Между строк. Глава 28

Глава 28. Влияние Любы

          Она продумывала свой план, внося в него новые детали, подробности. Совсем забыв предупредить остальных, строила в своей голове безумные действия и уже предвкушала победу. Белокурой красавице изредка казалось, что она безумна, что ничего не получится. Как можно одному изменить целый мир? Но после начинала смотреть на ситуацию по-другому: она не одна, с ней друзья и подруги. «А вместе уже не так сложно!
          Да и надо-то всего ничего: заставить трёх человек не писать за людей их судьбы, перенаправить в новое русло, сделать так, как было, чтобы книги были лишь книгами и не воплощались тотчас же в жизнь!»
          Надо придумать предлог, под которым она, Люба, снова бы с ним встретилась. Проникнуть в дом к Чёрному, взять его книги и отредактировать их на «свой лад». Но даст ли он? Не натравит ли ужасных монстров? Последнее проще простого. И Второй поступил именно так. Впрочем, чего ей бояться? Блокнот и ручка будут всегда под рукой. Диких зверей и тварей победят её «светлые» монстры. А предлог, он почти найден. Для этого надо всего лишь снова стать другим человеком.
***
          Третий день близился к концу, а Люба растворилась сквозь землю.
- Она тебе точно не говорила ничего? – в десятый раз обращалась с вопросом Эталь. Брат покачал головой.
- Нет! Я бы сказал тебе!
- Мы посмотрим!.. Куда тогда она могла деться? Не предупреждала, не говорила ничего!
- Скорее всего это снова связано с ними.
- Ты думаешь, её могли… украсть? – Эталь подавила смешок, хотя на лице уже успела проскользнуть тень улыбки. Сама она отчаянно боролась с истерикой, вот-вот готовой вырваться на поверхность. – Нет, не думаю. Кому она вдруг нужна? Если только ни сама… нарвалась?! Она могла, да, она точно могла!
- Она немного помешанная, - кивая, продолжил брат, - она так отчаянно искала их…
- И доискалась! Она точно попала в беду! А мы не знаем, где и что мы можем сделать, куда пойти!..
          Уилл и молчавший доселе Севастьян смотрели на свою розововолосую подружку с не меньшим ужасом. Они были куда сдержаннее и не до конца понимали, почему девушка устраивает подобную сцену.
- Надо искать!
- Или ждать.
- Вдруг как тогда? – Севастьян начал вспоминать второй поход. – Она же сама появилась?
- Да… Но это «тогда!»
- А что мешаем произойти этому ещё раз?
- Она должна справиться, - поддакнул Уилл, – я верю в неё.
- И я верю. Но что изменят слова? Обычные простые слова, сказанные тут нами?
          Парень из кафе усмехнулся и одной фразой заставил всех замолчать.
- Вы же знаете, что значат слова для Любы? Замолчите и лучше начните действовать.
***
           О том, что шёл уже третий день, девушка с белыми волосами не думала. Она вообще была слишком далека от мыслей, поглощённая жуткой идеей, приняв маску другого, Четвёртого Автора, она наведалась «в гости» к коллеге, а сама начала исполнять задуманный план.
          Понял ли Чёрный, что перед ним – чужак? Вроде нет. Он никогда не видел Ревела. Да и других подавно. Современные авторы, особенно те, что считали себя гениальными, не могли снизойти до обыкновенной беседы с другом. Их друзьями была лишь их фантазия. И гордость. И масса других пороков. Собственно, кто угодно, то только не люди, не Авторы.
- Странно, что мы не знакомы… - прохрипел Четвёртый, сжимая в железных руках какую-то книгу. – Новая?
          Чёрный кивнул.
- Я могу ознакомиться с ней, или предложишь чай?
          На руку пришлось то, что Чёрный не знал никого из писателей. По этой причине не могла произойти даже самая глупая оплошность вроде чая, которого бы не любил Ревел.
- Если есть ещё что-то, я бы не отказался, я сегодня голоден и готов растерзать любого. Видишь, начал себя съедать! – и, смеясь, указал на протезы.
          Понял ли Чёрный юмора, или нет, доподлинное неизвестно. Кивнул и ушёл ненадолго, а после бросил гостю черствый кусочек хлеба.
- Живу, как могу. – пояснил Автор. – Не бедствую, но кормить второй рот…
           Ревел поблагодарил и за это и, стараясь не уронить чашку, обхватил её крепче руками.
