Записки пограничного комиссара. Часть 6

Чайные и прочие дела



Однажды ранней весной китайцам передавали железные бочки, которые течением прибило к берегу протоки Казакевичева. После передачи покушали, выпили за встречу, сказав при этом, традиционное китайское "гань бэй" («пей до дна») и наше  гагаринское "поехали" («лай ба»). Дошла очередь до чая. Бойцы с заставы, которые обеспечивали обед,  заварку засыпали в большой алюминиевый чайник. Прокипятили его на костре на рыбацкий манер минут несколько, чтобы наваристее был, и после этого разлили горячую жидкость по кружкам. У китайцев, увидев черную, похожую на ваксу жидкость, от удивления расширились глаза.  Спросили их:

- В чем дело? Они смеются и говорят.
- Вы, что в кипятке сапоги варили?
Чай получился, что тебе чифирь. Солдаты старались, но китайцы этого не поняли. После этого случая Алекс долго просвещался  чайным наукам.
Выяснилось, что Московское государство с чаем познакомилось только в 1638 году. Посольство, отправленное к монгольскому князю Алтынхану на озеро Упса (Убса) «угощалось там чаем» и при отъезде в обмен на дары московского царя получило подарки, в том числе четыре пуда чая. В столице он был испробован и найден весьма приятным напитком.

Василий Старков доставивший указанный чай, писал о нем: «Называют эту жидкость чай, но не знаю, листья это ли дерев или трав».
У китайцев привычка - пить зеленый чай, светлый, заваренный персонально в отдельной чашке с крышкой. В худшем случае они щепотку чая бросают в термос с кипятком, а потом при необходимости кипяток доливают. Вторая заварка считается ароматнее. В культуре употребления чая китайцам не откажешь. К ним относился и Мао Цзэдун. В его биографии сообщалось, что у них в семье чай назывался «ца». Наш же чай, это точно, пришел от китайского «ча».

Алексу вспомнился чайный эпизод из книги Гончарова «Фрегат Паллада». Когда корабль пришел в Шанхай,  автору книги после завтрака на берегу подали чай:
 – Да чай это или кофе? – спрашиваю китайца, который принес мне чашку.
- Теа, теа, - забормотал он…, - не может быть: отчего же он такой черный»? Попробовал, в самом деле, та же микстура, которую под видом чая, принимал в Лондоне, потом в Кантоне! Там простительно, а в Китае – такой чай, заваренный и поданный китайцем!
- Что ж, нет, что ли в Шанхае хорошего чая.
- Как не быть! Здесь есть всякий чай, какой только родится в Китае. Все дело в слове хороший чай».

 Алекс сделал открытие. В старые времена, когда чай поступал  только из Китая и чаще через Кяхту, в России пили светлый зеленый чай. Потому писатель Гончаров и удивился черному английскому теа в Шанхае. Объемы торговли чаем через Кяхту внушали уважение. Так, в донесении от 1 января 1830 года кяхтинский погранкомиссар Чечулин сообщил о привозе  товаров на 7500 верблюдах и 1065 телегах. Торговля чаем по Кяхтинскому пограничному договору 1927 года велась также в Цурухайте, Ямышеской и в Семипалатинской крепостях. Обмен товарами между пограничными караулами производился и в других пунктах.

Черный чай в Россию пришел позднее из Индии и, главным образом, через Англию. Чай, поступающий морским путем, стал дешевле «сухопутного» и торговля в Кяхте стала нерентабельной. Вот где зарыта собака.
Англичане в Китае появились значительно позже русских. Пионер английского китаеведения, протестант Роберт Мориссон, в 1807-1809 годах работал переводчиком в Ост-Индийской компании, издал английско-китайский словарь. С его участием в Малакке возник первый английско-китайский колледж. Первая кафедра синологии открылась в Оксфордском университете в 1875 году, когда мы уже столетие успешно торговали с китайцами в Кяхте.

Родственники Алекса вышли из Сибири и считались почитателями чайного напитка. Сколько помнил, чай всегда присутствовал на столе. Выбор был поскромнее чем у китайцев, на памяти остались три сорта: индийский со слонами, грузинский № 36 и краснодарский. Самым дорогим и вкусным считался индийский, а самым ходовым — грузинский. Черным теа его назвать было нельзя. Заварка всегда была светлая, чаще из-за маминой экономии.
Заварка в маленьком чайнике каждый раз не обновлялась и напиток получался - долгоиграющим. И назвать его индийским, грузинским или краснодарским не представлялось возможным. Он был домашний подкрашенный - чуть с запахом кипяток.
Китайцы пили чай как таковой, а русский человек обязательно при этом плотно закусывал и добавлял в него изрядную порцию сахара. Родственники предпочитали пить чай вприкуску с карамельками или с камковым сахаром. Был и такой.

