Записки пограничного комиссара. Часть 14

Особенности пограничной дипломатии, языка и мышления.


-У китайцев имелись свои проблемы, у нас свои, - отмечал Алекс. Не все благополучно обстояло с обеспечением переговоров, с участием пограничных представителей. На эти встречи с двух сторон выходило, как правило, по пять-шесть человек. Официально деньги на угощение (не на сувениры) выделялись только на соседей и на ограниченное количество приглашенных.  Приходилось хитрить и за счет имеющихся статей выкручиваться из щекотливых положений, связанных с приобретением отдельных продуктов, сувениров, спиртных напитков, которые вручать и употреблять официально, было не положено. Основную, так сказать базовую часть продуктов: мука, масло, крупы, мясо, чай, тушенка получали на складе части. Дефицитную часть: колбасы, фрукты, конфеты, печенье, кофе, спиртные напитки и многое другое, закупали в магазинах за счет средств поощрения офицеров – участников переговоров. Да, дело обстояло именно так!

На этот случай готовился приказ, выделялись средства, офицеры расписывались, но деньги шли не в их карман, а на пользу пограничной дипломатии. Все, начиная с высоких командиров, знали об этом, но никто абсурд исправить не мог. Вот так государство учило хитрить и выкручиваться.
-Зачем эта игра в жмурки? - возмущался Алекс. Неужели нельзя принять соответствующее решение, запретить манипуляции с приказами и дать добро на оправданные расходы. - Нет, считалось лучше винтить, хитрить, выкручиваться.
-Кто у нас в этом году не получал поощрения? - частенько спрашивал Гущин у Потапова или Алекса, - сходите в финансовый отдел к Пролееву и уточните.
-Я и без Пролеева знаю, - отвечал Потапов, у которого все было учтено, - вот смотрите список.
Гущин пробегал глазами список и произвольно называл фамилии кандидатов  для «награждения».
-Вы только предупредите их, чтобы сильно не радовались, деньги на встречу с китайцами с их считать придется.
 
Возникали сложности и с формой одежды. Пограничные дипломаты её, конечно, берегли, содержали в опрятном состоянии, но все равно, в силу постоянной служебной нагрузки и времени она теряла свой антураж. А если к этому прибавить сложности  переездов на встречи и обратно, можно представить внешний вид переговорщиков. Вопрос выделения специальной или дополнительной одежды для членов представительского аппарата решался, но так и остался на бумаге. Как у нас говорят, заканителили. Где? На каком уровне? – попробуй, разберись.
-И не надо ни в чем разбираться, - успокаивал Аверин, - хотя сам моментально реагировал на всякие недоразумения. Характер у него был южный, вспыльчивый и от этого у него частенько поднималось давление, от чего лицо становилось красным.
-Тебе что, ты на встречи не ходишь и минуты позора не испытываешь, - реагировал на его слова Алекс, - хоть бы химчистку, что ли, придумали.

 В круг постоянных забот входили вопросы оборудования и содержания представительского домов, снабжения их необходимым инвентарем, посудой. Тыловые службы и политические отделы старались от этих проблем отгородиться. Вся нагрузка ложилась на непосредственных участников переговоров. По принципу "тебе надо, ты и делай".
Китайцы этой стороне дела, как нам тогда казалось, уделяли самое пристальное внимание. Материальное обеспечение «внешней деятельности» ими осуществлялось не столько по линии погранохраны НОАК, сколько местными и партийными органами, включая органы внешних дел. По этой причине нашим структурам с ними конкурировать не приходилось. Пограничная политика для китайцев значила все. Вопросы обеспечения встреч носили кооперативный характер и являлись не только делом чести китайских военных, но и всего уезда. За должное поддержание «лица государства» китайцы ложились костьми. Потерять лицо («дюлэ лянь») для соседей приравнивалось к отставке, карьера на этом кончалась.

-Почему мы не держимся таких строгих правил? - задавался мыслью Алекс  И сам себе отвечал:
-Наверное потому, что наш человек не приучен и не обучен этому. Более того, ему основательно вбили в голову не красоваться и быть проще. Не зря есть поговорка: «Будь проще и народ к тебе потянется». Равнение на народ, на общую культуру, где принято разговаривать общепринятым жаргоном и считать себя настоящим мужиком.
У китайцев совсем наоборот. Как родоначальники церемоний, соседи старались соблюдать внешние атрибуты солидности своего положения. На встречи выходили в опрятной форме, вели себя с достоинством. Заявления печатали на хорошей бумаге типографским способом. На автомобиле пограничного представителя устанавливался красный флажок, его водитель надевал белые перчатки. В представительских помещениях, в гостиницах, в каютах на катерах, где проходили встречи, поддерживался уют, удобная для переговоров обстановка.

