрелили в пах, чтобы не извивался, и фонтан крови вместе с отстреленными органами взлетели в воздух. Песню перекрыл его крик, но музыка продолжалась. Его во время нее расстреляли в упор, добив выстрелами в голову навылет в двух местах. Русская попса была стерта с лица Земли. И даже российские солдаты не смогли защитить Москву, поскольку силы были не равны. Так Россия была завоевана.  Горели бутики, книжные магазины и прочая фигня. Скоро от гламурной жизни осталось лишь воспоминание. В некоторых местах уцелели лишь модельные агентства, поскольку американцы любили девушек и роскошь, и многим это спасло жизнь.



                5


         …Я ехала прочь от бывшего города Н…, обливаясь слезами. В кармане лежала тысяча долларов, но теперь деньги обесценились начисто. Родители или умерли, или без вести пропали. Тошнота прекратилась, но ненадолго. Я проезжала мимо бензоколонок, только они не работали, и бак приходилось раскрывать чем – то тяжелым. Пробивалось трубами, камнями и даже гаечным ключом в багажнике, лишь бы бензобак пополнить.
        Я ехала и ехала мимо вымерших или опустевших городов, сел, не в силах сдержать слез. И я видела разбомбленные дома, диких собак, с лаем несущихся за машиной, стада свиней с голодными глазами. Но самих людей нигде не было. Из фонарей остались только фары на иномарке. Одежда успела изорваться, руки и ноги разбиты в кровь, колени и ладони. И только колечко на пальце успокаивало нервы. А в один прекрасный день я захотела расчесаться, и к своему ужасу обнаружила, что волосы вылезают клочьями вместе с луковицей без боли!!! Они лезли отовсюду где были. Начисто выпали ресницы, брови, часть волос с затылка, а потом и все. Волосы, мои прекрасные волосы, умерли от гамма – лучей. Косметики больше не стало, а на губах сияла алая кровь.

        По ночам светящиеся в темноте псы и свиньи атаковали машину, поскольку они были голодны и питались в городах падалью, превратившись в людоедов. Облезлые кошки сидели на деревьях, орали ночью, их глаза сияли как фары. И лишь обычные бабочки как ни в чем ни бывало порхали по одичавшей, но освобожденной природе. Воздух пропитался углеродом, где – то далеко в небесах висела туча пыли из графита. Будто ничего и не было: стоял октябрь, и золотая осень вступила в свои права. Росли грибы, но больше их собирать было нельзя. Прошел с виду обычный дождик, я достала из рюкзака бутылку с водой и утолила жажду. Как ни странно, но температура на дворе стала увеличиваться. Был всего второй месяц осени, а температура стояла до двадцати градусов тепла!!! Вскоре дошло до того, что почки, возникшие на деревьях у желтых листьев, начали вовсю разворачиваться!!! И голова уже не болела так, как раньше, нервы успокаивались.

        Меня смущала также новая внешность – абсолютно лысая голова и слегка смугловатая кожа. И уже было пофик, что машина фонила. Ядерная война стерла с лица Земли 60% живых существ и техническую цивилизацию. В корне поменялась вся эволюция животных и растений, встав с ног на голову. Уцелевшим животным оставалось только два выхода: либо увеличиться в размерах и измениться до неузнаваемости, либо умереть. Но все это случилось совсем не сразу, а спустя десять – двенадцать лет. Так растения со временем изменились, эволюционировали. То же самое случилось и с бывшими домашними животными и скотом: свиньями, курами, утками, гусями, коровами, баранами и кошками. У людей со временем появились между пальцев алые перепонки, но при этом вся кисть и пальцы свободно двигались. Некоторые вообще забыли свой язык. Но многие погибли, сбежав от американцев. Жадность фраера сгубила… Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал…


         Стояла страшная жара, когда я вдалеке увидела пассажирский поезд. Подъехав ближе, решила посмотреть. Состав стоял в поле, его окна местами были выбиты и зияли черными дырами. Полсостава было неимоверно раскурочено, а неподалеку зияла огромная воронка. Краска от радиации и жара наполовину слезла, кругом валялось покореженное железо. Похоже, когда поезд дальнего следования остановился, началась бомбежка. А может, он встал из – за того, что электроэнергии теперь не было во всем Мире… Я осторожно выбралась из машины, сняв все кроме трусов и буквально на цыпочках прокралась к голове поезда. Так и есть: стекла выбиты, все оплавлено. Но больше всего меня потрясло состояние железнодорожного полотна: рельсы были задраны кверху ударной волной. Почва выжжена ядерным огнем. Близлежащий лес в отдаленности километра от полотна железки был скошен под корень. Похоже, здесь не одна воронка, а две! Но было неизвестно, до остановки поезда упала бомба ядерная или после. Но то, что находилось в вагонах, повергло в шок больше всего. А несуществующие теперь волосы шевелились под кожей: В ВАГОНАХ НАХОДИЛИСЬ СПЛОШНЫЕ ТРУПЫ!!! Было видно, что состав попал под артобстрел. Запах крови и разлагающегося мяса стоял такой, что кружилась голова. Черное мясо с черной кожей. Состав со всех сторон обстреливали гамма – лучи, только кровь оставалась неизменной. В железной гусенице мертвецы медленно гнили и высыхали, превращаясь в мумии. Весь воздух отяжелел. Кажется, еще немного, и он примет физическую форму. Даже все живое обходило такие зоны кругалями в километры, и ни вороны, ни крысы, ни волки, ни лисицы и всякая другая живность никогда не приближалась к этим местам. Поскольку там возникло такой мощи негативное энергополе, что там не росла даже ТРАВА! Просто выжженная земля без жизни. А воздух будто принял физическую форму и отталкивал все, что пыталось приблизиться к мертвятнику.

         Я рухнула на колени и зарыдала. Зрелище было еще то! Но делать было нечего, и пришлось ехать дальше, по разбомбленной и зараженной земле. Людей по – прежнему нигде не было видно – в смысле живых. Я проехала еще несколько городов, ныне стертых с лица Земли. Было такое чувство, будто я не в России, а в Чечне 1996 года. Некоторые населенные пункты оставались нетронутыми, а небо звенело странным звоном. Леса кишели свиньями, курами, кошками и собаками. Там сначала исчезли мыши и остальные грызуны, а потом некоторые виды птиц: кошки сожрали. Иногда у ферм и фабрик валялись то тут, то там трупы крупного рогатого скота.

         Асфальт тоже по – своему звенел, повсюду слышался какой – то непонятный шепот, типа: «Уходи и никогда не возвращайся сюда», «Я очень хочу отиметь тебя, ангелочек». Цвета сначала в глазах потускнели, а потом зрение и вовсе стало черно – белым. После этого я прямо за рулем в несущейся неизвестно куда машине упала в обморок.

         Мне снилась странная железная дорога, ведущая в Небо, а там, наверху, полыхал ядерный взрыв, охватив всю планету. И почему – то сами рельсы были из хрусталя, а звезды превратились в бумажный калейдоскоп. А я ехала и ехала навстречу этому взрыву, протянула руку, и вдруг смертоносные атомы слились в удивительный бархатный цветок, упирающийся в Бесконечность. К Высшему Разуму. Он не знает, что такое Смерть, но знает о Вечной Жизни. Смерть – это Вечный Круговорот из плоти в Бесконечность. И казалось, что маленький ребенок играет в снежки с кем – то в Синей Выси и вечно смеется. На нем красная шапочка и голубенький костюмчик. А еще ботиночки с белыми полосками. Может быть, этот малыш когда – то погиб в результате аборта, раз снег полюбил? А вот у него за спиной маленькие крылышки, белые и очень маленькие. И этот малыш срывает ЯДЕРНЫЙ цветок и смеется от счастья. Он не человек, он Ангел, когда – то живший на Земле. Доброе существо, бегающее по хрустальным, сияющим рельсам и катающийся на игрушечном поезде, который наполнен шоколадными конфетами.

         Смерти не надо бояться – она не такая страшная, как поначалу кажется. Это и облака в Небесной Выси, и цветок, возникший из Ядерного Взрыва, и даже тот ребенок, играющий в снежки. А снежок – то оседает в горах или падает в холодное море. Я еду по хрустальным рельсам, но все никак не могу догнать Солнце. Оно сияет всеми цветами радуги. Оно вовсе не обжигает, а летит лучами из тоннеля Света. И я держу его за ладошку. Оно взращивает все живое на планете, даже изуродованное радиацией. Но этот шарик очень не любит, когда человек любит только Себя. И тогда становится Ядерным или нейтронным взрывом, или водородным, выкашивая плохих представителей человеческой породы. Но я больше никогда не буду любить деньги – я хочу летать вместе с Солнцем. И держать за руку чьего – то неродившегося ребенка. Я подхожу к нему, и он радостно бросается на руки, обнимает, целует. И вот мы идем непонятно куда, прочь от Злой Земли. Я становлюсь такой же как раньше – светлые волосы до плеч, джинсы, розовая кофточка. Но почему – то в Небе нет моего мужа – он ушел куда – то и не вернулся. Куда?

          Малыш странно смеется, а потом машет крылышками. Мы оказываемся на берегу озера, а вода в нем состоит из энергии. А ощущения такие, как… словно при оргазме, как из душа вышел. Хотя сам оргазм и есть душ. Только без воды. Он отпускает усталость, прочищает голову. Оргазм Неба. Оргазм без секса. Оргазм Энергии. Малыш, кто ты? Мальчик или девочка? Некто бесполое, но с крыльями. Это Рай. А Ад далеко внизу, и там играют черти в ядерный футбол, гоняя огненный мячик из страны в страну. На моих глазах Солнце говорит о любви и верности. А ребенок начинает расти и превращается в юношу. Передо мной стоит красивый молодой человек в красной шапке, голубой куртке и синими с полосками кедами. И с большими крыльями за плечами. Он уже не смеется. А стоит и смотрит на меня с укором. Его глаза блестят благодатным огнем, мы беремся за руки и ходим по сияющим рельсам. Внезапно они обрываются, и мы падаем в неизвестность. Под нами во всей красе расцветает ядерный взрыв, а еще через мгновение он становится озером из чего – то рыжего. Я даже не успела испугаться, как мы упали в озеро из цветов. Да и цветочки были совсем не похожи на земные. Вроде бы такие же, но в них что – то чужое, непонятное сознанию. Будто они плотью питаются или говорят. Мы лежали в этой цветочной пене, вдыхая необычный воздух. А потом Ангел взял меня за руку и, строго глядя в глаза, спокойно спросил:
         «Зачем ты это сделала»?
         «Что»? – не поняла я, отбрасывая челку со лба в сторону затылка.
         «МАМА, зачем ты сделала три аборта, убив меня»?
         Мне стало страшно.
         «А… а… а… я не была готова растить детей психологически».
         «А я хотел жить с тобой. Теперь все, этого не будет». – И он отпускает руку, а цветочная пена становится взрывом. И я падаю вниз, на Землю. И совсем не замечаю, как «Мазда» летит с обрыва вниз, с грохотом ударяется о камни и взрывается, а меня еще до этого выбрасывает наружу и вертит в воздухе. И я лежу возле обломков своей машины.











                ЧАСТЬ  ТРЕТЬЯ

                МОДЕЛЬНОЕ АГЕНТСТВО И ХОРОШАЯ НЕВЕСТА –
                МЕРТВАЯ НЕВЕСТА


                1


          … Дверь вела во врачебный кабинет. А еще одна в палату. Тихие и чистые коридоры больницы, по которым туда – сюда сновали медицинские работники с капельницами и медикаментами, наводили на мысль о жизни дальше. Все вокруг бело, как снег, только таблички на палатах с именами пациентов светятся как лампы красненьким огнем. Двенадцать часов дня на часах. Но на улице хлещет ядерный дождь.

         Пейзаж за окошком оказался далеко не европейский и не российский. Это были какие – то степи или прерии. Самое странное было в клинике следующее – там есть электричество! Следовательно, пока не весь мир остался без света. Но, как потом я узнала, саму электроэнергию давали редко, потому что Ядерная война была всемирной, и развязали ее Штаты, а сами они воевали с Чечней. Это вообще частности. Ничего живого кроме деревьев нет на улице, когда идут ядерные осадки. Поскольку такого рода облучение плохо переносит кожа.

        На полу стояла капельница, а на койке лежу я. Голая, даже без трусов, а вся кожа загоревшая. И теперь по цвету кожи я больше походила на узбечку, чем на русскую. В коридоре то и дело снуют врачи, то с каталками, то с капельницами и еще чем – то. Несколько американских медсестер зашли в мою палату и что – то записали в тетрадке и на бланке. Потом полезли в мой чудом уцелевший во время автокатастрофы рюкзак и принялись все там перерывать, ища чего – то. Они хорошо, почти без акцента, говорили по – русски, следовательно в клинике лежали только мои соотечественники. И смысл слов медсестер был вполне ясен, по ним можно было без труда определить, что самая жуть скрывается в головах этих людей. Может быть, многим будет даже на благо это услышать, но зато плен, оплачиваемый грошами, был обеспечен.

         - Кто она такая? Ни имени, ни отчества… Давно лежит. – спросила одна.
         - Она непонятно кто и откуда. Ее привезли на вертолете, девочка лежала на дне обрыва в коме. Разбилась на машине и даже не подавала признаков жизни. Иномарка улетела в обрыв. Странно, как еще эта сопля жить осталась… Но ей все равно не повезло. Даже если выздоровеет.
         - Седая узбечка с короткой стрижкой. – Медсестра стала смотреть в мой паспорт, листая страницы. – Нет, это русская. Просто кожа потемнела от ядерного загара. Я тут взяла у нее анализы крови, мочи, мазки, желудочный сок и ДНК. Полная картина первой стадии лучевой болезни. Живой труп, лежит, не пьет и не ест, но дышит под капельницей. Этот труп еще замуж вышел семь месяцев назад. Стоит штамп в паспорте и вот колечко на пальце. Двадцать один год. Что же нам теперь делать? Мы не имеем права таких лечить. Таких сразу умерщвляют без разговоров. Нам невыгодно такое растение поднимать на ноги. Эта дура еще до войны ела много «Экстази», и ее сердце в ужасном состоянии, если бы она не была замужней, то не дожила бы и до двадцати семи лет. И у нее почти отсутствует здоровая кожа. Когда девушка очнется, ее просто наизнанку вывернет от ядерной боли. Это пострашнее чем оперировать без наркоза.

         Голос подала еще одна:

         - Нашим модельным агентствам не хватает людей. Стоит взять партию – дохнут как мухи от лучевой болезни, потому что пили и курили сутками в свое время. Также больше половины расстреливают из – за штампов в паспорте и обручальных колец. Такие малолетки в свое время от балды расписались, но теперь этого не будет, так как у них нет смысла жить от собственной дурости. Мы их расстреливаем. Тошно смотреть на окольцованных уродов и даунов. Женятся не думая и общаются лишь с подобными себе, унижая этим незамужних и неженатых, живущих в гражданском браке. Чтобы этого не было, был принят закон о отмене браков, закрытии ЗАГСов, теперь нельзя до тридцати рожать тем, кто голову где – то потерял и жрал «Экстази», пил по – черному и пр. Всех, кто рано просто так расписался, - под расстрел, чтобы дерьма не наплодили и не плевали своими колечками в гражданский брак. Сколько же говна развелось, черт возьми, с этими свадьбами 18 – 23 – летних!

         - Не только. Эта дура заработала поликистоз яичников, и еще сделала три аборта: обнаружены спайки в матке и фаллопиевых трубах. Ее ДНК мутирует, и скоро вместо крови из яйцеклеток сперма потечет, женские половые клетки вытесняются мужскими. Вдобавок ее матка изнутри вся неимоверно скручена, ужас что там! Эта маленькая дрянь наверное трахалась каждый день. В конце концов у нее идет затухание деятельности яичников. Может их вообще удалить? Давайте лучше кинем девочку под ядерный дождь – пускай подыхает!

         - Можно вынуть ей яичники и матку, все равно никогда не родит. Вы только посмотрите на ее волосы – они седые! Из – за мутации погиб пигмент. Нервная система вся расшатана! Потом подумаем что с ней можно сделать. Отправим в агентство – пускай поработает. А там пускай разбираются как хотят. Моделей много, а толку мало: больше половины носят кольца на пальце. И при этом прекрасно знают, что их ждет.

         - Да, развелось дерьма. А молодое дерьмо без мозгов воняет за километр. Но наша работа состоит в том, чтобы этих моделей поставлять. Наш народ любит девушек с хорошенькими грудками, попками, ножками и личиком. Тело пока сдыхает, может денежки заработать. Правда не столько много, сколько хочется. В нашей Базе в Техасе  все стерильно, даже стены, все здание облицовано бетоном и солдаты носят радионепроницаемые костюмы. А мясо с грудями пускай работает. – Молодая американская медсестра вынула из моей вены иглу и сменила капельницу на другую, - вместо раствора глюкозы.

         Все эти люди занимались двойной работой: поставляли моделей на свой черный рынок подиума шопингомании, а потом убивали только тех парней и девушек, кто носил обручальное кольцо на пальце и имел штамп в паспорте. Но ту молодежь, кто жил в гражданском браке, они не трогали пулями. Замужние и женатые стали считаться чернью. Закон касался только молодежи, а люди средних лет могли спокойно жить в браке. Все как один знали, что вся российская молодежь начисто безмозглая и торопливая в дурных действиях. И чтобы обеспечить генофонд нового, послеядерного поколения, выкашивался ясно кто. Да и относились к таким уродам как к животным, и кормили как животных. Последнее будет дальше.

          Официальный брак со свадебным платьем, колечками и штампом в паспорте прекратил свое существование. А тех, кто преступал закон, ждал сюрприз: их в уцелевших ЗАГСах, в мелких городках, расстреливали на месте прямо во время свадебной церемонии. В таком случае любая невеста, независимо от того, беременная или нет, валялась на полу в собственной крови с простреленным телом или головой. Жениха постигала та же участь. Так началось развитие гражданского брака. Короче, ****ец кончился. Люди после таких разбирательств переставали ненавидеть расписанных, так как всех штампованных просто не осталось на Земле…

          Медсестры долго думали, оставлять ли меня в живых или нет. И посчитав, что я еще смогу чем – то принести пользу, они преступили закон. Из – за того, что в агентствах элитного класса не хватало массажисток и моделей с хорошенькой фигуркой. НО МНЕ И В СТРАШНОМ СНЕ НЕ СНИЛОСЬ, ЧЕМ обернется эта моя давняя мечта.

          Я провалялась в коме ровно семь месяцев, хотя не было переломов и ссадин. В коме настал 2002 год. Я похудела, обретя почти нужную фигурку, отросли волосы, ресницы и брови, но они больше НИКОГДА не были такими, к каким я привыкла с детства. Волосы на всю жизнь остались СЕДЫЕ. Да, в той Базе все было на самом современном уровне. Нас вкусно кормили, одевали в хорошую одежду, ухаживали. И потому поначалу даже мне показалось, что вокруг самый настоящий Рай, но это оказалась лишь внешняя сторона. Потому что почти во всех лагерях разделяли на разные помещения расписанных и не расписанных, чтобы один контингент не растерзал другого. Все модели в обязательном порядке получали зарплату минимум двести долларов, не больше и не меньше. Такие в обязательном порядке должны были спать с клиентами, а за ослушание полагалось весьма серьезное наказание. Например могли лишить зарплаты или жестоко избить, но случались вещи и пострашнее. А так работа в модельном агентстве очень нравилась многим. А чему жаловаться – уцелевший шопинг, полная бесконтрольная свобода, мальчики – девочки, совсем как до войны. Для многих безмозглых молодых людей и девушек это было подобно глотку воды в жару. Плюс ко всему само агентство находилось глубоко под землей (до пяти километров от поверхности земли), куда не проникали гамма – лучи. Добраться туда можно было только одним способом: на бронепоезде через огромную шахту, ведущую в подземные помещения.

          Видать, сама американская элита долго готовилась к войне, строя свои многочисленные подземные города по всему миру. Гениальный ход: самих пленников лечили на земле, а потом угоняли под землю. Толк от такого был: четверть жертв излечивалась от лучевой болезни, но не целиком. У многих от радиации даже при излечивании внутренние органы принимались мутировать, а сердце просто плыло по сторонам, рассеченное на две дольки гамма – лучами. Люди гибли самыми страшными смертями, по сравнению с которыми даже средневековая Чума казалась фигней. Раз в два месяца там за что – то награждали медалями. Но также кроме этого часть расписанных угонялась на смерть (на поверхность). Нам не говорили, что там происходило, но оттуда еще никто не вернулся живым, даже раненым. Шутка ли: как вообще можно даже проползти вниз по шахте пять километров, где температура в тоннеле достигала минус пятьдесят градусов и частями тоннель проходил через лед?! И по рельсам?! Никто не приползал, никто не выживал. Следовательно Судьба сама так захотела очистить человеческую расу от дураков. И от детей – даунов.

         Сам по себе этот подземный бункер представлял собой гигантский мегаполис шопинга, косметики, запасом продуктов, барами, ресторанами, бутики и прочая роскошь здесь цвела и пахла. Выбирай что угодно! Дискотеки или публичные дома – пожалуйста! Там и жили модели, но их жилища были даже не в виде квартир, а походили на тюремные камеры. Девицы и парни сидели в клетках – камерах, качество жилища определялось, состоишь ли в браках или нет, смотря в каком браке именно. Тот, кто расписан, сидел как кролик в клетке, ели в основном что попало, но иногда везло отужинать в ресторанах с клиентами. Причем счет оплачивал сам клиент. Отбор шел следующим образом: модели выходили на подиум, проходились по красной дорожке, а потом сами клиенты выбирали себе самых лучших. После кастинга человек вел девушку в ресторан, и сама модель должна была вежливо говорить и постоянно улыбаться. Она не имела права спорить со своим спонсором и хамить. Если такое происходило, то жертву отводили под конвоем в подвал агентства, привязывали к стулу за руки и ноги и потом начинали бить. Ногами и кулаками. Сначала брали за горло и в лицо плевали, а потом начинались самые настоящие издевательства. Хлестали обычно неспящих и капризных. У некоторых девушек или парней встречались выбитые зубы. Они заменялись на импланты и золотые. Золотые зубы отличали от всех замужних и женатых. Жившие гражданским браком не спали ни с кем, но дружили с клиентами. Все происходило довольно плавно, одно перетекало в другое. Такие буквально в уважении купались, никогда не получали штрафов, таких раздражали штампы в паспортах.

         На самом деле еще на Базе у тех, кто был женат или замужем, и которым оставалось слишком мало жить, паспорта сжигались в печи. Уничтожались абсолютно все документы и одежда, пропитанная радиацией. На Базе новоприбывшего, независимо от того, в коме или нет, раздевали догола, обязательно смотря на руки, проверяя на наличие колечек. Потом смотрели паспорт. И не дай Бог найдут обручальное кольцо… Сразу составлялся черный список, куда входило примерно пятьдесят – восемьдесят миллионов русских, американцев, и прочих народов, и всех (смотря в какой стране было действо) распределяли по категориям:

          А: Самые ранние расписавшиеся с низким умственным интеллектом и первой стадией лучевой болезни.

         В:   Нулевой умственный интеллект, эгоизм, сексуальная ненасытность, а также беременность малолеток на разных сроках. Расписанные.

        С:    Лица с нормальным умственным интеллектом, но хотящие детей до такой степени, что остальные рядом находиться не могут. Расписанные и нерасписанные, т . е   одиночки.

        D:    Неврастеники – смертники, которым осталось жить от силы несколько месяцев.


        Расстреливали обычно половину из всех вышеперечисленных, со стороны самих палачей это рассматривалось как жалость. Уж не знаю, скольких они положили в могилу, но после каждого расстрела кольца переплавлялись в медали для наград за хорошую работу. Однако многие пытались восстать, но все это быстро давилось. Многие просто не понимали, за что именно их убивать хотят. Им всем как одному хотелось иметь детей, но это было невозможно. В отличие от остальных условий жизни категорий эти люди жили в холодных помещениях. (В, С) Хотя до поры до времени получали полноценное питание и одежду. Потом все они превращались в трупы. А после этого на их место прибывали жертвы с различных мест.





                - 2 –

        Я очнулась ночью и поначалу подумала, что начались глюки. Рывком сорвала с себя одеяло рукой и принялась кое – как щупать голое тело. В самой руке торчала игла от капельницы, а в голове был эпизод кувыркания тела в воздухе в обрыве, потом – темнота. Хотя до этого я была не в теле, а на Небесах. Зато теперь не будет свиней и собак – этих людоедов, и диких кошек. Есть одно – плен. Вглядываясь в темноту, я успела заметить в углу маленький американский флажок. От самого тела остались лишь глаза, кожа да кости. Внутренние органы будто высохли. Слух притупился, а конечности, кроме руки с иглой, почти не поднимались. Попробовала ногу поднять – не смогла. Пальцами ног шевелить тоже не получалось.  Но зато не было той ноющей головной боли. Казалось, будто кровь стала водой, а слюна маслом.
       
        Интересно, а как меня вообще нашли? И где я? Сколько прошло времени? Все руки исколоты иглами капельниц. Грудь обвисла, а веки и белки глаз приобрели сухость – словно туда насыпали песок. Язык не ворочается. Самым фантастическим было другое: КАК меня не растерзали дикие твари, обитающие в лесах?! С трудом поворачиваю голову – да, уцелел рюкзак. А колечко висит на пальце. Наполовину потемневшее то ли от грязи, то ли еще от чего – то.
       
       Стерильно – чистая палата. Белые стены, одеяло, кровать, потолок, принадлежности, даже капельница белая! Что дальше будет? Убьют, или убьют да пустят на органы?  Не хотелось бы. На руках успели выступить вены, и снова стало страшно. Я действительно не знала, что будет дальше, поскольку не получится сбежать никак, хоть и хотелось. Можно только ползать, упав на пол. Но сил не было даже на это. Как и сил на то, чтобы говорить, плакать, шевелиться. Получилось закрыть глаза и расслабиться. Сколько прошло времени с момента автокатастрофы? Неизвестно. Возможно, и кровь переливали. За окном звездное небо. По – любому открыть его нельзя, можно разбиться, поскольку высоко расположено. Даже не выпрыгнуть. Но в душе жива надежда: не все потеряно.
       
        Заснуть удалось, но с чудовищным трудом. Хотя, будучи в коме, я слышала, как со мной разговаривали врачи, думая: она ничего не слышит… Но даже в те минуты подсознание сказало: сладкой жизни больше не будет никогда. И нигде. И все на этом. И как позже выяснилось, я никак не могла понимать серьезные книги типа классики и прочие умные тексты. Вышло так, что я воспринимать умела только простой глянец и верить тому, что там писали. Мозг напрочь отказывался дальше развиваться и черпать новое. Только глупые голубые глаза просили милости, а седые волосы на башке шевелились. После всего этого мне принесли бумагу с результатами обследования, в том числе и по ДНК, я поняла: никогда больше не будет месячных, мозгам грозят полное отупение и после чудовищная агрессия, работа щитовидки нарушена, и гормоны копятся в гипофизе. И даже никакой секс его не разгрузит. Шизофрения начальной стадии.
 
        Однако шиза не оправдалась, но зато нашли белокровие. И чтобы привести организм в норму, я пила бульон в огромных количествах, ела таблетки и фрукты. Было очень скучно без любимой музыки после того Ада, через который я прошла и осталась в живых. Сама система распределения пленных по категориям меня очень удивила, так что я горько пожалела о том, что вовремя не выкинула в яму колечко и паспорт…

        Блондинка в белом халате и на высоких белых туфлях померила давление и прослушала сердце, потом принялась объяснять распорядок, присев на табуретку рядом с моей кроватью. Я же валялась пластом, держа руку на груди.

