Августейшая проза жизни. 2018 Сборник

41.ПР.08

Красивое имя Фая.
Переславские рассказы.

Был июнь 1982 года, дело происходило в городе Переславль-Залесский на Кошелёвской улице. Вернее, дела-то никакого особого и не было, было лето, дом бабушки, где собирались на лето все, кто мог, те, кто постоянно не жил в Переславле. В том году в доме на Кошелёвке появилась новая родня, правнучка бабы Мани – Марина. Ей было чуть больше года и это было её первое появление на Кошелёвской улице, привезли для познания корней на летний отдых. Ходить-то она уже ходила, а вот с разговорами не спешила.

Даже слово «дай!» не говорила, хотя, на мой взгляд, это именно то слова, с которого обычный человек начинает осваивать мир. Тянуть его к себе,  пробовать на вкус и, по возможности, переваривать. «Мама», на мой взгляд, более второстепенное слово, хотя для некоторых слабо развитых личностей, «в этом слове жизни существо». Существо-то оно конечно существо, но жить-то самому приходится, без мамы. Мама первая стоит в ряду жизненных событий, но не более того, но и не менее. Марина слово «мама» пока тоже не говорила.

Зато тянула свои ручки к цветочкам, ко всему яркому и красивому, это производило на неё радостное впечатление. А потом пробовала это всё на вкус. Вполне нормальный и правильный ребёнок  рос. Уже пробовал ягоды с кустов, произраставших на участке. А слова, они же не обязательны, найдётся рано или поздно такое слово, которое произведёт впечатление на ребёнка и будет ему крайне необходимым. Главное, что ел ребёнок хорошо, рос и познавал активно мир.

В тот год, тётя Фай и дядя Боря ещё возделывали огород на Кошелёвской улице, там был большой, по  дачным меркам, участок. И грядки были разделены  между семьями  дяди Бори, дяди Юры и бабушкой. Без огорода в те времена мало кто жил,  огород был крайне необходим для всех, на нём много чего хорошего и полезного росло. Тётя Фая с дядей Борей в очередной раз, приехали на машине с Чкаловского посёлка, где у них была квартира, на Кошелёвку, что-то поделать на огороде.  Они часто приезжали, и общение в те годы было личным, сотовых телефонов просто не было, были же такие времена…

Маринка спала, в соседней комнате, некоторые дети хорошо спят днём. Лично я к таким никогда не относился, но есть спокойные и правильные дети. Дети, которые могут тихо сами играть, не требуя постоянного внимания взрослых, спать днём и не орут  громко просто от переизбытка каких-то чувств. На кухне разговаривали, сон ребёнка никто особо не берёг, правильным детям не мешают естественные шумы, они реагируют только на нечто неординарное.

-Фая, как там… - Услышал я из кухни начало обычной фразы, бытового разговора.

Я сидел  недалеко от спящей Маринки и, по обыкновению, читал книгу. Раньше я читал много книг, это было сродни пробы детьми на вкус окружающего мира. Я так «пробовал на вкус» мир книг и мыслей, мир образов, созданных писателями, и, пока не перепробовал всё, что было доступно, не смог успокоиться. Маринка заворочалась и открыла свои глаза. Глаза были, как всегда неумытые, не голубые.  На них даже был эпикантус, цвет кожи ребёнка был с желтизной, вообще, в ней чувствовались отголоски китайской крови, со стороны отца. Я много над этим подтрунивал, пока она была маленькой.

-Фая, где…-Слышалось с кухни.

Глаза Маринки уверенно открылись   и она улыбнулась. Смотрела упорно на меня, сидящего в лучах солнца с книгой. Я ей тоже улыбнулся, но разговор не начинал. Всё было нормально, зачем были нужны слова?

-Может, Фая, сделать… -Продолжались нестись отрывки разговора.
-Фая, Фая, -послышалось мне, что произносит  негромко Маринка.

Тем временем она села на кровати  и вся ушла в  слух.  Так иногда ведут себя кошки, когда выслушивают шуршание мыши в траве. Ушки на макушке, так обычно это состояние называют. Я отложил книгу в сторону, и ждал,  когда ребёнок окончательно проснётся, предстояла высадка Маринки на горшок, в те времена не было памперсов, совсем не было…

-Фай, -донеслось громко с кухни.
-Фая! Фая! – Громко и уверенно произнесла, а потом и прокричала Маринка.

Это был прорыв в сознании, я взял её на ручки и вынес на кухню к людям. Маринка повторяла и повторяла своё первое слово. Услышав его, тётя Фая стала улыбаться, а Маринка, видя, что её слова радуют окружающих, продолжала говорить, повторять имя тёти Фаи вновь и вновь. Все были довольны.

Вроде бы обычная история, но что же привлекло Маринку, почему она была столь впечатлена этим ранее ей незнакомым словом? Я долго думал над этим, и понял, что её привлекла красота созвучий, ей просто захотелось красоту звуков повторить. Что она и сделала. А когда узнала, ещё и обладателя этого красивого имени, то слово приобрело смысл, и образ стал полным и гармоничным.

Есть что-то магическое в именах «Мая». «Фая», их хочется повторять вновь и вновь. Это моё личное мнение, но красота и гармония в них точно есть. Просто так, ребёнок не выберет своё первое слово, этому есть объяснение. Для меня же  очень приятно в этом случае было то, что выбор был обусловлен не функциональной полезностью, а красотой звучания «Фая». А смысл имени, что за ним стоит, к чему оно – всё это просто мудрствования на тему. Главное – красота. Какое красивое  имя, Фая, дядя Боря выбрал себе  жену с красивым именем. Или она его выбрала,  «Борис», «Боря» тоже красиво звучит, впрочем, какая разница, кто кого выбрал?

Важно то, как человек жил и что делал, как изменялся в процессе своей жизни. Имя – это только аванс, данный тебе  родителями. Фая и Боря оправдали свой аванс сполна, их жизнь для меня пример простоты и красоты в нашем мире. И первое слово «Фая», произнесённое ребёнком, это оценка высшей категории.


42.МС .08

Семья не выполненных обещаний.

Сегодня мне приснилась мама. Она указывала мне на какие-то проблемы с телефонной связью. Мол, хотят каких-то денег, какие-то непонятные у меня номера, мол. Не дозвонится до меня никак не возможно, услуги связи отключают периодически, навёл бы я порядок с этим делом.

Она была тысячу раз права, с мобильной связью у меня установлены особые отношения. Я не знаю номера своих телефонов, так уж сложилось, я не виноват. Я очень мало и редко плачу за мобильную связь, это тоже не моя вина, тоже просто так получилось. А для того, чтобы быть в тонусе и не позволять операторам мобильной связи меня грабить, я на день, а иногда и больше, остаюсь без неё. Стараюсь никогда не оплачивать услуги связи заранее, всё время им слегка должен денег. Они меня слишком часто обманывали, и я с ними  суров. Вот и сегодня наступил такой день, а мама снилась мне, беспокоилась, у неё, видимо, иные отношения с телефонными компаниями.

Но, кто бы  на что намекал! Сама-то  мне более важную вещь сделать обещала, и не выполнила. Хотя, обычно, свои обещания и обязательства всегда выполняла строго. Но то были обязательства посторонним, а не внутри семьи. Отец тоже пообещал мне одну важную вещь сделать, и не сделал, не выполнил своего обещания. Хотя папа ещё более строго и скрупулезно выполнял все свои обязательства, а вот данное мне не смог. А с мамой всё сложнее, она не захотела.  Хотя, по большому счёту,  «не захотел» или «не смог»,  не столь уж большая разница, обещание не было выполнено, и всё тут! А мне теперь вот живи с этим.

Отец обещал меня познакомить с моими многочисленными родственниками, братьями и сёстрами, показать мне свою Родину, места, где он вырос, где жил. Эти места расположены в Красноярском крае, село Нижняя Есауловка и ещё где-то, было ещё одно замечательное место около озера Селигер. В место, где он фактически родился, мы с ним съездили, было мне тогда девять лет и место это - село Вотолино, около озера Селигер.  Но, я хотел большего, я хотел в много раз описанную им мне Нижнюю Есауловку, легендарное для меня место, место детства моего отца. Было, правда, одно условие, папа  собирался везти меня туда, когда я стану взрослым. В одиннадцать лет я неожиданно стал взрослым, мой папа умер. А вот своё обещание не выполнил, так сложилось.