Алекс с коллегами, конечно, тоже старались, но все равно чаще побеждал упрощенный подход. У руководства и идеологически зашоренных лиц присутствовало твердое убеждение, что и без особых дипломатических и прочих усилий победа будет за нами. Предложения, кто видел «дыры» на местах, как указано выше, рассматривались. Однако, сколько ни старались инициативники с помощью вышестоящих инстанций пересмотреть порядок финансирования, обмундирования,  установить нормы снабжения по отдельной статье, ввести должности поваров, чтобы не привлекать к подготовке обедов жен офицеров,  ничего у них не получалось. Приходилось, как китайцы говорят, действовать с «опорой на собственные силы».
Какие без хорошего угощения переговоры! Так, суета одна. Самый ценный продукт - мясо. Самое любимое мясо в Дунбэе - свинина. Вот им коллег и угощали. Не последнее место в меню занимали пельмени. Китайцы удивлялись, когда их  называли "сибирскими". По их твердому убеждению, «цзяо цзы» - то есть пельмени, также как и чай, впервые появились в Китае.

Про чай Алекс уже вспоминал, но кое-что добавить, будет не лишне. Чай в гостях пили в белых фарфоровых чашках с крышками, которые должны были сохранять тепло, душистый запах и оттенять цвет напитка. Вторая чашка чая считалась самой вкусной и ароматной. По поводу чая есть легенда, которой поделились китайцы:
«Было это много, много лет назад. Император путешествовал по стране и однажды со свитой остановился на отдых в роще у реки. Ему налили в чашку теплой воды, он собирался ее выпить, но задумался, а может даже задремал. В это время с рядом стоящего куста в чашку упал листок. Запах листка, и вкус образовавшегося напитка императору понравились, и он приказал готовить его постоянно. Так и появился в Китае чай».

В гостях пили чай, как положено на Востоке, без сахара. Зато многое другое, в том числе жареных сазанов, употребляли в кисло-сладком соусе. Однажды Алекс увидел на столе в тарелке белые круглые шарики. Не спрашивая у соседа, решил на свой риск попробовать. Взял в рот, проглотил. Вкус и жирный, и сладкий. Что это такое узнал от более опытных дипломатов. Оказалось, что это свиное сало, зажаренное в растительном масле и обсыпанное сахарной пудрой.
Китайцев удивить трудно и потому угощали их традиционными блюдами. Варили борщи, уху. На второе мясные блюда, из которых китайцам больше нравилась курица, на гарнир старались использовать жареную картошку и любимый китайцами рис. Салаты готовили из свежих овощей, традиционно подавали винегрет. На стол выставляли соки, сладости, вино.
 
В отличие от нас, они не ели молочные продукты и любимые у нас соленые закусочные блюда. После еды коллеги, а в начале 80-ых годов уже товарищи, любили погулять на природе, посидеть в беседке, покурить, поиграть в шахматы.
 В минуты отдыха включали музыку, смотрели фильмы. Китайцы с удовольствием смотрели фильмы «Молодая гвардия", Поднятая целина", "Судьба человека", "Они сражались за родину", "Чапаев", "Донские повести". Из последних фильмов «А зори здесь тихие». Особенно живо китайцы реагировали на исполнение советских песен 30-50-х годов, знали их со школы и с удовольствием исполняли. Алекс заметил, что по состоянию души, китайцы имели сходства с русскими: романтизм, лиричность, тяга к творчеству, к праздникам, в том числе с принятием спиртных напитков.
В начале 80-х годов китайцы, уже наладив тесные контакты с Западом, сделали резкий рывок в области наглядной агитации и пропаганды, используя для этого художественно-иллюстрированные проспекты на историко-литературные темы.  Для  военных дипломатов цветная фотография, видеотехника были еще недоступны.
Советская агитация отдавала застоем.

