Старик и Юлька

 
      Спектакль подходил к концу. Михаил отыграл свою роль, и на сцену ему сегодня уже не выходить. Можно было давно мчаться на вокзал, и в кассу за билетом. Раз в неделю Михаил обязательно навещал свою старенькую мать. Это стало для него правилом без исключения, но сегодня, сейчас, так не хотелось уезжать… Прикрывшись бархатной шторой, он с упоением наблюдал за игрой Юльки. Девушка знала, что он украдкой любуется ею, и от этого играла свою роль ещё увереннее и с большим мастерством. В театр она пришла только-только, но всё у неё получалось отлично. Ею, как красивой птичкой или яркой бабочкой, постоянно любовались. Она знала себе цену, но особенно нос не задирала.
                Общительная в меру, ненавязчивая Юлька почему-то не переносила откровенных ухаживаний молодых парней, которые при первой же встрече старались облапить и чего-то добиться. Из таких компаний она незаметным образом смывалась. У неё был парень, её Женька, но последнее время они стали удаляться друг от друга. Она знала, что виной всему этот седовласый красивый «старик». - Да, ему уже 49. Ну и что? – говорила она себе, исподтишка бросая на него взгляды. Красивый, статный, приятные манеры, но, очень часто, задумчивый.
                Несколько лет назад у Михаила в автомобильной аварии погибли жена и дочь. Юлька знала об этом. Знала и то, что он очень любил дочурку (она была на 2 года младше Юльки), но не ладил с женой. Гибель двух близких людей печальным образом отразилась на Михаиле. Он сразу осунулся, постарел. Из всех актёров, он не был самым старшим, но в шутку его называли «старик». Шутка как-то быстро прижилась, и Михаилом его в театре называли редко.
                Спектакль закончился. Юлька убирала лёгкий грим с лица и вспоминала вчерашний выходной. Женька пришёл с самого утра. Хотели вместе сходить к друзьям, но разговор не клеился, и парень в конце концов ушёл.
 В этих размышлениях неожиданно для себя Юлька отметила, что пытается вспомнить улыбку и глаза Михаила. Вдруг она встрепенулась. Срочно, срочно на вокзал за билетом. Завтра он, «старик», уезжает к своей матери. Билет Михаил всегда брал в общий вагон, да и Юльке нравилось в этом вагоне. Кругом люди и можно «раствориться» среди них. Она была актрисой «от Бога», и даже родная мать не узнала бы в худенькой женщине, так старомодно одетой и повязанной тёмным бабьим платком, свою жизнерадостную Юльку. А «женщина», смиренно сложив маленькие ладошки, неподвижно сидела в вагоне, и, казалось, ничто не интересовало её. И только живые молодые глаза иногда сверкали из-под сильно надвинутого на лоб тёмного платка, выдавая юность хозяйки. В вагоне никто не мешал ей любоваться Михаилом. В эти минуты она чувствовала себя рядом с ним, ощущала его тепло.
                Поезд заскрипел тормозами и через несколько мгновений, дернувшись пару раз, остановился. Пассажиры толпой высыпали на перрон. От вокзала до дома было недалеко и Михаил пошёл пешком. Сзади увязались три парня. Они шли в отдалении, но точно повторяли его маршрут. Уже у самого дома парни осмелели.
      - Мужик, надо поговорить, - окликнул его самый накачанный. Михаил остановился. Два парня стали сзади, отрезая путь к подъезду. Третий как-то неуверенно начал:
        - Давайте… - и сразу же исправился:
 - Давай отойдем немного… Слушай, старик, ты чего к Юльке пристаёшь? Любовь у него, видишь ли. Ты посмотри на себя: кто ты и, кто она? Смотри, изуродуем так, что не только Юльке, но и медсестре страшно будет на тебя взглянуть.   - С кем я разговариваю? – спросил Михаил - Женькой зовусь, - буркнул парень. Здоровяк за спиной выдохнул: - Ну что, Женька, бить старикашку сегодня не будем? Вишь, как испугался, до квартиры не дойдёт. В его годы такие стрессы опасны. Женька махнул рукой, то ли оправдываясь, что он не хотел этого разговора, то ли давая понять друзьям, что всё нормально, и, круто повернувшись, пошёл в глубину улицы. Парни последовали за ним. Волнение только сейчас овладело Михаилом. Как тогда, после аварии, предательски задрожали руки, ключ долго не попадал в замочную скважину.
