Ивановы росы

В самой спокойной и уравновешенной компании, обязательно встречается одна особа, которой не сидится на месте. Так и в этот раз. На дачу к Ольге приехали совсем за другим делом, очень важным, но другим. Светку бросил жених, без объяснений и без видимых на то причин, и подружки собрались  поддержать Светку рассказами из своей жизни, о том какие, в сущности, все мужики  «козлы», и «ещё не известно кому повезло», и запить все эти бредни большим количеством хорошего французского вина, ну ведь правда, надо же хоть как то утешить подругу. Потому что страшно видеть, когда после ТАКОГО, она не обливается слезьми и не ревёт как белуга, как положено приличной и впечатлительной барышне, а просто смотрит в одну точку, безо всяких чувств. Человек вроде бы есть, а на самом деле его нет, одна оболочка. Это страшно. Главное сделать и помочь ты ни как не можешь, ты это понимаешь, но всё равно пытаешься, скорее больше для себя, потому что в таком случае поможет только время.
Так вот, Ольга девушка ответственная, и к вопросу «выбивания дури из мозгов» подошла тоже ответственно, когда Марина заглянула в багажник машины, она просто схватилась за печень,  даже не пересчитывая количество бутылок, было ясно, к вопросу подошли ответственно.
- Да ладно, не кривляйся, в конце концов, нас никто не заставляет всё это пить, гораздо хуже будет, если ещё хочется, а уже ничего нет. И где, как ты думаешь , мы будем в деревне искать французское вино? Максимум, на что мы можем рассчитывать в этой глуши, это на сивуху. А сивуха и французское вино, я тебе скажу, то ещё сочетание. Этого наша печень точно не вынесет.
- Да? Опыт есть?
- Что ты, - Ольга даже руками замахала на подозрительно оглядывавшую её Маринку, - что ты, с ума сошла! - что даже не заподозрила об этой ужасной истории, ещё интенсивнее замахала руками и глаза вытаращила, и для полноты картины ещё и у виска пальцем покрутила.
- Мда… что то, ты очень сильно отпираешься, видимо, что то было… ну ладно, с этим ещё будет время разобраться, а сейчас, поехали! - Марина, на последок язвительно хмыкнула и отвернулась  к окну, что бы Ольга не увидела, как она смеётся.
Светку погрузили в машину, тихую, и отстранённую, человеческих реакций так и не было замечено. Всю дорогу подружки пытались втянуть её в разговор,  но она ни как не реагировала. Наконец добравшись до деревни, Маринка и Ольга вздохнули с облегчением, такой долгой и мучительной показалась им поездка.  Дача, как громко заявила Ольга, выглядела обычным небольшим деревенским домиком, опрятным, ухоженным, с палисадничком засаженным  не модными деревенскими цветами, как будь то, это была, не дача молодой девушки из большого города, а просто здесь жила маленькая опрятная старушка.
- Оленька приехала, - певуче, по-деревенски сказала подошедшая женщина.
- Ой, тётя Маша, мы приехали на выходные, - Ольга явно обрадовалась, - девочки это тётя Маша, соседка, она и за домом присматривает.
- Хорошо, вот и на праздник как раз успели, молодёжь готовится, костры собирает, ну и мы, тоже старики, пойдём посмотрим.
- Старики… что ж вы тётя Маша, раньше времени себя в старики записали. А праздник, то какой?
- Купала, ты что ж  забыла? Ночь Ивана Купала сегодня. Костры жечь будут, песни, какие ещё старушки не позабыли, ну и цветок поищут, как без этого? И утром  купание в Ивановой росе. Ладно, ладно, я отвлекаю вас, вы располагайтесь, чай пейте, а потом, как темно станет, и приходите к реке.
- Ой, в росе то зачем? - Ольга замерла , уставившись на соседку.
- Как зачем? - тётя Маша лукаво посмотрела на неё, - Что б парни гонялись!
- За кем?