Мама же обещала мне написать книгу о своей жизни. Очень много удивительных людей её окружали на протяжении всей её жизни, приключения и разные неожиданности преследовали мою маму повсюду. Интересно ей было жить, я хотел письменных свидетельств от неё,  она мне обещала их предоставить, поскольку писать ей было очень легко. Она писала прекрасные тексты, мастерски владела словом. По сравнению с отцом, на мой взгляд,  она писала более мастеровито и профессионально. Но папа оставил после себя произведения, стихи и прозу, а мама нет.

И в том была одна причина, на мой взгляд, основная. Она профессионально разбиралась в литературе и понимала, что, по большому счёту, всё существенное уже написано, талантов в литературе хватает. А моя мама на меньшее, чем менять мир, была не способна. С нею путешествовало солнце, именно она его привозила во все места, куда приезжала сама. Для неё пускали дополнительные самолёты и поезда, мир крутился именно вокруг неё, а не как-то там иначе. Пообещать-то описать свою жизнь простым литературным языком мама пообещала, но тоже заложила в своё обещание одно условие. Условие её было такое, мол, писать она была готова только после выхода на пенсию. Ведь у человека, вокруг которого крутится мир, всегда очень мало времени.

Мама вышла на пенсию, я ей предоставил компьютер и принтер, для упрощения выполнения обещания. Напомнил несколько раз о том, что пора бы уже и отвечать за свои слова. Но не тут-то было, мир после выхода на пенсию, закрутился  ещё быстрее вокруг неё, бросая ей всё новые и новые вызовы. Она на них отвечала достойно. Например, сломала ногу, врачи передвижение без костылей не прогнозировали. А мама собиралась ещё танцевать, и передвигаться свободно. Сделала! Здоровье у людей с годами портится, но не у неё. Три часа гимнастики ежедневно, другие нагрузки, голодовки и всяческие там чистки организма. Здорова была моя мама, ох уж и здорова! Она проводила обучение, как жить без болезней всех окружающих, тренинги, так сказать, было ещё много других дел,  где же было найти время на выполнение своего обещания сыну? Железные краны ломать руками можно легко, таскать сумки весом более сорока килограммов, тоже без проблем! Интересно же активно жить, это не то, что корпеть над текстами и напрягать память.

Но, что немцу хорошо, то русскому смерть! Коварно подкрался к маме «немец» и победил её неожиданно.  Свёл её с ума коварный «немец Альцгеймер». И сила её немереная не помогла, и активная жизнь не спасла, а выполнила бы обязательство, данное сыну, глядишь, и обошлось бы. Как это ни странно, я в этом уверен. Но, хорошо жить и думать о прошлом, как правильно всё устроить, а жить в настоящем более проблематично, от ошибок никто не застрахован. И  сила, без её разумного использования, человеку не нужна. Вот что  показала мне мама последними годами своей жизни. Я был рад за неё, когда она умерла. А мы с сестрою остались жить, решать свои проблемы и осознавать проблемы, не решённые нашими родителями.

Коротко говоря,  мои родители дали мне обещания и их не выполнили. Есть разные мнения, как влияет поведение родителей на судьбу их детей. Моё твёрдое мнение, на 4 августа 2018 года, что генетически всё передаётся. Вот  мне и передалось, синергетически усиленное, генетически обусловленное, хроническое не выполнение своих обязательств перед родными и близкими.  Я стал замечать ещё в детстве, что если что-то твёрдо пообещаю, то точно это не сделаю никогда!  С годами это свойство только усилилось.

Жить рядом с таким человеком, наверное, сложно. Хотя я сразу об этом предупреждаю, генетика у меня такая! А перед «чужими» почти всегда держу свои слова. «Почти» возникло всего лет десять назад, до этого всегда выполнял свои обязательства, порою даже в ущерб себе. А лет десять назад сообразил, наконец, что если по отношению к дорогим мне близким людям я никогда не могу выполнить свои обязательства, то, что уж стеснятся перед чужими людьми?! Моё слово и есть моё, хочу даю, хочу беру обратно!

 Но я хитрю со своим унаследованным свойством не выполнять обещаний. Обязательными словами при любом планировании будущих действий являются «может быть», «наверное», «скорее всего». Про нежелательные последствия я говорю всегда чётко и утвердительно, чем ввожу  незнакомых мне людей в культурологический шок.  Пример такого диалога:

- А война будет?
-Обязательно будет! Большая хорошая война, мировая, конечно. И все погибнут! – отвечаю я всегда со счастливой и радостной улыбкой.

Или:

-Плохо себя чувствую.
-Не волнуйтесь, обязательно скоро умрёте! Отмучаетесь. – С милой улыбкой говорю я.
-Почему?!
-Я в этом уверен, все умирают. Первый шаг младенца это шаг к его смерти! Всё будет, как надо.

Ну, уж такой я уродился, таким живу. Обязательств родным и близким стараюсь не давать вслух, ведь это опасно, вдруг поверят? А я точно не выполню, расстрою их. Я из семьи невыполненных обязательств, и этим, как это ни странно, горжусь. Стараюсь потихонечку закрывать обязательства моих мамы и папы. Ведь они не знали, что не смогут выполнить своих обязательств, они про нашу семью ещё не всё знали.

 Пишу за маму, но, по-своему, и без излишнего фанатизма. Ну и что, что Михаил Ульянов сватался к ней? Ну и что, что она в первом прямом эфире беседовала она с Путиным и, благодаря ему, ей стали опять начислять в Волгограде «северную» пенсию? Ну и что, что  она чуть не стала чемпионкой мира по шахматам? Ну и что, что  свою жизнь она знала лучше, чем я? Где тексты, написанные её рукой?! А мои  написанные тексты уже есть, отчитаться можно. Значит, её обязательства постепенно выполняются.

С обязательствами моего отца мне очень сильно помогла моя двоюродная сестра Тамара, дочь его брата Михаила. Она написала книгу о семье и роде, очень качественную и интересную книгу, проделала большую научную работу. Это мне большая помощь, она выполнила большую часть обязательств моего отца. Я ей за это очень благодарен. И ещё, ей благодарен я за то, что стал писать. Если ты из семьи, где пишут, из семьи писателей и поэтов, то это не проговоренное обязательство, это просто твоя обязанность писать. Папа мой был поэтом и писателем, и не важно, как много он написал и опубликовал. Сестра двоюродная тоже из писателей. А мне куда деваться в этом сложном мире?! Хотел отвертеться, не писать, или писать только «научные» тексты, но кто будет тогда исполнять обязательства отца и матери?! Некому больше, вот и пишу уже больше года.

А насчёт сотового телефона проблему решил, пока писал этот рассказ. Оплатил. Да что стоит неоплаченный счёт МТС по сравнению с «неоплаченными счетами», доставшимися от родителей? Отвечаю строго – двести рублей стоит. А кто и какие счета оплачивает – это выбору  каждого человека, он самостоятельный и его личный, персональный.


P.S.  Говорят, что покойники снятся к дождю. Может быть и так, но те редкие счастливые моменты, когда во сне я вижу маму или папу, дождя пока не приносили. Посмотрим, что будет сегодня. Жара ведь на улице, и дождя очень хочется.

P.P.S.  Был дождь, Сильный, быстрый и он принёс прохладу. После него выглянуло солнце. Права была мама, она приносит с собой солнце.


43.ПР.08

Вкус Переславля-Залесского.

Каждое место, которое человеку запоминается, имеет свои особенные признаки. Иногда это только что-то одно, а иногда их бывает много. И чем больше их накапливается, чем чаще человек обращается в своей памяти к ним, тем прочнее взаимосвязь с этим местом. К примеру, для многих Голландия ассоциируется с тюльпановыми полями, а для многих, побывавших там, с жутким запахом навоза в любой сельской местности. Только у моря, только в определённые часы, когда дует  морской бриз, этот запах оставляет вас в покое. Про города не  скажу, в городах, на мой взгляд, там плохо пахнет всегда.

У многих городов есть свойственная только им картинка, их символ, например, невозможно представить Москву без Красной площади и Кремля. Не Москва это будет, хотя, для жителя Москвы, главной картинкой, скорее всего, станет другая. Это может быть вид из твоего окна, либо какие-нибудь «чистые пруды», как у Талькова И.

Много чего есть в этом мире, но характерный вкус у конкретного места - это большая редкость. Многие хотели бы связать вкус Переславля с ряпушкой, рыбой, которая редко где бывает, местной такой рыбой. Но для меня это просто рыба, и её вкус связан просто с методом приготовления, и не более того. А на гербах городов много чего нарисовать можно. К примеру, на гербе славного города Торжок шесть голубей, но это не значит ведь, что Торжок имеет вкус голубиного мяса. Скорее, я бы назвал вкусом Торжка «пожарские котлеты», по их происхождению из этой местности. Хотя, на мой вкус, их тоже лучше готовят в «Мясоеде», что в центре города Переславля-Залесского.

