Жизнь поэта 8-я книга стр. 41-60 пр. 2

-мпринави тагви.
-А я боюсь летучих мышей?
-ме мешиния мпринави тагви!
-Вот так именно она, Назико  и говорила, прижимаясь ко мне.
-Поэтому ты и называла летучих мышей тварями. А мне они нравятся. Симпатичные ребята. Немного мордочкой похожи на собачек.
-Пошли к тому таинственному дереву! Я хочу на него посмотреть.
-Пойдём. Он, за домом Билала, рядом с дорогой, что проходит по верхней террасе плантации. Вот, он этот Ванечкин дом!
-Простое дерево. И никакого гнезда аиста там нет. Ты вешала мне лапшу на уши!
-Залезай!
-Как?
-Ставь ноги на ветки и шагай как по ступенькам.
-После этого дерева мы будем с тобой все в смоле.
-Я спросила у Ванечки, как называется это дерево, а он ответил, что не знает, знает только, что смолы на нём – нет. Залезай!
-Не получается!
-Ты моложе меня, а неповоротливая, как корова!
-Как молодая тёлка. Которой ещё не сделали втык.
41
-Давай, я буду подсаживать.
-Этери, как здесь здорово! Ты лезешь?
-Дай, руку! Подтяни!
-А здесь, правда, можно трахаться!
-Только, если не орать, на весь совхоз!
-Давай, попробуем?
-Ты, что – идиотка?
-Я имела в виду допить, здесь, остатки вина.
-Давай допьём, а бутылку оставим здесь, чтобы ещё раз вернуться сюда. В море же бросают монету, когда прощаются!
-Вано приедет и сразу побежит к дереву. Залезет, а там пустая бутылка. Сразу поймёт, что здесь была ты. Ведь, он открыл эту тайну только тебе, Этери.
-А ты логически мыслишь!
-Конструктор.
-А я немного опьянела. То ли от переполненных чувств, то ли от вина, то ли от высоты.То ли хер его знает от чего?
-И у меня чуть-чуть есть.
-Этери, ты была тогда под ним или над ним? Вернее, на нём?
-Я же тебе рассказывала, он лёг вниз и положил меня наверх, чтобы не поцарапать мою нежную кожу.
-Я хочу попробовать, прочувствовать, как это у вас происходило! Полежи на мне?
-Ты совсем обезумела!
-Раз ты привела меня сюда, показывай все тонкости и нюансы вашей той безумной ночи любви! Ведь, вместо тебя, тогда на этом месте должна была быть я!
-И что это даст тебе?
-Ничего! Почувствую твою, то есть его тяжесть на себе. Неужели тебе трудно?
-Хорошо, ложусь.
-Боже, как же хорошо! Поцелуй меня!
-Не совращай! Не буду!
-Тогда я поцелую.
-Ты целых пять минут не отрывалась от моих губ.
42
-Они у тебя сладкие, но не такие, как у Назико!
-Значит, ты представляла, что целуешь не Вано, а Назико?
-Я о губах Вано давно забыла, а губы Назико, целовала только вчера. Как она там без меня моя девочка?
-Пошла, ты! Я слезаю. Потом, помогу тебе, тёлке, думающей только о быках.
-И о тёлках тоже. Этэрочка, милая, не уходи! Расскажи ещё, что нибудь о Вано!
-Тебе не интересно! У тебя в мыслях только одна эта малолетняя сучка – Назико.
-Это я так тебя завожу, чтобы ты мне больше рассказала о нём. Смотри, Луна вылезла из маленькой тучки и стало так красиво. Тогда, в ту, ночь тоже была Луна?
-Подвинься немного на край, разлеглась, как ослица посреди улицы.
-У вас, тут коровы и буйволицы валяются на дороге, как на пляже, только без купальников, а ослиц я не видела.
-Идиотка, разозлила своим поцелуем, а потом смешишь.
-Этери, может, растравила, а не разозлила?
-Ещё раз вернёшься к этой теме, я сразу уйду!
-Расскажи еще, что нибудь про ту ночь!