        -  Девушка, ваше имя, год рождения.
         - Елена Кимаренская, 1981 года рождения, россиянка, жила в городе Н. Новгородской области…
        Медсестра быстро записала данные в блокнот.
         - Вы лежали в коме семь месяцев. Сейчас уже май месяц, весна, почти начало Ядерного лета. Вас нашли американские солдаты на дне обрыва, почти обнаженную, но без единой царапины. Была хорошая автокатастрофа, «Мазда» выгорела полностью и наполовину была смята, как пустая банка от пива. Самое непонятное, Хэлен или Елена, вы находились на территории Германии, а до города Н., между прочим, оттуда тысяча с лишним километров, если перевести меры длины на русский язык. Вы что, в каком – то бреду заехали в такую глушь?! Ведь в вашем городе никто не выжил, патрули проверяли. Город вымер, если считать только людей, и теперь это Зона, кишащая дикими монстрами. Все – таки это не украинский Чернобыль, а Ядерная война. Да и кожа у Вас такого цвета, как у узбечки или азербайджанки. Ее придется снимать, поскольку мертвая. И ждать когда другая нарастет.
 
        Пока она говорила с сильным американским акцентом, я онемевала от шока. Надо же, война еще идет, а я валялась в коме семь месяцев! А в Россию дороги больше нет, поскольку она как страна больше не существует. Нет Родины, значит и паспорт не нужен.

        - А детей я смогу иметь? – пересохшим ртом спросила я.   
        - Ты совсем дура, девочка? Никогда. Вся детородная система заражена радиацией и фаллопиевы трубы в спайках!

        А я просто вздохнула с облегчением. Поскольку вообще не хотела никогда иметь деток и мучиться из – за них полжизни. В один прекрасный момент стало понятно, что чужие мечты о детях и родительские наставления о готовности к материнству типа: «Вот я родила в шестнадцать лет без разговоров, и ты рожай! Дети – это счастье от Бога! И никакое счастье на Земле не заменит радость материнства!» - просто пустой звук. Мать просто мерит своим аршином и внушает дочери, что если у нее есть женские органы внутри и снаружи и грудь, то по ним можно судить: рожать и никак иначе! Ну нельзя же так делать!!! Органы – это не показатель для рождения потомства! А чтобы дети твои после этого не шипели, надо выправлять свое мировоззрение. Рожать ради стакана воды в старости бесполезно: никто не подаст. Люди должны сами жить, а не портить свою жизнь и лучшие годы. Но самое дикое дальше: чем раньше родишь, тем больше проблем создашь для всех: в старости умрешь сама, а потом и твои дети, тоже пожилые. Через месяц, через год например. И вся родня будет поставлена в тяжелое положение. Гробов не напасешься, но… Девочка сама в свое время уже сделала свой выбор и этим сколотила себе моральный гроб без образования, без работы, без мозгов, на что дитя проживет и что вообще делать дальше. Да, мозги просыпаются поздно… Инстинкт их сшибает набекрень. И никто этого не видит!!! Вот это страшно. Мы заранее обеспечиваем похоронные конторы работой, страну людьми злыми в большинстве и прочим… А все потому что мать сказала…

        Да неужели, зная и понимая все это заранее, надо всю жизнь себя мучить, утверждая, что миссия женщины на Земле – дети. По такой логике сразу после родов надо баб… понятно. Раз женская логика так говорит. А дитя так себе проживет. А как же муж, работа и прочее? На что жить и зачем жить? Впустую так ради денег и удовольствий? А всего – то делов – лечь под парня… Потом его выкинуть. Смысл жизни не в том, что типа только родил и можно  ничего не делать, а в том, что ты смог сделать для других. Сколько добра и пользы.  Но, увы, до многих это простое понятие слишком поздно доходит. Потому что никто не знает, КЕМ вырастет младенец. Если вырастает из гниды вошь, то остается лишь руками развести. Винить в этом будет некого. У кого – то иногда просыпается материнский инстинкт, но все это шиза и визуальный обман. Хрень надуманная. Дурость. На самом деле человек просто боится: после него никто не останется. Так что легче сделать аборт на раннем сроке, чем потом начинать жить в сорок пять. Девчонки, не ломайте себе жизнь, остановитесь!!! Вы еще так молоды, красивы, вокруг столько жизни, классных возможностей, радостей!!!

        Я не зря ее спросила об этом – стало просто интересно. И с плеч гора упала. Дети – это не мое. Жизнь дороже. А сколько мне осталось жить?

       - Где я нахожусь?
        - В Техасе, на территории бывших Соединенных Штатов. Но это дело не меняет. Мы вообще – то не имеем права тебя лечить.
        - А это еще почему?! Я хочу жить и радоваться!
        -Тебе, Елена, здесь радоваться нечему, поскольку ты вышла замуж незадолго до катастрофы. Мы нашли твой рюкзак недалеко от машины и там лежал паспорт. А на пальце колечко. И лечить таких мы не имеем права. Такой закон Базы. Если дадут лицензию на ваше уничтожение – сделаю эвтаназию. И это самое лучшее.
        - Как?!
        - Повторяю: ЗАКОН ТАКОЙ, пациентка! Есть два варианта развития событий – либо я вас умерщвляю без разговоров, либо пока живая еще поработаешь в модельном агентстве.

        Делать было нечего и я молча кивнула.




                - 3 –


        Белая ванна, наполненная холодной водой… Сам кран выключен, только капельки падают на лоб. Белое все – кафель, паркет, но света нет, поскольку его не хочется больше включать. Кругом мертвая тишина. И – распахнутые глаза, обращенные к потолку. Красивые, голубые, с седыми ресницами, голова мокрая, а волосы уже уши закрывают. Рот приоткрыт, откуда выглядывают желтые зубы, тело худое в пятнах – прыщиках…
        Глаза заволакивает поволока. Тело лежит в ванне. Ванна никак не хочет выпускать алую воду. Будто в ней маки расцвели. Маки и на потолке, и перед глазами. Обнаженная девушка лет двадцати лежит с разрубленными в нескольких местах венами, на руках. И холодная вода лишь ускоряет процесс Смерти. Очень приятно, мягко и круто видеть свои умершие мечты, которые вдруг ожили и стали сбываться в виде рисунков на потолке. И очень хорошо, что тело в свое время наконец – то сдохло и очень плохо, что не сдохло в прошлый раз, - когда машина в пропасть улетела. К какой чертовой матери девушка в свое время вышла замуж и потеряла парня через месяц?! Какого черта, за что?! Лучше бы сразу застрелили, когда его снайпер убил. Было бы классно не чувствовать тела и летать, видя, как все было на самом деле. Играет музыка, и очень хорошо, что тебя никто не видит в темноте, не знает, что обидно до слез за манипуляции и ханжество, за то, что мир и брак оказались идиотскими. Вот так. Зачем тогда жить, если все разрушено?!
       Холодная вода лилась в ванну для остановки сердца. Лилась и тогда, когда девушка разделась и залезла, сжимая в руке нож… Водица не помогла, и тогда, со слезами на глазах, девица стала быстро резать вены на обоих руках в разных местах. Лишь бы получилось. Хлынула фонтаном кровь. Во время этого было сладко и очень приятно слышать голос любви с потолка, с упоением смотреть, как капает в ванну кровь, чувствовать покалывание в кончиках пальцев и медленно подкрадывающийся холод. Вот он дошел до почек, печени, пупка, все выше и выше, а жертва лежит с распахнутыми глазами в кровавой воде и ее взор обращен в потолок. Слышит глухие удары сердца, такие далекие и редкие, как колокол… Нож лежит в ванне и одна из рук под водой, вот снова всплывает тоненькая – тоненькая ниточка густой крови, будто игриво маня. Так играет Смерть, которая шарахнулась от девушки так, словно это был манекен, у которого нет мяса и костей и он итак неживой. Вспышка света, всплеск, и чьи – то руки понесли тело в операционную…


        - Разряд! Она потеряла слишком много крови! Еще разряд! Сердце остановилось!
       - А кто это вообще?
       - Кандидатка на модель. В картотеке записана как Елена. Дура…
       - Разряд! Еще раз! Дышит!
       - Еще кровь! Вливание!
       - А может достаточно?
       - Иглу и нить!
       Зашили. Но это было только начало. В карточку записали: «Больная, неуравновешенная, склонная к суициду. Острый невроз». Потом на эту же тему со мной беседовал психолог. Хотя, по странному стечению обстоятельств, переливание крови остановило лучевую болезнь. Наверное, всю плохую кровь я спустила из вен. А может быть в донорской крови был йод. Остановило, но не целиком. Я рассказала психологу все. Мужчина глянул в медкарту, почитал ее и сказал: плохо функционирует мозг. Что радиацией поражена нервная система. Предложил небольшой тест, и сделал вывод: я дура. Дура, любящая красивую жизнь. Потом отправил в палату и попросил санитара что – то вколоть.

       Спустя два месяца отправили на фитнес развивать мускулы. Каждодневные занятия стали лепить из  меня красавицу. Стала заниматься гимнастикой, тренировала тело, руки и ноги. По утрам ходила на иглоукалывание, к косметологу. Нарастила ногти, стало интересно и весело. 
             



       Побрила ноги, подкрашивала седые ресницы. Так прошло три с половиной месяца. Смуглое тело стало привлекать даже врачей. Такое тонкое, стройное и красивое, с блестящей кожей, будто было создано из капли светлого какао или вытесано из сосны, сбрызнутое лаком. Часто я сама себя не узнавала в зеркале, думала, что душа тело просто сменила. Еще бы: короткие волосы, накрашенное лицо, выразительные глаза, нос греческого профиля…
        Но все это случилось совсем не сразу. Я еще несколько месяцев находилась под наблюдением врачей, поскольку организм еще восстановился не полностью. Даже в самом начале процедур доходило до того, что я ходила на костылях. И только после того как выработалась хоть какая – то походка, отправили на фитнес. После этого я успела выучить все входы и коридоры на Базе, хотя были и такие места, куда запрещалось заходить. Тело телом, его надо было держать в тепле, а у себя в ночлежке категории «А» я ходила в валенках, там было все время очень холодно. Погреться можно было, только встав под душ. Ведь жилище находилось чуть не в подвале! Воду никогда не отключали, ни горячую, ни холодную. И ночлежка больше походила на тюрьму, и вокруг, напротив коридора, за решетчатыми дверьми, сидели такие же «провинившееся», мы иногда переговаривались между собой. Кто – то, выйдя из себя, швырял свои обручальные кольца в угол, кто – то резал вены прямо в камере, а кто – то даже пытался подружиться с солдатами. Те все это поначалу игнорировали, потом правда проявили интерес. Парней в «А» было немного, только в основном молоденькие девчушки, типа меня. Помню, как двое шестнадцатилетних соплячек медленно умирало от воспаления легких, по двум причинам: не знали, что на самом деле можно и нельзя одевать в холод, и напяливали на себя легкие шмотки, лишь бы доказать всем свою привлекательность. И не умели даже следить за собой, поскольку были неряхами. Все ждали: кто – то подойдет со стороны и все готовое принесет на блюдечке. Достали скулежем капитально, и кончилось это тем, что один из солдатов не выдержал, отпер с бешенством клетку и пробил башку прикладом автомата одной. Вечером тело унесли. Потом через неделю умерла вторая. Я не знаю, что делалось в других категориях, но точно знаю: нас держали в таких условиях именно потому, что мы все любили деньги в свое время и ничего не давали парням взамен, за эгоизм и жадность. И, конечно, за то нас засадили в дубак, чтоб не искушали колечками одиночек или гражданских пар. Последних никто не бил и не трогал, те жили на верхних этажах в роскоши и радовались жизни. Нам это не светило ни черта, только запах крыс, болезни и походы при этом на процедуры и фитнес. Как в констрационном лагере почти. Провинилась я тем, что в паспорте на странице «Семейное положение» стоял штамп. Не будь его – было бы лучше жилье… Сама База была похожа изнутри на Звезду Смерти из «Звездных Войн».

                - 4 –

        - Здравствуйте…
        - Здравствуйте…
        - Ты откуда это?
        - Из Челябинска… - Слабенькая замученная девушка лежала в палате уже неделю, на пальчике еле держалось колечко. Блондиночка, с длинными, слегка вьющимися волосами. Этому тощему существу уже несколько раз переливали кровь. Говорить девочка смогла не сразу после поступления на Базу, а потом. Незнакомка попала сюда так: схватили на улице, вырубили прикладом по голове, погрузили в вертолеты – самолеты… Не знаю что там с ней было дальше, наверное сутенеры где – то издевались, потом решили сплавить куда – нибудь. Жизнь спасла красивая фигурка. Наверное, имели, когда голова была в отключке или  еще как – то. Характер оказался мягкий и добрый. Этот идеал едва не склеил коньки еще в операционной: разорвана одна почка. Вырезали, пожалели и уложили ко мне в палату. Это было еще когда я очнулась от комы. Синюшное существо потянулось ко мне. Но дело не в этом.
        Она схватила около 1000 РАД на голову. Ее постоянно рвало, выворачивала наизнанку, как и меня, ядерная боль.  Мы, понятно, только потом разговорились. Стали друзьями. Девушку звали Лора, и ей было только восемнадцать. Потом нас поселили в отдельных камерах и сделали моделями. Из Лоры не целиком. Лора не любила эту профессию, и потому постоянно ходила битая, в синяках, с вышибленными зубами. Потом ей вставили золотые, так как исчезло кольцо с пальца. Но еще до моделей мы ходили на фитнес, с коек больницы.

       - Елена, а Елена, а ты хочешь все бросить и сбежать отсюда? – как – то спросила она меня в фитнес – зале на беговой дорожке.  – Это же так просто…
       Я в ответ покачала головой.
       - Ты смешная: думаешь, все так легко? Раз и ты на свободе. Бежать некуда: здесь охрана, там радиация. Мира старого типа больше нет. Побежишь зверям в пасть. Твари в лесу загрызут. Или недели не пройдет, как умрешь в страшных мучениях от гамма – лучей. Война идет или нет… Повсюду смерть, города вымерли. Наверное многим и рожать когда – нибудь будет страшно: «выплюнешь» из чрева монстра… Придется и такую жизнь терпеть.   По крайней мере, когда мы станем моделями, нас никто больше не тронет. И будет просто город, остаток исчезнувшего мира, заживем спокойно. Там нет радиации. Как говорят медсестры, там Рай. Но оттуда никто еще не вернулся из тех, кто женился или кто вышла замуж… Значит, там правда хорошо и есть надежда.
       - Она всегда есть, Елена. По крайней мере именно американцы спасли нас от гибели, а не русские.
       - А ты разве не задумывалась, сколько на их руках крови? Ты не слышала и не видела, как солдаты посреди ночи бомбили танцклубы и бары, как умирали на холоде твои сверстники, которым, казалось бы, еще жить да жить? Видела, как одичавшие собаки, кошки, крысы и свиньи жрали человечину? Не видела? Зато я видела. Я была в танцклубе, наслаждалась жизнью, когда упала бомба и разнесла полздания! На моих глазах исчез потолок и кругом стоял горячий запах крови. Я слышала стоны разорванных в клочья умирающих! Видела, как несчастных девушек расстреливали в упор из автоматов, почти обнаженных, в грудь, в голову, добивая прикладами. И эти зверства творились по всей стране! Так что американцы могут с нами сделать все, что угодно, мы игрушки. Вот так, и никак иначе. Даже если будешь с ними спать.
       Лора после этого опустила голову совсем как маленькая девочка. Будто я мама или старшая сестра. Оно и понятно: радиация разум помутила напрочь. Потом спросила меня:
       - А где находится само модельное агентство, тебе не говорили?
       - Нет. Но, говорю, там поистине райская жизнь. Только почему – то там никто долго не задерживается. Хотя половина умирает от лучевой болезни. И поэтому на их место прибывают новые «куклы».
       - Мы куклы? Какие куклы?
       - Ты в детстве одевала бумажных вырезанных куколок в такие же одежды? Так вот, это мы.

       Шло время, постепенно я перезнакомилась со многими такими же пленниками, и стало с кем общаться. Многие даже успели влюбляться друг в друга, и на этой почве на фитнесе и тренингах даже были драки. Всякое было… И сломанные ребра, и выбитые зубы…  А иногда мы просыпались от звука выстрелов на улице. Обычно они длились минут сорок – пятьдесят. Потом все стихало. А после иногда я слышала, как солдаты говорили о  том, что можно что – то еще кинуть в яму во дворе и когда засыпать. Может быть, к Базе подбирались мутанты кошки и свиньи, или солдаты стреляли в птиц… Или летучих мышей… если это еще ОНИ… На кастингах нас учили красиво стоять, двигаться, следить за телом и прочее в этом роде. Я превратилась из заморыша там в настоящую красавицу, о чем писалось выше. С седыми волосами.
       Наконец, наступил долгожданный момент отправления в Агентство. Всем приказали спуститься в бункер и выстроиться в одну шеренгу. После небольшая группа телохранителей начала объяснять что происходит. Военные ходили взад – вперед и надрывали легкие:
       - Наконец пришел приказ отправить самых достойных в Агентство №5, находящееся глубоко под землей. Вас доставит на место современный бронепоезд, оснащенный всеми чудесами техники. Советую вам не нажимать ни на какие рычаги, обязательно пристегните ремни! Кто этого не сделает – останется без руки или головы! Вы отправитесь в подземный город со всеми удобствами, будете там работать и получать за это деньги! Агентство находится под вами на глубине пять километров, до него столько же километров тоннеля, местами он проходит сквозь древний лед, где температура ниже сорока градусов! Все облицовано бетоном и рельсы проложены. Будет болеть голова, сидите и не двигайтесь! Подземный город станет для вас домом НАВЕЧНО, а если кому и повезет увидеть Солнце или Луну, то очень немногим. Многие из вас НАВСЕГДА уезжают в Агентство №5, и ваши дети никогда не увидят звезды и небо. Вы обретете Мир, погибший в ядерном пламени. Некоторые спустятся вниз попозже.  В толщу земной коры, куда не проникает радиация. Кругом, моя лекция окончена! За мной шагом марш!  - проорал один молодой американец и с автоматом наперевес пошел к громадным, опускающимся сверху, дверям на пазах. Они, двери, имели следующие размеры: высота двадцать метров, а ширина тридцать. Приложив магнитный пропуск, он набрал пароль, и все мы услышали сначала стукание – брякание громадных рычагов, и дверь стала подниматься наверх. Мы все разом подняли головы, и следили за этим как завороженные. Это было похоже на прилет НЛО, так как из щели сразу забил яркий свет. Спустя пять минут нашему взору открылся гигантский тоннель, облицованный бетоном и освещенный лампами. Сам бронепоезд не имел окон, зато была одна дверь, через которую заходили все будущие модели. Я успела оглянуться несколько раз, и на глазах появились слезы. Будто наступила смерть, и нас хоронят живьем. Но постепенно.  Я села на свое место, поезд немного тряхнуло. А из динамиков машинист резко выдал:
       - Подземный город станет вам домом на несколько месяцев, лет или НАВСЕГДА. Пристегните ремни, будет трясти. Голова будет болеть, потому как состав уйдет вниз. Через тридцать минут или чуть меньше мы будем в Мире, который вы привыкли видеть. На поверхности Земли нормальной жизни как раньше и безопасности больше не будет. Растительный и животный миры изменятся до неузнаваемости, вы больше не увидите животных в том виде, в котором привыкли. Поехали!
       Состав загудел и медленно стал уползать в тоннель. Только где же многим было догадаться, что некоторые экземпляры увидят еще солнечный свет, но в последний раз. Я сидела, слушала жужжание колес и горько плакала. Голова разламывалась от боли, но было все равно. Я не знала, что нас ждет впереди. А там, внизу, впереди, было нечто чудовищное…
        Мы прибыли в точно такое же помещение, что и на Базе. Разница в том, что объекты находились в разных местах. Потом нам показали подземный город, он почти ничем не отличался от наземного мегаполиса. Такие же рестораны, бары, все из стекла и светится, как бы живое… Там даже были сады и парки. Общая протяженность подземного города была около пятнадцати километров, или даже больше.
          Некоторые выходили из поезда ошарашенные, боясь даже шума шагов. Нас распределили по категориям и отправили на экскурсию по городу. Машины подкатили – и вперед…  Город состоял из множества увеселительных заведений,  американцы создали копию того Мира, который был в 2001 году. Но была одна зацепка: теперь этот город становился Адом только для окольцованных – совсем полная противоположность наземной цивилизации.


                - 5 –

       …Спину раздирала страшная боль, доходящая до костей. Кровь хлестала из рваных ран почти безостановочно, приобретая свой характерный запах. Он был похож на гематоген ( если сравнивать по вкусу) с табаком. Боль лишала и рассудка, и зрения, а я стояла на коленях и локтях, глотая сопли и слезы, которые перемешивались с алой жидкостью. Кровавыми стали даже волосы, вытянувшиеся до лопаток. Сзади меня стояла красивая девушка с кнутом. Стрижка у нее была короткая, волосы темно – русые, глаза серые, но вот лицо поистине ангельское, как на картинах эпохи Возрождения… Тонкие, слегка подернутые губы, на теле старые кофта и джинсы, и замшевые сапоги.
       Наконец, не выдержав боли, я упала как мешок и лишилась чувств. Девушка постояла немного, потом сплюнула на пол и ушла с каменным лицом. Очень было похоже, что кровь простых девчонок без мозгов доставлял ей райское наслаждение.  Ее звали ЕЯ. Русская, непьющая и некурящая, но в ее больших, красивых с поволокой глазах жила Боль… Чудовищная, вечная, невыносимая. Болела душевная рана, нанесенная в далеком детстве, а рядом кровоточили еще несколько, вырисовываясь в чудовищный рисунок. И лишь позже, каким – то чудом просмотрев ее автобиографию в архиве, я не по – детски ужаснулась, долго не могла поверить, ЧТО с ней сделала окружающая действительность… Привожу прямым текстом, откуда пошло все это.
       ЕЯ родилась в далеком городе в Сибири. Отец оставил мать еще до ее рождения. Ея росла в семье деда – алкоголика, доброй бабушки, и матери, которой почти всегда не было дома. Она много работала и приходила только вечером. Девочка хотела быть с мамой, но постоянно была с бабушкой. Она не смогла в те годы этого вынести, плюс ко всему она развивалась медленнее, чем ее сверстники. В три года не могла завязывать шнурки и носки надевать, говорить, не играла в игрушки, а просто сидела. Заговорила лет в пять, а в семь лет не могла сложить два плюс два. В школьные годы учеба превратилась в самый настоящий Ад: сверстники считали Ею ненормальной, били посильнее, поносили, плевались, обзывали недоразвитой, учителя тоже в долгу не остались: на всех родительских собраниях они старались описать беднягу в самых поганых, черных красках, приписывая ей такое, что она бы не сделала никак. Говорили, что вылетит со справкой, типа ворон считает, и дрянь Ея, и пора ее сдать в сумасшедший дом. Родители приходили домой и начинали Ею бить и ругать ни за что, это вообще было постоянно, а каникулы учителя превратили в круглогодичную учебу без отдыха. Когда все отдыхали, Ея ходила в школу на дополнительные занятия, а летом давали задание до августа, а уж в августе опять начиналась для нее учеба – раньше всех!!! Ее самолюбие, право голоса унижали, растоптали, издевались даже младшеклассники, видя, как девицу бьет толпа после уроках и на переменах, смеясь. Все проходили мимо, не обращая внимания. Шли 1992 – 1998 годы.
       Естественно, этот негатив бесследно не прошел: все это разломало психику надвое, она перестала доверять людям и стала их сторониться вообще, уйдя в литературу. Потеряла здоровье из – за нервов,  ясные глаза были постоянно красными от слез. С семи лет.  И остались такими на всю жизнь. Хотя на самом деле Ея изначально была добрейшим существом, но ее считали за говно и сволочь. Однажды она сломала в четырнадцать лет шею парня указкой, когда тот на нее накинулся ради избиения. Он пинал несчастную в дых и по ногам, интересуясь реакцией. Ея в бешенстве схватила, что было под рукой, и вмазала… Указка разлетелась в стороны, изверг с воем рухнул на пол. И уже Ея его била в дых сапогом. А глаза сияли гневом и радостью. Это были первые ее жертвы. Справедливые. Вдобавок душа болела оттого, что у всех было все – отец, любимые занятия, веселье, братья и сестры, любовь и внимание, а у нее – ничего! Несмотря на красивую внешность! НИ – ЧЕ – ГО! Только пьяный дед и безразличие всех, и доверие родителей учителям. Они верили им, чего бы те не сказали…
       Из этой внутренней обиды и ненависти вокруг родилось жгучее презрение к тем, кто хорошо живет, лучше всех одевается, раньше влюбляется и дружит. Несчастная Ея особо невзлюбила обеспеченных, потому что те ничего почти не делали и им все валилось к ногам ни за что. Ея ходила в старых шмотках, оценки были двойками и тройками.
       Дальше – больше: у сверстников появились мальчики и девочки. Только у Еи никого не было, так как она по – прежнему для всех оставалась «дичью» и «крысой». Из страха остаться отвергнутой родилась ненависть к влюбленным парам. Да еще родители постоянно внушали, что дочь не умеет ни стирать, ни готовить. Друзья у нее появились только в пятнадцать лет, Ея им доверяла, любила, но затем за великодушие стала знать вкус предательства. Либо сами друзья не ценили ее как следует, а парни из тусовок выбирали СОВСЕМ других девиц. Бедная Ея видела все это, боролась, ждала ответной любви – и доверие уже к сверстникам становилось тьмой. Девушка искренне не могла понять, почему всякая шваль без тормозов получала ВСЕ, что захочется, не учась и не работая, а вот те, кто был чист и добр, работал или учился, вполне адекватные люди, мучились за десятерых так, что многим и не снилось. Смотря на такое, Ея плакала в подушку и переживала: дескать, на нее никто не посмотрит никогда, у нее даже денег на одежду нормальную не было!
       Конечно, в юные годы и приставали, но Ея резко отказывала в близости, поскольку восемнадцатилетние сопляки в первую очередь требовали детей. Один совсем оборзел: встречался с Еей год, а потом заявил, чтобы она убралась к черту, поскольку собрался жениться… на другой. У той не было ни кожи, ни рожи, только роскошные формы. Ушел, а у Еи случился шок. Но самое чудовищное, что сделало ее такой, какая она сейчас, случилось спустя девять месяцев. В тусовке нефоров она совершенно СЛУЧАЙНО познакомилась с ДВОЙНИКОМ своего бывшего, но тот оказался младше ее на два года. Ее в тот год ударило восемнадцать – самый цвет юности, и она как назло запала на парня из – за внешних данных. Тот этим умело воспользовался и морально выжал беднягу враньем за четыре месяца как тряпку. Все кончилось страшно – он встречался со своей бывшей и любил ее, а Ея у него дома в запале от правды накинулась на урода, тот, осыпая красавицу матом, двинул ей по голове бутылкой и изнасиловал на полу. Девушка очнулась на матраце в крови. В трусах, но рубашке. Чудовище тихо попивало в это время на кухне чаек да посмеивалось. Ея молча оделась и ушла в слезах. ТАКОЕ в ее душе так и не смогло зажить окончательно и осталось навечно, и больше Ея сверстников на пушечный выстрел к себе не подпускала. После этого, зажатая и забитая, Ея стала страдать психическим заболеванием. До того она могла терпеть.  Особенно остро реагировала на счастливые отношения других, особенно тех, кто ее когда – то обидел или предал. В конце концов ее психика не выдержала такого колоссального давления со всех сторон, и Ея стала в личном плане меняться в негативную сторону. (Ну это как взглянуть вообще) Но когда ей сказали, что двоюродная сестра, ничем не отличавшаяся умом и внешностью, выходит замуж за свою первую любовь, у Еи случился нервный срыв. «Все лохам, бездарям и уродам, а хорошим ноль! Ненавижу! Не бывать этому никогда!»
       Она стала дожидаться дня свадьбы. Конечно, Ея решилась на отчаянный шаг – взяла дома дедушкино ружье, упакованное в сумке, сунула в чехол из – под гитары, пошла к ЗАГСу, забралась на чердак и снесла обрезом после регистрации невесте башку. Гости, бывшие на свадьбе, были шокированы, но поздно. Подкатили менты, опросили всех, но след киллера простыл. Ее в тот год стукнуло двадцать. Так она отплатила за мучения, чтобы неповадно было. Это были первые ее жертвы со смертельным исходом. Справедливые опять. Поскольку сама сестра по жизни была абсолютно тупым созданием, живущим за родительский счет и ничем кроме телевизора и курсами не интересуясь. С того дня начался кошмар, по своей жестокости немыслимый даже для ментов. Причем на свадьбах погибали только молодые девчонки. У которых в голове гуляли залет и ветер. А женщины постарше могли спокойно расписываться. Происходило это потому, что Ея очень уважала старших, и все ее друзья позже были старшие товарищи. Если раньше она просто рвала отношения со сверстницами, едва те шли в ЗАГС, то теперь в ход пошла месть за обиды и изнасилования. А в душе Ея была добрая и ласковая. Но разочарования в партнерах, побои в детстве, нервы, здоровье, отсутствие друзей и прочее, ненависть и месть превратили ее в убийцу поневоле. Она органически не могла терпеть рядом тех, кто осуществлял то, к чему Ея полжизни стремилась и так не смогла прийти. Это самым прямым образом вколачивало несчастную в плинтус, точнее, за плинтус. С кем – то Ея была добра, и наоборот.
       После убийств невест она пошла еще дальше. Добыла адреса всех своих обидчиков школы и жестоко расправилась с ними. Мочила жестоко и быстро, без улыбки на лице. Самой страшной смертью умер насильник – Ея отсекла топором ему сначала руки, потом ноги, затем еще живому отрезала член, зажарила на сковородке и заставила съесть, а потом добила. Тело так и осталось лежать в квартире.  Девушка ушла из дома, поскольку там делать было уже нечего. В ее глазах и сердце лежали Надежда и Боль. И потому, как только грянула Ядерная война, Ея примкнула к американцам и стала по новому закону убивать бездарей. Она в своей роте считалась лучшим бойцом, лучшим охранником Агентства, и была страшнее всех. И горе тому, кто был без мозгов, без души и с кольцом на пальце, полученным по расчету…

