Камни и люди. Глава 29

По прибытию взялся за поиск друзей однокашника Валентина Кузьминых в поселке Слюда. Поселка, как выяснилось, давно нет, остались две дачи жителей из Мончегорска. По совету бывших коллег связался с одним пограничным начальником и продиктовал ему фамилии разыскиваемых лиц. Он обещал проверить их с помощью старого моего знакомого подполковника Качура. Он сейчас комендант в тех местах. На всякий случай связался с Сашей Колдашевым. 
 - Знаю знаю такого Попова. Это наверное Леонид Михайлович?
 - Точно, он.
 -Одно время он заведовал клубом, а сейчас директор музыкальной школы в Йоне. Поговорили про жизнь, пожалели ,что сын мой Дима уехал из Пскова, мог бы и там найти работу в охране. Ну, да ладно.
Незаметно подошел ноябрь, а это значит день рождения Олега. Сочинил ему душещипательные строчки:

«С Новым годом, с Днем рожденья
Поздравляем мы тебя.
Но уже подкралось время,
С месяцами уж пора...».

Собрал имениннику скромную посылку и отправил ее с нашей почты, с третьего раза. Все у нас что-нибудь не так. То это не заполнено, то другое не указано. Скажете ерунда это. Нет, позвольте! Жить стало намного сложнее. Наш человек, что тебе солдат, привыкший к порядку. А у нас с начала перестройки  он все никак не установится. Каждый день нововведения. Это все оттого, что наши лидеры не знают куда и как идти. И метод их «проб и ошибок».

Читал про организацию пограничной охраны в Киевской Руси. «Комоны ржут за Сулой» - это значит за этой рекой начинались владения печенегов (куманов), а это всего в 200 километрах от Киева. По реке Суле, а в Риме был такой император, при Владимире-Ярославовиче был построен первый оборонительный рубеж, далее по реке Трубеж, перед Черниговом по Остру и Десне, а по Стугне уже под стольным градом. Все по рекам. Они не только давали путь торговле, но и защищали.
Тогда начинали строить и «прямые» дороги. Легенда об Илье Муромце и его битве с Соловьем-Разбойником, как оказалось, имеет основу противодействия местных бояр и князьком такому строительству. Им чем дальше, тем и лучше. Зачем дороги? Предлагали возводить хоромы. Хоромы — это возведение строений по кругу (от хор — солнце).
На Урал в очередной раз прибыл по расписанию. Долго стоял в очереди на автовокзале. Если в прошлом году работало касс 5-6, то нынче только 2. Объявили посадку на Рефтинский в 7.05 и мы с одним мужчиной попросились взять билеты вне очереди. Опять тот же маленький автобус с пыльным багажником. Мое место на галерке, номер 27. Рядом соседка оказалась землячка, с Малышева, более того, жила на Изумруде, на ул. Чкалова,  которая рядом с 101-м бараком. Когда я вспомнил, что на этой улице в давние времена жил мой товарищ по школе Гена Башкиров, то она заулыбалась во все лицо.

 -Я и сама Башкирова, жена младшего брата Геннадия Юры, а Гены нет, он умер в 30 лет от сердца.
Не от сердца, конечно, подумал я, а от невзгод и болезней. Сама соседка ездила в  г. Туру, откуда она родом, навещать больную мать. Ей уже 88 лет. От Туры до Тюмени 70 км. Молодые туда уезжают на заработки. А из Свердловска в Туру маршрут через Егоршино и Ирбит.
Позвонил близким — передал новый номер телефона. Да, совсем забыл. Днем ходил в расчетный центр и заплатил за квартиру и «домовое электричество». Раньше такого не было. Позже выяснилось, что это отдельный счет за воду, которую обеспечивает Электроэнерго». Раньше вода проходила в счете за квартиру.
-И не плати, - уверил мне Олег. Многие получают такие счета и не платят, потому что не законно. Что касается электричества, указывай  свои показатели счетчика.
 Был у брата Бориса. Внешний вид его дома изменился: не стало палисадника, черемухи, за исключением одной, остальные вырубили. Боря варит овсяную кашу, рассказывает как ему на днях звонил бывший сосед Женя Гаурт.
 