- Ой! - тётя Маша махнула рукой на непонятливую Ольгу. - За кем, за кем… за тобой! Вот, девки раньше купались по утру в росе, голышом, - тётя Маша улыбнулась и приподняла бровь, мол мы то знаем, что голышом, это самое главное, - а потом, парни глаз не могли от них отвести, прям гонялись за такими… умытыми в Ивановой росе. - тётя Маша, ещё раз лукаво улыбнулась, и пошла. Бросив на прощание,  -  приходите, девки, не пожалеете!
Пока, всё перетаскивали из машины в дом, Маринка, вот нетерпеливая особа, приставала всё к Ольге, что за праздник такой, вроде слышала, но толком  не помнит.  Ольга отмахивалась, и сама не помнила, так, детские воспоминания, сказки.  Так толком ничего и не вспомнив, Ольга сурово посмотрела на Маринку:
- Отстань, ради Бога, у нас совсем другое запланировано!
- Конечно, - быстро согласилась Маринка, - нет проблем, запланировано, значит так и будет! - но глаза подозрительно светились, и улыбочка такая, такая, уж Ольга то знала, что это за улыбка, и что она за собой приводит сплошные неприятности.
- Нет! - она Ольга прикрикнула, - Даже не думай, зараза! У нас, вон, Светка не вменяемая!
- Нет, нет… - пропела Маринка, - конечно , нет!
И тут Ольга поняла, что это будет вовсе не «нет». И всё так чудесно распланированное «промывание мозгов» идёт насмарку…  даже не идёт, а скачет в припрыжку… Но она решила просто так не сдаваться. Будут шашлыки, будет вино, или… или она что нибудь сделает, с этой Маринкой!
Маринка вела себя хорошо, помогала разгружать машину, Светку, пыталась растормошить, и салат прилежно строгала, Ольга, вздохнула и немного расслабилась. В доме сидеть не хотелось. Вечер тихо накрывал деревню, сумерками и истомой. С реки потянуло свежестью, пахло водой, и вода тянула к себе, манила. Ольга гремела посудой, стараясь не допускать в своё сознание  манящей воды.  Представлялось, как красиво горит костёр у реки…
- Ольк, - Марина взмахнула готовым шашлыком перед самым носом у задумавшейся Ольги, - ну расскажи про праздник то!
- Да, не помню толком…
- Да, - Светка впервые проявила за весь день интерес, - расскажи!
Ради этого Ольга готова была не только про праздник рассказать. Наморщила лоб вспоминая, но в голову лезли полуголые русалки, и бегание по лесу… Ольга постаралась вспомнить, что ей рассказывала бабушка. И по-тихоньку стало вспоминаться:
- Это колдовское время, - почему то шёпотом начала Ольга, - в эту ночь оживает всё, и травы и деревья, вся природа наливается необыкновенной  силой. В эту ночь можно творить разное и доброе и … злое. -  будь-то и не сама Ольга говорила, а бабушка тихо шептала ей на ухо.
- Ой, - Маринка дёрнула плечом, - страшно сказала. Давай дальше!
Они подсели поближе к друг другу, как в детстве, девчонки прижимаются, когда рассказывают друг дружке страшные рассказы.
- Давай, - Светка нетерпеливо пихнула Ольгу в бок, - рассказывай…
- В эту ночь, нельзя спать, иначе вся нечисть, которая просыпается тоже в эту ночь, может натворить такого! И снов таких наслать! Жуть!
- Каких? - у Маринки глаза распахнулись и зазеленели ещё больше, - Ух, наверное, таких, - она вздохнула, как Олька говорила «волнительно» - глубоко, от чего грудь приподнялась и мягко опала, от такого вздоха, все мужчины, что находились в ближайшем окружении Маринки, просто теряли почву под ногами, - таких, переживательных…
- Ох, Маринка, кто о чём… - Светка хихикнула.
- И таких тоже. - Ольгу сурово посмотрела на Маринку, как бабушка на неё в детстве. - Поэтому спать нельзя!
- Правильно! Надо нагишом бегать! - прыснула Маринка.
- Дура!
