Реквием

 
    Я возвращаюсь, в снах, в далёкое детство. Это было давно, может десятки лет назад, или вчера. Память играет со мной в свою игру. Я боюсь, что многое уже не помню, или произошедшее, выдумал, чтобы заполнить те пустоты, что сотворила моя память. Я ей не верю. Она оставила много вопросов, дав лишь немного времени, чтобы найти на них ответы. Раньше, когда у меня не было ноутбука, мне приходилось исписывать общие тетради. Потом, ими, неплохо растапливалась домашняя печь. Я не берусь ничего утверждать, или тем более возводить написанное в ранг истин. Пусть всё будет так, как ложились строки. Если это, кроме меня никто не прочтёт, то благо. Но если кто-то, всё-таки, хотя бы пробежится по исписанным листам, не судите. Многое из этого, я рассказывал своим детям, пока их разум жаждал чего-то необычного. Сейчас они повзрослели, и всё это, для них не более чем сказка, но не для меня. Писать, как о себе, не получается, поэтому излагаю о нём, которого я оставил далеко, куда кроме памяти ничто не может возвратиться.

        Кавсар, с родителями, жили в одном из городов Сибири, куда толпы рванули за длинным рублём. В их микрорайоне была школа, как её тогда называли Средняя. Кавсар учился в первом классе, с буквой "д". Микрорайон был новый, и в пустующие квартиры, стали приезжать новые жильцы. Умению заводит друзей, их возрасту стоит позавидовать. Он знал всех, примерно того же возраста, со двора, уже на второй день. Внизу, на первом этаже, жила тётя Надя, тучная, но очень добрая женщина. Свои дети выросли, и далее уже вели самостоятельную жизнь. Она очень любила Кавсара, он ей напоминал старшего сына, в мальчишеском возрасте. Она подхватывала его на руки, приподнимала его высоко вверх и потом крепко обнимала. В кармане, для Кавсара у неё всегда были вкусные конфеты. На против Кавсара жил Женя, сейчас таких называют ботан. У него папа был учителем истории. К нему приходили много старшеклассников, и Кавсар, с другом, тихо сидели и слушали, когда шли темы войн. Они разбирали причины начала и поражения, основ строения армии, оружие, и всё остальное, что могло заинтересовать умы мальчишек. И у меня, и у Жени были старшие сёстры, которых слушать подобные занятия как-то не особо тянуло. За зиму, что я бывал у них, по-детски, но вобрал в себя многие войны, со странными, и порой вполне простыми названиями. Пунические войны, столетняя война, крестовые походы, отечественные войны. Они потом часто во дворе, играли в Ганнибала, в крестоносцев. Это было самое замечательное время, детство. К ним, в класс, почти под конец школьного года, привели новенькую, что тоже оказалась, в соседнем дворе, по той же причине. Таня Одинцова. У неё были большие белые банты, чуть меньше её головы, от чего тень становилось схожей на тень от чебурашки. Клички прилипали быстро. Одно брошенное слово и уже имя отходило на второй план. Иногда пользовались фамилией, но реже. К Жене прилипло "Линза", из-за того, что он уже носил очки, у Кавсара, из-за его ушей называли "Локатор". Обидно было с начало, но потом это становилось дороже имени, поскольку это уже становилось визитной карточкой. Таню посадили рядом с Кавсаром, на самой дальней парте, что называли "Камчаткой". Была весна, и все ждали ледохода. Зрелище притягивало почти весь город, когда река освобождалась ото льда. Они жили не так далеко от реки, и после уроков собирались там. что бы посмотреть ежегодное представление освобождения реки от белых оков. А потом интерес к нему терялся. Так организовалась "Школьная банда", то есть кто дружил в куче. Верней дружили все и со всеми, по возрасту это не ставило границы, но были главные друзья. Их было трое: Женя, Таня и Кавсар. Они, с начало, провожали Таню, неся по очереди её портфель до дома. Утром вместе встречали что бы принести её портфель в школу. После уроков, шли к себе во двор, где и расставались, на лестничной площадке. Они учились в первую смену, то есть с восьми, и до "пока не отпустят". Ближе к вечеру, но, когда ещё было светло, они играли, или у неё, или у ребят, во дворе. Наши дворы разделял лишь один дом, с надписью на самом верху "Башкирия". Город строила вся страна, и названия тех республик, что принимали участие в освоении Сибири, были почти на каждой пятиэтажке. Часто, они играли врозь, у мальчиков, был в голове футбол, у неё часто куклы. Женя заболел, как его мама сказала, что у него ангина. На неделю, бремя провожания Тани домой, легли на Кавсара плечи. Самое его замечательное время, когда её глаза, не бегали от одного провожающего к другому, а полностью были предназначены для него. Одноклассники окрестили их женихом и невестой, добавляя, что они месили тесто. Конечно это звучало складно, но неправда, Несоответствие наговоренного, и действительного, вызывало в нём бурю негодований.  На второй день после их "обручения", Кавсар решил, что достаточно взрослый и может вполне попросить руки их дочери. Детское подражание поведению взрослых сделало своё. Она смеялась над Кавсаром, но потом подошла, поправила его воротник рубашки и сказала, что познакомит Кавсара, со своими родителями. Выкинув из памяти всё, и оставив только правильные знания об этике поведения в гостях, хотя не понимал, что такое этика, Кавсар решил, что другого шанса, у него, в жизни больше не будет.
       У неё был свой ключ от квартиры, чего, к сожалению, не было у Кавсара. Их встретил папа Тани, и сразу с начала этого разговора он понял, что папа, у Тани, интеллигент, и нужно вести себя подобающе.
      - Здравствуйте, молодой человек, - сказал он, протянув руку для приветствия
      - Здравствуйте, - ответил Кавсар и почти по-взрослому сжал его руку. 
      - Николай Владимирович, - представился он, - папа Танюши.
      Кавсар подумал, что если он озвучил свою причастность к Тане, то почему бы и ему не озвучить свою
     - Кавсар, Танин жених.
     Танин папа расплылся в улыбке,
     - Ирина Александровна, - позвал он маму Тани, - Познакомьтесь, пожалуйста, к нам пришёл Танин жених
     Но первой, появилась старшая сестра Тани:
     - Сестрёнка, ты меня обскакала.
    Потом из кухни, в кухонном переднике появилась и мама Тани.  Она вытирала руки об подол передника и смотрела на меня с широко открытыми глазами.
     - Ну проходите, молодой человек, проходите, - вежливо пригласил Николай Владимирович.
     Кавсар пытался быть максимально правильным. С начало он помог снять пальто Тани, потом, снял своё. Танин папа смотрел на него, как на диковинку. Вешалка была не для его роста, поэтому пальто, на крючки вешал Николай Владимирович.
      У неё было своя комната. Кавсар комнату делил с младшим братом, а тут собственная. На стене, у неё были разные фото. В своей комнате, с братом, вырезки из журналов, закрывали потрёпанные обои. но тут они висели не за этим.
     - Это твои родственники? - спросил Кавсар, рассматривая портреты развешанные на стене.
     - Нет, это известные люди, - ответила Таня, махнув на действия гостя рукой, - это Циолковский, это Маяковский, это дедушка, это Мерлин.
     Кавсар никого из них не знал, но понял только одного названного ею - дедушка.
     - А кто такой Мерлин? - спросил Кавсар, ткнув в того, у кого имя было самым коротким.
     - Волшебник, - улыбаясь ответила Таня.
     - Настоящий? - Удивился Кавсар.
     - Ага, - ответила почти со смехом Таня.
Она порылась в книжной полке, и достала тоненькую книжку, у которой название совпадало с именем странного волшебника.
     - На, - сказала она протягивая брошюру, - вернёшь как прочитаешь, она одна.
     Наверно её смешило незнание Кавсаром некоторых магов прошлых времён, либо её забавляло, что она знает немного больше, чем её «жених»
     Кто-то постучался в дверь Тани, и она ответила, - "открыто". Вошёл папа Тани и обратился к Кавсару:
      - У нас намечается обед, не желаете ли вы присоединиться к нашему столу?
      Кавсар ответил в том же ракурсе, как и было получено приглашение.
     - С удовольствием.
     Стол был уже накрыт, когда Таня и Кавсар вошли в зал, видать, по особому случаю решили в кухне не ютиться.
     Они сидели напротив Таниных родителей, и сестры. Как бы на смотринах.
      - Может по такому случаю, Кавсар откроем шампанское? - предложил Николай Владимирович.
      Нужно было выглядеть знающим, охваченным жизненным опытом, поэтому, схваченная от кого-то мудрая мысль выскользнула сама собой.
      - Нам нельзя спиртное, - пояснил он, - дети будут уродами.
      Старшая сестра, закрыв рот ладонью, пулей выскочила из-за стола.
      - Похвально, - ответил не без смеха Танин папа
      Она появилась через минуту, чуть раскрасневшаяся, и сказав, - "извините" вновь села на своё место.
      Это сейчас, по прошествии многих лет, Кавсар вспоминал это с улыбкой, и ему тогда казалось, что это слова вполне взрослого человека, и сестра Тани просто что-то вспомнила и поэтому поспешила выйти со стола
       - У вас есть своя жилплощадь?
       - Пока нет, - признался Кавсар, - мы не торопимся, мы думаем пока пожить для себя.
      Они из-за стола выходили по очереди, я тогда думал, что-то варится на кухне, и они по очереди смотрят, дабы там ничего не подгорело.
      Было много вопросов, на которые Кавсар отвечал по мере своих знаний, полученных в основном от разговоров взрослых, либо просто схваченных откуда-то фраз, порой не зная их значения. Обед прошёл на славу, поскольку Кавсара-жениха, провожали уже все.  Мама и сестра Тани просили их не забывать, и заходить, непременно.  Николай Владимирович протянул руку для пожатия, Кавсар ответил тем же добавив:
        -Надеюсь я на произвёл, на Вас, хорошее впечатление.
        Как только Женя, оправился от болезни, и пришёл в школу, то заболел Кавсар. Как сказала тётя в белом халате - "Свинка". Благо, что об этом не знали в школе, как называется болезнь, иначе могли быстро перекрестить.  Неделя "беззаботного" существования. Вот лекарства исключить и что такое "Рай" Кавсар бы понял ещё при жизни. Первые два дня было плохо. Постоянно укрывают, тебе жарко, и ты потеешь. Но потом всю эту кару ослабевают, и начинают разрешать даже то, чего никогда бы не разрешили, если бы не заболел. Телевизор, мультфильмы, и проклятый рыбий жир.
    Женя первым стучался в дверь Кавсара, поскольку у него родители были учителями, и мечтать о лишне сонной минуте ему не приходилось. Но когда Кавсар болел, то Женя, привык проходить мимо его двери. и по сему встреча состоялась в школе.
      - А где Чебурашка? - спросил Кавсар
      - Говорят в больнице? - пожимая плечами ответил Женя
      - Тоже болеет? - промелькнула догадка бывшего больного.
      - Наверно, - не знающе продолжил отвечать Женя
      Начались уроки, и Кавсар просидел один, за пустой партой. Болезни в подобном возрасте, были не редкость, и поэтому, у кого только не спрашивал Касар, чем заболела Таня, никто не ответил, даже учительница. Тогда он решил наведать Таню. Дверь открыла сестра Тани, с заплаканными глазами. Она застегнула расстёгнутые пуговицы на пальто, и сказала, что Тани долго не будет, она в больнице. Остаток банды, Кавсар, и Женя, решили, что раз мы не разлей вода, то должны найти в какой она больнице, и проведать её. Все кругом играли либо в молчанку, либо в обманку. Так прошёл день. Жене не разрешали по долгу быть на улице, потому, что пронёсся слух, что появился маньяк. Взрослые читали Кавсару меры поведения после школы, то есть бегом домой, и ни с кем не разговаривать. Кавсар им предложил, либо они сами узнают в какой больнице Таня, либо он сам, хоть после уроков, хоть вовремя, будет искать где она. Больницу узнал папа Жени. Он преподавал в другой школе, но многих учителей с их школы знал. Теперь нужно было убедить взрослых, что бы отпустили Кавсара и Женю, проведать Таню. После школы, их встретил Женин папа, на своём "жигули", возле школы. Как он смог добиться, чтобы их, впустили к ней, остаётся только догадываться. Они верхнюю одежду оставили внизу, в гардеробной, туда и подошёл доктор, в белом халате. Он представился как главный.  Кавсар запомнил его имя, хотя особой памятью, в этом направлении, он не был одарён. Вениамин Петрович Даль.  Он потом, прочитал его на нагрудном кармане, и там в низу, где было написано – «доска почёта», Он им объяснил, как себя надо вести. Дядя в белом халате, сказал, что ей нельзя резких звуков, и подобное, и что мальчикам можно побыть вместе с ним, не долго. На втором этаже они одели халаты. Медсестра, закатала им рукава, и подолы привязала на талии. Наверно в больнице не было белых халатов для маленьких посетителей. И ещё им на лицо одели повязки, пахнущие какими-то лекарствами, и на ноги, Женин папа одел толстые шерстяные носки. Папа Жени взял на руки Женю, а Кавсара взял на руки дядя в халате. Таня лежала на странной кровати, высокой. Если бы Кавсар сам бы пришёл сюда, то он бы не знал она это или нет. Всё кругом было белым, как зимнее поле. Со всех связок бинтов и тому подобого, на странно кровати виднелось только часть руки. Тогда Кавсару показалось, что она почувствовала чьё-то присутствие, и возможно знало чьё. Она пальцем очертила сердечко, несколько раз. Они вошли почти бесшумно, и так же бесшумно вышли.  Их отпустили на пол, только тогда, когда они оказались возле выхода с этажа. Дядя присел, его голова стала почти на уровне их голов.
        - Вы хорошие друзья, мальчики, и молодцы, что не забываете. Растите добрыми.
        Папа Жени и дядя пожали друг-другу руки, они отправились каждый по своим делам. Кавсар помнил, что рисовала пальцем Таня. Она наверно хотела сказать, что любит их, как замечательных друзей.
       На следующий день, они пришли в школу одни. Потом пришла учительница и сказала, что завтра уроков не будет, потому, что умерла Таня. И они поедут на кладбище, на похороны. Дети воспринимают смерть по-своему, почти безболезненно. Уже будучи взрослым, Кавсар не раз будет провожать родных, знакомых, и близких, и будет видеть, как дети, будут беззаботно играть возле последнего ложе ушедшего. Для них будут всегда вечными истины, как мама, папа. Их мир ещё не на столько большой, и не может воспринять смерть. Как-то пришли в школу врачи, было у них какое-то ежегодное обследование. И последнее было взвешивание. Подошёл врач, мужик с волосатыми руками и сказал Кавсару, будем взвешивать. Кавсар тогда тяжело взохнул и подумал, что его наверно забраковали и теперь будут вешать. Он только сожалел, что в последний раз не смог поговорить с мамой. Кавсар очень удивился, когда его отпустили. Это потом он узнает разницу, между вешать и взвешивать. Но он, эту весть, что его "повесят" принял как неизбежный факт. Так же и смерть Тани, в классе, был принят, как такое же мероприятие как поход в лес. Весть была принята вполне спокойно. Но вот с Кавсаром случилось что-то странное. Он вдруг почувствовал, что у него что-то пропало, но он не знал - что.
         Некоторые одноклассницы Тани, на кладбище, плакали, наверно девочки всё-таки взрослеют быстрее, или чувствуют более тонко. На Кавсара что-то наплывало, но оно не смогло овладеть его эмоциями. Он там встретил Николая Владимировича, Ирину Александровну, и их старшую дочь. Кавсар видел, что для них это горе, настоящее. Он не смог подойти к ним, видя, что им будет не до него. И вот тут, только на кладбище, отойдя чуть в сторону, он услышал, что произошло с Таней. Нашли её, полуживую, новые жильцы, что всё ещё вселялись в соседние дома. Её кто-то приманил в новый дом, и там изнасиловал её, и потом долго бил, чтобы убить. Маньяка так и не нашли. Это были для него новые слова, не говорящие ни о чём. Кавсар понял, что её убили, и убийца не найден. Он мысленно поклялся ей, что найдёт его, и убьёт. ОН сказал это в порыве чувств, но со временем, эта мысль стала для него навязчивой.
         Он старался быть побольше на людях, и слушать. Ему казалось, что кто-то взболтнёт, и он, услышав это, выйдет на убийцу. Что бы клятва не превратилась в пустое, он, пока в комнате нет младшего брата, доставал из кармана деревянный нож и бил им по воздуху, представляя, что перед ним убийца. Вспоминая её движения пальцем, что и рисовало сердечко, он входил в школу. Открыли главный подъезд, поскольку заканчивался школьный год. Это был для начальных классов последний день. У остальных, были экзамены, и прочие причины, заставляющие, быть ещё в школе. Сразу, на стене, что бы всем было видно лучших учеников, или как говорили, гордость школы, висели фото тех, кто был отличником, или спортсменом. Он в этот день, проходил мимо стены почёта, не раз. Он их всех знал, может скользком, но знал потому, что учился в одной школе, и жил в одном микрорайоне. Но не было среди них, кумира, поэтому он в эти лица, особенно не вглядывался. Но краем глаза, он наскочил на то, что кажется могло дать только провидение, либо случайность. Старшеклассник, спортсмен, его вид спорта Кавсар не помнил, и сейчас, он тоже его не интересовал. У него на груди была цепочка, с сердечком. Кавсар понял, почему Таня несколько раз подряд, пыталась показать этот знак. Оно не означало, что она их любит, а единственная зацепка, которую она пыталась передать. Кавсар несколько минут заворожённо смотрел на фото, пока не подскочил Женя.
        - Вот ты где, лопата, ботинку родоки купили игру классную, айда к нему.
        - Нет Жень, мне тут кое-что надо, я потом.
        Кавсар хотел с догадкой пойти в милицию, и сказать кто стоит за смертью Тани, но потом понял, что его, как первоклашку, никто слушать не будет.
        Кавсар пришёл домой переоделся и стал делать вид, что играет возле школы, пытаясь проследить где живёт убийца. Оказалось, не так уж и далеко. Фамилию его он знал, и поэтому, когда тот вошёл в подъезд, то он без проблем, узнал номер квартиры. Кавсар пришёл домой, и решил проверить того на нервы. Он, строго по клеточкам, что бы выглядело, что писал взрослый, вывел слово «УБИЙЦА». Потом он, обув только тапочки, выскочил на лестничную площадку, и нажал на кнопку звонка. Благо что его поставили с учётом интересов Жени. Не говоря ни слова, он проскочил в комнату своего друга.
        - Женя, я знаю кто убийца.
        - Да ну, - не поверил Женя
        - Я точно не знаю, но надо проверить, это тут недалеко.
        Убийца жил на первом этаже, и окна выходили на сторону подъезда. Было решено, что он, Кавсар, залезет на козырёк, и будет слушать. А Женя, к нему в окно забросит камень, с привязанной к нему запиской. Они так и сделали. На козырёк залезли через окно подъезда, это оказалось легче чем их неудачные попытки залезть снаружи. «Убийца» сидел на кухне, и что-то ел. Форточка была приоткрыта, и это было не редкостью во многих окнах. Женя, попал в стекло, и уже от него камень рикошетом заскочил в окно. Послышался отборный мат, и про то, что появилось много таких, которым нечего делать. Женя координировал движения Кавсара, уже сидя на лавке противоположного дома, при помощи фонарика. Вниз - лежать, вверх- свобода действий, в лево - он выходит, вправо он заходит в подъезд. Женя видел, как тот в квартире прочитав записку, в бешенстве, стукнул кулаком по стенке и выскочил на улицу. Побегав вокруг дома, он заскочил домой. "Следопыты" разбрелись по домам. Им было ясно, кто был убийцей. Они наведывались, на то же место, несколько дней, и никого. Окна в квартире были вечером тёмными, а днём, не было замечено, никаких движений внутри.  Женя через пацана с параллельного класса узнал, что родители, у убийцы, в длительной командировке, он не знал, что это такое, но он понял, что их долго не будет.  Спустя почти месяц, однажды вечером, окна осветились. Он вернулся. Женя предложил, для приобретения воинского духа, так мол было во многих языческих племенах, нужно появиться на кладбище и навестить Таню, чтобы уже над могилой дать клятву, что она будет отомщена. Они так и сделали. На следующий день, на рейсовом, они добрались до мест захоронений. На кресте, было фото Тани, с бантами, но уже запыленная, и чуть залитая весенними дождями. Женя достал её фото, из рамки, и протёр носовым платком. Рядом появилось много новых могил. На той, что была ближе к Таниной могиле, была фотография Николая Владимировича. Они поклялись, что не дотронутся до сладкого, и не будут смотреть телевизор, и ещё много от чего откажутся, пока они не отомстят за смерть Тани, и её папы.
        Они ещё хотели наведать маму Тани и её сестру, Но, двери открыли другие люди, и сказали что тут живут недавно. Было ясно, они уехали. После ещё нескольких дней, Женя вдруг заявил, что его папе дали какое-то место в каком-то историческом. То есть Женя уезжал и причём скоро. Кавсар остался один на один с клятвой, что он принесёт весть о мщении на её могилу.
       - Тянуть дальше нельзя, - подумал Кавсар, - иначе оно перейдёт в раздел желаний, и там останется.
       Он заточил стальную проволоку, которой было везде, немерено. найти алюминиевую провода со стальной проволокой внутри, не составляло труда. Подошла и ручка, с его деревянного меча. Кавсар, надпилил зазубринку, поближе к рукояти что бы пробив тело, сломать шпагу, и оставить у него внутри. Он стал одержим, в своей мести. Он даже дома стал разговаривать тихо и спокойно, что очень волновало его маму. Она мерила ему температуру, но никаких признаков болезни. Если бы она знала, какая невидимая хвора, овладела им. В свободное время он часто собирал стеклотару, и сдавал, что бы появились карманные деньги, Он собрал уже почти десять рублей. Это огромная сумма для его возраста в то время. Мама, наводя порядок, в его вещах, наткнулось на состояние Кавсара
         - Откуда у тебя столько денег? - спрашивала она
         - Я сдавал бутылки, - ровным голосом отвечал он
         - Зачем тебе столько денег? - спрашивала мама чуть не плача.
         - Мама, мне нужно, я потом тебе объясню, когда придёт время, - отвечал Кавсар. Он говорил так, словно он стал взрослым, но его тело вырасти за ним не успело. Мама плакала, прижавши его к себе. Он пытался её успокоить, но это имело обратный эффект.
        - Мама не надо плакать, со мной всё хорошо, - говорил Кавсар, словно робот, чётко выделяя чуть ли не каждую букву.
       Подобные утешения, только делали обратный эффект.
        На следующий день, Кавсар, ушёл на поиски своего врага. Он знал где, у кого, они чаще всего встречаются. Он имел ввиду друзей, которые к его поступкам не имели никаких отношений. Они отмечали окончание школы. Так во всяком случае говорили они сами. Кафе, в то время, было не в каждом микрорайоне. Днём это были столовые, вечером либо продолжали свою деятельность, либо закрывались, либо становились тем, куда и направилась толпа, одноклассников убийцы. Было ближе к вечеру. В рубашке был только он один, что облегчало Кавсару задачу. Остальные были одеты в разнобой, кто в лёгком свитере, кто в пиджаке. Они сидели за столом. Кавсар видел это через стекло. Теперь нужно было набраться духа. Никто бы не обратил внимания на первоклассника, который ходит со шпагой в руке. Игрушки того времени, порой пестрились от рукоделия их отцов. Но Кавсар носил его в упаковке, что нашёл возле магазина игрушек. У него ещё были сомнения, но он их отгонял, как мог. Или сейчас, или ты никто. Надев перчатки, которые ему купили на зиму, он вошёл в кафе. Мгновение сориентировавшись он двинулся мимо кровного врага, до противоположной стены. Переведя ещё раз дух, он вынул своё орудие смерти, оставив упаковку, на месте выхода перед последней дистанцией до финишной прямой. Он развернулся и двинулся вперёд, чтобы напоить месть, которая выедала в нём всё. Он никуда не смотрел, только на то место в его боку, что прикрыто тонкой рубашкой.
       Выйдя из кафе Кавсар бросил обломок в урну, и ушёл в сторону остановки. Он менял маршруты, сходя с одного и продолжая путь на другом. Он даже сменил обувь, спрятанную заранее в потайном месте.
рассказы о Шерлоке Холмсе, и фильмы детективы, внесли свой вклад. Кавсар повеселел. Он завтра придёт на могилу Тани и скажет, что он отомстил. Но это будет завтра, а сейчас, он спешил домой. Он не знал, что двери в подъезде ремонтировали. Поменяли пружину, и повесили новую ручку. Но кому-то уже пригляделось деревянное древко, и из двери торчали две металлических полосы. Всё построилось так, что дальше двери, Кавсар, пройти так и не смог. Он подальше оттянул дверь, чтобы успеть проскочить, до возращения двери на место. Он бросил дверь и побежал в полутёмный подъезд. Тётя Надя, если бы ты была чуть дальше. Она, наверное, по привычке подхватила Кавсара на руки, и стала приподнимать. Дверь, стремительно двигаясь к проёму, ударила торчащими полосами Кавсара в спину. Он успел чуть вдохнуть воздух.
        Кавсар лежал в постели, в палате. Он впервые почувствовал, что может не чувствовать ног. То, что было дано ему по рождению, и казалось, что обязаны выполнять свои функции вдруг стали чужими. Кавсар не хотел никого видеть, ни врачей, ни родных. Он не хотел видеть их слёз, которые ничего не решат. Он стал притворяться, что спит, и его словарный запас увеличился на несколько непонятных для него слов. Их произносили взрослые, что приходили в белых халатах. Диагноз, разрыв, прогрессирует, операция. Кавсар думал, что если они будут знать, что он ничего не слышит, то врачи, при нём будут вести, себя более вольно, и проболтаются что у него по-настоящему, а не в сказанных, для родных слов "Святой лжи".  Он слышал, как приходила мама, как что-то говорил отец, как плакала сестра. Как им, чужие дяди, там за дверью говорили, что делают всё возможное, что нужно верить. Просыпаясь, он замечал, что руки становятся тяжелее, и вскоре они спокойно лежали вдоль кровати, позабыв движения. Он стал просыпаться постоянно ночью, хотя дяди в халатах, продолжали приходить, на утренний осмотр. Это он слышал от медсестры, что напоминала об утреннем осмотре, всем, кто был в соседних палатах. Кавсар понял, что он ослеп, и единственное, что могло ещё соединять его, с окружающим миром, был слух. Мыслить, думать о чём угодно. Но раз это, последнее что останется ему, то оно должно быть сильным. Он боялся превратится в растение, без листочков, но с теми же самыми свойствами. Кавсар не плакал, он ждал, что он уснёт и больше не проснётся, а очутится там, где оказалась Одинцова Таня.  Чем дольше он находился в палате, тем больше в нём жила на это надежда, что сменялась на цепенящий страх. Всем своим существом, он осознавал, что рано или поздно, его разум, какими бы словами он не молил его, не выдержит постоянного напряжения, и уйдёт. Или более вернее, отключится, пусть на время, но оставив его одного, без мыслей, без сновидений. Каждый раз, очнувшись от бездейственного дурмана, он понимал, что ненавистная болезнь упивалась ещё одной одержанной ею победой. Оно отобрало у него, хотя порой, и маленькие, но части, ощущаемого им тела. Казалось, что несколько дней назад, он ещё чувствовал удары, своего слабого, сердца. Может это было вчера, или сегодня, может только сейчас, но его разум отрёкся и от того, что отбивало такт его жизни. В нём ещё оставались остатки слуха, слабые, более схожие на галлюцинации больного воображения. И каждый раз, когда доносились слова, подобные бормотанию, на каком-то, неизвестном, казалось ему, языке, он просто уходил. Уходил от белой комнаты, от медсестёр, от катетеров, от всего того, что пыталось вернуть, его, туда, где его более ничего не держало. Но иногда, бальзамом на душу, сны всё-таки приходили. Он был счастлив, там, где его разум, поглощенный усталостью, от монотонности существования, дарил ему время быть самим собой. Сотни раз, в дарованных провалах остатка разума, он был лишён своей болезни. Он мог ходить, чувствовать тело, и даже летать, словно случившееся с ним, было в прошлой жизни, или в таком же, нелепом сновидении. Он даже не был как все, он был более совершенен чем другие. Стоило напрячь руки, прижатые к телу, как законы притяжения уже не властвовали над ним. Он поднимался выше деревьев, пролетал мимо сонных домов, он мог то, что другим было не подвластно.  Это был его дар, обменянный на скованность, и его мир, сотворённый детской мечтой, уставшим от бездействия и покоя. Сотни раз, он хотел рассказать о своём умении друзьям, и представлял, как будут завистливо смотреть соседские девчонки, но и там, во снах, он был обделён встречами с кем либо, словно он должен был хранить тайну своих возможностей. Он сам себе придумал табу, по которому всё рухнет, если кто-то узнает его великую тайну. И сейчас, он спал, но не так как всегда, он спал в своём же сне.  Он умел засыпать в любом месте и в любо позе. Папа, обычно, носил его на руках, если он засыпал в гостях, или ещё где-нибудь, куда родители брали его с собой, ввиду "не на кого оставить". Но как-то он видел, тётю, чужую, несущую на спине своего ребёнка, привязанным большим платком. Это было необычно, не как всегда, и он это запомнил. Наверно память воскресила это, как что-то необычное, но приплюсовало к нему, чтобы объяснить пытливому разуму, почему он спит в таком неестественном для него положении. Он спал сидя, в привязанном состоянии. Во сне это часто бывает, когда совмещаются две несовместимые вещи. Его явно кто-то нёс, но не так как папа. Даже если папа и перенял бы новый метод ношения своего потомства, то нёс бы осторожнее, и не так быстро. Кавсар пробовал открыть глаза, словно пряча взгляд от самого себя, чтобы никаким движением, не выдать своего возвращения из мира грёз. Было, возможно, утро, тёплое, хотя он почему-то знал, что сейчас зима.  Ещё месяц назад, может больше, до него донеслось, как кто-то, небрежно бросил, что холода пришли раньше, хотя он сам не знал сколько он в палате и сколько прошло времени.
     -Значит сон, - заметил Кавсар, - с трудом поворачивая голову.
    Мимо него, мелькали какие-то большие растения, возможно деревья. А может это тени, от фар, проезжающих авто. Он словно бредил.  У него было так, что сон был сильнее яви. Широкая спина, к которой Кавсара, помимо его воли, привязали, мешала не только обзору. Он чувствовал себя замотанным паутиной, огромным пауком. 
       -Это сон, - ещё раз согласился, он с собой, и решил, пока совсем не просыпаться. Очнуться вновь в своей палате - это было не самое лучшее окончание подобного сна.
       Его вдруг осенила мысль, что, в этом сне, они на своём острове. Наверно отец вывел старую одноглазую лошадь "Пират", самую спокойную из всех, из-за возраста. И решил его прокатить. Но дело в том, что папа его сажал впереди себя.
      -Хотя это сон, - снова, нехотя, соглашался Кавсар, - а во сне всё не так.
     Он спорил бы сам с собой ещё долго, так и не решившись себя проявить, но что-то больно укололо его спину, от чего он негромко вскрикнул. Тот, кто был впереди, незнакомым голосом крикнул:
      - Остановимся.
     Конь послушно перешёл на более медленный бег, а после, как бы найдя наиболее подходящее место для привала, встал. Его дыхание было Кавсару незнакомым. Не усталое дыхание, самого животного, а сами его движения, не давали ответа, какому виду оно принадлежит. Он много раз слышал, как бьёт копытами конь, особенно подкованный, и как идёт, другой домашний скот. Это не был ход скакуна, который бы отличил от других.
      Передний развязал путы. Кавсар это почувствовал, поскольку его тело отпрянуло от наездника. Всадник спрыгнул на землю, а Кавсар, лишившись опоры начал падать вслед за наездником.
     -Ты ещё слаб, - спокойно сказал всадник, поймав падающего Кавсара, - ходок из тебя никакой, а Ветер устал.
     Кавсар не понял: ни про слабость, ни про ветер, он даже не стал сомневаться в том, что ветер может почувствовать усталость.
     Всадник усадил его на траву, спиной к коню, и дал в руки что-то схожее на маленький, чуть приплюснутый мяч.
     - Много не пей, тебе надо привыкнуть.
     Кавсар рассматривал дар незнакомца и не поняв, как он открывается, решил отложить это занятие. Его не мучила жажда.
    - Странный сон, - подумал он, - не как другие.
    Он посмотрел на свои руки. он помнил их, и узнал бы их сотен тысяч. а может быть и из большего числа рук. Они были странными, словно не его, но составляющие часть его тела, Он вытянул вперёд ноги, через серый балахон, накинутый на его тело, и удивился, что они гораздо длиннее, чем были те, с которыми он провёл большую часть своей жизни. Одежда тоже была незнакомой. Он никогда не видел подобной, и тем более ничего схожего не носил.
     - Я, наверно, за это время вырос, - догадался Кавсар, - Я тут уже почти взрослый. Хотя бы во сне, я старше. Хорошо бы поглядеть в зеркало, давно себя не видел, и даже в других снах как-то не приходилось.
    Он заметил, что его мысли стали яснее, и даже взрослее, словно в этом сне его покинуло детство.  Он что-то хотел спросить, своего невольного спутника, и повернулся в его сторону. Увиденное откинуло Кавсара, на несколько шагов, словно находящееся там. не могло не навести, на него ужас. Он напрочь забыл, что хотел спросить, и хотел ли вообще что-то узнать. Всадник стоял рядом не с конём, а огромного, с коня ростом зверя. За одно мгновением в его разуме, промелькнули виды животных, которые он видел на картинах, схожих, на это неимоверно страшное существо. Он был схож на льва, с более мелкой гривой, и более вытянутой мордой. Более он не мог ни с кем его сравнить, поскольку страх гнал его подальше от незнакомого зверя. Кавсар отползал на заднице подальше от опасности, всеми силами помогая себе всеми конечностями, будучи уверенным, что он в этой тройке оказался только по одной причине, чтобы в каком-нибудь пустынном месте, стать лакомым кусочком для прожорливого зверя.
    Всадник рассмеялся. Видать его забавила трусливая реакция Кавсара на первую встречу с его скакуном.
   - Ты, наверное, из диких племён, чужестранец, если испугался куана.
 Всадник как ни в чём не бывало продолжал снимать со зверя подобие седла, и привязанную в нему амуницию.
     -Устал, брат, - прижавшись головой к телу животного проговорил всадник.
     Животное словно понимало его. Оно, всё ещё тяжело дыша, повернуло голову и тихо потёрлась об его плечо.
     -Это мой брат, Ветер, - пояснил испуганному спутнику всадник, - Моё имя Валтас, а как зовут тебя, чужестранец?
     Кавсар ещё не отошёл от шока увиденного, и ничего не смог ему ответить. Ему стало не по себе как от увиденного, так и от содеянного.
    - Раз уж сей Валтас, стоит обнимая зверя, то он, наверное, может больше не бояться, - решил Кавсар и неуверенно встал на ноги, отрясая прилипшую траву и землю, со странной одежды. Пересилив себя, он подошёл поближе, и сказал:
     - Кавсар.
     - Что? - переспросил его всадник
    - Меня так зовут, Кавсар, - повторил он и протянул ему руку.
    - Тебе что-то надо? - удивлённо ответил всадник, глядя на протянутую руку.
    -У нас жмут друг-другу руки, когда знакомятся, - пояснил Кавсар.
    Всадник без особых эмоций протянул ему руку, и сильно сжал
    Кавсар чуть не вскрикнул от боли.
    - Если почувствуешь слабость, скажи, - спокойно проговорил Валтас, - я должен довести тебя до Саввои.
    Он не понял ни про Саввою, поскольку даже не знал, что это такое, ни про слабость, поскольку кроме неё в последнее время он ничего и не чувствовал. Кавсар положил руки вдоль тела и напряг мышцы тела что есть силы, Он ждал, что неведомые силы, которые приподнимали его над землёй, в других снах, вновь проявятся, и он покажет этому всаднику, кто из них чужестранец. Но ничего не происходило, Валтас недоумённо поглядел на своего спутника, он это не произвело на него никакого впечатления. Сбросив на землю последние снаряжения с Ветра, он тут же лёг на траву.
     -Как? - удивился Кавсар глядя на уже лежавшего всадника, - это что не сон?
     -Чудной ты, чужестранец.
     По началу его схватил ужас, от неизвестного, и непонятного. Но потом сделав шаг, он обрадовался случившемуся. Он ещё не знал, что именно случилось, но то, что он теперь не в белой палате, и не в отвергнувшем его мире, взорвало всю его сущность. Неужели те, в существование которых, он никогда не верил, всё же существуют, и его немые молитвы прорвались к их сознанию.
    - Ура, - закричал он внутренним голосом. Он бы мог проголосить это во всё горло, но страх, отпугнуть навалившееся на него благо, не позволило нарушить стоявшую тишину. Ему было всё равно где он, и что он. Он мог то, чего так долго отказывало его собственное тело.
    Но в нём ещё таилось сомнение, что это всё же сон, только такой, что он сам не в состоянии определить так ли это. И только проснувшись, на утренний осмотр, он вдруг разочаруется, что его разум, так смог его обмануть.
     - Здесь можно всё, - решил он, и направился в сторону ручейка, который не чаяно попался ему на глаза
     -Ты далеко не уходи, вот доставлю, там хоть в океан, - отдёрнул его всадник.
     - Я туда и сразу назад, - ответил он, почти оправдываясь, показывая Валтасу на ручей.
     Валтас ничего не ответил, и приняв что запрета нет, Кавсар двинулся к ручью.
     Отражение, от скопившейся в полынье воды, врало. Он смотрел на того, кто смотрел оттуда, и это был не он. Кавсар помнил своё лицо, и даже повзрослевшее не могло настолько быть чужим. Он раз за разом, водил ладонью по глади воды, надеясь, что следующее изображение оно выдаст более реалистичное, но отражение было непреклонным. Там было то же самое, чужое лицо, совсем чужого юноши.
     - Ну и пусть, - принял его Кавсар, - привыкну. Во всяком случае оно не такое уж безобразное.
     Вдруг промелькнула безумная идея, уколоть себя чем-нибудь.
     - Если проснусь, - подумал он, - то жаль, что это сделал, здесь не так уж и плохо.
     Подобрав какой-то шип, с какого-то неведомого растения, он, со-всего маху, вонзил его себе в ногу. Стиснув зубы, от боли, он издал подобие мычания, не желая предстать перед всадником ещё раз в нелепом положении.
     -Чёрт, - единственное что он произнёс, - как больно.
     Немного похромав, в сторону лежавших новых друзей, Кавсар радостно шёл к привалу новых друзей.
     -Жаль мама не видит, - подумал он, - вот бы обрадовалась.
     Присев возле Валтаса, и Ветра, он вдруг почувствовал, что его снова тянет на сон.
    Сон вновь повторялся. Он привязан к спине всадника, и его "конь" мчит, заставляя Кавсара болтаться на скаку. Он судорожно перебирал последние воспоминания. Всадника, его скакуна, в виде переросшего льва, отражение в полынье ручья. Кавсар предположил, что-либо повторение, либо продолжение загадочного сна.
     - Где мы, - сонно спросил он
     - Проснулся? - тяжело вздохнул всадник, - ну ты меня и напугал.
     - Хороший ответ, - подумал Кавсар
     - Скоро Саввоя, - ответил Валтас, - отсюда пойдём пешком.
    Ветер перешёл на тихий шаг, и изрыгая тяжёлое дыхание низко опустил голову. Даже сидя на хребте, укрытым нехитрым седлом, Кавсар чувствовал неимоверно сильные удары сердца Ветра, и не менее тяжелое дыхание, загнанного зверя. Было видно, что Ветер выдохся, и преодолевал последний рубеж, благодаря своей силе воли.  В этот раз, всадник, спрыгнул со зверя, вместе с ношей. Валтас торопился облегчить ход своему, почти смертельно, уставшему другу. Ветер покачиваясь со стороны в сторону упал на согнутые конечности, он ещё пытался подняться, как недавно родившийся телёнок, но не сумев удержаться, повалился на бок.  Он перебирал лапами, как котёнок во сне, охваченный погоней, за неведомой жертвой, и страшно дышал, выталкивая из себя потоками выдыхаемого воздуха густую пену. Всадник, не обращая внимания, на отвязанного Кавсара, подбежал к зверю, и положил голову на морду друга. Голос Валтаса звучал не так как прежде, он почти так же хрипел, как и его лежащий друг.
      - Всё, брат, всё, - проговорил он, - ты смог.
      Кавсар чувствовал себя виноватым, за перенесённые страдания зверя, и поэтому не подходил. У него, не родилось, ни одно, хоть какое-либо разумное объяснение того, зачем этот всадник гнал своего зверя столько времени, с таким грузом на спине. И почему существование незнакомца, для Валтаса было дороже страданий названного брата. Наверно ответы на эти вопросы будут впереди, как и на многие другие, что родились у него тут, и за время этого пути.
      - Мы будем здесь до прихода Иреари, - сказал всадник, обращаясь к Кавсару
     Он не объяснял почему, и кто такой Иреари, и почему он должен их встретить именно здесь.
      - Меня всегда удивляло, - открылся Валтас, - зачем такому сильному существу такие слабые жители как мы? Почему они нас выбирают? Неужели там, свобода, в Стране Уставших Ветров, настолько обесценилась.
      Кавсар не знал, что ответить. Из всех заданных, окружающему миру, вопросов, он не знал ответа ни на один. Он поднял голову, смотря ввысь. Наверное, это было начало утра. Сплошное серое небо, с чуть проявлявшимся светом, там, в дали.
      - Наверно сегодня пасмурно, - подумал он.
      Иногда, в прошлом, когда он был младше, и зов природы по "малой нужде", ночью, поднимал его с постели, он всматривался в тёмное небо. Он просил маму, чтобы она не задёргивала шторы. Его взор притягивали скопления звёзд. Но в дождливое время суток, или просто пасмурное, свод было мрачным, словно жители дальних миров, боясь промокнуть, покидают небо. Что-то схожее было и сейчас, хотя почему-то мрак уходящей ночи, был чем-то или кем слабо освещён. Он знал о существовании "белых ночей", потому что в Сибири это явление, летом, не редкость. А это было просто серым утром, только что, предъявляющая свои права, на своё присутствие. Чем больше становилось света, тем более влажным становился воздух. Его начала охватывать дрожь. Он стиснул зубы, и всем своим видом не хотел показывать и эту свою слабость. Что бы холод не имел над ним власти он стал уходить в себя., в мир воспоминаний.  Он уже делал так, там, у себя, в палате, когда уже не мог и не хотел кого-либо видеть. Это была его отдушина, единственная, которое он мог противопоставить всему, что пыталось перейти границы его "Я". Он вспоминал рыбалки на протоке реки, когда, затаив дыхание он следил за поплавком, ожидая клёва, дворовых ребят, гоняющих "лапту", и школу, где за одной партой с ним, находилась Одинцова Таня. Он мог часами находиться в таком состоянии, если бы не дальнейшее проявление влажного утра. Его словно окатили водой из ведра, и ошарашенное сознание вернуло его на покинутое место. Он стоял, опустив руки, и вокруг, всё было окутано густым туманом. Настолько густым, что с него ручьями стекала вода. Он не видел, он чувствовал, как по его телу, и мокрой одежде, несутся сотни мелких водопадов.
       - Это Иреари, - послышался голос Валтаса, - не пытайся идти на мой голос, сейчас звуки очень обманчивы.
       Кавсар и не пытался куда-то идти, но предостережение всадника принял.
      -Можно было спрятаться под кроной деревьев, - подсказал Кавсар. Они часто, в дождь, от ливня, спасались под деревьями.
      -Там не лучше, - низким голосом пояснил всадник.
     Кавсару становилось ещё прохладней, чем прежде. Он не стал отвлекать Валтаса на "такую мелочь", тем более, вряд ли у него, после встречи, с утренним даром небес, найдётся что-то сухое, чтобы под ним хоть немного согреться. В этот раз он не стал прятаться от вторжения новых явлений, поскольку внезапное их появление пугало больше, чем пронизывающая дрожь. Время в ожидании длилось смертельно медленно, и он считал. Он знал из каких примерно измерений состоит секунда, минута, час, и считал. Это занятие немного отвлекало его от дрожи, и давало первые знания о необычных явлениях - сколько продлится туман, в котором тяжело дышать.
     Утренний туман исчез так же внезапно, как и появился, примерно через полчаса. Первое, что увидел Кавсар, это были его спутники, которые так же, как и он, познали прелесть необычного явления. Валтас, не спеша скинул с себя всю одежду, и стал выжимать из неё присутствие ушедшего тумана. Кавсар последовал его примеру, и сняв через голову мокрый балахон заметил, что нижнего белья на нём нет. Бросив вопросительный взгляд на Валтаса, он понял, почему сие непростое изобретение у него тоже отсутствует. Наездник стоял в "чём мать родила".
     -Трусов шить не научились, - почти ругнулся Кавсар, - а меня в дикие племена.
     То, что Кавсар был поодаль от своих провожатых, придало ему немного настроения. Зверь встал, уверенно, и как пёс, вылезший из реки, стал трясти своим массивным телом. От него полетело такое количество воды, что Иреари казался только прелюдиями. Валтас рассмеялся, вновь снимая с себя, мокрую одежду:
     - Никак не могу привыкнуть.
     Приведя себя боле-менее в порядок, Валтас освободил седло от "лишнего имущества", и забросил его себе на спину. Теперь он был схож на новоиспечённого торговца, у которого нет коня, и он избавляется от всего, что досталось ему от животного в наследство.
     - Иреари вовремя остудил брата Ветра, - сказал Валтас обнимая своего зверя, - А теперь в путь, - пробасил он, и двинулся в направлении подобия завершения зари.
     Кавсар только сейчас увидел, что оно совсем не схоже на восходы, которые удавалось ему видеть. Небо не принимало цвет пасмурной погоды, и не становилось голубым, как в ясную благодать. Может от долгой слепоты, может от перенесённой прохлады, Кавсар воспринимал цвет небесного свода, бирюзовым. Светило двигалось как в тумане, словно Иреари поднявшись ввысь заслонял его сверкающий лик. Всё было не таким, или не тем.
      Кавсар послушно поплёлся за своими новыми друзьями, удивляясь новым своим открытиям. Он наверно шёл бы с такими же впечатлениями окажись где-то тропическом лесу, в джунглях. Тайга не самое красочное место на земле, он видел по фильмам путешествий. Но благоухание красок, тут, просыпающиеся после омовения - завораживала. Никакой сон, даже самый смелый, не смог бы представить удивлённому разуму ничего подобного. Они шли по траве, создавая звуки шелеста, из которой в разные стороны уносились неведомые жители этих растений
       -Ты более под ноги смотри, - прервал его Валтас, - не хотелось бы тебя представить Саввое в расцарапанном виде.
       У Кавсара, тоже не большого желания, упасть лицом в грязь, поэтому, он больше внимания стал уделять дороге.
       -А я думал, что всё это сон, - признался он Валтасу.
       Как бы не был прекрасен сей мир, но несколько часов ходьбы по путающей ноги траве, сделали своё дело. Пришла усталость. Кавсар уже не шёл, а скорее еле плёлся за всадником и его другом. Он хотел сказать, что устал, но детский каприз вряд ли бы остановил Валтаса. Он шёл домой. А вот куда идёт он - было загадкой. 
       Валтас вдруг остановился, словно через неведомых богов, он услышал мольбы Кавсара, и сбросил с себя седло. Его зверь, повалился на бок, набирая сил, после изнурительного перехода.
       -Саввоя, - блаженно произнёс Валтас
       Кавсар не видел то, что видят они, поскольку отставал на добрую сотню шагов. Но перемогая непослушные, от усталости, ноги, через некоторое время, он всё же поравнялся с ними. Не столько от открывшегося ему вида, сколько от упоения, что его мучениям если не придёт конец, то хотя бы отодвинет срок приведения его в действие, и он повторил то, что произнёс Валтас:
     -Саввоя.
     Они стояли на возвышенности. Если и есть понятие "высота птичьего полёта", то, наверное, они и находились на этой высоте. Внизу под крутыми склонами, находилась разноцветная равнина. Кавсар что-то подобное видел, там, дома. Летом они были на юге, то есть это время, когда родителям выпала возможность отдохнуть, в более тёплых краях, Самолёт шёл на посадку, они пролетали засеянные поля, что цвели каждый своим цветом. Улетали они оттуда ночью, и к сожалению, второго раза, увидеть подобное представилось только здесь. Остальное было схоже на страну из сказки. Между двумя водными пространствами, стояло сооружение, более схожее на пень, но невероятно огромное. Пытливый детский ум, наверно попытался бы много разглядеть: что вблизи, и то, что было в дали. Но Кавсар был за гранью, когда и "белый свет не мил". Он слишком долго не знал, что значит движения. И эта блажь невероятных ощущений, была подавлена простой усталостью:
     - Я эти ноги получил только вчера, - констатировал факт Кавсар, намекая Валтасу на то, что не плохо бы организовать привал.
     - Я знаю, что это тело, принадлежит не тебе. Я просто не знаю кого оно приютило.
     Он немного призадумался, и потом добавил:
     - Тебе нельзя находится на этой высоте, так сказал Верлис, Вассалы могут обнаружить. Вниз идти будет легче. Там, на равнине, мы решим, как продолжить путь.
     Тропа, что вела вниз, и вправду было облегчением. Кавсара словно несли на руках. Ему приходилось сдерживать своё невольное, почти падение вниз.
      - Падать умеют все, - подумал он, - взлететь удел немногих.
     Кавсар не помнил, кому принадлежат сии слова, и ему было всё равно кому, главное, что сила, которую умный люд назвал гравитацией, помогал ему приблизится к заветной цели
    Они шли по пологому, искусственному пути, почти параллельно строению Саввои. Он понял это потому, что на этом, почти небрежно сооружённом спуске, было довольно оставленных следов творения неприродных сил. Он глядел то под ноги, чтобы не приблизить скорую встречу с поверхностью низменности, то туда, где как в сказочном мире расположилась строение, с удивительным названием – Саввоя.  По мере их покидания возвышенности, "пень" как бы приподнимался из-под земли, обнажая своё великолепное величие. Равнина, на которую Кавсар смотрел сверху, как на поверхность стола, тоже торопилась, оказаться у ног, идущих к сооружению. То, что было площадями, со своим отдельным колоритом, особенно близкие ко взору, обнажали скрытые детали. Теперь были видны и цветы, и листья, и даже стебли. Пологая тропа, выдолбленная на крутых склонах, без особых излишеств, безудержно приближала их к равнине.
      Они вступили на мягкий грунт, если это можно было назвать мягким. Было где-то между рассветом и полуднем, поскольку, матовое солнце, незнакомого мира, находилось на уровне приподнятого взора, или по земным меркам чуть больше сорока пяти градусов. Валтас шёл так быстро, словно в его задачу, входило, покинуть слабого гостя. Ветер грузно передвигался сзади всадника, то и дело тыкая его мордой в спину. Возможно, что зверь его торопил, либо хотел напомнить о том, кто уже на приличное расстояние отстал от них. Валтас повернулся. Его лицо выражало недовольство, но, возможно, вспомнив обещанное, остановился. Скинув с себя снаряжение, предназначавшееся не ему, он прилёг, ожидая подхода Кавсара.
      - Ладно, успеем, - успокоил он медленно подошедшего Кавсара, - хотелось до боя большого колокола попасть в крепость.
      - Крепость? - переспросил Кавсар.
      Ответа не последовало. Кавсар, по историческим фильмам, и рисункам в старых книгах, помнил, что такое крепости. Их строили на возвышенности, у стен ров с водой, и большие ворота, на цепях, что служили мостом через водную преграду. Но это строение не подходило ни под одно воспоминание. Ложась на траву для отдыха, он ещё некоторое время спорил сам с собой, по поводу строения неприступных стен.
      - Крепость, - с ухмылкой подумал Кавсар, - пень для гномов. Ворча от усталости, внутри себя, он не заметил, как глаза сомкнулись, и то, что занимало у него в последнее время, большую часть времени суток, поглотило его состояние.
    Он проснулся от толчка в плечо. Сонно оглядев окрестности, он восстановил в памяти последнее место пребывания.
     - Надо двигаться, мы уже опаздываем.
     Валтас бодро вскочил, и в этот раз седло положил на хребет своего друга. Зверь уже не выглядел подавленным, Он послушно стоял безо всяких движений, пока принадлежность для ношения своего друга, не легла на предназначенное место. Кавсар услышал громкое мурлыкание. Наверно зверю нравилось не только быть братом война, но и самому быть им. Валтас пошёл пешим, всё ещё жалея грозного зверя, проделавшего неимоверное расстояние. Он махнул Кавсару рукой, принуждая последовать его примеру спутника.
      Стали встречаться первые жители местных селений. Они были в таких же балахонах, как и Кавсар, серого, невзрачного цвета. Жители шли по своим делам, как говорится кто -куда, но увидев путников, сворачивали к дороге. Они кланялись то ли Зверю, то ли Валтасу, необычно, положив обе скрещенные руки на противоположные свои плечи. Они улыбались, не поддельно, искренне. По мере преодоления дороги, их становилось всё больше и больше. Мужчины, женщины, подростки, дети. Было видно, что они не предавали особого значения таким понятиям как мода, или различия в одежде для мальчиков и девочек. И наверно также, как и у Кавсара эта одежда было единственным, что прикрывало их наготу тела. Всё отличие - это были размеры.  Женщины в возрасте, были в платках, либо в чём-то подобном. Их поседевшие волосы, иногда выползали наружу подчёркивая возраст хозяйки. Женщины средних лет, обвязывали голову лентой, на уровне лба. Он сам иногда по наставлению мамы носил подобное, в жаркое время, что бы пот не попал в глаза. Молодые же красовались с непокрытой головой. Кавсар не увидел ни у одной из молодых, что-то подобное спортивной стрижки. Наверное, у них это было такой же гордостью, как шикарное платье у нас. Особого различия у мужчин Кавсар не заметил. Они, как и Валтас, носили короткие волосы, или были вовсе без волос. При всём однообразии жители не выглядели убого. У большинства в руках были какие-то инструменты, скорее всего для ухода за посадками. Кавсар был хоть и городской, но лето, он проводил, на острове, где сельхоз работ, у старших, хватало. Поэтому он мог отличить некоторые инструменты труда. Вдруг пронеслась мысль, что дело шло к обеду, а они только вышли в поле. Как ему помнилось, его родители вставали "ни свет, ни заря", чтобы хоть что-то успеть. Но вспомнив, что после дождя, мама с папой не торопились на огород, догадался, что от Утреннего тумана, земля, была залита водой.
       Валтас шёл средним, для него, шагом, хотя мог, наверное, гораздо быстрее. Но сзади плёлся балласт, в виде непрошенного гостя, который сильно притормаживал его движение. Валтас, из редко отвечал кивком головы, на приветствие жителей. Он, привыкший к подобному отношению, местного населения, к войнам, и к необычным скакунам, принимал это как естественный ритуал. Зверь же, похоже, шёл, упиваясь вниманием. Он, кажется, нарочно, излишне напрягал мышцы тела, чтобы показать им свою небывалую мощь. А ещё, он иногда издавал негромкий рык, идя следом за Валтасом, наверно желая подчеркнуть свой статус, и свою грозность. Возможно это только показалось. Последним плёлся Кавсар. Он шёл словно изнеможённый пленник, еле передвигая непослушные ноги, которого ведут через город, на показ населению, или ещё хуже - на казнь. Ему казалось, что они, жители, незаметно перешёптываются, про явившихся, и если бы и были неблагоприятные слова в адрес идущих, то они относились бы именно к нему. Мальчишки же оставались мальчишками. Они пытались подбежать как можно ближе, иногда создавали воинский строй, возле лап Ветра, изображая из себя, вернувшихся воинов, с далёкой войны. Кавсар немного отстал. Он сожалел, что тут, он этого не сделал раньше, потому, что собравшиеся, всё своё внимание устремили к тем, кто имел право носить имя война. Или они, ещё раньше, даже и не заметили его, среди двух истинных воинов Саввои.
      Дорога раздваивалась, одна вела к крепости, другая уходила влево, к обрывистому возвышению, наверно продолжению той, бесконечной гряды, которую, они утром, покинули. Окинув взгляд назад, Кавсар понял, почему они спустились на равнину там, а не вблизи сего природного изваяния. Возвышенность делала огромный круг, очерчивая территорию Саввои, и они, плутали бы по склонам стёсанных гор, ещё не один день. Валтас свернул влево, зверь послушно свернул за ним, и нехотя, туда же, поплёлся Кавсар. Сзади, почти наперегонки побежали местные мальчишки, они подобно волне. выброшенной на берег, обступили Валтаса.
      -А можно мы помоем Ветра, - просили они молебными глазами, и каждый теребил за подол одежды Валтаса, пытаясь обратить его внимание на себя. Теперь, после просьб местной ватаги, Кавсар догадался, почему Валтас свернул именно сюда. В чём было их удовольствие, Кавсар не знал. но он мог только предположить. У него тоже порождало гордость, когда он мог дотронутся до военной техники, или, когда удавалось подержать в руках автомат. Эти мальчишки знали имя каждого зверя, служившего Саввое, и имя каждого война, у кого был братом куан. Большинство из них хотели стать войнами, не зная на какие трудности они себя этим обрекают.  Валтас не спешил с ответом. остановившись, он присел, что бы его глаза были на уровне глаз мальчишек. Взяв на руки самого младшего, он подошёл к Брату и посадил того в седло. У мальчишки захватывал дух, он так радовался, что наверно в жизни ничего не испытывал сильнее как почувствовать себя воином Саввои. Всё сие скопление "саранчи" вышло на узкий, шагов пятьдесят, песочный берег, отдаляющее возвышенность от водного пространства. Последним, почти по правилам его продвижения, к океану вышел Кавсар. сзади него, немного левее, шумел водопад, падающий со склона возвышенности. Зверь уже лежал на береговой полосе, облепленный ватагой.
       -Я тоже буду воином, - почти не изменяя звуки произнёс самый маленький, - и у меня будет брат.
       -Я тоже буду воином, -повторил желание другой мальчишка
       -И я, - озвучил мечту следующий
       Они на перебой, чуть ли не клялись, что вырастут, и станут как Валтас, и как другие воины Саввои.
       Наверное, ни одно поколение, ни одно измерение, ни один мир не сможет изменить желание большинства подрастающих мужчин, защищать Родину. Валтас улыбался, глядя как пацаны шаркают щётками по шерсти довольного зверя. Растёт смена, и пусть Великие Боги Востока, не дадут им повода применить своё умение в бою. Ветер мурлыкал, громко, не скрывая своего удовольствия, от принятия подобных, водных процедур.
        Всадник подошёл к Кавсару, лежащему на песке
        -Этот знак тебе, - показал он что-то схожее на амулет,
       Кавсар встал, предчувствуя, что расставание уже близко
       - Это откроет тебе все двери, что есть в Саввое, - продолжил он, одевая на шею Кавсара какой-то кулон, - знакомься с Саввоей. Я сделал всё, о чём меня просил Верлис. Стучись в любую дверь и тебе предоставят всё, что тебе необходимо. Ещё встретимся,
     Валтас вновь, как и там на возвышенности, закинул мокрое, вымытое седло себе на спину, завязал ремни у себя на груди.  Ветер встал, ещё мурлыкая. Валтас обнял брата, и оставив его одного, пошёл в сторону крепости. Ветер, в этот раз, за ним не спешил, он двинулся своей дорогой, прямиком к небольшому водопаду.
     Раздался бой, очень схожий на бой колокола. Он монотонно повторил несколько ударов, с одним и тем же интервалом. Кавсару даже на миг показалось, что это объявление ему, отчитывающее новое время, когда он предоставлен самому себе. Берег в один миг опустел. Он не заметил, были ли, местные жители, возле океана. Как-то его внимание, затупилось перенесённой дорогой, но сейчас берег был пуст. Убежали и мальчишки, радуясь, что им довелось побыть рядом с мужественным зверем, и почувствовать себя будущими войнами. Кавсар остался один, в неведомом мире. Он почувствовал себя брошенным, теми, кто его смог привести сюда, и теми, кто наверно должен был встретить здесь, если такие были. Он решил начать с того, что познает океан. Кавсар стянул с себя балахон, не боясь своей наготы, и не только потому, что вокруг просто "исчезла жизнь", а ещё потому, что в душе он так и остался первоклашкой. А в его возрасте это было вполне прилично. Кулон снимать не стал, подумал вдруг своруют. Он оставил его на шее, закинув сам предмет себе на спину.  Вода сибирских рек была прохладна. Даже в самые жаркие месяцы, она отдавала холодом, и порой сводила ноги судорогой от переохлаждения мышц. Но океан, это совсем другое. Оно приняло его теплом. Кавсар понял, что такое "рыба в воде". Он резвился, словно за этим, он и совершил этот долгий путь.  На берегу появились жители, и почему-то стали махать ему руками. Он сначала принял, что купание у них редкость и они приветствуют нового смельчака, и поэтому отвечал им тем же. Но потом, присмотревшись повнимательнее, он понял, что они не просто ему машут, а они его зовут снова на берег. Он ещё несколько раз окунулся и стал выходить из воды. Жители смотрели на него как на что-то невероятное, от ли как на умалишённого.
        -Да вода - прелесть, - ответил им в ответ Кавсар. и стал поспешно одеваться, уходя этим от назойливых взглядов
        -Фараны, - закричал один из присутствующих
        -Сам ты, -- хотел докончить фразу Кавсар, но что-то его остановило, поскольку, это незнакомое слово он принял как оскорбление в свой адрес.
        Незнакомец исчез, но появился через мгновение с длинной верёвкой, и чем-то привязанным к нему. Подойдя чуть ближе к океану, он забросил это в воду. Вокруг места падения предмета вскипела вода. Брызги разносились в стороны, словно в океане, кто-то под водой зажёг много бенгальских огней. Жители, уже не обращая внимания на Кавсара, наблюдали за действием в прибрежной зоне океана. Они показывали на то место руками, как бы ожидая дальнейшего не менее интересного действия, но всё случилось наоборот. Всё затихло, почти так же, как и начиналось. Незнакомец спешно вытянул верёвку из воды. Былое, привязанное, исчезло.
      -Фараны, - нервно повторял он одно и то же.
      На конце вытянутой верёвки, обнажая свои недружелюбные зубы, показался и один из виновников вскипания воды. Это была маленькая рыбка, длинной в ладонь, и внешне напоминающую головастика. Она по сути и состояла из зубастой головы и рыбьего хвоста. Это потом, спустя много времени, он узнает о необычных водных жителях Амазонки, пираньи. Но эти, по внешнему виду, были намного страшнее
     -У тебя, чужестранец, в запасе не одна жизнь, - с укором проговорил незнакомец, - Это их время, нельзя после колокола идти в океан.
     Теперь Кавсар понял, почему звуки набата, отпугнули жителей от воды.
      - А почему они на меня не напали? - выдохнувши спросил Кавсар
      - Это вопросы не ко мне, а к Богам Великого Востока.
      Кавсар уже слышал про богов, про Великих, от Валтаса. Но он знал, что спросить у Богов, что у инопланетян, одно и то же. Жители потеряли всякий интерес к происходящему. через несколько минут, возле океана стало так же безжизненно, как и после ударов колокола. Незнакомец, скрутив верёвку, то же решил удалиться.
      -У вас тут есть какие-нибудь заведения, где можно поесть? - задержал он незнакомца
      - Заведений нет, - скупо ответил незнакомец.
      - Это что, тут батарейки заряжают, или голодная смерть? - не унимался Кавсар
      -Заведения нет, - повторил незнакомец, не поняв нескольких слов незнакомца, - есть место где готовят самую вкусную еду во всей Саввое.
      - А где оно находится? - поинтересовался Кавсар.
      - Я тебя провожу, мне как раз, мимо него, - пообещал незнакомец
      Незнакомец шёл рядом, иногда корректируя путь незадачливого спутника рукой, которой он как стрелкой компаса показывал верное направление. Они шли другой дорогой, та почему-то осталась немного в стороне. Встречных никого не было, в основном все шли в том же направлении что и они. Кавсар подумал, что после колокола наступает время еды. Это уже не был обедом, но и ужином назвать было трудно. Незнакомец, наверное, гурман, всю дорогу рассказывал о блюдах, которые он может сегодня попробовать в самом лучшем месте Саввои. Он рассказывал о династиях величайших поваров, которые оказали честь сему государству, своим присутствием. Кавсару казалось, что рядом с ним идёт робот-гид, у которого по поводу блюд бесконечная информация. Большинство строений, были почему-то подземными. наружу торчали только каменные крыши. а к дверям вёл выкопанный спуск.
      -Вот это здесь, - показал он одно из таких "сооружений" на двери которой была нарисована издающая запах тарелка.
     Кавсар поблагодарил незнакомца, и стал спускаться к двери, но тот, следовал за ним. Кавсар делая вид, что ничего не замечает, вошёл в двери. Внутри было почти так же, как и в фильмах про дикий запад. Столы, стулья и даже барная стойка, заслоняющая покупателей от увеселительных напитков. Только освещение было пещерным, на стенах горели подобия факелов.
    -Мати, - громко позвал незнакомец, - у нас гости.
    -Так это твоё заведение, - утвердительно спросил Кавсар
    -Нет, - лукаво ответил незнакомец, - не моё, клянусь всеми Богами Великого Востока, не моё.
     -Что-то не верится, - подозрительно посмотрел на незнакомца Кавсар.
     -Не моё, - настаивал незнакомец, - а моей жены. Или ты сомневаешься, что это самое лучшее заведение в Саввое? - гордо продолжил незнакомец.
     -Ну тогда ты пролетел, - ответил ему Кавсар
     -Что такое пролетел? - непонимающе переспросил незнакомец
     -Нет у меня денег, понимаешь. я только сегодня появился в Саввое.
      Появилась милая женщина, средних лет, с очаровательной улыбкой на лице.
     -Мати, а он и в правду чужестранец.
     -С чего ты взял, Рин, - ответила женщина.
     -Он утверждает, что, будучи в гостях в Саввое нужны какие-то деньги. Великие Боги Востока, - начал причитать он, - куда катится Саввоя.
     Он, взяв за плечи Кавсара, усадил его за один из столов.
     - У меня приготовлена для тебя комната, чуть ниже. Там, пробыл несколько ночей сам Странник.
      -И это что всё за так? - удивился Кавсар
      -Отпечаток пальца на бумаге посетителей, - как бы напоминая вглядывался в глаза Кавсара, незнакомец.
      -И всё? -продолжал удивляться Кавсар
      -Я понимаю, ты чужестранец, и, если я буду тебе сейчас рассказывать, как устроены отношения в Саввое, то есть тебе придётся только утром.
      Мати принесла еду, и улыбаясь чистой улыбкой, расставила всё на столе. От запахов у Кавсара чуть не закружилась голова. Он вспомнил, что ещё не ел с самого своего рождения в этом приветливом мире. Он не знал, что он ест и как это вообще нужно кушать. Голод сделал своё дело. Он, не сдерживая себя, жевал всё что попадало ему под руки. Более голодного гостя, в этом заведении, наверное, никогда не было. Мати и Рин, смотрели на него так, словно к ним пришла беда, в виде всеядного зверя. Поймав удивлённые глаза хозяев заведения, Кавсар остудил пыл
      -Очень вкусно, - оправдывался он, - Я ничего подобного никогда не ел.
      Кавсар был прав, ничего подобного он и не мог есть, там у себя. Всё было приготовлено из того, что никогда там не встречалось
      - Ты не торопись, - разрядил радостный Рин, - тут столько тебе ещё надо вкусить.
       Кавсар вдруг вспомнил, что Валтас, дал ему амулет, который "открывает все двери", он подумал, что, может быть это он оказывает такое действие на хозяев заведения. После неудачного, а возможно самого удачливого купания в океане, амулет так и оставался на спине Кавсара. Он решил, что, наверное, пришло время, расположить его на груди. Он достал его за толстую нить на котором оно висело, и вынул наружу, чтобы опустить между телом и балахоном на груди. Рину и Мати, амулет попался на глаза. Они изменились в лице, словно что-то у него украли и по собственной глупости попались на этом преступлении. Они встали рядом Рин и Мати, и низко поклонились. Кавсар вскочил и приподнял их взявши их за противоположные плечи
     -Вы чего, мужики, - выскочило вдруг у него, - я вам что, Бог что ли?
     -Ты потомок Даккои, чужестранец, - виновато ответил Рин, - я не имел право таким способом приводить тебя сюда.
     - Простите моего мужа, ради Богов Великого Востока, - попросила Мати.
     Кавсару вдруг стало не по себе, от подобного их отношения. Он предположил, что амулет принадлежал какому-то высшему сословию, и их влияние тут, в Саввое, очень велико. Но он не был тем, кого они, в нём увидели. Кавсар решил разрядить это по-своему. Он обнимая прижал их к себе и сказал:
     - Я пришёл к друзьям, на ужин, и никто меня сюда насильно не тащил.
     Хозяева заведения молчали. Продолжая стоять на месте как виноватые школьники.
     -Вы что хотите, чтобы я ушёл? - спросил Кавсар
     -Нет, - резко ответил Рин, словно уход гостя для него был хуже наводнения, и заскочил за стол, напротив Кавсара. Мати куда-то исчезла.
     -Если другие узнают, что я обманом, к себе, завлёк потомка Даккои, ко мне перестанут ходить. Самое большое несчастье для жителя Востока, когда твой труд становится никому не нужен, -пояснил Рин.
      -Мне этот амулет дал воин Валтас, видать не хотел со мною нянчиться, - задумчиво произнёс Кавсар
     -Ты Даккоя, - не переставал твердить Рин, - только на теле Даккои, он излучает тихий свет.
     -Я дам его тебе, ты тоже станешь этим, - немного запнулся Кавсар, - Даккоя.
      С этими словами он снял с себя амулет и повесил его на шею удивлённого Рина. Амулет не особо светился на шее Кавсара, что бы это можно было назвать освещением, но на шее Рина, он вовсе потух, и почернел
       -Вот видишь, - разочарованно сказал Рин, - на мне он ничего не значит.
       Рин снял амулет, и положил его на стол.
       Кавсару ничего не оставалось как вернуть его на место. Необычный предмет, вновь принял прежние краски. Он продолжил ужин, охваченный ещё несколькими необъяснимыми загадками. Бросив взгляд по заведению, он заметил, что остался один. Кавсар продолжил трапезу, тем более не знал, где ещё его примут так, без каких-либо средств. Он ел медленно, неторопливо, словно сытость была уже близко. Появилась Мати, и с тем же очарованием разложила на столе ещё насколько блюд.
       -Я столько не съем, хозяюшка.
       -Эти блюда быстро придают сытость, и быстро будят голод. У нас готово ещё много разных яств. По-настоящему сытым ты станешь только к утру.
       -За то, голод придёт, только через десять дней, - пояснил Рин.
       - Это что типа наркотика? - насторожился Кавсар
      - Мы не со всеми твоими словами знакомы, потомок Даккоя, - продолжил Рин, - это сила, которую берёт тело, по мере выпавших трудностей
      Кавсар решил, что не нужно лесть со своим уставом в чужой монастырь, и не стал более перечить ни Рину ни Мати.
      -А что вы знаете про Даккоя, - спросил Кавсар
      -Не много, - ответил Рин, - Мне рассказывали, что Даккои, пришли оттуда, с другого континента, много лет назад. Здесь они создали своё государство. При Саввое была первая битва с пришельцами с Запада. Саввоя потерпела поражение. Уходя через Страну Уставших Ветров, они как-то подружились с куанами. С такой армией они разбили пришельцев, при реке "Бурых камней", точнее пришельцы разбили сами себя. Их кони со страху сбросили, и передавили своих же наездников, при виде куанов. Потом была вторая война. Там почти все Даккои погибли. Пришедшую помощь, пришельцы разбили с ходу. Остатки народа Даккоя собирали войско по всем странам, пока пришельцы плутали по незнакомым им землям. Набус, разбил их возле крепости Торро, Возвращаясь, жители, ужасались от зверств, придуманных пришельцами. Теперь к словам Даккои прислушиваются все. Великий Верлис тоже из Даккои. Здесь теперь живут те, кто не стал возвращаться домой. Жители Саввои ходят в Страну Уставших Ветров, но с куанами возвращаются не все.
    - Ты их всё пришельцами называешь, а они-то себя как называли?
    - Слухи ходили разные, но до меня дошло только одно их имя, они называли себя "люди". Некоторые беженцы говорят, что эти люди ещё называют себя "человек"
     У Кавсара чуть не начался кашель. Это получается, что он, как раз и есть потомок или родственник тех, кто нападал на Восток.
Такой поворот событий ударил в Кавсара холодным потом. Он не стал нарушать выстроенной иллюзии по поводу себя.
    -А есть тот, кто рассказанное тобой знает гораздо подробнее.
    -Есть, - ответил Рин, - их много. Это жрецы - хранители знаний, прошлого, и науки.
    Кавсар хотел упрекнуть жрецов по поводу нижнего белья, но не стал. Его раздражало что он из людей, и что эти жрецы, так захоронили науку, что простые изобретения, они пропустили мимо себя. За разговором, и размышлениями, Кавсар заметил, что ему вновь хочется кушать.
     - Рин, - обратился он к хозяину заведения, - и как долго меня будет доставать голод?
     -До утра, - спокойно ответил Рин, - потом в тебе будет столько силы, что дней десять, это желание в тебе просыпаться не будет.
    -Рин, - позвал кто-то хозяина заведения.
    Рин показав Кавсару жестом что он мигом, туда и назад, вышел за дверь. Басистый голос, что-то говорил, хозяину заведения, а тот только отвечал "да". Кавсар не хотел быть свидетелем их разговора, но то ли вечер, то ли тонкая дверь, не составляли препятствия доносящимся звукам. Рин, добавил, что, к завтрашнему вечеру всё будет, как и пять лет назад. Рин вошёл не сразу, он как бы проводил взглядом уважаемого гостя, а потом уже вернулся во внутрь
     -Завтра вечером, надо будет отнести заказ, самому правителю Сирри, - отчитался Рин, -  Странно, но он помнит, что ел, и у кого пять лет назад, - почти рассмеялся Рин, - и он считает себя старым. Я не помню, что вчера брал, и у кого смесь для факелов заведения, так получается, что я давно уже умер.
     Появилась Мати, а с ней либо подруга, либо соседка. они как ни в чём не бывало сели за отдалённый стол. Они либо делали вид что ведут беседу, либо говорили о нём, либо самооценка Кавсара перешла границы, что толкнула на мысль, о неизбежности разговоров о нём. Народ, потихоньку, осваивал заведение, и через где-то час, оставался только один свободный столик, это тот за которым сидел Кавсар
     -Мати, - обратился к жене Рин, - правитель Сирри просит то блюдо, которое он, отведал будучи в Саввое пять лет назад.
     Задай кто-то у нас, что нужно блюдо, которое ел в придорожном кафе дальнобойщик Федя, пять лет назад. Но тут это было принято, как должное. Мати вскочила и достала с полки какую-то толстую книгу. Немного полистав, она ответила мужу
    -Он ел то же самое, что сейчас на столе у нашего гостя, - и далее то ли распорядилась, то ли попросила, - Надо развести костёр в каменной топке, обязательно Слелями, остальное я сама.
    Рин ненадолго исчез. Наверно разводить костёр.
    -Вот вы меня всё кормите и кормите, а сами почему не едите? - поинтересовался Кавсар.
    - Вчера, посетителей, было не много. Вот мы сами и съели неподанные блюда, - оправдывалась Мати, - Теперь наверно к еде прикоснусь только на свой день рождения.
    -А когда у тебя день рождения, - спросил Кавсар
    -Через месяц, - ответила Мати
    Кавсар пробыл в заведении до утра. Он ел, потом разговаривал, потом ел, потом опять разговаривал, и сколько раз сей порочный круг проносился мимо него он не помнил. После, уже знакомого Иреари, Рин проводил его в комнату для отдыха,
   - Ты проснёшься сам, - сказал хозяин заведения, - Пить ты найдёшь в любом кувшине, есть тебе не захочется ещё долго, спи.
   -Рин, - обратился он к своему новому другу, - ты готовишь лучше всех. Я раньше за столом мог высидеть от силы пол часа. А тут я ел всю ночь.
   
