Камни и люди. Глава 19

-На Изумрудских промыслах трудился разный люд, но по большей части государственные крестьяне, живущие поблизости, - вспомнились слова Аллы Ивановны. По ее мнению, имелись и приписные, которые выполняли повинности в зачет подушной подати. На это уходило от 10 до 17 летних дней, а зимой и того больше. У безлошадных срок увеличивался вдвое.. Спрашивали ее:
-Для чего на промыслах строилась плотина и возводился пруд?.
-С них все и начиналось, - слышали в ответ.  Без них никуда. Возводили для промывания руды, для пильной мельницы, все по порядку. Потом уже шли мазанки, огороды, отдельные дома для горных служителей, - поясняла преподаватель.  В них жили штейгеры-иноземцы из немцев, а еще горные писари — без которых ничего не случалось.

На разборе руды трудились дети, как их тогда называли «малолеты» Руда хранилась в специальном рудном сарае. - Это я запомнил. Запомнил  и то, что в те давние времена каменная сила, тяга к рудознатству  многих захватила.
Жили на приисках скудно. На Троицком были бараки, построенные из жердей и оштукатуренные с обеих сторон. Имелись и многочисленные хибары с засыпными стенами и халупы или мазанки, построенные из досок, обмазанные глиной, которую мешали с соломой и травой.   Были и балаганы из жердей, обложенные снаружи дерном. При наличии печи, можно было и зимовать. Наиболее доступное для местных жителей оставались землянки Рыли их на склоне холма на два метра. Внутри нары из жердей или колотых плах. Жили как скифы, так и питались: заваривали кипяточком сухари, на следующий день гороховую муку. Иногда и этого не бывало, ели лук с солью, да запивали его квасом.

Почти, как мы на Тургояке, - сравнивал я. Сейчас тоже живу в халупе, только в деревянной и пол не глиняный, а из досок. Но тоже сыро и не уютно. Самое тяжкое — долго добираться до учебы, опять же расходы на автобус и трамвай, Месячный бюджет 30 рублей, не разбежишься.
Рабочим на копях тоже платили копейки. В то же время, как сообщалось в одной  книге,  фабрикант Демидов за вечер проигрывал в Монте-Карло 600 тысяч рублей. В  Италии купил титул князя Сан-Доминго за 800 тысяч рублей и виллу за миллион.
-Вот так раз! - вздыхал я. Что бы можно было нынче купить за миллион?  Наверное, половину города, плюс столовую, в которой  питался. В ней я только обедал, но сегодня решил и поужинать, устал от занятий и дополнительного чтения. Пригодились сэкономленные талоны и, как Демидов, решил шикануть — взял бифштекс с тушеной капустой и яйцом, а еще холодец и компот.
- В природе встречаются кристаллы берилла весом до тонны, - довел на следующий день преподаватель Носов. Будете в Ленинграде, посмотрите. В геологическом музее есть изумительный экземпляр, длинной несколько метров, залюбуешься. Вот этот  желтовато-зеленый берилл, входит в группу минералов бериллия.  А еще в группу входят аквамарин, вишнево-розовый воробьевит, гелиодор, фенакит, эвклаз, хризоберилл и его удивительная разновидность александрит.
Все входили в семейство бериллиевых самоцветов и все они, как оказалось, попадали в плавку для обороны. Драгоценности перековывали  в металл и даже в броню. Я загорелся желанием разобраться, почему именно бериллий нужен был для брони.

- Есть желание? Ну что же берись, - поддержал Носов, - смотри журналы, горные альманахи и готовь сообщение. С удовольствием послушаем, - благословил активиста преподаватель. Трудно будет, спрашивай, не стесняйся. На том и договорились.
Работа помогла открыть многочисленные свойства бериллия: чрезвычайные легкость и прочность; высокая температура плавления; отличная теплопроводность, высокая теплоемкость и жаропрочность. Эти качества давали возможность использовать бериллий и его соединения в космической технике в качестве теплозащитного материала. Бериллиевые детали, сохраняющие высокую точность и стабильность размеров, использовались в приборах, входящих в систему ориентации и стабилизации ракет, космических кораблей и искусственных спутников земли.
-Вот, оказывается, ради чего страдала мама, и многие такие, как она., размышлял я , читая книжные строчки. Получалось, что в ракетах и спутниках, запускаемых в космос, есть частица изумрудской земли, а точнее его драгоценностей. Сколько в ракете деталей сделано из бериллиевых сплавов, я так и не узнал, а вот в современном тяжелом самолете их оказалось свыше тысячи, в том числе все пружины.
Берилл, понятно. Он тот же изумруд, только не прозрачный, не чистой воды, как говорят ювелиры. А вот откуда взялся металл бериллий? Наткнулся на сообщения в журнале о Борисе Михайловиче Порватове. Горный инженер, химик, что интересно, открыл в начале века ряд месторождений в нынешней Туве.

- Наверняка был знаком с дедом, а может и с бабушкой, которые в то время  жили на Енисее, на заимке  Бегреда, - подумал я.
Брат инженера доктор Вадим Михайлович Порватов был военврачом сначала на германском фронте, потом, в Гражданскую, в белой армии у Колчака. Позже через КВЖД и Харбин попал в Шанхай, где и остался в эмиграции.
- Тема тоже известная, вспоминались рассказы про родственников Лукиных, которые долгое время жили в Харбине, вернулись в СССР  и в 50-годы приезжали повидаться на Урал. 
Сам инженер, оставаясь в Гражданскую в Минусинске, примкнул к офицерам генерала Барановского, служил в разведке, что ему припомнили на следствии по делу "Промпартия".
- Минусинск - это и не так далеко,  там родина мамы, - вернулся я в мыслях в 1962 год, когда путешествовал в Артемовск к дяде Тереше вместе с семьей Василия Кольцова.. Папа с Тувы, а мама с Курагинской волости Минусинского уезда. В Артемовске, в бывшей Ольховке они встретились, там сестра Лида родилась. Как все интересно сходилось. 
Сошлось главное - первооткрыватель месторождений в Туве и участник Гражданской войны под Минусинском инженер Борис Порватов,  имел прямое отношение к изготовлению металла бериллий.