- Ой, рассказывай дальше, - Светка опять пихнула Ольгу, - хватит препираться!
- В эту ночь, чтобы оберечься от нечистой силы, надо разводить костры и прыгать через них.
- Голыми? - Маринка восторженно посмотрела на Ольгу.
Даже Светка не выдержала и засмеялась, гладя на Маринку:
- Ты, посмотри, Оль, на эту… как дитё, глаза круглые, и страшно и весело!
- Нет, одетыми. - Ольга сурово глянула на Маринку, но не выдержала и засмеялась. - Ты , блин, как вшивый о бане…  Ну, вот,-  она продолжила, - бабушки собирают разные травки, они входят в самую силу…
- Кто входит? Бабушки? - Маринка хихикнула.
- Дура! Травки входят!
- Входят… выходят… - паясничала Маринка.
- Ага. Ещё надо плести венки. - Ольга не поддалась на эту провокацию, - и искать в лесу цветущий папоротник.
- А одной искать?  Одной страшно… - протянула Светка.
- Нет, - Маринка прикусила нижнюю губу, - зачем  одной, надо с мужчиной… ну… чтоб не страшно было.
- Да, да… - Ольга сбилась с серьёзного тона, - не страшно… тебе? Думаю, с тобой, только мужчине будет страшно, а нечисть всякая…
- Да, ладно, обижать меня! - Маринка надулась.
- Пошли к костру, а? - Светка посмотрела в сторону реки, - Смотри, уже зажигают. Посмотрим?
Ольга поняла, упрямится бесполезно, раз и Светке захотелось, точно не удержать, и согласилась. Всё равно, все планы летят кувырком, да и Светка вроде даже улыбаться начала:
- Эх, пошли! Всё равно не усидите ведь!
- Ура! - Маринка ущипнула Ольгу, подтолкнула Светку, - Так, пять грамм на посошок, и вперёд! К приключениям!
- Ты, только, так, по осторожнее с приключениями то! - Ольга залихвацки выпила бокал вина, - Ух, фиг, с вами, пошли, к приключениям!

*****

Когда они дошли до костра, веселье было в самом разгаре. Бабушки пели старинные песни, а молодёжь, неуверенно водила хороводы вокруг костра, пытаясь подпевать и соответствовать моменту. Но , конечно не выдерживала, и то тут, то там, прыскали девушки.  Ольга, схватив подруг за руки, остановила недалеко от певших бабушек, но Маринку неудержимо тянуло в самую гущу, в хоровод, она недовольно дёрнула руку:
- Ольга, нам то, чего с бабками делать? Рановато! Пошли! - она дёрнула Светку за руку и вытащила к хороводу.
Их тут же втянули в хоровод, и через минуту, Ольга потеряла их из виду, она вздохнула, и нерешительно покосилась на бабушек, на хоровод, так и не могла решить , то ли решиться, то ли сохранить лицо, и постоять рядом с безопасными бабушками.
- Так, милая, - к ней подошла тётя Маша, - долго тут стоять собралась?  Серьёзной, потом побудешь, в городе. А сегодня… сегодня, всё можно. Берёшь парня приглянувшегося, и идёшь с ним папоротник искать. Можешь и не говорить ни чего, просто за руку взять.
- Да, ну, тётя Маша, - Ольга нахмурилась,- какой  там папоротник…
- Может и не папоротник, можно и любовь поискать… сегодня всё можно.  А одинокой девушке, надо при луне, пробежать вокруг поля…
- Зачем?
- Ты, слушай, Оль… вокруг поля… голой, обязательно. Тогда тебя увидит во сне твой возлюбленный. А может быть и сам Иван Купала… возьмёт тебя за руку и уведёт в лес…
Ольга слушала, и представляла, как  берёт её за руку Иван, фу… возлюбленный, в голове всё путалось, наваждение просто. Совсем заморочили голову! Она решительно тряхнула головой:
- Ой, напридумываете, тоже мне!
- Ты, иди, Олюшка, иди! - тётя Маша надела ей на голову пушистый венок и  подтолкнула её к костру, и Ольга пошла, не смогла ослушаться.