-Вот от этой самой антихристовой травы и пошло и все нарушилось, - утверждали староверы. В старые времена и звания такого не было этого самого чая, а народу было куда вольготнее. Это уж верно. И сахару этот в рот не брали. Так мама Алекса пересказывала  суждения своих родителей.  Пить чай считалось грехом.
 Для Алекса, когда он учился в областном городе и снимал угол для проживания, чай был основным продуктом на завтрак. Обедал он, как и другие иногородние, в городе, в столовой  по специальным талонам для учащихся. Завтрак и ужин обходились в 30, а обед в 60 копеек.

Утром и вечером, обычно, котлета с гарниром, чай и два куска хлеба. В обед можно было себе позволить скушать на закуску винегрет или холодец, на первое борщ, на второе та же котлета и традиционный компот. Утренние талоны Алекс экономил и в конце месяца менял на деньги, которые использовал на кино, мороженое и мелкие имущественный приобретения.
Действительно, с китайцами на границе начали торговать после подписания Кяхтинского договора. Им не нравились наши караванные походы в Пекин через Калган, вот они и решились выбрать место на границе. У китайцев оно называлось Маймайчэн. Дословно - «Купипродай-город».

Кяхтинский договор подписал граф Савва Рагузинский, «птенец гнезда Петрова». В честь него и названа была крепость Троицкосавск. Была и легенда о формировании границы с урянхами (тувинцами). Среди монголов и тункинских бурят упорно держалась историческое предание, будто бы русская граница проходила в действительности не по вершинам Саян, как её провели по Кяхтинскому договору, а южнее озера Косогола (Хабсугула) по прямой линии от Кяхты до Минусинска. Якобы Сысынван, хитрый монгольский дипломат, посланный Эджин-ханом (китайским императором) заключать пограничный трактат с уполномоченным Русского правительства Грап-Сапом (графом Савою Рагузинским), подкупил последнего, и тот согласился уступить Китайской империи всю часть территории, находящейся между современной границей России и линией внутренних монгольских караулов.

В бурятском предании фигурируют три монгольских красавицы, бочка с золотом и бочка с серебром, а также обильное употребление китайской ханшинной водки. Якобы нежные ласки красавиц, водка, золото и серебро сделали свое дело. Грап-Сап подписал трактат, согласился на все условия, но и тут хитрый Сысын-ван обманул пьяного Грап-Сапа, подсунул ему бочки с песком, только снизу и сверху наполненные золотом и серебром. Обнаружив обман, Грап-Сап уже ничего сделать не мог, боясь гнева Саган-хана (Белого царя). Трактат не был опротестован,  и земли племени урянхайцев от Кяхты и по прямой линии до Минусинска остались во владении Китая.

В книге «Сибирь и ссылка» американский корреспондент Джон Кеннан описывает свое путешествие в русско-монгольский пограничный город Кяхту. «Мы с приятелем нанесли визит пограничному комиссару Сулковскому. Затем посетили китайского губернатора в Маймачене. Нас пригласили отведать чая с цукатами и майгало, или китайской водки. Обед он описал следующим образом:
1. Куски холодного мяса, залитые студнем янтарного цвета, в ромбовидных формочках.
2. Черные грибы неизвестного мне вида.
3. Салат из лука и мелко нарезанной зелени.
4. Лишайник с берез.
5.Тонкие кусочки бледной, непривлекательного вида колбасы из неизвестных компонентов.
6. Вареные яйца в форме небольших ромбиков, кружочков и кубиков, выкрашенные таким образом, что напоминали кусочки сафьяна.
7. Зажаренные докрасна рачьи хвосты.
8. Морские водоросли с длинными листьями необычно зеленого цвета.
9. Волокнистое морское растение, похожее на мелко нарезанную капусту и еще много чего другого. В конце принесли  цветочный чай и французское шампанское. Обед занял около трех часов, и в продолжение этого времени каждый гость отведал от тридцати до сорока блюд».