Не сразу, конечно.  Вначале был арест, а на свободе, в Москве инженер увлекся изысканиями редких металлов, радиоактивных руд. Среди таких металлов был и бериллий. Поэтому когда его в 1928 году арестовали во второй раз, вместе со всеми работниками «Союззолота» по делу "Промпартия", он получил задание  – изучить процесс получения бериллия.  Квартиру профессора на Садовой отобрали,  имущество конфисковали, семью отправили в ссылку. А его самого определили в закрытую химическую лабораторию, "шарашку" при заводе № 24 имени Фрунзе, специализировавшегося на авиационном моторостроении.
 Порватов, и его помощники  не соблюдали  должной техники безопасности, да и защитных средств еще не было. А вдыхание бериллия, его паров, приводило к страшнейшему заболеванию – бериллиозу. Сотрудница лаборатории вспоминала: "…Мы систематически отравлялись летучими солями фторокиси бериллия. – Необходимо было проводить работу в печах медеплавильного завода...". 
- В печах! Так, и мама отравилась в этой самой печи в Химцехах на Изумруде! И тут совпадение. Открытия шли одно за другим.

Первый бериллий весом 23 грамма, получили в мае 1931 года, но какой ценой. Борис Михайлович Порватов умер в тюремной больнице, легкие были фактически сожжены бериллиозом. За несколько дней до смерти он успел написать жене записку.
«Милая и дорогая моя Марусенька! Пишу тебе наскоро, чтобы успокоить тебя, что все у меня благополучно и сам я относительно здоров. Если не считать привязавшегося ко мне в последнее время гриппа».
Семье потом выдали урну с прахом. По распоряжению Серго Орджоникидзе, председателя ВСНХ, куратора Военпрома, семья из ссылки была возвращена в Москву, вдове дали комнату в коммунальной квартире на той же Садовой.
Когда делал в группе сообщение «Что такое изумруд: драгоценность или металл», вспомнил про Бориса Порватова. Про аресты, «шарашку» и отравления конечно не рассказал. Сообщил, что Б. Порватов М. Карасик в 1925 году давали практические рекомендации по ведению разведочных и эксплуатационных работ на Изумрудных копях.

Преподаватель, выслушав мои пространные рассуждения про то, как в 1928 году Изумрудные копи перешли из треста «Русские самоцветы» в трест «Минеральное сырье», а затем в объединение «Минералруд», поведал  любопытный эпизод из истории:
«Гитлеровская промышленность во время второй мировой войны была отрезана от основных источников бериллиевого сырья. Мировая добыча этого ценного стратегического металла тогда практически полностью находилась в руках американцев. И немцы пошли на хитрость. Они решили использовать нейтральную Швейцарию для контрабандного ввоза бериллиевой бронзы: американские фирмы получили от швейцарских «часовщиков» заказ на такое ее количество, которого хватило бы на часовые пружины всему миру лет на пятьсот вперед. Хитрость, правда, была разгадана, и этот заказ остался невыполненным. Но все же время от времени в новейших марках скорострельных авиационных пулеметов, поступавших на вооружение фашистской армии, появлялись пружины из бериллиевой бронзы».
Уточняя сообщение, преподаватель добавил.
 
-Как только в СССР возникла необходимость в техническом берилле, так Изумрудные копи моментально перешли в ведение «Союхредмеда», а затем в «Главредмеда».  Случилось это в 1934 году. В отличие от стали, бериллиевая бронза не искрится при ударе о камень или металл, поэтому ее широко используют для изготовления инструмента, применяемого на взрывоопасных работах - в шахтах, на пороховых заводах, нефтебазах. Большое будущее принадлежит сплавам бериллия с литием. Союз этих двух легчайших металлов приведет, быть может, к созданию сплавов, не тонущих в воде, Все эти замечательные свойства делают бериллий одним из самых необходимых элементов атомной техники. Много достоинств у бериллия, но есть и недостаток - к сожалению, он еще слишком дорогой. Цена одного килограмма бериллия в США составляет сейчас около 150 долларов, что значительно превышает стоимость тантала, ниобия, циркония, не говоря уже о таком сравнительно недорогом металле, как серебро.
- Сколько стоит у нас? - закричали ребята с мест.
- У нас тоже стоит много, но эта тема пока закрытая. Вот так. Заканчивая урок, преподаватель порекомендовал поближе познакомиться с популярными произведениями по минералогии и кристаллографии академика Ферсмана. На многое меня тогда не хватило, но «Рассказы о самоцветах», об изумруде Коковина,  прочитал.

- Для тебя Александр есть отдельный рассказ, - как-то в конце занятий сказала Алла Ивановна. Ты ведь с Изумруда?
- Из тех краев буду.
- Ну, так вот, для твоего интереса. Из изумрудных ценностей известен серебряный крест, украшенный самоцветами, среди которых самыми ценными были изумруды.
- И где же такой находится? – спросил я.
- Где пребывает, не известно, но на протяжении ни одного века был фамильной ценностью князей Глинских. Им его пожаловал сам Иван Грозный! Говорят, что этот крест и спас Глинских от казни. С ним они и в ссылку  отправились.
- Да, я где-то читал, что изумруды не позволяют проливать кровь невинного, - вспомнил рядом стоящий Вохромеев. Кажется, у рекомендованного вами Ферсмана.
-  А что же с крестом случилось?-  зашумели девчонки, - очень интересно.
- Следы креста теряются в сороковых годах нашего века, когда упоминание даже о таком древнем родстве с царской династией стало смерти подобно.
Вот так всегда, - заключил я, - самые загадочные истории обрываются вдруг и на самом интересном месте. Слушал и представлял, как на малышевской шахте выбивают забойщики камень, пока не откроется черный сланец с ярко-зеленой полоской. В них и находят кристаллы изумрудов.
- А у нас в карьере и на шахте добывают целые друзы изумрудов, - добавил я.
- Правильно. Не любят они одиночества, чаще находят друзы, чем одиночные кристаллы.

 - Как же он образуется этот самый изумруд? - зашумели ребята.
 - Железо необходимо, магний и особенно хром, от него и оттенки окраски камня. Если хрома мало из земли выйдет обычный промышленный берилл, не подлежащий огранке.
 - А что вообще известно об искусстве огранки камней? - решил углубиться в тему Виктор Муромцев.
 - Огранке подлежат около двухсот пятидесяти видов камней.  Виды их постоянно совершенствуются. К примеру, в пятидесятые годы были заново огранены многие известные камни. Потеряв в каратах, они приобрели новое сияние и глубину цвета, стали гораздо более дорогими и ценными.
 - Я слышал, - заметил Вахромеев, - задача ювелира найти идеальную форму для природного кристалла.
 - «Мы набиваем камень лучами света,» - говорили голландские гранильщики. А точнее, они делали все, чтобы, проникший в самоцвет луч как можно больше отражался от нанесенных граней. Понятно?
- Понятно, загудели учащиеся.