-Хочешь, прочитаю стихотворение?
-Ты любишь стихи? Читаешь по памяти?
-Когда задаю своим оболтусам в школе, я же, после смерти матери, преподаю литературу в старших классах, то всегда читаю им по книжке, и когда спрашиваю урок, проверяю по книжке, так, как ни одного стиха не знаю по-памяти.
-Чьи же стихи ты мне хочешь прочитать?
-Его, нашего Ванечки. Он их посвящал мне.
-Прочитай, прочитай! Может, оказаться, что один и тот же стих, он посвящал и мне и тебе.
-Нет, те, что я прочитаю, он только посвящал  мне. Ты тут, не причём!
43
-Читай, я послушаю, а потом скажу.
-Читаю:
Под южной ночью -  нежной, луной,
Любви интригу мы плели,
И ты была такою юной,
Пила со мною сок любви.
Мы в том соку любви - купались,
Луна парчу давала нам,
А звёзды блеска дать старались,
Двоим. И всё напополам.
Для нас двоих лишь птицы пели,
Вдали для нас шумел прибой,
Мы расставаться не хотели,
Нам хорошо было с тобой.
Глаза твои, как ночь, шальные,
От страсти, бешенной – пьяны,
От страсти мы с тобой – хмельные,
Её унять – мы не вольны.
Но миг любви недолог, краток
И, как у ласточки - полёт,
И не берёт за ласки взяток,
Коль надоест – любовь умрёт.
Под этой ночью южной луной,
Вдвоём сгорали от любви,
Лишь не было гитары струнной,
Но музыка была в крови.
-Красивое стихотворение. И стиль написания его. Он мог только тебе тогда написать такое стихотворение, потому, что любил тебя, в те одиннадцать дней, и забыл меня или старался забыть. А ещё он о тебе писал?
-Ещё одно, длинное, но я его уже по памяти не помню. А о тебе он писал стихи?
-Полно!
-Ты помнишь, хоть одно?
-Конечно! Особенно те, что он присылал мне  в  пись-
44
мах из санатория, а я ему не отвечала на его письма.
-Ты не отвечала ему на его письма, когда он болел?
-Да, не отвечала.
-Ты, ту, которую он так любил?!
-Я, Этери, я!
-Ну, и сучка же ты! Отодвинься от меня!
-Этим ты уже не поможешь, отодвинешься или прижмёшься ко мне! И не смотри на меня своими злыми чёрными глазами, как эта южная ночь, хотя её освещает луна. Прочитать тебе его стихотворение ко мне?
-Как хочешь.
-А ты его любишь больше, чем я! Готова за него кому угодно перегрызть глотку.
-Готова. И даже тебе, которую он больше всех любил на свете.
-Не злись Этери! Мы делим шкуру неубитого медведя, а медведь где-то гуляет с другой медведицей вдали от нас и...
-И трахает её!
   Мы захохотали.
-Значит, мир?
-Мир. Прочитай хоть один стих, что он написал тебе. Я уверенна, что он писал о тебе более прочувствованно, с душой.
-То, стихотворение, что прочитала ты, он тоже написал с душой. Вспомнила. Читаю:
-Ты, читай, Люд, а я буду мысленно представлять вас. Тебя, молодую и красивую и его молодого и красивого, каким он был тогда, когда я увидела его впервые.
-Его ты тогда видела, а меня нет, как ты можешь меня представить?
-Зато я вижу тебя сейчас. Если уж эта юная красавица Назико, влюбилась в тебя сейчас, представляю, какой красивой ты была тогда!
-Но я, тогда, не виляла задом, как сейчас!
-Эти мелочи можно отбросить.
          45
-Читаю.
Я хочу голубкой твоей стать!      
Я хочу быть голубем твоим!      
Тогда станем вместе мы летать
Хорошо так будет нам, двоим.
Голубкою влюблённою воркуй         
И не ропщи о мерзостной судьбе,      
Пообещай мне жаркий поцелуй
46
И я на крыльях прилечу к тебе.
