Камни и люди. Глава 25

Мой прииск изумрудный, идет дорогой трудной.


Приятно было встретить в истории предприятия фамилию соседа по улице   Трехманенко Степана Афанасьевича. Ранее я про него  ничего не знал, кроме того, что он работал в мехцехе и конфликтовал с соседом  Петром Зориным.
До 1956 года Степан Афанасьевич  был главным механиком на ГГГМК № 3, а после  рулил Ремонтно-механическим цехом по нумерации № 5, в котором трудился папа. В справке по соседу говорилось: «Участвовал в войне 1914 -1917 гг, был в плену и два года работал на австрийцев».

-Интересно, - промелькнула мысль, - как его занесло в такую даль на Урал. Может сослали? И решил, что все может быть. Урал, Сибирь места ссыльные. Хотя, скорее всего, он как и Энгельштейн прибыл на Урал по причине войны.
В 1954 году РМЦ перешел на промплощадку поселка Малышева. В это время, а может чуть позже, и отец стал ездить на работу за четыре километра  на дежурном транспорте. Раньше обедал дома, а потом стал брать с собой, как раньше говорили «тормозок» -  что-нибудь перекусить и бутылку молока, заткнутую пробкой из свернутой газеты «Уральский рабочий».
Трехманенко на должности главного механика сменил Бедин Иван Иванович. Про него я ничего не слышал, а вот про его сменщика Медведевских говорили много разного хорошего. Он побил все рекорды и на месте продержался 32 года. За это время поменялось пять директоров! Его хвалили, награждали так-как за все это время на предприятии не было ни одной травмы со смертельным исходом.

Трехманенко жил с дочерью Юлией и внучкой Людмилой. Куда делась дочь, точно не скажу, а внучка погибла, ее убил муж, ударив на кухне ножом. Фамилия его Ракитин. Ему  дали 10 лет, отбыл только 8. После срока затребовал у тещи двоих своих детей. Теща уже сильно болела и детей ему, вроде, вернули. Ранее он и Людмила работали на фабрике.
По малолетству Юлия, которую мы пацаны звали тетя Юля,  казалась мне супругой Степана Афанасьевича, такая она была полная. На старости, когда Степан Афанасьевич остался один и был уже на пенсии, он привез себе с Украины жену, которая, по рассказам мамы, не знала как варить пельмени — опускала их  в холодную воду.
Главным механиком на карьере одно время был Покотило Владимир Константинович. Нашей семье он запомнился как папин начальник, механик в Мехцехе.  Он прибыл в 1952 году после института.  После Трехманенко  возглавил  РМЦ, где продолжал трудиться папа. Покотило, с супругой, преподавателем литературы, приходили к нам в гости. Сестра Лида училась у нее, а мама ей что-то шила. 

Владимир Константиноич родился в семье военного на Полтавщине, а жизнь прожить пришлось на суровом Урале. Выучился на горного инженера-механника, трудился на разных участках почтового ящика № 2. В 1969 году перешел в Конструкторский отдел. Проявил себя на этом поприще творчески, внес массу рационализаторских предложений. Руки у него были золотые и он мог отремонтировать любой механизм 23 сентября 1998 года еу исполнилось 70 лет, но он еще трудился в качестве ведущего конструктора. Не стало его в 2004 году.
Его супруга Надежда Ивановна преподавала русский язык и литературу. Была, по воспоминаниям коллег, веселой и умела пошутить, сочиняя шуточные стихи и даже оды. А еще она красиво пела. Надежда Ивановна любила путешествовать, выращивала цветы и крупные помидоры, что на Урале — в стране вечно зеленых овощей, было в то время редкостью. И еще,  у нее были длинные и густые волосы.
Сестра с подружкой Нелей Шльниковой, навещали свою учительницу  в 2005 году в связи с 50-летием окончания школы. Там им и стали известны  некоторые подробности из жизни семьи Покотило.

 До 1947 г. мехцехом руководил Мурыгин Виктор Иванович. Его дом до сих пор стоит в начале улицы Крупская. Один из потомков Мурыгиных ходил у папы в учениках. В 1948 году, когда я только родился, Виктора Ивановича сменил Леонид Брагин, затем цех возглавил Нестеров Яков Александрович. Сестра Лида училась с его сыном. Этот тот, который обморозился на лыжне, получил полиомиелит и умер в школьные годы. Дом Нестеровы построили рядом с бывшим отвалом прииска, на месте которого позднее появились магазины и столовая. Этот район раньше называли «Бензинка», потому как за отвалами находилась бензозаправка.
После Покотило начальником РМЦ стал Шитов Георгий Александрович. Бухгалтером была его жена Валентина Алексеевна, которая приходила к маме с заказами на шитье. В местном архиве мне встретилась участница войны Шитова Екатерина Ивановна. После окончания педагогического училища в 1943 году попала на 1-й Белорусский фронт в 28-1 авиаполк дальнего действия. Служила телеграфистом на узле связи.

