Глава 43. Тебе в возвращенье не будет прощенья

Боже мой! Как мало нужно человеку, чтобы поднять его боевой дух! По стакану портвейна – и сразу на передовую, в самое пекло, под свистящие пули и рвущиеся снаряды! Правда, у меня проскочила мысль о том, чтобы закрепится на захваченных у врага высотах, но товарищи по оружию меня вовремя остановили:

– Так, Олежка, тормози! А то разговор с Викой не получится!
– А ты что, больше меня переживаешь?
– Я переживаю, что, если мы ещё по стакану пропустим, то у нас будут проблемы с достижением цели!
– А какая у тебя цель?
– У меня их две: первая – дойти до одиннадцатой общаги, а вторая – не завалиться спать, когда мы окажемся в комнате у девушек!
– Везёт тебе! У тебя есть цель….А у меня… закончились сигареты….
Клюша протянул мне пачку открытую «Родопи». Я закурил.
– Ладно, уговорил! Давай – по шампанскому и…
– Никакого шампанского! Выходи….

А на улице холодно…. Очень холодно. Мы подняли воротники и осторожно перешли на другую сторону Отакара Яроша. Шли долго, обходя ледяные вкрапления на притоптанном снегу. У подъезда в общагу мы шлёпнулись оба, но, движимые единым порывом добраться до восьмого этажа, поднялись, помогая друг другу, и зашли в вестибюль. Справа старушечий голос:

– Так, мальчики! Снег струшивайте с обуви!
– Можете не струшивать! Мы идём гулять! –
Алёна Марченко и Вика идут нам навстречу.
– Привет! Вы к нам? – улыбаясь, спрашивает Малая.
– Мы к вам! – отвечает Игорь.
– А мы … подышать кислородом, – говорит Малая, но уже не так уверенно, и смотрит на Вику, – Или…

Вика с напускным равнодушием разглядывает миниатюрный светильник над входом. Мы несколько секунд топчемся на месте, и я понимаю, что все ждут моего решения…. А что здесь решать? Будет странно, если девушка собралась погулять, оделась с учётом крепкого мороза, спустилась на лифте в вестибюль, там встретила…скажем так, приятного одногруппника, правда, слегка поддатого, и поехала назад вместе с ним. Зачем? Поэтому я, хоть и скрипя зубами, поддерживаю идею прогулки,  и беру Вику под руку. Вика делает символическую попытку освободиться, но тут же уступает моей символической попытке держать её руку крепко.

– Кислородом… это дело нужное….
Малая сдвигает брови и резко, дважды втягивает носом воздух.
– О-о-о! Я вижу – вы и так неплохо надышались, – строго выписывает Алёна Игорьку, как будто запах перегара исходит только от него. – А накурились!! Зачёт отмечаете?

Мы выходим на улицу и неспеша идём в сторону гостиницы «Мир». Я всё также держу Вику за руку, но Вика смотрит в звёздное небо. Такое ощущение, что я выгуливаю послушную собачку: «пойду, куда прикажешь, хозяин!». Я убираю руку и прячу её в свой карман. Вика засовывает свои руки в глубокие карманы то ли куртки, то ли пальто, и я со всеми подробностями повествую, как лихо мы пролетели со старославянским. После этого, понимая, что трепаться бесконечно у меня не получится, я перехожу в наступление:
– Алёна, ты не будешь возражать, если мы с Викой немножко отстанем от вас? 
– Алёна не будет возражать, – ответил вместо неё Игорь, и увлёк её за собой.

Мы же с Викой замедлили шаг. Я незаметно сделал глубокий вдох и, став перед ней, тихо и с максимальной нежностью, спрашиваю:
– Вика, что происходит?
Вика в удивлении округляет глаза.
– О чём ты, Олежка?
– Мне кажется, ты знаешь, о чём я.
– Пока – нет…
– Точно?
– Абсолютно.
Я становлюсь рядом с ней, и мы продолжаем медленно идти в сторону  проспекта. Вика по-прежнему выглядит безучастной, но … у неё это получается плохо.
– Мне кажется, …ты ведёшь себя неправильно….

Вика взрывается:
– Ой, Олежка, давай не будем, ладно? Я наперёд знаю всё, что ты мне сейчас скажешь, и закончится твоя речь тем, что ты, как в прошлый раз, подскочишь, как ужаленный, и, сломя голову, помчишься к лифту! Разница только в том, что мы сейчас находимся на улице, а не в комнате, и лифт только что сломался, представляешь?! И… и я уже не та дурочка, которой можно легко вешать лапшу на уши, и от которой можно позорно сбежать, оставив наедине со своими мыслями и переживаниями! И, пожалуйста, давай на этом остановимся, я не могу ….так…

Вика закрыла лицо руками и заплакала. Не говоря ни слова, я придвинул её к себе, и она уткнулась носом мне в плечо. Точно так, как 17 ноября в кафе на дискотеке. Я повернул голову и увидел, что Клюша с Малой остановились, и наблюдают за происходящим.

– Всё, молчу. Я тебе обещаю: никаких выяснений отношений. Просто гуляем. Давай, успокаивайся, а то неудобно как-то: люди смотрят…
И в этот момент Вика вырывается и быстрым шагом – насколько позволяет дорога – идёт в сторону общежития. Я просто стою. Стою и молчу. Она на ходу срывает свою шапочку и вытирает ею лицо. Потом также, как в ноябре, исчезает в подъезде. Вот и всё… Разговор закончился так и не начавшись. Ко мне подбегает Алёна и хватает меня за руку.

– Что случилось? Чего она убежала?
  – Откуда я знаю…
– Нет, ну, вы стояли, о чём-то говорили, и, вдруг, ни с того, ни с сего, она
срывается и бежит!
Моя нервная система даёт сбой:
– Алёна, хватит! Как вы меня все достали! Я действительно не знаю, почему она убежала!! Вернёшься в комнату – спросишь у неё! Кстати! У вас вся комната – слегка того…. Одна по ночам воет, вторая интриги закручивает, а третья допросы устраивает!

– Да пошёл ты! Пошли вы … оба! – говорит Алёна совершенно спокойно и, сложив руки на груди, уходит по Викиному маршруту. Мы с Клюшей одновременно закуриваем.  Я замечаю, что сигарета в моей руки дрожит.
– По-моему, ты не прав, Свыня….

Я выбрасываю сигарету на снег, нервно сплёвываю, и быстрым шагом топаю к «четвёрке».
На сегодня хватит. Зачёт, водка, вино, разборки, сюси-пуси….Хватит! Водные прооцедуры и – спать.

Завтра будет новый день…