Ты горлицей свободною летай            
И жди меня. Ты жди! Я прилечу!
Ты жди меня! Ты жди! Не унывай!
За всё своей любовью заплачу.
Ты жди меня. Прошу тебя, прошу!
Но только так, что б я об этом знал,
На звёздный бал тебя я приглашу,
Мы в Космосе устроим карнавал.
Из звёзд я ожерелье соберу
И подарю, на радостях. Возьмёшь?
А без тебя, ты так и знай – умру!
Если на бал небесный не придёшь.
Отдам в аренду я тебе Луну,
Бесплатно, знаю, не захочешь брать,
С тобой на Марс, быть может, загляну,
Там, на песке, мы станем загорать.
Все океаны я тебе отдам,
Гольфстрим, захочешь – я остановлю,
Стареть с тобой не будем по годам,
Я на всё золото бальзам тебе куплю.
Ты только жди меня. Ты только жди!
Когда снега холодные лежат,
Когда жара. Когда идут дожди,
Когда цветы от ветерка дрожат.
Ты жди. Ты жди! И я к тебе приду,
Весь жар своей любви тебе отдам
И если вдруг, от ветра упаду,
Если умру, любить буду и там!
Голубкою влюблённою воркуй
     47
И не ропщи о мерзостной судьбе,      
Пообещай мне жаркий поцелуй
И я на крыльях прилечу к тебе.
-Люд, а ты не врёшь, что это, такое великолепное стихотворение, он посвятил тебе? Может, ты его где-то переписала и заучила?
-Как и ты, то стихотворение, что он посвятил тебе.
-Люд, он же настоящий поэт! Я тебе говорю это, как специалист в области литературы.
-В области школьной программы русской литературы для грузинских школ. Так ты психолог или литературовед?
-И то и другое. Прочитаешь ещё?
-Если вспомню? Вспомнила. Читаю.
Я – тут. Ты там, вдали, любимый,
Приди ко мне! Тебя я жду!
Ветрами всеми ты гонимый,
Ко мне спешишь. А я в бреду.
Без ласк мне жить уже противно,
Без ласк и звери не живут,
48
Быть может, это примитивно?
Но я умру сейчас, вот тут.
Но ты придёшь. Меня обнимешь.
Сольёмся в страсти мы с тобой.
И паранджу тоски ты снимешь,
Девичьей жизни дашь отбой.
Твоею женщиной я стану,
Веди меня тогда в гарем!
Тебя любить я не устану,
А без любви мне жить зачем?
Пусть я женой двадцатой буду,
Пусть буду сотой, но женой,
С тобою предаваться блуду,
А ты блудить будешь со мной.
Султан мой милый и далёкий,
Оставь своих увядших жён,
Быть может, в ласках ты жестокий?
Ведь в жён своих ты не влюблён,
Ну, а меня любить, коль станешь?
Вонзишь султанский свой клинок,
До сердца самого достанешь,
Любви покажешь мне урок.
-Люд, но этот, же стих писал не Ванечка, а баба поэт!
-Ты думаешь, если я пару раз потрахалась с Назико, то перестала быть бабой и превратилась в мужика?
-Это, что  - твои стихи? Хотя, если приглядеться к тематике, произведения, то это почерк твой. Твой конёк еб.. секс! Но красиво, Люд! А ты уже сочинила стих о своей возлюбленной Назико? Только сочиняй в восточном стиле, типа того:
Ты ещё в парандже моя Назико?
Тороплюсь я к тебе –Люда-Сулико.
-Этери! А ты – молодец! Подала идею. Знаешь, удасться тебе или нет, разлучить меня с ней, но стихотворение о нашей красивой, а не пошлой любви, я – сочиню! Назло всем!
49
-Только назло маме или Бесико, не отрезай себе уши!
-Учту. А хорошо, если бы у нас было ещё по бокальчику вина!
-Мы бы с тобой не ушли отсюда до утра!
-Дудки, я ушла бы! Затекли ноги. Не вытянешь на всю длину.
