Хаос и музыка 4. На Волге

Многие тысячелетия течет Волга среди равнин и лесов русских. Всякое повидала она на своем веку – и коней Золотой Орды, многочисленными табунами вспенивавшими воды ее, и разграбленные, затопленные разбойником Стенькой Разиным суда купеческие, и изможденные непосильной работой тела заключенных Волголага, и обжигающую сталь немецких снарядов... Обильно орошены берега ее слезами, потом и кровью людскими. Видно уж такая у людей натура – грабить, убивать, насиловать себе подобных. Река на них зла не держала: омывала раны, поила водой чистой, делилась богатствами рыбными, успокаивала души мятежные благолепием видов своих... И люди были благодарны реке, издревле тянулись поближе к ее берегам, украшая их городами великими, храмами белокаменными. Неиссякаемыми казались ее богатства, радушие, терпимость к роду человеческому. Да видно и злоба людская неиссякаема. Мало того, что в ненависти друг друга изводят, решили и Волгу извести. Перегородили ее дамбами, плотинами, потравили ядами, мазутом, кислотами... На ложе ее песчаное побросали железа тонны, банки, склянки, шины автомобильные, мусор строительный...
Израненная, униженная, река теперь сама нуждалась в добром докторе – чем она могла помочь страждущим, ищущим ее защиты людям? Чем она могла помочь Алле Тылк? Почему эта женщина, испачканная грязью беспочвенных подозрений, прикрываемых улыбкой угроз, похотливых взглядов, блудливых рук, вырвавшись за ворота следственного изолятора, пошла в поисках успокоения и опоры именно к Волге? Вряд ли найдется рациональный ответ на этот вопрос. Это невозможно объяснить, как необъяснима тяга человека к теплу костра, к сиянию звезд в безбрежном небе…
Спустившись с обрывистого берега к Волге, Алла села на тот самый, влажный обкатанный волнами камень, на котором ее муж, Сергей, сидел за несколько минут до трагической встречи с Лужкиным. Но теперь была середина дня, а не вечер, и ничто не скрывало от взглядов ни людей, ни расползающихся по водной глади мазутных пятен, ни взлохмачиваемых ветром куч мусора на берегу.
Чистой была только память. Закодированная в генах каждого русского человека память о другой Волге. О той великой, полноводной реке, к которой испокон веков обращались люди, как к Матери, чтобы слушая Ее звуки, вдыхая Ее запахи, вглядываясь в Ее просторы обрести силу душевную, найти защиту, понимание...
Последние лет десять из всей палитры запахов над Волгой чаще всего доминировал бензиновый. Бывали дни, когда казалось, что с минуты на минуту река вспыхнет по всему течению, от Валдая до Каспия, и затопит огненными потоками поля, города, села, прибрежные деревушки...
Алла не ощущала этого запаха, не замечала окружающей грязи, не слышала пьяных голосов подростков, оравших изломанными голосами слова популярной лужкинской песни:

Ее безумные глаза
смотрели в зад.
Ах, я балдею!
Ах, я балдею!
Я – такой крутой!