-У тебя что баня сгорела? - спрашивает он.
- Как сгорела! - тревожно проговорил Боря. Все на месте. На всякий случай вышел в огород и посмотрел в сторону бани. Стоит, как живая, все в порядке.
-Ты же там в деревне не один, - снова поинтересовался Женя, может у других Онищенко, что-нибудь сгорело, зря же передавать  в новостях не буду.
-Все может быть, - согласился Боря и перезвонил брату Толе в Свердловск. Толя насчет своей бани в деревне ничего вразумительного сказать не мог и попросил, хотя время было вечернее, срочно сходить до его родительского дома и проверить все ли на месте. - Иначе я не засну до утра, - заявил он.
Боря сходил, человек он простой и безотказный. Дом, баня, пристройки стоят на своих местах, кругом никаких пожаров не случалось. Вернулся Борис и перезвонил брату, что все в порядке. Со спокойным сердцем  заснул и проспал до 10 часов следующего дня.
Я приехал около часа, вместе попили чаю, попробовали его выдержанной настойки и много о чем говорили. Когда я собрался уезжать, заговорили об огороде, спросил брата, когда будет пахать и какой участок может выделить мне для полезного труда. Вышли смотреть землю, где можно сделать грядки. В глаза сразу бросились обгоревшие деревья на задах огорода. Раньше там стояла старая баня. Она давно рассыпалась и заросла малинником. Малинника нет. Вместе с ним сгорели забор и остов старой бани, которой уже не пользовались. Вокруг валялись кучи обгоревших головешек, среди них  просвечивали печные кирпичи.

- Не про этот ли пожар говорил Женя Гаурт? - спросил я Борю.
-Да, наверное. А я сюда и не догадался заглянуть. Забор жалко. В прошлом году только установили. Теперь коровы снова начнут гулять по огороду.
Вспомнил Борис еще один казус, на этот раз с электриками.
-Пришли, можно сказать по тревоге, и заставили меня отодвигать книжный шкаф, чтобы проверит электросчетчик. Смотрят на счетчик и говорят: «Быть не может, смотри на нем клеймо 1956 года»
 -Почему не может, - отвечаю им, - дом построили в 1953 году, а счетчик поставили в 1956. Вот он и стоит, как оловянный солдатик. Не то, что нынешние, которые приходится менять каждые два года.
-Все равно новый ставить надо, чтобы экономный был, - говорят мне.
- Не буду я ничего покупать, - уже мне заявил Борис. Сын Паша поставил новый, двухтактный, а старый остался. Вот я его и смастерю. - Правильно, а то они горазды творить, что хотят. - Как-то однажды подъехала на белом УАЗике группа электриков. Один залез на столб и обрезал провода. Что такое, думаю я, поехал в их контору и говорю работникам  так и так.
- Наверное вы должник, вот вам и обрезали.
Посмотрели всякие их журналы — и те и другие. По всем я числюсь как исправный плательщик. Говорю им.

- Так что будьте добры приехать и провода восстановить, чтобы был порядок.
- Ну, и что, приехали, наладили? - поинтересовался я.
- Никто не приехал. Пришлось самому залазить на столб и голые провода скручивать самолично с помощью плоскогубцев.
- Могло и чебурахнуть.
- Конечно могло, но мне не впервой.
- А что такое?
- Да был недавно похожий случай. Чуть не шарахнуло. Приезжаю голодный, думаю сейчас сварю харчи, а газ взял и кончился. Взял баллон и поехал заправлять.
- Это, что туда к бензозаправке на выезде из города? - поинтересовался я.
- Нет, у той что у водонапорной башни. Заправился пока начальства кругом нет. Запрещено ведь, и домой. Включаю, -  не горит. Проверил редуктор, все равно на выходе никакого шума и запаха. Поехал к Володе Сафонову, а он мне говорит:
 - Ты туда вовнутрь залезь отверткой, пошевели клапан, может он и откроется.
 - Может и откроется, - согласился я, - а если шарахнет. Искра и сразу на тот свет. Что-то не хочется.
- Да не будет там никакой искры, внутри цветной металл и он не искрит.
- Думал я думал и все же решился, кушать-то хочется. Взял отвертку и начал ковырять. Поддел вентиль, вроде зашипело, газом запахло. Дело пошло и печка зашумела.