Используемые брошюры АПН авторов А.Григорьев, А. Жилоховцев, Г.Апалин, Б.Колосков, поступающие на границу по линии служб спец. пропаганды политотделов, такие как: "Ладонью солнца не закроешь", "Классовое отступничество Пекина", "Тактика новая - цель старая", «Милитаризм-основа маоизма" и тому подобные. вызывали у китайцев откровенно негативную реакцию, так как в них содержалась критика китайского руководства.
В связи с этим следует заглянуть на несколько лет вперед, а именно в 1991 год и привести выдержки из статьи разведчика Любимова в журнале "Огонек". Вот его слова:  «Кто читал бодрые публикации АПН о политике и жизни СССР? Датские парламентарии, например, получив бесплатно эти брошюры, бросали их в корзины, не читая, ибо все на западе, кроме коммунистов и некоторых "левых" прекрасно знали, что ложь - это главное оружие партии, контролирующей государство. Сейчас можно только хохотать, вспоминая издания "Правды" на английском языке, на которое вбухали миллионы. Да кто бы, кроме дурней - догматиков стал бы его регулярно читать? А самый потрясающий верх идиотизма - это публикация в полном виде (!) отчетных докладов генеральных секретарей ЦК КПСС в такой газете как английская "Таймс".

Платили газете миллионы, как за рекламу. Если сложить воедино все бравурные отчеты в ЦК, всех пропагандистских ведомств, включая КГБ, то картина создается умопомрачительная. Весь комплекс наших активных мероприятий представляется собой большой обман, крупный блеф, пустое прожигание народных денег. Можно надеется, что обновленные службы разведки прекратят заниматься этой ерундой".
Ну как вам? Впечатляет! Вот такое мнение сложилось у разведчика Михаила Любимова. Нельзя сказать, что он абсолютно прав и все в наших материалах было неправда, но как это оформлялось и подавалось «в лоб», по рабоче-крестьянски, критики, действительно, не выдерживало. Виноват во всем догматизм, сохранившийся с «времен очаковских и покорения Крыма» и уверенность в правоте «революционной наступательности». Самое удивительное, что люди, творящие пропаганду, верили в силу своих мыслей по форме и содержанию. Слова и оценки Любимова свидетельствуют, что в стране уже в 70-е годы сложился тайный блок оппозиции, не принимающий государственную идеологию не только по ее форме, но и по содержанию. Вот где причина раскола.

У китайцев свой раскол. Причина, правда, другая. В СССР от застоя, в Китае от «перманентной революции», за которую ратовал Троцкий. Революция, культурная или какая другая, взбадривала их, держала в уезде, призывала к подвигам. Может, по этой причине, китайцев отличала организованность и дисциплинированность. Каждый участник переговоров знал свое место и обязанности. Чувствовалось, что к ним со стороны начальства предъявлялись жесткие требования.
В достижении поставленных целей соседи проявляли настойчивость. Когда в решении протокольных вопросов ощущалась наша неуверенность, они допускали развязность, а в некоторых случаях даже грубость с диктатом своих условий. Обычно внешне сдержанные, в кризисных ситуациях коллеги допускали психические срывы. Соседи имели склонность к конкретному мышлению, старались разобраться в деталях ситуаций и происшествий. Умели торговаться и наводить "тень на плетень", демонстрируя дотошность.

В качестве доводов своих утверждений использовали убедительные примеры давних лет. Это означало, что перед встречами они тщательно изучали материалы предыдущей практики "пограничной политики", которые накапливались и анализировались. Возможно, этим занимались службы внешних дел.
Не такие, как мы, прямодушные, они не всегда сразу и откровенно отвечали на вопросы, использовали иносказания - так называемый эзоповский язык. По этой причине частенько приходилось разбираться в их завуалированных рассуждениях. Без суеты и торопливости они просчитывали свои действия на долгую перспективу. Мы же, как показали результаты переговоров о границе и подписание по ним договоров, оказались у разбитого корыта — многое, что защищали, в частности по протоке Казакевичева, подверглось ревизии.
Было такое, что китайцы бывало "лезли туда куда не надо", при этом проявляли настойчивость и бесцеремонность в поступках. В лоб вопросов, в отличии от нас, не задавали и о политике, практически, не разговаривали. Алекс с улыбкой вспоминал, как с коллегами, используя   глобальные теоретические доводы, старались переубедить китайцев в свою веру, "прижать", поставить их в неудобное положение.