      Кавсар, в этот раз проснулся уже без сомнений, и иллюзий. Он помнил где он, как он тут оказался, и где уснул. Слова Рина оказались пророческими. Он не хотел есть, и силы в нём было столько, что если бы в таком состоянии он проснулся на хребте Ветра, то ещё был бы большой вопрос кто и кого бы нёс остальное время на пути к Саввое. Он хотел одного, того что мог сделать на белом домашнем унитазе. Другой мир, и значит другие места для одного и того же действия. Искал на интуицию, всё должно быть за дверью, он открыл их не один, пока знакомый запах не остановил его. Второе - он хотел пить. То, что он думал будет легче оказалось труднее. Он заглянул во все кувшины, что стояли на полу, но воды нигде не было.
      -Мир не без бодрых жителей, - подумал Кавсар, и вышел наружу. Было уже время, перевалившее за полдень, он помнил с какой стороны восход, поэтому мог и определить примерно время суток. Небо, всё так же, никак не хотело, расставаться с пеленой на своде. Всё был без изменений. Но вот с жителями получился полный конфуз. Ни одного. Саввоя словно вымерла.
       - Да, – подумал Кавсар, - день на день не приходится
Подчиняясь старой истине, что, если гора не идёт, он направился искать эту гору. Наблюдательность, в этом, ему помогала как могла.  Следы вели к развилке, где вчера, Валтас выбрал дорогу к океану. Перед ним была насыпная, или навеянная ветрами насыпь, из-за которой он не видел, что там происходит. Преодолев этот вал, Кавсар и обнаружил, куда ушёл весь город. Жители обступили дорогу с двух сторон, от крепости до обрывистых скал, где проложена пологая дорога вдоль "стены "скал, и явно кого-то ждали. Всё было, почти, как у него дома, когда встречали высокопоставленное лицо. Хотя он и тогда не понимал, почему мама и папа должны были встречать чужого дядю, который даже не подошёл к ним и не пожал руки, не сказал "здравствуйте". Но разницу он всё же заметил, не было всяких приветствующих плакатов. Поэтому церемонии, Кавсару, никогда не доставляли удовольствия, тем более, в которых, он может стать участником. Он решил для начала утолить всё сильнее набегающую жажду. Кавсар пошёл той дорогой, которой до этого он не ходил. Он направился к крепости. Отсюда крепость была в точности схожа на пень, у подножья которой он находился. Даже вылезавшие из-под земли "корни", так же расходились в разные стороны. Это подойдя поближе он увидал, что подобия корней была остывшая лава. Она застыла, протекая по канавам, вымытым водой океана, что и создало этот необычный вид. Между большими двумя такими " корнями", находились громоздкие ворота Саввои. Он помнил по сказкам, по фильмам про крепости, что у ворот обязательно будут стоять часовые. И обязательно спросят зачем он пожаловал, в Саввою. Но никого. Ворота открыты настежь.
     -Эй, - крикнул Кавсар, - кто есть живой.
      Ответа не последовало.
    - Расстрелять, - радостно произнёс Кавсар, и направился во внутрь цитадели.
    Добрые сотни две шагов, вперёд, находилась ровная поверхность, как прихожая в крепость. Стены, из почти белого камня, наверно положенного после того, как продолбили площадь и дорогу. Но их разделяли полосы из бурого камня, горизонтально, назначение которых он понял чуть приподнявшись. Далее, по центру цитадели, вела дорога, шириной шагов в тридцать, и отсюда, почти с подножья, она уверенно поднималась до самого верха странной крепости. Про то, что она вела до самого верха, он узнает только потом, но сейчас ему показалось, что она медленно тянется в небо. Дорога напоминала тоннель, между двумя отвесными стенами. Отсюда, снизу, открывался только скупой вид на небо, что оставляло взору лишь полосу бирюзового цвета.
      -Пока есть дармовые силы, - подумал Кавсар, - надо дойти до самого конца этой дороги и оттуда посмотреть на окрестности.
      Они с ребятами несколько раз лазили на крышу девятиэтажки, от одного вида, города под ногами, захватывало дух. Потом, взрослые, от греха подальше, закрыли это развлечение на замок. Но тут он сам был взрослый. Поднимаясь, Кавсар понял, почему они таким образом построили дорогу. Тут было этажей шесть гораздо более высоких, чем ему доводилось видеть. Это он заметил по тем бурым камням, что разделяли уровни крепости Пологое пространство поднимаясь всё выше и выше, приводила и ко входам в каждый этаж.  Это было гениальное строение природы, в обработке жителей Саввои. Пройдя, примерно, четверть пути, он наткнулся на местного, который не торопился присоединится к остальным жителям Саввои. Тот отречено сидел возле входа в один из этажей.
       Кавсар начал просто, что бы не тянуть время:
       -Где здесь можно попить воды?
       -Везде, - ответил, отрешённый
       -Слушай мужик я тут от жажды умираю, а ты меня загадками кормишь.
       Встреченный ухмыльнулся наглости поднимающегося вверх, но встал, подошёл к стене, снял один из белых камней, который играл роль дверцы в встроенной нише, и достал оттуда небольшой кувшин.
       - Обратно не ставь, чужестранец, скоро будут менять на новую.
    Кавсар, и в этот раз, опростоволосился. Абсолютное незнание быта местных жителей, выдавало, что он не с этих мест.
     Оставив местного, Кавсар продолжал идти к намеченной цели.
   Он добрался, до "верхушки" крепости, спустя ещё минут двадцать. Перед ним, как и там внизу была отдельная поверхность тоже шагов в двести в длину. Кавсар заметил, что многое что построено, подчинялось некой симметрии. Он понимал, что это когда две половины, одного целого схожи. Он не знал откуда пришла ему эта информация. Возможно, что тело, которое он получил, не было пустым, а хранила какие-то знания.  Он был на крышах домов и знал, как они выглядят, или хотя бы как должны были выглядеть. Крыша- это наклонная, или две наклонные поверхности, для стока осадков. Это для Кавсара была аксиома.  Но тут, поверхность была ровной, с обоих сторон. Одна часть была продолжением города, что ниже этажом, разграниченной дорогой, идущей сквозь тоннель. Даккои постарались, они обезопасили даже приближение к тоннелю в других местах. На протяжении всего открытого тоннеля, были воздвигнуты высокие стены.    Разглядеть окрестности с "вершины этого мира" ему не позволяли наружные стены, огораживающие любителей острых ощущений, от скорой встречи с Богами Великого Востока. Наверно это место для митингов и собраний, с начало решил Кавсар, поскольку это скорее была отдельная площадь. Только в самом её конце стояли несколько маленьких строений. Он осмотрел стену, что была в его поле зрения, на наличие бойниц, проёмов, или ещё чего-то, что по своей функции могло ему заменить окно. Ничего. Тогда он подумал, что может тут, окна так же закрыты, как и вода в стене? Он не закончил свои поиски, как со спины, подул порывистый ветер, который как бы невзначай, залетел не туда, куда его направили Восточные Боги. Огромная тень накрыла Кавсара, и по мере приближения неизвестного объекта к твёрдой поверхности, отдалялась назад.  Его охватил как страх, так и откуда-то родившийся здравый смысл. Он ощущал, что сзади него кто-то находится, и ждёт что бы он повернулся. Опустив взгляд и чуть повернув голову, он посмотрел на тень. Сзади, скорее всего, была птица, и возможно пеликан, очертания тени были очень схожи. Решив, что подобное существо не внушает ему никакого недоверия, он повернулся к нему лицом. Лучше бы он этого не делал. На против него, пристально смотря Кавсару в глаза, смотрело ни что иное как птеродактиль. Он видел это ископаемое на картинках, у старшего брата, в учебнике. Полуящер стоял на передних, перепончатых конечностях-крыльях, согнутых так, словно это был палубный истребитель, и пугающе клацал длинными, зубастыми челюстями. Он был больших размеров, во всяком случае, унести Кавсара, как ему тогда показалось, не составило бы ящеру, никакого труда.
      -Вот и осмотрел крышу, - промелькнуло у него в голове.
Многие хищники не обращают внимания, даже на потенциальных жертв, если те не пытаются спасти свою жизнь бегством. Кавсар решил не предпринимать никаких действий, "до выяснения обстоятельств". Они так и стояли, друг против друга, как бы ожидая, кто нарушит покой первым. Кавсар не знал сколько они уже играют в "недвижимое", но почувствовал, что его тело оттекает от постоянного напряжения. Поняв, что это, ни к чему хорошему не приведёт, решил пойти на сближение. Хищник немного отпрянул назад и подпрыгнув развернул свои крылья. Он в школе слышал, что эти древние завоеватели неба, могли взлететь только с какой-либо кручи. Так случилось и с этим неудачником, он упал всем телом на живот. Инстинкт любого существа, увидевшего даже малейшую слабость врага, довести свою победу до конца. Но посмотрев на беспомощно пытающегося встать хищника, Кавсар решил ему помочь. Он раз в жизни уже находил упавшего из гнезда птенца. Но родители крохотного жителя, так хорошо спрятали своё жилище, что Кавсар не нашёл куда его вернуть. Как он не заботился о птенце, тот плохо ел и как-то утром он его нашёл мёртвого. Тут он не собирался искать жилище хищника, он решил ему помочь покинуть крышу местного небоскрёба. Дабы пересилить свой страх, он стал разговаривать со своим бывшим "врагом"
      -Я тебе помогаю встать, и взлететь, но ты меня не кусаешь.
В нём жила вторая половина, это он сам, которое, во многом, видела добро. И он считал, что, обращаясь к существу по-доброму оно ответит ему так же. Вряд ли сие древнее что-то поняло с его слов, но агрессивности проявлять не стала. Единственным средством перенесения этого существа был его балахон. Кавсар снял его и постелил на каменный остов "крыши". Хищник всё же сумел встать на выгнутые крылья, но залазить на балахон не собирался. Осмелевший Кавсар, обошёл "древнего" и стал его подталкивать на импровизированные сани, что оказался гораздо легче, чем предполагал Кавсар. Но тащить его оказалось не так уж и легко. Всё-таки это был каменный пол и достаточно шершавый, а не паркет. И вот он, одетый в то, что этому телу подарила матушка природа сего мира, без единой нитки на себе, стал тащить бывшего врага к строениям. Других возвышений он, на этой стороне не обнаружил. Хищник наверно был удивлён, поскольку за всё время его транспортировки не издал ни одного звука, и не пытался сбежать с идиотского приспособления. Запыхавшись он делал несколько остановок. Иногда, чтобы отдышаться, иногда, чтобы отцепить, зацепившийся балахон. Всё же он сумел доставить несчастного до первого строения. Оставив того одного, он обошёл невысокое здание. Лестницы нигде не было, но он нашёл верёвку.
       - Я привязываю балахон, и затаскиваю тебя вон туда на верх, - продолжал болтать Кавсар, показывая пальцем вверх. Он видел, по всё тому же, телевизору, как краном перенесли бегемота, в каком-то детском фильме. Он завернул балахон под живот несчастного и привязал верёвку сверху. Получился неплохой обмотанный "подарок". Самому попасть на крышу не составило труда, благо, что тело оказалось не из слабых. А вот тянуть даже не столь тяжёлое существо оказалось сложнее.
       Он сидел на крыше со своим бывшим врагом, уже одев полу изорванный балахон. На помощь пришёл ветер, несмелый, но постоянный, словно его подали вентилятором
       -Лети, - подсказал Кавсар. 
      Высота строения была не большая, чуть больше его роста. Кавсар спрыгнул и отойдя подальше помахал хищнику обеими руками. Тот наверно, не сразу понял, что от него хотят, или первый неудачный взлёт ещё побаливал. Кавсар радовался как ребёнок, когда древний, за клацав челюстями, и издав душераздирающий кличь, расправил крылья и почти у самой каменной подошвы, поддерживаемый пришедшим, воздушным помощником, взмыл ввысь.
       -Ты кто? – вдруг из ниоткуда появился женский голос, - Ируин?
       -Нет, - немного перепугано, не поворачиваясь к собеседнице, ответил Кавсар, - я чужестранец.
       -Это и так видно, что ты чужестранец, - продолжил женский голос, - ты Ируин?
       Кавсар поворачивался с единственной целью, сказать назойливой женщине что он пока тут никто. На против него, почти в таком же балахоне, только новом, и окрашенном в синий цвет стояла подросток. Он удивился тому, что у неё почти взрослый голос. И как-то своеобразно, были прибраны волосы.  Она их прятала под балахон
       -Так ты Ируин, - не изменяя голоса спросила она
       -Я не знаю кто такой Ируин, - признался Кавсар, пытаясь уйти прочь от назойливо девчонки
       -Постой тут, - почти приказала она, - я принесу тебе другую одежду.
       Только тут Кавсар заметил, что порванный балахон, почти ничего, на нём, не прикрывал. Он так был занят хищником, что не заметил элементарного. Найдя на остатках балахона более целые участки, он прикрыл всё, что вызывало у него неудобство.
        Она вернулась, неся в руке "национальную одежду Саввои".
       -Переоденься, - протянула она ему обновку.
       Кавсар смотрел на неё и не предпринимал никаких действий.
Чуть улыбнувшись, она сказала:
      -Я отвернусь.
      Кавсар мигом поменял одно на другое
      -Спасибо, - тихо проговорил он, как бы показывая этим, что он уже в новом одеянии,
      - Ты Ируин, - уверенно сказала она, глядя ему в глаза, - то есть чужой
     Кавсар чувствовал себя как на допросе, пойманным ни за что.
     - Я тебе дам имя, - продолжала она, - своё оставь для своего мира.
      Это его удивило, какая-то девчонка, одетая в синее, знает о нём гораздо больше чем он предполагал.
     -Откуда ты знаешь, что я из другого мира?
     -Очень просто, - ответила она, - я знала того, кому принадлежит это тело. И он бы меня сразу узнал. И он не стал бы спасать детёныша Инпута.
      -Почему он не стал бы помогать, этому, - запнулся Кавсар не догадываясь как назвать летающее животное, толи птицей, то ли просто летающим.
      Названия многих предметов, птиц и животных будут и впредь резать ему уши, и он не всегда сможет их запомнить.
      -Потому, что он знает, что это опасно, - монотонно продолжала незнакомка, - Твоё имя, с сегодняшнего дня будет Наула.
      - И что оно означает? - поинтересовался Кавсар.
      - С наречия тех мест, что мне пришлось оставить, это означает - птичник - ответила незнакомка.
     Уверенность, с какой эта девчонка разговаривала с ним, Кавсара просто ошеломляло.
       - И с чего это ты взяла, что я буду носить подобное имя.
       - Потому, что его, тебе дала, принцесса крепости Саввои.
       - Да видал я принцесс, - возмутился в своей правоте новоиспечённый Ируин Наула, основываясь на фильмах- сказках, что довелось ему увидеть, - Они в широких платьях, у них причёски - произведения искусства, у них свита. Хорошо ты меня разыграла, особенно с именем. Ты знаешь, а я чуть было не поверил.
        -Ладно, - повеселела она, -  будем это считать неудавшейся шуткой.
        - А тебя как зовут? - спросил Кавсар-Наула.
        - Синеция, - ответила она
        - А оно что означает? - поинтересовался Ируин Наула
        - Надежда, когда я была маленькая, то утро начинала с плача, мама меня брала на руки и говорила, не плач, ты моя надежда.  Скоро, сюда на площадь, поднимутся гости, мне надо будет их встретить. Приходи, если не найдёшь никаких занятий.
         Кавсар возвращался с другим именем. Он шёл и размышлял, про то, что, наверное, эта девчонка всё-таки права. Имя данное там, в другом мире и должно принадлежать тому миру. Тем более "чужой птичник" не так уж и плохо.  У него возможно появился, верней появилась -"друг". Он ещё не утвердился в этой ипостаси, и не только от него, зависело, будут ли они друзьями. Но приглашение получено. Вот только почему она не была со всеми, и почему её дом, там, на верху. До его ушей донёсся звук колокола. Он здесь уже целые сутки. Бой, отражаясь от высоких стен, казалось летит ото всюду. Он хотел пойти посмотреть, на то, что они называют колоколом, но не определив точку их рождения, он решил пойти вновь к своим новым друзьям Рину и Мати.
     Спуск - всегда легче подъёма. Но он, ещё был на верхней площадке, что соединяло верхний мир со спуском, и бросил взгляд туда, где он, только недавно, разговаривал с девчонкой. Там была та же картина, как и при его недавнем появлении: несколько не высоких строений, и никого. Он встал на обратный путь. Оттуда, снизу, появились, может не первые, жители Саввои. Расстояние было столь велико, что они казались маленькими созданиями. Он почувствовал себя почти Богом, находящимся на небесах, и они там, в низу, жили только Его чаяниями. Но по мере его приближения к основанию крепости, росли жители, их значение. И он, некогда Великий, становился одним из них. 
    В заведении никого не было, скорей всего они ещё там, у развилки и ждут либо окончания церемонии, либо своего, какого-нибудь, кумира. Теперь Кавсар-Наула знал где жители хранят воду, и присмотрелся к стенам. У некоторых всё же были различия. Возможно, что их творили из другого материала, либо старые давно разбили и поменяли на боле-менее схожее. Открыв один из подобных "тайников", он обнаружил там небольшой кувшин, и то, куда можно было налить и выпить воды
    - Я рад, что ты освоился, - послышался голос Рина.
    Кавсар-Наула почувствовал себя вором, открывшим сейф, но попавшим в западню.
    -Да в горле пересохло, - оправдывался он, наливая прохладную жидкость в подобие чаши.
    -А я вот, жду, - скучным голосом проговорил Рин, - воин Сирри ещё не пришёл, а я не знаю куда нести яства. Я в плену у собственной кухни.
   -А если он передумал? - стал вслух размышлять Рин, - а мне надо Сархару, скоро, отнести напитки, и Мати задержалась.
   -Я могу отнести вместо тебя, - предложил Кавсар -Наула, - подождём воина Сирри вместе.
   -Тебя сюда направили Боги Великого Востока, - обрадовался Рин, - но как это будет выглядеть? - вдруг осёкся Рин, - Пото,..
    -Перестань, Рин, - перебил его Кавсар-Наула, - Мне самому интересно. Никогда не приходилось видеть правителей.
    Он вдруг вспомнил про птеродактиля, и решил узнать у Рина, что тот знает, про летающего, хищника. Он показывал ему стойку ящера, со сложенными крыльями, объяснял какой у того клюв, и какие зубы Он специально не говорил ему, как этого древнего назвала Синеция, чтобы именем хищника не увести знания Рина в сторону.
    - Ааа, - понял Рин, - Инпут. С ними лучше не встречаться. Я, в своё время, ещё когда был жив мой дядя, раз, на берегу океана, видел, как Инпут убивал драконов. Этим несчастным не повезло, что они оказались на его территории. Он не летал, он появлялся то в одном месте, то в другом. Потом я видел его на обрыве, как он смотрел, на падение в океан продырявленных туш. Мне один старец рассказывал, Странник, что когда-то Даккои хотели от них избавиться. Ни одного Инпута они не убили, а четыре десятка прекрасных воинов, нашли с ужасными разрывами тела. С тех пор никто не хочет с ними выяснять отношения. Они не трогают нас, мы не трогаем их. Если ты его видел парящего над океаном, то, поверь, мы его не интересуем. Он питается строго рыбой, отбирая его у других. Он так быстро у них отбирает, что те не помнят была у них рыба или нет.
     Пришла Мати. Она поклонилась так же, как и местные жители кланялись возвращающимся воинам, в Саввою.
     - Ну вот, всё решилось само собой, - обрадовался Рин, - Сархару напитки отнесёт Мати, а я отнесу правителю Сирри.
     -Здравствуйте, - попытался ответить поклоном и Кавсар-Наула.
     -Сегодня прибыли Атуреи, - поделилась впечатлениями Мати, - со своей сотней. Одеяния их воинов, мне кажется не для битв.
     - Я не воин, я мастер по приготовлению еды, что я могу понимать в одежде, тем более одежде воинов, - ответил Рин.
     -Рин, - послышался чей-то низкий голос
     -Всё готово, - почти взмолившись появлению война Сирри, ответил Рин. Он подошёл к отдельному столу, на котором стояло несколько корзин, прямоугольной формы. Взяв один из них, он вышел наружу. Кавсару очень хотелось посмотреть где и как остановился правитель странной страны. Он, как бы вспомнив неотложные дела, тоже удалился из помещения. Кавсар Наула следовал за Рином и воином невероятно крупных размеров, немного сутуло идущим впереди Рина и указывающим ему дорогу. Жителей было достаточно много, и Кавсар-Наула, словно сыщик, следующий по пятам опасных преступников, чувствовал себя незамеченным. Обойдя множество строений, у которых видны были только крыши, и наземных, они остановились возле то ли палатки, то ли шатра. Воин вошёл первым, потом, после приглашения басистым голосом, под занавесью матерчатого строения исчез и Рин. Кавсар-Наула, решил подойти по ближе, и, хотя он знал, что подслушивать не очень-то и хорошо, надеялся узнать, что же может сказать Правитель по поводу "людей". Но подойти близко к шатру ему не удалось, кто-то сзади, резким движением одел на него схоже на мешок, и прикрыл рот рукой. Протащив куда-то, неизвестный басом отчитался.
    -Этот шёл за нами, с самого заведения, правитель
    -Он мой постоялец, - вступился Рин, - я неосторожно ему сказал, что ты, правитель, был свидетелем последней войны.
    -Покажи мне его. - приказал правитель.
    С Кавсара-Наулы сняли мешок. Он стоял в тёмном шатре, куда нечаянными лучами проникал свет. Он чувствовал, что сзади него находится воин Сирри, а впереди, в ещё не окрепших к темноте глазах, стоял такого же телосложения, если не больше, другой, и возможно он и был правителем Сирри.
     -Ты с каких земель, чужестранец, - спросил его не менее низкий голос, чем у воина Сирри.
    Кавсар перевёл дух, и если уж он оказался здесь, даже не по своей воле, то не надо играть в молчанку.
     -Эти земли очень далеко, правитель.
     -Разве я спросил, где твои земли, - немного тише и чуть задыхаясь поправил его низкий голос.
     Кавсар-Наула понимал, что он не военную тайну выдаёт, и высказанное любое название, ничего, никому, ни о чём не расскажет. Его тронула ностальгия, он решил просто пооткровенничать:
     -Россия, - ответил он
     -Россия, - задумчиво повторил голос, - Красивое название, не был, и не слышал,.. и жаль,.. наверное уже и не доведётся.
    -Рин, спасибо тебе за приготовленный ужин, - сказал низкий голос, - ты иди, скоро твой гость вернётся к тебе.
   Рин удалился, выходя он широко распахнул занавес, и свет ворвался во внутрь шатра. Там чуть поодаль, спиной к Кавсару-Науле, накинув на себя шубу шерстью на верх стояло могучее тело.
     - А как самого зовут? - поинтересовался голос.
     - Сегодня я видел девчонку на крыше крепости, в синем балахоне, она отвергла моё настоящее имя, и нарекла меня Ируин Наула.
     Кавсар-Наула и сам не знал, почему он вспомнил эту встречу. Он мог сказать своё собственное имя, и наверно, вряд ли правитель когда-нибудь вспомнил бы о нём. Но возможно, что и Кавсар-Наула, стал отрекаться от того мира которое отреклось от него.
     - Какой она ещё ребёнок, - прохрипел голос, - принцесса Синеция.
Я стар, и мои глаза не выносят яркого света.
     -Принцесса? - чуть не вырвалось у Наулы.
    Тут правитель Сирри повернулся, и желая разглядеть с кем ведёт беседу, почти вплотную, к лицу Кавсара-Наулы, поднёс своё лицо. Резкий ужас ударил Наулу в кровь. Его сердце так стучало, что казалось бой колокола, это было ничто по сравнению с его волнением. Перед ним, дыша нос в нос, находилась голова гориллы. Он вспомнил всех богов, и не только Восточных. Он был готов даже ко всемирному потопу, но не к такому повороту событий.
     -В тебе очень много страха, - подтвердил факт Правитель Сирри, - сколько будет существовать свет, столько мы и будем воспринимать других по их внешности.
    Кавсару было не по себе, ведь он сегодня не испугался Инпута, а тут,
     -Простите меня, Великий Правитель, - извинился за своё глупое поведение Наула, - Но у нас, есть существа, схожие внешне на вас.
     Наула не стал говорить про то, что эти существа - животные, со всеми отсюда вытекающими последствиями. И что люди истребили большинство из них, и продолжают это делать. Он мог бы многое рассказать о них. Вряд ли правитель отнёсся бы к этому с пониманием
     -Для первого раза ты вёл себя сносно, - опять задыхаясь сказал правитель, - во всяком случае не потерял сознание. Аир, - обратился он уже к воину, - помнишь, того рыбака, с Гладких Берегов. Интересно, он к семье вернулся, или так и бродит в тёмных лесах Артурии.
     Воин рассмеялся, вспомнив незадачливого рыбака.
    - Наула, - продолжил правитель Сирри, - что там у вас есть, то чего ты не видел тут.
    Наула мало что видел тут, что мешало его сравнению, и мало познал там, чтобы дать оценку сравнения. Он просто выложил то, что первым бросилось в его глаза.
   - У нас, ночью видны звёзды, - с грустью произнёс он, -  В пасмурную погоду, может идти дождь.
   - Ты присядь, и я присяду, тяжко мне, по долгу, стоять.
    Правитель несколько раз тяжело вздохнул, и немного кряхтя опустился на какое-то сидение. На какое, Наула в темноте не видел. Сам он почти привык к темноте, тем более, что его сторона была ближе к выходу и чуть лучше освещалась. Воин поставил сзади Наулы сидение, и положил руку-лапу на плечо. Его словно вогнали на то место где он должен был сидеть.
    -Дождь, - задумался правитель, - это что?
    -Это когда с неба капает вода, иногда мелко, а иногда так, как будто стоишь под водопадом, - попытался по-своему ответить Наула, - а зимой, от холода, они становятся как пух, и земля становится белой.
    Наула сзади услышал еле сдерживающийся смех война. Он понял, что про телевизор, и прочие блага цивилизации, лучше помолчать.
     -А первое, - пытался напомнить правитель Сирри, - ты говорил, что ночью у вас что-то видно на небе.
    -Звёзды, - ответил Наула, - они маленькие светящиеся точки на небе. Их видно только ночью, в ясную погоду.
    - Может быть существует и такое, - не очень-то поверил правитель, - мир большой, а времени увидеть, всё меньше и меньше. Я устал, Наула, и меня клонит на сон. Хотелось, поесть яств Рина, да видать сил нет и на это. Прощай, Наула, и не рассказывай всем, что у вас не так, как тут. Никто тебе не поверит.
    -Спасибо за совет, Великий Правитель, прощайте.
    Он вышел из шатра. Никем не конвоируемый, Наула прошёл сотню шагов и обернулся. Никто за ним не шёл. Он разговаривал с правителем другой страны, который находился в палатке, в сопровождении только одного война. Это для Наулы было то же самое, что и дождь для Правителя Сирри. Этого не может быть, и никто ему не поверит, там, у себя дома. Он сожалел только об одном, что не смог услышать, от свидетеля последней войны, кто такие эти "люди".
     Единственное место, которое он знал в этом неосвоенном месте было заведение Рина. Оно было уже рядом, почти родное место. Наула встретил у входа Мати и Рина, которые куда-то хотели уйти. Он бы их не узнал, если бы их встретил чуть позже. Рин и Мати были в других одеяниях. Мати выглядела более женственно, в неплохом платье, и Рин, одетый в накидку, и как не странно штаны.
    -Пойдём с нами, - предложил Рин, - мы на самый верх Саввои.
    -Там сегодня гости, Атуреи, мы нарисовали на листах как к нам пройти, может кто и заглянет.
    Наула не чувствовал усталости, хотя этот день подарил ему столько встреч и эмоций, и он согласился.
   -Тогда переодевайся, это одежда на день, или для посиделок что бы набить желудок.
   Они вернулись. Мати принесла сразу несколько комплектов
   - Я с размерами ошибаюсь, - оправдалась она.
   - Спасибо, - поблагодарил её Наула и спешно сделал рокировку одежды. Это было одеяние ничем не отличающаяся от того что была на теле Рина, только более тёмного цвета.
   Выходя из заведения, Мати сказала:
   - Мы тебе завтра покажем где брать одежду, обувь, и всё остальное. А хочешь, я буду приносить сама, жить можешь в комнате Странника.
   - Вы не закрыли двери, - попытался напомнить, Наула
   - Зачем? - перепросил Рин
   - Ну а вдруг, пока нас нет, тебя обворуют, - стал учить уму-разуму Наула.
   -Пусть всё заберут, значит оно им было нужно, - ответил Рин, - зачем мне нужно, вот это заведение, если никто, ничего отсюда не будет брать?
    Это Науле было не под силу понять, наверно так же, как и правителю, как в воздухе, в подвешенном состоянии, может находиться вода.
     По местам передвижения населения, появились подобия факелов. Вечер окончательно брал управление в свои руки, чтобы передать его тёмной ночи. Они шли, словно по улице, освещённой фонарями, и эти "проспекты", подобно указателям, вели их сами, в нужном направлении. "Парадный вход" крепости всё так же не охранялся, ни воинов, ни тех, кто должен был контролировать приток жителей в цитадель. Начальную площадь - прихожую крепости, и дорогу, ведущую на верх, уже осветили факелами. Теперь она более напоминала путь к небесам. Жители, небольшими потоками, было схоже, что семьями или просто сбором друзей, поднимались вверх. Возможно, что подобными "праздниками" они себя балуют не часто. Не всё и не у всех одежда сидела правильно, но возможно, что тогда Науле, это только показалось. Теперь ему предстоял тот же самый путь, который он преодолел, кажется, ещё недавно.
      - А я почему-то предположил, что у жителей Саввои, одежда только одного фасона, - с удивлением сказал Наула
      - У нас мало дней, которые мы отдаём бездельному отдыху, - ответила Мати.
      Она не продолжила фразу, а может этим всё и сказала. Наулу больше интересовал другой вопрос, с которым, может быть, он вновь встретится.
      - Принцесса, Синеция, она что делает днём на крыше крепости, - поинтересовался Наула
      - Ты что, видел Синецию? - удивилась Мати
      - Так вышло, - оправдывался Наула, - день был сегодня такой
      - Она там живёт, - ответил Рин
      - Но там нет дворцов, карет, свиты, - не понимающе говорил Ируин Наула, - всё-таки наследница престола.
      - В Саввое нет наследников престола, - попытался объяснить Рин, -  Странник говорил, что само название - "принцесса" придумал Верлис. Она уже высшая власть Саввои.
      - Она же ещё дитё, - возмутился Наула, - мало ли, что придёт в голову взбалмошной девчонке.
      - Дааа, - протяжно повыл Рин, - Я не очень в этих вопросах, ты лучше, при встрече, спроси об этом Верлиса.
      Они дошли почти до середины, как Рин и Мати встретили давних знакомых.
      - Ты давно вернулся из песков Тагунов? - обнимая спросил друга Рин.
      - Я уже несколько дней в Саввое, - объяснил давний друг Рина, - я только сегодня вошёл в крепость. Я дома был, в селении, у родителей.
      - И как там пески?
      - Исследуем, - коротко ответил друг Рина.
      - Надеюсь, ты ещё не забыл, дорогу к старому другу. Приходите, вместе с женой.
      Они попрощались. Рин пройдя несколько шагов вдруг сказал:
      -Еле узнал, зачем ему нужны пески, они его высушат. А был самым лучшим обувщиком. Он ещё не успевал дошивать, как уже собирались жители, чтобы носить именно его изделие. У других по много дней лежат, никто даже и не примерит.
      - Я наверно знаю почему, - решил высказать свою точку зрения Наула, - Он освоил эту вершину, и стал осваивать другую.
      - Ты хочешь сказать, что обувь, жителям нужна меньше, чем пески? - не согласился Рин.
      - Самое большое счастье - это когда твоё занятие, полностью совпадает с твоими желаниями, - ответила Рину Мати.
       Они вышли на прихожую "Верхнего мира". Все, в основном, были на стороне маленьких строений, и наверно потому, что там было больше места. Факела, расположенные по периметру, защитных стен цитадели, очерчивали огромный круг. Та часть, что была на другой стороне, напоминала Науле звёзды, так плотно прижатые один к одному, что они, казалось, создают иллюзию единого целого. Древнее изобретение, а было достаточно светло.
      - Я вижу ты освоился, - послышался знакомый голос
     Наула развернулся в сторону голоса, и увидел того, кто доставил его в это райское место.
      -Валтас, - обрадовался Наула, - Мир тесен, - вдруг вырвалось у него - а Саввоя тем более
     -Мои друзья, - Наула хотел представить Рина и Мати всаднику.
     Но Валтас опередил его. Он положил правую ладонь, себе на левое плечо:
      -Я рад тебя видеть Рин, и тебя Мати, - сказал он
 Наула понял, что тут представлять кого-то друг - другу глупо. Саввоя это большая деревня, и тут все друг друга знают.
     -Я тебя кое с кем познакомлю, - предложил Валтас, - я не на долго заберу его.
     Валтас повёл его уже через сгущающуюся массу жителей.
    -Не думал, что здесь тебя встречу, а ты общительный, уже друзья.
     Валтас, подвёл Наулу, к стоящему к нему спиной, мальчику, одетому как воин, с ножнами для мечей на спине.
    -Вот тот, которого Ветер, вынес из Страны Уставших ветров, - представил его Валтас, - его зовут.
    Валтас и не запоминал его имя, а может забыл, хотя первое было ближе.
    - Ну он сам может сказать, - продолжил Валтас.
    Мальчик повернулся лицом к Науле. Перед ним, в воинском одеянии, стояла принцесса Синеция. Темный наряд, только подчёркивал, её светлые волосы, и сияющую улыбку.
     Многие представления Наулы о принцессах развеивались на лету. Она не была одета, как в прошлый раз, или в платье, напоминающем колокол. И сейчас на ней не было ничего, чтобы Науле, подтверждало её положение в управлении страной.
     - Ируин Наула, - представился Кавсар, как бы напоминая ей дневную встречу
    - А я думала, что ты проигнорируешь мою шалость.
      Что бы сравнять счёт встречи, в котором Наула явно проигрывал, он ответил так, чтобы и его самолюбие порадовалось:
    - Чем бы дитя не тешилось, - почти прошептал Наула
    - А ты с зубами, чужестранец, - ответила Синеция, и обратилась к Валтасу, - Он сегодня помог молодому Инпуту взлететь, за что я ему и дала это имя, - и снова обратилась к Науле, - а ты какое хотел?
    - Я останусь при этом, говорят, что первое это от Бога, я наверно вернусь, с вашего позволения.
     Он видел несколько фильмов, когда родителям было не до него, взрослых, где было то, что называется этикет. Он поймал себя на слове, что так много, он узнал, от этого бесполезного ящика.
     - Завтра поднимись, - почти приказала Синеция.
     - Как прикажете, - ответил Наула, отвесив поклон только головой.
     Он чувствовал, что это тело у неё вызывает неприязнь, хотя знала, что содержимое сосуда занято другим.
     Появились гости. Их можно было узнать без особого труда. У них была другая одежда, другая обувь. Они словно щурились от яркого света, и их скулы были шире скул местных. На голове была странная причёска, полоса тёмных волос, в два пальца шириной, проходила по середине лысой, правой стороне головы. И ножны для мечей на спине, хоть и были скрещены, как у других, но были гораздо шире и длиннее. Он увидел ту, с которой недавно разговаривал Наула, и стараясь держать ровно коренастое тело, подошёл к ней. Он приложил правую руку, только в сжатом в кулак состоянии к левому плечу:
     - Я рад тебя видеть, принцесса, - приветствовал он её
     - Синеция, - словно напоминая ответила она.
     - Ханурин Алмей из Северной Атуреи,
     - Они не были знакомы? - проскочило в голове Наулы, - никаких знаков отличий, ни окружающей свиты, ни всевидящей охраны, и при полусвете узнать: кто есть, кто?
      Это потом он узнает, что выдало её - материя для укладки волос, в которую прятались локоны принцессы. Только она могла их, по её положению, в скрытом виде от глаз, скрепить, уложив их на длину правой руки. Их ложили с запасом, что бы они не мешали движению, как головы, так и рук.
      Наула сравнил, как приветствовал Рина и Мати Валтас, и как Алмей представился принцессе. Движения были те же самые, но положение кисти руки были другими. Наверно, на Востоке, воин гражданского приветствовал открытой ладонью, положенному на плечо, а война сжатым в кулак, как бы показывая, готовность к любой битве. а как гражданские встречают война или друг друга он уже видел раньше. Они кланялись, немного подавшись вперёд и скрещивая руки на груди.
     - Более десяти стран, входящих в Союз Великого Востока, пришлют сюда по сотни воинов, со своими предводителями, - пояснил Рин, видя, как смотрит Наула на гостя из далёкой страны, - после испытаний, выберут нового Оборонного, и новый Военный Совет. И так каждые десять лет.
     - А сейчас кто Главный, по вашей обороне, - поинтересовался Наула
    - Да вот он, только к тебе подходил, Ирми Валтас Саввоя.
    - Это главнокомандующий Объединённой Армией Востока, в чём мать родила, выжимал свою одежду после утреннего тумана. У него что? Некому доверить подобное задание? Хотя он прав, - подумал Наула, - если хочешь что-то сделать правильно, то должен сделать сам.
    - А что? Восток готовится к войне? - поинтересовался Наула
    - Если ты хочешь мира, - ответил Рин, - то должен быть готов к войне.
     Где-то, что-то подобное Наула уже слышал. Наверно у себя дома, когда собравшиеся взрослые о чём-то спорили. Они, в пылу дебатов, часто использовали умные речи, чужих умов.
     - Ты философ, Рин, а притворяешься, что у тебя заведение для откорма местного населения.
    Рин засмеялся, ему понравилось выражение про откорм местного населения. Мати, хоть и ненадолго, но поддержала мужа.
     -К нам приходят многие, - пояснила она, - и ничто не развязывает так языки, это долгая дорога и одиночество. Тут такого наслушаешься. Странник рассказывал, что в Каменном Мешке живут существа, которые могут превращаться в тех, кого они видят, и отличить их невозможно. Он ещё говорил, что те не помнят, как они первоначально выглядели, и только рождение нового потомства всё возвращает на прежнее место.
     - А у него не было в родственниках братьев Грин?
     - Да мы, как-то, не спрашивали, - немного разочаровался Рин
    Наула вдруг очнулся от пьянящего воздуха Саввои. Он же тут, а не там. Откуда они могут знать про братьев Грин, и других. Он, просто хотел, на Странника сказать, что тот сказочник. Но когда-нибудь вернувшись домой, и он расскажет, что тут произошло с ним. И к нему, наверное, в "родственники" зачислят многих, кто писал для детей.
     -А где этот, Странник, - спросил Наула
     -Никто не знает где он, и когда он будет, - ответила Мати, - может на днях и объявится, всё-таки такие мероприятия редкое.
     Появились ещё гости. Они тоже были войнами, но совсем с другой страны.  Их одеяние, напомнило Науле кольчугу. Но только, у этих, из неё было приготовлено как рубашка, так и штаны.
    - Первые в металле, - начал рассуждения Наула
    - У тебя много слов, к которым мы не привыкли, - сказал Рин.
    Возможно, что местные не знают, что такое металл, - подумал Наула, - либо применяют другое слово.
    Но тут его осенила мысль, не может быть такого, что бы языки никогда не видевших друг друга цивилизаций были схожи. Тогда на каком языке говорит он? Тело, которое ему досталось было местным, то есть знающим их язык. Значит та субстанция, что именовалась Кавсар, ничего общего, со знанием языка, не имеет. Это в мозгу, значит он мог создавать мысли, которые мозг уже перекладывает на известный ему язык. И разум, что старше, подаёт это, в более осмысленном виде. Вот поэтому он тут был немного умнее, чем у себя. Теперь у него родился ещё один вопрос. А откуда у него подобные мысли?
    Наула пришёл в себя от того, что Рин, рьяно тряс его за плечи
    - С тобой что-то не так, - волнуясь произнёс он, - у тебя кровь пошла из носа.
    Кавсар-Наула и там, у себя, в покинутом им мире, не любил собирать вокруг себя, безучастных зевак. А тут он почувствовал, что своей неосторожностью, начал привлекать к себе всё больше и больше внимания. Подоспел и Валтас. он словно знал, что будет и принёс подобие скатерти, может воинской накидки. С ходу накинув её на голову Наулы, он за руку повёл его за собой, Рин и Мати с обеих сторон поддерживали его. Наула не видел, куда его ведут. Он судорожно хватался то за одну, то за другую мысль, и ему, почему - то, становилось хуже. Он неистово хотел понять, как его душевное сознание может влиять на деятельность всего организма. Его несло, сильно. Он погряз в том, чего абсолютно не знал, и то, что с этим было не согласно, начало войну против него.,.....
      Он пришёл в себя утром, почти так же, как он приходил там, в палате, Он уже решил, что белые стены, это и есть ненавистное место, и сейчас над ним покажется лицо доктора. Над ним появилось лицо, совсем ещё юное.
     - Ты как? - спросила Синеция
     - Прекрасно, - ответил он, - я сумел испортил Вам и этот вечер? - немного сокрушённо сожалел Наула.
     - Я просила тебя, сегодня прийти, на верхнее пространство крепости, - сказала она достаточно твёрдым голосом, хотя ноты волнения всё же проскакивали, - Встреча отменяется. Я тебе запрещаю подниматься на верх. Я сама, при необходимости, найду тебя. А сейчас вставай. Верлис ждёт с тобою встречи.
    Она отошла к стене, словно там выбито отдельное окно. Сегодня, на ней, кроме вчерашнего одеяния, был плащ, синего цвета. наверно синий цвет был её любимым цветом. Наула был рад, появлению тут, в неведомом ему помещении, самой принцессы. Он неторопливо встал, и так же, неторопливо одел то, что ему дали в этот раз. Это было два балахона, первое более мягкое, он одел на тело, а второе, более грубое, но и более тёплое, поверх него. Он обул очень удобную обувь, которую почти не чувствовал на ногах, и опоясался тем, что было в комплекте.
     - Я готов, - подтвердил свою готовность к переходу в другое помещение Наула.
     Синеция молча вышла, показывая этим, что необходимо следовать за ней. Наула думал, что это соседнее помещение, ну в крайнем случае, через несколько. Но пришлось идти почти на другую сторону крепости. Они шли в подвальных коридорах, немного сырых, освещенных, так же, как и крепость, в тёмное время суток, факелами. Отсюда было понятно, почему его одели немного теплее, чем для наружных путешествий. Их сопровождали воины, что через каждые сотен 5 шагов передавали сопровождение другим. Уставами они себя не обременяли, безмолвно приветствовали друг друга, прикладывая правой, сжатой кистью, к левому плечу. И всё. Словно немые войны, передавали сопровождение немым.  Обувь тут, явно не подковывали, поэтому своё продвижение, он мог сравнить с ходьбой летом, в валенках. Науле на время, даже показалось, что они двигаются так тихо, чтобы никого не разбудить. Они подошли к двойным, массивным дверям. Синеция, не жалея своей руки, стукнула по одной из них. Чуть подождав, она толкнула дверь от себя. Перед Наулой открылся большой зал, в которую первой вошла Синеция. Он вошёл за её плащём, и встал, не зная следовать ему дальше, или ждать дальнейших указаний. В зале было не многолюдно. Несколько воинов, в числе которых был Валтас, Ханурин Алмей предводитель Армии Атуреи, Несколько подростков - девчонок, одетые подобно Синеции в таких же одеяниях уже взрослых женщин, но каждая в одеянии любимого цвета, и несколько стариков. Один из них был седовлас, с добрыми морщинами на лице. Наула решил, что это и есть сам Верлис.
       - Друзья мои, - порвал тишину мужской голос, не относящийся к старику, что приковал внимание Наулы, - я хотел бы вам представить этого молодого жителя Востока. Я не представляю Вам для знакомства тело, я прошу чтобы вы поприветствовали его сущность.
      К Науле подошёл пожилой житель, и с болью посмотрел ему в глаза. Он постоял несколько мгновений, и после, повернувшись к собравшимся, продолжил:
     -Мы уже несколько раз пытались продолжить эксперименты жреца наук Хантилы, но безрезультатно. Но вот недавно в Долине Уставших Ветров, где у нас находится Храм Познаний, мы смогли сделать то, о чём мечтал Великий Хантил. 
     Он опустил голову, оставив Наулу, медленно идя вперёд, и более тихо продолжил, как бы размышляя сам с собой:
    -Насколько хрупок разум, разлагающейся от искушений, и какую силу может приобрести он, в умирающем теле. Вот эта необъяснимая сила, вопреки всем существующим законам Вселенной, соединила тело жителя Саввои и разум из другого мира, конечно не без помощи наших скудных знаний.
   Он остановился как в движении, так и в словах повернулся лицом к Науле и продолжил:
    - Так как тебя зовут, юноша?
    - Вам имя данное матерью, или то, что я получил тут в Саввое? - не зная, как ответить предложил Наула.
    - А ты оказался гораздо скорым, чем я предполагал. Мы хотели предложить тебе несколько имён, но раз уж время рассудило по-своему. Говори все нам будет интересно.
    - Мама мне дала имя Кавсар, здесь, меня нарекли Ируин Наула
    - Это кто же на тебя повесил сию неурядицу, - недовольно спросил пожилой, -Чужой птичник, не слышал ничего более глупого.
    Наула, не хотел перед присутствующими, показать неосторожность принцессы раздаривать имена, и поэтому не успел сказать и слова, как за него ответила Синеция:
     - Это я, учитель, - встряла с ответом принцесса Синеция, - он помог взлететь молодому Инпуту.
     Пожилой, которого Синеция назвала Верлис, ещё раз нахмурился:
    - Все наши труды, могли исчезнуть в одночасье.
   Он подошёл к Науле и предупредил его:
    - Действия Инпутов непредсказуемы. Ты бы мог наблюдать как он взлетает, и только тогда почувствовать, что твоё тело пробито насквозь. Тебе нежелателен подъём на вершину крепости, Наула. Этот уровень для тебя губителен, и не только из-за Инпутов.
    Верлис повернулся к присутствующим:
    - Вчера вечером его чуть не обнаружили Вассалы, а может и,.. Нам придётся обмануть ход времени ещё раз. Он уйдёт вместе со Странником, по одному ему известному пути. А пока продолжим. Сколько тебе лет?
   - Я не смогу точно сказать, мне было чуть больше семи лет, и больше года я в палате, возможно лет девять.
   -Я объясню, присутствующим, - продолжил Верлис, - перед вами ребёнок, в обличии почти взрослого жителя Саввои. Его тело где-то в мирах. Оно перестало жить, но ещё не стала собственностью смерти. Оно на тонкой грани непознанного. Если там, произойдут изменения с состоянием покинутого тела. То либо его ждёт Долина Слёз, либо откроет, Вассалам времени, место его нахождения, и они восстановят равновесие. Я прошу присутствующих, в течении нескольких дней, помочь ему, в адаптации к нашему миру, разумеется без ограничений свобод. Ну а сейчас, пора всем познакомиться
      Он подводил, к каждому из тех, кто был в зале, и чётко, словно диктуя учащимся начальных классов предложения, представлял их:
      - Олталз Керри Даккоя. - высший сан жреца наук.
   Это был тот старик, которого Наула принял за Верлиса. Олталз, показался Науле, неимоверно добрым, старческие морщины только подчёркивали открытость улыбающегося лица. Он почти по-отцовски обнял нового жителя Саввои.
     - Принцесса Синеция, с ней ты уже знаком.
     В его памяти, воскресли моменты из фильмов, и рассказов взрослых, как приветствовали дам на балах, и всяких приёмах. Он повторил это тут чем вызвал интерес и недоумение у большинства присутствующих, он поцеловал руку принцессе. Синеция смотрела на Наулу с чуть расширенными глазами. наверно она не знала подобного к себе отношения, и не могла понять, что тот, кому она так бесцеремонно вручила новое имя, по сути был дитя.
     - Ирми Валтас Саввоя, - продолжил он, - даже я сомневался, что можно уйти от Вассалов времени. Но его Ветер оказался быстрее их.
     Валтас по привычке, чуть не положил правую руку, на своё левое плечо, но потом, вспомнив, как "чужестранец" протянул ему руку для пожатия повторил жест земного приветствия. Они пожали друг-другу руки, чем вызвали не меньший интерес у окружающих, чем поцелуй руки Синеции.
    - Принцесса Таурия Аллаи Альта - крепость Альта Ир
    Науле стало как-то не по себе. Перед ним стояла не менее юное существо, в таком же одеянии, как и у Синеции, но других расцветок. Она смутилась, от поцелуя руки. И ей, сей обряд, оказался в диковинку.
     -Принцесса Омали Генуя Торро - крепость Торро.
     Наула смотрел на девушку, взрослую, лицо которой так и не сумело тронуть время. Он смотрел своими глазами, глазами Кавсара, через призму видения Наулы. Она ещё несколько минут, будет стоять с не опущенной рукой, словно она что-то узнала, что не знала до сих пор.
     Пожилой хотел представить следующего, но Наула сказал:
     - Я знаю, его зовут Ханурин Алмей из Северной Атуреи, предводитель армии, Атуреи, он там, на верху цитадели представлялся принцессе Синеции. Я почему-то запомнил. Здравствуйте.   
     Наула протянул руку, для пожатия, войну Атуреи. Он помнил, что первыми руку, подают взрослые, если считают это возможым. Но тут, взрослый, не знал самого обряда приветствия, поэтому он и взял, управление знакомством, в свои руки. Воин с осторожностью вытянул руку на встречу руке Наулы. Его постоянно строгое лицо, чуть не расплылось от улыбки.
     -Принцесса Ластани Хусави Атура, - крепость северная Атурея
Она, скорее всего была того же возраста что и Омали, более взрослая, чем Синеция, но она не смогла сдержать себя и покраснела. Всё её существо, было не согласно, но и быть не со всеми она не могла. Но свою ноту она всё же вставила. Принцесса Ластани обняла Наула, и поцеловала его в лобовую прядь волос, как малого дитя.
    - Остался, пожалуй, ещё один, с кем тебе сегодня было необходимо познакомиться. К сожалению, многие гости Саввои, запаздывают. Я уверен, что ты с ними встретишься, чуть позже. А меня, знают, как Верлис, это имя данное мне тут, Мерлин, имя что я принёс из ниоткуда, и имя моего народа - Даккои
     - Простите меня, я может и ошибаюсь, но не вы ли, тот Мерлин, что был с королём Артуром? - поинтересовался Наула, с некоторым волнением.
     - Я уже начал забывать имена тех, с кем стоял в самом начале, становления Британии. Значит помнят, - улыбаясь ответил он, - Я не всегда бываю в Саввое, и не всегда бываю свободен. Завтра я тут, если будешь сам, без кого-либо из присутствующих, обратись к любому войну, что стоят в сопровождении в нижнем уровне, они тебя проводят ко мне. Я знаю у тебя ко мне много вопросов. Если бы только знал, сколько их у меня к тебе.
      Наула понял, пока не до него. И наверно вышло время его нахождения тут. Он окинул взглядом всех, кого ему сегодня представили. Сказал: "до встречи", он направился к двери, через которую сюда вошёл. Дверь, хоть и массивная, но описала свой привычный круг, безо всяких усилий. Воины были готовы проделать, те же пути следования, что и в эту сторону, но Наула сказал, что хочет быстрее наружу. Они не перечили. Пройдя определённое расстояние, по тем же коридорам, они свернули, передав Наулу уже другим сопровождающим.
      Был полдень. Наулу, воины, вывели на уровне второго этажа. Наверно это был наикратчайший путь к свету. в начале он хотел опять взобраться на крышу крепости, но вспомнил запрет. К Рину и Мати он решил пойти вечером, тем более, что там комната того, с кем ему придётся покинуть Саввою. Он не был на той стороне крепости, и сей пробел он задумал ликвидировать именно сейчас. Он хотел всё узнанное сопоставить с тем что он знал, помыслить. Наула спускался по единственной центральной дороге крепости.
     -Странные у них пути сообщения, - подумал Наула, - дорога с подвального помещения, выходит на выход второго этажа, ни где не встречаясь с первым. Придёт время, и следующие поколения, покинут крепости в более приспособленные, для жизни, города или другие селения. Они вернутся, через множество лет, чтобы изучать собственную историю. Потеряв способности и знания, необходимые для строительства подобных исполин, они будут удивляться, утверждая, что даже современные технологии не могут совершить ничего подобного. И всё спишут на вмешательство иных цивилизаций, чтобы оправдать собственную несостоятельность в творении подобных чудес. Он уже подходил к единственным воротам крепости, которые как всегда, оставались без присмотра. Из-за ворот вышел зверь, что представлял из себя что-то страшное. Оно внешне было схоже на волка, но с более мощными лапами, с длинными когтями, и язык. Это не был язык подобного животного, это был раздвоенный орган змеи или варана. Наула, медленно попятился назад, не давая зверю повода, напасть на него. У Наулы проскочила мысль с сарказмом:
      - Вот сейчас, господин Верлис Мерлин Даккоя, ваш эксперимент, накроется медным тазом.
      У него не было никакого оружия, чтобы защищаться, и даже если бы и было, то скорей всего оно только разъярило этого зверя. Мимо Наулы, как ни в чём не бывало, прошёл воин Атуреи. У того на спине, были видны два больших скрещенных меча. Наула ждал как этот смельчак порубает наглого зверя на тонкие листы. Воин шёл, не вынимая мечей, словно он должен был это сделать в самый последний момент, для эффектности победы. Но он прошёл мимо зверя, как бы не замечая опасности. Зверь, показав свой змеиный язык, послушно поплёлся за своим хозяином.
     - Опять попался на собственных страхах, - в душе обиделся сам на себя Наула, - Не у себя дома. Дальше всё, кого бы не увидел, надо вести себя подобающе, иначе испугаюсь какое-нибудь животное, а оно окажется у них просто дойной коровой.
     Он вышел из ворот Саввои, и направился в другую сторону. Он ещё не был там, с той стороны. Сквозь высокий вал, обнажённой лавы, давно успевшей прорости странными, для него, растениями, был пробит тоннель. Это была дорога, как бы накрытая от ненастья, арочным строением. Довольно высоким и широким, чтобы провести тут, что-то большое. Наула рашил, что это у них транспортное сообщение с "той стороной" крепости. Либо для быстрой переброски "кавалерии" Саввои. Проход, был так же, и длинным. Наула не мог запомнить многие цифры, изо дня в день накладывающийся друг на друга, но он всё же считал шаги, измеряя длину тоннеля. Он был более ста его шагов. У него со временем, многое уйдёт из памяти, но вот такие, не чаяно отмеренные расстояния, почему-то врежутся в память. Тоннель закончился, но дорога вышедшая из неё продолжалась. Он шёл по ней без всякой цели, просто побыть там, где ещё не был. Подобных тоннелей, по пути его следования, ему попалось несколько. Они, не отходя далеко от стен крепости, огибали его, выводя Наулу на открытое пространство. Оно, было тоже, не из малых. Наула многое что видел в Саввое сравнивал с тем, что ему довелось увидеть у себя дома. И это пространство, он сравнил со взлётной площадкой. Даккои приспосабливая одиночный, ушедший во времени вулкан, под цитадель, и частично для временного проживания, не забывали про виды, радующие глаз видевшего. Океанский берег, они так уложили большими валунами, что при ударах набегающей волны, вода фонтанами выстреливала высоко вверх. Брызги и пары, от мощного столкновения, повисали в воздухе, и лишь их некоторая часть относилась порывами ветра к стенам естественной крепости. Они, словно, заставили океан, разграничить зону влияния, воды и суши, при помощи камней. Множество морских птиц, то ли играя, то ли охлаждаясь "ныряла" в этот вечный фонтан брызг. Он бы, много из жизни сиих обитателей небес, не увидел, если бы над ним не пронеслась одна из них, несущая в хватких лапах, небольшую рыбу. Наула удивился прозорливости океанских птиц, они умело использовали "фонтаны" для своей охоты, на жителей небольших глубин океана. Они хватали тех, кого сильная океанская волна, по мимо их воли, выбросила в вертикальную струю воды.
   -Приспособились же черти, - улыбнулся Наула.
   Это было самое прохладное место, что он встречал в Саввое. Даже подвальные помещения, по которым он шёл за Синецией, были, казалось, теплее. Он прошёл далее, и стена из воды оборвалась. Наула увидел, что он сравнялся с последним выступом цитадели. Здесь уже начинался песчаный берег, простирающийся от одного океана, до другого. Перешеек, между двумя Великими Водами, уходил далеко, почти на другой материк, на Запад. Тут было уже достаточно народа, и скорее всего, строители Саввои. Они что-то сооружали. Были и воины, как Саввои, так и с других мест. Но все были пешие. Значит пришли посмотреть, возможно, как и он, скоротать время.  К нему подошёл воин Саввои
     - Пришёл посмотреть, как идёт подготовка? - спросил он
      - Нет, я сам по себе, - отмежевался Наула, от того, чего не знает.
      - Знак Даккои, - пояснил воин, взглядом показывая на амулет.
     Наула не обратил внимания, пока знакомился, уже с "этой стороной" крепости, как у него, закрутилась на шее нить, на котором был подвешен амулет, из -за чего, его край стал виден.
     - А что здесь будет? - спросил он.
     - Это хорошее место для турнира, - начал воин, предполагая, что Даккои хотят узнать, его знания, по поводу происходящего, -
Будет три этапа, одиночный, спаренный, и сотнями, кто покажет лучшие результаты, у того будет больше шанса, стать на следующие 10 лет Главным предводителем Объединённых Армий Востока.
     Было видно, что воин, не каждый день, встречает потомков Даккои и волнуется. Хотя умело сдерживает свои переживания.
     - Ты не беспокойся, я тут и вправду сам по себе, - постарался успокоить воина Наула, - я не из здешних мест.
     Вспомнив слова Мерлина, что он совершит путешествие с каким-то Странником добавил:
     - И скоро покину Саввою.
     Потом, чтобы разрядить обстановку, спросил первое, что влетело ему в голову:
     -А там далее, по Перешейку, дорога так и ведёт на Запад?
    Убедившись, что Наула чужестранец, хотя и Даккоя, он более чётко стал вести разговор:
    -Там большой канал. Иногда корабли переплывают с одного океана в другой, и он отделяет нас от них. У нас с одно стороны тёплый океан, а с другой прохладный - кивнул он в сторону Западного континента.
     Волнение воина заинтересовало Наула, и он решил узнать, от него, какое влияние Даккои оказывают на Саввою:
      - А почему ты так, разволновался увидев амулет?
      - Пока есть Даккои, Восток будет одним целым, я боюсь даже думать, что будет, когда вас не станет.
      Воин, не стал дожидаться ответа, он ушёл туда, где создающие праздник турнира, стали собираться в отдельные группы. Время подходило к обеду. Наула это понял, по тому, как те, кто трудился здесь, стали покидать, "строительную площадку". Рин, в своё время, позаботился об этой проблеме, и, Науле, мысль о еде, ничего не навеяло. Он бродил по пустеющему пространству, окунувшись в собственные размышления. Там, за Перешейком, были другие, кто так же, как и он, называл себя людьми.
       Его отвлёк от мыслей удар колокола. Наула подумал, что время так быстро пролетело, и теперь не следует заходить в океан. Он, не зная кому, невзрачно махнул рукой, намекая, что он уже знаком, с сиим запретом на купание и не собирается стать ужином для толп изголодавшихся рыб. Найдя плоский камень, он метнул его подальше, в столбы воды, с чем всё так же продолжал играть океан. Камешек, под ударом воды взлетел вверх. Он нашёл ещё один, и решил повторить прошлое метание. Науле показалось странным, что птицы уже не кормились таким интересным способом. Он решил, что пернатые уже наелись, и возможно полетели кормить своё потомство. Колокол, почему-то не переставал, хотя продолжал бить, с теми же интервалами. Он бросил не чаяный взгляд в сторону невидимого канала. Там в небольшой высоте что-то летело, огромное, даже больше чем Инпут.
       -Может это местная авиация, - подшутил Наула, - чёрт их разберёт на чём ездят, и на чём летают. Сейчас появится умник, верхом на ястребе и скажет, что я чужестранец, раз испугался какого-то там цыплёнка.
       По мере приближения этого монстра, Науле, не очень стала нравится его теория о местной авиации. Птицы исчезли, и возможно не спроста. Летит один, никого на спине не видно. С мыслями, что "бережённого,....", он побежал в сторону крепости. Оглянувшись на бегу, ему показалось, что это чудище, летит гораздо быстрее, чем он бежит. Мысли про то, что с тазиком в этот раз он может и не ошибся, Наула рванул в сторону к монтируемым сооружениям для турнира. Удары крыльев об воздух стали слышны всё отчётливее и отчётливее. Он понял, что это существо его догоняет. Наула в неистовом беге, судорожно искал взглядом, на земле то, чем он может отмахаться от назойливого гостя. Но по великому закону подлости, как нарочно, ничего не попадалось. Хозяйственное обращение со стройматериалами, на площадке, для Наулы могло кончится трагически. Он споткнулся, об что-то, и больно, лицом, ударился в песок. У него пролетело в голове издевательская мысль - "Вот теперь точно медный тазик". Преграда, что задержала Наулу, немного появилось над поверхностью песка.
     -Какое-никакое, но всё-таки оружие, - прорезало сознание Наулы, Он вскочил и стал выдёргивать его из-под песка. Но видать такой день. Это была жердь, что поддалась усилиям только, на шага три, а дальше не хотело выходить на свежий воздух. До летающего ужаса уже оставались считанные десятки метров. Говорят, что в подобные моменты, когда само существование висит на волоске, то перед глазами проносится вся прошлая жизнь. Как нарочно, ничего не проносилось. Он напряг всё что только мог, начиная с мускульной силы и другой, что называлась силой воли, тучи благих матов, которые ему запрещали говорить взрослые. Жердь, нехотя, изгибаясь, подобно схваченной с обеих сторон змеи, стала выползать наружу. От страха и беспомощности, Наула заорал, и из его горла вырвался крик, более схожий на проклятие. Жердь, ещё несколько шагов, треща освобождалась от большого слоя песка, и там в конце, перед самой землёй, лопнула. Но с его стороны, она гораздо глубже основалась в земле. Жердь, подобно шесту гимнаста, во всю изгибаясь остриём поднялась над площадкой, издавая характерный звук разрезанного воздуха. Наула не верил в богов, ни в своих, ни в чужих, и сейчас, он вдруг осознал, что только они, или ниспосланное, откуда - то чудо, может дать ему ещё один шанс на жизнь. Летевший на него монстр, с желанием, явно не для душевного разговора, разинул пасть, чтобы на лету схватить свою жертву. Наула мысленно попрощался со всеми, кого знал, не знал, и с теми, кого когда-нибудь мог бы встретить, если бы не этот нелепый случай. Но либо, Боги Великого Востока, вмешались в ход событий, либо чудище, в азарте своей охоты допустило ошибку. Летающий ящер, всей своей массой напоролся на жердь. Он ещё несколько шагов, как бы прополз по жерди, жадно разинув зубастую пасть. Ему до желаемого лакомства оставалось не более шага. Наула бросил спасительное оружие, и отбежал в сторону. Чудище, попыталось, ринутся за "ужином", но пробитое, на сквозь, тело уже не принадлежало ему. Ящер ещё пытался проползти назад, чтобы освободиться от внезапного плена, но это, были уже агонии, уходящей из него жизни. В его голову влетела большая стрела. Она почти вся оказалась в теле монстра, наверно попав в незащищённые, мощной кожей, мягкие ткани. Монстр издавал шипение, вперемешку с хрипом, но одна за одной, как по намеченному пути, в него впивались неведомо откуда взявшиеся стрелы.  Он увидел принцессу, Ластани Хусави Атура, Она словно тренировалась, неторопливо верша собственное правосудие. Одев лук на себя, через голову, как ленту, она подошла поближе к Науле.
       - А ты умеешь притягивать к себе неприятности, - проговорила она
       Наула ещё был в оцепенении. Он еле переводил дыхание, виновато глядя, то на принцессу Ластани, то на чудище.
      - Давно их не было, - вслух рассуждала она, - Наверно, люди стали снова, стали их убивать, на их же землях.
      Она оставила Наулу, и подойдя к летающему монстру добавила:
      -Это драконы, - сказала она более громко, как бы боясь, что Наула её не услышит, - Во всяком случае, они их так называют. Люди считают, что эти животные могут изрыгать огонь. Глупцы.
      Наула пришёл в себя, и ещё не доверяя в скорую кончину дракона, осторожно присоединился к принцессе, в осмотре чудища. Он их видел в катинках, которые были в книжках для маленьких детей. Только этот, по сравнению со сказочными персонажами, такими как Змей Горыныч, был с одной головой. Ящер налетел всем своим весом на жердь, как кусочки замаринованного мяса на шампур. Он был обречён, но ещё мог, возможно, в агонии смерти, достать до Наулы. Но стрелы вошли в мягкие места, почти на всю длину, за исключением одной, что, попав в шею, висел подобно неудачной подпорой, для обмякшей головы чудища. Ластани попала точно в ноздри, и несколько в открытую пасть.
      - Ему никто не может попасть в глаз, - пояснила Ластани, как бы опережая вопросы Наулы, - у него на лбу наросты, а глаза находятся с низу головы. Они, перед последним броском на жертву, закрывают глаза. Он защитил свои органы зрения, пожертвовав для этого собой.
       К ним, быстрым шагом, спешили те, кто не видел финальной борьбы. Наблюдавшие придут позже, поскольку им, путь до места побоища, более долгий. Они не суетились, что внушало Науле, отсутствие нареканий, по поводу его далёкого отлучения от крепости. Он увидел Валтаса, Синецию, Таурию, Ханурина.
      -Не говорите, что он гнался за мной, принцесса Ластани, - попросил Наула, - не хватало мне ещё и поучений, как подобает себя вести в Саввое.
     - А ты хочешь, чтобы я придумала историю, как выдернула жердь из-под земли, а потом отбежав добрые, две сотни шагов, добила его стрелами? За ними, последуют сюда те, кто видел, что, и как происходило. Мне им что, запретить видеть то, что они видели? Не глупи Наула, и не вынуждай меня следовать за твоей глупостью.
      Науле ничего не оставалось, как говорить всё так, как оно было, если конечно спросят.
      - Дракон, - повторил название чудища Валтас, - ты быстро осваиваешься, друг, - спокойно продолжил он.
     Просмотрев место драмы, он присел, всматриваясь в место входа жерди в тело дракона:
     - Точно в горло, под пластину, Тебя берегут Великие Боги Востока. Ну и те, кому было легче закопать жердь, чем вынести за пределы перешейка.
     -Я пошла за ним, почти сразу, как он вышел, - начала рассказывать Ластани, - я даже и предположить не могла, что он пойдёт сюда. Везде искали. Тут воин подсказал, что видел Даккоя на площадке перешейка, за крепостью. После предупреждения колокола, об опасности, побежала сюда. А он уже управился. Я так, не дала бедняге мучиться.
      - Может поменяем ему имя, - предложила Таурия, - что бы убить дракона нужно не менее десятка отчаянных воинов.
      - А завтра прибью муху, вы мне опять поменяете, на мухобоя? - почти запротестовал Наула, - Нее, не надо. Первое, оно говорят от Бога, может когда-нибудь и стану разводить кур.
      - Что такое мухобоя? - спросила Ластани.
      Наула понял, что зря подобрал подобное сравнение.
     - Да так, - ответил Наула, - тоже, из летающих.
     Самым молчаливым, после Синеции, что чуть отдалилась, был Ханурин, он просто примечал, и рассматривал дракона. несколько раз обойдя, безжизненное тело. Он скупо поведал свои наблюдения:
    - Он был и до этого ранен, раньше. Наши стрелы так ранить не могут. Тут ранения от наконечников, как из колокола.
    - Во второй войне с Западом, люди, убегая, бросили колокол, -  поведал Науле Валтас, - Он сделан из чего-то. что крепче наших воинских доспех. Они много оставили стрел, копий, мечей, и всякого, сделанных из этого. Беженцы говорили, что люди придумали серый металл, он ещё сильнее чем желто-бурый колокол.
    -Они готовятся к войне, а мы не можем переступить законы, - добавил с обидой Ханурин, - Нам нужно будет настоять перед Великим Правлением. Одни только боги, не могут защитить Великий Восток.
    -Это ничего не изменит, - сказала Синеция, - законы Востока неизменны.
    - А с родных мест его согнали не только люди, - вдруг задумчиво высказался Ханурин, - укус Скорпа, почти свежий, утренний. Но очень большой. У него, из-за яда, была замедленная реакция, и может быть отказывало зрение. Он был обречён.
    - Значит тебе повезло в двойне, - вошла в разговор Синеция, обращаясь к Науле
    - Смотрите, - привлёк внимание остальных Валтас, - пробой в животе, с левой стороны, без крови. Надо срочно позвать Верлиса и Олталза. Если пробой был утром, то завтра утром из него полезут десятки маленьких Скорпов
    - Носящие сан, принцессы, я вас прошу удалиться в крепость, и исполнить просьбу Верлиса, присмотреть за Наулой, мы подождём тут, - попросил Валтас, -  Нельзя никого подпускать к дракону.
    Споров не было, кому оставаться, а кому следовать в крепость. Слово Валтаса, юные особы приняли как приказ, Хотя, это и был приказ, только поданный в форме просьбы. Если бы кто-то, даже самый удачливый предсказатель, предугадал подобные события, что он, сын простого рабочего, будет в сопровождении принцесс Великого Востока, он бы никогда ему не поверил. Синеция, как хозяйка окрестностей Саввои, пошла впереди. Ластани и Таурия, были с двух сторон. Они, словно его оберегали, от тех, кто сейчас должен был, ворваться на равнину перешейка, чтобы из первых уст, поведать то, что видели собственными глазами. Многие проходили мимо, торопясь туда, где, наверное, будут дебаты по прошедшему, а многие, удивлённо смотрели на Наулу. Он чувствовал, что некоторые из них, перешёптываются оказавшись сзади них, и наверно показывали рукой, на того, кому повезло повергнуть дракона. Наула завидовал самому себе. Ведь он шёл в окружении тех, кому доверены судьбы Великого Востока.
     Они шли в обратном направлении тому, как шёл к перешейку Наула, через несколько тоннелей, навстречу спешащей толпе жителей, и как бы не был их нескончаемый интерес к телу дракона, они останавливались, и кладя правую руку на левое плечо, пропускали идущих. Проводив взглядами, они словно, отойдя ото сна вновь спешили на перешеек. У ворот Саввои появился и Верлис, и чуть позади, в шагах трёх, Олталз:
      - С тобой ничего не случилось? - волнуясь спросил Верлис.
      Наула не нашёл как ответить и просто горизонтально поводил головой, подтверждая, что ничего не произошло.
      - Как-то, тебе надо быть на глазах, поволновался за нового жителя Саввои Мерлин.
      Олталз же промолчал, только тихо похлопал по плечу, мол всё отлично.
     Старцы направились за потоком жителей, и носящие сан, уже преодолевали рубеж Больших ворот: 
     - Я под арестом, или я всё же свободен? - поинтересовался Наула
     - Ты хочешь куда-то пойти? - спросила Синеция.
     - У меня тут есть друг, я бы хотел его наведать.
     - И попасть ещё в какую-нибудь случайность? - сказала Ластани, - Нет Наула.
     - Значит я настолько свободен, насколько мне разрешите вы, - ответил Наула
     - Одна из нас должна за тобой присматривать, пока Высшие не успокоятся, но мы не хотим сегодня быть порознь, поэтому пойдём с тобой, - разрешила конфликт Таурия
     - Я думаю, у нас есть время, посетить твоего друга, - согласилась Синеция.
    Они вошли вчетвером, Наула в сопровождении особ. Бедненький Рин увидев, что к нему, в гости, в его заведение, пришли принцессы, не знал с чего начать. Мати стояла в неподвижном состоянии некоторое время, не понимая, как реагировать на сие пришествие. Рин нелепо засуетился, перебирая то одно, то другое блюдо. забыв даже поприветствовать гостей.
      -Рин, друг, мы пришли, просто тебя навестить, - успокаивал его Наула, - остынь.
      Мати, наскоро вытерла стол, что был ближе к стене, на котором были изображены цветы, показывая тем самым, что тут самое лучшее место в её заведении.
      - Рин, Мати, познакомьтесь, моё сопровождение, - не без гордости представил Наула.
      - Даже такие жители Саввои, как мы знают их, - скрестив руки на груди и поклонившись, проговорила Мати, - даже если они не знают нас.
      - Мы просто пришли посидеть и поговорить, - монотонно проговорила Синеция, - нам что-нибудь из напитков.
     - А мне ничего, - сказала Ластани, - может потом
     - Мне фрукты, - попросила Таурия
      Мати кивнув головой, показав, что поняла, исчезла за дальней дверью. Она, через несколько мгновений, уже несла кувшин, наверно припрятанный на исключительные случаи. Она поставила его на другой стол, протёрла от возможной пыли и стала откупоривать.
      - Это соки из Размаи, приготовили только вчера, - ещё находясь в волнении, проговорила она.
      Рин в это время раскладывал по другим столам фрукты, чтобы гостьи, могли бы выбрать желаемое, а он бы подал и на стол.
     Наула сидел в окружении особ мира сего, и он чувствовал, что сие сопровождение делало его в глазах Рина и Мати более важной фигурой, чем они до этого думали. Он не хотел, чтобы тот, кто первым дал ему еду и кров, чувствовал себя среди них лишним. Когда всё уже было готово, он позвал хозяев заведения:
     - Рин, Мати, идите к нам за стол. Я пришёл к вам, а им Верлис запретил меня оставлять одного. 
    - Ну ты и нахал, - улыбаясь ответила Таурия, - мы значит при тебе, прислуга.
    - Нет, моя армия, - ответил Наула
    Мати, и Рин, смущённо подошли к гостям, и перекинувшись взглядами между собой, скромно сели за стол.
     - Вы меня так накормили в прошлый раз, что мне теперь придётся только смотреть, - попытался разрядить обстановку Наула
     И тут же перевёл разговор на более интересующие его вопросы:
    - Что такое Скорпы?
    - Это давняя история, - отмахнулась Синеция.
    - Ты слышал про этих Скорпов, - обратился Наула к Рину.
    - Я мало о них знаю, и то по слухам, и то что про них рассказывал Странник. А вот сегодня, жители побежали на Равнину перешейка. Говорят, что там, один житель, сам, простой палкой убил дракона.
    - Врут, - ответил на слухи Наула, - простой палкой, не поверю, чтобы большого дракона, и деревяшкой. Мне сказал один очень знающий, что для этих хищников, необходимо минимум десять подготовленных воинов.
    Наула, сей камень, бросил в сторону Таурии, как бы отомстил за то, что, принцесса назвала его нахалом
    Принцессы рассмеялись, глядя как Наула врёт. Рин и Мати, приняли их смех, как согласие у Наулой о невозможности такого.
    - Нам это сказал сосед, вот только, перед вашим приходом, - вступилась за мужа Мати, - Он был в крепости, когда это случилось, на втором уровне. Там проёмы большие, и ему всё было видно. Туда многие жители пошли, и нас звали.
     - Так кто-нибудь меня просветит по поводу Скорпов? - напомнил свой вопрос Наула.
     Будь Наула старше, он бы, наверное, был более сдержан, в присутствии принцесс. Но в нём ещё не иссякло общение дитя, которому ничего не говорят ни должности, ни положение в обществе.
     -Никто не знает откуда они появились, - решила всё же ответить Синеция, поддавшись постоянному напору Наулы, - Они были маленькие, и жили только в равнине Саввои. Самых больших, что находили были меньше ладони. Верлис как-то сказал, что состав нашего воздуха, и некоторые растения, сыграли нам плохую службу. Они начали расти. Наши деды, уже встречали тварей, длиною в локоть. Они стали нападать на жителей. Те жители, кого находили живыми, были парализованы. А потом из них выползали десятки родившихся Скорпов.  Было решение Большого Совета их уничтожить. Они не смогли расползтись по Востоку. Там почва, на возвышенности, после Иреари, разъедала их тела, а наши насекомые приняли их хорошую добавку к рациону. А вот на Западном Континенте они прижились неплохо. Там есть территории, идеальные для них, подобно Саввое, и без наших букашек. Они не покидают свои земли. Беженцы говорили, возможно и приврали, что они стали в длину два шага.
     Любой житель, что там, что тут, с некоторой брезгливостью относятся к подобным насекомым, а больше всего со страхом. Маленький паук, величиной с кисть руки, может навести панику, даже среди бывалых. А тут скорпион, почти с хорошего, длинного пса. Наула аж сжался, только представив себе подобную мерзость.
      - Ну и наградили же вас планетой, - чуть дрожа проговорил он.
      - Что такое планета, - спросила в ответ Таурия.
      Наула почувствовал себя минимум Коперником. Но вот перспектива, окончить пребывание в Саввое, на костре, как еретика, внесшего смуту, в незыблемое существование Богов Великого Востока, его не привлекало. Жители, существующие на уровне "каменного века", вряд ли поймут его изъяснения по поводу устройства мира. Он не видел даже их светила, что обогревало их ареол существования, не то что звёзды. Конечно два дня нахождения в Саввое - это не панацея, для подобных рассуждений, но даже часть наблюдений остаются наблюдениями.
      -Ну это место где вы живёте, Великий Восток- вывернулся Наула.
      В заведение вошли несколько жителей, не обративших внимания на сидящих за столом возле стены, и бурно делились впечатлениями от увиденного:
      -Жаль, что нас поближе, не подпустили посмотреть, - жаловался один, с рыжими волосами, - в нём, наверное, шагов двенадцать.
      -Вот на таком полетать, - высказал свою идею другой, - это не с крыши крепости разглядывать окрестности.
      -Тебе ещё предстоит возможность, полетать на таком же в его желудке, - высказался третий.
      Они присели за стол, что находился у противоположной стены, и продолжали свою беседу.
      -Я уже думал, что тому конец, - сказал второй, - я на третьем уровне был, оттуда как на ладони. Поднял длинное копьё, с земли, и на дракона. одним махом пробил гада.
      - Не было там копья, - отсёк того первый, - это стойки с прошлого турнира. У неё ещё тогда треснула верхушка, её закопали и поставили другую.
      -Откуда ты знаешь, что это была стойка? -
      -Потому, что я её и закопал. Это надо было снять с основания, отнести за пределы крепости, на дальнее сборище. 
     Рин, возложив руку себе на плечо, как бы прося удалиться, и встал из-за стола принять новых гостей.
     Первый вдруг замолчал, и стал из редко бросать взгляд на противоположный стол. Он отдёргивал собеседников, показывая кто у них в соседях.
      -А кто такие люди? – попытался узнать Наула
      -Почти такие же существа, как и мы, за некоторыми исключениями, - дала уклончивый ответ Ластани.
      -Наверно никто не хочет мне дать хоть какое-то пояснение, - сказал с обидой Наула
      -Они умеют сочинять песни, от которых слёзы, сами появляются на глазах, они могут рисовать картины, от которых не оторвать глаз. Они могут сострадать боли, причинённой не им, и приходить на помощь, даже когда их об этом не просят. Они так же, как и мы радуются рождению детей, и оплакивают уход дорогих им сородичей. Но ради своего Бога они готовы забыть всё в себе хорошее. Ради желания повелевать другими, они убьют каждого кто мешает им. Они, в своих храмах приносят жертвы в виде живности, а становясь во власти приносят в жертву всех, кто не согласен с их устройством жизни. Даже звери, не могут сравнится с ними в жестокости. Они сжигают живьём всех, кто не принял их бога, и ради этого пойдут войной куда угодно, лишь бы насытить, ненасытное их божество.
      Эта сказала Мати, подошедшая к их столу. Она говорила это с болью, как в голосе, так и в глазах. Потом, по прошествии некоторого времени, Наула узнает, что она беженка, оттуда, познавшая всю прелесть их, людской культуры на себе.
     -Простите, - виновато опустив голову оправдывалась она, - вырвалось.
      Они ещё побыли, в гостях, у Рина и Мати. Наула попросил особ, проводить его к Верлису, он помнил про сказанное Мерлином о будущем разговоре, назначенном на сегодня. Он не знал, насколько задержут Мерлина, дела возле трупа дракона, но надеялся, что Верлис уже освободился. Возле, никому не нужных, ворот, как всегда, никого не было. Нижняя площадка, что соединялась с дрогой, ведущей на крышу крепости, тоже особым столпотворением, жителей, не отличалась. Они свернули влево, и в конце площадки, стали спускаться по выбитым ступеням, и наверно на другой стороне было тоже самое. Саввойцы любили симметрию. Там в тени, и подальше от посторонних глаз, стоял один воин. После вопроса Ластани, вернулся ли Верлис, воин сухо ответил нет, и вся четвёрка повернула обратно. Теперь они совершили тот же путь, только на правую сторону. Там, почти копия того война, что находился перед дверьми в подвальное помещение, на левой стороне, ответил так же. Вся церемония, собралась возле Больших ворот.
      -Теперь у нас выбор небольшой, - сказала Таурия, - либо мы ждём, либо возвращаемся на равнину Перешейка.
     - Либо оставляем Наулу, либо ведём его в Большой Зал, - добавила ещё, два возможных варианта, принцесса Синеция.
     Как и подобает, Боги Великого Востока, всё решили по-своему. К воротам, с внешней стороны, подошли Верлис, Олталз, Валтас, Ханурин, и несколько воинов. Верлис был настолько ургюм, и занят своими мыслями, что прошёл мимо ждущих его: принцесс с Наулой. Воин распахнул перед ним двери, и по исчезновению в проёме Мерлина, вновь придал им, первоначальное положение.
     Валтас и Ханурин, хотя и виделись сегодня с особами, поприветствовали их как воинов. Олталз, не менее хмурый, чем Мерлин, словно беря пример со своего кумира, тоже прошёл никого не замечая, но в другую сторону подвального помещения.
    - Что-то наши учителя сегодня не в духе, - произнесла Синеция.
    - Результаты вскрытия не утешительны, - грустно сказал Валтас, - Откладывать было нельзя.
    - И что за результаты? - спросила Таурия.
    - Об этом, поговорим на Малом, и Большом Совете, - ответил Валтас.
    - Я вижу, что у вас набралось много вопросов, что требует моего отсутствия, - произнёс Наула, - я вас оставлю.
     Они: Таурия, Синеция, Ластани, Валтас и Ханурин, повернулись к Науле, и отдали ему приветственный знак, который предназначался войну. Наула же ответил им поклоном головой. Воин не спрашивал куда и зачем направляется Наула. Он открыл дверь, за которым стоял ещё один воин, наверное, местный гид по подвальным проходам.
     -Мне к к Верлису, - произнёс Наула.
     Воин вёл его не долго, до следующего война, который тоже наверно был ответственен, только за свой участок. Он подвёл Наулу к ничем не примечательной двери. Воин, один раз, негромко стукнул по прикрытию каменного проёма. подождав немного, он открыл дверь и вошёл во внутрь ведя за собой гостя для Верлиса:
      - Ааа, - как бы вспомнив о сказанном вчера, встретил Мерлин, - Наула, проходи.
      Воин, поняв, что гость ожидаемый, для Верлиса, бросил воинское приветствие, и удалился, закрыв за собой дверь.
      -Твоя неосторожность всё больше волнует меня, мой мальчик, - начал с тревожной ноты Мерлин, - Этот мир не тот, к которому ты привык.
     - Я смогу задать несколько вопросов? - поинтересовался у Верлиса Наула
     - Конечно, Наула, конечно, - успокоил Мерлин
     -Чьё это тело, - спросил Наула. 
     Мерлин нахмурился. Было видно, что именно на этот вопрос, не хотел отвечать Мерлин, и никак не ожидал, что он прозвучит.
     - На это я пока не могу тебе ответить, но придёт время, и нам придётся поговорить с тобой о многом. Ты ещё не созрел для подобной истины, а я ещё не готов показать её.
     - Люди готовятся к войне, они отказались от бронзовых мечей, и уже куют железные, а Восток встретит их деревянными копьями, стрелами с костяными наконечниками, мечами, чёрт знает из чего, и с единственным преимуществом - это Куаны и Архи, и Боги Великого Востока. Почему, Мерлин, почему?
     - Восток - это единственная надежда, я не побоюсь этого слова, во всей вселенной. Многие цивилизации начали с того, что кто-то бросил в другого камень. Закончили они они тем, что уничтожили собственные планеты. Нас толкают на то, чтобы и мы, повторили их ошибки. Знаешь, на сколько увеличилось наше население, на Востоке?
       Наула пожал плечами поскольку ему не попадали подобные данные.
       - Оно осталось неизменным, - ответил за него Мерлин, - мы не вторгаемся в Долину Уставших Ветров, чтобы присвоить земли Куанов, и не вырубаем леса Часлинской низменности, выгоняя оттуда на безжизненные земли его жителей. Мы освоили те земли, которые не хотели осваивать животные. Мы не строим города, широкие дороги, заводы и остальное что у окружающего нас мира отберёт основное, его уникальность. Люди, ничего не могут контролировать, даже численность своей семьи. Их будет столько, что они либо породят эпидемии, либо развяжут войне руки, чтобы отвоевать себе жизненное пространство. Имущие, при помощи технологий, пройдут эволюцию по прямой, чтобы для тех, кто ничего не имел, стать богами, и эти низы будут убивать всех, на кого укажут их новые боги, как они сейчас убивают ради своих богов. Ты хочешь, чтобы мы стали как они? Поступая подобно им мы сами превратимся в подобие их. Они верят в железо, а мы в гармонию с природой. Наше умение, считывать информацию, со всего, нужна им, чтобы объединив, с их техническим уровнем, прийти к промежуточной цели - превратить всех в рабов, а после - к основной. 
       Мерлин прошёлся по залу, как бы успокаивая себя бесцельным хождением
       -Породив войну, они не забудут породить её и для себя. Они одурманены, как и наркоман, желанием скорой гибели. Да, нам будет неимоверно трудно в этой войне, и многие погибнут, отдав жизни из-за несовершенства оружия, но это малая плата, за то, что после одной из войн, мы не оставим после себя безжизненную планету. Нам нельзя допустить, чтобы вирус смерти, подмял под себя наш разум. Когда мы поймём, что мы на огромном, но космическом корабле.
        - Вы пользуетесь терминологией и знаниями, которыми тут, в обиходе, не будет ещё тысячу лет, - удивился Наула
        - У нас, на Северной стороне Долины Уставших Ветров, есть станция, точнее строение, в котором можно познать очень многое. Подобное, было во многих местах земли. Под куполами храмов жрицы - аракула повествовали пришедшим будущее.
        Мерлин замолчал. То ли он ждал вопросов, на сказанное им, то ли он
       - Сколько раз, иноземные племена, там, на земле, приходили к подобным строениям. Что они могли понять в них, охваченные жаждой богатства, и наживы. Единственное, на что их хватало, это предать смерти тех, чей разум они не постигли, и разрушить то, что становилось памятником их глупости. Они уходили, оставив, после себя, безжизненные земли, с торчащими к небесам исполинами. Насколько сильны знания, что они, порой, не способны себя защитить. Мы наносим весть об изведанном, на листах бумаг, что в последствии ложатся догмами, на страницах научных книг. Придут другие, что впитают наши знания, и среди них, найдутся те, кто будет не согласен с тем, как устроен мир. И вдруг, плоское пространство, превратится в шар, и движущаяся по небосклону светило, окажется огромным центром, вокруг которого и зародилась жизнь. Но чтобы открытые истины, жили догмами ещё много лет, нужно побольше впитать знаний, тут на плоскости, чтобы в одно мгновение перевернуть мир.
        Наула молчал. Он потерял себя, сидя тут на сидении, сделанного чёрт знает из чего, только слушая. Он даже не смотрел, на Мерлина, он видел каменный пол, как застыженный ученик, за невыученные уроки.
      - А люди?
      -Страшные существа, мой мальчик, - сказал Мерлин, - очень страшные.
     -Внешне? - продолжил Наула
     Мерлин смотрел на Наулу, с выражением лица, что любое объяснение, данное им, он не поймёт.
     - Да нет, внешне они как раз более привлекательны, - он ненадолго задумался, и только собравшись с мыслями продолжил, - У них есть чувства, они могут создавать музыку, воспевать красоту, они могут оплакивать потери и радоваться победам. Казалось бы, что всё хорошее собрано в них.
     Мерлин прошёл к сидениям, накрытым, чем-то мягким. Поняв, что придётся рассказать если не всё, то хотя бы большую часть, он подозвал Наулу и показал, что тот может присесть рядом.
    - Если бы не их обратная сторона. Даккоя жили там, на Западном Континенте. Как и множество других народов, в мире, без войн. Пока не пришли, они, Таахи. Они принесли с собой своего бога. Они рассказали всем, что если, всё делать так, как велит их бог, то их бог даст место вечного бытия и блаженства, а кто откажется, тому место вечных мук. Они создали множество разных религий, которые в конечном счёте, приводил к их богу, как бы те его не называли. И настало время, когда нужно было доказать преданность этому богу. Они стали убивать всех, кто с ними не согласен. Почти весь континент запылал кострами на которых сжигали неугодных. А когда закончились те, кто был не согласен они стали убивать других, кто с ними согласился. Против нас был весь Западный мир, обманутый ложью Таахов. Мы потерпели поражение, и остатки Даккоя ушли с Запада и обосновались здесь. Они говорят, что их бог им отдал всю землю, и всех и вся, что находится в этом мире, потому что их выбрал бог. Они много раз приходили сюда с войной, но получив отпор, шли рассказывать другим, там на Западе, что мы жестокие, и агрессивные. Это люди, Наула, это люди. Ни одно животное, даже у которого в крови поиграться с жертвой перед её смертью, не будет наслаждаться её мучениями. Они убивали даже малых детей, произнося, что это им велел их бог.
      - Я тоже из рода людей, Мерлин, - сказал Наула, - сколько всего создано, людьми, и сколько творений всё ещё будоражат умы человечества. Такие как пирамиды, останутся памятниками величия человеческого ума
      - Я тоже так думал, что это памятники величию человеческого разума, - несогласно раскачивая головой в стороны почти прохрипел Мерлин, - Это памятники абсолютного бесправия одних перед другими. Они, - Верлис показал пальцем через плечо, -  опять придут с войной, чтобы нас освободить, от самих себя.
     - Почему, вы не хотите искать новые методы войны? новое оружие?
     - Сколько существовало Великих цивилизаций, не то что тут, или даже там. Разум, заболевший созданием оружия, будет постоянно его усовершенствовать, чтобы в конце концов уничтожить и себя. Пока у разума, не появится чёткий иммунитет против войны, подобно плачу ребёнка при рождении, ему нельзя потакать, иначе война со смертью будет проиграна, даже, если мы победим, во всех последующих войнах.
        - Вы тут родились? - спросил Наула
        - Нет. Это дело рук жреца Хантилы, моего учителя, - отвечал Мерлин, - Есть чувства который слепят. Это жадность, месть, любовь. их много. Я ослеп и отдал ей всё, даже свои знания, и свою магию, всё что было у меня, я был готов отдать ей. Она же, забрав у меня всё, заточила мою суть в старый дуб. Глупец. Старый жрец довёл свои возможности до того, что мог переносить из других миров, низшие материи. Хантила открыл, что всё окружающее нас, носит информацию, он "переслушал" многие камни и деревья, у нас, на Востоке. Ему всё было мало, и он решил послушать что-то из других миров. Почему из бесконечного числа, попался именно мой, я не знаю. Он прочитал то, что не мог понять, остатки дуба, в котором есть что-то непонятое. Но он не мог разговаривать с растением, он мог только слушать. Одного мальчика, по имени Верлис, укусила подземная змея. Яд, убивает жизнь, но консервирует организм, на несколько дней. Хантила уговорил отдать ему тело, и он вернёт его живым, но мальчик, от яда, ничего помнить не будет. Старый плут. Как только яд перестал действовать, Хантила, в Храме Аракулы, смог перенести меня в тело. Он сделал то, что мне удалось, когда я переносил тебя. Только за тобой, шли Вассалы времени, а остатки от умершего дуба, для них, это куча трухи, и не более. Хантила вынул из меня всё, низменное, и ничтожное. Сколько лет он потратил на то, чтобы сотворить из меня Хранителя, на замену себе. Зачем он не взял местного мальчика, а мучился со мной?
         - Наверно потому, что, вынув из вас пороки, он будет обучать того, у кого есть иммунитет ко злу.
         - Возможно, - согласился с мыслями Наулы Мерлин, - У тебя рассуждения, как и у Артура.
         Наула принял имя как имя короля Артура, но время потом, расставит всё по своим местам.
         - Принцессы имеют власть на Востоке?
         - Они ещё не прошли полное обучение. На Востоке быть принцессой никто не хочет, впрочем, как и правителем. Нам нельзя заводить семью, потому, что мы обручены с Востоком. Нам нельзя своё жильё, только то, что дал Восток. Мы не можем посещать лучшие заведения, поскольку у правителя, на столе, не может быть лучше, чем у того, кто работал на поле. Даже одежда у меня такая же, как и у жителей Востока, как и у принцесс, за исключением воинской. У каждого жителя, есть право, иметь столько богатства, сколько он может нести на себе, от одной крепости к другой. Нам же нельзя иметь даже малой части того. Вот там, простые ценности, как еда, становятся гораздо дороже разноцветных камней.
        Верлис встал и нахмурено прошёлся по помещению. Он наверно сравнивал себя, когда золото играло большую роль в его жизни, и сейчас, когда каким бы оно не было, оно было всего лишь металл.
        -Если кому-то приснился сон, - продолжил Мерлин, - что его, или её, встретила змея, которая уведёт в тоннель, в стволе огромного дуба и оставит там, одного или одну. Обязана прийти в крепость и рассказать об этом на Совете. Она, или он, пройдёт через взор аракула, и тогда принимает сан. Потом, долгих пять лет обучения, двенадцати дисциплинам, и ещё последующие лет десять никакой личной жизни. Кто захочет отдать, свои лучшие годы. Потом придёт другая или другой. Лучшая перспектива, после отставки, стать воином. У Таурии было пять конкуренток. Ты бы видел, как они обрадовались, когда Таурия заявила, что желает принять сан. Они её обнимали и целовали так, как будто она их спасла от смерти.
         -Если они, так не хотят, стать принцессами, просто не говори, что тебе приснился сон, - непонимающе осудил особ Наула.
         -Жрецы Аракула, отыщут. Это проявление Богов Великого Востока. Этот сон может приснится только определённому складу жителей, которые могут жертвовать собой, и не перешли возраста 12 лет. Это то, что невозможно передать по наследству.
          -И это начал Хантил, - догадался Наула, - что бы не дать управление Востоком, взрослым, которые слабы перед соблазнами. По сути, принцессы ничего не решают, они выполняют то чему их учат.
          -Твоё тело знает гораздо больше, чем ты сам, - ответил Мерлин.
          -Я слышал, что вы делали вскрытие дракона.
          -Это мы уже огласим завтра, на Большом Совете Востока
          -Я пойду, Мерлин, у меня такое ощущение, словно я долго бился головой об стену. Единственно, что принесло от этого радость, по-моему, я её пробил.
           Наула заметил за собой, что здесь, на равнине Саввои, он стал гораздо больше отдавать времени мыслям. Они либо приходили сами, либо, как этот разговор, заставит разум, найти объяснение всему услышанному. Он представлял себе маленьких девочек, проснувшихся однажды утром совсем другими, и требующие у родителей, отвести их в крепость, чтобы покинуть отчий дом, и принять Великий Восток, как единственное желаемое. Как они, ещё не окрепшие, ни телами, ни разумом, должны будут принять на себя непосильную ношу. Он представлял себе жреца, Хантила, задумавшегося над созданием маленького островка, среди бушующих цивилизаций, в котором будет править разум. Он становился старше самого себя.
         -О чём задумался, - остановил его скользом знакомый голос.
          Облитый как холодной водой Иреарий, Наула резко повернулся в сторону откуда долетели до него звуки чуть знакомого голоса.
        - Принцесса Омали, - узнал её Наула, - ты откуда? - удивился он.
        - Я с занятий, от Учителя Селерона
        - А я от Мерлина, - с нотой грусти произнёс Наула.
        - Тоже с занятий?
        - Похоже, - ответил Наула,
        - И какая у тебя дисциплина? - поинтересовалась Омали.
        У Наулы не было дисциплин, и он конечно ничего у Верлиса не изучал. Он понимал, что соврать, будет не самым лучшим выходом,
          -Я с ним просто разговаривал. А у него, Омали, ничего не изучаю.
          Омали рассмеялась.
          - Ну хорошо, умеющий держать тайны. Послезавтра турнир, там и встретимся. Она чуть обняла его и словно исчезла,
          Он пришёл к Рину, уже почти как домой. Мати он не видел, возможно, что она была занята по хозяйству. Он сказал, что устал, и ушёл в комнату, в которой, говорят спал сам Странник. Он не спал, он мыслил лёжа, перебирая, порой все слова, услышанные там, у Мерлина. И только открыв глаза, он понял, что время Иреарий уже прошло, и что это новый день, который принесёт новые знания.