 Вспомнил книгу «Серебряные коньки». В ней,  ничего не говорилось о драгоценных камнях, только о коньках и голландцах живших летом на воде, а зимой на льду.  И гор там нет, и нет приисков, а вот гранильщики нашлись. Чудеса!
С серебром в семье, правда давно, случилась одна история. О ней напоминала опись изъятых по «контрибуции» вещей во время Гражданской войны в Сибири, составленная бабушкой Татьяной Дмитриевной в 1918 году. Ее копия сохранилась и я запомнил, что бабушка эту опись направила в местную Управу с целью компенсировать утраченное на сумму 410 рублей. В ней упоминались: носимые вещи, кони, упряжка, листовой табак, разные колеса, тележки, части сноповязалки. Отдельно упоминались дорогие серебряные ложки, о которых вся родня долго переживала, казня себя, что не смогла их спрятать от партизан Щетинкина.
Заявление было написано от руки на листе бумаги в линейку. На заявлении  имелась надпись: «Комиссару по делам Урянхайского края для надлежащего исполнения». Председатель Земской Управы     (подпись). За секретаря В. Широков.   25 июля 1918 г.  город Белоцарск. Сейчас этот город называется Кызыл.

- Подобных заявлений по наложению незаконных контрибуций было более ста, - отвечала на вопросы любопытного внука бабушка, -  потому и создали соответствующую комиссию для разбирательства.   Я и сама ездила в Белоцарск, осматривать обнаруженные вещи на казенной части города, когда грабителей выкурили, но, увы, своих не нашла.
 -Для самых безупречных изумрудов предназначен «ступенчатый» тип огранки, - продолжал рассказ лектор. Плоская табличка позволяет видеть всю внутреннюю часть камня. Глубокая огранка и кабошон придает мягко окрашенным кристаллам густой, глубокий оттенок, а обилие граней позволяет скрыть мелкие дефекты. Среди огромного разнообразия огранки нельзя не обратить внимание на бриолетту и панделек, или, попросту, капельку и слезинку.
 - Капельки и слезинки это для женщин, - пошутил Вахромеев. Они мастера в этом деле
 - Тут ты  не прав, любезный. К изумрудам первейшее отношение имеет  самая прекрасная женщина древности Клеопатра. Уж слез то она не проливала. А от нее мужчины предостаточно. Французский исследователь Койлю в 1816 году вторично открыл и подарил миру копи Клеопатры.

 - А где же еще добывают изумруды? - уже поинтересовался я.
 - Вторым по времени после Египта и первыми по значимости и по сей день остаются месторождения Колумбии. Жили себе спокойно мирные индейцы, украшали себя блестящими камешками, дарили их своим богам и поклонялись им, пока не попал один бедолага в плен к жестокому и алчному завоевателю — Хименесу Кесада. Он  и увидел  травянисто -зеленый кристалл в грубых красных ладонях индейца.
Египет, Колумбия были далеко, далеко, а город Свердловск рядом, но если честно признаться, толком я его не знал. Что мог, читал, слушал рассказы, бродил по улицам, заглядывал в музеи, время было предостаточно.
То, что город на берегу реки Исеть в шести верстах от Уктусского завода построил артиллерийский капитан и в последствии первый русский историк Василий Никитич Татищев, было известно. Новостью стало то, что Татищев, оказывается, не мог издать свой труд «История российская с древних времен» на родине и переправил свой труд, подобно диссидентам,  в Англию, но и там сорвали его издание. По этой причине от трудов до России дошли только его куски. Уже в то время кроме «самиздата» существовал «тамиздат». Татищева не стало 15 июля 1750 года, и свой труд в печатном виде он так и не сподобился увидеть.
 

После Татищева за строительство города и заводов взялся инженер де Геннин.   Вместе с ним прибыл медных дел мастер Циммерман.  Будучи в Кунгуре, Геннин  отобрал еще одного мастера по фамилии Штифт, но тот экстренно убыл в персидский поход.
-Сам убыл, а остались нанятые им под Кунгуром в Кишертьской волости наемные рабочие! - возмущался де Генин, - да еще как один по фамилии Голдыревы. Пришлось разбираться.
-Вас что там на ферме разводят? - ухмылялся он.
-Какой там, - отвечали они хором, - мы из бывших жителей села Голдыри. Раньше был Покровский острожок, а Голдыри -это по названию  местного луга.
-По лугу, говорите. Мне интересно другое, почему вас выбрал мастер Штифт?
-Так мы с опытом, еще на Камбарском заводе работали, чугун плавили, на пильной мельнице, опять же.
-Небось раскольники?
-Не раскольники мы, а старообрядцы. Мы против всяческих расколов, мы за общину, только веры своей придерживаемся.
-А какая она у вас есть?
-Белокриницкого толка мы, и церковь у нас в Камбарке была Свято-Троицкая.
-Австрийские, значит?
-Так выходит. Заводы в Камбарке со временем захирели, так мы подались на Кунгур, в Кишертьскую волость, там свой прибыток доставать. Там нас мастер Штифт и нанял.

-Ну что же, на Олонецком и Сестрорецком заводах мне тоже такие встречались. Те, правда,  с Севера были, из под Архангельска, а ваши корни какие?
-Наши корни тульские, с Керженца мы. На Урал поперлись не своей волей, Демидовы командой сбили. Кузни встали, лес кончился. Так вслед за заводчиком и пошли со скарбом на подводах, а там бабы, дети, а то и узники.
-Так на подводах и до Урала?
-Пошто! До Оки, а далее на стругах до Камы и далее кто куда. Попали мы поначалу на Камбарку, а потом в Кунгур. Горный начальник выдал нам за усердие по два рубля, паче для прикладу и устройству, положил плату по 90 копеек в месяц, чем мы остались довольны. Помнится лицом он был желтым, а глаза калмыцкие. Звал нас тогда на Уктус, но мы поостереглись. А вот сейчас решились.
-Ну что же, трудитесь честно и Бога не забывайте.
Урал был привлекательным для старообрядцев. Священник Шайтанских заводов А. Топорков писал: «Распространению раскола сильно способствовали заводские приказчики – приверженцы древнего благочестия. Они, по словам старожилов, помогали своим единомышленникам деньгами, скотом, вещами, угнетая в то же время православных». Сибирский историк П.А.Словцев отмечал, что в середине XVIII века треть населения Урала составляли раскольники, на Чусовой главным раскольничьим регионом были Веселые горки.