-А я тоже хотела сказать тебе, что у меня затекли ноги. Но подумала, что ты обзовешь меня старой кобылой.
-А ты и есть старая, но не кобыла, а ослица, жена осла.
-Люд, не осла, а грузинского ишака.
   Мы засмеялись и стали слезать с дерева.
-Этери, теперь Ванечкин секрет, об этом дереве, знают уже две бабы, а если секрет знают две бабы, то раструбят на весь свет.
   Луна большими пригоршнями бросала нам под ноги серебряную свою парчу, когда мы шли по главному совхозному проспекту, названному в честь всемирно известного поэта Вано Капцова. Светлячки и ночные мотыльки, вежливо здоровались с нами, и шептались, показывая на нас, двух красавиц, которых он когда-то любил. Но одну физически, а другую – платонически. Но всё равно нам было приятно ощущать себя знаменитостями.
   Когда мы шли, Этери сказала:
-Люд, Нанули мне предложила, раз мы хозяйки, будем спать вместе на нашей кровати с Вардгесом, А Люду, гостью, положим отдельно.
-Нанули, ты рано встаёшь на работу, ложись пораньше, а мы будем спать с Людой вместе, и может, ещё пошепчемся. Но теперь, я решила, что лягу спать с ней.
-Почему, Этери?
-Потому, что сплю в одной ночной рубашке, а ты станешь приставать со своими поцелуями.
-А я люблю спать голенькой. И от поцелуев ещё никто не умирал. Не бойся! Я не стану приставать.
-А я тебе не верю!
-А я – поклянусь.
50
-Русские клятвы – пустые слова! Ничего не стоят!
-У меня муж – грузин. Любовница – грузинка. Подруга, коварная, которая увела моего Ванечку – грузинка. Значит, и я уже наполовину – грузинка. Поэтому покляну-сь по-грузински! Клянусь мамой! Дэдас впицав!
-А ты так чисто это сказала, как настоящая грузинка. Вот, теперь я тебе, верю и лягу с тобой спать.
-Вано рассказывал, что по закону гор, путника приглашали в дом и клали спать с самой молодой девушкой или женщиной.
-Верно, рассказывал твой Вано, а мой Ванечка! Но ещё, по закону гор, этот путник должен был переспать с ней, как брат и она тогда, должна подать ему утром кувшин с водой, чтобы умыться. Поэтому можешь ночью, хоть и давала клятву, делать со мной что хочешь, я не стану громко стонать и орать. Но утром не подам тебе кувшин с водой. Тогда Нанули, утром, покормит тебя, напоит, а потом выведет за пределы дома и отрежет голову.
-Этери, но моя голова не будет виновной. Пусть твоя Нанули отрежет мне яйца и фуй!
-Это не честно! У тебя, и так их нет! Тогда она выколет тебе глаза!
-А причём глаза?
-Потому, что любовь первыми ловят глаза и передают в сердце и другие части тела.
-Теперь я поняла, почему Бесико, когда увидит меня голой, у него сразу встаёт!
   И мы захохотали.
-Люд, а хорошо, что мы встретились. Я, словно, на время окунулась в то далёкое прошлое.
-Я тоже. Я пережила вашу красивую любовь, много лет спустя, вместе с вами, и не была помехой. Этери, а просто обнять тебя можно будет, как сестру, когда мы бу-дем в постели?
-Зачем?
51
-Чтобы быстрее заснуть.
-Тогда мы вместе обнимем друг друга.
-И ты мне утром, по закону гор, подашь кувшин, но не с водой, а с вином.
-Нанули уже спит. И у детей тихо. Давай, ложиться, болтушка!
   Мы проснулись около восьми. Вернее, нас разбудили мальчики, которые, выпили по стакану холодного кофе, с хлебом и умчались на улицу.
-Люд, вот кувшин.
-Зачем, умываться?
-Да, мы с тобой переспали, как брат и сестра. Но я пожалела, что выцарапала у тебя клятву. А ты, тоже хорош, путник, не стал меня насиловать! Я бы не стала со-противляться. Но, зато ты заслужила кувшин вина. Нам спешить некуда, и за рулём не сидеть, будем с утра болтать до приезда Бесико и пить вино. Или ты хочешь кофе?