          Рин встретил Наулу с широчайшей улыбкой.
          - Вчера, у меня было гостей, больше чем на Большом Совете.
          Он говорил так, словно на Большом Совете бывал каждый день
          - Если мне надо будет распространить какую-нибудь весть, то я приглашу этих троих. Они рассказали всему Востоку, что ко мне, в заведение, принцессы ходят толпами, и что только у меня, был Даккоя, убивающий драконов деревянной палкой.
           Наула с настроением, смотрел на Рина. Он радовался тому, что не принесёт в его карман дохода и не сделает его богаче. Радовался, что к нему, будут приходить больше жителей, дабы поесть после рабочего дня. Что он стал более необходим другим.
           -Я рад за тебя, друг, - искренне сказал Наула, - ты не занешь, а где в Саввое проходит Большой Совет?
           -Я там никогда не был, - ответил Рин, - но войны, что стоят возле дверей ведущей в подвальные помещения, всё знают.
           Наула, просто вытянул, правую руку вверх, как бы временно прощаясь, и направился к крепости. Этот путь он уже знал достаточно хорошо, чтобы не пройти мимо Больших ворот Саввои. Редкие встречные бродили словно без дела. Наула заметил, что жители, Равнины Саввои, рано не торопятся встать, особенно те, кто связан с земледелием. Почти до обеденного часа они отданы самим себе. Это местные условия. Подбежали двое мальчишек, и во всю тряся низом балахона спрашивали:
          -Это ты убил дракона?
          Наула, по себе знал, что, получив ответ на один вопрос, всегда хочется задать второй. Детское любопытство сильно, основанное на изучение окружающего их мира. Они росли, и это помогало им приходить в гармонию со всем окружающим.
          -Да, я, - ответил Наула
          -Оооо, - закричали мальчишки, - научи нас. Мы тоже хотим убивать драконов.
           Подражание взрослым. Наула понял, что он, сейчас сделал неправильно, надо было сказать, что он нашёл уже умирающего ящера. Их желание убивать, пусть в детском понимании испугало Наулу.
           -Я его нашёл, - стал искать святую ложь Наула, - его укусил Скорп, и он умирал. я не убивал его я его спас от мучений.
           -Аааа, - понимающе провыли мальчишки.
           - Убивать никого нельзя, - ответил он ребятишкам, - ну бегите, играйте. Мне надо идти.
           Он, пройдя несколько шагов в сторону Саввои, вдруг осознал, что ход его действий, стали ответственными не только перед собой, но и перед другими.
         Полное игнорирование, воинами, в охране Больших ворот Саввои, у Наулы, вызвал вновь весёлую улыбку. он свернул на ступеньки, ведущие в подвальное помещение.
         -Мне на Большой Совет, - сказал Наула, предполагая, что его, как и в прошлый раз отведут на желаемое место, но воин молчал, словно ничего не слышал,
        - Мне на Большой Совет, - повторил Наула.
        - На Большой Совет, могут пройти только его состав, приглашённые, лично Верлисом, и потомки Даккоя, - выпалил воин, словно заученный текст.
        "Слава тебе господи", - подумал Наула и достал амулет. Воин изменился, безо всяких пререканий открыл дверь, и громко проголосил, - "Даккоя на Большой Совет". Его встретил другой воин, который уже ничего не выяснял у Наулы.
        В зале, было много тех, кого Наула уже знал, но было и много тех, кого он видел впервые. Совет уже работал. Был слышен доклад, или что-то подобное, из уст Олталза:
        - Люди ушли далеко, в изучении иных форм жизни. Они научились, изменять их рост, поведение, контролировать агрессивность. Вскрытие Саввойского дракона показали, что внесённые личинки в тело ящера, на много крупнее. Сегодня, в одном из расщелин вблизи селения Вуку, вылупились Скорпы. Они растут быстро, гораздо быстрее, чем мы предполагали. По примерным подсчётам, за неделю они наберут вес, и рост взрослой особи. Каждый час, нам будут приносить по одному насекомому, после изучения мы их растворим в специальном растворе. Завтра их будет приносить опасно, поэтому изучение мы перенесём прямо на место их рождения. Даже те результаты, что у нас есть здесь не утешительны. Нам срочно нужно противоядие, против поползновения их на Восток. Мы тоже изучаем их, и надеюсь, что находимся на несколько шагов впереди. Мы на грани изготовления эликсира. Он влияет только на них. Нам, как и существам, населяющим Восток он не представляет никакой опасности. У нас есть, более слабый его аналог, который сейчас его вам и продемонстрируем.
         В зал, принесли клетку, из мелкой сетки, в котором что- то было. Его поставили на стол, осветив сзади светом факела. На сетке, что была ближе взору Наулы, показалась тень, от существа внутри клетки. Возможно, что тень оказалась больше, чем само тело, но и то для рождённого несколько часов назад Скорпа был велик. Он уже был ростом с хорошего кота. Олталз, открыл, маленький сосуд, и просто оставил на стол, перед клеткой. Почти мгновенно, тело Скорпа затряслось, потом обмякло. Он без страха открыл верх клетки, и голой рукой, достал оттуда мёртвого Скорпа.
     -Вот и всё, - не без гордости, проговорил Олталз.
     Он подошёл к подготовленной бадье и бросил туда тело насекомого, светлый раствор стал серо-зелёным. Наула всё это видел, подойдя по ближе к интересному эксперименту.
     - К сожалению, есть один побочный эффект, разлогаясь тело Скорпа, будет бурно выделять неприятные, по запаху газы. Они легко воспламеняемые, а у нас освещение из открытого огня. Мы сможем приготовить много эликсира, расставив его в сосудах по перешейку, мы создадим невидимую смерть для тысяч Скорпов.
     - А если они опрокинут сосуды? - спросил кто-то из присутствующих.
    - Я ждал этого вопроса, - с доброй улыбкой ответил Олталз, - это только увеличит концентрацию его в воздухе, и значит длительность их агоний сократится.
      Олталз подошёл вновь к столу, взял сосуд с эликсиром, обмочил им пальцы, и как ребёнок подержал их у себя во рту:
     -По-моему это вкус подкисленной воды, - всё так же улыбаясь продолжал Жрец, - пробуйте, Я вас уверяю, что никакого вреда. Я так же предлагаю, сделать мягкие наконечники для стрел, с эликсиром внутри. При попадании во что-то твёрдое, наконечник порвётся или лопнет, выпустив тем самым, смерть для Скорпов. Кони людей, впадают в истеричную панику, только при виде Куанов, а при дальнейшем сближении они сходят с ума, это их инстинкт самосохранения. Скорпу же всё равно, в кого излить свой яд, он не подвержен страху. Если люди решили из этих тварей, сделать перед собой, нечто подобие тарана, то мы их лишим этого преимущества. Оставшись одни, без существенного аргумента в войне, они бросят поле боя. Нам останется следовать за ними, чтобы раз и навсегда покончить с войной.
      Многие даже зааплодировали Гению эликсирного мастерства. Олталз смущённо улыбался, как бы говоря, что это его священны долг перед Великим Востоком.
        - Ну и как тебе отчёт Олталза? - спросил девичий голос.
        Наула увидел, по левую руку, Омали Генуя, принцессу из крепости Торро.
        - Я тут не давно, но впечатляет, - ответил Наула.
        - Мне посчастливилось, быть короткое время ученицей, у Олталза, мы изучали миграции птиц Востока, он готовил почти волшебные снадобья, - продолжала разговор Омали, -  к нему попасть в ученики, почти невозможно, он не преподаёт, и своих тайн не раскрывает. Он боится, что наш неокрепший разум может обменять знания на беспечную жизнь, там у людей.
        -А почему не продолжили учения?
        -Я не чаяно поранилась об перо одной из заболевших птиц, и Олталз отказался. Он сказал, что не может более подвергать меня неоправданному риску.  Кстати вчера, поздно ночью, в Саввою, вернулся Странник. Вон он, идёт к нам.
         - И это меня, отправят с ним, на два месяца, бродить по неизвестным тропам Востока? - удивлённо высказался в слух Наула.
          Странник, либо обладал хорошим слухом, либо даром определять речь, по манипуляции губ. Подойдя к Науле, он сказал, его же слова
          - И это меня, отправят с ним, на два месяца, бродить по неизвестным тропам Востока?
          - Да, попал же ты Наула, - сказала Омали Генуя
         Омали наверно уже виделась со Странником, поскольку она только маленьким движением головы, подала знак своего внимания. Странник не был схож, на сказочный персонаж, каким представлял его Наула. Все путешественники, и им подобные, чтобы показать другим, длительность своего отсутствия, опускали бороды. А возраст, их раньше других, одаривал сединой волос. Странник был выбрит, как бы показывая, свою полную противоположность, создавшимся догмам. И седина не была его отличительной чертой. Он более походил на туриста, шастающего по Востоку в поисках впечатлений
        - Верлис говорил, что тебя преследуют Вассалы? - начал разговор Странник, - Значит, на территории Великого Востока, таких будет двое.
       - Вас тоже не любит время? - спросил Наула
       - Не знаю, как насчёт любви, скажем так, у нас с ней на счёт меня, появилось много разногласий.
       - А я всегда, завидовала тем, кто отдан самому себе, - грустно сказала Омали Генуя
      - Как бы я хотел поменяться с тобой местами, - ответил ей Странник, - Когда ты отдан самому себе, то ты обречён на одиночество.
      - Не рассказывайте мне, что такое одиночество, - ответила Омали, и немного поклонившись, ушла в другой конец зала.
      - Бедная девочка, - с жалостью произнёс Странник.
      - С чего она бедная, - переспросил Наула
      - Тяжёлая это ноша, быть обручённой с Великим Востоком, - пояснил Странник, - пять лет её сознание будет привыкать думать только о Великом Востоке, потом десять лет она не сможет думать более не о чём. А потом придёт другая, и она станет не нужной Великому Востоку. Для меня – это страшная участь.
     - И что? Их знания, и преданность Востоку станет никому не нужно? Им же не будет даже тридцати лет, - чуть не закричал в возмущении Наула. Всё его внутренне "Я" взорвалось от услышанной несправедливости. Наула стоял спиной к Большому Совету, и не видел, как стал привлекать к себе внимание, или точнее отвлекать их от тех вопросов, ради которых они собрались
      - Они могут станут войнами, может пойдут учить детей. Иные уйдут в священные храмы, чтобы служить богам Великого Востока. Они станут Аракулами, и Ведами, с девственной душой и телом, - тихо проговорил Странник.
      -За что Странник, за что, - не сдержался Наула и ещё повысил голос, - За то, что приснился сон, с какой-то там змеёй, в каком-то дереве? И это плата, за ночные видения.
      Наула остановился. Он вдруг соприкоснулся с другой стороной жизни Востока, которую вряд ли сможет понять
      - Я пойду Странник, рад был с тобой познакомится, - понизив голос сказал Наула и направился в сторону двери.
      В нём опять проснулся ребёнок, несогласный с услышанным. ему хотелось бежать, подальше, что бы остановившись, никого не было. Он видел их глаза, Синеции, Таурии, Омали, Ластани, - они никогда не улыбались. Они как дань, богам, на жертвенном столе.
      Он вышел на Перешеек, туда, где он чудом спасся, от дракона. Не замечая никого, он шёл в сторону Запада, к разделительной полосе, в виде канала, надеясь, что там никого нет.  Он привык, что в Саввое, во время его пребывания было всегда тихо. Он пришёл сюда, потому что хотел уединения и тишины. Но дул ветер, и чем дальше он уходил от Саввои, тем сильнее были его порывы.
       - Не в том я возрасте, чтобы за тобой бегать по местным равнинам, - раздался голос Странника.
      - А я никого не заставлял, - нервно бросил Наула.
      - Это только начало, - Сказал Странник, стараясь перекричать крепчающий ветер.
      Наула тогда и подумал, что Странник говорит по поводу ветра.
      -Потом, ты узнаешь и другое. Это в начале, у тебя только начинают заживать раны, между душой и телом.
      - Но так нельзя, Странник, - кричал Наула, - так нельзя.
      - А как можно, что бы правили те, кому сам Восток нужен только как орудия для наживы? - не унимался Странник, - что бы они, ради достижения цели, стравили жителей между собой? Сколько тогда будет невинных жертв, Наула. Вирус жадности он убивает всё святое. Вот тогда будут править законы, чтобы оправдать беззаконье.  Мы пойдём с тобой в Долину Слёз, и ты увидишь, кого ты оставил там. А сейчас надо уходить. Аскора снесёт всё, что попадётся на её пути
       Наула остановился, и нехотя пошёл в обратную сторону, Странник шёл позади, словно боясь, что его будущий коллега передумает и свернёт обратно. И как ни странно, молчал. По мере приближения их к крепости, ветер становился не таким порывистым. Он как бы знал, что означает его, и что не принадлежит ему. Наула вдруг остановился, развернувшись, он бросил свой взгляд туда, где ближе к Западному Континенту, нёсся уже не ветер, а не знающий преград ураган. Он подбирал за собой всё, и как бы делясь с очень близким соседом, переносил нажитое, с одного океана на другой. Он шёл с прохладного океана, и, возможно, натерпевшись простуды, уходил в тёплый, чтобы немного отдохнуть от неприветливых вод. Там уже была высокая стена из летящих камней, водорослей, и откуда-то взявшейся пыли, и песка. Словно огромная змея, поднявшая своё безлапое тело, она переползала через перешеек, покидая одну водную стихию, ради другой.
       - Я занял твою комнату у Рина, - признался Наула, глядя, как над Перешейком, беснуется стихия.
       - В каждом заведении, есть комната Странника, даже если я там никогда не был, - пояснил Странник, - пойдём, скоро Аскора расширит свои границы, и ненароком может задеть нас.            
      Они уходили с перешейка, и за ними, словно выдерживая обещанную дистанцию, продвигался ураган. Он взывал, со всей своей силой, и радовался, что мог напугать, сиих двоих, и выдворить их оттуда, где право на его появление, никто не может оспорить.
        -Завтра турнир, - вдруг прорезал воздух, голос Синеции, - а она в этот раз сильнее,
       -Кто? - спросил Наула, приветствуя принцессу. Она ему ответила, на приветствие, так, словно перед ним воин.
      - Аскора, она, появляется всегда, в один и тот же день, раз в году. Её сестра Аксора, появится через полгода, она дует в обратном направлении.
      -А этот ураган, он не снесёт то, что построили для завтрашнего дня, - попытался узнать Наула.
      - Нет, - ответила Синеция, - она остановится за сотню шагов до приготовленных сооружений и исчезнет. Это проверено не одним днём.
    Они давно уже были за линией пересечения, что равнялось с положением цитадели, как послышался громкий хруст, и неимоверный шум. Аскора, в этот раз, не стала придерживаться собственным законам, и ломая, забирала всё, что было на равнине Перешейка. Словно, те, кто строил сии сооружения, не спросили её разрешения, и теперь она мстит. Но она, отдала столько сил, для целительного бальзама, что успокаивала её, женское самолюбие, что не смогла более находиться здесь и исчезла.
       -Завтра турнир, - повторила она свою фразу.
       Отдав знак, что она удаляется не без причины, Синеция почти побежала, впереди Наулы и Странника. Её юное тело, испарилось также загадочно, как и уничтожающая всё, на своём пути, Аскора.
       - Что-то меняется на Иту, если даже, возмущение океана, не согласно с законами, что писаны до неё., - высказал мысль Странник.
      - Можно же было сделать турнир и после этой Аскоры, - посоветовал Наула.
      - Она сотни лет не выходила из себя, - сказал Странник, - Значит её кто-то вывел.
      Наула, был в гостях Востока, несколько дней, и уже столько событий. Ему казалось, что Великий Восток, принимает у него экзамен, на пригодность, к проживанию тут, в дали от бушующих цивилизаций.
       - Странник, - спросил Наула, - тебе снятся сны?
       - Когда-то, наверно, снились, - ответил он
       - Вот это странно, - пытался объяснить Наула, - может мы с тобой спим? Или кто-то играет нашим разумом, пытаясь нам доказать, что мы тут живём полноценной жизнью?
       - Если мы с тобой спим, - ответил Странник, - то это самое лучшее, что с нами творят Боги Великого Востока, - я слишком долго, бродил по бездорожью, Иту, чтобы поставить под сомнение всё, что я тут видел. Я не мог тут проспать, всю свою жизнь
        - Когда мы покинем Саввою, - поинтересовался Наула
        - Возможно после турнира, если Вассалы Времени не обнаружат нас раньше
        - Если что, Странник, я уже готов, меня ничего не держало там, дома. И нет ничего, что сможет задержать здесь
        - Где остановился? - продолжил разговор Наула.
        - У Ча Ча Кори, - пробормотал Странник, немного приглушив голос, - там много свободных помещений.
       Говоря о свободных помещениях, Странник, в обход прямому диалогу, хотел предложить Науле сменить место ночёвок.
        - Я у Рина, - ответил Наула, - в комнате, в котором спал сам Странник
      
        Он проснулся утром, как по часам, после Иреарий. Он знал, что сегодня турнир, а вчера Аскора разрушила всё, что вызвало у неё несогласие. Встретивший его Рин, опять улыбался, рассказывая, сколько было у него гостей., а Мати опять не было, или она была занята приготовлением в кухне, куда Наула входил, как подсобный рабочий. День начинался так же, как и все предыдущие, обещая не повторять, вчерашние переживания.
        - Рин, - спросил Наула, - ты случайно не знаешь, где заведение Ча Ча Кори.
        - Знаю, друг, - ответил Рин, - его заведение с той стороны дороги, на против моего. Но не советую к нему идти, многие кто туда шли, только посмотреть, почему-то оставались там. А после посещения, моего заведения теми, кто носит сан, теперь здесь центр Саввои. Если ищешь Странника, то он на Равнине Перешейка.
         - Откуда знаешь, что я буду искать Странника? - удивился Наула
         -Саввоя крепость маленькая, и то, что знают двое, становится достоянием всех.
         -У тебя сегодня настроение философа, Рин.
        - Говорят, что в большой клетке, привезут Скорпа, из расщелин поселения Вуку.
        -Это зачем? - поинтересовался Наула.
        - Ходят слухи, что жрец Олталз покажет, как их можно убить при помощи какого-то яда
        - Не Большой Совет, а куча базарных баб, - чуть не сплюнул Наула, - ничего себе, секретное совещание. - А откуда слухи? - стал далее вытягивать информацию Наула
        - Говорят, что кто-то, по всей крепости, развесил приглашения на турнир, где и расписывалось, как и что будет происходить.
        Наула, не стал более слушать, про порядки и беспорядки в Саввое. Он прошёл мимо Рина похлопав того по плечу и вышел на дорогу что разделяло два заведения Рина и Ча Ча Кори. Он уже не раз выходил из заведения Рина и только сегодня узнал, что оно ещё умеет разделять. Он свернул влево, и направился туда, где вчера Аскора немного разошлась. Привычные тоннели, уже не удивляли его, как и сама крепость у подножья которого он брёл. Жители, шли в том же направлении, одевшись более празднично. Но, сегодня, в этом потоке живых тел, было много воинов, в самых разных одеяниях. Как, наверно обещал Верлис, многие из тех, кто кода-то, не успел, подошли к турниру, приведя с собой и свою сотню воинов. Он не был на подобных праздниках, кроме как на масленице, и то он помнил смутно. Было, что мужики лазили на столб, за сапогами, били кувалдой по какой-то штуке. Это он спустя некоторое время узнает, что такое силомер, и народное состязание. А турниры, он помнил по тем же фильмам, про рыцарей.
      Устроители, не забыли про природный ландшафт крепости что очень помог им в размещении гостей, и жителей Саввои. От равнин Перешейка, и почти до первого уровня крепости шёл ровный, пологий склон, который уже в большинстве был занят зеваками. Проёмы уровней крепости, видать занимали раньше, поскольку там, незанятых мест не было. И вдоль побережья было восстановлена полоса строений, где тоже размещались жители. Наула взглядом стал искать себе место.
      -Тут, ото всюду, прекрасный вид, ракурс разный, - влился голос Странника, - я думаю, лучше оттуда, - показал он рукой, на незанятую возвышенность, протягивая в руке, маленький коврик, - возьми, земля после Иреари ещё не согрета.
      - Здравствуйте, - поприветствовал не по "Восточному" Наула, - оказывается, этот ваш, чачача, расположился напротив заведения Рина.
      - В Саввое, если присмотреться, то всё находится напротив друг друга. Так как тебе места?
      - Неплохо, - ответил Наула, - согласившись этим занять, пока ещё незанятую возвышенность.
      Они подошли к маленькому возвышению, на котором наспех были прокопаны полосы, слабо напоминающие смотровые места амфитеатров.
      - Интересно, а чего это они не заняли такое удобное место? - сказал Наула, - или Странник решил, ещё раз, меня прощупать, перед долгим путешествием?
       Они присели, на той же самой возвышенности, но пройдя шага два вперёд. Странник сделал тоже самое, только рядом. Они сидели молча, как два старых друга, которые не раз были на подобных мероприятиях, и давно уже всё друг-другу сказали. Отдельно от всех находились старейшины. Наула это понял по внешнему виду, и по тем, с кем был уже знаком будучи тут, в Саввое. Там был Верлис, Олталз, несколько неюных женщин, и воинов, что скорей всего уже не принимали сами участия в поединках, но знали в этом толк. По тому, как держали свою осанку женщины судейства, Наула предположил, что это принцессы прошлого.
       Раздался долгожданный звук колокола, но не так, как он предупреждал об опасности. Это были двойные удары, с меньшим интервалом, чем при появлении какой-либо неожиданности. Затем последовал звук странного инструмента. Он Науле напомнил вой волка, вперемешку с позывами слона. (К ним, на корабле, приплывал зоопарк, и там был слон, настоящий. Он иногда издавал подобные звуки, наверно кого-то звал). Вышел кто-то из воинов, что был в судействе, держа что-то отдалённо напоминающее рупор, и объявил о начале состязаний. Было плохо слышно, даже с таким "усилителем голоса". У Наулы перед глазами встала картина древнего амфитеатра. Там умели строить с учётом акустики. Как бы сейчас сказали: «Древни Рим рулит»
      -Сейчас будут показательные выступления, - пояснил Странник, - и так между каждым испытанием.
      -Неужели выбор Главного руководителя Армией, должен зависеть от его физических возможностей?
      -За ним пойдут войны на смерть. И, они должны верить в силу Главного. И жители Востока должны верить в его непобедимость. Для этого и Турнир. Хотя выбор будет не тут, а на большом Совете. Никто не собирается доверять армию идиоту, с умением прекрасно владеть мечами.
      Первой, как наверно, было положено хозяйке Саввои, вышла Синеция. Она была одета в воинскую одежду. Наверно в Саввое, как и в других местах, война была всё же занятием мужского пола. Наула поймал себя на мысли, что это одеяние ей гораздо к лицу.  Спустя много времени, он будет смотреть фильмы, детские и для чуть старшего возраста. Там, почему-то, воинственных женщин, умы создающие красочные картины, придумают им наряды, более подходящие для эротических лент, чем для воинствующих особ. Здесь же не было ничего подобного. Синеция была в немного великоватых штанах, прикрывающие как её ноги, так и скрывающие её талию. Сверху, балахон, прямой, не выделявшей её прелести. И несколько ремней, которые позволяли не потерять ножны, для мечей, и ничем не примечательная обувь. Принцесса вышла показать не себя, а своё искусство умения владеть оружием, с которым она вышла.
        -Это же неудобно, носить мечи на спине, красиво, но неудобно, - начал критиковать ношение мечей Наула, - меч длинный, почти на всю спину, тут нужны очень длинные руки.
        - Присмотрись, - отвечал Странник, - ножны короткие, скрывают только остриё меча, а рукоять входит в защёлку. Чтобы вынуть меч нужно его дёрнуть в сторону шеи, и он уже свободен. Мечи на спине не мешают ни при ходьбе, ни при других занятиях. Поноси его на поясе.
        Наула только после слов Странника, увидел, что сие изобретение Востока, как удерживать на спине мечи, доведён до идеала.
        Единственным музыкальным сопровождением, был бой барабана, верней нескольких, пара инструментов, напоминающих рог, и длинные трубы из которых вылетал звук, схожий на звук флейты. При всей убогости, вида такого "Оркестра", музыкальное сопровождение было неплохим. Наула с трудом запоминал музыкальные произведения, даже те, что нравились. Он хотел её запомнить, но память, что с ним была порой не в ладах, не пожелала воспроизвести, когда -то услышанное им.
      Синеция начала своё выступление. Это не был танец, то были движения воина, встретившего множество врагов. Он сравнивал её с гимнасткой, что вышла на спортивную площадку, держа в руках ленты. Всё было вымерено, можно сказать, математически точно. Она кидала мечи по наклонной вверх, и с разбега, перевернувшись в воздухе, несколько раз, она падала на ступни, уже держа в руках недавно отпущенные на волю орудия смерти. В её выступлении было всё, от пластики, и кончая очаровательной грацией. На равнину вышли несколько воинов-девушек. Они несли что-то схоже на маленькие мячи. По бою барабана, в такт они бросали в принцессу принесённое. Синеция в невидимых движениях, выученных долгими занятиями, отправила мячи обратно. Несколько минут, мячи летели в Синецию, с каждым разом посылаемые всё сильней и сильней. Но каждый раз, мастерство принцессы одерживало верх. Наула смотрел заворожённо, в бескостное тело подростка, что складывалось вдвое, падало на шпагат, выстреливало себя вверх. Неимоверная гибкость, и умение владеть мечами. Наула не выдержал, встал и начал рукоплескать в такт игре барабанов. Когда Синеция закончила своё выступление, над равниной Перешейка, уже неслись громогласные удары рук, в такт ударного инструмента. Он ещё, некоторое время, подогревал толпу, не отпуская сие милое создание с недавно восстановленной арены. Наула уже вернулся на своё место, а жители всё продолжали его начатую игру. 
       - Насколько она ещё ребёнок, - подумал Наула, видя, как она, обласканная тут, за показ почти невозможного, вдруг подбежала к жителю, более средних лет, и обняла его, тайком утирая влажные глаза. Наула понял, что это и есть её учитель Селерон.
       -Сейчас будут, одиночные бои, с призраками, - вводил в курс поединков Странник, - кого меньше всего отметят семена Тэми, тот и победил.
       На Равнину выбежали те же девушки-войны, они в намеченные места вставили шесты разной длины, на конце которых было что-то подобное чашам. За ними появились другие, держа какие-то неизвестные плоды. Они их осторожно водрузили на чаши, что были на шестах.
      - Плоды Тэми, сейчас на грани. Стоит его неосторожно задеть, как он выстреливает свои семена, на несколько десятков метров. Вот девушки-войны, тупыми стрелами будут бить по плодам, посмотрим, кто из претендентов выйдет без ранений.
      Первым появился Валтас, без своего брата Ветра, и значит испытание было пешим. Он был одет как "лёгкий" воин, имеющий при себе только мечи. Он их вынул из ножен, что были у неё за спиной, наперекрест. По знаку, глухого, удара барабана, Валтас ринулся через чащу выстреливающих плодов. Жители подняли вой и крики в поддержку своего кумира. Вся дистанция, которую должен был преодолеть воин, была не более двух сотен шагов. Валтас, из этого "ада" сплошного струй летящих семян, появился как акробат. Но подобно скрученному ковру, отпущенному под гору, прокатился по песку, и встал на ноги. С того места, что смотрел Наула, не было видно, ни одного места "поражения" его тела. Он возвращался на место старта, и только тогда, Наула увидел, что правая его рука, начиная от плеча, была в нескольких семенах тёмного цвета. Мечи же поменяли цвет. Они казалось просто усыпаны семенами. На старте подошла одна из воинов-девушек, она просмотрела "ранения" и показала поднятую руку вверх с разбросанными пальцами кисти руки
        - Пять попаданий, - сухо про констатировал факт Странник, неплохо, но недостаточно, для первенства.
        Своё выступление, как принцессы, вышла показать Ластани. Она представляла Атурею. Она тоже была в одеянии воина, но сшитом не в Саввое. "Пёстрая армия Востока", - пролетела догадка у Наулы, - "но красиво".  Она вышла с двумя длинными копьями. Ничто так наверно не завораживало разум Наулы, как выступление тех, кого выбрал Аракул. Говорят, что у войны не женское лицо. Это придумали те, кто не видел ничего подобного. Великий Зевс, увидев бы подобное, сложил бы свои полномочия и отдал бы одной из них. Наула видел скопление ветра, несущий скопы песка, вращающиеся копья, что превращались в свистящие диски. И не разу её лица. Не позавидуешь тому несчастному, которому вдруг взбредёт в больную голову, стать их врагом. Грация исполнения, пластика, была не хуже, чем у Синеции. Наула и в этот раз не выдержал. Он отбивал такт боя барабана отбивая себе ладони. Когда Ластани прекратила выступление, то словно из ниоткуда появилась её тело. Жители Саввои стоя приветствовали, продолжая ритм, заданный боем барабанов и восхищением Наулы.
        Следующим вышел Ханурин. Он встал на место старта, и вынул мечи. Бой барабана, дал ему право, начать свой, одиночный бой. Наула видел только вход Ханурина в "пекло". Далее это было несущееся облако из выбросов переспелого плода. Если бы, ради баловства, когда-нибудь Науле пришло бы в голову проделать то же самое, то ему приз необходимо было вручать не за считанные семена, прилипшие к одежде, а за "белые пятна". Воин Атуреи, вылетел из коридора брызг, ещё продолжая в азарте боя отбиваться от назойливых семян.  Ханурин возвращался на исходное положение чувствуя, что тут, ему противников нет. Его мечи были облеплены семенами, но на нём Наула не увидел ни одного тёмного пятна. Девушка-воин, осмотрев его. подняла вверх руку, сжатую в кулаке
        - Войны Атуреи подняли своё мастерство, - сказал Старнник, - в прошлом состязании они были только пятыми.
        -Это же невозможно, - не поверил Наула. - там дождь из этих семян.
       - На то они воины Великого Востока, чтобы творить невозможное. Жало скорпа, движется немного медленнее, и тот, кто проходит через этот «ад», выйдет без ранений и с настоящего боя.
        Далее было выступление Таурии, Омали, и ещё нескольких юных созданий, которых пока Наула не знал. Выходили предводители своих армий, пытаясь пробиться сквозь шквал несущихся семян, были состязания не пешие, но тоже через пронзающий проход, дождь, но Наула этого уже не видел. В его глазах, всё перемешалось, войны, жители. небо, равнина.
      
       Наула пришёл в себя в подвальном помещении
       - Что случилось? - спросил он
       - Вассалы, - коротко ответил Странник,
       - Как ты узнал, - поинтересовался Наула
       - Ты, к ним, более чувствителен, ты резко уснул, Они, издают неслышимые звуки, от которых, нарушивший их закон, уходит в забытье. Они откроют тоннель времени и потом восстановят равновесие.
        - А сюда их просто не пустят, - с иронизировал Наула
        - Это уровень, на много, ниже земли, - ответил Странник, - а мёртвыми они не занимаются.
       - Они что теперь уйдут? - с надеждой поинтересовался Наула
       - Вассалы? - как бы переспросил Странник, - нет, они временно потеряли цель. Если быть на одном месте они найдут. Они уже вычислили, что ты в Саввое. Завтра утром выйдем при Иреарий, и поплывём по океану, до мыса Наскальных Птиц.
       - А ты их видел?
       - Нас уже двое, кто может их видеть, для других это только тихий порыв ветра. Иреарий собьёт их с пути, поэтому они ничего предпринимать не будут, пока вновь не будут видеть направление. Я с ними, эту игру, веду уже тридцать лет.
        - И им не надоело за тобой гонятся? - удивился Наула
        - У них бог - это время, и этого времени он им дал столько, что звезда, родившись, успеет состарится, а они не потратят на поиски ни одного мгновения.
        -Значит меня, тоже ждёт участь Странника?
        -Долина Слёз, - ответил Странник, - после неё, ты на год будешь для них неинтересен, если "Тихий Голос" даст тебе второй шанс.
        -А что такое Тихий Голос?
        -Ты узнаешь там в Долине Слёз.
        -Одни загадки, - грустно сказал Наула.
        -Чем больше я тебе буду говорить об увиденном, тем большим лжецом буду казаться, даже в собственных глазах. Это не для меня. Ты теперь отдан самому-себе, до завтра. А там, мы отдадимся, воле везения, и что Боги Великого Востока не покинут нас.
        Странник ушёл. Наула, как и обещал его собеседник, был отдан самому-себе. Скучное это занятие. Наула бесцельно бродил по помещению подвала, измеряя его то вдоль, то в ширину. Измерял то шагами, то ступнями, но это только навеивало на него гнетущее состояние.
       - Как некоторые, сидели в одиночках, годами, и не потеряли разум, - подоспела унылая мысль, - Ну они иногда что-то ели. а тут и есть не хочется. Ну Рин.
       Послышался одиночный удар в дверь. Наула никого не ждал, но всё же, так сказать, из норм приличия, решил спросить "кто там".
      - Можно ли у тебя попросить аудиенции, - спросил женский голос.
      - Хоть десять, - спаясничал Наула
      Дверь открылась и в помещение вошла Синеция.
      - Верлис сказал, что завтра. ты уходишь со Странником.
      - Уплываю, - уточнил Наула
      - А я слышала, как ты на большом Совете высказал недовольство, что мы становимся принцессами из-за приснившихся змеи и дерева, - призналась Синеция.
      - Извини, вырвалось, - оправдывался Наула.
      Синеция прошлась до лежанки что была более ближе к ней, и присела. Наула принял это как предложение и присел рядом.
      - Я родилась в Вуку, это селение не далеко от крепости. моё настоящее имя Атти. Отец выращивал самую высокую линь, делал из нх нити, и создавал материи. Мама подбирала краски. Брат неплохо шил. Моя жизнь не отличалась бы от них. Я никому не сказала, что мне приснился сон. Через несколько дней пришли две пожилые женщины. Одна из них сказала, что она Аракул. Они повесили мне на шею знак Даккои, и он на мне не почернел. Мама меня провожала, словно на смерть. Нас в крепости собрали девять, кому приснилось одно и то же. Я обрадовалась, из такого числа претендентов, я уж точно пойду обратно домой. Нас ни о чём не спрашивали, они просто осмотрели руки. Выбрали мальчика. Он плакал и всё просил маму с папой, забрать его обратно домой, он думал, что родители его привезли в наказание за что-то. Я встала и сказала, что хочу принять сан. Теперь пятнадцать лет, я сирота при живых родителях.
      Синеция заплакала. Наула слушал с ужасом, рассказанное принцессой. Он не хотел её слёз. Но, и обнять её, чтобы успокоить её, он не имел никого права.
       -Сегодня я увидела свою маму. О, Боги Великого Востока, она смотрела на меня с глазами полными слёз. Я была готова бросится к ней.
      Она вдруг осеклась, наспех вытерла влажные глаза:
      - Великий Восток требует, у принявшего сан, никого нет, кроме самого Великого Востока.
      Её голос звучал твёрдо, словно всё сказанное до этого было всего лишь игрой.
      Наула подошёл, обнял её как сестру, и прошептал на ухо:
     - Пока она не ушла, иди обними её и скажи, что никогда её не забывала, иди, иначе потом будет поздно.
     - Великому Востоку не нужны слабодушные, - почти крикнула она, оттолкнув от себя Наулу.
     - Бездушные, не нужны Великому Востоку, - тихо ответил Наула.
     Наула подошёл к стене и уткнувшись в него лбом, словно желая остудить свой пыл. Он стукнул по холодному камню сжатой пятернёй.
      - Тебе, твои боги, другой возможности не дадут, ты будешь каждый день проклинать себя, что не смогла обнять маму.
      Синеция выскочила из помещения, громко хлопнув дверью. Что творилось в душе этого юного создания он не знал.  Он просто надеялся, что её слёзы окажутся гораздо сильнее её Богов. Наула уснул, по-детски поджав под себя ноги, и положив руку под щёку. Он спал после собственных слёз, он знал, что, если бы сейчас, среди жителей Саввои, была его мама, и наплевать на всех вассалов. Он в первый раз, хотел вернуться домой.
      