       Однажды мне удалось поговорить с Еей лицом к лицу. Мы сидели в комнатке без окон с зелеными стенами друг напротив друга, и даже эхо издавало таинственный резонанс. Но и сам голос киллера был с этим отзвуком. Ея была в камуфляже, с короткой стрижкой, на лице горели огромные серые глаза, глазные яблоки коих были испещрены алыми ниточками – результат нервотрепок и горьких слез.  Поначалу лицо ангела было каменным, а руки оказались тонки и изящны, без украшений и маникюра.   Вначале Ея довольно брезгливо оглядела меня с головы до ног, поморщившись, потом пригладила свою короткую стрижку и заговорила. Надо сказать, мне разрешили с ней поговорить из – за того, что я наотрез отказалась спать с клиентом. Именно по этой причине меня Ея избила кнутом, выбила несколько зубов, впоследствии мое обручальное колечко переплавили и сделали из протезы. Десны кровоточили долго, но потом зажили. Я чувствовала себя кроликом перед удавом, по венам бегали адреналин и дикий холод.
        - Значит, ты решила со мной перемолвиться? Редко кому это выпадает. – сам голос Еи напоминал резонанс с отзвуком металла. Одновременно он и пугал, и завораживал, и это оказалось страшнее всего. Но самая жуть -  ангельская внешность.   
        - Да…
        - Ты же модель, правда? Что заставило тебя пойти на это, - такой профессией выставлять напоказ все свои прелести ради внимания мужчин и толпы? Сниматься обнаженной на страницах журнала и прочей дряни? Узаконенной проституцией занимаешься…
        - Ея, нет… Я с детства мечтала стать моделью и выйти замуж за богатого парня. Я тело для этого берегла. Я же в конце концов женщина а не мужик – грузчик. – Сердце плюхнулось в пятки.
        Ея прищурилась и глянула на меня как на полную дуру. Потом достала складной нож, отрезала кусочек сала от шмата, лежащего на тарелке. Прикусила, нарезала еще и поставила на середину. Теперь удивилась я.
        - Ешь. Это общее.
        - А разве так можно?
        - Можно. Я такой же человек, как и ты, не зверь и не садист. Я измотанный человек, загнанный в угол. Что мне оставалось делать? Я не умею так как ты сидеть всю жизнь на чужой и мужской шее, беречь свое тело и выставлять свои прелести напоказ ради внимания публики. Потому что в наше время отклонения от нормы и есть НОРМА!!! – она глотнула горький чай без сахара. – Вот до чего ты докатилась… модель.
        Последнее слово она произнесла довольно брезгливо, с нажимом в голосе. В нем снова появился резонанс. А у меня защипала огнем новая кожица на спине.
        - Ея… да неужели убийства доставляют тебе удовольствия?! Скольких ты перебила в ЗАГСах парней и девчонок… которые только начали жить и были беременны! Ребенку нужен отец!!!
        - А теперь послушай меня, сопля! Никто не имеет права навязывать брак и ребенка ближнему через штамп! Между прочим так партнеры друг – другу жизнь и ломают. Одна беременеет, а другой страдает по своей глупости, а мог послать покрепче! И прав бы был, жизнь б себе не ломал! Кому – то дети радость и способ мужика привязать, кому – то это равносильно похоронить себя заживо насильно!!! Мне доставляют убийства удовольствие, потому что я очень устала от дурости в Мире. И я вот бью таких и искренне не понимаю, ЧТО такого находят парни в вас, гнидах, хорошего и привлекательного?!  Все вы – глупые создания, мясо для детопроизводства и денег! В ваших душах нет ни любви, ни сострадания, - есть только Корысть. Вы как роботы, которых однажды включили и заело систему, как заноза залезли в культуру и общество, а то, что заноза уже гной пускает, не видите, поскольку нравится его жрать! Вы все тянете мир и культуру вниз! И при этом счастливо замуж выходите как – то! Но те, кто отличается от вас, мучаются всю жизнь… Мир создан, - не для нас, а для вас, крыс. Да скоро и он застонет! Вот и угнали вас всех под землю. Как спустили в унитаз туалетную бумагу.
        Ея говорила слишком жестко, а мне было страшно. Эта киллер сказала правду – матку, от которой начинало мутить.
        - Ну, и ради чего ты свои годы выкинула в утиль, на ветер? Не работая, не учась, а только трахаясь да получая удовольствия?! Ради чего ты жила? Впустую! И вместо того чтобы всесторонне развиваться балду пинала, моя сестра была такой, потому я и снесла ей голову обрезом с чердака! Чтобы знали наперед – таким нельзя выходить замуж! НИКОГДА! Вы этого не заслуживаете никаким образом!
        - Я вышла замуж по любви…
        - Ради чего? Ради того чтобы деньги  в кармане мужа водились?
        - Да, а как же?
        - А тебе что, лень САМОЙ их заработать, потом на что – то часть откладывать, тратя для необходимости лишь часть? Дура, белоручка! И со своим парнем ты в духовном плане встречалась без толку. А паспорт понадобился для штампа… А зачем он еще для чего – то? Можно и по паспорту работать, руки истереть, зато польза и опыт будут. Дура… И таких тысячи…
        - А как это так, - парень не обеспечивает? Тогда он не мужик, а говно.
        - Тогда ты сама ГОВНО.
        - Так я что, просто так со своим парнем встречалась и жила?
        - Да. – Холодный тембр.
        - А я иначе не умею никак.
        - Стирать и готовить умеешь?
        - Нет…
        - Шрамы тебя красят и без паспорта. Это в уплату за дурость.
        - А ты убивала кнутом? – Я медленно превращалась в глыбу льда. Ея спокойно ответила (Однако, как она тембры меняет!):
        - Еще бы. Таких как ты тысячи, нет, миллионы! Особенно сильно били беременных малолеток, - пока не выкинут из себя нагулянное. Их родители поступили не самым лучшим образом, позволив чаду рожать в пятнадцать, шестнадцать, семнадцать и восемнадцать! В наше время почему – то считается, что родить в пятнадцать – это нормально! Типа пока кости таза мягкие! Ломать жизнь в таком юном возрасте, а потом переть свое «оппи… ое дело» все годы, не зная что вырастет, не самоубийство ли?
        Я промолчала в ответ. Перед Еей я чувствовала себя пустышкой. Эта не по годам умная девушка добилась в свои годы многого, много потерявшая, невостребованный талант, вершащий справедливость. На самом деле она была достойна лучшей доли, счастливой любви. Да только мир так устроен, что низшие экземпляры урывают лучший кусок.  Потому возникают убийцы. И многие из них на самом деле правы. Сами родители и окружающие создали им благоприятную среду для этого. Ея как раз попала в эти ряды. И на самом деле мне было очень жаль ее. И одновременно стало страшно после тех побоев кнутом в тесной комнатушке без обоев и мебели. Как – то после этого я разом повзрослела, испугалась, что в следующий раз умру: насмерть забьют. И очень хотелось жить и не унижать своим существованием других. Просто постепенно открывались глаза: далеко не все в этом дурацком мире бывают счастливы.
        - Во многом ты права, Ея. Просто у тебя нагло счастье украли. Идет моральная компенсация.
        - Молодец, хотя все это знают. И даже очень хорошо, что старого мира больше нет и не будет. Но сама Боль осталась – во мне, в глазах… Видишь их? Они измучены с детства, и алые прожилки на белках не излечить даже операцией. А твои зенки чистые. Ты не знаешь страданий, вон какие руки гладкие! А мои в шрамах.  – Здесь Ея не врала: на обоих кистях было несколько рубцов. И я представила их на себе. Тогда я решила говорить понимающе, чтобы не задеть ее душевные струны.
        Мы глядели друг на друга, во всем НАСТОЛЬКО разные… Передо мной сидел наилучший киллер, видевший многое. А вот что бы делала я, оказавшись на месте Еи? Убивала? Наверное. Перевес на ее стороне. Я никто.
        - Ея, а возможно вернуться наверх?
       - Наверх? Зачем тебе? – Ея хмыкнула.   
       - Подышать воздухом.
       - Ты что, полная дура? Там же радиация! Вмиг сгоришь от ядерного загара и спустя несколько часов умрешь в страшных мучениях! Более того, тебя наверх НИКТО не пустит.
       - Но ведь животные…
       - А ты что, в натуре зверь? Звери это не люди, на них смертоносное излучение почти не действует, а если и действует, то совершенно иначе. Там вся эволюция встала с ног на голову! Там творится такое, чего не привидится даже в бреду! Раньше, как помнишь, по дорогам бегали кошечки и собачки, но теперь это совсем другие твари, они эволюционировали и превратились в монстров! Их мозг развился, размеры тела увеличились раз в двадцать, а то и больше. Они очень живучи, да что там наземные обитатели! РЫБЫ, как сотни миллионов лет назад, выползают на берег, особенно чудовищные щуки – людоеды в заброшенных озерах Сибири, где ни разу не ступала нога человека. Хотя там селятся ханты и манси. Монстры озер жрут все, что движется и не движется! Новый вид. Так что лучше сидеть под землей и не рыпаться. Это раз. Два – это то, что практически невозможно самостоятельно выбраться на поверхность. Единственный выход наверх – тоннель, по которому ходит поезд. Даже если и прошмыгнешь туда – погибнешь под колесами. Конечно, на поверхности база имеется, вертолетная правда, только чтобы не получить облучение, персонал облачен в защитные одежды. Но вылетают они на объекты очень редко.
        - А ты там была?
        - Нет, но фотографии видела. Страшно подумать, ЧТО стало с эволюцией! Если тебе и повезет выбраться, то не вздумай глядеть на природу! Это невозможно. Всех, кого увезли наверх, назад не возвращались. Но есть у нас и модели, получившие награды. Они вернулись. Но их мало. Это гражданские пары награды хватают. Я с такими общаюсь, дружу, и они меня не боятся. А ты, девочка, если хочешь жить честно, глянь на мир вокруг себя другими глазами. И в самую страшную минуту, когда никого не окажется рядом, разом научишься всему и превратишься в человека, поймешь то, что сейчас закрыто в подсознании. Может быть, и выживешь. К тебе потянутся не только люди, но и животные. А сейчас в башке сплошная жажда денег и развлечений. Но помни – если нам суждено встретиться на эшафоте когда – нибудь, и глаза будут жрать друг – друга взглядом, я прострелю тебе голову независимо от того, сидели мы здесь или нет. – Ея вновь взяла кусок сала. – Запомни мои слова. Либо ты изменишься, либо умрешь страшной смертью. И винить в этом будет некого. – Ее голос звучал с оттенками резонанса. Ея была спокойна, но умные, искаженные болью глаза буквально просверливали меня насквозь, словно ледяная дрель. Интересно, скольких пустышек отправила на тот свет эта красавица? Две – три тысячи, или больше? И леденящий холод ужаса продирал до костей. Кажется, еще секунда – и девушка выхватит пистолет и я упаду замертво. Но этого не происходило.
        - Что ты на меня так смотришь?
        - Я впервые за свою практику вижу модель с настоящими седыми волосами. Эта святая седина могла тебя многому научить. Сколько тебе лет? Шестнадцать, восемнадцать?
        - Было двадцать, но сейчас я не знаю сколько. Время остановилось, календаря нет. И дней рождения больше не существует.
        - А время существует само по себе, идет дальше, но незаметно, зато теперь не существует Рая для дебилов и дегенератов в кубе на Земле. Нет Ада для добрых и честных людей. Твой мир пал, и больше никто не позволит каким – то девочкам сидеть на чужих шеях. Деньги клянчить. Ясно? Но и Рая на Земле пока нет, там Смерть. – холодно промолвила Ея и поправила тяжелый черный автомат с лазерным прицелом на плече. – Опомнись, пока еще не поздно. И помни: сбежать отсюда еще никому не удалось. Все, разговор окончен.
        Она просто быстро встала и ушла, захлопнув за собой дверь. Наверное, снова кого – то бить. А я осталась сидеть, убитая каким – то непонятным озарением, страхом перед жизнью и смертью. Спина тем временем вновь напомнила о себе жгучей и тянущей болью. Тем более она вся в рубцах будет. Потом на этих шрамах мне сделали прекрасную, но одновременно ужасную татуировку в виде звезды. Звезды Боли. Только радости это никак не прибавило, несмотря на то, что я работала моделью и не получала за это денег. Зато получала побои за неспячку с клиентами, сидя привязанной к стулу. Так постепенно полрта стало золотой. Вот такая расплата за корысть и наивность. Ею я с тех пор видела редко, в основном издалека, но она делала вид будто меня не существует. А жизнь в холодных казематах для окольцованных становилась все хуже и хуже… И кругом все одно и то же…

                - 6 –

        Была в нашем каземате одна парочка, звали ее Майкл и Лора. Американец и русская. Нет, Майкл не свалил из армии, просто он родился в России в семье американцев. Поначалу, когда я увидела эту Лору впервые, она ото всех шарахалась, была жутко закомплексованная, ходила под ручку со своим кавалером. Поначалу я дивилась, что молодой парень в ней нашел, но потом вскрылось: они женаты. Майкл был коротко стрижен, красив, как модель, волосы у него после стали завиваться, но не насовсем. Он носил локоны до плеч, клетчатую рубашку и вылинявшие джинсы. Из – под пушистых век смотрели не по – детски умные, большие глаза. Расписались они еще наверху, а после всемирной катастрофы их разделили по отрядам. Но после пара вновь воссоединилась. Потом оказалось, что Лора очень даже ничего. Да и Майкл очень приятный молодой человек. Детей они не имели. Они бродили по холодным коридорам из бетона, а на пару из – за решеток или зарешеченных дверей взирали юные модели. Кто – то завидовал, кто – то уважал, и искренне радовался, ко всему прочему оба тоже были моделями. Пару как и всех также били сильно, только потом хорошо лечили. Плюс ко всему уму было непостижимо, как еще в этом мире Безмолвия можно было найти любовь. Мы мылись под ледяным душем и без мыла, пили старый чай и жевали сухари с сушеной рыбой. При этом разрешалось раз в неделю поесть по – человечески.   
        Всех нас с утра и в течение всего дня менеджеры агентства вели в рестораны и кормили бесплатно. При этом нас одевали в самые лучшие наряды, а синяки и ссадины скрывали под кремами или рисуночками цветов.  Кто – то ходил в ультрасовременных шмотках, кто – то в вечерних платьях. Я например любила серебристое с разрезом на спине, при том моя татуировка привлекала внимание. Пили виски, мартини Бьянко, пиво, дорогие чаи, и вокруг нас цвело настоящее веселье. Неоновые лучи пронзали пространство, кто – то танцевал на сцене почти обнаженным, а мы переговаривались между собой и на время казались самыми счастливыми на свете. Кто – то приглашал моделей на танец, думалось, время вернулось назад, нам  типа подчиняется мир. В одном из ресторанов постоянно играл шансон, и прокуренный голос пел одну песню: «Запахло весной, зеленой зимой, густою травой…» И очень многим эти слова как ножом по сердцу резали: народ соскучился по солнышку.
        Но теперь оно существовало лишь во снах и воображении моделей, а в натуре превратилось в неоновые лучи, лазерные дискотеки и клубные тусовки. Каждый выживал и веселился как умел, и у нас в душах жил постоянный страх. Поскольку за внешними шиком агентств и клубов чудовищная реальность скрывалась. Все было как в театре: на сцене дракон из папье – маше, за него говорит добрый человек. Только у нас было все в точности до наоборот. Все казалось добрым. Но доброе клеилось к гражданским парам и одиночкам. Для остальных жизнь превратилась в кромешный Ад. Красивый. Весь он был испещрен барами, увеселительными заведениями. Молодежь там тусила по двенадцать часов в сутки, а после спала с клиентами, выполняя их любую прихоть в сексуальном плане. Обычно парни – модели редко спали, но вот девчонки постоянно. Однажды меня снова избили за неспячку с кем – то. Усадили на стул в угол, привязали и принялись выбивать оставшиеся настоящие зубы. Досталось не только зубам: сломали кисть, и ребро ударом ноги. Все происходило в комнатке, били два солдата, цепями, отзываясь на мои крики «Не буду спать, не хочу!» так: «А это твои проблемы! Будешь спать как миленькая, дрянь! Еи тебе мало показалось, теперь нас попробуешь оценить! А потом и с нами поспишь в уплату за неспячку! Или получишь пулю в лоб!» Так и было, они меня изнасиловали прямо там. На полу, развязав.  Я плакала от боли и окровавленных мечтаний о счастье. Мне казалось, что меня больше никогда, и никто не полюбит. Я потеряла сознание и очнулась уже в палате. Меня просто потом положили на носилки и куда – то унесли. Лицо все распухло до нельзя, отекло и посинело, руки тоже… Низ живота вообще не давал о себе знать ничем. В палату часто приходили Лора и ее муж. Поначалу они просто сидели, а потом когда лицо стало заживать, мы разговорились. Я им завидовала, но молчала.

        - Ленка – Ленка, что ж ты так провалилась? Живого места почти нет!
        - Да лучше бы я умерла в ту страшную ночь, когда американцы разбомбили город Н.! Я не могу больше так жить, как проститутка, я умереть хочу!
        - Зря ты так, наверное, это не навсегда. – Лера погладила меня по голове. – А вдруг когда – нибудь мы выберемся наружу, будем жить на Базе как люди, а не как рабы и забудется весь этот кошмар.
        - Мы здесь заживо похоронены, а выход наверх – поезд, идущий через тоннель, что пролегает через вечную мерзлоту. Это мне Ея сказала сама.
        - А, эта чудовищная девица в черном камуфляже и автоматом за спиной, вооруженная до зубов… Каким чудом вы разговорились?
        Рассказала.

        - Ну ты даешь… - округлила глаза подруга. – Она сначала избивает до полусмерти, а потом думает, говорить с живым мясом или нет.
        - Я по – своему понимаю ее. В свое время Ею лишили радости общения с достойными парнями. Ей попадались одни ублюдки, а она просто не выдержала сравнения с другими, и у девушки треснула психика, навсегда. И именно через побои несчастная восполняет этот недостаток, а так она очень хорошая… Ведь всегда неприятно видеть, что твои самые сокровенные мечты осуществляют уроды. Ея хотела выйти замуж. Но не вышло. Девушке тошно видеть кольца на пальцах – она сама хотела такое же носить и радоваться! Вот и рубит пальцы уродам, как было в Чечне – топором. Самое лучшее – заставляет снимать и выкидывать.  Она дружит с одиночками и гражданскими парами, а мы лохи и пустышки. Ея даже бьет красиво. И в ее глазах живет Боль. Она хорошая, Ея… Думаю, все поменяется на корню, когда она найдет себе мужчину, и Боль уйдет сама собой.
        - Наверное, да. Меня она била лишь однажды: по лицу за каприз.
        Эта пара приходила ко мне почти каждый день. Майкл стал мне братом, а Лора сестрой. Только моя кожа с тех пор стала дряхлеть, но не сразу. На лбу появились первые морщины. А когда выписали, ходила на работу не так часто, а сидела дома, читая дневники и вспоминая свои ранние годы. И плакала. Одновременно, читая все это, я заметила изменения в себе. Перестала капризничать, эгоизм куда – то делся, уступив место состраданию. Видя несчастных, оно просыпалось само. На спине по – прежнему красовалась чудовищная шикарная татуировка, похожая одновременно и на карту, и на цветок. Я выздоровела и стала щеголять в платьях с открытой спиной, ложиться под мужиков…  Никакого оргазма не было,  стал давно противен сам секс. Модельное Агентство №5 было настоящим борделем для таких как я. И Раем для других. Красивая жизнь до смерти опротивела, хотелось сбежать… Но куда? Наверх? Лора и Майкл в отличии от меня плюнули и смирились со своей участью. Они не спали с клиентами, а давали им свои фото. Вроде помогало.
        Так и шли дни. Наступил Новый Год, но елки больше не было: ее заменила пальма, на которой были игрушки и мишура. Мы пили виски и шампанское, ели фрукты да конфеты. Радовались, как малые дети. Водили хороводы и поздравляли друг – друга. Всем нам сделали крутой подарок: сводили в шикарный ресторан и надарили платья да рубашки из натурального шелка. Даже на какой – то улице сделали из искусственного льда горку и каток. Это восьмое чудо Света (а может теперь первое?) раскрашивали во все цвета радуги неоновые лучи. В то самое время многие парочки, которым за два года пребывания под землей исполнилось по двадцать пять лет, принялись подумывать о детях.
         Только эти дебилы не понимали одного: выносить плод могли лишь единицы – радиационное излучение лишили этой возможности многих, но врачи молчали.  Когда кто – то это понял, поднялась паника в рядах, начались аж попытки суицида, пятерых даже нашли у себя в камере мертвыми в ваннах с перерезанными венами. Одновременно подселили и новеньких с Земли. Им мы про жизнь ничего не стали говорить, а двоих из них через пять месяцев, насмерть забила Ея. Уж не знаю за что. Хотя нет: за жуткие дурость и грязные шмотки, как говорила она кому – то из своих. Вскрытие и сканирование мозгов показало: они оказались практически необучаемая и психически нездоровы. Серое вещество было протравлено «Экстази» и рассечено радиацией. Срочно прошла проверка по всем категориям гражданских, одиночек и нас, окольцованных. Таких даунов в разных пропорциях набралось с каждой зоны. На Базу поступил сигнал с жалобой, мол, почему правила нарушены. Результат печален. И после такого стали шерстить и наш отряд. Но ничего не нашли, и жизнь продолжилась. Было плевать, с кем спать, только случилось нечто невероятное, позволившее взглянуть на изуродованный мир Земли…

                - 7 –

        Джек, охранник и солдат, сидел за столом на вахте, напротив двери камеры пыток и преспокойно помешивал чай с лимоном. Иногда покуривал, а дело было так. Сначала седая модель была хорошим пинком запущена в комнату, потом она орала, что не хочет спать, с кем попало. После послышались гулкие звуки ударов и вскрики. Так продолжалось долго, и примерно час спустя раздался жуткий вопль – и тишина…  Джек, чувствуя, что сейчас начнется нечто, быстренько допил чай, поправил воротник, и тут открылась дверь. Оттуда на носилках вынесли окровавленное тело с распухшим лицом, и открытым переломом кисти. Краем глаза Джек оглядел беднягу: грудь и все остальное очень даже ничего, только коса седая. Стал подумывать, выживет ли. И когда несчастная однажды оказалась после выздоровления рядышком, ну в смысле прошла мимо, парень захотел узнать, кто она. Зубы золотые, тату на спине. Фигурка супер. Вот и захотелось с ней переспать, если получится.
         Во второй раз Джек остановил модель прямо возле подиума, когда прогремели аплодисменты. Наповал его сразила небывалая тату, которая оказалась вовсе не такой уж маленькой, как думалось сначала у камеры пыток. Понравилось белое обтягивающее платье с розами без петелек. Стараясь вызнать о модели что – нибудь, он пригласил ее в кафе на чай, подав руку. Они пошли, попили, и после этого девица стала проявлять интерес. Джек по себе был веселым парнем, высоким, с волосами цвета соломы. Он сам – то едва вышел из подросткового возраста, и потому многим казался идиотом. Голубоглазый и сильный, разбирающийся в оружии и психике, он пользовался огромной популярностью у девушек, как до Ядерной войны, так и после нее. И модели, и свои бегали за ним табуном, Джек как все их имел и бросал, никого не любя. И потому он прекрасно понимал: седых девиц больше нигде не найдешь, надо с ней переспать. Но, чтобы шума не наделать, он не собирался ее насиловать, а стал подходить к делу аккуратно, вот. Также у него возникли опасения, что она больна чем – нибудь.
        В кафе играла спокойная музыка, на столе горели свечи, официанты принимали заказы, все это создавало несколько интимную обстановку. Сама модель приятно улыбалась, она была вся в белом, а седые волосы только дополняли ее красоту. Как снегурочка или Снежная Королева, или еще кто там… Белый цвет добавлял к ее облику удивительную мягкость. Она напоминала кошку персидской породы, к которой так и хочется прикоснуться.
        - Так как тебя зовут, девочка? – мягко спросил Джек и разлил по бокалам «Мартини». Девчушка сразу вжала голову в плечи, поправив косичку.
        - Лена. – Тихо так, улыбнувшись и тут же опустив глаза. Джек невольно залюбовался ею. Женское лицо в отсвете свечей казалось таинственной маской. 
        - Обычно все модели, каких я видел, одинаковые, пресные, словно куклы в магазине. Ты меня привлекла татуировкой и волосами. Просто гремучее сочетание. Никогда не видел. – Он достал сигарету и закурил. Акцента в голосе не было.
        - Спасибо, но мне хочется, чтобы ты меня не бил. – Модель тихо доела свой заказ и вытерла губы салфеткой.