По этой причине меня не удивило напечатанное в 2011 году в местной газете обращение прихода церкви Рождества Христова города Екатеринбурга к старообрядцам поселка Малышева с просьбой оказать посильную помощь в возрождении строительства на Урале (восстановлении) храмов, на издательскую продукцию, на строительство памятника погибшим старообрядцам в городе Екатеринбурге.
 Шайтанка была одним из центров добычи, скупки и перепродажи цветного камня. А.Е. Ферсман рассказывал: «Еще в 1910 году на главной улице пользовался славой дом крестянина-богатея Василия Левыча Зобнина... Ему сбывали камни и бедные хитники с Изумрудных копей, и пропивавшие свои деньги горщики Мурзинки. Ему же перепадала главная доля фунтов и пудов розовых и зеленых турмалинов Липовки..Не отставал от него и его брат Николай Левыч, владелец мельницы на Реже недалеко от Шайтанки.
Места под Шайтанкой, ныне Первоуральск, еще называли копи Мора. В 1815 году маркшейдер Мор, отправленный по Высочайшему повелению для собирания ископаемых по всему уральскому краю, посетил деревню Шайтанку и находящиеся поблизости ее месторождения малиновых шерлов. Проводя разведку, напал на богатые залежи. Так были открыты знаменитые турмалиновые копи, названные в честь австрийца Мора. Работы на копях продолжались до 1831 года.

Мамин-Сибиряк высоко ценил «раскольничий  компонент» в истории Урала. По его мнению, колонизация Урала почти исключительно обязана раскольникам и почти все уральские частные заводы выстроены их руками. На казенных преобладало православное население, но все частные заводчики: Демидовы, Баташевы, Мосоловы и другие сочувствовали расколу, как основной рабочей силе. В XIX веке управляющие – староверы руководили заводами: Саранинским, Артинским, Сылвенским, Рождественским, Верхнейвинским, Каслинским, Кыштымским, Камбарским.
-Мамин-Сибиряк находился в приятельских отношениях с камнерезом, художником и промышленником Денисовым- Уральским, - как — то  заметила Ала Ивановна. Он имел отношение к дыбыче изумрудов.
-Вот здорово! -удивился  я, -  а может Мамин-Сибиряк  про камнереза что-то написал?
-Этого я не знаю. Известно, что он был выходцем из горняцкой семьи староверов. Отец его трудился на Березовских шахтах. Затем завел мастерскую по обработке камня и обучил мастерству сына Алексея.

-И чем он стал известен? - озадачили преподавателя девчонки.
-Стал участником многих выставок, обучился художественному рисованию, выставлялся в Санкт-Петербурге, завел свой магазин под названием «Уральские камни» и первым из россиян организовал минералогическую выставку в США.
-А сам он что-то гранил? - спросил Муромцев.
-Больше содействовал гранильному и шлифовальному промыслу. Создал агентство «Русские самоцветы». В начале прошлого века только в столице Урала было зарегистрировано 97 гранильных мастерских, да еще в Березовском заводе  - 82. Были такие на Исетском заводе и на Шарташе.
-А что про изумруды, о которых вы упомянули, - спросил я.
-Денисов-Уральский арендовал изумрудные копи - Троицкий и Люблинский прииски, где нынче поселок Изумруд.
-Я с Изумруда, но ничего про него не слышал.
-Про Денисова Алексея Козмича мало что известно, потому как после революции он оказался в Финляндии, а в 1926 году умер.

Екатеринбург родился за счет заводов и почти одновременно с Петербургом. Оба города строились с большим размахом. И если Петербург явился окном в Европу, то Екатеринбург – в Азию. А началось с Тобольска, и строили Екатеринбург, как выяснилось,  солдаты Тобольского полка.  В семье одного такого солдата родился будущий знаменитый механик Иван Ползунов. Городом Екатиринбург стал в 1781 году.
 Вскоре заводские дела отошли на второй план, в столице начали возводиить Зимний дворец. Серый и белый мрамор добывали в горнощитском и кособродском карьерах, изготавливали различные украшения, вазы из яшмы и малахита. Последний шел с Гумешевского рудника. Гранильной фабрикой в то время руководил берг-гешворен Иван Патрушев, помошником у него был Василий Коковин.
-Василий Коковин — это отец известного Якова Коковина, - помогла разобраться Алла Ивановна. А был еще Евстафий Коковин, который с шестнадцати лет пошел камнетесным учеником на Горнощитский мраморный завод. С него, похоже, и пошла их фамилия.

-Где же они мастерству обучались? Тогда нашего училища еще не было, - пошутил  Вахромеев.
-Учились художеству на гранильной фабрике. А Якову, сыну уральского мастерового, повезло попасть в Петербургскую Академию художеств, изучал науки скульптурные и модельерные. После смерти отца занял его место. Тогда как раз началась война с Наполеоном.
-У Ферсмана говорится, что он к нам на Изумруд приезжал, на тогдашний Сретенский прииск, - гордо заметил  я.
-Где он только не бывал, исколесил весь Урал, даже в Финляндии вел разведку цветных камней. Работы его ценили. В сентябре 1824 года Екатеринбург посетил сам Александр I.
В городе бывал Чехов, проживал в «Американской гостинице», на нынешней улице Малышева. В той же гостинице  останавливался ученый Менделеев. Проезжал Екатеринбург американский путешественник–журналист, исследователь Сибири  Кеннан. К тому времени уже действовала, открытая на Урале железная дорога, соединяющая Пермь и Екатеринбург, не зря же отец и сын Черепановы в 1834 году построили первый в России паровоз и первую железную дорогу с паровой тягой. От Екатеринбурга дорога пошла на Тюмень, но журналист следовал на перекладных.
Великий ученый и изобретатель Попов жил и учился в духовном училище города, в здании по улице 8-го марта. Уже в советское время в Свердловске побывал поэт Маяковский. Именно тогда он написал: « У вас на глазах городище родится из воли Урала, труда и энергии». Так и случилось, спустя 5 лет состоялся пуск Уралмашзавода.

Я старался предметно разобраться с историей города. Рылся в старых справочниках. Записал новые и старые названия улиц: улица Декабристов ранее называлась Александровский проспект, а мост через реку Исеть — Царский; Вайнера–Успенская, Челюскинцев-Северная, Малышева-Покровская, Куйбышева - Сибирский проспект, Московская и  8-го Марта – Уктусская, Карла Либхнета - Вознесенский проспект, Белинская-Николаевская; родная Первомайская почему-то называлась Клубная.
С улицы Блюхера начинался Березовский тракт. Площадь «1905 года» ранее называлась по разному: «Кафедральная», «Труда» - «Екатерининская». На современной площади «Парижской коммуны», ранее торговали дровами, потому она называлась – «Дровяная». Все переиначено, как будто вещь вывернули на левую сторону. Вроде тоже, но нет, как говорили старики, не тот коверкот.  Открыл, что в год рождения папы, в  Екатеринбурге появился  оперный театр. Получалось, что они ровесники.
А в давние времена город посещало китайское посольство составом до 90 подвод. Оно останавливалось на пути в Москву и обратно в Пекин. Как гласил на этот счет источник, китайцы ехали поздравлять с восшествием на престол царя Петра II, а поздравили Анну Иоанновну, так как Петр, к тому времени уже безвременно скончался. Далековато от Китая до Российской империи!