       Наверно наступило утро. Наула проснулся от того, что его кто-то звал. С начало, ему казалось, что это голос папы, который пытается разбудить его в школу. Его сонный разум, на время, представил комнату, где он спал. Но потом, голос немного изменился, стал совсем чужим, но немного знакомым. Устрашающая догадка пролетела в его голове, что это Вассалы. Наула, спешно открыл глаза, и к своей великой радости, увидел Странника. Тот несколько раз повторил имя, данное спящему, в Саввое.  Наула вскочил, как бы показывая Страннику, что он готов, покинуть гостеприимные места. На другой лежанке, стояло подобие большой чаши, с водой. Странник, показывая взглядом на принесённое добавил:
     -Смой с себя ночное время, скоро небо Великого Востока накроет влагой Иту. С собой ничего брать не надо. Отличие Даккоя оставь тут, оно в пути не согреет.
    Наула снял с себя амулет, и положил на то место, где провёл ночь. Потом в спешке стянул с себя балахон, подошёл к чаше, и не смотря, что на нём ничего не было, принял утреннее омовение
     -А вытираться чем? - спросил Наула
     - Мы пойдём через Иреарий, - ответил Странник
     Наула понял, что вытирание тела, не спасёт его от густого тумана, что водопадом пробежится, по его телу. Вместо балахона, странник подал ему более привычную одежду. Это были штаны, чуть великоватые, короткий балахон, и что удивило Наулу - кожаная обувь. Он без разговоров накинул это всё на себя, и втягивая ступни в подобие сапог.
     -Идём, - коротко объяснил первую задачу Странник, и первым вышел из дверей.
      Наула, словно малое дитя, боявшееся потерять взрослого сородича, ни на шаг не отставал от него. Их вели воины, у которых, скорей всего это было постоянным и главным обязательством. К подобному заключению, он пришёл уже давно, по своим наблюдениям, за несколько дней, пребывания в этом, почти райском месте. Они шли, незнакомой, для Наулы, дорогой, и дольше, чем он выходил из подвального помещения, в другие дни.  Их так же, всё сменяли войны, переведя их строго по-своему участку. Возле одних, явно массивных дверей, они остановились, но никто не спешил, им открыть этот путь. Странник ждал, как и остальные, но с оттенком волнения. Наверное, он проделывал подобное не раз, уходил, от Вассалов, но доля риска заставляла подвергать сомнениям даже то, что казалось давно пройденным.
      -Как только дверь откроется, от меня не отставать.
Странник, сказал и так понятное для Наулы действие. Он уже знал, что такое Иреарий, и что потеряться в нём ничего не стоит
      С внешней стороны кто-то ударил по двери, давая знак, что дальнейший путь свободен. Дверь распахнулась медленно, словно она ненавидела совершаемый ею путь по одному и тому же кругу. Наула и Странник вошли в сплошной туман, или вернее в разряжённое состояние воды. Иреарий, более напоминал мелкий дождь, что остановился в провале времени, и ещё чуть-чуть, и он продолжить лить на землю нескончаемый поток воды. Наула почувствовал, это мокрое прикосновение, утреннего дара Саввои.  Он промок, и его, начинала охватывать предательская дрожь. Становилось прохладнее, словно они, из крепости, сразу вступили в осень. Они бы сбились с пути, в этом густом тумане, но с двух сторон, создавая живой коридор, стояли войны. Странник взял за руку Наулу, и скорым шагом двинулся в заданном, войнами, направлении. Они появлялись из ниоткуда, и в никуда исчезали. Науле на мгновение показалось, что он, так же в густом тумане, идёт по аллее, где с обеих сторон стояли неподвижно статуи, указывающие им дорогу. То, что они у цели, Наула понял по тому что он вступил в прохладную воду океана.
       -Спешите, друзья, - послышался голос Мерлина.
       Наула настолько подошёл в плотную к Страннику, что стал свидетелем, как Мерлин обнял старого друга.
       -Там всё необходимое, что посчитаете лишним, оставите на мысе. Пусть, Боги Великого Востока сопутствуют вам.
      Из тумана вышла Синеция, прикрытая накидкой. Лёгкий испуг, усиленный неожиданностью, заставил Наулу чуть отшатнуться назад. Он мог ожидать всего чего угодно, но только не её появления. Скорее всего, Мерлин, разрешил ей присутствовать на прощании со Странником, при условии, что она ни на миг не задержит, уходящих от вассалов. Поэтому в последующем поступке, она была почти бесцеремонна. Она на спех обняла Наулу, несильно, по-братски, и прошептала ему.
       -Спасибо, за маму.
      Наула конечно был горд, что его слова возымели для неё смысл, но он ничего не смог ей ответить, кроме обычных, для жителей Саввои набором слов:
      - Пусть Боги Великого Востока берегут тебя.
      Они заскочили в судёнышко, словно сдавали нормативы по быстрому пересечению водной преграды. Странник оттолкнулся от берега, каким-то знакомым, на вид, предметом, и те, кого Наула, видел только неясными очертаниями, исчезли вовсе.
      Там, на берегу, было понятно, как Мерлин создаст из воинов кротчайшее расстояние до океана. Всё гениальное оно просто, и порой до безобразия. Но как, Странник, в сплошной пелене, без каких-либо ориентиров, маяков, бакенов, и других подсобных инструментов, прибрежной навигации, может найти этот мыс, было не ясно. Вёсла всех времён и народов, и наверно всех миров, вряд ли сильно будут отличаться друг от друга, Само назначение данного предмета, как и его применение, приведут его к одному и тому же внешнему виду. Странник втиснул в проёмы, вёсла и стал со всех сил грести. Наула сидел и начал отдаваться господству прохлады, его охватила дрожь ещё более сильная, чем была до этого. Единственным помощником, в это холодное утро, был океан.  Он словно хотел помочь беглецам, и был на удивление спокоен.
      -В океане Иреари немного прохладнее и идёт дольше почти в два раза, - подал информацию Странник, - это нам даст лишнее время.
      - А как ты узнаёшь, куда мы плывём? - еле шевеля непослушным языком промямлил Наула.
      - А вот побегай с моё, - ответил Странник, - прислушайся. Там вся скала, усыпана птицами, что живут в этих скалах. При Иреари они сильно голосят, а потом их днём с огнём.
      Наула вспомнил слова Валтаса, по пути в Саввою, что бы Наула не шёл на голос, он тогда сказал, что при этом тумане звуки обманчивы. Он сказал про это Страннику.
      -Валтас прав, - ответил он, - но только не в океане, тут слишком гладко. Это после Иреари океан забушует. И посмотри, там, у тебя под ногами, должен лежать ковш, вычерпывай воду.
     - Это что? Ещё и лодка досталась дырявая, - испугался Наула
     Иреари наполняет водой всё, и дышать, как нарочно, становилось тяжело.
     - Я слышу их, - обрадовался Наула немного прислушавшись к тишине после выхода вёсел из воды. Казалось лишь мгновение, но он слышал.
     - А если мы не успеем?
     - Тогда сделаем так, как я сделал в первый раз, когда не туда поплыл.
     - Это как? - поинтересовался Наула.
    - Перевернём посудину, и будем плыть под ним. Пока она мокрая они нас не заметят.
    - А нас никто не съест, - испуганно спросил первопроходец
    - Пресная вода, жителей океана не волнует. Вот перемешается тогда завтрак подан.
   - Успокоил, - ответил Наула
   Крики недовольных птиц становились всё отчётливее, и отчётливее. Они голосили на разные тембры, каждый по-своему высказывая, недовольство по поводу утреннего душа. Ковш был как раз кстати. Вычерпывая воду, из "подобия лодки", Наула начал отвоёвывать своё тело у прохлады. Он уже почти всё из лодки перенёс в океан, но всё равно продолжал сие занятие, уже ради того, чтобы прийти в себя, от непрерывного действия Иреари. Повторяя незамысловатое движение, ещё раз, он вдруг наткнулся ковшом, что плыло рядом с посудиной. Он вдруг с ужасом для себя заметил разинутую пасть, размерами не меньше пасти бегемота.
     -Ты же говорил, их пресная вода не интересует, - возмутился Наула, увидев, как Странник провожает движением головы неприятную встречу.
    - Это дышащие, пресную не любят, а глубоко в океан не могут, пока. Мы временно не в их планах.
    Наула почувствовал себя плывущим в лёгкой, резиновой лодке, посреди крокодилов. И когда этому толстокожему покажется, что мимо него проплыла еда - неизвестно, и какие ассоциации, у него сие вызовет, тоже оставалось загадкой. Перспектива, попасть на пир, где ему, Науле, назначена роль первого блюда, стала походить на реальность
     -Наверно, Вассалы - это не так страшно, - подумал в страхе Наула.
     По мере приближения к крикам океанских птиц, обосновавшихся на мысе, туман становился всё реже. Посудина была узкая и жаль, что было невозможно грести вдвоём
     -Давай поменяемся, - предложил Наула, - а ты будешь корректировать курс.
     Наула даже проглотил слюну, услышав набор слов, которые он смог, почти без запинки, сказать Страннику.
     Его предложение было принято. Наула насел на движитель посудины со всех сил. Пасть, торчащая из воды, ему предавало неимоверную силу. Они плыли вдоль берега, это Наула уже мог разглядеть. Гладь, почти схожая с гладью, стоячей воды в бадье, упиралась в прибрежный песок.
       - Из тебя получится неплохой гребец, - похвалил Странник
       - Я вот и гребу, что бы не настал этот "гребец", - ответил уже повеселевший Наула
       -Не понял, как он может настать, - недоумённо спросил Странник
       -Это так местное наречие, с родных мест.
       Иреари исчез мгновенно, словно с головы Наулы сняли полупрозрачный мешок, и крики птиц, как ориентир мгновенно растворились в воздухе.
       -Греби к берегу, - крикнул Странник, - не успеем
      Развернув лодку к берегу, Наула нажал на вёсла ещё сильнее, словно за ними уже объявили охоту все жители океана, где главный приз - это они, плывущие в лодке. Внутри посудины, было два, неполных мешка. Странник уже держал в руках один из них, и за несколько шагов до берега, спрыгнул с лодки вместе с ним.  Наула, схватил второй, оставленный для него, мешок, и последовал за тем, кто, наверное, знал, что он делает. Странник, при его возрасте бегал не плохо, или точнее, лучше, чем Наула. Он опередил его на старте, на добрых, шагов двадцать, и тут на берегу, довёл эту дистанцию минимум до тридцати. Сзади послышался хруст, чего-то, что ломали, отнюдь не для последующего его восстановления. Наула на бегу, посмотрел назад. Этого ему, наверно, при утренней пробежке и не хватало. Огромные челюсти, методично, дробили их посудину. Наула, то ли во спрял от того, что он сейчас не там, то ли от мысли, что следующим может быть и он, стал догонять Странника. Перед ними были отвесные скалы, высота которых просто завораживала. Науле, пока, было не просмотров местных пейзажей.
        -Тут русло Грязного водопада, - крикнул Странник, не объясняя дальнейшие действие его коллеги, надеясь, что страх объяснит всё
       Иреари подмочил то, что гид Наулы назвал грязным. Там был подъём, с уклоном "ни вашим, ни нашим", но довольно размякший, от утреннего, блага неба. Бывший водопад вымыл все лишнее, но видать не хватило у него сил что бы вычистить русло окончательно. Наула, сползая, но всё же гребся за своим "спасителем". Поднимаясь, по этому, богами созданную лощину, он подбадривал себя тем, что стремилось настичь их сзади. Он представлял, что, так же обмазавшись в грязи, ползёт и та гадина, что сожрала их посудину. Если кто-то знает, что такое блаженство, то он врёт. Выскочив как пробка, из закупоренной бутылки, Наула, почувствовал Великое наслаждение, что он смог оставить голодными не одну мразь. Глянув вниз он, с досадой увидел, что никому, оказывается, был не нужен.
       -Чего так торопились, с подъёмом-то, - спросил он, задыхаясь своего "Суворова".
      - Ещё не всё, - поторопил Странник, - давай вон на ту скалу.
      Наула понял, что испытания на прочность ещё не закончились. Они бежали по руслу исчезнувшей реки. Одна сторона упиралась в стену из скал, словно это был другой уровень для их прохождения, а второй, по понятным причинам, падал в океан с отвесного склона. Там, чуть на возвышенности, или точнее на берегу, этого бывшего водоёма, находилась скала. Она была неправильной формы, и пологой стороной, смотрела не к бегущим. Если, у неё, и была подобная сторона.  Наула всё задавал себе банальный вопрос, зачем спешить если уже они на высоте. Но бег всезнающего, заставлял подчинится его воле. На берег отсутствующей реки, они поднялись по осыпанному берегу. С этого места Странник уже не бежал, а быстро шёл, наверно в этот раз, у них, времени было немного больше. Уже уверенный в себе, и с верой, что Странник делает всё верно, Наула, вслед за своим гидом поднялся на высоту. Уставший, Странник, бросил ношу под ноги, и тяжело выдохнув прохрипел:
       - Привал.
       - А ты знаешь, Странник, я уже почти высох, правда замарался, - пробормотал Наула, бросив свой груз рядом с грузом Странника
        -И как ты проплыл под лодкой, в первом путешествии, через мыс, - продолжил Наула, - если там дробилка, что лодку нашу сожрала.
        -Они не едят подобные предметы, - уточнил Странник, - Мой был слишком занят дроблением лодки, что не заметил, как я уже был на берегу, знаешь, что я тогда подумал?
       - Наверно, что может Вассалы не такие уж и плохие?
       - Как догадался? - удивился Странник.
       - Да самого посетила такая же мысль, там, в океане.
       У Великого путешественника появилось хорошее настроение. Он рассмеялся, словно смог сделать то, чего до этого ему не приходилось. Послышался шум бегущей воды, хотя этот звук был более низких тонов. Шум приближался со стороны скал, становясь всё более угрожающим. Он появился так, словно его долго держали там, за прикрытой дверью, и только теперь появилась возможность приоткрыть заслонку. Вода ринулась на пространство, заполняя, бывшее свое русло. Это было не река, а грязная смесь всего, что ей удалось подобрать по пути своего следования. Всё, что умело держать себя на плаву, кипело сверху. Камни же и вымытая грязь, составляли её структуру. Наула видел русло, до проявления этой грязной реки, и помнил, примерно, где были нагромождения с былых баталий, и где были камни. В этих местах, поток вздымался вверх, обнажая всё, что она успела сделать своим. Уровень поднимался быстро, заполняя брошенное русло, чтобы вскоре покинуть его и на следующее утро, вновь предъявить на неё свои права. Грязное скопление, настолько уже завладело пространством, что стало покидать его, в океан. По тому же месту, что служил подъёмом для Наулы и Странника. Оно уходило с грохотом, оглашая округу, вестью, о своей встрече с океаном. Но прибываемый поток только усиливался, словно там кто-то невидимый, всё более и более открывал путь для бесформенной массы. Грязь перешла пределы, которые им дала равнина, и стала растекаться, уже по её поверхности. Теперь Науле стало ясно, почему они не стали ждать спада уровня, там у подножья этой, спасительной скалы. Отсюда сверху Наула наблюдал, как сила, неудержимой жидкости, играла подобранными ею предметами. Она умудрилась даже вынести несколько исполинских деревьев, вырванных с корнями, с родных земель. Деревья несло, потоками, по руслу, но цепляясь за всё, что выделялось от уровня дна, она меняла свой курс, прямо на их скалу.
       -Этого нам только не хватало, - сказал Странник, с выражением лица, что ему что-то пообещали, но никто ничего не собирался выполнять.
       - Как бы этот веник, нас не вымел, за пределы скалы, - заволновался Странник, - надо спуститься вниз, поближе к воде. откуда поднимались.
      Смотря как деревья угрожающе размахивают своими кронами, передвигаясь всё ближе к ним, Наула понял, что это единственно верное решение. Дальше его уже не нужно было уговаривать. Он спустился по ближе к воде со своим грузом. Потоки выбрасывали наружу даже огромные камни. Но в этой карусели вырвавшейся на свободу воды, бурлили также и трупы тех, кто не смог поверить своему инстинкту и освободить путь, более сильному противнику. Он не мог определить, примерно какие существа, проносились мимо него. Они были смяты, и передавлены так, что даже и самый лучший знаток не смог бы определить их принадлежность. Этот поток, взял на себя роль всемирного потопа на маленьком участке земли. Он сносил всё живое, что не достойно, по его мнению, жить. И был единственные ковчег, приготовленный богами Великого Востока, на котором спасали свои жизни Наула и Странник. Огромной силы удар немного встряхнул скалу. Обивая с обеих сторон, своими кронами, на скалу наскочили оба исполина. Скала, была достаточно большой, в диаметре, и желание крон деревьев, заставить временных жителей, скалы, последовать за ними, не увенчалась успехом. Они ещё теребили скалу, сметая с неё, нанесённую пыль, и мелкие камни, но уже не с такой яростью, как при первом столкновении. Странник кивнул головой Науле и стал подниматься на верх. Пик нападения потока грязи на равнину, уходил в прошлое. Выброс смеси грязи, и воды сквозь проём в скалах, стал тише. Поток устал, и начал покидать равнину. Он сжался до своего русла, вымытого годами, и как бы извиняясь, за проделанное, всё тише и тише, лепетал о сожалении в содеянном. Странник, показывая рукой, на место их выхода, сюда на равнину, что ещё была залита остатками потока, говорил про то, что творится там внизу, у самого берега, бесконечной, воды. Океан принимал дары, несущегося потока. Там было всё, что могло привлечь, местных обитателей океана. Скоро начнётся пир, и это будет подобно пиру во время чумы, куда приглашены все, кому не безразличны, сметённые туши животных, кроны деревьев. Этот поток привлечёт одних, кто не прочь полакомится дармовым приношением, и позовёт тех, кто будет рад приглашённым. Птицы, без труда, отловят рыб, которых привлёк сей банкет, чтобы на следующий день, вновь выкрикивать своё недовольство, по поводу появления утреннего тумана. И всё начнётся с начала, но без двух свидетелей случившегося, которые покинут эти места. У нашествия водной стихии, иссякли силы. Перед взором Наулы встала удручающая картина, оставленная всемирным потопом, местного масштаба. Всюду была грязь, нагромождение выброшенных камней, и редкие стволы незнакомых ему деревьев, и трупы тех, кто не поверил в силу потока. Пейзаж и до прихода Наулы и странника был не из тех, что вызывало восхищение, а сейчас оно просто угнетало.
        -Придётся чуть подождать, - сказал Странник, - а это не в нашу пользу. Вассалам всё равно, какая почва под их ногами. А вот нам,
        Он замолчал, и нахмурился. По его виду было видно, что Странник искал выход из создавшегося положения.
        - А в прошлые твои игры, с Вассалами, ты же как-то уходил от них, - обнадеживающе спросил Наула.
        - В прошлом не было тебя, - ответил Странник, - они эту дорогу знают, и поспешат сюда, и твоё дыхание для них свежее, не то что моё, и обнаружат они нас раньше.
       Некоторые слова для Наулы прозвучали почти как обвинение в его присутствии на скале.
       - Тогда пошли, - посоветовал Наула
       - Там одни топи, а боле-менее они станут твёрдыми только к полудню. Нам придётся идти через пролом в каменном гряду, откуда пришёл поток, созданный Иреари, но там никогда ничего не сохнет. В этом узком пространстве, они нас не заметят. Вассалы нас будут ждать на старой дороге, через хребет.
       Наула вновь обратился к увиденному когда-то. Он обломал прямые ветви прибившихся стволов, что обняли скалу.
       -Будем прощупывать дорогу, - предложил он.
      Странник с недоверием, взял новое, для него, орудие перехода по сжиженной местности. Наула пробовал оторвать полосы материи от балахона, но материал тут на Востоке был гораздо крепче, чем там у него дома. Странник подал нож, костяной, сделанный из каких-то наростов, какого-то животного
      -Откуда такая роскошь, - вдруг вырвалось у Наулы
      -Мне подарили Сирри, это из пластин панциря чешуйчатой змеи, хотя со змеёй она не имеет ничего общего.
      -Неплохо, - ответил Наула
      Он отрезал несколько полос материи, сделав балахон совсем коротким, и при их помощи, сделал из мешка, походный рюкзак. Это "изобретение" Страннику понравилось, и он то же самое сотворил из своего балахона. Закинув, уже вещь-мешок, на плечи, Наула, в этот раз пошёл первым. Теперь он, показывал дорогу, своему гиду. Получалось не так хорошо, как он видел в кино, но натыкаясь, на что-то твёрдое, он смело делал шаг вперёд. В основном он шёл по колено, грязь втягивала обувь, пытаясь сорвать их с ног Наулы. Это было немного тяжелее чем он предполагал. Сзади кряхтя, повторяя движения своего "ученика", брёл Странник.  Чем ближе они подходили к горному хребту, тем легче, на радость беженцам, становилось их передвижение. Дальше от океана, уровень равнины, был немного выше. Наверное, потоки смывали на своём пути почву, но из-за скорости движения, они менее всего воздействовали на участки, приближённые к горному хребту. Вскоре они шли по нанесённой грязи, что была выброшена сюда волнением потока, которая только налётом покрыла землю предгорья.
      -Сейчас спустимся в русло, и всё начнётся с самого начала, - догадался Наула.
     Русло грязевой реки ещё даже и не впитало в себя всю влагу. Тут, почти вплотную друг к другу, образовались огромные лужи. ничего хорошего это не предвещало. Поискав боле-менее пологое место, он решил осторожно спустится вниз. Под ним провалилась подмоченная почва "берега", и Наула скатился в русло. Ему не удалось удержать равновесие, и первопроходец, лицом влетел в холодную жижу. Смахнув с лица, прелести ушедшего потока, Наула повернулся в сторону своего напарника. Странник, завидев физиономию Наулы, вдруг рассмеялся.
      - Как тебе купание, - крикнул он, - учись как надо спускаться.
     Странник подошёл на место где до этого был Наула и стал выбивать ногами подобие маленьких ступенек. Первые раза два у него вышло как в книге, по спуску, в местах, подмоченных влагой, но вот дальше, всё его умение дало сбой. Ступенька обвалилась, и Странник повторил подвиг Наулы.
      - Так я, Странник, так и спустился, - смеясь ответил Наула
      - Не там начал спуск, - оправдывался бывалый гид.
 .  Далее, они, продвинувшись между накопившимися лужами, и по сути палки, приготовленные для поиска прохода, были не нужны, но Наула не спешил избавиться от шеста. Впереди был проём, а там неизвестно, что их ждёт.
      - А какая длина проёма в скалах, - спросил Наула
      -Не знаю, я этой дорогой никогда не ходил. Мне было легче через хребет, там есть место, где оно прижато почти к земле.
     -Идём в слепую, и если до следующего Иреари, мы из него не выберемся, то поток, нас вынесет в океан.
     -Угадал, - согласился Странник.
     -Слушай, Странник, может Вассалы и не такие уж и страшные?
    Они вошли в проём, по которому недавно кишел страшный поток. Было сыро, и темновато, и к тому же иногда, стараясь повторить продвижение потока, дул ветер, или скорей всего, это был периодический сквозняк. Когда-то, это место было более узким. Возможно, что хребет лопнул, от каких-то подземных деяний, и через него ринулась скопившееся вода. Она расширила себе дорогу, для встречи с новым другом океаном. Это был не хребет, а хребтище. Как не вглядывался в даль Наула, он так и не увидел его конца. Тут, в основании мокрой дороги, был камень, и промежутки между ними заполняло принесённая жижа. Камни, даже при этой освещённости, были хорошо видны. Видно было и то что потоки не смогли вынести из этого холодного ущелья. Тела тех, кто пренебрёг утром, что здесь несёт смерть. Передвижение становилось более лёгким, но и более зигзагообразным. К сожалению, грозному потоку не внушалось, что бы он клал большие камни по прямой. Через некоторое время, они уже не перекидывались даже мимолётными впечатлениями. Наула уже стал думать, что сей путь оказался трагической ошибкой, поскольку конца проклятому тоннелю не было видно, а времени становилось всё меньше и меньше.
    -Слушай, Странник, - решил оборвать гнетущее молчание Наула, - как ты, в первый раз, сам идя по неизвестному пути, почти наугад мог оторваться от преследования?
     -Я тогда был не один, в лодке, - начал Странник, и его говор в кое-каких местах сбивался нелёгким передвижением в расщелине гор, - Верлис дал мне воинов с большой лодкой, которые прекрасно знали морское дело. Но мы немного сбились с пути. Когда туман рассеялся, началось волнение океана. Я почувствовал, что Вассалы приближаются. Один из воинов предложил перевернуть лодку, оставить меня под ней, а самим плыть рядом, и тянуть за собой лодку. Из глубины океана вынырнуло что-то ужасное и утащила одного из воинов. Лодку мы оставили и поспешили к берегу вплавь. Благо, что это, или может другой хищник, занялся лодкой. Мы успели к берегу. Они не сухопутные, поэтому мы были уже в безопасности. Во всяком случае, я тогда так думал. Потом, сверху появился водопад, верней грязнопад. Он начал с одного, узкого места, а потом стал падать почти ото всюду. К обрывистому образованию успели все, но обвал забрал ещё двоих, меня чудом не задело, оно грохнулось рядом. Воинов я отпустил, сказав, что дальше сам. Моя жизнь и так стала гораздо дороже. Я уже видел Вассалов, в дали. По руслу грязнопада, я выбрался на верх, и как можно быстрее двинулся вдоль обрыва, там, уже почти по твёрдому настилу добежал до хребта. Я столько не бегал никогда в своей жизни. Благо, что воздух после Иреари чист. Я должен был уснуть, потому, что они были близко, и я видел их силуэты. Меня в начале поддерживал страх, что оттягивал сон, а потом я упал на колючки. Ты знаешь, Наула, многие растения защищают себя тем, что их иглы, ну и тому подобное, вводят заразу, от которой либо смерть, либо временное торможение. Эти же наоборот, они сделали из моего страха огромный страх. Я не то, что не уснул, а бежал ещё быстрее чем до этого. Вассалы не стали меня преследовать, а я бежал аж до самого вечера. Я потом показывал Верлису эти колючки. Он сказал, что в меня его попало слишком много, почти смертельная доза. А мёртвыми Вассалы не занимаются. Если бы я столько не бежал, то о месте моего последнего вздоха никто бы и не знал. Яд иссяк, от моего бега, а я иссяк от действия яда. А там, дальше, я случайно наткнулся, на эту, Долину Слёз.
     - Эти колючки с тобой? - спросил Наула
     - Конечно, - ответил Странник.
     - Так давай, может со страху и добежим до выхода
     - Его можно только раз, потом оно действует по-другому, хочется не бежать, а спрятаться. Ты наверно убежишь, а я вот буду тут, трястись возле каких-нибудь камней. Но на всякий случай, один у тебя в мешке, завёрнутый в синюю материю
     - Цвет принцессы Синеции, - подтвердил Наула.
     - Странник, интересно, неужели все ущелья Великого Востока настолько унылые?
     - Почти, - ответил Странник, - они неосвоенные, никем и ничем.
     Уже был полдень, уставшие, они всё передвигались от камня к камню, и уже с обеих сторон, даль что сзади, что спереди стали одинаковы. Наула продрог, Странник чувствовал себя не лучше. Впереди, внезапно появилось четырёх-лапое, существо схожее на варана. Оно стояло на камнях, приподняв повыше своё тело рептилии
       -Странник, - попросил внимания Наула, - это не про нашу душу? Только не говори, что я угадал.
       - Нет, ответил, Странник, - они много не едят, ему хватит одного из нас на неделю
      -Шутки у тебя, Странник, - испугался Наула, - и у нас никакого оружия
      Новый встречный, стоял на месте и словно ждал, когда его обед сам подойдёт по ближе. Наула не стал церемонится, он ощупал дно, по которому они передвигались, и подобрал камень величиной с собственный кулак. Намереваясь, хотя бы, отпугнуть непрошенного зверя, он метнул камень в него. Сжатая порода, пущенная рукой Наулы, преодолела расстояние, стукнула "варана" по голове.
      -Зачем, - с досадой сказал Странник, - это яйцеед, он больше яйца ничего проглотить не может и зубов у него тоже нет.
      -Ты же сам сказал, что кого-то из нас ему на неделю хватит.
      -Стал бы я спокойно идти на того, у кого я состою в рационе.
      "Варан" метнулся в сторону, и не ожидав подобной встречи, прополз по стене, и куда-то скрылся.
      -Наула, - обратился к спутнику Странник
      -Что? -так же коротко ответил Наула
      -Ты птиц не встречал? - спросил Странник, каким-то подковыристым оттенком в голосе.
      - Откуда тут птицы, старче, - угрюмо про констатировал факт Наула, ты же сам говорил, что в основном ущелья не освоены
      - Вот и мне интересно, птиц нет, а яйцеед есть.
      - А что? только птицы несут яйцо? - ответил Наула и испугался собственной догадки. Раз есть такие рептилии, то почему не может быть, подобной гадости только больших размеров.
      - Давай, попробуем пройтись, за этим любителем омлетов, - Сказал Странник, понимая, что их догадки, принимают здравый смысл
      Они подошли к каменной стене. На нём были отчётливо видны следы недавнего потока, верней одного из ручьёв, что и создало бушующий поток. Возможно, что он шёл не столько по расщелине, а стекал откуда-то сверху. Они всю дорогу были заняты, желанием пройти проём, что не удосужились рассмотреть стены Ущелья. И ещё им мешал ветер, который остужал не только их тела, но видеть то же самое он делал и с их разумом. Наула знал, что он уже простыл, и даже начал шмыгать носом, и где-то просыпалась неугодная мысль, что до утра, они в подобном сквозняке не протянут.
      - По-моему, потоки, протекают сквозь скалы. там они объединяются и полной силой выходят к океану, - озвучил гипотезу Странник.
      -Значит можно дальше продолжать путь и не бояться, что нас смоет?
      -Это мы с тобой идём пол дня, а этому напору хватит и десятка минут, чтобы вырваться на равнину. - продолжил заключение своего исследования Странник, - Я про то, что этот яйцеед, как-то сюда пролез? а он не маленький.
       Странник предложил подниматься по "дороге", пробитому потоком, что вымыл лёгкие составляющие, а спрессованный, типа гранита, просто обнажил. Первым теперь в подобных начинаниях был Наула. Он был моложе, и мог дальше пройти, и помочь Страннику преодолеть трудности подъёма. На уровне трёх шестов, что они взяли с собой, на без того, почти больного Наулу, напал поток ветра, ещё сильнее чем он был тут в ущелье.
      -Тут неплохо дует, - сказал Наула, - наверно он где-то тут и прополз.
      Наула чуть не сорвался, с маленького выступа, на котором стоял. Из темноты, появилась морда яйцееда.
     -Гад, - крикнул Наула, появившейся неожиданности. Он мог разбиться об камни что были внизу, и это взорвало в нём негодование. Со злобой, что вдруг взяло в нём верх, он, со всего маху, стукнул беззубое существо в морду. Ущелье пронзил протяжный и громкий крик боли. "Варан" был такой же гибкий, как и змея. Он развернулся в своей пещере, подогнув голову под себя и чуть не отомстил своему обидчику, размахнувшись рептилиевым хвостом.
     -Гад, - повторил Наула в досаде, что не может повторить удар по морде яйцееда. Он еле удержался, схватившись холодными руками за торчащий камень.
     - Ну как там, - поинтересовался Странник.
     - Эта гадина, меня чуть не скинула, - пожаловался Наула
     - Я про лаз, пролезем?
     - У нас с тобой выбор, либо лесть, либо идти дальше.
     - Надо пробовать, - ответил Странник.
     Наула влез в проход ногами вперёд. ему было необходимо помочь Страннику подняться, и влезть, за ним, в эту неизведанную пещеру. Лаз был не очень широк, и очень мешал вещмешок. Он еле протиснулся между ним и стеной прохода, и высунувшись стал помогать своему спутнику, добраться до этого места. Он полз, отталкиваясь, головой назад, и всё время боялся только одного, что найдётся зубастая рептилия, для которой он будет просто подарком, приползшим прямо в пасть. На удачу, нора стала расширятся. Наула, дополз до боле-менее широкого участка и еле-еле развернулся в правильном направлении. Теперь он видел куда ползёт, но он не знал куда приползёт. Страхи рисовали ему всякие ужасные картины, крокодило-подобных существ, что гурьбой набросятся, на появившуюся жертву. Что они могут приползти к тупику, и этот яйцеед отомстит им за свои обиды. Что вновь появится вода и смоет их с этого пути. Сквозняк, в лазе, побивал Наулу своей прохладой, и Страннику, позади него, не было легче. Найденный лаз не был чистым, и сухим, и к тому же нижняя часть, усыпанная острыми камнями, рвала одежду, как костяной нож, подаренный Сирри.
        -Странник, - выдохнул Наула, - интересно, а Вассалы, наверно, нас бы не заставляли измываться над собой.
       -У тебя ещё будет возможность податься к ним в объятия, - подбодрил Странник.
      Ничто так не придаёт силы - как желаемое. Изнеможённые, жаждой, путники еле передвигающие ноги, вдруг начинают бежать навстречу миражу, надеясь, что им, провидение послало настоящий оазис. Заблудившиеся в лесах, несутся к огню, веря, что там, костёр путника, знающего как выбраться из западни неведения. В лабиринтах пещер начинают слышать несуществующие голоса, и спешат к ним. Наула увидел свет, слабый, в конце, "бесконечного" тоннеля. Он пополз с утроенной силой, и даже мешок, который постоянно приходилось проталкивать впереди себя уже не был для него обузой. Он даже забыл, что позади него другой, с кем он делил эту проклятую дорогу. Лаз увеличился, и Наула, не обращая внимания на боли в коленках, подобно яйцееду, передвигался на четырёх конечностях. На его счастье он был прав. Это не было воображением больного ума, уставшего от постоянного передвижения в никуда. Это был свет. Он вывалился из лаза, вытолкнув мешок, и разлёгся на траве, широко раскинув руки. Тепло ударило в его холодное тело, и он задрожал так, словно в этом аду, холодных камней, он был целую вечность. Странник появился немного позже. Он полз за тем, кто всем своим телом прикрывал свет. Он ещё несколько шагов прополз на коленях по мягкой растительности, оставив мешок возле выхода из каменного плена.
        - А я уже во всю ругал этих Вассалов, что они не могут найти меня, - признался Странник, стуча зубами, не тише чем Наула.
        - А не дай я этому беззубому в морду, - Засмеялся Наула. Он не стал продолжать свою мысль. Он блаженствовал от того, что жизнь становится более прекрасной, если она досталась не просто так. Странник тоже разразился смехом. Они радовались, что не остались навечно там, в холодном, сквозящем ущелье.
        - Странник, - обратился Наула, по прошествии некоторого времени, - а что ущелье-то, такое длинное. Я смотрел, что сзади, что спереди, ни конца, ни края.
        - Эта планета каменная, во всяком случае Великий Восток- ответил Странник, - Тут плодородные земли в провалах, на равнинах, возле океана, и там, где никогда не было гор.
       - Это значит мы могли идти годами и не выйти?
       - Могли, никто не изучал эти разломы. 
       Путники отогрелись, но время пребывания в ущелье давало о себе знать. Тело ломало, и начинались первые признаки простуды, а может быть и полученной болезни. У них начался жар, и та одежда что прикрывала их тела не могла прикрыть уже ничего, это было сборище грязных лохмотьев, болтающихся на ветру.
       - Надо найти водные растения, - сказал Странник, - смыть грязь и переодеться.
       -Во что? - удивился Наула
       -Верлис, дал нам мешки не для нагрузки. Я хотел ещё там поменять на скале, но что-то меня удержало. И хорошо.
     Им пришлось через силу подняться, и пойти туда, где были более высокие растения, в надежде найти, тех, которые в своих огромных листьях, хранят воду утреннего Иреари. Если бы их кто-то видел со стороны, то наверное, решил бы, что идут двое подранные какими-то хищниками, но чудом оставшимися в живых.
Они были уставшими, больными, но счастливыми, и не только из-за того, что первый раунд гонки с Вассалами они победили. Восток не блистал изобилием озёр, и рек. Водопады были редкостью, но взамен, природа подарила растения, что в своих листьях сохраняли воду, как для себя, медленно впитывая её для жизни, так и для других, кто их находил.
        Смыв с себя пребывание в аду, они переоделись, в тёплое. Было жарко, как от постоянной погоды, так и от полученной хвори. Странник достал из мешка какие-то высушенные растения
       -Это всё, что может нам дать медицина Востока, - сказал Странник, - должно помочь. На ночь нам нужна крыша, Иреари мы не переживём. В подобных местах, в близи гор, он особенно холодный. никто, там, не умер с голода, но много погибло от переохлаждения.
      Они нашли маленькую пещеру. Странник, обсмотрев её сказал, что, либо она никому не принадлежит, либо просто здесь давно никого не было. Другого искать не было сил, и по настоянию старшего в этой маленькой группе, они стали стаскивать к временному, их жилью, необходимое. Всё что можно будет применить в горении костра, для лежанок, чтобы не уснуть на холодных камнях, и что бы прикрыть вход от утреннего тумана. Это, у них заняло время почти до вечера. Запалив огонь, Странник был в этом мастер, они уснули, по разные стороны костра. Наула просыпался несколько раз, от дрожи, и поддерживал огонь. Его друг спал, не чувствуя, что костёр теряет жар. Он засыпал так же быстро, как и просыпался, словно он был на ответственном посту, по поддержанию тепла. Дрожь уходила, как и ночь, и Наула ждал Иреари, после которого они вновь двинутся в путь.
       - По-моему, простуда меня оставила, - ещё не протерев глаза проговорил Странник.
       - Тебе легче, ты уже местный, - ответил Наула
       - Ты же, не с телом вместе, перенёсся на Восток. Скоро утреннее омовение природы, интересно, туман пробьётся сквозь наше нагромождение?
       - Иреари уже был, - почти прошептал Наула, - я даже помыться успел.
       - Чего не разбудил? Вассалы сна не знают.
       Странник испуганно вскочил, и осторожно выглянул через мокрые стволы высоких травянистых растений, которыми они забаррикадировали вход в лежбище. Успокоившись он вышел. Наула взял оба мешка, и тоже подался на свет.
       -Надо торопиться, - умываясь пробормотал Странник, - есть будем по пути. к вечеру, если повезёт, доберёмся, до Ущелья Оборотней.
       -Что опять ущелье? - возмутился Наула
       -Название такое, оно маленькое, за полдня можно пройти, и широкое, так что будем под небом, там и переночуем. Туда Вассалы не ходят.
      - И почему, боятся оборотней? - усмехнулся Наула.
      - С теми, кто там живёт, Вассалам нельзя встречаться.
      Накинув на плечи свой мешок, Странник огляделся. Вчера он был уставший, что было не до осмотра местностей, как, впрочем, в последние дни. С обеих сторон их окружали скалы, и только впереди была равнина, что становилась всё шире, по мере удаления от горных хребтов.
      -Нам повезло, что мы прошли скалу в одном из узких его мест. Тут равнина клином входит в гряду, вот стена и тонкая, по нашим меркам.
      Странник удивлённо покивал головой и добавил:
      - Или кто-то из нас, умеет молиться богам Великого Востока, или кто-то молиться им за нас.
      Они пошли от горной гряды, по равнине, навстречу большим насаждениям, схожими на лес.
      -Странник, а почему Вассалы не могут встречаться с теми, оборотнями? Они что? Их съедят что ли?
      -Есть предположения А есть то видано собственными глазами. Я как-то раз, перед Ущельем Оборотней, чуть не попался в руки Вассалам. добежал до ущелья и думал всё, конец моим приключениям. Смотрю, а они за мной даже и не гнались, как остановились вдали, так и стоят. Я уже предположил, что сейчас выскочит зверь, и тогда я буду сожалеть, что убегал от них. Шёл осторожно, и встретил зверьков, по колено ростом, в стойке. Чудные такие, типа любознательные. Впрочем, увидишь сам.
        Странник положил вещмешок на землю, и вывалил содержимое.
        - Достань еду, будем на ходу есть, путь длинный, а рассиживаться некогда.
        Наула почувствовал, что ему наконец-то захотелось есть.
        - А Рин говорил, что недели две есть не захочется, вот плут.
        - Это в Саввое тебе бы не хотелось, не столько сил тратил. А мы смотри, сколько прошли и проползли, рассосалось. Я перед выходом тоже подобное ел, и как видишь желудок требует пищи.
        Наула последовал примеру старшего и найдя то, что нашёл Странник, закинул всё обратно всё кроме еды, закинул вещмешок и поспешил за тем, кто был уверен в верности их пути. Он не знал, что он ел, как, впрочем, он не знал этого и у Рина, но уплетал так, словно он этим не занимался целую вечность.
        - Так что про оборотней?
        Жило тут недалеко одно племя, дикое, но доброе. Многие, кто через них ходил, говорили, что и приютят, и накормят и в дорогу дадут, а потом ушли куда-то, неизвестно. Долго их не видели. Вот одни путешественники пошли через это ущелье, а там племя. Хотя до этого оно вроде как было необжитое. Старший их бывал в пропавшем племени, и говорит, что точно они. Встретили, накормили, и от Иреари укрыли. Гостеприимное племя. Остановились они у дикарей на несколько дней, болел один. И как-то утром просыпаются, а они возле водоёма, там в ущелье их много, не пересыхают. Сидят они кругом возле воды и по одному головой в воду. С начало путники решили, что может это их обряд, или моются так. А подошли ближе, все словно отречённые, только головой мотают, а в воде головастики плавают большие, с руку величиной. Так все, по одному, в воду и прыгнули. Со страху они до самой Саввои привалов не делали. Прибежали они и давай рассказывать, что это не племя, а оборотни. Верлис говорил, что они копируют всё, что видят, живое конечно. Они там были, Верлис и Олталз, и ещё кто занимался живыми, со стороны наблюдали, оборотни они и есть оборотни. Видел я, как они, то птицами летали, то по скалам лазили как яйцеед, но ущелье не покидали.
        Они вошли в лес, со странными для Наулы растениями. Это не были деревья, они более походили на переросшие травянистые стебли камыша. Стволы были мягкие и без коры. Странник, не обращая внимания перемены пейзажа продолжал свой рассказ:
        -Верней были, смельчаки, что пробовали, покинуть ущелье, но от чего-то умирали. Вот подобрали такого Верлис и Олталз, вскрыли, а внутренности совпадали с теми, кого они копировали, ни одного отклонения они так и не нашли. Не нашего они мира, а откуда никто и не ведает. Верлис ещё говорил, что они, возможно, не помнят кем были. Рождение новых оборотней всё возвращает на свои места. Вот у них потомство в воде родилось, они и вернули себе прежний вид. По ним можно их эволюцию изучать. Они в воде головастики потом на сушу выходят, потом шерстью обрастают и вот тебе безобидное создание. Наблюдательные они, всё изучают, по-своему. Мою одежду на вкус несколько раз пробовали. присядет рядом и как будто невзначай, край балахона обсмоктает, и к своим. Я не чаяно об камень ногу побил, процарапал до крови. Так они над этим местом целый хор устроили.
      - Может наши, оборотни, родня с ними? - поделился догадкой Наула, - те тоже, при полной луне, превращаются в хищника.
      - Может, только эти мёртвую птицу найдут, всю распотрошат, разложат и свистят между собой. Вот тебе и глупое животное. А на следующий день, в ущелье уже птицы летают. Откуда?
      - А тебе с ними не страшно?
      - Если бы хотели распотрошить, давно бы сделали. Я потом понял почему Вассалы не сунулись в ущелье. Их никто не должен видеть кроме тех, кого они отправят обратно. А тут появится полное ущелье Вассалов. Наверное, у них свои запреты. Оборотни тоже их видят, раз они не сунулись.
     Наула шёл и не верил Страннику. Много он слышал подобных сказок, и большинство из них появилось потому, что кто-то кого-то хотел удивить тем, чего не знает его собеседник. Желание влиять на других, и быть более осведомлённым порождало не мало глупых нелепиц. Наула ещё подумал, что Странник, таким образом коротает время, рассказывая ему местный фольклор. Чего только, не придумает разум, от свободного времени, и от желания усмирить детей, требующих сказки на ночь.
      - А мы на долго к ним в гости? - спросил Наула
      - Нет, - ответил Странник, - нам нельзя пропустить время, когда откроется вход в Долину Слёз. Переночуем, и в путь, я уже говорил. Там, от Ущелья Оборотней, полдня хода. Я, после того как был в первый раз в Долине Слёз, то вход обозначил посаженными деревьями. Сначала камнями обложил, типа размер ворот, а потом пришёл с саженцами. Деревья долгожители. На наш век хватит. Таких мест несколько, аномальных, в Равнине Уставших Ветров, Золотой город за крепостью Торро. В пустыне Синего песка, в стране Сирри, и тут на Неизвестном Обрыве. И, у каждого,  своё предназначение.
        - Жутковато мне в этом экзотическом лесу, - признался Наула.
        - Лес почти пустой, - успокоил Странник, - мелкой живности нет, а большим, без мелких, видать не по себе. Да ты не бойся, хищники на Востоке водятся только в океане. Тут плодов много водится, в которых состав, что убивает подобное желание. Ты Куана видел? Зверь. Одним укусом, любого, надвое разложит, а тут на Востоке, он брат, для воинов Саввои
       Наула особо не боялся, из-за Странника. Раз уж он, повидавший всякого, шёл и не боялся, значит и ему лишний адреналин не нужен. Лес густел, что значило только одно, что путники идут в его глубины, свет проникал меньше, влаги становилось больше. Наула почувствовал себя, так же, как и вчера в ущелье, но внутри легче, что это не каменный мешок, обещавший на утро поток нескончаемой грязи.
       - Странник, а Вассалы через лес могут?
       - Могут, - ответил тот, - Но вот влага, она как бы нас заземляет, и они теряют нас из виду. И я тебя веду по таким местам, что схожи с теми, по которым убегал я. Они в Иреари нас не видят, из-за плотного тумана. То есть, вода нас закрывает от из взора. Это я потом понял. Лес тут влажный, стволов много, и в каждом течёт сок. Мы как за стеной. Как только лес пройдём, так они через него в миг проедут. Вот мы от островка, до островка, от них и уйдём. В промежутках бы не попасться.
       Наула чувствовал себя маленьким гномом, пробирающимся через заросли камыша, растущего на суше. Любимый мультфильм был про Нильса, и его друга гуся Мартина. Может это и навеяло ему подобное сравнение.
       Они вышли к обрыву, где росли уже не такие высокие растения, и внизу был вид, утопающего в зелени, огромной, бесконечной территории. Слева, скорей всего, продолжалась та гряда гор, которую они покинули. Она, по более длинному пути, оставив их одних, обошла свои земли и вернулась сюда к ним. Далее она шла почти параллельно, их прошлому движению. Он не знал, есть ли тут такие термины, как Юг, и Север. По названию континентов, он уяснил, что есть Восток и Запад. В разговорах, путь кажется короче, поэтому Наула, этот вопрос, решил задать Страннику.
        -Есть конечно. Верлис много, что из названий, перенёс оттуда. У нас до него принцесс не было, их называли по-другому, и были они старше.
        Он вскинул руку вперёд, показывая Науле куда они держат путь.
         -Вон там, будет второй спуск к океану, там Голое Место. Там и есть Долина Слёз.
        - К вечеру дойдём, - взбодрился Наула
        - А мы пойдём к скале, вон туда, - перебил его Странник, -  видишь широкую расщелину, там Долина Оборотней. а оттуда завтра пойдём вдоль скалы и обогнув зайдём на Голое Место.
       - Зачем так усложнять?
       - Короткий путь он всегда один, а длинных путей много. Пока вычислят, мы будем на месте.
       - А что? Нельзя нас подождать возле входа на это Голое Место?
      - Можно, - ответил Странник, - но тогда мы пойдём на Торро.
      - Если бы они сидели возле входа, то давно бы тебя поймали, а не кружили бы по Востоку тридцать лет, - удивился глупости Вассалов Наула
      - Порою, глупое действие - это показатель выполненных работ, а вот ожидание могут расценить как бездействие. И самое главное, что для них никаких затрат, Они, на меня, не потратили ни одного мгновения. И ещё имеется такая штука как смерть. Мёртвыми они не занимаются, но вот душу, доставят на место. 
     - То есть они, в любом случае, восстановят равновесие?
     - Правильно мыслишь.
     - И ещё, На Голое Место, более десяти входов, Вассалов двое. Ты не думай, что за нами отправили целую армию. Они будут выглядеть более глупо, если мы прошмыгнём мимо них. Поэтому лучше сзади, но целее. Я треть века, только тем и занимался, что изучал их, ценою собственного страха. По ним, к сожалению, науки ещё не придумали, и книг не написали. А сейчас идём к Долине Оборотней, но не по прямой. Пока эти переростки, закрывают им, на нас глаза.
      Тут спуск напоминал путь с возвышенности к крепости Саввоя, с единственной разницей, что над их головами раскинули свои редкие кроны травянистые гиганты Востока, и там внизу не было ничего, кроме сплошной зелени. Они шли почти параллельно обрыву, но чуть в сторону нижнего ландшафта, тем самым прокладывая себе, пологий путь. Дойдя до низу, они свернули в гущу леса, идя почти навстречу Долине, где жили оборотни.  В этих зарослях, не было завалов, во всяком случае они им не попадались, и продвижение ничем не затруднялось. Взрослые, дома часто смотрели программы про путешествия, это такое мероприятие, когда ты сидишь дома, можешь спокойно пить чай, и пробираться с героями фильма через непроходимые джунгли. Глядя иногда себе под ноги Наула сделал заключение что завалов нет по простой причине, что погибшие растения, в подобной влажности быстро раскисали, превращаясь в компост для следующих поколений. Насекомые были, редкие, они, завидев путников, разбегались, спасая себя от невиданных гостей.  Наула вспомнил про турнир, который он так и не смог досмотреть, и стал далее коротать время задавая свои порой глупые вопросы Страннику
        - Олталз показывал свой Эликсир, на турнире.
        - Голова всё-таки этот Олталз, был простым пастухом, в юности, приходил в библиотеку, брал книги. И вот стал Жрецом. Показывал. Я в восторге. Если Запад пойдёт войной, а без войн они не могут, то я представляю, какое разочарование их ждёт, послав впереди себя такой мощный таран. Они надеются, что при помощи этих тварей, они выбьют основное препятствие, куанов, и архов. У них большая конница, больше в несколько раз Армии Востока, но эти травоядные, сходят с ума при виде этих зверей. В прошлой войне, свои же кони подавили больше, чем их настигло оружие воинов Великого Востока.
         - Я бы впереди поставил пехоту, со стрелами с каким-нибудь ядом, выбил куанов, а потом пустил конницу.
         - Они это делали. Появляются куаны, с флангов или с тыла, и конница давит пехоту. Им впереди нужен таран, для этого они готовят скорпов.
         - Но как можно насекомое, даже большое, заставить идти в атаку
         - Голод, Наула, он их направит в нужном для людей направлении, в скопление вражеской плоти. А что бы своих не сожрали, нужны запахи, которые либо придадут им уверенность что обмазанные свои, или нагонят страх, чтобы те не смели даже приближаться. Они, в этом, сильно отстали от нас, а мы, от них, в вооружении.
         - Я разговаривал с Мерлином, он сказал, что нам нельзя развивать технологии, это приведёт, в конечном счёте, к катастрофе.
         - Я с ним согласен, временные победы, всегда приводят к поражению. Была цивилизация, где-то далеко, они дошли до высот, что нам с тобой и не снилось. Они придумали кольца, что одевают на голову, и смотря на картину, или что-то подобное, можно было в мгновение попасть туда. Ни транспорта, ни паровозов. Но они этим задели что-то тонкое, неизученное, и их мир превратился в прах.
         Лес поредел, и толстенные стебли стали принимать более утончённый вид. Сами растения понизились, словно кланялись, прощаясь с теми, кого они временно укрыли у себя в чаще. Стало так же светло, как и на самом верху, перед спуском в равнину полной травянистой зелени. Через стебли, стали видны очертания гор. Горы Востока отличались от гор, что видел на картинах, и других источниках Наула. Они поднимались сплошной стеной, и уходили на многие вёрсты, как в ширь, так и в длину. Из-за деятельности под толщей земли, создавались расщелины, иногда узкие, как те, в которых им попался яйцеед, иногда очень широкие, как Долина Оборотней, или ещё более как пустынные пески Сирри. Ветер из узких выдувал всё, и они оставались почти в девственном виде. И наносил пыль, почву, на широкие, чем создавал зелёные оазисы, степи, или пустыни. Подробных карт Великого Востока, не было. поскольку никто её настолько не исследовал. На возвышенности гор никто не поднимался, поскольку выжить там, даже короткое время невозможно. На короткое время, находились смельчаки, что брали эти высоты. они говорили, что там, плоское, каменное пространство гладкое, из-за постоянных ветров, что после Иреари, сдували всё, что сумело размякнуть от влаги. Но более хозяйничали ветры, подобные Аскоре, срезая всё, за что цеплялись воздушные потоки. Они, потом несли эти камни по поверхности плоских гор, раздробив их в пыль. Там, за этими горами на Великом Востоке, жили другие племена, возможно и цивилизации, которые ничего не знали об их существовании Только в несколько стран, далее на восток, был природой, сооружён проход, и эта страна была Сирри. И на другой стороне, за Равниной Уставших Ветров, через подобное ущелье, лежал путь в Атурею Но другая гряда, дальше этой страны, так же продуваемая всеми ветрами, поставила заслон в общении с другой стороной материка. Островков жизни было не так уж и много, и поэтому, никто их жителей Великого Востока не хотел отбирать их ради своего размножения. Их мир был хрупок, и полностью зависел от гармонии с окружающим миром.
        Путники вышли из леса, став тем самым, для Вассалов видимой целью. Отсюда, они уже спешили Наула, и прошедший почти весь Восток, Странник. Здесь, на открытой местности, им было уже не до болтовни. Они шли как можно быстрее, оставляя за собой гостеприимный лес. Расщелину уже было видно, и она Науле не показалось такой широкой. Они двигались не так далеко от гряды и вход в Долину оборотней, они видели вдоль. По мере приближения, спасительный проём в скале, становился всё внушительнее и внушительнее. Наула стал спотыкаться и чувствовать в себе слабость. Это увидел Странник, и крикнув во всё горло "не спать", взял того за руку, и попытался бежать. Но Наула упал, и ему уже ничего не хотелось, как спать. Значит Вассалы были уже близко. Странник достал колючку и боясь внести слишком много бодрящего яда, просто процарапал Науле ладонь.
        -Бежим. - крикнул он
        Яд подействовал. быстро. Наула придя в себя от несостоявшегося сна, побежал за Странником, Он чувствовал, как его сердце набирает обороты. Оно, словно двигатель, задавало всё больший и больший такт. Наула догнал Странника, и не обращая внимания на своего спутника ринулся дальше. Он был одурманен ядом, и страх перед Вассалами превращался в ужас. Странник чудом успел схватить взбодрившегося спутника за одежду, и уже он, ведомый отравленным, еле успевал перебирать ногами. Они уже вбежали, в створы, огромного пространства Долины Оборотней, а Наула не унимался. Вассалы отстали, и не из-за быстрого бега беглецов, а они остановились у невидимой, запретной черты. Странник одной рукой держась за одежду Наулы, другой освободился от лямки вещмешка. Ноша повисла на руке, что крепко держалась за бегущего напарника. Пытаясь развязать его "горло", он обронил мешок. Злясь на себя, что перестарался с колючкой, Странник понял, как достать необходимое. Он стал пытаться разорвать мешок Наулы, благо, что оно висело на его спине, и перед самым носом Странника. При постоянном беге, уже по Долине Оборотней, это было не так уж и легко. Мысль, что нож в поясе, пришла не сразу. разрезав мешок, Странник успел ухватиться за верёвку. Обвязать Наулу, за талию было не легче. после нескольких попыток это ему удалось. Теперь, Странник, стал центром, а Отравленный, бегал по кругу, словно конь, обучаемый премудростям галопа. Наула бегал не долго. Яд всё же прекратил своё действие, и он упал на землю. Странник закрученный в волчке, пытаясь подойти к обессиленному другу, потерял равновесие. Они лежали вдвоём, как туристы на привале. Только один ещё не пришёл в себя, а другой просто не мог встать.
         -Перестарался я, Наула, с колючкой, - оправдывался он, - а ведь чуть не уколол,
         Наула хоть и слышал, но ничего не понимал, его разум ешё находился под действием дурмана.
        Примерно через час, Наула встал. Но сидеть на месте просто не мог его постоянно куда-то тянуло, словно чей-то манящий голос, заставлял его идти за ним, куда бы тот не шёл. Странник, наверно был занят своими делами, либо наблюдал за жизнью доброжелательных оборотней. Наула шёл бесцельно, в обратном, направлений, от того места, которое они пересекли ещё недавно. Он там уже был, поэтому неизведанное, его манило больше. Последствия яда, ещё ощущались. Он не мог просто находиться на одном месте, поэтому движения были единственным лекарством, разрушающим побочные дефекты от подобного приёма зелья. Ущелья и в правду, независимо от размеров, почти ничем не отличались. Долина, по сравнению с прошлым разломом, была огромна, поскольку он так и не смог увидеть его предела. В ней было несколько озёр, нехитрая растительность, свет, что согревал тело, и слабый ветер, что потерял силу в большом пространстве. То ли живность не любила встреч с чужаками, то ли она отсутствовала, но за прогулку по долине, он не встретил ни одну птицу, ни одного животного, кто бы мог облюбовать необжитые места. Иногда попадались насекомые, но он их в счёт не брал. Эти пройдохи, первыми появляются даже там, где, казалось бы, нет условия для жизни. Дойдя почти до конца "природного катаклизма", он свернул обратно. Что путь в одну сторону, что дорога обратно, ничем для Наулы не отличались. Пустыня, с водой и растительностью. Только к концу прогулки он почувствовал, что неплохо было бы поспать. О еде у него не возникло ни одной мысли. Странник встретился ему при входе в селение оборотней. Он был один, без хозяев долины, которые куда-то, в тускнеющее время суток, ушли. Странник, не говоря ни слова, проводил Наулу в его "апартаменты", и показав, что место застеленное какой-то травой, он может занять, чтобы предаться сну.
         
         Он очнулся утром, разбитый, словно последние дни, он только усердно работал, забывая о еде и отдыхе. Наула лежал на довольно роскошной постели, из местных трав, и в каком-то жилище, схожему на индейский вигвам. Внутри горел костёр, обложенный камнями, который излучал не только тепло, но и невзрачное освещение. Судя по тому, что через незакрытую полосу, наброшенной накидки на вход, пробивался свет, он понял, Иреари был. До его ушей, со стороны огня, донёсся несмелый свист. Там, около источника тепла, не придавая значения проснувшемуся гостю, словно суслики, стояли два небольших зверька. Начинающий тлеть костёр - не самое лучшее освещение, даже в таком замкнутом пространстве как эта хижина. Но даже это, вполне позволяло увидеть их огромные глаза, и руки. Руки, что напоминали его собственные,
       -Хотя, - подумал Наула, - у крыс лапки, копия человеческих рук, но от этого, они на токарных станках, работать не стали.
       Наула привстал, и схватился за голову. Он ничего не помнил. Верней, вчерашнее возвращалось медленно, словно после яда, прошлое, уже не принадлежало ему. Память упёрлось в стену, где последнее, что запечатлело оно, были Вассалы. Странника рядом не было. В этом, временном строении, кроме него и этих двух свистунов никого не было. С видом беспробудного пьяницы, Наула, поторопился на выход.  Схожих один на один, как и все незамысловатые строения, несколько хижин, окружали его временное пристанище. Ему нужно было окунутся в воду, или хотя бы смыть последствия вчерашнего бега. Увидев водоём, немного заросший с дальней стороны, он двинулся к нему, как к спасению, от слабого головокружения.
        - Этот водоём не для мытья, - послышался голос Странника, - подойди к скале, там течёт Редкий Родник. Там вода прохладнее, и для питья оно более пригодно.
        - Ага, - буркнул Наула, и развернувшись, не зная куда, продолжил движение.
       - Да ты ещё не пришёл в себя, - остановил Наулу Странник, и развернув в нужном направлении, повёл к скале. Не большой струёй, чистая, прохладная вода, стекала по камням, и журча впадала в маленький пруд, что образовалась под ихними ногами. Оно как хранилище чистой воды, застыл в пределах своих границ. Наверно, эти местные, придумали собственную чашу удерживающую воду на поверхности земли, либо сама природа, создала его. Наула подставил голову, под освежающую струю.
       - Ууу, - промычал он, - я живой
       - Перестарался я, - как бы оправдываясь проговорил Странник, -если бы только половину царапины, было бы в аккурат.
       - Жизнь, у тебя, старче, одни погони.   
       - Надо идти, Вассалов отвлекут, они даже не поймут, то мы, или наши копии.
       - Интересно, вот чего они тут обосновались, всё ограничено. надо постоянно следить, что бы не было перенаселения, и уйти не могут, там их ждёт смерть.
       - Ты не беспокойся, они эту проблему решили давно, до нашего рождения. А сейчас, быстро поели, и в дорогу. Нельзя было тебя будить, иначе давно бы водой окатил.
      -Спасибо за сон, - подыгрывающе, отвесил поклон Наула.
      Еда была вкусная, в основном мясное, и похоже, что из водоплавающих птиц. Благо, по рассказам Странника, и то что вечеров видел сам Наула, в Долине водоёмов, типа озёр, было много. Странник не ел, сославшись, что он эту процедуру, совершил до того, как сознание Наулы вернулось в подаренную ему плоть. Старший путник время зря не терял, он, заштопал порванные мешки, и позаботился об обуви. она выглядела как новая.
       - А где местные? - спросил Наула.
       - Они в конце ущелья, там одна из дорог, что ведёт в страну Сирри - спокойно проговорил Странник, - У них свои заботы, у нас они свои. Спасибо этому дому, а нам надо торопиться.
       Они вышли из "деревни" хижин, и торопливыми шагами, двинулись в известном, Страннику направлении. Никто по пути им не встречался, так же, как и не встретился вчера, когда они, словно кавалерия, заскочили в Долину Оборотней.
      - У меня сегодня либо было видение, либо двое этих оборотней, свистели в хижине где я спал. Я понимаю, воробьям свиста достаточно. Но что бы передать друг-другу информацию, тем боле такую ёмкую, нужна разговорная речь.
      - Это для тебя свист, а для них - это сжатая речь. Они её настолько спрессовывают, что при передаче и создаётся звук, подобный свисту.
      - Не верю я Странник, твоим фантазиям, вот не верю. Умеешь ты, конечно, выворачиваться, и ответ у тебя готов, на любой вопрос. Если у них голова величиной с головы кота, то и мозг там крошечный. А состав костей, а мягкие ткани. Бред какой-то. Я вот, например, кроме твоих сказок ничего не видел. Ни одного Оборотня. Сидят два больших суслика и свистят. И с чего это я должен верить в превращения одних в других.
      - Каждый верит в своё, Наула, кто в богов, кто в их полное отсутствие.
       Они подошли к разделительной полосе. Это вчера, заскочив в Долину он бы не увидел и родную мать. Это были растения, невзрачные, желтоватого цвета, но которых не было в самой Долине.
      - Далее, я с тобой, Наула не пойду, Я тут останусь, - сказал чуть тише Странник, положив возле ног вещмешок, который почему-то он нёс до этого места.
      - Странник, - возмутился Наула, - Ты же обещал, что мы пойдём В Долину Слёз
       - Я не могу, Наула, это твоя дорога. Прощай.
       - Странник, я даже не знаю, как войти в эту чёртову Долину Слёз, и где её искать, - почти закричал Наула
       - Я знаю, - послышался, голос Странника сзади.
       Наула развернулся и увидел, что перед ним стоит Странник,
Повернувшись в обратную сторону, он видел, что перед ним стоит Странник. Наверно, это ещё действие яда не прошло, подумал Наула и присел на землю.
      - Слушай, старче, по-моему, от того, что ты вколол, у меня раздвоение в глазах.
      - Посмотри на мою руку, - сказал Странник, - сколько пальцев на моей руке?
      -Пять.
      -А на моей, - спросил второй Странник.
      Наула повернулся в сторону голоса и ответил:
      -Пять.
      -Значит оборотни не существуют? И ты их не видел?
      Наула встал ошеломлённый своими догадками, и показанным для него тут представлением. Странник был за границей Долины Оборотней. Тот не мог преодолеть этот рубеж, это для него было смертельно. Но всё же, воспринимая его тем, кем он сейчас представлял, Наула спросил:
      -Слушай, Странник. Как это у вас получается, ведь все знают, что чем больше нужно вместить мыслей, тем больше должен быть мозг.
      Странник Долины Оборотней, отвечал сухим голосом, монотонным, и как бы давно заученным. Он ничего не доказывал он приводил свои слова как незыблемый факт:
      - Из мельчайшего элемента, не сдержавшего в себе силу, создаются Вселенные, Творения, невидимые глазом уничтожают цивилизации. Не величина, Наула, толкает на Великое.
       -Не уходи, Странник, - остановил покидающего их Странника из Долины Оборотней, - ответь мне, пожалуйста, только на один вопрос, Вы что-то оставили там на маленькой планете, под названием Земля.
       - Это ваше название, Наула, Мы, разумом можем достичь недостижимое, но были ли мы там, я не знаю. На этот вопрос, ты сам должен найти ответ.
        - Но как, Странник, как?
        - Подумай, почему вы, не имея в роду ни одного пернатого, так часто летаете во сне. Спеши. Впереди у тебя свет, что закроет глаза на многое.
       Странник Долины Оборотней, развернулся, и последовал туда, откуда он привёл на это место путника. Наула хотел задать ещё много вопросов, которые он проспал, под действием яда что спас его от Вассалов. Но он вспомнил свои же слова, " Только на один вопрос". Он сам не осмыслено закрыл двери, которые бы мог ещё подержать открытыми. На плечо Наулы, с тяжестью, грохнулась рука Странника
         - Идём
         - Увидеть столько всего, - с досадой проговорил Наула, - и ничего не вынести.
         - Нам нужно торопиться, чтобы не пропустить открытый вход, в Долину Слёз. Они обманут Вассалов почти до вечера, идём.
        Странник забрал свой мешок, доставленный сюда не им, и обойдя своего напарника, направился дорогой, что всё более их отдаляла от этой странной Долины. Наула несколько раз оборачивался, смотря в след уходящему Страннику Долины Оборотней. Ничего не взяв у Наулы, он словно украл у него что-то необъяснимое, что хотело вернутся назад, даже если он будет заперт, в этом пространстве, на вечно. Наула погрузился в свои мысли, а Странник не мешал ему воспринять то, что никак не хотел воспринять его разум. Он даже понял, почему они, впускают всех желающих, на территорию, что поддерживает их существование. Это информация. Каждый пришедший что-то сюда, помимо своей воли, нёс её, независимо кем он был, и каких размеров, и какого умственного развития. Вся их сила была в том, что они, были готовы, сотни раз изучать изученное. Их цивилизация, наверно просуществовало, много лет в замкнутом, пространстве. И они научились сохранять баланс, чтобы ничего не меняя вокруг, кроме самих себя, оставаясь неизменными.
        Вдруг Наула упал на колени, и отбросив мешок стал рыгать.
        - Всё действует яд? - посочувствовал Странник 
        - Ты ел сегодня с ними? - спросил Наула
        - С копией? - да, правда он отказался, - ответил Странник
        - Что ты ел?
        - Какая разница.
        - Есть разница, что ты сегодня ел, - повысив голос настаивал Наула.
        -Ну, - как бы поддавшись давлению, но нехотя, стал отвечать Странник, - была птица, с водоёмов, кстати, если ты не ел, то зря, хорошо приготовлена
         - Каннибалы, - прошипел Наула
         - Чего? - непонимающе переспросил Странник.
         - Того, - передразнил Странника, Наула, вскочив на ноги и продолжая путь, - и я дурак. В ущелье нет живности, Странник.  Все ущелья Востока, копии один другого с маленькими отклонениями. Ты видел в других ущельях, что бы бурлила жизнь? Один яйцеед, за день перехода, и туши в Ущелье, которые никому не нужны. Хищники только в океане. Они сохранили баланс. Отставшие в развитии, превращаются в то, что им скажут. И они поддержат популяцию, своей плотью, превратив его в туши, поданные на разделку. Они так далеко ушли в своих науках, что им уже наплевать на законы сохранения массы, и тому подобное. Даже маленький головастик способен обратится в слона, дав своим сородичам, еду на многие дни. Боже. Вот почему они, в дни рождения потомства, возвращают свой внешний вид головастика. Пройдя вместе со всеми один и тот же путь, они, в виду огромного запаса знаний, сделали из своих сородичей материал, для дальнейшего продолжения собственных исследований. Они могут жить только там. Это они, старшие, так сделали, чтобы тот, кто догадался в их стремлении, не мог покинуть Долину Оборотней. А кто уйдёт, тот погибнет. Маленький зверёк, с человеческими руками, и умеющий свистеть.
         - Это у тебя жар, Наула, он скоро пройдёт
         - Жар, Странник, жар. Только они забыли, что, скормив нам своих сородичей, они дали нам и ничтожную часть самих себя. Мне страшно, Странник. Неужели и мы, дойдя до подобных высот, закроемся в маленьком мире, только лишь для того, чтобы расширить границы собственных познаний.
         Далее они молчали. К полудню, виляя порой возле, да около, они вышли на пустырь, подле обрыва, где одиноко росли два дерева, сросшиеся кронами, за много лет. Странник изменился в лице, словно он боялся того, чего хотел. Он сбросил мешок, как ненужную поклажу, и опустился на колени в сторону деревьев. Он как бы молился, не веря ни в одного из богов. Наула же был в плену собственных мыслей, догадок и теорий. Странная эта планета. Сплетение всего, что никогда не может сплестись. И где случается всё, что никогда не может случится.
         - Странник, - обратился он к своему другу по несчастью, ставшим, как и он, беглецами от Вассалов Времени, - я недавно видел не менее странное существо, Инпута. Он тоже не с этого мира? или он копия, созданная этими одержимыми познать всё.
         - Он не мира сего - это точно, - пробормотал Странник, - Верлис изучал их, и раз даже повезло вскрыть тело, врезавшегося в скалу Инпута. Это судя по голове у него мозг с ноготок. У него в голове только приборы, что связаны с внешним миром: глаза, нос, уши, клюв. а вот большой мозг у него на спине, защищённый несколькими слоями мягких, прочных костей. Верлис предположил, почему Инпуты быстро летают, не имея на это, ни одного надёжного инструмента. Это нам кажется, что он быстр. Он просто умеет, в решительный момент, замедлять вокруг себя время. Плоский мозг на всю спину.
          - После Долины Оборотней, я готов поверить в любую чушь.
          - Знаешь, что двигает мысль?
          - Что? - поинтересовался Наула
          - Сомнения, - ответил Странник, - вот поэтому оборотни, зная результат, будут возвращаться к началу, чтобы попытаться найти другой выход, что может либо подтвердить, либо сокрушить устоявшиеся догмы. Ты говоришь они Каннибалы. А мы? Или плоть животного, что нам подали на стол, не состоит из того, из чего состоим мы? Мы уже делаем как они, даже гораздо хуже. Они своим дают шанс, понять истины, и те, кто смог пройти дальше других, будет продолжать изучения. Они рождаются равными, живут равными, и умирают как герои, ради жизни своих сородичей. Они могут любую планету, что хоть как-то согрета теплом собственного светила, превратить в благоухающий мир. А мы умеем всё уничтожать.
         Он сошёл со своего колено преклонного стояния, и присел. Наула присел рядом, вглядываясь в пространство, что должно было их, провести в другую долину.
        -Я разговаривал с ним, долго. Они были почти истреблены, у себя, в мире, где правили другие, решившие, что они знают кто должен остаться, а кто мешает им жить. Они смогли заставить свой разум, изучать окружающее. Нам, чтобы принять столько информации, сколько могут воспринять они, за несколько мгновений, нужны годы. Но в своей огромной силе, они беззащитны. Людей нельзя пускать на Восток, они уничтожат всё, что будет расходится с их мировоззрением. Они найдут метод избавится от Инпутов, и не перед чем не остановятся что бы уничтожить Долину Оборотней.
      - А мне всегда говорили, что знания - это сила, - промычал Наула.
      - Чего стоя знания, которые так легко превратить в пыль. Я сегодня разговаривал с одним из них, Наула. У меня бы не хватило терпения, болтать с умственно заторможенным который, высказанные мысли обрабатывает часами. А он стал.
      - Почему ты мне, об этом, не говорил пока мы шли сюда?
      - Ты не был готов услышать, чего не хотел знать.
      Сзади них, в шагах двадцати, появились два тёмных силуэта. Наула краем глаза увидел их появление. Это были Вассалы.
      - Они не могут войти. Это не их территория. От деревьев на сотню шагов можно не ожидать их появления, - успокоил Странник.
      - Но они стоят гораздо ближе.
      - Это их тени, сами они там дальше, возле первой стены. Тут вторая стена времени, её не может преодолеть даже их тень. Вот они и легли на неё. Сами они на скакунах, а вот до стены доползли тени только торса Вассалов.
      - Я ещё не видел на Востоке теней, - возразил Наула
      - Это место, не принадлежит Востоку., и даже не имеет отношения к этой планете Иту.
      - У меня от этих умозаключений, мозги вскипят, - пожаловался Наула, - не день, а учёба в гимназии, где в один день, были уроки на весь год.
      Наула встал. Было схоже, что он уже не может, всё сказанное, воспринимать серьёзно. "Серое вещество" впитавшее в себя определённые знания, отторгало сказанное и увиденное. Оно должно было его защищать, даже от самого себя и оно это делало, с трудом, пытаясь чужеродное, выдать за ложь Наула подошёл к деревьям и вытянул руку между ними. Если бы он сделал, это в другом месте, то эффект был бы тот же самый. Он обошёл деревья, и оттуда повторил движение руки. Результат ничем не отличался от предыдущего.
       - Не вздумай пройти между деревьями, - предупредил его Странник, - я не знаю, что произойдёт, но оставаясь здесь, ты покинешь это место.
       Эти слова отрезвили Наулу. Он возвратился к Страннику, по старому пути.
      -Там ничего нет, - сказал Наула, - зачем пугать. Вот смотри
      Странник не успел остановить Наулу, который метнул камень в пространство между деревьями. Брошенное, влетело в промежуток, но исчезло, так и не долетев до земли.
      - Отойдём в сторону, - предложил Странник.
      Они вовремя покинули место пребывания, поскольку на их место, из проёма, вылетел камень, обросший нагромождениями, словно он в доггом пути нашёл себе сотни друзей. Будь они там, на старом месте, где вели беседу, то увечья были бы точно. Пространство стало искажать изображение, что было сзади. То есть часть скалы, что виднелась до этого, стало то пропадать, то менять своё положение. Цвета, в пространстве деревьев, затеяли свою игру, меняясь, один за другим. Это длилось не долго, пока, там, вместо игры разноцветий, не появился мрачный туман.
      -Идём, - сказал Странник, - дорога открыта, и не бойся, эта пелена не оставляет следов.
     Ничто так не пугает как неизвестность, и это состояние вводило Наулу в дрожь. Он видел тут, на Великом Востоке, за несколько дней пребывания, столько, что, вся его жизнь, наверное, там, у себя дома, не смогла бы дать и сотой доли прожитого здесь. Он почти вцепился в руку Страннику, не из-за того, что боялся потеряться в лабиринтах, так долго ожидаемой Долины, а что всё необъяснимое, он может встретить один. Они входили в пелену, схожую, как и многое здесь, на туман. Наула, на мгновение, бросил свой взгляд назад. Всё там менялось, спешно, словно в одну и ту же минуту, пришли все времена года, и они, не уступая никому, бились за право окрасить мир в свои цвета. Даже деревья, которые посадил Странник, поддались этой склоке. Они то вытягивались, то становились ростками, то их кроны, сросшиеся с годами, ссорились, и отдалялись один от одного. Всё их буйство, медленно, закрывала пелена, что охватывала и путников, вошедших в одноцветие. Странник остановился, и держа за руку Наулу, остановил и его.
       -А мы дальше не пойдём? - спросил Наула
       Сказанное, пролетело, но почему-то возвращалось, но уже собранным не так как их произнесли. Они менялись местами, путались, и голос, что их породил, менялся, то на старческий, то на детский. Слова жили сами по себе, не подчиняясь законам речи. Они умирали и возрождались, звучали то сзади, то впереди, то словно с дальнего эха доносились из далека, то вдруг просыпались внутри Наулы, как бы желая быть повторенными. К этим словам присоединились другие, несказанные, и сливаясь с потоком произнесённых, убегали, чтобы появится вновь перед теми, кто решил войти в туман, что не может оставить следов. Пелена у ног развеялась, и Наула, без страха, и удивления, стал смотреть, как там, далеко внизу, в тёмном, но чуть освещённом пространстве, сталкивались глыбы, соединяясь в одно целое. Всё это исчезало, и появлялись стаи птиц, которые куда-то летели, подавая свои неслышимые голоса. И вновь туман, как бы вспомнив про свои обязанности окутал всё вокруг. Тонкий луч света, пролетавший мимо, вдруг завернул, как бы приветствуя путников. Он превратился в большой пучок, закружил, распался на много полос, и соединившись в одно, пропал. Их вновь догнали его же слова, что смеялись, разными голосами. Наула повернул голову в сторону Странника. Это был не он, а что-то, что пыталось быть им. Оно становилось ребёнком, старцем, вновь Странником, юношей. Время, что имело свой незыблемый порядок там, не подчинялось ни одному закону здесь. Оно, было тут главным, и было ничем. Пространство, окружающее их, сужалось, давило и расходилось, отдавая им саму бесконечность, замкнутую возле них. Пелена стала растворятся, обнажая такую же серую невзрачность впереди них. Сказанные слова настигали их, но ударялись в стену, за которую не смели перейти. Странник вернулся, держа за руку Наулу, хотя и никуда не уходил. Туман исчез. Они стояли на твёрдой почве, поросшей мелкой травой. Отсюда, и до тех мест что мог достигнуть взгляд, была только Долина. И небо, которому не дали цвет.
        -Это Долина Слёз? - неуверенно спросил Наула.
        Слова больше не играли, и звучали так как их произносили
        - Я тебя оставлю, - сказал Странник, - не бойся, куда бы ты не шёл я тебя найду здесь, на этом же месте. Тут у каждого своя дорога. Ты на сможешь следовать за мной, мне никогда не пойти за тобой.
        Странник сделал шаг и исчез. Наула остался один, и не знал, что ему теперь делать.
        -Здравствуй, Кавсар, - прозвучал чей-то тихий голос.
        -Здравствуйте, - ответил он невидимому собеседнику.
        - Ты пришёл через тоннель времени, вместе со Странником, - продолжил разговор голос, - мы никому не говорим "здравствуй", но ты пришёл туда, куда тебе ещё рано.
        - А куда я пришёл? - спросил Наула.
        - В Долину Слёз, - ответил Тихий Голос.
        - Зачем я здесь, Тихий Голос?
        - Ты можешь встретится с тем, кого ты когда-то оставил,
        - Я тут никогда не был, Тихий Голос, - пытался оправдываться Наула
        - Или не помнишь, что тут был, - не меня интонации ответил Тихий Голос
        Наула молчал, словно пытался вспомнить, когда и при каких обстоятельствах он мог оказаться, за целой вечностью от дома, в Долине с таким странным названием.
        - Ты не можешь помнить, это было до твоего рождения.
        - Значит я был, ещё до своего дня моего рождения?
        - Ты не боишься встретится с самим собой?
        - Я уже не знаю, чего мне бояться, Тихий голос.
        - Я дам тебе время освоиться,
        Долина изменилась. С обеих сторон, создав широкий коридор, что не имело конца, поднялись прозрачные, серые стены, ровные, словно обратная сторона зеркала. Там за стенами, как и при входе в пространство между деревьями, был туман, застилающий всё, что оно прятало, от глаз Наулы. Сквозь эти стены, не замечая его присутствия проходили люди, разодетые каждый, по своему вкусу. Что-то подобное он уже видел, дома, когда папа его взял в гости к другу в Москву, и они спустились в подземные пути сообщения - метро. Останавливаясь, подземные поезда, выпускали из своих вагонов множество людей, спешащие каждый по своим делам. Тут было почти так же, они проходили сквозь стену, но только никуда не шли, они становились, не видя никого с кем пересекли границу стены.
         -Почему я здесь, - крикнул один из появившихся, - а ну верни меня обратно, ты знаешь кто мой папа?
         -Ты здесь, потому что тебя, больше нет, - ответил Тихий Голос, - Кто попал сюда, через Большой Вход, возврату не подлежит, а папе можешь позвонить. Действуй.
         - Тут нет шкалы, - почти в истерике закричал появившийся молодой человек, в элегантном костюме, - дайте мне телефон, или пожалеете, у моего папы большие связи.
         - Ну вот, - неохотно произнёс Тихий голос, - ещё один "связист"
 Смотри, это немного остудит твой пыл.
         Вокруг истерика, в элегантном костюме, появился проспект, ярко украшенный ночными огнями. Он увидел себя, возле дорогого авто, и ещё двоих, наверно друзей
         - Поехали, - сказал этот, в костюме, -  если что звонок другу, и всё решено. мой папа рулит.
        - Я домой, мужики, - сказал один из друзей, и развернувшись исчез из видимости.
        - Иди, беги к своей, подкаблучник, - крикнул в костюме, - был неудачником, и останешься неудачником. Но я не один, у меня есть, настоящий друг, - сказал он обнимая оставшегося товарища.
        Он был явно нетрезв, в костюмчике. По второму было видно, что он, по-своему несчастью, только что, попался на глаза нетрезвому другу.
        -Может засядем, в баре, снимем тёлок, рванём на хату? - предложил он
        -Я уже снял тёлок, кореш, - ты думаешь это я где на пробку наступил.
       -Тогда поехали.
       Они ехали в машине, знакомились, как вдруг их обогнала другая машина, и не такого высокого класса.
       - Этот гондон смел меня обогнать, - закричал в костюмчике,
      Он надавил на "газ", и авто помчалось догонять обидчика.
      -Гондон, - орал в костюмчике, - морду разобью.
      По встречной ехал грузовик, чуть ослепив горластого водителя дорогого авто.
     -Ещё один гондон, - крикнул в костюмчике, и повернувшись назад показал фак уходящему грузовику
      В салоне "тёлки" завизжали, и друг успел крикнуть:
     -Смотри, Лёха.
     На остановке стоял автобус, в который на бешенной скорости, в зад, врезалось авто. От удара, через несколько секунд, машина загорелась.
       Изображение исчезло, и в костюмчике, стоял шатаясь, смотря вниз широко разинутыми глазами.
      -Папе звонить будешь? - съехидничал Тихий Голос, - У тебя тут никого нет, ты убил того, кто мог за тебя поручиться. и не в этот момент, раньше. Избивая девчонку, за то, что она с тобой не пошла, ты наносил удары отрекаясь от него. Она умерла в больнице, так и не придя в сознание, и он умер для тебя.
      - Да она была шлюхой, меня оправдал суд.
      - Бесполезно, - монотонно проговорил Тихий Голос
      Далее, Тихий Голос говорил так, словно ему было жалко и этих страшных слов предназначенные попавшему в Долину Слёз
       -Ты будешь заперт, в маленьком пространстве, между двумя мирами, куда никогда не заходит свет. Пройдёт целая вечность, и может быть, Вассалы Времени, вспомнят о тебе, если в тебе останутся сигналы, отвечающие хоть какому-нибудь животному. И какой уровень животного ты в себе сможешь воспитать, тем животным и будешь воскрешён. Ты из праха вышел, ты в прах и вошёл.
       В костюмчике провалился, через почву, если таковой оно являлось.
       Наула с ужасом смотрел на творящееся. Казалось, что все страхи, навалившиеся на него до этого, было лёгким дуновением ветерка. Он кажется понял, что такое Долина Слёз.
      Из толпы выделился другой, и остальных словно не стало. Средних лет мужчина, немного не брит, в тёмных очках. По его внешнему виду можно было сказать, что либо, он не понял где он, либо ему безразлично, что будет дальше. Его самообладанию можно только позавидовать.
      - Это что за станция, - спросил он, словно зная, что его прекрасно слышат.
     - Конечная, - ответил Тихий Голос.
     - А направление?
     - В неизвестность, Ламбо, в неизвестность, - Наулу поражала та монотонность, с которой Тихий Голос, независимо ни от чего, вёл свой разговор.
     - Это кто, меня, тебе слил?
     - Ты сам, Ламбо. Вы там, думаете, что к каждому, приставлен ангел, который ходит и записывает всё, что вы творите? Как глупо. То, что фиксирует, находилось в тебе самом. И его невозможно уничтожить. Оно появилось, тут, до того, как появился ты.
     - Сказки, - отмахнулся мужик, - не бери меня на понт.
     - После того, как умерла твоя мама, ты решил стать врачом. Но не вышло. Ты работал водителем, на продуктовом. Девушка, что тебе нравилась, не стала с тобой даже разговаривать. И ты решил, что надо раздобыть лёгкие деньги. Тебе предложили быть киллером. Первой твоей жертвой был сын конкурента твоего хозяина. Ты в последний день узнал, что ему только десять лет.  Ты бил его короткой трубой по голове, долго, боясь, что он останется в живых. Но вместе с ним, ты отрёкся от того, кто бы мог тут встать на твою защиту. Дальше ты убивал хладнокровно, точней бездушно.
      - Слушай, мочалка, тебе книжки надо писать.
      - Ты омерзителен, Ламбо, Ты будешь заперт, в маленьком пространстве, между двумя мирами, куда никогда не заходит свет. Даже если пройдёт целая вечность, о тебе никто и никогда не вспомнит. Ты из праха вышел, ты в прах и вошёл.
         Мужик провалился так же, как и первый, в дорогом костюме.
Все, кто преодолел серую стену, появились вновь. Но не на долго. Они вновь растворились, оставив одну женщину, на виду у Наулы
       - Сколько вы хотите у меня отжать, что бы я приняла вашу игру, и давайте конкретно, напрямую.
       - У тебя никого и ничего нет. Самое большое богатство ты отравила вместе со своим братом.
       - У меня нет времени обсуждать тут с вами подобные бредни.
       - Ошибаешься, как раз времени, у тебя, гораздо больше вечности.
       - Хватит пороть чушь, Мне надоело вести разговор, я ухожу, где тут выход?
      - Прямо, - ответил Тихий Голос.
       Дама развернулась и пошла, как ей казалось, в обратную сторону. Она почти бежала, но никуда не уходя с данного ей места. Но поняв, что никуда она не движется она стала истерично орать что хочет обратно.
       - Пусть будет, по-твоему. Ты будешь заперта, в своём захороненном теле, пока в нём будет существовать плоть. И это будет повторятся снова и снова, до тех пор, пока планета не сотрётся в пыль. Ты вышла из праха и будешь счастлива что бы снова войти в прах.
       - Тихий Голос, - спросил Наула, - Мне всегда говорили, что душа она бессмертна.
       -Верно, - ответил Тихий Голос, - она умерла для них. А без неё последующая жизнь, переходит в существование.
       -Но они же будут, там, в запертых пространствах,
       - Сами с собой. Это не жизнь, и даже не существование, это наказание. Они нас не слышат. Тут никто никого не слышит и не видит, если это право не дано нами. Тебе дано право видеть и слышать, потому, что ты пришёл не с ними, и с этим согласны мы.
       Женщина провалилась так же, как и предшествующие. В Долине вновь появились люди, и оставив ещё одного вновь растворились.
       - Тут сотни тысяч тех, кто пришёл получить кару. Это сколько нужно потратить времени, чтобы поговорить с каждым.
       - Мы творим Время, и если со всеми я буду вести разговоры вечно, то на это, не уйдёт ни одного мгновения.
        Юноша, оставшийся, после проявления всех в Долине, был лет двадцати. Он стоял в недоумении.
       - Ты думал, что нашёл выход, Рихард, но нашёл вход.
       - Ты кто?
       - Я? Голос, который тебе, было рано слышать, - сказал Тихий Голос, но уже более мягко, чем в разговоре с другими, - Ты знаешь, она сказала только одно слово, когда узнала, что ты свёл с жизнью счёты.
      - Какое? - в надежде спросил юноша
      - Придурок, - более холодно ответил Тихий Голос.
      - Она так не могла, она другая.
      - Ты наверно думал, что весь мир зальётся слезами, узнав о твоей смерти?
      Юноша опустил голову, не зная, что ответить.
      - Ты через несколько лет, встретил бы её, и удивился, что ради неё, мог пойти на всё. Ты отказался от другой, которую бы встретил позже, Ты отказался от нарождённых детей. Здесь есть часть тебя, и оно, для тебя, ещё живо. Но ты его увидишь только тогда, когда снимешь с себя собственное проклятие, тобой же и наложенное. У тебя выбор, либо принять, либо отказаться. Можешь думать сколько угодно, и это не займёт ни одного мгновения.
      - Зачем, Тихий Голос, зачем. Что бы вновь быть отвергнутым
      - Маленькому мальчику не дали игрушку, и он решил, что если вдруг исчезнет, то родители его, горько пожалеют, что пошли против своего сына. Он ушёл в лес, и заблудился. Его нашли только несколько дней спустя. Игрушку купили и не одну. Это было, в детстве. Потом, отец не купил тебе велосипед, и ты захотел так сильно заболеть, чтобы наказать тех, кто не дал тебе желаемого. Ты дышал в форточку, холодным ветром, что дул как раз в окно. В больнице отец сказал, что купит тебе всё что только ты захочешь, но только не болей. Они тебя любили, как никто. Потом ты встретил её, красивую, и решил, что судьба должна её дать тебе, скорей всего на время. Но она не захотела с тобой общаться, тогда ты решил, что мыло и верёвка на твоей шее, должны наказать её за такую дерзость. Ты услышал шаги, в подъезде, и решил, что это мама. Она успеет тебя вернуть, и весть о твоём поступке, всколыхнёт её самолюбие. Но это был сосед этажом выше.
      - Я люблю её, - крикнул в возмущении юноша.
      - Так же, как и игрушку, и велосипед. Многие кто появились тут, открыли эту дорогу, тем же, но в более страшной форме. Каприз. Я хочу. Ты ради этого убил самого себя, они убивали других. 
      Юноша молчал, уставив глаза в пол, он понял, что тут про него знают гораздо больше, чем он ожидал.
      - Ты будешь отправлен в холодный мир, там, где цена жизни, приравнена к цене смерти. Ты пройдёшь через боли, страдания, потери.  Если ты не вынесешь уроков, данных тебе жизнью, то будешь растворён в пространстве. Но если научишься ценить то, что дано не тобой, то встретишься с ним здесь. Дальше будет твой выбор, остаться тут, или вернутся, чтобы прожить новую жизнь, гораздо трудную, чем тебе дали до этого.
      Он просто исчез. Казалось бы, история с ним, подошла к концу. Но он, немного исхудавший, появился вновь, словно оставался здесь.
      - Ты возвращён, как тебе и предначертано,
      - Здравствуй, Тихий Голос, - поприветствовал Своего собеседника юноша, - за столько лет, я боялся, что забуду твой голос.
      - А у меня, это было, только мгновение назад.
      - Скажи Тихий Голос, та девушка, Ирма, она жива?
      - Ты успел её спасти, она проживёт долгую жизнь, и сына она назовёт твоим именем. Какая огромная пропасть, между тем, что ты сделал там, ради девушки, и тут ради другой. Эту ты любил искренне, ты смотрел на неё тайком, желая ей счастья. Тебе там, нужно было просто подождать, чтобы встретить её же, ради которой, в другом мире ты не пожалел свою жизнь. Просто принять всё как есть, и ждать, посланное именно тебе.
      - Как? Я должен был встретить её? Ирму? Господи, - Он закрыл лицо руками и заплакал.
      - Ты начнёшь с чистого листа, что даётся далеко не каждому
либо тут, либо в тех мирах в которых ты уже был. Всё собранное, твоей памятью, останется здесь, у того, кто оставлен тобою. Иди тебя проводят, к нему.
      - Почему нельзя оставить всё в памяти, Тихий Голос, почему?
      - Потому что это принадлежит уже не тебе. Проживи свою жизнь так, чтобы никогда не проходить через Долину Слёз. Прощай.    
      Время у каждого бежит по-своему. Здесь это было видно особенно отчётливо. Юноша прожил в холодном мире одну жизнь, а Наула не успел даже, сделать один вдох.
      - Тихий Голос, - вдруг обратился Наула, - я готов.
      - Иди, - ответил Тихий Голос, - и куда бы ты не шёл, ты придёшь к нему.
       Он, казалось бы, сделал только шаг, и всё что окружало его до этого, скрылось в дымке. Он увидел спальню, или что-то подобное, и там на кровати, укрытый белым, лежал мальчик. Наула узнал его. Это был он, но только младше, лет пяти. Он попытался подойти ближе, но расстояние до кровати, так и оставалось неизменным.
        - Ты не сможешь подойти к нему, ты сам создал эту пропасть.
        - Почему, Тихий Голос?
        - В нём твоя заточка, а точнее твоя месть, что пробила его. Но даже не задела того, для кого ты её приготовил.
        - Нет, - почти взбешённо пробормотал Наула, - я видел, как она вошла в него.
        - Твоя месть закрыла тебе глаза.
        - Не правда, Тихий Голос, не правда,
        - Ну тогда смотри
        Он вновь очутился в баре, но только всё происходило так, словно это смотрит не он, а кто-то совсем другой, со стороны. Вот он, с завернутым в упаковку, заточкой вошёл в бар. За стойкой сидел тот, которого вычислил он, за долгих несколько месяцев. Убийца сидел в белой рубашке, рядом с другом, и о чём-то бурно разговаривал. Кавсар прошёл мимо него, зафиксировав, что это именно он, и пройдя сквозь заведение, обнажил орудие смерти. Никто не обратил внимания на прошедшего мальчика. Тут убийца встал, и вместо него, на то же самое место сел другой, сняв до этого пиджак, и оставшись в точно такой же рубашке. Наула увидев это вдруг закричал:
        - Нет Тихий Голос, останови его.
        - Это то, что Видели Вассалы. Это свидетельство, и там ничего нельзя изменить.
        Наула поняв, что сейчас случится, в ужасе схватился за голову. Он простоял в такой позе, уже не смотря, что там произойдёт, он почувствовал свою роковую ошибку.
       - Убей меня, Тихий Голос.
       - Хочешь уйти, оставив свои ошибки на совести других. Этого тебе никто не позволит. Ты породил эту месть, и она не в нашей власти.
       - Должен же быть хоть какой-то выход, Тихий Голос
       - Ты вошёл не через Большой Вход, и ты телесный. У нас нет право на тебя, и нет право на твоё осуждение. Даже если бы ты вошёл как остальные, то ради оставленного, что пытался остановить тебя, тебя бы ждал другой мир. Там, ценой жертвы жизнью, мог бы вернуть на круги своя. Но ты ничего не слышал, обласканный своею местью. Если бы ты, убил убийцу, то тебя бы, наказали за действие, наделённое только демонам. И он, оставленный тобой здесь, не пострадал бы. Но ты нанёс удар невинному, а это идёт через него. Через душу. Она здесь, и всегда с тобой. У тебя большой шанс стать бездушным.
       - Спаси его, Тихий Голос.
       - Я не имею никаких прав на тебя, и нет никаких прав на него. Только ты сможешь вернуть его на разорванный круг, сомкнув, то что ты разорвал своей местью.
       - Что мне делать, Тихий Голос.
       - Жить Наула - Кавсар, жить. У тебя будет год, когда время к тебе не будет иметь никаких претензий. Ты пройдёшь через боли потерь, что вынут из него твою месть. Месть не способна жить самостоятельно, она растворится, без боли твоей души, и без пищи, данной твоим разумом. И если ты согласен, то должен сказать "да", или отвергнуть и сказать "нет".
       - Я смогу его потом увидеть, Тихий Голос?
       - Как бы ты тут не оказался, через тоннель, через Большой Вход в Долину Слёз, или через Большой Свет, ты увидишь его, если он, для тебя, не будет мёртв.
       - Я согласен, Тихий Голос, я согласен.
       - Иди Кавсар-Наула, и никогда не думай, что у тебя впереди много времени. Чем больше, ты будешь думать, что у тебя его много, тем меньше его останется
       Наула вновь очутился в долине. Перед ним всё появлялись и исчезали те, кто проходил через серую стену, оставляя ещё одного кому доведётся поговорить с Тихим Голосом. Но он уже на них смотрел по-другому, и другими глазами. Он уже и сам, словно став неким экспертом, всплеском сознания, предугадывал, что ждёт очередного собеседника, невидимого Голоса. В долине, после проявления прошедших сквозь стену, осталась женщина, явно не в трезвом состоянии, она держала в руках бутылку, полупустую, и часто икая, оглядывалась по сторонам.
       - Это где я, - разделяя каждое слово, пробормотала она.
       -Ты там, куда так спешила.
       - К подруге что ли? - не понимая буркнула она, смотря то вперёд то на содержимое сосуда.
       - Судя, по тому, как ты к ней спешила, то её можно назвать и твоей подругой.
       - Мари? это ты?
       - За последние пять лет ни одной ясной мысли. Допилась ты Ларри, допилась.
       - Не учите меня жить, хочу и не буду пить, но не хочу.
       - Ты нашла себе бога, в стеклянной бутылке, которому приклонялась каждый день. У тебя здесь нет никого, кто бы смог за тебя сказать слово. Она умерла для тебя, пять лет назад.
       - Отстань, и без тебя тошно.
       - Ну что ж, пусть будет, по-твоему. Ты будешь возвращена, в своё захороненное тело, пока в нём будет плоть. Далее ты растворишься, в пространстве, оставив после себя лишь пыль. Ты из праха вышла, ты в прах и вошла.
       Она провалилась сквозь почву Долины, так и не поняв содеянного собой.
       В Долине проявились все, кто недавно прошёл через стену, и Тихий Голос выбрав следующего, вновь заставил других растворится
      - "Святой отец"? - удивился даже тихий Голос
      - Да, дочь моя, - ответил священник, глядя просто ангельскими глазами, - не подскажете где я очутился.
      - Ты в том месте, отче, которое представлял себе совсем по-другому, если вообще, его себе представлял.
      - Не могли бы более конкретно, я путаюсь в догадках.
      - Почти всю жизнь, читать проповеди, и не узнать то, чем пугал прихожан? ты меня удивляешь, "святой отец", - продолжал Тихий Голос. Он говорил уже не так, как с теми, до этого, он говорил так, словно ему не хочется вести разговор.
     - Вы что хотите сказать, что я мёртв?
     - Ты сегодня особенно проницателен, "отче".
     - Достаточно ваших глупых шуток, вы что белены объелись? Если я мыслю, значит я жив, и не надо мне морочить голову. Для чего вы меня выкрали?
     - Не переоценивай себя, "святой отец". Кто ты такой, чтобы тебя красть.
     - Я служитель Бога, - высокомерно высказался «отец»
     - Какого? – устало спросил Тихи Голос.
     - Единственного, - в том же тоне ответил «отец», - Я раб Божий, я служитель Веры
     - Это точно, раб. Всю жизнь, ты прятал своё истинное лицо. Любитель маленьких мальчиков. Если бы твой наставник, знал кого он пригрел.
     - Враги истинной Веры, хотели очернить меня.
     - Особенно вот этим, смотри.
     Наула не на этот раз не видел, что служителю культа показывал Тихий Голос. Но лицо сего "святого отца" изменилось до степени бешенства. Он орал словно зверь, что внутри его взял верх, увидев настоящее, творимое когда-то им.
     - Я это так не оставлю, скоты, - орал он, - вы незаконно приобрели эти материалы
     - Если бы только знал, насколько ты мне противен, "святой отец". Ты будешь заперт на самом краю Вселенной, где ничего никогда не было, ты никогда более не узнаешь, что такое свет. Пройдёт не одна вечность, погибнут и восстанут новые Вселенные, и никто никогда о тебе не вспомнит. Ты вышел из праха, чтобы стать ничем.
     "Святого" не стало. Он исчез, как исчезали другие, словно провалившись в почву, что держала его в Долине Слёз.
     -Какие они всё же лицемеры. Рассказывать, что у нас развитая металлургическая промышленность, идёт полным ходом добыча угля и газа, что даёт рабочие места миллионам существ, называемыми чертями, и только лишь для того, чтобы варить души грешников, и наслаждаться ихними страданиями. Это насколько должен быть больным разум, чтобы всё это преподносить всерьёз.
      Появлялись другие, сотни, и тысячи, с кем вёл беседу Тихий Голос, которые повторяли тот же путь. Только единицы, кто видел сотворённое собой, заливались слезами, прося себе кары. Им давали ещё одну возможность, в других мирах, не столь приветливых, как те, из которых они попали сюда. Они исчезали и почти сразу появлялись, либо искупившими прошлые деяния, либо набравшими ещё более. Кто вновь приобретал душу, а кто был стёрт, как ошибка, первых шагов разумных существ.
       - Надо возвращаться, - прозвучал голос Странника, - нам нельзя тут быть, мы исключение.
       Наула встал рядом со Странником, благодаря его внутри себя за то, что он показал ему истину, как творимого им, так и творящегося здесь. Он уходил с надеждой, что, вернувшись сюда, он сможет сказать, "Здравствуй" Тихому Голосу, а не прятать глаза. Внезапно навалившейся густой смог, повёл их обратно. Там всё ещё витали его слова, смешиваясь и превращая сказанное в каламбур. Они окружили его словно провожая, с дальним эхом, повторяющим давно уже сказанное. Пелена, то открывало им вид на верху, с бушующим волнами неизвестного океана, то снизу, где пролетали птицы, собравшись клином в дальнюю дорогу. Сросшиеся деревья, в зимнем наряде, сбросив с себя холод, обросли новыми побегами, и множеством листьев.
Скалы, лес, трава, приобретали покинутый ими вид, становясь тем, чем они были, до ухода, путников в долину Слёз. Странник потянул за руку, Наулу и они, пройдя зелёную арку, когда-то посаженную самим Странником, вошли на Голую Скалу. Пространство между деревьями, стало просто пространством, за которым было сказочное буйство природы. Вассалы ушли. Они получили отсрочку, ещё на год, чтобы вновь начать поиски беглецов, осмелившихся обмануть то, то им не принадлежит. Наула освободил руку от сжатия руки Странника и опустился на землю. В нём ещё, не совсем, был вытеснен он сам, не повзрослевший, и Наула, от всего увиденного, заплакал. Странник наверно знал, что такое слёзы, после посещения долины, и поэтому не мешал. Это была Долина Слёз. Странник отошёл в сторону, и по-своему, опустившись на колени, сжал руки в замке перед собой. Может он молился, а может очищал себя от давнего прошлого, что давило на грудь.
       
