На чем споткнулся призрак

Казалось, что создатели коммунистической идеи к 1846 году все очень основательно продумали, провозгласив ее целью установление равенства всех людей. Угнетенные классы, люто ненавидевшие буржуазию и аристократов, только и мечтали о равенстве, которое наступит, когда родовитых и богатых не будет. Эксплуататоры подлежали уничтожению, после чего никому стало бы неповадно претендовать на какое-нибудь неравенство.
Тем не менее, хоть они вроде были умные люди, но просмотрели одну очень важную деталь: каждому человеку видно, что люди очень сильно отличаются по качеству; классики марксизма, видимо, считали, что это не так важно; если, мол, будет материальное равенство, то люди сами разберутся со своим общественным статусом, в соответствии со своими личными способностями.
Однако наш мудрец – Федор Михайлович Достоевской – проявил в этом вопросе значительно большую проницательность; в его «Дневнике писателя» есть интересное рассуждение о том, как было бы хорошо, если бы люди, лишенные способностей, проявили скромность, добровольно согласившись на пониженный статус по отношению к людям, наделенным талантами, полезными для общества. В этом вопросе наш отечественный человековед выразил изрядный скепсис.
То, что самые незначительные люди потребуют к себе максимального уважения, пророчески предсказал другой выдающийся русский классик – Александр Сергеевич Пушкин, написав «Сказку о рыбаке и рыбке».
Когда свершилась Октябрьская революция, худшие опасения наших классиков сбылись, когда коммунистические руководители с упорством, достойным лучшего применения, принялись проводить в жизнь убийственный для общества принцип равенства всех людей. (Не  путать равенство с равноправием, которое является принципом буржуазным, и против которого в наше время никто не выступает). В поисках наименьшего общего знаменателя они приравняли  всех людей к полному отстою – к тем, на кого и смотреть-то не хочется, не то, что иметь с ними дело. Когда нормального человека всей мощью государства заставляют считать, что он во всем равен этому прости господи, то у него опускаются руки, и появляется желание послать все к чертовой матери, потому, что жить с этим сознанием - унизительно.
Здесь я должен разоблачить ложь коммунистических теоретиков, приравнивавших понятия «пролетарий» и «рабочий». Если рабочий - это пролетарий, то лучше ему принести зарплату на дом, лишь бы он только ни к чему на работе не притрагивался. А рабочие, которые – не пролетарии, в благополучных странах - это средний класс, опора общества.
- Как же вы предлагаете поступить с пролетариями? – ехидно спрашивает сторонник коммунизма.
- Им нужно обеспечить достойное существование. Хорошо организованное общество может себе это позволить. Единственное, чего не может позволить ни одно общество – это всех уважать, так как это значит - никого не уважать.
Следующая коммунистическая ложь гласит: мы обучим отстой, и они станут совершенно такими же, как все остальные. Чушь! Я сорок восемь лет был связан с производством, и знал рабочих, которые были аристократами (именно с ними все мечтали работать), и видел множество инженеров, которые были люмпены (их правильнее было бы называть инженер;ми – с ударением на а; - их все по возможности старались избегать).
Еще одна ложь  руководителей СССР состояла в том, что они, якобы, построили общенародное государство, давая понять, что они с отстоя перенесли акцент на средние слои. Это неправда: на средние слои опираются социалисты II Интернационала, с которыми коммунисты всегда воевали. А робкие авансы, которые советская власть делала в отношении средних слоев, вызывали у отстоя ревнивый истерический визг с отсылками к Ленину, который, действительно ради отстоя готов был фанатически пожертвовать всеми и всем.
В результате вплоть до 1991 года мы жили при диктатуре пролетариата; значительная часть населения перенимала привычки правящего класса, в результате чего необыкновенно распространились: хамство, пьянство, матерщина, зависть, лень, и другие «прелести». Все залила серость, связанная с принципом тотального усреднения; повсеместно утвердилось наплевательское отношение ко всему.
Но человек, к счастью, наделен гордостью, как говорил еще один русский классик. И его гордость восстала против принципа равенства, всех нивелирующего по минимальному уровню. Таким образом, коммунистическая идея споткнулась о нерешенность проблемы отстоя, и коммунизм рухнул. Так и должно было случиться; ведь, как сказал в своей «Зеленой книге» драматург Леонид Зорин, «удивительным образом больше всего проблем создают самые никчемные люди».
Здесь я должен дать отпор современным российским коммунистам, которые долдонят: «Коммунистический Китай процветает!» Господа, не наводите тень на плетень! Вы не хуже меня знаете, что руководители КПК вырвали из коммунистической доктрины ее смертоносное жало – принцип равенства всех людей, и теперь у них никакой не коммунизм (он у них закончился вместе с Пролетарской Культурной революцией Мао), а капитализм, но капитализм не по модели Милтона Фридмана, а по Мейнарду Кейнсу!
Остается один неприятный вопрос: как нам быть с нашим отстоем? Ответ очень прост: как должен был поступить старик из «Сказки о золотой рыбке» со своею старухой? Ее не нужно было слушать.
                Август 2018 г.