Шитовы уехали в пос. Первомайский в Читинскую область на урановое предприятие. В этих местах я проходил пограничную службу и бывал на руднике «Октябрьский».
Из знакомых фамилий по мехцеху, приведенных автором книги, мне встретились: Гумаров, Поспелов, Чудов, Бердышев, Мизгирев, Коковин, Ваулин, Сайфитдинов, Кошкин. Кошкины были в родстве с Никитиными и одно время жили с ними в соседстве на ул. Крупской, а Коковины — напротив. Хамик Хабибрахманович Гумаров коренной изумрудец, родился 23 ноября 1926 г. В 1943 его призвали в армию. Дошел с боями до Польши. Форсировал реки Одер, Нейс. Наступая на Берлин получил тяжелую рану. Победу встречал в госпитале. После механического цеха Хамик работал на шахте № 25 электро-газа сварщиком. Семья Хамика Гумарова жила на улице Шахтерской. И сейчас его сын на месте насыпного огорода, где раньше был овраг, построил для себя летний домик. Молодец! Место отца не покидает.
Еще одна знакомая фамилия - Шрейдер Герман Рейнгольдович.
 
-Это же Гера, младший брат Саши Шрейдера, с которым вместе окончили школу и постоянно сражались в одной баскетбольной команде! - воскликнул от радости я. Он работал на шахте и в карьере и, как позднее выяснится, был близко знаком с братом Сергеем.
 В мое детство слово карьер было самым популярным среди ребятишек. Дело в том, что в одном карьере, благодаря ключам,  летом купались. В другом всю зиму проводили на лыжах — катались с горок, в том числе через сооруженные из снега трамплины.
Имелись, естественно, и настоящие, действующие карьеры, в которых добывалась руда. Одним таким долгое время на Малышева руководил Уваров Александр Васильевич. В МРУ ветеран проработал 50 лет! Начинал с Черемшанского рудника.  Однажды, когда еще был мастером на Черемше, в его смену нашли клад изумрудов, который занял две трети вагонетки. Набрали 25 банок драгоценных камней по 5 килограмм в каждой.  Получилось, что за одни сутки, силами одного звена, в одном забое и в одном гнезде добыли столько, что  выполнили трехлетний план рудника Это называется — Госпожа удача! Среди работников Чермшанского карьера встретилась знакомая фамилия - Белалов Давлетша Беллалович. Скорее всего, его большой дом стоял на углу улицы Куйбышева недалеко от изумрудских двухэтажек. А сын его погиб в Асбесте на складе взрывчатых веществ. Жертв было много и на место трагедии приезжал  первый секретарь Свердловского обкома партии Борис Ельцин.

Карьеры — это прежде всего экскаваторы и машины. По данным автора книги, первые машины появились в ГГМК (1,5 тонки) только после войны. Первая партия из 15 МАЗов-205 пришла в 1953 году. Первым начальником автопарка был Измоденов Василий Евдокимович. На моей памяти остался Озеров Виктор Николаевич.
МАЗы, КРАЗы, БЕЛАЗы  до 25 тонн емкостью регулярно следовали через поселок по построенной в 60-е годы бетонной дороге. Они возили руду на обогатительную фабрику с открывшегося выше Сретенки карьера. Бетонка двинула резко жизнь вперед, улучшилось движение городского транспорта, для молодежи она стала своеобразным Бродвеем, по которому можно было вечерком  прогуляться.
Папин цех проходил под № 5, а а мамин — электроцех под № 6. Как следовало из книги, электроподстанцию на Изумруде, где работала мама, построили  в 1935-1936 годах. Сам электроцех появился в 1941 с открытием ГГМК. В 1952 году он перешел на Малышева, а точнее на ул. Челюскинцев, которой сейчас нет. Начальниками цеха были : Пономарев Борис Андреевич, Храмцов Павел Иванович (при нем дежурила мама на подстанции), Антипов Михаил Михайлович. Заместителем начальника был Кадочников Николай Егорович.

У мастера Полкова я проходил трудовую стажировку в 10-11 классах. Он меня и выучил на электрослесаря 2-го разряда.  Одно время нас школяров обучал  мастер  Брусницин Николай Яковлевич. Под его руководством мы пытались изготавливать трансформаторы.
Запомнились и другие фамилии работников цеха: Бирюков, Молочков, мамины товарки по дежурству на подстанции: Кескинен Елизавета Яковлевна, Барышева Александра Павловна, Романенко Ида Павловна. Около 40 лет в цехе проработал мой земляк и товарищ Чайкин Геннадий Яковлевич, чей родительский дом стоял недалеко от дома брата Бориса Онищенко на ул. 1-го Мая. Его портрет долго висел на доске почета предприятия.
В 1990 году рудником на Малышева заинтересовались бизнесмены из Израиля, которые создали с Рудоуправлением на паях совместное предприятие «Эмурал». Цель - построить производство полного цикла — от добычи изумрудов до изготовления ювелирных изделий. Несколько работников рудника прошли стажировку в Тель-Авиве, старые планшайбы были заменены роботом-огранщиком Robo-Gem. Одно время работе на них стажировался мой родственник Саша Кольццов. Начались поставки камней в Израиль, но тут в дело вмешались рабочие шахты -  из первого цеха.
-Они сутками сидели в шахте, требовали самостоятельности, — с грустью вспоминал бывший главный инженер рудоуправления Олег Королев. — А какому директору захочется все время бодаться со своим персоналом? - Цех вместе с шахтой откололся от рудоуправления, превратившись в ОАО «Изумрудные копи Урала». Израильтяне остались ни с чем: 51% акций принадлежали государству, остальное — коллективу.