Знаменитый Уральский горный институт был первым в городе и открыл свои двери в 1917 году, в канун революции. На Большаково, в общежитии института жил  земляк и старший товарищ Володя Пивко. Володя не просто земляк, а сосед по улице Шахтерской, да еще родственник школьного товарища Володи Чичевского. Это меня с ним  сближало, хотя возраст разнился на  шесть лет. «Монгол», так его звали в институте, уже успел пройти военную службу пограничником на Курилах, на острове Шикотан.  Многие уральцы служили на границе. В Свердловске даже была улица героя пограничника Баранова. Погиб он в 1936 г, защищая границу от японцев.
Вместе с Володей  участвовал в «халтурах» - в разгрузке машин, вагонов на складах, базах и заводах. Высокий, крепкий, скуластый парень Володя внушал доверие и, при случае, оказывал необходимую помощь. В связи с этим запомнился интересный случай.
Перед армией  друг Олег жил  уже не на Крупской, а  на Клубной улице. Однажды, когда я зашел к нему в гости, тот предложил пойти на охоту. Только выпал свежий снег и, по мнению Олега, имелся шанс выгнать зайца, благо, что лес рядом и настроение собаки совпадало с желанием друзей. Прошли мы немного, свернули с дороги в перелесок и на одной из полянок увидели заячьи следы. Собака взяла след, заскулила и рванула в ближайшие кусты. Время шло и лай ее все удалялся. Олег, как большой специалист-охотовед распорядился.

- Ты стой здесь  и жди, когда заяц пробежит положенный ему круг и снова появится на поляне. Услышишь по собачьему лаю. А я пойду по следу, разберусь что к чему..
- Понял, какие вопросы, - ответил я и стал ждать.
 Прошло минут пятнадцать, собака продолжала вдалеке тявкать. На круг никто не собирался выходить. Я устал стоять и решил пойти на лай, но не по следам, а с другой стороны предполагаемого круга, как бы навстречу. Пройдя метров триста по сугробам,  увидел вдалеке на пеньке сидящего зайца. Может, это был и не тот заяц, которого преследовали, а совсем другой. Настало время не думать, а стрелять. Прицелился,  нажал на курок, раздался положенный выстрел, и меня окутало дымом. Когда он развеялся, я долго смотрел на пенек, на все что находилось рядом с ним, но зайца и след простыл. Когда подошел поближе, в глаза бросились красные крапинки на снегу. Как охотники говорят, попал, да мимо.
Собака продолжала лаять и я двинулся на звук, надеясь найти Олега. Как вновь появился беляк. Он бежал навстречу по тропке в мелком ельнике. Этот наверняка бежал от собаки. Заморенный погоней заяц мчался, думая только о спасении, расстояние до него все сокращалось, ничего не оставалось сделать, как нажать на курок. Снова дым. На этот раз выстрел в цель, да так, что весь заряд дроби вошел в косого.
 Мама, как староверка, отказалась заниматься, запрещенной для употребления животиной, пришлось идти  к соседу, к Володе Пивко. Быстро сняли шкуру, а из остального сварили уже в Свердловске в общаге «струх», так студенты называли коллективное варево «из всего что есть».

Как увлекающий спортом,  болел за всех городских спортсменов. На то время самыми популярными были конькобежцы. На весь мир звучали имена: Евгений Гришин, Валентина и Борис Стенины. Раньше блистала Римма Жукова. Отличались наши хоккеисты с мячом Николай Дураков и Александр Измоденов. Известный рекордсмен тяжелоатлет Аркадий Воробьев бил рекорд за рекордом и уже готовил себе смену.
К сожалению, из-за стеснения в средствах, мне не удалось побывать в пригородах Свердловска и посетить красивые места, куда часто приглашали местные ребята. Правда, однажды помог случай, побывал на реке Чусовой, недалеко от железнодорожной станции Коуровка. Спросите, что я там делал? Участвовал в легкоатлетических соревнованиях за Асбестовский леспромхоз. Соревнования запомнились одним происшествием. Один из спортсменов многоборец, потеряв при броске ориентировку, запустил диск в трибуну и нанес серьезную травму зрителю, даже вызывали скорую помощь. 
По рассказам местных жителей, поселок получил название от имени татарина Коура, который жил в этих местах. Места, просто замечательные, а про реку и говорить нечего. По ней сплавлялись туристы и Коуровская турбаза считалась первой на Урале. Ее построили на вершине камня Собачьи Ребра, на высоте 444 метров над уровнем моря. Во время войны здесь размещался госпиталь.
Однажды алмазники ходили группой на Каменные палаты, расположенные не на рефтинском покосе, где был семейный покос, а недалеко от южного берега озера Шарташ. Ничем этот поход не запомнился, осталась только фотография, что до сих пор хранится в  шкафу.

Накануне Нового 1967 года удалось подзаработать на оформлении магазина на улице Ленина. Разрисовали с Толиком к празднику витрины, за что получили целых 5 рублей. Новогодний праздник запомнился не только этим. Старая школьная компания разбежалась, многие разъехались по местам новой учебы. Друзей 1947 года рождения Олега, Бориса Онищенко и Володю Мартьянова забрали в армию. Ничего не оставалось как влиться, по приглашению Вали Кузьминых, в группу бывшего параллельного класса. Ребята и девочки знакомые, среди них старый приятель Володя Трофимов, с которым частенько бегали вместе на лыжах. Все шло, как обычно: выпивка, скромное угощение, танцы. Вроде весело, но одновременно одиноко. Всех подружек к тому времени я растерял, разговоры за столом не клеились, возникло желание сменить диспозицию и двинуть в другие гости, куда тоже приглашали накануне. Спустился со второго этажа, вышел на улицу. Время за полночь, холод просто ужас. Тепло моментом улетучилось и стало как-то неуютно. Постоял, подумал и так как был в полном здравии решил не испытывать судьбу, не махать ночью в холод через поселок и возвратиться на второй этаж, где хоть и скучно, но тепло и светло.
Дальше новогодняя история уперлась в проблемы коммунального строительства. В темноте, в незнакомом доме  в темном подъезде перепутал двери и вместо той, которая вела на лестничную клетку, открыл такую же, ведущую в подвал. Короче говоря, шагнул в неизвестное по лестнице вверх, ступеньки которой вели вниз. В себя пришел уже в квартире Кузьминых на кровати в окружении напуганных лиц. Мокрое пальто, обожженная левая кисть руки и пробитый правый висок. Кровь, ахи и вздохи. Вызвали скорую помощь. Как выяснилось позже, пролетев десяток ступеней, я упал рядом с трубой отстойника горячей воды и ударился головой о винт крана. Кран бежал, и я угодил левой рукой в лужу новогоднего кипятка. От удара потерял сознание. Кипяток не дал залежаться, заставил подняться в подъезд и даже на второй этаж. Представляете, какой был вид у веселой компании, когда гость из подвала переступил порог.
 