        Они могли пойти назад, в Саввою, теперь уже не боясь Вассалов. Но Странник, направившись в обратную, возле ущелья Оборотней, по незнакомой для Наулы дороге.
       - Мы не в Саввою? – удивился Наула
       - В Саввою, но через Торро. Этот путь длинней, но не такой трудный. Там у меня множество друзей, кому я обещал, что если дойду до Долины Слёз, то обязательно загляну.
       - Значит в Торро, - согласился Наула.
       До первого ночлега, они шли молча. У каждого были свои мысли, которые мешали общаться в дороге. Наула сотни раз представлял себе вновь Долину, Тихий Голос, и тех, кому было суждено пройти через неё, чтобы принять кару, так и не поняв собственной вины. Он возвращался туда, в подобие палаты, где лежал он, только младше, пробитый в бок его местью. Он не карал себя за то, что он так слепо произвёл удар, он думал зачем. Неужели месть настолько застелила ему глаза.
       Они развели костёр, и собрали на скорую руку крышу, чтобы Иреари, не смог вновь облить их прохладной водой.
       - Ты сам, откуда, Странник? - спросил Наула.
       - Меня зовут Генрих, я немец, - он протянул Науле руку, для нового знакомства.
       - Кавсар, я из России, татарин, - продолжая пожимать руку продолжил знакомство Наула, - А как ты попал, на Восток?
       - Лучше не вспоминать, - проговорил Странник, - В жизни случается многое, чего вообще не хочется знать.
       - Моё тело сейчас в палате, - признался Наула, - в лучшем случае.
       - От моего вряд ли что осталось, - хмуро ответил Странник, - тогда в круговороте смерти.
       Он махнул рукой. Было видно, что продолжение признания, вызывает у него давнюю боль. Но всё же собрав силы, он глубоко вдохнул, и на выдохе, словно боясь, что не хватит воздуха, для произношения слов, выпалил:
        - Я с Фаустом, когда американцы, вошли в мой город.
        Странник ещё побыл в безмолвии, и пересилив себя ещё раз продолжил:
        - Как нас могли за несколько лет, - с досадой произнёс он, - подбил я их танк, а мне ответка, с другого места. Так рвануло, что выкатился я на пустынном месте, в дали от всех дорог. В чём мать родила. Укрытый листьями, через несколько месяцев, полуживой, я вышел к Атурее. Так я через некоторое время попал в Саввою. А потом начались преследования Вассалов. Я сразу понял, что это за мной.
        - Соединить бы два наших Государства, Странник. Бьём друг другу морду, уже не одну сотню лет.
        - Если бы мы с тобой это решали, Наула.
        - А ты здешних людей видел?
        - Только беженцев. Там они уже вооружены, железными мечами, и железными наконечниками на стрелах. Против них, наши доспехи, как майка в морозы. Правитель Сирри обещал подвести чешую от океанских змей. У той волокна прочные, не хуже стали, когда высохнет. Войны Сирри со своих луков, выпускали стрелы по таким чешуям, с бронзовыми наконечниками. Оставили люди такого трофея, в прошлую войну, на армию Саввои хватит, и колокол ихний. Так вот, отскакивают стрелы. А луки Сирри самые мощные. Ни один воин Саввои, или Атуреи, не может натянуть этот лук.
         - А что за аномальная зона, за Торро?
         - Золотой Город, - ответил Странник, - ради этого золота, люди готовы проползти через весь Восток на брюхе. Там золотые колонны, втроём на обхват, высокие, этажа в четыре. Они рядами, стоят. Никто не знает сколько их. Пробовали считать, не получается. Те, кто был, говорили, что начинали видеть призраков. Многие исчезли, среди золотых колонн. Мало кто оттуда вернулся. И второй раз, туда, никто не ходил. В древности её называли Городом Смерти. Туда уходили те, кому пришло время расстаться с жизнью. Верлис выдвинул теорию, что там много коридоров в какие-то параллели. Мы раз решили, что обвяжем одного самого смелого верёвкой, и он пройдёт как можно дальше, по прямой. Обвязали так, что он не выскочит, и концы обвязали, чтобы не развязать. Верёвка тянулась, тянулась, потом перестала, вытащили: ни резанная, ни развязанная, а ходока нет. Там даже птицы не летают.
        - Странная планета, Странник.
        - Верлис говорил, что Иту, находится в каком-то кольце, из нескольких подобных планет. На одной орбите их три. одна из них наша. Может из-за этого, её и облюбовали, охотники за информацией.
        - Ты по поводу оборотней?
        - Не только, Долина Слёз тоже. Я до этого думал, что там Боги. Потом уже, когда побыл несколько раз, то привело меня к мысли, что они, таким способом, собирают информацию. Ну и попутно сортируют появившихся там, на тех, кто может продолжать этот сбор, и на тех, кто для них стал пылью. Достигнув определённого мышления, и вобрав в себя определённое количество знаний, у каждого есть шанс влиться в их разум.
        - А я ведь тоже подумал, что там Боги, - сознался Наула.
        - По сути, наверное, так и есть. Они настолько опередили в знаниях, что для нас, равны богам. Тихий Голос сказал, что они соприкасались, с вечными, но вечность, их испортила. они стали довольствоваться тем, что у них есть. Тогда, они и стали заниматься смертными. Те, то же подвержены, многим искушениям, но предчувствие неизбежного толкает на многие деяния, гораздо сильнее. Они также, как и оборотни, не гнушаться поговорить с гораздо низшими существами. Они ищут самый верный путь, а он может быть где угодно. Это как в лабиринте. Один вход, один выход, а путей может быть тысячи. Построить путь, наикротчайший, вот это их цель. Они во многих местах создают условия, что бы зарождалась жизнь. Придёт время, они смогут всю эволюцию, сжать до сотни лет, а может быть и короче. Я бы хотел понаблюдать, как рыба родит земноводное, что бы та родила рептилию. И что бы появился разум, у которого нет цели уничтожить самого себя. Спи Наула, это вопросы вечности. Ими занимаются другие, более развитые чем мы. Нам бы добраться до Торро, встретить своего друга. И через Альта Ир, через Ламиас, Тумбао, Ди Мир Тан, дойти до Саввои.  У нас два месяца, чтобы прийти туда, откуда ты начал этот путь.
         Два месяца, пролетели для Наулы так же, как и лето в Сибири. Он обрёл новых знакомых, друзей. Набрался новых впечатлений. Он шёл со своим учителем, Странником, который влил в него своё видение Востока. Они бы шли дольше, поскольку во многих местах, их просили остаться ещё погостить. Но вести с Саввои, каждый раз, были тревожнее и тревожнее, заставляли их спешить в пункт своего назначения. Беженцев стало больше, и они были не с Западного континента, а уже не только из Саввои, но и из Ламиаса. Беженцы же из Запада, говорили, что им крупно повезло, поскольку основные потоки были перекрыты людьми, и бежавшие исчезали. Многие рассказывали, что там какой-то исследовательский центр, от имени и ради будущего, увозил их в неизвестном направлении. Один из сбежавших с Запада, наполовину потерявший рассудок, утверждал, что несогласных везли на земли скорпов, для каких-то страшных опытов. Он сбежал, и сам не знал, как, но видел, что многих бросали этим тварям, что бы те в них разводили своё потомство. Встречные рассказывали разное, что в Саввое уже война, другие говорили, что она вот-вот начнётся. Мирное население искало убежища, от надвигающейся опасности, и кто чем богат, собрав основное, бросали нажитые места. Великий Восток уже был не тот. Последняя крепость перед Саввоей, Ди Мир Тан, поредела. В основном там остались войны, и те, кто не испугался слухов, и семьи тех, кто по своему долгу был обязан защищать Великий Восток. Вокруг крепости возводились защитные рвы, и частокол, с направленными в сторону Запада, своими остриями. Крепость уже не походила на себя, а более напоминала ощетинившегося ежа, огромных размеров, почувствовавшего опасность. Попытки властей, хоть как-то остановить панику, приводили больше к обратному. Восток готовился к войне. К Ди Мир Тану, были стянута армия Атуреи, и нескольких других стран, что были за равниной Уставших Ветров.  Отсюда, до Саввои два дня хода, но тут были территории, которые могли дать такому количеству воинов, как ночлег, так и еду, самим, и их скакунам. Равнина Саввои для этого была мала. В разговоре с войнами Атуреи, Наула и Странник узнали, что Сирри привезли кожу чешуйчатых змей, и Армию Саввои уже переодели в новые, прочные доспехи. Атурейцы частями прибывали в Саввою, чтобы тоже одеть более прочную защиту, и возвращались обратно, дабы другим дать возможность достаточно вооружится. Редкие войны Саввои что попадались в Ди Мир Тане, были настроены оптимистично, они говорили, что через узкий перешеек, люди не смогут прорваться на Восток. Саввоя может в три ряда поставить пеших, перед самым каналом, и пять сотен куанов. Берега защитили камнемётными машинами, и огромными арбалетами, стреляющими длинными стволами деревьев. Говорили, что несколько судов людей они уже потопили, когда те попытались часть диверсантов выбросить на берег. Предводители войск были в Саввое, ждали либо начала, либо координировали свои планы. Со всеми этими слухами и догадками, Странник и Наула приближались к Саввое. К полудню, они вышли на возвышенность откуда Наула впервые увидел сие странное сооружение. Саввоя, видом сверху почти не изменилась, кроме отсутствия цветных полей, что стали одноликими. Они передвигались медленнее, чем Науле удавалось в первый раз. Мешали беженцы, что хоть и не шли один за одним, но всё же заметно замедлили их ход. Дорога в низу стала выделяться особенно. Сотни жителей, покидающие опасную зону, утоптали дорогу так, что на ней не росло даже малой травы.  Дало шло к вечеру, и колокол, над крепостью объявил опасность присутствия в открытом океане. Те, кто их обогнал, посыльные, и просто кто передвигался не пешим, наверно сообщили Верлису, что путники возвращаются. Наверно это было так, поскольку, подойдя к Воротам Саввои, их уже встречали. Верлис, Валтас, Синеция, и другие, которых Наула уже обнимал как старых знакомых. У Верлиса было озабоченное лицо, но всё же встреча придало его лицу улыбку.
      - Я рад тебя снова видеть, старина, - обнимая Странника сказал Верлис Мерлин.
     - Я тоже рад тебя видеть, Верлис, - ответил Странник.
     - Наула, - Верлис обнял Наулу как родного, - я вижу, что дорога тебе пошла на пользу.
      Валтас подал руку, помня, как в первый раз Наула с ним знакомился. Синеция сухо обняла, как брата. На ней было отпечатана тревога.
       Верлис повёл их к себе, в зал, что был в подвальном помещении крепости. Это было единственным местом по пути сюда, и в самой Саввое, что не претерпело никаких изменений. Те же воины, проводили их каждый по своему участку.
      - Разведка, что была на Западе, докладывала, что Армия людей, движется в нашу сторону. Впереди их много скорпов, больших, нам выше колена.  Олталз занят эликсиром. Мы уже обеспечили все высоты крепости, чтобы оттуда, если Скорпы всё же прорвутся через канал, наши лучники окропили равнину, перед крепостью. Часть лучников, лучших, будут возле канала. Надеюсь, что они одни, справятся со скорпами. наши стрелы далеко перелетают через канал. Вот вам начальное введение в курс дел на Саввое. А без скорпов на узком пространстве, они потерпят поражение.
      - Я думаю, так и будет, - ответил Странник.
      - А что говорит Аракул? - поинтересовался Наула
      - К сожалению наши желания, и предсказания Аракула, расходятся. Я думаю, что небесная невидимая буря, мешает познать истину. Оно перестанет послезавтра, и тогда предсказания Аракула будут точны.
     - И давно эта буря? - переспросил Наула
     - Месяц, - ответил Мерлин, - и предвидеть будущее Аракул может только на месяц вперёд.
    -Предсказания Жрицы Аракула меня поразила. Она сказала, что люди пройдут через Саввою, не встретив никакого сопротивления, - огласил Верлис, сверля взглядом массивный стол.
    - Когда, по-вашему Армия людей, дойдёт до канала? - спросил Странник
       - Завтра к утру, скорпы медлительны ночью, но не менее опасны. Иреари, их остановит на некоторое время. Но как только они обсохнут, их проснувшиеся аппетиты пригонят их на перешеек. Сзади идут войны, издающие запахи, от которых они держатся на расстоянии. Так что, обратно они не свернут. Разведчики несколько дней, следили за их передвижением. К сожалению, не все вернулись. Они оказались не так глупы, как казалось на первый взгляд. Либо им кто-то помогал, из Востока, либо они развили и собственные оккультные науки, и понимание мира.
        - Можно было бы попытаться, перейти перешеек, и ударить по ним сразу после Иреари, - предложил Валтас.
       - При, даже самой удачной вылазке, они соберутся силой, и мы не сможем, через водную преграду, вам хоть чем-то помочь, - отверг предложение Верлис, - Ты главный в управлении армии Саввои, но объединёнными войсками командует Ханурин Алмей. Ты у него только советник. Он не так горяч, как ты, хотя и моложе. Я думаю, что он прав оставив оборону Саввои на армию Саввои. В этой низменности, мы как в каменном мешке, единственный подъём, и в том могут разъехаться только двое конных.
      - У нас есть торговый флот, около сотни кораблей. Мы туда переправим ровно столько, сколько вместит наши судна, чтобы при неудаче, успеть вернуть всех на Восток.
      - Нам, Боги Великого Востока, подарили неширокий берег океана. Они могут использовать свои судна, но высадится почти негде, кругом подводные скалы, и на случай, если у них есть карта чистого дна, то там стоят огромные арбалеты, способные на большом расстоянии пробить насквозь любой корабль. Их корабли пока вне зоны видимости. Наши в дальнем порту, в прохладном океане.
      Все разговоры, что вели присутствующие, были о предстоящем сражении. Все надеялись на победу, но и не забывали о путях отступления. Саввоя стала военной цитаделью, откуда эвакуировали всех, кто не мог помочь, в защите её стен. Последняя ночь, перед появлением врага. Многие надеялись, что у них там что-то не заладится, и они остановятся, не дойдя до перешейка. Наула вышел, ему эти разговоры ни о чём не говорили. Он был не только ребёнком, но и сугубо гражданским жителем. Он вспомнил, что теперь запрета на посещение верха крепости нет и пошёл туда, чтобы с высоты, на этот раз всё же посмотреть на окрестности Саввои. Ему, дорога, в этот раз, показалась более пологой. Он проходил уровень за уровнем, не чувствуя усталости, и забыв, что до этого у него был день перехода, то места привала, до Саввои. Он вышел на верхнюю площадку. Тут изменения были на лицо. Со стен, что защищали более любопытных жителей, от падения вниз, были вынуты временные камни, которых тогда Наула не заметил. Они образовали множество проёмов, через которые войны, могли выпускать свои стрелы. Пеших воинов Саввои тут было предостаточно. Почти у каждого проёма не менее десяти. Возле них стояли закупоренные глиняные кувшины. Наверно в них был эликсир Олталза. Множество стрел, обмотанные тряпьём, для того, чтобы смоченными в составе выпустить в врага. Войны даже не взяли простых стрел, настолько их поразило действие этого зелья при показе на турнире.
       Наула подошёл к одному из воинов, что находился возле проёма.
       - Кувшины не откупоривали? - спросил Наула
       - Нельзя, - ответил воин, - нас приказали открыть только при ведении военных действий, иначе эликсир выдохнется, и все будет иметь эффект простой воды. Я на турнире видел, как он действует. Мы такой там поставим заслон, что ни один скорп не доползёт до подножья крепости.
       Что-то тревожило Наулу, но он не знал, что. Он тоже видел действие эликсира, но что бы так фанатично относится к его составу он бы не стал.
       - Я рада, вновь тебя видеть, на крыше Саввои, - прозвучал голос Синеции, - а ты изменился.
       - А ты нет, Синеция, я тоже рад тебя видеть.
        Он хотел поцеловать ей руку, но принцесса, предчувствуя продолжения, поприветствовала его как война, прижав кулак правой руки к левому плечу, и Науле ничего не оставалось, как последовать её примеру.
       - Ну как тебе Восток?
       - Меня закроют в дурку, если там, у себя, я расскажу хотя бы часть того, что видел тут, - ответил Наула, - Инпут, больше не прилетал?
       - Что такое дурка?
       - Да так места для умалишённых, - честно ответил Наула.
       - Поняла, - ответила Синеция, - Инпуты тут бывают, не так часто, но со стен расправлять крылья, удобнее, чем со скал. И они стали ловить ветер находясь тут на верху, их сдувает к океану, там в падении они расправляют свои крылья.
       - Что- то тут не так, принцесса. Жрица Аракул предсказала, что люди пройдут через Саввою, не встретив никакого сопротивления.
       - Даккои занимаются обороной крепостью, а это неоспоримо.
       - Ни что, так не закрывает глаза, как слепая вера, - рассуждал вслух Наула. Он ещё был под сильным воздействием Долины Слёз, - жадность, и месть.
      - Ты, Наула, тут появился совсем недавно, и не тебе ставить под сомнение решения совета Даккои. Мне неприятно слушать как ты пытаешься очернить моих учителей.
      - Извини, Синеция, наверно долгое отсутствие, сотворило со мной не самое лучшее. После того, как я начал сомневаться в себе, я начал подозревать других.
     - Здесь остались заведения по кормлению вернувшихся глупцов? - решил долей шутки разрядить обстановку Наула
     - Ча Ча Кори, он остался, но можно поесть и в заведении для войнов.
     - Тогда я пойду, - сказал Наула, и отправился обратно, к Воротам цетодели. Его первое желание, было рассказать Верлису о своих подозрениях, но вспомнив реакцию Синеции, он осёкся. Выслушать ещё и от Мерлина, о решениях Даккои, ему никак не хотелось. Наула, всё же, по старой памяти, надумал посетить заведение Рина, хотя, по словам Синеции, оно пусто. Он, как говорится, шёл на автомате. Не вглядываясь в дорогу, в изменения, в связи с военным положением в Саввое. Окунувшись в сомнения, он быстро достиг до заведения. Как ни странно, всё было почти без изменений. Даже дверь была приоткрыта, и оттуда доносился приятный запах еды. Он вошёл, и встретил внутри не одного жителя, утоляющего свои пищевые потребности.   
      -Может Синеция что перепутала, - подумал Наула, - При подобных известиях и ожидания войны, можно перепутать всё что угодно.
Из кухни вышел воин, в переднике, какой носила Мати. Воин сделал жест приветствия, на что Наула ответил тем же самым.
     - Рин и Мати, что работали тут, - нескладно спросил Наула
     Они ещё в крепости, но собрались в Ди Мир Тан, там много воинов, которых необходимо кормить, а с гарнизоном справятся военные мастера.
     - А что-нибудь поесть
     - Скажите, что любите, и мы примерно что-нибудь подберём.
     - А комната, где спал Странник свободна?
     - Я не знаю где спал Странник, правда, но есть свободная комната Убийцы Драконов.
     - Драконов? - удивился Наула
     - У Рина был посетитель, который на перешейке, обычной палкой, насмерть забил дракона.
     - Ну Рин, ну сказочник, - не выдержал Наула
     - Зря ты так, путник, я не видел боя, но мой брат помогал перевозить дракона, в расщелину селения Вуку. Ему под пластину, в горле, он вогнал деревяшку. Точный и сильный удар. Пробить кожу дракона палкой, это всё равно что пробить стену крепости кулаком. Хотел я на него посмотреть, да только жаль, говорят, что он ушёл он со Странником, и где-то в пути погиб.
       -Вот так, рождаются легенды, - подумал Наула, - Со всей случайности, что произошло на перешейке, получилось, что кто-то, взяв палку вышел один на один с драконом и убил его. Инструмент уменьшили, дракона увеличили. Ничего не скажешь, народное творчество.
       Наула сидел спиной к выходу и не видел, как кто-то вошёл, но вполне внятно слышал, как пришедший попросил на ночлег комнату, где спал убийца драконов. От такого Наула чуть не поперхнулся. Воин показал на Наулу и сказал, что вот этот путник уже занял это место. Пришедший, видать не хотел отступать от идеи побыть на ложе Грозы драконов, и подойдя к Науле сзади, спросил.
       -У меня есть отличное место, напротив, комната больше, кровать лучше, давай поменяемся.
       Наула повернулся в сторону просящего.
       - Хорошо, - ответил Наула. Ему и в правду было всё равно где проспать до Иреарий.
      - Спасибо друг, - сказал радостный посетитель, - у Ча Ча Кори, скажи, что поменялся, на место где спал сам Странник.
      Наула кивнул в согласии ему головой.
      Ча Ча Кори, принял известие с улыбкой, ответив Науле чуть ли не словами мыслителя.
      - В наши времена, место "дракона" стало более интересным, чем место Странника.
      Ча ЧА Кори подарил ему кожаный бурдюк, красивой отделки, сказав, что раз ты путник, то тебе это понадобится больше, чем мне, сидя у тёплого огня.
       -Теперь и у меня, появится комната, в котором спал Драконья Смерть, - сказал лукаво ЧА Ча Кори.
       - Всё-таки Саввоя - это большая деревня, - ответил Наула.
      Наула забыл о догадках и сомнениях он спал так же крепко, как и посла царапины ядовитой колючкой. Он положил голову на подушку, и отрёкся от переживаний, что подарили ему дни, подаренные Востоком.