-С кем они торговали и как, об этом история умалчивает, наверное, только в старых уголовных делах что-то осталось, — отвечал на вопросы любопытных Королев. Времена пошли лихие, малышевские камни милиция находила в разных концах России. «Кусайте и глотайте, кто сколько может» - похоже так призывали попавший в западню народ бывшего СССР. Вот он и творил все, что только можно было.
Цепочка реализации камня на черном рынке за 100 лет не изменилась. Писатель Семенов в книге «Роман с изумрудом»,  привел такой пример: «В 1907 году безымянный хитник нашел идеально чистый кристалл размером с половину спичечного коробка и продал его скупщику Ульянову за 80 рублей. Дальше камень ушел к огранщику Решетникову за 800 рублей. Тот превратил его в изумруд весом в 53 карата и продал в Петербурге купчихе Берг за 12 500 рублей, а она получила за него во Франции 35 000 рублей. Узнав об этом, Решетников расстроился, пропил за два месяца все заработанное, а под конец уснул на морозе и обморозил руки, лишившись возможности работать». Похожее случалось в конце 20-го и начале 21-го веков.

Власть на предприятии, а точнее на его бывших цехах, а ныне акционерных учреждениях, поменялась. Генеральный директор ОАО «Малышевское рудоуправление» стал Алексей Вениаминович Мимонов. Прибыл  в 1998 году из Краснокаменска. С собой привез команду специалистов, которые с трудом приживались к новым условиям.
Не могли дела двинуть ни председатель совета пенсионеров Володя Пивко, ни известный Михаил Строкин, который на тот момент возглавлял поселковый Совет ветеранов. В Совет ветеранов входил Валерий Михайлович Фуфаев, заместитель председателя поселковой Думы. Он слыл одним из самых беспокойных жителей поселка и ратующий за правду.
Алла Павловна Худышкина занимала на поселке почетный пост заместителя главы администрации. Главой на тот момент являлась Людмила Илькина, супруга Бориса Илькина, который в школе учился на класс старше. Можно сказать женщины: Илькина, Худышкина и некоторые другие захватили власть в поселке. Почему? Потому, что мужчины ее развалили.
  Аллу Худышкину я помню по школе. Была подружкой Аллы Тимухиной, Тани Трофимовой, Ларисы Юстус и Людмилы Пургиной, которые с изумрудскими школярами 10-го класса входили в компанию времяпрепровождения, которую мы сами придумали и назвали  «Мопус» - «Малышевское общество пижонов и ультра-стиляг». На пижонов и стиляг тогда была мода. Вот и мы решили к ним примкнуть, хотя бы по названию.Стилягами мы не были, просто рисовались.

В поселке, как и во всей стране, проблемы иные. Нарушалась демография — за год одно рожденье и 15 смертей. Лишили льгот пенсионеров, работавших ранее по 1-му списку  на вредном производстве. Обиженные написали  «Открытое письмо» губернатору Свердловской области Э.Э. Росселю. Бюджетникам, в частности преподавателям школ, постоянно задерживали выплату зарплаты.
 7 декабря 2000 года на обогатительной фабрике, где в это время профсоюзы возглавлял Олег Бурмакин, вспыхнула забастовка. По должности он был старшим мастером КИПа и голосовал за кандидата в мэры поселка Хаматшина. Он был с Асбеста и имел определенную поддержку от главы города Владимира Власова, того самого, который обучался в одном классе с моей племянницей Наташей, в девичестве, Чурбановой. После школы окончил в 1978 году Горный техникум, а потом служил на границе, в Бикинском пограничном отряде. Могли встретиться. В 1979 — 1980 годах я туда приезжал из округа.

Уже на выдохе предприятия должность директора по  кадрам и социальным вопросам ОАО МРУ тянул знакомый брата Сергея по совместной работе в шахте Догадин Анатолий Алексеевич. Он в 2002 году сменил Портнягина, при котором рабочих предприятия сократилось с пяти тысяч до трех.  Жизнь Догадина, как и всего предприятия, закончилась печально.
К окончанию 90-х годов производство сократилось практически вдвое, люди стали разбегаться кто куда: Новая Земля, БАМ, Свердловское метро, Карпинск, на газ в Тюмень. Начальник Медсанчасти  предприятия Александр Мяличкин окажется в Мурманской области, в городе Заполярном. В тех местах  я одно время охранял границу с норвежцами, но  встретиться с ним не случилось, хотя жили, по сути дела, рядом.

