Глава двадцать восьмая. Желание средних лет

     Здравствуйте, блуждающие в чужих глазах мысли, тем моментом, который не оспорить, не понять, не простить. Созреть не просто, это надо пережить, не сорваться вниз, также, не попасть в плохие руки. Зачем ты так? Смотрите, если не жаль времени...

     Снова утро, как у всех, или оно только такое у меня, непонятно, ясно одно, утро, июнь, суббота, выходной. Рабочий график, позволяет отдыхать три дня, и этому нет помех, поскольку все мы, глубоко лентяи, по сути.
     Приходится вставать с кровати, поскольку в моей спальне, кабинете, гостиной, в одном лице, часов нет, зато на кухне, их можно насчитать в в количестве пяти. Настенные, зелёный циферблат электронных в радио, встроенные часы в немецком холодильнике, маленький серебристый будильник, с бубенчиками, и музыкальном центре, куда без них.
     Зачем? Причем войдя на кухню, они все пакостники, показывают одно и тоже время, 10:01. Везде.
     Причём, если взять со стола, часы которые носишь на руке, тоже, 10:01, включить радио, скажут, 10:01, набрать 067, тоже, 10:01, и если накинуть веревку на люстру и повеситься, тоже, патологоанатомы констатируют, 10:01. Причём констатируют точно, поскольку в тот момент, я отключу электричество, в щитке, очень оно дорогое, и бьет иногда.
     Вопрос чем заняться, отпадает сам собой, надо сдвинуть ситуацию, хотя-бы на несколько минут. Включаю чайник, ярко фиолетовая кнопка, заставляет ждать, беру сигарету, иду на балкон, а там...
     Пейзаж тот же, соседний дом, тёмно-желтого кирпича, пустых, занавешенных окон, с антеннами на крыше. Одна радость, с боку дома, справа, детская площадка, за синим забором, где разбросаны игрушки, с вчерашнего вечера, никем за ночь не тронутые, поскольку за забором, а у взрослых свои игрушки, собирать за детьми, лень.
     Закуриваю, и после нескольких затяжек, беру ситуацию этого дня, под контроль.
     Посмотрев вниз, можно увидеть надпись на асфальте, СОЛНЦЕ МОЁ, белой краской, качающегося прохожего переходящего проспект, то ли от ветра, то ли пьяного, не понять. Но после, поскольку он постучал кулаком по телефону, стало понятно, почему качается прохожий. Дамы разных лет, с собачками. В Двадцать первом веке, настоящих собак нет, редкость в живую увидеть Московскую сторожевую или волкодава, надо ехать на выставку, или посмотреть в Интернете, но не в живую. С одной стороны понятно, не прокормить большую, с другой, для красоты можно завести удава в ванной, и охранник он хоть куда, и ухода особого не требует.
     Ещё ездят велосипедисты, делает пробежку девушка, порой стоит составить ей компанию, было бы зачем бежать, если в "лавку", тогда давай на перегонки, если нет, тогда я домой.
     Смотря вперёд, посередине, видишь глазами необъятные дали, заполненные массой безликих домов, высоких труб, с горящими по ночам маяками, строительные краны, причём и справа и слева, взгляда не хватает, объять необъятное, остается посмотреть ввысь, в небеса.
     Как-то получилось, в этом году, самые красивые облака, в моей жизни или раньше не придавал значения, всему происходящему.
     То светло-серый лебедь, с оторванным, бледно-голубым крылом, то ярко-розовые гномы, как грибы, выстроились вряд, одинокая странница, в бирюзовом плаще, к кому-то идущая, то сумрачный монах, тёмном одеянии из туч, вертолёт, разрезающий воздух, но это уже не небо, это действительность. Кто-то мудрый сказал, если нет солнца, не значит то, что его нет вовсе, просто сегодня такой день, для Петербурга, обыденность.
     Сигарета обжигает кончики пальцев, выкинуть окурок за борт, считаю для себя преступлением, де-факто, приходиться возвратиться в дом, оставить потухший уголёк, от поцелуя с незнакомкой, в пепельнице.