-К чёрту кофе, когда есть вино!
-Тогда за нас! На, лапочка, закуси шоколадкой.
-Нет, лучше сыром. Ты не заметила, что вино, если выпьешь с утра, делает тело лёгким, лёгким, словно, ты летаешь.
-Нет, Люд, я не замечаю. Но всегда замечает он. Муж. Автандил. Он часто мне говорит с утра:
-Этери, у тебя опять выросли крылья и ты опять летаешь белой чайкой над нашим домом. Я пошёл на работу, а ты летай, но не забудь напоить ослиц, и покормить со-баку, а потом сварить мне на обед лобио!
-Автандил, почему ты всё время с утра говоришь мне, что я летаю?
-А потому, что ты уже, как и вчера, выпила половину вина, из той бутылки, что я беру с собой на работу.
-Хорошо, а почему ты каждый раз напоминаешь мне, чтобы я напоила ослиц, и ни разу не напомнил об осле?
-Потому,  что ослицы  мои любовницы. А осла  я  пою
52
вином вместо воды.
-Зачем?
-Чтобы он закрывал глаза, когда я их трахаю.
-Я не знаю твоего мужа Атандила, но, похоже, он толковый мужик! Вот, когда мы с Бесико поженимся, года через два-три, я приеду к тебе в гости, и ты познакомишь меня с мужем.
-Приезжайте вместе с Бесико!
-Он будет мешать.
-Не поняла!
-Что тут не понимать? У меня было много мужиков, но с таким, как у твоего мужа, ишака - не было. Только с условием, ты не будешь против?
-Я – нет?
-А его три ослицы?
   И мы стали так хохотать, что Этери повалилась на стол.
-Этери, давай выпьем за наших мужей! Они у нас очень хорошие! Правда, иногда шалят. Твой, сейчас с ослицами, а мой где-то на дороге с попутчицей. Обещал при-ехать к восьми, а сейчас половина десятого. Выпьем, и ты мне расскажешь о финале, заключительном аккорде вашей рапсодии любви – расставании. Могу поспорить, что ты плакала, расставаясь с ним.
-Я – плакала?! Да, я ревела, когда он меня провожал!
   Мы выпили, и Этери сказала:
-Знаешь, я, пожалуй, расскажу тебе один эпизод, в один из последних дней, нашей любви, а потом начну с предпоследнего дня и до самого момента прощания.
-Рассказывай, Бесико быстро не кончает.
-При чём здесь твой Бесико?
-Если он встретил по дороге красивую сучку, то если не он, то она уговорит этого красавца с ним потрахаться. А он быстро не кончает. Так, что ты успеешь многое рассказать.
-И мы успеем с тобой опустошить кувшин. А этот  ку-
53
вшин, лучшего выдержанного нашего вина  киндзмараули, Автандил передал для армяшки Вардгеса. Но бабы всегда хитрее мужиков. Я налью в этот кувшин прошло-годнее саперави, он, армянский носорог, всё равно ни черта не разбирается в винах! Слушай!
   Утром мы встретились на остановке в Мухаэстате. Приехав в Кобулети, решили сесть в  городской автобус, и доехать до конечной остановки, а затем пройти по берегу моря пешочком. С утра всегда не сильно жарко.
   Сошли и, разувшись, пошли по мокрой кромке соединяющей море с берегом. Отдыхающие, из ближайшего дома отдыха уже заполняли пляж. Две дамы лежали ногами к воде. Одна была в тонком ситцевом платье, а вторая прикрывала трусики полотенцем.
-Вот, паршивец, обманщик, ну, как ему верить? – сказала я.
-Кому?
-Ветерку, кому же ещё. Он вчера, когда любил меня, клялся, что будет преданно ждать, а сейчас уже любит сразу двоих, нет троих, третья сидит в шезлонге и тоже, наверно, без трусов, как и эти двое.