Спустя сто лет праздничные обеды у китайцев так же отличались большим разнообразием. На китайской стороне советские пограничники, приученные к однообразной, и строго рационной пищи, расслаблялись и угощались, иногда во вред своему здоровью. Чай пили постоянно светлый, цветочный с жасмином. Чаще без ничего, иногда с молочными ирисками или с сахаром уездного производства. Один раз в молочной конфетке Алексу попался белый червячок. Закралась мысль. Может хозяева просроченный товар подбросили? Не зря же про них есть анекдот:
«Плывут на корабле англичанин, француз и китаец. Англичанин и француз время проводят вдвоем, отдыхают, веселятся, а китайца в свою компанию не берут. Однажды они прилично перебрали и по пьяной лавочке подружились с китайцем. Ощутив к себе внимание и определенное дружелюбие, выпивший китаец растрогался и произнес:

- Раз вы ко мне со всем сердцем, то и я вам по утрам в кофе писать не буду».
На самом деле, у китайцев в то время, в отличие от СССР, когда гвоздь привозили из Москвы в Хабаровск, все товары, за очень редким исключением, производились на месте, в коммунах. Это к разговору о конфетах, червячках и многом другом. Иждивение, присущее нашей стороне, отсутствовало. Их погранпосты не ждали продовольственного снабжения из центра, им только перечислялись деньги, а командиры сами решали, что и где покупать, а что производить самостоятельно. Мы только сейчас, спустя 40 лет пытаемся это организовать и сделать части самостоятельными.

Хотя подождем их хвалить. Приведу один курьезный случай, связанный с угощением, правда на китайской стороне. Его рассказал  коллега, который ходил на встречи с китайцами на этом участке уже после меня: 
«Наш катер пришвартовался к теплоходу, по деревянному трапу мы легко взбежали на палубу, поздоровались с встречавшими нас китайскими офицерами и пошли в салон для проведения переговоров. Маленькая собачка, выскочившая неизвестно откуда, залилась громким лаем и стала хватать нас за сапоги. Вышедший из камбуза повар подхватил собачку и унес с собой.
В салоне было тихо и уютно после солнечной палубы катера. Яркое солнце светило с неба и также отражалось от воды. Такое ощущение, что солнце не только вокруг, но и внутри, в складках одежды, в карманах, в руках.

Как это и положено на Востоке, переговоры начались с чаепития. Душистый цветочный чай в бокалах с крышечками, кристаллический сахар и неизменные сигареты "Чжун Хуа" ("Китай") в ярко-красной пачке. Гостя нужно сразу угостить чаем и предложить сигареты. Не успеешь выкурить одну слабую для нас сигарету, как тебе настойчиво предлагают другую и так далее, пока не найдешь достаточно убедительного занятия, чтобы отказаться от предложенной сигареты, никак не обидев хозяина.
Потихоньку попивая чай, мы добрались и до сути того дела, которое заставило нас встретиться в этот послеполуденный час. В принципе, ничего сверхстрашного не произошло. Нарушения фарватера это не бог весть какое нарушение, но необходимо довести это официально до сопредельной стороны, как нашу озабоченность этой ненормальностью обстановки на границе.

Все было обыденно, как всегда: мы им протест, они его отклоняют, как необоснованный; они нам протест - мы его отклоняем, как необоснованный. Но каждая сторона знает, что все сказанное фиксируется и докладывается наверх, вплоть до их Председателя КНР или нашего Генерального секретаря ЦК КПСС. Шутки шутками, но могут последовать и неприятные кое для кого оргвыводы в зависимости от ситуации на международной арене.
После обсуждения служебных вопросов мы сели в сторонке от стола, чтобы не мешать военным убрать карандаши и бумагу и накрыть стол для неофициальной части встречи, во время которой происходит выяснение извечного вопроса: "Ты меня уважаешь?"

Во время лирической беседы ни о чём мой начальник вдруг заявляет:
- Я очень удовлетворен тем, как мы сегодня плодотворно поработали. А вот в Финляндии такие же точно вопросы решают в бане.
Китайский переводчик сразу же споткнулся на банном вопросе, сомневаясь в том, правильно ли он понял.
Я тихонько шепнул начальнику, что я сейчас с переводчиком замну этот вопрос. А он пусть расскажет о приемах приготовления рыбы горячего копчения в собственном соку, мастером чего он действительно был.
Но начальнику вожжа попала под хвост:
- Да какое Вы имеете право указывать старшему по воинскому званию и должности офицеру? Я Вам приказываю переводить то, что я говорю, а не рассуждать, переводить это или не переводить.