Сколько Алекс ни изучал китайский язык, все время удивлялся его своеобразию. Один знак, напоминающий крест с опускающими ниже перекладины крыльями означал «дерево», два знака «дерево» - лес, три знака «дерево» - тайга. Иероглиф «любовь» состоит из следующих элементов: «когти», «крыша», «сердце», «волочить ноги», что в целом означает: «под крышей сердце рвется на части так страстно, что подкашиваются ноги". Выражение "хорошо" состоит из  двух  ключей  - слева "женщина",  справа - "ребенок".  Все очень просто и правильно. Женщина и ребенок - это и есть «хорошо».
Два иероглифа «восток» и «запад» («дун си») в сочетании давали новое понятие «вещь». Все, что между востоком и западом, попадает под понятие  вещь. Что такое государство? Это территория, но не всякая территория, а окаймленная границей, стеной, причем эта территория должна управляться лицом, облеченным властью. Таким образом, получался квадрат, символизирующий территорию, в котором поместился один человек – один рот, то есть один едок и копье, означающее силу и власть правителя государства.

Человек рядом с деревом  означает «отдых». Два иероглифа «женщина» это «ссора». В китайской письменности насчитывается 214 ключевых знаков. Все прочее многообразие иероглифов состоит именно из них.
С какого времени существуют настоящие иероглифы? Однозначно не скажешь, но вот, например, глагол «ю» - «иметь», если касается собственности, известен с конца династии Чжоу (IV – III в.в. д.н.э). Кто придумал иероглифы? Китайские ученые мужи, изучив канонические книги, утверждают, что это сделал Цан Се. Лу Синь рисовал его так: старик с огромной головой и четырьмя глазами. До иероглифов в Китае существовало узелковое письмо. Не зря и у нас у русских есть выражение: «Завяжи узелок на память». В настоящее время узелковое письмо (квицу) сохранилось только в Перу.

Алекс на курсах время не терял: читал, изучал и старался пользоваться китайскими рекомендациями: "Пришла в голову мысль - запиши; есть план или соображение,  - обсуди с другими". Размышляя, он записывал все, что попадалось интересное. В частности, самые популярные китайские фамилии:   Чжао, Цянь, Сун, Ли, Чжоу, У, Чжэн, Ван и другие.
Оказывается, китайцы уже давно предлагали придерживаться принципа, что сначала необходимо решить, что не нужно делать, и лишь потом заняться тем, что нужно делать. А у нас, сравнивал Алекс, все время и уже давно на первом месте "Что делать". Настало время написать книгу "Что не надо делать". Мы же всегда сами лезем в драку, китайцы, да и многие другие, например англичане, стремятся загребать жар чужими руками, то есть всегда готовы сражаться «до последнего русского».

Режим в Китае, как и в СССР при Сталине, держался на авторитете вождя. Все прислушивались и повторяли слова председателя: "Некоторые думают, что политика это теория. Теория это умение говорить,  а умение говорить  это способность  пускать  пыль в глаза". С этим Алекс соглашался. И еще от Мао. "Что можно сказать о политике СССР в сельском хозяйстве - они спускали воду из пруда, чтобы поймать рыбу".В этом вопросе Алекс не разбирался и выводов не делал. Но был уверен на сто процентов, что "Чем меньше кумирня, тем больше в ней богов". Дело не в форме, а в содержании.
Мао, как и Сталин, не любил много говорить. Высказывания их были краткими, образными, иногда грубыми и привычными для простонародья. Этим они и приблизили его к себе. Вот как Мао объяснял реальность ведения классовой борьбы. "Хотел бы лес покоя, да ветер не дает". За многословие Мао не нравился Сунь Ятсен.  По его мнению, в его словах было «много воды  и мало масла».  Сунь  Ятсена в СССР помнили, и в 1966 году в честь столетия со дня его рождения в Иркутске его именем была названа улица. Не плохо будет вспомнить, что именно Сунь Ятсен 16 января 1907 года обнародовал свои «Три народных принципа» («Сань минь чжуи»), которыми нынче китайцы руководствуются.

Мао Цзэдун в своих беседах часто возвращался к сказанному, как у нас говорят "ходил вокруг да около" Эта привычка многих китайцев связана со сложностью китайского языка, порождающего дотошность. Для древних китайцев была характерна тактика "моросящего дождя" и метод деятельности Юй Гуна, который «передвигал горы» («Юй Гун ишань»), делая каждый день понемногу. Важно постоянство и движение к назначенной цели и горы обязательно передвинуться. Об этом Алекс вспоминал часто и старался этому правилу следовать.
Наши революционные методы, которые во многом перенял и Мао, он считал, увы, кавалерийскими и чаще неоправданно скороспелыми. Умение побеждать наука трудная и не каждому она дается. Русский полководец Суворов в основу своих побед положил стремительность и натиск. При этом надо признать, жизнь человеческая, особенно в России, не ценилась. Так было и в последнюю войну. Жертв было много. Древние китайцы побеждали, вероятно, как Кутузов - терпением, умением выжидать. Командующий Маньчжурских армий генерал Куропаткин был последователем Кутузова, но не Суворова и Скобелева, потому что ситуация войны была другая. Куропаткина, считал Алекс, победили не  японцы, а гусаристые и скоропалительные кавалеристы от политики. 
 