- Могло быть и гирше, как на Украине говорят, - пошутил я.
-Конечно могло. Один мой приятель вот также возился с баллоном. Вся разница, что он  колдовал с ним возле печки. Газ пошел и сразу вспыхнул. Так этот баллон как реактивная ракета пробил потолок и крышу. Только его и видели. Сейчас где-нибудь на космической орбите летает.
 Обедал с Олегом в бывшей профилактории. От него узнал, что братья Изергины уехали в Лермонтово, под Пятигорск. Некто Виталий, приятель его братьев Зориных, там трудился на урановом карьере и уже умер.
-А наш Химцех откуда взялся? - озадачил я Олега
-Почтовый ящик № 3 прибыл на Изумруд с Режа, а убыл в Усть-Каменогорск. По моим сведениям, бериллиевая руда первоначально, до разработки малышевского карьера, поступала из Китая, или из Монголии. Вот такие дела. Выбор в столовой, по сравнению с прошлыми годами, несколько улучшился. После плотного обеда Олег решил поспать, а я двинул крутить на велосипеде.

После обеда взялся стирать, поливать цветы, которые уже порядком подсохли на балконе. Смотрел записи по Гумилеву. Вечером гулял в сторону стадиона, зашел в книжный магазин и заказал привезти с книжной базы что-нибудь из Лескова, а если есть, то полное собрание сочинений. Обещали выяснить, что есть и перезвонить.  На стадионе, как и в прошлом году, встретил женщину, «которая поет». Гуляет и поет.
Смотрел передачу про известных лиц. Понравилось выражение Бернарда Шоу «Политику делают молодые, когда состарятся». Оригинальный был человек, не признавал прелестей буржуазного мира, был в СССР, в 1927 году отказался от Нобелевской премии, заявив: «Мне ее дали за то, что я в этом году ничего не опубликовал». Надо с писателем и его мыслями познакомиться поближе.
На крыше стучит мастер, заделывает дыры в вентиляционных окнах. В эти дыры накануне капал дождь и кое где промочил потолок. Заходили и мастера по кабельному ТВ и Интернету с фирмы «Нарошкина». Посмотрели свои накрученные со многими соединениями провода и пообещали ситуацию чуть поправить. Кроме их проводов еще много разных других, в том числе телефонные.

 Кто их будет приводить в порядок, большой вопрос. Так и хотелось спросить: «Кто в доме хозяин?»  Ни я, ни соседка в квартире № 6 сказать однозначно не могли.
С утра поехал в Асбест. Задач несколько, а главная - купить книгу «Асбест, куделька, копи», автор, как выяснилось, Александр Копырин. Книжный магазин «Школьник» оказался еще закрыт и я походил между рядов канцелярских товаров. Смотришь и глаза разбегаются от избытка всего, о чем раньше приходилось только мечтать: ручки, кисти, краски.... Так бы и купил все. Книга большая, пришлось положить в отдельный пакет, в мой рюкзачок она не вошла. Проходя ряды одежного рынка на Мира, решился померить сандалии. Мои летние туфли без дырочек, больше приспособлены для велосипедных прогулок, гулять в них жарковато. Дальше пошел в новой обутке, а старые запихал в пакет рядом с книгой, - груза прибавилось.
 Из купленной книги следовало, что банки Англии, США, Франции установили молодой республике СССР золотую блокаду, отказались принимать платежи в золоте. Тут и сыграли свою роль уральские тумпасы. Старателей стали вытеснять и в Мариининске начались государственные работы. В 1929 году, заложили шахты им. Сталина, им. Кирова глубиной от 45 до 75 метров. Началось строительство новой фабрики. Добытые камни отвозили в Екатеринбург, где их гранили мастера  Брезгин и Гордиенко.