Много позже мне попадется «Малышевская газета» № 7 от 30 марта 1998 года,а в ней статья « Бастионы бюрократии». Речь шла о том, как на тот момент Александр Григорьевич одновременно замещал три должности: председателя комитета  по здравоохранению, главного врача малышевской больницы № 4 и директора частных предприятий «МИГ» в центрах Асбест,Рефтинский и Малышева. В спешном порядке «МИГи» пришлось закрыть.
Накануне его исчезновения с места прежней работы, в медсанчасти решили ликвидировать хирургическое отделение. По этому поводу возник серьезный конфликт с хирургом Чекмаревым. А тут еще решили Санэпидемстанцию закрыть, денег не было штаты сокращали.
Так, потихоньку от медицины  ничего и не осталось. Об истории медики только вспоминали. Было время, когда к больным на Шамейку, на Старку по бездорожью добирались на лошадях. Несколько позже, МСЧ предприятия под № 13 с октября 1956 года возглавила Феоктиста Модестовна Шатилова. Может не сразу, но ее сменил Вениамин Карлович Пешков. С 1958 года начальником медсанчасти был Г.В. Дудин, его, в свою очередь, поменял Николай Кириллович Сало. Именно он внес большой вклад в благоустройство медсанчасти и передал бразды правления Игорю Владимировичу Казанских. Он пришел к руководству в 1967 году. Более 50 лет  в медсанчасти проработали супруги Левченко. Мой папа с особым уважением вспоминал хирурга Владимира Андреевича Чекмарева. Потому и я особо отметил, что он родился в деревне Кондрашкино Воронежской области. Окончил Воронежский медицинский институт и был направлен непосредственно в медсанчасть № 13 поселка Малышева. Он любил говорить.
- Если у вас что-нибудь болит, то я могу и отрезать.
Болел сам поселок и резали, что только возможно, лишь бы удержаться на плаву.  В первую очередь попали медики, МЧС не стало. Будни сопровождались скандалами, претензиями, постоянными разборками вплоть до энерговойны с отключением всего возможного. В пос. Изумруд закрыли здравпункт. Глава поселка Пивко объявил войну коровам, которые каждый день повсеместно «минировали» его владения. Победить их не удалось. Они, как и в Индии, оказались священными и  свободно бродят по улица до сих пор.

До войны на Изумрудских копях главным инженером,а затем управляющим трудился инженер  Александр Ястребков. В 1941 году у них родился сын Александр.  Он закончил Свердловский горный институт, работал в МРУ, а в 2001 году занял должность министра природных ресурсов Свердловской области и был выбран председателем Совета директоров ОАО «Малышевское  рудоуправление».
В 2001 году Александр Ястребков  принимал участие в торжественном собрании  по случаю 170-летия открытия первого изумрудного прииска (8 февраля 1831 года).
Выступая он сказал: «Мы сдали позиции, оказались неспособными к рыночной экономике, да и нужно ли это было делать?» Вот так. Оказывается ломились совсем не туда. Это было ясно и мэру поселка Владимиру Пивко, который в одно время с Александром Ястребковым учился в Свердловском горном институте.
На собрании выступил заместитель главы Законодательного собрания Свердловской области Н.М. Крупин, который тоже оказался  «местным» потому как работал в первом цехе МРУ горным мастером. В конце совещания А.В. Мимонов предложил: «Нам вновь нужно стать МРУ». Разбежаться легко, а вот как вернуться?

С уходом с должности заместителя мэра Аллы Худышкиной, Пивко назначил в себе в помощники Валерия Петровича Падерина, тоже родственника. Более того, он сделал его первым заместителем, а Николй Кисилев понизил до просто заместителя. Говорили, что это на пользу. Кисилев медик и опыта руководства не имел, а Падерин прошел долгий карьерный путь и был начальником 5-го цеха.
Сегодня я на «пляж» прибыл вместе с Василием. Он пешком, я на велосипеде
 -Чего без кошки? - спросил я его.
-Дома осталась, - услышал в ответ. Я сел на свой пригорок, а он пошел на коронное место за березками. Сегодня ветерок, облака и жарило с перерывами. Доставали мухи и я отмахивался от них томиком Пушкина. Дочитывал его записки по истории Петра.
Пушкина я выбрал в куче книг у Бори: издание пятое, 1948 год, первый том полного собрания сочинений в шести томах. Название: «Критика, история , автобиография» с пометкой «Неизданное и черновое». Самое главное на одном из листов я обнаружил подпись тети Веры и дату — 29 января 1952 года, г. Свердловск. Прежде чем читать, над книжкой пришлось изрядно потрудиться: начальные ее разделы распались, скреплял их клейкой лентой.

 Ондатры сегодня не было, но я показал Василию, где она вчера питалась и где ее дом.
-Да там она живет, на мостках,а питается зелеными листиками, - согласился он и сразу задал мне вопрос:
- А кто такой Самсон ты знаешь?
- Ну Самсонов в России много. Был еще такой греческий богатырь, если я не ошибаюсь.
- Ошибешься. Он родился в Башкирии и воевал в первую мировую войну с немцами . Однажды он был на передовой и попал в переделку. Немцы начали стрелять, лошадь его или ранило, или она провалилась в болотину. В общем, он взвалил ее на себя и вынес из опасного места.
-И что потом случилось,?- поинтересовался я.
- Потом он оказался в цирке, демонстрировал силу.
- Скоро на телевидение пойдет фильм о борце Поддубном, он тоже в цирке выступал, - заметил я.