Всё завертелось у неё перед глазами - венки, костёр, Иван Купала, возлюбленный и понесло… куда? Она совсем потеряла девочек. Голова кружилась, но было страшно и весело, как в детстве.
- Прыгнешь со мной? - на неё внимательно смотрели серые глаза, глубокие.
- Куда? - она не сразу сообразила.
- Прыгнешь. - парень уверено взял её за руку и повёл к костру. - Надо разбежаться и прыгнуть, и держи меня за руку, крепко!
Они побежали и прыгнули.  Огонь ласково лизнул её по голой щиколотке, она даже не успела испугаться.
- Ну, что, не страшно? - спросили серые глаза, посмотрели в самую душу, так, что дыхание сбылось, наклонились близко-близко. Ольга зажмурилась и поцеловала. Целовала, а сердце падало, падало медленно, куда то вниз, и ни как не могло упасть. Когда дыхание закончилось, она решительно открыла глаза. Страшно было. Но открыла.
- Пошли, - серые глаза серьёзно посмотрели на неё, - цветок искать!
- В лес? - Ольга посмотрела в темноту, - Страшно… нет, давай не пойдём.
 - Со мной,  Оль, не страшно. - серьёзно сказали серые глаза.
И только тут до Ольги дошло, что она не знает, как его зовут, и вообще кто он. Она никогда в деревне его не видела, да и на деревенского он не похож.  Серые глаза прищурились,  и в самой глубине заскакала искорка, вроде и не смеются, но  улыбаются:
- Иван  я. Пошли.
Лес дохнул на них прохладой, запахом влажной земли, прелых листьев  и свежей зелени, и чем то ещё, от чего у Ольги пошли мурашки по всему телу. Иван крепко держал её за руку, уверенно ступая в темноте, и вёл в самую чащу. Над ухом звенели комары. Страшно.  Она осторожно ступала во влажную траву, путалась длинным подолом платья. И чудилось, что ещё вот-вот и из-за дерева засветятся страшные глаза то ли волка, то ли лешего.
- Нет волков в этом лесу, слишком близко к людям, а леший… леший сейчас деревенских пугает, не до нас. -  совершенно серьёзно сказал Иван, в который раз прочитав мысли. - Потом купаться будем. С русалками познакомлю… они красивые.
Ольга оторопело посмотрела на Ивана, в темноте, правда не было видно его лица. Она тряхнула головой отгоняя наваждение, почудилось, наверное про русалок то… Не может взрослый человек, да ещё и мужчина так серьёзно говорить… «познакомлю потом…». Бред.
- Смотри, - Иван легонько сжал её руку, - видишь там, за деревьями поле? Там сейчас девицы бегают, суженных,  привораживают.  Пошли?
Они, не стали выходить из леса, встав за деревьями, наблюдали за бегущими девушками. Полная луна хорошо освещала поле и нагих бегуний. Пять девушек бежали, с  отрешёнными лицами. И Ольга, почувствовала, что проваливается сквозь время, куда то, совсем далеко. Невозможно, что бы так одухотворённо бежали девушки, которые говорят по сотовому телефону, и  смотрят телевизор, не бывает так. Такое возможно только, когда действительно веришь, в то, что оббежав поле с молодой пшеницей, приворожишь к себе, суженного. Да и слово то, какое «суженный», нет такого сейчас. Чудилось, будь то, выйдут сейчас на встречу нагим бегуньям молодцы, наденут венки на голову и убегут в лес, искать папоротник, или перелёт-траву. Что за перелёт-трава Ольга не знала, но точно чувствовала, что вот её и надо искать, самую важную траву сегодня. За бегуньями вилось полупрозрачное облако, из обрывков тумана и листьев, шуршало, то нагоняя, то отставая от них, но они не пугались, а бежали, ласкаемые луной.
- Духи леса, сопровождают их, и берегут, чтоб ни кто не мешал, завершить обряд. -  прошептал Иван.