-С чего ты взяла, что они без трусов?
-Мужики не наблюдательные. Первый признак, что они отдаются Ветру, все широко раскинули ножки. У той, которая в платье, не видно контуров трусиков, а второй ни к чему было поверх трусиков набрасывать полотенце, значит, она тоже без трусов.
   У нас с самого утра было игривое настроение. Отойдя с километр от города, где на берегу никого не было, мы разделись догола, сложили вещи в мою сумку и пошли, по пути брызгаясь, убегая и догоняя, друг друга.
   Наше место охраняли чайки и несметное количество, вылезших из моря крабов.
   Ветерок сразу набросился на меня, но я отхлестала его по щекам за предательство, но он всё  равно  не  улетал  и
54
ласкал моё тело. Ванечка тоже захотел, но я сказала:
-Пойдём сначала искупаемся, а то завтра я с морем уже не встречусь.
   Плавала я уже прилично. Во всяком случае, окажись случайно в воде – не утонула бы.
   После купания, когда, мы немного отдохнули и согрелись, я прошептала:
-Лиши меня невинности, последний раз.
   Он тоже шёпотом ответил мне:
-С условием, что ты будешь, кричать, как в прошлый, раз, только не так громко, чтобы кто нибудь не услышал с дороги.
   Затем мы снова купались и целовались.
   Море начинало волноваться. Это Ветер, разозлившись на меня, за то, что я отказала ему, решил отыграться на русалках и стал гоняться за ними, поднимая волны.
   Мы рассказывали друг другу смешные истории и анекдоты, как вдруг я сказала:
-Оденься и принеси мне купальник, сюда идут люди.
   К нам приближалась пара. Они уже были метрах в ста или меньше, от нас. Он отполз, натянул плавки и бросил купальник мне.
-Как в нём неуютно, сказала я, словно, надела рыцарские доспехи.
   Парень с девушкой были Ванечкиного возраста или года на два постарше. Приезжие, видимо русские, или другой национальности, но владеющие русским.
   Они поздоровались.
-Здесь у вас так хорошо, никого нет и песка больше, чем на городском пляже.
-Да, там гальки больше чем песка, но если бы ваши родственники позаботились  о  вас,  то  на  вашем  участке было бы не меньше песка.
   Они недоумённо смотрели на Ваню, а я улыбалась, потому, что сразу почувствовала подвох.
-Вы откуда?
55
-Из Татарской Республики.
-А где она?
-Город Казань, знаете?
-Где учился Ленин?
-Да, Ленин учился в Казанском университете. Мы тоже там учимся.
   Я смотрю, они, наши гости, уже начинают чувствовать себя хозяевами, и располагаться на нашем клочке суши, которую мы с трудом отвоевали у моря.
-;; ;;;;;, ;;; ;;;;;; - (я хочу, чтобы они ушли) – сказала я.
-;;;;;;;; ;;;; -(сейчас убегут) – ответил Ванечка.
   Пришедшие переглянулись.
-Значит, вы молодожёны, как мы?
-Нет, мы только думаем пожениться. А когда у вас была свадьба?
-Вчера. Мы из восточной Кахетии, что у подножия Эльбруса и пешком ходим на него, чтобы приносить лёд, для хранения бараньих туш. По закону гор, как молодожёны, мы должны три дня провести на берегу моря совершенно раздетыми, поэтому наши родственники натаскали сюда, столько песка. Но вам повезло. Вы можете остаться с нами сегодня, и прийти сюда ещё и завтра. Но, по закону гор, вы тоже должны совершенно раздеться и потом, я достану, закопанное в песке вино и сыр сулугуни, мы выпьем, острыми кинжалами с тобой, разрежем руки друг у друга, накапаем крови в вино, выпьем, а затем начнём меняться женщинами.
-Этери, жена моя, ты готова к этому ритуалу?
-Да, муж мой, Вано. Я готова выполнить твою волю. Мне уже раздеваться?
-Не торопись! Спросим у них.
-Вы готовы к этому ритуалу? Дорогие гости.