На это Василий никак не прореагировал и пошел задумчивый на свое место. Уже оттуда он закричал:
- Вспомнил как его настоящее имя и фамилия. Звали его Александр Зас.
Может быть, подумал я и вспомнил генерала Самсонова, армия которого погибла на немецком фронте, а сам он застрелился.
Долго я не загорал, мухи меня достали и я поехал домой. Доедал уху, потом правил текст и разговаривал с Ксеной
- У нас жара, двадцать градусов, - услышал я голос дочери. Хожу по городу, по знакомым местам. Решила очки не покупать, а заменить стекла. Один глаз у меня — 3, а второй — 2,5.
- Собирались ремонт делать в доме, трубы менять, что-нибудь делают? - спросил я дочь
- Да, вот уже вторую неделю нет горячей воды, обещали в понедельник включить. Пожелал Ксене хорошего отдыха и нажимать на витамины.
Дремал сегодня совсем мало, как будто только закрыл глаза и снова открыл. Позвонил Борису. Настроение у него бодрое. Вчера меня проводил и еще много разных дед сделал: натаскал воды, полил грядки. После этого упал и спал 11 часов.

Встретился со своей соседкой из квартиры № 2 Сысуевой Людмилой Алексеевной, про которую в местной газете написали как о туристке.
- Хожу, хожу, по горам брожу, - ответила она на мой вопрос о времяпрепровождении. В прошлом году по Асбесту заняли первое место, а в этом были в лагере под Сысертью.
- Дело хорошее, - согласился я, - вот тоже решил подышать свежим воздухом, в лес собрался.
- Еще рано, мы ходим в августе-сентябре, по пути ягоду собираем, - ответила соседка, отключаясь на мужчину в белой куртке.
К ней приехали гости с Узбекистана, с Навои, и как я понял по разговору, бывшие малышевцы, потому что они все время интересовались, где этот и где тот. Говорили про Дмитриева Юрия Алексеевича, который последнее время  жил в Подольске и года три, как  умер. Вспоминали его жену модницу Римму.
Про Людмилу Михайловну я был наслышан: она училась в нашей школе № 3, чуть ли ни с братом Сергеем и кое что знала про моих знакомых Трофимовых и Хорошиловых. Позже стало известно, что она была в Свердловске у Лиды Хорошиловой на 50-летнем юбилее. Позже, когда дошла очередь до архивных фотографий истории поселка, открыл, что соседка трудилась в Отделе технического контроля МРУ под руководством Георгия Петровича Зорина.

На следующей встрече я спросил ее про то как она стала Сысуевой Дело в том, что на Изумруде, на улице Шахтерской, напротив нас когда-то жили Сысуевы.
- А как зовут вашего изумрудского соседа? - ответила Людмила.
- Вадим или Вадик, мы его звали по разному.
- Так это было совсем давно. Да, жили они там. Вадим это старший брат моего мужа. Он плохо кончил, погиб по пьяному делу, а младший их брат Николай, живет нынче в Навои, в Узбекистане.
- Это тот, который недавно приезжал?
-Он самый. В Навои он большой начальник, закончил в Ленинграде институт по линии культуры и его направили в Узбекистан. Я была у него в гостях в начале 90-х годов. Тогда он не собирался уезжать, а сейчас говорит, что пора. Не к нам, конечно, в деревню, под Питер хочет.
Я в Питер не хочу, мне и в дерене хорошо. С утра собрался и поехал на прогулку, вышел у вышки и забрался в лес. На этот раз не пошел дорогой в сторону бывшей 4-й лесосеки, а спустился в низ, ближе к Макарьевке. Грибы попадались не так часто, но белые и красноголовики. Особенно повезло, когда я выходил из болотины в лес на 1-ой лесосеке — в высокой траве обнаружил несколько белых и кучу маслят. Лес и болото уже истоптаны, кругом тропки и следы человека. Год не теплый, но урожайный.

  Сначала не хотел заворачивать к карьеру, затем решился. Когда добрался до него, залез в воду и проплыл несколько саженей в заливчике нашего детства. Когда стоял обсыхал, ко мне несколько раз подлетала голубенькая стрекоза. Я ее отгонял, а она опять и опять, как будто я намазан медом. Может на крем от комаров? - подумал я. А может быть она хотела что-то мне сообщить, а я от нее отмахнулся? С этой мыслью я стоял на камнях и грелся на солнышке. Когда немного обсох, оделся и пошел дальше, сказав  воде  и стрекозе до свидания.
- Вот вы нам и нужны, - услышал я слова, идущих мне навстречу двух мужчин.
- В чем дело? - спросил я.
- Вот в чем, - и один из них показал мне на ведро, наполненное ягодой черникой. С утра ходили в лес, вот набрали, а продать не можем, понимаешь. Я понял, что это два рабочих гастарбайтеров, строящих у дороги усадьбу за большим железным забором.
- Ваша работа, - показал я на стройку.
- Наша, - услышал в ответ .
- Откуда вы такие мастера? С южных стран, наверное?
- С Узбекистана мы, с Андижана.

