Бог с ней, с Лейлой...

Скоро праздник. Твори добро...

БОГ С НЕЙ, С ЛЕЙЛОЙ...

- Рассказывай, рассказывай. Вспоминай и рассказывай. Серьезен будь, по возможности. Не забывай, что все-таки на Суде находишься. Мы, считай, трое земных суток на перечисление и разбор твоих «залетов», грехов, да дурных поступков убили. Вот и до добрых дел добрались, наконец-то. Я, как ты уже понял, и так все знаю. Но, мне важно, что бы ты сам все из памяти своей извлекал. И оценивал, конечно…
- Не знаю даже… Может, про цаплю?
- Давай про цаплю. Только помни, что баллы в плюс, ты будешь получать от меня, только при абсолютной правдивости повествования и правильности сделанных, с моей помощью, выводов. Впрочем, эмоциональность и литературный стиль – тоже никто не отменял. Не зря же я и это все придумал. Валяй, короче, про цаплю.
- Значит так. Год точно не помню, какой был. Помню – пятница была…
- Год был 2005-ый, двадцать шестое августа, действительно – пятница.
- Угу. Так вот. Иду я, значит, после работы домой. А пивом мы с сослуживцами тогда накачались под завязку.
- В честь пятницы?
- В честь пятницы. Чувствую, не дойду я последний квартал до дома, отлить надо. А у нас там, по пути, как раз сквер был полузаброшенный, за вечерней школой. Ну, думаю – вот оно, спасение мое…
- Ты так, почитай, каждую пятницу думал.
- Ну, да. Пролажу, значит, я через дырку в заборе, вожделенно становлюсь к дереву и вижу – мать честная! Среди кустов стоит огромная цапля! И это в Москве то!  Я, поначалу, даже не понял кто это. Уж больно не ожидал такую птицу в городе увидеть. А крыло одно у нее – по земле волочится, перебито видать…
- И что ты сделал?
- Я позвонил соседу своему - Борюсику…
- Нет. Сначала ты доссал и выкурил сигарету, потому как соображал плохо.
- Было такое. Покурил я, значит, и позвонил Борюсику.
- Он, ведь, тоже пьяный был, в честь пятницы?
- Пьяный. В честь пятницы.  Когда он пришел…
- С пивом?
- Когда он пришел с пивом, я оставил его сторожить птицу, чтобы никто на нее не напал, а сам пошел в ближайшую ветеринарную клинику «Айболит». Там мне сказали, что цаплями они не занимаются, но одна сердобольная и памятливая, симпатичная, кстати, сестричка дала мне телефон некоего богатого человека – владельца частного зоопарка…
- Артемом его звали. Артемом Петровичем. А как сестричку звали, не помнишь?
- Нет.
- А зря, ведь она представилась тебе. Что симпатичная была – до сих пор помнишь, а как звали… Ольгой ее звали. Имена хороших людей запоминать надо, не так уж их и много. Людей, а не имен, разумеется. Если бы ты тогда с ней, скажем - познакомился, а потом, допустим - женился, то… Впрочем, не стоит тебе знать об этом.
- Я не Господь Бог, чтобы имена всех баб помнить… Ой, прости!
- За что прости то? За правду? Да, ты – не Господь Бог. Господь – я. Продолжай, уже.
- Я вернулся к цапле и Борюсику. Потом позвонил по телефону, который мне дала эта… Ольга. А что, все-таки, было бы, если б я на ней женился?
- Праздное и запоздалое любопытство – грех. Баллы спишу. Дальше давай.
- Да понял я все, понял. Чего угрожать то лишний раз?... Молчу-у!! Значит, вернулся я и позвонил ентому олигарху…
- Артему Петровичу.
- Артему Петровичу. Трубку взяла какая-то его секретутка… Прости опять! Выслушала меня эта дама и сказала, что усе поняла…
- Не юродствуй.
- Не буду. Сказала, что поняла все, боссу доложит, а мне перезвонят. Минут через пятнадцать, и правда, позвонил его охранник-водитель Славик…
- Его как звали, ты, я вижу, не забыл. Сказать почему?
- Почему?
- Потому, что он вам с Борюсиком привез, от хозяина, дорогущую бутылку виски, которую вы потом полночи лакали. Такое не забывается.
- Да что я, виски, что ли до этого и после не видел! Я не нищеброд какой, в конце концов!