- А мы? - Ольга посмотрела в эти удивительные глаза. Уже ни сколько не беспокоясь, что это странно «духи леса» и обряд. Раньше, всего полчаса назад, она была уверенна, что это лишь развлечение, и глупости. И леших не существует и русалок.  А сейчас, сейчас, она просто приняла это как должное, что это есть, было всегда и будет. Откуда она это знала, непонятно. Но так есть.
- Мы не мешаем. - он серьёзно посмотрел на неё, - Ты же знаешь, что нельзя разрушать обряд?
- Да. - твёрдо сказала Ольга.
- Как похожа ты на бабушку, свою, Оля… - нежно сказал Иван, и почему то вздохнул. И потянул её. В густую глубину леса, где за шелестящей берёзой танцевал мотылёк, сияя и переливаясь, он перелетал с ветки на ветку, и дальше, в самую чащу, манил их за собой.
«Вот она перелёт-трава», подумалось Ольге, без удивления. И побежала за ней, уже не страшась влажной темноты леса, родного и знакомого. Танцующий мотылёк привёл их на маленькую полянку,  он  порхал под луной, красуясь, и переливаясь. Ольга выбежала за ним и протянула руку. Он не испугался, а легонько пробежал по протянутой руке, до самого плеча, Ольга засмеялась, «щекотно…» и, улыбаясь, так же отрешённо, как нагие бегуньи, стала танцевать с мотыльком.  Она знала, эти движения танца, очень важного танца, который танцуют один раз в жизни, все молодые девушки, в такую вот Купальскую ночь. Девушки, которые ждут свою любовь, и которая должна вот-вот прийти в их жизнь. Тело само знало, что ему делать, это знание всплывало, откуда то, из глубины вместе с музыкой. Ольга не знала, звучит ли эта музыка только у неё в голове или она звучит на всю поляну. Иногда она замечала Ивана, стоящего на краю поляны, нежно смотрящего на неё, но это не отвлекало её от танца. Надо было обязательно дотанцевать, не отвлекаясь и не сбиваясь. Это очень важно. Зачем? Надо, это она понимала, что надо обязательно. И вот последнее движение танца… Ольга замерла, и мотылёк замер у неё на руке, вспыхнув жарким малиновым цветом, замер… и пропал. Ольга повернулась к Ивану и улыбаясь подошла к нему, заглянула в глаза, замерла на секунду и поцеловала его в губы. От этого перехватило дыхание, и сердце, порхая как мотылёк, стало опять проваливаться куда то вниз, но как то замедленно и плавно,  падает, падает и ни как не упадёт. Радостно и страшно.  И мысли все так же выпорхнули из головы.  От этого поцелуя, всё кружилось у Ольги, в голове, перед глазами, и она почувствовала, что так же медленно, как сердце, проваливается, плавно и замедленно, вниз. На влажную, высокую траву.  Удивительно мягкую. Она скрыла Ольгу и Ивана, мягко поколыхалась…

Небо слегка посерело на востоке, ночь ещё не сдавалась. Но рассвет уже близко.
- Олюшка…- Иван погладил её по щеке, - просыпайся, милая… купаться пойдём.
Ольга открыла глаза, зябко дёрнула плечом. Прижалась всем телом к Ивану, пытаясь согреться. По телу прошла томительная дрожь, но Ольга решительно отстранилась и встала. Их ждала река, ещё много надо успеть до росы…
Река вздохнула теплом и туманом. Она томно поворачивалась между берегов. Живая. Ольга совершенно точно почувствовала, что река живая и разумная. Она нежно и легко соприкоснулась с Ольгиным разумом, и стало уютно и спокойно. Большая, сильная и очень добрая. Река ещё раз вздохнула, и позвала к себе, она лениво  плескалась, укрытая туманом, не плотным, а лёгким, как кружево. «Как невеста…» подумала Ольга, наслаждаясь теплом, шедшим от реки. Сняв босоножку, осторожно пошлёпала  ногой по влажному песку. Иван, стоял рядом и внимательно наблюдал за тем, как Оля разговаривает с рекой, он улыбнулся, скинул одежду. Ольга, никак  не могла отвлечься от  реки, это было необыкновенно, очень нежно и волнительно. Она никогда не думала, что река умеет разговаривать, думать и чувствовать.