- Бывал я там, правда, давно это было, хороший город.
- Сейчас его не узнать. Еще лучше стал. Красота, все есть, с работай только туговато,- сказал сухощавый с редкими зубами. Он сидел на корточках и смотрел на меня снизу вверх.
-У нас, как раз наоборот,- засмеялся я, - работы много, кругом фабрики, заводы, карьеры и шахты, а вот красоты маловато. Вот только ягода черника и картошка. Яблок и винограда, как у вас, нет.
- Слушай, купи ягоду, дешево отдадим, - настаивал второй, плотный, что стоял рядом
- Куда она мне. Я один и скоро уезжаю, а тут полное ведро.
- Возьми и продай кому-нибудь, раз не надо.
- Вы не можете продать, - предлагаете мне искать покупателя. Лучше сделаем так, вы идите к себе на стройку, а покупателя я  вам найду, договорились?
 -Договорились.
 Мы еще поговорили про Наманган, где большие яблоки. Я вспомнил однокашника по Москве Марата Декханова и его знаменитую землячку Нассретдинову в Верховном Совете СССР, которая приходила за него хлопотать.
 -Да, да была такая, мы помним. Только вы уж помогите продать нам ягоду, - услышал я  вдогонку.

 Наверняка ребята сидят без денег, надо помочь. Я набрал номер Олега и сообщил ему, где продается дешевая черника.
На всякий случай заглянул и к Борису, Ему рассказал о ягодниках, заинтересовал дешевой ценой. Тогда он мне и  рассказал, что видел на Малышева Гелю Андрееву, нашу одноклассницу по деревенской школе.
- Она такая стала, ого-го, плечистая!-  и развернул широко руки. Мужа похоронила года два назад, живет с сыном, ему уже 44 года.
 -Вот какие дети уже у нас, а мы все плечистые и пузатые. Надо больше двигаться,- проговорил он мне вдогонку.
Сегодня я без велосипеда и домой на автобусе добрался быстро.  Только доел обеденный салат, как пошел дождь, который так долго ждала соседка снизу, переживала за картошку. Я смотрел в окошко на лужи, как расслышал треск. Будто ехала тележка с грузом и все приближалась, потому что треск все увеличивался. Треск возрастал, а тележка все не появлялась. Тут я поднял голову и увидел над крышей соседнего дома через улицу взметывающийся огонь. Пожар! Это же трескается шифер! Видно было плохо, загораживала листва тополей. Горел чердак, поднимался черный дым, бегали люди и что-то кричали, но пожарной машины еще не было. Когда она пришла, а это случилось минут через пятнадцать, чердак уже пылал со всех сторон и люди начали выкидывать из окон вещи. Подъехала милиция, подошла толпа зевак,  некоторые, при этом, ели мороженое.

Пожарные начали поливать сверху крышу дома. Огонь исчезал, но вскоре снова разгорался. И это при том, что хоть немного, но все же крапал дождь. Хорошо, что не вчерашняя жара с ветерком. Тут бы дом вспыхнул как свечка. По настоящему начали тушить, когда подошли две пожарные машины с Асбеста. Сразу поставили лестницу, выбили на чердаке вентиляционное окно, затушили ближний огонь, затащили шланг и начали тушить пожар изнутри. Шифер еще сильнее затрещал и стал падать на землю. Вот вам и день шоколада! - вспомнил я запись в Интернете на этот день.
Выброшенные вещи таскали девчушки. Похоже, что они в этом доме и живут. - Не общежитие ли это, - подумал я. В прошлом году именно со стороны этого дома по ночам гремела музыка. Дом старый, проводка тоже не высшего качества, порядка нет — вот и результат.
С утра позвонил Олег и предложил съездить с ним на дачу и помочь перетащить, купленные его сыном Юрой, стол и скамейки.
 