Вкус Переславля возник у меня не «вдруг», он формировался много лет и достаточно своеобразно. Всем ведь известно, что Переславль относится к «Краю вечно зелёных помидоров». Не вызревают они в Переславле и его окрестностях на корню в открытом грунте, климатическая зона такая. Но, местные жители упорно их выращивают, снимают зелёными, и они дозревают на подоконниках под бдительным присмотром славных дачников-огородников. Моя бабушка Маня была из таких. Дядя Боря и тётя Фая были тоже из таких. На подоконниках дома бабушки и квартиры на Чкаловском было достаточно зелёных, бурелых,  жёлтых и даже красных помидор.

Я с моим двоюродным братом Андреем вели в те времена очень активную жизнь. Ходили по киносеансам в кинотеатре «Восток», ДК «Славич»,  Красным  двухэтажным кинозалом на Ростовской, не помню уже его название. Катались на лодке по реке Трубеж и озеру, развлекались летом так, как могли развлекаться в те года обычные советские школьники на летних каникулах.

А обычные советские школьники всегда любили есть. Мы повадились готовить и съедать яичницу с помидорами. Яйца брали в холодильнике, помидоры на окне. Так и звали мы этот знаменитый своёй простотой в приготовлении продукт «помидорная яичница». Ходили и ездили от дома к дому, её готовили и ели. И лучше пищи для нас в те времена не было.  Самое интересное, что из других помидоров, сладких и сочных она была совсем другой, не такой вкусной.  И, приготовленная в других местах, не вызывала столько положительных эмоций. Я много раз вне Переславля вспоминал её вкус, даже пытался готовить, но всё  полученное на сковороде было совсем не то, чего хотелось.

Только в Переславле помидорная яичница удавалась такой вкусной, только в Переславле я её хотел есть всегда! В течении нескольких школьных лет вкус этой  помидорной яичницы стала у меня ассоциироваться со вкусом Переславля. А может быть, это не вкус Переславля, а вкус моего переславского детства? Да какая разница, если этот вкус мне приходит всегда на память  в летнем Переславле.  Есть такой вкус у Переславля-Залесского, пусть даже у меня одного, хотя, брат Андрей её тоже вспоминает!

Нет уже бабушки и зелёных помидоров на окне квартиры тёти Фаи, нет уже многих людей из того времени. А у меня нет на даче посадок помидоров, зато их полно в магазинах. Но чужие помидоры, выращенные не в Переславле, никогда не смогут воссоздать тот самый вкус. Может быть, когда-нибудь, я смогу растить сам помидоры на даче, а быть может такое и не произойдёт. Жизнь создаёт новые вкусы и забывает старые, так уж повелось, вот вкус прежнего «переславского хлеба», например, уже больше напоминает «ростовский хлеб».  Но для меня вкус переславского хлеба, переславского творога и переславской ряпушки ничего не значат. Для меня вкус у Переславля иной, и это вкус помидорной яичницы.


44.ПР-ДР.08

«Беляки» на Плещеевом озере.
Светлое озеро Плещеево и тёмное озеро Сомнино.
Переславские рассказы.

Переславское озеро Плещеево – доброе и светлое озеро. Это надо сильно постараться, чтобы в нём утонуть. Идти до большой глубины пешком далековато и всегда можно найти более лёгкий способ, чтобы расстаться со своей жизнью. Просторы озера не пугают, даже, скорее, радуют глаз. Светлое озеро по первому впечатлению. Лодок на озере сейчас почти нет, вроде бы как действует заповедный режим Национального парка. А были времена, когда лодок было очень много, на моторах и вёслах эти лодки пересекали Плещеево озеро в различных направлениях, на них сидели многочисленные рыбаки.

Есть злое озеро недалеко от доброго -Сомнино. Оно меньше, вода там чёрная, на дне целых сто метров сопрапеля. Слепни кусают любого, кто к нему пытается приблизится и берега поросли густыми зарослями. Сразу видно, что озеро Сомнино злое, расположено недалеко от озера Плещеева, хотя и является уникальным объектом живой природы, занесённым в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Но туда ходить никому не хочется, а вот на Плещеево доброе озеро все любят ходить. Зло и добро рядом часто расположены, как озёра Плещеево и Сомнино.

С детских лет я очень любил ловить рыбу с лодки на Плещеевом озере, там, где три или четыре саженя глубины. Местные жители в те времена мерили глубину почему-то саженями, наверное, так было удобнее отмерять леску на «кивках». Кивок – это короткая удочка, без поплавка, очень короткая, почти  и не удочка. На неё очень удобно ловить именно с лодки, леска не путается, и вытаскивать рыбу удобно. Груз лежит на дне, а когда рыба клюёт, кивок начинает кивать ниппельной резинкой в месте соединения конца кивка и начала свободной лески. Вещь, особенно для ребёнка, очень хорошая, особенно она хороша для ловли рыбы с лодки.

Мой папа часто ездил на лодке ловить рыбу на Плещеево озеро. Брал с собой он всегда меня и двоюродных братьев моих Мишу и Сашу. А лодку брали мы у семейства Шороховых, что живёт недалеко от озера, недалеко от конечной остановки автобуса и расположенной рядом с бухточкой, где всегда стояла наша лодка. Дело в том, что мой дядя Боря и Шорохов  были друзьями и пополам заплатили за новую купленную лодку. Поэтому пользовались лодкой все родственники дяди Бори и семья Шороховых. И лодку мы считали тоже слегка своей.

Раза два в неделю мы ходили на рыбный промысел на этой лодке, прямо рано  с утра и уезжали на озеро. Дождя не было и в тот день, который я опишу, ярко светило солнышко. Клёв дело тонкое, это сейчас рыбаки широко используют различные прикормки  для привлечения рыб и радары, для определения мест их скопления. Во времена, когда мне было пять лет, такого практически никто даже и не знал. Кормить рыбу прикормками считалось непозволительной роскошью, рыбу надо было ловить, а не кормить! А потом есть самим, или, по доброте душевной, угощать котов и кошек. Других вариантов в свои пять лет я не знал.

Встали на якорь напротив  городского пляжа, там место было хорошее, хорошо клевала рыба  и, как свидетельство этого, стояло много лодок. Мы были без мотора, даже почти без вёсел, уключин на этой лодке почему-то тогда ещё не было. Было два кормовых весла и  шест метра три высотой. Шестом было удобно отталкиваться от дна, стоя на корме,  и лодка быстро, быстрее, чем на вёслах, шла вперёд. Мотором отец мой никогда не пользовался, почему-то, может, не хотел пугать рыб.

Клёв был хороший с самого утра. Много было ершей, попадалась хорза, шли окуньки и плотвички. И клевало все лучше и лучше!  После обеда подул ветер со стороны Переславля, вернее, с  северо-востока, и стала надвигаться тёмная туча. Она была черна и громадна, но  клёв стал диким! Хотя, по уму, надо было сниматься с якоря и плыть на стоянку,  ведь появились «беляки»! А беляки – это белые барашки на верху волны, а не зайцы. Их почему-то всегда боялись все взрослые, мол, если беляки появились, то надо опасаться Плещеева озера.

Беляки на потемневшей воде это очень красиво. А ветер меня никогда особенно не пугал. Другое дело, что надвигалась гроза. Гроза на воде, по представлению взрослых, это очень опасно! Всего эти взрослые боятся, и беляков и грозы. А я грозы не боялся, любил посмотреть на молнии, послушать раскаты грома. Главное при этом было не сидеть под дождём,  ведь дождь мокрый, и я его опасался. От мокроты  этой становилось холодно, а я сильно мёрзнуть не любил. Хотя мог иногда подолгу  и терпеть мокроту и холод. Особенно я хорошо терпел мокроту и холод на рыбалке, особенно, если рыба хорошо клевала.

А как же хорошо клевала тогда рыба! Люди в лодках вокруг нас заводили моторы и ехали кто к устью реки Трубеж, кто в иные места, где были прикованы цепями их лодки. Мало кто был на вёслах, но и они тоже спешили к берегу, на мелководье. Боятся взрослые вымокнуть! Я же за такой клёвый клёв был готов  ничего не бояться, и мои братья ничего не боялись. Таскали себе рыб! Отец несколько раз давал братьям команду сниматься с якоря и грести к берегу, но они его уговаривали порыбачит ещё минут десять хотя бы, все рыбаки разъехались, мол, и вся рыба наша!