В дипломатии разногласия между участниками переговоров одной стороны всегда являются явлением порядка из рук вон выходящим. И все китайцы с интересом прислушивались к нашему разговору, а китайский переводчик довольно дословно перевел всё сказанное. И пять пар глаз уставились на меня - сейчас очередь за мной. Надо как-то смазать неловкость и представить все как выяснение вопроса, который мне мало известен, чтобы дезавуировать правильность перевода, сделанного моим коллегой.
- Извините, - начал я, - мой начальник раньше служил недалеко от города Ленинграда на границе с Финляндией. Там есть свои особенности в решении пограничных вопросов с представителями сопредельной стороны. И часто, все сложные вопросы решаются в финской бане.

Практически я ни на йоту не отступил от истины. Китайский уполномоченный критически посмотрел на своего переводчика, и тот растерянно посмотрел, как бы ища у меня поддержки. Извини, брат, сейчас каждый сам за себя.
Переведенное заявление заставило китайцев совещаться между собой, чтобы что-то ответить нам. Китайский уполномоченный с покрасневшим лицом, что доказывал, другие китайские офицеры его убеждали в чем-то противоположном. Доносившиеся обрывки слов "баня", "мыться", "судовой душ" давали представление о том, что сентенция о бане поставила их в тупик и вызвала нешуточное раздражение.
Наконец сопредельная сторона озвучила ответное заявление:
- Нам очень интересно мнение представителя советской стороны о способах разрешения пограничных проблем, но китайским представителям мыться не надо. Мы уже ходили в баню, а если советские представители хотят помыться, то в каюте командира корабля есть душ с горячей водой.

Мой начальник с квадратными глазами повернулся ко мне:
- Ты чего им перевёл? Я же тебе сказал перевести только то, что в Финляндии все сложные вопросы решают в бане.
Если у человека трудно с умом, то ему надо помочь понять это, иначе все сумасшедшие, за которых подчиненные говорят умные слова, заполонят все вокруг, и остальным людям придется быть тоже сумасшедшими, чтобы не быть признанными сумасшедшими людьми, у которых ума не было. Сложно-мудреное философствование, если кто-то не поймёт, то это совершенно не важно, поэтому и я, как послушный переводчик, перевел слово в слово то, что мне было сказано. Сложного в этом переводе совершенно ничего нет, только в китайском языке все термины имеют описательный характер и "баня" переводится как "помещение для мытья тела".
Китайский уполномоченный вообще побагровел, начал кричать, что он не потерпит, чтобы его иносказательно обзывали грязным китайцем. Пусть советский офицер смотрит за собой, а китайские военнослужащие живут по своему внутреннему распорядку.

Смотрю, китайский переводчик переводит:
- В связи с тем, что время приближается к вечеру, китайская сторона не сможет устроить баню для советских представителей.
Тупит, паразит. А вообще-то молодец. Если перевести то, что кричал его начальник, то можно достукаться до драки и до пограничного конфликта с обоюдным участием военной силы.
Сейчас начал орать мой начальник:
- Ты плохой переводчик, ты даже не можешь правильно перевести, что в Финляндии сложные вопросы решают в бане.
Тут уже тупить стал я. Переводчика подвинул поближе к себе и говорю:
- Я тебя не выдам, что ты переводишь совсем не то, что говорит твой начальник, но ты будешь переводить повторно только то, что буду говорить я. Основной смысл: Финляндия буржуазная капиталистическая страна. И только капиталисты могут себе позволить решать вопросы в бане.

А представители социалистических государств не могут брать пример с капиталистов. Понял? Поехали.
Я слово в слово выдал это на китайском. Китайский уполномоченный успокоился. Головой кивает, верно всё русский начальник говорит. Капиталисты они и есть капиталисты.
Перевожу начальнику. Тот удивлен, при чем здесь капиталисты. В Финляндии, он даже по слогам это слово повторил - Фин-лян-дии (по-китайски Финляндия - Fing lang) все сложные вопросы решаются в бане!
Одновременно с китайским переводчиком делаем перевод, что нам нет необходимости брать пример с капиталистов, у нас свои традиции, и китайский уполномоченный пригласил всех за стол.