- Почему бы не развеяться, - подумал я, и дал добро. Двигались на Рефтинский через Малышевскую плотину. Олег вспомнил братьев Талдыкиных, двое из которых горняки стали учредителями ювелирной мастерской на предприятии.  Получить разрешение на это дело помог один из ученых авторитетов в Свердловске, у которого еще учился Юра Зорин.
-Талдыкины они все маленькие, можно сказать коротышки, -вспоминал Олег, - я чаще общался с Николаем. Он одно время был военруком в школе, имел офицерское звание. Однажды к нему пришла милиции с обыском и нашла два патрона от автомата 6,72. - Не так все просто, дали год условно. Не знаю по какой причине, но у него началась в семье свара. Он продал участок под дом, где уже стояла баня, квартиру и уехал в Белгород.
Вспомнил Олег еще одного Талдыкина, который учился классом старше нас.
-Он точно был военным и даже полковником, - сказал он. - Погиб в питерских дворах, говорят наехала машина.
С дачи возвращались через Асбест,  где дорога получше. В этот раз Олег рассказывал историю, как он познакомился с Сашей Шелудковым, который прибыл из Казахстана и устроился на фабрику энергетиком. А причиной разговора стало сообщение сына Олега Юры, что в Казахстане, в районе озера Балхаш потерялись  российская семья -  муж с женой, которые туда выехали на отдых.
-Я же говорил, что туда надо выезжать только с местным жителем, иначе беда, - твердо заявил Олег, - хотя накануне был совершенно другого мнения. - Нет уж мы туда, конечно, не поедем, хоть и собирались. Народ там изменился. Раньше казахи были наши лучшие друзья,  а с перестройкой сразу  в кусты. Более того, всех русских стали выкуривать.

-В их число попал и Саша Шелудков и его жена Люба, - добавил Олег. Одно время они вынуждены были заготавливать кроличьи шапки. Саша ездил на своей машине, закупал шкурки, а она шила. Пришлось уезжать. Вначале перебрались в Асбест, где у Любы жила двоюродная сестра с мужем Дедуневым. Там устроиться Саша не смог, оказался на Малышева. Принимал его начальник цеха Королев, энергетиком на предприятии в то время был Чернобривко.
Чернобривко, Покатило, Пивко — фамилии мне знакомые.. На Украине новые неувязки. Военные формирования «Правого сектора» вступили в противостояние с правоохранительными органами в Мукачево, случилась перестрелка, есть убитые и раненые. У нас без перестрелки люди гибнут только так. На днях обвалился подъезд в многоквартирном доме в Перми, а вчера обрушилась крыша учебного центра ВДВ в Омске, погибло 22 человека, 19 раненых. Президент выразил соболезнование
В поселке, по возвращению,  зашел в аптеку за лекарством от давления, встретил Юру Больных. Он  мне сразу.

- Только купил газету и еще не читал, что ты написал, - ошарашил он меня
- Написал-то я больше, - а они главное вырезали и опубликовали только сейчас, - и я рассказал про контакт с редактором газеты Комаровым в читальном зале библиотеки.
- Так ты, что был еще алмазником? - спросил  Юра
- В Свердловске учился с Толей Никитиным. Документ на огранщика алмазов 4-го разряда получил, но поработать, увы, не получилось — забрали в армию.
Зашел разговор про армейские времена. Выяснилось, что Юра служил в Германии, был водителем. Сборный пункт у него прошел в Челябинске, на базе ЧВАКУШа — Челябинского высшего авиационного командного училища штурманов. Служил в 27 км. северо-западнее Берлина.
- Повезло мне со службой, - мы первые служили два года. Красота! - воскликнул Юра. Еще запомнилось, что тогда только вошли в моду  мини-юбки,  смотрели на немок и облизывались.

Мне облизываться в Даурии приходилось по другому поводу — от соленого пота, когда бегали в степи на стрельбище в Шахалинор за 12 километров.
Вспомнился старый анекдот про Китай. Кто его рассказал — не помню, но суть такова:  «Сразу после объявления войны, победил Советский Союз: в первый день войны сдалось в плен миллион китайцев, во второй день - второй миллион, а в третий - третий. А еще через несколько дней Советский Союз сам сдался...».
На выходе из аптеки встретил Володю Бытова, нашего первомайца, заядлого футболиста 60-х годов.
 - Стою, вот, жду супругу., - объяснил он. Она зашла, а я, как бы, на стреме.
 - А ты что на границе служил? - спросил он меня.
- А в чем дело? - поинтересовался я.
- В газете прочитал, что ты служил на границе, уволился полковником.
- Служил. А тебе где пришлось отбывать воинскую повинность?
-Я  был под Владивостоком, под Шкотово. Местечко есть такое Смоляниново. Сейчас капитан запаса.

- Выходит на офицера учился, - уточнил я.
- Можно сказать и так. Было такое в Свердловске на Уктусе танковое училище. Я приехал поступать, а потом сбежал домой, с Куракиным десять дней гуляли. Меня нашли и отправили по обратному адресу. Вот такая у меня была служба.
- А как же ты стал капитаном-запаса?
- Вызывали на сборы, на разные переподготовки. Вот и присвоили.
 Тут вышла жена Володи и мы с ним распрощались. Володя низенький, на вид неприметный, да еще бородку отпустил. Половина  же высокая, статная в теле и видно, что с характером. С ней не побалуешь! Не легко, видно, Володе с ней приходится. А может наоборот. Похоже, что он выпивает, а пенсия, как он заметил, маленькая.