        … У нас позже завязался роман, и правда, Джек наврал насчет внешности: он меня выбрал не из – за нее. Наверное, все – таки пожалел. Мне он понравился своей веселостью, небольшой безбашенностью, и одновременно напоминал душой бывшего мужа. Теперь денег не было у парня, и мы втайне от всех принялись вовсю мутить. Сначала просто общались, потом Джек стал за руку здороваться, позже приобнимал. Дальше пошли поцелуи, прижимки в темных углах. И все это в Аду было настолько необычно, сказочно… Дошло даже до отмены моей работы на некоторое время. Джек постарался. Он дарил всякие безделушки, мы бродили, по темным коридорам, взявшись за руки. Хоть парень и хвалил мои внешние данные, сам секс случился у нас попозже, без презервативов и таблеток.  Не помню, сколько часов наслаждались, но долго. И сам оргазм был, какой – то особенный, красивый, несколько раз. Мы спали два раза в неделю у Джека в комнате. Зато поправилось здоровье, и наступила небывалая легкость во всем теле. Будто птицы за окном чирикали. Меня саму любовь с головой накрыла, да и сам парень в постели весь преображался.
        Он на службе если видел меня, то вида не показывал, что между нами чувства. Сидел на своей вахте с каменным лицом. Оно всегда было гладко выбрито, пахло кремом после бритья, и всем было по фигу до его романа: в Агентстве почти каждый с кем – то спал, по любви или вынужденно. Иногда на нас поглядывала ранее описанная Ея, Джек с ней здоровался, и они оба часто бродили по кафешкам.  За чудовище Агентства было радостно.  Спали они или нет – мне было все равно. А сама Ея после этого ходила с каменным лицом, это всех поражало.
        Прошло некоторое время, мы сидели и пили чай. У меня давно зрел один вопрос, но сил не было, чтобы его задать. А по коже бегал холодок.
        - Джек, куда деваются все предыдущие модели, те, кто жил до нас? Их переводят в другое место или в бараки? Я имею в виду тех, кто раньше жил в официальном браке. Что с ними стало? Они живы? Недавно привезли новых…
        Джек резко встряхнулся, дернулся, глаза выпучил, челюсть разом отпала. Его как током ударило. Я сама не на шутку испугалась: спросила нечто страшное. Но было видно: скрывать и врать нечего, раз спросили.  Парень сидел как статуя, моргал глазами и каменеющим языком сказал:
        - Это запрещенная тема.
        - Почему? Скажи, я не проболтаюсь.
        Джек тут ни на шутку разозлился, задергался, несколько раз шарахнул кулаком по столу и колену, и почти закричал:
        - Елена, не проси! Тебе будут сниться кошмары, ты не перенесешь этого разговора!
        - Не будут, я хочу хоть бы морально подготовиться. Что изуверы с ними сделали, раз бьют?! Что?!
        Джек опустил голову. Он молчал десять минут, а потом…
        - Ты обещаешь молчать?
        - Да.
        - Тогда слушай, но потом не жалей. Я скажу, куда делись модели, нет, не проси, плохо станет!!!
        Но я не слушала, теребила его как полная дура, и наконец, уломала измором.
        - Их вообще нет. Совсем.
        - Как это нет?
        - А так, они забыты.
        - Что случилось, кто это был?
        - Расписанные, не гражданские. Психически нездоровые девицы и парни, с сорванной башней. Оторвы, без царя в голове. – Он остановился, снова помолчал, а потом выдал такое, отчего мороз до костей прошел:
        - ОНИ УМЕРЛИ. ВСЕ.
        - Как?! Все?!
        - Да. Страшной смертью.
        - От радиации?
        - Нет, их убили наверху.
        - За что?!
        - А так. Сказали убить и убили.
        - А Ея в этом участвовала?
        - Да. Она всегда участвует.
        - Вот почему она всегда с каменным лицом ходит… Насмотришься на такое, не так окаменеешь. А ты тоже убивал?
        - Конечно. Приходилось много раз. – Передо мной сидел профессиональный киллер, но с чистой душой, просто выполняющий свою работу. Как на войне, хочешь или нет, но надо. А то самого убьют. А вдруг Ея такая же? Нет, Ея другая, у нее психика сломана.
        - Зачем вы это сделали?! За что?! Они же работали!!!
        - Вот именно. – Джек начал успокаиваться. – На самом деле все гораздо хуже. Всем моделям постоянно на медосмотрах глядят мозг на рентгене, изучают, как полушария работают. У психически ненормальных мозг не может усваивать даже простую информацию. И новую. Такая личность просто деградирует на глазах. Неважно, как она работает или какая у нее внешность. Важен мозг. Окончательная фаза – модель ржет как больная, непонятно отчего, и просто не понимает, что можно. Что нельзя. Как только у подавляющего большинства наступает окончательная шизофрения,  они становятся «травой». Ты знаешь, что это такое. Как растение. Ешь и пьешь, двигаться не можешь, как следует, или что – то вроде того. Отряды «А» и прочие превращаются в психушку. Но есть и похуже случаи: поражение мозга радиацией.
        - И дальше что?
        - Их всех по спискам вызывают на собрания, говоря потом, что надо сесть в бронепоезд и отправиться на медосмотр. Все как один собираются и едут. Но возвращаются оттуда не все. Выборка идет из категории психически нездоровых, как говорил. Моделей сажают в состав, в чем они одеты, и отправляют наверх. Кто – то возвращается с наградами. Такие выживают. Шизоидов бесполезно лечить: у них мозг отключен, их или пускают на органы, или убивают. Именно. У них нет шансов жить дальше. Это все – так называемая американская жалость. Ну сама подумай, кто станет сиделкой больной молодежи? Никто.
        - А если кто выживает?
        - Такого не бывает. Никто не остается в живых. А если кто остается тяжело ранен, все равно запах крови стоит такой, что на него со всей округи стекаются монстры и пожирают живьем умирающих. Да, да, они питаются человечиной. Таких тварей ты никогда даже в фильмах ужасов не видела, и лучше не видеть! Я видел. И это совершенно новое звено эволюции. Кошачье. У некоторых даже крылья есть, они как летучие мыши летают и сметают все на своем пути. Ядерная война выкосила почти все человечество на планете. А о технике и говорить нечего. В войне никто не победил. Все сравнялись. Вся местность стала неузнаваема. А о насекомых я вообще молчу.
        Сердце упало куда – то вниз.
        - А если я… попаду в список даунов?
        - Тогда даже я в этом случае ничем не смогу помочь. Я прострелю тебе голову согласно правилам. Молча, со спокойствием в глазах. Поскольку в таком случае невозможно спасти даже тех, кто нравится. Я двадцать три раза был наверху. Днем. И не каждый палач может это выдержать. И бывало, что солдаты падали в обморок от вида крови.
        - Я надеюсь, что не попаду в список. – Я теребила седую косу. Мороз прошибал тело от страха. Да, в любимого человека не каждый выстрелит. Но надежда все равно умирала. Бетонные стены издавали эхо наших голосов. И как бы я ни поступила, все равно неизвестно, умру я в этом Аду или нет. Но самое чудовищное было впереди. И я больше на эту тему не спрашивала парня. А если привезли новых моделей, значит, скоро будет отбор. Но перед этим мне здорово Лора нервы потрепала… Она хотела родить. 

                - 8 –

        … Ко мне утром в комнату кто – то сильно стучал. Это оказалась Лора. Она долбила кулаками по металлу так, будто ее режут. Пришлось впустить, девица впорхнула в комнату как на крыльях и с жару заявила, обняв меня:
        - Лена, я беременна! Беременна!
        Я глянула на нее как на идиотку.
        - Да? И что дальше с этого? Многие тут беременеют.
        - Я хотела этого ребенка, планировала! Очень!
        - Ты что, забыла разве, что врачи запретили рожать тем, у кого радиацией что – то поражено? Родится у тебя урод из – за рассеченных генов.
        - Какая радиация под землей?! Рожу и буду счастлива!
        - А я бы на твоем месте сделала аборт, а ты, как дура, надеешься, что будет круто, если рожать начнешь.
        - Аборт грех! – завизжала глупая девчушка.
        - Очнись! Аборт – это когда ум просыпается! Особенно в эпоху ядерной катастрофы! Пожалей дитя и себя, иначе будет поздно!!!
        - А хочешь еще новость? Нас хотят наградить, премировать то ли медалями, то ли еще чем. Собрание было вчера, но мы тебя не видели нигде.
        Во мне что – то екнуло. Невольно вспомнились слова Джека. К тому же мы в те часы, когда шло собрание, занимались сексом.
        - Лера, а тебе сканировали мозг?
        - Нет, а что?
        - Ты видела распечатку сигналов нервной ткани?
        - Видела. Врач разложил результаты по разным папкам и всех выпроводил за дверь. Все.
        - Ничего вслед не сказал?
        - Ничего. Сходи, проверься. Что – то они там хотят сделать.
        - Я уже ходила, не знаю что там такое. Тоже распечатки в папки клали.
        - Наверное, опять новеньких привезут, а нас переселят на другую Базу. Премирование будет через три месяца.

        В тот же вечер я прибежала к Джеку и выпалила с порога:
        - Есть дело по твоей части. Я хочу взглянуть на Землю. Что с ней стало. Ты сможешь со своими договориться и сесть в бронепоезд, спрятав меня получше?
        Джек хмыкнул и почесал усики.
        - Я знаю, как это сделать. Но есть и упрощенный вариант – скоро всем будут показывать фильм о новом Мире. А у меня задание наверху. Но надо думать, как тебя протащить.
        - А меня получится взять?
        - Наверное, только придется одеться в специальную форму, не пропускающую гамма – лучи. Плюс противогаз.  Иначе нельзя.
        Мы пожали друг – другу руки. Фиг под формой разберешь кто там – мужчина или женщина. Любопытство брало верх. Джек еще решил мне пропуск на другое имя выдать. На имя своего напарника, который будет не на смене. Им, охранникам, все равно. У всех наверху одна и та же форма.
         - Хорошо. А что именно ты будешь делать на поверхности? Тем более после того как сойдешь с поезда?
        - Сядем в вертолет, и он полетит в Зону. Там, в квадрате, все и увидишь. Только не рухни в обморок!!!
        - Постараюсь. Когда двинемся?
        - Через неделю. А теперь уходи, у меня дела.  – Он пошарил что – то в кармане. Потом просто хлопнул дверью.

        … Вертолет ждал всю команду на площадке, прямо на Базе, рядом стояла охрана пропускников. Мне повезло, и я не знала, когда поезд снова двинется вниз, в глубину… Под многовековой лед… В кайнозой, мезозой, еще куда? Куда теперь не добраться даже археологам. Поскольку не только земная природа, но и порода разорвана гамма – лучами в клочья. И изменить ничего невозможно.
        Солнце стояло в зените. Недалеко от нас грудами лежал покореженный бетон, а в пяти километрах виднелся город, или то, что от него осталось. Провалы в земной коре, застывшие автобусы, скелеты – машины… И казалось, что все это пело неведомой, своей музыкой, какой еще ни разу не слышал человек. Даже в костюмах жара чувствовалась. Но больше она не приносила вреда. Даже чудовищам, бродившим по пустырю.
         Музыка захватила мозг, звенела, и теперь  в воображении рисовалось нечто захватывающее…  А именно: природа одновременно и стонала, и радовалась. Как же: не рубят, не травят… Вот и поет.
         Я и Джек сели возле кабины и стали вглядываться вдаль. Все высохло, осыпалось,  умерло… Кульминация прогресса человечества… Величественный Ужас, до которого  не доперли даже Стивен Кинг и Герберт Уэллс. Сама реальность переплюнула их фантазии на все сто процентов.  Мир возвращался к исходной точке: в результате Ядерной катастрофы время повернулось назад. И довольно быстро.
         Мы взлетели, покружили над городом. Трупы, скелеты погибших или убитых, разрушенные дома… Впечатление сильное… И – почти ничего живого! Не летали даже мухи! Хотя нет, тут было другое: по городу текла живая река из черных тараканов, насекомых, уцелевших после ядерного взрыва. Это мы видели на окраине. Видимо, именно они и закончили процесс разложения трупов. Мы полетели в центр города, долгое время там ничего не шевелилось, но вот… Из – за какого – то переулка вынырнуло НЕЧТО громадное, размером со льва или даже больше, с лошадь, черное, с кошачьими ушами, но вот сама морда была другая… Она вроде бы была наполовину кошачья, но глаза занимали полголовы… Хвост покрыт чешуей, совеем как у ящерицы. Еще он завивался в колечко. Клыки монстра поражали воображение: длина составляла примерно двенадцать  сантиметров, а передняя часть морды неимоверно вытянута вперед. Шерсти на животном НЕ БЫЛО! Мышцы волнами перекатывались под иссиня – черной кожей, а мощные лапы мягко ступали как по стеклу, так и по острым камням. Далеко за городом чернел ядерный лес. Наверное, кишащий тварями. Вся местность выглядела как после землетрясения.
         Вот следом за монстром выскочило еще два таких же. Все три монстра охотились на свинью исполинских размеров. Один «лев» добежал до столба и с невероятной легкостью сиганул аж на самый верх. А потом набросился на «хрюшку», когда та приблизилась на близкое расстояние. Малость удивило: существа прыгали совсем как домашние кошки! Вернее, это были самые реальные потомки всяких там Барсиков, Вась, Снежков и прочих… Верилось в это с трудом, но сама природа врать не будет.
         Три исполина рвали свинью, а та истошно визжала, пытаясь вырваться. Началось кровавое пиршество. Рвали живьем, вырывая мясо, кишки и прочее… Меня стало немного мутить.  Внешность мутантов наводила на мысль, что ТАКОЕ не смог бы наворотить на фотошопе или монтажном столе даже мастер спецэффектов. И это правда: Природа самый крутой мастер спецэффектов. Монтажный стол – всевозможные катаклизмы.  Я глядела на весь этот ужас и не могла никак поверить, что такое возможно. В таком случае непонятно, вернется ли мезозойская эра на почве рассечения генов? А с людьми что станет? Станут «Людьми Х» или вымрут?
         Вертолет стал снижаться. Джек что – то говорил соседу, тот кивал. И тут ему задали тот же вопрос, что пришел мне в голову:
         - Почему эти твари не дохнут от гамма – лучей?
         На что последовал ответ:
         - У них иммунитет. Эти мутанты часть нового звена эволюции, которая переставлена с ног на голову. Я уж не знаю, как выглядят летучие мыши… Но зато видел насекомых. Предки монстров давно издохли, а вот кто спрятался в бункерах, подвалах и трубах, выжил и размножился… Ну и… Вот до чего доводит попса: народ сначала тупеет, а потом мочит всех. Не я бомбил города. Я всего – лишь солдат. Странный, однако, настает Рай на Земле…
         После этих слов мне сразу вспомнилась та кошмарная ночь, когда началась война. И ведь прав был Джек: попса порождает мутации в башке младшего поколения, не дает развиваться мышлению, надевая на глаза розовые очки… Подает фальшивое видение Мира. А тексты пишутся под укуром или бездарями. Потом все это выдается как смысл жизни… ради денег. Видать, именно деньги довели народ до психоза… В этом Мире почти ничего бескорыстного не осталось. Добро принималось за Зло… И вот что вышло… ХРЕНЬ…
         Тут  уши всех разрезал пронзительный визг: мутированная кошка билась в сетях, клацала ужасными зубами, извивалась и била землю хвостом, который может душить. Последовал еще один выстрел – животное затихло, а потом вертолет с добычей полетел на юго – восток. Этот квадрат был обследован  и подготовлен для дальнейшей охоты. Кошку – монстра усыпили выстрелом с инъекцией, и повезли на Базу, связав лапы. Также в тот день подстрелили одну свинью и погрузили в вертолет. Жуть прекрасная: полукошка – полусмилодон – полусвинья и еще хвост ящеричный. 
         - Это смертельно опасные твари, особенно кошки. Видишь эти клыки? Аж восемнадцать сантиметров!  Такое оружие череп сомнет как бумагу. Хвост может душить жертву, а удар лапы медведя свалит. Очень, очень жуткий мутант. Шерсти нет. Едят все, что дохнет и движется. Спастись от него невозможно. Прекрасно видят в темноте. – после разъяснял Джек. О других существах мы говорили после возвращения вниз.
 
         - А тараканы… Их там столько…
         - Они всеядны. Объедают жертву до костей. Они ее буквально загоняют, пока та не упадет. Даже мутанта. И ВСЕ, ВСЕ МУТАНТЫ ЛЮДОЕДЫ…
         - А птицы? Что с ними стало?
         - Не знаю. Не видел.
         - А в неволе мутантов можно разводить?
         - Лена, ты и впрямь блондинкой была! Они эволюционировали, мозг увеличился! Это больше не домашние кошки, а невесть что! Не смей даже думать об этом!
         - Военные убьют мутантов?
         - Сначала изучат, а потом да. Если этих монстров выпустить, на Базу мы не попадем по простой причине: нас встретит целая стая таких. И тогда – все… А здесь животные будут находиться в камере с пуленепробиваемыми стеклами.  – отрезал Джек и накинулся на меня, раздевая, целуя и обнимая. Потом мы рухнули в кровать на пару часов. Казалось, что секс будет вечно… Однако… Однако врачи, как говорил уже ясно кто, рассортировали результаты сканирования мозга.

         Ея по – прежнему ходила к Джеку и говорила о двух вещах: мутантах и новичках. Они, эти двое, отлично ладили, но не спали. Джек просто боготворил ее и говорил, что в повальной деградации подростков виновата их одержимость удовольствиями. И был прав. На что Ея ухмылялась  и спрашивала про моделей.

         - Джек, им не зря зубы выколачивают! Это изнанка их дурости. Ум просыпается. Вот недавно в отряде «С» отрубили тепло, так они капрон на себя надели, чтоб согреться! Дуры! Потом включили, и мы ржали. Я просто поражаюсь их мозгам! Недавно возвращалась из госпиталя в бронепоезде с новичками – такое услышала… Это даже в укуре не привидится! Еду, рядом сидят две девицы, говорят о тряпках, и одна вдруг заявляет: «Знаешь, я не могла выйти даже за хлебом ненакрашенной! Красилась два часа, а кушать хочется! Как вообще можно выйти без косметики?! Ведь если ты выйдешь накрашенной, то обязательно встретишь свою Судьбу! А не намажешься – останешься одна. Судьбу не встретишь. Например моя соседка принимала гостей, те попросили спуститься на первый этаж вещи принести.  Так она пока перед зеркалом не повертелась – не спустилась! Жить не может без помады! Ведь весь подъезд знать должен, кто она такая! А без макияжа она истеричная. Вот так. Иначе всю жизнь проживешь один. Ведь каждую минуту можешь Судьбу встретить»!  Ну и херь… Я всякое за свою практику киллера слышала, но чтоб такое… Это КАК должны быть сдвинуты мозги, чтобы ВСЕРЪЕЗ считать, что каждую минуту, будучи накрашенной, можно мужика встретить?! – Ея захохотала. Джек тоже, запрокинув голову, а потом уронив ее на стол. Смеялись они долго.
- Джек, это, выходит, по мужской части так: если член не поправишь в брюках, идя по улице, то свою Судьбу не встретишь никогда, да?
       Джек от такого хрюкнул, покраснел как рак  и заржал до пота. Он уже и смеяться – то не мог, но хихикал. Ея пила «Мартини», и то кое – как. От смеха смахивая слезы.
- Да… Женская логика подобна ядерной бомбе. И ты что, нашла эту девицу?
- Найти ее было сравнительно легко: она еще на распределении по категориям всем пыталась внушать эту свою теорию. Ее отправили в «С».
- Ага, психически нездоровые… И что ты потом с ней сделала?
- Опровергла теорию. Так эта дура мне тогда истерику закатила. Пришлось успокаивать выбиванием зубов.
- Ух ты! И что теперь?
- Ходит без зубов. Такое даже косметика не скроет. Зато молчит. Поумнела небось. Сопля… На подиуме все ржут.
- Поделом ей. Наверное и не такое ты ей устроила.
- Да. У нее оказалось несколько журналов «Cosmopolitan». Знаешь, что я сделала? Отобрала и в одном из рейдов выкинула в какую – то яму. А после сказала: «Тебе мало зубов? Иди на улицу, наверх, ищи их, журналы! Иди! И сдохнешь в корчах! От своей дурости! Жалко таких, честно говоря…
- А как врачи на состояние ТАКИХ реагируют? – Ждек снова глотнул «Мартини».    
- Говорят, что надо уничтожить. «Трава» да и только. От них никакого проку, толку и пользы нет. Все какого – то чуда ждут… Но исход один: мозг скоро начнет впадать в состояние похлеще детства. Если оставить таких жить, дав шанс, то подростки и прочие не смогут на последней стадии говорить. Научатся лишь лаять или мяукать. А использовать их как доноров нельзя: разрубленные гены тому виной.
- А что тогда, Ея, ты скажешь о моделях, живущих в гражданском браке? – Джек немного захмелел и в его глазах заплясал нехороший огонек. Он перевел взгляд на грудь киллера. Ея тут же шарахнула кулаком по столу.
- Что сказать? Они на самом деле будут жить счастливо, не то, что быдло под названием «трава». Гражданских мы вылечим,  эти люди вырастут и создадут новую цивилизацию. Они не будут работать моделями. Каждый начнет делать то, что ему по душе. Их дети никогда не узнают голода и холода.
- «Трава» все равно когда – нибудь кончится. Хотя ее слишком много. Ты видела, что творится в барах и ресторанах? Один раз кто – то из моделей начал швыряться стульями по пьяни. Пришлось скрутить и надеть смирительную рубашку. Гормоны плюс радиация. Суперубойная смесь! Как ты называешь мертвых, а?
- Сено. А ты между прочим давно спишь на сене.
     Джека передернуло.
- Она все равно безнадежна. Я глядел картотеку. Но сердце мне подсказывает: не все так просто. В этой девице есть что – то такое… не как у простого «сена». Вроде ум включился после многочисленных побоев.
- Чем же Елена Красильникова тебя так сразила? Седыми волосами? Своей упертостью?
- В ней есть Воля и Сила. Она хорошая и добрая. Да, Лена была оторвой раньше. Сейчас нет. – Юноша опустил голову.
- У нее в мозгу идет очередная стадия. Это фазы. Не купись на это. Я говорила с моделью. Девчонка не умеет совершенно ничего! Но, очень надеюсь, поняла после моей порки – деньги мусор. Главное, за жизнь, пусть даже короткую, научиться хоть чему – нибудь. В сравнении с реальностью. А ты как лох подсел на флюиды. Хоть презервативом пользуйся, а то лучевую болезнь схватишь, и станешь импотентом в итоге. Понравится?
- Нет. – Джек развел руками, удивившись.
- Ты пойми одно: модель обречена. Скоро она перестанет понимать простые вещи. Воля, Сила или еще что в девчонке – этому свойству ни здесь, ни на поверхности делать нечего. Разве что гнить в яме… Ну или гореть. – Последнее Ея произнесла с каким – то нажимом в голосе.
- Джек, ты все равно ничего не сможешь сделать. Ее расстреляют. Господь решит, что делать дальше. Елена раньше много травы курила. И это тоже дало в мозг. Живой труп ты ебешь. Молодость не оправдывает поступки. До поры до времени можно делать что угодно. Потом пойдет затухание. Ты это знаешь. Мир моды, попсы и гламура, где мы все, нормальные, страдали как в Аду, ушел навсегда. И когда умрет старая «трава», мы поменяем интерьер увеселилок. Их не станет. Ты можешь молиться кому угодно, но твою Елену НИЧТО не спасет. Пустота ее жизни не дает пользы остаткам гламурной культуры. Скоро все изменится. И то, что называется моделями, сгинет во мраке…
     Откуда – то громыхнула музыка DG Romeo или еще кого – то там. «Квадратные» мелодии ворвались в сознание откуда – то сверху. Мир неоновых лучей звал к себе, маня своей безжизненностью. Периодические повторы мелодий замедляли время, а молодые голоса напомиали о искусственном Мире.
- Пойдем потанцуем, Ея. Я приглашаю.
- Пойдем, а то не успеем. Ты молод и красив. Я тоже. А модели – всего лишь тени в закате цивилизации.
- Ты та, о ком можно мечтать. Я хочу секса… У меня два презерватива…
- Ты что, не любишь Елену?
- Люблю, но из жалости. Она все равно хорошая, в ней есть Добро. Маленькая… - Джек взял Ею за руку и добавил: - Жаль, что я не оказался в свое время возле тебя. Мы бы сошлись.
- Я не стану с тобой спать, Джек. Ты мне как брат. Не больше и не меньше.
- Жалко, - вздохнул американец, - пойдем, попьем коктейль и немного потанцуем. Мы же люди, в конце концов. Я все понял.
- Из этого искусственного Мира не выйдет ничего по – настоящему живого. Мертвая, сухая энергетика… Именно поэтому здесь нет нормальной жизни. И здорового потомства. Как компьютер… Хотя компы живее неоновых лучей и ими можно управлять. А бесстыжими подростками нельзя.
     Они вышли из комнаты с зелеными стенками и пошли к лифту. Наблюдать. Два одиночества.