- Подари ей венок, - улыбаясь, сказал Иван.
Ольга сняла свой пушистый венок, который, за ночь не утратил своей красоты, нежно опустила его на воду и тихонько подтолкнула его:
- Плыви…
Венок закачался на мелкой ряби воды, помахал ей травинками и цветами, и уплыл. Ольга скинула платье, взяла Ивана за руку  и они вошли в воду. Река обняла и закачала. Ольга окунулась в тёплую, почти парную воду, и поплыла. Точнее её  понесла река, лаская и нежа тело.  Удивительное ощущение купаться без купальника. Отсутствие малюсенького кусочка ткани даёт необыкновенные ощущения… свободы, радостного приятия воды, лёгкости и щекотки… приятно и томительно.
Из-за поворота реки донеслось шлёпание, как будь-то большие рыбины плескались на мелководье. Из кружевного тумана показались полупрозрачные девушки. Ольга знала, что это русалки. Они окружили Ольгу с Иваном, хохоча и плескаясь, и постепенно обрели плоть. Глаза зазеленели, волосы напоминали лёгкие нити водорослей. Русалки совсем расшалились, щипали Ольгу под водой, выныривали, то с одной, то с другой стороны, хихикали и брызгали в неё водой, Ольга смеялась и брызгалась. Брызги рассыпались, мелким жемчугом, переливались, и плавно покачиваясь, опускали на дно.
Туман, из молочного, под визги русалок, окрасился нежно розовым. Иван посмотрел на восток и сказал:
-Пора…
Выходить из тёплой воды на берег было холодно. Ольга сразу покрылась мурашками, и пыталась представить , как она сейчас без полотенца, с мокрыми волосами куда то пойдёт дальше «Бррр…» холодно. Иван неторопливо вышел из воды, помахал расшалившимся русалкам, поклонился реке, с куста вербы снял зацепившийся кусочек кружевного тумана и накинул Ольге на плечи. Невесомый, тёплый и пушистый туман, согрел и высушил Ольгу.
- Идём, идём! - Иван нетерпеливо тянул Ольгу, - Рассвет уже близко! Росы выпали… заповедные.
Тело не чувствовало усталости, всё наполненное бурлящее-игольчатой энергией, с удовольствием откликнулось, Ольга побежала за Иваном.  Они бежали вдоль реки, помахал ей на прощание, свернули на поляны полные цветов, ещё заботливо укрытых туманом. Туман, плотный, как одеяло, нехотя пропускал их, не сразу разрывался, а тянулся молочными нитями. Пробегая по поляне, они тревожили ромашки, цвета стряхивали дрёму и улыбались им вслед солнечными серединками, колокольчики, стряхивая росу и туман, начинали тихонько петь, высоким и чистым голосом, покачивая голубыми чашечками, иногда звучали как бубенчики, нежно и мелодично.  Вдали, у самой кромки леса показались силуэты девушек и смех, их смех пытался пробиться через молочный туман, но застревал, запутывался и затихал.  Когда, стало понятно, что это живые, настоящие девушки, а не русалки и духи леса, Иван выпустил руку Ольги, внимательно посмотрел на неё серыми глазами, посмотрел так, с самую душу, что у Ольги перехватило дыхание, и сердце забилось часто-часто, погладил её по щеке и вздохнул:
- Дальше мне нельзя. Иди. Там девицы купаются в росе. Иди. - и подтолкнул её к девушкам.
Ольга, не совсем понимая, двинулась на смех, и вышла к деревенским девушкам во всю валявшимся в росе.  Её схватили за руку, и повалили в траву:
- Снимай платье, дурища! Голой, голой надо купаться! -  в ухо Ольге радостно кричала Марина, а Светка помогала стягивать мокрое платье. 