Она смотрела сейчас на мир другими глазами. Видела, слышала и ощущала Волгу такой, какой река продолжала жить только в памяти. Волгу ее юности, когда вдвоем с Сергеем, после выпускного бала, взявшись за руки, они бродили вдоль тихих берегов, вглядывались в подернутые дымкой дали, в отражения звезд покачиваемых на чистой водной глади...
И Волга была благодарна ей за память, даруя в обмен утешение...
Как долго просидела Алла на волжском берегу вне реальности, вне времени? Час? Два? Или пять минут? Она не помнит. К действительности ее вернул донесшийся со стороны реки резкий женский вскрик.
Алла открыла глаза и увидела женщину. Та стояла в воде, метрах в пяти от берега. Длинное голубое платье с расстегнутыми у горла пуговицами, липло к телу, стелясь внизу мелкими волнами по поверхности воды. Женщина придерживала рукой ступню левой ноги и с ужасом смотрела, как из большой рваной раны тоненькой струйкой стекает в Волгу кровь.
Скинув туфли и подоткнув за пояс платье, Алла поспешила на помощь незнакомке. Та протянула навстречу ей свободную руку, но потом резко отшатнулась, опустила в воду пораненную ступню и, сильно подавшись всем телом вперед, преодолевая сопротивление реки, пошла прочь от берега.
– Постойте! Куда же Вы? – закричала Алла, пытаясь догнать женщину.
Но незнакомка двигалась быстрее и спустя минуту, достигнув глубины, поплыла по направлению к фарватеру.
– Вы утонете! Там сильное течение! Немедленно плывите назад!
Женщина, не обращая внимания на крики Аллы, удалялась все дальше и дальше. Ее белые распущенные волосы вытянулись по воде длинной змейкой. Неожиданно женщина обернулась, какое-то время застыв на одном месте, смотрела в сторону берега, потом разом вся погрузилась под воду, вынырнула, схватила ртом воздух и тут же вновь исчезла под водой.
– Господи, она же действительно утонет! – прошептала Алла и что есть сил закричала: – На помощь! Помогите! Помогите!
Ах, я балдею! Ах, я балдею! – донеслись в ответ голоса вошедших в транс подростков.
Алла беспомощно заплакала и, глотая слезы, поплыла к тому месту, где скрылась голова незнакомки.
Как и все выросшие на берегах Волги девчонки, плавала она великолепно и даже знала приемы спасения утопающих. Открыв под водой глаза, Алла нашла распростертое на дне реки тело, нырнула вниз и, обхватив женщину левой рукой за подбородок, потянула на поверхность. Потом долго, не переставая глотать слезы, плыла к берегу.
– Утопленницу достали! Утопленницу достали! Айда смотреть! – донеслись до ее ушей голоса подростков, и тут же они все стаей, кривляясь, перебрасываясь на ходу плоскими шуточками, перенасыщенными матом, скатились к реке, плотным кольцом обступив Аллу и лежащую около ее колен женщину.
– Мишка, смотри! – удивленно воскликнул один из пацанов, – это же твою мамашу из воды вытащили!
Толпа подростков расступилась, пропустив вперед невысокого, с выбритой наголо головой, парнишку лет четырнадцати, в рваных джинсах и с большим медным кольцом, продернутым через левую ноздрю. Не обращая внимания на подростков, Алла принялась делать женщине искусственное дыхание
– Мам-к, ты че? – удивленно произнес окольцованный подросток и, склонив к самому песку свою лысую голову, попытался увидеть лицо матери, закрытое сверху волосами Аллы.
Алла делала вдох из своего рта в рот женщины, парень ей мешал, и она резко оттолкнула его от тела женщины.
Женщина, то ли услышав голос сына, то ли благодаря стараниям Аллы, неожиданно глубоко вздохнула самостоятельно. По ее телу прошла судорога. Часто, ритмично задрожали ресницы.
Алла тут же несколько раз энергично ударила незнакомку ладонью по обеим щекам.
Та открыла глаза, но все еще плохо осознавала происходящее, беспомощно и растерянно глядя на собравшуюся вокруг нее толпу.
– Ребята, быстро дайте что-нибудь сухое из одежды, – обратилась Алла к подросткам.
Те задвигались, и тут же на песке образовалась целая гора брюк, рубашек, джинсов...
Алла выбрала из общей кучи вещи, подходящие по размеру, и стала стягивать с женщины прилипшее к телу платье.
– Ребята, отвернитесь же! – умоляюще, с надрывом прокричал Мишка и сам зажмурил глаза, чтобы не видеть наготы матери.
Когда женщину переодели и перебинтовали Мишкиной майкой пораненную ступню, Алла почувствовала, что ее тоже начинает знобить от холода.
Подростки из пассивных наблюдателей уже давно превратились в активных помощников. Поддерживая незнакомку с двух сторон под руки, они помогли ей подняться и теперь, попеременно меняясь и путаясь друг у друга под ногами, повели домой.
Алла оставалась одна. Проводив взглядом ребят, удалявшихся вместе со спасенной женщиной по пересекавшей сквер диагональю тропинке, она тихо пошла вдоль набережной к своему дому.
– Постойте! – неожиданно послышался сзади голос Мишки.
Алла обернулась.
Запыхавшись, парень подбежал к ней и, с силой потянув за рукав платья, то ли предложил, то ли скомандовал:
– Идемте к нам. Мы с мамкой совсем рядом живем. Вам тоже надо переодеться и согреться.
Мокрые складки платья липли к груди и ногам, небольшой ветерок усиливал чувство холода, неуютности...
– Идемте, идемте, а то простынете. У нас чай есть. Горячий! – настаивал Мишка, продолжая тянуть Аллу за рукав.
Не в силах противостоять такой настойчивости, она послушно пошла вслед за подростком.


Продолжение: http://www.proza.ru/2018/09/07/1477

Оглавление и начало http://www.proza.ru/2018/09/04/730