- Ты мне еще голос повысь. Нищеброд не нищеброд, а Славика запомнил. Но, иногда – удивишься, лучше нищим быть, чем охранником-водителем. Это я про жизнь Славика этого говорю. Дальше слушаю.
- А что еще рассказывать? Объяснили мы ему, где находимся, он через час, где-то, на шикарном «Гелике» подвалил с Рублевки. Цаплю мы эту, все вместе, еле мешком поймали…
- Она тебя цапнула, когда клюв вязали…
- Она меня цапнула, когда мы ей клюв вязали. Загрузили потом в тачку, он дал нам виски и номер телефона, по которому о судьбе спасенной узнать можно будет и уехал. Все.
- Не совсем. Ты еще два раза по телефону этому звонил в течении следующей недели, узнавал, как дела у цапли твоей. А потом они номер заблокировали. Знаешь, почему?
- Почему?
- Потому, что подумали, что ты еще на виски, или еще на что там, напрашиваешься. У людей богатых – фобия такая. Они думают, что все у них что-то просить будут, или вымогать.
- Но, это не так! Ни на что я не напрашивался!
- Знаю. Потому и зачет тебе за этот случай. Бал в плюс. И сообщу еще, если интересно, что цаплю твою вылечили и отпустили потом на волю. Так что, все хорошо сложилось.
- Это хорошо. А можно вопрос еще?
- Можно, если по делу.
- А как эта птица в Москве вообще оказалась то?
- Не важно. Считай – проверял я тебя. Пройдешь – не пройдешь мимо. Да и еще умышлял кое-что.
- Не прошел, ведь…
- Не прошел. Потому, по плану своему, да проблемы твои зная, я и свел тебя с сестричкой Ольгой, да ты свое счастье не разглядел, потому как дело в пятницу было. Впрочем, твоя жизнь была, твоя. Но давай уже завершать про тварей Божьих. Знаю, что ты спас еще трех, – Господь покосившись очками на мудреный, усыпанный звездами планшет, поправился: - двух котят, трех голубей и одну ворону…
- А еще я рыбу, последнее время, отпускал. Поймаю, с крючка сниму и отпускаю…
- Это, как кхмеры, что ли? У них научился?
- А что, они так делают?
- Они, да и вообще буддисты. Есть у них такая традиция - тварей, не заклание приготовленных, на волю отпускать. Думают, что и грехи их, вместе с тварями этими, утекут.
- И что, утекают?
- Нет. Грехи замолить нельзя. И задобрить, и делами добрыми перебить, и взяткой совести, типа этой – не подмазать. Грехи – они навсегда. Про искупление – сказки все. Если согрешил, просто старайся не делать этого больше. А там – сочтется. И зачтется, тоже. Вот ты, последние годы, действительно пойманную рыбу отпускал. А сколько, до этого, ты ее взрывчаткой глушил, сетями резал? Сколько ты уток дробью перебил?
- Так, то охота и рыбалка была! Спорт, можно сказать…
- Плох тот спорт, что на смерти замешан. Ты что, голоден был? Нет. Так что, не будет тебе балов за рыбу отпущенную. Не гневи, а то могу и обратный счетчик включить, с рыбалкой и охотой этой твоей… Ладно, смотрим. Итак: котят – два, голубей – три, ворона – одна, ну и цапля, конечно. Итого – семь баллов. Давай уже к людям переходи, по образу и подобию моему созданным.
- Про людей, про людей… Да вот, помню! Мальчонку на руки в давке взял…
- Было дело. В октябре восемьдесят девятого, на станции метро «Кузнецкий Мост». Рассказывай.
- Ну, там - в час пик, утром, эскалаторы все остановились и их запустить никак не могли. А народ все прибывал и прибывал. Передо мной, как раз, мамка молоденькая с ребенком – пацаном лет трех на руках, зажата была. Маленькая такая мамка. Вижу – оставляют силы ее, я и взял ее сына на руки. Он плакать сначала начал, а потом – она его успокоила…
- И ты держал его на руках тридцать две минуты, да еще и напор людей сдержать пытался, потом по длиннющему эскалатору пехом его до верха нес. Тяжело тебе было, но ты терпел. Молодец. Зачет тебе за это и балл очередной в копилку.
- Спасибо, конечно… Помню, еще, что уже в вестибюле станции, она с такой благодарностью на меня посмотрела… Только не говори, что!!...