      Он проснулся от шума, и топота ног. Поняв, что то-то происходит Наула быстро оделся и выскочил на дорогу. Ещё было темно, и по влажности, можно было предположить, что Иреари ещё одаривал Восток своим появлением. дорогу, тускло, но вполне достаточно, чтобы не заблудиться, освещали не тухнущие факела, кем-то зажжённые до этого "крёстного хода". Мимо него, спешно двигались редкие воины в сторону крепости. Он примкнул к идущим в цетодель. Все шли молча, многие на ходу либо одевали, либо поправляли одежду и наспех наброшенные доспехи. "Началось, - промелькнуло в его голове". Возле ворот крепости, текущая река из воинов, и как Наула, примкнувшие, разделилось на двое. Основной поток пошёл в обход крепости, к перешейку, остальные входили в крепость. Тут, каждый уже знал своё место, кроме самого Наулы. Большая часть, в доспехах, ринулась на крышу крепости. Скорей всего, что на ночь, там оставался минимум, чтобы дать остальным отдохнуть перед битвой.
        - С верху, будет видно дальше и лучше, - подумал Наула и рванул с войнами на крышу цетодели.
      Там уже готовились к отражению штурма. Возле каждого проёма, стояли войны.
Здесь, находились, в основном, одни лучники. Наула, в стороне, увидел Синецию, возле неё были несколько подростков, может чуть старше, но одетые так же, как и она. То, что доспехи были из чешуи, выдавал цвет, немного отдающий серебром. У каждого и каждой, были мечи за спиной, сложенные в накрест. Их рукояти торчали над плечами, словно воинские отличия, особого типа. Их было не более двенадцати. Наверно они тоже были учениками Селерона, и тут находились как посыльные, на случай срочных донесений. Середина крыши крепости была пуста, поскольку все старались держаться поближе к проёмам откуда будет виден бой.
       -Тебя-то как сюда занесло, - раздался сзади голос Странника
       -Здравствуй Странник, - обрадовался Наула
       -И тебе Наула быть без болезней, - ответил Странник, - как ты тут оказался?
       -На меня не возложено ни одной задачи, - отвертелся Наула
       -Ты не воин, и даже не проходил подготовку. Нам с тобой приказано покинуть Саввою.
       -Что за спешка, Странник, или Вассалы передумали?
       - Нас тут осталось двое, от кого ничего не зависит, мы даже плюнуть им в морду, как надо, не сумеем. Валтас приказал, всех у кого нет доспех, покинуть крепость и ждать на высоте.
       Они бы ринулись хоть сейчас, но всему своё время. И Иреари, продолжал своё получасовое присутствие.
       -Вот стоим и мокнем, - прозвучал голос Странника.
      Всё замерло, кроме звуков что доносились со стороны перешейка. Под прикрытием ночи, Валтас, при помощи торговых судов, переплыл канал, а "отвлекающие" изображали скопление воинов, которые не покинули равнину перешейка. Все ждали конца небесного тумана, который прояснит начало удара воинов Саввои по раскисшим Скорпам.
      - Не в моём возрасте, подобные водные процедуры. Тут на верху он продержится чуть дольше, чем на твёрдой земле.
      - Зачем тогда поднялся, Странник, - спросил Наула
      - За тобой. Я чуть опоздал. Если бы не факела, то потерял бы.
      - Интересно, Странник, как ты собирался меня узнать в полутьме, среди стольких войнов.?
      - Ты так же, как и я, не отражаешь свет. Ты без доспех, Наула, - ответил Странник, - Я тебя чуть не догнал, у ворот крепости, но ты быстрее меня поднимаешься по наклонной.
      Трудно привыкнуть к многим явлениям, как бы часто они не рушились на наши головы. Так же и Наула, никак не мог привыкнуть, к холодному прикосновению утреннего тумана Великого Востока. Его трясло, словно он стоял на вибросито, и это устройство пыталось выдавить из него последнее тепло. Как не пытался он отключится от присутствия в этом мире, у него не получалось. Возможно, что прожитое время на Востоке, отняло у него эту способность обменяв его на умение ходить. Туман иссякал. Никто, ничего с себя не снимал, чтобы выжать воду, пропитавшая одежду. Кто смог, прильнули к проёмам, слушая исковерканные звуки, летящие со стороны Запада.
      - Идём, - сказал Странник, - в военное время, приказ - это не только данное указание воинам, друг, но и указ на наше беспрекословное подчинение.
      -Что-то тебя занесло, Странник, тебе речи толкать перед жителями.
      Он заулыбался, подчёркивая, что не плохо у него это вышло.
Странник и Наула, ддошли почти до основания, как раздался чей-то крик:
      -Они возвращаются.
      Странник тут же забыл про приказ, и сжав руку Наулы потащил того выше на второй уровень, чтобы самому убедится в услышанном.
Все проёмы были заняты. Но увидав Странника, сразу уступили ему место. И в виду того, что тот тянул за собой баласт, и Науле нашлось маленькое место возле Странника.
       -Корабли вернулись все, но воинов на них мало. На каждом корабле было по двое воинов на куанах, а тут они не каждом.
       Он очнулся, и вспомнил приказ
       -Идём, не надо играть с судьбой.
       Они почти подошли к воротам как увидели Верлиса, к которому подбежал гонец. Речь гонца звучал с досадой.
       - Олталз уплыл на лодке, с людьми. Они убили охрану.
       - Как он мог оказаться у океана? - крикнул Мерлин
       - Сразу после Иреари, он взял двух воинов из охраны, и сказал, что надо срочно к серому камню. Мне показалось странным, и я стал за ними следить. Из-за камней, выскочили люди, и сзади изрубили охрану.
       - Они его схватили в плен?
       - Нет, Жрец Верлис, он сам сел в их лодку, я прибежал предупредить. Он сказал, что в кувшинах простая вода, можно начинать штурм.
       - Предатель, - крикнул Верлис, - будь ты проклят Олталз.
       Он был в бешенстве, ему, Саввое, и Великому Востоку, нанесли удар там, где его меньше всего ожидали
       - Всем, срочно отойти на высоту, - крикнул Верлис, покинуть Саввою
       Прибежал второй гонец, с перешейка, по виду которого было видно, что он участвовал в утренней вылазке
       - Нас предали, Жрец Верлис, это не эликсир, это вода. Из двух сотен куанов остались единицы. Они ждали, в укрытиях, Скорпы не попали под Ирерий.
       - Всем на высоту, - уже тише отдал приказ Верлис.
    По берегу Океана Саввои, были выставлены отряды, которые первыми, должны были встретить врага, если тот осмелится высадится на их берегу. И они же были должны предупредить остальных, о появлении врага. Но люди готовились к захвату Саввои основательно. Под видом беженцев, на Восток проникло много врагов, которые ждали только сигнала, чтобы помочь своим захватить крепость. Они, под видом помощи, сумели подойти близко к береговым войнам. Зашитники крепости не ожидали, что дав им приют, они пригрели врагов. Их убили подло, сзади, всадив свои металлические ножи, в жизенноважные органы. Тут высадились первые Скорпы. Отрезав путь другим, до мыса Наскальных Птиц, кто должен был сообщить о вторжении. Далее это было не захват берега, а избиение ребёнка. Береговых убили ещё до того, как появился флот людей, состоящий из малых судов, вынырнувший из Иреари. Корабли шли в один конец. на них не было команды, только один рулевой. Он был один, обмазанный какой-то гадостью, на которую не реагировали Скорпы, и судна, были до отказа набиты этими тварями, что предчувствовали кровавый пир. Им не нужен был гид, или погонщик. Голод, специально организованный людьми, гнал всю эту кучу переросших насекомых на скопление плоти. К берегу Саввои, уже подходили суда побольше, из которых просто высыпались орды прожорливых тварей.
     Странник, привыкший уходить от погони, двинулся к выходу из цетодели, крепко держа за руку Наулу Становилось светлее и уже в поле видимости, появилсь устрашающие тела ползучих врагов. Не все войны приняли приказ Верлиса оставить Саввою, и вступили в бой на перешейке. Голод скорпов делал своё дело. предчувствие плоти было сильнее, чем опасность для жизни. Они прыгали в воду канала, создавая узки проход через водную преграду. Взрощёные на вкусе плоти, они не ведали ничего, кроме всесильного желания утолить голод. Они достаточно заполнили канал своими мерзкими телами, создав узкий мост на Восток.  Пробираясь по трупам своих же сородичей, они в миг достигли Саввои. Большинство лучников, были вооружены стрелами, с мягкими наконечниками, для нанесения "элексира". Слепая вера в чудодейственны состав, обрёк их на гибель.
      Валтас одним из последних, успел прыгнуть на покидающий Запад корабль, но без своего брата Ветра. Добравшись до Востока, он всеми силами, старался увести остатки армии из западни. Но обойдя крепость, выжившие попадали под ядовитый удар тех, насекомых, что раньше других Скорпов добрался до крепости, со стороны мыса Наскальных птиц.  Предсказания Жрицы Аракулы сбывались. Люди, используя Скорпов, как таран, проходили через Саввою, почти не встречая никакого сопротивления. Это не было катастрофой, это было гораздо хуже. Скорпы ворвались в крепость через ворота, и через проёмы на уровнях. Для них, угол подъёма, не имел никакого значения. Все, кто был в крепости, стали заложниками цитодели. Особенно те, кто находился на крыше Саввои. Мало кто мог думать верно, в окружающей панике. Но там, на верху, была та, для которой Восток значил гораздо большее, чем увиденное поражение. Они жгли, всё что могло поддастся огню, и сбрасывали всё это вниз, по спуску, что вёл до самых ворот.  Скорпы не шарахались, от огня, но двигаться далее не решались. Это задержало их не на долго, зов плоти брал своё, и даже обожжённый Скорп пытался и далее преследовать прорвавшихся через их заслон. Выбраться из крепости смогли немногие, встречаясь с другим, что травили ядом всякого, кого они видели. Всё слилось в один ужасающий крик, кого начинало парализовать от ядов, воплей несчастных, кто попал в западню, и рыков Куанов, беспомощно умирающих на поле побоища. Наула на мгновение увидел. Как со второго уровня, на спуск выбежала Мати. Она не сумела оторваться от погони. Её хрупкое тело, сзади пробил Скорп, вывалив через её чрево свою клешню. С этого же проёма выбежал Рин, вооружённый длинным кухонным ножом, он с разбега запрыгнул на скорпа и всадил в шею орудие почти по рукоять. Он это проделал несколько раз, мстя за свою Мати, но жало другого скорпа, остановило его месть.
       Беглецов догнало насекомое, и выбрав Странника, сзади, всадило ему в ногу жало. Он бы успел нанести ещё не один удар, но подоспевшая Синеция лишила его носителя яда. Ещё несколько движений принцессы, привели к разрубленным частям насекомого, которые в судорожных движениях, пытались отомстить за свою смерть.  Наула, накинул себе на спину Странника, словно плащ в непогоду. Его тело дряхлело, давая всё меньше и меньше признаков жизни. Наула рванул вперёд, что было сил, пытаясь вытащить из этого ада того, кто был его единственным другом, последние два месяца скитаний по Востоку.  Впереди, одинокому войну, Скорп с хода, оторвал голову. Тело несчастного, ещё не осознавая привкус смерти, падая, выдавливала из себя фонтан крови. Большинство, этого потока попало на лицо Наулы. От беспомощности, и ужаса он закричал, вперемешку с воем забиваемого зверя. Его тело оцепенело не мешьше, чем тело Странника, от беспомощного положения.
        - Беги, придурок. - крикнула принцесса, напав на переростка.
      Синеция выполняла свой танец, не менее страшный, чем укус большого насекомого. Но даже при её умении, было видно, что она устаёт. Наула отошёл от оцепенения, и рванул далее, по прямой, на высоту. Синеция шла сзади, отбиваясь от назойливых тварей, и давая возможность Науле подальше унести Странника. Скорпы отстали, точнее повернули обратно, туда где лёгкой плоти было гораздо больше, чем впереди. Двое воинов вернулось. Они, взвалив между собой, обмякшее тело Странника, потащили его к спасительной высоте. Наула так устал, что еле успевал за теми, кто облегчил ему передвижение. Через пол часа, может чуть больше, они выбрались на высоту. Наула от усталости, упал на колени. постояв на суставах ног он вдруг вскочил, и подошёл к растениям, что хранили воду. Он смыл с себя кровь, и набрал воду, в подаренный бурдюк. Появился Валтас, Верлис, и Синеция. Их вид был ужасающий. Только воинская одежда Синеции была целой, хотя изрядно запачканной, слизью, и кровью, как скорпов так и тех кого они успевали рвать на куски.
       Последние воины, среди которых был Наула, поднимались на высоту, оставляя поверженную Саввою. Они шли словно не торопясь, зная, что твари не будут более преследовать, поскольку в крепости им хватало тел, как для утоления голода, так и для поднятия потомства. Почти к полудню все уже были на возвышенности.
       Валтас, встав на краю высоты, со слезами смотря, на горящую Саввою. Страшное поражение заставляло всех молчать. Никто не искал виноватых, поскольку каждый винил себя.
       - Они ждали, - нарушил молчание Валтас, - в сотнях маленьких укрытиях, врытых в рыхлую почву, забросанных травой. 
       - Сколько вырвалось из Саввои, - спросил Верлис.
       - Около сотни, Куанов, и будем надеяться, что хотя бы, десятая часть Армии.
       - Они тут будут несколько дней, возможно три-четыре, - продолжил Верлис, - Я в Ди Мир Тан, надо торопиться.
       - А я на Равнину Уставших Ветров, может кто-то из Куанов примет меня как брата, - сообщил Валтас
       - Возьми с собой Наулу, с тобой ему безопаснее, - предложил Верлис, - и пару коней, пешими, так скоро, вам не добраться
       Валтас, соглашаясь покачал головой.
       - А ты Синеция? - обратился к принцессе Верлис.
       - Я теперь просто воин, - сухо ответила она
       - Ты не просто воин, ты принцесса, - поправил Верлис.
       - Нет Саввои, учитель, нет и принцессы, - произнесла она, и было видно, как по её щекам, потекли слёзы:
       - Воину Саввои необходим Куан, я с Валтасом. Если меня никто не признает на равнине, то хватит и коня.
       - Это твоё право, принцесса, - удручённо ответил Верлис.
       - Мерлин, - обратился Наула, - Я, как и вы все, были в Ди Мир Тане, Она стоит в центре распаханных полей. Крепость нельзя оборонять.
Это говорю не я, а те знания, что были заложены в разум этого тела
       - Учитель, - обратилась Синеция к Верлису, - вчера, Наула засомневался в обороне Саввои. Я ему сказала, что решения Даккои, не подлежат сомнению. Я была не права.
       - Почему ты не пришёл ко мне? - спросил Мерлин
       - Меня не захотела выслушать принцесса, почему будет слушать её учитель, - почти пробормотал Наула
       - Что ты предлагаешь? - поинтересовался Мерлин
       - Сдать крепость без боя.
       - А может отдадим и весь Восток, без боя? - возмутился Верлис, - до Торро, останется две крепости, И Альта Ир, последний рубеж перед золотым городом. Там дальше каменные плато, продуваемые режущими ветрами, и этой стороны Востока не будет.
       - А отдавая девять воинов, из десяти, на откорм следующих поколений Скорпов, мы сохраним Великий Восток. Войны Атуреи, должны вернутся к себе домой, чтобы защищать свою землю. Олталз направит часть армии и туда что бы захватить Аракул.
      Наула далее понял, что никто его, слушать не будет. Он замолчал, закрыв глаза, что всё ещё видели гибель Саввои.
      Люди, занятые переправой, не преследовали ушедших, из Саввои. Скорпы поедали то, что им разрешили главные матки их сообщества. Живых, но охваченных ядом, Скорпы переносили в подвальные помещения, для продолжения рода. Сейчас, разгромленная армия Саввои, несла в Ди Мир Тан, страхи, и разочарования. За одно утро, верней за время становления утра, армия Саввои превратилась в избитую горстку воинов, везущих своих парализованных собратьев подальше, от места поражения. Они несли предчувствие поражения под Ди Мир Тан, что играло на руку людям. Валтас, Синеция, и Наула, направились в сторону Равнины Уставших Ветров. Несколько дней в пути. Разъехались без прощаний, словно будут отсутствовать недолго, до первой трапезы.
       Они ехали молча, похоронив в сознании всех, кто погиб в Саввое. Но раз они направлялись туда, значит они верили, что вернутся в крепость стоящему на перешейке, разделяющим два океана.
       Время перевалило через полдень. Они ехали по каменной степи, усыпанным бурыми породами. Это был вид огромной, заброшенной каменоломни, в котором тесали определённого размера блоки, для строительства. Орудия и блоки вывезли, оставив сколотые куски, бесформенных остатков. Очень редко, сквозь нагромождения пробивались ростки. И ещё реже встречались птицы, которым местная флора и фауна, не дали причины, для порхания над степью. Далее, поверхность степи стала волнообразной, и коням путников приходилось то идти по наклонной вниз, боясь, что камни начнут движение и утянут их за собой, то тяжело подниматься вверх. Время шло к вечеру, и однородная масса, становилась более однообразной. Чёткие очертания камней, размывались, предавая настроению ещё большую унылость. На дне одной из таких "впадин", лежало что-то серое, что выделялось на этом фоне. Первым его заметил Валтас, приняв за серый камень, среди бурого пространства. Это был Инпут. Он как белая ворона, среди серой стаи, выдвал себя неуклюжими движениями. По мере сокращения расстояния, между едущими по степи, и Инпутом, начали выделятся особенности его тела: длинный клюв и распластанные крылья. Оно пыталось приподниматься над близлежащими камнями, и опираться на одну конечность, что являлось и крылом. Другая, по всей видимости, пострадала. На сколько, не знал никто, кроме самого животного.
      - Не жилец, - вынес диагноз Валтас, - видать давно тут и ослабел.
      - Я боюсь его, - призналась принцесса, - они там, на крыше Саввои, меня чуть не довели до коликов.
      - Возвращаться будете этой дорогой? - спросил Наула
      - Нет, Наула, там до Ди Мир Тана есть дорога короче, - сухо ответил Валтас
      -Я останусь тут, потом попытаюсь вас догнать, - решил Наула.
      - Верлис не одобрит, - предупредил Валтас.
      - Я не воин, и вряд ли какому-нибудь куану захочется со мной брататься, у меня есть конь, я думаю для начала хватит. Передай Мерлину, что на несколько дней, я буду в Ди Мир Тане.
      Валтас и Синеция переглянулись, как бы советуясь что предпринять. Потом, чуть ли не махнув на Наулу рукой, двинули далее
      - Будь осторожен, Наула, у них не бывает друзей. - предупредила его Синеция.
     Валтас и Синеция поднялись на "волну", и помахав Науле с верху, скрылись за изгибом местности.
      - Я не врач, и не знаю, как тебе помочь, - начал монолог Наула, - но я могу попытаться, если ты меня не тронешь.
      Возможно, что молчание - это знак согласия, либо полная потеря сил. У Инпута, скорей всего, было второе. Наула наслушался наставлений, по поводу запрета, близкого контакта с Инпутами, и еле пересилив себя стал медленно подходить к опасному существу. Он заглянул с низу, и увидел, что крыло сломано. Наула достал бурдюк, и полил на клюв несчастной, летающей рептилии. Ящер открыл глаза, и уставился на него. Он, некоторое время, неподвижно смотрел на Наулу, потом закрыв глаза, вновь принял безучастное положение. Наула ещё раз налил на клюв, надеясь, что Инпут сделает хотя бы маленький глоток. Ящер смотрел так, словно Наула мешал ему уйти в иной мир, куда уже открыта дверь. Наула показал бурдюк, надеясь, что раненный поймёт необходимость глотка влаги. Ящер принял немного воды, как бы уступая назойливости появившегося гостя.
       - Будет больно, и ты меня, за боль, отправишь в Долину Слёз, а без боли никак. Каков выбор?
       Инпут молчал, а Наула другого предложить не мог. Он откуда-то знал, что нужно наложить шинку, на сломаную кость, но в этой каменистой местности ничего, кроме редкой травы. Он пошёл на поиски. Первая радостная весть на этот день была, что Наула нашёл кость. Он сам, и наверно тот, кто до него пользовался сиим телом, никогда не занимались подобным. Наула сожалел, что никакого инструмента под руками не было. Он стал отпиливать, при помощи плоских камней, суставные части кости. Потом он вышкрябывал каналы с обеих сторон, чтобы сломать найденное вдоль. Кость было полая, и это удалось. Наула понял, что для установления шинки, нужны зажимы. Он снял кольца с седла, не зная их предназначений, и распилив попалам, тем же пещерным способом, добился своего. Вечер тянулся как никогда. Когда всё было всё готово, он начал. Что бы Инпут не кусался, при ведении "операции", он ухитрился завязать ему клюв. Несчастный ящер мучился не менее получаса, пока Наула, без наркоза, вставлял кости на место, и налаживал шинку, постилая под него куски балахона, закреплял его на сломанной кости крыла. Наула полил из бурдюка на голову несчастного животного, когда закончил спасать крыло. Получилось на славу. Он развязал ящера, и присел поесть, поделившись с провиантом со своим пациентом. Инпут, как ни странно, съел всё, что ему предлагал его «врач».  Почувствовав усталость, Наула лёг на редкую траву, среди тёплых камней и уснул. Наула не знал сколько он спал, может час, может сутки. Он открыл глаза, и удивился, что светило находилось на том же месте. Значит он либо почти не спал, либо проспал сутки. Инпута рядом не было. Наула почувствовал боль в левой руке, и отдёрнулся от неожиданного ощущения. Он увидел на руке, две раны, словно этот неблагодарный, хотел откусить ему руку, но в виду временной слабости совершить этого не мог.
        - Ну птенчик, - чуть не выругался Наула, - хотел выпить кровь, может и попил, благо что и мне оставил.
        Он не сожалел, что помог несчастному созданию, даже если оно так его отблагодарило. Он сделал глоток воды, и встав, подошёл к пасущемуся коню.  Он во весь опор, погнался за теми, кто намеревался завтра достичь Равнины Уставших Ветров. Конь был умный, и на склон заскочил вдоль его насыпи. Перевалив через него, он увидал, что на камнях, сидят двое, Валтас и Синеция, рядом пасутся кони. Они удивлённо посмотрели на Наулу.
        -Спасибо, что подождали, - поблагодарил Наула
        - Да мы только присели, хотели тебя насильно увести. Верлис нашего возращения без тебя, не понял бы.
       - Да я там, - Наула хотел сказать - "да я там минимум часа три с Инпутом возился", но поняв, что лучше пусть будет так как они хотят.
      - Умер он, - отрезал Наула
      - Я же сказал, "не жилец". - как бы указывая на свой дар предвидения сказал Валтас. 
      Труднопроходимые каменные степи они преодолели, только ночью. Впереди было лес, у которого они и решили сделать привал. Всё, начиная с костра, и заканчивая местом сна, они приготовили наспех, без учёта Иреари, на которого им было наплевать. Коней отпустили без сёдел, зная, что воинский конь придёт сам, утром, или прискачет на зов. Науле не спалось, и он бродил недалеко от костра, словно в поисках чего-то необходимого. Разум доставшийся ему вместе с телом, нервно перебирал произошедшее в Саввое. В его глазах всплывали картины падения крепости, смерти Мати, Рина, и поток крови хлынувшая ему в лицо с поверженного тела воина Саввои. Немного успокоившись, он присел к костру, возле которого расположились и его спутники. Обувь то ли размокла, то ли стала раскисать от постоянно лесной сырости.
       -Валтас, - обратился он к воину, - обувь портится.
       -Это кислые почвы, - ответил Валтас.
       -А копыта у коней не разьест?
       -Выбило из памяти, - признался Валтас, - Саввоя.
       Он подошёл к седлу и что-то достал.
       -Надо обуть коней, иначе завтра пойдём пешими.
       Валтас подал клич скакунам. Синеция видно тоже знала про конскую обувь, и проделала то же что и Валтас. Наула, как ученик по преодолению расстояний Востока, повторил их действия. Собрав весь остаток воды, они помыли им копыта, и обули в странную обувь, предназначенную для подобных мест
       -Куаны этим не страдают, - как бы оправдываясь сказал Валтас.
       -Значит скорпы сюда не сунутся. И На Атурею не пойдут, - предположила Синеция
       -Они по кронам пробегутся как по мосту, - нервно выпалил Валтас, - придётся сжечь лес.
       -У нас, что бы пожары не сожгли всё, делают просеки. Тогда огонь не перекинется на остальную часть леса.
       -Сколько же войнов нужно, чтобы на всю ширину леса, прорубить дорогу.
       -Вот Армия Атуреи пусть этим и займётся, жители помогут, - предложила Синеция. А лес вырастит, жаль, что лесных жителей ничто не спасёт
       -Тогда их съедят скорпы.
       Наула лёг на разложенные ветви, и всмотрелся в лес, освещаемый костром. Это более походило на редколесье, с огромными деревьями, что росли друг от друга, на почтительном расстоянии. Каждое дерево было исполинским, со стволами в несколько обхватов. Их кроны разрастались как шляпки грибов, то соприкасаясь, то перехлёстывая крону соседнего исполина. Росла и их замена, но словно дети, по две-три, недалеко от родительских стволов. Им попались и множество других, менее высоких, но стоящих на корнях, немного приподнятых над поверхностью основания леса. Росли и мелкие, по сравнению с основной массой, травянистые кустарники. Жаль эту красоту, и животных жаль.
       Наула проснулся от треска возле себя, сломанной сухой ветки. Он вскочил, готовый встретить врага, и увидел коней, которые вернулись с ночевой. Было ещё темно, а значит скоро настанет время Иреари.
       -Давайте в лес, может там будет не так сыро после небесного душа? – предложил Наула ещё спящим спутникам.
       -Сыро будет, - ответил Валтас, - но нас не окатит.
       Они поспешно встали, обуздали коней, и ринулись в лес. В лесу было гораздо темней, то ли из-за отсутствия костра, то ли из-за крон деревьев, что придерживали и без того тусклый свет ночного неба Иту. Тёмные пространства леса сопровождались большей утренней сыростью, хотя туман ещё не опускался, но тут жизнь кипела. Разноголосье, предупреждало жителей массива, что прибыли гости. Более смелые, опускались по стволам, чтобы самим убедится в верности сигнала тревоги. Другие, что предпочитали не высотную жизнь, с шумом, пробивая себе дорогу, уходили от греха подальше.
       -Переждём тут, - предложил Валтас, - в этих местах Иреари бессилен, он остаётся на кронах, тем более, что их три уровня, но без костра мы можем не выдержать.
      Наула понял намёк "старшего по группе", и стал собирать всё, что могло дать силу костру. Под корнями одного из "привставших" деревьев облюбовали место для спасительного огня. Этим уже занимались и те, у кого были для этого орудия труда. Валтас и Синеция нарубили веток, что уложили как подстилку и из них же соорудили перекрытия входов с обеих сторон. получилась неплохая комната. Не такая уж высокая, но путникам вполне хватило место для безбедного проведения натиска влаги.
       - От Саввои, до Ди Мир Тана четыре дня хода, пешим на два дня больше, - рассуждал вслух Валтас, - значит у нас десять дней. Один день мы уже в пути.
       -Ты попытаешься уговорить Верлиса? - спросила Синеция
       -Если бы не предательство Олталза, - нервно произнёс Валтас, - Мы пока бессильны против Скорпов. А что ты думаешь, Наула?
       - Кому нужны, мои мысли, - угрюмо произнёс единственный не воин.
       - А ты скажи, всё равно возле костра разговоры единственное занятие, - сказала Синеция.
       - Крепость Скорпы возьмут с ходу, им одинаково, по каким плоскостям лазить. Это будет не крепость, а заготовка плоти на зиму.
       - Что такое на зиму? – спросила Синеция.
       - Это не выход, - перебил принцессу Валтас
       - У нас, в своё время, почти всю страну завоевали. Даже столицу заняли, а потом врага разбили.
       - Расскажи, интересно, - попросила Синеция
       - Скорпы идут за плотью. Им всё равно где она, в поле, или в крепости. Их надо лишить основного, чего они хотят. Вот сколько дней они будут идти от Ди Мир Тана, до Тумбао?
       - Тоже дней десять, - ответил Верлис
       - А от Тумбао, до Ламиаса?
       - Дольше, недели две.
       - И до Альта Ира?
       - По самому короткому пути восемь дней, через ущелье Серых Камней.
       - А если заставить свернуть?
       - Недели две, - непонимающе отвечал Валтас.
       - Получается около сорока дней. Им надо что-то есть самим, кормить коней, пеших, Скорпов. Вряд ли они наладят такое снабжение.
      - Я кажется начинаю тебя понимать, - вдруг посвежел Валтас, - надо оставлять после себя голую пустыню, они к Альта Иру начнут жрать сами себя.
       - И менять ваши устои. Воин, получивший, малейшее ранение обязан бросить поле боя.
       - Войны Великого Востока не бегут с битвы как трусы.
       - Правильно, - с ехидством ответил Наула, - они как герои предпочитают кормить новое поколение насекомых.
       - То же мне, стратег, - нервно бросил Валтас, и ушёл под корни дерева.
       Наула продолжал сидеть возле костра подбрасывая в него найденные полусухие ветви. Синеция в разговор почти не вмешивалась, даже после того как Валтас удалился. Прошло немного времен и Валтас вышел из своего убежища.
       - Ну хорошо, представим, что решили и донесли до каждого.
       - Это говорит тебе не Наула, а тот кому принадлежало это тело. Там у себя дома, я слушал рассказы взрослых, о прошлых войнах, не ради того, чтобы потом кого-то учить. Мне, как и любому мальчику, нравились битвы, сражения. Но там я их воспринимал как сказки, не более. А вот разум этого тела, выдаёт собственное видение происходящего. Мои старшие братья проходили причины поражений Французов при Русской компании, и мой сосед, учитель истории, он много чего рассказывал, я иногда был рядом, и многое слышал. Учится надо у истории, а не на собственных ошибках. Если для вас стуки в грудь дороже чем победа в этой войне, то можете продолжать и дальше, стучать себя в грудь.
        - Ладно, извини, - понуро сказал Валтас, - У нас было лишь две войны, людей и Востока. Там не было скорпов, предательства.
        - Надо вывести всех. Даже трупы, захороненных недели три назад сжечь и кстати, чьё это тело?
       Наула хотел знать какое тело он носит
        - Это тебе может сказать только Верлис, Мы, на Малом Совете дали слово что только он может сказать чьё, - ответила принцесса Синеция.
        -Хорошо, пока это не имеет никакого значения.
        Наула рассказал им всё что можно применить из того что было в истории его страны. Валтас слушал, и по нему было видно, что он не со всем согласен. Синеция воспринимала сказанное достаточно спокойно, изредка кидая взгляд на Наулу, который не только словами, но и жестами что-то пытался донести до сознания спутников, на Равнину Уставших Ветров.
         Утром Валтас не задавал вопросов, так же, как и Синеция, и было схоже, что они вчера слушали сказки на ночь. А теперь им предстоит дорога, к скоплению куанов, в надежде, что в Ди Мир Тан они прибудут войнами. Иреарий не ощущался, была лишь утренняя влага, после тёмной ночи.
        - После леса, будет Равнина, - рассказывал словно гид, идуший впереди Валтас. Куаны иногда мигрируют, и никто не знает куда. У тех, кто с нами, это случается реже. До Ветра у меня был Смелый. Я с ним два года был вместе. Но в один день он направился в родные края.
Тогда меня Ветер выбрал. А знаешь, правитель Сирри, Ашар, ходил со мной на равнину. Неудачно. Он после сам приходил, в воинских доспехах, но тоже не вышло. Хотя он великий воин
       - Я встречал в Саввое правителя Сирри, но он был стар, - вспомнил Наула
       - У них сейчас четыре правителя, двое бывшие, но всё-равно считаются правителями, Ашар - настоящий правитель, и будущий. Они очень почитают старшее поколение, и звания, так же как и имя, оставляют до смерти, - подала информацию для Наулы принцесса. У них новый правитель, которого никто в Саввое не знает.
       - Куан чувствует воина, с которым они будут на равных. Какие только войны не приходили сюда, но редко кого выберет куан., - продолжал Валтас
       Почти всю дорогу, Валтас рассказывал о достоинствах этих великолепных существ. Он говорил, что куанов они не называют животными, потому что они гораздо выше их. Если бы они не вышли из леса, то Валтас мог бы рассказывать о них всю дорогу, даже если эта дорога огибала бы всю его планету. Предстоял ещё не близкий путь по самой равнине, чтобы выйти на лежбище, этих массивных существ. Если бы Науле дали право дать имя этой планете, то он бы назвал её планетой одной погоды. За всё время пребывания на Великом Востоке он ни раз не увидел другой. Так и сегодня, было так же как и в первый день его прибытия в Саввою. Это наложило свой отпечаток, как на характер местных, что подобно погоде, были неизменны, так и на их одежду, на воинское обмундирование. И это постоянство, определяло уклад жизни, мышления, что наверно и привело к поражению в крепости Саввои.
      - Пришли, - сказал, волнуясь Валтас, - Пусть боги Великого Востока, не оставят нас одних
      Они шли втроём, ведя под узды коней, которые шли смирно, словно среди домашних кур. Они с надеждой всматривались в лежащих зверей. Наула ничего подобного не видел. Ему казалось, что удары его сердца слышит не только он, но и идущие рядом Валтас, и Синеция, лежащие в беспорядке Куаны, и скакуны. Они приподнимали головы, смотря на гостей, некоторые вставали в полный рост, и провожали взглядами. Равнина наполнилась редкими рыками проснувшихся зверей. Казалось, что тут их тысячи, пришедших на осмотр жителей Востока. Это был базар, но только наоборот. Тут не гости выбирали кто пойдёт сними, а они решали, надо ли покинуть равнину, ради баталий в которых им ничего, по сути, было не нужно. Наула же шёл, опустив голову, словно осматриваясь под ногами, чтобы не чаяно не споткнуться об незамеченный камень. Он только изредка, как бы чувствуя вину, что появился здесь, с войнами, которые были рождены носить оружие, бросал взгляд на исполинских животных. А у него не было с собой даже кухонного ножа, и одежда, более указывала, что у него нет даже сменной одежды, чтобы хоть как-то предстать перед судом огромных зверей. Какое бы не было большим лежбище, но и у него имеется окончание. Они уже выходили из сборища огромных кошек, и казалось, что их приход сюда был неоправданным, как к Валтасу, подбежал куан.
         -Смелый, - обрадовался Валтас, - вот ты где гуляка.
 Он обнимал своего старого знакомого, который как котёнок вертелся вокруг Валтаса. Он был непередаваемо радостен, что снова может быть рядом с тем, кто может назвать его братом.
       - Узнал, брат, узнал, - причитал Валтас, - пойдём со мной?
       Старый друг словно понимал, что сказал воин, и не отставал от него. Наула увидев сцену их встречи, подумал, что программа минимум выполнена, на которую рассчитывали путники. К удивлению, Валтаса, из скопища хищников, вышел ещё один. При своём росте и длине шагов, он почти мгновенно настиг уходящих. подойдя к Синеции, он ткнул её мордой, как бы говоря, что он согласен, на лишения воинской службы, и всего, что даст им судьба воинов Саввои. Она, наверно, с самого начала пути, сюда в равнину, не верила, что как воин, она сможет стать сестрой для куана. Она, как и Наула по сути были ещё детьми, на которую Боги Великого Востока, пожелали повесить бремя отречения от родных. Она еле сдерживалась, там на высоте, в окружении других, сумевших уйти от страшной смерти. Но тут, на виду малого числа друзей, она не сдержалась. Обнимая большую голову куана она заплакала, веря что за эти слёзы её тут никто не осудит. Синеция, стояла возле хищника, схожая на малое дитя, которому на день рождения подарили большого плюшевого мишку. За последние дни, она прошла через боли потерь, и ни Валтас, ни стоявший чуть в дали, Наула, не отвлекали её, даже не чаяно брошенным словом в успокоение.
     -Мы в Ди Мир Тан, Наула, - если придерживаться скал, то дорога до крепости одна. Приведи туда коней. В Саввою они не пойдут, там они видели смерть.
     Они вышли из равнины, оставив за собой, огромное семейство больших котов. Синеция шла рядом со зверем положив на него руку, и иногда заглядывая в его глаза. Она что-то хотела там увидеть, а может увидела, или из благодарности, этому большому существу, по-своему пыталась сказать ему спасибо. Тень поражения под Саввоей, словно исчезла с её лица. Она улыбалась. Наула, плетясь сзади, тоже радовался, но не только за них, а и за себя, что хоть в чём-то он будет полезен Великому Востоку.
      - Ты не расстраивайся, Наула, ты просто не воин, - успокаивал Наулу Валтас. Хотя Наула и не был ни на кого в обиде, он сюда шёл не за куаном, а почти ради компании.
      - Даже не всякому войну может улыбнутся такое счастье. Может через несколько лет, когда ты возмужаешь, твоё появление здесь будет оплачено, преданностью настоящего друга.
       Где-то внутри, может и было задето самолюбие Наулы, что он получился не полноценным, но это их выбор, в число которых он не попал
     - Мы пойдём короткой дорогой до Ди Мир Тана, - сказал Валтас, - обогнув лес, С куанами мы уже завтра, к полудню, будем на месте.
     Далее он обратился к Синеции:
     - Твоему брату нужно имя, и такое, чтобы ему понравилось.
     - Я его назаву Саввоя, - сказала она, поглаживая зверя по голове
      Наверно куан принял её предложение поскольку он, только ближе прильнул к Синеции. Наула догадался почему принцесса Синеция дала своему брату именно это имя. Этот зверь, сейчас для неё олицетворял возвращение в Савою, и возвращение с победой. Наула шёл чуть позади, и его спутники по переходу в равнину, чтобы не терять его из поля зрения изредко поворачивались к нему, ведя дальше свой разговор.
     -Там, в Ди Мир Тане, сразу закажем амуницию, самую красивую для Саввои. Есть там один мастер. он мне и для Ветра готовил, - добавил он, немного погруснев, - А у Смелого есть. Когда он, по зову природы ушёл, я всё другу отвёз, вблизи Ди Мир Тана, так что у нас всё есть.
      Он вдруг замолчал, и далее шёл молча, словно слова внезапно закончились, и он искал новые, для продолжения разговора. Синеция странно кивнула головой, и последовала примеру Валтаса. Они шли молча, уже не контролируя идущего сзади Наулу. Возможно им разговоры надоели, или им внезапно стал нужен словесный перерыв, чтобы собраться с мыслями, в дороге, ведущей В Ди Мир Тан. Наулу кто-то толкнул в спину, осторожно, чтобы тот от неожиданности не упал на полукаменную почву. Ему показалось, что конь, хочет его подбодрить, мол и он не хуже сиих котов, и толкает его в спину. Он не стал оборачиваться. У него впереди долгий путь одному, к крепости, которую он прошёл мимо, торопясь в Саввою Его снова толкнули в спину, но уже сильнее. Наула решил, что пора оседлать коня, и развернулся в сторону того, кто нёс его в последние дни. Он не верил увиденному и всё его существо, не могло поверить, что чьи-то надежды, а может молитвы. дошли до Богов Великого Востока. Перед ним стоял куан. Он смотрел на Наулу так же, как и он, с надеждой, что стоящий перед ним, не отвергнет его предложения. Все чувства: боли, одиночества, взорвалось у него в груди. Его выбрало это благородное существо. Часть его самого, по сути ещё ребёнка, что была в подаренном теле, не выдержала. Он рванулся к зверю, не боясь, что это ошибка, или что зверь, может из любопытства пошёл за ними, чтобы посмотреть, какие войны нынче приходят на Равнину Уставших Ветров. Что может быть он просто шёл своей дорогой, и таким образом требовал уступить дорогу. Он ничего не хотел знать почему, и за что. Он вдруг почувствовал, что у него теперь есть существо, по-настоящему родное. Зверь стоял не двигаясь. Он положил свою массивную морду на плечо Науле.
        - Валтас, Синеция, - попытался окрикнуть Наула друзей.
 Он не мог более ничего добавить, его душил ком в горле, Они повернулись к нему лицом, с глазами увидевшими чудо. Если бы Наула вдруг приобрёл крылья, то это имело бы гораздо меньший эффект, чем от вида, представшего им. Синеция ответила первой, ещё с невысохшими глазами, она встала как на параде, по стойке смирно, и поприветствовала Наулу как война. Валтас, сделал то же самое. Оставив своего Смелого, он подошёл к Куану Наулы и погладив его сказал:
       - Не ожидал, - протяжно сказал он.
      Куан Наулы, немного рыкнул, и Валтас отошёл на несколько шагов назад. Зверь видел, что у воина есть брат, и значит не должен подходить к нему, пока он сам ещё не совсем познакомился со своим новым братом
       - Теперь ты воин, Наула, Куаны не ошибаются, - сказала Синеция.
       Наула вытер слёзы. Теперь он воин не умеющий воевать. И с ним брат-куан. Значит слёзы не к месту.
       - Ему нужно имя, воин, - сказал Валтас
       - Ты посмотри, Синеция, какие у него умные глаза, - чуть всхлипнув сказал Наула, и обратившись уже к брату, спросил - Как тебе имя Архимед?
       Куан отвернул голову в сторону. Было понятно, что это имя ему не понравилось.
       - Он был мудрым, он жил в городе что назывался Серакуз, - начал рассказывать Наула, и куан ткнул его мордой в плечо
       - Значит Серакуз? - неуверенно спросил он, - пусть будет по-твоему, брат.
      Наула много раз задавал себе вопрос, почему куан отказался от имени Архимед, и почему Серакуз, оказался для него более приемлемым. Может само сочетание звуков, у первого, вызвало у него негативную реакцию, или второе прозвучало неповторимо, для диалекта этих местностей. Это потом, по прошествии многих лет, он вдруг поймёт, что увидев перед собой почти ребёнка, зверь и взял себе имя, что было созвучно детскому восприятию.
       -Коней придётся отпустить, - рассуждал вслух Валтас, а сёдла надо попробовать одеть на куанов. При их скорости, они нас потеряют.
      Благо, что ремни были с большим запасом, иначе седла пршлось бы оставить.
       -Будем надеяться, что Боги Великого Востока, укажут им путь до Ди Мир Тана, сказал Валтас окончательно отпуская коней.
        Валтас рассказал, что сегодня, они будут держаться между лесом и скалами. Им будет необходимо огибать местность так, как выстроены природой скалы, поскольку это наикротчайший путь до необходимой крепости. Кажется, что его словам вняли не только Синеция и Наула, но и куаны, что находились рядом, поскольку вереница шла не так как бы хотелось Валтасу. Далее, они все ехали верхом. Куан Наулы шёл первым, хотя сам Наула дороги не знал, второй шёл Саввоя, и замыкал шествие куан Валтаса. Серакуз рыкнул, когда Смелый хотел идти первым, и тот уступил первенство в этом простом построении.  Наула ехал лёжа, на спине у Серакуза, и не потому, что он боялся свалится с его могучей спины, он всё ещё вытирал остатки слёз, не веря свалившемуся на него проведению, что многое теперь повернулось к нему лицом, и наверно он прощался с детством, что никак его не покидало. Серакуз был немного выше других куанов, и кажется сильнее. Он это заметил по тому, что те двое, которые выбрали Валтаса и Синецию, уступили дорогу Куану Наулы. И если Серакуз, хотел пройти по-своему, то Смелый и Саввоя следовали его примеру.
        Валтас замыкал свой маленький отряд, что двигался между лесом, который укрыл их в предыдущую ночь, и отвесными стенами гор. Теперь, разум, менее обременённый последствиями поражения, мог видеть многое что он не видел вчера. Лес, подтверждал слова Валтаса, разделяя жизненные пространства на три уровня. Это обуславливалось кронами, что располагалось одна ниже другой, через определённые расстояния. Своеобразные этажи были полны жизнью. Над лесом, парило множество птиц, то ли согнанные кем-то с насиженных мест, то ли кружа над зелёным ландшафтом, для поиска себе еды.  Их крики, приглушённо, но всё-же доносились до ушей Наулы. Со второго уровня, смотрели существа с большими глазами, как бы, зорько следя за теми, кто проезжал мимо них. Отражения из всевидящих ок, слабыми огоньками мелькали из тёмного леса. Там одни сменяли других, устраивая себе смотрины, огромных зверей. И ниже, было объято полутьмой. На скалах размещалось множество любителей, прятаться в расщелинах серых стен. Их почти не было видно, из-за окраса, но перемещение по редкой зелени, выдавало их присутствие.
        Существа, подаренные Востоком, не торопились. Но и этот, неторопливый их ход, был сравним с бегом хорошего скакуна. Если бы лес и скалы, был ближе, то Наула ничего бы не видел кроме мелькающих, мимо него стволов высоких деревьев, и однородной массы горных стен. Дорога, словно сама ложилась им под могучие лапы. Было затишье, и безветренно, но поток воздуха, создаваемый движениями каунов, представлял отношение к ветрам, по-иному. Наула вцепился в седло, боясь потеряться по этой незнакомой дороге. Чувства, что нахлынули его чуть поодаль от равнины Уставших Ветров, сменились на гордость. Лес давно уже остался позади, и только скалы, словно вечные спутники скачущих войнов, не покидали их. Они успели поменять цвет. С начало бурые камни, словно вкрапливались в однотонность стены, а далее, словно перекрашивая скалы, превратили её в бурую массу. Валтас крикнул, и подавал знак, чтобы замедлить ход и остановится. Время шло к вечеру, тем более, что освещённость дня стала покидать долгую дорогу.
      - Скоро будет пещера, желательно не пропустить. Там вход не очень большой, - крикнул Валтас.
      Все стали всматриваться в подножье нескончаемых скал. Свет уходил на отдых, от дневных работ, а входа в пещеру, так и не обнаружили. Валтас спрыгнул со Смелого
      - Наверно проехали, - констатировал он.
      - А что? просто устроить привал нельзя, - спросила Синеция.
      - Можно, но тут водится много паразитов. Кожу Куана они даже не будут пытаться прокусить.
      - Разожжём костёр и ляжем вокруг него, - предложила Синеция.
      - Тепло и свет их только привлечёт, - низким голосом ответил Валтас, - они как Инпуты, только маленькие, с открытую ладонь. Кровососы.
      - А у Куанов что? - встрял в разговор Наула.
      - Им пот Куана смертелен. Тут когда-то торговцы проезжали. Двоих, утром, пришлось похоронить.
      Известие конечно было воодушевляющим. Находится на месте, где можно не проснутся, придавало дурное настроение.
      - Может сделаем ночной переход? Подальше отсюда? - предложила Синеция.
      - Там, дальше река, редкость Востока, её лучше переходить при свете.
      - Будем дежурить, у костра, по очереди, - предложил Наула.
      В этой местности, сделать костёр оказалось сложнее, чем там в лесу. Редкие низкорослые деревья всё же были. но не настолько чтобы среди них были сломанные природой, или животными.
      - Дай один мечь, - попросил Наула у Валтаса, у которого, как и у Синеции их было два.
      - Потом вернёшь, - сказал Валтас.
      -Так я воин? или это так, для красивых слов.
      -Ладно, дарю, - улыбнулся Валтас, и сняв с себя мечь, вместе с ножнами, отдал Науле, а почему у Синеции не попросил?
      - Она ими орудует гораздо лучше тебя, - ответил Наула
      Всего, что приготовили, должно было хватить, для лежанок, и для огня, что должен был греть до утра. Костёр взмыл вверх, приглашая на пир кровососов. Наула напросился быть в карауле первым. Куаны разбрелись. Наверно они сами знали, как и где, им лучше переночевать. Войны уснули, всё же верховая езда, и пешая дорога, немного измотали. Наула сидел у костра, и сожалел, что у него сейчас картошки. Запечь бы её под костром, и вместе с углями. Но более он, не переставал радоваться, что он воин. Наула смотрел на огонь, вспоминал встречу с Серакузом, и как Валтас опростоволосился, увидев, что и его, тоже выбрал Зверь. Мимо него что-то промелькнуло. Оно пролетело, и тут же взмыло вверх. 
      -Ну вот и ночные гости, - подумал Наула.
      Следующее случилось почти такое же, по невероятности, как и встреча с куаном. Только услышав полёт кровососа, Наула встал, и на лету поймал похитителя крови. Само тело было не более пятой части шага, но морда была просто отвратительной. Наула вынул мечь, и отрезал непрошенному гостю голову, тело он положил возле себя. Решил, что, когда друзья проснутся, то он им покажет местного Инпута. Но тут пытался пролететь второй, и Наула опять поймал его рукой. О такой реакции, заложенном в этом теле он не знал. Проделав с кровососом, то же самое, он положил тело возле себя. Кровососы, не боясь ничего, стали часто наведываться на приглашение костра. Наула разыгрался, ловя маленьких похитителей чужой крови, складая головы с одной стороны, а туши с другой. Но эта затея ему вскоре надоела. Наловив кучу непрошенных гостей, он решил посмотреть, чтобы эти твари, не занимались своим пропитанием, за счёт его друзей. н видел их только отсюда со стороны огня, а эти гады, могли сзади творить что им угодно. Обойдя Валтаса и Синецию, он убедился, что кровососы ничего им не сделали. Присаживаясь на своё место, он успел поймать ещё одного. Мерзкие морды кровососов внушали маленький страх. Что бы не нагонять на себя ужас от их маленьких, но мерзких морд, Наула бросил головы в костёр. Вверх поднялся характерный запах горящей кожи. Головы, хотя были и свежими, но горели не хуже нарубленных веток. После этого в воздухе не было видно ни одного кровососа. Науле понравилось, как горит эта тварь и он одну тушку насадив на ветку понёс к огню. Это был эффект бенгальского огня, причём большого, но быстрого. Вид поджаренного тела придало Науле аппетит. Решение попробовать, пришло само собой, оторвав кусочек, он со смешанными чувствами, стал его жевать. Вкус был великолепен. Спать ему особо не хотелось, и он сам продежурил, до утра. Иреарий, в этих местах был щадящий. Он разбудил воинов, которые сразу прильнули к костру. На нём, уже рядами грелись и шашлыки Востока.
       - Пробуйте, - предложил он, подбрасывая в потухающий, от утреннего тумана, костёр, последние ветки, - я тут решил обновить нашу кухню.
      - Почему не разбудил? - спросила Синеция, к вопросу которой, с сонными глазами присоединился и Валтас.
      - Занят был, ловил маленьких барашек, - показывая на на шампурованных кровососов.
     - Что такое барашки?
     Наула вдруг вспомнил, что не все названия, и не все типы животных тут совпадают с названиями, живущими в его мире
     - Это то, что мы едим, - выкрутился Наула
     - Хорошо готовишь, - похвалила за завтрак Синеция.
     - Ученик Рина, - отвесил поклон Наула.
     Вскоре подошли куаны.
     -Тут до реки не далеко, просто прогуляемся, - предложил Валтас
     -А вон и пещера, показала рукой Синеция.
    Они её не увидели потому, что она заросла, а с боку вход был вполне заметен.
     - Не частый я гость, на этой дороге, - хмуро ответил Валтас.
     Валтас собрал остатки завтрака, и они спустились к реке, которую так же стало видно после утра. Иреарий, заполнил хранилища, там на верху, и уровень реки поднялся. Здесь не было гор, со снежными шапками, откуда, могли стекать воды рек. Но, кое-где, там на высоте, на плато, образовались впадины, что заменяли водохранилища, для небольших водных артерий.
     - Не вздумайте подходить к воде, - предупредил Валтас,
     - Странник мне говорил, что хищники, на Иту, водятся только в океане, - удивился Наула
     - Там, у нас, да. А эти места непредсказуемы. В один год, здесь можно окунаться в воду не боясь последствий, в другой, даже птицы боятся подлетать к воде. Они редко, и то не на долго покидают реку. Их укус ядовит. Он не убивает сразу, он сушит. От жажды животные сходят с ума, и приползают на водопой, чтобы окончательно попрощаться с жизнью. Жаль коней отпустили.
      -Ты хотел принести их в жертву? – возмутилась Синеция.
      -Война – и это и есть постоянное приношение жертв, - отрезал Валтас, - куаны не пловцы, если их смоет, то спасти нам их не удастся.
      - И что делать? - заволновалась Синеция.
      - Они далеко слышат в воде, и если кто-то переходит через реку, то они все стремятся туда. Когда-то нам повезло, и мы, срубив дерево на русло реки, сумели проскочить, пока они искали добычу. Пройдёт ли подобное сейчас, я не знаю, или ждём полудня, после которого они впадают на временный сон, но и тогда нужно так тихо перети реку, чтобы их не рабудить
      -Лучше подождать, - предложила Синеция, - мы вполне успеваем в Ди Мир Тан
      -Рубим, - предложил Наула.
      Валтас посмотрел на Наулу как на глупа, но всё же вынул меч, как бы говоря, что время сейчас дороже.
      Примерно подчитав высоту дерева, и его расстояние до реки, путники выбрали исполин, и принялись за работу. Щепки летят во всех мирах наверно одинаково, но вот инструменты для рубки применяются разные. Меч Наулы сломался возле рукояти. Поглядев, на обрубок, он нервно бросил его в сторону. Синеция увидев сие, протянула ему свой. Через некоторое время, меч Валтаса лопнул по середине. Мужчины, оставив Синецию без оружия, продолжали своё начатое дело. Было уже срублено, но почти половина ствола, как меч, в руках Валтаса приказал долго жить.
      - Напасть, - разочарованно крикнул Валтас, откидывая в сторону, остаток былого оружия.
      - И с такими мечами, вы собираетесь вести войну с людьми? – чуть нервно сорвался Наула, - не можете сами делать, так своруйте.
      Валтас отошёл в сторону, не мешая Науле рубить дерево.
      - Хватит, - отчитался Наула, возвращая меч владелице, - валить надо, у нас и так один меч на всех.
      Конная амуниция предполагает наличие длинных верёвок на всякие случаи. На дерево лезла Синеция, используя куана как подставку.
      -Всё – крикнула она, - завязано.
      Приняв Синеию с дерева, Валтас прокомандовал, - тянем.
 Исполин раскачивали до тех пор, пока не появился характерный треск. Верхняя крона дерева, со всего маху, ударилось об воду.
      - Вперёд, - крикнул Валтас, и тройка, соеденившись со своими «скакунами» помчалась вдоль реки, ближе к скале. Бег куаана, это не топот копыт коня, что привлекает внимание всех слышащих на большие расстояния. Это мягкое прикосновение на грунт, который не сотрясается от движущихся масс. Поэтому хищники, не слышали их быстрое передвижение, а среагировали только тогда, когда первый всплеск воды произошёл от могучих лап куана. Смелый первым побежал по броду, вторым спешил Саввоя, и замыкал Серакуз. Брод, в некоторых местах, оказался глубже, чем предполагали, и путникам, вместе со своими Куанами приходилось чуть ли не плыть. Небольшое течение сносило их в сторону, с прежнего места, туда, где они бросили пустышку. Сотни тварей, учуявших переход реки, рванули в сторону всплесков воды. На спешащих в Ди Мир Тан, против течения, накатывала волна из тел, грязи и воды. Стоя на твёрдой почве, Куан может дать отпор, даже такому хищнику. Но тут, в воде, которая являлась родной стихией для сиих тварей, всё могло окончится трагически. Как бы волна не спешила к ним, она всё же была не так расторопна, как переходящие реку. Здесь не было захватывающих сцен борьбы куанов с прожорливыми существами. Всё решило знания Валтаса поведения этих тварей. Куаны почти по-собачьи встряхивали с себя воду, обдавая своих братьев, уже не свежей водой. Некоторые "пасти", выбегали на берег, показывая сбежавшей плоти свои зубы. И зря. Это была уже стихия других, не плавающих существ. Смелый, не подчиняясь воле Валтаса, налетел на того, кто далее всех вышел на берег, и придавив лапой, нанёс ему смертельны укус. Через некоторое время он успокоился, рыкнув на других, что отползали, не желая повторить судьбу сородича. Валтас похлопал Смелого по шее, как бы оправдывая его действия, и обратился к Науле:
       - Далее дорога широкая, поэтому будешь ехать в середине, а мы с Синецией по сторонам. Расскажешь всё что считаешь нужным, а там посмотрим.
       - Интересно, а что вы делали вчера возле костра?
       - Вчера я слышал разговор местного жителя, которому не безразлична судьба Великого Востока, а сегодня хочу услышать мнение война, которого выбрал куан.
       - А если бы меня выбрало два куана? – поинтересовался Наула
         Науле ничего не оставалось как изложить, заново, всё, что он думал о устройстве Армии Востока. Ни Синеция, ни Валтас не перебивали его, только иногда, вглядывались в его лицо, словно желая понять, на сколько же истинны сказанные слова.
       - Расскажешь то же самое Верлису, - сказал Валтас.
       - Ну уж нет, - ответил Наула, - с меня хватит. Тут, у вас, слова воспринимаются от того на чём ты едешь. У меня, с вами, не получилось разговора с первого раза, и вы думаете, что с ним сложится? потом так же будет на Большом Совете, уже возле стен Торро.
       Наула дальше ничего не говорил, он просто вдыхал воздух, который в этих местах, пока что был мирный
       - Он прав Валтас, - вступилась Синеция, - пока его именем, мы добьёмся большинства, нас уже будут есть Скорпы.
       - У тебя есть предложения? - спросил Валтас
       - Мы это представим, как наш с тобой, общий выработанный план дальнейших действий, не вспоминая даже о Науле, Ты всё-таки Предводитель Армии, - предложила Синеция
       - А ты что скажешь? Наула, - обратился Валтас
       - Благо, что из нас троих, хоть у кого-то, боль за Великий Восток, выше собственных амбиций, - чуть не выругался Наула.
       - Я поддерживаю тебя, Синеция, не вспоминаем Наулу, ни при каких обстоятельствах.
        Они подходили к Ди Мир Тану уже ближе к вечеру. Валтас обещал Синеции, что их путь, пройдёт через знакомого мастера, у которого можно заказать амуницию, для Саввои. Мастер дома был не один. у него в последнее время прибавилось много работы, а вместе с этим, появились и помощники. Начавшаяся война прибавила работы подобным мастерам, как и тем, кто мог творить мечи, доспехи, или просто создавать материю, для нижней, или верхней одежды. Прожорливая война не знала сытости. Ей нужны были еда, и в огромных количествах, чтобы прокормить Армии, которые будут ломать мечи, рвать одежду, лишать жителей крова. Она будет уничтожать дороги, превращать в руины крепости, и безудержно, сокращать численность населения. Война постарается забрать себе как можно больше, чтобы у той, которая придёт после неё, наступил голод, в родстве с болезнями. И чтобы этот след её недолгого присутствия, ещё множество лет, внушал жителям животный страх.,   
         Мастер делал всё, начиная с сёдел для коней, и заканчивая амуницией для куанов. Он объяснял, что тут мастеров собралось много, и из разных крепостей, а далее, если Ди Мир Тан не устоит, В Тумбао, или Ламиасе, соберутся уже со всех уголков Востока, чтобы своим умением помочь Великому Востоку в этой войне. Он просил зайти к другим, поскольку он не успеет, с их заказом, до прихода сюда, армии людей.
        - Здесь на этой улице, есть мастера из Саввои, из Альта Ира, и даже пришедшие ещё до вторжения людей, мастера из Флами Ора. У них заказов, на дня два. Простите старика, но у меня времени на сон, уже уходит больше, чем на свидание со светом.
       - Хорошо, старик, - ответил Валтас, - мы найдём другого мастера, мир твоему дому,
       И повернулся в сторону принцессы, и сказал:
       - Синеция, тут по улице, собрались мастера с многих мест, поищем свободного мастера.
       Мастер, изменился в лице, и поклонившись неуверенно спросил.
      - Не та ли ты Синеция, что является принцессой Саввои? 
      - Да, мастер, - с грустью ответила она.
      - Тогда подожди, - сказал он, и громко позвал помощника со странным именем, Ра.
     - Каждый мастер, готовит в дали от чужих глаз, лучшее своё творение, Он надеется, что когда-нибудь, мимо его мастерской, проедет принцесса, чтобы вручить ей то, во что он вклал свою душу. Я много лет потратил, чтобы сделать седло для коня, для арха, для куана. Остальные два, я буду возить с собой, остальную жизнь, всё с той же надеждой.
       Ра, с помощником, принесли куанскую амуницию. Тонкая работа. Это не просто седло, а творение рук великого мастера, с фрезками, орнаментом, с позолотой, синими, и зелёными вкраплениями.
      - Прими, принцесса, - сказал мастер, - я дожил, что встретил тебя,
 и могу радоваться, что дело моих рук увидят и другие.
      - Спасибо, мастер, - сказала Синеция, - Я ваша должница, чем я буду тебе обязана.
      - Не пустите их в Торро, - попросил мастер.
      - Мы вернёмся в Саввою, с развёрнутыми знамёнами.
      - А этот чей брат? - спросил мастер, показывая на Серакуза
      - Мой, - смущенно ответил Наула.
      - Твой? - удивился Мастер, - мой дед был войном. Его Куан, был такой же большой, как и этот, - сказал он, похлопывая Серакуза по шее, - и в правду твой?
      - Да мастер, - опять ответил Наула
      Пока помощники одевали седло, меняли Синеции ножны для мечей, и она примеряла сапоги, мастер стоял возле Серакуза, и восхищался им.
      - Пойдём к соседу, может у него что подберём и для тебя., - сказал мастер Науле и повёл его с собой.
       Серакуз пошёл за ними словно понял, что следующий подарок должен быть ему. Соседский мастер был более моложе, и тоже окружённый временными помощниками. Увидев Серакуза, соседский мастер, широко открыл глаза, как бы не веря, в существование куанов
      - А кто воин? - спросил он, желая увидеть того, с кем решил связать своё будущее, такой большой куан
      - Я не воин, - ответил Наула
      - Куаны идут в братья только войнам, - сказал мастер, разглядывая Серакуза. Мои деды ходили к Уставшим Ветрам, словно и не ходили.
      - Значит я исключение, - выдвинул свою теорию о себе, Наула
      Мастер, подтвердил, слова Наулы, махом головы.
      - Готовил я тут, амуницию, если будет мала - исправим. Вижу, что ты только что с Равнины Уставших Ветров.
      Он ушёл, неся на себе седло, ножны, со всевозможными ремнями и обувь. Это были неотъемлемые части одного гардероба
       - Тут надо чуть расширить, а тут поменять подкладки.
      Он начал рассказывать, что нужно сделать с принесённым седлом, чтобы из него получилосьв акурат для Серакуза. Рассказ был не маленьким и Наула понял, что переделывать он его будет до всемирного счастья. Но всё-таки решил спросить сколько времени это займёт
       - Пока поедите и приведёте себя в порядок, я успею.
      Рассказ Мастера, был длиннее его работы. Путников не плохо накормили, нашли где обмыть тело, от налёта пройденных дорог. И немного отдохнуть, перед дорогой. Мастеров по приготовлению, тут собралось больше чем работников других ремёсел. Теперь Ди Мир Тан, становился центром Востока. Сюда, сходились, съезжались, все кто желал хоть чем-то помочь в этой войне с людьми. С другой улицы прибежали помощники мастеров, по пошиву, они сняли замеры, и убежали, прося, что бы путники не уходили без их подарков. Валтас и Наула согласились, что, отказываться было не за чем. Одежда у них желала быть в лучшей форме.
        - Валтас, - сказал Наула, - а если сразу доспехи, и мечи? где-то же они это делают? А то будет как с одеждой, придётся ждать и её.
        - Тут вряд ли. Это селение мастеров по пошиву и амуниции. Это надо в другое селение, а на него у нас пока времени нет. Они, всё привезут к городу, где на открытой местности можно будет подобрать всё сразу. Вот в Ди Мир Тане, поговорим с Верлисом, там хоть корабль себе заказывай.
        - Воин, - позвал Наулу мастер, - у меня всё готово, посмотри, может что переделать?
        - Я не воин, мастер, я не воин, - тихо ответил ему Наула.
        - Я могу ошибаться, мой помощник может ошибаться, и даже Боги Великого Востока, могут нанести не тот щтрих, но Куаны никогда в своём выборе не ошибаются.
        - Спасибо, мастер, - поблагодарил за работу Наула, - чем я буду тебе обязан?
       - Победой, воин, это мой вклад, в предсмертные судороги проклятых людей.
       - Спасибо, - ответил Наула
       Прибежали помощники мастеров по пошиву, они перекрикивая друг друга просили пройти с ними. Наула не стал перечить, и ещё раз поблагодарив мастера, пошёл за теми, кто мог, их ещё, и одеть. Валтас, хоть и недавно только покинул Наулу, но уже был там, вместе с Синецией. Принцесса уже переоделась. Тут же двое подростков - девочек, как и Синеция по возрасту, во всю стирали её "старую" одежду. Теперь она выглядела так же почти, как и на турнире. грозно и красиво.  Валтас переодевался, за подобием сплошного забора. Наверное, подобные ширмы поставили специально, чтобы не мозолить глаза местных. Стиранные вещи Синеции завернули и подали ей. Вышла средних лет женщина, держа на руках готовую обновку что скорей всего предназначалась Науле.
      - Какие вы ещё дети, - произнесла она, подавая сменную одежду.
      - Мы повзрослеем, мать, это неизбежно, спасибо за труд, - поблагодарил Наула.
      - Мы, сейчас, шьём только по мере убывания одежды, с повозок. Они давно готовы, нам нужны были только ваши размеры.
      Они были одеты, обуты, сыты. - они ехали в Ди Мир Тан за четвёртым, что нужно войну для безбедной жизни, - это кров, за стенами которого, не страшен никакой Иреари.
      Найти Верлиса в кишащем городе оказалось не так уж и просто. Стоящие у ворот стража, но более выполняющие роль информаторов, подсказывающие кротчайшие пути, смогли сказать, что Верлис, утром, пересёк границу крепости, и что он прибыл верхом, на тёмной лошади. Но они не могли даже примерно сказать в какой части крепости может находиться он. Все его видели, но почему-то никто не знал, куда он ушёл. В крепости куанов не было, и они не встречали ни коней, ни архов. Разбитая и потрёпанная армия Саввои была ещё в пути к цитадели Ди Мир Тан. Но слухи о её поражении пришли раньше, словно их принёс ветер. Панический страх простых жителей, заставлял их набирать продуктов на дорогу, чтобы покинуть сие место будущих трагедий. Многие свозили сюда, плоды своего труда, и многие вывозили, чтобы не страдать от недоедания, в переходе к другому городу. Который, на их взгляд, так же обречён на поражение. Жителей, было множество, ищущих необходимое. Они, словно муравьи, в потревоженном муравейнике, пытались оставить опасное место, другие пытались быть ближе к войнам, чтобы помочь им в начавшейся войне. Путникам, нужен был Верлис, через которого, при удачном с ним разговоре, можно было воздействовать на Большой Совет. Только там, где соберутся все воеводы Востока, можно было поменять саму стратегию ведения войны. Они были единственные, кто в этой огромной крепости, двигался верхом на своих "скакунах". Это привлекало внимание прохожих, и распространяло слухи, что трое воинов, из крепости Саввоя, ищут главного жреца Востока. Улицы, если их можно так назвать, Ди Мир Тана, отличались шириной. Город, обнесённый высокими стенами, строился как торговый, как и многие города-крепости Востока. Что бы в суматохах обмена товарами, не было столпотворений, ширину улиц, было назначено, оставлять не менее четырех повозок в разъезд. Но даже в этом размахе торговых артерий, жителей, было так много, что порой, они замедляли поиски Главного Жреца. Беженцев из Саввои ещё не было, но из тех населённых пунктов, что находились по пути сюда, было великое множество. Многие срывались из насиженных мест, дабы не стать жертвами собственной беспечности. Через некоторое время, протискиваясь в лабиринтах Ди Мир Тана, они вышли на один из площадей, где их настиг воин, доложив, что он намерен проводить их к Верлису. Известие взбодрило участников поиска. Они спешились, ведя за собой своих братьев, и торопясь за тем, кто не был ничем обременён в пробивании пути по улицам города. Они вышли на окраины, где было более просторно, и жителей словно не задела весть о крахе армии Саввои. Однотипные дома, предназначенные для временного пребывания торговых мастеров, отличающиеся только отделкой, стояли рядами, не переча закону, четырёх повозок. В один из таких строений, и вошёл воин, чтобы предупредить о появлении путников. Вышел Верлис, видать поднятый с постели, и уставший, за несколько дней скачки по дорогам Востока. Он обрадовался, увидев Синецию, Валтаса, а Наулу он принял просто за война, который взял е себя бремя сопровождения в пути.
         - Я рад вас видеть, мои дорогие, - взволнованным голосом проговорил Верлис, - милая Синеция, я вижу, что твоё появление на равнине Уставших Ветров оказалось не напрасной. Не буду Вам задавать лишних, вопросов, друзья, раз вы здесь, значит Боги Великого Востока о вас не забывали.
         Верлис только в это момент увидел, что в воинском облачении стоял Наула
         - Ты ли это, друг мой? - неуверенно спросил Верлис.
         - Ты прав, Мерлин, это я, - ответил Наула.
         - Дай я тебя обниму.
         Волнение Мерлина чувствовалось как никогда. Его руки, которые всегда были тверды, тут выдавали его неспособность контролировать их колебания.
         - Неужели и ты, мой друг, удосужился вниманию куанов? - удивился Верлис
         - Они наверно знают, что Восток настигла опасность, иначе я был бы один.
         Верлис не стал спорить, поскольку время, сейчас было слишком дорогим. Они вошли в дом, в котором ничего, кроме лежанок, и наспех собранного стола, не было. Окна не предназначались, для максимального освещения помещения, поэтому внутри царило присутствие пасмурной погоды. На столе лежали карты, наверно этой местности, что изучал Верлис, и над ними находился потушенный факел, для внутренних нужд.
        - Я изучал наше поражение в Саввое, - как бы извиняясь за беспорядок на столе произнёс Мерлин, - люди, в военном отношении, продвинулись далеко вперёд. Не вступая, сами в бой, они разрушили всю оборону крепости, конечно не без помощи предательства Олталза, и диверсантов, под видом беженцев. Наши потери ужасающие. Куанов осталось меньше сотни, и воинов не более пятисот.
        Валтас и Синеция остались с Мерлином, чтобы поделиться с ним новый доктриной ведения войны. Наула хотел остаться, но что бы ни у Валтаса, ни у Синеции не возникло подозрения, что он им не доверяет, вышел. Серакуз, обвязанный ремнями, и прочими воинскими снаряжениями, находился возле дома привлекая взгляды, прохожих и соседей, так же, как и Смелый и Саввоя. Рядом с ними находилось величественное животное, способное разрушить их жилища, но выбравшее другой путь. Хищники, выглядели грозно, словно они одни, могли остановить, полчища переросших насекомых. Но никто не знал, насколько это грозное существо, беззащитно против укусов Скорпов. Это с кавалерией врага, они справятся сами, даже без седоков, ломая хребты любому животному, или человеку, оказавшемуся на их пути. Но с ядом, что парализовал их тело, они бороться не умели. Воин, что был возле дома, и который привёл их сюда, словно, не имея отношения к этому строению, лежал на траве. Вечер, брал бразды правления в свои руки. Что-то Наулу клюнуло, иначе по-другому это не назовёшь, и он вернулся в дом.
         - Это мы таким образом, и до Торро добежим, - ответил Верлис выслушанному, вкратце, предложениям Валтаса.
        - У нас есть время подумать, - сказал Валтас
        - Ты что-то хотел? - спросил Верлис? Обращаясь к Науле
        - Этот вопрос меня интересует давно, но никто кроме тебя не может на него ответить.
       - Я догадываюсь о чём ты, - понуро произнёс Мерлин, - друзья я прошу временно нас покинуть. Мне, надлежит раскрыть завесу тайны. Вечно это всё равно продолжаться не может.
        Валтас и Синеция вышли. Мерлин присел на лежанку.
        - Это тело моего сына - Артура, - коротко ответил Мерлин
        - Как? - удивился Наула
        - Мне посчастливилось, встретить копию той, что заточила меня в дерево, но внутренне совсем другой. Артур родился с патологией, как потом выяснилось. Он никогда не смог бы стать мужчиной. Как мы не старались, но со временем, это стало видно воочию. Он опаздывал в физическом развитии от своих сверстников, на несколько лет, хотя умственно возможно опережал.
        - А где она? - спросил Наула, и Мерлин понял, что он спрашивал о той, что подарила ему сына.
        - Скалы, на Иту не устойчивы, и они рушатся пластами, вертикально. Так создаются большинство жизненных пространств в этом мире. Создавая место для жизни, они забрали её.
        - Что же должно было случиться, чтобы ты, поместил меня, в его тело.? - далее спрашивал Наула.
        - Предательство, друг мой, - угрюмо продолжил Мерлин, - Олталз, Артур, Рамаиль, занимались изучением миграции птиц. Это была попутная работа, в основном они составляли карты Великого Востока. За месяца, два, до твоего появления, от несчастного случая, погиб Рамаиль. Наиспособнейший ученик. Какие он подавал надежды, для Великого Востока. Возле крепости Саввои, лучники подстрелили подозрительную птицу, к лапе которой, красной материей, была привязана часть карт, прибрежных подводных скал. Эта птица летела на Запад. Я узнал руку писавшего - это был Артур. И так было несколько раз подряд. Птицы на Иту, мигрируют не по сезонам, а по мере созревания, их пишевой среды. Артура ждало изгнание через плато гор
       - То есть на верную смерть?
       - Я предположил, что чувство неполноценности толкнуло его на это. Мы запретили смертные приговоры, но не смогли запретить посылать на смерть. Я усыпил Артура, и созвал Малый Совет. На котором предоставил полученные факты. Почти все, высказались за изгнание, кроме Олталза. Я предложил оставить тело, и изгнать только сущность. Меня поддержало большинство. Это закончилось тем, что ты здесь, а мой Артур там, в твоём теле. Теперь я понимаю, почему большинство учеников Олталза, были им отвергнуты. Я плохой отец, Наула, если не дал сыну, даже слова. Я потом понял, после падения Саввои, что Рамаиль, и Артур, дело рук Олталза.
       - Вы хотите восстановить равновесие? - взволнованно спросил Наула.
      - Я бы желал немедленно, но дела Востока важнее, и нам некогда заниматься личной жизнью. Тем более, что эти тоннели, откроются вновь не скоро.  Я понял, что по переустройству армии, идея, тобою поддержанная выше моих амбиций, совершив одну ошибку мне нельзя совершить следующую. Увести Армию Атуреи и сдать Ди Мир Тан. До подобного бреда, Валтас и Синеция не додумаются. И я с тобой согласен. И второе. Артур был на Равнине Уставших Ветров, полгода назад, он думал, что у него может появится тот, с кем, передвижения по Востоку, для изучения живого мира, станут не столь изнурительными. Он ушёл пешим и пришёл так же, на своих ногах.
      - Ещё есть Вассалы, Мерлин, они это сделают гораздо лучше и без всякого риска.
      - Что ещё можешь предложить, Наула.
      - Только то, что слышал от учителя истории, что жил у нас по соседству. Заставить их силу изматывать саму себя.
      - То есть.
      - В истории земли были герои, что стояли насмерть, погибая они дали врагам познать, что значит истинный воин. Триста спартанцев, несколько дней держали проход в Фермопилах, против сорока тысяч персов. Они всегда стояли насмерть, теперь нет воинов Спарты, нет и самой Спарты. Армии Атуреи нужно вернуться домой. Часть Скорпов повернут туда, там много живности, и главное там Куаны, и Храм.
      -Предложение сжечь часть лесов, я слышал из уст Валтаса.
      -Расплодившись, они постараются пройти через ущелья, чтобы и дальше опустошать Иту. Им, до Равнины Уставших Ветров ближе, чем до Ди Мир Тана. Но там за Саввоей, кислые почвы, что разъедают тела Скорпов. Но если дойдут до леса, то они пройдут его по уровням крон.
       Наула рассказывал многое, что он видел и примечал, и что для них положительно и что отрицательно может сказаться в этой войне.
       - И ещё, Мерлин, - признался Наула, - тело и разум по-своему восстанавливают равновесие. Я чувствую, что моя суть медленно угасает, а его восстанавливает баланс. Я многое, делаю не так, как делал бы сам, и говорю не так, как должен был говорить, и даже думаю мыслями Артура. Поэтому, если услышите, что Наула сделал что-то хорошее, знайте, что это дело его разума.
      Верлис позвал Синецию и Валтаса:
      - Я выслушал Наулу, и думаю, что его слияние с Артуром право.
      - Ди Мир Тан обречён, даже если мы тут все ляжем костьми, Ламиас тоже. У меня просьба к Синеции, и надеюсь, к Артуру, быть моими послами к правителю Сирри, Валтас останется здесь.
     - А как Странник? - спросил Наула
     - Ему лучше, рану нанёс ещё не полностью сформировавшееся насекомое. Он будет только завтра к утру. Его повезут вот через это селение, что бы он там отдохнул от трясок дорог. Я был бы рад, если мой старый друг, будет с вами, но хватит ли у него сил?
      -Тогда мы узнаем это у него самого.
       Верлис рассказал Науле и Синеции их полномочия, и надежды с какими он отправляет своих доверенных лиц в долгое путешествие.
      Дома пустели, на глазах, взяв в дорогу необходимое, многие ушли в Ламиас, кто-то пошёл через равнину Уставших Ветров в Атурею, кому-то захотелось присоединится к племенам Флами Ора. Крыша над головой была, а значит усилия Иреарий, будут напрасны.
      Они вошли в первый же дом, попавшийся на их пути. Хозяев на было дня два. Печь, лежанки, и даже постели были на месте. Они ушли, взяв самое необходимое, не грабя самих себя, что бы дорога не стала для них последним пристанищем. Куанов, Валтас, разместил в пустом соседском доме. Он даже сумел съездить в центр, и привезти для братьев еды. Они собрались на ночлег.  Разведённый очаг, играл им роль ночника, и как бы попутно, кипятил воду, чтобы попить снадобья, из местных трав.
       - Валтас, а ты знал чьё это тело?
       - Знал, и знали многие, кто тогда были на Малом Совете. Олталз тогда хорошо сыграл роль любящего дяди.
        - Странник бы не отказался, - сказал Наула, - он Восток знает без карт.
        Утро для уставших - это ещё не начавшаяся ночь. Разум, иногда, не может понять, как за такой короткий промежуток, могло пролететь столько времени. Голова в холодной воде расставляет всё на свои места. Они быстро привели себя в порядок.
      - Может рванём навстречу Страннику, - предложил Наула.
      - Я не против, - ответила Синеция.
      - А я с Вами распрощаюсь, - сказал Валтас, - надо найти Ханурина Алмея. Он так быстро меняет своё место положения, что посыльные блуждают дольше, чем я нахожу его сам.
     Куаны, по природе своей, не любят спать долго. Утром они все уже на своих лапах. Конечно они могут вздремнуть днём, но только после удачного приёма пищи. Наула ещё не очень верно одевал седло. Необходимо ложить чуть выше, а потом уже стянуть вниз на нужное место. Синеция показала ему, хотя сама в первые общалась с куаном.
     Из крепости они вышли пешими, ведя за собой своих небычных скакунов. Жителей, становилось больше, хотя беженцы, желающие быть далее от крепости, уходили каждый день. К утру их прибывало их больше, чем могло вместить пространство крепости, но как временное пристанище, оно наполовину опустошалась после полудня. Дороги превратились, в почти непроходимые. Постоянно перемешивали грунт дорог, то перебрасываемые соединения, то беженцы, то перевозящие одежды, вооружение, сёдла и разное, так необходимое на войне. Они в основной своей массе ещё не знали, что Саввоя пала. Тем гонцам, которые мчали мимо них, было не до пустых разговоров, с беженцами. А пережившие поражение, ехали медленнее, обременённые обозами с раненными. Они шли группами, словно торопились на некое торжество, каждый со своего селения, но по воле судьбы, встретившихся на этой дороге. Они долгими взглядами, провожали, промчавшихся мимо куанов с балластом на спине, что двигались в сторону Саввои. Через некоторое время появилось селение, чуть в стороне от основного пути. Проехав, вперёд, ещё на несколько миль, они свернули обратно к селению, что осталось по зади. Иреарий подливал воду в дорожный раствор, и кто был в пути к Ди Мир Тану, либо двигался в обратном направлении, месили грязь до однородной массы. Основную дорогу, утренний туман не смог настолько повредить, поскольку она была более плотно накатана. В селе же дело обстояло ещё хуже. Куаны шли по грязи что закрывала их мягкие ступни. Они спрашивали почти каждого встречного, о Страннике. Видать комнаты, где он спал были в каждом заведении, а его самого мало кто знал. Один всё же показал им путь до другого конца селения. Они двинулись туда, и разбрасывая грязь по сторонам, добрались до указанного места. Там, собирали тела тех, кто всё-таки не выдержал яда Скорпа, и умер, в пути, недалеко от этого селения. Там, среди собравшихся проводить в последний путь, Наулу и заметил силуэт, Странника.
      - Странник, - позвал он своего друга
      - Наула, - обрадовался он, - как же я рад тебя видеть, Синеция, если ты тут значит боги Великого Востока не покинули нас
      - Я тоже рада тебя видеть, Странник, что собираетесь их хоронить? - спросила Синеция.
      - Не возить же с собой, несчастных, - прискорбно ответил Странник
      Синеция нашла более высокое место, откуда было видно, если не всех, то большинство, и громко объявила.
      - Трупы, либо везёте с собой дальше, либо сжигаете их тут. Это не просьба - это приказ. Ослушание будет приравнено к предательству.
      Синеция вняла слова Наулы, что нельзя Скорпам оставлять плоть для их размножения.
      - Кто главный в этом селении? - спросила она, бросив слова в толпу
      - Я, - вышел вперёд средних лет мужчина
      - Идёмте за мной, я вам объясню дальнейшие ваши действия.
          Тут один начал причитать что это по-варварски, и что его вера не разрешает подобное богохульство.
       Синеция подошла к причитающему, и приставила меч к горлу.
       -Ты не местный, ты беженец. Так?
       - Не по-божески, - продолжал он
       - Ещё один писк, и я сожгу тебя вместе с этими телами.
       И обратившись к толпе она сказала
       - У него тут есть погибшие?
       - Нет, - ответила женщина из толпы, он только вчера, по дороге сюда, влился в обоз.
       "Богобоязненный" вдруг затрясся, поняв, что попал:
       -У меня там остались жена, дети, они их убьют если будет не по-ихнему.
       - Кто ещё с тобой, - крикнула она.
       Тут из толпы, двое рванули через грязь на другую улицу. Но если бы они знали, что инстинкт охотника у куанов вечен. Бежать от кошачих, всё равно что пытаться ложкой выкопать яму. В два прыжка Серакуз догнал одного, придавив его к земле. Серакуз грузен, и по своей массе превосходит массу коня. Он, навалившись на убегающего, наверно переломал ему добрую часть костей. Второго, перемешав его с грязью догнал Саввоя. Куану, нести в зубах подобное тело, что кошке нести мышь. Они выплюнули полуживых предателей, на землю, возле трупов. Синеция взмахнула мечом, голова саботажника полетела к своим братьям, по несчастью.
      - Вот из-за таких предателей, мы оставили Саввою.
       Она повернулась в сторону Главного в этом селении
      - Приказ понял, - грозно спросила она, - и чтоб, все трупы захороненные до трёх недель назад, были сожжены.
      - Всё будет сделано, принцесса, - ответил главный, поняв, что невыполнение, приведёт к подобному результату.
      Они взяли Странника и поехали назад рассказать о случившемся
      По пути, они так же заставили одних, пытающихся захоронить родственника, вести труп до Ди Мир Тана.
      Синеция быстро вошла в роль, тем более не сомневалась, что даже простое захоронение, это на руку врагу. Странник ехал с ней. Если бы кому-то другому выпал выбор с кем держать путь, то думаю, что других вариантов просто бы не существовало. Верлис выслушал достаточно серьёзно. Он сказал, что этот приказ он внесёт в список надлежащих к срочному изданию. Валтаса уже не было, он, наверное, как и обещал поехал искать Алмея.
      Они попрощались, и в троём, отправились в страну Сирри, с просьбой от Верлиса что он изложил в специальном послании. Пешими, от Ущелья Оборотней, Наула и Странник до Торро, шли почти две недели. это по самой короткой дороге. Но верхом - это не на своих ногах. Ди Мир Тан - это сельская зона. Даже сама крепость, была вокруг распаханных полей. Только здесь и в Тумбао, находились почвы, которые могли дать урожай злаковых, схожих с пшеницей. Было много похожих растений, которые тоже неплохо росли и в других местах. Но без этих урожаев, невозможно было испечь хлеб, поскольку другие культуры, были только наполнителями, и без этой муки, они просто расползались.
       По пути, они проезжали не одно селение, в котором находились жители, что были против сжигания трупов, тем более уже захороненных. Враг делал своё дело, распространяя слухи, что к власти на Востоке, пришли другие, жестокие безбожники, и что люди идут к ним с миссией, освободить их от этого ненавистного гнёта. Но несколько объяснений, зачем врагу нужны трупы, и отрубленные головы провокаторов, делали своё дело. Быстро вспыхивали костры, окутывая черным дымом окрестности селения. Населению было наказано, чтобы всё съестное, свозилось в одно место, обложенное горящими материалами. И пока известия, о появлении врага, не стали реальностью, то пользоваться всем по их усмотрению. Но при опасности, сжечь всё, и имея с собой необходимое, уходить в сторону соседних территорий. Это немного задержало их, но Странник успокаивал, что, перейдя через ущелье, далее не будет причин терять время. После сплошных распаханных полей, появился редкий лес, с одиноко стоящими, на почтительном расстоянии, деревьями. Полу каменистая почва не могла себе позволить густую высокую растительность. Но далее, деревья стали ближе друг к другу, создавая препятствия для продвижения вперёд. Если бы так продолжалось, то на следующий день, они бы уже протискивались через заросли стволов, своих негабаритных братьев. Их вёл Странник, которому пришлось не раз бродить по этим, так и по другим достопримечательностям Востока. Он знал где деревья предпочитают быть от родственников подальше, а где они могли собраться в кругу семьи. Они шли по другим местам, не по тем, по которым пришлось идти Науле. Они туда, шли в Торро, а сейчас ехали из Ди Мир Тана. Если бы Странник не смог ввиду укуса Скорпа, составить им компанию, то скорей всего, что они бы блуждали. Ориентиров, которым их учили в школе, на Иту не существовало, не было мхов, которые растут в основном на южной стороне. И ветки росли равномерно по всей окружности, и светило постоянно было за пеленой. И тех знаний, местности, которые, в своё время дал Странник Науле, было недостаточно. Тут природа, даже в малом отдалении от схожего места могла принести неприятные неожиданности. На третий день пути, они смогли освободится от лесного плена, выйдя к горной гряде, которая их вела к ущелью Оборотней. Эти места были Науле уже знакомы, и Серакуз вырвался вперёд.
      -Ты не спеши, - сказал Странник, - Переночуем перед Ущельем, а уже утром, наскоком проедем ущелье, и уйдём в другое, что нас и выведет в страну Сирри
      - Ты не хочешь встретиться со старыми друзьями? - удивился Наула
      - Нам сейчас не до них, а вот задержать нас на день, что может вылиться в неделю, они могут. Через их территорию ещё никогда не проходили куаны. Поверь, уговаривать они умеют.
      Объяснение было более чем достаточным. Путники спешились. Первое, что взбрело в голову Наулы - это было Иреарий. Необходимость укрытия, уже стало, перед сном, для его одним из ключевых вопросов. Он обследовал скалу, и нашёл достаточно пригодное логово. Освободив Серакуза от ненужного для ночлега, груза, и амуниции, Наула приготовил всё, чтобы его спутники не чувствовали неудобства. Костёр, лежанки, и завал для входа, из веток в близи находящихся деревьев.
       - Ты уже стал самостоятельным, Наула, - порадовался за друга Странник.
       -Было у кого учиться, - ответил Наула, улыбаясь своей расторопности, - Ты говорил, что к Сирри есть другой ход.
       -Есть, и он гораздо шире этого. Но до него пол дня хода, и там надо будет делать крюк тоже в пол дня хода, по синим пескам Сирри. Возвращаться будем по той дороге. Там, в сторону Саввои, несколько непроходимых болот, и две дороги. Посмотрим до каких мест прошли Скорпы. Они к Сирри пока не сунутся, - рассуждал Странник, - там кислые почвы, от самой Саввои. И конница ихняя, в ущелье поляжет. если сама сунется. У Сирри там гарнизон, лучники.
       - А что нельзя как-то их обойти, или перевезти скорпов на повозках? - встряла в разговор Синеция
       - Нет принцесса, это невозможно. Стрела Сирри пробивает тело вместе с доспехами, на расстоянии видимости, а стрелы людей, как и наши, на три сотни шагов, в самом лучшем случае. А к этим гадам, даже люди, обмазавшись, вряд ли подходят близко, и ведут душевные беседы.
      - Тогда, как скорпы пойдут на Ди Мир Тан, если на высоте кислые почвы, поинтересовался Наула
     - Без Иреарий, эта почва, что другая, она твердеет. Пойдут по полудню. По пути каменные выступы, переночуют, снова по полудню, и путь до Ди Мир Тана открыт. А тут расстояние большое, от Саввои до прохода, попадут под туман, почва раскиснет. Олталз знает. Он все почвы Востока, гадина, знает.
     - А ты в Сирри скрывался от Вассалов?
      - Было у меня свободное время, - задумчиво продолжил Странник, - за девушкой ходил. Мы через их племя пойдём. Кановы, Красивые там девушки, таких более на востоке нигде нет, и на всём Иту, наверное, тоже. Отказалась она с вечным изгнанником связываться.
      Наула ночью часто просыпался, хотя знал, что их сон охраняют куаны. Они чувствительны к появлению чужих, и их сон, это внешнее выражение, внутри они всегда на чеку. Наула, вспоминая встречу, с двойником Странника, сожалел, что не придётся поговорить с оборотнями, а так хотелось узнать от них что-то новое. Крики каких-то неизвестных птиц, заставляли Наулу быть в напряжении. Он не выдержал, и вышел из логова. Костёр пришлось разжечь заново, поскольку он успел, за это время, потерять свою силу. Огонь взмыл вверх, осветив округу и отвесные скалы. Наула ещё постоял у огня, и оглядевшись, ушёл спать.
      Утром проснулись позже, после Иреарий, и журчащих стоков по скале, от его присутствия. Было по-утреннему светло, и куаны, уже во всю резвились. Увидев поднявшихся, они словно солдаты, виде командира, прекратили свои игры. Приведя себя в порядок после сна, путники, стали готовится к броску через ущелье.
      - Ну вот мы и покидаем эту сторону скал, - сказал Странник, - задерживаться в ущелье не надо, чего бы вы там не увидели. Эти пройдохи уже знают, что мы рядом, и будут всеми силами пытаться нас остановить на время, а его-то у нас и нет.
      Странник оторвал рукав, от одного из балахонов, и обильно смочив его в воде, обвязал им лицо. Он выглядел как грабитель, который, на скорую руку, приготовил себе «маску» что бы его не узнали в последствии. Этому примеру последовали и Наула, и Синеция.
      - А куаны? – поинтересовался Наула.
      - Их разум не податлив искушениям, - понадеялся Странник.
      - А сетей, или ловушек они не расставят? – испуганно спросила Синеция.
      - Это не в их правилах, у них и без того найдётся много методов остановить нас, - разъяснил Странник.
      - Ну что, Серакуз, придётся опять смотреть на хвост Саввои, - констатировал факт Наула, -  Вот узнаем все дороги и тогда уже никто не заберёт у нас это право быть первыми.
      - До ущелья, идём, как и шли, - сказал Странник, - а там по моему сигналу, во весь опор.
      Никто со Странником спорить и не собирался. Они ехали так, словно никуда не торопились, Синеция со странником на Саввое, и Наула, на Серакузе, как бы проезжали мимо. Куаны, шли лёгкой поступью, почти не издавая лишнего шума, но готовые показать всю скорость своего бега. Отвесные скалы, стоявшие непреодолимой стеной, вдруг закончились, обнажив начало Ущелья Оборотней. Они ещё медленно проезжали мимо, с покрытыми лицами, охотников за головами, пытаясь. более себе, доказать, что у них, якобы, путь не пересекается с местом жительства оборотней.
       -Вперёд, - скомандовал Странник
       Наула держался как мог. Он ещё там, дома, по верховой езде, знал, что при таких скоростях лучше приподняться на стременах. Они влетели в ущелье, словно в Долину Слёз, вход которого был завешан туманом. Наула старался смотреть только вперёд, но его разум, начинал видеть то, что отказывались видеть глаза, и глаза стали воспринимать то, что никак не хотел воспринимать разум. Он слышал голоса, то родных, оставленных там, на Земле, то Мерлина, то Странника. Он слышал голос мамы, что просила его остановиться и поговорить с ним. Она говорила, что стала часто болеть и очень хочет его увидеть, может в последний раз. Мерлин, просил его, как Артура, остановиться. Он говорил, что он уже здесь, и ждёт встречи что бы поговорить. Странник кричал: «Всё, останавливаемся, у нас не хватит воды, чтобы перейти пески Сирри, лучше потерям полдня, чем умрём от жажды». Стена тумана куда-то провалилась. Серакуз на полном ходу, чуть не сбил кого-то из обитателей ущелья, но будучи верным бегу, он промчал мимо зазевавшегося. Возле одного, из озёр, он увидел маму, стоящую рядом с сестрой, и зовущая к себе махами руки. Он уже краем глаза, увидел Странника, стоящего возле куана Саввои, на котором ещё была Синеция, сидевшая к нему спиной. На одном из озёр, из воды выходило обнажённое и прекрасное существо, эта была девушка, у которой Наула даже ухитрился увидеть цвет почти чёрных глаз. Она манила его к себе, показывая свою милейшую улыбку. За эти озером, было другое, с искушениями, к отвержению которых Наула был не готов. Он крикнул Серакузу "стой". И если бы то, что так вскружило голову Науле, вскружило бы и Серакузу, то исход прорыва был бы ясен. Но куан словно не слышал, что просил Наула. Вдруг на краю дороги появился и сам Наула. Серакуз замедлил ход. Наула понял, что зверь, двоих братьев не переживёт:
        -Вперёд Серакуз, это не я, - крикнул ещё раз Наула.
        Серакуз рыкнув прибавил ход. Далее он опять увидел маму, стоящую рядом с сестрой. Мама плакала, так же, как и сестра. Наула понимая, что он сейчас может не выдержать, закрыл глаза, крича во всё горло "нет". Они просто вылетели из территории оборотней.  Странник поднял руку. Серакуз остановился, и Наула спешился что бы успокоить брата. Серакуз некоторое время то нюхал Наулу, то прижимался к нему. Но его разум этого понять не мог.
        - Я опять видел себя, - улыбаясь сказал Странник.
        - Я тоже, - ответил Наула, - если бы не эта война забуриться в подобный момент к ним. Столько девушек.
        - А ты мне говорил, - обратилась Синеия к Науле, - что Странник ведёт нас не туда куда нужно, и надо остановить.
        - Как они могли воссоздать маму, сестру? Странник, ведь их тут никогда не было? - спросил Наула, снова садясь в седло.
        - Из твоей памяти, Наула, они создали внешность, но не их самих. Кстати, как и тех дев, которые выходили из воды.
        На границе Оборотней появились все, кто хотел их задержать:
Там были мама, сестра Наулы, Мерлин, Странник, он сам, и много полураздетых дев, мманящих к себе.
        - Поедем, Странник, я слишком слаб, к тому что вижу, - признался Наула
        С одного ущелья, на выходе которого, был небольшое зеленное пространство, очень схожее на летний луг, они попали в другое. И оно к ним, не проявляло никакого интереса. Оно было сырое, ветреное, и без признаков жизни. Возможно, что и то Ущелье, огромных размеров, в котором сейчас жили оборотни, до них было повторением этого, брошенного всеми Богами Великого Востока. Ущелье, более походило на большой тоннель, сооруженный, чтобы здесь, в дали от глаз, установить железнодорожный разъезд. Подобные изваяния природы, каждый народ называл, по-своему. Для кого-то это были каньоны, для кого-то балки, для кого-то гроты и долины.
        Как и обещал Странник, земля Кановы не заставила себя долго ждать. С одной стороны, у неё были леса, что в том мире, который он оставил, назывались джунгли. Непроходимые леса, окутанные лианами, и прочей растительностью плотно переплетённые между собой. Лес сам защищал себя от вторжения, в его владение, непрошенных гостей. Остальное были степи, что мирно сосуществовали с небольшими чащами, озёрами, прудами. Местность была изрядно не ровной, в нашем представлении степей, через который взгляду не во что упереться, до самого горизонта. Она тут была холмистая, поросшая всякими травами. И главное, тут протекала река, редкость Востока. Воды, стекающие со скал, наполняли её с утра, что порой она забывала о своих берегах, а к вечеру, она обнажала обрушенные границы. Кановы были скотоводы, и само это занятие, им тоже определила природа. Буйство растительности, которое не знало засухи, толкнуло местное население на сей род мастерства. Они жили семьями, небольшими селениями, в которых никогда не строили домов на новых участках. Они пользовались старыми, либо в виду непригодности жилья, сжигали старое, и на этом мете строили новое.
         Впереди появилось одно из таких селений, небольших, в дворов, десять, не более. Дома, которые никогда не встречались с сильными ветрами крылись нагромождением ветвей, с широкими листьями. Срубленные ветви сохли, меняя цвет листьев, на алый.
        - Эти племена вымирают, - подал информацию Странник, - Рождение дитя, тут почти национальный праздник. А матери, у которых не один ребёнок, в очень большом уважении.
       Странник немного погрустнел, наверно вспомнив своё, и обращаясь к Науле добавил:
        - Будь осторожен, Наула. Не засматривайся на них. - с хрипоцой сказал он.
        - Значит считаешь меня таким падким до девушек? - возразил Наула.
        - Ты не сможешь остаться тут, а сердце своё оставишь. Сюда приходили каменными изваяниями, а уходили,.
        Странник не договорил. Какие слова он хотел сказать далее так и останется загадкой.
        Они подошли к реке, где находилось это селение. Неширокая, немного застывшая в своём течении, она огибала строения, оставляя им достаточно места, для своего разлива. А потом уходила прочь, не желая оставаться в одном месте. Наула смотрел вперёд, перебирая слова Странника у себя в разуме, иногда улыбаясь его предостережениям. Он понимал, что ни возраст данного ему тела, тем более не его детская суть, не могли даже и вообразить, на что способны чары. Особенно если это исходит от зова собственного естества. Из реки, подобно подтверждению словам странника появилась девушка, словно русалка, медленно выходя из окутавшей её воды. Она выходила на берег, смотря на гостей, и её тело, плотно облегающееся мокрой накидкой, всё покидало течение вод. Если бы оборотни знали о существовании подобного, то им стоило вместо всего их спектакля, показать сие создание, и никто бы не смог промчаться мимо этого великолепия женственности. Наула не выдержал и взглянул на неё. Девушка продолжая покидать реку, даря Науле свой незабываемый взгляд. Её глаза не смотрели, они принуждали отдать ей всё, чем он когда-нибудь владел. Наула доверился словам Странника и прикладывая неимоверные усилия заставил себя закрыть глаза.
          - Это тебе не репродукция Оборотней, - крикнул в сторону Наулы, Странник, как бы обвиняя того, в излишней доверчивости к увиденному. Это настоящее, и совершенное.
         Синеции этот разговор был не по нраву, ведь она тоже девушка, хотя и замужем за Востоком. Странник почувствовал это, и успокаивая Синецию, добавил.
        - Рядом с ними, даже многие девушки, начинали в себе замечать комплекс неполноценности, но к тебе это не относится, принцесса, поверь мне старому путешественнику, твоё очарование, даже тут - неоспоримо.
        Синеция повернулась в сторону Старнника, находящегося сзади её на том же седле, у неё были влажные глаза. Наверно и она увидела в них что-то божественное.
       - Покажи им, Синеция, что нашим девушкам есть что им предоставить. Освободи волосы, и держись прямо, это тоже война, и тут побеждает тот, кто сильнее внутренне.
        Они спешились, поскольку уже входили в селение. Синеция сделала то, что у себя там не могла позволить. Она освободила волосы, и наверно освободила себя, от бремени быть принцессой.
       Жителей, в малом селении, что вышли поглазеть на прибывших было мало. В основном это была либо ребятня, либо люди преклонного возраста, либо девушки и женщины, на ком оставалось домашнее хозяйство. Наула старался не смотреть в их лица, особенно в лица девушек. Он начинал понимать, что под словами Странника прочны фундамент. Домов, к стороне реки было больше, и часть «другой стороны», выглядело как единое строение, с отличающимися от речной стороны более высокими крышами.
       Дом главного, или как его, назвал Странник - вождя, находился среди этого малого скопления домов. Кто-то, наверное, уже сообщил, что со стороны ущелья в их сторону направились путники, на огромных кошках. Поскольку им навстречу вышла женщина, средних лет, к которой годы, прожитые в райском уголке, не имели никаких претензий.
        -Странник, - обрадовалась она, - Моя ведунья сказала, что сегодня будут гости, но я никак не думала, что это будешь ты. Я рада тебя видеть, друг мой.
        - Я не мог проехать мимо, Элонти, мне захотелось ещё раз тебя увидеть.
        - Ты всё так же бегаешь от Вассалов? или им надело вечно смотреть на твою задницу.
        - Через ваши земли, нас гонят не Вассалы, а весть гораздо худшая, Элонти, Война.
       Странник и его спутники подошли поближе к Элонти, выстроившись, словно она должна была выбрать, кто войдёт в жилище первым. Она посмотрела на Синецию, и обошла её вокруг
        - Красавица, - сказала она, - не думала, что за пределами Кановы, может существовать что-то подобное.
        - Синеция, - смущенно проговорила принцесса.
        - Ты прекрасна, береги это, не каждому Боги Великого Востока дарят то, чего порой не хватает самим, - назидательно сказала Элонти, всматриваясь в осанку принцессы.
        На Наулу она не обратила никакого внимания, словно его тут при этом разговоре и не было.
       - Я всё приготовила заранее, - сказала Элонти, - поговорим за столом
      Наула после сытного приёма вышел. Куаны разламывали плоды Галузы, и около них местные ребятишки рассматривали исполинских зверей. Подбежали двое и начали на неизвестном языке, что-то ему говорить. Наула сначала не понял, поскольку женщина, говорила на их языке, безо всякого акцента.
       -Они не говорят на языке Великого Востока, - ответил молодой парень, стоявший чуть в стороне. Наверно это он позаботился о Серакузе и Саввое. - Они просят покататься.
      - Я даже не знаю, - ответил Наула, - надо спросить братьев, мы ничего не делаем без их согласия.
      Парень им что-то сказал, на их языке. Получалось так, что он разговаривал с ними, и уже выжатый сок он предоставлял Науле. Серакуз был не против. Он сиим вкладывал и часть своего участия в воспитании малых детей.
     Подошла местная девушка. Наула её узнал, это была та, что выходила из реки. Наула с трепетом в сердце смотрел на Серакуза, словно, не замечая её появления. Девушка подошла очень близко, что, наверное, могла даже услышать громкие, взволнованные удары его сердца. Она что-то сказала Науле на неизвестном ему наречии, что-то короткое, непонятное
       - Кнатамари,..
       Наула её не понимал, поэтому, повернулся в сторону парня, что теперь, помогал ребятишкам взбираться на хребет Серакуза
       - Она сказала, что её зовут Кнатамари, - перевёл речь парнишка
       - Наула, - Взволнованно ответил он стараясь не смотреть ей в глаза.
       Девушка сказала ещё что-то, вовсе непонятное, прикасаясь левой рукой к своему совершенному телу.
       - Она просит тебя, взять её с собой, воин.
       Парня кто-то позвал, и он, показав, что скоро вернётся, удалился.
       Наула, уверенный в том, что она его не понимает, сказал слова, что переполняло всю его сущность:
       - Находится рядом с тобой - это уже счастье. Если бы такая девчонка, обратила внимание на меня там, дома, да половина парней в округе умерло бы от зависти. Господи, а я уже решил, что мир разучился создавать что=то подобное.
       - Если я тебе так понравилась, забери меня отсюда, я умею готовить, стирать, я не буду обузой, проговорила девушка без запинки.
       - Ты что, знаешь наш язык? - спросил раскрасневшийся Наула.
       - Тут все знают язык Востока, Нам, только с возрастом, разрешено общаться с иноземцами на их диалекте. Они, будут на нём говорить, только, когда станут старше, - сказала Кнатамари, показывая на малышей - это наш закон. Возьми меня с собой, воин.
       - Я не воин, - постарался объяснить Наула, не глядя ей в глаза, - я не воин.
       - Значит не понравилась, - обиделась она, - или боишься, что та, со светлыми волосами, будет против? Я видала её, красивая, и тоже воин, не то что я, и родить сможет. Забери меня просто, твоему зверю ничего не стоит возить двоих.
       Тут вышли Странник, Синеция, и та женщина что встретила их, с именем Элонти.
        - Воин, - обратилась она к Науле, - возьми её с собой. Здесь её красота никому не нужна. Тут другие данные, делают женщину женщиной.
        Синеция подошла к Кнатамари и не боясь взглянула в её глаза.
        - Он твой? - спросила Кнатамари, немного отшагнув от принцессы и глядя немного влажными глазами.
        - Он твой? – повторила она, отступив ещё на шаг.
        Синеция молчала, она смотрела в глаза своим новым страхам, в которых ей нельзя было проиграть. Кнатамари опустила глаза, и молча ушла.  Наула теперь сам садил малышей на хребет Серакуза, стараясь как на манеже, катать малышей по кругу. Он не торопился, а словно задерживал время, чтобы ещё, хоть чуть-чуть побыть в этом селении. Детвора радовалась аттракциону, сидя гурьбой в седле Серакуза. Подошла Синеция, и тихо сказала:
        - Наула, тебе решать, в троём мы покинем Канову, или нас будет четверо.
        - Сейчас война, принцесса, и увозить её в пекло, - грустно ответил Наула.
       - Наверно ты прав, - поддержал Странник
       - Прости меня Странник, что я ослушался, - грустно добавил Наула.
       Странник повернулся в сторону Элонти:
       - Я буду заходить сюда, при каждом случае, чтобы ещё раз увидеть тебя.
       - Счастливой тебе дороги, Странник, Пусть Боги Великого Востока, укажут тебе верный путь
       Они оставили Канову, продолжая свой путь вдоль реки. Они шли пешими, ведя за собой своих братьев, каждый оставив тут что-то своё. Наула понял о какой женщине говорил Странник. Помня свою Элонти, он так и не смог с кем-то связать свою судьбу. Наула обнял Серакуза, что-то говоря ему. Он либо хотел ему объяснить, либо хотел, чтобы тот его понял, либо просто искал сострадания, для сердца, брошенного тут в прекрасном аду.
        - Я вас догоню, - крикнул Наула, - я не смогу, Странник, я не такой сильны как ты. Мы сейчас, вернёмся с Серакузом, я не долго.
       Он умчал обратно, туда, где была эта девушка со странным именем Кнатамари. Он не смог разорвать самого себя, чтобы часть его ушла в Сирри, а часть оставалась здесь. Он почувствовал, что он не так силён, как Странник, чтобы как к богу, из редко, приходить к оставленному сердцу, чтобы послушать, как оно стучит. Он догонял своих друзей с ней, посадив её спереди, на седло, немного запутавшись в её локонах. Секракуз был, наверное, не менее счастлив, чем его брат, хотя сие счастье, ему приходилось, нести на себе. Он мчал, догоняя тех, с кем они пересекли ущелье, чтобы увидеть реку, из которой на берег выходят прекрасные существа, ворующие душу. Кнатамари улыбаясь, часто поворачиваясь лицом к Науле. Она как бы боялась, что просто едет на карусели, мечтая сама с собой, и никого с ней рядом нет. Наула вдыхал запах её волос, и теперь, более смело смотрел ей в глаза. То, что она забрала, было рядом.
        Они оставили оазис, и пересекали пески, с крутящимися суховеями, и мелкими барханами. Эта пустыня не была схожа с теми, что он видел у себя дома в картинках, или по телевизору. Здесь не было песчаных гор, палящего солнца, и рождённых жарой миражей. Здесь не веяло бесконечностью однообразного цвета песка, и звука перекидывающего песка, с одной стороны бархана на другую.  И небо здесь по-прежнему обдавало бирюзой, как и в другом месте Иту. Перевалило за полдень, и впереди, появились странные строения, более напоминающие юрты казахов. Песок отходил, не желая идти в город, и под лапами куанов, становилась более твёрдая почва. Этот грунт, поднимался немного выше песков, почему наверно, жёлто-серая масса, не могла взобраться на более высокие участки. И ветер, что, иногда помогая подняться песку, потом равнодушно её сдувал. купола, врытые в землю, располагались по строгим линиям. Что-то подобное он видел у себя, дома. Это было на юге, когда с отцом они возвращались из санатория. виноградники. Колья были вкопаны в землю, по точным линиям, так, что смотря прямо, либо на половину прямого угла, в ту, или иную сторону, то создавался ровный коридор. Никакого хаоса. Шарообразные купола домов, возвышались над поверхностью земли, словно шляпки огромных грибов. У каждого, свой взгляд на архитектуру, на удобства. Всё заложено от отправной точки – местных условий. Пока они не спешились, а ехали по селению. Тут жили Сирри, народ, который в корне отличался внешностью от большинства жителей Иту. Это были коренастые, с длинными руками, и лицами горилл, местные жители. Наула уже встречался с правителем, там в Саввое. В разговоре со Странником, он узнал, что звание у них остаётся пожизненно, значит он видел правителя, отошедшего от своих прямых дел. Местные встречали их, поддерживая мощные тела, на не менее мощных лапах. Многие из них вставали, и шли вполне устойчиво на своих, более коротких ногах. Но прямо хождение, не было основным видом передвижения, и традиционный метод преодоления расстояний брал своё. Местных становилось больше, и город, если его можно так назвать, всё более сгущался. Это везде так, в центре участки меньше, чем на его окраинах. Путники спешились, поскольку задавать вопросы, сидя на Куане, посчитали неуважением к тем, с кем ведёшь разговор. Кнатамари шла с другой стороны Серакуза, и держалась за его гриву Она иногда смотрела из-под головы куана на Наулу, и заливалась улыбкой. Была ли она счастлива, что оставила Канову, или дневной переход на хребте исполинского животного предало ей хорошее настроение? Странник спрашивал, где можно найти правителя Сирри. Большинство не знало. Они были немногословны, отвечая жестами, или просто пожимая плечами. Но были те, кому речь была не чужда, и они, извинялись за своё неведение, либо показывали путь к океану, либо чуть в сторону, утверждая, что там его дворец. Столица Сирри, была огромна. Путникам повезло, что город, строился вдоль побережья океана, и растягивался на многие мили. Им же предстояло пройти его поперёк, к уже слышимым накатам океанских волн. Пологий спуск скрывал океан от глаз гостей, но дойдя до него, водная стихия раскрылась всей своей необъятностью. На берегу было гораздо меньше жителей, чем на окраинах, или в самом городе. В основном, резвилось, подрастающее поколение, и было несколько групп рыбаков, занимающимися снастями. Они подошли к первой, наиближайшей бригаде океанских промысловиков
        - Работа вам в радость, - поприветствовал Странник занятых подготовкой сетей.
        - И тебе путник, хороших дорог, - отвечали они басом, наводящим жуть на ушные перепонки.
        - Как бы нам повидать Ашара Сирри, - продолжал Странник
        Один из рыбаков, наверно старший в группе, посмотрел на появившихся гостей ответил вопросом на вопрос:
        - Вам кто нужен, чужестранцы, Ашар Сирри рыбак, мореход, учёный, или правитель? – таким же громогласием, спросил, «Старший»
        - Мы бы хотели увидеть правителя Ашара Сирри, - с надеждой спросил Странник.
        - Не ищите того, кто сам найдёт вас, - сказал он, бросив занятие, и умывая руки, для чего ему мгновенно принесли и воду, и полотенце. Старший подошёл к Серакузу, и положил мощную руку на его гриву.
        - Это твой брат? - спросил он у Странника.
        - Нет рыбак, - ответила за Странника Синеция
        - Значит твой, - сказал он более низким голосом, обращаясь к Науле, за спиной которого от испуга пряталась Кнатамари, - Каждый житель Востока был бы счастлив, если его признает братом куан. Будьте моими гостями, путники, мой дом там за склоном. Вас проводят.
        Один из рыбаков, не ожидая приказа, быстро помыл руки, вытер, и пошёл в сторону, показанную старшим
        - Спасибо рыбак, -  сказал слова благодарности Странник, - Я рад, что вышел к океану именно здесь.
       Они пошли за коренастой фигурой рыбака, который уже отдалился от них на несколько десятков шагов. Кнатамари, тут была в первый раз, как и Наула, и сейчас, находилась, в малом смятении. Она уже не шла, отделившись от Наулы Серакузом, а семенила рядом, словно тут, она встретилась с собственным неведением. Выйдя, с песчаного берега, на более твёрдую почву, путники оказались возле куполообразного дома рыбака. Их встретила женщина, того же племени, с почти такими же, превосходными данными атлета. Приведший к дому рыбак, что-то сказал ей на местном наречии, а потом обратился к путникам.
      - Хозяйка сейчас выйдет.
      Было понятно, что та, которая может решить их дальнейшие действия только на подходе из своего строения.
      Сделав всё, что от него требовалось, проводник убежал, не стесняясь, усиливая бег на всех четырёх конечностях. Наула и Синеия, сняли всю амуницию со своих братьв, положив его так, чтобы они сушились. Куаны снова были свободны, от малой ноши, что почти каждое утро одевали на них, и каждый вечер снимали. Это было подобия их одежды, как и у жителей, что, вечером снимая нехитрое шитьё, утром вновь появлялись в нём. Это было и сигналом к тому, что теперь они отданы самим себе, но так что бы при любом зове принять на себя амуницию и любой груз. Куаны рванули к океану, к естественному водоёму, в котором можно было отдаться прелестям чистой воды. Синеция и Кнатамари пошли за хозяйкой, что, выйдя, повела девушек в отдельно-стоящее строение, наверное, предназначенного для принятия неких местных ванн. И скорее всего для лиц отнюдь не мужского пола. Странник, не стал дожидаться приглашения, и рванул к океану, что благо было не за семи морями. Неоднородность берегового покрытия, бросилось в глаза. Там, где они встретили рыбаков, был песчаный берег, а куда прибежали Странник с Наулой, был мелкий камень, предусмотрительно зашлифованный набегами постоянных волн. Но разве сие могло что-то изменить, в желании двух путников, которые ощущали тяжесть на своём теле, от пыли дорог, и песка пройденной ими пустыни. Это было второе омовение океанской водой Наулы, если не считать бегство, от Вассалов вблизи мыса Наскальных птиц. Они резвились словно дети, коим долго запрещали сие занятие, в наказание за баловство. Куаны уже были в океане, но не лезли в него далеко. Купаться они любили, наверное, как никто другой, но вот плавать, к сожалению, они не умели. Это было обусловлено тем, что родные их места далеки от подобных скоплений вод. А появившись возле них, во взрослом состоянии, они, при определённой глубине, водных скоплений, уже не могли пересилить собственные инстинкты. В стране Сирри, появлялись всякие существа, которых жителей, использовали в виде передвижного транспорта. Странник видал тут, даже больших птиц, с крепкими лапами, что несли на себе поклажи, и самих седоков, были и рептилии, что выполняли подобную роль, но вот куаны в здешних местах, у жителей, вызывали восхищение. Это было верх их достижения, если кто-то мог пойти в долину Уставших Ветров, и прийти оттуда с братом, на уровне признания Богов, их значимости как жителя, так и воина. Огромная кошка, обтянутая играющими мышцами, наполнял восторг. На берегу собрались зеваки, но более всех было, как всегда, ребятни. Они сидели на берегу тихо, с завистью глядя на этих исполинских животных.
       - Будущие воины Сирри, - обратился Странник к ним, - там, возле дома рыбака Ашара Сирри, лежат сёдла. Кто сможет принести?
       Наула и не думал, что берег так быстро может опустеть. Их словно сдуло ветром, но через некоторое время, они появились, неся то, что просил принести Странник. Было похоже на то, что они не несли сёдла, а облепили его. Каждый хотел хотя бы притронутся к амуниции принадлежащий куану. Далее было как по накатанному. Странник не успел взят щётки как сильные руки Сирри вырвали его из его не таких мощных рук, и не спросив разрешения, стали мыть куанов. Это было обоюдное блаженство, как огромных котов, так и тех, кто хотел прикоснутся к величественным животным
      -Вот так вот, Наула, - произнёс Странник, - оставили нас без работы.
      Странник и Наула, всё оставили, зная, что мальчишки принесут всё обратно туда, откуда они принесли. Покинув гостеприимный берег океана, они направились в дому рыбака Ашара Сирри. Одежда, лишившись пота, и пыли высохла на их телах быстро, словно и не была в прибрежной воде.
     - А эти зубастики, они что тут не водятся? – спросил Наула
     - Там в океане, грядя подводных гейзеров, а через неё сюда не заплывает никакая рыба. Природный заслон, надёжнее и не придумаешь.
      Во внутрь вели ступеньки, уводя гостей, почти на свой рост в землю. Строение было достаточно просторным, хотя добрая его половина была перекрыта для других целей. В центре стол, невысокий, чтобы принимать пищу, не сидя на стуле, а на низких топчанах. Почти как у восточных народов Азии. Кнатамари оставила страхи там у сёдел, и уже не теребила рукава одежды Наулы. Она с любопытством разглядывала уклад жизни в доме у жителей Сирри.  Возле, так называемой стены, Наула не знал, как точно назвать местные границы жилища, стоял огромный, прямоугольный камень. Он потом, узнал, что это местное "климат контроль". Для камня, в обе стороны дома была проложена траншея, что выходило наружу необычного строения. Сейчас в доме находился холодный камень. В Сирри жарче, чем в Саввое, потому, что она находится у тёплого океана. А Саввоя между тёплым и холодным. Поэтому что бы сбить дневную температуру дома, они закатывают холодный камень, по ползункам, что ночью был под открытым небом. Раскрывая его, или накрывая, они добивались нужного климата. На ночь, а тут ночи холодные из-за ветров с континента, они закатывают другой, что нагрелся от дневного тепла. Утренними и вечерними физическими упражнениями занималась, в основном, молодёжь. Всё гениальное - просто. Сирри были очень изобретательны, и изобретали простые конструкции, отвечающие, порой, высоким требованиям. Пока шло изучение внутреннего устройства жилища, пришёл и хозяин дома.
Хозяйка поставила на стол яства, то есть только фрукты, ягоды, и прочие сладкие плоды.
        - Прошу отведать труды наших рук, на плодородных землях, - басом пригласил к столу Хозяин дома
        - С какими делами к правителю, вы проделали столь не близкий путь, - проложил он
        - У нас война, рыбак, люди перешли через перешеек. Саввоя пала.
        Синеция словно вспомнила, что её родная крепость в руках врага. Её лицо помрачнело. Известие бросило свою тёмную тень и на лицо рыбака. Он сидел угрюмо, как бы, не понимая, как Саввоя могла быть захвачена людьми
        - Вам надо встретится с правителем. Разве рыбак может вам хоть чем-то помочь. Будьте тут, отдыхайте, я найду его.
       Он встал со стола и вышел. Четверо путников находились в неизвестном ожидании. Они отвлечённо говорили о вкусах местных яств, о строениях, и странном рыбаке, который их недавно покинул. Странник, Синеция и Наула, не стесняясь, пробовали всего и помаленьку, чтобы знать представления обо всех яствах, поданных на стол. Не притронулась только Кнатамари.
        -Тебе не нравится? - спросил Наула.
        - Сладкое, - фыркнула она, - лишний вес.
        - Тут другого нет, попробуй.
        - Нет, - чуть не ущипнула она Наулу.
        Наула ради солидарности оставил еду.
      В дверь вошли двое воинов Сирри. Их отличал пояс, на котором был короткий меч.
        - Правитель Сирри ждёт своих гостей, - басом прогремел один из вошедших горилл.
       Поблагодарив этот гостеприимный дом, они направились за теми, кто их, должен был отвести к правителю этой страны. Синеция шла рядом со Странником, держа его под руку. Кнатамари же вновь охватила неизвестность, и она, немного съёжившись, мёртвой хваткой держалась за одежду Наулы. Проходя возле каждого дома, Наула не переставал удивляться точности размещения домов. От этого, улицы, проходили как вдоль, так и поперёк. Может такое строительство стало необходимым, за счёт сокращения пути до каждого дома, может это просто была чья-то прихоть, сделать именно так, а не иначе. Они прошли ряда два идентичных строений, и перед ними появилось единственное, которое отличалось от других формой, но отнюдь не содержанием. Его возвели по той же схеме, но отличавшимся непропорциональностью сторон. Это был не точный круг, как все остальные строения, а являлось растянутым в длину овалом, занимавшее не малое место. Если бы местные жители, сделали укрытие от одного дома до другого, то это и было бы сие исключение. Двери открылись наружу. Внутри их ждали два таких же война, опоясанные широкими ремнями, на которых висели короткие мечи      
        - Сложите ваше оружие на стол, - пробасил один из воинов
        Перечить никто не стал, и как было указано, вынули мечи, и сложили их на стол. Воин открыл следующую дверь, и они вошли в помещение, что более напоминало зал. Оно было довольно просторным, и как снаружи, растянут почти на всю длину. Откуда-то пробивался неслабый свет, хотя на стенах, Наула не увидел ни одного факела. Здесь было достаточно собравшихся жителей, наверное, тех, кто был каким-то образом приближён к правителю. Войны отличались такими же поясами, но только с носителями оружия, сами орудия смерти, по всей видимости, они, внутри помещения, не носили. Царил гул муравейника, верней скопления басистых ос. Пока, здесь не чувствовалось общего собрания, и преобладали маленькие группы жителей, что, собравшись по группам, обсуждали новость, которую принесли гости из Средней части Востока. Наула не привык к подобным лицам, что бы по ним можно было прочесть встревоженность либо равнодушие. Со стороны походило на антракт в спектакле, когда, только что прибывшие пропустили первый акт, и каждый интересовался о событиях, что были до его отсутствия.
        - Подойдите сюда поближе, друзья мои, - раздался голос одного из жителей, стоящего почти в середине этого большого зала.
        Прибывшие переглянулись, и направились к тому, кто их назвал друзьями, и пригласил пройти на обозрение других.
        - Перед вами, жители и воины Сирри, посланники наших давних дружественных территорий Среднего Востока. Люди пошли войной на наш континент, и уже пала Саввоя. Я думаю, что лучше дать слово им самим. Я тоже, как и вы, недавно узнал эту весть. Пусть один из вас расскажет, и представится перед нами, и представит тех, с кем преодолел весь этот путь.
       Синеция вышла вперёд, вглядываясь в глаза каждого, кто попадался ей в поле зрения.
       - Старший среди нас - Странник, - представила она достаточно громко, но что бы не получилось ребячества.
       Было видно, что многие его знают, может под другим именем.
       Странник, что бы поняли, что идёт речь о нём, для тех, кто мог его не знать, низко склонил голову. По залу прошёл тихий гул, наверно многие слышал о жителе, который тридцать лет, умело обходил Вассалов.
       - Ируин Наула, со своей спутницей.
       Они повторили то, что сделал Странник, не вызвав у присутствующих особого интереса.
       - Я принцесса Синеция Вакути Саввоя.
       Зал оживился, наверно никто не видел настоящую принцессу, которая в свои юные годы уже принимает участие в управлении страной.
      - Саввоя всегда принимала гостей, и тех, кто бежал от гнёта Запада, - начала она, предавая своему не только уверенность, но и тон и силу, - но к нам под видом беженцев, проникло много врагов.
        Она рассказала, всё что могла, и гораздо лучше, если бы эту речь, дали сказать кому-то из пришедших, с той стороны скал. Она была, как и Наула, свидетелем падения Саввои. Синеция не забыла ни чего, и про предательство части беженцев, и про Олталза, и про нашествие скорпов, и про то, что они ещё не встретили основную армию людей, вооруженных железными мечами, и машинами, метающими огромные камни на большие расстояния. Она объяснила какие меры сейчас предпринимаются высшим командованием Востока. И в конце, может для необходимого устрашения, может предвидя, что будет, добавила:
        -Расплодившись на трупах Востока, часть скорпов, из Альта Ира, двинется искать новую плоть, вдоль скал, идя на землю Сирри.
       Она закончила свою речь, и тишина, с которой жители Сирри слушали Синецию, продолжалась ещё несколько минут.
        - Мы усилим гарнизоны ущелья, - раздался бас одного из присутствующих, возможно имеющих отношение к руководству армии, - даже собрав всех желающих из рыбаков, мореходов, и тружеников полей, мы соберём не более тридцати сотен воинов. Мы малый народ. Уйдя к вам, мы оголим все границы.
        - У кого ещё есть какие мысли, - сказал правитель, выйдя на свет факела. Это был тот старший рыбак, что пригласил их к себе домой.
        Наула вспомнил его слова, там на берегу, «Вам кто нужен, чужестранцы, Ашар Сирри рыбак, мореход, учёный, или правитель?». Он там был рыбаком, как и все те, кто его окружал. Поэтому он мог принят их только тут как правитель.
        - Я думаю, что Востоку надо идти к нам, а не нам к ним, - почти таким же басом ответил другой, - ущелья не широкие, для расположения Армии, мы сможем малыми силами, противостоять людям.
        Чем дальше в лес, тем больше дров. Подхватив мнение первого, последующие говорили то же самое, только чуть расширяя границы сказанного. Никто не выступил за то, чтобы выступить совместно под Альта Иром.
        Синеция опустила голову. Она ожидала, хотя бы отсрочки, выхода помощи от Сирри, но отказа она понять не могла.
        - Зря мы покинули средний Восток, - тихо сказала она своим друзьям, - это не их война. Она потом станет ихней, когда будет поздно.
        Наула не выдержал, и выйдя вперёд сказал им то, чего не следовало ему цитировать. Это были не его слова, а мысли Наулы, преподнесённые разумом Артура.
        - Там девчонки идут на смерть, которым не исполнилось и четырнадцати. У них в руках мечи, порой тяжелее их. Там те, кто не был воином, кухонными ножами убивают скорпов. Есть народы маленькие, а есть мелкие. Это ваш выбор, кем вы хотите стать.
       Ту случилось то, чего никто не мог и ожидать. Правитель стукнул мощной рукой по столу, от которого, мощная станина сооружения подпрыгнула над поверхностью пола. Он в бешенстве рванул к Науле. В два прыжка правитель очутился возле Наулы, и взяв его за грудки, одной рукой, протащил по залу и припёр к холодной стене.
        - Кто тут мелкий, - крикнул он во всё горло.
        У Наулы потемнело в глазах, от таких перемещений по залу, и от того, что тот, своей гидравликой, плотно прижал его к холодному остову строения. На руке правителя, повисла Кнатамари. Не зная почему, но, в его терявшем, сознании голове, вдруг пролетел афоризм, когда-то прочитанный старшим братом в каком-то из юмористических журналов.
        - Чем тупее угол, тем шире кругозор.
Наула чувствовал на себе дыхание правителя, и как его рука, стала понемногу расслаблять давление на его тело. В конце - концов, Ашар Сирри отпустил Наулу, и медленно побрёл на своё место, в центр зала:
        - Все слышали, - крикнул он присутствующим.
        К Науле пришло дыхание, что недавно покинуло его. На его теле плакала Кнатамари, прося, что бы он открыл глаза. Рядом, с недоумёнными глазами стояли Странник и Синеция.
        - И вы жители Сирри, хотите, чтобы сотни поколений, показывая пальцем в нашу сторону, говорили, что там живёт мелкий народ.
       Ашар, со всего, маху, ударил по покосившемуся столу, который хотя и повторил прошлое движение, но не выдержав распался на части.   
       - Данным мне правлением, я приказываю готовить армию к выходу к Альта Ира, - спокойно пробасил Правитель, - если Совет старейшин Сирри не поддержит меня, то я уйду с добровольцами.
       Он повернулся лицом к большему числу присутствующих
       -Кто не хочет пусть остаются здесь. Лучше смерть там, чем жить трусом тут.
       Он ещё прошёлся по залу, раздувая от недовольства и без того широкие ноздри, и всем своим несогласием крикнул в сторону Наулы.
       - Я не мелкий, чужестранец, я не мелкий.
       Наула встал уже придя в себя от такого пресса. Он обнял Кнатамари, и рядом стоящую Синецию.
      - Ничего себе поездочка, - высказал он.
      - Завтра, как и планировали, мы выходим в океан, - немного тише продолжил Ашар Сирри, - что бы собрать всех, кто хочет пойти на Средний Восток, нужно два дня. Мы к этому времени вернёмся. А сколько нас покинет Сирри, пусть решит воля жителей.
       Он, ещё в нервном состоянии, прошёлся по залу, в котором царила тишина, опираясь на свои мощные руки. Все ждали дальнейшего развития собрания. Правитель повернулся в сторону Наулы, и показал на него пальцем:
        - Он мой личный гость, и завтра пойдёт с нами в океан. Окажите Гостям всяческую поддержку, в пребывании на земле Сирри. Нам надо остаться самим, тем от кого зависит будущий поход.
       Синеция чуть повеселела, и она, уже с улыбкой поклонилась правителю Сирри. Странник отвесил головой поклон. Наула и Кнатамари, повторили это за своими друзьями.
      Они вышли из овального строения. Наула во всю грудь вдохнул свежий воздух близлежащего океана. Было уже ближе к вечеру, верней он только начинался. Ветер менял своё направление на ночное. Он дул с Материка, неся не только прохладный воздух, но и тревогу, за будущее Востока. Они шли плотно, почти прижавшись друг к другу, как бы не желая, чтобы перемена времени суток, разъединяло их
       - А ты умеешь убеждать, - подбодрил Странник.
       - Я бы сам не додумался, - оправдывался Наула, - это Артур.
       Кнатамари всё не могла отойти от Наулы. Хрупкое существо пыталась оттолкнуть такого громилу как Ашар, не думая о последствиях для себя.  Путники направлялись в дом рыбака Ашара Сирри, который был и правителем. Там они оставили своих братьев, на время, Саввою и Серакуза. Синеция почти не поворачивая головы сказала спасибо, не за себя. Куаны уже были на месте и никуда не отходили от амуниции. Зевак, что пришли посмотреть на величественных животных, за время их отсутствия, меньше не стало. Местные не отличались многословием, в основном они на языке жестов, что-то перекидывали находящемуся рядом, и уже при невозможности объяснить мысль, добавляли слова, в основном на местном наречии. Подошёл воин, но не из тех, кто был в овальном зале, но посланный кем-то, чтобы разъяснить дальнейшее их действия.
        - Им нельзя оставаться под небом, - сказал он, говоря про Куанов, - дует ветер, и будет большой ветер.
        - Ты знаешь где им укрыться? - спросила Синеция
        - Дом, там большой дом, там для путников на конях, корм, трава, и остальное.
        - Ты нам покажешь? - продолжала разговор Синеция
        - Я сюда для этого и шёл, - спокойно ответил он, - тут недалеко.
        Странник взял амуницию Саввои, а Наула набросил на спину принадлежности Серакуза. Куаны пошли следом за Синецией и Кнатамари, в сопровождении местных подростков. Дом был схож на сеновал. Наверно сюда, прибывали путники на скакунах, и что бы не быть по отношению к ним невежами, они и содержали сушёные травы, с дальних полей.
       - Тут галуза растёт? - спросила Синеция проводника.
       - Его принесут. Вам не надо ухаживать за куанами. Многие юноши хотят быть войнами схожими на вас, и что бы куан признал их братом. Они почистят сёдла, высушат, и накормят. Мы чуть помечтаем, может и нам, когда-нибудь, Боги Великого Востока, будут так же благосклонны, как и к вам.
       - Хорошо, - разрешил Наула смотря на Серакуза. По тому, что куан не противился было понятно, что подобное внимание им тоже в радость.
      - Тебя как зовут, - спросила принцесса
      - Я Аринт, сын правителя Сирри, - не без гордости ответил он, - мой отец, был два раза, там, на равнине. Не получилось у него. Когда я вырасту то тоже туда пойду. Признание куана - это дар Богов Великого Востока.
      Наула подошёл к Серакузу, и обнял его большую голову.
      - Мы завтра придём брат, утром
      Они вернулись в дом Ашара Сирри, и ветер уже начал своё представление, Он только начинал. Теперь стало понятно почему у них подобные крыши. Они с любой стороны обтекаемы. Будь классический дом, его бы снесло в океан. Теперь на столе были дары океана. Наула съел чуть-чуть. Кнатамари только пригубила, Синеция отнеслась спокойно, чтобы только восстановить силы. Но за то Странник, словно взял всю вину на себя. Он уплетал всё, что можно было есть, и наверно, ел бы и то, чего нельзя. В отдельной комнате, было подобие бассейна.  Синеции постелили отдельно, как принцессе, с прилегающими отсюда довольствиями. Странник лёг в ещё одной комнате. Науле с Кнатамари досталась дальняя. Наула был ребёнок, у которого и в мысли не было, что сегодня рядом с ним будет спать одно из прекраснейших созданий. Он разделся, лёг, и уснул. Он устал, как устаёт ребёнок, которому, всё равно, как и где спать. Он проснулся от тепла, что вдруг подействовало на него. В первый раз он почувствовал прикосновение нежного, женского тела. Наула был с ней рядом, на которой не было ничего. И он хотел только одного что бы она не растворилась как пройденный сон. Он просто её целовал, смотря в её неповторимые глаза, вдыхал запах её волос. Она плакала, по-своему всматриваясь в его лицо. Он оставлял своё детство, обменяв его, на её присутствие. Эта была его первая ночь с ней, в котором "ничего не было". Но была она.
        Он проснулся под утро, когда Иреари ещё и не думал падать на землю. Он так часто крутился во сне, что большая накидка, накрывшее их обнажённые тела, упало на пол. Наула смотрел на куполообразный потолок, по которому, злобно шаркал Материковый ветер. Он помнил её, но не помнил, как уснул. Она была рядом, лежа на животе, держась всеми силами, даже во сне, за его подушку. Наула любовался ей, недолго, потому что она проснулась. Увидев его, не на своём месте, она кинулась к нему на шею, что-то лепеча ему на ухо на незнакомом ему диалекте. Он слушал это как музыку, не понимая не еденного слова.
       Ветер затих, словно его отвлекли от основного его занятия. На крышу что-то навалилось, всем своим весом. Иреари. Детская его часть уснула, и проснулась другая, которое никуда не уходила, но была в подчинении ушедшего. Тело брало своё, оно было взрослее, и врождённый инстинкт, продолжения рода сделали с ним своё. Он познал женщину, уже по-другому, даря ей надежду на будущее дитя.
        Удар в дверь не застал никого врасплох. Наула уже был одет, ожидая, когда приведут себя в порядок его спутницы. Странник тоже был готов, или мужские отречения ото сна происходили быстрее.
       Они вышли, поскольку он обещал Серакузу, что придёт утром. Весь сеновал был забит местными мальчиками. Они всю ночь находились тут, впитывая в себя запах, будущего воина. Они, находясь рядом с куанами, надеялись, что это пребывание тут, что-то в них, обязательно откроет, и у них, будут такие же скакуны, когда они пройдут, через Равнину Уставших Ветров. Серакуз отряхнулся от сухой травы, и побрёл к выходу, за ним, повторив то же самое вышел и Саввоя. Наверно куаны не из тех, кто может гадить везде где им покажется удобным, они умчали к океану. Странник и Наула вернулись с амуницией, к тому времени, Синеция и Кнатамари, уже были на свежем воздухе. За куанами пришла большая делегация местных ребят. Они не ходили к океану, но знали, куда придут эти величественные существа. Наула подошёл к Серакузу, и стал говорить о том, что он пойдёт в океан вместе с правителем, а в это время, вместо него будет Кнатамари. А она ничего не хотела слышать, что Наула оставит её тут, на два дня:
        - Я пойду с тобой, - чуть ли не плача просила она
        Наула слышал о морском законе, что женщина на корабле - это к несчастью. скорей всего, что подобные законы существовали и тут
       - Тебя не пустят на корабль, Кнатамари, это к несчастью.
       - Тогда останься тут.
       - Нельзя идти против желаний правителя Сирри, от его действий зависит, придёт ли его армия к Альта Иру.
       Воин махнул рукой, показывая, что пора следовать. Наула попрощался со всеми друзьями, и направился за войном, что должен был привести его к кораблю. Он не оборачивался, поскольку когда-то слышал, что это может перерезать обратный путь. Воин и Наула, обогнули мыс, и перед ними открылась красивая гавань. Она хорошо была защищена от беспокойства океана, и от ветров, что посылал материк. Корабль был недалеко от берега, но их ждала маленькая лодка. Внешне, назвать кораблём увиденное, у Наулы не повернулся бы язык. Он больше походил на ковчег из рисунков. Угловатый, паруса почти параллельно воде, в три яруса, словно это не паруса, а тройная крыша от перегрева на солнце. Сомнения, что они на этой посудине, смогут выйти в океан, родились сразу.
        - Чего же ещё можно ждать от подобных существ, - промелькнуло в голове Наулы.
        Воин Сирри был хороший мореход. Он в руках держал не вёсла, а толстые колья, к концам которых были прикреплены снеговые лопаты. Он грёб легко, почти не напрягая мышцы, и лодка в несколько его махов достигла корабля. Трапа не было, а корабль был достаточно высок. Сверху, вместо лестницы, спустили толстый шест. Наула попробовал по нему залезть, но видать тренировок по этому поводу, сие тело не ведало. Воин взял Наулу одной рукой, а за счёт цепких ног и одной руки, быстро вскарабкался на верх. Он словно истукана поставил его на палубу корабля.  Перед ним стоял в черных трусах, может шортах, и такой же майке Ашар Сирри.
          - Извини, - пробасил правитель Сирри, - наши корабли сделаны нами и для нас. 
          - Это я уже понял, - ответил Наула.
    Он всё хотел спросить на сколько шагов от берега может отплыть это корыто, но не стал задевать чувства правителя Сирри, тем более, по вчерашнему вечеру, он понял, каким несдержанным может быть он. Все уже были на борту, но никто не делал ничего, а просто стояли ждали, как говорится у моря погоды. Прозвучала единственная команда,
 выполнять которую поспешил всего лишь один матрос.
         - Открыть окна, - раздался голос одного из команды, наверное, их капитана.
         - Я тут не командую, даже если буду и одним, из Богов Великого Востока.  Мне определили место тут, и просили не мешать, как, впрочем, и тебя.
        Подошли два матроса. На них не было ничего такого что бы болталось, типа кортиков, коротких мечей, или длинных полов одежды. На них было то же что и на правителе Сирри, черного цвета. У того, кто отдал команду была майка жёлтого. Наверно цвета нужны были в плавании что бы знать кто отдал команду. Матросы принесли с собой, длинную материю, шириной в пол роста Наулы, и не менее длинную верёвку. Они, растянули его руки по швам, и стали обматывать принесённой материей. Обмотав Наулу с плечь до пят, они прислонили его к короткому столбу, что, был на площадке и плотно привязали его к нему.
         - Что? правитель Сирри, решил меня использовать в качестве живца, на твоей рыбалке? - не стесняясь озвучил свою мысль Наула.
        Ашар Сирри громко засмеялся, услышав подобные слова. Его смех привлёк недолгое внимание и команды. Чувствуя, что дальнейшее пребывание на Иту, для него становится под сомнением, Наула решил говорить всё. Какая мол разница с какими словами он будет брошен за борт с этого корабля.
          - Интересно правитель, сколько шагов проплывёт это корыто по гавани.
         -Нисколько - ответил Ашар, с улыбкой глядя на связанного Наулу.
         Дальше действия происходили так, что Наула видел то, что никогда не могло существовать в его разуме. Подул ветер с океана, обдавая стоящих на палубе, тёплым потоком воздуха. Корабль, словно треснув попалам, стал разъезжаться в разные стороны. Наула многого не видел, поскольку был привязан к столбу, который стоял на задней части корабля. на площадке. Он видел часть корабля, начиная с середины, и заканчивая носовой частью. Правитель стоял рядом, босый, и своими рукоподобными ногами схватился за деревянные выступы с палубы, наверно предназначенному для этого.
          - Любой житель Сирри, - басом сказал Ашар Сирри, - почти в шесть раз сильнее любого жителя Востока. Мы можем держаться не только руками. Но и этого нам иногда не хватает, чтобы выдержать давление созданного ветра.
         И ветер пошёл. Он не дул откуда-то, он собирался ото всюду, и всасывался в разлом отходящих один от одного, двух половинок корпуса корабля. Паруса тоже стали менять своё привычное место, два верхних опустившись рядом друг с другом, подались назад, и исчезли под площадкой, третий, наоборот приподнялся, закрыв половину видимого от корабля. Поток воздуха стал шуметь громче и громче. Разъезжающиеся половинки ударившись в свои пределы, встали. Наула почувствовал, что корабль что-то стало выталкивать из воды.
        - По местам, - крикнул в жёлтой майке.
        Наула не видел кто и откуда должен был встать на свои места. Как туристу, ему досталось самое плохое место. Через Наулу пошёл страшный поток ветра, устремляющийся во внутрь корабля. Теперь он понял, почему матросы привязали его к столбу, предварительно обмотав материей. Его просто бы сдуло и кинуло вниз.
       - Идём первый, - прокричал в жёлтой майке. Наула уже не видел этого капитана, но стал узнавать его голос.
      Корабль тронулся с места, и тихо пошёл вперёд. У Наулы захватил дух, и он восторга, он чуть не завопил. Поняв, что сие, может помешать дальнейшим действиям команды, он отказался даже от таких мыслей. Корабль осторожно покидал тихую гавань. Наула повернув голову, что есть силы, хотел посмотреть назад, но матросы знали своё дело не плохо, и привязали на совесть. Они вышли в океан, где уже изрядно гуляли волны. Ни ударов об борт волн, ни болтанки, Наула не чувствовал. Он вдруг с ужасом для себя понял, они плывут над поверхностью воды.
      -Идём второй, - прокричал тот же голос.
  Корабль словно кто-то толкнул, и он пошёл ещё быстрее    
      - задраить первое окно, открыть промежуточное.
  Судно, словно кто-то сильно толкнул вперёд. Наула был в катерах, на подводных крыльях. Были такие "Ракеты" и "Метеоры". Но их скорость - это движение черепахи, по сравнению с ходом корабля Сирри. Судно летело над поверхностью воды. Подошли те же матросы, и не торопясь развязали верёвки, которыми был привязан Наула. Один продолжал разматывать материю, а другой держал Наулу за предплечье, мёртвой хваткой. Они сложили верёвку в двое, и наложили на его талию бандаж, в виде широкого пояса, а другой конец, привязали всё к тому же столбу.
       - Можешь не бояться, и ходить по площадке куда угодно, - почти посмеялся Ашар Сирри. Он наверно хотел сказать насколько позволяет страховка.
       - А ты значит решил, что я, на тебя, хочу поймать рыбу?
       - Когда тебя достают из консервной банки, и привязывают к крючку, то других мыслей в голову не приходит, пояснил Наула.
      Правитель нахмурил брови, и недоверчиво взглянул на Наулу:
        - Что такое консервная банка и крючок?
     Наула понял, что сегодня день будет насыщен объяснениями банальных истин своего мира. Он рассказал Правителю, как они рыбачат, в основном ради удовольствия, выловить рыбку по более, чтобы почувствовать некую эйфорию. И чем больше он рассказывал, тем больше порождал вопросов, на неизвестные термины для Правителя Сирри.
        -Мы пристанем, на ночь, к одному из островов, и у нас будет время, чтобы ты, им поведал, что бывает в других мирах.
       Правитель, имел ввиду команду, которая вела этот необычный корабль. Наула подошёл к краю площадки, насколько позволяло ему страховка. Два паруса были под площадкой, и только кромка была видна сверху, третий парус был впереди, и так же, как и другие паралельно воде. между ними в проёме корабля, между его двумя половинками, стояла неимоверная воронка, схожая на смерчь. Наула и не мог знать, как работает вся эта система, но оно удивляло своими решениями.
        - Как это у вас получается? - удивлённо спросил Наула
        - Несколько поколений назад, наши предки решили обуздать крутящиеся ветра, что приходили из океана и сносили всё на своём пути. Амбициозная задача, для тех, кто только недавно начал понимать, что такое воздушные потоки. Они изучили внешне, но вот как оно создаётся, догадались не сразу. Предки Сирри, хотели создать встречный ветер, что бы тот уничтожил идущий. Они его создали в маленьких приспособлениях. Со временем конструкция стала совершенней, но не дееспособной. Крутящийся ветер, могли держать в нём несколько дней. Это и породило идею, использовать его, чтобы преодолевать большие расстояния по океану. Много Сирри погибло, пока получилось то, что ты видишь. Люди, узнав про наши корабли, не раз приходили сюда со своим флотом, чтобы завладеть секретами наших мастеров. Но мы их топили раньше, чем они могли приблизится к нам. Только Сирри проходят науки, по преодолению сопротивления обратных потоков, иначе они достанутся людям. Сейчас, в дали, в неизвестном никому месте, мы строим другой, который сможет подняться выше, и уже не скользить над поверхностью океана, а возможно и летать.
         - Змеи по правому борту, - послышался чей-то голос, но не того, в жёлтой майке. Наверно это их вперёдсмотрящий.
        Наула сожалел, что с этой чёртовой площадки, ничего не видно. Он не видел даже самих матросов, словно их всех смыло за борт. Наула метался по площадке, от чего круг его обозрева становился всё меньше и меньше. Он не замечал, как наматывается на столб, который берёг его от падения в воду. Размотавшись, он подался вперёд, насколько это было возможно. Что бы увидеть больше, он лёг на живот. Впереди что-то было, но понять змеи это, или нет, он не мог. Тем более, что он даже и не знал, как они выглядят. Зорький глаз Сирри был более совершенен. Он, подобно глазу сокола, или орла, летающего высоко над поверхностью земли, мог видеть не только сам предмет, но и мельчайшие его детали. По мере приближения к Чешуйчатым, Наула стал различать их поблёскивающие тела, от волнения бескрайних вод.
        - Готовить перехват, - пронзил низкий голос командующего в жёлтой майке.
        Остальное происходило без приказов. Отлаженная работа Сирри, не требовла дополнительных указаний. Прозвучал звук, что очень был схож со звуком выстрела, но это было не впереди, а сзади него, и Наула бросив своё нагретое место рванул к другой стороне площадки. Истошный крик, сводящий с ума, прорвался с океана, и пронёсся по кораблю. Судно, безо всяких усилий, тянуло за собой огромное существо, сплошь покрытую чешуёй. Матросы, затаскивали её на заднюю часть корабля. Всё продолжалось не долго. Половина океанского чудища, была в океане, а вот что они творили со второй, мешала смотреть всё та же площадка. Крики пропали, бес кожное тело чешуйчатой змеи, медленно возвращалось в океан, вытягивая на борт остальную часть тела. Кровавое месиво билось о воду, выходя со своей кожи. Последний участок оставил кожу почти мгновенно, от массы того тела, что уже принадлежало водам. На том месте, где она осталась, началась схватка между её сородичами, за кусок её плоти.
         - Готовить второй перехват, - прозвучала команда из тех же уст.
         Далее всё повторилось заново, выстрел, крики несчастной змеи, и на её тело нашлось не мало родственников, что предъявляли свои права.
        Они сделали четыре захода, повторив всё то же самое, без каких-либо отклонений.
        - Ну что? - спросил Ашар Сирри, - как тебе рыбалка?
        - Дур дом мне обеспечен, правитель, когда я проснусь дома, то мне лучше молчать. Такое увидеть.
       Судя по лицу Ашара, и как он улыбался, Наула понял, что его подарок был удачен.
       - А кто-нибудь, кроме меня, ещё был на рыбалке?
       - Ты первый не Сирри, кто был с нами в океане.
       - Ну тогда мне не поверят даже в Альта Ире.
       - Ты вчера, наверно думал, что те, кто высказал своё мнение по поводу войны, помешают Ашару пойти к Альта Иру?
       Ашар засмеялся, держась за спасительные выступы и толстые шесты.
       - Танир, мой друг, который начал говорить о нецелесообразности похода. Знаешь в чём сила Сирри, в сомнениях. Мы сомневаемся во всём, даже в том, что давно стало для нас истиной. Сирри нужно сказать, что этого делать нельзя, что бы через день он пришёл, с сомнениями в выборе, и предложил сделать наоборот. Я хотел, чтобы за время похода, Собрание переменило своё решение. Но тут в задуманное с Таниром вмешался ты. Вот я и припёр тебя к стене. Я потом понял, что ты ускорил процесс. Завтра, к вечеру, мы придём к берегам Сирри, и весть о том, что нас могут назвать мелкими, созовёт минимум шестьдесят сотен сильных воинов. Ну а что бы ты там агитацию не разводил, я тебя, в нарушение всех правил Сирри, взял с собой в океан.
        - Прости меня, Великий Правитель, и моё невежество.
        - Я бы с тобой и разговаривать не стал, и с этим телом тоже.
        - Так что тебя заставило, Великий Правитель,
        - Серакуз, - грустно сказал Ашар, - Почему меня, правителя Сирри, не слабого, и не больного, в здравом мышлении, и поступках, почему меня ни один куан, не признал братом, почему?
        Видно было, что это его внутренняя боль. Неисполнимая мечта, которую невозможно купить, выиграть, выкрасть или заставить подчиниться, которая не зависит от положения, от богатств, от знаний.
        - Я был там, Наула, - прохрипел Ашар Сирри, тихо, словно боялся, что его кто-то услышит, и осудит его, - У Валтаса Смелый ушёл в миграцию, и я решил что пойду с ним. Я был одет как он, только подпоясанный балахон рыбака Сирри. Где-то в середине, к нему подошёл Ветер, а на меня, так никто и не обратил внимание. Спустя год, я решил, что сам пойду на равнину, - продолжил рассказ Правитель, ударив себя в грудь увесистой рукой, - и приведу брата, чтобы показать всем, что в нашем роду ещё не вымерли войны. Я одел самую красивую военную форму. Я ушёл туда пешим, я пешим и вернулся. Скажи мне Наула, чего нет в правителе Сирри, в войне, что не боится смерти, и что есть такого в тебе, не умеющем даже залезть самостоятельно на корабль. Почему Серакуз выбрал тебя, и ни один куан не повернул голову в мою сторону.
       - Если бы я знал, Великий Правитель, если бы я знал, - ответил Наула не зная, как помочь Ашару Сирри.
       -Ты знаешь кто твой куан?
       - Серакуз, - ответил Наула не понимая, чего добивается правитель.
       - Он подошёл к тебе, после того, как вы покинули равнину, так? - спросил правитель Сирри.
       - Ну да, - непонимающе продолжал отвечать Наула, - мы ушли где-то на шагов, триста, может больше.
       - Так и знал, - сказал угрюмо Ашар, особо не радуясь, что смог угадать ход событий, которых он не видел.
       - И что это значит? - теперь спросил Наула.
       - Он не мог уйти сразу, ему нужно было оставить кого-то вместо себя.
       - Как это вместо себя?
       - Ты столько времени с ним, Наула и ты так и не понял кто твой брат Куан? Он вожак этой огромной стаи, Наула. Самый сильный, и самый умный.
        Он присел на площадку, держась своими рукоподобными ногами за выступы. Ашар Сирри, опустил голову, и глядя куда-то вниз, с обидой произнёс:
       - Почему он выбрал тебя? Я был бы счастлив, если бы ко мне, подошёл бы самый старый куан, который еле передвигает лапы. Наверно я старею, раз не могу ничего понять.
       - Сдвинуть парус идём на первый, - раздался командный голос
       Правитель ещё некоторое время сидел на площадке, смотря на пол. Он иногда вздыхал, иногда мотал головой, словно был с чем-то не согласен. Потом он встал, посмотрев на Наулу болезненными глазами, и как бы придя в себя стал смотреть вперёд:
       - Подходим к островам, - пояснил Ашар Сирри, - Это тихие острова, посреди океана. Раньше мы возвращались, и заново выходили в океан. Прощаться с землёй тяжело, мы переночуем тут. Ещё кожу надо освободить от чешуи, и выбросить в океан.
      - Неужели кожа змеи непригодна на суше? - поинтересовался Наула.
      - Она не так ценна сейчас, как их большая чешуя, шестьдесят сотен воинов, должны быть защищены. Ещё нужно взять с собой, чтобы сделать доспехи для других. Она много весит, и в походе не пригодится ни для каких целей. Мы можем вместе с кожей, взять на борт, дары только четырёх тел змей. Это мало, пусть ею кормятся жители океана.
      Было время между полуднем и вечером. Первые признаки прихода следующего периода суток, уже были на лицо, но до прихода его самого оставалось ещё несколько часов.
      -Всем подняться на верхнюю палубу, - прозвучал голос командующего.
      На площадку, и на палубу ниже, словно из лопнувшего пузыря, повыскакивали громоздкие тела матросов Сирри. Они окружили Наулу. держась за всё, что только было можно. Корабль стал замедлять ход, медленно опускаясь вниз, и обе половинки корабля, когда-то разобщенные воронкой смерча, снова сходились, чтобы вид корабля вернуть на круги своя. Паруса выходили из-под площадки, занимая свои стартовые положения. Страшной силы ветер, ударил в спины могучих тел, но никак не мог достать до лакомого кусочка, до Наулы, который в этом собрании плоти, выглядел как невзрачное пятно, на полотне. Обе половинки, сошлись, и Наула наконец-то почувствовал качку. Судно стало судном, поддающимся накату волн. Ветер утих, и матросы, словно очутившись в джунглях, хватаясь за всё что попадало в руки, перелетали на своих мощных руках от одного уровня, до другого.
       К правителю подошёл в желтой майке, и ударив себя в грудь собственной "кувалдой", доложил:
       - Прибыли, правитель
      Доклад не содержал более ничего, это даже не был доклад в нашем понимании, а скорее было просто подтверждение факта.
      - Мой гость, Наула, воин из Саввои, у него брат из равнины, вожак стаи
      В жёлтой майке смотрел на Наулу с удивлёнными глазами.
      - Расхин Сирри, - представился он
      - Наула, - просто ответил корабельный гость.
      - Я не был на равнине, это страшнее чем участвовать в бою. Придя оттуда уже не будет сомнений, ты воин, которому сопутствуют Боги, или просто воин с мечом, - басом проговорил Расхин
      - Я не шёл на равнину за куаном, я пошёл, чтобы быть на глазах, у Валтаса. Этого не должно было случиться, наверно Серакуз ошибся, а теперь поздно признать свою ошибку.
      - Конечно скромность украшает, иногда, но чаще всего раздражает, - буркнул Ашар Сирри, -  меня, почему-то, они не заметили. Вечером соберёмся на острове, на тихой траве, и послушаем твои рассказы, про другой мир, если конечно ты не против. Нам интересно, как живут другие.
       Пришёл матрос, возможно, посланный Ашаром Сирри и развязал Наулу. Теперь он был свободен, но в тех рамках в которых был заключён. Он был на площадке, с которой не было ни подъёма, ни спуска.
      -Тебя куда отнести, на остров? или на какой уровень? - пробасил матрос
     Наула почувствовал себя в неловком положении, с ним будут обращаться как с малым дитя. И что бы два раза, не попадать на свою беспомощность, он сказал - "на остров".
       Это, и вправду, был тихий уголок. Почти безветренный, и покрытый зеленью. С той стороны, откуда пришёл корабль, благоухала трава, низкая, не достающая до колен. Она росла настолько плотно, что, ступая на неё, на подошву обуви не прилипала ни земля, ни пыль, где было уже достаточно сухо. Остров был небольшой, его соседство, на другой стороне, с океаном, виделось даже с первых шагов, по его зелёному покрытию. Вокруг, этой части суши, полукольцом, росли невысокие деревья, склонявшие свои кроны к набегающей воде. Он прошёл до конца острова, оставляя за собой полосу примятой травы. Она показывала другим, кто хотел пойти за ним, его местонахождение. Он встретился там с теми деревьями, что доставали ветвями до воды, и немного постояв, повернул обратно. Он возвращался по той же, проторённой им же тропе, к невзрачному судну, с невероятными возможностями. Большинство команды, как и обещал Ашар, собралось тут, пока, занимаясь каждый, своими разговорами. Некоторые из них лежали на траве после трудного рабочего дня, перекидываясь жестами, с редкими краплениями неизвестных Науле слов. Появились ещё матросы, что можно было судить по их одежде, и принесли факела на шестах, длинною, почти в два их роста. Что бы столько вогнать шест в почву острова, Науле пришлось бы не мало времени потратить, орудуя кувалдой. Они же, просто протыкали тело острова, словно оно было не из земли. Появились Ашар, и Расхин, несомненно в хорошем настроении, и за ними остальная команда, что завешала работу по судну. 
       - Сегодня, славный день, - начал Ашар, - Мы, для своей армии, сумели добыть достаточно чешуи. Но там на Среднем Востоке, гибнут наши братья, с которыми мы не в родстве по крови, но близки по духу. Нам нужен ещё день, чтобы вернутся домой, со всем необходимым. Я кланяюсь вам низко, за народ Сирри, и за тех, кто встретится в битве с людьми, за Великий Восток. Мы уйдём к Альта Иру, команды кораблей "Ирт Сирри", "Цамир Сирри", и "Арави Сирри", останутся.
      В команде пошёл недовольный перебор неясных слов, смешанный с хрипами и отдельными короткими фразами. Из команды встал один матрос, наверно более старший других, либо по возрасту, либо по рангу.
        - Значит правитель решил взять с собой самых крупных, а мелких оставить близи своих мам, - сказал он, нервно раздувая ноздри
       Правитель посмотрел на Наулу, как бы осуждающе говоря, что вот мол до чего может довести неверно брошенное слово.
      Встал второй и поддержал своего товарища:
      - Правитель Сирри перестал доверять рыбакам и мореходам? или мы научились бояться смерти?
      - Кто ещё хочет сказать, - обратился к команде Ашар.
      Поднялся с травы матрос, по внешнему виду которого, даже Наула понял, что у того большие претензии к подобному решению руководства.
    - Те, кто пойдут на Средний Восток, вернутся героями, независимо погибнут они или нет. А кем будем мы, отсиживаясь, за горными хребтами.
     - Братья, - обратился правитель, - Войны хватит на всех, она не будет быстрой. Но эту армию нужно одеть, дать ей оружие, и доспехи. Кто это сделает, кроме вас? Тут останется с вами и Расхир. Как только у всех будет необходимое, Он соберёт ещё одну армию, и приведёт на Средний Восток. Я и сам бы остался, чтобы с вами добывать победу Востоку нашим умением, которого больше на Великом Востоке ни у кого нет. Мы Сирри, великие войны, и в нас кроме амбиций, есть ещё и разум. Наш разум, который дал нам дома, что не боятся ветра, и корабли, которых боится океан.
      Команда успокоилась, и уже известие, что их оставят у юбок женщин, более не всплывало. Первый, что возразил против решения правителя, обернулся в сторону команды.
       - Тогда я согласен.
      Команда, вняв словам Правителя, успокоилась хотя кое-где ещё разносились буркание, и непонятный бас.
       - С нами сегодня гость. Его тело находится в другом мире, его суть находится здесь. Если кого-то что интересует, спрашивайте, он расскажет.
      Правитель отошёл в сторону, похлопав слегка Наулу по плечу, мол держись, мы тут рядом.
      - Как называются земли откуда ты пришёл, - с некоторым недоверием спросил "первый недовольный".
     - Россия, - ответил Наула.
     - И там тоже утром приходит Ирерий?
     Наула начал рассказывать про дождь, что падает с неба в виде маленьких капель. Команда эту новость встретила смехом, показывая, то на наулу, то на небо своими мощными пальцами. один ухитрился принести чашу с водой, и прыснуть в высоту.
     - И на чём там будет держаться вода? - смеялись они, - там наверно по небу развешаны бадьи с водой, и при ветре переворачиваются.
     Команда смеялась, смеялся и Наула, но каждый над своим. Они над глупым рассказом чужестранца, он же над их неверием, в другое орошение земли. Были и другие вопросы, про флот, про корабли, тут они уже слушали, нахмурив брови. Вникая в другой путь строительства судов. почти до ночи Наула веселил команду, ответами, к некоторым они отнеслись с размышлением, некоторые ничего не вызывали кроме доброго смеха. Потом они разошлись, на ночлег. Кто остался тут под открытым небом, а кто пошёл на борт, на привычное место сна.
     Следующий день почти не отличался от прошедшего, за исключением пункта выхода, и времени до места, где можно встретить океанских змей. Сделав, как и в предыдущий день четыре захода на чешуйчатых, они вернулись к острову, чтобы забрать вчерашний трофей.
     Их встречали, поскольку огней на берегу было много. Правитель с тревогой смотрел на родные места, словно его что-то настораживало.
        - Неужели Скропы, перешли ущелье, - взволнованно проговорил он. Огни, при подходе кораблей, должны гореть только в гавани. Жители не жгут факела встречая судно, если не случилось какой беды.
        Корабль вошёл в гавань, где было затишье, по сравнению с океаном.
спустили шлюпки, если их можно было назвать таковыми, в одном из которых, чтобы не искать себе носителя, сидел Наула. Команда, словно лава переполнившее судно, перевалило через борт, и расселась в малых судах. Гребцы надавили на вёсла, и лодки, слушаясь толчков от воды, быстро добрались до берега. В гавани их встретили несколько жителей, остальные не имели право входить на его территорию. Один подошёл к правителю, и виноватым взглядом, что-то тихо ему доложил.  Ашар помрачнел. Наула подумал, что слова Ашара на судне оправдались и Скорпы идут на их город. Но оказалось совсем другое. Наула вышел за территорию гавани, где его встретила Кнатамари. Странник и Синеция были чуть поодаль поскольку встречающих было много. Он сильно её обнял, и хотел сказать, что скучал, но не смог найти слов, необходимых при этой встрече. Они вышли из собравшейся толпы, и подошли к своим друзьям.
         - У них, на новом корабле, пятеро разбились, о скалу, сегодня перед обедом, - объяснил Странник.
        Синеция просто обняла, без слов.
        - Сегодня ночью, будет прощание с ушедшими, - продолжил Странник, - мы будем с ними.
        Мимо них, никого не замечая, понуро прошёл правитель. Он еле передвигал ноги, помогая себе длинными руками. Он мотал головой в разные стороны, как бы, не соглашаясь с произошедшим. Наула ещё раз взглянул на судно. Там шла разгрузка трофея, взятого у океана. Что бы не случилось, но они с начало делали приземлённо, а потом отдавались чувствам.
       Ночь уже вошла в свои права, когда почти весь город, собрался на огромном побережье стольного города Сирри. Всё был занято жителями, кроме отделённого участка возле океана. Дул холодный ветер континента, пронизывающий, поэтому все были одеты не по дневному. Наула, Кнатамари, Синеция и Странник, тоже были одеты по сезону ночи, в более тёплом одеянии. Факела горели только за щитами, что были вбиты в побережье сильными руками воинов Сирри. Их колыхало, от чего свет, отражённый от них, разбрасывался по всему побережью, подобно бликам. Возле каждого такого заграждения от ветра, стоял воин, пытающийся удержать непослушный заслон. У него за поясом, были ещё дополнительные факела, на случай, если первый, прогорит, или ветер, всё же скинет его из-за укрытия. Гости из Среднего Востока стояли чуть поодаль, от собравшихся, и поэтому вокруг них было больше пространства, нежели там, в близи побережья океана. Они ничего не слышали из-за недовольства пришедшего ветра, и ориентировались по реакции собравшихся. Жители стали создавать коридор, освобождая путь идущим из города. Как бы, воздушный поток континента, не старался заглушить звуки, доносящиеся непонятно откуда, они всё же пробивали его неуёмное старание. Они доносились отчётливее, поскольку это был бой барабана, к которому присоединялись другие, задающие такт, ночному собранию жителей. По коридору, из пришедших проводить в последний путь, первым шёл жрец. Он шёл, как и подобает его могучему телу, опираясь на сильную руку, в другой он держал подобие посоха. Оно, наверное, играло роль не вспомогательного инструмента при ходьбе, а скорее всего являлось атрибутом его Сана. Он шёл медленно, ведя за собой процессию, в основном из матросов. Он их узнал, поскольку тёмный цвет их одежды, говорил о причастности к морскому делу. Траурное одеяние тут не имело цветов. И какая одежда, сможет передать страдания близких, что более никогда не увидят родных им существ. Они несли своих погибших собратьев, завёрнутых в материи, что плотно облегали их бездыханные тела. Жрец, дойдя до отделённого участка, остановился. Остановились и те, кто траурно шёл за ним. Держась за посох, он поднял свободную руку, ожидая тишины от собравшихся на берегу. Не только жители, и другие присутствующие, вняли его жест, как и сам ветер, словно из любопытства, что будет дальше, стал стихать. Он держал поднятую руку до тех пор, пока грозное проявление с континента, подобно ручному существу, не перестал шалить, заглушая звуки. Это был их договор, природы и жрецов, чтобы в подобные моменты, не быть в плену обязательств. Факела выправили огонь, и отражённый свет от ярких щитов, осветил собравшихся, словно это было только начало вечера. Матросы понесли тела дальше, к берегу, положив их так, что вода едва касалось их ног. Их было пятеро, обмотанных тел, лежавших на тонкой полосе, разграничивающий океан и сушу. Жрец опустил руку, и немного выпрямился, насколько это давало его сутулое тело:
        Братья, - пробил его голос тишину, - Насколько хрупка наша жизнь. Мы не знаем откуда, в рождённое тело, вселяется наша суть, и куда оно уходит, покидая наши тела. Нам остаётся только верить, что разумы, которые выше нас, примут их такими, какие они есть. И когда наше время, пребывания на Иту, закончится, то они нас встретят. Нам нужно прожить нашу жизнь так, чтобы им, ушедшим в другие миры, не было стыдно, что когда-то нас знали.
       В переплетение барабанного боя влились голоса. Это не было прощальной песней, что будило на глазах слёзы, или придуманным оформлением, что бы сам процесс остался надолго в памяти. Это было сопровождение деяниям, что творились возле успокоившегося океана. Появились близкие погибших. Наверно к телу, могли подойти только те, кто дал им когда-то жизнь. Правитель Сирри, обнимал каждую и каждого из них. Он молчал, словно и в нём была вина их преждевременного ухода. Тут никто не говорил речей, освежая в памяти, сотворённые ими, добрые дела. Здесь все были на виду, и каждый знал, чьи тела, лежат возле бескрайнего океана. Жрец подошёл к каждому телу, и дотронулся, до него, своим посохом. Потом, он, обойдя тела, вошёл в воду, и окунул его в воду. Океан словно принимал участие в этом процессе. Он затих совсем, и на его поверхности воцарилась гладь. От места, где был окунут посох, пошли круги, но не волн, а света. Они расходились всё дальше и дальше, расширяя свои световые владения. Жрец вышел из воды, отдавая власти океана, вверенные души. Круги начали смыкаться в один пучок света, и одним мощным лучом ударили в даль.
        Наула словно засыпал и видел то, что творилось на таинственном берегу. Свет расширил свое поле и по нему, оттуда, с бескрайних вод появился корабль. Он плыл по указанной ему дороге, не касаясь воды, как это делали судна Сирри. Он подошёл почти к берегу, и повернулся, показав свой борт. С тел, что лежали возле океана, поднялась сверкающая дымка. Они повторяли тела Сирри. На них было видно всё, от пальцев, до глаз. Светящиеся тела смотрели на берег, как бы унося в памяти родной берег. Свет подошёл в плотную к их ступням, зовя их в дальнюю дорогу. Они пошли по нему, и как подобает на кораблях Сирри, забрались на него, по опущенным шестам. На судне никого не было, или не было видно. Они встали, в ряд, чтобы вновь, в последний раз, посмотреть на берег Сирри. Корабль вставал на обратный путь, медленно поворачиваясь в сторону океана. Наула вдруг увидел лицо каждого, хотя ему до берега было далеко, он видел каждого в отдельности, улыбающихся. Ушедшие стеснительно помахали оставшимся рукой, каждый отдельно. Широкая дорога света исчезла, и вместе с ней, пропал и корабль. Было уже почти утро, когда Наула пришёл в себя не понимая видение это или явь. Все оставались на своих местах, как и Наула отходя от прошедшего сна прощания. Это было утро без Иреари, без плотного тумана, что должно было оросить пришедших к бескрайней воде. Он стоял, обнявши сзади Кнатамари, которая крепко держалась за его руки. Берег приходил в себя. Тела исчезли, как и видение. Жители не собирались покидать берег, ещё смотря в даль, куда ушёл корабль, перевозивший души. Кнатамари взглянула на Наулу, и вдруг в испуге отскочила от него на несколько шагов. Она стояла смотрела на него, и вдруг подбежав, кинулась ему на шею, Она что-то шептала, что-то не понятное, на неведомом ему наречии, всё крепче прижимаясь к его телу. Её руки расслабли, и она, опустив Наулу, отошла на прежнее место. Но она уже не смотрела на него, а вглядывалась в песок. Она продолжала что-то шептать, тихо, как бы боясь, что её кто-то услышит, кроме неё самой. Она повернулась в сторону океана, всё продолжая бурчать себе под нос. Кнатамари направилась к воде всё что-то говоря на неизвестном никому диалекте. Она прижала руки к груди, и медленно шла, только для неё понятному пути. Её голос становился всё громче и громче. Жители расступались, давая ей дорогу, и не понимая смотря на непонятную молитву, её хрупкого тела. Наула пошёл за ней, на расстоянии двух-трёх шагов. Кнатамари всё повышала свой голос, и по мере усиления голоса, она всё выше поднимала голову, Она уже шла смотря вперёд, и голос её был слышен близстоящим, что давали ей возможность пройти к Великому собранию воды. До океана оставалось несколько шагов, как вдруг она развернулась, и не смотря ни на кого, почти кричала своим звонким голосом в небо. Она не говорила, она что-то требовала от недосягаемых небес, произнося свою несовершенную молитву, понятную только ей самой. По небу раздался гром, настоящий, которого никто и никогда тут не слышал. Она ещё что-то крикнула вверх, и посмотрела на Наулу. Она недолго стояла, опустив руки, словно показывая всем присутствующим и небу, что она больше говорить не будет. Её ноги подкосились, не в силах, более, держать её прекрасное тело. Наула успел подхватить её на руки. Пелена, что закрывало светило стало, растворятся. Оно освобождало небо от своего присутствия, над собравшимися, расходясь всё далее по кругу. Появилось голубое небо, и чистые лучи светила Иту, накрыли Стольный город Сирри. Множество отражений, от всего, что имело ровную поверхность, появлялись то тут, то там, и вновь уходили в никуда. Они слепили на время глаза, заставляя отворачиваться от ярких лучей света. Многие смотрели на небо, не понимая, что стало с небом. В огромном небесном проёме, сползая с краёв, пеленной окружности, появились тучи, тёмные, заслоняя собой солнечный свет. Вновь прогремел гром, на это раз с раскатом, и на жителей, стали падать капли небесной воды. С начало они падали по одному, как бы проверяя верность выбранного пути. Потом их становилось всё больше и больше. И вскоре пошёл нечастый, но всё-таки дождь. Жители протягивали руки, на которые капала вода, и смотрели в сторону Кнатамари, что недавно кричала на куда-то ввысь. Они пробывали её на вкус, небесную воду, и только взглядами пытались что-то сказать друг-другу. Их мир стал другим, пусть на время, мир не тот, что окружал их, а другой, что был в них самих. Разум, увидевший невозможное, вдруг начинает понимать, что ничего невозможного нет.
    Дождь усилился, но шёл недолго. Тучи ушли, оставив вместо себя синее небо над головой. Лучи ударили по ту сторону города, уже не касаясь тех, кто был под этим открытым небом. Там, в дали, на всё небо, от самого основания Иту, согнувшись дугой, показалось то, что поразило даже видавших, казалось, всё, и кто наверно знал о существовании увиденного. Радуга, играя всеми цветами, проложила небесный путь. Лица собравшихся были направленны в сторону океана. Но кто-то всё же увидел, и уже никто не стал сдерживать себя, чтобы взглянуть на волю Богов Великого Востока. Пелена вернулась, закрыв собою и радугу, и вернув увиденное на круги своя. Наула поднял Кнатамари на руки, и нёс её среди тех, кто недавно смеялся, что бывает дождь. Но ему не дали самому нести её. Подошёл жрец, встав на одно колено перед ней. Жители тоже, опускались на колено, перед той, кто мог ругать небо, и оно, услышав её слабы голос, вдруг заплакало с теми, кто потерял родных. Ему не дали дальше идти, и он, опустился с ней на песок, держа её на руках, как малое дитя. Она что-то говорила в бреду. Если бы Наула знал, что. Он прижал её обмякшее тело к себе, прикрыв её собой, от всех, и от неба, что вернуло свой вид. Жрец отдал посох одному из матросов и протянул руки к Науле, прося таким образом, хотя бы чуть пронести её к городу. Наула поднял Кнатамари, и передал её жрецу. Она в бреду, наверное, продолжала свою молитву, тихую, как вначале, иногда всхлипывая, словно дитя, что проплакалось.
        Наула был рядом с ней весь день. Приходил правитель, сказав, что он уходит к новой армии Сирри. Толпы жителей, приходили к дому Ашара, и чего-то ждали. Они не разговаривали между собой, и никто не делился увиденным. Одни меняли других, словно они решили её охранять от напасти Вассалов, что могут ради равновесия забрать её с собой. Это продолжалось и вечером, когда ветер материка, принёс холодный ветер, и когда ночью, сквозящий холод, должен был оставить перед домом пустоту. И даже Иреарий, вспомнив о всём назначении, не смог заставить их уйти домой.
        Они вышли из дома вчетвером, Странник, Синеция, Наула, и Кнатамари. Жители вставали на колено перед той, кто мог вызвать дождь и высказывать несогласие, Богам Великого Востока. Она подбежала к ним и пыталась поднять. Кнатамари говорила, не надо, иначе её молитва потеряет смысл, а самое основное силу. Шёпот пронёсся по собравшимся, и они стоя провожали хрупкое создание, показавшее им необычное чудо.
        Армия Сирри была готова, но её собирали не тут, а чуть поодаль за городом, возле пустыни синих песков.  Ашар Сирри был там, готовя переход через ущелье, на Средний Восток, к крепости Альта Ир. Серакуз был уже в облачении утром, чему сопутствовали местные мальчишки. Науле оставалось только проверить, правильно ли всё положено и зашнуровано.
       Путники, на куанах, отправились в обратный путь. Но через ближнее ущелье, откуда начнёт поход и Ашар Сирри. В Этот раз Кнатамари решила, что будет сидеть позади Наулы. Он с начало усадил её, глядя в её глаза, потом оседлал сам. Она прижималась к нему, обхватив его руками, лишь иногда возвращая руку назад. Он чувствовал, как она иногда тёрлась лбом об его спину, и что-то опять причитала, тихо, чтобы никто, кроме неё не слышал, никому не понятных слов.
     Город остался позади, растаявший в песках, от дальнего, до него, расстояния. Синеция иногда поглядывала в сторону Кнатамари, но та смотрела в другую сторону. Наула чувствовал её по дыханию, что расходилось по его телу, как дрожь после дождя. Странник молчал. Казалось, они здесь прожили отдельную жизнь и теперь, побыв в разговорах, они уже не знали, что сказать. Ход куанов был быстр, и ветер, что с каждым днём менял своё направление, брёл где-то рядом, издавая негромкое шипение, падающего с намётанного бархана, песка. Песок становился светлее, пытаясь вернуть себе привычный цвет, безжизненной пустыни. Появились первые барханы, с мелкими рисунками волн на своих боках. Кое-где перекатывались отсохшие растения, неся свои семена на другие, возможно более благодатные земли. Стали попадаться и первые островки жизни, с редкой растительностью, и несколькими высокими деревьями, как напоминания о былом благоухании лесов.
      - Ты говорил, что пески тут синие, - напомнил Наула Страннику некогда сказанные слова.
       -Это как посмотреть, - ответил Странник, не поясняя своих слов.
      Наула огляделся и увидел, что сзади него всё было синим.
      - Удивительно, Странник, а впереди оно не такого цвета.
      - Он синий, пока мы едем, если остановиться, то он примет тот же невзрачный цвет.
      - Это из-за чего? – спросила Синеция.
      - Этого, наверное, не знает никто, просто аномальная зона.
     Пустыня не была большой, или не успела отвоевать у плодородной почвы ещё немного территорий, для разгула своих ветров. Впереди, тёмной полоской, появилась грядя гор, низких, словно созданная руками мастера, готовившего себе площадку, обрезанных на одном уровне. Кое-где полезли на поверхность камни, грозно показывая свои острые края, и стали встречаться следы, на поверхностях, где ещё осталась глина.
       - Странник, ты говорил, что на обратном пути мы можем тайком повидать Саввою, - напомнил разговор Наула.
       - Не тебе в укор, Кнатамари, но мы потеряли день, - начал объяснять Странник, - Скоро придёт короткая осень Иту. Дороги размякнут, и тогда наше передвижение станет ещё труднее. Хотя неизвестно, когда начнётся осень, и когда она пройдёт.
      - Стало быть нам нужно спешить в Тумбао, - перебил его Наула, -  в Ди мир Тан мы уже не успеем. Туда дорога, либо через Саввою, либо через Тумбао, это я усвоил, либо нужно сделать крюк, чтобы выйти на старый путь.
      - Интересно, зачем Олталз выбрал для войны неподходящее время. Он же знал, что передвижения большими соединениями, будут порой невозможны.
      - Это не Олталз, - догадалась Синеция, - он только мелкая часть людского плана. Ему пообещали золото, из аномальной зоны Торро, и положение в их обществе, за помощь в ведении войны. Люди не могли принять у себя Олталза, тогда они лишались бы многого, особенно карт почв Великого Востока. Он им тут был гораздо важнее, чем на Западе, создающим отпугивающие составы. Им было нужно доставить к нему личинок скорпов. Гениальное решение. Они отравили дракона, и направили его на Восток, что бы у Олталза был готов материал, для продолжения его подлого дела. И он всё получает, причём у всех на глазах. Под видом, что он делает эликсир, он создал некоторое его количество. Не сделать – пойдёт на корм скорпам, сделать много, стать не нужным, и возможно та же участь. Он делает его столько что бы хватило на определённый срок. Даже когда люди взяли Саввою, Олталз был им жизненно необходим. Якобы, изучая миграции птиц, он через них, отправляет людям неточные инструкции создания состава. Настоящий стойкий состав, они могли получить, только вступив на Восток. Олталз, тем самым сохранял свою жизнь, как единственный, кто может держать насекомых в «повиновении». Люди, по своей жадности, вывели больше тварей, чем рекомендовал жрец. Вот поэтому люди хватали всех, неугодных, и тех, кто хотел уйти на Восток, чтобы прокормить эту массу. Чем больше становились скорпы, тем меньше они реагировали на раствор. А стойкий состав оставался в Саввое. Их обстоятельства вынудили преждевременно начать войну. Они должны были напасть после потепления.
       - Разыграли, как по нотам, - дополнил Наула, - но учли человеческую жадность.
       За всю дорогу, что им отвели Боги Великого Востока, ничего не случалось. Времена года менялись, не так, как на земле, но ветер, что дул на Сирри с материка, теперь намеревался посетить и Средний Восток. Он нёс прохладу, а вместе с ним и более сырое время года. Утром уже не было столь тепло и Иреарий, не столько орошал землю, неся ему живительную влагу, но и разводил грязь на дорогах, делая их во многих местах непроходимыми. Земля не успевала высыхать даже к вечеру, создавая для путников скользкую жижу. Прошла почти неделя, скитаний по дорогам Иту, пока путники не вышли к долгожданной цели. Тумбао стоял на каменном возвышении, плато, что сама уже была каменным сооружением с высокими стенами. Если бы армия людей, шла сама, то они бы встали на долго, под подобным природным барьером. Но скорпу всё равно, что поверхность, что отвесная стена, и какой она высоты. Вокруг крепости находились селения тех, кто занимался земледелием. Они были маленькие, но их было много. Они проезжали через эти селения, где горели костры, на которых сжигали всё, что могло пойти на корм проклятым скорпам. Видны были чёрные костры, издающие зловонный, запах, значит тела умерших, более не предавали земле, а отдавали власти огня, равно как и тех, кто был захоронен ранее. Им попался воин, верхом на скакуне, что медленно шёл по велению его четвероногого друга. Синеция его приветствовала как подобает, то есть как война
         - Добрых тебе вестей, воин, - поприветствовала она встречного воина, - Нас долго не было на Среднем Востоке, расскажи нам всё, что ты знаешь о Ди Мир Тане
         Воин понимал, что не каждый может, просто так, разъезжать по Среднему Востоку, верхом на куанах. Оглядев амуницию куана Синеции, он вдруг догадался что перед ним не просто воин поверженной Саввои, а сама принцесса.
        - Я рад с вами встречи, принцесса Синеция. Но нет больше Ди Мир Тана, - хрипло произнёс он.
        - Ты был там воин? продолжила спрашивать Синеция
        - Враги вошли в крепость раньше, чем мы могли их обнаружить. Их было много, под видом местных жителей, они по сигналу, убили всех оставшихся воинов, а мирных отдали Скорпам. Тех, кого оставили, чтобы сжечь собранное, никого нет. Мы еле унесли ноги. Нам запретили вступать в бой. Это не война, принцесса, это не война. 
        - Скажи воин, много погибло в Ди Мир Тане, по твоему мнению, - продолжала Синеция.
       - Нас была сотня, последняя, и мирных около половины сотни. Ушли только двадцать, - понуро сказал он, - я тебя узнал, ты принцесса Синеция из Саввои. Я видел там на турнире.
        - Ты прав воин, - ответила Синеция, и отдав приветствие война, поторопила Саввою к самой крепости.
       В крепость никого не пускали, предлагая идти или в Ламиас, или к Альта Иру. Наулу поразило количество рвущихся в крепость местных. После поражения под Саввоей, и сдачи крепости Ди Мир Тан, большая часть беженцев, должна быть уже под Альта Иром. А тут столпотворение, словно только сейчас весть о войне достиг их ушей.
       - Принцесса, - обратился он к Синеции, и так же говоря Страннику, что был с ней рядом на одном куане, - прошу меня просто поддержать, какую бы глупость от меня не слышали, и ничем сказанному мной не перечить. мне что-то не нравится это скопление.
       - Хорошо, - ответила Синеция и повела Саввою за Серакузом. Они подошли к крепости, где недовольство собравшихся переваливал через край.
       - Я воин Саввои, со мною принцесса Синеция, Странник, и жрица храма Истин. Вы откуда? – начал Наула
      - Мы с селений, что были в округе Ди Мир Тана, - ответил один, наверно старший из собравшихся под стенами крепости, нам сказали идти в крепость, откуда нас направят дальше, дав нам временный кров.
      - Я пропущу вас в крепость, но нам необходимо, разделить вас по роду деятельности, чтобы завтра не терять времени, и направить вас в другие районы Среднего Востока, что бы вы продолжали приносить пользу Великому Востоку. С этого момента, пока мы не создадим группы, любой, не зависимо от пола, и возраста, кто будет высказывать недовольство, или проронит хотя слово, будет убит на месте, как враг. По законам военного времени
       Он из военных фильмов помнил это выражение, «по законам военного времени», и вставил, что бы его слова звучали более убедительно. Собравшиеся, поняли, что появившиеся на куанах, не шутят, и убьют каждого кто издаст звук. 
      - Я сам с этих мест, и знаю, что основными культурами выращивания под Ди Мир Таном являются четыре культуры: -  это яблони, груши, кедры, и берёзы. Вот тут должны собраться те, кто сажает яблони, тут кто занимался грушами, тут кто разводил кедры, и тут кто сажал берёзы.
     Толпа, за короткое время, встало на места, указанные им воином. Не нашедших себе мест осталось жителей, тридцать. Наула сказал всем ждать и, подошёл к воротам Тумбао. Его спутники пока молча смотрели за тем что вытворяет Наула. 
       - Откройте ворота, - крикнул он охране что находилась по ту сторону.
       - Мы не можем открыть у нас приказ, держать ворота запертыми.
       - Чей приказ? - спросил Наула
       - Главного жреца Верлиса, - донёсся голос за воротами
       - Передайте Верлису, или Валтасу, что прибыли, Синеция, Странник, и Наула.
       Ждать пришлось недолго. На стене появился Верлис, и по маху его руки, ворота открылись, и путники вошли в крепость, ведя тех, кто не попал в группы предлагаемых Наулой.
       Войдя в крепость ворота закрыли. Их встретил Верлис, обнимая каждого, словно он не виделись целую вечность. 
       - Так что ты там устроил под стенами крепости можешь сказать, - Спросила Наулу Синеция.
       - Чуть не забыл, - сказал Наула, - возьмите побольше войнов, и убейте всех, кто сейчас стоит под стенами крепости.
       - Это же беженцы, Наула, - чуть не вскипела Синеция, - это мирные
жители.
       Наула подошёл к тем, кто не захотел примкнуть ни к одной из названных им групп:
       - Почему вы не выбрали себе группу, которые предлагали? - спросил Наула вглядываясь в лица беженцев из Ди Мир Тана.
       - Воин, - обратился к Науле один из приведённых за стены крепости, - мы жители селений, что были в округе под Ди Мир Таном, мы ничего не слышали о том, что ты говорил. Мы сеяли и убирали злаковые, из которых готовят хлеб.
       - Под Ди Мир Таном никогда не росли ни яблони, ни груши, ни кедры, ни берёзы, - ответил Наула глядя в глаза Синеции, - Это деревья моего мира, и не все из них плодоносят. Там, собрались переодетые враги, чтобы по сигналу, убить воинов. Они прислали убийц, у которых не хватило даже ума проверить, чем же занимается местное население.
      - Собрать воинов, - приказал Верлис, - и лучников на стены. Никого не упускать.
       Хармус, главный по крепости, взошёл на стены цитадели, и за ним последовало большинство лучников. У каждого воина, было своё место, которое он знал лучше других. Он знал местность внизу, направление ветра, освещённость. Он мог почти на слух, ночью, не видя ничего, выпустить стрелу точно в цель. Первые стрелы, вошли в толпу, издавая характерные звуки попадания в жертву. Враги поняли, что их обнаружили, и обнажили спрятанные мечи. Со стен крепости, лучники начали вносить свою лепту в уничтожение провокаторов. диверсанты поняли, что попали в западню, и стали спасаться бегством. Никто из них не ушёл. Из крепости появились конные воины, чтобы не дать уйти никому. Воины Тумбао ещё несколько раз проверяли, что бы никого не осталось в живых, проверяли местность. Через несколько часов, возле крепости, вспыхнули костры, на которых сжигали их тела.
         - Как ты догадался, друг, - спросил Верлис Мерлин.
         - Не знаю, - уклончиво ответил Наула, - что-то их стало слишком много.
         Верлис похлопал по плечу Науле, и смотря на Кнатамари спросил:
         - Кто, это прекрасное создание? - задал вопрос присутствующим путникам Мерлин.
        - Кнатамари, Мерлин, - ответил Наула, - она для меня всё.
        - Прошу вас пройти за мной, - пригласил Мерлин их в свою резиденцию, - и не нужно заниматься делами простых воинов.
        Мерлин подозвал одного из охраны, и дал распоряжение по поводу куанов.
       - Нам это не в тягость, учитель, - сказала Синеция.
       - Этим могут заняться и другие, - ответил Верлис, - есть дела выше.
        В резиденцию вошёл ещё один, стройного телосложения, немолодой житель Востока.
       - Селерон, - радостно крикнула Синеция, бросившись ему на шею.
       - Ты не очень сдержанна, принцесса, - обнимая приметил вошедший.
       - Я не принцесса, учитель, - ответила Синеция, - я теперь простой воин.
       - Кстати я тоже, - ответил Селерон.
       - Странник, - удивился он, обнимая своего старого друга - я думал, что ты всё бегаешь от Вассалов, и наши земные дела, тебя не тревожат.
       - Прости, Странник, я не всегда рассказываю, даже близким жителям, какие изменения происходят в кругу друзей, - оправдался Мерлин.
      - Тихий Голос, дал мне ещё времени, - монотонно проговорил Странник, - и Вассалам я стал не интересен.
      - Какое создание, - удивился он, глядя на Кнатамари, - осчастливило нас сегодня своим присутствием. И кого же, так опекают Боги Великого Востока, даря в спутницы подобную красоту.
      Кнатамари засмущалась, ей никогда не приходилось слышать столько приятных слов в свой адрес, и она спряталась за спину Наулы. Селерон, посмотрел в глаза тому, за чью спину спряталась Кнатамари, и добавил:
       - Ты слишком пользуешься благосклонностью Богов, юноша, - почти в укор процитировал Селерон.
       - Где сейчас Валтас? - спросил Наула.
       - Под Ламиасом, с остатками армии, но скоро его покинет. Армия Атуреи, в две трети покинула Средний Восток, и поставила заслон в ущельях Бири. Они сожгли лес, начиная со стороны Саввои, мы так договаривались, что бы живность успела перебежать на нетронутую часть леса. Треть осталась, частично восполнить потери.
       - Мы встретили конного война, по пути сюда, он говорил, что оставшиеся попали в западню, - спросила Синеция.
       - Жертв могло быть на много больше, они должны были. покинуть стены Ди Мир Тана утром, сразу после Иреари. Но не успели. Мы делаем только первые шаги. В лесах, под сданной крепостью, мы организовали несколько воинских групп, что набегами, вносят большие помехи для армии людей и Скорпов. Им не хватает провизий, и пытаются наладить их поставку из Запада. Оттуда же они пытались привести «недовольных», для размножения этих тварей. Скорпы сильно голодают.
        - Скоро им придётся скармливать своих коней. Иначе большой голод повернёт насекомых на них же самих. - продолжил мысль Странник
       - При помощи флота, мы уже несколько раз входили в Саввою, и наносили удары в тыл армии. Увели часть коней. Уничтожали переправу, мы учимся бить врага. Но он стремительно идёт к Тумбао. Завтра все уходят в Ламиас. Если бы впустили беженцев, то нас бы ждала участь Ди Мир Тана.
         Верлис рассказывал об успехах, что приносили свои хоть и малые, но всё же плоды, и что ещё предстоит сделать, чтобы дать Генеральное сражение под Альта Иром. Потом, они перешли на другие темы. На приход Армии Сирри к последнему оплоту Востока, на личные, что тоже было не маловажно в разговоре настоящих друзей. Селерон посоветовал Синеции, учить Наулу искусству война, везде, не тратить время даже на временных привалах. Синеция пообещала, что выполнит его просьбу.  С этого дня, где бы они не находились, Синеция на простых палках показывала, приёмы ведения одиночного боя. Наула был не самым прилежным учеником. Ему давались трудно азы, и последующие уроки. Он возвращался к Кнатамари выжатый, и уставший, и только утром, когда силы боле менее возвращались в подаренное ему тело, он был с ней. Они ушли из местности утром, после Иреари, покинув горящую крепость, в котором ничего не оставалось, кроме пустых стен. Наула уходил из крепости и там оставались только те, кто спустя малое время, должен был догнать обоз. Это была группа прикрытия отступающих, арьергард, после которых, уже ни одной живой души не должно было остаться на сдаваемой территории. Кнатамари, он отправил раньше, чтобы непредвиденные обстоятельства, не застало гражданских за стенами каменного мешка. Тем более что это был приказ касающийся всех, независимо от его положения в Армии или крепости. Эвакуировали всех местных жителей, и семьи воинов, тоже уходили с обозами дальше в сторону Торро. Наула не спешил, зная, что позади сотня воинов, прекрасно обученных, уходить от неприятностей. Они замыкали унылое шествие в глубь Среднего Востока. Вдоль дороги, росли редкие деревья, что словно указатели вели его к новому пункту назначения. Он просто мечтал, расслабившись в седле. В плечо, с глухим ударом, воткнулась стрела, что скинула его с хребта своего друга. Он упал в разжиженную грязь, размолотую предшественниками, и был на грани потери сознания. Он не видел, что далее происходило, верней не видел начала, поскольку лицо его залила жижа, обдав и глаза. Он попытался смахнуть с себя грязь, рукавом непробитой руки, как в его ногу впилась ещё одно тонкое древко с наконечником. Он выхватил меч, живой рукой, благо, что это была правая, пытаясь противостоять тем, кто из засады напал на него. Встав он увидел Серакуза, который с гневным рыком разрывал посмевших напасть на них. Увидев, что сидевшим в засаде теперь не до него, он, воткнул меч в раскисшую дорогу, и превозмогая боль, вырвал стрелу с плеча. Наула хотел сделать, то же самое, и со стрелой в ноге, но у него начались помутнения в глазах, и его тело переставало слушаться его команды. Он понял, что стрелы были обмочены в яде скорпов. Сумев сделать несколько шагов к деревьям, он не удержал тело, и упал навзничь.
        - Всё, - подумал он, - так глупо, столько пройти дорог, чтобы не осилить эту.
      Он ещё слышал рык его брата, но поднять голову уже не смог. В ушах поднялся гул, и он ощущал, как часть за частью, подаренного тела, становится чужим, хотя он прекрасно чувствовал, что они оставались при нём.
      Наула открыл глаза, находясь в какой-то комнате. Самое ужасное, что пришло к нему в голову, что он в плену, и теперь он стал для насекомых плотью, что бы их потомство развивалось внутри, поедая его самого. Он был в бреду, и видел лицо Кнатамари, что склонялась над ним, то Мерлина, то какого-то война. Его бил жар, и его опять покидал разум. Он словно во сне, видел свой дом, маму, сестрёнку, и что они его будят утром, но он, по обыкновению утренней неги, не хочет ничего знать, и продолжает покорятся сну. Он почувствовал прикосновение к своей руке. Открыв глаза, он вспомнил, что лежит возле деревьев, почти на дороге, и где-то там раненный его брат Серакуз. Он попытался встать, как чья-то рука вернула его на место
       - Тебе рано, Наула, - послышался голос Кнатамари.
       - Где Серакуз, - взволнованно спросил Наула.
       - Его не смогли занести в дом, - ответил чей-то мужской голос, в котором угадывались нотки голоса Странника, - Он в сарае, приходит в себя.
      -Что случилось, - спросил Наула не помня почти ничего, кроме внезапно возникшей боли, когда он сидел в седле.
      -Засада, - ответил плавающий голос Странника, - Серакуз многих погрыз, но и его бы достаточно отравили. Успел часть арьергарда, что выехала предупредить о появлении скорпов.
     - Мне нужно к Серакузу, - попросил Наула
     - Тебе нельзя вставать, - запретила Кнатамари
     - Я прошу, Странник, возьми воинов, отнеси к нему, он мой брат.
     - Ты настолько связан с ним, что престал видеть меня, - обиделась Кнатамари.
     Им ничего не оставалось, как выполнить его волю. Несколько воинов что квартировали в соседних помещениях беспрекословно пошли на помочь, перенести своего собрата, к куану. Он, наверно, случись что подобное с другими, поступил бы точно так же. Деля с братом Куаном радости, они дожны были делить и подобное. Они внесли его в сарай, положив рядом с израненным Серакузом. На нём не было ни крови жертв, которых он разрывал на части, ни собственной крови. Его, как и воинов, что получили ранения, давно обмыли, и приняли все меры, что бы исполин вернулся в строй. Куан тяжело дышал, было видно, что он получил яда гораздо больше, чем его седок.  Кнатамари не отходила от него и тут
      - Серакуз, - позвал его Наула, - спасибо, брат.
     . Войны, выходя, поприветствовали лежащих воинским приветствием. Наула успокоился, он был в окружении друзей и значит надо набраться сил, чтобы противостоять проклятому яду. Он закрыл глаза, и уснул.
    В чувства его привело то, что кто-то, пытался протереть его лицо тёплой, шершавой материей. Он отмахнулся, и это повторилось ещё раз. И только когда, в его лицо, ударило дыхание Серакуза, он внял своим существом, что перед ним был победивший в себе яд насекомого, его брат-куан. Он приподнялся. Никого рядом не было кроме могучего зверя, что пытался по-своему освежить брата.
     -Серакуз, - обрадовался Наула, - ты жив.
     Похудевший куан, стоял, на расставленных в разные стороны лапах, и смотря на него, пошатывался со стороны в сторону.
    - Ну что брат, досталось нам с тобой.
    Вошла Кнатамари, неся воду, для него и для Серакуза. Это из-за неё Куан выглядел как недораскрашенная раскраска. Она вымыла ему один бок, отскаблив от чужой крови, и морду, от чего Серакуз выглядел комически. Кнатамари, увидев Наулу стоящим на коленях, оставила бадью, и бросилась к нему на шею. Наула смотрел на Серакуза, и развёл в стороны руки, мол ничего не поделаешь, тонкие существа, эти женщины. Кнатамари плакала, как плачет женский пол, обретая вновь то что, чуть не потеряла. Вошёл Странник, который тоже, наверное, лишь на время, отсутствовал в сарае
     - Всё идёт на поправку, - радостно проговорил он.
     - Надеюсь, - ответил Наула.
     Серакуз лёг на сухую траву, что была растеленна в сарае, и вытянув шею, закрыл глаза.
     Теперь, они все, кто был тут, могли и далее приводить Серакуза в порядок.
     - Серакуз так разгорячился, разрывая врагов, что подоспевшие войны, не могли к нему подойти, пока он не выдохся окончательно, -расказывал Странник, - Его привезли в повозке. Даже не знаю, как воины смогли его туда погрузить.
     На следующий день, Серакуз уже окончательно встал. У них теперь было два основных занятия - это кушать, и гулять, чтобы движения, растворяли последние действия яда, вынося их из отравленных тел. Наула шёл с одной стороны Серакуза, Кнатамари шла с другой, уже не разделённые его могучим телом, а воссоединённые благодаря ему. Так продолжалась в течении нескольких дней. Наула потерял им счёт, но примерно знал, что в общем, он и его брат, с начала отравления, приходили в себя не менее десяти дней. Они обосновались возле Ламиаса, города, что не имело ничего общего с крепостью. Стены были не везде, и то их возводили только ради того, чтобы влажный и холодный ветер материка не приносил столько неудобств своим появлением. Находясь в глубине Среднего Востока, он не нуждался в фортификационных сооружениях. Хотя, если бы даже они были, то давать бой, на открытом полукаменном пространстве, не защищённым ни с одной стороны природными преградами, было равно самоубийству. Это было ещё одно большое селение, которое оставляли врагу, без боя, и без жертв, в которых они нуждались больше всего. Приходили наблюдатели, посланные следить за передвижением несметных полчищ. По их рассказам Армия людей, увеличила темпы переброски своих войск и скорпов. Им приходилось часть кавалерии спешить, чтобы коней, отдать прожорливым тварям. Становилось прохладнее, и переростки требовали всё больше плоти.  Их число росло, поскольку, матки скорпов, откладывали потомство в данное им на поедание плоть. Это принуждало людей, увеличить темпы перехода с одной крепости в другую, но там, их ждало разочарование, за которое приходилось платить плотью кавалерии. Они увязали в собственной войне, что съедало их мобильность. Армия, в изнурительных походах пешим ходом, превращалась в кормовую базу, который плёлся за насекомыми. Скорпы двигались всё быстрее и быстрее стараясь настичь долгожданную плоть, за ними пытались успеть люди, растягивая тылы на многие мили назад. Но они были только в начале войны, где силы у них были достаточны, чтобы пройти через Альта Ир и достичь Торро. Побыв долгое время в Ламиасе, Наула и его спутники, по-своему готовились к последнему рубежу. Пришла весть, что армия Сирри подошла к Альта Иру, в составе шестидесяти сотен войнов. Это дало немалую надежду. Ламиас был брошен врагу как обглоданная кость, которую можно было подержать в зубах, но сытости им оно не предало. Они ушли из Ламиаса в середине уходящих обоз, пешими. На Серакузе, была только амуниция, немного еды, и воды. Остальное пытался нести сам Наула, деля с братом и эту ношу войны. Куан тыкал его мордой в плечо, пытаясь показать, что для него это даже не груз, но его брат был не преклонен. Они шли в троём, одним целым. Только на второй день перехода, Наула посадил Кнатамари на Серакуза. Куан почти избавился от поражения отравой, но сам шёл рядом держась за седло. Впереди был последний оплот Востока.
        Альта Ир, был таким же природным строением, как и Саввоя. Он даже был чем-то на него схаж, только без океанов, что омывали берега Саввои. К нему вела только одна дорога, между двумя хребтами скал. Пространство, между ними была огромна, по меркам Иту. Но тут нельзя было малым числом удержать продвижение Скорпов. ширина в несколько миль, распыляло силы. Единственным плюсом по сравнению со сданными территориями было то, что они могли идти только направленно. Ни одной возможности обойти местности Альта Ир не было. На высотах хребтов, резвился режущий ветер, что сносил всё, что было не по уровню его движения. От пространства между хребтами, до крепости, был пологий подъём, каменистый, с редкой растительностью. Всё плодородие земель, находилось за Альта Иром.  Тут под стенами крепости было и принято решение дать решительный бой насекомым, и идущей за ней армии людей.
       Странник, и Синеция, составили компанию Верлису, и Наула решил, не куч коваться и при подходе к крепости. Он всё так же, шёл рядом со своим братом, который вёз смысл всего его существования на Иту.
       - Наула, - встретил как старого знакомого Ашар Сирри, -  Я рад тебя видеть.
       Правитель появился словно из ниоткуда, и с ним два здоровенных экземпляра воинов Сирри. Он был пеш, так же, как и Наула, в одеянии простого война.
       - И я рад, Великий Правитель, - ответил Наула приветствуя Ашара Сирри как подобает встречать война.
       Правитель бывает не сдержан, Наула это знал по свей груди, которую Ашар чуть не размазал по стене зала. Но что у него будет такая детская несдержанность он не ожидал. Правитель подскочил, и приподняв обнял Наулу. Увидев Кнатамари, верхом на Серакузе, он оставил своего знакомого, как надоевшую ему игрушку:
      - Я рад тебя видеть, жрица Кнатамари, - поприветствовал он её.
      - Я тоже, очень рада тебя видеть, Великий правитель, - звонким голосом ответила она.
      - Ты похудел, Наула, войну нельзя забывать, что он воин.
      - Это яд Скорпа, правитель, - оправдывался Наула.
      - Все тут, - поинтересовался Ашар Сирри
       Правитель имел ввиду всех тех, кто прибыл в Сирри, с просьбой помочь в этой войне.
      - В этом, Боги Великого Востока к нам пока внемлют, - ответил Наула, смотря на лицо улыбающегося правителя.
      Посмотрев на Серакуза, правитель тяжело вздохнул, как бы вспоминая свои неудачные походы в равнину.
      - Жду сегодня в гости, тебя с Кнатамари, забыть не получиться, за вами придут мои воины.
      - С условием, что не будешь привязывать меня к столбу, и припирать к холодной стене, - отшутился Наула
      Ашар засмеялся, и махнув свое мощной рукой продолжил своё движение.
     Наулу и Кнатамари приютили одни жители, из селения, что было вблизи Альта Ира. Наула выбрал это место в основном потому, что у него были уроки, которые давала Синеция. Она не хотела жить в крепости и выбрала ближайшее место жительства. Это было селение Фуката, родом из которого была и принцесса Таурия. Принцесса Таурия Аллаи Альта, основное время проводила в крепости, но часто появлялась тут, в селении что бы продолжать уроки у учителя Селерона. Селение, в основном, квартировал остаток армии Саввои, и поэтому Валтас, и многие кто пережил падение Саввои собирались вместе. Их было меньше, чем было там, на перешейке между двумя океанами, но они были без иллюзий, что какое-то там зелье, или слово, сможет остановить рвущуюся к Альта Иру полчищ. Большое Собрание Востока Всё ещё распространяло приказ, что воин, получивший даже малейшее ранение, обязан покинуть поле боя. Это было встречено крайне негативно, как среди тех, кто прошёл через поражения, так и среди тех, кто только появился под стенами крепости. Никто не считал себя трусом. Это было ниже достоинства любого война, бросать поле боя, во имя незначительные ранения. Приходилось доводить до каждого война, что после ранения, даже если оно прошло скользом, воин превращается в плоть. Валтас часто приводил, по частям, к Науле, своих соратников, что бы он им объяснил действие яда
       - Значит я воин Саввои, поцарапав руку, должен бежать к сёстрам, которые будут меня жалеть, как сопливого мальчика?
      Недовольство росло, пришедшие дать бой, хотели битвы.
      - Один воин, лучший, может в бою поразить пять Скорпов. Его тело, за шесть дней, даст вырасти шести, а может и более, - убеждал Валтас, - Кем считать того, кто желания врагов, ставит выше победы над ними?  Тот, кто ослушается этого приказа, будет либо порождать Скорпов, либо будет с позором изгнан из воинов, как предатель.
      Выбор был невеликий. Им предстояло поменять своё понимания воина, что давалось с большим трудом.
      - Одна ядовитая стрела, и я уже не мог поднять меч, - сказал Наула, - у вас будет мало времени, чтобы не дать врагу свою сделать из вас корм для будущих тварей.
      Возле Альта Ира, воины начинали отрабатывать уход с поле боя, после ранений, когда вместо него вставал другой, а ему надлежало покидать битву. Армия преображалась в другую, изматывающую врага на голод. Было много и других новшеств, что придумал Валтас, и Большое Собрание. За день до боя под Альта Иром, уже никто не сомневался, что другого пути нет. Войны Сирри показывали своё умение владеть луками. Их луки, больше походили на толстые шесты. Они скрипели, когда мощные руки Сирри, натягивали оружие, чтобы выпустить свою стрелу. С расстояния более двухсот шагов, стрела Сирри, что более походило на копьё, насквозь пробивало деревянный щит, вместе с новыми доспехами люде. Стрелы Атурейцев, впивались лишь на наконечник. Войны Саввои, и Атуреи, пробовали луки Сирри, никто не смог натянуть их оружие даже на четверть. А кидать камни тем более так никто не мог. Это была машина, что могла камень в размер с их кулак, бросить на пять сотен шагов. Но на ровной поверхности поля боя, им приходилось использовать для передвижения дополнительно одну из рук, что делало их уязвимыми в ближнем бою. Всё это учитывалось, поскольку другой возможности откинуть врага не было. Наула уже полностью оправился от ранения, и Синеция продолжала учить его владеть мечом. В тот день, когда Наула, на прогулке, встретил Ашара Сирри, пригласивший молодых в гости, он забыл, что вечер занят. Наула принял приглашение не столь серьёзно, у правителя, могло быть много других дел, связанных с предстоящим боем. Но Ашар Сирри помнил свои обещания, кому бы он их не давал. Пришли войны Сирри, сказавши, что правитель ждёт их у себя, возле небольшого леса, скрытого под отвесными стенами скал. было достаточно темно, когда он подходили к стану Великого правителя. Серакух остался, ему нужно было ещё набираться сил. Зрение войнов Сирри позволяли им неплохо ориентироваться ночью, а уж тем более вечер, не на столько тёмный, не ставил им в этом никаких препятствий. Огней не жгли, чтобы не дать противнику возможности узнать ночные расположения войск. Поэтому Наула и Кнатамари, шли почти вплотную к тем, кто их вёл к правителю. Воин Сирри мог спать как стоя, лёжа, на ветвях, и повиснув, держа своё огромное тело цепкостью ракообразных ног. Они и сейчас, подобно летучим мышам, висели на ветвях, как спелые, огромного размера плоды. Стараясь не задеть своими головами головы войнов, они проходили через этот перевёрнутый мир. Палатка Ашара Сирри, была небольшая, где могли стоя разместиться до десяти воинов Сирри. Две лежанки и посередине небольшой стол, вся утварь Великого Правителя.
       - Ты проходи, Наула, - сказал он своим басистым, хрипловатым голосом, - Кнатамари, пусть сядет напротив нас, мне будет приятно любоваться ею.
      Ашар уже находился за столом, на котором были несколько фруктов, и чаши с каким-то напитком с запахом мятных трав.
      - Как думаешь, Наула, - продолжал он тем же голосом, - сможем устоять, или это мы обманываем сами себя?
      - Не знаю, Великий Правитель, - с не менее неуверенным тоном произнёс Наула, - Мы только учимся воевать с ними, а дальше учится уже некуда.
      - А что ты скажешь, жрица Кнатамари?
      - Я не жрица, правитель, - поправила она его, - я Кнатамари.
      - Наш жрец, когда мы уходили из родных мест, сказал, что твоё появление тут не спроста.
      Он как бы задумался, подбирая слова, или вспоминал слова жреца Сирри, чтобы не потерять смысл сказанных им слов.
      - Каждый может ругать небо, но не с каждым оно может лить слёзы.
      - Это дождь, Великий Правитель, - внёс поправку Наула.
      - Дождь, - задумчиво повторил он слова собеседника, - Крутящийся ветер, в океане - это тоже, крутящийся ветер, внутри корабля, это двигатель.
      Наула не совсем понял слова правителя, капли падающие с неба, останутся каплями пока не встретятся с землёй. И дождь останется дождём пока он в падении.
       - Мне приснился плохой сон, Кнатамари. Поле, на котором нет ничего живого, только сотни мёртвых тел, - открылся Ашар Сирри
       - Это сменится погода, Великий правитель, - ответила ему Кнатамари.
       - Скажи мне, Кнатамари, я воин?
       - Да, Великий Правитель, - ответила Кнатамари.
       - Тогда почему, куан выбрал не война, а война не выбрал? - спросил Ашар Сирри
       - Ты, Правитель, вдвойне воин, - объяснила Кнатамари, - а куан выбирает только одного.
       Ашар Сирри приподнял, до этого опущенную голову и громко засмеялся:
       - Умеешь ты нанести бальзам на раны, умеешь. Если не хочешь отвечать на этот вопрос, тогда ответь мне на другой. Почему ты выбрала его? Или через ваше селение проходят мало путников, что более достойны твоего внимания?
       Теперь уже Кнатамари опустила голову, не желая отвечать на этот вопрос.
        - Ты Наула не обижайся, что я назвал тебя недостойным её. Прости. Мне Мерлин, недавно рассказывал про тебя. Ты ещё ребёнок, с телом взрослого. Я хочу понять, другое. Что в тебе, давшее Серакуза и Кнатамари, что? Что я делаю не так, и что я делал неверно?
        Они разговаривали о многом, до полуночи. О предстоящей битве, на которую возлагали все свои надежды, и не только они, но и многие, кто пришёл к крепости что бы встретить последний свой день. Более Наула не разговаривал с правителем у него в доме или в палатке. Или Ашар нашёл ответы, которые искал, или вопросов стало ещё больше. Впереди был последний день, перед сражением.
        Если ждать, когда пройдёт день, то он становится бесконечно нудным, но если в нём много забот, то он становится до обиды коротким. Этот день пролетел, незаметно. Армии занимали места, где им придётся встретить врага. Было решено, что Саввойцы, и Атурейцы спешатся, оставив куанов и архов, в своём тылу. Это создаст массу плоти, на которую должны устремится голодные твари. С флангов, будут стоять Сирри, с их умением поражать врага на большом расстоянии. Смотрящие появлялись в окрестностях Альта Ира всё чаще, докладывая где Армию людей, и где скорпов, видели в последний раз. Численность защитников Альта Ира, было меньше, чем вторгшихся, почти в десять раз, без учёта тарана, без переросших насекомых. Но никого не пугало разность, они были на своей земле. Большинство с ночи никуда не уходило. Они был на месте. Им не было помехой и холодный ветер. Они стояли там, где завтра с утра, после Иреари, они встретятся с врагом.
       Наула же был дома, и у них же собрались Странник, Синеция, Таурия, Ластани, Омали, Селерон. На короткое время пришёл и Верлис:
       - Благо, вам, от Богов Великого Востока, - проговорил он пытаясь придать голосу уверенность.
       Его приветствовали одновременно, но в разнобой. Принцессы признавали его как учителя, Странник - другом, Наула - старцем
      - Принцессам надлежит быть на высотке в тылу войск, - сказал он.
      - Это за что? - спросила Омали.
      - Востоку и без вас хватит потерь, вступите в бой, только по моему приказу.
      - Я простой воин, и ко мне этот приказ не относится, - заявила Синеция.
      - Учитель Селерон будет с вами, ему тоже запрещено вступать в бой до особых распоряжений.
      Селерон с согласием кивнул головой.
      - Странник утром уйдёт в Торро.
      - Нет, Верлис, я всю жизнь занимался тем, что бегал по Великому Востоку. Надоело. Я хочу, хоть в этот раз посмотреть своим страхам в лицо.
      - Вот придёшь в Торро и будешь смотреть куда угодно, - жёстко ответил Верлис, и посмотрев на Наулу добавил:
      - Будешь в последних рядах, - приказал он Науле
      - Я то, чем тебе не угодил, - чуть не вспылил Наула
      - Это не твоё тело, - упрекнул его Мерлин, - и не тебе им распоряжаться.
      - Завтра вечером после боя всем собраться здесь, кроме Странника - сказал он и вышел.
      - Всем досталось, - пожаловался Странник, - а если исход битвы будет не в нашу пользу?
      - Мерлин хотел убедить нас, что завтра мы будем В Альта Ире, - грустно сказала Синеция, - Мы не маленькие дети, Сёстры и братья, постараемся завтра, выполнить просьбу учителя, и собраться тут.
      Ночь таяла, ускользая сквозь пальцы у Времени. Пришёл воин, с соседнего дома. Он увидел огонь в окне, и зашёл сказать последние новости, которые он узнал. Скорпы в двух часах, до Альта Ира. Больной разум Олталза что-то в них изменил, раз боящиеся холода твари теперь свободно разгуливают ночью. Это прибавило волнение. Наулу охватила дрожь. Он помнил, что такое нападение этих насекомых. Настало время расходится по своим местам, все прощались явно не до завтра. Они не помахали друг-другу руками, или не стали раздавать поклоны. Они обнимались, как самые родные существа, зная, что "завтра" может и не быть. Они желали, прощаясь, благосклонности Богов Великого Востока, в существование которых, они не верили. Встречи завтра здесь, в этом доме, которое может и не быть.
       Много строений войск, знает история, что вошли в лексикон многих народов и наречий мира. Фаланги, легионы, кагорты. Под Альта Иром они выбрали своё построение. Войны становилсь сотнями. четыре война, во фронт, и в глубину на двадцать пять.  Через восемь пустых мест, опять строилась сотня, что малым числом смотрела в сторону врага. Внешние войны, были с прямоугольными большими щитами, а в середине были те, у кого были малые щиты. Кроме своего оружия, мечей, они держали в руках длинные копья, что должно было создавать ощетинившиеся сотни, между которых из-за длины копий не могло проскочить ни одно существо. Такое построение предложил Алмей, с учётом местности, и тактики ведения боя.
       Крепость давно опустошили, чтобы при неблагоприятном исходе сражения, не сотворить из него пир, для прожорливых насекомых. Там оставили только то, что могло гореть, дабы при уходе, из цитадели сотворить огненный мешок. Перед крепостью, позади центра войск, накатали большие шары сухой травы, вперемешку с ветвями, и пропитанные всевозможными маслами. Их, должны были, с возвышенности возле крепости скатить вниз на наползающего врага. Этому способствовало и построение, что бы шары катились между сотен, и войны с большими щитами могли загородить своё построение, от неверного пути горящего шара. По замыслу Большого Совета, полукаменная почва, окрестности Альта Ира, под лапами переростков должна гореть. Были и несколько десятков камнемётных машин, оставленных людьми с прошлой войны, верней их аналоги, старые конструкции поддались велению времени, и давно уже сгнили. Они так же находились за центром построения войск.
Новые одеяния воинов, ночные тёплые накидки, новые доспехи, доставленные Сирри, новые мечи копья, луки, стрелы. Центр, было решено ко всему ещё и освещать, чтобы прожорливые твари, и лазутчики, видели только их. Под светом факелов, они смотрелись так, словно тут, скоро, на радость любителям военных, пройдёт парад. Чтобы не докладывали смотрящие все знали, что бой не начнётся раньше, чем Иреари. Многие войны молились, хотя тут, тяжело найти верующих в существование Богов. Говоря, про Богов Великого Востока, они понимали, что это не те, кто спрятался повыше от них, и требует от них послушания. Боги, для них это Иту, без которой их возникновение было бы невозможно, это природа, что дала им свет, тепло и еду. Это родители что подарили им жизнь. это их дети, что влили смысл в их существование. Каждый молился своему, и по-своему. Жрецы не дали им точных указаний того, в чём никто не может быть уверен. Писания жителей, аракулов и предсказателей, старцев, они не собирали в единое, чтобы создать какую-либо религию. Они их не учили, и в их вере к жизни, не было религиозных школ, учений, направлений. Они приходили в храмы только по зову души, не по праздникам, что можно было описать в брошюрах или книгах. Это была их вера, не каждый во что горазд, а в жизнь, у которой нет и не может быть точных инструкций. Самое длительное время - это ожидание, поскольку бездействие, начинает вселять сомнения. Но даже оно когда-нибудь проходит.
         Как бы ты не ожидал Ирери, он всегда приходит внезапно. Наулу словно кто-то окатил водой, чтобы у него пропали и мысли о возможных снах. Он втянул в себя влажный воздух, и казалось, что выдохнуть его уже не будет сил. Он чуть не выпустил из рук копьё. Его поставили позади всех, и где-то в шагах пятидесяти от него был Серакуз, со всеми куанами, и архами, чтобы рецепторы тварей, могли определить скопление большой плоти. Его всегда поражала тишина этого природного явления. Оно останавливало ветра, раскидывало звуки. И единственное то ей ббыло не под силу – это остановить войну. Наула считал, чтобы знать сколько ещё стоять мокрым на этом поле, которое ждало боя. Прошло половина времени его присутствия. Послышались звуки, и это был не шёпот воинов, что пытались собрать в себе мужество, если умереть, то с честью. Странный гул. Валтас, в первый день появления Наулы на Иту, предупреждал, что звуки при Иреари могут быть обманчивы. Но это были звуки, идущие оттуда со стороны врага. Он ещё мог предположить, что они ринулись в атаку на угад, при полном тумане. Послышались удары по щитам, и по телам воинов, словно в действия Ирери вмешался град и падая сверху, он и нарушал тишину.
        -Копья вверх, - послышался голос одного из воинов, что, скорей всего стояли в первых рядах, - копья к верху.
        Одним махом, войны сделали то, что им приказали. Копьё Наулы воткнулось во что-то телесное, там над ним. Там не должно ничего быть. копьё вдруг стало гораздо тяжелее, и сверху, словно сброшенная верёвка, показалась жало скорпа. Оно падало по заданной окружности, прямо в лицо Наулы. Правая рука, схватившись за рукоять меча, вынула оружие, и полоснула по несущему смерть жалу. В Иреари, не помогали и факела. Они освешали только возле себя, маленькое пространство тумана, в виде шара. Наула не видел, скорпа над собой, в кого вонзилось копьё. Но он увидел, как отлетело в сторону, часть смертоносного хвоста. Он хотел положить копьё назад, но не знал, кого могло принести оттуда из любопытства или потери пути. Наула всё считал, он не переставал, даже когда казалось, что жало пробьёт ему лицо. Может он сбился, или Иреари забыл своё время пребывания по утрам. Тело насекомого начало сползать по копью, а хвост направив обрубок на обидчика стал поливать его жижой. Наула не выдержал и завалил копьё позади себя. Наступив на него, он не давал возможности скорпу выйти из плена. Он знал по детству, там, дома, что таракан, с оторванной головой, в банке, живёт больше недели. Эти живучие твари, даже разрубленные, остаются опасными. Иреари поднялся выше, и Наула взялся рубить того, кто нарушил покой небесного тумана. На возвышенности некоторые скорпы упали на почву. Он видел, как Арх, убивал одного из них, но сзади подползал другой, они были на много медлительнее тех, кого он видел там, в Саввое, всё-токи в мокром виде они не такие прыткие. Наула оставил рубленные части Скорпа и побежал к Арху, отбить от него переростка, что вот вонзит яд в его тело. Он успел, возможно, в последний момент. На возвышенности лежали тела Куанов, архов, людей, поражённых внезапным ядом. Никто не ожидал, что природная благодать, утоляющая жажду природы по утрам, прикроет этих тварей за своей пеленой. Упавших скорпов было немного и их добивали те, кто был оставлен тут для принятия раненных, и что бы Братья: Куаны, и Архи, не покинули место их концентрации. Наула повернул обратно в строй. Но строя как такого не было. Может треть, может четверть войнов, лежало на полукаменной почве, потеряв связь с этим миром. У некоторых уже шла пена со рта, от слишком большого количества яда. некоторые отрешённо смотрели вверх, не владея своим телом. Он помогал другим войнам, переносит раненных. Их было много. Они относили их на возвышенность, остальное было заботой оставленных на верху. Центр войск, что до Иреари, был подобно лощённой игрушке, стал выглядеть как народное ополчение, впервые вышедшее в поле брани. От строя, не осталось ничего. Рванные, грязные политые жижей насекомых, они как дети после игры по лужам, виновато смотрели по сторонам. Надежда на бой таяла на глазах. Чем светлее становилось под крепостью, тем жальче становился вид защитников цетодели. Большинство копий были сломаны, в щитах болтались статки хвостов Скорпов. Появился Алмей, приказывая восстановить строй теми силами, что остались. Уходящая в глубь ширенги воинов сократились. В сотнях оставались по семдесят, или примерно того воинов. У многих были слёзы обид, что они несут потери ещё не увидев, армию людей на пространстве между скал. У Наулы тоже был в горле ком. Последний оплот, Альта Ир, превращался в арену избиение ребёнка. Он вдруг подумал, что будет повторение Саввои. Наверно это подумали и другие, виновато держа в руках мечи.
        - Кнатамари, - мелькнуло у него в голове, - Кнатамари.
Он воткнул мечи в почву, и побежал в сторону скопления.
       - Серакуз, Кнатамари.
       Серакуз не заставил себя долго ждать. Он появился не совсем оттуда, куда смотрел Наула. Куан был просто облит жижой, которым был облит, и он сам.  Он запрыгнул в седло, и куан помчал в сторону мобильного госпиталя. Только сейчас, прижимаясь к телу Серакуза, Наула увидел насколько потрёпано его седло. Скропы били в центр плоти, попадая в амуницию. Он был рад, что Серакуза, не достигли удары ядовитых жал. Под крепостью, добивали скорпов, что не сориентировались и врезались в его стены. Лежал и домашний скот, отдавая последние дыхания Иту. Он надеялся, что Кнатамари, укрылась где-то от утреннего тумана, и эти твари не заметили её. Или она ещё в крепости, ушла по каким-то делам, а может просто по девичьей памяти что-то забыла дома, и только сейчас вернётся. Он спрыгнул с Серакуза, почти на ходу. Наула не почувствовал той боли, от удара ступней по камням. Место нельзя было назвать территорией для приёма раненых. Это не было госпиталем, это было местом сброса ненужных остатков материй, и прочего барахла с Альта Ира. Настолько всё здесь было разнесено. Ветер набирал силу, трепеща рванными кусками разорванных палаток, перевёрнутые обозы освобождались от сухой травы.
       -Она жива, она жива, - убеждал себя он.
 Здесь единицы носили оружие, и то, не умея ими пользоваться. В размякшей почве, он переворачивал упавших лицом вниз. Где-то внутри себя подло, он радовался, что это была не она. Он оставлял одно бездыханное тело за другим, всё с той же надеждой, что скорпы могли всё, но только не её, только не её. Не сумев удержать в себе опасения, он залился слезами
      - Кнатамари, - кричал он через мёртвое пространство госпиталя, - Кнатамари.
      Но место отвечало ему шумом бессловесного ветра, что подобно изголодавшемуся волку, выло, от причинённых ему страданий. Он находил тела девушек, чьи глаза уже не излучали свет. Он прижимал их к своему телу, и плача от бессилия, оставлял их там же, всё так же, во всю мощь своего голоса произнося её имя
     -Кнатамари
     Из-под заваленной палатки, что стелилась по земле, ветер колыхал волосы, тёмного цвета. Тело лежало, окровавленной спиной к нему. Наула боялся подойти туда, потому что они были слишком схожи на пряди её волос. Пока он тут, то есть надежда, пусть слабая, что это не она. На слабых ногах, что еле держали его тело, он заставил себя подойти туда. Ветер, как бы пытаясь показать ему случившееся, как факт, сдул материю палатки. Наула упал на колени, пытаясь приподнять тело, что было с волосами, схожими на её локоны. Он взял тело за плечо и потянул на себя. Её голова, с открытыми глазами, повернулась в его сторону.  Режущая боль сильно сдавила его тело со всех сторон. Он ещё раз пытался крикнуть её имя, но у него ничего не получилось, кроме тихого шипения, сплетённого с хрипом схваченного комом горла. Наула приподнял её тело к себе, и накрыл собой словно это могло что-то исправить. Он держал её на своих руках, стоя на коленях, как держут малое дитя, что только вот уснуло. Он прижимал её всё сильней и сильней, как бы отдавая ей, часть себя, в неистовой надежде, что это тепло воскресит самую из прекрасных. Сила держащее его грудную клетку в железной хватке, вдруг отпустило его, и он, стремительно вдохнув воздух, зарыдал. Весь ужас случившегося, не желавшее быть внутри, неудержимо вырвалось наружу. Наула заорал, но вместо крика, над местом бывшего госпиталя, раздался плачущий рык, замученного животного. Он ещё и ещё раз прижимал её тело к себе, словно пытаясь его отогреть. Наула поднял глаза, залитые слезами к небу. Он ещё тут, тот кто собирает души умерших, он ещё тут. И пусть боги, всё равно какого Востока, небесные, или что сейчас стоят рядом, наблюдая за ним, если они есть, пусть они вернут её. Он не спрашивал их, за что, он с Долины Слёз нёс своё проклятие. Он их спрашивал, -  "почему её". Он ещё надеялся, что Боги, или их окружение, или Тихий Голос, услышат его боли, и сжалятся над ним. Она встанет, и обнимет его, целуя самыми прекрасными губами. Наула просил другую кару, пусть заберут его, он не сможет без неё, он не сможет. Так же, как и мёртвое тело Кнатамари не слышала его, так же и те, кто должен был жить на небесах, ничего не хотели слышать. Трясущейся рукой, он ещё гладил её лицо, прося, что бы она не покидала его или забрала с собой. Никто не заметил его боли: ни боги, ни ветер, ни тот, кто пришёл увести души. От этого мира, Иту, от ветра, веяло холодом, и безразличием к нему. Он ещё держал её на руках, качаясь от боли в разные стороны, убаюкивая Кнатамари, на её вечный сон. Его ладонь, что поддерживало её тело помогая другой руке, выбилось на свет, в сгустки её крови. Он водил рукой по её лицу, оставляя тёмные полосы от почерневшей смеси, что когда-то было другого цвета, и давало ей жизнь. Он успокаивался, и холод, стал растекаться, по даренному ему телу. Словно после яда скопра, что заставляет отрекаться от собственного тела, он отрекался от тела Кнатамари. Его лицо становилось спокойным, без каких-либо волнений. С каждым ударом сердца, мысль, словно отрава затупляла в нём боль. Казалось, что он забыл, что такое эмоции, страдания, желания. Удары в груди стали медленными, и глаза смотрели на мир так, словно ему, ни от богов, ни от подвластных им, уже ничего не нужно. Он нежно поцеловал её в губы, провёл ещё раз по лицу рукой, закрывая её глаза, и подчинился ходу времени, принимая их законы, которые гораздо сильней. Он положил её на то же место, возвращая тело тем, кто теперь имеет на него больше прав чем он. Наула встал, и вытер последние слёзы окровавленной рукой. "Если ты не можешь прийти ко мне, то у меня никто не забирал право идти за тобой, подожди меня здесь, я не долго". Он вдруг понял, что только те, кто принёс ему эту нестерпимую боль, смогут освободить его от страданий. Ему стало ненавистно и это тело, что не хотело само выгнать его, из этой оболочки. Он шёл в сторону поля боя. Ему мешало всё, что дали одеть военные этого мира, доспехи, ремни, и всё что мешало ровно дышать. Он сбросил с себя всё, кроме штанов, и тонкой одежды, что бы жало скорпа, вошло в его тело без всяких преград. Но он не хотел так просто прийти что бы они его убили. Нет. Наула хотел заставить их мучиться, перед смертью, почти так же, как и он несёт свои мучения сейчас. Наула подошёл к воинам, которых собрали что бы увести подальше в тыл, они были поражены ядом. Увозили всех, и тех, кто уже начинал приходить в себя, кому ещё придётся вести другую войну, с ядом внутри себя, и тех, кого этот мир стёр со списка живых. Он осторожно снимал с мёртвого амуницию вместе с мечами. Стоящие рядом, что должны были сопровождать раненных, хотели ему восприпятствовать, но увидев его взгляд, поняли, что он их берёт не для того, чтобы у себя на стене создать коллекцию. Наула набросил за спину крестообразную связку пары мечей, Атурейца. Но ему было мало, он подошёл и вынул мечи ещё и у другого, которому был предъявлен ядовитый отказ о продолжении жизни. Он направился в сторону воинских построений, удаляясь от неё, чтобы прийти к ней. Серакуз поспешил за ним. Наула развернулся в сторону куана
         - Не иди за мной, - крикнул он, - это уже не я Серакуз, это уже не я. Меня убили там, вместе с ней. Уходи, брат, тебе надо жить, а мне это незачем.
        Он побежал, и казалось ветер, что ходил по умерщвлённому пространству госпиталя, не сможет его догнать. Позади него раздался рык Серакуза, словно и в его душу, вселилась боль, что таким образом вырвалось из его груди. Но Наула не слышал. Он уже ничего, и никого не слышал, кроме своего внутреннего голоса, что приказывал ему идти вперёд. Он добежал до высотки, откуда должны были опустить вниз горящие шары. Между скалами появились полчища Скорпов. Тёмная масса, волнами, перебрасывались через камни, и через всё, что им мешало добраться до желанной плоти. Это напомнило Науле потоп из ущелья, такое же грязное, но не несущее ничего, кроме смерти. "Верхние войны" подкатывали шары, каждый к своему проёму, в строении центра войск.
         - Этот не надо, - приказал Наула, - дай пройти.
     Он стал медленно спускаться вниз, проходя между строями воинов. Его лицо, испачканное кровью, выглядело как боевая раскраска неведомых воинов, не с этих мест. Наула вглядывался в их лица, как на мёртвых, которые ещё не поняли, что они мертвы. Он смотрел на них, как на обречённых, которые собрались, чтобы встретить собственную смерть. Наула поворачивал голову то направо, то налево, оставляя, на них, свой стеклянный взгляд.  Далее он шёл, не оглядываясь, держа мечи на опущенных руках, но направив острия мечей в сторону врага. Он с улыбкой смотрел на костяные мечи, из костей неведомого им зверя, что выставили свои зазубрины наружу, жаждущие, как и он, только одного - мести. Он знал, что скорпы, его всё равно убьют, но он отомстит. Пусть Тихий Голос, потом скажет, что месть ослепила ему глаза. Пусть. Но это будет потом, а сейчас он спешил на встречу смерти, чтобы вновь приобрести Кнатамари. Он даже улыбнулся самому себе, от того, что его сердце билось ровно, безо всяких волнений. Он остался там, с ней, со своими слезами, которые так и не смогли её воскресить. Здесь шёл не он, а его месть, и надежда, что он идёт за ней.
        В его видении, ход переростков, заметно замедлился. Он видел, не так как всегда, его зрение воспринимало происходящее "по кадрово", хотя сам, владел даренным тело также, как и до этого. Первый что попался ему, открыл клешни, обнажив голову, и занёс своё жало. Мечи вошли ровно, как в стог сена, не встречая сопротивления, в голову Скорпа, убив рецепторы зрения, и другие, что давали ему возможность обнаружить плоть. Он отошёл в сторону, и жало, вонзилось в то место, где стоял он. Переросток, мстя за полное отречение, от восприятия окружающего, стал беспорядочно бить смертоносным оружием вокруг себя. В агонии, он бил по тем тварям, что были в поле его ударов. Те, получив удар носителем яда, отвечали тем же, попадая уже в кого попало. Наула отрубал им часть головы, или делал прокол, и переходил к другому насекомому. Через некоторое время, вокруг него образовывались клубы скорпов, мстящих друг-другу, за свои невосполнимые ранения. Наула не считал, сколько их было, он хотел по больше принести подобных жертв, чтобы Кнатамари, встретивши его там, не считала его, недостойным её. Он собирал свой урожай, как работник в поле, скашивая спелый хлеб. Наула не знал, почему он успевал уходить от жал насекомых, ему было не до этого. Он словно воин ниндзя, собирал свой букет, рассудительно, что бы его экибано было лучшим подарком к ногам Кнатамари. Скорпы уже не кидались на него, а животным чутьём, понимали, где находится их гибель, и старались обойти того, кто нёс запах смерти. Наула уже сам шёл на них, и его желание, в большом собранном букете, отгоняло от него тварей. Вокруг него расширилось пространство, и скорпы расходились всё дальше от дарящего им смерть. Появился скорп, больше других, и он не был тёмным как все. Это был сероватого цвета переросток, на мощных лапах, и с гораздо большими клешнями. Он встал, как бы смотря, кто тут внёс смуту в его ряды, и из его пасти вырвался рык, в перемешку со свитом. Больной разум Олталза, начал снабжать голосом, этих тварей. Это был самец. Крупнее, и его решения, самки, не смели ставить под сомнение. Они даже не знали, кого больше бояться: Того, кто нёс им смерть, или самца, что рыком приказал дать ему свободное место, дабы расправиться с пришедшей, к нему, плотью. Самки, освободили пространство, для деятельности главного, среди них. Они бежали друг-другу навстречу, Самец-Скорп, и тот, кто никогда не был воином. При первом пересечении их путей, Самец лишился клешней, и жала. Он как бы пробежал мимо своей цели, не поняв, как это произошло. Наула развернулся обратнно к ему, и отрубил ему лапы, с одной стороны. карабкаясь Самец облегчил действия Науле, он повернулся другой стороной к нему. Наула сломал мечи. Они не выдержали резких ударов, и хрустнули около рукояти, оставив ненужные части у него в руках. Он отбросил обломки, и достал мечи, что были в ножнах, на спине. Оставив безлапое, и безжальное тело, Наула пошёл вдоль их строя. Что-то его в этот раз подвело. Он пропустил удар сбоку, жалом, что ударило по низу, по ногам, и он откинутый в сторону, упал спиной на камни. Дыхание остановилось. Неожиданное падение выбило один из его мечей из рук. Он попытался встать, и у него почти получилось, но удар сзади вогнало жало ему в ногу.
       - Ну вот и всё, - пронеслось у него в голове, - я скоро Кнатамари, я скоро.
        Его тело кто-то поднял и кинул, потом опять. Яд парализовал подаренное тело, и он выпустил из руки последний меч. Наула, некоторое время, ещё чувствовал, как его кидают, от одного места к другому. Но потом перестал. Отрава взяла своё, оно отобрало у него тело, что только на время принадлежало ему.