- Передавай привет Олегу Бурмакину и Боре Онищенко, - услышал я уже издалека.
- Хорошо. Сегодня буду у Бори и обязательно передам, - ответил я.
Олегу привет от Володи передал на следующий день,  когда ездили с ним ломать очередную партию веников. Когда проезжали базу отдыха «Кувшинка» Олег вспомнил, как организовывал авиаторам из Свердловска новогоднюю встречу на ней. Тогда она была еще за предприятием
 -Утром 1-го числа приезжаю, чтобы отдыхающих по плану проводить на рыбалку на Рефтинское водохранилище, а они с утра квасят: посреди комнаты стоит табуретка, на ней две бутылки и два огурца.  Рыбачили всего ничего, часа два, поймали шесть карпиков, но гости с Кольцово остались довольны. - С Валерой Золотницким, заместителем  по полетам в Кольцово, мы давно знакомы, - продолжил Олег, - он ко мне и домой приезжал, в бане мылись. Однажды, когда он возвращался с Малышева с компанией в Свердловск, на выезде с Асбеста их задержали, не известно только кто, или милиция, или ФСБ. В общем, предложили провести полный осмотр машины и их пассажиров. Тогда велась борьба с подпольными заготовителями и похитителями изумрудов. Составили на них протокол, под которым они подписываться отказались.
- Чем же дело закончилось? - поинтересовался я.

-Сняли его с заместителей и перевели на должность начальника ОТК на  регламентном заводе. - Время тогда было интересное. Они летали в Эмираты и им разрешали брать с собой членов семьи. Валера регулярно отправлял жену и двух дочерей. Пока самолеты перегружались, а на это уходило дня два-три, они купались в теплом море.
На трассе Малышева-Рефтинский  нужной березовой растительности мы не нашли. Возле электроподстанции спускались на линию ЛЭП, и там одна трава и ольха. Олегу позвонил сын Юрий и сообщил, что нашел его права на моторную лодку. Оказывается,  два года назад он их куда-то положил и забыл. Нашлись в книге, которые Юра перебирал.
На обратном пути заехали на Шамейку, где прошло наше детство. Олег тут проживал и после армии.

-Вот тут был наш дом, то есть дача, я с пруда протягивал трубу и качал воду для полива. Вот здесь жили Волковы, тут Бердышевы, а вот это дом Абаскаловых, где мы с тобой останавливались, когда были на рыбалке.
-А где же магазин, про который ты рассказывал?
-Магазин стоял вот здесь, - указал Олег на одинокое здание, - а школы я не вижу, куда же она делась?
-Разобрали, наверное, по бревнышкам, учиться теперь здесь некому.
-Может и так, - согласился Олег.
Картина для нашей действительности обычная: старые дома заваливаются, а новые — строятся. Дороги — никакие. Две женщины при нас закладывали большую лужу битым кирпичом.
-Здесь же и Зоя Маняк жила? - спросил я.
-Вот там, на горке, - показал Олег. Мы были у ней в гостях с Володей Мартьяновым. После армии дело было. Взяли красное вино, закуски, приехали, а Зоя с подружкой. Помню только проснулись, шум, гам, ее мать пришла и давай нас выгонять
По приезду домой включил телевизор, а там передача про Валентина Пикуля. Оказывается он скончался 16 июля 1990 года на 62 году жизни.  До этого был инфаркт, инсульт и вот конец, еще в СССР.

Позвонил Сергей из Германии. Стали вспоминать как он жил в Асбесте у Лиды, когда учился в ГПТУ. Лида часто уезжала в командировки, а он оставался смотреть за девчонками Наташей и Таней. За ним самим еще надо было смотреть. Мама его спрашивала:
- Окончишь ты сынок это ГПТУ или нет?
- Окончу если Лида сделает отчетные чертежи, - услышала его ответ. Толком он не учился, болтался.
 -Приходит бывало к нам, выпьет несколько сырых яиц, а скорлупки выбросит в окно, - позже вспоминала Наташа, - они падали на крышу магазина «Рябинушка» и квартиранты, чьи окна выходили на нее, все время возмущались. Мы же с Таней оставались одни, баловались. Однажды я даже закрыла ее в холодильник. И она там просидела несколько часов. А однажды Сергей заставил меня лизать мерзлые металлические санки и ему от бабушки за это досталось.

С асбестовских дел, а я приезжал в Екатеринбург племянниц повидать,  перекинулись с Наташей на воспоминания о колхозной студенческой отработке. Кто где работал и что делал.
- Мы с Таней всегда были при кухне и я помню, - вспоминала Наташа, - как мы однажды на картошке и капусте долго голодовали. И тут нам мама прислала литровую банку топленого масла. Пришлось делиться со всей группой. Бывали несчастные случаи. Однажды в картошке погибла девочка. Она заснула и работающая «Маципура»-картофелекопалка  ее порезала. Одна девочка погибла, выпав из машины. Был у нас и такой товарищ, который сам себе вены перерезал. Тогда спасли, но он все равно с жизнью расстался. Уже после окончания учебы повесился.
- А когда мы с Наташей болели, нас папа лечил кагором, - неожиданно вставила Таня.
 -Я хорошо помню цены на шоколадные конфеты, - поддержала дальнейшую беседу Наташа. - Они в свое время продавались поштучно от 7 до 11 копеек. А обычное стандартное пирожное  стоило 22 копеек.