…Мы смотрели фильм…


                9

     …Мы смотрели фильм про прошлое Земли. Начиная с движения тектонических плит, бактерий, и заканчивая современным миром. И тут в голову пришла мысля: а природа – то, блин, нам мстит! Иначе бы не открыли атомную энергию. Природы выпустила ее, чтобы мы успокоились нахрен. И невольно доходило в зале кинотеатра: все возвращается на круги своя. Только в другом виде. Только одно человечество не может полюбить природу. Интересно, а что может помимо воды заменить воздух? Ведь воздух и вода – единственное, что человек не сделал искусственным.  На экране мигали кадры, и мне на миг показалось: вот он, этот злосчастный ночной клуб, нещадно разбомбленный в первый день войны. Те же стены, то же освещение… Только люди другие. Только клуб не на земле, а под землей. И скоро осень, если верить календарю. А что тут думать? Побеждены болезни, и никто не плачет… на Земле. В ореоле рассвета нового Мира после ядерной катастрофы. Какие нахрен болезни, если людей почти не осталось? Нет, остались – в виде скелетов. И фотографий, съедаемых плесенью. Нас никто не вспомнит. Только ветер. И Солнце. И инопланетяне, которые когда – нибудь останки найдут.
      Кино есть кино. Тень нашего прошлого. В какое – то время человек начал «окукливаться» - в том смысле, что настоящую красоту перепутал с искусственной. Отсюда эти модельные агентства, косметика – оттого, что мы  разучились принимать себя такими, какие есть. Видели на обложках журналов звезд – и худели до нельзя. Я этого всего не видела раньше. Природа не выдержала такого отношения к себе и принялась позволять нам делать открытия в науке, заранее зная, чем все кончится…
     И вот, доигрались…
     Ушли под землю.
     Что теперь будет в природе? А ничего. Она просто уничтожит остатки былой цивилизации. А потом…

     Нам давно не говорят о результатах сканирования нервной ткани, о том, как работает наш головной мозг. Вот Лора например беременна – и что? Беременность – это просто способ выживания. А нахрена он теперь, если мы все под землей? И, как говорил Джек, больше половины моделей погибнет. Станут «травой», как умирающие столетние люди, выжившие из ума и рисующие каракули на стенах. Никого не узнающие в упор. Так и мы, молодые. Спасти многих от облучения гамма – лучами невозможно: сердце, рассеченное радиацией, просто плывет. Может быть, расстрел для таких правда лучшее лекарство? Чем сидение в холодных камерах. А что будет, если здесь, в этом Аду для быдла, кто – то рожать начнет?
     Это не мое дело. Пусть решают так, как знают. И то, что мы с Джеком занимаемся сексом в разных позах, это просто иллюзия. Он понимает, что я сплю с клиентами, и от этого у меня идет включение мозгов. Мне вообще за работу не платят денег. Что будет?
     Ея и Джек стали чаще и чаще засиживаться вместе допозна. Это их дело. Ея права – бездари недостойны бесплатного сыра. Его надо еще заслужить. Интересно, а кем она станет, когда не станет «травы» вообще? Полюбит кого – нибудь? Пусть для кого – то Ея и чудовище, но у всякой вещи есть обратная сторона. Чудовище на самом деле прекрасно внутри. Как в сказке. И ангельская внешность, и прическа – каре, и даже мужские плечи и сломанный хрящ в три года на правой ноге… Этот ангел упал в быдляцкую яму совершенно незаслуженно и непонятно почему. Пережил чудовищные испытания, он ранен и крылья сломаны. Но он заслуживает выздоровления. Как – то раз я задела девушку рукой и пожелала ей: «Желаю тебе счастья в личной жизни». Она ничего не сказала в ответ, только слабо улыбнулась. Один раз я даже через Джека записку передала, там было написано: «Спасибо, Ея. Ты достойна лучшего. Но не достойна страдать всю жизнь». Ея сказала спасибо. Она жила полжизни в Аду, и пора с этим заканчивать. Но я, наверное, до старости не доживу. Так кажется. И однажды Ея передала мне в записке: «Я ничего не знаю, но будет чудо, если ты останешься жить и выздоровеешь. И поумнеешь». Все. И это было совершенно искренне.
     Как – то раз я упросила Джека снова поговорить с Еей. Она «со скрипом» согласилась. Мы встретились в той же комнатке, что и в прошлый раз, но на этот раз Ея не была в камуфляже. Она отрастила волосы, на ее правой руке на указательном пальце красовался шрам: как – то разрубила до связок палец, и получилась шишечка возле основания. Девушка – киллер смотрела на меня спокойно, но в ее глазах смешивались раздражение и понимание. Эта чудовищная смесь играла, на ангельском лице, какими – то непонятными красками. Словно радуга.
- Спасибо, что пожелала мне счастья. И похоже, все у меня в этом плане будет замечательно.
- Ея… - Мой голос дрогнул, - А многих ты убивала, беременных то есть? Ну тех, у кого башка не варила в 16 лет…
- Много. – Опять этот ледяной тембр.
- А если человек постарше захочет ребенка? Осознанно?
- Чтобы было осознанно, надо головой думать, а не жопой! Не говорить мне: «Природа свое возьмет, если детей не хочешь – это ненормально». За такие слова можно стерилизацию заработать – причем если другому человеку навязывать деторождение. Когда осознанно, это видно по логике и поступкам. А если одни гормоны – тоже видно. Человек не может объяснить свое решение рожать, а одно твердит – «Без этого никак».  Когда прошу таких объяснить свое решение – они либо молчат, либо отнекиваются: «Это же Твое! Каждая девушка мечтает родить!» ДА НЕ КАЖДАЯ. Судя по рассуждениям, такая сопля наслушалась маму с пеленок. И потому очень плохо знает саму себя. На самом деле такими двигает одно – страх смерти, что в старости воды никто не подаст. Что не будет продолжения рода. Продолжение может и будет, но ее чадо может вообще отказаться рожать. Об этом же никто не думает. Страх неизвестности. Одно дело быть ребенком, а совсем другое – вырасти и самому видеть, ЧТО это такое. Хорошо еще что этим мамам не платили бабло за рождение – ведь экономика бы грохнулась! Грохнулись бы культура, мораль, и здравый смысл. Дети бы сами выросли сволочами от вседозволенности… И прочее…
- А что можно сделать, если при этом девица в камере жить хочет? И не понимает?
- С ней проводится беседа, и дается предупреждение о последствиях такого шага. Но если она этого не слышит напрочь – ей вводится мощная доза препарата, например тестостерона, который напрочь блокирует материнский инстинкт. Либо делается операция по удалению плода или яичника. Я обычно говорю: «Ведь месячные это тоже по сути дети. И когда яйцеклетка выходит с кровью, мертвая, ты разве плачешь? Нет. И мужская сперма тоже начало жизни. То же самое аборт. Ты же ни грамма не хочешь думать об окружающих, каково им будет от постоянного ора младенца! Ведь когда при тебе постоянно вопят, возле уха, ты просишь заткнуться – а тебя при этом игнорируют или не слышат морально – хорошо? Нет? Теперь поставь себя на их место – на соседей по камере. Невысыпание, больные зубы, ненависть – надо? Хорошо так издеваться над людьми? А? А если бы тебе не давали сутками спать и отдыхать? Понравится тебе? Упадет сначала зрение, а потом слетят нервы. Хорошо»? Обычно после посидит, подумает – и все. Но есть и сволочи. Хамки, эгоистки: «Смысл жизни – в детях! Цель жизни – дети!»
Я ставлю таких к стенке и под дулом автомата заново объясняю суть. Иногда матом: «Если миссия женщины – дети, и она не понимает при этом суть Бытия, предлагаю бля вырезать зародыша, а тебя, сучку безмозглую, траву, расстрелять!» Меня называли монстром, чудовищем… А я их  - животными, мясом, коровами… Машинами по детовоспроизводству. Ставлю, и если ничего не действует, - мы таким открываем глаза. Расстрелом их самих. Меня не прошибешь никакими тупыми методами. Потому что человек очень боится смерти в одиночестве. ВСЕ модели, шестнадцати  и старше, страстно мечтающие забеременеть, - ЖИВОТНЫЕ, ведомые лишь инстинктами самосохранения, и сейчас в отрядах А, В, С и D таких набралось человек тридцать – на голову больных. Они не понимают, что ударная доза радиации породит у них ТОЛЬКО МУТАНТОВ, - хочешь, фото покажу? Тебя прямо здесь ВЫРВЕТ! – голос Еи выровнялся, стал мягче. – Врагу такого не пожелаешь! ТОЛЬКО НЕ ОБЪЯСНИШЬ ТАКИМ!
- Бывает ли такое, что рожают, но не понимают? – по коже пробежал мороз.
- Бывает, но это очень плохо заканчивается. Один раз так предупреждали одну, довольно настырную, что родится мутант. Она спорила до последнего. Посадили в камеру и стали родов ждать. Родила какую – то тварь. Терпения окружающих хватило на месяц. И один раз озверевшие соседи вынесли кирками и ломами дверь, потом разорвали на части обоих. У той девицы уже шли в мозгу необратимые изменения. От  радиации. Везде были ошметки плоти, кровь аж на потолке, а голова и непонятно где. Долго потом все мыли…
- А я научилась белье стирать… И все.
- Хорошо. А то я думала, что ты только и умеешь моделью работать. Скоро все изменится. В том числе и твоя любовь к Джеку. Ты после абсолютно ничего не сможешь сделать. Поскольку решение уже принято. – Голос, холодный, как с ментолом, обжигал.
- Что с моим мозгом?
- Я НЕ МОГУ ЭТОГО СКАЗАТЬ! ЗАПРЕЩЕНО!
- Ея… а… были ли в Агентстве нашем воины типа тебя? А есть нерожденные…
- Я самый лучший киллер аж в трех Агентствах. Моя власть распространяется на них, и все подчиняются… развороченный Рай так сказать… для быдла. Все подчиняются… кроме врачей, конечно. И поэтому я точно не могу сказать, что именно тебя ждет. Так как многое не умеешь и не понимаешь. И как тебя из комы вытащили – ума не приложу! И скоро наступит вторая кома – моральная. Ты все забудешь, но, может, познаешь то, чего еще никто никогда не видел. После настанет вечная ночь. И вот еще что. В Лаборатории Агентства есть морг. Сходи туда – там все умершие дети – мутанты. Если при их виде не упадешь в обморок, конечно. И советую присмотреться к Джеку – секс отношения не скрепляет. Он все знает о тебе, раз к нему ходишь.
- Какое твое дело, что у нас за отношения? – Я почувствовала себя оплеванной.
- А такое, что мне все подчиняются, и я собираю сведения о каждом. После сдаю в охрану. Скрыть ничего невозможно. Вот.
     Мне показалось, что Ея заглянула мне в белье, и стало жутко и мерзко.  И я правда сходила в морг, там не вынесла вида мутантов и хлопнулась в обморок. Потом, уже у себя в камере, подумала о Лоре. И вспомнила, что ее, как и Леру, шибанула радиация аж на тысячу РАД. Хотя самой Леры к тому времени уже не было в живых: погибла страшной смертью в реанимации.   

                10

     Нам читали лекцию о животном мире и мутантах. Некоторые слушали с вдохновением, а некоторые плевались – типа скучно. На гигантском экране были снова показаны эволюционные цепи, динозавры, саблезубые тигры… и наконец простые кошки. Потом перешли к животному миру океанов, рек, морей и озер. Многие спали на лекциях в прямом смысле, словно на экзамене. А тем временем на экране было видео о гигантских китах – убийцах, спрутах и прочей живности… И все это на наших глазах эволюционировало, принимая причудливые формы. Только обезьян не показали. Я и не расстроилась – было всегда противно верить теории Дарвина. Я и не думала, что человек произошел от каких – то макак. Их визги, повадки и прочее раздражали меня еще со времен передачи «В мире животных». Но вот корень леции и кина крылся в следующем… Некто после вышел на сцену и крикнул в зал:
- Кто из вас любит кошек?
     Руки подняли почти все.
- А потискать их и гладить?
     Зал хором выдал:
- Да!!!
- А помните своих питомцев, таких преданных и ласковых? Сегодня каждый из вас сможет погладить кошечку, и поверьте, это запомнится очень надолго.
     Все зааплодировали, кроме меня.
- Кошки?! Классно! Живые? Вы что, разводили их?! А подарите котика? Они такие теплые, миленькие!
- Да? Миленькие? Сейчас вы будете удивлены!
- А какая это кошка? Красивая?
- Какая? А вот такая! – на полном серьезе сказал лектор  и нажал какую – то кнопку на стене рядом с экраном. На потолке тут же распахнулся люк, оттуда стала на цепях механизмом спускаться огромная клетка. Зал замер, тишина настала мертвая. Но вот когда с клетки слетела ткань, зал разом вскричал от ужаса. В клетке сидел чудовищный монстр кошачьего типа размером с лошадь и даже больше. Он хищно оглядел собравшихся, бил тонким, почти ящеричным хвостом по прутьям, отряхивался и разевал свою кошмарную пасть. А так иногда вылизывал себя как обычная кошка. Да, в нем угадывались кошачьи черты – в теле, лапах, а остальное имело тихий ужас. Нас вернул в реальность голос биолога.
- Это Kat Антихейрус. На данный момент теперь наверху, на Земле, это самое чудовищное и опаснейшее существо из семейства кошачьих. Видите, какие глаза и клыки? Он великолепно видит в темноте, питается как падалью, так и охотится. Хвост покрыт чешуей, удар которого не выдержит даже корова. Совершенно новейший вид. И он очень опасен, причем смертельно.  Идеально лазает по деревьям, и бросается на все, что движется. За километр чует запах крови. Эти монстры охотятся небольшими стаями, их клыки раскалывают кости как орехоколка орешек. Если человека схватит такая рвань – спастись невозможно, если он безоружен. Если ты замрешь на месте, увидев кошку далеко, то она пройдет мимо. Людоед.
     Кто – то после последнего слова рухнул в обморок. Раздался глухой удар – мимо стула. Лица моделей перекосило от ужаса, несмотря на то, что зверь был в клетке. Биолог продолжал что – то говорить, но его уже мало кто слушал. Монстр рычал, грыз прутья клетки, а глаза его сияли холодным огнем. Усы шевелились, вздувались ноздри. Существо напоминало породу сфинксов – кошки такие были. Чудовищные когти, пострашнее медвежьих, скребли пол. И часть народа стало спешно выходить. Все помещение пропиталось страхом. И только я, наверное, не тряслась, потому что это был тот самый монстр, которого при мне подстрелили снотворным с вертолета. Наверное, такое чудовище весило кило пятьсот, а то и больше. Когда уже совсем стало невмоготу,  раздался короткий выстрел, и в бок животному влетел небольшой шприц со снотворным. Хищник дико взвыл, а потом спустя короткое время сполз на пол. После биолог предложил самым смелым потрогать тварь, предупредив, что кожа ее обработана специальным составом, не пропускающим радиацию. Я медленно подошла к распахнутой клетке и коснулась страшных клыков. Кажется, еще немного – и чудовище вскочит, растерзает ползала. Глаза его было открыты. По моей коже бегал мороз. На ушах мутанта были небольшие кисточки. Мне подумалось, что скоро эти существа обретут крылья. И это правда случилось, но с более мелкими собратьями. Через пятьдесят лет.
- А то существо выпустят на волю? – спросил один парень, на вид сопляк.
- Нет. И держать его здесь нельзя: если вырвется – всем конец. Они очень умные и даже умеют двери открывать. Лапами…

     На следующий день показали свинью, только далеко не всем. Казалось, Земля вновь вплыла в кайнозой. Животных убили после просмотров и сделали чучела. Но ВСЕ получили неизгладимые впечатления. И никто не знал, ЧТО будет дальше.
                11

     Лора вернулась с УЗИ счастливая, и сразу стала делиться новостями. Я несколько поморщилась – было тошно слушать об этой беременности день ото дня. Даже Майклу надоело. Он частенько ругал Лору, пытался образумить, но все было тщетно. Гормоны шарахнули в гипофиз, и порой эта девица, не думая, говорила такое, от чего волосы вставали дыбом. Она могла оскорбить ближнего, после забыть, реветь полдня… В итоге мы с Майклом договорились соглашаться с Лорой внешне, а на самом деле плевать на ее скулеж. Сами мы оба чувствовали недоброе, поскольку у нее живот почти не рос. Врачи ей говорили, что беспокоиться не о чем. Но я понимала – они врут. Даже спросила у Джека о Лоре, тот заявил, - она и ее ребенок безнадежны. Но Джек приготовил для меня нечто другое, что заставило меня окончательно забыть о надеждах…

- Джек, что у нее с ребенком?
- А это вовсе не ребенок. Это мутант. Рыба почти, с пастью плотоядного древнего кита и полголовы человеческая. Хвостик там конечно имеется. Говорить не буду, но это даже на УЗИ страшно смотреть. Вот врач и наплел ей, что все нормально, не показывая изображение. Представила картиночку, ЧТО там у этой Лоры в животе?!  Интересно, КАК она ЭТО рожать будет… Но: развитие плода остановится на одной из начальных стадий, так что мать умрет при родах. Это я точно гарантирую. Но самих родов возможно никогда не будет. Плод погибнет. А может, и мать умрет еще до родов. Или твоя Лора вены вскроет.
- А Ея о беременности знает?
- Да. – Джек рассмеялся и неожиданно взглянул на меня настолько хищно и холодно, что мне стало страшно. ТАКОГО взгляда я не видела у любимого никогда. Глаза, наполненные ненавистью и презрением, в них читалось: «Как же ты меня достала, мразь, убирайся отсюда, а то ударю»! Мы сидели в ресторане за ужином после очередного модельного показа, и я решила у парня спросить обо всем. Он держал нож и вилку в руках и смотрел на меня исподлобья, как удав на кролика. Мне стало реально плохо, слезы подступили к горлу. И наконец, после небольшого ступора, решила выяснить, в чем дело.
- Джек, - Я сощурила брови, - Ты в последнее время постоянно у Еи зависаешь. Ты что, ее любишь? Вы постоянно вместе танцуете в баре! Постоянно! В моем присутствии!
     Тут Джек слетел с тормозов и начал орать:
- Прекрати! Не смей так говорить! Она мне как сестра!!! Как сестра!!! Мы не спали даже! Замолкни на эту тему и больше не говори о Ее!
- Сестра, да? После того, как кучу презервативов в мое отсутствие на нее истратил?! – Я стала злиться. И видела – произошло СТРАШНОЕ.
 - Замолчи!!! Ты спишь с клиентами, лишь бы тебя Ея не убила! А я сплю, чтобы не сойти с ума на работе!!! Мне жаль, что ты не понимаешь таких простых вещей… Мне двадцать лет, я молод, я что, по – твоему, должен всю жизнь орать на сопляков и сидеть в карауле?! Я ЖИТЬ хочу! Я не дед!!! Скажи спасибо, что я один раз тебя на белый свет вытащил, под ЧУЖИМИ костюмом и пропуском!!! Скоро всех моделей будут переселять в другие места! И ты вроде есть в списках! Я же останусь здесь, на службе, и все будет по – прежнему.
     Чем больше он говорил, тем больше я белела от шока: это ВСЕ… Я вскочила из – за стола и просто буквально повисла на юноше, желая и надеясь его уломать не бросать меня.
- Нет, нет!!! Не оставляй меня!!! Я люблю тебя! Больше жизни!
- Я тоже люблю, - сказал уже спокойно, но бесстрастно американец, - но что делать? Я помог тебе, чем смог. Теперь, Лена, благодаря мне ты знаешь о Агентстве№5 ВСЕ. Ты достаточно натрахалась против воли. Мы еще много раз встретимся, будем спать, веселиться, ездить по городу… Но вот вытащить тебя из модельного траха я не смогу при всем воображении. И Ея не имеет на это права. И даже врачи. А сканирование мозгов еще никто не отменял.
- Я это итак знаю! Ею я запомнила навсегда и по татуировке на спине!
- Ты запомнишь, но ненадолго. Тут недавно было собрание врачей, и они внесли в список три с половиной тысячи моделей, абсолютно безнадежных, которые уже стали «травой». И предъявили все доказательства этого. Жалко их. Между прочим, часть уже не говорит вовсе. И вовсе не я и не Ея решают. Врачи. Это все равно, что пожилым восьмидесяти лет сделать операцию: умрут, не перенесут.  Точно также и с моделями. На их место новых привезут.
- А как же гражданские пары?
- Они живут в другом секторе. Они все здоровы. А если кто и болен, то лечат как надо. У них даже с мозгами все в порядке.
- А рак костей?
- Рак костей сожрал именно «окольцованных». Их было таких пятьсот. Это ничем не лечится, такие долго не живут. Они умирают и их потом запаивают в цинковые гробы. Потом куда – то увозят. Всего здоровых, нормальных осталось в мире по разным бункерам два с половиной миллиарда. Но именно из  них родится новая, чистая, совершенно добрая цивилизация. Не знающая Корысти и Насилия. Она будет жить под землей много веков. Пройдет примерно десять тысяч лет, прежде чем Земля восстановится. Тогда уже будет другая реальность. Но вас как таковых… Природа больше не допустит этого! Вот и все, Лена. 
     Я стояла, ни жива, ни мертва. Мысль одна застряла: а есть ли я в списках? Джек сказал, что вроде нет в расстрельных. Но Ея ему говорила обратное. И была права. Но зато в списке на расстрел оказались Майкл и Лора. Хотя Майкл – то чем плох?

     Джек влетел к Ее в комнату как на крыльях, сжимая что – то маленькое в кулаке. Та несколько удивилась, сняла наушники и вырубила плеер.
- Ты что, свою «траву» Лену выбросил?
- Нет. Она попала в черный список. В ее мозгах начались необратимые изменения. Ей больше не дают лекарств, поскольку это все без толку. Девушке грозит отек мозга, она если отрубится, то не очнется больше. Умрет в коме. А если и выживет, то говорить и думать больше не сможет.
- Тогда зачем ты ее возле себя держишь?
- Жалко. Она простая и седая. Но…
     Тут Ею прорвало не по – детски:
- Ты свинья, Джек! Ты урод! На твоих глазах умирает девица пусть с седыми волосами, а ты… ты ее просто используешь! Скажи ей всю правду, Джек!
- Я уже сказал ей, что скоро будет оглашен черный список. Три с половиной тысячи «трав» попадут под выкос, а на их место прибудут новые. И все повторится вновь.
- Знаю. – Ея подняла на Джека весьма загадочное лицо. – Но теперь мы будем вместе. Брат, ты мне нравишься. Хоть и переимел многих. Я хочу с тобой переспать… - Тут ее голос упал и она заплакала. Тот ни на шутку удивился.
- Дэээ…а?! ПЕРЕСПАТЬ?!
- ДА. МНЕ ДО СМЕРТИ НАДОЕЛО ВОЗИТЬСЯ С МОДЕЛЯМИ, СЛУШАТЬ ИХ СОПЛИ, ВОПЛИ И ПРОЧУЮ ЛАБУДУ. Я НЕ БРЕВНО, ДЖЕК, Я ЖИВАЯ!!! А ТЫ САМЫЙ БЛИЗКИЙ МНЕ ЧЕЛОВЕК. Обычно у охраны едет крыша от  работы, но ты ДРУГОЙ. Возраст твоей безалаберности пройдет, но не сейчас.
     Вконец ошарашенный Джек присел на кушетку подруги и положил ей руку на плечо. Опустил стыдливо голову.
- Ты очень давно мне нравилась. Ты вовсе не виновата, что тебя Судьба била так страшно. Теперь Судьба – ты сама для своих мучителей. Они все свое там, наверху, и здесь получили за безбашенность. Ты девушка же, и я прекрасно понимаю, что иногда просишь внимания, но одновременно тщательно это скрываешь. Пойдем в кафе, посидим, поговорим. А потом я покажу тебе любовь. Нет, нет, я сейчас покажу тебе любовь! А дальше… все будет по – прежнему… до поры до времени… - Он обнял киллера, у коей в глазах жила Боль, поцеловал, а потом они стали раздеваться.
     Вот и все…
     Вот и вся любовь. Любовь модели – однодневки.

- Когда будем траву выкашивать? – тихо спросила Ея, запахиваясь в халат. Она здорово похорошела – разгладилась тусклая кожа и приобрела блеск, посвежела, посветлела, а губы стали пунцовыми. Джек страстно поцеловал ее и принялся одеваться. Малость мускулистое молодое тело было совсем без загара, а на спине красовалась татуировка в виде позвоночника с хвостом ящерицы. Ея невольно залюбовалась ею. Мистический и непонятный рисунок. Как талисман. Впервые она за всю жизнь почувствовала себя человеком, желанной и достойной. По телу разливалась доселе невиданная легкость, а по венам – свежесть. И сам Джек, похоже, поменял свои моральные установки после такого. Словно стал после секса с Еей моральнее, взрослее, умнее, чем был. Словно душа переселилась в другое тело, но в такое же.
- Зверь сидит в каждом из нас, просто его надо не злить, а гладить, как домашнее животное. Ласку любят все, даже твое оружие – автомат, Джек. Если его бросить с силой на пол, он или сломается, или выстрелит, куда не надо.
- Это верно. А в ком – то сидят бесы, которые постоянно носятся и просят выполнять желания и капризы ежесекундно. А еще они очень любят деньги считать. И партнеров. Обрубить им лапы можно только одним способом: пихнуть в такие условия, чтобы эти твари завыли от испытаний на своей шкуре. Думаешь, почему моделей тупых заставляют спать с клиентами против воли? Чтобы научились, наконец, понимать мужскую боль от перепихона. Чтобы сами почувствовали обиду.
- Я это знаю, Джек.  И теперь нет поколения, которое только и может, что любит развлекаться и ничего не делать. Это просто мусор. А сор из избы выкидывают. Поколение без мозгов и без веры. У них даже глаза детские, не то, что поведение! Таких только могила исправит. – Ея стояла у стены, рассматривая картину с натюрмортом.
- Интересно, есть же способ лечения одной болезни другой болезнью. Возможно ли уже психически нездоровых лечить от радиации радиацией? Дозу вкатить, и у них в результате «поедет крыша» в обратную сторону?
- Это я не знаю. Вряд ли. Если у них уже организм весь распадается, тогда и это не поможет. – Хмыкнула Ея.
- А ты искала своих родителей?
- Нет. Они как узнали, что это я сестру двоюродную грохнула, сами отреклись от меня. Я не жалею об этом.
- А я не знаю где мои родные. – Джек выкинул презерватив в ведро. – Я ушел служить в восемнадцать лет. А потом – эта мировая катастрофа. Потом – эти модели…
     Ея подошла сзади и обняла названного брата:
- Я не строю свое счастье на чужом несчастье. Я всего лишь солдат и палач. Палач с ликом ангела, как говорили многое.
- А тебе не было страшно убивать впервые? – вздрогнул Джек.
- Мной двигали невроз и обида. Что бы ты делал, если бы был на моем месте? – Девушка сощурила глаза.
- Я бы бежал из города.
- А мне было некуда бежать. Я в итоге потеряла лучшие годы. Искушение было очень велико, однако я не стала хвалить девиц с пустой головой. Было непонятно, С ЧЕГО и за что им манна с неба падает. Пришлось доказывать обратное. Именно поэтому я стала палачом: по – другому с отморозками не поговоришь – не понимают элементарных вещей и мораль поливают говном. Только не доходит при этом: ведь говно рано или поздно придется отскребать, когда прозреешь. А убирать за собой мало кто любит, поскольку этому в детстве никто не приучал, да и не только этому. – Девушка опустила голову. – Я даже с неформалами в свое время дружила, до первого убийства, но они меня предали. А теперь с тобой общаюсь. Потому мы и оказались в одной постели. Постель – это на самом деле святое. Только в разном возрасте ее назначение меняется.
- Постель «в первый раз» - это как лечение зубов: страх боли и крови. Страх в постели один – забеременеть и думать, что партнер от твоего обнаженного тела относиться к тебе нормально перестанет. Страх крови еще бывает, когда месячные идут в первый раз. Но постель превращается в помойку у моделей. И сверху раньше, на Земле, и тут. Через два месяца моделей расстреляют. Наверху. И их тела будут валяться в яме, а потом их засыпят. А может и не получится засыпать, поскольку на запах крови и мяса стаи кошек и тараканов вмиг примчатся. Пиршество будет ой – ой – ой!!! Не хотелось бы это видеть.
- Расстрел будет на старом месте?
- Да.
     Джек поцеловал Ею снова, потом накинул на себя камуфляж и произнес:
- Я дебил во многом, но Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. Обещаю: у нас НИКОГДА не будет детей. Не выношу детские вопли и самих деток. Не мое.
     Сказал и вышел. И буквально через двадцать шагов он совершенно случайно налетел на Лену. А потом…