А за стол Бог подал немало чего. Одни пельмени под водочку чего стоили. Ну, икру красную, кету жареную в кисло-сладком соусе и кету соленую я в расчет не беру. Рыба и есть рыба, чего с неё возьмёшь.
Мой начальник никак не мог понять, с какой стати традиции финско-советской границы обозваны капиталистическими и почему вдруг китайская сторона успокоилась. Во время обеда он с подозрением поглядывал на меня и соотносил содержание каждого тоста с интонацией говорившего. Естественно, я чувствовал, какая меня ждет перспектива. А, плевать!

Хорошо выпив и закусив, вышли на верхнюю палубу. Встретили повара, поблагодарили за хорошо приготовленное угощение. Я тихонько спросил, а из чего пельмени. Повар показал на шкурку встречавшей нас собачки, которая сушилась на леерах. Некоторые подозрения у меня были, но тут какой-то комок начал быстро подниматься вверх. Быстро спустившись вниз, выпил большую рюмку водки и закусил жареной рыбой.
Попрощавшись с китайцами, мы перешли в наш катер. Начальник всё шипел, что я плохой переводчик, и он это отразит в моей аттестации. Ну, что же, кто предупрежден, тот защищен. Я заглянул в кабину катера и приказал водителю обойти китайский теплоход с другой стороны. И когда проходили около кормы китайского теплохода, показал своему начальнику на собачью шкуру, сушившуюся на леерах. Я ушел в пассажирский салон, а начальник всю дорогу травил через борт. Я остался на границе, а начальник уехал в город, в отряд. Потом говорили, что он отравился и три дня не был на работе. Отношения у нас  с ним были отвратительнейшие, а пельмени, в принципе, оказались неплохими».

 На одной из встреч китайцы сделали  заявление: " 8 сентября в 12 часов 10 минут по пекинскому времени ( разница с хабаровским составляла два часа) наш обстановочный катер № 2402 шел вниз по реке Хэйлунцзян (Амур) и когда дошел до берегового знака N124 осветил его прожектор со стороны острова Петровский. Лучи направлялись два раза, каждый раз длительностью до 5 минут. В указанных действиях усматривается провокация в отношении Китая, угроза нормальному плаванию обстановочного катера. Требуем от советской стороны провести по факту разбирательство, и впредь такие действия не допускать". Еще одна встреча прошла в районе против китайского поселка Хайцин. Мы принимали нашу лодку, о которой китайцы информировали нас предварительно.

Надо признать, что знаний «речной» лексики для общения первоначально не хватало О лодках, сетях, створных знаках, буях и разной рыбе во время учебы разговоры не велись. Как сказать фарватер, мель, самоходная баржа, буксир, обстановочный катер и многое другое Алекс первоначально не знал. Доучивался в ходе переговоров. Для этого он завел записную книжку и постоянно ее пополнял.
Большой раздел книжки касался вопросов питания и китайской кухни.  Уха - юйтан, копченая рыба - сюньюй и т.д. Организация угощения на встречах сложная и вечно больная проблема. Переговоры велись в интересах отряда и округа, а вопросы их обеспечения никого, кроме ее участников, не касались. Опустили это дело до китайского уровня «опоры на собственные силы» - как хочешь, так и выкручивайся. Выкручивались, тащили на себе воз несвойственных службе обязанностей.

Часть продуктов для встреч закупали в магазинах, часть получали на складе отряда по накладной. Сохранилась одна такая от 6 октября 1975 года. В ней указано, что со склада ПФС  такому-то на переговоры отпущено: сметана, сухофрукты, мясо, яйцо, рис, масло животное, сыр, сахар, капуста свежая, мука, томат. Всего на общую сумму 24 рубля 62 копейки. Выдачу разрешил начальник службы капитан Дыняк, со склада отпустил прапорщик Ткачев. Продукты доставлялись на автотранспорте или на катерах в пункты встреч (иногда они проводились не в традиционных районах и связаны были с решением вопросов на конкретных участках границы), а угощения готовились на местах с помощью солдат поваров, иногда привлекались жены офицеров. В полевых условиях, чаще летом, готовились рыбные блюда, холодная закуска, чай, компот.