   Девушка вскочила и стала тащить парня за руку. Вставай, Петя, вставай, пойдём отсюда!
-Девушка, не упускай  такую  возможность,  стать  же-
56
ной горца – сказала я.
-Почему женой? Ведь ты уже его жена. А он же уже твой муж!
-Когда мы поменяемся мужчинами, твоего зарежут, из-за меня, а тебя отвезут в саклю к семидесятилетнему горцу, но ты не переживай, он ещё крепкий мужчина.
-Петька! Что ты стоишь, как чурбан? Пошли отсюда!
-Петя, по закону гор, гость не должен уйти, не выпив вина, и не переспав с самой молодой женщиной в доме. А самая молодая женщина в доме, моя Этери. Этери, пока я буду доставать вино и кинжалы, отдайся ему, по закону гор. Но, по закону гор, он должен обладать тобой пять раз подряд, без передышки. А если он не сможет, ты его зарежешь. Возьми кинжал с собой. Его резать, я помогу.
   Я встала и сказала парню:
-Пошли, отойдём в сторону, только я возьму кинжал.
   Они чуть ли не бегом, рванули от нас, а мы упали на песок и стали хохотать.
-Я опять уписалась, сказала Этери, показывая мокрый низ купальника. Но это не беда. Солёная вода моря смоет солёную мочу с тела, а солнечные лучи мигом сделают купальник сухим, ведь он будет не на теле, а на песке.
-Я не думал, что ты настолько мне подыграешь, что встанешь и позовёшь этого идиота  Петю, за собой?
-Давай всё бросим и станем жить бродячими артистами, у нас это здорово получается.
   Два силуэта были уже настолько далеко от нас, что были едва видны.
-Пошли, поплаваем.
-Пошли.
Когда мы грелись на песке, Ванечка вспомнил, что он вчера, после того, как мы  расстались, сочинил  стихотворение, о нас, запомнил, а сегодня утром записал, чуть  подкорректировав.
   Он достал блокнот и отдал мне.
-Прочитай!
57
-Что там написано.
-Признание в любви. Словами сказать я стесняюсь и решил написать.
-Это же стихотворение?!
-Да, признание в любви, в стихотворной форме.
-Стихотворение было то, что я вчера прочитала тебе там, на дереве.
Под южной ночью -  нежной, луной,
Любви интригу мы плели,
И ты была такою юной,
Пила со мною сок любви.
-Это, правда, ты написал?
-Нет, Пушкин. Я, вначале, хотел подняться к нему на небо, где он обитает, но подумал, вдруг меня оттуда не отпустят, и тогда ты без меня  умрёшь,  поэтому  вытащил его с того света. Мы до утра пили вино и сочиняли. Вернее, сочинял Пушкин, а я наливал ему вино.
-Стихотворение мне очень понравилось. Но там нет слов «я тебя люблю»!
-Давай, я допишу. Этери, я тебя люблю!
-Не надо! Ты любишь Людмилу. А это стихотворение я буду носить всё время с собой, и даже если его прочитает Автандил, то я скажу, что это написал Пушкин. Можно я вырву этот листочек.
-Вырывай! Дома сохранился  черновик.
   Белые облака стали превращаться в чёрные тучи и вскоре полил дождь. Прятаться от дождя под навесом из простыни, что греть руки об лёд. Он схватил меня за руку, поднял с песка и побежал.
-Догоняй, тогда не замёрзнешь.
   Я побежала следом. Мы бегали друг за другом, и за дождём, а потом от него, но дождь быстрее догонял нас и хлестал в отместку. И мы, тогда, ловили дождь в ладони и выпивали его. Потом снова гонялись друг за другом, снова   целовались и вновь кто-то убегал, а другой догонял. Кричали в небо и смеялись. Он кружил меня под  дождём,
58
а я, смеясь, кричала Ветру:
-Видишь, Ветер, я назло тебе, отдаюсь дождю. Он берёт меня голую, а я от страсти вся мокрая. Дождь, выливай на меня всю свою любовь! Всю страсть!