- Не буду я ничего говорить. Скажу лишь, что отца у Стасика – так ребенка звали – не было. Чего еще было? Хорошего.
- Детей мы с Сашкой и Колькой, когда группой походной руководили, с перевала в горах вывели. Снегом нас тогда всех, неожиданно, на перевале этом завалило…
- И вы втроем их от туда, все-таки, спустили. Спирта, правда, тринадцатилетним по чуть-чуть хлебнуть дали…
-  Так то для бодрости и сугреву. Иначе – не дошли бы.
- Так я, в данном случае и не осуждаю. Если яд можно использовать во благо – используй. Они у вас уже внизу, в долине «обломались» и вы их всех, на руках, через ледяную горную речку вброд  таскали.  Сколько детишек было то?
- Пятнадцать, по-моему…
- Шестнадцать. За каждого – по баллу тебе. Плюс – двадцать восемь, за родителей, которых вы в счастье оставили.
- А почему двадцать восемь?
- Не торгуйся. У четверых – семьи неполные были.
- Понятно. Я и не торгуюсь. Но, а как же там дедки, бабки? Они же тоже за внучков переживали…
- Не твое дело. Все одно – не поймешь. Скажу лишь, что ничто с родительской любовью не сравнится. Тем сильнее грех ее отсутствия… Пятьдесят два балла в плюс у тебя сейчас. Дальше продолжай.
  - А еще вопрос можно?
- Можно, если по делу.
- Вот ты, Господи, одинаково баллы свои начисляешь – что за детей, что за котят. Справедливо ли это?
- Справедливо. Потому, что абсолютное, истинное Добро на весь Мир распространяется без разбору и лечит его. Как и зло абсолютное ,также - убивает все сущное. Человек – есть сосредоточие и греха осознанного, и добродетели. Не может один и тот же раб мой, если здоров психически, спасти, скажем, тонущего щенка из проруби, а прейдя домой – заняться пожиранием младенцев. А дальше тебе знать незачем. Все одно – не поймешь. Жду продолжения твоих воспоминаний…
- Последнее, пожалуй, будет. Про Чечню в девяносто девятом…
- Да, тогда вы лихо сражались. И ты старшим был, хоть и без опыта. С опытом – убили первым, помню. Ты в штаны наложил, но не побежал. И восьмерых бойцов молодых, спас, считай. Восемь баллов тебе в копилку.
- Нас же десятеро было…
- Вот я и говорю. Одного – сразу убили, а ты – не в счет. За свою жизнь – инстинкт драться заставляет. Душа не причем тут. Да, кроме того, ты еще четверых, с той стороны, покрошил – жизни лишил…
- Так они враги были, иноверцы! Мне батюшка один так после и сказал: «- Они, говорит, иноверцами были, арапи, не жалей. Прочитай Отче Наш, раз пять, или сколько их там было, да и будет с тебя»…
- Дурак твой батюшка. Да и муллы, ксензы всякие, кто так говорит – тоже. Вот я, скажи, какой национальности, к какой конфессии отношусь, по-твоему?
- Иудей…
- Иудей. Сам ты иудей. Межрассовые, межрелигиозные различия люди сами, с подачи Лукавого придумали, дабы разделять и властвовать. А я возражать не стал, дабы вам, смертным – жизнь на земле медом не казалась. Я – абсолютен и един для всех. Даже для тех, не поверишь, кто когда-то в каменных и деревянных истуканов веровал. Я в Душе должен быть у каждого, а не в надуманных различиях на мир выставленных. А что до войны, так это и есть продолжение того, что вы политикой называете – все те же с дьяволом в тщеславные игры. Одно правда: на войне -если не ты, то тебя. Так что, баллы за убиенных, я с тебя не вычту. Тем более, что не вы тогда первыми напали. Да и разные они, войны эти, бывают. Бывают и праведные. Но, никакие там «крестовые походы», или «джихады» всякие - к ним не относятся. Именем моим – убивать нельзя. Я это право – никому не делегировал.
- Мудро. Одно не пойму. Вот ты говоришь, что жизнь на земле – мед. Сомневаюсь, что-то…
- Сомневаешься? А, ответь тогда, ты умирать то хотел?
- Нет.
- Значит – мед, да еще какой сладкий. Вот я и перчу его, время от времени…
- Комарами и сифилисом?