                12
     …Джек в тот раз заказал пекинскую утку и белое вино. Но в его глазах стояла беспросветная ночь. И вообще, он весь выглядел так, словно кого – то заложил. Молчал – молчал, а потом произнес:
- Нам надо расстаться. Это будет правильно. Уже слишком поздно.
     У меня сердце оборвалось при этих словах. Я как на автомате выронила бокал из враз ослабевшей руки, и он разлетелся на крупные осколки о мраморный пол. По венам прошел страшный холод.
- Что?! Почему?!
     Парень закрыл лицо руками, а потом одним духом выпил рюмку ликера, который заказал лично для себя. Зажевал лимоном.
- Потому что нам нельзя больше встречаться. Потому что врачи не врут! Потому что я не могу больше видеть, как ты умираешь! Хотя в постели…
     У меня сдали нервы после этих слов… Началась дикая истерика. Я вскочила так, что пошатнулся стол. Аппетит исчез напрочь, и захотелось выблевать все на пол. Стало мерзко и противно до такой степени, что объяснить даже нельзя толком.
- Умираю?! Это я умираю?! Хожу по подиуму, сплю, мертвая, да?! Только потому что у меня мозг недоразвит и поражен радиацией?! Ну ты и сволочь, Джек! Ну и сволочь!
- Наши отношения не были фальшью, Елена. Но если бы я знал, что дальше напишут в твоей картотеке, то…
- А что там появилось?! Синдром Дауна, заражение крови лучами?! Ну давай, рассказывай! – Я уже слюной плевалась, но слез пока не было.
- Тебя внесли в черный список, Елена. Скоро ты должна впасть в кому и уже не выйти из нее. Я сам обалдел, когда узнал, поэтому решил расстаться. Ты погибнешь, а я останусь. Это как зубы рвать – поболит лунка и зарастет. Но иногда могут быть осложнения.
     Я онемела. Все… Я умру вместе с остальными моделями на поверхности.
- Ты непонятная, странная, добрая и испуганная девочка. Те, с кем приходилось спать, может быть, плакали, когда ты их впускала в себя? Я не плакал. Я тебя жалел, и хотел, чтобы все было хорошо хотя бы со мной.
- Это что, Ея тебе наплела такой текст и велела мне передать?! Вы стали довольно часто видеться, словно любовники! Наверное, спите, пока я на подиуме!
     Теперь сорвался Джек:
- Как ты смеешь лить грязь на несчастную девушку, которая видала в твои годы такое, что даже взрослым не снилось?! Да ты бы вены давно порезала на ее месте! Ея не модель, она невероятно умная, добрая, красивая! Ты еще не убивала никогда, она двоюродную сестру грохнула на свадьбе, если архив помнишь! А ты, в отличие от нее, замуж вышла, и никто на тебя не покушался в ЗАГСе! А надо было тебя прикончить тогда, чтобы в «траву» не записали! Ваш исход – Смерть, простая и бессмысленная! Умрете все как бичи под забором, вас даже в полителеновые пакеты не завернут! А просто обольют бензином и сожгут! Если успеют! Думаешь, мне приятно будет на это глядеть?! Лить на тебя керосин?! Стрелять в тебя?!
- Ты же мне говорил, что пустишь мне пулю в голову, поскольку ничего нельзя изменить!
- Я тебя любил, но сейчас от моих чувств и следа не осталось. Меня лишь утешает один факт: ты умрешь. Под ливнем пуль. И это самое лучшее! Поверь!
- Ну ты и скотина… - Я дала ему пощечину, щедро, от души, прекрасно понимая, что на самом деле он ушел к другой. К Ее. Чувствовалось это очень остро. Ея зато не погибнет, не забеременеет… и не будет трахаться с клиентами. Даже за бесплатно. Я резко развернулась и пошла прочь, рыдая. Я даже не помню, как доехала до дома, а потом упала на кушетку и дико закричала в голос, а потом завыла. На мои вопли вначале прибежала охрана, а потом врачи. Они все вместе связали меня, потом вкололи какую – то дрянь в ногу, но не помогло. Пришлось насильно вколоть препарат помощнее… И я заснула в слезах.
     Проснулась от прикосновения руки к плечу. Это была Лора. Я с явной неприязнью глянула на нее. Ее живот уже был виден, и от этого становилось еще поганее. Мной овладели чудовищные злость и зависть – поскольку черноволосый симпатяга Майкл никогда б не спустил девицу ниже плинтуса. После зависти пришла ненависть. Я резко отскочила от Лоры, глянув на нее так, что, наверное, камень бы треснул. Жизнь в тот момент показалась самым настоящим Адом и говном. Мне страстно захотелось убивать… Таким образом я влезла в шкуру Еи. А дальше что?
- Ты что, с ума сошла?
- Я слышала твои рыдания, Лена. Пришла успокоить. Не надо…
      Она казалась такой глупой и наивной, что…
- Я ОДНОГО НЕ ПОНИМАЮ: ПОЧЕМУ ТАКИМ, КАК ТЫ, СЫПЕТСЯ НЕБЕСНАЯ МАННА… В ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ, НАПРИМЕР… ВОТ ТЫ, ТАКАЯ ПРОСТАЯ, ЮНАЯ, ОТХВАТИЛА СЕБЕ ХОРОШЕГО ПАРНЯ, КОТОРЫЙ НЕ ПРЕДАСТ?! ТЫ НИЧЕГО ТАКОГО НЕ СДЕЛАЛА ДЛЯ ЭТОГО!!! НИЧЕГО! А Я МУЧИЛАСЬ, СПАЛА, И МЕНЯ ПРЕДАЛИ! А Я ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА ЛЮБИЛА! МНЕ ТАКЖЕ КАК И ТЕБЕ ХОТЕЛОСЬ СЧАСТЬЯ!!! – И все также продолжала глядеть на подругу. Та, изумленно подняв брови, присела.
- Ты сама виновата во всем, Лена, я здесь ни при чем!  Просто так карты легли. Я забеременела от Майкла, да, я глупое создание, потому что опыта нет. А ты сильная. Неужели ты сама не понимала, что этот Джек – самое настоящее чмо? У охраны всегда не в порядке с головой, они все такие… уроды.
     Я еще раз с ненавистью взглянула на нее.
- Ты что, с ума сошла? В этом гадюшнике любое внимание – золото! Теперь я в шкуре Еи – ОНА ЧУВСТВОВАЛА В ТЕЧЕНИИ МНОГИХ ЛЕТ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО И Я СЕЙЧАС!!! Только я не умею убивать как она. Вот твоя беременность ни к чему не приведет… Ты хоть знаешь, что нас ждет? И…
     Скрипнула дверь, пришел Майкл, тихонечко так, с встревоженным лицом. Он по – прежнему был одет в свою одежду – клетчатую, шахматную рубашку черно – алого цвета и в потертые джинсы, на ногах кеды. Его каре со вьющимися волосами по – прежнему привлекало взгляд. Он присел рядом с Лорой и спросил, что же такое случилось.
- Ее бросили. Джек этот, охранник. У Лены истерика. Она не знает, куда голову засунуть.
- Что? Джек? Этот козел? То, что он играл, было видно невооруженным глазом. Ты попалась, совсем как дура. Ну хочешь, я ему морду набью?
- Давай. Но я хотела просто быть счастливой! Мы любили друг – друга!
- Ваша любовь была похожа на телячьи нежности. Мы с Лорой удивлялись тому, что ты в нем нашла! Ты модель, он просто поимел и бросил!
- Он мне давал информацию о жизни сверху. Даже рассказал о результатах сканирования мозга. Нас расстреляют, всех! Мы – трава! Джек заявил, что НЕ ХОЧЕТ видеть, как я умираю! Но я чувствую, не в этом дело.
- Лора, выйди, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
     Та повиновалась. Майкл вначале выслушал все мои доводы о отношениях, а потом ляпнул такое, что я всегда боялась услышать.
- Я как – то шел по коридору, и увидел случайно за поворотом Его… с Еей. Они обнимались и целовались. Страстно так, с любовью. Джек говорил, что любит ее, а ты – трава, которая все равно умрет. И с этим делать нечего. Я быстро смылся, донесся еще какой – то обрывок разговора. Меня будто холодной водой окатили! Ея на самом деле давно его знает, они были еще до тебя как брат и сестра. И тут нечего ловить было, Лена. Он давно на нее глаз положил. Ваши отношения были фальшью. Не больше и не меньше.
     Я онемела. Так все мои догадки окончательно подтвердились. Джек просто пресмыкается перед Еей. Не больше. Потому и гулял сразу с двумя. А что, удобно устроился! Охранник и палач, знающий все о диагнозе своей модели. А Ея итак всегда будет рядом. Хотя она не заслужила такого избранника. А может и заслужила… Палачи все – таки оба…

     Майкл не врал – он действительно пошел бить морду Джеку, и после сам вернулся с разбитым лицом. Когда парень пришел в себя, то объявил:
- Он Ею любит, и нас ВСЕХ убьют через два месяца… Наверху… Это все!
     Вот тебе и «Курили с девчонками траву»…
     А Лора, вместо того, чтобы думать, что можно сделать ради спасения, думала только о ребенке. Совершенно не задумываясь, ЧТО сидело у нее внутри. Этот животный, материнский инстинкт заглушил в ней ВСЕ… А я, порыдав, пошла дальше работать… И если видела Джека в зале, то и вовсе не глядела в его сторону. А один раз и на Ею напоролась в коридоре, которая тут же остановила меня и сказала:
- Здесь тебе ловить нечего. Ты в любом случае умрешь. Это нельзя изменить. Ты правда станешь «травой» и больше не очнешься. А Джек давно на меня глядел, мы же палачи и охрана. Ты просто модель. Мертвая невеста. Твоя нервная система поражена, а мозг в ужасном состоянии… Да, еще твоя подруга Лора сейчас летает как на крыльях. И даже не представляет и не знает, ЧТО у нее внутри! Гормоны в голову ударили хорошо. Даже смотреть противно! Так и тянет ей фото «звереныша» показать… или выбить монстрика из тела, спасти этим… Она все равно умрет при родах: матка просто не сможет вытолкнуть плод, и может он Лоре этой просто внутренности выедать или раздирать начнет… Так вот, или раздерет внутренности, или потом сам сдохнет, или предварительно до всего этого просто проест себе путь, как личинка осы в гусенице… Что, тебе уже плохо? А мне не плохо глядеть на такую повальную деградацию? Я всяких дур видала, но такую, как Лора…
     Я стояла ни жива, ни мертва… Действительно, потянуло блевать. Мне сразу же вспомнился фильм «Муха»- там в одном эпизоде девушка тоже родила личинку. Неужели и Лоре то же самое светит? И наверное правда, там не то что личинка, а кое – что покрепче… И уже не думалось никак, что монстр этот изуродованный человек.
- Даже меня вырвет, если Лора родит кого – нибудь. Но этого, к счастью, не будет…
- Убивайте, мне уже все равно…
- Хорошо, убьем. Хотя мне жаль тебя. А Джек еще слишком мал для того, чтобы понять: не имеют на стороне секса, если есть один – единственный любимый человек. Джек переимел многих, еще когда мутил с тобой! Но со мной этой трахни больше не будет. Он давно любил меня и боялся меня… Он плохо поступил с тобой, Елена.
     Я вздохнула и вытерла слезы.
- Он и с тобой плохо поступил: имел всех, в том числе и меня! Майкл видел, как вы целовались! И я не такая уж и дура, как вы все думаете! Да неужели и раньше нельзя было сказать, что я – никто?!
- Ты по – любому здесь вещь, ходишь по рукам, поскольку такие правила. А кто мутит с охраной, тот потом получает пинки под зад. Будешь это знать. Джек долго голову ломал, рвать с тобой отношения или нет, листая каждый раз твои результаты по мозгу. Я что, не знаю разве? Я же тоже, как говорила раньше, имею к Базе данных доступ. Мы с ним даже подумали, можно ли лечить на голову больных радиацией. Двинуть как следует БЭЗами, авось и голова заработает! Я желаю тебе удачи. Бить не буду. Хватило и одного раза. Джек сам бы сделал свой выбор. Хотя ты не виновата. Он еще до тебя ко мне подкатывал, вот.
     Я сползла по стенке. Во номер! И теперь многое доперло: не связываться больше со сверстниками! Потому как большинство из них просто щенки. У которых член просто превращается в шлагбаум. Умные этот «шлагбаум» перешагнут, дураки на нем повиснут. Я дома раз за разом перечитывала свой дневник, и плевалась. И мне в двадцать два года придется умереть. Под лучами радиации. И я впервые стала молиться… непонятно кому… И непонятно, кто, наверное, Ангел, стал шептать: «Все в порядке. Все будет хорошо»…
     А потом грянул гром… Днем…





                ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
                «ДИКИЙ КРАЙ. ПРИРОДА И ОЗАРЕНИЕ».   

                1
     …Мы проснулись от мертвой тишины в коридорах. Как будто все вымерло. И солдат не было вовсе. Я оделась, расчесала свои седые волосы, заплетя их в косу. С белых ресниц скатилась слеза. И было страшно до ужаса, и даже неясно толком, в чем тут дело. Вчера охрана что – то отмечала, все военные перепились в стельку. На некоторое время страх отступил: ну мало ли что там стряслось, спят все, заблеванные… Ничего не видят и не слышат…
     Я прошлась по своей камере, поглядела на часы. Восемь утра. Потом постучала Лора. Меня аж рвать потянуло: опять будет про своего ребенка болтать… Достала уже всех, дура! Лора присела на кровать, сияющая, поглаживая большой живот, а я только сделала вид, что типа радуюсь.
- И что теперь? – спрашиваю довольно сухо, - Ты долго будешь еще нам мозги своей беременностью полоскать? Я лично взяла бы шприц побольше и вколола б тебе гормонов!
     Но Лора будто и не слышала.
- Он шевелится! Шевелится! Брыкается ножками изнутри! Но мне почему – то больно от этого, там будто что – то острое! Ты не знаешь, почему так?
- Ты на УЗИ ходила?
- Да, говорят что все прекрасно.
     Я усмехнулась: вот дура! Неужели не понимает – ей показывают СОВЕРШЕННО ДРУГУЮ ЗАПИСЬ И ДРУГОЙ, ЧУЖОЙ ПЛОД!!! Одновременно включилось воображение, ЧТО же там, в животе, сидит?! Ладно, ладно, хрен с тобой, вот родишь – и больше не родишь! Потому что в обморок упадешь и не встанешь.
     Мы потом о чем – то говорили. Внезапно нас «озарил» громкий стук в дверь. Лора решила, что это Майкл, и пошла открывать. Но нет: на пороге стоял парень ИЗ СЕКТОРА ГРАЖДАНСКОГО БРАКА(!), и объявил нам обеим:
- Быстро собирайтесь, и в Зал для смотра моделей! Там уже все готово, врачи и начальство будут оглашать списки, кого награждать за работу, а кого переводить в другой сектор.
- А… а ваши сектора? – растерялась я.
- А у нас все в порядке, живы и здоровы. Нам туда не надо. Не обязаны. А вот вас, окольцованных, обязательно. И немедленно! Берите с собой все необходимое, что можете унести.
     Он стоял на пороге, словно издеваясь всем своим видом над нами: сильный, красивый, без синяков, с натуральными зубами, кудрявый, брюнет, на лице печать интеллекта. И главное – не истеричный, в отличие от наших. На руках – ни одного шрама. Кровь с молоком! Такой могла бы быть и я, если бы не выскочила замуж. Разом стало тошно, я не могла смотреть на этого молодого человека, а он с какой – то брезгливостью глядел на нас. Потом спросил меня с явным презрением:
- У тебя волосы крашеные?
- Натуральные. Седые.
     Похоже, ответ его удовлетворил, так как после этого ответа парень развернулся и стал стучать в другую камеру. Я схватила куртку, рюкзак, напихала туда все, что влезло, а потом, в чем была, отправилась на собрание. За нами заперли дверь.

     Большая зала вмещала в себя всех моделей из четырех наших секторов. Кто – то измучен, кто – то накрашен, иногда встречались и такие, кто пришел и со сломанными пальцами, и без пальцев вовсе. Больше половины накрасились, стараясь выглядеть как можно лучше. Пришли они из чистого любопытства узнать о своем здоровье. ПРИШЛИ К СМЕРТИ. Зала напоминала собой громадный амфитеатр, или, как проще выразиться, Колизей. Каждому выдали номерки с именами. Каждый уселся в своем кресле.
     Врачи сидели за Круглым Столом посередине залы, и на нем лежало аж четыре гигантских кипы доказательств, весомых. Там ВСЕ было разное, кроме одного: результата сканирования мозга. Стоял на столе и ноутбук. Врачей было много, и каждый имел перед собой микрофон. Неожиданно чей – то взгляд заставил меня обернуться. Я оглянулась и увидела Ею, она молча кивнула, поправляя автомат на плече. Ея стояла у дверей, на выходе из Залы, по другой стороне дверей стоял Джек. Оба были одеты одинаково.
- Итак, сегодня мы собрались здесь, чтобы решить, что же делать с вами со всеми дальше. По многочисленным наблюдениям был составлен черный список кандидатов на вылет. Моделей, которые уже почти стали «травой» в результате поражения радиацией мозга, органов, сердца и нервной системы. Такие больные абсолютно не поддаются лечению и помогать им бесполезно точно так же, как и онкобольным на последней стадии рака костей. Мы выбрали три с половиной тысячи человек, абсолютно безнадежных.
     Все как один ахнули, похолодело в венах у каждого. Естественно, никому умирать не хотелось. Кто – то принялся креститься, Лора разволновалась и стала гладить живот. Я вновь принялась плеваться, да плюс ногти грызть. А толку – то?
- Были, конечно, и такие экземпляры, кои сначала не выходили из комы месяцами. Таких всего двое. Пролечившись, эти две девушки работали моделями, и были жестоко биты Еей – нашим палачом. У одной на спине имеется жуткая татуировка, у другой аналогичные шрамы по бокам. Обе бесплодны. Кроме этого, во всех четырех секторах нашлось 564 беременных модели, они теперь просто «трава», живущие только инстинктами. Да, да, сейчас огласим список.
- У всех безнадежных моделей очень плохо функционирует мозг. На этой почве они постепенно сначала начнут впадать в детство, затем в кому. Это будет, и даже главврач ничего не сможет сделать. Итог один – смерть больного.
     Зашуршали бумаги, поднялся гул, кто – то принялся биться в истерике.  А я стала молиться непонятно кому. Списки стали оглашать, прозвучала и моя фамилия. То и дело раздавались вопли: «Как?! За что?! Почему?! Я хочу жить!!!» Затем прозвучало: «Всех тех, кого нет в списках, просим выйти из зала». Зал опустел наполовину. Оставшиеся модели испуганно стали прижиматься друг к другу. Лора шептала мне: «А может все не так уж страшно, мой ребенок родится, и будет жить с нами»!
      Меня эти ее дебильные заявы на собрании добили окончательно: смертельно облученная, находящаяся на последнем месяце беременности, сидящая перед Смертью, решила не думать, как можно избежать гибели, а помышлять только о детях! Тут даже я поняла: у девицы последняя стадия, и она попросту не соображает, ЧТО творится вокруг! Она из сказанных слов понимает совсем не то, что следует! Я принялась орать на нее матом, но бесполезно: «дура улыбалась, гладя свой живот. Даже Майклу тошно стало. Он резко отодвинулся и сел, решая, как быть.
- Лена, нам надо бежать, срочно! – резко сказал он, насупившись.
- Куда? А что будет?
- Посмотрим, выхода нет – оставаться здесь больше нельзя. И бьют, и холодно, и страшно, а жизнь разбита лишь из – за того, что увидели кольцо на пальце! Вот хмарь!
- Майкл, надо что – то сделать!
- Нам некуда бежать! Некуда! Мы под землей! Везде камеры! И охрана!
- Плевать! Джек говорил мне, что под землей не умирают. Нас вывезут наверх, к свету, на поверхность, мы убежим!
     Майкл так изумленно уставился на меня, что представить сложно.
- Куда?! Куда это нас повезут?! Обратно?! И бросят, как мусор, там, где Земля кишит людоедами – мутантами?! Да я лучше в палате умру, чем от радиации!
     Лора, сидящая сзади нас, ничего не слышала.
- Ах да, ты же с ним спала, умница! Что с нами сделают, что?! Когда?!
- Боюсь, что мы под землей ничего не сможем сделать. Здесь Джек и Ея. Они просто не дадут сбежать. Решим когда сядем в поезд.
     И тут по громкоговорителю пронеслась команда:
- Спустя час ВСЕМ находящимся в зале пройти в общую столовую и как следует позавтракать. В два часа дня пройти к служебным автобусам, они последуют к бронепоезду. Вас всех доставят на Базу для обследования.
     Народ рванул к выходу. Всем жить очень хотелось, так что вскоре столовая набилась голодными моделями. Каждый ел что хотел, и это было впервые. Здесь были и курица, и супы, и вино, и салаты – все то, что душа пожелает! Люди ели и радовались, делились надеждами на выздоровление.  Я села за свободный столик, пододвинула к себе поднос. Как помню, он был алого цвета. На нем были суп, целая курица, картошка, салат, и графин сока. Напротив присела Лора, и уже через десять минут достала не только меня и Майкла, но и окружающих. Проглатывая куски, она почти за каждым повторяла, как вкусненько ребеночку в животе. Наконец, я не выдержала и просто истошно заорала ей в лицо:
- Заткнись, тварь! Заткнись, сука! Ты всех нас достала, дрянь, падла, сука, дура, своим ребенком! Тебе точно мозги перекрутило да вывернуло, сука! И днем и ночью эта хрень, да сколько можно?! Да чтоб ты им подавилась, своим выродком! Сама не живешь и другим не даешь, гадина! Когда же наконец язык прикусишь, - и вывернула очень сладкое словцо, коронующее эту триаду, - ****А!!!
     Все, кто это все слышал, разом оглянулись. Раздались неторопливые шаги.  Тут к Лоре подошел солдат в шлеме и с силой двинул ей промеж глаз. Примитивная девица, глотанув собственной крови из носа, разом упала лицом в салат. Солдат снял шлем, и я узнала его, а точнее ее. Не надо говорить, кто это был. Ея глядела на меня без всякой злобы, а точнее с сочувствием.
- Затрахала она тебя своей беременностью, да? Вот что делает с блондинками радиация: им говоришь, что квадрат Малевича черный, а они твердят, что белый.
     Я ясно слышала хруст костей. Делать было нечего. Ошарашенно посмотрела на Ею, сказав ей мрачно: «Спасибо», доедая дальше свою порцию. Вкус после такого зрелища пропал напрочь. А Лора, придя в себя, принялась хамить:
- Ты, дрянь, чудовище, бьешь нас, совершенно не зная, что такое радость, радость материнства! Ты же женщина! Ходишь тут с автоматом наперевес, мясник, и больше ничего кроме этого не делаешь! Сдохни, сука!
     Ея, малость охренев от такого, вышла на середину столовой и обернулась к нам. Ее прекрасное лицо было искажено от ярости.
- Знаешь что, сучка тупая?! Это ты мясо для детопроизводства, жалкая, никчемная тварь! Затрахала три камеры своим ребенком! Да кто ж тебя, корову, такую захотел?! Жри давай, дурная, свой обед! Лучше б сосала, а не в себя втыкала со своим диагнозом! Тупая ****а, дичара, тебе бы мозги пересадить, бля, чтоб язык не болтался где не надо! А обо мне не таким, как ты, судить! На себя поглядела бы сначала! Чмо шизоидное, ты погляди – ка, скоро говорить разучится, еще хамит! Да знаешь ли ты, из – за таких, как ты, я боялась ходить в школу, а бывало, меня караулили мучители в подъездах!!! Из – за мразей, подобных тебе, я и стала киллером, и рада, что мочу вас всех!!! И мне это доставляет неслыханную радость! Майкл, дорогой, ГДЕ же ты и что ты в ней нашел?!
     Вся столовая уставилась на него. Тот сразу как – то сжался в плечах, опустил голову, насупился и сказал ей:
- Она была спокойная и красивая.
- Какого хера ты лег на нее?! – не унималась Ея. – Знал же, что она сумасшедшая! Что, не мог другую ТРАХНУТЬ?!
- Некого! – с обидой выкрикнул тот.
- Ах, некого?! Столько девиц кругом, и некого?! Бросай ее к чертовой матери!
     Неожиданно появилась еще одна личность. Джек. Видимо, его шум привлек. Он встал рядом с Еей и двинул свою речь.
- Как вы не понимаете?! Вы заражены радиацией! Здесь запрещено беременеть, как бы ни хотелось! Понарожаете уродов, каких свет не видывал! Хрен вам тут, а не материнство! А если уж очень хочется сексом заниматься, используете презервативы! Как я, например. – И он приобнял стоящую рядом Ею. Та хищно ухмыльнулась.
     Одна из моделей не выдержала:
- Как вы можете такое говорить?! Девушек бить нельзя, они не должны работать, их миссия – детей рожать! Парень должен зарабатывать деньги, и все в дом нести до копейки! Ты, Ея, зверь, пораженный радиацией, небось, столько здесь просидела, что сама не понимаешь, как твоя голова работает! Только самоутверждаешься за счет убийств! Садюга! – Конечно, модель была блондинка.
     Ея резко обернулась. Кивнула.               
- Да? Значит, ты неприкасаемая, милая? Работа – это наказание? Хочешь деток? Парень, значит, будет пахать за двоих, ну или даже за троих, так, что ли? А ты будешь сидеть на всем готовом, ногти красить… Говоришь, я убиваю и самоутверждаюсь за счет крови, как Батори? Сейчас я докажу тебе обратное. Я не убиваю всех подряд, а только самых плохих ваших представителей. Избавляю от вредных привычек. Например тебя… - тут она сделала паузу на пару секунд, и раздраженно, приказным тоном, выдала: - Через два часа чтобы все были в бронепоезде, документы никакие не берите, мы быстро вернемся! А тебя, дорогая, пожалеют… - И ткнула пальцем в девицу… - Эту куклу после обеда сначала отвести к начальству, потом подождать когда она все высрет, а потом ампутировать ей ВСЕ, кроме головы! Раз работать не хочет по – человечески! Хочет быть у нас владычицей морскою! Пусть получит! Дольше поживет!
     Джек даже бровью не повел. Девица от ужаса побелела как мел, и истошно завопила, вытаращив глаза. Наверное, ум проснулся.
- А что, тебе не нравится? Тебя же нельзя бить, и работать не надо! Красавица! Считай это счастливым билетом – здесь и не такое можно увидеть… Жри давай, дура, пока руки есть! Мы просто решили избавить вас от побоев. Но от секса свободы нет! Ты не будешь работать, да, да, зато поглядим, что будет дальше! Все слышали?! Так будет с каждым, кто захочет покапризничать!
     С этими словами киллеры хлопнули дверьми и ушли. Я посмотрела на Лору. Лицо той малость раздулось и посинело.
- Дура ты! Не всякому радость в радость!!! Так что заткнись! Ладно?! Что скажешь, Майкл?
- А что тут говорить? Я бы давно ушел. Было бы куда.
     А действительно – куда? Наверх?
     Модели, перепуганные, ели довольно быстро. А та, коей засветилась ампутация, сидела и рыдала. А я сидела и понимала, что это наш последний обед. Мы (Я и Майкл) взяли свои подносы и сели за другой стол. Лора изумленно поглядела вслед. И опять:
- Вы ничего не понимаете в радости материнства! Абсолютно ничего!!!
- Сука тупая, закрой свою пасть! Щас и я пну, в другое место! – Это уже Майкл сорвался. – Лучше б ты с другим трахалась!
     Гражданские пары улыбались. К ним претензий ни у кого не было. Только они жили в Агентстве как в Раю. Никто не бьет, спать не заставляют… Они хихикали и перешептывались, смеясь над нами самым наглым образом. И было за что: нельзя выставлять кольца, платья и штампы напоказ!!! Им было хреново раньше, там, Наверху, зато хреново теперь нам. Все возвращается. Потом в помещение влетело два врача, скрутили бедолагу – блондинку и потащили к выходу. Девушка истошно орала, и постоянно слышалось: «Это несправедливо! Вы звери, сволочи»! Потом все стихло. Можно сказать, девочке повезло. Только в чем?
     Мы с Майклом доели курицу, потом поднялись, отпросившись типа в туалет. На самом деле хотелось захотелось забрать рюкзачки с тетрадями и взять пару курток. Что и было сделано. Потом снова вернулись. В столовой уже поднялся шум, моделей окольцованных в прямом смысле слова выпинывали, некоторые валились лицом вниз и разбивали носы, губы. Можно сказать, народ не понимал, в чем тут дело, но чувствовал: что – то пошло не так. Они даже хватали еду со столов, пытались сами вырваться. Началась давка. Мы смешались с толпой и нас через коридоры вывели на громадную площадь. Там, в неоновых лучах, блестели автобусы. Возле открытых дверей стояла охрана с автоматами наперевес. Но никого не проверяли. Перепуганная молодежь, озираясь и прижимаясь друг к другу, юркала в машины и занимала сиденья. Как только набивался один автобус, он уезжал к бронепоезду, потом был второй, третий… Ехали мы как сельди в бочке, было ужасно жарко, пахло дезодорантами, потом, еще чем – то, народ перешептывался, в основном говоря о том, что… что наконец нас переселяют, или там медосмотр.
     …Пока ехали, потеряли счет времени. Наконец, вдали показался тоннель, где и находился бронепоезд. «Двери» уже были открыты, а модели выстроены в шеренги. Все как в прошлый раз. Охрана на сей случай говорила совсем другое: «Сейчас мы отправимся наверх, работать на износ вы больше не будете. В Агентство привозят новичков, и нам просто не хватает мест! Там, наверху, вас больше никто не обидит! Не будет секса и радиационных лучей! Это американская жалость»!
     Тут кто – то выкрикнул:
- Там же монстры!
- Вы их не увидите! Посмотрели разок, и хватит! – отрезал охранник.
- Это хорошо! Я их боюсь!
- Их нечего бояться! Ты их не увидишь! Даже если они увидят тебя!
     И только я одна знала, что на самом деле означают эти пояснения. Всем вроде все понятно. Но на самом деле вырисовывалась поистине чудовищная картина. В голове вертелись, раз за разом, слова Джека: «Они умерли… Монстры наверху всегда поедают мертвецов. Они приходят на запах крови. Все – все, даже тараканы там, - людоеды… Жрут мясо любого типа, загоняют жертву насмерть. Спастись невозможно»…  И сам Джек ходил перед рядами, в камуфляже и с каменным лицом. С ним была и Ея. Но, когда он увидел меня, в глазах парня мелькнули сострадание и сочувствие. Он едва шевельнул губами, потом развернулся, и все. Будто эхо, в моей голове пронеслись его мысли: «Мне очень жаль, что все так получилось»… При этом я прекрасно понимала: На самом деле Джек любил Ею, а я – так, подстилка, которую удобно в любое время поменять. Я знала, куда нас везут, и зачем. Модели, молодые, красивые, верили словам и надеялись на лучшее. Они несказанно обрадовались одному: увидят Солнце. Глаза загорелись. И пошли… к бронепоезду, который повез их… к Смерти. Наивные, парни и девчонки визжали от радости, совершенно не представляя, ЧТО их ждет. Все радовались, что типа увидят солнышко и теперь можно жить на поверхности. Как же все ошибались…

