Вместо Зарницы

                Дверь приоткрылась, и в проёме появился Паша, вожатый первого отряда, крепкий спортивный парень лет двадцати трёх с обаятельной улыбкой на загорелом лице. Эта улыбка вмиг осветила комнату, в которой трудился художник летнего детского лагеря Михаил Кузьмич.
                - Тук-тук. Можно войти, не помешаю? - спросил хозяин улыбки.
                - Заходи, - обрадовался Михаил Кузьмич, протягивая руку Паше. - Я плакат уже почти закончил. Осталось только буквы раскрасить. Посмотри, как получилось.
                Паша взглянул на большой лист бумаги с крупными буквами и прочитал: «Зарница».
                - Здорово! - похвалил он работу художника.
                - Ну что, можно раскрашивать буквы? Всё нормально? - переспросил Кузьмич, улыбаясь и хитро поглядывая то на плакат, то на Пашу.
                - Красиво, буквы ровные, раскрашивай!
                Паша ещё раз оценивающе посмотрел на плакат и громко произнёс: «Зар…» и запнулся, внимательно всматриваясь в буквы.
                - Ты что написал? - вдруг заржал он. - Ты вместо буквы «Р» написал букву «Д»!
                - Да ты что? - притворно удивился Кузьмич, кидаясь к плакату. - И правда, ошибка, а говоришь, раскрашивай.
                В дверь громко постучали, и на пороге появилась Таня, вожатая десятого отряда, весёлая, заводная девчонка, любимица и детей, и всех взрослых сотрудников пионерлагеря.
                - Привет, мальчики, не помешаю? Михал Кузьмич, я за гуашью пришла, хотим газету сделать к «Зарнице».
                - Хорошее дело, возьми всё, что надо, - разрешил художник.
                - Кстати о зарнице, - оживился Паша. - Михаил Кузьмич уже и плакат написал, посмотри, красиво или что-то переделать?
                Таня кинулась к плакату и торжественно прочитала громким голосом:
                - «ЗАРНИЦА». Мне нравится! Только поярче раскрасить и повесить. И наша газета сюда подойдёт, - обрадовалась она.
                - Одним цветом все буквы раскрасить или каждую букву разным, как ты думаешь? - спросил Михаил Кузьмич. - Как скажешь, так и сделаю, - с готовностью выполнить любое пожелание откликнулся он.
                - Я думаю, разными красками лучше, - загорелась Таня. - «З» пусть будет красной, «А» – синей, «Р» – жёлтой. Ой, Михаил Кузьмич, - хихикнула она, - что Вы написали? Тут вместо буквы «Р» «Д» написано.
                - Хорошо, что ты заметила, глазастая, - похвалил её художник и все втроём залились смехом, довольные удавшейся шуткой.
                Дверь опять открылась, и в комнату вошла Валентина Ивановна, старший педагог лагеря.
                - Вот вы где, голубчики! Сидят, а дети без вожатых. Я как раз ищу тебя, Паша, - сказала она и заметила большой плакат на столе.
                - Работаешь, Кузьмич? - Валентина Ивановна быстро окинула плакат взглядом и вдруг закричала: - Ты что написал? Что за шутки такие? - набросилась она на художника.
                - Ну вот, - недовольно протянул Паша. - Весь кайф обломали. Сразу заметили. А мы с Татьяной прочитали: «Зарница», и не сразу оценили юмор Михаила Кузьмича. Надо же, одна буква, а как смысл меняет!
                - Это у меня профессиональная привычка – ошибки замечать, - ответила Валентина Ивановна. - Я даже когда увижу на столбе объявление с ошибкой, тут же исправляю её. Нет ручки с собой, так губной помадой напишу. Пошли, ребята, не будем мешать Михаилу Кузьмичу, а то вместо «Зарницы» он очутится в том месте, которое сам же и придумал, - строго сказала она.
                И троица двинула к двери.
                - Интересно, заметил бы кто-нибудь ещё описку на плакате? - мечтательно спросил Паша.
                Почувствовав сожаление в его голосе, и представив ситуацию, Таня громко рассмеялась.
                - Детский сад, - покачала головой Валентина Ивановна и, вспомнив неожиданную надпись, тоже улыбнулась.
                Михаил Кузьмич, довольный своим розыгрышем, приготовил краску и кисти. «Сейчас заменю букву «Д» на «Р» и раскрашу», подумал он. И в эту минуту услышал, что кто-то бежит по коридору. Дверь открылась и Сева из шестого отряда, занимающийся в кружке рисования, ворвался в комнату.
                - Вас директор лагеря просит зайти к нему. Сейчас же, - запыхавшись, проговорил Сева и плюхнулся на стул.
                - О, готово, - обрадовался он, увидев плакат и банку с краской.
                - Я сейчас приду, и начнём раскрашивать, - уже в дверях сказал Михаил Кузьмич и скрылся за дверью.
                «А чего ждать?», подумал Сева. «Михаил Кузьмич придёт, а я уже всё доделал, вот он обрадуется!». И Сева взял кисть, макнул её в краску и аккуратно начал раскрашивать буквы.
                Когда Кузьмич вернулся, его ждали довольный Сева и яркий плакат с уже высохшими буквами. Глянув на плакат, художник еле сдержал готовое вырваться слово: накаркала Валентина, шутка вышла боком! Теперь переделывать надо. Но вслух сказал:
                - Молодчина! Красиво раскрасил, - похвалил он юного художника. - Зайди минут через двадцать, я сейчас буду занят.
                Выпроводив Севу, Михаил Кузьмич запер дверь на ключ и вернулся к столу. Он ещё раз полюбовался плакатом, потом взял ножницы и аккуратно вырезал буквы. Затем написал букву «Р», раскрасил её и приклеил все буквы на новый лист ватмана.
                «З А Р Н И Ц А!» - по слогам прочитал Михаил Кузьмич и убрал оставшуюся ненужной букву «Д» в папку.
                «Надо сказать Пашке, что никто из ребят и не заметил бы», подумал он.
                Да, шутка могла выйти боком, но плакат получился на славу!