Видя наш азарт и полную невменяемость, отец сам снялся с якоря и взялся за весло. Чтобы не запутать леску и не оторвать крючки мы стали сматывать многочисленные кивки. Смотать и убрать орудия лова удалось, хотя рыбы цеплялись на крючки даже во время сматывания наших удочек! Рыбы хотели продолжения рыбалки, только мой папа был категорически против!   Ну что там сто-пятьдесят метров до глубины, где хватает шеста отталкиваться ото дна,  быстро-быстро можно доехать. А такого клёва уже не повторить.

И тут пришла стена дождя, ветер был настолько сильным, что лодка чуть было не опрокинулась от первого же его порыва, еле-еле она не перевернулась. Все плавать могли, очень хорошо умели плавать, кроме меня. Но я был уверен, что папа меня вытащит из воды на дно перевёрнутой лодки, если даже лодка перевернётся. Хотя искать в чёрной воде ему бы меня было трудно, и я крепко вцепился в скамейку, чтобы облегчить его поиски в случае чего. Отец орал, отдавал распоряжения, расставлял свою «команду» по местам и определял каждому задание. Орал он потому, что ничего не было слышно из-за шума дождя, ветра и грома. Меня положили на дно лодки и укрыли вещами. Наверное, чтобы, когда молния бабахнет в лодку, меня как самого маленького, спасти. Я так думал тогда, и меня удивляло, что почему-то спасают детей обычно. Хотя логики в этом я не видел никакой, их ещё учить надо, кормить долго и профессию давать, вещи разных размеров покупать, ведь дети растут. На мой взгляд, выгоднее спасать взрослых, ведь они ещё детей нарожать много могут. Но у взрослых своя  логика, а у меня была своя, и в рамках этой логики ребёнок сам должен думать о своём выживании и ни на кого никогда из взрослых не надеяться. Вдруг взрослые резко поумнеют и осознают невыгодность спасения детей? Мне было страшно, но я не орал  и не  мешал никому, держался тихо себе одной рукой за скамейку, а другой рукой даже пробовал отливать  воду из лодки специальным совком, так как она очень быстро наполнялась водою из-за дождя.

Но для балласта меня засунули в нос лодки, Саша и отец гребли двумя вёслами ближе к центру от кормы, а Миша отливал воду из лодки на корме и мерил глубину шестом. Надо было определить, что шест уже цепляет дно, почему-то это было важно. Лодку же развернули носом к волне, чтобы она не перевернулась. Двигалась она вперёд, или её относило на глубину, было абсолютно не важно. Все делали правильные организованные действия и напрягались изо всех сил. А когда работаешь, то успокаиваешься. Все были спокойны в той мере, в которой можно быть спокойной в потоках дождя, когда вокруг ударяют молнии, и гром стоит такой, что ничего не слышно, трудились, преодолевали трудности.
 
Я внимательно наблюдал за всем происходящим, учился как  правильно себя вести и не утонуть в такой жизненной  ситуации. Была у меня только одна проблема тогда, одна не уверенность в себе и своих силах. Я не умел плавать! Поэтому лодка должна была продержаться на плаву как можно дольше! Молний я уже не опасался вообще. Если бы стены дождя  не было, то я бы опасался, конечно. Ведь молнии бьют в высоко расположенные предметы, трубы заводов, высокие деревья. А тут волны были вровень с лодкой, и лодка  с сидящими внутри людьми совсем не высокий предмет! Вода проводит электричество,  а молния это разряд электрический! Зачем ей в нас попадать?! Всё ведь идёт по возможному кратчайшему расстоянию, молнии не глупые, чтобы лишние никому не нужные метры летать! Не знал я того, что дистиллированная вода диэлектрик! В школу-то не ходил, а интернета тогда не было, не мог я узнать всё про молнии и грозу сам! Но главное, что молнии тогда меня перестали вообще волновать.

Держать лодку поперёк волны тоже было не сложно, просто надо было быть внимательным и не давать ветру развернуть лодку боком к волне. Ветер же, если большая поверхность, сильнее на неё действует, чем на маленькую. Саша и отец держали лодку строго против ветра, и ветер ничего с нами плохого сделать тоже не мог. И ветра я не боялся, даже вылез из-под груды одежды, накиданной на меня, но сидел смирно, не раскачивал лодку. Рано утром было холодно, вот и оделись все тепло. А потом на меня покидали своё барахло. Оно промокло, но свою функцию вместе с весом моего тела, выполняло исправно. Давало некоторый балласт на носу лодки.

Лодка была залита внутри водой, там, где я сидел,  сантиметров на десять ото дна была вода. Но вода больше не прибывала. Миша справлялся с выливанием воды из лодки, выливал её примерно с той же скоростью, с  какой дождь справлялся с её наливанием в лодку. И потопление  лодки нам не грозило, дождь не сможет нас утопить! Запас живучести был большой, много часов так можно продержаться! Лодка мне была нужна, повторяю, я не умел плавать!  Зато в этой воде, на дне лодки, уже плавали и кивки, ведь их делали из пенопласта, чтобы рыба их не утащила с собой, если большая попадётся, и червяки, и размокший хлеб, и помидоры. Даже дохлые рыбы из  нашего улова плавали кверху брюхом. Было одно беспокойство, что Миша, по невнимательности, может вместе с водой за борт плюхнуть рыб и помидоры. Червяков и размокший хлеб мне было совсем не жаль, а вот рыб и помидоры я стал ловить и прятать в одежде на носу лодки.

-Дно! – Закричал Миша – Шест цепляет дно!

Все усилил свою работу, а Миша бросил отливать воду и  стал толкаться шестом ото дна, правда, при этом почти высунувшись с кормы за борт. Но Миша ходил в бассейн и умел плавать, я за него не беспокоился, а вот я плавать не умел! Вода могла прибывать и прибывать, а лодка рано или поздно могла от этой воды утонуть! Я заорал, чтобы Миша бросил мне совок для отливания воды, раз сам её не отливает.  Совок через отца я получил и стал тоже заниматься делом. Не до наблюдений мне стало, зато все волнения прошли о помидорах и дохлых  рыбах. Я-то точно их из лодки с водой не выкину, своё не отдам озеру Плещеево!

Через какое-то время  шест уже погружался на глубину только братьев «по шейку», они выпрыгнули из лодки и оттолкали её туда, где воды по пояс. Мы были возле насосной станции. Дождь стал слабеть, я вычерпал всю воду на носу лодки  и перебрался на корму, вычёрпывать там. На мелководье беляков почти не было, да и ветер как-то стих. По мелководью братья толкали лодку к её стоянке. Мы проходили  мимо городского пляжа, когда дождь прекратился. Браться были веселы и шутили. А когда посадили лодку на цепь, то выглянуло опять солнышко.

Собрав свои нехитрые пожитки, мы вышли на берег. Тут подошёл автобус №2 на свою конечную остановку, и братья с вещами в него запрыгнули,  до Кошелёвки им идти не хотелось, набродились в озере, таская лодку! Я же и отец налегке пошли отдавать шесты и вёсла Шороховым, вместе с ключами от замка, на который заперли лодочную цепь.

-Как там, на озере было? – Спросил Шорохов у отца.
-Беляки.- Ответил,  папа.
-Беляки опасно.
-Да, но мы против ветра, недалеко от пляжа вышли на мель.
-Тогда ничего.

Нет уже многочисленных лодок на Плещеевом озере, есть серфингисты  и прочие ловцы ветра.  Все в спасательных жилетах. Вот чего мне в детстве не хватало, для того, чтобы совсем не боятся совсем, которые не зайцы. А после этого случая беляков я всё же стал опасаться, требовал возвращения на берег, плавать я не умел до  десяти лет!  А беляки  на озере Плещеево остались до сих пор, я их недавно видел в грозу.  Но никто их уже не боится, ведь светлое и доброе озеро Плещеево, со светлыми беляками. А вот озеро Сомнино тёмное, нет там совсем беляков.



45.КР-ДР.08

Два Питера и одна нейросеть.
Почему камчадалы любили учиться в Ленинграде

Меня всегда удивляло, что дети, окончив школу на Камчатке, часто ехали поступать учится в  ВУЗы  Ленинграда. Удивлять меня это особенно сильно стало лет с пяти, когда сестра стала поступать в ВУЗ. Тогда проблема отсутствия любимой сестры «под рукой» вызвала обдумывание проблемы организации своего дальнейшего, после школы, образования. Со школой, где мне учиться, всё уже было ясно, я определился с этим делом давно. Это была школа №5 в Большерецком с/з, где  был директором мой папа. Эта школа была мне хорошо знакома и близко расположена от моего дома, метрах в ста.