После оформления витрин магазина, это был второй новогодний «головокружительный успех». В первый день нового 1967 года года оказался на операционном столе. На височную рану поставили скобки, голову и кисть левой руки забинтовали. В таком виде появился дома и, спустя несколько дней, в училище. Когда спрашивали, что случилось, приходилось выкручиваться и сочинять историю с пожаром, в тушении которого принимал участие. Рука заживала долго, еще дольше оставался от ожога след. Пальцы рук мерзли и на морозе принимали необычный сине-желтоватый цвет.
Учеба продолжалась, Однажды вечером, когда  сидел в своей жилой пустой комнате на Проезжей, в дверь постучали. Кто бы это мог быть, подумал я. Хозяин и хозяйка заходили запросто, без спроса. Трудно было догадаться, что неожиданным гостем окажется Борька Онищенко. Когда увидел высокого, худого в желтом бушлате и кирзовых сапогах двоюродного брата, опешил. Похож на Бориса, но почему он здесь, а не в Нижнеудинске, где с Олегом должен проходить военную учебку.  Вспомнил кинофильм «Максим Перепилица и спросил.

 - Ты что сбежал? 
 - Какой там сбежал. Заболел, язва желудка, вот и комиссовали.
 - Ну что же, нет худа без добра, садись брат чай пить.
Пили чай, говорили про армию, вспоминали Олега. Боря переночевал и уехал домой приятно удивлять родителей. Интересно, что когда придет моя очередь шагать в армию, Боря займет  место на Проезжей.
После зимних каникул началась производственная практика. Проходила она на Уктусе, на ювелирной фабрике около трамвайной остановки «Южная».  Выяснилось, что в давние времена  имелся Уктусский золопромовычный завод, были еще Пышминский и Березовский.
Время на  ежедневные путешествие добавилось.  Теперь приходилось просыпаться раньше и с автобуса вначале прыгать на трамвайную «Двадцатку», а потом на «Пятерочку», на котором стучать в прямом и переносном смысле  через весь город мимо горной общаги и автовокзала. Холодный деревянный вагон трамвая больше походил на передвижной холодильник. Замерзал  я в нем как суслик, особенно после утреннего чая без сахара. Друг Толик иногда поддерживал. Что было дальше известно — началась армейская служба. Это сколько лет прошло? Ровно 50 лет, юбилей получается
Когда однажды проезжали Малышевские сады, Олег вспомнил, как заскакивал к Толику на дачный участок.

 -Звонит он и говорит: «Приезжайте скорей с Валей, баня и шашлыки готовы». Мы приехали и как раз отключили свет. Пришлось обходиться фонариком.
-Теперь вот Толи нет и дачи нет, - заключил Олег. Да, и всех, кто со мной работал на фабрике  тоже нет, кто уехал, кто  умер.
 Остановились возле фабрики, Олег высмотрел у дороги березняк и мы минут за тридцать наломали  веток полный багажник.
-Веников на десять хватит, - подсчитал  Олег, - придется, однако,  еще раза два съездить. Ты только обязательно помойся под душем, - предупредил он меня, - фабрика то рядом..
Возвращались в поселок мимо папиного мехцеха и рабочей столовой. Вокруг предприятия везде что-то роют. Организаций пруд-пруди! Карьеры, машины, большие белые контейнеры, по утверждению Олега с кварцем, разбитые дороги. Люди как мураши, копаются в земле и этим живут.

Снова перекрыли воду. Хорошо, что я запасся. Варил овсяную кашу, пил молоко. С утра пасмурно и я пересел печатать за стол в гостиной. Здесь намного светлее.
Солнышко стало появляться чаще и я поехал загорать. Вокруг пруда группами по 10-20 человек бегают дети из местного школьного лагеря. У них две точки: соревнования — аттракционы, типа бег в мешках и перетаскивание на скорость ведра воды. Все шумят, визжат,  - можно позавидовать. Плохо, что место мое занято и я перебрался на бугорок соседа-старичка, которого я наблюдал ранее. Его нет, а места больше чем достаточно. Процедура такая: три минуты солнца, три минуты облака. Принимал ее, наблюдал за ребятишками  и не заметил как подошел знакомый старичок. Поздоровались, разговорились. Его раздражал этот шум и писк и он сразу вспомнил, как раньше учили детей быть тихими и сдержанными.
 - Все нарушилось, - заметил он, - надо ждать мировых катаклизмов. Скоро, например, в   США не будет президентов. Обама — это последний, потом США разделяться на штаты и ими будет управлять Пентагон, а им НАТО. Эти НАТОВцы вот, вот сбросят на нас две атомные бомбы, а мы не успеем приготовится. Китайцы успеют, а мы нет.
         
 - Что получается? Похоже наступит конец света, - спросил я его.
- Нет, - возразил старичок, - конец света это совсем другое. Через 600 лет на земле поменяются полюса, вода хлынет на сушу, которой всего 9%, и затопит ее. Эффект такой — когда крутишь ведерко с водой, она не выливается, а стоит только остановиться, как она хлынет на вас. Земля остановится и вода ее затопит. - Так всем и надо, - закончил он. Людей я не люблю, только кошек и собак, -  и начал посвистывать.
Я подумал, что это он просто так, причуда, нет. Оказывается он увидел в кустах щенка овчарки, маленького такого с острыми ушками.
- Вот возьми, - стал он предлагать щенку, что-то съедобное в целлофановом мешке. Тут у меня колбаса и куриные косточки. Щенок подбежал, взял косточку и скрылся. Похоже он потерялся и главное для него была не пища а как найти мать и родное теплое место. Он еще долго бегал вокруг нас, на свистки и приглашения больше не подходил
Старичок достал из потертой на ремешке через плечо сумки, старые журналы с разрозненными страницами и начал меня просвещать о смерти Сталина.
- У Сталина, как известно, на ноге были два сращенных пальца, а левая рука короткая, сухая. Когда после смерти проверили, то никаких изъянов на его теле не обнаружили. Что это значит? Это значит, что похоронили совсем не Сталина, - ошарашил меня знакомый.

