Глава 50. In vino veritas!

– Девушки! Опять и снова! Не надоело?
– А что? И полюбоваться нельзя?!
– Смотри! Только полюбоваться…. Предлагаю выпить за баб! – сказал Игорь, пародируя Валеру.

Мы громко расхохотались, подняли стаканы с вином, чокнулись и выпили. Мне показалось, что я не ощутил вкуса: просто красная вода…
– Помнишь, как ты в «Каштане» Валеру воспитывал? «Валера, как бы ты отреагировал, если бы твою Таню назвали «бабой»?!
– Конечно, помню! – улыбнулся я. А ещё…ещё я помню, как ты водку зажал для Большаковой:

«– Игорь, что с тобой? Тебе плохо?
– Хорошо.
– Ну, тогда налей и нам с Люсей немного.
– Не налью.
– Почему?
– Водки мало»!

Мы снова рассмеялись – громче, чем прежде. Однако через секунду я вспомнил Светкино признание в умывальнике, и веселье сразу улетучилось.
– Помнишь, я тогда пошёл за ней?
– Ещё бы! Люся несколько раз порывалась пойти за вами!
– А что ей помешало?
– Не знаю. Я сказал, что не стоит им, …то есть, вам, мешать и…она как-то, … – ну, вобщем, передумала, и осталась в комнате.

– Ты не знаешь самого главного!
– Чего именно?
Я посмотрел в сторону наших соседей и голосом заговорщика тихо произнёс:
– Большакова считает, что она беременна!
– И что?
– Тебя это не удивляет?
– Ни грамма. Зная её, могу себе представить, на что она способна.
– Весь фокус в том, что она беременна от меня.

– Ты в этом уверен?
– Нет, конечно. Но она так убедительно говорила, что…
– А когда же ты …вы успели?
Я только развёл руками.
– Если что-то и было, то только в колхозе…Иногда мне кажется, что всё это мне приснилось. Может ещё по чуть-чуть? 
– Давай! – согласился Рюмин и налил. Мы выпили ещё по полстакана, Рюмин потянулся к колбасе, а мне почему-то захотелось закусить сигаретой…
Хрумтя пресным огурцом, я смотрел в окно, как рыбак на прыгающий поплавок, а мои ноги отбивали еле слышную чечётку.

Так прошло несколько минут. В моей голове зашумело, но ощущение того, что поезд едет без меня – становилось всё сильнее.
– Красивая? – спросил Рюмин, освобождая куриное яйцо от скорлупы.
Я вздрогнул.
– Кто?
– Ну, та, которая за чаем приходила….

Всё правильно: сколько можно ворошить старое? Надо жить сегодняшним днём и надеяться, что день завтрашний всё расставит на свои места…
– Не знаю. Лица не разглядел, а так …фигура и…вообще – стильная штучка. Знаешь, что-то мне есть перехотелось… И чай уже холодный.
– А сколько лет?
– Кому?
– Да девушке этой!
– Откуда я знаю? Говорю же: со спины её разглядывал! 

Мы допили вино – просто так, без закуски; я распечатал пачку салфеток, а остатки пиршества совместными усилиями вернулись в слегка похудевший портфель. Потом разложили матрасы, сходили за бельём, швырнули его на полку, и пошли курить. Идя по проходу, я всё время вертел головой: окно, купе, окно, купе, окно, купе… Интересно, какое из них – её?

Мы зашли в тамбур и стали по разные стороны – так, чтобы не мешать изредка проходящим пассажирам. 
– Ка-айф! – мечтательно произнёс Рюмин, делая первую затяжку. – А что скажет товарищ? Вырвался из плена?
Я чиркал спичкой, но она упорно отказывалась загораться.
– Черт! Спички отсырели, что ли…
– Возьми мои.
Я прикурил и заметался, как заяц в клетке.
– Ты хотел спросить – вырвался ли я из плена своих иллюзий? Пока не пойму.
– Ну, ничего! Завтра побродим по берегу Невы…
– … и выстрел со стены Нарышкина бастиона Петропавловской крепости ознаменует начало нового этапа в моей жизни! – закончил я.
– Вот-вот!

И в этот момент в тамбур вошла…как принято говорить в таких случаях – таинственная незнакомка, и растерянно остановилась между нами. Я бочком переметнулся на сторону Игоря – в прямом, а не фигуральном смысле, – и наконец-то мои ноги успокоились. Девушка стала ближе к стоп-крану, окинула нас равнодушным взглядом, достала из кармана кожаной юбки пачку «Золотого Руно», прикурила, и мечтательно выпустила струю дыма в потолок. 

– Здрасьте! – сказал я.
– Здрасьте! – сказала она.   
Я расправил плечи и пошёл в разведку боем:
– Скажите, вы, наверное, музыкой увлекаетесь?
– С чего вы взяли?
– А…У нас в общаге… на стене Николахи… фотография такая… висит.

Девушка улыбнулась. Красиво накрашенные тонкие губы, слегка нарумяненные щёки, миндалевидный разрез голубых глаз, овальная чёлка, прикрывающая брови… «Нет, ну какая она музыкантка? Смотри, какие ровные белые зубы! Стоматолог, не иначе…» – подумал я.

– Николаха, это – кто? – спросила «Стоматолог».
– Николаха? Да… так – никто. Там эти…музыканты, тоже, как вы, в кожаных брюках, юбках и… всякие металлические штучки…цепи…заклёпки…
– Ах, это…Нет, я музыкой не увлекаюсь. То есть, конечно, популярные песни по телевизору… А заклёпки… мне кажется – так красиво! Нет?
– Очень красиво! – сказал Рюмин, и я не разобрал, что это – комплимент или упрёк.