         Свет резанул по его глазам. Он не видел деталей, сплошь всё было пятнами разных цветов.
        -Сейчас появится серая стена, я пройду через неё, и Тихий Голос зачитает мой приговор, - подумал Наула, глядя на игру разноцветных пятен.
        Ему было всё равно, что будет с ним, и между какими мирами его запрут, за ещё одну месть. Он ждал. Но ничего не менялось. Он хотел приподняться, как чья-то рука вернула его на место.
        - Тебе нельзя, - услышал он мужской голос
        - А где Тихий Голос? - спросил он
        - Я могу тише, - ответил тот же голос
        - Где я, - спросил он.
        - В Альта Ире.
        - Как? - пронеслось у него в голове. Он стал выть от боли, что он тут. Проклятые скорпы, не убили, оставили для разведения потомства.
        Быстрые шаги удалились, приблизились звуки других шагов, почти бегущих к нему
        - Наула, ты меня слышишь?
        - Тебя тоже взяли скорпы?
        - Наула это я, Странник. Они отступили.
        - Не верю, - ответил Наула.
        Наула более ничего не говорил, и ничего не слышал, он опять уснул.
        Он проснулся через день, днём и возле него никого уже не было. Он помнил разговор, что прошёл словно в бреду. Наула приподнялся, и стены начали меняться местами. Он еле удержался, и изображение, в его глазах, вернулось на место. Попытка встать привело к тому же. стены начинали жить своей жизнью. Удержавшись, у него получалось, в своих глазах, возвращать всё на свои места. Наула понял, что яд ещё в нём, поэтому лёжа его не выгнать, но и стоять не получалось. Увидев возле лежанки, что-то на подобие стула, он стал использовать его в виде опоры. Продвигая его вперёд, он облокачивался на него подтягивая своё согнутое тело поближе к рукам. Он дошёл до двери, и толкнул его. Стояла мерзкая, сырая погода. Увидев копья возле двери, он бросил старого помощника, и опираясь на оружие, поплёлся искать кого-нибудь. Напротив, был сарай, и возможно там кто-то есть. Он еле открыл дверь. Наула вообще в своей жизни не видел более тяжёлой двери. Там лежал Серакуз, даже не обративший внимания, на прорвавшийся свет в его пристанище. Наула дошёл до него, осторожно сел рядом, и положив голову, на его переднюю лапу уснул. Теперь он точно знал, что он остался в этом мире, в теле что не принадлежало ему. Он ещё некоторое время слышал чьи-то голоса, и что кто-то входил в сарай, но у него было сил посмотреть кто.
         Он был один. Сердце стало бить сильно, и его ритм, боем наббата, бил по его ушам. Серакуз. Его не было рядом. Неужели Боги Великого Востока, забрали и его. Он не тешил себя сказкой, что куану захотелось пить, и он вот войдёт. Новая беда, накрыло его слезами. Он ещё оставался ребёнком, даже если, стал тут взрослей. Копья никто так и не забрал. Он опёрся на них и приподнял тело. Ничего перед глазами не плыло. Он решил выйти из заточения, чтобы посетить могилу Серауза и Кнатамари.
      - Дойду, - успокаивал он себя.
      Было светло, тёплый воздух ударил в лицо. Он набирался сил, и отбросил копья, поскольку мог уже обходиться и без них. Глаза привыкали к свету, словно он долго брёл в темноте, и наконец-то вышел на открытое пространство. Напротив, был дом. Это был двор, в котором до этого они жили с Кнатамари. На нём была чистая тёплая одежда. Его, похоже, переодели, пока он был в плену отрав. Чувствовалась слабость, но не такая что бы он не смог выйти за пределы двора. Знакомая дверь наружу подалась без усилий. Селение словно вымерло. Он вышел на пустырь, усыпанный свежей травой, что пробилась к свету. Тут собрались все жители, и небольшое количество воинов. Их собрал Верлис. Он что-то им говорил, и всё внимание жителей, было направленно к нему. Наула не воспринимал, что говорил он, и не из-за расстояния. Его мысли были заняты одним, найти где похоронены его самые близкие на Иту. Наулу кто-то неосторожно толкнул, в плечо, и он ещё не вернувший себе достаточно сил, упал на траву. Благо, что она была мягкая. Он ждал что сейчас начнут смеяться, от его неуклюжести. Но никто не заливался смехом. Он встал и повернулся в сторону того, кому он так сильно помешал. Серакуз. Все его чувства, к жизни, к потерям, к боли, вдруг воскресли, и он почти прыгнул чтобы обхватить морду Куана. Он ничего не говорил кроме одного слова, означающего имя его брата. "Серакуз". Он не боялся, что его осудят, или примут его слабость за действие не совместимое с воином. Ему было всё равно. Дитя, что так и не смогло тут окрепнуть чувствами - плакало, повиснув на шее могучего исполина.
        Его, сзади кто-то обнял, нежно положив голову на его плечо. подходили и другие, стараясь не очень задействовать свои здоровые силы. Но он не поворачивался, обнимая самое дорогое, что у него осталось.
        - Может хватит, - послышался голос Синеции, - дай и нам почувствовать, что ты жив.
       Собравшиеся смотрели на него, как на вернувшегося из дальнего похода, откуда обратной дороги нет. Он опустил Серакуза, но устоять не смог. Мир потемнел, и кто-то из высших умов, содрал рукой все изображения, что были перед ним. Голоса, что собрались вместе, не желая уступать друг-другу, влились в него все сразу, создав в разуме Наулы непонятный каламбур. Яд творил своё, и яростно мстил, за тело, что было уже его, но ускользало из его цепких лап.
       Он проснулся на следующий день, на траве, согретый светилом Иту. Рядом лежал Серакуз, вдыхая и выдыхая столько воздуха, что растущие рядом растения, наклонялись в такт его дыхания по разным сторонам.
       - Ну как ты? - спросила Синеция.
       - Как будто, меня весь прошлый день, били головой об стену.
       - Значит яд ушёл, - радостно сказала Синеция, - попей - это соки сильных плодов.
       - Пока не хочу
       - Серакуз уплетает за двоих, мы ему долго говорили, что ты вот встанешь, а возить его некому, и сам ты ходить пока не сможешь. Он языка нашего не знает, а понял. Какой с тебя будет воин.
       - Смотри как стало тепло, - удивился Наула
       - Погода сменилась. У нас холодный период короткий.
         Наула вспомнил сон правителя Сирри, на который Кнатамари сказала, что это к перемене погоды.
       - Где тело Кнатамари? - спросил Наула
       - У Сирри много воинов жрецо. Они, попросили Верлиса отдать тело им. Они её забальзамировали, и уже где-то в пути к Сирри. Они сказали, что она их жрица. И они положат её в один из своих храмов. Они сказали, что она заставила небеса плакать вместе с ними.
        - А Скропы, они где? - непонимающе спросил Наула.
        - Они отступили, верней сбежали, напав на своих же, что шли позади. Голову Олталза нашли, отрезанным клешнёй.
        - Как же так случилось, - удивился ещё раз Наула
        - Войны, что были в центре, рассказывали, что появился воин, с какой-то воинской раскраской на лице, похоже, что из Атуреи, у него мечи были Атурейские. И показал нам, в бою, как бить Скорпов. Те начали убивать друг друга, войны поняли, что это их слабое место. Мы тоже видели его бой. Он не схож с нашим. Воин не делал ни одного лишнего движения. Мы не хотели стоять в стороне. Сирри с флангов, сняли часть лучников, и стали с центра бить по их несовершенству. Скорпы потом развернулись, за более лёгкой плотью.
        - И кто этот воин? - поинтересовался Наула
        - Ищут, говорят, что он пришёл из ниоткуда, и ушёл в никуда.
        - Я бы хотел его увидеть, - тихо произнёс Наула.
        - Не ты один, Наула. Сегодня придёт Алмей, он сказал, что знает кто этот воин. Он приведёт всех свидетелей, что бы ни у кого не было сомнений. Так что если хочешь там присутствовать, то наберись сил
       Наула выпил всю чашу, до дна, и попросил поставить ещё одну. Мол он выпьет по ходу разговора.
        - Как Таурия, Ластани, Омали? - продлолжил интересоваться он
        - Ластани ушла вместе с основной армией, На Ламиас.
        - А Таурия, Омали, - повторил он вопрос, чувствуя, что Синеции не очень хочется отвечать на этот вопрос.
        - Омали умерла сразу после Иреари, жало впилось в шею, перебив сонные артерии.
        - Таурия? - ждал ответа Наула.
        Синеция отошла к столу
        - Она слишком далеко вторглась в их ряды. Мы не смогли пробиться к ней. Они потом бросили её скелет. Мы её узнали по поясам. Потом. Когда вышли за скалы. Нас будут судить, всех, кто тогда ринулся в бой, за неподчинение приказам Большого Совета. Кстати тебя тоже. Ты то зачем пошёл в первый ряд. Тебя Серакуз вытащил.
      Наула выпил вторую чашу, молча поставив его на лежанку. В этот раз он встал, как после дурного сна, что был навеян детской болезнью.
      Вошёл Валтас
      - Я рад тебя видеть, Наула, - поприветствовал он соратника по оружию
      - И я рад тебя видеть, - ответил Наула
      - Ходить можешь? - поинтересовался он.
      - Смогу, - сухо ответил Наула
      - Завтра утром, последние воины покидают Альта Ир. Сегодня, в полдень, будет суд над теми, кто ослушался приказа, независимо от полученных ранений.
     Наула понял, что последняя фраза принадлежит ему.
      - Меч бы научился держать, воин, - упрекнул Наулу Валтас, - из-за тебя чуть не погиб Серакуз.
     Он удалился.
      - Осталось не долго, Наула. Ластани они осудят заочно. У неё отберут даже право быть воином.
      -Что за кару нам дадут, - спросил Наула.
      - Мы станем никем, ни один воин, ни один житель никогда не подаст нам своё приветствие.
      Время полудня нависло над Альта Иром.
      Они шли вчетвером, Саввоя, Синеция, Серакуз, и Наула. Толпы, что вернулись по вести поражения армии людей, стояли вдоль дороги, провожая взглядами своевольных воинов. Осуждали ли они их, Наула не знал. Он шёл, низко опусти голову, доверив путь своему четвероногому брату. Серакуз плёлся, как и его сопровождающие друзья, временно с амуницией, словно и он будет осуждён, за невыполнения приказов Большого Совета. Наула держался, за седло, стараясь не упасть на дорогу.
      - Как только мы придём на лобное место, уходи Серакуз, тебя не за что осуждать. Это наш позор, брат.
      Если бы куан понимал, что говорит Наула, то и тогда бы не оставил своего брата. Они были одним целым, независимо от того, вместе они, или нет. Народ, пропустив шествие будущих осуждённых, сходился вместе, и замыкая пустое пространство пути, шёл за ними. Наула уже слышал опережающими мыслями, какими словами их назовут, и с кем сравнят. Их назовут предателями, подсобниками врагов, и обвесят подобными ярлыками. Он уже видел, как жители, гневно будут выражать своё недовольство, что эти недостойные, могут носить имя война. У них отберут всё, оружие, амуницию, отобрав и право приветствовать других. Они вышли на лобное место, туда, где уже собралось изрядное число воинов. Тут были и Валтас, и Алмей, и Верлис.  Их отвели в отдельное место, откуда каждый будет видеть их лица.
       - Братья, - начал Верлис, - мы завтра уходим ближе к Саввое, чтобы очистить наши земли от присутствия врага. В начале мы проведём маленькое расследование, в котором Алмей, нам укажет на воина, что смог показать уязвимость даже самого грозного врага. А потом мы будем судить тех, кто наплевал на приказы Большого Совета      
      Верлис даже не смотрел в их сторону. Наула взял руку Синеции. Они так и стояли, держась за руки.
       - Вышел Алмей, и позвал одного из свидетелей которого он привёл сюда. Это был уже немолодого возраста житель одного из селений
       - Где было твоё место, в день битвы у Альта Ира, - спросил громко Алмей.
      - Я, воин, был у обозов, чтобы увозить раненных, я перевозчик, со своим конём.
     - Ты видел война, что прошёл мимо тебя?
     - Он не прошёл мимо, воин, он снял снаряжение у мёртвого.
     - В тот день многие брали оружие у мёртвых? - уточнил Алмей.
     - Нет, воин, - продолжал перевозчик, - более я не встречал никого.
     - Ты бы узнал его среди воинов?
     - Нет, воин, - отвечал спокойно перевозчик, -  испачканный он был, то ли окраской, то ли кровью.
     - Сколько мечей он взял? - продолжал Алмей.
     - Два у моего, ну и у соседнего, всего четыре.
     - Чьи это были мечи? Саввои?
     - Нет, - ответил перевозчик – такие мечи я видел только у тех, что были на Архах
     Алмей отправил перевозчика на место и подозвал следующего
     - Где ты был в тот день, - Алмей даже не уточнял в какой, поскольку и так было ясно какой день, они вспоминают.
     - Мы из резерва, по возрасту, должны были подкатить шары травы, что были укрыты при Иреарий. А тут походит он, раскрашенный, и приказывает, - "этот мол не надо"
      - Ты бы узнал его?
      - Не думаю, - ответил воин из резерва, - он лицо измазал.
      - Все видели, как он вёл бой, - спросил Алмей
      Разнобойный ответ посыпался со всех сторон. Все утверждали, что видели.
      Алмей позвал ещё одного
      - Где ты был в тот день, - повторил вопрос Алмей
      - Я был в шеренге, внутри, моя задача была, вытащить раненных воинов, что были в досягаемости.
      - Кого ты принял, в тот день? -спросил Алмей
      - Его притащил куан, хотя сам тоже был ранен, но им занимались другие. Я искал где рана, он был в крови, я вытер ему лицо, но там ничего не было. Жало я нашёл в ноге. Если бы он не был перепачкан, может нашёл бы быстрее.
     - Ты сумеешь его узнать?
     - Да, - ответил воин, - я же его лицо рассматривал, перед собой, чтобы найти рану.
     - Ножны для мечей были с какой армии.
     - Атуреи, - ответил воин.
     - Вот войны Атуреи, что получили ранение в ногу, посмотри.
     Воин прошёл по ряду выстроенных воинов, получивших ранение в ногу, и пристально вглядывался в лицо каждого из них.
     - Тут его нет, - утвердительно сказал он.
     - Посмотри ещё раз, - попросил Алмей
     - Его тут нет, - возразил воин, - я бы его узнал, из многих сотен.
     - Может он не в строю, а среди жителей, или в другом месте?
     Воин покрутившись вдруг впился глазами в лицо Наулы
     - Вот он, - показал он рукой на приведённого для суда.
     Над толпой и войнами, что собрались тут, пролетел гул непонимания.
     - Ты не ошибся воин?
     - Нет, - ответил тот, - и куан, что его принёс, рядом.
     Сам Наула, не обращал внимания на их попытку, найти того война. Он ждал что следствие, найдя того смельчака, выведет его из строя, и все увидят, кто нанёс самый больной удар по скорпам. Он стоял, закрыв глаза, всё так же, держась за руку Синеции, с желанием если не словесно, то хотя бы внутри себя, поблагодарить, что из Альта Ира не стало второй Саввои. Он ждал, что-то по-детски, шепча себе под нос. Единственный, кто наверно разобрался во всей этой перипетии, от показанной на Наулу, руки, был Серакуз. Он подался вперёд, почти на весь корпус, оскалил свои острые зубы, и издал сильнейший рык. Он требовал от других, признания, по-своему, без речей, и доказывающих чего-то слов. Настала тишина, что резало уши. Его первыми нарушили войны. Они вынимая мечи втыкали их впереди себя, в почву, и держась как за поручни, вставали на одно колено. Их почин, охваченный благодарностью, был принят и жителями. Наула открыл глаза, желая увидеть того, чей дух был гораздо выше его понимания. Никого. Рядом стоял Серакуз гордо держа голову, Синеция, с опущенной головой, Саввоя, и склонённое воинство, вместе со всеми, кто пришёл на этот суд. Он бы выдержал многое: боль, суд, изгнание. Он бы принял и их осуждение, ненависть, проклятия, и отвращение. От всех, кто собрался тут. Но он не был готов к тому, что тот, которого он так хотел увидеть, это и есть он. От бессилия он упал на колени, вгрызаясь пальцами, в почву Альта Ира, и громко завыл. К нему, устремились взгляды всех, кого созвало сюда собрание, к тому, кто, кажется, потерял разум. А теперь, он, показавший, как можно остановить смерть, должен был встать перед судом Совета, за содеянное. Науле было больно, от того, что там, на поле боя возле крепости, он не смог оставить этот мир, чтобы навсегда с Кнатамари. Он сходил с ума, от своей памяти, которая напомнила ему дорогу, что вела между строем войнов, к ней. Память, что жила в этом теле, воскресила и его мольбу, что бы она подождала. Он рыдал, в поисках места, внутри себя, где вновь всё утихнет, и только повторял, - "мама,..мама". Синеция что-то ему говорила, потерявшая свою маму, под Саввоей, не сумевшая пойти ей на помощь. Наула, выпустил из рук Иту, и обнял её. Они стояли, прижатыми коленями к земле, и прижавшись друг к другу, два ребёнка, воскресившими внутреннюю боль.
        -Суда не будет, - крикнул Валтас.
        -Суда не будет, - неслось эхом, по окрестности крепости Альта Ир.
       Наула не мог более находиться на этом месте. Синеция вырвала руку у Наулы, и побежала к Алмею. Она обняла его, шепнув - "спасибо", и поспешно вернулась назад, к Саввое. Они покидали место собрания, уже не пешими. Саввоя и Серакуз шли гордо, неся на себе своих брата и сестру, как воинов, которым равных нет. Жители кланялись, провожая их, смотря на их лица с оттенком неоплатной вины.
        - Ну что брат, куда идём, - спросила Синеция.
        - Пока домой, - надо набраться сил, а потом, - чуть всхлипывая сказал наула, - я в Долину Слёз. Надо вернуть Артура, пока не поздно.
        - Как это поздно? - поинтересовалась Синеция
        - Моё настоящее тело, ни на что не способно, Синеция. Оно умирает. Артур вернётся в этот мир. А я вернусь к Кнатамари. Это будет самый счастливый исход.
         Их догнали Валтас, Мерлин и Алмей. Валтас был на Смелом, Мерлин предпочёл коня, а Алмей, был на своём архе.
        - Наула, - остановил их Мерлин, - Прости, я не думал, что это ты. 
        - Учитель, не стоит, благодаря твоему разуму, я попал в этот мир. Наула никогда это не забудет.
        - Покажи руку, - попросил Мерлин.
       Нуала протянул ему руку.
       - Нет не ту, где Инпут поставил отметку.
       -А, - понимающе ответил Наула, закатывая рукав и смотря на Валтаса, как на не умеющего держать язык за зубами.
       - Это знак Инпута, он совпадает со знаком жрецов Сирри, - сказал Мерлин, теперь понятно почему ты смог навести ужас среди Скорпов.   
       - Почему? - спросила за Наулу Синеция.
       - Они заразили его разум возможностью точно оценивать есть опасность или нет.
       - Не поняла, - нахмурила брови Синеция.
       - При опасности, это зелье, заставляет разум замедлять вокруг себя ход времени. Скорпы не могли так быстро реагировать на движения Наулы. Но это может идти определённое время, потом оно уходит. Вот тогда Наула и стал уязвим.
        Слухи шли быстрее чем сами действия. Говорили, что Ашар Сирри, выгнал людей их Ламиаса, и стремительно гнал их армию в пустой Тумбао. Говорили, что он с двумя тысячами Сирри, вступил в бой с тридцатью, разбив их армию у них же в тылу. Говорили всякое. Так же говорили, что в Альта Ире, встречается воин, который остановил нашествие скорпов. Они мол, там, с сестрой, на куанах.
        Они решили навестить старого друга Странника, что в Альта Ире, поселился в заведении, в котором была комната, где спал сам Странник. Серакуз, уже не делал замечания Саввое если он шёл впереди, поскольку он вёз Синецию. Вот и сегодня, проезжая по торговым рядам, Саввоя шёл впереди, а Серакуз: то в одну сторону, словно что-то себе выбирал, то в другую, выискивая что по вкуснее. Ему тут разрешали всё, притягивая его вкусными запахами.
       - Постой, воин, - бежал за ними старик, - постой.
       Серакуз остановился, и Наула спрыгнул на землю. Он знал, что к годам надо относиться с уважением, и разговаривать со стариком, сидя в седле, непристойно.
       - Постой, воин, - повторил он ещё раз свою просьбу, - уважь старика, Великий воин.
       - Я не Великий воин, отец, - обратился он к старику, - я совсем не воин.
      - Не обманывай надежды старика, сынок, - продолжил старик, - если бы ты смог, прийти к моему внуку, и сказать ему несколько напутственных слов. Я бы со спокойным сердцем покинул этот мир.
      - Далеко ли ты живёшь, отец, - спросил Наула
      - Сознаюсь, воин, путь не близкий, это в селении, что в сторону бурых скал. Не откажи сынок.
      - А где же внук?
      - Он ещё не вставал, - ответил старик.
      Наула в злобе подошёл в Синеции, и что бы кроме неё никто не слышал тихо ей произнёс
      - Я пойду за этим старцем, найду этого внука, и врежу ремней. Спит скотина, а дед бегает. потому что внуку захотелось.
     Он не договорил, в нём бушевало негодование
      - Я с тобой, будет мало - добавлю, - присоеденилась Синеция.
      Старик был не из тех, кому жизнь на Иту была определена многими годами впереди. Попросив у Серакуза разрешения, он посадил старика в седло, и сам пошёл пешим. В нём всё кипело. Где уж где, а тут, подобного случая, он даже не мог, себе представить. Он шёл рядом с Серакузом, а Синеция, верхом на Саввое, следовала за ним. Селение было не так уж и далеко. Наверно годы делают многие, когда-то лёгкие пути, непреодолимыми. Старик жил на краю селения, хотя если приглядеться, то тут все дома, были крайние. Селение было небольшое, в домов, восемь. Их встретила старушка, почти тех же лет что и старец. Увидев, что едут гости на куанах, у неё от волнения затряслись руки.
       - Ну где этот внук, - стараясь не показывать своё негодование произнёс Наула.
      - В доме он, на лежанке, - ответила старушка.
      Наула уже придумал план действий, попросит для разговора удалится старших, потом он, этому лежебоке, всыпет ремня, может добавит Синеция, и после, как ни в чём не бывало, они вернутся на круги своя.
Они вошли в комнату, немного тёмную.
      - Не встаёт он, уже года два, - стала жаловаться плача старушка, - Со скалы он сорвался, не углядели. 
      Наула изменился в лице.
      - Сколько ему, сейчас, - спросил он у почтенных жителей.
      - Да девятый годок, сынок.
      Перед ним лежал ребёнок, исхудавший, до проявления мельчайших костей тела. Его дыхание, было почти не заметно. Он даже не был на грани жизни и смерти он прошёл эту грань, за которой жизни просто не могло и быть. Наула поднял его на руки и повернулся к стене. В нём, он чувствовал своё тело, что оставил там, за той же гранью. Он просил тепла, немного, своему телу, что стало незаслуженной карой и для Артура. Наула не знал, сколько он держал этот ослабленный скелет, обтянутый остатками кожи. Он положил мальчика на его место. Он хотел, протянуть ему надежду, что если не здесь, то другой мир распахнёт перед ним двери:
        - Ты встанешь, и будешь жить. В тебе проснётся Великая жажда знаний. Твоё невидимое оружие будет поражать сердца. И твоим словом будет истина. И время, что так хотело посмеяться над тобой, будет перед тобой не властно. Я тебе дам новое имя. Аль Саил.
       Он накрыл его. Потом Наула снял ножны с мечами, ремни которых опоясывали тело, и положил рядом с ним.  Он вышел вместе с Синецией, точнее принцесса вышла за ним, поскольку Наула, даже не попрощавшись вышел из дома старика. Он с ходу оседлал Серакуза, и помчал по далее от места, что напомнило ему о нём самом. Синеция догнала его только возле крепости.
       - Прости Синеция, - сказал Наула, - это я, только здесь.
       Они встретились со Странником в одном из заведений. Вскоре появился и учитель Селерон. Наула сказал, что завтра он отправляется в Долину Слёз, чтобы самому восстановить равновесие. Странник вызвался проводить, как пошутил сам Наула - в последний путь. Синеция тоже решила составить им компанию. Тем более что война шла, и кто-то должен быть среди возвращающихся, уметь орудовать мечом. На прощание Селерон попросил, что если Наула, когда-нибудь, вдруг захочет изложить увиденное на листах бумаги, то пусть даст ему любое другое имя, он сказал, что хочет Имя оставить тут, а Наула может внести любое название, имя или набор букв, которое вдруг попадётся в его поле зрения. На Ноутбуке, будет этикетка, с надписью Селерон.
         Они добрались до Голых скал за несколько дней.
         - Странник, - сказал, прощаясь Наула, - если будешь в наших краях, найди меня, пожалуйста.
        - Если буду, Наула, - сказал он, обнимая своего напарника, по уходу от Вассалов.
        - Прощай, Наула, - выдавила из себя Синеция, - пусть твои Боги берегут тебя.
        - Ируин Наула никогда не забудет принцессу Синецию, - ответил ей гость Иту.
        - Принцесса, вы встретитесь с правителем Сирри, передайте ему, что я понял почему, Серакуз выбрал меня. Он увидел маленького мальчика, который нуждается в защите. Он не подошёл ко мне как к воину, он принял меня как дитя. Так же, как и Кнатамари.  Прощайте.
      