- Или вот еще, - продолжил он, - жила давно одна женщина, точнее девушка и лет ей было 14. Ее захватили враги и продали в гарем, а была она славянка. Когда пришел хозяин гарема, то она попросила отпустить ее в магазин, где она должна была купить книгу. Она была грамотная и рассказывала султану сказки.
- Это наверное из книги «Тысяча и одна ночь?, - спросил я.
- Нет, тут пленница рассказала только одну сказку. Но она была так прекрасна телом и умом, что стала владычицей не только султана, но всего государства.
- Это, наверное, известная Роксана.
- Да, да, она и есть. Видно, что вы книжки читаете. А то сейчас люди совсем перестали читать и учиться. Считают, что семью семь — это сорок семь.  Надеются только на машины, а они ведь и подвести могут. Я вот учился долго, только в 24 года окончил 10 классов. Трудно было жить, приходилось работать. Когда брату Толе исполнилось два года,а это было в 1951 году, отцу поездом отрезало ногу. Мне пришлось пойти работать, пошел на кирпичный завод. Маленький говорят, на принимали, а взял и отжался 40 раз, а потом еще на одной руке. - Говорю, кладите окурок на пол, я ртом вам его достану. Взяли, зарабатывал я тогда тысячу рублей, сумел еще на велосипед скопить.

- Пытался в техникум поступить. Это в году пятьдесят седьмом было. С Сукиным, наверное знаете такого, поступал. Не получилось. Тогда меня в тюрьму посадили. Подошли ко мне два мельтона, а я только зарплату получил, и говорят давай деньги. А я им: «Вот в этом кармане у меня наган, а в этом ножик, попробуй возьми». Ну, один и полез в карман, где у меня пачка денег была, я и всадил ему ножик. Осудили на два года, отсидел год. Холерик я, как Суворов.
- Ленин тоже был холериком, - заметил я.
- В общем горячий я был. На мне весь дом держался. Младший Николай меня и спрашивает: «Кто старший в доме?». Я ему отвечаю: «Вот видишь у отца борода, вот он и старший». Лугинины мы, может слышал?
- Как же! - удивился я. Ведь с Колей Лугининым в одном классе учился.
- С ним еще Саша Девятых был.
- Точно, - подтвердил я, - еще Володя Трофимов, Таскин....
- У них время другое, не  мое. Николай в 24 года институт закончил, а я только школу. Сейчас он в Свердловске живет, а я вот тут.
Вид у старичка, по рассказу 1934 года рождения, был предельно истощенный. И походил он, уже изрядно загоревший, на индуса.  Вещи, которые он разложил на траву, чтобы ложиться, походили на походную кровать рекрута, прослужившего 25 лет. Видно, что женская рука их не касалась.

- Кушать надо в меру, или немного недоедать, - сказал он, будто прочитав мои мысли.
- Один живешь? - поинтересовался я, - пенсию-то получаешь?
- Один, живу в общежитии, младший брат в последнем доме на улице Автомобилистов.-А пенсия!. Какая там пенсия, последнее время в пожарке работал.
- А звать-то тебя как?
- Звать меня Василий.
 - Будем знакомы, - предложил я, - меня звать Александр и до следующей встречи, - попрощался я. Время моих процедур закончилось, я оделся, взял велосипед и покатил домой.

Он что-то  вдогонку вполголоса сказал, но что, я не расслышал.
 Вокруг дома все перерыли. Раньше в кранах вода бежала тонкой струйкой, а теперь и ее нет. Все, положение как в Славянске, воды нет, так скоро и электричество пропадет. По Востоку Украины начались консультации с участием Кучмы и нашего посла Зурабова. Сошлись во мнении, что  боевые действия стороны прекращают, но на следующий день, когда Путин собрался лететь в Австрию, над Славянском появился вертолет и ополченцы его сбили. Путин в Вене не стал комментировать этот случай, но заметил, что Россия в любом случае встанет на защиту этнических россиян и всех тех, кто придерживается нашей культуры. Под впечатлением этих слов и стих родился:

Тревожно, не спится и сердце стучится
Как будто мне ехать в Испанию биться.
Все снова на круг, собираться  не надо,
Еще не забылось: «..Гренада, Гренада...».

Я Мурман покинул, пошел воевать,
Чтоб хаты в Донецке от НАТО спасать.
Нарушился мир православный от злобы,
Враги же всегда раззадорить готовы.

Ну что вы, христиане! Забыли про ляхов?
Про смуту, про  панов - собаки еднаки.
За ними ливонцы, прибалты — бароны,
Хотят возродить крестоносцев короны.

Под Псков и Смоленск подтянуть свои рати,
Но веру и землю нельзя нам отдати.
Тревожно, не спится и сердце стучится.
Пришло наше время за Родину биться.
 

Созвонился с Борей, он дома. Удачно сел на маршрутку и через 10 минут я уже у его ворот. Вид у него крайне уставший, похоже, что еще похудел. Не высыпается. Пока рассказывал про свою рыбалку, постоянно зевал. Поймал несколько карпов на килограмм, но не на кружки, а на спиннинг.
- Рыба идет верхом. Представляешь! - с удивлением рассказывал Борис. Один раз даже видели косяк, спины над водой. Пытались подойти на лодке, не подпустили. Жарко. Рыба вроде должна лежать на дне. Может нерест у нее, - сделал вывод Борис. У тех, что я поймал, молоки выходили. - Всю рыбу изжарили, сварили и съели у Виктора Муромцова в деревне, - продолжил свой рыбацкий рассказ Боря, у его супруги Татьяны 22 июня было день рождения и мы с заказами ездили в районный центр Князе-Петровское. Все купили, а про мороженное забыли. Пришлось скататься еще раз, но уже поближе - в село Осиново.