Читая об освобождении Маньчжурии от японцев, Алекс не мог ни пробежать глазами строчки как 36-я армия под командованием генерал-полковника Лучинского форсировала Аргунь в районе Старо-Цурухайтуя. В тот период начальником близкого для  него Даурского 53-го пограничного отряда, через участок которого переходили войска, был полковник Аканин, а до этого полковник Зундель. О полковнике Зундель есть строчки в книгах академика М.И. Сладковского «Знакомство с Китаем и китайцами» и писателя Е.А. Горбунова «Схватка с черным драконом».
И в советское время главным методом был «натиск», выжидать и ожидать не приходилось, да и не зачем, ведь считали себя умнее и сильнее всех. Решения принимались быстро, по военному, как у Жукова. Как они выполнялись и с какими потерями и жертвами, это уже другое дело. Жизнь русского мужика никогда не ценилась.

По поводу китайских методов, есть интересные воспоминания знаменитого государственного и общественного деятеля, убежденного славянофила Павла Николаевича Игнатьева.
Ехал он в Пекин с задачей утвердить подписанные Тяньцзиньский и Айгуньский договора. Вез он в Пекин оружие и офицеров-инструкторов для обучения китайской армии. В состав его делегации входили: секретарь  Вульф, гвардии капитан Баллюзек, поручик Лишин, топограф прапорщик Шимкович, переводчик Татаринов. Через границу, благодаря содействию  Кяхтинского градоначальника Деспот-Зеновича и пограничного комиссара Карпова, проехали быстро, а вот в Пекине получилась загвоздка.
Драгоманы-миссионеры его сразу предупредили:
- Вам предстоит набраться терпения, ибо китайцы мастера переливать из пустого в порожнее. Они, как и принято, на востоке, любят торговаться.
И действительно, мандарины долго мурыжили Игнатьева беспардонными разговорами. Своей нетерпимостью и даже издевками они, казалось, сознательно вынуждали посла к отъезду.

Игнатьев, прибыв в Пекин, разместился в посольстве, которое в то время находилось у Южного подворья. Оно открылось в середине прошлого века «…было низким, неприглядным, требующим срочного ремонта. Голые стены с узенькими зарешеченными окнами производили тягостное впечатление – сыро, глухо. Обстановки – никакой: крохотная печка, сложенная абы как, обшарпанный порог и плесень по углам».
В Китай прибыли также послы Франции и Англии господа Бурбулон и Фредерик Брюс. Прибыли тоже с целью произвести обмен ратификационными грамотами Тяньцзиньского договора. В Пекин въехал и американский уполномоченный Уард.
Монахи снабжали Игнатьева  информацией, служили ему переводчиками. Архимандрит Гурий Карпов договаривался о встречах Игнатьева с председателем Трибунала внешних сношений Су Шунем и президентом палаты Уголовных наказаний Жуй Чаном. При этом делился с Игнатьевым мыслями: «Никак не возьму в толк, что такое Китай – или старец, у которого от дряхлости очеса смежились, или дите малое, кое все видит, но ничего еще не мыслит».

О Китае говорили и другое. Наполеон, помнится, утверждал:  «Китай спит, и пусть он спит далее. Не дай Бог, если Китай проснется…». Китай проснулся. С тех пор прошло не один десяток лет. С победой революции у китайцев, как и у нас, считал Алекс, появился свой синдром к ускорению и зазнайству.
-Отдавая предпочтение протоколу, китайцы существо дела, как бы, отодвигали на второй план, - приходил к мысли Алекс от прочитанного.
-А так ли это на самом деле? Есть над, чем подумать. Может, главным и было и есть поставить гостя в унизительное, тревожно-раздражительное положение или вынудить отступиться от выдвигаемых требований, как говорится, «заморить» его. Не зря говорят, -  Восток дело тонкое.