   И Ветер, умнея, и остепеняясь, стал прогонять  чёрные тучи, оставляя лишь белые курчавые облака, а вскоре прогнал и их, и выглянуло Солнце.
Потому, что тропические летние дожди, ливни никогда не бывают долгими, затяжными, как зимние.
   Волны стали расти, как на дрожжах и достигли полутора метров.
-Подожди, не лезь в воду! Опасно. Ты ещё плохо плаваешь, - крикнул  он и нырнул под волну.
-Я бегу к тебе! – закричала я и побежала в море. Но не поднырнула под волну, а встретила её грудью и тут сразу, же замелькали моё лицо и жопа,  но  не  вместе,  а  по отдельности: то лицо, то жопа. Я уже сидела, почти на берегу и тёрла руками глаза, когда вторая волна, более мощная догнала меня и потащила дальше к берегу.
А Ванечка смотрел, как волна тащит меня, и я, голой задницей, скольжу, как малыш с ледяной горки, к берегу, и умирал со смеху.
-Я тоже обосался от смеха, но плавки не намочил, потому, что  без них, орал он, смеясь, и перебивая Ветер.
-Что ты смеёшься, ненормальный? Мне больно! У меня, наверно, будут синяки на заднице? Почему ты меня не предупредил?
-Эти жёны, никогда не слушают своих мужей и всё делают наперекор. Я же крикнул тебе, не лезь! Это хорошо, что волна не свернула тебе шею. А синяки на заднице – пройдут. Пойдём, я научу тебя подныривать под волну.
-Я же не сумасшедшая, чтобы ещё раз испытать такой ужас!
-Это Ветер отомстил тебе, ударив тебя волной, за то что, ты, отказав ему, ещё и отхлестала его. Проси у него прощения.
59
-Не стану! Он сам будет просить прощения, когда захочет меня, но не на море, а там, где горы и виноградники.
-И ты простишь и станешь ему отдаваться?
-Конечно! Тебя же там не будет, и он станет постоянным моим любовником. Мы станем с ним жить дружно, и никогда не будем ссориться. Поцелуй меня.
-Ты сейчас кому говоришь, мне или Ветру?
-Ветер уже вовсю целует всё мой тело, а ты поцелуй в губы.
   Волнение моря усиливалось. Волны уже доходили до двух-трёх метров. Это были лучшие моменты, когда можно было кататься на волнах. И Вано любил такое море.
-Близко к берегу не подходи. Я немного поныряю.
-Не ходи! Ты можешь утонуть! Я буду бояться за тебя.
   Но он уже прыгал под волну и уселся на спину второй, которая катила к берегу, а затем спрыгнул с  неё  и  уселся на следующую. И так – несколько раз.
Ему стало жаль меня, грустно смотрящую на волны, и он вылез на берег.
   Времени было ещё мало, и мы решили сходить в кино.
-Прощай море! – сказала я. – Мы с тобой подружились и ты доставила мне много радости.
-Этери! – закричало, бушующее море, - прежде чем уйти, брось в меня монетку, чтобы вернуться снова сюда, а лучше камушек. Деньги – грязные и я их не люблю!
   В понедельник я уезжала, и он провожал меня.
   Меня должна была провожать Нанули, но я уговорила её, чтобы вместо неё поехал он, наш общий друг.
   От совхоза до города Махарадзе – 24 километра. А в Махарадзе, я должна была сесть на автобус до города Кутаиси и оттуда уже к себе. Сплошные пересадки. Авто-бус Батуми-Махарадзе, проходил через  совхоз (по трассе Батуми–Тбилиси) около десяти  часов  утра, но надежды на него было мало. Мы втроём вышли к остановке к вось-
60
Продолжение 3 следует.

На Стихи.ру публикуются мои стихи. Любители
истиной поэзии не пожалеют.

Спасибо всем тем, кто помог мне материально
на лекарство!

Для отзывчивых и добрых моя карточка: 4276  6200  2106  2330
Буду рад каждому вашему полтиннику.