- Люди там в глубинке другие, - заметил Борис, - общительные, разговорчивые, можно сказать, даже душевные. В магазине в Осиново спросили продавца, где бы нам купить творога и сметаны
- А много вам надо? - уточнила она.
- Да,  с килограмм того и другого.
- Это мы мигом, - ответила она. Оставила свой магазин и мы на нашей машине  моментом слетали к ней домой.
- В следующий раз, если что понадобится, звоните, - попросила продавец. А творог просто чудо и стоит 80 рублей за килограмм. Сметана вначале нам показалась жидкой, а утром стала, что масло, хоть ножом реж.
- Хорошо у них там в Котово, где Виктор живет. Все друг друга знают Я зашел в их маленький магазинчик, а мне:
- Привет старый знакомый! Что-то долго не появлялись, наверное, за грибами приехали?
- Да нет, ответил я, крышу надо крыть.
- Так вы в прошлом году, никак, мастерили.
- Было дело, мастерили, да не окончили.
- Ну, вы и работники! - удивилась собеседница.
 -Работники мы, конечно, аховые, - согласился Борис. В этот раз опять не закончили. Все Вася, дружок Виктора по старой работе, вместе лет двадцать шоферили. Ему то крыша, то баня, то баба, которую он с собой привез. Одним словом чехарда с постоянными возлияниями.

По возвращению домой во дворе встретился с соседкой Елизаветой Дмитриевной. Она уже закончила торговать клубникой по цене  200 рублей за литровую баночку.
-Мало ее нонче, вымерзла зимой. Сейчас дорогая, надо вам подождать покупать. Была в гостях, пировала. У сестры нашей Вали - Нины Маломедовой исполнилось 55 лет, на пенсию пошла, отмечали юбилей, арендовали помещение, были ее подружки по фабрике, где она работала.
-Хорошо, видно, посидели с подружками, много их было? - спросил я.
-Давнишних уже мало. Была у нее знакомая Мария, детей у них с мужем не было, взяли приемную девочку, звали Элла,  - вспоминала соседка. Сама Мария уже умерла — в квартире упала, ушиблась и уже не поднялась. А у дочери муж умер, на шахте работал.
Уже не помню в связи с чем она вспомнила фамилию Клепиковы.  В нашем школьном выпуске в соседнем классе была девочка Клепикова, как звали, не известно, может она? Все может быть.
Рано утром за окном светило ясное голубое небо. Я лег еще поспать и  погоду  упустил. Выглянул в окно - облака, каплет дождик. Это все потому, что мне приснился плохой сон. Я как будто опять на службе. Команда ехать в командировку, но я загружен бумагами и  совсем забыл об этом. Когда вспомнил, то пошел оформлять предписание. Забыл куда идти, коридоры и кабинеты незнакомые. В конечном итоге разобрался, но забыл совсем другое — адрес командировки. Надо ехать дальше Выборга, почему-то на отрядной учебный пункт. Может к сыну, где он был,  но как называется место, вспомнить не мог.. В общем, сплошной склероз.
Погода поправилась. Хоть и ветерок, но за лесом спокойно. На стадионе никого, только одна женщина загорает на теннисной площадке. Она лежит и через траву я ее с трудом рассмотрел, когда залез на скамью трибуны. Решил сегодня загорать сидя, взял книгу «Рассказы А.Ф. Писемского». Многое что для себя открыл. Выяснилось, что он из древнего дворянского рода, - его далекие предки были вхожи к Ивану Грозном. Ближайшие же, коренные костромичи, обнищали и имели скудное хозяйство в уезде Буй. Эту железнодорожную станцию я каждый год проезжаю дважды, когда еду на Урал и возвращаюсь на Север.

Отец Писемского, подполковник запаса, удачно женился на  девице Шиповой  и дело свое несколько поправил. Его усадьба Раменье тоже находилась в Костромской губернии. В семье писатель был десятым. Все дети до него умерли. Самое интересное дочитать не удалось, позвонил Олег
Был с ним в Асбесте. На обратном пути забрали с работы его Валю и останавливались на Изумруде у Мартюшевых. Адрес не ошибешься — последний дом на выезде справа.
Выяснилось, что Тамара Мартюшева, тоже, как и Писемский, родом из Костромской губернии. Похоже  в Дорофеевском районном центре окончила техникум, получила специальность бухгалтера и была расспеределена в вятскую глубинку, в совхоз, где и повстречала Геннадия. Он только пришел из армии, из Германии,  а на момент знакомства возил председателя совхоза. Видный жених, тут все и случилось.
Переезду на Урал способствовал  брат Геннадия Анатолий. Родом 1938 года, он служил в Мурманске, остался плавать на суховозах, возил лес, в том числе в Дудинку. Получил специальность электротехника и вернулся домой. Однажды на курсах усовершенствования познакомился с уральцем, который его и заманил. Прибыл он сначала в Асбест, а потом оказался на Малышева. Первоначально трудился в ЖКО, потом перебрался на фабрику. Он и пригласил брата со снохой на Урал.
Пока стояли у их дома, Тамара разговаривала с Валей, а я с Геннадием. Он веселый и слегка подпитый, все спрашивал меня почему я к ним не захожу, когда проезжаю мимо на велосипеде.

 Однажды  встретил его с ведрами у колонки. Он стоял у дороги и мимо проехать никак было нельзя. Поговорили о его скважине и чистой воде, которую у него накануне брал Олег
- Приезжал, наполнил штук шесть пятилитровых канистр, говорит что только для чая, - заметил Гена. Совсем другое дело. В прошлом году бурили у соседа, вот и я решился. Только говорю не сейчас, а после уборки картофеля, а то вы мне перекопаете весь огород. Так и сделали. Заплатил аванс 25 тысяч, остальное отдал после пенсии. Всего, значит, 50 тысяч. Пробурили 33 метра, а вода на пяти метрах уже стоит. Красота. Одно время шел песок, но ничего, прочистили и сейчас полный порядок.
Ко мне подбежал серьезный пес по кличке Рекс и стал обнюхивать.
- Не боись, пес ничего, спокойный,  молодой еще, -  успокоил хозяин. Тут пропадал несколько дней, похоже попал в переплет, потому как пришел побитый и без половины хвоста. Все ходил зализывал его. Ничего, отошел.
- Хозяйка-то где, - спросил я.

- За грибами ушла, да вон она и идет. Действительно с низу из болотины поднималась Тамара с небольшим ведерком.
- Провалилась в воду, вот иду и хлюпаю одним сапогом, - улыбнулась она, протирая глаза от мошки и комаров. Поговорили про Борю и его дальнюю рыбалку.
- Чего это он, - возмутился Гена,  и у нас на плотине порыбалить можно. Недавно ходил туда, где трубы, окуньков наловил ведерко.
- Ему не окуньки, а карпы жирные нужны, - сказал я.
- Карпы, говоришь. Можно и карпов половить, только подкормить надо. Было дело и их ловили.