                2
     …Я  сидела в бронепоезде и молила Бога, чтобы остаться жить. Сами минуты в таком состоянии превращались в часы. Рядом, точнее вплотную, сидел Майкл и крепко держал меня за руку. Умный, красивый парень с каштановыми, слегка вьющимися волосами до плеч, как я уже говорила раньше. Сейчас я ясно понимала, что парень выбрал себе просто не ту партнершу.  И этим засрал себе юность. Они очень отдалились друг от друга, только Лора это никак не хотела понимать. И даже сегодня, в столовой, эта деградированная в ноль девица думала не о том, что умрет, а только о ребенке. И я мысленно благодарила Ею за то, что та сломала дурочке нос.
     Ея не виновата была, раз ее любит Джек. И пожелала им счастья, в Аду, который для бывших изгоев общества Адом вовсе не являлся. Рассуждая обо всем этом, я горько пожалела о своей прошлой жизни. Да кто знал, что простой штамп и кольцо устроят кошмар первой степени?! Еще до Ядерной катастрофы люди говорили: моделей трахают, бьют, делают говном, но я думала, что это невозможно, ведь красиво одеваться – это супер!
     Единственное, что меня утешало – окончание модельной работы. И лучше оказаться в гробу, чем терпеть битье и принудительный секс. Один выстрел – и все… Вечный сон…
- Лена, я хочу сказать тебе, что ты была лучшей из нашей компании. И даже роман с Джеком не сломал тебя. Я за все благодарен! За наши чаи, разговоры, утешения… И даже за то, что ты на Лору наорала. Это я о чем? Наши жизни – словно мотыльки, мы летим на ветер и сгораем от своего невежества. Не понимаем: лампочка – это не Солнце. Наверное, Солнце потому так далеко в космосе – чтобы не лезли, куда не надо.
     Майкл сидел как завороженный и говорил дивным голосом, казавшимся ревербрационным. Или это глюки были? Не знаю.
- И тебе спасибо, Майкл. Как же так получилось, что ты с Лорой связался? Ведь были на то причины.
- Да, были. Она раньше была совсем другой. Веселой и жизнерадостной. Она могла зажечь драйвом всех. Мы познакомились на дискотеке. Лора на сцене танцевала. Она меня зацепила своей пластикой. Я запрыгнул и познакомился. Потом мы пошли в бар пить джин – тоник. Не помню, что было дальше, но проснулись в одной кровати. Так и пошло. Это потом Лора стала портиться, когда детей захотела и стала меня этим донимать.  ОНА ИЗНАСИЛОВАЛА МЕНЯ.
- Что?!
- Да. Поскольку я был категорически против. Она меня чем – то напоила, и все. Села сверху. А дальше пошло – поехало…
     Я сидела ни жива, ни мертва… Изнасиловать парня – это что – то… Интересно тогда, почему ей Майкл сразу же не набил рыло и одно место?! Хотя… Он набил морду Джеку.
- Я сказал Лоре, что ненавижу детей. Она не слышала и стала действовать. Я пошел к Ее и буквально на коленях упросил дуре сделать УЗИ, глянуть на плод. Чтобы Ея согласилась, я сказал всю правду, как зачали ребенка и выкинул при ней обручальное кольцо. Девушка снизошла и все сделала как надо. Мне потом сказали, ЧТО растет в утробе матери. Я малость прихуел, но обрадовался. И потому пошел бить морду охраннику – я же мужчина, а не бревно!!!
     Я только хлопала глазами.
- На коленях Ею просить не каждый будет. Значит, ты все знал…
- Лен, у меня в сумке за плечами топор. Если я выживу, то постараюсь сбежать. Несмотря на ранение. Одно дело если пуля попадет в голову, или в живот, или в грудь. Но совсем другое – если выстрелят в руку или ногу. Тогда можно ползти, заткнув рану чем – нибудь. Если, конечно, пули не будут разрывные. Можно вообще притвориться мертвым.
- Если нас не снесет лавина огня.
     Тут Майкл приобнял меня за плечи, заглянул в глаза. Я оробела.
- Ты знаешь, о чем я. И сегодня, как все, я могу погибнуть… - сказал юноша мягким и тихим голосом. – Лору я очень давно разлюбил, и потому, наконец – то хочу сказать: ты моя! Моя любимая, Единственная! Дай мне насладиться твоими губами перед смертью, пока не поздно! Я хочу тебя, очень, хочу проплыть по безбрежному океану моей бесконечной любви! Я не могу больше ждать! Бери меня!
     После этих слов Майкл крепко прижал меня к сидению, и мы принялись со стоном целоваться. В вены хлынул адреналин с ароматом ментола…  Его губы ласкали меня, руки обвивали тело, дотрагиваясь аж до самых интимных мест… Мои пальцы утонули в каштановых локонах Майкла, а его – в моей седине. Мы целовались как умалишенные, «голодные» до ласк. Майкл просунул руку мне под рубашку и крепко сжал маленькую грудь. Я ответила тем же, лаская его «голодное» достоинство. По спине вовсю струился пот, Майкл, наконец, выгнулся дугой, и с его уст слетел тихий стон. Глаза юноши заалели, губы стали пунцовыми, по лбу тихонечко текла капелька пота. Наши сердца бешено колотились, сливаясь в один гул. Мне очень хотелось секса, ведь было ясно: этот парень в постели – нечто фантастическое! И даже в бронепоезде неземные ласки лились рекой, побеждая Смерть… Нам было абсолютно плевать на окружающих, хотя они нас вовсе не замечали. Все были в приподнятом настрое. Только мы через одежду занимались любовью, познавая истинные чувства, душами сливаясь друг с другом.  Стояла жуткая жара, Майкл приподнял меня за талию, усадил себе на колени, перебросил мои ноги себе за спину. И они сомкнулись плотным кольцом, чтобы почувствовать любовь, целиком… К счастью, бронепоезд остановился довольно надолго где – то в тоннеле, и мы снова принялись целоваться. Потом дело дошло даже до того, что Майкл расстегнул брюки, сорвавшись, не выдержав, я сделала то же самое. И мы слились физически.
     Он вошел в меня как – то резко, я даже почувствовала боль, но вида не показала. Неземной секс пьянил, пожирая прошлые связи, я чувствовала Майкла в себе, и не понимала, КАК можно было издеваться над ТАКИМ парнем?! Его надо любить и беречь, а не насиловать! Черт возьми, да где же Майкл раньше был?! А я, дура, не видела его любовь!!! Вот он и разбивал морду Джеку, поскольку видел правду.
     Сладкие сперма и слюна казались негой. Или сласть шла оттого, что поезд опять ехал? И тут меня как током ударило…
- А ЛОРА В ЭТОМ ВАГОНЕ?!
- Нет. Не здесь. Но уже неважно. Если выживем, я ее брошу к чертовой матери. И никакая ее женская логика меня не удержит! Я не вещь!
     Голос Майкла потяжелел, став металлическим. Он совсем не боялся Смерти, он очень хотел жить. И мне тоже жить хотелось. Но теперь это не от нас зависело. Хотя вроде бы никто не спасся в предыдущие разы.
- Это понятно, что ты не вещь. Лора и меня достала порядком. Она не понимает простых вещей и потому пытается навязать свое.
- Она дура. Мне просто деваться было не куда, Лен, - мягко заметил Майкл. Мы расцепились и сидели, обнявшись. – Мы с тобой еще будем счастливы, только постарайся остаться в живых!
- Хорошо. Но помни: кругом будут людоеды! Или страшнее вещь: нас могут еще живыми похоронить заживо, прикатив что – то типа трактора и засыпать землей! Но это вряд ли.
- Я это учту. Кстати, мы почти приехали. Обними меня еще раз. Пока не поздно.

     Когда двери бронепоезда открылись, модели высыпали из состава как бешеные.  Визжали, прыгали, переговаривались. И никто НИЧЕГО не подозревал! Майкл молча вышел с сумкой за плечами и пошел вслед за всеми. Тысячи юношей и девушек увидели целый длиннющий строй охраны, в защитных черных костюмах, в гермошлемах и с автоматами последнего поколения с лазерным прицелом. Все, все они были в черном, глаз не видно, на руках перчатки. И их оказалось гораздо больше, чем обреченных. Это были палачи.
     Моделей те хватали за руки и ставили в шеренгу возле гигантской траншеи. На дворе был белый день, но Солнце сияло не так ярко, как ожидалось. Иногда правда его закрывали легкие облачка. И тишина… постепенно наступавшая в рядах «травы»…
     Однако палачи были не только с автоматами, но и с саблями. Таких там было немного. Ничего не понимая, поутихли многие. Когда всех окончательно построили, воцарилась мертвая тишина. Вдали, на горизонте, виднелся развороченный и разрушенный город. Еще дальше чернел лес. Мертвая Зона. Я глазом прикинула расстояние, да, бежать придется долго, или ползти, если сил хватит. И это надо было сделать после того, как уйдут киллеры. Потом выбраться из – под тел и валить. В очередной Ад. Из людской жестокости в природную. Что там творилось, помимо мутированных кошек, свиней и прочих – никто не знал. Может, там есть динозавры? Или что похуже?
     Наконец, тишину разрезал крик одного из военных (а может и нескольких):
- ВАМ ВСЕМ ГОВОРИЛИ О ЧЕРНЫХ СПИСКАХ! И все, кто находится здесь, должны умереть! Полюбуйтесь на небо и Солнце! Здесь ТАКАЯ ударная доза радиации, что мозги скрутит в два счета, если без защитной одежды выйти! Комиссия постановила вывезти вас всех на поверхность и расстрелять! Вы же почти трупы, безмозглые, деградировавшие эгоисты, думающие только о себе и удовольствиях! Особенно это касается тех, кто ухитрился в Агентстве забеременеть! Вы не представляете, КТО сидит в ваших животах!!! И родить ТАКИХ мутантов еще никто не смог! Никто, слышали?!
     Тут же понеслись визги, крики. Началась паника. Среди обреченных цепью пошла истерика. Особенно орали залетевшие. Палачи сначала терпели, а потом тоже стали срывать злобу на «траве». Один из киллеров ходил с саблей в прозрачном шлеме, потом орал, кастаря молодежную деградацию. Помахивая оружием, он пугал моделей так, что и не снилось.
- Вспомните, твари поганые, КАК вы жили до войны!!! Гуляли, ни хрена не думали о других, трахались, унижали тех, кто совсем был не похож на вас, замучили до смерти всех и все! Мы просто вправляли вам мозги, чтобы весь ваш эгоизм наконец вылетел из голов к чертовой матери! Вы плодили уродов в 16 – 20 лет, вешая их на родителей, которые итак устали порядком от вас, мразей! Вас собрали здесь, чтобы больше в обществе не оставалось таких сук! Чтобы не травили жизнь другим своими ЗАГСами – ***ксами! Только и научились за всю жизнь сосать х…! Все никак не насосетесь, б…!!! Убивали вас, убивали, да все конца не видать! Развелось без счета! Теперь все наоборот. Убив, мы избавим нормальных людей от бесконечного искушения! Суки! – Палач махал саблей, стояла мертвая тишина. Ему до одури нравилось так шугать сумасшедших. И хотя в народе говорят, что на больных не обижаются, на моделей со съехавшей от радиации крышей это правило не распространялось.
     Одна беременная девица принялась визжать. Маленькая такая, но с довольно большим сроком. Плохо одетая, с грязными волосами, она пыталась переубедить киллера, но нет…
- Как вы смеете?! Как вы можете так обращаться с нами?! Мы все имеем право жить! Мне шестнадцать, и я знаю, что смысл жизни заключается в детях! Дети – самая высшая радость в природе! Ради них стоит беременеть!!! Ради них стоит жить! Вы не понимаете, это часть тебя, нет ничего превыше! Суки, гады, изверги! Ненавижу вас! Нелюди! Я должна жить, у меня ребенок! Ребенок!!!
     Визжала она, визжала, наконец, киллер не выдержал, вплотную подошел, и тихо сказал:
- Ради детей живешь, да? Сейчас я тебе докажу обратное! Смотрите все, ЧТО сидит в вас, желающих родить! – Киллер поднял руку с саблей, и пробил оружием беременную, насквозь, в области солнечного сплетения, и фонтан крови ударил в воздух, обдав окружающих алыми брызгами. После палач схватил жертву за волосы, и крепко рванул, глядя в распахнутые, наивные детские глаза. А было на что поглядеть! Обагренное кровью лезвие пошло вверх, перерубая артерии, хрящи, желудок, а потом сталь пошла в сторону сердца, наполовину вытащенная. Девчонка рухнула на землю как подкошенная, и при этом она еще пыталась двигаться, наверное, в конвульсиях! На ее губах пузырилась черная пена, и тонкая струйка, немного дымящаяся, стекала обратно в тело, но уже в рассеченную грудь. Но, еще живой, киллер докончил свое дело, вскрыв ей живот, потом пихнул туда руку, разрывая внутренности, словно тесто, и тут вытащил такое, чего бы даже под химией не привиделось!!!
     Сначала из рассеченной плоти показался ХВОСТ!!! Именно он, совсем как у акулы! Он неистово бил мертвую плоть, разбрызгивая алую кровь, существо пыталось вырваться на свободу, пищало… Молодой киллер схватил тварь за середину туловища и вытащил окончательно. Мутант вцепился тонкими зубами в плоть матери, но был отодран оттуда. Причем  полтела эмбриона была человеческой, кроме длинной пасти с острейшими зубами и хвоста, да лапок нескольких. Монстр отдаленно напоминал чужого, его череп был неимоверно вытянут, пасть то раскрывалась, то закрывалась, оттуда вырывался тонкий язычок. Все тело «ребенка» покрывала чешуя, ясно было одно: зародыш остановился на одной из самых первых стадий, плюс радиация рассекла гормоны, и «человек» стал расти дальше именно в таком виде.  Да и глаза у твари были черные, узенькие, и злобно глядели на палача, спереди человеческие лапки шевелились, и на пальчиках находились перепонки. Половых органов не было и в помине. Существо извивалось, пищало, изо всех сил пытаясь вырваться. Словно рыба на крючке. Да не тут – то было! Скользкое, окровавленное, чудовищное порождение мутации… Непонятно что, ОНО пыталось голову так повернуть, чтобы оттяпать киллеру пару пальцев. Акулий хвост изо всех сил бил по перчатке. Тишина стояла мертвая.
     Абсолютно не укладывалось в голове, КАК же ЭТО не съело изнутри свою мать!!! Один вид зубов заставлял содрогаться. Стоявший со мной Майкл побелел, как мел, потом сглотнул слюну. Я тоже была в шоке. А еще на шее существа находились маленькие жабры. Выдержав паузу, палач кинул тварь на землю и заколол. Та пронзительно запищала, дернулась раза три и сдохла. Рядом лежала мать – малолетка. Но солдату этого показалось мало. Он присел и вырезал девице ВСЕ гениталии (нижние – внешние и внутренние), да так, что они повисли на кишках, словно шары на елке! Встал, засадив саблю в труп, а затем хлестанул трофеем кому – то  по лицу. Запахло мясом. Это был страшный, сладкий запах, который не стирается из памяти НИКОГДА!!!
- Вот, видели, да?! Вот, суки, ради чего вы живете!!! Ради п… и х…! Ради гениталий! Вот весь смысл всей вашей развеселой жизни – трахаться! И плодить говно! Гениталии думают, а не мозг! Самое чудовищное, что это продолжается из поколения в поколение! Вам всем с детства вбивали в голову, что жить надо только ради детей! Хорошо, одна модель только что сдохла! Я вам всем показал, что это за смысл! Живете х… знает ради чего, ломаете себе жизни, а потом до гроба расплачиваетесь! Надо жить ради других, а не за счет других, помогать, понимать, а не слушать маму, у которой х… в мозгах! Так она его из башки вытаскивает и вам сует! Е… мозга! Пидоры вонючие, только и умеете, что сидеть на п… и х…! Скоро, наверное, из этого места купюры полезут! – Стройный палач, с телом модели, еще раз со всей силы хлестанул кого – то человечиной по лицу. Он ходил и бил ею всех без разбора, получая от этого несказанное удовольствие. Я смотрела, и мне казалось, что немцы во Вторую Мировую  ТАК не издевались! Их зверства показались бирюльками по сравнению с ЭТИМ! Чудовищная жестокость киллера объяснялась отчасти следующим: бежать нам некуда, спастись невозможно. Вот и развлекаются как хотят. Но! Одновременно подтвердились слова Джека и Еи насчет залетов: мутант может начать родную мать сжирать изнутри. Но, как ни странно, этого не происходило. Наверное потому, что обе половые клетки при зачатии человеческие. И зародыш на генном уровне просто не может заниматься каннибализмом. Непонятно другое – КАК ЖЕ РОДИТЬ ТАКОЕ?! Никак. Но разве вобьешь ЭТО подросткам, у которых башка забита сексом вперемешку с гормонами?! Да просто нереально!
     Кого – то громко вырвало, и стало очень страшно. А этот палач все орал и орал. Зачем? Лучше бы он так труп расчленил и показал эмбрионы еще под землей. Зачем сейчас было ЧТО –ТО доказывать умирающим моделям, у которых гены рассечены радиацией?! Наконец, садист утих, подошел к трупу и вначале швыранул гениталии убитой в яму. Следом туда полетел и «младенец». После и несостоявшаяся «мать». Майкл тут же принялся блевать. Блевануло еще несколько.
- Ясно вам теперь, почему НЕЛЬЗЯ беременеть?! Да, ясно, за чертой! Теперь больше ничего нельзя сделать! Наше сегодняшнее собрание доказывает, какая смерть лучше: от ядерной боли или от пули.
     Солнышко светило по – прежнему. Подул ветерок. И от былой радости увидеть Землю не осталось и следа. Все мы были легко одеты, почти на всех – джинсы и футболки. Там даже были девушки в платьях, сандалиях… Насмерть испуганные, бледные, со сдвинутой крышей… Прошла мимо нас и Ея, говоря о подростковом эгоизме. Прошел и Джек, потом слившийся в строю палачей. Секунды превратились в часы… Часы – в десятилетия…

                3
     …Первый выстрел грянул внезапно, по нему палачи и начали свою работу. Стреляли очень быстро и метко, раздавались истошные крики, визги, вопли, стоны, - вой короче… По ним было ясно – гибнуть НИКТО не хотел. Словно волна цунами, лавина огня снесла почти всех, стреляли в  основном по головам, по ногам, по печени… Если кто и орал от страшной боли, то изверги запрыгивали в яму – траншею и там добивали несчастных, расстреливая в упор или рубя «в капусту». Закалывали самыми мыслимыми и немыслимыми способами. Перепачканные кровью, палачи не унимались, если вылезали из ямы, то рубили головы еще стоявшим, еще живым… И они падали замертво. Земля пропахла кровью, мясом, порохом… А им было мало и мало… Сначала расстреляли одних, потом в упор других. Один киллер мог убивать постепенно, перешибая пулями артерии, и лишь потом заканчивая дело… Особенно досталось беременным – их сначала закалывали или вскрывали живот, и лишь потом обезглавливали. Модели валились друг за другом, я уже не помню всех подробностей… Я видела, как один из киллеров выстрелил в Майкла, но промахнулся, а парень лихо крутанулся и улетел в траншею, но похоже его все – таки задело то ли в руку, то ли в ногу… А следом мои глаза заволокла кровавая пелена, после пришла боль в ключице, затем – вид собственной крови – и провал… И где – то далеко – далеко все еще разносились вопли, выстрелы и стоны, треск костей, стуки, запахи… Все…

                4
     …Я очнулась уже глубокой ночью, когда сияли звезды в небе. Меня кто – то сильно тряс за плечо, параллельно прощупывая пульс. Я не сразу увидела, что это юноша, он сидел на корточках, окровавленный, а я даже не могла толком языком от боли ворочать. В небе сияла Луна, освещая все место чудовищной сцены, и наконец – то оно предстало во всей своей красе. Повсюду были трупы, в траншее и за траншеей, фрагменты тел, воздух просто отяжелел от запаха крови, модели лежали друг на друге в самых мыслимых и немыслимых позах. Изрубленные, страшные, неимоверно скрученные, с широко распахнутыми глазами… На губах многих сияла в лунном свете черная кровь, зубы местами выбиты… И все с открытыми ртами, с заострившимися чертами лица… Будто и не люди вовсе, а восковые фигуры. Впечатления сильнее всего устрашало от теней и мертвого света. Мертвая Зона…
     Я почувствовала онемение в спине и руке, плюс к этому примешивалась дикая боль во всей грудной клетке, особенно ныли легкие и часть позвоночника. Рука и правда отнялась (на время) и болталась как тряпка. Левая. Правую крепко зажало между телами. Шатаясь, парень сначала оттащил один труп и освободил мою конечность. По коже стали бегать мурашки.
- Лена, ты жива… Лена… - это был Майкл. Я очень обрадовалась, кивнув. А в мозгах стоял звон. Тут же оказалось, что и моя левая нога кем – то придавлена. Майкл достал из сумки топор и стал рубить трупное мясо, а мне снова стало страшно. Его не смущало даже то, что это был человек, причем девушка! Парень видел разрубленную конечность, и рубил дальше, как свинину, а потом стал расшвыривать все лишнее куда – то в сторону. Помог встать мне на корточки, приобнял и поцеловал.
- Меня даже не задело. Я просто крутанулся и упал. Эта кровь – не моя, - он указал на обезображенную рубашку. – Черт… Тебе ключицу задели, придется ждать, когда зарубцуется кость хрящом. Ты руку чувствуешь?
- Нет… Спасибо… Интересно, выжил ли еще кто – нибудь? – прошептала я.
- Да. Шестеро. В том числе и Лора… к моему сожалению, да, она только ранена, и все они недалеко. – Имя Лора Майкл произнес с таким раздражением, словно его снова старались пристрелить. – Лора ходить почти не может, вот – вот родит. Ей выстрелили в бок и в живот, навылет. Наверное, умрет.
     Каштановые волосы американца были взлохмачены и пахли внутренностями. Он СЛИШКОМ повзрослел в этот миг расстрела, и теперь надо было валить. Пока… Пока на ароматы трупов не явились монстры – людоеды.
- Как же ты остался невредимым, любимый? Они же могли стрелять по мертвым!
- Я прикрылся упавшим на меня трупом, и лежал, пока эти, эти киллеры, не ушли… Потом вылез, встал, побродил и поискал живых. Даже помародерствовал. Разорвал шмотки убитых и потом перевязывал раны выжившим. Больше никто на наши крики не отозвался. Я пару раз блевал от запаха крови. И… Тихо!
     Он лег животом на мертвецов и прислушался. Мы были не одни. Кто – то еще очень медленно, но уверенно подбирался к громадной могиле, нет, это не слышалось, но ощущалось кожей. Живой и вполне осязаемый страх сковывал его, не давал окончательно воспрянуть духом. После Майкл аккуратно вгляделся в темноту, затем как солдат прополз к невысокому холмику неподалеку от могилы и обалдел…
     На горизонте поля, насколько видел глаз, кралась прямо в сторону трупов гигантская шеренга стаи монстров – мутантов, и сами животные двигались очень тихо. Громадные, со страшными, светящимися глазами, существа, кажись, давно не ели. Фары глаз слились в одну полосу. Но помимо была еще одна стая, следом за кошкообразными людоедами неслась стая свиней, а следом наверное и тараканы ползут… Похоже, тварей привлек вначале шум, и они ждали темноты специально. У них, кажись, работал чистый инстинкт, потому как вожака не было. Они перли на добычу, как акулы на кровь. Майкл, как завороженный, смотрел сначала на горизонт, на светящиеся глаза, понимая, что надо валить. Пока не растерзали. Но он сам прекрасно понимал: если вся эта стая заметит компанию, наступит ****ец. В это время тишину разрезал истошный вопль кого – то из выживших, после послышался хруст костей. Юноша, сжимая в руке топор, тихонечко сполз обратно, и только после этого понял: первая волна людоедов уже здесь. Далеко в траншее, спиной к нему, сидела громадная тварь, кошечка, разрывавшая жертве живот когтями. Ее тонкий  хвост раскачивался как антенна, туда – сюда… Кто - то захрипел сзади Майкла. Он оглянулся и увидел выживших, коих нашел,  они также ползком, на локтях, пытались свалить. Потом смелый парень снова перевел взгляд на мутанта, не в силах вникнуть, КАК он ходил по трупам, НИКОГО не видя?! Наверное, от шока не заметил.  Ужас пришел позже.
     Животные быстро подходили, прыгали в траншею, рвали мясо, перемалывали в своих страшных пастях все, что туда попадало. Откусывая все подряд, утаскивая трофеи с собой. Вот одна тварь схватила мясо и уволокла из могилы, вторая когтями выдирала лучшие куски. Существа были счастливы: гора мяса, тысячи три с половиной трупов, и несколько живых, в том числе и Майкл. Своими мощными хвостами с чешуей кошки – мутанты обвивали фрагменты тел и любовно складывали в кучку. Потом людоеды объединились, и в итоге стали жрать все подряд, отшвыривая мертвых исполинскими лапами, даже дрались, а мне стало страшно: одно дело одна кошка или свинья, а здесь – несколько сотен! В воздухе летали головы, руки, ноги, могила была доверху забита. Над нами навис чудовищный ужас. Майкл лежал, глядел на все это и плакал, не зная, что делать. Наконец, звери наелись и стали уходить. После пришла вторая стая, но не вся. Траншея словно вечно наполнялась, не пустела, шел пир природы. Это был самый настоящий крах того, что человек умнее всех на  свете. Кроме этого, Майкл понял главное: здесь нет радиации вообще, она где – то в другом месте, и именно оттуда твари и явились. Майкл с величайшей осторожностью дополз до меня и попросил не шевелиться. Выжившие просто прижались к друг – другу, терпя дичайшую боль и не шепча даже. Я вместе с компанией наблюдала за пиршеством. Мы не знали, что делать. Хоть раздевайся догола и дери… Но куда? Юноша снова, очень осторожно, глянул в поле – стая, еще одна, третья, остановилась примерно в километре от пиршества. Твари сидели, вопили, лежали, они ждали своей очереди. Видать, в их среде была своя иерархия. Спрятаться даже в горе трупов было нереально. Быстро из всех бегал только Майкл, остальные прихрамывали или могли подпрыгивать. А с Лорой что делать?             И смелый парень вместе со всеми стал очень тихо уползать по траншее, переваривая в голове план дальнейших действий. Иногда он поднимался на локтях и поглядывал на поле, а твари подбирались все ближе и ближе… Все происходило как во сне… Но вот, как юноша и думал, эта дура Лора вскрикнула от боли в животе и твари замерли… Три громадные кошки оторвались от трапезы и подняли головы. Они  пошли на звук, тихо, осторожно… Майкла до костей продрал мороз. Все… Это конец… И он прошипел:
- Бля, заткнись, тварь, погубишь нас всех!!! Немедленно заглохни!
     Лора такого не ожидала. Она онемела, и ее потащили дальше.
- Давай ее бросим, черт возьми! Беременная, столько проблем создает! Какого хрена она не сдохла?!
- Это мой ребенок! Я умру за него!
- Подыхай! Еще раз пискнешь – я сам тебя в пасть тем зверям брошу! Мы тут ходим по лезвию бритвы, а она только о ребенке думает! Сука!
- Смысл жизни в…
     Она не договорила – Майкл засадил ей ботинком по зубам. Неизвестно, поняла ли эта дура, что ее разлюбили, или нет? Наверное, нет.
- Вот тебе наркоз! Ты самая вкусная из всех нас, а в животе второе…
- Майкл…
- Еще раз повторяю: пожалуйста, заткнись… Иначе я поступлю с тобой как с мразью. Видишь – у меня топор? Еще одно слово – и он полетит тебе в голову!
     Кошки медленно приближались. Мы уже приготовились умирать – с одной стороны трупы, а с другой – монстры. Переть через поле, где стая, было просто нереально. Я даже не помню, как мы улепетывали… Твари долго гнались, выслеживали… Майкл швырял в них все, что под руку попадалось. Мы в итоге убежали в разрушенный город, где летал Джек с командой, и с холма наблюдали за кишмя кишащими мутантами. С высоты все людоеды были похожи на динозавров. Почти такие же хвосты и лапы… передние. Майклу даже удалось запустить одной кошке битой бутылкой в глаз, животное дико взвыло и стало бить землю лапами. Тем временем мы спрятались в ближайшем доме, заперлись в подвале и стали, наконец, перевязывать раны вещами, снятыми с мертвых. Больше в город было вылезти нереально – то тут, то там за любым движением следили твари. Мы просидели в подвале несколько дней, особенно кошки и свиньи буйствовали по ночам. Некоторые бродили по зданию, вопили и рычали, скреблись под нашей дверью, прыгали на нее, пытаясь прорваться. Я уже не говорю о том, что на улицах творилось… клыки, громадные глаза – фары, ор монстров, визги свиней – исполинов…  А вот тараканов мы так и не увидели…

