Чужие мысли

                Озаглавил это эссе и засомневался: могут ли быть мысли чужими? Они моментально присваиваются.

Сегодня, чтобы припомнить кое-что из прошлого, полез в свой Дневник, и обнаружил любопытную запись, пожалел, что многие из вас это пропустили, трудно объять необъятное, а если и читали, то не грех напомнить, и решил продублировать текст:

«Напугай человека смертью, и он кинется Иисусу на шею.

Огорошьте человека утверждением «ты смертен», и он поверит в любую историю, если она пообещает ему вечную жизнь, какой бы абсурдной или глупой она ни была. Вот он — наш главный байес. Есть масса исследований на эту тему, всего около четырех сотен. Они своеобразны, но, на самом деле, очень просты. Берем две группы граждан с похожими когнитивными и онтологическими представлениями. И людям из первой напоминаем о том, что рано или поздно каждому придется умереть. Со второй группой тему смерти не поднимаем.

Результат таков: люди, которым напомнили о неизбежности смерти, с готовностью верят в истории, содержащие обещания бессмертия. Конкретный пример: взяли две группы агностиков. Первой предложили задуматься о смерти, второй – об одиночестве. Вы удивитесь, но после этого испытуемые из первой группы, напомню, агностики, в два раза чаще склонялись к тому, чтобы поверить в бога вообще и Иисуса Христа в частности. В два раза чаще!

Как сказал Вуди Аллен: «Я не хочу жить вечно в сердцах моих соотечественников. Хочу жить вечно в своей квартире».

А для себя я понял, как избежать жизни в самообмане. Представьте себе, что ваша жизнь — книга. Да, книгу обрамляет обложка, у нее есть начало и конец, так же, как нашу жизнь обрамляют рождение и смерть. Но в книге может быть что угодно: пейзажи, сюжетные линии, герои, приключения. И вот они-то не ограничены переплетом. Их истории существуют даже в тот момент, когда книга закрыта.

Персонажи не боятся, что читатель вот-вот доберется до последней страницы: Джон Сильвер не приходит в ужас при мысли о том, что я скоро дочитают «Остров сокровищ».

Вот так и должно быть в нашей жизни. Нет смысла думать о том, что там, за пределами обложки, это не имеет к нам отношения. Какая разница, кроме того, комикс это или эпос? Главное, чтобы история получилась интересной.

При этом никакие внутренние противоречия никогда не мешали Ивану Охлобыстину делать заявления, которые многим могут показаться резкими, неуместными или попросту неприличными. Кстати, ни от одного из них он впоследствии не отказался. Из последних примеров — радиопередача на РСН, в которой Охлобыстин признался в расистских взглядах.

Признался, как водится, не стесняясь в выражениях: в ответ на вопрос, как бы он поступил, если бы его дочь вышла замуж за африканца, священник, не задумываясь, заявил в прямом эфире, что вывез бы обоих на 30-й километр и расстрелял бы из ружья к чертовой матери.

Впоследствии в колонке на сайте проекта «Сноб» Охлобыстин объяснил, что христианину полагается говорить только правду, даже если она навредит ему.

Кстати, от сотрудничества со «Снобом» Охлобыстин вскоре отказался, заявив, что не может работать с Машей Гессен, которая, возглавив проект, «приложила кучу мелких, дурацких усилий, интриг, чтобы активно навязать нам проповедование гомосексуализма и лесбийскую любовь».

Так что гомофобия Охлобыстина, мнимая или реальная, тоже ни для кого не секрет. Более того, в октябре 2013 года священник сравнивал однополые браки с «женитьбой на морской свинке». А пару месяцев спустя во время «духовных бесед» в Новосибирске он и вовсе, предложил «запихивать гомосексуалистов живьем в печку».

                Ставрополь-на-Волге