- Смотри, это…
- Я могу. Не говори!
           Третий ухмыльнулся, по-прежнему недоумевая такому визиту.
- Чего пришёл? – начал в привычной манере. Он явно не любил людей и не поощрял даже обычную дружбу.
- Я… Не думал, что ты будешь против. Просто хотел взглянуть.
- Как живут такие, как я? О, я бы тоже хотел взглянуть, как живёшь ты! – и покосился на бионические протезы. – Дорого обошлось?
- Не люблю об этом рассказывать.
- По-прежнему пишешь? Даже так?
- Даже так, да… - слова Ревела были грустными, и в интонации проскальзывали женские нотки. Как ни старалась Люба, а против природы своей пойти она не могла. Изменённый голос мог прозвучать наивно.
- Ну-ну, не говори тогда. Я только спросил.
- Расскажи лучше сам, как живёшь? Что пишешь? Давно не выходило нового… Раньше полагал, коллеги должны общаться, а я вот… с тех самых пор… замкнулся, хочу снова жить прежней жизнью. Хочу вернуться в «прошлое».
- Не получится, - вновь ухмыльнулся Чёрный, его жесткий взгляд точно приклеился к рукам-протезам.
- Я знаю и ни на что не надеюсь. Всего лишь на пару слов. – Ревел пожал плечами, после поспешно спрятал наболевшую часть тела в карманы, и собеседник зло поперхнулся.
- На пару слов – другое дело.
           Они свой начали разговор.
           …Сколько длился он, сложно сказать. Люба не видела часов. Не спрашивал о них Ревел, не торопился никуда Автор, внезапно разохотившийся до болтовни. Он стал вспоминать старое и, периодически опускаясь до шуток и грубых непечатных слов, рассказывал о своём детстве, а после хвастался мастерством. Он, Чёрный, якобы написал самые лучшие книги, самые страшные, самые правильные в плане своего жанра, но всеми неожиданно непонятые и даже униженные. Что ж, это не удивило блондинку, Ревел попытался не показать на бледном лице эмоций.
          Что-то жуткое и одновременно жалкое звучало в словах Чёрного. Жестокость оправдывалась обидой, слова всегда отвечали на сказанное. Он никого не прощал. Кто «обидел» гения, Люба так и не поняла. Даже допустила мысль, что он сам придумал это себе. Или приснилось. И с тех пор Автор решил показать всем, каков он.
- …Моя лучшая книга.
- Любимая?
          Чёрный нехотя согласился, выдавив из себя эту фразу. По выражению лица было видно: всё, что сказал он, правда. Но правда обошлась слишком дорого.
- Про что же там говорится? – Ревел с интересом слушал продолжения слов. – Ты не хочешь говорить?
- Почему нет?
           Каждое слово, как и прежде, приходилось забирать силой.
- Ты не с охотой говоришь…
- Наверно, на то нет надобности.
- Если не хочешь, не надо. Я не настаиваю! – Четвёртый сделал руками жест, до конца непонятый Третьим Автором.
- Что машешь тут, ты, уродец?! – Третий внезапно вскипел, кинулся и со злобой набросился на Ревела. Схватил за горло и повалил на пол. – Какой чёрт приставил тебя ко мне? Что он хочет? Почему в последнее время за мной все смотрят, следят!!!
- Откуда же я… - и без того хриплый голос превратился в скомканное и тихое шипение, едва различимые буквы вырылись из горла.
- Говори! – не становясь ни на секунду тише, заорал Третий.
- Как?..
           Каким-то образом мучитель понял, что полузадушенный человек не скажет внятного объяснения.
- Говори теперь! – вторил он, ослабив хватку. – У тебя пять минут!
- Да что ты…
          Кажется, он передумал.
          Третий перешёл в наступление. Брошенная книга, которая валялась под столом, была тут же наброшена на Любу-Ревела. И её ожившие страницы становились всё больше и больше… Они напоминали полотна холста или огромные лепестки роз, как вдруг свернулись узлом и втянули в себя бедного пленника. Девушка провалилась в ничто, потеряв под ногами опору.

         …Она очнулась, по-прежнему будучи Ревелом, встала, оглядела железные руки и в который раз пожалела того, с кем случилась судьба ужасная. Постаралась не растеряться и выяснить, куда попала. Стала глядеть в синее, развевающееся лоскутами небо, такое же непонятное и неестественное, как и лоскуты-одеяла, бывшие когда-то страницами.