В это время копи посетил А Ферсман. Надо отдать должное, он не поленился посмотреть и соседний Вознесенский прииск, где добывали асбест. Религию отменили и вскоре Вознесенск стал называться Асбестом. Все просто: Троицкий прииск стал Первомайским, а Вознесенск — Асбестом.  Первомайку официально назвали  Изумрудом. Случилось это  в 1933 году. «Асбест на горке и  выше Мариининских приисков на 12 метров», так сообщалось  в справочнике.
Самая высокая точка в городе ул. Калинина, по которой я  частенько бродил, следуя на Чапаева к родственникам Кольцовым.  Одно время на Калинина жила, точнее снимала угол, сестра Лида. Улица начала строиться в 1928 году. Дома, как выяснилось, строили на средства пайщиков, и жила в них первоначально партийно-хозяйственная номенклатура. Они походили на коттеджи, имели большие земельные участки, веранды. Именно на этой улице в впервые в Асбесте появился асфальт. Здесь же, в двухэтажных домах, жили специалисты из Германии, приехавшие строить фабрику № 2. Они приехали с семьями, со своим имуществом, вплоть до железных кроватей. Они, как и все, выращивали овощи на своих огородах и даже свиней. С их подачи в городе стали строить дома не из цельных бревен, а каркасно-засыпные. В  стены домов засыпали торф с опилками. В 1927 году в городе построили первое трехэтажное здание старого военкомата. Назвали его «Домом ударника».

Я хорошо помню этот дом, потому как ни раз бывал в нем по вопросам приписки и позднее, когда приезжал в отпуск и заходил к военкому отмечаться «прибыл-убыл». Рядом был Центральный рынок, Автовокзал, знаменитая улица Уральская. Недалеко располагалось учреждение «Гидропроект», где после техникума работала сестра, будущий обогатитель Треста «Союзасбест».
На глаза попался юбилейный альбом по случаю годовщины треста. Начинаю листать, интересно. Никак, родина. Крепостные Демидова делали скатерти из асбестовой кудельки и отправляли Петру I. При прядении смешивали кудельку с тонким льном. После таких скатертей описание сибирского асбеста появилось в европейской печати. В 1729 г. обер секретарь Сената русский географ и картограф И.И.Кириллов опубликовал статью в одной из лейпцигских газет,  в которой сообщил:
"Недалеко от Екатеринбурга гора имеется,  которая за несколько лет перед сим найдена была, и на ней оного камня зело много выламывается..."
Потребление асбеста резко увеличилось после изобретения в 1900 г. чешским инженером  Л. Гатчеком способа изготовления из асбеста и цемента энтерита (асбощифера) - прекрасного кровельного материала. Сейчас Европа и «цивилизованный мир» от асбеста и шифера из него отказывается, ссылаясь на наличие в нем канцерогена раковых болезней. Где плюс, там обязательно и минус. Когда-то в Риме из опасного для здоровья свинца возводили трубопроводы.

Первоначально часть треста отдали в концессии. На одной такой в Алапаевске, на родине деда Олега Бурмакина по линии его мамы Клавдии Петровны, хозяйничал известный Арманд Хаммер. На Урале бизнесмен был поражён страшными картинами царившего там голода. Это подтолкнуло его к мысли предложить большевикам купить вкредит зерно в обмен на ходовые товары, которыми с царских времен были забиты все местные склады. Владимиру Ленину эта идея понравилась. И 27 октября 1921 года Наркомат внешней торговли РСФСР и хаммеровская Allied Drug and Chemical Corporation подписали договор на поставку в Советскую Россию  одного млн. бушелей американской пшеницы в обмен на пушнину, черную икру и национализированные большевиками ценности.
Он был евреем и его бухгалтер  - юрист имел знакомую фамилию  Шапиро.  В России,  вплоть до времен Горбачева,  влияние Хамера было безоговорочным.
Когда читал книгу о городе, обратил внимание на работницу завода АТИ Бякову, вспомнились   купцы-однофамильцы в Урянхае (Туве), где жил и служил дед  Александр Христофорович.