-  И комарами, и сифилисом, и много еще чем другим. Ибо, не бывает личности без преодоления, а души – без работы. Иначе все грех поглотит, растворит. А крест я посильный каждому подбираю. Если слишком тяжел, значит планы у меня на конкретную Душу большие. Не буду продолжать. Не поймешь глубже. Не ропщи, короче – грех это. Давай-ка, лучше итоги по тебе подведем.
Господь, если бы мог уставать, выглядел бы сейчас уставшим. Он откинулся на высокую спинку белого кожаного кресла и пододвинул на край стола свой мудреный гаджет.
- Итак, что мы имеем. В грехах – 413 баллов, в благодетели – 60…
- Так я за огнетушителем схожу?
- Там, куда все попасть боятся, он не поможет. Но, за чувство юмора, Сергей Егорович, я тебе, пожалуй, еще бал накину. Итого – 413, к шестьдесят одному. Неплохой результат, между прочим, за неполные семьдесят лет жизни то. Но, для того, чтобы пополнить твоей душевной энергией вселенскую ноосферу – маловато будет. Для этого, показатели хоть немного, но в плюс уйти должны. Да и уровень накопленных знаний, маловат пока у тебя будет. А про марки пива, все и без тебя давно все знают. Даже я. Видишь - тоже шутить умею. В Аду же, места, еще с конца двадцатого века ,практически не осталось. Да и толка в этих отпетых грешниках нет никакого. Ну, жарятся они там вечно, энергию вселенскую потребляют без меры. Я сейчас над тем думаю, как бы, все-таки их бессмертные Души утилизировать научиться. Но, для этого с Падшим Ангелом говорить придется. А я к этому готовым быть не могу. Проблемы, короче. Так что, отправляйся ты, Сергей Егорович, в Рай на профилактику. Рай – кузница наших кадров, если угодно. Добротой подышишь, совести накопишь, а потом, увы – снова на грешную землю, в новом обличии. Яблоки есть, но расти духовно.  Еще, хоть ты и не старый холостяк, но - одиночка и бабник. А у меня на тебя планы имеются в некотором смысле. Подобрал я тебе пару кой-какую. Надо так. Может быть, хоть на этот раз не прошляпишь.
- А последний вопрос можно?
- Можно, если по делу.
- А я много раз жил?
- Информация закрытая. Скажу лишь – последний раз был не первым. Медленно ты растешь духовно, Сергей Егорович, все больше яблоки лопаешь. Еще что?
- Ничего… Страшно мне что-то стало…
- Не бойся. Все через это проходят. Через смерть прошел уже, значит и здесь получится. А вариант твой, поверь – не худший. Все. Прощай. Вернее – до встречи. Быть этому! – и Господь легонько хлопнул ладонью по экрану своего небесного планшета.

Герс проснулся утром четко по программе. Привычно коснулся левого виска, в котором был вживлен информационный чип.
- Доброе утро, - ласково заверещал информатор, синтезированным голосом его новой знакомой Лейлы. – Марсианское время – 7 часов 37 минут, что соответствует 7.00 на Земле. Сегодня – 42-е июня, 3018-го года. Наполнение кислорода в Зоне – 70 процентов, искусственная температура – 25 градусов по Цельсию, за границей Зоны – 16 градусов по Цельсию, ночью будет – минус сорок. Если решите вечером пойти на открытую прогулку в клуб «Звездная Эпоха», не забудьте включить, на обратном пути, теплую эко-ауру. Ваш день сегодня распланирован следующим образом…
Герс выключил повторным касанием виска информатор. Надо было собираться на работу, а он еще не отошел от странного сна. Бог, древнее земное метро, доисторическая цапля… Откуда у него все эти видения? Вроде, вчера не пил и вечером никакого фантом-сурраунда не смотрел.
Странно. Все так явственно, местами, было. Как видения какие-то из чужой, давно прошедшей жизни.
- Мамка, наверное, вспоминает. Она все синтезированными снами увлекается.  Что поделаешь – не молода уже, 130 скоро стукнет, - вслух подумал Герс. А потом неожиданно, но  твердо решил:
- А телепортнусь-ка я к ней сегодня, после работы, на Землю! На все выходные! Будет о чем поговорить. Бог с ними - со «Звездной Эпохой» и с Лейлой этой! Мамка дороже. Тем более - давно не видел. Посмотрю, как она там живет, в исторических кварталах Бирюлево. Ну, а вечером… Вечером пойду, пожалуй, пройдусь по старушке Москве и выпью натурального земного пива. Сегодня же – пятница…