                5
     …Майкл перевязывал мне рану очень бережно, но силы уходили вместе с кровью. А перед глазами все стояла сцена казни. Эти вопли, крики… Вот и разрубленное тело на моих глазах, и этот ребенок – мутант… которым хлестали моделей по лицам.
     Я поняла потом, что насчет радиации  нас обманули – ее не было! И наша компания в том подвале стала цепляться за жизнь любыми способами. Нам всем очень хотелось есть, но мы терпели. Даже воды не могли набрать, и в итоге пили мочу. Больше всех до предела вымотался мой любимый, ему очень хотелось помыться, привести себя в порядок. Он ходил по подвалу, иногда лежал на каком – то драном матраце, непонятно кому молясь. Свет там был только в виде небольшой щели в стене, через которую можно было разглядеть улицу.
     У всех раны зарубцовываться пока не хотели, а при любой попытке встать на ноги теперь из глаз сыпались искры. Не было никакого обезболивающего. Казалось, что сердце вот – вот лопнет. Даже дошло до того, что сквозь щель в стене на улице мы стали видеть какие – то глюки. Майкл точил днем при слабом свете топор какой – то фигней, посматривая на стены. Мы говорили мало, поскольку боль не давала даже похихикать, а о том, чтобы пописать без боли в матке и остальном даже думать не хотели. У кого – то пули в теле стали гноиться, пришлось их пальцами вытаскивать – естественно, этим занимался мой возлюбленный. Он вытащил пулю и из моей ключицы и еще из пары мест, зажав мне рот ладонью. У меня слезы лились из глаз, в мозг хлынул дикий жар. А парень вытаскивал пулю постепенно, а потом он тряпочкой останавливал кровь. Пробоина уже воспалялась. Три дня я металась в жаре, а потом просто вырубилась. Лоре он помогал меньше всех, и то со злобой на лице. Но одновременно он жалел несчастную… не прощая при этом.
     Мы просидели в подвале несколько дней. После этого, совсем озверев от голода, наш герой, взяв топор, приоткрыл дверь и едва не заорал: за ней лежала громадная кошка, карауля нас так. Она спала, и только хвост подергивался. Майкл, проклиная все на свете, со всей силы обрушил ей на голову топор, пробив череп и разрубив часть мозга. Тварь было дернулась, но потом упала как тряпка, в лужу своей крови. Убийца также топором вскрыл своему трофею что – то типа вен (даже не знаю, откуда он знал анатомию этих тварей, наверное Ея дала), и после приказал нам ее пить, пока не заплохеет. На него сначала глянули как на психа, но жажда взяла свое. Мы присосались к ранам и сосали, долго и с наслаждением. Сладковатый вкус кружил голову, как после пьянки. Но Майкл не разрешал много пить – мог организм не выдержать. Юноша сел на труп и принялся хохотать, поигрывая топором. Рот его весь был окровавленный. Потом он расстегнул джинсы и помочился в сторону. С тушей, втащенной в помещение, надо было что – то делать. А то гнить начнет.
     Делать нечего – пришлось ее разделывать и есть так. Парни подползли после к ней и стали зубами рвать мясо с боков и башки, и им казалось: вкусно! Пару раз их вырвало, но уже было плевать. Это был один из уроков выживания. А дальше?
     Дальше… Дальше у парочки спасшихся медленно, но уверенно поехала крыша… поскольку организм не выдержал перегрузок и радиации, которая все – таки в каких – то количествах в городе имелась. Ее удалось обнаружить по глюкам.
     Мы вылезли на белый свет, обглодав почти всю кошку до костей. Зеленые от недостатка света, и с начинающими заживать ранами… Хватаясь за столбы и перепачканные кровью, пошли… в лес, давя тараканов, которые оказались там черными и гигантскими. Но они не нападали, а мы прыгали по ним, видать насекомые наелись в той траншее… Больше всего нас выматывал ночной холод, продирающий до костей. У кого – то пошла гангрена кисти руки, и Майкл просто отсек ее. Потом обмотал конечность тряпками, и мы пошли дальше.

     … Мы шли через поле, когда у Лоры начались схватки. Она внезапно вскрикнула и упала, держась за живот и моля о помощи. Она жаловалась на страшенную боль в матке, почках и печени. Она попыталась, лежа, повернуться на бок, корчась. А мы со страхом стали думать, что делать. Беременная дура звала мужа, но ему было до нее, что называется, до лампочки. Он сидел неподалеку и мастерил из какой – то ветки лук. Веревки для тетивы у него тоже нашлись. Сидел спиной к рожавшей, которая просто обливалась кровью… кровью, постыдной, мерзкой, молодой…
     Из промежности девицы сначала хлынула вода, а потом все остальное. Лора больше вопила, от страха, но в этом вопле она пыталась еще что – то выродить. Наверное, от геройства: первый ребенок! Но… только не в ее случае!
     В ее утробе находилось НЕЧТО… Лора в итоге родила ЛИЧИНКУ с акульим хвостом, и, кроме последнего, в новорожденном ничего не узнавалось! НИЧЕГО! Зародыш остановился в развитии на первых неделях и в таком виде стал расти дальше. Глаз и ушей вообще не было, вместо головы на червеобразном теле была какая – то складка, по бокам – жабры, как у рыбы. Слизистое белое НЕЧТО извивалось в пыли, пытаясь своими какими – то отростками зацепиться за воздух, звенящий от малых радиодоз в ушах. Острый хвост при родах пропорол борозду в песке и земле, равно как в теле дебилки, чиркнув вдобавок по ее половым органам, не оставив от них почти ничего… Вся брюшная полость была изрублена, поскольку «ребенок» вышел «головой», управляя хвостом, как рулем. Но всех поразило еще и то, что Лора, умирая, попросила показать ей ребенка!
     Стоящий перед ней Майкл не мог поверить своим глазам. Существо, которое он сам породил в результате подлого и грязного изнасилования, никак не походило на человека. А Лора все просила показать новорожденного, совершенно не представляя, кто это. Отец монстра стоял белый, как мел, потом нагнулся, чтобы рассмотреть рану, потом просто поднял топор…
- Майкл, нет!!!
- Сука, заткнись! – не выдержал несчастный. – Теперь я скажу перед всеми: эта дрянь, лежащая на земле, чтоб получить свое, нагло напоила меня и села сверху, поигравшись моим членом для возбуждения! Сучка тупая, ты же о других совсем не думаешь, только о себе! Ты ж больная на всю крышу, бесполезная дичь, я любил тебя, но ты всю любовь убила своим женским эгоизмом! Ты предала всех ради себя!
     Народ ахнул, а потом кто – то прошептал:
- Ну ни х…я себе! Одно дело что женщина мечтает всей душой иметь детей, но чтобы парня трахнуть, напоив до беспамятства… Лучше б отсосала…
- Он нас буквально из рук Смерти вытащил, пожалел тебя, Лора, а ты его просто выебала, нагло, как предатель, как сучка, у которой одно место чешется! Говорили же – надо было бросить эту беременную, к чертовой матери! По морде видно, что шопоголичка и сучка последняя! Во как крыша едет – ходит и насилует! Убьем ее!
- Такую мало убить: надо чтобы она помучилась, как следует! – Майкл хищно усмехнулся, потом зарубил топором «сына – дочь», и положил это чудо на грудь матери. Подвел меня и продолжил: - Знаешь, дорогая, я тебя давно не люблю, с тех пор, когда пошел треп о тряпках и о детях… И тут появилась Леночка. Она бесплодна, но любима мной. Мы очень любим друг – друга, женушка. Любовь стоит и над миром, и над войной. Лена – моя настоящая любовь. Не ты, корова. Я вот смотрю на монстров – тебя и «дитя», которое ты выносила в результате изнасилования, он, мутант, порожденный мной, гораздо лучше. Пускай и урод. Между нами все кончено, Лора… - Он злобно стащил с ее груди ребенка и пнул его.
- Майкл… НЕТ!!! Лена, да как ты могла?! Как?! Увести мужа из – под носа беременной?! Где он, где мой ребенок?! Дайте!
- Ни ***… - продолжал цедить сквозь зубы Майкл, - Она меня не уводила, я влюбился и сам ушел, набив морду Джеку, который нагло поимел мою возлюбленную! Вот так, дорогая моя сумасшедшая тварь… На самом деле я потащил тебя из могильника инстинктивно, чтобы показать благородство и себя не выдать. Если б все сложилось иначе – я фик бы подошел! Твое изнасилование было последней каплей. Что? Ты все равно умрешь, твои раны несовместимы с жизнью. Ты нам нервы очень хорошо истрепала, девочка…
- Вы… вы не понимаете… дети….
- Она уже ничего не соображает, радиация переклинила ей восприятие. – заметила я.
- Сейчас проверим. – Кто – то насадил на палку ее дитятко и спросил:
- Что это?
- Это мой малыш… Маленький и красивый… Глазки голубые…
- Все, это конец… Травой стала вконец… Глючит.
- Да, это так, - почесал усики Майкл, - теперь она все, умирает. От потери крови и разорванных органов. Часов двух не пройдет, как умрет девочка. А мы будем вместе, Лена… Я люблю тебя… А эта, да, эта, весь свой изюм о мой член подавила, надоело соскребать и выбрасывать! Так что, может, это глумление, да, это нехорошо с моей стороны, но тут выводов других нет… Вот пускай хоть перед смертью поймет, что навязыванием своей воли нереально чего – либо добиться. Даже если это ради ребенка. Мне было плохо с тобой, Лора. Очень… Я бы сам принял меры в мирное время – ушел… Да не получилось. Секс – это добавка к любви, а насилие сексуальное – ее убийство! – Майкл еще крепче прижал меня к себе, одной рукой меня гладя по голове, а другую запустив в карман брюк. Наверное, так счищал «изюм». Наверное, член секса просил. – И вот еще что, Лора. Секс с возлюбленной – это как мед есть, чувствуя на языке витамины, сласть природную. Ты же своим трахом ложку дегтя в бочку меда влила и сожрала, даже не подавившись! В Лене меда очень много, а в тебе он давно закончился. Сласть твою почувствуют людоеды, неважно кто из них, насекомые или животные. Им плевать. Мы пойдем дальше, дорогая, а ты останешься лежать… Или нет… Твоя гнилая натура этого заслуживает. Ты не умела любить.
- Лена… Да ты сука… Ты увела мужа у беременной…  Ты… - Голос слабел с каждой минутой. Мне под ноги попало что -  то теплое и вязкое. Кровь роженицы. После у Лоры началась агония, она умирала в мучениях. Потом Майкл, проверив ее пульс, просто закрыл ей глаза. Труп был оставлен просто так. И когда спустя двадцать минут Майкл оглянулся, то мертвое тело уже кто – то жрал…
     Сжимая лук в руке, наш сталкер шел в неизвестность. Только стрел у него пока не было. Вот так парень окончательно развелся… Хотя я не понимала, зачем он выматерил Лору, когда та умирала? Зачем? Зачем своего «сына» кинул в сумку и унес? Компния спрашивала, но русский американец не отвечал. Он шел по полю своей бывшей Родины, молча. Потом мы напоролись на тараканов, которые гнали нас довольно долго. Майкл кинул им разрубленного надвое своего выродка, и твари отстали.
     Потом, как – то ночью, мы неожиданно напоролись на еще один отряд выживших моделей, их было человек двенадцать. Выглядели они довольно помято, и там был такой же сталкер, только постарше Майкла. Два предводителя пожали друг – другу руки, после познакомились. В итоге нас стало почти двадцать человек. А потом, в один из вечеров, мы заключили договор, без которого бы сгинули во мраке. Условие в нем было одно: поедать всех тех, кто умрет. Иначе невозможно будет выжить.   
      Майкл, едва услышав это, поначалу оторопел. Но все, сидящие вокруг костра, подняли руки в знак одобрения. А два сталкера стояли друг против друга, и фон им был огонь… Майкл все никак не мог прийти в себя.
- Послушай, Майкл, ты что, травку, как овца, щипать будешь, когда невозможно будет в твоем случае ничего сделать? Нам больше нечего делать, как выживать после кошмарного расстрела! Не нравится – иди, червей копай и запекай на костре! Уговор есть уговор. – Мрачно сказал второй предводитель, строго глядя на юношу.
- Еще неизвестно, кто из нас умрет первым по твоим правилам, которые ты установил. – холодно отрезал тот. – Только вот давай не будем бросать жребий, кого жрать! Бог нам судья.
- Бог есть, Майкл. Поэтому ты и остался в живых. И до сих пор у моих людей перед глазами стоят картины расстрела! Видать, судя по твоим глазам и кошением взгляда в сторону девушек, у тебя была жена.
- Да, была. Сдохла. Я выражаюсь так по одной причине: она просто сошла с ума. У девчонки на почве деторождения поехала крыша.  Она меня опоила каким – то дерьмом, а потом изнасиловала. А потом за это получила сполна – умерла при родах, но выжив на расстреле. Мутант просто переворошил ей все внутри, и она погибла от потери крови.
- Майкл, на твоем бы месте я такую тварь вообще бы спасать не стал! Дал бы понять, что все кончено.
    Юноша понял, что сделал промах.
- Зачем ты ее вытащил из – под трупов, если она парня, тебя, как мясо, как суррогат, использовала?! Ты когда понял это, чем думал?! Хорошо, что хоть мозгов хватило не думать о монстре в матке, которого сам породил! Не страшно?
- А что страшного? Это всего лишь один сперматозоид. Да при родах еще никто не выжил. Мне больше не нужна семья. Но физиология есть физиология. Тем более что я своей стерве в открытую изменял. И очень хорошо, что за насильственное навязывание залета взялась радиация.  И это касается каждой женщины здесь! Та, которая будет требовать детей против воли партнера, будет убита нами, как враг! Я самолично засажу топор куда придется! Пощады не просите! Запомните это раз и навсегда! За или против? Кто против, можете смело валить отсюда, или я возьму топор, чтобы избавить дебилов от лишней головной боли! – Голос Майкла посуровел и гремел в тишине. Парень держал в руке свой топор, высоко над головой. – Или оставлю вас в эпицентре мутантов, если те рискнут напасть! У вас два пути! Третьего не дано!
- Да! – прогремел голос второго Сталкера, который стоял спина к спине с Майклом, крепко сжав его руку. – Я буду уничтожать любое насилие в нашей группе, особенно это касается женского эгоизма! Брат, сват, сестра, подруга, - разницы нет ни для кого! Я клянусь выбивать из голов сестер штампы, навязанные родителями!
- Да! – голос Майкла, как птица, снова взлетел ввысь, к звездам. – Да! Кровь смоет штампы невежества, огонь озарит жизнь! Нет эгоизму и нет сломанным жизням! Нет своеволию в женских телах! КРОВЬ! КРОВЬ! КРОВЬ!
- Да, братья и сестры, жизнь торжествует в новом Мире, без ****ства и лишних ртов! Я клянусь!
- Я клянусь, что больше никогда не поднимут руки на своих подруг парни, если те будут гибнуть от ударов радиации! Вместе мы – Сила! Нет насилию и издевательствам!
     А после случилось совсем уж невероятное. Майкл бросил топор, потом оба главаря повернулись друг к другу, обнялись и принялись страстно, взасос, целоваться. И следом, разомкнув объятия, сели в траву, или в то, что от нее осталось… На самом деле эти поцелуи означали Единство, а вовсе не то, что типа Майкл тронулся. Толпа испустила громкий крик торжества, что было опасно. И через некоторое время спустя юноша огляделся  и прислушался: монстров нигде не было видно. Но самое жуткое было еще впереди…
               
                6
     …Майкл лежал под звездами, вдыхая тоненький запах костра, на котором что – то готовилось. Что именно – ему уже было плевать. Юноша выдохнул пару клубочков пара в сентябрьское небо, сжимая топор. Каштановые волосы он завязал найденной в сумке резинкой, и плюс он не ел два дня. Да и его сталкеровский отряд стал подавать признаки лучевой болезни. Один парень сначала принялся все забывать, потом совсем не помнил слов, и в конце концов стал выговаривать только одно: «мА – мА – мА – мА –аааааааа… Два, да, гва, ква, два, мА – ква, два»… Вначале все как – то терпели, жалели, даже помогали штаны при испражнении снимать, но затем это показалось сущей фигней. Мозг несчастного, у которого еще вдобавок была и сквозная рана в плече, принялся стремительно мутировать. Наконец, этого калеку пришлось таскать на себе, что ужасно мешало и выматывало. Но вот когда мутант квакал всю ночь, не давая всем спать и подвергая опасности отряд, на него стали орать. Все было тщетно. После недели такой пытки нервы не выдержали и у Майкла. Он резко вскочил, и с воплем: «Тварь, да заткнись ты наконец!», нещадно зарубил жертву ударом топора по голове. Все, кто проснулся, застыли, увидев черную кровь, струящуюся из раны, бешеные глаза Майкла, а вот сам американец просто стоял, и его кеды были залиты носительницей жизни. На лице брызги. Юноша кулаком вытер нос и твердо сказал:
- Теперь он доволен. Спи спокойно, лучше пускай свои убьют, чем мутанты растерзают. Но, честно говоря, ты мог своими криками привести сюда стаю людоедов. Одних тараканов по ночам здесь тьма… Кусают! Мы ушли от города не так далеко, я пойду туда днем и поищу в разгромленных магазинах консервов.
     Его возлюбленная, Лена, ужаснулась ни на шутку:
- Ты что, Майкл?! Разве ты забыл, что там монстры в домах?! Найдут же!
     Майкл спокойно ответил:
- Вот я убил беднягу, чтобы тот умер без мучений. Ты Договор помнишь? Давайте пока утащим труп в кусты, а потом, утром, приготовим завтрак. Да, да, из него! Выхода нет.
- А нам самим плохо не станет? Это же человечина!
- Если тебе не нравится, давай, иди сюда! Тоже будешь пищей! Согласна? Подыхай под моим топором, раз есть не хочешь!
- Я хочу жить! Я не хочу, чтобы меня съели!
- А раз так, иди спать! Не хочешь – иди, разделывай труп! Если замутит от вида крови – это твои проблемы! – холодно кто – то выдал и сплюнул. – Самое вкусное достанется тебе!
     «Бледная моль» повесила голову и отправилась на свое место. Парни утащили убитого в кусты и прикрыли ветками. Майкл лизнул окровавленный палец. Солено – железистый вкус вошел сквозь язык в мозг, как гвоздь. Американец сел спиной ко всем и стал дальше думать. Человечину он есть не хотел, а жить хотел. И потому захотел словить какую – нибудь крысу. Но, как назло, их не было. Ночь шла дальше, и когда на горизонте забрезжил рассвет и роса выпала на траву, два сталкера взяли по топору и пошли на разделку. В одежду убитого куски мяса заворачивали. После такого опыта юношу мутило довольно долго, перед глазами стояли кровь, отрубленная голова, вывернутые суставы…
- Ты, парень, плюнь на то, что это человек. – спокойно произнес коллега, почесав затылок, - Ничем не отличается от свинины, как говорили каннибалы, - и кинул на рубашку шмат мяса. Запаха еще не было, и чтобы привыкнуть к такому виду пищевой цепи, Майкл стал принюхиваться. Но у него голод отшибло напрочь. И американец спросил осторожно:
- А тебя не настораживает, что мясо радиационное?
- Майкл, брось! Радиацию этот парень получил, когда еще был живым. Нам ничего не остается, как заниматься каннибализмом, но это временно. А после него будем жить либо как в Средневековье, либо как в каменном веке. Мы все будем ходить в шкурах этих… монстров. Если повезет, построим свое  государство, и заживем как надо, на обломках былой цивилизации. В Африке же едят человека, и мы будем есть. Нас достаточно – сто двадцать человек. Выживем. Пока выхода нет.
     Майкл сплюнул на траву и мысленно послал всех и все к чертовой матери. Он понял другое – молодежь сплотил дикий страх, и в толпе быдла хватает с лихвой. Несмотря на чудовищный расстрел.
- Слушай, Саня (так звали второго сталкера), давай решим вопрос проще. Как ты знаешь, расстреливали быдло в основном, так?
- Так. Быдло и прочих уродов.
- У нас будут проблемы почище голода. Быдло – это паразиты общества. Они ничего не умеют и привыкли с рук жрать. Это самые настоящие эгоисты. Вот и пускай сами себя сожрут. Авось башка заработает. А кто мяса не захочет – пускай червей жрет. Это будут их проблемы, не мои. Раз не научились уважать людей – так пускай учатся! Кончилась лафа! Чувствую, что если их кнутом не воспитывать, на шею сядут! И начнут в душу гадить. Вот клянусь, так все и произойдет. А сейчас главное – пожрать. Хоть это. – Майкл завернул мясо в ткань и серъезно глянул на Сашу. Тот кивнул.
- Это молодое быдло сначала уничтожило все самое хорошее в стране, что в России, что в Америке. А потом навязало свою культуру. По – своему ваши правы. Что загнали это говно под землю в бункер. Их, этих тварей, развелось столько, что и представить страшно! Ни управы не было, ничего!!! Глаза тупые! Майкл, кстати, а ты как под землю попал?
- Америка решила не размножать быдляцкую кровь и вышел закон не жениться и не выходить замуж по молодости. Беременные малолетки подвергались гонениям. Наконец были одобрены гражданские браки, а всех ублюдков принялись перевоспитывать. Это не помогло. Тогда власти США распорядились построить подземные города и свозить туда всех уродов, эгоистов, мразей… создав им вроде идеальные условия, как наверху. Разница состояла в том, что быдло должно было раплачиваться за свою идеологию сексом. Оно же всегда трахается для здоровья со всеми подряд. Но здесь было совсем наоборот – их заставили трахаться, чтоб поняли, как это мерзко. За отказ их жестоко наказывали и даже убивали. Когда началась Ядерная катастрофа, вниз спустили и самых достойных, чтобы те выжили. И вот тут – то нормальных людей отделили от уродов, и все интеллектуалы зажили достойно. Тут же вскрылась другая проблема: быдло стало совершенно необучаемо, превращаясь в «траву», и с ним надо было что – то делать. – холодно произнес Майкл.
     Александр уже забыл, что режет человеческое быдло, и воскликнул:
- Правильно! А за что напали на Россию? Мы чем провинились?
- Я не знаю, почему. Американские войска и у вас принялись ловить всякую мразь, взрывая бары, клубы, бутики… Налетали, убивали, улетали… и угоняли выживших в подземку, перед этим полечив на Базе, чтобы жертву проверить, что она сможет.  У тупой молодежи мозг и организм были отравлены наркотой, джином и прочей дрянью. Их мозги больше не могли воспринимать информацию так, как надо. Уровень развития для таких остановился еще в детстве, и дать хорошего пинка, чтобы голова заработала, было нереально. Они все не понимали элементарных вещей, их пытались обучить чему – нибудь полезному, но все было тщетно. Быдло такого рода никогда не брало на себя ответственность за свои поступки, да вдобавок радиация сделала их всех еще страшнее. – Майкл всадил нож в мясо почти по рукоять. Ему было тошно.

                (Продолжение следует).