      Наула вошёл в туман, что уже занял всё пространство между стволами деревьев. Он не стал оглядываться, чтобы не перерезать дорогу назад. Голоса, что когда-то не чаяно был сказаны им Страннику вдруг догнали его. Они смешивались, уходили и вновь настигали его, хотя он никуда не шёл. Его сам туман нёс туда, где он уже был, в Долину Слёз. Видения, как и голоса, то повторялись, то шли назад, словно время тут играло по другим правилам, установленным не им.
     - Здравствуй Наула, - послышался Тихий Голос
     - Здравствуй, Тихий Голос, - ответил Наула - Кавсар, - я там прожил ещё одну жизнь
     - А мне показалось, что ты только вышел, и вновь вошёл сюда, - сказал Тихий Голос, - я знаю почему ты вернулся.
     - Тихий Голос, можно спросить, почему Кнатамари?
     - Это был её выбор, Наула. Тело, данное тебе на Иту, должно было погибнуть под Альта Иром. Твою суть, должны были вернуть в твоё тело, а Артур, явился бы сюда. Это была карой для Мерлина за то, что он нарушает равновесие. Она увидела твою гибель там, в Сирри, на прощании с погибшими мореходами, и всё это решила по-своему. Она могла переждать в палатке, и Скорпы пролетели бы мимо. Демоны, посланные, чтобы сохранить ход истории, ничего не смогли сделать. Им, рушащим скалы, и сдвигающим с орбит планеты, оказалась не под силу маленькое существо. Если бы ты знал сколько страха мы вогнали в её сознание. Она должна была зарыться в землю, что бы никакая тварь не могла до неё достать. Но она всё сделала по-своему. Она вышла, чтобы принять на себя, ничем не оправданную смерть, и свершить свой договор с Иту. Сотни раз, мы хотели покинуть эту Вселенную, думая, что всё уже здесь знаем. Но найдётся кто-то, кто вопреки всем законам, созданными нами, повернёт вспять всё, что казалось до этого, догмами. Мы настолько вас изучили, и пора признаться, что ничего о вас так и не узнали.
       - Скажи, Тихий Голос, увижу ли я её? хотя бы скользом, - с надеждой спросил Наула
       -  Я могу объяснить твоё прошлое, но ничего не могу поделать с твоим будущим.
       -Почему вассалы не могли тридцать лет поймать Странника, С вашим-то умением, знать всё.
       -Вассалы не гнались за вами, они просто следили, и иногда защищали, от глупостей, таких, когда ты пошёл в океан купаться.
       -То есть нам не нужно было от них бегать?
       -Это уже, было ваше решение. У меня к тебе будет просьба, Наула. Ты найди девчонку до 12 лет, которой приснится, что её встретит змея, и проводит в проём огромного дуба. Позаботься о ней.
      - Принцессу? - удивился Наула
      - Да, Эли Лана Нори, найди и позаботься о ней.
      - Неужели ваши знания не могут её отыскать? – удивился Наула
      - Она среди не рождённых. И родится она далеко от места, в котором ты сейчас живёшь. Может мы покинем эти места, и его займут другие. Мы отодвинем твою болезнь, и дадим право тридцать лет чувствовать своё тело. Ты сможешь ходить, чувствовать. Решайся.
      - Я не знаю Тихий Голос, сделай так, чтобы Кнатамари была счастлива, и пусть будет так как оно будет.
       Из ниоткуда, перед Наулой, появилась рука, и дотронулось его груди.

       Его тело насквозь пробило током, и подбросило над кроватью. Оно подскочило невысоко, от резкого сокращения всех мышц, которым было приказано вернуться к жизни. Комната была пуста. Даже там на Иту, он не видел всё так чётко, как сейчас. Вглядываясь в потолок, он видел
мошек, что прилипли к светильнику, находящемуся над ним. Он подтянул к себе руку, что казалось не его. Он уже привыкал, к не своему телу, и проснувшийся разум не узнавал собственное. Кавсар приподнялся, с трудом, но это ему удалось. Он спустил ноги в низ, и ощутил пол. Он двигался там, возможно, в пленённом болезнью разуме, и способность вновь владеть телом его не удивляло. Кавсар встал, и шатаясь сделал первые шаги. Он хотел выйти из незнакомой ему комнаты, и направился к двери, что была напротив него. Это был не выход, а более схоже на ванную. Там напротив него, висело зеркало, средних размеров, что могло показать ему его отражение, от пояса, до макушки. Он ничем не отличался от внука того старика, что просил встречи с войном, чтобы спокойно уйти. Он крикнул от ужаса увиденного, но давно не издававшие звуки, голосовые связки, произнесли только громкий выдох. Он опустился на пол, на колени, и остужал голову об холодный пол, выдавливая из себя полукрик, полуплач. Его нашли там, продолжающим возвращаться, домой.
      Прошёл месяц, и набравшись чуть сил, Кавсар намеревался посетить могилу Тани Одинцовой. Ему было не с чем к ней идти, но он должен был, отдать дань, всему произошедшему несколько лет назад.
Была осень, и он укутывал лицо, что бы никто не испугался его лица. Номер рейсового сменился, и ему подсказали как доехать до кладбища. Место захоронений, расширился, город приносил сюда всё новых, кому было отказано в дальнейшем пребывании на земле. Дорогу он помнил, но не узнавал. Бродя по кладбищу, он всё- таки наткнулся на место покоя Тани. Он уходил с камнем в сердце, что обещанное когда-то, вылилось в долгое его отсутствие. Он шёл. опустив голову. Подошли двое, явно взрослые, но с замашками школьных трясунов мелочи:
      - Ей пацан, гони бабки, -  наглым голосом сказал один из них.
      - Ты что, страх потерял, мелюзга, по кладбищу лазить? - поддержал второй
      Кавсар снял капюшон, и сдёрнул с лица шарф, и приподняв лицо, чуть с хрипом, ответил:
      - А чего нас бояться, это наш дом.
      Вот бы их на олимпийские игры. Так алкоголики не бегают, так даже спортсмены не бегают, даже олимпийские. Обматывая лицо, и возвращая на место капюшон, Кавсар увидел знакомое лицо на фото. Могила была не из старых, и возле неё, стояла плачущая женщина, уже пожилая.
      - Это ваш родственник? - спросил он
      - Сын, - ответила плачущая женщина
      - Он болел? - сочувствуя продолжал спрашивать Кавсар
      - Осенью, два года назад, его сбила машина, умер месяц назад.
     Кавсар попрощался с женщиной, так и не сказав ей, кем был её сын. Он узнал бы его из тысяч, тем более, что фото они прикрепили то же, с сердечком, школьное. Он не стал возвращаться к Тане, наверно она уже всё знала. Он лежал, возможно, в той же больнице, в тех же палатах. И их лечили те же врачи. У Кавсара уже не было к нему злобы, ненависти. Он ушёл, оставив ту, которая так была схожа на Кнатамари, и его, кто даже, пройдя муки тут, никогда не сможет оплатить её смерть.
       Он закончил школу, сдав экстерном, а точнее сдавал с одним из десятых классов в отдалённой школе. Сказанное Тихим Голосом, он помнил, но редко выпадала возможность, что бы можно было спросить у девочки примерных лет, что тебе сегодня приснилось. Это выглядело настолько нелепо. Он вырос и уехал, с ребятами, что хотели посмотреть на море. Это был друг более позднего детства, у другого там жили родители. Он был старше нас, уже женат и у него были дети. Он никогда моря не видел, тут на земле, и перспектива увидеть сделала своё дело. Кавсар думал, что он вернётся, обязательно, да и что ему делать в чужих краях, пусть даже одной и той же страны. Но вышло не так. Он долго смотрел на неё, с бьющимся сердцем, который должен был не выдержать подобного темпа. Кнатамари. Она была с короткой стрижкой, и более тёмными волосами. Кавсар понимал, что бывают двойники, или люди очень схожие друг на друга, словно копии. Но движения, смех, улыбка, и сама суть, что, невозможно, повторить. Он смог подойти к ней только в субботу, на танцах. Он сотни раз спрашивал, Тихий Голос, который его не слышал, почему она осталась с ним.
        Прошло много лет, и дети уже выростали. Старший заканчивал школу, и дочь продолжала ходить в школу. Кавсар бросил дом и уехал на заработки, в Москву. Туда многие рванули, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Тем более, что страший, на год задержал свой поиск, приобретения высшего образования, и откладывать вечно было нельзя. Он поехал в Москву, на заработки, он стал «гастарбайтер». Кавсар приезжал на побывку, на несколько дней, и после вновь покидал дом. В одном из нахождений дома, дочь сказала, что ей приснился странный сон, что подползла огромная змея, и проводив в арку под корнями большого дуба, оставила её там. Насколько оказался тесен мир. Она, маленькая его дочь должна будет там на Иту,.. Совпадение. Так не бывает, чтобы всё что искал вдруг оказалось под рукой. Он вновь уехал. Добирались, в основном, по Метро, до нужной станции, а там на электричке, уже до места, и бывало, что были необходимы ещё и местные маршрутки, чтобы прибыть в точку назначения. Как можно в метро узнать шаги, которые слышал не в этом мире. Даже если ты их слышал, только что, в метро расслышать их невозможно. А Кавсар услышал. Он вдруг остановился. Другие звуки словно исчезли, и только шаги, что били по слуху. В такт его шагов, у него стало работать и сердце, как бы из нутри компенсируя действия до боли знакомых шагов. Он развернулся. Мимо него, сутулясь, и держа руки так, словно они ниже колен, шёл никто иной как Ашар Сирри. Он не был гориллой, как там на Иту, но это был он, с обезьяньими чертами лица.
       - Ашар, - Удивлённо бросил Кавсар
       Но тот, кто привлёк к себе внимание, продолжал свой путь.
       - Ашар Сирри, - крикнул ему в догонку Кавсар.
       Говорят, что нельзя два раза ступить в одну и ту же реку. Ерунда. Кавсар вступил. Прохожий, тут же очутился возле него, и взяв одной рукой за грудки припёр его к стене. Глаза кажется остались теми же. Кавсар стал задыхаться:
       - Хреновые у тебя привычки, Великий Правитель.
      Подошли правоохранители, что были не далеко.
      -Что тут происходит? - поинтересовался один из них.
      Прохожий отпустил Кавсара, стоя с надутыми ноздрями, и раскрасневшимся лицом.
      - Это мой брат, - выпалил Кавсар, - я у него заначку спёр, но она у меня, так что вопрос решён.
      - Это правда? - спросил тот же милиционер.
      Покрутив глазами, в разные стороны, прохожий ответил "Да".
      - Ну ладно, решайте свои родственные проблемы, но без мордобоя, -ответил тот же, блюститель порядка.
      Прохожий, словно ничего не произошло, пошёл своей дорогой.
Кавсар вдруг почувствовал, что если он, сейчас его не догонит, то более на совпадение дорог, ратовать не следует
      - Ашар постой, - крикнул Кавсар, догоняя правителя.
      - Ты чего привязался, - спросил незнакомец.
      - А ты вот возьми и догадайся, я Наула, - продолжил Кавсар.
      Он остановился, и презрительно посмотрев на Кавсара сказал:
      - Не похож ты на него, мужичок.
      - Правитель, а как я могу быть похожим на того, чьё тело мне временно дали?
      - И как же звали того чьё тело тебе досталось?
      - Артур, сын Мерлина.
      - Хорошо выучил, ничего не скажешь. Ну ладно, пойдём, интересно, что ещё, вам там напел Виктор.
      У Кавсара была поклажа, небольшая. Они в начале, пытались отвести что-то домой, но это проклятое палево было на руку ментам. Умению пастись на вокзалах, им можно было только позавидовать. Пройдя несколько домов, они вошли в подъезд. Кавсар не пытался что-то ему напомнить, иначе, неверно брошенное слово, могло вновь породить конфликт.
       -Ну заходи, актёр, кстати ты с какого театра.
       Наула только помотал на это головой.
       - У меня тут есть часа два, и может больше, мне хочется узнать, что там напел мой брат Виктор.
      - Я гастарбайтер, Кавсар, -  представился он, не зная, что говорить дальше
      - Черчилль, - сиронизировал "Ашар"
      Наула достал документы, что были в отдельном внутреннем кармане рубашки. Тот смотрел долго, изучал всё, и потом вернул удостоверение личности назад
     - Геннадий, - сказал он, протянув Кавсару руку.
     - Может всё обсудим? - предложил Кавсар
     - Проходи, тут кухня, ты как перекусить?
     - Никогда не отказывался на халяву, - ответил Кавсар.
     Генадий делал то, что быстрее всего можно было приготовить. Это пожарить колбасу, наколотив сверху куриных яиц.
     - Ты с Виктором, когда познакомился. - поинтересовался Генадий
     - Никогда, - ответил Кавсар
     - А откуда тебе известно, про мои сдвиги.
     - Я Наула, Великий правитель, Я, мог бы тут, напоминать тебе про Иту, или про бой, под Альта Иром. Лучше сам задай мне вопрос. А я, постараюсь тебе ответить.
     Кавсар не стесняясь принялся уплетать, то что было на столе, на газу грелся чайник.
     - Я столько наболтал брату, что уже и не знаю с чего начать.
     Наула вспомнил, что у него с собой фото Кнатамари. Он положил его перед ним,
      - А ты начни вот с этого.
      Генадий завороженно смотрел на фото, потом он встал и вышел в комнату. Поняв, что теперь, он тут гость в тему, Кавсар доел что было на сковороде, и поставил на стол две чашки.
     -Ты как чай, или кофе? - спросил он Генадия.
     Хояин квартиры молчал. Испугавшись, вдруг что-то случилось, он вошёл в комнату. Там, по комнате, нарезая круги, схватившись за голову, навёрстывал расстояния Геннадий:
     - Ты чай или кофе, - спросил Кавсар
     - Наула, - обнял он, гостя, - как я рад тебя видеть.
     - Наконец-то Великий правитель, ты только меня не сломай, у меня позвоночник не ахти, а Мерлину, второй раз, моё присутствие может и не понравиться.
     - Ты иди я сейчас, - сказал он, оставив Кавсара, и продолжая ходить по комнате.
        Кавсар выпил чай, и уже решил, что не помешает и кофе, как вошёл Геннадий.
     - Я тут сам себе режиссёр, - оправдал свои действия, во время отсутствия хозяина квартиры Кавсар.
     - Валяй, - ответил Генадий, - Виктор мог воспроизвести всё, он считает, что я сошёл с ума. ещё в детстве, но Кнатамари, ему не под силу.
     - Как там Странник?
     - Я слышал, что он ушёл к своей, не знаю, как зовут, - поморщился он
     - Илонта, - помог ему Кавсар.
     - Возможно, - не стал спорить Генадий, - Вассалы не стали его трогать.
     - Как Синеция?
     - Она дождалась конца срока, и стала просто воином. Но потом приехал кто-то из Атуреи, и она вышла замуж. Они открыли в Саввое для маленьких, школу воинов. У них родились две девочки, Старшую они назвали Германия, младшую Россия.
    Наула, эти вопросы, задавал как наводящие, основной последовал только что.
      - Серакуз.
      - Там нет Серакуза, есть Акуз, - ответил Генадий
      - Это кто там, решил сократить ему имя?
      - Один из Храмов, назвали Храмом Дождя. там и находилось тело Кнатамари. Серакуз привёз Артура и покинул Средний Восток. Все думали, что он ушёл в миграцию. Но через несколько дней он появился возле храма дождя. Там была площадка, перед входом, для даров, жрице Кнатамари. Вот он её и облюбовал, он часто там находился. Иногда было схоже на свинкса. Артур несколько раз был у меня в гостях. Серакуз, увидев его, вскакивал и мчал к нему навстречу, но потом, понюхав, возвращался на своё место. В один день, жрецы нашли его мёртвым. Его тело, захоронили рядом со входом в храм, только, с другой стороны. Один из скульпторов взялся изваять тело Серакуза. Изваял. По середине толщины площадки, прикрепили знак храма. Его имя, пришлось делить попалам, чтобы разместить по обе стороны знака. Вот и получилось сер - знак - акуз. Потом Мерлин объяснил, что значит сер. Ты даже не представляешь, что я теперь чувствую, после твоего появления. Я уже и сам стал думать, что я болен. Сегодня оставайся у меня.
        - Если бросишь свою привычку, размазывать меня по стенке.
        Кавсар вошёл в комнату. Там было много фото парусных кораблей, вырезок с журналов.
       - Всё не можешь забыть океан? - спросил Кавсар
       Около стены, стоял знакомый силуэт судна:
       - Всё не можешь забыть океан, - в более утвердительной форме. Там стояло Судно Сирри, в уменьшенном варианте.
       -Эта зараза плыть никак не хочет, - признался Генадий, - Всё вроде верно, я же этот корабль, как свои пять пальцев, - чуть не руганулся он.
       - Кстати, правитель, а где мой столб?
       - Какой столб? - спросил Геннадий, - Не было там никакого столба. Это же корабль, а не телефонная линия.
       - Столб, к которому меня привязывали, - пояснил Кавсар
       Генадий подошёл и внимательно посмотрел на то место, на которое указывал Кавсар:
      - Господи, - вдруг вырвалось у него, - рассекатель. Он идёт до самого дна судна. Он задерживает вихревые потоки, помогая внутри судна создать смерч. Я его неверно делал. Наула это точно ты.
       - Нет, не я, перед тобой большой артист малых и больших театров. Даже после фото у тебя были сомнения?
       - Я Сирри, и сомнение в нас вложено с рождения. Вот видишь, в рассекателе сомнений не было и вот результат.
       - Как там война-то закончилась? - поинтресовался Квсар
       - Мы раньше, скорпов, рубили на части, до тех пор, что бы от него ничего не осталось, что может принести вред. А потом видим, выходит эдакий бессмертный, и начинает их убивать, нанося всего один удар. Я на левом фланге оставил сотню, остальных погнал на центр. Мы поняли, как их уничтожает воин, и стали вышибать у них, из луков, рецепторы. Это была Саввоя, только в обратную. Твари, хоть и безмозглые, но поняли, что пожрать можно и в другом месте и не так опасно. Они почти четверть армии у людей сожрали. Люди психанули на Олталза и кинули Скорпам. Я бы ему, перед этим, тупым ножом, отрезал бы яица. Они его голову даже жрать не стали. Под Ламиасом, они конницей, ударили по моим. Мы там первыми появились, хоть ноги у нас короче. Нас было пять тысячь, и их минимум около тридцати. Никто из них до нас не доскакал. Придурки в лобовую, на луки Сирри. В Тумбао уже подошли Атурейцы, и Саввойцы. Скорпов мы выбили сразу, часть, другая пошла на них. К обеду у них, без нашего участия, осталось половина. Мы их догнали возле Ди Мир Тана. Верней без нас их догнали. Вторая Армия Сирри высадилась под Саввоей. Их было не более десяти сотен. В то же время флот подошёл Саввои, высадили своих. Скорпы уже выдохлись. Пленных не брали. Мы видели в Саввое, что они сделали с теми, кто остался в плену. Такое рассказывать страшно. Все, кто пришёл на Восток нашёл смерть. Мы на Западе, взяли два города. Дальше нельзя было идти по неизвестным местам. Там границу и поставили. Ты там что наговорил мальчику, что лежал в постели?
       - Да так, хотелось влить в него жизнь, - сказал Кавсар
       - Ты в следующий раз мерную колбу с собой носи. Встал он, объявил, что он Аль Саил. Книги глотал, как голодный кильку, одну за одной. Пошёл в школу к Синеции, для маленьких воинов. Я уже стар был, когда про него стали говорить, как про надежду Востока. Артур стал жрецом. К нему подходили многие, мол воин, помоги и нашему чаду. Но он им так и объяснял, мол не я это был, а мой брат, близнец. Мол у меня даже куана нет.
       - Интересно, - засмеялся Кавсар, - после сотен лет, пребывания Мерлина на земле, я всё-таки умудрился набиться к нему в родственники.
       Геннадий заулыбался, было видно, что у него появилось настроение, и главное он понял, что никогда не сходил с ума.
      - Великий правитель, ты скажи, почему тебе оставили память. Обычно этот слой остаётся у того, кто будет жить в Долине Слёз.
     - Вот на это вопрос, я ответа не знаю, - сказал Генадий, - Если когда-нибудь, люди найдут тоннели, чтобы попасть в другие миры, и нападут на Иту, я перейду на сторону Сирри, и Востока, чтобы, защищать свою родину.
     - Я тоже, Великий правитель.
     - У тебя Родина тут, Наула.
     - Нет, правитель, я родился тут телом, а всем остальным я родом оттуда.
     - Я собрал воедино многое, и многое сложилось, особенно с твоим появлением. Корабль – это мой реквием. Последняя нота, в этом оркестровом произведении. Я не знаю, как оно будет звучать, но если вдруг, откроется тоннель, то я медлить не буду. Я слишком соскучился, в чуждых мне местах.
     Утром они расстались. Кавсар пообещал, что через три месяца, как только вновь приедет на работу.  Для гарантии он оставил фото Кнатамари. А сейчас, ему было необходимо попасть на объект. Там была работа, которая ему могла предоставить возможность ездить то одну, то в другую сторону.
     Через три месяца, он пришёл к той же двери, чтобы встретиться со своими грёзами.
       - А Геннадий дома?
        - Нет,
        - А когда он будет?
        - Никогда, Он умер два месяца назад.
        - Извините, - сказал ошарашенный новостью Кавсар, - Он должен был оставить мне фото, Кнатамари, там с обратной стороны подисано. Я Наула.
        - Пройдите, - попросил открывший дверь
        Он вошёл в квартиру, в обстановке которой ничего не поменялось. неловко себя чувствуя, он стоял в прихожей ожидая, что встретивший его, просто вынесет ему фото, и он отправится назад.
       - Пройдёмте на кухню, - предложил он, - мне надо с Вами поговорить.
       Кавсар, молча снял обувь, верхнюю одежду, и прошёл за хозяином квартиры.
        - Виктор, - представился он, понимая, что без знакомства разговор будет не тем.
        -Кавсар, - представился я, - а там я Наула.
        - Вы как кофе или чай?
        -Что будет, - ответил Кавсар, ожидая что будет за разговор.
        - Я сам не свой, от произошедшего, - начал он явно нервничая.  Понимаете, я его старший брат. Виноват я перед ним. Как бы это объяснить. Он родился поздно, у нас разница в десять лет. Поэтому наверно мы мало когда общались, а если и удавалось, то переходило в ссору, из-за меня, как я потом понял. Я расскажу так, как я это воспринимал. В детстве он играл в свои игры, с очень бурной фантазией. Он говорил, что он правитель какой-то страны Сирри, и он отправляется в океан, ловить каких-то змей. У кого, в раннем детстве, не были свои фантазии?
          Чайник, на удивление, быстро вскипел. Виктор налил большие кружки, по-мужски, кофе, наверно растворимого. Из кухонного гарнитура достал печенья, сахар.
          -  Если я успевал делать уроки, то играл с ним в его игры, что бы он не отвлекал взрослых от домашних дел. Он не бросил свои игры в правителя, когда пошёл в школу, и это тоже было вполне нормально. Тогда в первый раз, он стал собирать корабли, из разных макетов, что покупали ему мама с папой, но какие-то странные.  Когда, все его сверстники уже бегали за девочками, то он оставался правителем, и увлечение постройкой парусных судов, перерастало в навязчивую идею. Он хотел собрать корабль, который почти летает над поверхностью воды.  Я ему сотни раз объяснял, что детство - это хорошо, но всему своё время. А он ни в какую. А однажды он сказал, что я ему не совсем брат, и у него другие родители. Мы тогда поругались. Когда он ушёл в Армию, то я думал, что всё, наконец-то он забудет корабли, и займётся тем же, что и его сверстники. Но он пришёл с армии ещё более одержимым. Ничто не помогало ни разговоры, ни уговоры. У меня семья, и встречались мы всё реже и реже. Мама просила отвести его к психологу, или к психиатру. Генка не стал даже перечить. И там ничего - синдром детства. Врач посоветовал стресс, и один из методов, не перечить, а помочь ему создать этот корабль, и потом, когда его разум поймёт, что это невозможно, то вероятно переключится на более приземлённые проблемы. Он несколько раз выходил со своим, дурацким кораблём на местный пруд, там много макетчиков приносили свои парусники. Это не из-за брата, а из -за них, я иногда посещал с Геннадием пруд. Его корабль либо тонул, либо заваливался на бок. Короче, что я ожидал, то и происходило. Вот-вот должен был наступить долгожданный переломный момент. К нему кто-то приходил, месяца три назад, и он сделал исправления в конструкции и ещё что-то. Он сам мне сказал, что если оно не поплывёт, то больше к этому он возвращаться не будет, мол и так на это потратил часть своей жизни. На пруд, одни моделисты принесли двухметровый парусник, я не разбираюсь в их типах, но красавец, тонкая работа, как настоящий. Я и забыл, что Геннадий тоже принёс свой. Случилось, то, чего никто не ожидал, и я тоже, корабль раздвоился, внутри его пошли какие-то воздушные потоки, и он помчался. Модель, проплыла два круга, и без пультов управления, и без вообще ничего сам вернулся в прежний вид и встал возле Геннадия. Его обступили почти все, кто там был. Просили чертежи и остальное, он сказал, что через неделю принесёт, сюда, свои раскладки. А у меня как раз дежурство на сутки, я всех обзвонил. Никто не смог подменить. Я Геннадию сказал, что надо поговорить, обо всём, но завтра, вечером.
   Виктор виновато опустил глаза.
   - Соседский мальчик сказал, что Гена сжёг похожее на корабль, возле мусорки. Войдя в квартиру, я увидел его там, сидящем в кресле, в сторону окна. Он уже был холодный. Мы, по рождению, были его самые близкие люди, настолько близкие.
    Виктор, последнюю фразу сказал так, словно укорял себя во всём произошедшем.
          - Это я приходил. Он решил, что я актёр, подготовленный, чтобы посмеяться над ним. Всё решило фото. Он мне сам, тогда сказал, что можно всё подстроить, но передать словами полное соответствие лица человека невозможно. Я нашёл её, Кнатамари, и хочется верить, что это она, а не её копия. 
         -Ты тот, у кого был этот лев с ростом коня?  Господи, ты извини, но я сам себе не верю, что говорю весь этот бред. Мне иногда кажется, что я схожу с ума. Такое ощущение, что разговариваю с актёром, из детских утренников.
         - Серакуз, мой брат. Он выбрал меня на Равнине
         - Уставших Ветров, - продолжил брат Гены, - Если бы мне полгода назад сказали бы что я буду сидеть и обсуждать подобное. Он оставил фото, девушки, сказал, что за ним придут. Это она? Кнатамари?
        Он впивался взором в фото, чтобы прочесть там то, чего никто не писал:
        - Ей уже за пятьдесят
        - Ей, - удивился он, - я думал, что лет тридцать, и то с натяжкой.
        - У нас двое детей. Я им рассказывал это как сказки, на ночь. Они тоже не верят. Пока я жив. Я не писатель, к сожалению, ну не одарили меня небеса подобным умением. Но как смог я написал. У Вас есть ноутбук?
        -У меня стационар.
        - Тут скопировано, на карту. Сожгите, как прочтёте, если не будете читать, то лучше сразу. Только я там писал так, как я видел своими глазами. Верней даже не своими.
       - Как вас-то, занесло, - спросил Виктор.
       - Глупая травма. Я не должен был вернутся. Тихий Голос, сказал, что даст тридцать лет, полноценной жизни, при условии, что я найду одну из принцесс Великого Востока.
       - Нашёл? - поинтересовался Виктор
       - Мир оказался гораздо тесней.
       Более на заработки Кавсар не поехал.  Кнатамари работала с детьми, в детском саду. Собственные дети разъехались.  Однажды, он нашёл на улице котёнка, песочного цвета, с вытянутой мордой, и чуть пробивающийся длинные волосы, на шее в виде гривы.
      
           #      #      #      #      #

         Я помнил все эти рассказы, но никогда их не читал и не слышал воедино. Папа дал флешку, и сказал "вспомни детство". Я читал, несколько раз. Оно лежит у меня давно, может год, а может быть и более. Тогда, читая, я представлял себя Ируином Наулой. Светлана Ивановна, написала в одноклассниках, что старшая дочь родила девочку. Я ей ответил, что "Ируин Наула, никогда не забывал принцессу Синецию". Пусть это всё останется сказкой, подольше. Потому, что мы поверим, лишь только после того, как не будет тех, кто помнил сии деяния. Мы можем поверить в любую чушь, даже сказанную с экранов, но с каким недоверием мы относимся к тому, что нам пытались по-своему вложить близкие нам люди. Меня волнует название, которое папа прилепил к этому сочинению. Он назвал его «РЕКВИЕМ». Вахта закончилась, и идя домой, я достал из кармана телефон и позвонил домой:
      - Пап, мама сказала, что ты домой притащил кота.
      - Котёнка, - ответил папа, - он мне кого-то очень напоминает.
      - И как ты его назвал?
      - Серакуз.