                Утром Юлька решилась объясниться Михаилу. Она долго ловила момент остаться с ним наедине. Почти целый день это не удавалось… Окончив работу, Михаил сидел в гримерке. Юлька неслышно вошла, но дверь оказалась скрипучей. Михаил повернулся к ней, взглянув в её глаза, из которых, казалось, вот-вот польются слёзы. Она же опустила голову, избегая его взгляда. Он поднялся с кресла, подошёл к ней и понял, что она плачет. Он ласково погладил ее по волосам.
 - В чём дело, Юлия?
 - Я люблю Вас, тебя, - сбивчиво выпалила Юлька, продолжая всхлипывать.
 - Успокойся, успокойся, - Михаил усадил её в кресло. Достав из кармана платок, он по-отечески вытер её слезы.
 - Глупенькая, ну что ты выдумала? Молодая, красивая, вся жизнь впереди. А кто я? Старик, которого все так и называют.
                Говоря это, Михаил старался держаться так, будто это очередная роль. Давалось это с большим трудом. Он сам не один раз порывался объясниться с этой хрупкой красавицей, но всегда, в самый последний момент, его что-то властно останавливало. Может быть, боязнь причинить боль этой чистой душе, этой молодой девушке, так похожей на дочь. Всякий раз он закрывал глаза, и ему виделось изуродованное лицо дочки, но потом из какого-то тумана всплывало лицо Юльки. Резкий контраст видений перехватывал дыхание, боль стискивала грудь. И всё чаще вспоминались слова Женьки: «Посмотри, кто ты? И кто она?»
          - Юля, у нас ничего не может быть. Ты будешь счастлива и без меня. «Всё забудется, время лечит», - произнеся набор таких фраз, Михаил тихо вышел из комнаты. Юлька закрыла лицо ладонями и тихо всхлипывала. Солёные слёзы скатывались по щекам и обжигали губы.
                Вагон был битком набит пассажирами. Михаил встал с сиденья, уступив место маленькому мальчику. Ехать уже немного. Через полчаса он будет у матери, вернее, у её могилы. После того разговора с Юлькой Михаил ушёл из театра. Долго не мог найти работу, но, наконец, знакомый пригласил в рекламное агентство. Через год умерла мать. На её могилу Михаил ездил теперь примерно раз в два-три месяца. И каждый раз, стоя у вагонного окна и наблюдая начало движения поезда, он чувствовал необъяснимое волнение, неспокойно становилось на душе. Он отгонял от себя это состояние разговорами с соседями по вагону или пытался вникнуть в содержание газетных публикаций. Но волнующее беспокойство ослабевало только временно.
                Три года прошло, ну и хорошо, - подумал Михаил, понимая причину беспокойства. -Юлия давно уже нашла себе отличного парня и сейчас, наверняка, наслаждается семейной жизнью. В этих мыслях он пожелал девушке счастливых дней.
                Элегантно одетая женщина примерно одних лет с Михаилом, засмотрелась на него. Красивый седой мужчина понравился ей. Михаил заметил эти взгляды. Вдруг совсем рядом, человек через пять-шесть, он увидел знакомое лицо. Молодой парень тоже смотрел на него. «Женька», - пронеслось в голове. Как старому знакомому, он кивнул ему. Женька в ответ кивнул и улыбнулся. Михаил сделал жест, как бы спрашивая, как дела? Женька поднял руку, показал обручальное кольцо и ласково посмотрел на девушку, что, прижавшись к нему, мирно дремала. «Понял», - подал знак Михаил, - «молодец!».
                Женщина всё ещё «пялила» на него глаза. Вдруг каким-то боковым зрением она заметила, что наблюдение за красавцем ведёт не одна она. Совсем рядом сидела худенькая женщина, старомодно одетая и повязанная тёмным бабьим платком, она не принимала никакого участия в разговоре, и, казалось, ни что не интересовало её. И только живые молодые глаза иногда сверкали из-под сильно надвинутого на лоб тёмного платка, выдавая юность своей хозяйки.