Но, почему люди едут учиться в Ленинград, я никак понять не мог, не было на мой детский взгляд в этом никакой логики и разума! Почему не в Москву?! Легче поступить в Ленинграде?  Экзамены – это лотерея, это любой ребёнок, даже в детском саду, знает!  Когда ехали в Хабаровск или Владивосток, то такой выбор был логичен – самые ближние по расстоянию города от Петропавловска-Камчатского с большим количеством разнообразных ВУЗов, но почему Ленинград?! Зачем нам, камчадалам, эта промозглая погода и отсутствие солнца?  Что мы, дождей что ли не видели?

При более поздних и трезвых рассуждениях я пришёл к выводу, что, видимо, частичная схожесть климата является одной из причин ориентации многих абитуриентов на Ленинград.  Переезжаешь севернее, но при этом климат становится даже мягче. И вроде бы ничего не изменилось сильно в плане климата. Это для меня смена климатических зон с самого первого года моей жизни стало нормальным и обыденным явлением, а многие люди живут ведь иначе! Им нравится жить в одной и той же промозглой климатической зоне. Хотя Камчатка круче, там воды с неба падает очень много!

По моему детскому мнению, выходило, что жизнь моей деревне  с названием Большерецкий совхоз, сейчас это поселение Кавалерское, в  Усть-Большерецком районе Камчатской области, гораздо лучше, чем жизнь в самом Петропавловске-Камчатском. А уж жизнь в Ленинграде очень плохая. Там много музеев, а музеи я с детских лет не любил, хотя родители таскали в них. И ещё людей много, транспорта, а это всё не интересно. Поэтому ВУЗ для своей учёбы я хотел бы выбрать в небольшом городе. А близость его к дому на Камчатке не имела никакого значения, десять часов полёта на самолёте или двадцать пять, какая это в сущности разница?!

Когда я стал старше, я понял, что то, что для меня было явным минусом, для других было плюсом. Ленинград  для них выгодно отличался от Петропавловска-Камчатского наличием многочисленных театров и музеев. Архитектурные решения при строительстве города на Неве тоже многих радовали. Дворцы и площади, мосты и «Медный всадник»  привлекали камчадалов. Такого ведь не было даже в Петропавловске-Камчатском, не было в Елизово и Усть-Камчатске.  Даже в Приморском,  или в Петропавловске-Камчатском-50, сейчас этот город называется Вилючинск, такого не было! Люди тянулись к тому, что считалось «культурой» и искусством. А Ленинград был, наверное, самым искусственным городом в СССР! Очень много труда и стараний вложили в него люди при строительстве, очень старались.

Хотя я ещё подозревал, что, может быть, всё дело в транспортной доступности.  Всем ведь на Дальнем Востоке был хорошо известен в советские времена славный город Хабаровск. Известен как «дыра», как я подозреваю, люди имели ввиду «чёрную дыру», главным свойством которой было то, что попасть туда легко, а вот выбраться из неё очень сложно! Самолётом улететь оттуда, даже имея в наличии билеты, было сложно и нервно. А без билетов там жить в аэропорту можно было неделю. Такой вот был тот город Хабаровск. Авиабилеты в Москву и из Москвы в летний сезон достать было тоже сложно, но возможно. Надо было просто за пятнадцать дней приехать вечером в Центральный аэровокзал, что на Ленинградском проспекте был расположен, занять очередь, простоять там всё ночь, и  тогда, при открытии касс, если ты первый, то гарантированно можно было купить билет!

А вот с билетами в Ленинград и из него было гораздо проще. Помню, я даже летал в зимние каникулы из Новосибирска в Москву, потом в Ленинград, а уже оттуда в Петропавловск-Камчатский. В Москве не было билетов до Петропавловска-Камчатского, а в Ленинграде были! Из Ленинграда леталось легко, в тот же день отправили меня, самолёт даже не весь был полон пассажирами! Через Хабаровск лететь было безнадёжно, можно надолго было застрять там. Один раз я, на пробу, летал через Владивосток, там провёл всего три дня, легко, сравнительно, улетел. Очень холодно было во Владивостоке, не понравились мне там зимние холода, а в Ленинграде зимой тепло, как на Камчатке!

А может, просто родители многих камчадалов жили или учились в ВУЗе в Ленинграде, и их детям передалась генетическая тяга к этому городу? Хотя на Камчатке больше людей всё же, чем из Ленинграда, были с Украины и из других мест. Почему же я привязался к Ленинграду, почему меня возмущало желание после школы учиться именно там? К хабаровским студентам, например, я вообще не имел претензий! Была в этом какая-то загадка, что-то меня тревожило в этом самом Ленинграде.

Прошли годы, нет теперь уж Ленинграда, а есть Санкт-Петербург. Я учился, слава богу, в Новосибирске, Москве и Волгограде. В местах сильно отличающихся от Ленинграда. Детский выбор и долгие рассуждения на тему ВУЗа, сыграли свою роль. Ведь в Волгограде – жара и сухость, в Новосибирске – Академгородок с его малонаселённостью и «деревенским» образом жизни, Москва – потому что не Ленинград, да и где ещё учится, как не в МГУ? Но мысль  меня терзала и терзала, все мои годы жизни. Почему же камчадалы едут в этот Питер учиться?!

А сегодня утром я нашёл, наконец, ответ на  этот вопрос, который меня мучил и тревожил.  Сегодня утром я, наконец, всё понял! Всё дело в названии «Питер». Любой  камчадал твёрдо знает, что Питер – это Петропавловск-Камчатский! Был, есть и будет!  А про то, что Ленинград, Санкт-Петербург тоже Питер, я как-то и не думал никогда. Для меня город на Неве был, есть и будет Ленинградом.  А другие камчадалы гораздо умнее меня просто и грамотнее,  для них Ленинград был просто Питер, они никуда из Питера  и не уезжают, он остаётся с ними всегда. А перемещениями в пространстве камчадала не удивишь, Камчатка 1400 км в длину! Камчадала волнует время, которое необходимо потратить для того, чтобы добраться в нужное место. А из Паланы, например, в Питер на Камчатке можно две недели улетать! А из Питера на Камчатке до Питера на Неве за девять часов самолёты долетают! Вот в чём дело, а не в климате или там зданиях разных с театрами. Нейросети во всём виноваты, не проявленные паттерны мышления и взаимосвязей в коре головного мозга!



46.ДР.08

Мечта о хоре.
Детские рассказы.

С детских лет я очень сильно любил выступать перед зрителями. Собирал взрослых на диване и устраивал им представление, а они вынуждены были его просматривать и хвалить. Не хвалить было нельзя, так же нельзя было не аплодировать после каждого номера. Я очень быстро понял, что репертуар настоящего артиста должен быть разнообразен и обширен. Наряду с танцами  и стихами крайне необходимы карикатурные изображения присутствующих и разнообразные песни. Пародии на присутствовавших зрителей  всегда вызывали смех, а вот песни почему-то  не пользовались огромной популярностью. И это меня искренне возмущало и тревожило. Ведь песню можно было не только петь, но ещё и инсценировать! Огромное пространство для творчества. А вот на музыкальных инструментах я практически не играл. Только на гитаре немного, но использовал её как барабан. Барабан вещь, конечно, хорошая, но мало времени барабанный бой зрители выносят, устают быстро.

Мой папа, видя и глубоко понимая мои творческие поиски, уже когда я учился  во втором класс средней школе,  отвёл меня в музыкальную школу, к своему товарищу и, по совместительству, её директору. Тот проверил мой музыкальный  слух,  чувство ритма, музыкальную память, голосовые данные  и связь голоса со слухом. Все было прекрасно, кроме связи голоса со слухом.
 
Это меня не испугало, но насторожило. Лично мне, особенно нравился мой голос. Он был прекрасный ещё тогда, громкий и выразительный, я мог басить и пищать на разные тона. И в те моменты, когда я пел, я испытывал удовольствие и радость! Поэтому, я старался петь почаще  и побольше. Главным своим достоинством, как певца, я считал то, что каждую песню каждый в очередной раз при выступлениях, я пою абсолютно по новому, в новой манере и на новую мелодию. Сейчас этим никого уже не удивишь, сейчас все почти такие, а тогда  люди понимали пение немного консервативно.