         Первые мысли заставили совладать с гневом, страхом и навязчивой идеей о тщетности. «Я выберусь отсюда и как можно скорее! Опасно пребывать долго в душе человека. Это известно всем…»
         Длинное бескрайнее поле голубых цветов так же больше напоминало море, чем поле. Какие-то сюрреалистические картины, близкие к кошмарному сну, были на каждом шагу, ног касались то цветы, то крошечные холодные волны. Люба брела бездумно вперёд, понимая, что вот где-то здесь должны быть скрыты ответы. Буквально на каждом шагу. Они есть. Они обязаны быть здесь. Они…
         Довольно долгое время на её пути не встречалось ничего кроме непонятного и даже, как показалось, волшебного горизонта. После вырисовался силуэт. И местность превратилась в море. Трава ушла из-под ног. Опора исчезла в мгновение. Девушка даже не успела понять, как барахталась в синеве огромных штормовых волн, глотала солёную воду.
          Фигура, увиденная вдали, оказалась мальчиком. На него кто-то кричал. Вторая фигура. Женщина. Скорее всего, что мать. Упекала последними словами и кляла себя, в том, что тот не должен рождаться. А он злился – с каждым словом усиливался на море шторм…
          Резко создалась другая картина. Эта растворилась. От моря не осталось следа. Лишь лёгкое покачивание, головокружение и растерянность, но утонуть нельзя. Нельзя среди травы и леса. Лес… Погодите, не тот ли самый?
          Звонкие крики мальчишек. Должно быть, игра, слышен смех. Кто-то смеется, а кто-то, кажется, плачет. Мальчик, сидящий на пеньке, поджав ноги, разговаривает с самим собой, клянется, что отомстит, не оставит… В шуме колышущихся ветвей слова слышны плохо, но всё же слышны.
          «Я должна прояснить, что стало причиной злости…» - подумала, глядя на него, Любовь и сделала шаг вперёд. Мальчуган с чёрными, точно ночь, глазами, уставился в пустоту, кажется, не заметил её. Однако он насторожился, уши чуть шевельнулись.
          «Я читала когда-то, что можно заглянуть в будущее или прошлое, но картинка размажется, и информация преобразится в звук. Так сказал один старый фантаст, и это, выходит, правда!»
- Эй, ты! – чуть слышно позвала его. Мальчик встал и, напрягая свои возможности, принялся идти на звук. Если бы он мог видеть со стороны, он заметил бы белую тень, фигуру, напоминавшую призрака, а то есть саму Любовь.
- Ты – ветер, не играй со мной больше… Я устал от игры, вся жизнь моя против правил...
- Ты слышишь? – в ужасе сообразила она.
- Не слышу, что говоришь, но я чувствую, ты где-то здесь… - темноволосый приподнял руку и коснулся неё, прошёл насквозь.
           Зрелище испугало её. «Ведь, если он слышит меня, это значит…» Должно быть, фантаст просчитался. Ветер, кружащийся в соседних ветвях, действительно, ревел пуще прежнего. Он скрипел стволами старых деревьев, срывал шишки, ломал сучки. Неожиданно пропустил сквозь себя вопль. Это друзья Чёрного вернулись и снова стали смеяться над ним.
- Вы, прекратите дразниться! – бросилась наперерез Люба и лишь тут убедилась, её здесь не может быть. Прошлое, мёртвое прошлое, нарушить его невозможно, иначе рушится будущее, иначе рушится всё.
          Трое мальчишек – «друзей» будущего писателя бросились на Чёрного с палками, начали бить и смеяться, издеваться над ним и кричать. Люба не смогла остановить их или задержать. Мгновение в мгновение, час в час и день в день зародилась и окончательно сформировалась та страшная обида, по причине которой второе умрут друзья, а он, Автор, озлобленный и одинокий, обретёт единственного своего товарища – дар, вещающий ужасы, убивающий всех подряд.
         «Книги, как никто другой, помогают изучить душу. И в первую очередь – авторскую. Обида так банальна в своей основе и поэтому так сильна. Я подозревала нечто подобное, но надеялась на другую причину. Но теперь мне всё ясно – пора уходить!» - и с этими словами наваждение, напоминающее сон, растворилось. Исчез лес, море и всё, что напоминали одно и другое, исчезло все, и осталось лишь то, что в реальности: домик, Чёрный и он, Ревел с душою Любови, точнее одна его тень.