Хохоча, все втроём повались в мокрую траву. Туман постепенно отступал, нехотя повинуясь солнцу, роса радостно приветствовала светило, переливаясь и звеня в его лучах. Девушки, все мокрые, скакали по поляне какие то сумасшедшие танцы, высоко подпрыгивая и визжа от прикосновения холодной росы, которая дождём осыпала их с кустов и деревьев. Деревенские девушки, наскакавшись, вдруг серьёзно взялись за руки, и повели величественный хоровод по поляне.  Солнце поднималось всё выше, окрашивая всё в розовый цвет, и девушек и росу, и цветы и травы… Скоро, совсем скоро пропадут бриллиантовые росы, настанет день. Закончится эта волшебная ночь, спрячутся русалки, и лешие, и река станет обычной, лес вздохнёт и тоже станет просто лесом.
Ольга, держа за руки Марину и Свету, брела, путаясь в траве, домой, к деревне. Почему то не хотелось отпускать подруг, казалось - отпусти и пропадёт всё волшебство этой ночи. Забудется сразу. Первый раз жалела Ольга, что ночь короткая, такая короткая, что оказалось не успела всего, надо было ещё бежать по траве, лететь как птица и танцевать как мотылёк перед Иваном.
«Иван!» - пронеслось в голове, -  «Ивааан! Где же ты? Пропал… даже не заметила когда.» Ольга от ощущения потери остановилась и заплакала, горько, никогда в жизни так не плакала. Маринка, вытерла слёзы Ольге, размазав  по щекам, и молча, потянула её домой. В палисаднике, у дома, всё было так, как они бросили, побежав к костру. Бокалы с вином, шашлыки, холодные. Костёр остывший, и почему то одинокий. Ольга села за стол. Горестно подпёрла щёку, как то по-бабьи, и у своего бокала с вином увидела кольцо.  Тёмного, старинного золота, большое, но очень изящное, с серым камнем. «Как его глаза…» вздохнула горестно, и одела кольцо на палец. Камень в самой своей глубине вспыхнул золотыми искрами, вроде как улыбнулся ей.


Ольга сидела в жарком офисе, и совершенно не могла работать.   Она тоскливо смотрела в окно, задумчиво поглаживая кольцо. Вздыхала и пыталась сосредоточится на цифирьках, которые упорно не лезли в голову. Наоборот, в голову упорно просились воспоминания, о ночи, проведённой в деревне. Правда сейчас всё это казалось сном, ну правда, разве может девушка, живущая в городе, занимающая ответственный пост в компании, занимающейся… а чем это компания занимается, в самом деле? Ерундой, какой то! Нет, правда, ну разве может девушка, которая работает, ездит на машине, говорит о чём то, умном, и правду считать, что она купалась с русалками, и танцевала с мотыльком? Иван… Иван Купало… Но от этого воспоминания тихонечко заныло сердце, стало тоскливо, и захотелось бежать… бежать… эта мысль настойчиво тюкала в голове.  Разве можно заниматься своей работой без души… и жить там, где тоскливо? Нет…она должна жить там, где давно живёт её душа. Решение пришло. И Ольга решительно встала, и пошла вслед за своей душой.

Вечер мягко накрывал уже сонную деревню. Ольга стояла, прислонившись к забору, своего палисадника, и смотрела на реку. Туда, где горел костёр, и серые серьёзные глаза впервые заглянули ей в душу. Ольга вздохнула, но так, без надрыва, а успокоено… душа… её душа жила здесь, давно… она просто не понимала этого…
- Ой, Олюшка, приехала!  - тётя Маша остановилась рядом, - Давно пора, дочка…
- Плохо мне в городе, тётя Маша… не знаю, как дальше жить… - Ольга, не отрываясь, смотрела на реку.
- Да, - тётя Маша улыбнулась, и похлопала её по руке, - похожа ты на бабушку… очень. Вот, и она не смогла его забыть…
Ольга удивлённо повернулась к тёте Маше:
- Кого, Ивана?
Только рядом никого не было. Она стояла одна, прислонившись к забору палисадника.