     Сколько времени мне пришлось провести в ванной, неизвестно, с каждым днём, время проведённое в ней, увеличивается в геометрической прогрессии, в детстве, хватало пяти минут, студентом десяти, на свою первую работу, двадцати, женившись первый раз, она стучала, спрашивала, Ром, ты что там делаешь, во втором браке, пребывал, пару часов, то теперь сами понимаете, сколько можно провести там времени.
     Вышел к обеду, у русского человека обед, тем более в выходной, понятие растяжимое, а если ещё и свободного, он, обед, состоится даже ночью, и ничего страшного.
     Вспоминается мой друг Дима, который приходя из дома, ко мне в гости, всегда говорил:
     -У-у-у-у, как я обожрался, а есть что-нибудь пожрать?
     Что же делать? Задаю незримый вопрос Чернышевскому, он знает на него ответ, потом доходит, знает, да не ответит, так же и Карамзин, который знал, кто виноват и унёс ответ в могилу, оставив потомкам решать его самим.
     Обед. Первые полгода, доставляло радость, покупки, готовка, рецепты, после, через полгода, доводило до крайности, готов платить любые деньги, лишь бы это не отвлекало, поскольку не беден. Год прошёл, Боги смиловистились, появилась Зина Портнова, после Зоя Космодемьянская, быт, отошёл на второй план. Расставание, познание безоговорочного пьянства, на три месяца, центр анонимных алкоголиков...но это уже другая история, и не моя.
     Теперь снова полгода, обед сам. Хорошо то, что жизнь на Земле бесконечна, каждый день, до бесконечности, обед сам.
     Не знаю как у других, если честно знать не хочу, ни одного хорошего примера, многое приходится постигать на своём опыте. Спасает работа, вторая работа, летом дача в Павловске, где построен двухэтажный коттедж родителями. Но по приезду, сразу ощущаешь наступающую старость, их быт, и дольше одного дня, находиться там не в силах. Как можно выдержать, смотря как они, под вечер, достав пузырёк, наделав шашлыков, разной закуски, и после выпив, достают планшет, ищут нужную, знакомую музыку, и поют песенки, и им так хорошо, хорошо, что хочется бежать на край света, без оглядки.
     Двадцать первый век, внёс изменения, в современный мир, много плюсов, для мужчин и женщин, быт изменился. Не жизнь, реклама, в которой для счастья всего и надо, ходить на работу, зарабатывать деньги, и всё.
     Куда и в каких местах, познание, жертва ради любимого, любимой, где путь, сквозь шторм, за золотым руном, ожидание, жажда встречи, придёт, не придёт, взял руки телефон, и грубо:- Ну, ты где?
     Обед и печаль в глазах.
     Снова приходиться накрывать стол, на одну персону. Всё чинно, большой кухонный стол, большая мужская тарелка, с тридцатником сантиметров в диаметре, тряпочные салфетки, разные приправы, бутылка хорошей водки, но не пьёшь, поскольку не с кем. Жуёшь без разбору, одно в голове, это вкусно, это не вкусно, это больше не куплю, имбиря надо взять побольше, "Браундшвейская" не плоха, хинкали пересолил, огурцы маринованные удачно взял, в этот раз, жаль шпроты латвийские пропали, эти не те. Боржоми, Мткали, на столе, Кефир, сметану ложкой в рот, сок яблочный, вишнёвый, ох...
     Во даёт, подумает кто-то незримый, название какое, желание мужчины средних лет, в июне, а сам.
     Желание мужчины средних лет, в июне, закинуть веревку на люстру и повеситься, отключив при этом электричество, в щитке.

     Проходя мимо человека, просто улыбнитесь, подмигните, старику помогите, хотя-бы вопросом, где это или то, вспомните себя, вам же порой не безразлично.

               Храни Вас Бог.