Меня взяли учиться в музыкальную школу на класс баяна. Папа купил баян, а заодно и самоучитель игры на нём. Он, оказывается, всю жизнь мечтал быть баянистом, баянистов в деревнях почему-то очень сильно уважали. Какие-то песни он подбирал просто на слух, какие-то разучивал уже по нотам. Так что то, кто больше занимался игрой на баяне,  я  или папа, и кому больше нужен баян  было вполне понятно. Главным бенефициарием  был папа, и он достигал в этом деле  освоения игры на баяне всё новых и новых успехов.

А для меня баян был тяжёлым инструментом, тяжёлым в прямом смысле этого слова. Мне с ним было тяжело учиться играть. Вот, если бы была маленькая гармошка или пианино, то  я бы упражнялся больше времени. А тяжёлый баян  хоть меня и  не злил, но и не воодушевлял на подвиги. Я отдавал себе отчёт, что гораздо проще выучить и исполнить наизусть новое стихотворение, чем музыкальную пьесу. А для чего учиться музыке, если выступать с этой музыкой нельзя?  А бессмысленные действия я не любил.

Ещё меня угнетало то, что меня не взяли в хор. Почему-то мой сильный голос не ценился ни в школьном обычном  хоре, ни в хоре музыкальной школы. Не нужен я был там! Многие, очень многие, сбегали с занятий по хоровому пению, а меня туда даже и не приглашали! Додуматься до того, что можно просто явиться на хоровые занятия и нагло в них участвовать я почему-то тогда не смог. Туповат был, скромен даже, хотя и метил в артисты. Не понимал ещё тогда, что главное в артисте это его наглость и уверенность в себе. Бойко читал стихи по полчаса, а вот в хор не додумался явиться. А очень хотелось петь со всеми. Тем более, что я был уверен, что очень быстро, если сумею хорошо выучить песню, и буду петь её, как поют обычные артисты, а не в оригинальной своей манере, выдвинусь в солисты. Голос у меня сильный.

Пролетели летние каникулы,  наступил сентябрь. Наша музыкальная школа была рядом с футбольным полем и теплицей, где выращивали цветы. Я регулярно посещал теплицу и играл в футбол. За игрой в футбол меня и застали папа и его приятель, а по совместительству, мой преподаватель игры на  баяне.  Музыкальная школа была платная, я уже это знал, но меня, честно сказать, это возмущало. Мучают детей тяжёлыми инструментами, а за мучение их ещё должны платить их же родители. Несправедливо это устроено и глупо как-то, бессмысленно.

-Здравствуй, Ваня, - вежливо поздоровался со мной директор музыкальной школы.
-Здрасте, - ответил я, пробегая мимо с футбольным мячом.
-Музыке пойдёшь учиться, или в футбол будешь гонять?
-В футбол!

Отец со своим товарищем ещё о чём-то поговорили, и разошлись по своим делам. Видимо, они обсудили мои перспективы, как великого музыканта, и сошлись во мнении, что я стану скорее великим футболистом, чем сносным музыкантом. Хотя я и в футбол, честно говоря, плохо всегда играл. Вот брат мой  двоюродный Саша хорошо играл, даже, по его словам, был в молодёжной сборной Советского Союза и в команде «Нефчи». Но выбрал почему-то учёбу в Бакинском университете на историческом факультете. Я не понимал его выбора, но это было его дело. Когда, по доброте душевной, он играл за местную команду «Автомобилист», он всегда сильно страдал, отмокая после игры в ванной, от синяков и шишек.  Футбол – это очень больно, поэтому, видимо, он выбрал университет. Хотя, на футболе хлопали больше, но и свистели, наверное, злобно, если что не удавалось на поле с мячом игрокам. Футболистом быть хуже, чем музыкантом, но историк это вообще почти без аплодисментов.

Даже если и выучишься играть, то  что потом с баяном делать? Петь надо! Артисты песенники и вокализ могут, и со словами песенки петь без аккомпанемента. Это лучше баяна и футбола, но мне  петь удавалось только, когда никого не было дома, или в лесу, или на берегу бухты, при прогулках в одиночестве. Людей много везде, к сожалению, даже на пустынном берегу бухты, а они, почему-то, шарахались от меня, поющего радостные песни. Даже родственники уходили из дома, предпочитали слушать моё пение из вне дома, и, по возможности, редко. А петь хотелось, а играть на баяне  -нет.

Музыкальный инструмент не спасал бы меня в любом случае. Мама играла на скрипке, а со скрипкой её я вообще никогда не видел. Зачем училась?! Дядя Боря играл на кларнете, так я его вообще тоже не слышал никогда! Его жена, тётя Фая, поставила условие, либо он играет по вечерам на кларнете в своём военном оркестре, для удовольствия собственного, либо женится на ней. Дядя Боря женился, конечно, и я даже его кларнета никогда в глаза не видел! Мама  только вспоминала, как здорово играл дядя Боря на кларнете,  и слышал я только её воспоминания, а не прекрасную игру дяди Бори на кларнете. Какой смысл играть на инструментах, если нельзя делать это постоянно?

Была одна отдушина у меня, было одно событие, которое меня бодрило ежегодно. Это был Смотр строя и песни, такое соревнование проводилось регулярно в школах нашего военного городка под названием Приморский (сейчас ЗАТО Вилючинск). Там было не только можно, но и нужно орать речевку, маршировать, громко и весело петь песни! Там я часто был солистом или  одним из солистов, очень я любил эти Смотры строя и песни. Даже одну песню прекрасно тогда выучил и пою с тех пор практически правильно, только лучше ещё чем изначальный её исполнитель, громче и переливистей.

Ещё, один раз, когда я учился в ФМШ, у нас был сборный хор на одно выступление на 23 февраля. В ФМШ при НГУ всё делали быстро, работали профессионалы, и всё удавалось на славу. Там меня заметили и сразу дали солировать в двух (!) песнях. Я постарался, один пел громче всего хора, но при этом почти не проявил творческой инициативы. Две эти песни «Смуглянку» и «Где ж вы, где ж вы, где ж вы очи карие…» я пою правильно до сих пор, даже научился петь тихонько, но сильным голосом,  «с душой».

Вообще, ФМШ при НГУ меня сильно продвинуло в моей певческой карьере. Я даже спел  там,  в опере,  одну из главных партий. Пел  партию «академика Лаврентьева» в опере  «Сотворение ФМШ». Опера шла там с большим успехом и была даже сыграна на сцене ФМШ целых два раза! Всем образ,  создаваемый мной на сцене, образ «создателя всего  Академгородка, а  также  Новосибирского Государственного Университета им. Ленинского комсомола, и особенно, создателя Физико-Математической и химической школы №165 со спортивным уклоном при НГУ» очень понравился, хлопали сильно.

Но была одна червоточинка в этой опере.  В ней все артисты выступали под «фанеру». А напели эту оперу в Хоре НГУ.  Видел я этот хор на сцене, со стороны кулис. Мужики, сидя за спинами стоявших всё выступление  девушек, играли в карты и даже тихонечко курили! И только в момент, когда требовалось пение, с каменными лицами возникали стройным рядом за спиной девушек. Не нравились мне такие обычаи у них, если уж артист, то стой всё выступление столбиком! Я даже не пытался пролезть в хор НГУ.

Всё течёт, всё меняется. У меня появилась первая жена, крайне  неудачная, по части восприятия моего пения. Не любила она его! Сама пела, скорее мяукала, а не пела, но правильно и душевно. Мама у неё сильна голосом была, даже в Большой звали, оперы петь. И ей моё пение просто доставляло физические страдании, , она ещё и на инструментах, в отличии от меня, играла. Я держался, не пел,  надеялся слушать музыку в её исполнении, как компенсацию моих страданий. Но на  инструментах она тоже играла мало! Не каждый день. Зачем, спрашивается, училась музыке?!

А я приучался петь тихо, с оглядкой, даже некоторые новые песни выучил. Я понимал, что если уж не повезло в жизни, то не повезло. Если не попал в хор, то эта мечта уже вряд ли осуществится, будешь петь по дачам и по ночам, пугая соседей, в одиночестве, свои любимые песни. От судьбы не уйти. Но, неожиданно, лет пятнадцать назад, познакомился я с одной преподавательницей, ра ботала она с «Фабрикой Звёзд», петь учила фабричных мальчиков и девочек. Я к ней и пристал, со своей болью. Она меня прослушала, сделали несколько упражнений, и вынесла свой вердикт.  Вердикт был прост, можно на сцену, за месяц это всё корректируется, голос хороший, диапазон широкий, всё слышу.