          Путешествие дало свои плоды, но не решило проблему. Обиженный в раннем детстве ребёнок ни за что не изменится, будучи взрослым, характер его предрешен.  Надеяться на время – бессмысленно. За свои тридцать или сорок с чем-то он остался таким же, как был. Не спасет ничего и убийство.
***
          Она вспоминала, как легко «расправилась» с Ревелом. Как отыскала дом, постучалась и увидела на пороге несчастного. Он выглядел очень подавленным и с радостью согласился побеседовать с незнакомкой.
- Если Вы только… не против… И если… у Вас есть время.
          Ревел, не колеблясь, согласился почти в тоже мгновение. Может, и признавался себе, что не любил людей, но также испытывал по ним ужасную тоску и отчасти ждал, когда кто-нибудь заглянет к нему – на чай.
- Я помогу вам, не беспокойтесь! – девушка изобразила улыбку и занялась привычным делом. Кажется, чай вошёл в список её первостепенных обязанностей или даже волшебных действий, Люба изредка забавлялась на этот счёт.
- Не стоит, я сам.
- Нет, не надо. – она одёрнула его, подарив ещё один тёплый взгляд. Не выдержав подобного отношения, Ревел, что говорится растаял. Прошло не так много времени со времён его трагедии, и любая – даже незначительная помощь – была ему необходима.
- Что заставило вас заглянуть ко мне, мисс? – растерявшись, он не знал, что спрашивать.
- Честно сказать? – она знала, стоящий – пусть и отчасти беспомощный – такой же злодей, как и Третий. Он чуть не убил Эталь и, бесспорно, убил кого-то другого, о ком Люба просто не ведала или пока не догадывалась.
- Да… - чуть запоздалый ответ, его глаза с жаром уставились на незнакомку.
- В комнату. Присядем.
           Обе просьбы были выполнены и воплощены немедленно.
- И кто вы такая, мисс?
           Девушка с таинственной улыбкой не стала говорить: «Писатель». Уж больно это слово стало в последнее время бессмысленным. Оно не производило нужного эффекта, не могло дать о себе представления или прибавить веса. В таком случае – только ложь. И она осмелилась назваться его фанаткой.
- Надо же… Я не думал.
- Страдаете от комплекса неполно… - она тут же осеклась, поняв, что говорит лишнее. – Вы думаете, что настолько бездарны?
- Ну почему же, нет…
- Меня поражает «реальность» вашей фантазии.
- Реальность? О чём вы сейчас?
           Фразу можно было трактовать двумя способами, и, спорится, Автор знал, о чём речь.
- Вы так ярко описываете всё случившееся, будто бы сами…
- Что? – Ревел настойчиво дал понять продолжать.
- Будто вы сами… - Люба говорила уверенно, а после оборвалась, поняла, что не знает его и рискует, очень рискует.
- Будто я был там, или со мной всё случилось?
            И она только кивнула.
- Да.
- Но ведь всё так и есть! Я лишился рук, а потом… - писатель говорил это обычным, далёким от возбуждения голосом. Должно быть, уже согласился, принял. – А потом… сами видите. – глухо добавил он после паузы.
- Да, вижу…
- Так что вы хотели, незнакомка, не назвавшая имя? – попытка шутить превратилась в серую фразу. Она вновь отхлебнула чаю.
- Я ваша фанатка и просто пришла посмотреть на вас. – слова казались простыми и правильными. Со стороны всё, действительно, так. – Вам что-то не нравится?
- Нет…
           Он обхватил голову рукой и печально посмотрел в чашку. Чаинки плавали почти на дне. Волшебное варево точно вдохнуло силы.
- Однако вы первая, кто навестил меня… Я думал, что таких не осталось.
- Как видите, не всё потеряно. – Люба заулыбалась и села немного ближе. Её тонкая белая рука коснулась плеча и заглянула глубоко в душу. От этого взгляда, уставший и несчастный человек, разумеется, не имевший возможности, вырваться, поддался и согласился со всем. Гипноз, красота и немного магии, и в следующие пару мгновений случилось чудо.
          Что она такого сказала? Почти ничего. Про подругу, которая едва ли не умерла по вине Ревела, про ещё какую-то девушку, возможно, придумала. Про невинные и ненужные смерти, которых хватает и без того. Четвёртый сказал, что не хотел причинять столько зла. И он, слабый в своем характере, не смог перенести всего, и раскаялся.