 Кроме того, оформляли пункт встреч, отвечали за гардероб с посудой и разными принадлежностями. Особенно доставали вопросы с приобретением  сувениров-презентов по праздничным и торжественным случаям.
Нас травили и по другой причине. Наше руководители окончательно и бесповоротно превратились в перестраховщиков. По-другому это и нельзя назвать. Так, каждому офицеру после сдачи соответствующей проверки по автомобильному делу выдавали "Удостоверение старшего машины". Такое получил и Алекс. Удостоверением предоставлялось право выполнять обязанность старшего машины "на всех типах и марках машин". Удостоверение, как указывалось в пояснении, имело "силу" на всей территории Дальневосточного военного округа и могло быть изъято только органами ВАИ или командиром воинской части за грубое нарушение ПДД, что после расшифровки оказалось правила дорожного движения и ПИТ - правила использования транспорта. Чего только чудаки не придумают!

Удостоверение подписывал начальник ВАИ Хабровского гарнизона. Вот такое оказывалось Алексу и его товарищам доверие, а точнее недоверие. Налицо демонстрировалось сомнение в возможности офицера, без дополнительной формальной проверки и инструктажа, руководить действиями рядового водителя! Из офицера упорно делали сержанта, который, кстати, несколько лет назад, в бытность срочной службы Алекса, и без удостоверения выполнял роль старшего машины. К этому следует добавить, что при отсутствии сержанта, рядовой водитель тоже успешно справлялся с задачами. Были, конечно, и исключения, но как только перестали доверять рядовым, сержантам, а потом и офицерам, количество происшествий и недоразумений не уменьшилось, а увеличилось.

Эта тенденция продолжалась десятилетия. Совсем недавно, а точнее в начале ноября уже 2005 года по телевидению выступал министр обороны Иванов и сообщил, что каждое седьмое преступление в Вооруженных силах совершает офицер. Вот до чего довели  российскую армию горе руководители «от инфантерии».
Что это недоразумение или происшествие, когда рядом с водителем, который вывозит на грузовой машине мусор, в обязательном порядке, садили "ответственного" офицера. Офицеры были не только "старшими машин", но и проводниками, кое-кто «полупроводниками» различных движений, установок и идей. Таких кто ничего не "проводил" не было. В связи с этим Алексу запомнилось его первое выступление перед личным составом части.
 
Клуба, как и многого другого, в боевом, но в еще не построенном отряде не было, все массовые мероприятия проводились в столовой личного состава. Получалось так, что военнослужащие в одном месте получали и материальную, и духовную пищу. И вот он, естественно по поручению политотдела, выступал перед сидящими на длинных скамейках усталыми ребятами, которые поужинали и наверняка были не прочь поспать. Выступление же обязывало повышать политическую бдительность. Рассказывал Алекс, конечно, не все что знал и понимал в пограничной ситуации, но все равно слушатели, которые не заснули, как Алексу показалось, остались довольны.
После занятий присутствующий политработник наедине дал оценку знаниям темы и ораторским способностям лектора, а затем высказал рекомендации по их дальнейшему совершенствованию. Таким образом, как уже отмечалось, всякий норовил свои проблемы, а в данном случае по политическому воспитанию, возложить на плечи других, а затем дать рекомендации.

Всякий выезд на заставы по плану тех, кто "знал все" должен был сопровождаться многочисленными беседами с комсомольским составом, с сержантами и старшими пограничных нарядов. Перед выездом в обязательном порядке проверялось наличие подсобных материалов - лекций, докладов и справок. О проведенных чтивах делались отметки в специальных журналах замполитов на заставах. Указывалась тема и время занятий, количество присутствующих пограничников.
По возвращению в отряд, офицер должен был отчитаться перед своим партийным секретарем, где и кому он «будоражил мысли».

По всей этой канители составлялись отчеты - таблицы для представления по требованию в политотделы. На основе их готовились сводные ведомости, которые доводились на различных совещаниях и партийных собраниях с целью показа активности и критики пассивных элементов. И не дай бог, если в этой ведомости, исполненной на нескольких листах ватмана, против вашей фамилии будет прочерк или пустой квадратик. Считай, что тебя лишили индульгенции, и ты попал в список вечных грешников. Может командиры в округе и в частях это дело особенно не приветствовали, но ничего поделать с «руководящей ролью партии» и ее представителями на местах в лице политработников,  не могли. Фурмановы взяли верх над Чапаевыми. Они, кстати, и довели страну до распада.