Мне сейчас на сцену лезть и  петь уже  не надо, я могу и в микрофон напеть. Ездить и выступать по странам и континентам мне лень. Так что, если будет время и  представится удобный случай, я напою свои песни и размещу свои произведения, как водится, на ютубе. И не ясно ещё, у кого лучше получится, у оригинальных певцов или у меня!   Ещё я скоро музыку писать буду. Алексей Рыбников рассказал, как  это можно делать, не нарушая авторского права, с помощью компьютерных программ. А что, все так делают! Но музыку я буду писать только после пения! Много есть у меня планов и дел, не переделанных в детстве, надо делать. Недавно картины начал писать. Уже целых четыре штуки намалевал.

Одно мне было не ясно, у папы вроде бы не было проблемы связи голоса и слуха, и у мамы не было. Хорошо пели за столом, я слышал! Но я, лет десять назад  заметил, что у дяди Бори, брата мамы, тоже было слегка авторское исполнение песен, когда он их пел, и сильный голос. Вот, наверное,  корни моего своеобразного дара пения. Недавно  оркестр, где он играл, я увидел и услышал. В феврале 2018 года, кода мы хоронили дядю Борю, оркестр играл на кладбище, а вот был ли там кларнет или нет, я так и не понял. Жаль, что не слышал я игры на кларнете дяди Бори, это уже не вернуть.

 Хорошо, что мой папа купил мне баян  и научился на нём сам играть по самоучителю. Он играл и пел, это я помню, по вечерам. Хоть его мечта сбылась, надо и мне осуществлять свои детские мечты, ведь они для того и существуют, для осуществления. А если уж не успел  или постеснялся осуществить их в детстве, время  есть всегда, пока жив. Голос мой пока силён и громок, и голос я табаком и алкоголем не отравил, надо напеть что-нибудь! Мне надо.



47.ФМШ -ПР.08

23 августа вне времени.
Яблони  и фымышата.

Я только что опрокинул чашку с кофе. Это со мной бывает редко, но утром 24 августа почему-то случилось. А причиной тому мои мысли, они были в другом времени,  а руки были здесь и сейчас.  Кофе залило бумагу, но я даже не расстроился от этого. Будет след, напоминающий мне о 23 августа 2018 года и на моих бумагах.

Вчерашний день был полон забот о моих деревьях, яблонях, растущих на даче. Я обычно ни о ком из растений особо не забочусь, разрешаю им разбираться между собой в извечной борьбе за место под солнцем. Если кого и изничтожаю, то только по одной причине – они мне мешают. Такой у меня договор действует, уже целых 17 лет с моими растениями, на моей даче.  Живи и жить давай другим, но не забывай о себе.

Дело всё в том, что я не осваивал дачный участок «с нуля», я пришёл на землю, где уже были свои привычки и обычаи, свои местные растения. А с местными, если хочешь жить долго и счастливо, необходимо всегда договариваться. А главные на участке всегда многолетние растения, особенно  среди них славятся старожилы, они в авторитете особом.  Их я трогать не собирался, но и мешать моим действиям им не советовал. Ну, мы так и договорились, что если я не могу или не хочу навести порядок, на конкретном участке территории  дачи, то я туда и не лезу со своими делами. А если мне что надо, то извини и подвинься!

Жизнь шла своим чередом,  но мой участок всегда строго контролировали яблони, их у меня было целых восемь. Две из них мне достались обрезанными до пенька, а одна была малолетка, совсем маленький кустик. Одна из яблонь мне сразу помешала, и пенька не стало в первый же год. Каждые два года пять яблонь давали обильный урожай, особенно много было антоновки. Скоро к ним присоединилась шестая яблоня, из обрезанного пенька возродилось могучие дерево антоновки. А потом и кустик, пересаженный в хорошее, с моей точки зрения, место стал приносить свои вёдра очень вкусных яблок. В расцвет величия «яблочной цивилизации» семь яблонь приносили каждые два года больше сотни вёдер яблок, а один год было даже больше двухсот.  По сто-сто пятьдесят литров сидора возникало каждый яблочный год у меня. Всех желающих я кормил своими яблоками.

Парадокс заключался в том, что я яблоки вообще не люблю! У меня от них эмаль на зубах истончается, больно есть. Но, почему-то, мой организм стал воспринимать мои яблоки, с моего участка, и их стало есть совсем не больно. Договорились мои яблони что ли с моим организмом за моей спиной? А вот чужие яблоки, съеденные «на пробу», отдавались зубной болью. И сидор этот яблочный я не любил никогда пить, у меня его скопились огромные запасы!  А свежее выжатого соку много ли выпьешь? Больше трёх литров в день выпить у меня не получалось никогда. Короче говоря, яблони радовали меня, но и заставляли трудиться над их обильным урожаем. Хорошо, что всего лишь раз в два года, а то я бы не выдержал такого труда.

Неожиданно умерла, после урожая, когда она одна принесла восемьдесят вёдер яблок, главная яблоня на участке – антоновка. И осталось их только  шесть. Потом, почему-то, также неожиданно погибла самая молодая  яблоня. Но это была их гибель, их выбор. Я спиливал мёртвые яблони на метр от земли, ждал несколько лет, а потом превращал их в пеньки. Корчевать необходимости у меня эти пеньки не было. И я заподозрил в гибели молодой яблони личинок майских жуков. Если раньше я на них не реагировал, то теперь, за своих друзей, я им объявил геноцид.

И этот год, год 2018 обещал завалить меня яблоками, судя по обильному цветению яблонь весной, но что-то пошло не так. Яблони стали дружно подсыхать, болеть, давали мне мало яблок. Это меня не угнетало, скорее даже радовал факт, что нет гигантского урожая. Но болезнь друзей не радует, а яблони за эти годы стали мне хорошими  друзьями. Я решил их обрезать и подлечить. Легко сказать обрезать, яблони у меня высоченные и крепкие, а  сделать не так уж и легко это дело. Четыре я обрезал, а пятую боялся даже трогать. Очень уж она была огромна, и, с виду, совершенно  здорова, но почти без яблок.
 
Шелушил кору, покрывал стволы железным купоросом, выискивал и уничтожал гниль. Этим я занимался вчера весь день. Но с последней антоновкой было несчастье, сердцевина гнилой стала вверху. Я последовательно спиливал метр за метром, но конца этой гнили на уровне одного метра над землёй я не увидел видел. Пять лет максимум жизни оставалось этой антоновке, а урожая от неё было точно уже больше не дождаться. Я был перед выбором, уничтожить ли живое дерево, или оставить. «Резать, не дожидаясь перитонита», - возникла команда в сознании, и яблоня была решительно спилена под корень. Гниль уходила в землю, шансов у дерева выжить не было никаких, с полностью гнилой сердцевиной долго не живут.

И тут, абсолютно неожиданно, на меня накатила грусть. Мне эта яблоня не сделала ничего плохого,  участок земли, где она жила, я не планировал использовать в своих затеях, а яблоки я практически не ел, особенно антоновку. Но грусть накатила, так как по сути дела это было немотивированное убийство яблони, первое на моём участке. Разные чувства терзали меня, разные мысли приходили ко мне. Посажена эта яблоня была в 1983 году,  прожила 35 лет, для яблони не большой срок. Надо было раньше лечить свои яблони, надо это делать регулярно. С другой стороны, к немотивированным убийствам всего живого,  человек склонен был всегда. Я не исключение,  но был договор. И я, по всем признакам, его нарушил.  Надо будет выкорчевать  пенёк и посадить там  тюльпаны, тогда хоть будет объяснение, что участок под яблоней резко мне вдруг понадобился!

Но события часто бывают парными. У меня неожиданно зачесались руки, и я решил обрезать пятую, ещё не тронутую пилой яблоню. Совершать большую резню лучше один раз, а не резать окружающих друзей помаленьку! Резать, так резать! Потом выпил и забыл, чтобы не так стыдно стало за резню. Посмотрел я на яблоню-красавицу и решительно пошёл к ней. Да, она явно была главной на участке, после гибели антоновки. Срезал несколько веток, скорее напоминающих деревья, и только приступил к отрезанию одного из трёх основных стволов, с пилы слетела цепь. Я слез с дерева и пошёл её ставить обратно. Но  слетела не только цепь, разлетелась вдребезги шестерёнка, которая её крутила. А нагрузки на пилу особой не было.