Минуту мы стояли молча. Девушка с интересом рассматривала своих собеседников. Потом она мечтательно вздохнула:
– А ещё мне очень нравится испанская гитара! Пако де Лусия… фламенко…знакомо?

Рюмин стукнул меня кулаком в грудь. 
– Я тоже обожаю! Особенно в трио с Джоном Маклафлином… Ал ди Меолой…. Они раньше с Ларри Корриеллом выступали…
 – Просто обалденная музыка! Закрываю глаза и улетаю в космос!
– Да… Есть такое…

Снова пауза.
– Далеко едете? – спросила девушка.
– В Ленинград.
– В гости или…?
– В общем, да…
Мимо нас из вагона в вагон прошла женщина с маленькой девочкой на руках, и когда она открывала дверь, мы услышали, как проводница в проходе оповещает о прибытии на станцию:
– Белгород, пассажиры! Белгород! Стоим 10 минут!
– Вы извините, я…я пойду, мне купить кое-что нужно…
– Да-да-да, конечно! – сказал я. – Нам тоже…вода нужна, лимонад, и … всё такое.

Девушка вышла, мы – по одному – за ней.

На улице было сыро, но довольно тепло – где-то около нуля, так что можно было спокойно гулять без шапок. По платформе курсировали местные торгаши и наперебой предлагали домашние обеды, водку и семечки. Докурив почти до самого фильтра, я сбегал в ближайший ларёк, постоял в минутной очереди,  купил две бутылки лимонада, вернулся к поезду, и одну бутылку мы тут же выпили. Мимо нас, улыбнувшись краешком губ, прошла наша новая знакомая.

Мы проследили, как она поднимается в вагон, и переглянулись.
– «И очи синие бездонные цветут на дальнем берегу…» – процитировал Рюмин.
– Да…. «Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине». И – к вопросу о вине. Не прикончить ли нам вторую бутылку?
– Товарищ задаёт глупые вопросы! – согласился Рюмин и покачал пальчиком.

Понятно, что можно было постоять ещё пару минут, но на голову начали падать то ли снежинки, то ли дождинки, и мы решили подняться в вагон. Один геолог читал «Литературную газету», второй дремал на верхней полке. Поезд, как будто пробудился от спячки, и уверенно набирал обороты. Мы достали свой последний алкоголь. Вино из второй бутылки было куда приятней и оставляло карамельно-ореховое  послевкусие. Я посмотрел на этикетку, и вспомнил, что на первой бутылке этикетка была точно такая же.

– Как тебе девочка? – спросил я.
Рюмин махнул рукой и чуть не сбил со стола стакан.
– Так…Не особо. А что?
– Ничего. 
– Хочешь подбить к ней клинья?
– А ты?

Рюмин пожал плечами.
– Кстати, а почему мы не спросили у неё, как её зовут?
– Она тебе понравилась?
– Хм… Не то, чтобы понравилась, но …красивая, ничего не скажешь!
– Спросим ещё. 
Меня потянуло на откровения. Но разговаривать по душам не позволяла обстановка – мы были не одни. 
– Ты знаешь, – сказал я полушёпотом, – Я бы с удовольствием познакомился с ней поближе! Но не знаю, как!

– А чё там знать? Пригласи её… я знаю… пригласи её поужинать в вагон-ресторан!
– А если она откажется?
– Если откажется, значит мы ей не интересны…
– Мы?
Рюмин снова пожал плечами.
– Какое классное вино!
Я ещё раз глянул на бутылочную этикетку: да, это такая же «Мадера», как и первая. Вот чудеса!

…Проснулся я от холода и голодных спазмов в животе. Видимо, вернувшись из тамбура в купе, я поленился залесть под одеяло, и заснул на правом боку со скрещенными на груди руками. Закусывать надо…
– Ну, слава богу! – обрадовалась голова Рюмина, свесившаяся с верхней полки. – А то я уже начал думать, что ты до самого утра дрыхнуть будешь! Идём курить!
– Где мы едем? Который час?
– Подъезжаем к Курску, – сказал Игорь и спустился вниз. – Ты идёшь?

Я поднялся и вытащил свой портфель.
– Подожди секунду…Дай я что-то закину в топку, а то помру с голоду!
– Так давай покурим и сядем перекусим. Там же у нас много ещё чего осталось…

Я быстро зажевал два кусочка колбасы, запил стоявшим на столике холодным чаем, и проводница сообщила, что мы уже в Курске.
Следом за нами на платформу спустилась наша прекрасная незнакомка. На неё было просто приятно смотреть. И я так увлёкся, что даже не заметил, что стою в небольшой луже.

– Вы обувь испачкали! – заметила наша попутчица и улыбнулась.
– Ничего страшного! – сказал я, и выйдя из лужицы, оказался в полуметре от девушки. Рюмин посмотрел на меня и тоже подошёл ближе.
–  А вы далеко едете? – спросил я.
 – В Тулу.
– Домой?
– Домой! Я же с вами на этот поезд садилась… 

Мы с Рюминым переглянулись.
– А в Харькове – что? Учитесь, наверное …
– Ну, да учусь на биофаке! И вас, мальчики, знаю: вы из РКИ! Тебя, – она слегка кивнула головой в мою сторону, – я несколько раз в 11-ой общаге видела. И на концерте … на седьмое ноября, кажется… Ничего, что я на «ты»? Я – Рита, а вы…?

А вот это – финал!! Финита ля комедия, как говорится…. Вот она – ирония судьбы! Прекрасная незнакомка оказалась самой обычной студенткой из нашего же универа…