Это был знак, что мне пора слегка утихомирить свои  человеческие действия. Я его услышал и пошёл к людям, в интернет. Налил себе сидора, что бы залить тоску о безвременно убиённой мной яблоне. Неожиданно для себя открыл ссылку, которую прислал мне друг из Новосибирска. Новосибирской ФМШ при НГУ исполнилось 23 августа 55 лет со дня открытия! Именно 23 августа! А я известный фымышонок, сформированный  этой школой, как трудоспособная личность. Трудиться меня  там научили. И неожиданно, я вспомнил 23 августа 1983 года, когда мы в Летней  физико-математической и химической школе праздновали это событие. 

В ФМШ попадали в те времена сквозь сито строгого отбора на областных и республиканских олимпиадах по физике, химии и математике.  Совет молодых учёных Сибирского Отделения Академии Наук СССР направлял молодых учёных в командировки для отбора самых талантливых детей.   Вся территория Дальнего Востока, Сибири, Средней Азии поставляла детишек в Летнюю школу, где из них потом отбирали учащихся в ФМШ. Это была огромная работа, тратились значительные средства, но любой талантливый ребёнок из глухой деревни, малоизвестного рабочего посёлка мог попасть в лучшую школу СССР, а скорее всего, и всего мира. Те элитные школы, которые я видел за рубежом, не были конкурентами мой родной ФМШ, а я был во многих. Элита,  никогда не бывает лучшей, элита бывает лучше подготовленной, и на этом основании претендует на исключительность..

А тут отбирали очень умных и сообразительных детишек с огромной территории и давали им прекрасную подготовку в разных областях знаний. А уж если хорошо подготовить здорового морально и физически парня из Сибири, то кто же перед ним устоит? Малохольные учащиеся Мехмата МГУ  вызывали приступы жалости и здорового смеха у здоровенных и весёлых математиков из Новосибирского  Государственного Университета, которые, значительной частью, поставлялись туда из ФМШ. «Деточки, наша цель научить вас учиться. Чтобы вы могли поступить в ЛЮБОЙ Вуз, в который захотите поступить», - часто говорила ТТ, Тамара Тимофеевна Новосёлова, наш воспитатель и учитель математики. И в этом была суть ФМШ, дать свободу выбора её ученикам, свободу выбора жизненного пути.

Я лично широко воспользовался предоставленными мне возможностями.  Учился в НГУ на мехмате, в ВолГУ на юрфаке,  В ВГПУ на инязе, в МГУ на географическом факультете, в Американском Институте Бизнеса (АIBEC-е) на МBA, и ещё были места… Благодарен ли я за это ФМШ? Конечно же, благодарен, ведь я ленив от природы, и хуже того, горжусь этим. Терпеть не могу работать, но трудиться, тяжело трудиться, для  меня часто в большую радость.  И получать радость от своего труда меня тоже научили в ФМШ, пашешь часов 16 подряд и при этом сильно радуешься. Красота, как можно не полюбить за это родную школу, где ещё такому могут обучить?!
.
Празднуя двадцатилетие ФМШ  23 августа 1983 года, я и предположить не мог, что через тридцать пять лет я вспомню это событие.  БРД (Контора Братьев Дивановых) играла на сцене ФМШ сценку «Про Койотов». Квант показывал юморески из мира спорта, а немногочисленные преподаватели рассказывали нам, будущим фымышатам, о первых днях  и трудностях становления ФМШ. О взрывах в общежитии и страшных карах за них, которая ждёт любого возжелавшего что-либо взрывать. Тема взрывов часто фигурировала, и не без оснований, в разговорах с массами будущих и настоящих фымышат. Говорили тогда о трудностях с питанием первый год, фымышата ходили реально голодные, и о том как их преодолели. На Президиуме СО АН СССР решили тогда том, чтобы получатели госпремий в области науки, академики, отдавали часть их «на прокорм» фымышат. А потом ещё говорили о придуманной формуле «спортивная школа» и о реальности спортивной подготовке в ФМШ, мол, научным работником ты можешь и не быть, а спортсмена из тебя в ФМШ сделают. Спортивные школы-интернаты финансировались по иным финансовым нормам в СССР, чем обычные школы-интернаты, больше денег выделяли.  И в области спорта наша школа реально имела хорошие достижения, после того как стали кормить как спортсменов. За питанием у нас строго следили,  фымышонок должен был быть сытым, а прожорливостью мы отличались изрядной. Даже специальную диету придумали для нас.

В плане реальных занятий в школе  мы учились мало, всего пять дней в неделю, по шесть уроков. Во всей стране тогда учились шесть дней в неделю. Самообразование,  развитие его навыков, было главным в нашей жизни. Нам читали лекции, и были ещё практические занятия. Очень было похоже не обучение в университете. Учились в школе  мы всего пять дней, но как учились! А потом ещё самостоятельно бегали по научным институтам, согласно своим интересам. Фымышат там принимали и уделяли им должное внимание. Я лично, больше всего времени вне школы провёл в Институте цитологии и генетики, и в Институте теплофизики.

А преподавателей было мало на том празднике, потому что они были в отпуске. В Летней школе преподавали студенты НГУ, бывшие фымышата. Таким образом многие из них отдавали «свой долг» школе. Я до сих пор «должен» ФМШ, не отдал вовремя свой долг в Летней школе. Потом в ФМШ в сентябре тоже как-то отметили это событие, двадцать лет со дня открытия, но слабее. Я запомнил 23 августа, потому что Богачёв, он тогда был директором ФМШ, говорил, что многие из нас поступят в ФМШ!  А потом была дискотека на  улице, у учебного корпуса. И «специалист по буриме» говорил: «Вот из леса на полянку, появляются цыганки», так он комментировал появление фольклорного ансамбля НГУ, выходившего из леска рядом и горланящего песни. Он возник только в 1981 и был молод и весел, всегда активно принимал участие во всех праздниках ФМШ, многие ведь там были фымышатами (ФА КрАсота он сейчас зовётся), и его руководительница была заводилой веселья. Тогда это было редкорстью, такое единение зрителя и артистов.  А  «специалист по буриме» был всегда на маёвках НГУ  и всех НГУшных праздниках в качестве комментатора, к сожалению, не знаю, как его зовут. Таким я помню 23 августа 1983 года.

А в это время, в районе Переславля-Залесского, на моей будущей даче, начинала осваиваться антоновка. Постепенно она всё больше и больше контролировала территорию своими корнями и приносила радость своими яблоками. Дело хорошее, полезное и радостное делала она.  Мало кто знал о ней, мало кто её ценил, но она жила своей жизнью.

Я спилил антоновку 23 августа 2018, и  её не стало, а я ещё жив. Я не посажу больше антоновку на своём участке, придёт время иных яблок, не люблю я антоновку. Но несколько яблонь я точно посажу и буду стараться, чтобы они не болели и жили подольше. Яблони всё же управляют моим дачным участком, и менять традицию я не намерен. Мне нравится наличие местных традиций и обычаев. Но  и от перемен в жизни тоже никуда не скроешься.
 
ФМШ при НГУ теперь СУНЦ при НГУ. И в ФМШ теперь даже берут детей из Академгородка, а не ищут по глухим деревням, как раньше. Всё меняется,  и празднования 55 лет уже иное, чем празднование 20 лет с момента открытия. Губернатор принимает активное участие, даже ему это надо. Да и хорошо, это нормально и закономерно, если власти есть дело до школ разных.  Главное в том, что ФМШ дала поросль, своих выпускников и воспитанников, детей прошедших через Летнюю школу, через многочисленные олимпиады по физике, математике и химии и даже биологии.  И пока они живы, пока ФМШ существует, этот процесс не прекратится, в отличие от популяции антоновки на моей даче. Потому что ФМШ зависит сейчас не от воли и волюнтаризма одной личности, а от многих людей.

А  пилу я починю, заменю деталь. Резать – так резать! На моей даче порядки иные, тут вам на ФМШа, губернатора не дождутся  точно мои растения! Зато, есть мыши, но они фымышонку не мешают, живут параллельно, яблоки любят, а яблок в этом году нет. А болезни яблонь мешают фымышонку, пусть пример антоновки будет всем  остальным  яблоням наукой. Омоложение необходимо,  если хочешь жить. Вернее, даже не омоложение, а наличие сил и перспектив.  Подправим, подлечим, если кому это ещё поможет, позабочусь я о своих, намечу перспективы. Ведь главное, в яблочном деле,  это не допускать гниение сердцевины, тогда шансов уже нет, тогда надо резать.  Порядки на своей даче я устанавливаю, ведь я школу закончил самую лучшую и самую первую  из всех ФМШа в мире, имею право, у меня даже грамоты от Академии Наук  СССР есть, о том, что я умный. Сегодня 24 августа и светит солнце. И кофе пролитый уже высох. Жизнь продолжается.